Доктор Марш молча сидел на обитом бархатом сиденье адвокатского «лексуса». За рулем был Замора. Они находились в Коконат-гроув, в той его части, что выходила на берег Мексиканского залива, недалеко от больницы Милосердия, известной на всю Флориду отделением интенсивной терапии. Год за годом заведение рекламировалось в довольно эксцентричном местном журнале и под снимком здания больницы красовалась подпись: «Лучший вид со смертного одра». Марш пропустил утренний обход, и сейчас они торопились на автостоянку, чтобы забрать автомобиль доктора. Джесси Мерил по-прежнему занимала их мысли.

– Странная история с видеопленкой, – заметил Марш.

Замора остановился на красный.

– Почему? Не знаю, спала Джесси с этим Свайтеком или нет. Но то, что он не был ее навязчивой идеей, – это определенно.

Замора катал сигару между указательным и большим пальцами.

– По записи этого не скажешь. Выкрикивала его имя, занимаясь сексом с тобой.

– Эти записи еще ни о чем не говорят. Они фальшивка. И сделаны с одной целью – шокировать.

– Что-то я тебя не совсем понимаю.

Марш посмотрел в боковое окно. Потом обернулся к Заморе.

– Эта сука просто обожала проделывать разные штуки. Ну, допустим, заводила меня, а потом вдруг говорила какую-нибудь гадость, чтобы напрочь испортить настроение. И всякое желание сразу пропадало.

– Ну а записи?

– Записи она делала вовсе не для эротики. Тут вся штука в ее извращенном чувстве юмора. Однажды, еще до того, как я решился на развод, она довела меня почти до оргазма, а потом вдруг разыграла сцену, сделала вид, что в комнату вошла моя жена. Очень веселилась, наблюдая, как я слетаю с постели в чем мать родила и с дымящимся членом наперевес. Другая забава – в самый разгар утех начинала выкрикивать какое-нибудь имя. Один раз – имя моего семнадцатилетнего сына, другой – моего сослуживца. Но больше всего любила кричать: «Джек! Джек!» Знала, что этим по-настоящему достает меня.

– Чем это имя так злило тебя?

– Сам не понимаю.

– Может быть, ты ревновал ее к Джеку Свайтеку?

– Нет.

– У тебя были причины ревновать ее? Она выкрикивала его имя вовсе не ради хохмы?

– Да нет. Только для того, чтоб поиздеваться надо мной. Взбесить, свести с ума.

– Взбесить настолько, что ты был готов убить ее?

Глаза их встретились.

– Я тебе говорил: я не убивал.

– Тогда ты запросто пройдешь испытание на полиграфе.

– Знаешь, я передумал. Я не хочу проходить тест на полиграфе.

– Почему?

– Клянусь, к смерти Джесси я не имею ни малейшего отношения. Просто не верю я в эти самые детекторы лжи, вот и все. Уверен, закоренелые лжецы вполне могут переиграть эту машину. А невиновные люди начинают нервничать и в результате не проходят испытания.

Замора продолжал задумчиво вертеть в пальцах сигару.

– У меня есть хороший эксперт. Попробую уговорить Янковица пригласить именно его.

– Да не хочу я никаких тестов! И мне плевать, кто будет их проводить. Черт… Он проверяет частоту твоего дыхания, частоту пульса, давление. Но всякий раз, когда кто-нибудь упоминает имя Джесси Мерил, я так закипаю, что, боюсь, не пройду испытания, даже если буду говорить чистую правду.

– Тогда зачем ты с такой готовностью согласился на это в кабинете Янковица?

– Я просто блефовал. Решил, что с чем большей охотой соглашусь на этот тест, тем меньше шансов, что он решит меня испытывать.

– Ты не знаешь, что это за типы, государственные обвинители. Нет, теперь уж он ни за что не отступится.

– Если написанное нами объяснение удовлетворит его, возможно, он пойдет навстречу даже без полиграфа.

Замора удивленно покосился на своего клиента:

– С чего бы это?

– Да с того, что мы подвели под показания хорошую основу. Этот общий банковский счет – настоящая погибель для Свайтека.

– Как думаешь, почему она вписала его?

– Разрази меня гром, понятия не имею!

– Почему, к примеру, не тебя?

– Просто не собиралась делиться со мной деньгами. Это я давал ей деньги.

– Привык содержать всех своих дамочек по высшему разряду, да?

– Ты хоть понимаешь, как трудно содержать любовницу, когда жена, с которой прожил двадцать четыре года, норовит вытрясти из тебя при разводе все до пенни?

– Понимаю.

– Ладно, не будем об этом. У нас имеется Джесси Мерил, назвавшая Джека Свайтека совладельцем счета на полтора миллиона долларов, имеется также пленка, где она выкрикивает его имя. Для начала очень даже неплохо. И если прокурор скажет, что этого мало, мы дадим ему еще.

– Ему вроде бы достаточно.

– Это ты так говоришь.

– Я серьезно, – сказал Замора. – Следует продумать выступление перед жюри присяжных. Должно быть отточено каждое твое слово. Все должно быть правдой.

– Конечно. Лично я просто обожаю правдивые истории.

– Только особый акцент следует делать на слове «правдивые», а не «истории».

Доктор кисло улыбнулся.

– В том и состоит истина, да?

– В чем?

Зажегся зеленый. Замора тронул машину с места и быстро набрал скорость. Доктор Марш посмотрел в окно на пролетающие мимо пальмы и ответил:

– Все упирается в правильно расставленные акценты.