Это был самый неприятный вечер из всех, что довелось провести Джеку в патио своего дома.
Помощник прокурора штата Бенно Янковиц сидел напротив, купаясь в голубоватом лунном свете. Их разделял круглый алюминиевый столик. Янковиц курил одну сигарету за другой, время от времени зажигал ароматическую свечу, но все равно Джеку казалось, что он чувствует в воздухе запах крови Джесси.
– Еще несколько вопросов, мистер Свайтек. – Дым валил из его ноздрей, глаза были прикованы к старой и потрепанной записной книжке, словно там находились ответы на самые животрепещущие вопросы мирового значения.
И вот наконец он поднял глаза и спросил:
– Известно ли вам лицо или лица, заинтересованные в смерти Джесси Мерил?
– Возможно.
– Кто?
– Инвесторы, перекупившие ее страховку. Те, у которых я выиграл дело в суде.
– Почему вы решили, что они хотели убить её?
– Она рассказала мне. Утверждала, что они угрожали ей смертью. Прямым текстом.
– Просто злились, что проиграли дело, бедняги.
– Они считали, что она их обманула.
– Так оно и было? Она действительно их обманула?
Джек колебался, не зная, что ответить. Ему не хотелось обсуждать детали возможных махинаций Джесси.
– Не знаю. Не могу ответить на этот вопрос.
– Почему нет?
– Потому что здесь мы вторгаемся в область, которую охраняет закон. Сведения, сообщенные адвокату его клиентом, не подлежат разглашению.
– Но ваша клиентка мертва.
– Не важно. Закон действует и в этом случае, что вам прекрасно известно.
– Если это месть, уверен, ваша клиентка не возражала бы против разглашения информации.
– Возможно. Но ее наследники могут подать на меня в суд.
– Что-то я вас не совсем понимаю.
– На настоящий момент состояние Джесси составляет как минимум полтора миллиона долларов. Допустим, чисто гипотетически, я нарушу закон и разглашу сведения, полученные от моей клиентки. И сообщу вам, что она вытянула эти деньги из инвесторов обманным путем. И тогда ее наследники могут потерять эти полтора миллиона. И будут вправе привлечь меня к суду.
– Если хотите, я не буду записывать наш разговор.
– Я и без того сказал слишком много. И безусловно, мне хотелось бы наказать людей, которые так поступили с Джесси. Но есть вещи, о которых я говорить просто не вправе. По крайней мере до тех пор, пока не переговорю с ее наследниками.
Янковиц улыбнулся уголками губ.
– Скажите, а мисс Мерил звонила в полицию с жалобой, что ей угрожают?
– Нет.
– А кому-то еще рассказывала об этом?
– Не думаю.
– Что же тогда получается? Она смертельно боялась за свою жизнь, и единственный человек, с которым она поделилась своими страхами, был ее адвокат?
– Не надо цеплять меня, Бенно. Я искренне хотел бы помочь и уже рассказал вам все, что мог.
– Если предполагаете, что здесь произошло убийство, это поможет мне понять мотив.
– Инвесторы из «Виатикл солюшнс» заключили с Джесси соглашение, будучи уверены, что она умрет через два года. А потом вдруг выясняется, что ждать им предстоит гораздо дольше, что она вполне может отпраздновать и свой столетний юбилей. Лично я усматриваю достаточно серьезный мотив.
Янковиц с непроницаемым выражением лица записал что-то в блокнот.
– Скажите-ка лучше мне вот что. Когда в последний раз вы видели мисс Мерил?
– Вчера вечером.
– В какое время?
– Около полуночи.
– И где же состоялось это свидание?
– Мы о встрече не договаривались. Она меня поджидала.
– Где?
– На парковке.
– Куда вы затем отправились?
– Никуда. Мы говорили в машине.
Он приподнял бровь, и Джек немедленно пожалел о последних своих словах.
– Интересно, – протянул Янковиц. – И о чем же вы говорили, позвольте узнать?
– Я вам уже рассказал о содержании нашей беседы. Именно тогда она поделилась со мной опасениями. Она боялась, что инвесторы убьют ее.
– И тогда же призналась, что обманула их?
– Я не утверждаю, что имел место обман. И повторю еще раз, что не намерен это обсуждать.
– Выгодная позиция.
– Я ничего не собираюсь утаивать. Есть шанс, что в конце концов расскажу вам все. Но прежде дайте мне возможность уладить этот вопрос с ее наследниками.
– Что ж, действуйте. Приведите вашу версию в порядок, чтобы сходились концы с концами.
– Версия здесь ни при чем. Это скорее проблема чисто юридического и этического характера.
– Именно. Итак, помимо взаимоотношений между перепуганной насмерть клиенткой и ее адвокатом, загадку которых вы собираетесь унести в могилу, вас с мисс Мерил больше ничего не связывало?
– Мы встречались. До того, как я познакомился с женой.
– Интересно…
Наверное, раз в пятый он произнес это «интересно». И Джека это уже начало раздражать.
Янковиц снова уткнулся в свои записи и сказал:
– Еще несколько вопросов. Скорее для проформы. Она когда-нибудь грозилась покончить с собой?
– Нет.
– Когда-нибудь закатывала сцены, говорила нечто вроде «прощай навеки», «мы уже больше никогда не увидимся»?
– Нет.
– Когда-нибудь слышали от нее, что она больше так не может, что жизнь потеряла всякий смысл?
– Нет.
– Жаловалась на невыносимые физические страдания, боли, которые не в силах переносить?
– Лично я этого от нее не слышал.
– Вы ее трахали?
– Что?
Казалось, Бенно был страшно доволен тем, что застиг Джека врасплох.
– Вы меня слышали.
– Ответ «нет».
– Кто, по вашему мнению, помимо инвесторов, был заинтересован в ее смерти?
– Учитывая обстоятельства, возможно, только она сама.
Он кивнул, словно ожидал именно такого ответа.
– Разбивает дверь на террасе, входит в дом, хватает бутылку водки из бара, поднимается наверх, режет себе вены. Остается один, самый важный, вопрос: почему она сделала это в вашем доме?
– Кто ее знает? Возможно, хотела тем самым что-то сказать.
– И что же именно, как по-вашему?
– Могу лишь строить догадки. Я был ее адвокатом. Возможно, ей не понравилось, как я провел ее дело.
– Но ведь вы только что выиграли для нее полтора миллиона долларов!
– Ситуация была довольно сложной. Еще раз повторяю: мне необходимо встретиться с наследниками.
– Ах, ну да. Обманным путем.
– Я не утверждал, что имел место обман.
Помощник прокурора вновь уткнулся носом в блокнот. Минуту или две молчал, но Джеку показалось, что прошла вечность.
– У вас в доме множество прекрасных фотографий, – сказал он, наконец. – Особенно хороши, на мой взгляд, черно-белые.
Джек понятия не имел, куда он клонит.
– Спасибо. Это работы жены.
– Она у вас хорошо снимает, да?
– Она профессиональный фотограф.
– Этим и зарабатывает на жизнь?
– Частично. Последнее время занимается еще и дизайном. И графикой. И совершенно замечательно владеет компьютерными программами.
– Очень занятая дама ваша жена, верно?..
– Да, почти весь день.
– Ну а вы? Вы, наверное, тоже все время в работе?
– Да, как правило.
Янковиц покосился в сторону дома, потом многозначительно взглянул на Джека:
– Ну и как, ладите со своей супругой? Как можете охарактеризовать отношения?
– Лучше не бывает. – Джек вдруг почувствовал, что немного покривил душой, но его отношения с Синди никого не касались. Впрочем, и без того было ясно: Янковиц ему не поверил.
– Чуть раньше я заметил, чисто случайно, – продолжал меж тем помощник прокурора, – как только начала прибывать полиция, вы усадили ее в машину, поспешили убрать, как говорится, с глаз долой.
– Пять лет назад на Синди было совершено нападение. Я не хотел, чтобы она оставалась в доме, где нашли труп. Это могло самым отрицательным образом сказаться на состоянии ее здоровья.
И снова Янковиц кивнул с многозначительным и недоверчивым видом.
– Куда вы гнете, Бенно?
Помощник прокурора с задумчивым видом грыз карандаш.
– Итак, что у нас имеется на данный момент? Роскошная молодая женщина – прошу особо отметить, ваша бывшая любовница – лежит у вас дома в ванне, мертвая и совершенно обнаженная. Кровь свернулась, температура тела еще не сровнялась с комнатной, признаки трупного окоченения выражены слабо, группы наиболее крупных мышц расслаблены не полностью. Последнее слово за медэкспертами, но лично мне кажется, смерть наступила не ранее чем двадцать четыре часа назад.
– И что это означает?
– Это означает следующее. Исходя из вашего же утверждения о разговоре в машине вчера ночью вы, видимо, являетесь последним человеком, который видел ее в живых. Установлено, что вы – первый, кто увидел ее мертвой.
– Вы забыли о пустой бутылке от водки, о перерезанном запястье. Я рассказал об угрозах со стороны инвесторов, чтобы вы могли составить наиболее полную картину. На мой взгляд, это все-таки больше похоже на самоубийство, вы не согласны?
– За двадцать два года работы я твердо усвоил одну истину. Первое впечатление часто бывает обманчивым.
И Янковиц окинул Джека пронизывающим взглядом, так обычно смотрят прокуроры на обвиняемых. Однако Джек не дрогнул.
– Вы уж извините, но меня не так легко запугать. Особенно в случае, если я не сделал ничего плохого.
Янковиц захлопнул блокнот, медленно поднялся, пожал Джеку руку и сказал:
– Обожаю, когда мне бросают вызов. Свяжусь с вами в самом скором времени.
– К вашим услугам.
Он пересек патио и вошел в дом. Через широкое окно Джек видел, как Янковиц задержался в кабинете, возле стены, сплошь увешанной снимками Синди. Затем он обернулся, заметил Джека, улыбнулся и приподнял большой палец в знак того, что восхищается ее работами. Похоже, он был доволен тем, что Джек на него смотрит.
– Болван, – тихо пробормотал Джек и фальшиво улыбнулся в ответ.
Он понаблюдал за тем, как Янковиц вышел из кабинета в гостиную и скрылся там. Тогда Джек достал мобильный телефон и набрал номер.
Было уже поздно, но он чувствовал: ему срочно нужен адвокат. Хороший адвокат.