Так холодно может быть только на небе,

Куда мы стремимся, не ведая страх,

Куда с давних пор мы возносим молебен,

А ныне идем на дрожащих ногах,

Так страшно не может быть там, возле дома,

Хоть в засуху или под сильным дождем,

Лишь в дальних краях нас терзает тревога

Вернувшись домой, не найти отчий дом.

Не часто так горько и пусто бывает,

Не всякий способен понять человек,

Лишь, может быть, тот, кто за всех выбирает,

Уйти навсегда, иль остаться навек.

* * *

— Здраавствуй, — протянул Шед, даже не думая улыбаться. Глаза его торжествовали. Таян, напротив, скучающе смотрел на экран. Он ждал этого.

— Молчишь? — продолжал Шед, — Ну-ну. Как ты догадываешься, разговаривать с Галло тебе больше не придется. Это уже второй случай. Слушай, я тебя предупреждаю, как не так давно предупредил всю вашу старую гвардию. Сейчас я выключу передатчик и забуду о твоем существовании, но если ты еще хоть раз мне о нем напомнишь, я найду тебя и пристрелю, лично! Уяснил? Конец связи!

Когда экран, стоящий перед неогеанцем на льду, погас, Таян откинулся на спину и вздохнул.

— Бедняга, — рассуждал он вслух. Год одиночества, прерываемого редким и чрезвычайно неутешительным потоком сведений из Золотого Города, выработали в нем эту привычку, — Он вполне мог выдать меня, конечно. И почему я до сих пор думаю, что могу доверять хоть кому-то в Золотом Городе? Кавор добровольно встал под знамена Шеда. Норт… что ж, я не слышал никаких вестей о нем уже давно. Однако убит он не был, значит, остался, на правах посла Програда. Неплохой выбор, если хочешь остаться в живых. Единственное чего я пока понять не могу, так это своих собственных желаний, — он покосился на котлован слева от него, искрящийся ледяной крошкой на солнце, и подтаивающий по краям, — что я еще хочу изменить, если они сами ничего менять не хотят? Сломались даже не начав бороться. Потому что никто не поддержал их. Даже я. Когда это произошло, Неогея и Проград сказали: "Это должно было случиться" и отвернулись от своих детей. От своих детей!

Стало холодно. Таян поднялся со льда и с неудовольствием посмотрел на расслаивающийся рукав туники.

— То ли холод так повредил ее, то ли… — он закрыл глаза — то ли я преступил ту черту, после которой Контакт уже невозможен. Может быть, и так, — он повел рукой, внимательно рассматривая ее и ища изменения, — но это оправдано. У народа целителей и садоводов должен быть кто-то, умеющий защитить их. На страже беззащитного дитя должен быть кто-то, кто не испугается испачкать руки кровью. Только ради кого ты все это делаешь, Таян? Кому стало легче от того, что ты сделал?

Он помотал головой.

— Нечего рассуждать. Просто продолжай, что было задумано.

Он подошел к краю котлована, извилистым путем уходящему куда-то вглубь, к поверхности Земли. Неогеанец сел на лед, обхватив колени руками и сжался в комок. Одеяние его потемнело, а внизу, в глубине котлована, раздался скрежет, словно голодный зверь вгрызался толщу льда, раскидывая крошево. Приглядевшись, можно было увидеть темное облако, пульсирующее глубоко-глубоко.

Но Таян старался никогда не смотреть на деяние своих рук.

* * *

— Помни.

Стальные наручи обхватили ее руки и подключились, давая возможность освоиться с невиданным ранее арсеналом, включенным в них. Здесь было все когда-либо изобретенное для лишения жизни одного человека другим.

— Это твой долг перед городом.

Мягкая сетка, прошелестев, обхватила живот и едва заметную грудь. И тут же бронированный панцирь со звоном захлопнул свои створки вокруг ее тела.

— Тебе дано великое право исполнить долг за пределами города. Мы рассчитываем на тебя.

Поножи и стальные сапоги закрепились на ее ногах. Она пошевелила ими — доспех послушно отзывался на самые мягкие движения.

— Тот, кто был до тебя, не справился. Если ему не хватило мужества умереть…

— Я сделаю это.

* * *

Неожиданно.

Таян открыл глаза, почувствовав пристальный взгляд. Слишком долго он был один, чтобы не почувствовать его. Над ним, закрывая половину звездного неба, возвышался некто в проградском скафандре.

— Не смог удержаться? — Вместо приветствия произнес Таян, чувствуя, как черная ярость зарождается внутри, — прилетел исполнить долг?

— Ты не разучился шутить, — ответил знакомый голос. Проградец снял шлем и холодный лунный свет отразился в рубиновых глазах, — шутки в сторону. Ты в опасности.

— Норт, — Таян повернулся на бок, — ты преодолел такой путь, чтобы сообщить мне очевидное?

— Тебя намереваются убить.

— Мне это давно известно.

— Я не сказал — хотят. Намереваются. Как только придумают, как обнаружить тебя, так и нанесут удар. Обстреляют, не входя в атмосферу.

— Судя по тому, что ты здесь, обнаружить меня нетрудно.

— Я знал, где искать. Но я не выдам тебя. Есть еще один человек, который может знать. За него я не могу поручиться. Таян, я изгнан из города. За покушение на Шеда.

Таян моментально сел, скрестив ноги, и уставился на проградца. Норт осторожно сел напротив.

— Надеюсь, я ослышался, и тебя изгнали за убийство?

— Нет. Я повиновался минутному импульсу. Решил, что он не ждет нападения. Оказывается, ждал. Именно в эту минуту.

— Вот как, — вздохнул Таян, — я был уверен, что…

— Это было действительно так, — ответил Норт, не дожидаясь вопроса, — мы поддержали его. Я не мог предать Проград, и предал Золотой Город. И тебя. А теперь понял, что выбор не был правильным.

— Похвально. Может, откроешь мне тайну? Почему Проград поддержал создание Архипелага? — Таян не смотрел на проградца, чтобы не выдать нахлынувшую ненависть. Нацеленные на его корабль стволы, каменное выражение лиц. Он не забыл…

Норт наклонил голову, словно извиняясь перед Таяном за содеянное. Таян лишь прикрыл глаза на мгновение, словно принимая извинения.

— На то было несколько причин…

— Одну я знаю. Шед предложил вам нечто, от чего вы отказаться не смогли. Бессмертие, не так ли?

— Верно. Только ты забыл, или тебе неизвестно, что он предложил нам две вещи. Бессмертие и смерть.

— Смерть? — Таян удивленно поднял бровь, — что могло напугать неуязвимый Проград и его жителей? С каких пор вы стали бояться смерти?

* * *

Щелчок.

Ее сознание отключилось от города. Проград, творение их рук, потускнел, отдалился, потерялся среди звезд, неразличимых ранее, но так хорошо видимых за пределами города.

Тиса легко вскочила в корабль, сделанный специально для нее. Так тщательно и бережно не экипировали никого за всю историю Програда.

"Странно, что выбор пал на меня. Но если так случилось, я должна".

Люк плавно скользнул за ней. Она внедрилась в корабль и стартовала вместе с ним.

"Моя первая задача, — повторяла она про себя, — не допустить нанесения вреда Програду. Для этого я могу пользоваться любыми доступными средствами. Но я должна быть осторожной. Опасность должна быть предотвращена со стопроцентной уверенностью. После этого, моя задача…"

Она помотала головой. Мысленно, конечно же, ведь она была прикована к внутренностям корабля и не могла пошевелиться.

"Тиса, еще рано. Угроза должна быть устранена" — прямо перед ней возник сияющий переход, — "Если капитан Шед может удаленно воздействовать на корабль Гекса с помощью некоего передатчика, нужно найти и обезвредить его. А тогда…" — Тиса улыбнулась — "я сама прикончу его. Он будет умирать долго, столь же долго, сколько он мучил наших детей. Единственных детей Програда!"

* * *

— Значит, баллоны с земным воздухом. Запасные баллоны.

— Именно. О них было известно только капитанам, предполагалось использовать их при больших выбросах кислорода за пределы корабля. В нештатной ситуации. Шед говорил, что такая ситуация произошла у них. Пока залатали дыру, очень много воздуха покинуло корабль. А бессмертных уже было больше, чем предусматривалось конструкцией корабля. Он и воспользовался запасными баллонами. В итоге половина корабля скончалась на месте. Вторая еще долго мучилась, пока организм не привык к получившейся смеси. А может, фильтрация спасла положение. За тысячу лет с запасными баллонами что-то произошло. Они превратились в яд.

— Это вполне могли быть бактерии, — возразил Таян, — за тысячу лет организм землян привык к существованию без них, и оказался неподготовленным. Бактерии исчезли после сотен циклов фильтрации. А в запасных баллонах, законсервированных — сохранились.

— Возможно. Шед не вдавался в детали. Он, со склонной ему практичностью, просто продемонстрировал этот эксперимент с орбиты Програда, — Норт оставался спокоен, но глаза его недобро блеснули, — я не знаю, почему его не расстреляли на месте, вместе с устройством, которое он использовал. Тогда мы слышали, как дети внутри корабля начали задыхаться, и мы понятия не имели, что делать. Мы заглушили все сигналы, оставили все дела и заботы, чтобы вместе разобрать корабль по винтику и найти источник газа. Нам хватило пяти минут. Увы, Шеду пяти минут тоже хватило…

— Продолжай, — произнес Таян в ответ на затянувшуюся паузу.

— В общем, мы оказались в странном положении. Любой проградец мог со стопроцентной уверенностью сказать, что случившееся больше не повторится. Но…

— Понимаю.

— Мне пришел приказ. Посольство Програда обязывалось не препятствовать действиям администрации Шеда. Даже если они будут направлены против граждан Програда. И они были направлены!

Стальной кулак неожиданно вонзился в ледяную корку планеты. Норт изумленно посмотрел на свою руку, оценивая необходимость произведенного жеста. Таян никак не отреагировал на вспышку и был весь во внимании.

— Вот каким я стал, — протянул Норт, сжимая и разжимая кулак, — дал волю этой мерзости внутри себя. Я лишь надеюсь, что моя выходка не будет слишком дорого стоить Програду.

Таян одобряюще посмотрел на проградца и, выдохнув облако пара, поежился.

— Почему же вы, с вашей практичностью, не разбомбили город вместе с Шедом и всеми, кто мог представлять угрозу?

Норт воззрился на Таяна с негодованием, граничащим с высочайшим презрением, и произнес:

— Чем, по-твоему, был для нас Золотой Город?

Таян ошарашено смотрел в глаза проградца, выслушивая ответ, которого никак не ожидал от человека, чьей родиной был ад.

* * *

Тиса вынырнула из подпространства.

Она ожидала чего-то великого?

Нет, ей не захватило дух, когда она рассмотрела город через окуляры телескопов. Низкий, неопрятный, обветрившийся город. Целиком состоящий из грязного песка. Ни грамма золота.

Нет. Она вспомнила первый день, когда она вышла из корабля и увидела Проград. То, что она ощущала сегодня, не походило на те ощущения. Сердце не застучало бешено от великолепия, от красоты, от жизни.

"И это, это мы называли своим Вдохновением? И здесь бы остались жить последние наши дети, если…. Нет!"

И в то же время она знала, что это так. Если бы все дети Програда погибли, все, кто мог хоть как-то продолжить род Програда, были здесь, в Золотом Городе. Те, кто научился зачинать и рожать без помощи машин, которые так легко меняют хозяев. Достаточно лишь нажать на нужную кнопку…

* * *

Таян вздохнул и встал, чувствуя, что замерзает, сидя на льду. Проградец немедленно последовал его примеру, по привычке пристально осматриваясь. Таян немного прошелся, пытаясь скользить по поверхности, однако задеревеневшие подошвы упрямо цеплялись за лед.

— Что ж, Шед поступил предусмотрительно. Обоснуй он свою империю в каком-либо другом месте, и мы уничтожили бы ее, не раздумывая. А так… Слушай, Норт, быть может еще не поздно? Очистить Планету Согласия от Шеда и всех его прихвостней, и построить Золотой Город заново.

— Я не уверен, что мы сможем построить его заново, — холодно ответил Норт, — хотя разрушить его, безусловно, труда не составит. Проград не решился это сделать. Ты — и Неогея — тоже. Кто?

— Теперь я почти готов, — прошептал Таян, но Норт его не услышал. Помолчав немного, неогеанец вздохнул и предложил:

— Тут довольно прохладно. Давай пройдемся немного. Если, конечно, ты не торопишься.

— Нисколько, — ответил проградец и двинулся вслед за неогеанцем. Еле слышно работали сервомоторы, и глухо стучали стальные подошвы, шагая рядом с мягкими зелеными сандалиями.

— Что там сейчас, в городе? — нарушил молчание Таян. Они шли вдоль котлована, по самому краю, и каждый делал вид, что не замечает его.

— Количество бабочек сравнялось с количеством землян.

— Понятно, — вздохнул Таян.

— Насколько мне известно, никто из неогеанцев не принял бессмертия.

— Неудивительно, — заметил Таян, — мы знаем о жизни достаточно, чтобы утверждать, что она должна обновляться. А вот что касается Програда…

— Тут ты прав. Бессмертие — искушение для нас, большее, чем для кого бы то ни было, — Норт взглянул на небо и лицо его просветлело, — Никто, кроме проградцев, не смотрит так в звездное небо. Неогеанцы привыкают к нему за долгую жизнь. Земляне больше копаются в земле и своих страхах. А проградцы… Только представь, у нас перед глазами только город и только небо над ним. Короткий миг нашей жизни.

Проградец, и без того высокий, казалось, вознесся ввысь, устремился к мерцающим звездам. На миг лицо его озарил отраженный льдом свет, а рубиновые глаза — неужели это слезы?

— Я, похоже, не знал тебя все эти годы, — только и смог выдавить из себя Таян, опустив взгляд. Когда он снова посмотрел на проградца, видение померкло. Он шел рядом, непоколебимый и решительный. Как машина.

* * *

Нет, это не то, что она ожидала увидеть.

И этот город носит такое имя?

Тиса шла по тусклым песчаным улицам, сопровождаемая двумя землянами в полной боевой броне. Они едва поспевали за ней, опасливо поглядывая на новенький скафандр, блестящий на солнце. Проградка была как минимум на голову выше каждого из них.

Не поворачивая головы, она тщательно анализировала все вокруг, стараясь оценить ситуацию. Они приземлились в старом районе города, проследовали мимо огороженных новых районов, за решеткой она изредка видела людей, но никто не смотрел в ее сторону. За границей города начинались новейшие районы — сделанные из стали и бетона, угловатые, мрачные, они окружили Золотой Город, зловеще возвышаясь над ним. Издалека доносился шум работ — расширяли купол. Огромный грузовой корабль прогудел над головами и приземлился где-то в районе новейших районов, везя с соседних спутников все необходимое для продолжения строительства. Башня совета, возвышавшаяся прямо по курсу, была перестроена, так как Шед не доверял аренатектуре. Стальной шпиль возвышался над поникшим городом, гарантируя защиту администрации Архипелага от всего, включая разрушение купола.

Мимо ее лица прошелестело что-то, кружась. Бабочка? Порхая, она приземлилась слева от нее, шевеля усиками, и тут же попала под тяжелый сапог шагающего рядом землянина. Тиса посмотрела под ноги, и увидела десятки раздавленных бабочек. Раскинув надорванные крылья, вмятые в песок, с тусклыми бусинками глаз. Почему то они внушали Тисе страх. Ее провожатым они тоже не доставляли никакой радости, судя по тому, как они пытались на ходу втоптать их глубже в песок.

В переулке, мимо которого они проходили, стоял солдат, как и вдоль всей дороги. Из-за его расставленных ног на Тису смотрели два ярко-рубиновых глаза.

Солдат, отдав честь ее сопровождающим, неожиданно развернулся и оттолкнул ребенка рукой. Рубиновые глаза внезапно потухли и загорелись вновь, уже на уровне песка и двумя метрами дальше. В них читалась ненависть.

Она остановилась. Развернулась и приблизилась к солдату в проулке.

— Оставьте, посол, — раздался голос одного из сопровождающих, — тем более, что это выродок. Помесь.

Тиса не сочла нужным ответить, и подошла вплотную. Солдат, поигрывая оружием, нагло осматривал ее.

— Ну? — поинтересовался он.

Тиса сверилась со схемой званий Архипелага и обратилась к одному из провожатых.

— Пусть сообщит номер.

— Посол, в этом нет необходимости.

Тиса впилась глазами в говорившего, и тот от неожиданности вжал голову в плечи. В это время проградка выбросила руку вперед и, схватив за винтовку солдата, дернула на себя. Солдат, не удержав ни оружия, ни равновесия, свалился ей под ноги.

— Теперь идем, — скомандовала она и бросила взгляд на проулок. Фигурка с рубиновыми глазами исчезла. А под ногами что-то кряхтело, пытаясь подняться.

Перешагнув через него, Тиса направилась к башне совета. У нее было много вопросов.

* * *

— Тебе не бывает одиноко?

— Мне одиноко с тех самых пор, как я принял управление Золотым Городом. Я привык.

— А я — с тех пор, как покинул Проград. Но это совершенно другое чувство.

— За твоими плечами был город.

— За твоими тоже, — заметил Норт. Таян невесело усмехнулся и со вздохом произнес.

— Теперь со мной только солнце и проклятый лед. Ты не голоден? — Вдруг спросил он. Проградец покачал головой и ответил:

— Нет.

— Это хорошо. Я не думаю, что в моем корабле что-то сохранилось, — он помолчал немного, а потом вдруг остановился — проградец остановился следом — и спросил, пристально глядя в глаза:

— Не хочешь остаться? Может когда-нибудь, — Таян колебался, — мы смогли бы объединить людей вокруг себя, и…

— Нет, — Норт не улыбнулся, потому что не хотел обидеть неогеанца, — ты просишь меня не об этом.

Таян застыл на мгновение и оглянулся на котлован.

— Ты прав. Я опасаюсь лишиться рассудка.

— Ты не хочешь оставаться в одиночестве, — Норт произнес то, что Таян не решался, и тоже покосился на котлован, — наедине с безумием. Но я не смогу помочь тебе. Мне тридцать. А, значит, конец близок.

Таян промолчал, а потом сел, скрестив ноги, спиной к котловану, и обратился к проградцу, возвышавшемуся над ним.

— Вы знаете, когда умрете?

Норт едва заметно кивнул.

— Не знаем точный момент, но чувствуем, когда организм начинает тратить больше, чем производить. Сердце останавливается само.

— Мы могли бы предугадать час своей смерти, — ответил Таян, — но всегда считали это глупой затеей. Даже с нашими долгими жизнями, мы всегда осознавали, что должны успеть к сроку. Узнать. Понять. Научить. Мы не боялись смерти. Может потому, что не видели старости? — Таян поднял голову на проградца, — неогеанцы умирают, выглядя как взрослые мужчины и женщины, в расцвете сил. Проградцы умирают молодыми. Только у землян признаки приближающейся смерти отражаются на лице, коже, голосе, походке. В глазах. Чего они на самом деле боятся, принимая из рук Шеда сыворотку? Они же принимают ее?

— Все, кому он ее дает. А таких немало. Для налаживания производства ему пришлось начать работы по восстановлению Акведука.

— Они… Восстанавливают акведук? — Таян едва сдерживал негодование. Минутная слабость уступила место упрямому стальному стержню внутри.

Норт кивнул.

— Один из основных ингредиентов сыворотки — вода.

— Ясно.

Норт обошел его и сел рядом, спина к спине, свесив ноги в котлован.

— У тебя не было семьи? — Чувствуя, что Таян замешкался с ответом, Норт уточнил, — на Неогее.

— Нет, — судя по движению плеч, Таян покачал головой, — у нас нет такого понятия. Родители расстаются с детьми, когда тем исполняется шесть. Тогда другой неогеанец, из касты учителей, а иногда даже мастер, берет ребенка под свою опеку. Повзрослев, мы можем, повинуясь любви, или чувству долга, образовать союз с целью продолжения рода, — Таян печально улыбнулся, — я все время откладывал этот вопрос на потом. Да и мало ли без меня, кто способен зачать? Воспитать, научить — вот что сложнее всего и вот что всего превыше. У меня было трое учеников. Один остался на Неогее, а двое… погибли.

— А братья? — Спросил вдруг Норт, — были у тебя братья или сестры?

— Нет, — ответил Таян, — Не знаю, — торопливо добавил он, — Мы все — братья и сестры. Независимо от происхождения.

— У меня есть сестра, — выпалил вдруг Норт и глаза его просветлели, — на Програде. Мы не знаем своих родителей, детей — когда дети выходят наружу, родителей зачастую нет в живых. Но братьев и сестер, с которыми нас объединяет хоть капля общей крови, мы знаем. Мне было тринадцать, когда я узнал, что благодаря моим родителям на свет появилась еще одна проградка. Я видел ее всего один раз, когда ей исполнился год. А на следующий день мне предстояло выйти наружу. Я хотел что-то оставить ей в подарок, но у меня не было ничего, чего не было бы дано ей, когда она подрастет.

Взглянув на неогеанца в полоборота, Норт с удивлением заметил, что тот внимательно его слушает, еле слышно шевеля губами. Потом, словно заметив, что на него смотрят, Таян улыбнулся измучено и спросил.

— Ты больше не видел ее?

— Нет, — Норт отвернулся, голос его дрогнул.

— А ты узнал бы ее теперь?

— Вряд ли. Да и ни к чему уже. При встрече она убьет меня, как отступника. Даже если я скажу ей: "Тиса, я — твой брат". Кого-то это остановило бы. Но ее — вряд ли.

— Почему ты так уверен?

Норт посмотрел на дно котлована, и глаза его яростно блеснули.

— Потому что меня бы это не остановило.

* * *

— А, давно вас ждал, — Шед появился внезапно, прямо посреди зала, куда вошла Тиса, и тут же подошел к проградке, протягивая руку и улыбаясь.

— Прошу прощения, не смог выйти встретить лично. Дела! — Тиса нехотя протянула руку и сжала ее. Шед никак не отреагировал на стальную хватку, усиленно потряс руку проградке, и жестом пригласил ее сесть на широкое кресло. Тиса, вспомнив, что у землян и неогеанцев принято вести беседы сидя, приняла приглашение. Шед же уселся на высокий стул со спинкой, оказавшись чуть выше сидящей проградки.

— Итак, как я понимаю, вы прибыли в качестве посла Програда в Архипелаге, — и прежде чем Тиса успела что либо сказать, Шед направил в ее сторону указательный палец, — И я предупреждаю вас заранее — не вздумайте выкинуть что-то вроде того, что попытался ваш предшественник. Вам это все равно не удастся, а отношения портить нам ни к чему.

Тиса ошарашено смотрела на него, и не нашлась что ответить. Шед же продолжил, неприятно раскачиваясь на стуле:

— Ваш предшественник боялся смерти. И не смог довести дело до конца. Глядя на вас, — а за две тысячи лет я научился видеть такие вещи, — я вижу, что вы боитесь ее не меньше. Вы молоды? Сколько вам? — не дожидаясь ответа, Шед продолжил, — В Архипелаге сейчас прекрасное время. Вы знаете, ничто уже давно не карается смертью. В этом нет необходимости. Я караю жизнью. А награждаю — бессмертием. Потому что я в жизни не видел ни одного человека, который был бы готов умереть за какую бы то ни было идею. Большинство предпочитает за идею жить.

— К чему этот разговор? — вставила, наконец, Тиса, окончательно сбитая с толку.

— К тому, чтобы вы не делали необдуманных поступков. И хорошенько ознакомились с текущим положением дел, прежде чем делать выводы. Если на Програде распространено мнение, что проградцы здесь находятся на положении пленных, то это не так. Проградцы живут ровно в таком же положении, в каком жили год назад. Все, что сделал я — это расширил город для людей моего народа и дал им дополнительные права. Безусловно, — Шед повысил голос, — эти права могли бы быть предоставлены всем народам, но, — он поднял палец вверх, — я не считаю, что это было бы справедливо. Мой народ смог достичь всего самостоятельно, без чьей либо помощи. В ваших силах — и в ваших же интересах — сплотить наши усилия. Вы можете помочь своему народу. Нет, вы должны это сделать. А могу это сделать я.

— Я знаю, — перебила его Тиса, — что многие проградцы погибли в стычках с солдатами Архипелага. Сегодня я видела, как один из ваших солдат грубо обошелся с проградским ребенком.

Шед тут же сделался серьезным и пристально посмотрел на Тису.

— Правда? Его номер?

Вместо ответа Тиса бросила винтовку к ножкам стула, на котором сидел Шед. Шед, прищурившись, прочел отметки на винтовке и, подняв к губам браслет на руке, произнес:

— Семнадцать-триста-три, быстро ко мне. С оружием, — он весело посмотрел на проградку.

— Есть, — прошуршало из браслета, и Шед опустил руку.

— Что поделать, при отсутствии решительных действий любой солдат может нарушить закон, со скуки. Само собой, прощать подобное нарушение нельзя. Собственно, о решительных действиях я хотел с вами поговорить, правда позднее. Есть одна организация, которая не дает мне покоя довольно давно. Так называемое Братство. И, в общем-то… Кажется, вот и наш гость.

Двери открылись, и в зал, чеканя шаг, вошел солдат в несколько запыленном доспехе.

— Здравия желаю! — промычал он через шлем.

— Оружие где? — устало произнес Шед, не глядя на солдата. Тиса же, напротив, пристально смотрела в испуганные глаза, уставившиеся на земного лидера.

— Тиса, — он впервые обратился к ней по имени, так что проградка вздрогнула от неожиданности, — кажется, у вас были намерения относительно данного субъекта. Вы можете их реализовать.

Тиса медленно встала, подошла к оторопевшему солдату и, сжав зубы, нанесла удар.

— Я только прошу не повредить внутренние органы, — проворковал Шед, наблюдая за расправой, — они могут еще пригодиться. В том числе и ему. Ну, хватит.

Тиса отошла в сторону, довольная результатом. Солдат, уже без шлема, поднялся с пола, сплевывая кровь, и обшаривая невидящими глазами зал.

— За что? Из-за какого-то выродка?

— За то, что оружие потерял. Посмешище, а не солдат. Лишаешься звания. Завтра же на рудники, на пятый спутник. Пожизненно. Вопросы есть?

— Помилуйте, — солдат с трудом поднялся, — у меня жена…

— Отправится с тобой, не волнуйся. Пошел вон. Эй, там! — крикнул Шед, видя, что уйти солдат все никак не решается. Двое телохранителей молча схватили провинившегося и вынесли прочь из зала. Когда дверь захлопнулась, Шед обратился к Тисе.

— Как я вижу, вы любите детей. Тогда у меня есть для вас одно дело. Давно уже дожидается решения посольства, но за отсутствием посла так и не было решено. К сожалению, истица, проградка Стерра, не дожила до вашего прибытия. А ее муж, землянин Рон, сейчас сидит в камере с дочерью, которую длительное время укрывал и выдавал за чистокровную землянку. Как вы догадались, дочь его — полукровка. И по законам Архипелага автоматически приравнивается к проградке. Следовательно, вам нужно принять какое-то решение относительно нее.

— Почему? Ведь у нее есть отец.

Шед вздохнул.

— В моем плане развития нет школ и песочниц. Тем более для не-землян. И тем более — для полукровок. Это ваша забота. Если вы отказываетесь от нее, ей будет найдено применение. Однако, если вы, судя по произошедшему сегодня, все еще считаете полукровок настоящими проградцами, то возьмите ее под свою опеку. Может быть, вам удастся найти кого-нибудь, кто смог бы удочерить ее. Хотя я сильно в этом сомневаюсь.

Все смешалось в голове у Тисы. Она приложила ладонь к виску и закрыла глаза. Где же ты, Проград? Почему не подскажешь, что делать? Не может она отказаться от этого ребенка, но вдруг она должна? Ради будущего Програда? Наполовину землянка — сможет ли она стать проградкой?

— Я предлагаю вам решить этот вопрос в ближайшее время. Лучше всего — сейчас, — уточнил Шед, — Вас проводят к заключенному.

— Ребенок в камере? — спросила Тиса, и голос ее дрогнул.

— Именно.

— Что будет с отцом?

— Во многом зависит от вас, — загадочно произнес Шед, — Ступайте.

* * *

— Хм.

Таян взглядом проводил удаляющийся в неизвестном направлении иглообразный корабль, оставляющий в лазоревом небе огненный след.

— Норт, ты не подскажешь, это то, что я думаю?

— Именно, — улыбнулся Норт, — это мой корабль. Пускай ищут меня, и, быть может, и тебя, на другом конце галактики. Я остаюсь.

Таян замер на мгновение, а потом вдруг рассмеялся.

— Ты ведь не сейчас, а с самого начала так решил?

Норт посмотрел в сторону, и не рассмеялся в ответ. Таян умолк и произнес затем тихо, примирительно.

— Прости. Я, похоже, совершенно не знаю тебя.

— Должно быть, так, — заключил Норт, — пойдем. Надо осмотреть твой корабль.

Он поднялся и подал руку неогеанцу. Когда взошло солнце, они сидели на покосившемся крыле корабля и оживленно беседовали. Кажется, о принципе существования неогеанских кораблей. Или о чем-то подобном. Солнце ярко озарило заброшенный котлован, заставив его сверкать до самого дна. Словно слезы покатились вниз струйки таящей воды, сглаживая рваные раны ледяной корки Земли.

Наступил день.

* * *

Наблюдая за происходящим через систему наблюдения, Шед отметил про себя излишнюю расслабленность тюремщиков. "Надо бы им всыпать по первое число".

— Вы не понимаете, — вещал с экрана Рон, прижимая к себе сверток и глядя снизу вверх на проградку, — Они убили ее! Убили, когда она пришла к ребенку. Я прятал ее, сознаюсь, я должен был это сделать. В закрытых районах они вдвоем не смогли бы выжить. Я выводил ее за ворота, а в тот день они застали ее на полдороги. А я…

— Не смог ее защитить? — взвизгнула Тиса и придвинулась ближе, — Спасал себя? Подставил ее вместо себя? Это ребенок Програда!

— Это мой ребенок!

— Решил спасти свою шкуру любой ценой? — прошипела она, и ее руки сомкнулись на его шее.

— Ну, как она? — Карл подошел к Шеду, не спуская глаз с экрана.

— Умница, — промурлыкал Шед, — она прекрасно учится выполнять приказы. Пойдем. Нам есть что обсудить.

Облако-7. Дети трех миров.

Лин сделал шаг на поверхность и, все еще держась за трап, прислушался. Было тихо. Как обычно на Облаке-7. Неяркое светило показалось из-за невысоких гор. Неплотная атмосфера, непригодная, увы, для дыхания, окрашивала небо в неяркий синий цвет, делая многие звезды почти невидимыми. Далеко не сразу его глаза выцепили на фоне нестройных рядов скал неприметное убежище.

— Наверняка они еще спят, — подумал вслух Лин, и, отпустив трап, встал на землю обеими ногами, отряхнулся, и решил обойти вокруг корабля.

— Давай прикинем, — продолжил он рассуждения вслух, — продовольствие им больше не нужно, раз билос прижился, то и другие растения приживутся. Воды вдоволь. Купол хорошо спрятан, и с орбиты их никогда не найдут. Что им может еще понадобиться?

"Да ничего им уже не нужно, осёл ты, — подумал он про себя, — у них есть все, с самого начала. Все что ты делаешь — это пытаешься кого-то им заменить. Того, кто должен был с ними быть сейчас".

Лин помотал головой, отгоняя невеселые мысли. Нужно было думать о деле. Он машинально осмотрел обшивку, не приближаясь, изучил дюзы, потом развернулся и пошел к дому. Тишина. Только его собственное дыхание.

Он приближался к куполу и невольно заволновался, все ли там в порядке.

"Нравится ли им тут? Надо спросить. Да, может быть что-то нужно не им самим…".

Купол серебрился на солнце, а потом вдруг потемнел, пряча обитателей от неласкового светила и недружелюбных глаз.

Лин подошел к куполу, и тот пропустил его внутрь. Теперь стали четко видны и дом, бывший когда-то ангаром для разведывательных кораблей, и теперь сочетающий в себе забавным образом и старые, военные украшения, и новые, как вырезанная из цельного куска гранита веранда с пандусом. Дорога, от того места, где он стоял, и до самого дома, была исполосована следами гусениц, а по обе стороны от нее стояли, вгрызаясь в камни, высокие, в человеческий рост, и стройные серо-зеленые стебли. Лин скинул шлем и, хотя в куполе не было ветра, ему казалось, что стебли колышутся. Помотав головой, он вдруг осознал, что несколько минут смотрел на волнение стеблей, почти что впав в транс. Он никогда не любил билосные поля.

* * *

— Здравствуй, — она помахала ему рукой, но не бросилась навстречу, как при четвертом его визите. Но и не бросилась наутек, как при третьем, о котором он забыл предупредить. Еще долго после этого она упражнялась в навыках владения контактом, опасаясь не почувствовать появления врага.

Ей было чего бояться тогда, отвергнутой дочери своего народа. Сейчас ее лучезарные глаза, заменявшие солнце и звезды внутри купола, не были затуманены страхом.

Ведь прошло уже три года. Глядя на нее Лин забывал о том, что время имеет свой ход. А сын их, причина изгнания, наверняка уже выучил свои первые слова.

Нелл помахала ему рукой и посмотрела туда, откуда он пришел. Лин обернулся. Купол расступился, и Кмир въехал внутрь, на ходу отделяясь от вездехода.

Все тот же Кмир, подходит к нему и жмет руку, в знак уважения, пристально глядя в глаза, давая понять, что не полностью доверяет ему. Каждый раз эта картина — землянин и проградец, стоящие посреди колышущихся стеблей, и неогеанка, сидящая на причудливо выгнувшемся корне. Он так четко представлял себе ее в звездных странствиях. Время застыло, в который раз на этом маленьком оазисе жизни.

Когда он привез их сюда, потерянных, отвергнутых всеми, Нелл с немой тоской смотрела на безжизненную каменную пустыню. Леса и луга Неогеи, где она думала найти покой и счастье вместе с Кмиром, оказались закрытыми для нее. Приветливые когда-то мастера переменили свое отношение. "Неогеанка, сказали они, ты можешь остаться здесь, как дочь нашего народа, но одна. Проградец не может оставаться здесь ни минуты более" — "А как тогда быть с нашим сыном, когда он родится?" — Тогда они взъярились — "Проградской крови не место на Неогее! Кто, кто возьмется учить такого ребенка?" — "Я сама это сделаю." — А они рассмеялись — "Чему ты сможешь научить его? Ты великий мастер или хотя бы учитель? Ты потеряла свои навыки контакта и смеешь утверждать, что сможешь хоть кого-то научить? Ступай прочь. Твой сын не будет признан неогеанцем хотя бы даже вполовину" — и она ушла, хотя те рассчитывали, что она отступится. Они забыли, что Нелл произошла из рода Мола, основанного некогда мастером Салесом, имевшим прозвище Полумастер. Неогея так и не признала его мастерства, хотя не было никого, кто смог бы превзойти его.

Рукопожатие было прервано, Кмир прошел в дом, предоставив Лину чувствовать себя как дома. Лин улыбнулся. Раньше он подозревал у Кмира зачатки навыков контакта именно потому, что он возвращался всегда ровно тогда, когда прилетал Лин. Потом выяснилось, что ангар был оборудован весьма мощным радаром, который засекал Линовский корабль еще на подлете.

Он подошел к Нелл и сел рядом.

— Я думал, вы еще спите.

— Нет, — усмехнулась Нелл, — мы тебя ждали. А ты все еще пытаешься прилететь незамеченным.

— Зато я уверен, что никто к вам не подкрадется. Надо будет попробовать один трюк, чтобы застать вас врасплох.

— Попробуй, — согласилась Нелл, — ты надолго?

— Да нет, — Нелл рассмеялась и Лин удивленно посмотрел на нее.

— Ты всегда так говоришь. А потом добавляешь "Только узнать, не нужно ли вам чего". И остаешься на декаду, а то и на две.

— В самом деле? — Задумался Лин.

— Именно так. Нам пока ничего не нужно. Ты и так многое для нас сделал. Расскажешь, что сейчас в городе?

Лин вздохнул.

— Тема невеселая, как всегда.

— Это ничего. Просто мне это важно… Но не сейчас конечно, — спохватилась она, — пойдем в дом. Посмотришь на малыша.

— Пойдем, — согласился Лин, радуясь перемене темы, — ты не боишься оставлять его одного?

Нелл встала, собравшись идти к дому, повернула голову к Лину и с нежностью произнесла:

— Он не один, — она приложила руку к сердцу, и тонкие пальцы засияли, — я всегда с ним.

* * *

Что-то меняется в этом мире.

Лину трудно было в это поверить здесь, но что-то меняется. Ведь три года назад здесь не было так тепло и уютно. Три года назад они прилетели сюда, втроем, и Лин вытащил из трюма честно украденную фабрику военного ангара — правда, на тот момент Лин сам не знал, что это такое, — и запустил производство.

Тогда, глядя на постепенно возводящиеся стены и развертывающийся купол, он думал, что это последнее, что он для них сделает.

Воздух в куполе стал пригодным для дыхания через два дня. Лин пообещал привезти им саженцы, оставив им годовой запас консервов, так же честно сворованных. Лин попрощался тогда с ними, а в глазах Нелл были слезы.

Однако судьба не давала ему ни единого шанса расстаться с этой парой. Не успев отлететь далеко, он бы обнаружен экспедицией Архипелага и был бы уничтожен, будь на месте капитана корабля кто порасторопнее. Тот, видать, экономил боеприпасы, поэтому за первым попаданием, стоившем Лину двух зубов, лужицы крови и сознания, не последовало второго. Потеря сознания и спасла ему жизнь — живой и здоровый предпринял бы попытку бегства, а не болтался бы в космосе, притворяясь астероидом. Так рассудил капитан и не стал задерживаться по пустякам.

Да, случись это сейчас, и карательные отряды Церберши не пожалели бы на него ни сил, ни времени.

Тогда же, очухавшись, Лину пришлось срочно возвращаться и падать в обморок повторно уже в куполе. Какое-то время он помнил только теплое прикосновение рук Нелл и почему-то консервы, самое гадостное что производила пищевая промышленность Архипелага, и которыми он хотел было откупиться.

Поправившись, и испытав на себе всю убийственную мощь взгляда Кмира, второго потребителя консервов на этом клочке камня, он вдруг понял, что не может не отблагодарить их. Попутно он придумал себе прекрасную выгоду — кто еще из вольных пилотов может похвастаться собственным уютным уголком во вселенной?

Эта мысль вдохновила его, и вот, выгрузив из корабля почти все, что могло пригодиться паре и без чего корабль еще мог взлететь, он принялся с энтузиазмом помогать отстраивать свой, — как ему приятно было думать, — райский уголок. Нелл и Кмир лишь руками разводили, замечая, что по усердию Лин начинает превосходить не только их ожидания, но и их самих.

Через месяц напряженного труда Лин улетел. Перед отлетом он долго всматривался в гаубицу, установленную на крыше ангара, и в итоге по обоюдному согласию с Кмиром перетащил ее на корабль, пообещав привезти ему что-нибудь из проградского вооружения. Нелл только пожала плечами, и продолжала заниматься добычей воды. Под каменным плато протекало множество рек. Правда, в них не было воды — газы и газовые смеси, в которых был водород, а кислорода было достаточно в окружающей атмосфере. То есть, его там почти не было, но для маленького купола — более чем достаточно. Тонкие зеленые нити, созданные Нелл, уходили вглубь, под поверхность планеты, и выкачивали газ, на лету синтезируя воду. Кмир, не имея рабочего скафандра, мог заниматься только обустройством ангара в подобие жилища. Рабочим материалом его был гранит, из целого куска гранита была вырезана первая емкость для воды.

Так и застал их Лин, вернувшись через месяц. Кмир приставлял к высокой двери пандус, чтобы Нелл в ее положении было легче подниматься, хотя это не доставляло ей никаких неудобств. А Нелл же добавляла в консервы листья своих живых насосов, которые совершенно не нужны были организму Кмира. Лин тогда улыбался их маленьким радостям, гордостям, расстройствам, все их попытки взаимопомощи зачастую казались смешными. Сейчас они сами посмеиваются, вспоминая, а Лин теперь только понял, какое забытое искусство они пытались восстановить, без учителей и подсказок.

Искусство любить и дорожить друг другом.

* * *

Потом Лин смог связаться с парой надежных ребят из бывшего Братства. Собственно, Братства уже давно не существовало, но администрация Шеда всюду это Братство преследовало. Любой неугодный Шеду человек немедленно оказывался причастным к Братству, любая неугодная колония — базой Братства. Расправившись с вялым сопротивлением Неогеанцев, подчинив проградцев, Шед взялся за собственных соотечественников, справедливо рассудив, что некоторые уж очень увлеклись игрой во вседозволенность. Игра закончилась, когда одна из колоний неожиданно замолчала. Умы мгновенно протрезвели, головы втянулись в плечи. Тот, кому они подчинились и рады были служить в свое удовольствие показал, что их удовольствие его мало интересует.

Так и Лин с сотоварищами, вольными пилотами, промышляли мелким грабежом отдаленных колоний архипелага, бороздили бескрайние просторы и изредка, чтобы не навести беды, посещали украдкой такие вот маленькие купола. Лин удивился, узнав сколько их, беглецов из Золотого Города, разбросано теперь по всей галактике. По одиночке, парами, семьями, группами — вместе и порознь. Как-то раз Марк, приятель Лина передал ему подарок — башня совета, слепленная из какой-то смолы и выкрашенная. Почти как настоящая. "Зачем это мне?" — Спросил Лин — "Отдай своей паре. Мой проградец просил передать" — "Он знает их?" — "Нет. Да это и не важно. Передашь?" — "Передам". Лин покосился вправо. Там, где был центр ангара, стояла каменная стена, отделяющая жилую часть от склада, на ней был выступ, куда падал свет, и фигурка башни совета сияла золотом.

Да, он был дорог им. Город, где по преданию должно было родиться поколение живых, которым неведом страх, и которых нельзя поработить, как нельзя поработить смеющийся ветер или плачущий дождь. Город, созданный ушедшим в легенды Ма-аленом, и отправившийся вслед за ним, скованный в стальные кандалы и упрятанный в бетонную темницу.

"Не слышал ли ты что-нибудь о Стерре и Роне?" — "Нет, не слышал ничего", качал головой Лин. Он и действительно не слышал о них. Зато знал о сотнях разделенных семей, члены которых оказались по разную сторону ограждений. А кто-то вынужден был охранять своих же друзей и родных и обязывался стрелять в них, если бы этого потребовали обстоятельства. И все за маленькую ампулу каждый месяц.

Лину и другим его товарищам удавалось захватывать образцы, но то ли сыворотка разрушалась со временем, то ли что-то другое, однако все анализы показывали обычную воду с примесью каких-то аминокислот, каждая из которых не обладала хоть сколько-нибудь чудодейственным свойством. Лин даже заподозрил надувательство, но за прошедшие три года эффект был налицо — состояние организма принимавшего сыворотку не менялось со временем. Биологический возраст застыл на отметке трехлетней давности. Можно было выкидывать дату рождения из всех баз данных.

* * *

— Ма-ален, как рассказывалось ранее, смог первым выйти за пределы нашего ограниченного мира. Там он увидел множество других миров, похожих и непохожих на наши. Но все они однажды подчинились воле Великого. Каждое поколение их было приговорено к смерти еще с рождения, как и современники Ма-алена и он сам. Поколением мертвых назвал их Ма-ален.

* * *

На просторах вселенной он встретил племя, рожденное свободными, без воли и ведома Великого. Те даровали ему великое умение — возвращать жизнь. После Первого дня, чудовищной битвы, когда полегли многие, он не воспользовался этим даром. Он сказал, что не воспользовался бы им и для себя самого. Говорят, что он оставил этот дар для того, чтобы возвратить в мир своего наследника. Но он исчез, и никто никогда не слышал о чудесном воскрешении. Говорят так же, что вся эта история — выдумка.

* * *

У Ма-алена не было ни детей, ни жены, ни братьев ни сестер. Он говорил, что его путь — путь метеора. Его траектория рассчитана, и его участь — сгореть. Печально было то, что многим из поколения мертвых суждено было сгореть, и многим — бесславно. Когда же взойдет из пепла молодая поросль, поколение живых, им не придется сгорать за чью либо свободу. Им просто нечего будет бояться.

* * *

Ма-ален говорил, что три народа могут и должны сосуществовать на равных условиях. Им нужно понять силу и слабость каждого народа. А слабость каждого в его силе, обратная сторона ее. Сильному грозит перенапряжение, храброму — случайная смерть, умный погрязнет в идеях и домыслах, лидер оступится и погубит многих.

В золотом городе, как он верил, они смогут понять друг друга. Чужой всем им мир, общий дом и общий дар. Но Ма-ален сказал "можете и должны", но не сказал как. Не сказал и зачем. Сказал лишь, что когда этот вопрос будет задан, ответ на него ничего уже не изменит.

* * *

На Неогее Ма-ален провел два года, среди других учеников, наравне с ними. Оттуда он направился в Проград, где, попав в плен, стал одним из них. До этого он был на Земле, но точного места рождения его никто не знает.

* * *

Говорят, что Ма-ален был рожден на Окружении, то есть ни на одной из планет. Про мать и отца Ма-алена ничего неизвестно, кроме тех слухов, что погибли они во время конфликта на Юпитере. Говорят, их тела невозможно было разнять, так сильно обнялись они перед крушением корабля. Кто и как воспитывал Ма-алена, какое он носил тогда имя и когда начался его путь, никто не знает.

* * *

Лин почти дремал, убаюканный голосом Нелл, вкрадчиво читающую старинные легенды и предания. Кмир сидел на полу возле большого и толстого зеленого листа с загнутыми вверх краями, где лежал и тихо спал, положив маленькие кулачки под голову, маленький мальчик.

А голос завораживал, история текла, и, словно наяву, расцветали цветы на каменных стенах, зажигались и гасли звезды. Пару раз Лин вздрагивал, заслышав шум, но каждый раз это был всего лишь Кмир, менявший позу и стучащий стальными коленями и кулаками по каменному полю.

Который раз он сидит вот так же? И который сейчас час, день и год? Существует ли снаружи хоть что-нибудь, и существует ли само понятие снаружи?

Лин почувствовал, что безмерно устал за последнее время. С тех пор, как появились карательные отряды, молниеносные и беспощадные, жизнь вольных пилотов сильно усложнилась. Тот, на чей след нападала эта свора, не имел шансов остаться в живых. А когда во главу отрядов встала Церберша, объединив карательные отряды и гарнизон города, значительно приумножив арсенал и численность отряда, каждый полет в сторону города грозил стать последним, а счастливое возвращение вызывало всеобщее ликование.

Впрочем, карательным отрядам было чем заняться помимо горстки вольных пилотов, промышлявших, в общем-то, мелким разбоем и воровством у отдаленных колоний Архипелага. Архипелаг, распространивший свои владения на много парсек вокруг Золотого Города, требовал жесткого контроля и повиновения.

— Но было ли так на самом деле, никто не знает, — Нелл дочитала до конца, и с улыбкой посмотрела на Лина.

— Вижу, ты уже почти спишь. Давай отложим разговоры на завтра. Уже скоро стемнеет. Я пойду приготовлю тебе воду для мытья. И не вздумай уйти ночевать на корабль!

— Я же просто опасаюсь его пропажи, — сонно ответил Лин. Ванна, дааа… Вот чего ему не хватало! С трудом поднявшись, он заметил, что Нелл уже ушла, а Кмир сидел на ее месте и, похоже, перечитывал ту же повесть, что только что прочитала Нелл. Глубоко задумавшись, он смотрел на мерцающие строки.

Лин отправился во двор, неожиданно теплый даже ночью, где его ждал целый бассейн горячей воды. Понежившись в воде, глядя на звезды и забыв обо всем, кроме усталости, которую сменила легкость тела, а затем тяжесть, Лин понял, что его сильно клонит в сон.

С трудом выбравшись из ванной, вытершись и одев вместо комбинезона городскую одежду, чистую и душистую, он почувствовал себя заново родившимся.

Решив прогуляться перед сном, Лин пошел по периметру вдоль стенки купола, подмечая изменения. Билосные поля занимали почти половину купола, с той стороны, где был вход. Сбоку, там где должны были быть двери ангара, толпились маленькие и средние механизмы для различных работ привезенные Лином либо собранные Кмиром. Основная же площадь ангара была пуста.

Что находилось позади ангара, под каменным навесом, Лин не сразу понял. Деревце, внушительная горка гранитного песка, собранная в аккуратный конус, несколько разноцветных камней. Сплетенный из стеблей билоса человечек с улыбающимся ртом и глазами. Лин присел на корточки и осмотрел игрушку. Чуть поодаль стоял ящик из-под консервов, из которого выглядывали другие плетеные фигурки. Рядом с ящиком лежала довольно реалистичная модель проградского корабля, видимо, пока не востребованная и потому покрывшаяся пылью и песком. Лин протянул руку, поднял модельку и осмотрел.

— Как настоящая, — восхитился он, — а вдруг летает?

Прощупав дно, Лин случайно наткнулся на выключатель и нажал. Кораблик с гудением вырвался из рук и зарылся в кучу песка, несколько нарушив ее геометрическую точность и с упорством прогрызаясь сквозь нее. Лин в панике подскочил к куче, достал игрушку, выключил, осторожно положил рядом с ящиком, чуть загладил дырку в песке и, насвистывая, продолжил обход.

Чуть поодаль от площадки росло дерево, причудливо свернувшись кольцом и стелясь по земле. Лин подошел и сел, немного покачавшись. Присмотревшись, Лин заметил, что по внешнему краю ствола тянутся вверх маленькие еще побеги. Когда они вырастут вверх и зазеленеют, получится настоящая беседка. Правда, без крыши. Но Нелл что-нибудь для этого придумает.

Лин обошел ангар целиком, обнаружив в одном месте несколько подозрительных вмятин. Но, вспомнив модель корабля, успокоился. "Надеюсь, при испытаниях больше пострадавших не было".

Войдя в дом, Лин очень аккуратно прошел к своей кровати и лег, осмотрев комнату. Нелл спала в дальнем углу, а Кмир, как это ни было странно, спал на сколоченной деревянной скамье рядом с кроваткой сына, лицом ко входу и спиной к нему, словно закрывая его. Ребенок, укрытый широким зеленым листом, мирно посапывал.

Было тихо. Ни гула моторов, ни шума из радиоприемника. Открытая дверь нервировала Лина, он то и дело поглядывал в дверной проем, сквозь который светили звезды, свет которых слегка расплывался сквозь потускневший и запыленный купол, как будто снаружи шел дождь.

"Никто сюда не придет. Некому, неоткуда. Если только ты не будешь ослом и не наведешь беду. А ты ослом не будешь".

В конце концов Лин уснул, крепким и спокойным сном. Проснувшаяся первой Нелл посмотрела на его умиротворенное лицо, улыбнулась и подошла к кроватке, чтобы взять малыша. Кмир мгновенно открыл глаза и посмотрел на Нелл, не поворачивая головы. Нелл наклонилась и поцеловала его. Потом осторожно взяла сына на руки и вышла навстречу рассвету.

* * *

— Ты уже собираешься? — Озабоченно спросила Нелл.

— Да, — смущенно ответил Лин, — нужно лететь. В этот раз я действительно ненадолго.

Нелл кивнула.

— Ты так толком и не рассказал про город.

— Там не очень хорошо. Неогеанцев почти не осталось. Проградцы рассеялись по колониям. Недавно был распущен проградский гарнизон. Теперь в городе живут только земляне, причем бессмертные. Похоже, смертным скоро будет запрещено там появляться.

Нелл слушала, опустив взгляд.

— Извини, если расстроил тебя.

— Это ничего, — она улыбнулась, но звездочки в глазах затуманились от слез, — слезы пройдут. А Рон, Стерра, Миррель, Найа — за три года ни одной весточки. Я уже не надеюсь увидеть их хоть когда-нибудь.

— Скажи, тебе… Вам нравится тут?

Нелл вытерла слезы и кивнула.

— Да, очень. Поначалу нам было страшно, ты помнишь должно быть. Теперь все хорошо. Мы с Кмиром даже хотели прокатиться вокруг планеты, но вездеход сломался уже вон у тех холмов и пришлось тащить его назад руками. Теперь Кмир уходит на нем далеко в горы, ищет залежи руды и радиоактивных элементов. Ведь все проградские вещи работают на атомной энергии.

Лин кивнул.

— Понимаю. Если что-то потребуется…

Нелл замотала головой.

— Нет-нет, ты очень многое для нас сделал. Скажи, — она замялась, — много таких, как мы? Отшельников?

— Несколько десятков. Это те, что я знаю.

— Если бы мы могли встретиться…

— Не стоит делать это сейчас. Архипелаг не ищет "отшельников" просто потому, что не знает о них. Нельзя чтобы узнали. А предать может любой. Мы даже друг другу не всегда доверяем.

Нелл коротко кивнула и замолчала, погрузившись в свои мысли.

— Пожалуй, пора, — прервал затянувшееся прощание Лин, — я пойду, попрощаюсь с Кмиром.

— Хорошо, — согласилась Нелл, — возьми, пожалуйста, с собой, — она протянула ему картонную коробку, перевязанную стеблями билоса, — там немного еды, подарок — передай его кому-нибудь, у кого есть дети, — и кое-что для тебя, — Нелл хитро улыбнулась, легко обняла его и порхнула в дом, чуть не столкнувшись с Кмиром, неожиданно обняла его, приведя проградца в секундное замешательство, и исчезла в доме.

Кмир подошел к Лину и крепко пожал руку.

— Когда вернешься? — спросил проградец.

— Думаю, скоро, — ответил Лин, — но не буду частить, чтобы не привлекать внимание. Я бы в следующий раз спрятал корабль в ангар, если ты подготовишь вход.

— Согласен, сделаю. Тебе Нелл передала?

Лин помахал ему коробкой. Кмир просветлел и хитро улыбнулся.

— Тогда прощай.

— Лучше уж до свидания, — заметил Лин.

— Верно, — вздохнул Кмир, — привычка. До встречи!

"Желаю удачи и скорейшего возвращения" — раздался тихий голос в голове. "Спасибо" мысленно ответил Лин, кивнул проградцу и направился к кораблю.

* * *

Взлетев и выполнив ряд маневров для отвлечения возможного внимания, Лин вспомнил о коробке с подарком. Не переставая следить за показаниями приборов, Лин разрезал обертку и открыл коробку. Банки с овощным блюдом он отставил в сторону. "Угощу кого-нибудь, если не испортятся". Полюбовался на занятную игрушку с перекатывающимися внутри разноцветными камешками, выстраивающимися в причудливый узор. Потом с интересом глянул на дно коробки — и, после минутного созерцания, разразился хохотом, вспоминая хитрые лица Кмира и Нелл.

На дне величественно покоилась реалистичная модель проградского корабля. Как настоящая. И даже, как Лин уже для себя выяснил, летает…