Джек пристально рассматривал последнего свидетеля обвинения. После ночи, проведенной с Рене, у него буквально закрывались глаза. Но ему не понадобилось много времени, чтобы понять, кого прокурор приберег напоследок.

Лейтенант Стивен Портер был старшим следователем СКР ВМФ в деле против Линдси Харт. Мотив был уже найден: Алехандро Пинтадо и доктор Вандермеер представили Линдси неверной супругой, которая с радостью согласилась бы стать вдовой, если бы это позволило ей убраться с военно-морской базы и унаследовать состояние своего супруга. Судебно-медицинский эксперт подтвердил, что у нее была возможность совершить убийство: по его расчетам, убийство произошло до того, как Линдси ушла на работу, хотя Джек и подверг сомнению его экспертную оценку, в чем и добился некоторого успеха. Последним штрихом в законченной картине преступления должно было стать орудие убийства, установление которого и являлось главной задачей следствия.

– Вы рассматривали возможность совершения самоубийства? – задал вопрос прокурор.

Портер выпрямился, хотя и без того сидел так, словно аршин проглотил. Он выглядел сосредоточенным, ухоженным, был аккуратно одет в военно-морскую униформу, выгодно отличаясь от штатских детективов, которые в большинстве своем были заядлыми курильщиками, выглядели вялыми и бесконечно усталыми.

– Да, – ответил он. – Мы рассматривали и изучали этот вопрос. Но тот факт, что оружие жертвы было обнаружено поставленным на предохранитель, показывает, что это было не самоубийство. Затруднительно поставить пистолет на предохранитель, после того как вы из него застрелились.

По толпе собравшихся прокатился негромкий изумленный ропот.

– Вы обнаружили характерное разбрызгивание капель крови или другие доказательства, которые указывали бы на самоубийство? – спросил Торрес.

– Нет, и я хотел бы обратить на это особое внимание. Когда кто-то лишает себя жизни выстрелом в голову с близкого расстояния, то, как правило, брызги крови попадают на руку жертвы. Прибыв на место преступления, при первом визуальном осмотре я не обнаружил ничего подобного, и, должен заметить, в отчете о вскрытии тоже ни слова не говорится об этом.

– А как насчет отпечатков пальцев? Если вы намерены исключить версию о самоубийстве, то, очевидно, на пистолете должны остаться отпечатки пальцев, которые не принадлежат жертве.

– Мы действительно обнаружили один посторонний отпечаток на рукоятке возле спускового крючка.

– Вы установили, кому принадлежит этот отпечаток?

– Да, при содействии ФБР.

– Не могли бы вы сказать присяжным, чей это отпечаток?

– Это был отпечаток правого указательного пальца Линдси Харт.

Вот так, не тратя времени на лишние разговоры, обвинение предъявило свои главные козыри: смерть Оскара Пинтадо наступила не в результате самоубийства, и отпечаток пальца правой руки Линдси – ее стрелковой руки – был обнаружен на пистолете. У защиты оставался всего один путь объяснить, как он туда попал, – согласиться, чтобы Линдси дала свидетельские показания. Но пройдет еще немало времени, прежде чем подобное объяснение будет иметь место, если оно вообще произойдет. Линдси не обязана давать показания в свою защиту, и Джек не был уверен в том, что хочет, чтобы она это сделала. А пока что ему предстояло серьезно поработать над тем, чтобы свести нанесенный ущерб к минимуму, перед тем как в суде будет объявлен перерыв на уик-энд.

– Лейтенант Портер, – начал Джек, подходя к свидетелю, – я бы хотел, чтобы вы поподробнее остановились на вопросе об отсутствии брызг, о котором вы упомянули. Во-первых, позвольте мне удостовериться, что я понимаю, о чем идет речь. Разбрызгивание наблюдается в том случае, если пуля попадает в жертву с очень близкого расстояния, правильно?

– Правильно. В нашей практике подобный случай именуется раной от выстрела в упор.

– С расстояния нескольких дюймов или меньше?

– Да, нескольких дюймов. Но может быть и так, что между оружием и кожей жертвы вообще нет никакого пространства.

– Мы все согласны с тем, что капитану Пинтадо была нанесена рана от выстрела в упор, не так ли?

– В этом нет никакого сомнения.

– И мы также согласны с тем, что на руках капитана Пинтадо отсутствовали следы крови, что противоречит версии о самоубийстве.

– Правильно.

Джек выдержал паузу, после чего сделал шаг вперед.

– А что вы можете сказать о руках Линдси Харт, лейтенант? Вы ведь не обнаружили никаких следов брызг крови или еще чего-то на ее руках, не так ли?

Тот заерзал на стуле.

– Нет. Но речь идет об органическом веществе. Чтобы удалить его, требуются лишь вода и мыло, и никаких следов не останется.

– И на ее волосах, на лице или на одежде также не было обнаружено никаких следов крови, верно?

– Мы ничего не нашли. Но у нее была масса времени, чтобы принять душ, переодеться, даже уничтожить испачканную одежду в мусоросжигательной печи в больнице, куда она отправилась на работу в то утро.

– Лейтенант, вам знакомы такие реагенты, позволяющие определить наличие крови, как люминол и флоресцин?

– Да. Это химические вещества, вступающие в реакцию с кровью.

– Они дают возможность установить наличие следов крови, которая могла быть смыта или каким-либо другим образом оказалась невидимой, разве не так?

– В общем-то, да. Люминол приобретает зеленый цвет, а флоресцин начинает светиться в ультрафиолетовых лучах.

– Но вы не использовали ни люминол, ни флоресцин, для того чтобы обнаружить следы крови у моей клиентки, так?

– Нет, – ответил лейтенант. Создавалось впечатление, что он выдает заранее заготовленный ответ. – Химические реагенты могут уничтожить другие улики. Поэтому мы их не использовали.

– В этом ли заключается причина того, что вы их не использовали, лейтенант? Или вы не сделали этого из боязни, что полученные результаты могут повредить делу, возбужденному против моей клиентки?

– Заявляю протест.

– Протест удовлетворен, – сказал судья. – Свидетель пояснил вам, почему он не воспользовался этими реагентами. Продолжайте, мистер Суайтек.

– А как насчет пороховых остатков после выстрела? – спросил Джек. – Когда выстрел производится с такого близкого расстояния, разве остатки пороха после выстрела не попадают на руку,» которой находилось оружие?

– Такое может случиться, да. Я полагаю, вы имеете в виду нитроцеллюлозный порошок – это взрывчатое вещество, которое заставляет пулю двигаться по стволу.

– Ваша бригада, занимавшаяся расследованием дела, не обнаружила никаких следов пороха на руках Линдси Харт, не так ли?

– Да, мы ничего не нашли. Но хочу еще раз напомнить, что в деле фигурирует пистолет «Беретта М9» калибра девять миллиметров. При автоподаче патронов на руках остается намного меньше следов пороха, и их гораздо легче смыть. Да, для этого может потребоваться жесткая щетка или губка, но опять же нужны лишь вода и мыло.

Джек вернулся к своему столу, и София передала ему отчет о следствии по делу. Он листал страницы довольно долго, чтобы прокурор начал волноваться, не зная, что он задумал, потом повернулся лицом к свидетелю и заявил:

– Когда я читал окончательный отчет СКР ВМФ, лейтенант, я не обнаружил в нем упоминания о свидетелях, которые видели, как обвиняемая мыла руки.

– Таковые отсутствуют.

– Я не увидел в вашем отчете каких-либо указаний на потертости, царапины или покраснения на руках обвиняемой, а также на присутствие сильного мыльного запаха – чего-либо, свидетельствующего о том, что она тщательно оттирала руки.

– Этого не было обнаружено.

– Я не нашел никакого упоминания в вашем отчете о том, что таз или раковина были хотя бы влажными, что говорило бы о том, что их недавно использовали.

– В отчете об этом не говорится, – ответил лейтенант, и голос его понизился на октаву.

– Я не нашел никакого упоминания в вашем отчете о том, что проводился осмотр сантехники и канализации с целью установления факта того, что кровь или другие вещества были смыты через дренажную трубу.

И снова у лейтенанта упал голос.

– Мы не производили подобного осмотра.

– Вы могли это сделать, не правда ли? Ваша бригада технических и судебно-медицинских экспертов могла бы изъять канализационные трубы и осмотреть их внутреннюю поверхность на предмет обнаружения следов крови и остатков пороха.

– Это возможно.

– Но вы не сделали этого?

– Нет.

– Итак, давайте окончательно проясним этот вопрос. Вы и ваша бригада следователей не можете с уверенностью утверждать, что Линдси Харт была занята тем, что судорожно оттирала руки, перед тем как на место преступления прибыла полиция, правильно?

– Да, не можем.

– И вы, и ваша бригада следователей не можете с уверенностью утверждать, – что в канализацию были смыты остатки крови или пороха.

– Да, не можем.

– Тем не менее, – продолжал Джек, повышая голос и ускоряя шаг, – вы придерживаетесь той точки зрения, что Линдси Харт с близкого расстояния выстрелила в голову своего супруга из пистолета, а потом со спокойной совестью вымыла руки?

– Да.

– Она приложила столько усилий и задала себе столько хлопот – смыла кровь с рук, стерла без остатка все следы пороха, – но после этого оставила четкий жирный отпечаток своего пальца на орудии убийства. В этом заключаются ваши показания, лейтенант?

Тот молчал, явно растерявшись под напором Джека.

– Такое случается, – пробормотал он.

– Такое случается, – повторил Джек с едва уловимой ноткой сарказма. – Благодарю, лейтенант. Я думаю, мы все выяснили.

Джек повернулся спиной к свидетелю и возвратился на свое место. Линдси бросила на него одобрительный взгляд, хотя в глазах ее по-прежнему читалось беспокойство. Было еще слишком рано торжествовать победу, но, похоже, его усилия не остались незамеченными присяжными.

– Мистер Торрес, – провозгласил судья, – можете начинать перекрестный допрос.

– Благодарю вас, ваша честь. – Прокурор застегнул сюртук на все пуговицы и поднялся на ноги, но, вместо того чтобы подойти к свидетелю, он предпочел остаться на своем месте за столом обвинения. – Я буду очень краток, лейтенант. За время своей службы вам приходилось неоднократно вести следствие по делу об убийстве, не так ли?

– Очень, очень часто.

– Исходя из собственного опыта службы в СКР ВМФ, скажите, как вам удается изобличить убийц, которые прилагают колоссальные усилия, чтобы замести следы?

– Чаще всего это происходит потому, что они совершают всего одну глупейшую ошибку.

– Всего одну?

– Вполне достаточно и одной.

– Например, забыть стереть свои отпечатки с пистолета?

Лейтенант кивнул, потом посмотрел на присяжных и сказал:

– Например, забыть протереть оружие.

– Благодарю вас, лейтенант. У меня больше нет вопросов.

Подъем, который чувствовал Джек после проведенного им перекрестного допроса, сменился унынием. Двое присяжных даже улыбнулись и закивали головами, словно намереваясь донести новую мантру прокурора в комнату для совещаний: «Вполне достаточно и одной».

Судья объявил:

– Свидетель может покинуть свое место. Мистер Торрес, вы намерены вызвать еще каких-либо свидетелей?

Торрес подождал, пока его свидетель освободит место для дачи показаний. Он был готов сделать громкое заявление, и ему не хотелось, чтобы что-то могло отвлечь внимание собравшихся. Наконец он произнес твердым голосом:

– Ваша честь, обвинение закончило.

– Благодарю вас, – сказал судья. Все встали. Судья отпустил присяжных. Когда последний из них вышел из зала суда, Линдси, адвокаты и зрители опустились на свои места.

Судья сделал несколько объявлений административного порядка, потом взглянул на Джека.

– Мистер Суайтек, если ваша клиентка сочтет нужным представить какие-либо доказательства в свою защиту, предлагаю вам быть готовым сделать это в девять часов утра в понедельник. – Он стукнул по столу молотком и объявил: – В слушании дела объявляется перерыв.

– Всем встать! – прокричал пристав.

Судья удалился в свой кабинет, и зал заседаний заполнился гулом голосов. Джек повернулся к Линдси.

– Впереди большой уик-энд, Линдси. Наступило время принять решение, – сказал он.

– Принять решение о чем?

Джек защелкнул портфель и ответил:

– Обо всем.