– Спокойной ночи, Лютер.
Охранник вздрогнул. На протяжении десяти с лишним лет он работал одновременно в двух местах – содержал семью: жену и восемь ребятишек – и научился засыпать с открытыми глазами.
– Доброй ночи, мистер Свайтек.
Финальное разбирательство в суде закончилось для «ленивого соглядатая» не самым лучшим образом. Возможно, на выступлениях Джека косвенно сказывалось фиаско с Джесси, но как бы там ни было, сегодня защита потерпела полный провал. И он проторчал в конторе до полуночи – мучительно придумывал текст своего заключительного слова, которое могло бы хоть немного смягчить сердца присяжных. Все без толку, дело было проигрышным с самого начала, он это прекрасно понимал. Все равно – надо стараться, использовать каждую мелочь, любой факт, чтобы облегчить судьбу подзащитного. Святая обязанность любого настоящего адвоката. И на этом процессе он следовал ей изо дня в день. И еще заказывал себе еду из хорошего китайского ресторана.
– Завтра больше повезет, – сказал Лютер.
– Спасибо.
Джек толкнул вращающуюся дверь и шагнул в ночь. Слишком тепло и грязно для февраля, даже по местным меркам. Дождь закончился около часа назад, но мостовые и тротуары бульвара Понс-де-Леон все еще блестели под мутноватым светом уличных фонарей. Кошка деловитой трусцой перебежала через широкий травянистый островок полосы, разделяющей движение в восточном и западном направлениях. Впрочем, никакого движения на улице сейчас не наблюдалось. Витрины магазинов по обе стороны улицы были погружены в темноту. На углу садились в такси последние посетители стейк-хауса «Кристи». Воздух, напоенный влагой, приглушал их пьяные крики и смех, отчего казалось, что находятся они гораздо дальше. Джек направился к автостоянке.
Машина блестела от дождя. Как ни любил он свой «мустанг», но постоянные дожди делали свое черное дело. Да и тридцатилетний возраст – тоже не шутка. Он открыл дверцу, вытер сиденье. Не помогло – проклятая сырость проникала сквозь брюки. Но двигатель завелся с первого оборота, и Джек повеселел. Тронулся с места и почти тут же ударил по тормозам. Наперерез ему резко выехала машина и остановилась, блокируя дорогу.
Что за черт?..
Дверь распахнулась, из машины выскочил водитель. Было темно, и не успел Джек понять, что происходит, как кто-то застучал в боковое стекло.
– Впусти меня!
Голос показался знакомым, но он продолжал всматриваться, пока не различил прижатое к стеклу почти вплотную лицо Джесси.
– Ты что здесь делаешь?
– Открой чертову дверь!
Он перегнулся через рулевое колесо и потянул рычажок. Джесси прыгнула в машину и тут же захлопнула за собой дверцу. Она задыхалась.
– Мне страшно. Ты должен мне помочь.
– Помочь тебе?
– Да ты посмотри на меня, взгляни хорошенько, Джек! Неужели не видишь, что я на пределе?
Следовало признать, выглядела она ужасно. Глаза красные, лицо бледное как полотно.
– Это не причина бросаться мне под колеса, полагаю. Долго ждала?
– Прости, но иначе никак не могла. Деваться некуда, они могут схватить меня где угодно. Дома три дня не была. И если бы зашла к тебе в офис, они бы меня выследили.
– Кто «они»? Полиция?
– Да нет. Эти типы.
– Какие типы?
– Душегубы-инвесторы.
Джек выключил мотор и отчетливо слышал ее учащенное дыхание.
– Они не душегубы, Джесси. Просто деловые люди.
– Как же! Компания… «Виатикл солюшнс» подала на меня в суд. И контора эта – лишь прикрытие. Их деньги… не знаю, откуда взялись, но получены они незаконным путем, это и ослу понятно.
– С чего ты взяла?
– Да с того, что они собираются меня убить!
– Что?
– Собираются приставить к голове пушку и вышибить мозги.
– Погоди, успокойся.
Ее руки дрожали. Зрачки расширены – это было видно даже в тусклом свете уличных фонарей.
– Давай-ка по порядку. С самого начала.
– Начало ты знаешь. Мы кинули этих парней.
– Ты имеешь в виду себя и доктора Марша?
– Всех нас.
– Нет, погоди. Давай разберемся. Я здесь ни при чем.
– Не строй из себя целку. Будто ты не знал с самого начала. Ты помог мне кинуть этих типов.
– Неправда. Я был просто в шоке, узнав…
– Давай обойдемся без этой фигни! Господи, до чего ж это на тебя похоже, Свайтек! Ты соглашаешься на маленькое приключение с единственной целью – произвести впечатление на свою маленькую женушку, эту притвору по имени Синди Пейдж. А как только запахло жареным, поднимаешь лапки кверху и оставляешь меня расхлебывать все это дерьмо.
– О чем это ты?
– Да все о…
Она умолкла, не договорив. Глаза полезли из орбит, плечи затряслись. Она резко отвернулась, распахнула дверцу и склонилась над мостовой. Ее рвало минуты две, тело содрогалось от спазмов. Она дышала судорожно, рывками, хватая воздух ртом, затем немного пришла в себя. Закрыла дверцу и в полном изнеможении откинулась на спинку сиденья.
Джек был потрясен и озабочен одновременно.
– Что это с тобой творится, а?
– Я так боюсь! Меня весь день тошнит.
– Когда последний раз спала?
– Не помню. Дня три тому назад.
– Дай посмотрю, что у тебя с глазами.
– Не надо.
Но Джек уже держал ее за голову и всматривался в зрачки.
– Что с тобой?
– Ничего.
– Паранойя, или мания преследования. – Весьма опасная болезнь.
– Это не паранойя. Они настроены крайне серьезно. Ну сам подумай, после моей смерти они получат три миллиона долларов. Ты должен мне помочь.
– Начать, полагаю, надо не с этого. Показаться врачу в хорошем реабилитационном центре, затем…
– Я не наркоманка, черт бы тебя побрал!
Он все еще подозревал, что это далеко не так. Однако не исключал возможности, что ей действительно могли угрожать. В конце концов, она их обманула.
– Раз считаешь, что кто-то собирается тебя убить, обратись в полицию.
– Ага. И рассказать им, как кинула этих ребят на полтора миллиона долларов, да?
– Хорошо. Можно попробовать по-другому. Если, как ты утверждаешь, инвесторы – такие плохие парни, ты можешь попросить защиты. Но придется рассказать прокурору округа о том, что они угрожали убить тебя.
– Да к тому времени, когда копы раскачаются, я буду покойницей. Неужели не понимаешь? Мне просто не к кому обратиться. Ты должен что-то сделать, Джек!
– Я и делаю. Помогаю чем могу.
– Что-то не видно никакой помощи.
– Чего ты от меня хочешь?
– Позвони им. Поторгуйся.
– Но ты сама только что сказала: они убийцы. Хочешь, чтобы я торговался с убийцами?
– Ты и не таких защищал.
– Но это вовсе не означает, что я имел с ними какие-то дела.
– Неужели не видишь, что я просто в отчаянии? Если мы не придем к какому-то соглашению, они пойдут на крайние меры. И я еще пожалею, что не умерла от болезни Лу Джерига.
– Тогда отдай им деньги.
– Ну уж нет. Деньги мои.
– Твои. Но только потому, что ты их обманула.
– Не собираюсь ничего отдавать. И в полицию звонить тоже не буду.
– Тогда не вижу, чем могу тебе помочь.
– Понятно. Ты хочешь все свалить на меня. Ублюдок!
– Я готов сделать для тебя все, что обычно делаю для своих клиентов. Не больше и не меньше.
– «Один раз меня обманула, значит, и второй раз обманет», – вот что ты думаешь.
– Если честно, я вообще думать об этом не хочу.
– Черт бы тебя побрал, Свайтек! Именно поэтому мы и разбежались восемь лет назад.
Он отвернулся, с трудом подавляя желание вытолкать ее вон. По улице за стоянкой проехала машина, шины шелестели по мокрому асфальту. Джесси распахнула дверцу и вышла.
– Куда ты?
– Тебе что за дело?
– Оставь машину здесь. Ты не можешь сесть за руль в таком состоянии. Я отвезу тебя домой.
– Я говорила: домой не поеду. Не слышал, что ли, придурок? – Она громко хлопнула дверцей и направилась к своей машине.
Джек выскочил следом за ней.
– Где тебя искать?
– Не твое дело.
– Я о тебе беспокоюсь.
– Да пошел ты! Не хочу тебя видеть и слышать. Действительно позвонишь в полицию – хотя бы для того, чтобы облегчить собственную совесть. – Она достала из сумочки ключи. – Чего привязался?
– Джесси, прошу тебя…
Она резко развернулась и уставилась на него ледяным немигающим взором.
– У тебя был шанс помочь мне. И нечего притворяться, что ты мне друг.
– Это не разговор. Я, честное слово, о тебе беспокоюсь.
– Будь ты проклят, Джек! Беспокойся лучше о себе!
Она села в свою машину, громко захлопнула дверцу, включила зажигание и сорвалась со стоянки, точно автогонщик.
Оранжевые хвостовые огни исчезли вдали. Джек вернулся к своей машине, сел за руль и закрыл дверцу. Голова шла кругом. Только что закончился самый, пожалуй, трудный разговор в его жизни, и, однако же, четыре слова, сказанные Джесси, не давали покоя. И означали, что не все еще кончено.
Что имела в виду Джесси, выкрикнув: «Беспокойся лучше о себе»?
Он завел мотор и выехал со стоянки. Противно, что Тео оказался прав. Любимая песенка друга звучала в ушах: «Спасибо тебе…»