Боевой маг Эллард Гонтур был юн, неопытен, полон чувства собственной важности и очень ретив. И в текущий момент ему определённо не хватало воздуха.
Он задыхался от волнения и напряжения, только что промчавшись через весь королевский двор вместе с пятью пурпурными драконами в полных доспехах, пыхтящих и лязгающих следом. Он резко остановился перед дверью, которая требовала его руки и произнёсённого шепотом пароля, и торжествующе распахнул её.
Наконец у него появился шанс сделать нечто важное, шанс на то, что его заметят — шанс стать героем!
О, ну и конечно послужить Кормиру, да…
— Здесь есть один портал, о котором обычно забывают! — воскликнул он. — Наверное, он не пойдёт этим путём — но если пойдёт, мы будем здесь, чтобы помешать!
Его сердце подскочило, как взметнувшееся пламя факела, когда он увидел, что драконы кивают. На лицах ветеранов было одобрение! На лицах Нарбрейса и Хетеля!
Миновав дверь, они прошли по тёмному и узкому проходу, повернули за последний угол и…
У дверей кладовой кто-то стоял. Кто-то в одеждах мага!
— Мрелдрейк! — крикнул Гонтур. — Ни с места!
Волшебник у дверей обернулся, чтобы посмотреть на него — затем бросился внутрь, оставляя за собой лишь беззвучную вспышку света, означавшую, что портал принял её.
Да, её. Это была женщина, а не Мрелдрейк!
Женщина, которую он никогда не встречал прежде.
В мантии, которая…
— Это он! Это был трюк! На ней была мантия Мрелдрейка! — бросил Гонтур через плечо Нарбрейсу. — С этим пятном внизу спереди от…
Он достиг открытой двери, ухватился за раму, швырнул себя внутрь, прямо к пляшущему огню портала, затем заскользил, останавливаясь, и задержал дыхание от неожиданного предчувствия…
Когда Нарбрейс с силой толкнул его в спину и радостно проревел:
— Веди же нас, доблестный Гонтур!
И сияние портала поглотило его.
* * *
— Как было приказано, сэр, — пропыхтел дракон, — после того, как Нарбрейс, Хетель и остальные последовали за ним, я вернулся доложить вам. Мрелдрейк сбежал в Марсембер, если парень прав, и — и я знал, что об этом немедленно следует сообщить вам!
— Очень разумно, меч-капитан Трун. Хорошая работа, — кивнув, согласился Фентабль. — Можете идти — передохните сначала, в такой безумной спешке нет необходимости — и догоняйте Нарбрейса и товарищей. Я сообщу боевым магам.
Он похлопал задыхающегося солдата по бронированному плечу и поспешил прочь.
Трун кивнул, пытаясь отдышаться, и шагнул к двери туалета. Его мочевой пузырь был готов вот-вот лопнуть.
* * *
Вскоре после того, как за младшим сенешалем захлопнулась далёкая дверь, а Трун нашёл облегчение за дверью куда более близкой, по коридору промчалась молниеносная тень.
Она на мгновение замерла, чтобы подняться и оглядеться, и затем нырнула в стену и снова исчезла.
Однажды Стальной Регент — навсегда Стальной Регент. Этот Фентабль был таким же прогнившим, как и Мрелдрек — но когда он таким стал? Кто до него добрался?
Иногда Алусейр казалось, что она по-прежнему существует лишь благодаря своей всепоглощающей ярости.
В моё время двор не был таким жалким и коррумпированным!
Ведь не был же?
* * *
Тарграэль пробудилась в холодном мраке склепа с пульсирующей головной болью. Она не знала, что у рыцарей смерти вообще бывают пульсирующие головные боли.
Причина её страданий была очевидна, несмотря на радость того, что её снова выпустили потанцевать с живыми. Мэншун, вернувший её в сознание жестокими ментальными ударами, разбившими завесы вокруг многих её воспоминаний, был в безумной ярости.
Юный боевой маг с сияющими глазами и горстка драконов заметили этого невежду Мрелдрейка покидающим дворец через главные магические врата в Марсембер — портал в королевской башне. Теперь требовалось как можно скорее убить их всех до последнего человека. И спрятать тела, чтобы предотвратить быстрый и лёгкий допрос со стороны жрецов.
И всё это ради того, чтобы спрятать след Мрелдрейка. Мэншун, должно быть, считал его крайне полезным.
Что ж, боевой маг Эллард Гонтур, и пурпурные драконы Илстан Нарбрейс, Горлун Хетель, Мандрон Салдар, Берент Толлоувуд и Унстарр Трун, приготовьтесь к бойне. При жизни вы служили королевству, но теперь ваши быстрые смерти необходимы, чтобы сослужить Кормиру ещё большую службу…
Тарграэль аккуратно вернула крышку гроба на место, холодным ветром скользнула сквозь мрак, и быстро покинула склеп.
С ней был Мэншун, но он едва присутствовал в её разуме, большая часть его внимания находилась где-то далеко. Тарграэль была быстрым и грубым решением проблемы, возникшей как раз в тот момент, когда Мэншун предпочитал заняться чем-то другим. Чем именно, она не знала, да и знать не хотела.
Она снова ожила, и этого было достаточно.
Королевский дворец и королевский двор были её домом; оба здания она знала лучше кого бы то ни было. Каждый сырой и давно забытый уголок погреба, каждый закуток с ведущим наружу окном — ах, совсем недавно наступила ночь — и каждый тайный проход. Так что ей легко было скользить незаметной, высокой и бесшумной тенью среди многочисленных колонн к проходу, который вёл к некой кладовой.
Она приближалась осторожно. Стоявший там страж обладал достаточной силой, чтобы легко её уничтожить.
Дверь, которая вела к проходу, стояла распахнутой, и часовых там не было… и поблизости тоже.
Своим мечом она растворила дверь пошире и на цыпочках прошла внутрь.
Там стояла тишина.
Было безлюдно.
Выглянув за угол, рыцарь смерти почувствовала, как поднимаются её брови.
Тарграэль сильно удивилась, обнаружив открытую дверь кладовой и абсолютно неохраняемый портал — в конце концов, это был путь изнутри и внутрь самого сердца кормирской власти, и восстановление его надёжности после Волшебной Чумы стоило жизни по меньшей мере семи боевым магам. Но рыцарь смерти не стала дожидаться неприятностей, тратя время на догадки и размышления. Она бесстрашно шагнула в сияние портала.
Другой конец портала — холодная, сырая и тёмная верхняя комната королевской башни в Марсембере, которую она помнила из далёких, далёких времён — тоже был безлюден.
Ну что ж. Неожиданности не прекращаются, подумала она.
Здесь стоял неудобный стул для часового, в углу находился закрытый ночной горшок, на крюках висели три фонаря, и…
Зеркало. О да, последний истинный рыцарь королевства сегодня ночью была особенно прекрасна. Чёрные доспехи и чёрный меч с серебряной кромкой, непокрытая грива её длинных волос, скорее белых, чем седых. Волосы обрамляли лицо с тонкими чертами, обтянутое такой же белой кожей, хотя на щеке росло пятнышко плесени…
Тарграэль пожала плечами, улыбнулась своему отражению. С плесенью или без, лицо оставалось всё таким же жестоким.
Она полюбовалась собой ещё мгновение, уперев руки в бёдра, чтобы проверить, не разгневается ли Мэншун.
Но он, казалось, не заметил — его внимание ослабело ещё сильнее. То, чем он был сейчас занят, похоже, было ему куда важнее.
И это могло оказаться тем самым шансом, в котором она так нуждалась.
Размышляя, успеет ли она добраться до Вуали Ильдула прежде чем Мэншун поймёт, что она задумала, Тарграэль с мечом в руке нырнула в открытую арку, под которой, знала она, прошёл юный Гонтур.
— Но он один из наших магов, — прорычал солдат где-то впереди. — Он отправится в арсеналы, где они хранят магию, так? Не вниз, в доки, как какой-то вор!
— Поэтому юный Гонтур и носится туда-сюда, как испуганный цыплёнок, — отозвался другой дракон. — Он оставил нас здесь, чтобы убедиться, что Мрелдрейк не схватит что-нибудь и не вернётся к порталу, чтобы попасть обратно во дворец.
— Ха! Это последнее место, куда я бы направился, если бы Глатра висела у меня на хвосте! Но всё же разделять силы почти так же глупо. Разве они не учат боевых магов здравому смыслу…
— Хорошо сказано, солдат, — прошептала Тарграэль, когда её меч перерезал ему горло. — Я почти жалею, что пришлось тебя убить. Но — как вы оба прекрасно знаете — приказы есть приказы.
Оттолкнув пошатнувшегося, умирающего воина в сторону, она рубанула его товарища и на мгновение она увидела испуганное лицо противника за вспышкой искр, рассыпавшихся, когда он отчаянно отбил её клинок своим.
— И кто же ты, верный дракон? — царственно поприветствовала его она. — Салдар или Таллоувуд?
Солдат уставился на неё.
— Ты знаешь..?
— Слишком многое, боюсь, — ответила Тарграэль, отбивив его оружие своим и ударив его по горлу ребром свободной ладони.
Падая, мужчина всхлипнул, пытаясь втянуть в себя воздух. Она обрушилась на него сверху, вдавила оба колена ему в живот, и принялась безжалостно рубить своей сталью. Его клинок вылетел из онемевшей руки, и она уколола своим мечом его шею и подалась вперёд, очутившись с драконом лицом к лицу.
— Как тебя зовут?
— С-салдар, — выдохнул он.
Она улыбнулась, будто игривая любовница, поцеловала кончик его носа и промурчала:
— А как звали твоего друга, которого я прикончила первым?
— Таллоувуд, — сглотнул он.
Тарграэль перерезала ему горло.
Не обращая внимание на брызнувшую на неё кровь, Тарграэль вскочила и побежала дальше. Королевская башня, какая удача!
А теперь, если юный Гонтур был достаточно любезен, чтобы направиться наверх, к комнатам, где боевые маги хранили свои безделушки и где были расположены роскошные спальни… не говоря уже о некоем секрете старой Короны, известном как Вуаль Ильдула…
Гонтур так и поступил. Тарграэль, ликуя, взбежала по ступеням вслед за юным и задыхающимся драконом, который пытался догнать по меньшей мере ещё двоих. Гонтур наверняка должен быть с передней парой, разве что он окажется ещё большим неосмотрительным и юным дураком, чем она подозревала. Даже старшие рыцари не решались в одиночку бросать вызов магам-отступникам, тем более когда рядом были верные и готовые ко всему воины.
Всего двумя этажами выше находилась Вуаль, холодная как лёд и беспрестанно шепчущая. Занавес, чёрный как ночь, представлял собой поле магической силы, давным-давно созданное тэянскими магами, нанятыми злонамеренным лордом Ильдулом.
Полезно, потому что те, кто погружались в его ледяную тьму и задерживались там достаточно, избавлялись от любой нацеленной на них следящей и прорицательной магии…
Ах! Ну конечно! В арсенале рядом с Вуалью хранилось большое количество магии, и юный Гонтур наверняка жаждал попасть туда и воспользоваться ею. Конкретно прорицательным шаром, который мог помочь ему найти Мрелдрейка, если тот был действительно глуп и не закрылся от подобного волшебства…
На следующем пролёте Тарграэль догнала Труна. Хлопнув молодого дракона по плечу, она с лёгкостью перехватила его меч, когда тот развернулся, чтобы уставиться на неё, и подтянула его к себе, пока их губы не встретились. Задушив любой крик, который он мог издать, она вонзила свой клинок дракону под подбородок.
Тот содрогнулся в её объятьях и беспомощно выплюнул кровь в её рот. Траграэль наслаждалась её железным привкусом, пока держала дракона во время его коротких и жестоких посмертных судорог. Когда он осел, она позволила телу упасть на ступени и продолжила двигаться дальше.
Два оставшихся дракона были ветеранами, чьи имена были ей знакомы; справиться с ними будет уже не так легко. Но сделать это придётся — только так, чтобы Гонтур не узнал, или так, чтобы они послужили щитами от магии юного глупца, пока она не подберётся к нему на дистанцию удара…
— Что за этой дверью? — резко спросил кто-то. — Быть может, он прошёл сюда!
Всевидящие боги на небесах! Один из драконов направлялся к Вуали!
Тарграэль проскочила последний лестничный пролёт так быстро, что поднялся ветер. Нарбрейс почувствовал порыв воздуха и обернулся к ней в тот самый миг, когда рыцарь смерти достигла вершины лестницы. Легче лёгкого было воткнуть конец меча в его открытый шлем — ха, он был первым из всех, достаточно разумным, чтобы носить шлем.
Нарбрейс забулькал кровью, она повернула меч, чтобы убедиться, что он погиб, и двинулась вперёд. Этого шума оказалось достаточно, чтобы Гонтур, находящийся с противоположной стороны полуоткрытой двери магической оружейной, позвал:
— Нарбрейс? Что-то не так?
Тарграэль слегка улыбнулась и шагнула к стене у входа в оружейную, позволив умирающему дракону соскользнуть с её окровавленного меча.
Гонтур высунул голову из-за двери практически одновременно с тем, как последний дракон — Хетель — вышел из помещения с Вуалью, сказав:
— Лучше вам самому это увидеть, сэр маг…
Дракон замолчал на полуслове, когда увидел, как Гонтур покачивается, сжимая своё перерубленное горло в напрасной попытке не позволить крови хлынуть на лестницу, с которой он собирался упасть.
Его высокая, стройная убийца отошла от мага и скользнула к Хетелю с широкой и злорадной улыбкой на лице.
На её мёртвом лице.
Пурпурный дракон попятился, выругался. Затем нахмурился, оглянулся через плечо, очевидно, решая — остаться и держать оборону в дверном проёме комнаты, из которой он только что вышел, или нырнуть обратно и….
Тарграэль не оставила ему времени на ругательства или обдумывание тактики.
Выпад, парирование, низкий нырок, защитой высоко отбить меч дракона, кувырком броситься ему в ноги, ребром ладони ударить под коленку, быстро увернуться, позволив его мечу попасть по плиткам пола, рубануть вверх, целясь в лицо, вывести из равновесия яростным парированием, затем перебросить его через себя.
Дракон приземлился тяжело, с грохотом, она прыгнула следом. Перерезала глотку и вскочила, бросилась к Вуали, прежде чем он успел сделать последний вдох.
Я не предаю тебя, хозяин, я просто выполняю приказы. Всё ещё занята убийством шестерых, за которыми ты меня послал…
Холод Вуали был похож на радостную ласку. Тарграэль всегда было холодно, но этот шёпот заставил её почувствовать мурашки — почувствовать себя живой, поскольку ничего подобного она уже давно не ощущала — и её разум внезапно оказался свободен от Мэншуна и всего остального.
Тарграэль задрожала, как будто на пике любовной страсти.
Наконец-то свободна.
* * *
Заклинание ударило в разум Мэншуна — в его защиту. Он почувствовал ревущее, царапающееся мгновение клубящегося хаоса, магии, напрасно вцепившейся в магию, и на миг ощутил ледяное покалывание, затем бурлящую, похожую на вуаль тьму, и утрату…
Мэншун рефлекторно моргнул. Он ни капли не пострадал, улыбка на его лице не дрогнула. Это была самая могущественная магия лорда Релгадрара Лоруна.
Старый дворянин отступал от него с написанным на лице неохотным признанием поражения, позволив упасть руке, с которой поднимались шипящие струйки дыма — всё, что осталось от волшебного кольца.
— И вы полагались на подобную защиту? — с недоверием спросил Мэншун. — Ну что же вы.
И он нанёс удар. Пронзив жалкое подобие защиты, проник в беспомощный разум Лоруна, с беспощадной скоростью сделав его своим.
Это был тёмный и извращённый разум, место, которое казалось почти уютным. Как и с Краунрудом — которого Лорун презирал, как соперника, но по крайней мере считал достойным того, чтобы считаться соперником — Мэншун теперь стал владельцем лорда, который с жадным удовольствием и злобными намереньями замышлял измену.
Когда его хватка на Лоруне усилилась, он увидел, как лёгкая улыбка, похожая на его собственную, медленно расползается на лице лорда.
* * *
С разрывающим уши ударом грома над Марсембером разразилась неожиданная гроза. Небо расколола яркая молния, хлестнувшая мимо верхних окон королевской башни. Затем пошёл дождь. Его стук по ставням двойной толщины был достаточно силён, чтобы заглушить всё, что было тише крика.
Всё это было на руку Тарграэль. С крыши в спешке спустились промокшие и ругающиеся стражи, и, не заметив в темноте, пробежали мимо пятен крови. С их сапог, плащей и ножен текли струи дождевой воды.
Тарграэль неподвижно стояла за приоткрытой дверью, слушая, как они проходят мимо. Тяжёлый люк захлопнулся за последними из часовых, двумя жалкими мужчинами, которые выжали воду из своих усов, чтобы обменяться дружескими оскорблениями и поделиться отчаянным желанием попасть «вниз, к огню» и там согреться.
Рыцарь смерти с охотой пожелала им тепла, если они будут держаться в стороне от верхних комнат, пока она не закончит их обыскивать. Тела шестерых, которых её послали убить, лежали грудой у дальней стены во мраке Вуали, и если из них не натечёт кровь, предупредив более бдительных драконов, или если никто не явится с фонарём и не увидит, что некоторые из луж на камнях башни на самом деле тёмно-красные, всё должно быть в порядке.
— Мне без разницы! — раздался грубый мужской голос, когда несколькими этажами внизу распахнулась дверь. — Сюзейл захлестнёт гроза намного хуже этой, если мы утратим бдительность, меч-капитан! Я хочу…
Грохнула ещё одна дверь, оборвав дальнейшие слова офицера.
Тарграэль улыбнулась, пожелав, чтобы шторм продолжался всю ночь, и отправилась обыскивать арсеналы на верхнем этаже. Она искала нечто старое, тёмное, тяжёлое и крайне неприглядное. Воинский шлем из намасленного металла без всяких украшений, за исключением небольшой метки в виде высокой шляпы волшебника над прорезями для глаз.
Ночной шлем. Или, скорее, Ночной Шлем.
История гласила, что легендарный маг Эльминстер вручил старшим рыцарям Кормира только один такой шлем. Возможно, он создал его сам, хотя Тарграэль никогда не слышала, чтобы он занимался кузнечным делом.
«Последняя защита» для беглого наследника Обарскиров, как он назвал его. Эта вещь укрывала разум носителя от любой магии, так что его — или её — нельзя было отыскать или подчинить с помощью магии.
Конечно, Вангердагаст возненавидел саму подобную идею и попытался конфисковать шлем, сделав обладание или приобретение подобных вещей вне закона — но Каледней придерживалась другой точки зрения, так что вместо этого он посоветовал создать множество ночных шлемов и держать их в тайном охраняемом хранилище, пока не понадобятся.
Тарграэль не знала, создали подобные шлемы в итоге или нет, но дворцовые сплетни утверждали, что подарок Эльминстера не был уничтожен и даже проклятие на него не наложили, а вместо этого спрятали шлем где-то «вдалеке от Сюзейла». В Марсембере, предполагали большинство слухов. На вершине королевской башни в унылом и нередко мятежническом порту, уточнял один источник.
Тарграэль очень надеялась, что этот конкретный источник был прав, шлем находится здесь и сможет спрятать её от Мэншуна. И, что ещё важнее, скрыть её от его прорицающих заклинаний до того, как он начнёт искать.
Она распахнула дверь и стала осматривать арсенал. Боги трижды ей улыбнулись: во-первых, королевская башня была древней и массивной, построенной из камня, который плохо скрывал новую кладку, и изначально не содержала тайников. Во-вторых, кормирские оружейные, в частности магические, были настоящими крепостями с аккуратно сложенными и рассортированными предметами, защищёнными друг от друга каменными полустенами или даже полными стенами с прочными дверями, и содержались в порядке. И наконец, как старший рыцарь, она знала, как предпочитают обустраивать хранилища большинство кормирских сенешалей и командиров — и как они не любят иметь дело с сигнализацией или коварными магическими ловушками, когда хватают оружие по тревоге. Подобные заклятья можно было встретить ниже в башне, на лестнице, ведущей наверх, а не на самих верхних этажах.
Если, конечно, за те долгие годы, что Тарграэль отдыхала в своей гробнице, в мозги высших рангов кормирских волшебников, солдат и её товарищей-старших рыцарей не закрался ещё больший идиотизм, чем она считала возможным.
Ни в первой, ни во второй камере Ночного Шлема не было, хотя она приобрела полезную троицу кинжалов в ножнах на запястьях и голени — но шлем сразу же бросился ей в глаза в третьей.
Она быстро огляделась вокруг, выискивая ловушки, сигнализацию или стражей-пауков с парализующим укусом, ничего не увидела — и взяла шлем.
Ничего не случилось.
С напряжённым волнением Тарграэль осторожно осмотрела шлем, чтобы убедиться, что внутри ничего нет — например, клинка, установленного, чтобы перерезать горло носителю, или острых шипов, покрытых подозрительными субстанциями. Ничего.
Она вот уже сотню лет не нуждалась в воздухе, но подняв шлем, поняла, что пытается задержать дыхание.
С неожиданным нетерпением она надела его на голову и сквозь щели для глаз посмотрела на комнату вокруг.
Ничего не произошло. Тишина.
Полная тишина. Вечное пение, тихое, на грани слышимости, которое звучало в её голове с самого первого вторжения Мэншуна, исчезло.
Исчезло.
Она была свободна.
По-настоящему свободна.
Она оборвала поводок и могла следовать собственным желаниям. Снова подобающим образом служить Кормиру.
Теперь она могла открыть охоту на Мэншуна. И на Эльминстера, и на некомпетентных идиотов при дворе, нынешних царедворцев и боевых магов — большая часть из них, от простых пажей до самой верхушки, была сплошными предателями и дураками, которые одним своим существованием подвергали Кормир опасности.
Да, она была свободна снова быть собой. Не рабыней архимага, а стражем Кормира.
Единственным стражем Кормира. Его последним настоящим знаменосцем. Каждая мысль, каждое проведённое ею мгновение снова были посвящены взвешенным деяниям, которые приведут Кормир к новому величию. Безразличная к сантиментам и вредоносной преданности традициям или дому Обарскиров или чему-либо другому. Она будет бесстрастным агентом Лесного королевства.
Если, конечно, снова не встретит эту суку Алусейр.