Часть I. Сигнал бедствия

– Что, не спится? – спросил Джим, облокотившись на стол.

– Да, никак не могу уснуть, – ответила Софи, усаживаясь в кресле поудобнее, подобрав ноги и обхватив их руками. Ей хотелось поговорить, как, в принципе, и всегда, если только она не спала или не могла говорить по какой-то другой причине.

– Мне так неуютно здесь, – Джим стал с интересом рассматривать свои сапоги.

– Здесь? – удивилась Софи.

Джим посмотрел на нее и улыбнулся.

– Я имею в виду компанию из трех гениальных ботаников, – пояснил он.

– Ботаников?! – Софи напустила на себя строгий вид.

– Ученых, – спохватился Джим.

– Не понимаю, – девушка поднялась с кресла и подошла к холодильнику, намереваясь, видимо, что-то достать. – Ты ведь так хотел на этот корабль. Что ты сказал? А! «Я готов познавать неизведанное, не важно с кем и как». Ты изменил свое мнение?

– Своего мнения я не менял, – махнул рукой Джим. – Я просто говорил то, что от меня хотели услышать. Все дело в деньгах. Как только я узнал о том, какие деньги фирма готова заплатить за этот рейс, я твердо решил, что обязательно попаду на этот корабль.

– Так все из-за денег? Я думала, что тебе хоть чуточку интересно, – так ничего и не достав, Софи уселась обратно в кресло.

– Ты права. Мне чуточку интересно. Но не более того. У меня не три высших образования, как у вас троих, и во мне эти минералы не вызывают совершенно никакого интереса, – Джим пересел в кресло напротив девушки и закинул ногу на ногу. – Вы целый день торчите у стола с этими кристаллами, ковыряетесь в них и говорите о них с таким энтузиазмом, что мне порой становится вас жалко.

– Почему это тебе становится нас жалко? – рассмеялась Софи, пожав плечами.

– Да у вас наверняка нет никакой личной жизни! – воскликнул Джим. – Не могу себе, например, представить беднягу, который согласится связать с тобой свою жизнь.

– Что? – Софи возмущенно выпрямилась в кресле, стискивая руками подлокотники. – Я что, так дурна собой, что…

– Нет-нет, – перебил ее Джим. – Ты, признаться, очень привлекательна, но тебя минералы возбуждают значительно больше, чем мужчины.

– Я сейчас не совсем поняла: ты сделал мне комплимент или оскорбил меня? – девушка развела руками. – Как ты вообще можешь судить обо мне, ведь ты знаешь меня всего четыре дня? Мы никогда раньше не встречались. Может, на Земле я – женщина-вамп, жестокая покорительница мужских сердец?

– Чего это ты так заволновалась? – Джим наклонился к ней и ухмыльнулся. – А, жестокая покорительница мужских сердец?

Софи отвернулась, прикрывая лицо рукой и при этом делая вид, что поправляет прическу.

– Ой, да и покраснела вся. Что в самую точку попал? – ехидно протянул Джим.

Девушка вскочила и закричала, гневно сжав кулаки:

– Да, у меня есть проблемы личного характера, но тебя, мужлан, – ткнула она пальцем в сторону Джима. – Это н е к а с а е т с я!

– Слушай, ты неправильно меня… – Джим попытался взять Софи за руку, но та резко повернулась и побежала в сторону ванной комнаты, громко всхлипывая. – …поняла!

Тут в столовую вбежал Сергей с крайне встревоженным и сонным видом.

– Что такое? Что происходит? – быстро заговорил он.

– Слушай, я, кажется, сильно обидел нашу барышню, – виновато проговорил Джим, засунув руки в карманы.

– Обидел? – переспросил Сергей. – Что ты ей сказал?

Джим пожал плечами.

– Я просто сделал предположение, что у нее нет… ммм… пары, – ответил он. – А она накричала на меня и убежала рыдать в ванную комнату.

– Давай уточним, – Сергей скрестил руки на груди. – Ты заигрывал с ней, а она решила, что ты над ней смеешься, так?

– Ну, в принципе, все так, – кивнул Джим. – Только не понимаю, что я такого сказал?

– Женщины все воспринимают не так, как мы, – Сергей многозначительно уставился в потолок. – С ними нужно быть нежнее и искреннее.

– И это поможет? – Джим недоверчиво оглянулся на товарища.

– Нет, – признался Сергей. – Но тогда они точно простят тебе ошибки, которые, как они думают, ты совершил.

– Богатый жизненный опыт? – Джим злорадно улыбнулся.

– У меня есть психологическое образование, – ответил Сергей и направился обратно в каюту, изо всех сил стараясь не зевнуть.

– К тому же, я уже девять лет женат, – добавил он, выходя из столовой.

* * *

– Скажите, гражданин Стромелл, Вы знаете, зачем Вас сюда вызвали?

– Да, Ваша честь.

– Тогда расскажите нам все по порядку. Начните со сбора экипажа.

– Хорошо, Ваша честь. Мы с соучредителем фирмы «Элно» занялись поиском команды сразу же, как только узнали об успехах рудокопов с Титана-2 – ну, все ведь слышали об этих новых минералах. Вот и мы решили заполучить образцы. Но в ходе разговора с руководством колонии нам намекнули, что им нужны ученые для некоторых исследований. Поэтому мы собрали экипаж, способный не только перевезти эти минералы сюда, на Землю, но и оказать необходимую титановцам помощь…

– И вы не нарушили Кодекс Межпланетных Перелетов?

– Нет, Ваша честь, мы все предусмотрели. Согласно Кодексу, на судне подобного класса должны находиться четыре человека – медик, техник, специалист по компьютерам и человек с военной подготовкой. А титановцы затребовали себе минеролога, биохимика и геолога.

– И?

– …мы нашли таких людей, которые соответствовали сразу всем требованиям. Софи Аллегро – одновременно медик, биохимик и минералог; Сергей Лемехов – геолог, техник и психолог; и Чи Синвэй – специалист по электронике, минералог, биотехник и связист.

– Где Вы только умудрились найти таких специалистов, гражданин Стромелл?

– Признаться, Ваша честь, я их и не искал. Я даже не помню, какие конкретно специальности нам были необходимы. То есть, какого профиля техник и…

– Отвечайте на поставленный вопрос.

– Все дело в деньгах. Мы пообещали такие гонорары, что волонтеры так и повалили. Нам оставалось только отсеять ненужных.

– Другими словами, вы нашли способ увеличить производительность судна, не увеличивая численность экипажа?

– Да, Ваша честь.

– Но, тем не менее, вы пообещали огромные деньги?

– Конечно, ведь мы здорово сэкономили на экипаже. Эти деньги окупились бы с лихвой.

– И что, много нашлось настолько многопрофильных специалистов?

– Мало, Ваша честь, крайне мало. Пришлось собирать со всего мира по нитке. Китаец, итальянка и русский.

– А каким образом на судне оказался… ммм… Джим Кэрролл?

– Кэрролл? Случайно. Совершенно случайно. Мы нашли всех, кто был нужен, но никто из них не имел военной подготовки. Да и экипаж должен был состоять из четырех человек. А резюме Кэрролла просто лежало первым.

* * *

Пытаясь незаметно пройти через аппаратную, Джим надеялся, что Чи сильно занят своим компьютером и не заметит его. Однако надежды не оправдались.

– Что с Софи? – спросил Синвэй, не отрываясь от монитора.

– А что с ней? – удивленным голосом ответил вопросом на вопрос Джим.

– Она весьма опечалена и не хочет ни с кем говорить, – Чи повернулся к Джиму и пристально посмотрел на него долгим взглядом сквозь тонкие линзы своих очков.

Джима передернуло. Такую реакцию проникновенный взгляд китайца вызывал у всех. Хоть глаза и были скрыты под линзой.

– Ну, я не знаю, – Кэрролл отвел взгляд. – Может, у нее какие-то… проблемы. Или просто голова болит.

– Ты оправдываешься, – Чи откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Что ты сделал?

– Я… неудачно пошутил, – Джим сунул руки в карманы и пожал плечами.

– А просить прощения ты не собираешься? – Синвэй вопросительно приподнял бровь.

– Я вот как раз пытался пройти через твой пост в комнату отдыха, – Джим показал рукой.

– Ну-ну, – Чи снова повернулся к монитору. – Дерзай.

В этот момент прозвучал сигнал, и ласковый женский голос произнес почти что с нежностью:

– Внимание! Получен сигнал бедствия! – и на случай, если вдруг кто-то не расслышал: – Внимание! Получен сигнал бедствия!

Джим в один прыжок оказался рядом с Чи.

– Что еще за сигнал? Откуда? – спросил он.

– Внимание! Получен сигнал бедствия! – не утихал компьютер.

– Не знаю, судя по картам, здесь поблизости лишь одна планета… – ответил Чи.

– Внимание! Получен сигнал бедствия!

– …но на ней нет ни колонии, ни базы. Во всяком случае, наши системы…

– Внимание! Получен сигнал бедствия!

– …не опознают планету, как заселенную.

– Внимание!..

– Да заткнись ты уже, тупая жестянка! – Чи ударил по клавиатуре кулаком. Затем начал быстро печатать.

– …Получен сигнал бедствия!

– Один мудрец сказал, – Джим многозначительно поднял палец. – Что с женщинами нужно быть нежнее…

– Внимание…

– …и искреннее!

В этот момент Чи нажал клавишу ввода, и на корабле воцарилась тишина.

– Что это было? – Сергей подбежал к товарищам.

– Чертова железяка постоянно зависает, – гневно пробормотал Чи. – Ее постоянно приходится…

– Я говорю о сигнале, – пояснил Сергей.

– С планеты идет сигнал бедствия, но там нет ни одного компьютера, – сказал Джим и развел руками.

– Системы не фиксируют на планете маячков колонии, – пояснил Чи. – Это не значит, что там ничего нет, Джим. Откуда-то ведь идет этот сигнал!

– Быть может, колонию основали недавно, поэтому данных маячка еще нет в нашем компьютере? – присоединилась к разговору Софи.

– Ага, – усмехнулся Джим. – Если мы не знаем, как называется маячок, значит нет никакого маячка!

– Твой сарказм неуместен, – ответил Чи, пытаясь установить точные координаты устройства, посылающего сигнал. – Софи, вероятнее всего, права. Компьютер не может действовать наугад, ему нужны точные указания. У него нет мозгов…

– Как и у тебя, Джим! – вставила Софи.

Кэрролл медленно повернул голову к девушке, и та самодовольно улыбнулась.

– Вот, – Чи хлопнул в ладоши. – Точные координаты источника сигнала.

– Готовьте шлюпку, – Сергей быстрым шагом направился в свою каюту. – Спустимся вниз и попробуем помочь, раз уж мы здесь.

Софи нахмурилась.

– Мы ведь не спасательная команда. Почти всю свою работу мы уже выполнили. Зачем лезть неизвестно куда? – возмутилась она.

Но аппаратная была уже пуста, так как все остальные уже занимались подготовкой к высадке.

– И вообще я просто хочу домой! – добавила девушка и медленно побрела в медотсек.

* * *

– Что происходило на Титане-2, гражданин Стромелл?

– Ничего особенного, Ваша честь. Экипаж выполнял свою работу. Они помогли составить отчеты, провели поверхностные анализы минералов и погрузили образцы на корабль.

– Значит, с Титана-2 они благополучно отбыли.

– Верно, Ваша честь.

– А когда связь с экипажем была утеряна?

– Через день после их отбытия с колонии.

– Они отправили какое-то сообщение?

– Нет, они просто не ответили на вызов.

– Знали ли Вы, гражданин Стромелл, по какой причине они не выходили на связь?

– Нет, Ваша честь. Более того, я не знаю этого и сейчас.

* * *

– Вижу посадочную полосу, – сообщил Чи. – Будем садиться.

Через минуту все четверо уже вышли из шлюпки.

– Никого не видно на горизонте, – сказал Сергей и указал рукой в сторону ближайших строений.

– Странно, – заметила Софи. – Совсем никого.

– Нас никто не встретил, это понятно, но нигде в строениях не видно света, хотя уже вечер, – Сергей покачал головой. – Не говоря уже о том, что сигнал бедствия есть, а никаких пояснительных сообщений нет.

– Странно, – повторила Софи. – Ну что, посмотрели? Сматываем удочки, мальчики!

Чи встал перед девушкой и посмотрел ей в глаза своим проникновенным взглядом.

– Что? – разочарованно развела руками она. – Раз уж тут некого спасать…

Джим сделал пару шагов в сторону зданий.

– Мне показалось, или там что-то мелькает? – спросил он.

– Пойдем и посмотрим, – предложил Сергей и двинулся вперед. Остальные последовали за ним.

Ближайшим строением оказалась наблюдательная вышка, но ни внутри, ни снаружи не было никого.

– Я всегда думал, что наблюдательную вышку строят для того, чтобы вести постоянное наблюдение, – сказал Сергей, покидая строение.

– Может, все, кто здесь находился, внезапно захотели сбегать в уборную? – предположил Джим.

Отряд двинулся к следующему зданию. Кэрролл пошел впереди. Сделав несколько шагов, он поднял руку, и все остановились.

– Сергей, иди сюда, – подозвал он.

Лемехов приблизился к Джиму и увидел труп мужчины, лежащий перед входом в строение. Одежда была в крови, тело покрыто ранами непонятного происхождения. Шлем сполз на лицо, голова была наклонена под неестественным углом к телу.

– На нем военная форма, – сказал Джим, присев рядом с трупом. – Я даже не знаю, чем его так порезало. – Он показал пальцем на глубокий разрез на теле мужчины. Нужно показать его Софи.

– Что? – удивился Сергей. – Ей не нужно этого видеть. Она ведь медик, а не патологоанатом, Джим!

Кэрролл пожал плечами.

– Ладно, – добавил Сергей. – Затащи тело внутрь и осмотрись там. Мы побудем здесь.

Джим в замешательстве уставился на товарища.

– Я, конечно, военный, но если там какой-то маньяк с топором, то я ничего не смогу сделать, – сказал он.

– Ничего, я уверен, ты что-нибудь придумаешь, – сказал Сергей и вернулся к Софи и Чи.

Джим поволок тело и через мгновение исчез вместе с ним в непроглядной темноте здания.

– Что там такое? – спросила Софи.

– Сразу за поворотом вход, – объяснил Сергей. – А у входа – труп мужчины.

Софи прижала ладонь к губам.

– Отчего он умер? – спросил Чи.

– Точно не знаю, – ответил Сергей. – Но у него глубокий разрез через всю грудную клетку.

– Бедняга, – прошептала Софи.

– Я не специалист в этой области, – добавил Сергей. – Но, кажется, тело лежит уже некоторое время.

– И что, он так аккуратно умер, что этого никто не заметил? – поинтересовался Чи.

– Возможно, ты забыл, но мы прилетели на сигнал бедствия, – напомнил Сергей.

Они резко повернулись на шум, доносившийся откуда-то изнутри здания. В эту же минуту из него пулей вылетел Джим, резко провернулся, закрыл дверь и навалился на нее всем телом.

– Быстрее, – крикнул он. – Сюда!

Товарищи кинулись к Джиму, но, не пробежав и двух шагов, остановились – дверь распахнулась, отбросив Джима на добрые два метра, а из здания вышло существо. Сергей помог подняться упавшему товарищу, и четверка побежала прочь от здания. Вслед за первым из дверей вышли еще несколько таких же созданий. Оглядевшись вокруг, они последовали за беглецами.

– Куда бежать? – с трудом переводя дыхание, крикнул Джим.

Сергей на бегу огляделся.

– Сюда! – воскликнул он, указав пальцем на небольшой джип охраны у дальнего конца вышки, и ускорил бег.

Наконец, после непродолжительного сумасшедшего спринта, они влетели в открытый салон покинутого автомобиля и захлопнули за собой двери. Сергей завел машину и дал газу.

Твари, передвигавшиеся довольно-таки медленно, остановились и, посмотрев вслед удаляющемуся внедорожнику, побрели назад.

Испуганные до полусмерти люди мчались на всей скорости прямо, ничего не соображая, движимые лишь непреодолимым страхом.

– Давай налево! – взвизгнул Чи, разглядев указатель с люминесцирующей надписью «Пост охраны».

Джип влетел в открытые ворота небольшого сооружения. Сергей вдавил педаль тормоза в пол, но машина, несшаяся на огромной скорости, по инерции влетела в стену. На мгновение страшный грохот удара заглушил крики, донесшиеся из джипа. В следующую секунду в воздухе воцарилась тишина.

* * *

– Есть ли у Вас какие-либо предположения, гражданин Стромелл, что могло произойти с экипажем?

– Нет, Ваша честь. Ума не приложу.

– Неужели это такой безопасный путь?

– Он настолько безопасен, что мы даже не снарядили экипаж оружием.

– Откуда такая уверенность в его безопасности?

– При таком перелете нельзя наткнуться вообще ни на какое судно. Не говоря уже об опасном.

– И чем это обусловлено?

– Все очень просто, Ваша честь. Этот маршрут лежит напрямую через незаселенный участок. Там нет ни колоний, ни баз, ни даже контрабандного рынка.

– Но ведь наверняка там имеются планеты, которые стоит исследовать?

– Конечно, Ваша честь. Но на данный момент колоний и так хватает с лихвой. Да и если вдруг появится потребность, в первую очередь будут колонизированы остальные Титаны. Поэтому мы и выбрали этот маршрут. Он используется крайне редко. Ведь он соединяет непосредственно Землю и Титан-2. А сейчас никто так не летает.

– Но ведь этот путь короче?

– Это экономически невыгодно, Ваша честь. Проще посетить несколько колоний по пути к непосредственной цели и выкупить все, что получится. Тогда в руках окажется больше товара и сырья.

– Но ведь кто-то же все-таки по этому маршруту летает? Если его не закрыли.

– Ну да, Ваша честь. Вот моя команда, например, полетела…

* * *

Наконец, Сергей пришел в себя, но не сразу понял, где находится и что вообще произошло. Он повернул голову и увидел Джима, сидящего рядом в очень странной позе – тот был без сознания. Затем Сергей посмотрел назад. Чи и Софи тоже лежали как-то неестественно.

«Мы врезались!» – догадался Сергей, удивляясь тому, что ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти к такому выводу. Он изо всех сил пытался вспомнить, куда они ехали, но ничего не выходило. Тогда он вышел из машины, подошел к воротам, через которые они въехали внутрь, и посмотрел на небо. Горизонт был окрашен восхитительными красками яркой восходящей звезды. И почти все расстояние до горизонта занимали невысокие строения. Они десятками стояли рядом друг с другом, но, тем не менее, каждое здание казалось одиноким. Город не проявлял никаких признаков жизни. Пустой и заброшенный.

От этого вида у Сергея побежали мурашки по коже, и он поспешил закрыть ворота.

Затем он вернулся к машине, вытащил из нее Джима и стал трясти его, пытаясь привести в чувство. Когда это, наконец, удалось, полные недоумения глаза Кэрролла открылись, а Сергей спросил:

– Ты хоть что-нибудь помнишь?

Джим освободился от рук Сергея, крепко державшего его за грудки, полусонно огляделся и схватился одной рукой за голову.

– Что это было? – спросил он.

– Мы въехали в стену, – ответил Сергей. – Не помню, куда мы…

– Я говорю о тех тварях! – мысли Джима прояснились. Он вспомнил побег и теперь выглядел испуганным, хоть и решительным.

– Тварях? – Сергей подумал, что ослышался.

– Те штуки, которые на меня набросились! – кричал Джим, размахивая руками.

И тут Сергей вспомнил. Пару мгновений он молча смотрел вниз, затем вздохнул.

– Надо привести в чувство Чи и Софи, – сказал он и направился к джипу.

Наконец, когда остальные члены команды вернулись из забытья, Сергей задал вопрос:

– Вы хоть что-нибудь понимаете?

Джим курсировал по помещению взад-вперед, заложив руки за спину. Чи стоял, прислонившись к стене, и что-то бормотал себе под нос. Софи сидела на полу, уткнувшись лицом в колени и обхватив ноги руками. На заданный вопрос они никак не отреагировали.

– Они похожи на людей, – проговорил Джим, остановившись посередине помещения.

– Я совсем не разглядел их, – откликнулся Чи. – Мы так резко побежали, что я толком ничего не понял.

– Они как люди, – закричал Джим, вытаращив глаза. – Но их рты! Они словно разорванные! Там, в темноте, я налетел на одного из них. Он хотел откусить мою голову! Клянусь, в его пасть влезла бы моя голова!

– Джим, перестань орать! – строго воскликнул Сергей. – Ты можешь привлечь ненужное внимание!

Но Кэрролл продолжал кричать, не обращая ни на кого внимания.

– Эта толстенная шея и уродливые руки! – он стал размахивать руками. – И глаза словно надутые!

– Хватит, Джим! – повысил голос Сергей.

– Оставь меня в покое! – крикнул Кэрролл, подняв руки к лицу. – Ты не видел их так близко, как я!

– Мы все испугались! – Сергей тоже начал кричать. – А ты подвергаешь нас опасности!

– Что же ты сам разорался? – взвизгнул Джим. – Или тебя они не услышат?

– Ребята! – воззвал Чи

– Я бы не стал орать, если бы ты не вел себя, как идиот! – проговорил сквозь сжатые зубы Сергей и медленно подошел к Кэрроллу.

– Это я идиот? – Джим весь напрягся, сжав кулаки.

– Успокойтесь, парни! – крикнул Чи и спешно двинулся в сторону товарищей.

Все трое уже открыли рот с явным намерением прокричать что-то еще, но тут совершенно неожиданно где-то сверху прозвучал приглушенный голос:

– Эй, там! Меня кто-нибудь слышит?

Это стало такой неожиданностью, что на несколько секунд все замерли, переглядываясь и недоумевая.

Чи первым пришел в себя и быстро взбежал по лестнице на второй этаж. Здесь, в небольшом кабинете, были расположены компьютеры, соединенные между собой, и система внутрибазовой связи.

Чи, однажды ставший известным в самых широких кругах благодаря своим навыкам в обращении с компьютерами, быстро разобрался в устройстве и стал пытаться наладить изображение на мониторе. В этот момент к нему подошли Джим и Сергей.

– Что это было? – спросил Джим.

– Кто-то пытается с нами связаться! – быстро говорил Чи, подкручивая регуляторы.

– Значит, не все так плохо! – заметил Сергей, улыбаясь сам не зная чему.

– Откуда он знает о нас? – спросил Джим. – О том, что мы здесь.

Изображение дернулось и стало четче. На экране появилось усталое лицо мужчины лет пятидесяти, рассмотреть которое не представлялось возможным из-за сильных помех. Мужчина посмотрел на Чи и сказал:

– Слава Богу, вы живы! Вы в порядке?

Чи наклонился к микрофону и ответил:

– Мы в порядке, но вот кто Вы? И откуда Вы о нас знаете?

Мужчина посмотрел на Чи с некоторым недоумением и беспокойством, затем сказал:

– Я вас не слышу! У вас проблемы со связью?

Чи лихорадочно стал печатать что-то на клавиатуре, затем стал осматривать заднюю панель компьютера, бормоча себе под нос:

– Все подключено… не должно так быть… ну, ведь я же… только бы кабель был цел…

Сергей прокашлялся.

– А он включен? – спросил он.

Чи на мгновение замер, затем резко сел обратно в кресло и осмотрел микрофон. Затем с силой хлопнул себя ладонью по лбу и переключил тумблер.

– Нет, никаких проблем! – решительно сказал Чи в микрофон.

– Это хорошо, что вы целы! – радостно воскликнул мужчина. – Я боялся, что вы разбились!

– Кто Вы? Откуда Вы вообще о нас знаете? – спросил Сергей.

– Да, простите, что ничего не объяснил, – заикаясь, проговорил человек с экрана. – Я – профессор Антон Степанченко. Сейчас нахожусь в центральной башне штаба базы. Я видел, как приземлился ваш челнок. Видел, как вы обнаружили тело охранника. Видел, как вы бежали и как исчезли внутри поста охраны.

– Много Вы там у себя видели, уважаемый, – недоверчиво заметил Джим, прищурившись.

Сергей строго глянул на него, а затем обратился к новому знакомому:

– Меня зовут Сергей. Это Джим и Чи. Неужели центральная башня дает такой хороший обзор?

Степанченко, склонив голову набок, ответил:

– Это самое высокое здание на территории базы, но с такого расстояния почти ничего толком рассмотреть нельзя.

– Но нас Вы все-таки сумели разглядеть, – заметил Джим, прищурившись еще больше.

– Вы сказали, что это база? – спросил Чи. – Что за база?

Степанченко задумался.

– Исследовательская база, – ответил он после недолгих размышлений.

– Он что-то скрывает, – прошептал Джим, отвернувшись в сторону.

– Что здесь исследовалось? – спросил Сергей.

– Много чего, – протянул Степанченко.

– Твари? – спросил Джим. – Вы здесь исследовали этих тварей? Или создавали их?

Степанченко замолчал. Он глядел на Джима, сжав челюсти, не выглядя при этом, однако, разозленным или обиженным. Наконец, он начал медленно говорить:

– В некоторых колониях, расположенных очень далеко друг от друга, недавно стали обнаруживать новые, неизвестные доселе науке минералы…

– Они случайно не голубоватого цвета? – спросил Чи.

– Да, они… – удивился Степанченко. – А откуда вы знаете?

– Мы летим с Титана-2, – ответил Сергей. – И везем такие минералы на Землю.

Степанченко нахмурился.

– Это не очень хорошо, – сказал он.

– Почему? – спросил Джим.

– Я продолжу свой рассказ, – Степанченко откинулся в кресле, и теперь на нем можно было разглядеть необычный костюм. Он был оранжевым с черными элементами и даже при таких помехах было заметно, что сделан он не из обычных материалов. – Мы начали изучать эти минералы, чтобы понять, какую пользу они могут принести. В своих исследованиях мы зашли довольно далеко, изучили структуру минералов, но не нашли совершенно никаких особенных свойств. Кроме одного – при низких температурах минерал превращается в желеобразную субстанцию.

– Первый раз слышу, что твердое тело превращается в жидкость при низких температурах, – пожал плечами Сергей.

– Это еще не все, – Степанченко поднял палец. – При комнатной температуре вещество снова кристаллизировалось! А все, что находилось внутри него, оставалось там. Да к тому же сохраняло все свои свойства при последующем плавлении минерала!

– Даже живой организм? – удивленно спросил Чи.

– До эксперимента с мышами мы не дошли, – ответил Степанченко. – Но насекомых мы заточали в этих кристаллах. Даже через месяц при извлечении насекомые оставались живыми.

– Значит, минералы временно останавливают их жизнедеятельность?! – воскликнул Сергей.

– Это было первым важным открытием, связанным с минералами, – продолжил Степанченко. – Но не единственным. Еще более интересное открытие мы сделали, когда исследовали изначальное содержимое этих минералов.

– То, что было заключено в них давным-давно, – уточнил Чи.

– Именно! – Степанченко кивнул. – И оказалось, что минералы содержат в себе что-то, похожее на бактерии. Они существовали на этой планете тысячелетия назад.

– Внеземная жизнь! – воскликнул Джим.

– Эти микроорганизмы обитали здесь до тех пор, пока температура планеты не возросла, – Степанченко сделал жест рукой, показывая, насколько возросла температура. – Тепло, привычное для нас, погубило всю жизнь на планете, превратив жидкость в кристаллы и заключив жизнь внутри них.

– А здесь сейчас действительно очень тепло, – неуместно заметил Джим.

– Любой живой организм постепенно может приспособиться к окружающей его среде, – сказал Чи, задумчиво теребя свою бороду-косичку.

– Если только условия на планете не поменялись слишком быстро, – предположил Сергей.

– То есть, невероятно быстро, – добавил Чи. – Значит, это произошло вследствие чего-то нехорошего.

– Мы тоже пришли к тем же выводам, – Степанченко снова кивнул. – Хотя и не смогли понять, что привело к таким последствиям. Но это довольно быстро перестало нас интересовать, потому что в процессе изучения этих микроорганизмов мы сделали величайшее открытие за последнюю сотню лет. Его случайно совершил один неопытный сотрудник, вылив жидкость, в которой находились эти организмы, в горшок с комнатным растением, которое давно уже завяло. После взаимодействия с этими микроорганизмами растение вновь ожило. Возобновились все его жизненные функции.

– Рискну предположить, что было решено опробовать это на людях, – сказал Чи.

– Кажется, я начинаю понимать, что это были за твари, – воскликнул Джим.

Степанченко поднял руку, прося тишины.

– Вскоре мы опробовали готовое вещество на животных, – продолжил он. – Результат превзошел все ожидания. Мыши переставали болеть. Ну, те, которые были чем-нибудь больны. Более того, после этого они становились невосприимчивы ко всем заболеваниям. Мы пытались заразить их чумой, оспой, СПИДом и даже вводили в их тела различных паразитов. Но все вирусы и паразиты погибали, не успевая вызвать даже симптомов.

– Не может быть! – Сергей даже раскрыл рот от удивления.

– Мы вводили вещество мышам внутривенно, – Степанченко замолчал на некоторое время. – Через несколько месяцев мы стали вводить это вещество подопытным людям.

– Людям? – переспросил Чи. – Я не удивлен.

– Я тоже, – сказал Джим.

– Как вы могли так скоро начать экспериментировать на людях? – Сергей развел руками.

– Это теперь мы знаем, к чему это привело, – Степанченко замотал головой. – А тогда это было сбывающейся мечтой! Знаете, что мы открыли? Это называется П А Н А Ц Е Е Й! Это мечта человечества! Никаких болезней, всеобщее счастье!

– Нобелевская премия, миллиардные прибыли… – добавил Джим.

– И это, конечно, тоже, – Степанченко даже улыбнулся.

– Но что-то пошло не так, – предположил Чи.

– Все начиналось хорошо, – Степанченко пожал плечами. – То есть, почти все. Мы многократно все проверили. Первыми подопытными стали мужчина, больной раком легких, и женщина, страдающая от сильной сердечной недостаточности. Они так рвались участвовать в эксперименте, что мы поддались на их уговоры…

– Не сильно, наверное, вы и отпирались, – ехидно сказал Джим.

– Мужчине оставалось жить с месяц, – продолжил Степанченко. – Мы не могли ему отказать. Но, как вы верно предположили, кое-что пошло не так. Женщине внутривенная инъекция помогла, а того парня она убила. Как мы потом узнали, гормон, специфичный для мужчины, является для новых микроорганизмов врагом. Маленькие, но очень гордые бактерии самоуничтожались. Они закупоривали собой кровеносные сосуды, что приводило к летальному исходу. Тогда мы видоизменили эти бактерии, примирив их с мужским организмом. Теперь вакцина была безопасна для мужчин. Но она была не так эффективна, как изначальная. Более того, инъекция стала немного неприятной – она делалась под лопатку.

Джима передернуло.

– Уф! Ненавижу уколы под лопатку! – сказал он.

Сергей и Чи метнули в него свои осуждающие взгляды.

– Что? – развел руками Джим. – Я действительно терпеть их не могу!

Чи с Сергеем переглянулись между собой. Такие подробности звучали немного странно.

– Так вот, – Степанченко сцепил пальцы на груди. – В целях повышения эффективности инъекции мы попытались скрестить эти микроорганизмы, которые, кстати, мы назвали панацинами, с другими бактериями и вирусами. Ни к каким результатам это не привело – панацины уничтожали любых сожителей. Однако при взаимодействии с клетками живых организмов они начинали активную деятельность, перестраивая клетку и, как следствие, весь живой организм так, как им хотелось. Этот процесс продолжался очень долго. Через три года мы впервые серьезно задумались над тем, что именно эти микроорганизмы считают идеальным организмом. Задумались мы по той причине, что растение, которое первым ощутило на себе действие панацинов, отрастило себе пасть и стало питаться насекомыми.

– Но к этому времени было уже поздно что-либо менять, так? – спросил Сергей.

– Верно. Мы не придали особого значения случаю с цветком. А еще через два года люди, привитые панацинами, стали… – Степанченко стал тереть ладони, пытаясь подобрать слово. – …видоизменяться.

– Превращаться в злобных тварей! – уточнил Джим.

– Нет! – резко сказал Степанченко. – Тогда еще нет. Постепенно все, кто был привит, стали жаловаться на боль в суставах. Затем они стали терять человеческий облик. Они стали уродливыми. Естественно, сразу стало ясно, что причина этих изменений – панацины. Привитые начинали винить нас во всем, что происходило.

– А что, был виновен кто-то другой? – язвительно спросил Чи.

– Да, это было нашей ошибкой, – Степанченко кивнул. – Но мы совершенно ничего не могли уже сделать. Толпы изуродованных людей подняли бунт в городе. Мы оборонялись, как могли, но военных в городе было в разы меньше, чем привитых. Три месяца держалась наша оборона. И лишь когда она рухнула, мы поняли, что нас атакуют уже не просто изуродованные люди, а голодные чудовища. Панацины довершили свою работу, превратив людей в безжалостных диких животных.

Степанченко закрыл лицо руками.

– Вы хотите сказать, – медленно проговорил Сергей. – Что весь город…

– Те, кто не был привит, стали жертвами тех, кто был, – прохрипел Степанченко. – Мало кто сумел убежать тогда. И я даже не знаю, где прячутся остальные. Если, конечно, эти остальные еще существуют…

Несколько долгих минут в воздухе висела тишина, нарушаемая лишь тихим гулом систем охлаждения компьютера.

– У Вас есть какие-нибудь идеи? – спросил, наконец, Чи, предварительно прочистив горло.

Степанченко убрал руки от лица и посмотрел на Чи сочувствующим взглядом.

– Была одна, – отозвался он. – Послать сигнал бедствия.

Тут Степанченко громко расхохотался.

– Почему бы не отослать сообщение, предупредив об… – начал было Чи.

– Да потому что половина систем вышла из строя, – Степанченко затряс руками. – Если бы я мог послать сообщение, я бы послал его! К тому же, я никак не ожидал привлечь внимание туристов!

Джим нахмурился.

– Мы – не туристы, – строго проговорил он. – Мы – ученые.

– А чье же тогда внимание Вы хотели привлечь? – спросил Чи.

Степанченко заерзал в кресле.

– Мы послали нескольких человек на Землю, чтобы сообщить о случившемся, – ответил он. – Мы надеялись, что военные что-нибудь придумают.

– При чем здесь военные? – спросил Сергей.

Степанченко вздохнул.

– Это засекреченная военная колония, – медленно заговорил он. – Именно военные спонсировали наши исследования.

– А на кой черт военным спонсировать изучение минералов? – воскликнул Джим.

– Слушайте, – Степанченко нервно развел руками. – Да нам не особо интересно было, кому и зачем это нужно. Нам предлагали заниматься любимым делом за огромные деньги. Вы тоже согласились бы на что угодно при таком раскладе.

Сергей и Чи снова переглянулись, а Джим отвернулся и покашлял в кулак.

– Вам нужно перебраться ко мне, – вдруг выпалил Степанченко. – Вы ведь ученые, вместе мы сможем что-нибудь придумать!

– Да, Вы правы, профессор, – сказал Чи. – Это Ваш единственный шанс.

– Мой… шанс?! – недоумевая, переспросил Степанченко.

– Ага! – сказал Джим. – У нас тут недалеко челнок, рассчитанный на четырех человек, помните?

Тут Чи повернулся к Джиму и схватил его за руку.

– Ты сказал «четырех»! – прошептал Чи. – Мы совсем забыли про Софи!

Они ненадолго замерли в растерянности, а затем ринулись вниз.

– Эй! – крикнул им вслед Степанченко. – А как же я?

Софи за все это время не сдвинулась с места. Она все так же сидела на полу в той же позе. Джим подбежал к ней первым и попробовал потрясти за плечо.

– Софи, ты слышишь меня? – озабоченно спросил он.

Но девушка никак не реагировала ни на слова, ни на действия Джима.

– Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что у нее шок, – сказал Чи, присев напротив Софи.

– Я не знаю, – спросил Джим, посмотрев на Сергея. – Может… треснуть ей?

– Ты что, дурак? – воскликнул Сергей. – Это точно не поможет!

– Ладно, – сказал Чи, встав и направившись к джипу. – Попробуем выбраться отсюда, а там решим, что с ней делать.

– Мы так решительно встретились со стеной, – сказал Сергей. – Что я не уверен в жизнеспособности этой машины.

– Значит, нужно починить ее, – Джим взял Софи на руки, что тоже никак не повлияло на ее состояние. – И валить отсюда.

Он посадил девушку на заднее сиденье и решил попробовать привести ее в чувства, закрыв ей нос и рот рукой. Софи теперь не могла дышать, но все равно не двигалась.

– Главное – не убить тебя, – сказал Джим и толкнул Софи в плечо.

Внезапно глаза девушки расширились, она откинула руку Джима в сторону резким взмахом одной руки и затем, словно на автомате, нанесла сильный удар кулаком другой в цель, которая находилась ближе всего к ней. Джим, не выдержав неожиданного попадания в челюсть, отошел от двери джипа на несколько шагов.

– Что еще за..? – донеслось из салона машины непристойное высказывание.

Ругань продолжалась еще несколько секунд, затем наступило такое долгожданное и на редкость приятное молчание.

– Кажется, Софи пришла в себя, – предположил Чи.

– Такая милая девушка, – расстроенно пробормотал Сергей. – С тремя высшими образованиями…

– Ага, – продолжил Чи. – А выражается, что твой сотрудник внутренних органов на допросе.

– А еще дерется… – добавил Джим, потирая щеку. – Тоже… как те же самые…

Софи вышла из машины. Взлохмаченная, помятая и покрасневшая она была похожа на умалишенную.

– Ты, – хриплым шепотом проговорила она, направив на Джима свой указательный палец. – Ты пытался меня задушить!

Джим поднял руки, словно на него был направлен не палец, а ствол крупнокалиберной винтовки.

– Согласен, – быстро заговорил он. – Очень глупо получилось.

– Ты пытался ее задушить? – Чи удивленно приподнял бровь.

– Нет, – Джим замотал головой. – Подобное лечат подобным. Ну, или что-то вроде того. Вот я и решил, что если она сильно испугалась и впала в ступор, то нужно ее напугать еще сильнее, чтобы привести в себя.

Софи от негодования раскрыла рот, а затем, так ничего и не сказав, села обратно в машину, сложила руки на груди и отвернулась от Джима. Чи помотал головой и вернулся к починке двигателя джипа.

– Блестяще! – воскликнул Сергей и последовал примеру Чи.

– Что? – крикнул Джим, ни к кому конкретно не обращаясь. – У меня ведь получилось!

Никто не обращал на него внимания, но он продолжал говорить:

– Необычная ситуация – необычные действия. Может, я придумал новый способ лечения шокового состояния! Может, мне Нобелевскую премию вручат!

– Джим, заткнись и помоги здесь! – донесся голос Чи.

* * *

– Известно ли Вам, гражданин Стромелл, что в секторе, который является частью запланированного Вами маршрута, имеется секретная военная база?

– Военная база? То есть… ммм… нет, Ваша честь. Я в первый раз об этом слышу.

– Это хорошо, гражданин Стромелл, что Вы о ней не знаете. Неудивительно, она ведь секретная. Плохо то, что экипаж снаряженного Вами корабля перестал отвечать на вызовы, находясь, судя по всему, где-то рядом с этой базой.

– Ну, если это пусть и секретная, но военная база, то о непрошенных гостях сразу станет известно.

– Сомневаюсь, гражданин Стромелл. Скажите, как Вы считаете, что могли сделать Ваши люди такого, что с базы тоже перестали поступать сообщения?

– Что могли сделать мои люди? Что-то я не… Подождите! Вы что, считаете, что это саботаж? Нет, на борту даже ничего такого не было…

– В мою работу не входит считать что-либо. Я пытаюсь понять, как связаны между собой потеря связи с Вашим экипажем и потеря связи с целой военной базой.

* * *

По пустынным улицам заброшенного города ехал джип. Сергей старался вести как можно аккуратнее, поэтому машина двигалась медленно. Джим сидел впереди и, напрягая глаза, всматривался в каждый переулок, чтобы заранее заметить угрозу. Чи старался найти дорогу к челноку по карте, которая оказалась в багажнике. Софи, все еще не полностью пришедшая в себя, глядела то в одно окно, то в другое. Поездка выдалась спокойной. Хотя один раз Джим заметил вдалеке три силуэта, но автомобиль остался незамеченным.

– Если я прав, – сказал Чи, наклонившись ближе к Сергею. – То нам нужно попасть на параллельную улицу. Она приведет нас прямо к нашей посадочной площадке.

– В прошлый раз ты говорил, что к площадке нас выведет дорога, по которой мы едем сейчас, – заметил Джим.

– В прошлый раз я тоже говорил: «Если я прав…», – напомнил Чи.

– А вот и поворот, – сказал Сергей, указав пальцем вперед.

Когда джип оказался на параллельной улице, Чи сказал:

– Смотри, Джим, я оказался прав!

– …на этот раз! – ответил Джим.

Не далее чем в трехстах метрах от машины строения заканчивались, начиналась полоса посадочных площадок. Но все они были пусты.

– Мальчики, а где наш челнок? – дрожащим голосом произнесла Софи.

Дальнейшее движение машины было невозможным по причине отсутствия дороги и наличия бордюров, поэтому Сергей заглушил мотор.

– Без паники! – сказал он, остерегающе подняв руки перед собой. – Наверное, наша площадка дальше.

Пассажиры вышли из автомобиля и подошли ближе к площадкам.

Джим повернулся лицом к городу.

– Припоминаешь вид? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Его спутники тоже обратили взор на город.

– Кажется, вид тот же, – протянул Чи. – Только угол…

– Мы были значительно левее, – Софи закивала головой.

Джим повернул голову сначала влево, затем вправо.

– Отсюда видно дальние площадки, – сказал он. – Но нет ни одного корабля.

– Это странно! Неужели ни один человек в таком большом городе не имел никакого транспорта? – сказал Сергей и направился к ближайшей площадке. Он пересек ее и пошел дальше. Наконец, остановился и замер. Через минуту он крикнул:

– Эй! Сюда! – и, помахав рукой, добавил: – Все очень плохо!

Джим, Чи и Софи побежали к товарищу.

– И как это я не заметил такой пропасти? – сказал Джим, встав чуть позади Сергея.

– Когда мы садились, нам было не до этого, – ответил Чи, поравнявшись с Джимом. – А когда уже сели, не обратили на нее внимания. К тому же, здесь резкий подъем – сверху не видно обрыва.

– А что здесь плохого? – спросила Софи, встав рядом с Сергеем.

– Наклонись и посмотри вниз, – тихо сказал Сергей.

Софи заглянула вниз, но ничего не увидела. Затем нагнулась еще ниже, но все равно не заметила ничего интересного. Она уже хотела пожать плечами и отойти от пропасти, но Сергей взял ее за плечо и указал пальцем на непонятно откуда торчащий железный прут. Софи опустилась на колени и опустила голову так низко, как смогла. Затем вдруг вскочила.

– Мамочка! – закричала она и прижала руки к губам.

Джим и Чи сразу же бросились вперед, чтобы узнать, в чем дело. Железный прут оказался ничем иным, как антенной, торчащей из крыши какого-то небольшого космического судна. А рядом, чуть левее, лежал тот самый челнок, на котором они совсем недавно опустились на эту планету.

– Отлично! – подытожил Джим. – Какие-нибудь еще прекрасные новости сегодня будут?

Тишину нарушали лишь всхлипывания Софи. Чи подошел к ней и положил руку ей на плечо.

– Возьми себя в руки, – сказал он ей. – Мы что-нибудь придумаем.

– Софи, сейчас нельзя впадать в отчаяние или сходить с ума, – сказал Сергей. – Нам нужна твоя помощь.

Софи вытерла слезы, оправила одежду и попыталась успокоиться.

– Да, возвращайся к нам! – воскликнул Джим. – А то мне снова придется приводить тебя в чувства. На этот раз я, наверное, попробую метод подзатыльников.

Сергей цыкнул, сердито посмотрев на него.

Софи вдруг рассмеялась.

– Дурак! – она попыталась сказать это строго, но никак не могла перестать смеяться. – Может, лучше метод пинков под зад?

Джим тоже не смог сдержаться и засмеялся.

– А метод переезда на джипе? – сказал Чи, также расхохотавшись.

Сергей тоже смеялся, не понимая при этом, как вообще в такой ситуации можно радоваться, да и юмор был плоским. Хотя образование подсказывало ему, что в такой ситуации такое бывает.

– Очень эффективен метод доктора Топоровича! – с трудом выговорил он.

Как-то странно звучал этот дружный смех людей, застрявших в городе, кишащем непонятными существами.

Веселье прервалось в один миг, когда земля вдруг затряслась под ногами и образовался разлом, из которого что-то вырвалось на поверхность. Пыль осела – над землей возвышался красный червь не менее десяти метров в длину. Он сразу же попытался схватить Чи, который ближе всех находился к нему. Чи отпрыгнул, но огромные челюсти сомкнулись на его руке.

Чи пронзительно закричал. Джим подхватил его и запихал в джип на заднее сиденье, а сам сел за руль. Сергей занял переднее место, а Софи – рядом с Чи.

Машина рванула с места, унося людей от чудовища.

– Что с ним? – Сергей повернулся лицом назад.

– Он потерял сознание, – ответила Софи, кое-как положив Чи на сиденье. – Эта штука откусила ему полруки.

Аптечка находилась за задним сиденьем на самом видном месте. Софи достала оттуда бинт и перемотала им обрубок руки Чи.

– Сергей, куда ехать? – крикнул Джим.

– Обратно, конечно, – Сергей взмахнул руками. – Куда ты еще можешь поехать?

– Да я понял, что обратно, – кричал Джим. – Маршрут! Маршрут!

– Я не помню, – Сергей тоже начал кричать. – Чи смотрел карты!

– Пожалуйста, не кричите! – в слезах воскликнула Софи. – Мне и так страшно!

Джим с Сергеем замолчали. С заднего сиденья донесся тихий голос:

– Езжай прямо до первого поворота направо. А там поедешь прямо, пока не увидишь указатель.

– Чи! – пропищала Софи. – Ты… как?

– Ну… будто руку откусили! – ответил Чи и снова потерял сознание.

– Хорошо, что он жив, – сказал Сергей.

– Это ненадолго, – откликнулась Софи, всхлипывая. – Странно, что он вообще пришел в себя. Я даже не знаю, что можно сделать в такой ситуации.

– Ты ведь медик, черт тебя подери! – воскликнул Джим.

– Я медсестра, а не хирург, Джим! – закричала Софи.

– Доберемся до поста, а там посмотрим, – сказал Сергей, положив руку Джиму на плечо. – Сейчас мы точно ничего не можем для него сделать.

Через некоторое время Джим заметил указатель и свернул к посту охраны. Еще через минуту машина въехала в гараж, и Джим заглушил мотор. Сергей, стрелой вылетев из джипа, закрыл ворота, затем помог Джиму вытащить Чи.

– Давайте его сюда, – сказала Софи, сбросив все со стола, стоявшего у дальней стены гаража.

– Я поищу что-нибудь, – сказал Джим, уложив Чи, и побежал к входной двери.

– Сергей, на сидении джипа осталась аптечка, – сказала Софи, склонившись над Чи.

Но не успел Сергей сделать и двух шагов, как в гараже снова появился Джим.

– Проклятие! – крикнул он, закрыв за собой дверь и навалившись на нее спиной.

– Что такое? – спросил Сергей, остановившийся на полдороги к джипу.

– Там эти штуки! – ответил Джим, показывая большим пальцем назад через плечо.

– Черви? – испуганно спросила Софи.

– Нет, – Джим резко замотал головой. – Твари.

Софи с Сергеем растерянно переглянулись.

– Мы не можем бежать, – сказал Сергей. – Некуда!

Тут Софи словно осенило. Она вспомнила, что Джим в дороге рассказал ей о переговорах с профессором.

– Степанченко знает! – воскликнула она и побежала наверх, в переговорную.

По ту сторону экрана никого не было, но связь не прервалась.

– Профессор! – Софи завизжала в микрофон так пронзительно, что на том конце ее могли услышать и без помощи микрофона. Больше она ничего не смогла из себя выдавить, потому что почувствовала, что сейчас снова начнется истерика.

Через некоторое время Степанченко с растерянным и испуганным видом приник к экрану.

– Что случилось? – спросил он.

– Нам нужна помощь! – Софи взяла себя в руки и постаралась говорить спокойно. – У нас один серьезно пострадавший и… и… – тут она не смогла сдержаться и зарыдала. – На нас… на… напали эти… штуки!

Степанченко быстро заговорил:

– Вы можете покинуть пост охраны? Убежать?

– У нас… есть… джип, – ответила Софи, пытаясь успокоиться.

– Джип охраны? – спросил Степанченко. – Хорошо. Садитесь в него и езжайте на север до площади. Вы не сможете ее не заметить. Там свернете на запад и доедете до самой высокой башни любыми дорогами – они все ведут к ней. Там я вас встречу. В бардачке всегда должен быть компас, кстати.

Софи вскочила и сбежала вниз, ничего не ответив Степанченко.

– Быстрее в машину! – крикнула она Сергею и Джиму. – Берите Чи, мы поедем к Степанченко.

Сергей поднял Чи на руки, как берут ребенка, и быстрым шагом направился к джипу. Джим, в свою очередь, двинулся за ним, чтобы помочь, но как только он отошел от двери на два шага, за его спиной раздался грохот от сильного удара. Джим остановился в замешательстве, пытаясь решить, стоит ли ему идти к машине или попробовать сдержать дверь. Последовал еще один сильный удар. Создавалось впечатление, что это были не удары кулаками, а кто-то бросался на дверь всем своим весом.

– Джим, скорее! – крикнула Софи с водительского сиденья.

Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. В гараж, оглядываясь по сторонам, вошли два уродливых существа. Они очень походили на людей, только лица их были чудовищно обезображены. Их рты были словно разорваны, подбородки висели у самой груди. Глаза были на выкате, а носы так растянулись, что превратились в вертикальные прорези. Головы покоились на чересчур толстых шеях. Кожа этих существ была ярко-оранжевой, а волосы отсутствовали вовсе.

Джим запрыгнул на заднее сиденье. Не успел он захлопнуть дверь, как джип резко рванул с места.

Через минуту машина уже неслась по запыленным дорогам пустынного города.

– Теперь я их разглядела! – лопотала Софи, ерзая в кресле. – И зачем я вообще на них смотрела! Лучше бы я их вообще не видела! Да лучше бы я ослепла!

– Софи, – сказал Сергей. – Хватит уже!

Он положил руку ей на плечо, отчего она даже подпрыгнула на месте. Это немного привело ее в себя. Она растерянно посмотрела на Сергея, затем обернулась, чтобы глянуть на Джима и Чи.

– Софи, т ы з н а е ш ь, к у д а н а м е х а т ь? – медленно, с расстановкой спросил Сергей.

Девушка на секунду растерялась еще больше, но тут же уверенно закивала головой.

– Я знаю дорогу, – ответила она. – Там, в бардачке, компас. Достань его, пожалуйста.

– Сейчас мы едем на север, – сказал Сергей.

– Откуда ты знаешь? – спросила Софи.

Сергей вздохнул.

– Дело к вечеру, солнце слева, – сказал он.

Далее они ехали в тишине, пытаясь переварить все то, что с ними случилось. Многовато было событий за один день. Через некоторое время Кэрролл решил, по своему обыкновению, разрядить ситуацию.

– Сергей, – позвал он с заднего сиденья. – Ты никогда не замечал, что у тебя есть привычка постоянно класть руку на плечо соседа?

– Это не привычка, – ответил Сергей, не оборачиваясь. – Я ведь психолог, забыл? В стрессовой ситуации человека можно поддержать, дав ему понять, что он не один. Не важно, каким способом. Это немного успокаивает.

– Успокаивает? – удивленно спросил Джим. – И кого это, интересно, может успокоить?

– Меня, например, – отозвалась Софи. – Мы подъезжаем.

Башни штаба базы были настолько высокими, что их можно было разглядеть почти с любой точки города, несмотря на окружающие строения. Дорога, на которую свернула Софи, вела прямо к центральному входу в штаб. Подъехав ближе, пассажиры заметили фигуру человека, находящегося у его дверей.

– Там кто-то стоит, – взволнованно сказала Софи и указала пальцем на башню.

– Вижу, – хмуро сказал Сергей. – Не к добру это.

– Может, это Степанченко? – предположила Софи.

– Ага, – сказал Джим. – Доктор Франкенштейн лично встречает повозку с добровольцами!

– Сейчас уж точно не до шуток, – сказал Сергей. – Мне слабо верится, что все здание настолько безопасно, что он может спокойно спускаться вниз и подниматься вверх.

– Нет-нет, – воскликнула Софи. – Смотри, это он! Этот странный костюм!

Машина подъехала к зданию достаточно близко, чтобы из салона можно было рассмотреть встревоженное лицо профессора. Когда джип остановился, Степанченко подбежал к нему и помог вынести раненого.

– Его нужно поднять на семнадцатый этаж, – сказал он. – Там есть все необходимое для операции. Только не смейте заезжать на другие этажи – они кишат тварями!

* * *

– Здравствуйте, гражданин Стромелл. Я здесь, чтобы выяснить, что Вы знаете о случившемся.

– Случившемся? С моей командой? С ними что-то случилось?

– Нет, мы не знаем, что с ними случилось. Признаться, нас это вообще не интересует.

– Нас? Кто Вы такой?

– Можете называть меня Дознавателем. Больше Вам ничего не следует знать.

– Если Вы говорите не о моей команде, то о чем?

– Вопросы здесь задаю я, мистер Стромелл. Если Вы действительно ничего не знаете, то просто снова вернетесь в зал суда.

– А что я должен знать?

– В том-то все и дело, что Вы ничего не должны знать. И нам нужно быть уверенными, что Вы не при делах.

– Я должен пройти тест на полиграфе?

– Что Вы, гражданин Стромелл, полиграф сейчас используют только дети, когда играют в шпионов. Нам достаточно только видеозаписи Вашего допроса.

– Я ничего такого раньше не слышал.

– Конечно, гражданин Стромелл. И не услышите впредь. Итак, что Вам известно о планете Пустошь-14?

– Пустошь-14? Мне известно то, что известно каждому. Я точно не знаю все эти планеты по счету, но их назвали Пустошами не просто так. На них не было обнаружено почти ничего полезного. Строить на этих планетах колонии настолько невыгодно, что их хранят в базах данных только на тот случай, если случится катастрофа, и население какой-либо планеты срочно придется переселять.

– Ясно. Я продолжу задавать вопросы, а Вы продолжите на них отвечать. Я не буду Вас перебивать, поэтому мы закончим все очень быстро.

* * *

Его веки были словно налиты свинцом. С огромным трудом открыл он глаза, но картинка была настолько размыта, что закрыл их снова. Затем протянул правую руку в сторону, нащупал на столике у кровати свои очки-циклопы и надел их. Глубоко вздохнул, чувства постепенно стали приходить в порядок. Почувствовав тупую боль в левой руке чуть пониже локтя, машинально положил туда здоровую руку. Но вместо привычного тепла пальцы наткнулись на что-то холодное и твердое. Он с трудом поднял ноющую конечность, которая стала вдруг очень тяжелой, чтобы осмотреть ее. Ниже локтя его руку покрывала металлическая перчатка, заканчивающаяся грубым двупалым манипулятором. Не в силах сдержаться, он закричал что было мочи.

Через несколько секунд он почувствовал, что кто-то приложил холодную ладонь к его щеке.

– Чи, ты слышишь меня? Это я – Софи! – услышал он голос.

Он перестал кричать и повернул голову в ту сторону, откуда донесся звук, встретился взглядом с девушкой, ладонь которой оказалась холодной из-за надетой резиновой перчатки, а затем оглядел комнату. Рядом стояли трое мужчин. Наконец, его мысли прояснились.

– Ребята, где мы? – спросил он.

– Мы в безопасности, – ответил Джим.

– Мы в главном здании базы, – пояснил Сергей.

Чи приподнялся и провел правой рукой по своей блестящей лысине. Затем еще раз оглядел присутствующих.

– А я Вас вспомнил, – сказал он и указал пальцем на Степанченко. – Вы тот профессор.

Степанченко молча кивнул.

Тут лицо Чи снова стало встревоженным, и он снова посмотрел на свою металлическую руку.

– Что это за штука у меня на руке? – спросил он, вздрогнув.

Джим вздохнул.

– Эта штука у тебя не на руке, приятель, – сказал он. – Она у тебя вместо руки.

– Чи, – сказала Софи, опустившись на корточки у его кровати. – Ты помнишь, что случилось?

Чи пожал плечами. Потом кивнул.

– Да, помню, – сказал он. – Это та тварь укоротила меня.

– Я провел операцию и соединил все нервные окончания с механическим протезом, – сказал Степанченко.

– Зачем? – спросил Чи.

Степанченко растерялся.

– Ну… – протянул он. – Я, право… не ожидал такого вопроса…

– Я считаю, он поступил верно, – вмешался Сергей. – В ситуации, в которой оказались мы, лучше иметь тяжелый металлический протез, чем обрубок руки.

Джим удивленно посмотрел на Сергея.

– Тебе не кажется, что ты как-то грубовато преподнес ему факты? – спросил он и пренебрежительно добавил: – Психолог…

– Ладно, – сказал Степанченко. – Давайте выйдем и дадим ему передохнуть и собраться с мыслями…

– Не нужно, – сказал Чи, поднимаясь с кровати. – Я в порядке.

– Тогда давайте пойдем в столовую, – предложил Степанченко. – Вы наверняка проголодались.

Через несколько минут они впятером сидели за длинным столом с полными подносами еды. По большей части это были консервы, но очень приличного качества.

– Скажите, профессор, – первым заговорил Сергей. – Откуда взялись гигантские красные черви?

Степанченко чуть не подавился пюре.

– Какие еще черви? – спросил он.

– Один из них и укоротил мою конечность, – ответил Чи.

– Нет, я впервые слышу о червях, – Степанченко замотал головой. – Вы говорили о тварях, вот я и подумал, что вы имеете в виду пастей.

– Каких еще «пастей»? – спросил Джим.

Степанченко положил ложку, понимая, что поесть теперь ему придется нескоро.

– Когда мутанты стали осаждать город, нам часто приходилось переговариваться с другими людьми. Для простоты мы дали разным типам мутантов характеризующие их названия… – начал он.

– Подождите-подождите, – прервал его Джим. – Вы хотите сказать, что эти твари еще и разные?

Степанченко вздохнул.

– Я говорил, что мы пытались найти способ доставлять панацины в организм максимально эффективно и безболезненно, – сказал он.

– Самый безболезненный способ приема лекарств – прием внутрь, – сказала Софи, положив руку на стол ладонью кверху.

– Дайте-ка, угадаю! – воскликнул Джим. – Те уроды с большими ртами и принимали ваши панацины внутрь!

– Верно, – ответил Степанченко. – Но были и более неудачные способы их приема.

– А способ приема лекарств с последующими мутациями, видимо, крайне удачен, – иронично заметил Чи.

– Подожди, Чи, – сказал Сергей. – А какие еще были мутации?

Степанченко снова вздохнул.

– Первоначально инъекция была очень неприятна, – начал он.

– Ах да! – вспомнил Джим. – Под лопатку.

– Именно, – кивнул Степанченко. – Панацины меняли структуру организма очень медленно, но последовательно. Укол под лопатку приводил к мутациям спинных мышц – их масса резко возрастала, что приводило к крайней неповоротливости мутанта…

– Это хорошо, – заметил Сергей.

– …и невероятной физической силе, – закончил профессор.

– Это плохо, – сказал Чи.

– Однако, – продолжил Степанченко. – Таких мутантов довольно мало, потому что следующую вакцину мы изобрели довольно быстро.

– Микстура с малиновым вкусом? – предположил Джим. – Или спрей для носа?

Степанченко поморщился и мотнул головой.

– Нет, – сказал он. – Сначала мы смогли переделать вакцину так, что она стала более эффективна. Скорость распространения панацинов в организме резко возросла.

– Что, неужели укол… – спросил Чи и указал пальцем себе пониже спины. – Туда?

Джим хохотнул.

– Я представил себе этого мутанта, – сказал он. – Как он выбивает двери, поворачиваясь к ним спиной и…

Сергей улыбнулся, а Софи цыкнула и отвернулась, стараясь сдержать улыбку.

– Нет, такой способ не подходил, – сказал Степанченко, пожав плечами. – А эти мутанты выбивают двери здоровенной левой рукой…

– Укол в плечо, – понял Чи и кивнул.

– А что насчет женщин? – спросила Софи. – Вы говорили, что они как-то по-другому реагируют на панацины.

Профессор опустил голову и уперся руками в колени.

– С женщин-то все и началось, – медленно начал он. – Женский организм не отвергал панацинов в естественном виде. Поэтому мы делали им внутривенные инъекции.

– Кровь, – воскликнула Софи. – Мутанты изнутри!

– Не только изнутри, – проговорил Степанченко каким-то сдавленным и прерывистым голосом. – Внешне они тоже менялись. Становились такими же уродливыми, как другие.

Тут он поднял голову, и всем стало видно, что он плачет.

– Моя дочка, – речь его прерывалась глубокими вздохами. – Я сам делал ей укол.

Профессор погрузился в глубокие и мрачные раздумья. Несколько минут все присутствующие сидели неподвижно. Наконец, Джим поднялся, собрал посуду с остатками ужина и, указав своим товарищам головой на выход, вынес ее. Софи, Сергей и Чи тихо поднялись и вышли из столовой. Через некоторое время к ним присоединился Джим.

– Сейчас он нам уже ничего не расскажет, – сказал он.

– Я даже не знаю, – растерянно сказал Сергей. – Я не ожидал такого поворота. Чем мы можем ему помочь?

– Человеку не всегда можно помочь, – ответила Софи. – У него с дочерью такое произошло…

– Но мы встали и ушли, – не мог успокоиться Сергей. – А его оставили там одного!

– А когда мы собирались улететь с планеты и оставили его одного, это было нормально? – возмущенно развела руками Софи.

– А мне кажется, что ему сейчас как раз и нужно побыть одному, – сказал Чи, проигнорировав слова Софи, а затем повернулся и пошел в сторону «спальных», как их ранее назвал Степанченко.

– Дело к ночи, – заметил Джим. – Пора бы нам всем отдохнуть. Завтра будет длинный день…

Софи снова не могла уснуть. Она бродила по длинным незнакомым коридорам центральной башни, заглядывая в каждую комнату. Тусклое ночное освещение не давало ей возможности рассмотреть все помещения, чего она, впрочем, и не собиралась делать. Наконец, она наткнулась на комнату Степанченко. Она вошла внутрь с видом человека, который совершенно случайно оказался рядом, хотя на самом деле с самого начала искала именно это место. Профессор тоже не спал. Он сидел на кровати, положив локти на колени и спустив между ними кисти рук. Софи молча подошла к нему и села рядом.

– Антон… – позвала она.

Степанченко отрешенно взглянул на нее.

– Прости…те… что я так обращаюсь к Вам… – сказала Софи, затем быстро добавила: – …к тебе. Я… я просто хотела сказать, что… что мне очень жаль твою дочь.

Степанченко кивнул и отвернулся.

– Я сам виноват, – сказал он. – Не отговорил ее.

– Но ведь ты не знал, что так случится! – запротестовала Софи. – Никто не знал!

– Но ведь себе я же их не ввел! – Степанченко выпалил это так неожиданно, что девушка даже подпрыгнула. Он быстро взглянул на нее и, словно пытаясь извиниться за свою несдержанность, сказал:

– Спасибо тебе. Столько произошло за эти два дня, что я… – профессор покачал головой. Затем улыбнулся и добавил: – А я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

Девушка тоже улыбнулась и протянула правую руку, стянув с нее перчатку.

– Я – Софи, – представилась она.

– Ах да! – воскликнул Степанченко, пожимая ей руку. – Ты тогда говорила. Когда пыталась растормошить вашего корейского товарища. Чи, кажется?

– Да, его зовут Чи, – кивнула Софи и засмеялась. – Только он не кореец, а китаец.

Лицо Степанченко снова стало грустным.

– Сколько тебе лет, Софи? – спросил он, уставившись в пол.

Софи втянула голову в плечи.

– Двадцать семь, – смущенно протянула она.

– А Ларисочке исполнилось бы двадцать два в этом месяце, – Степанченко тяжело вздохнул.

Софи ласково положила руку ему на плечо.

– Антон, – сказала она. – Все так быстро происходило… я даже не успела тебя поблагодарить.

Степанченко удивленно посмотрел на нее.

– За что? – спросил он.

Софи уперлась ладонями в колени и сказала:

– Ты ведь просил нас о помощи, а мы взяли и уехали. И мы бы улетели, не задумываясь, если бы челнок стоял на месте. А когда мы попали в беду, ты помог. Хотя не обязан был.

Степанченко снова уставился в пол.

– На самом деле, – сказал он. – Все действительно произошло очень быстро. Я не успел ничего обдумать. Я говорил и действовал инстинктивно, как и вы.

Он пожал плечами и добавил:

– Но я не уверен, что стал бы вам помогать, если бы у меня было время хорошенько подумать.

Софи напряглась. Степанченко посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

– Так или иначе, я рад, что все сложилось так, как сложилось, – сказал он. – А теперь я бы посоветовал тебе пойти к себе и попробовать уснуть. Я, пожалуй, именно так и сделаю.

Софи кивнула, поднялась с кровати и направилась к выходу. У самой двери она повернулась и спросила:

– Как ты думаешь, мы сможем выбраться? Или хотя бы выжить?

Степанченко уже улегся на кровати, но, услышав вопрос, приподнялся на одной руке.

– Конечно, Софи, – сказал он, снова улыбнувшись. – Мы сможем и то, и другое. Я уже очень долго здесь и, как видишь, жив и здоров. А вместе выбраться будет несложно.

Девушка кивнула и вышла из комнаты. Улыбка медленно сползла с лица профессора, он опустил голову на подушку и почти сразу уснул, успокоенный неожиданным ночным разговором.

Утром вся команда уже несуществующего челнока снова собралась в столовой. Степанченко уже давно был здесь, о чем свидетельствовал приятный аромат, витающий в помещении. Увидев гостей, он ненадолго исчез в секции повара, а затем вышел с полными подносами.

– Судя по тому, что вы пришли сюда все вместе, смею предположить, что до завтрака вы решили переговорить, – сказал он, расставляя тарелки с завтраком на столе.

Джим с Сергеем переглянулись, Чи стал ковырять пальцем свою новую руку, а Софи опустила глаза.

– Позволите узнать, о чем шла речь? – спросил профессор, поставив свой стул так, чтобы видеть всех собеседников.

В воздухе повисла неловкая тишина. Наконец, Софи посмотрела на Степанченко и сказала:

– Джим нашел в одной из комнат карту города. На этой планете только одна посадочная станция.

Степанченко нахмурился.

– Ну да, – сказал он. – А что, это так плохо?

– Охо, – удрученно вздохнул Джим. – Профессор, мы ведь говорили Вам, что там творится?

– Вы сказали мне, что ваш челнок сброшен в расщелину, – ответил Степанченко.

– Так вот, – продолжила Софи. – Мы сказали не все. Кто бы это ни был…

– Или что бы это ни было, – добавил Чи.

– Да, – согласилась Софи. – Этот кто-то или что-то уничтожил не только наш челнок, но и все остальные.

Степанченко ошарашено взглянул на Джима, потом перевел взгляд на Сергея, а затем посмотрел на Софи.

– Отсюда никак не выбраться, профессор, – сказал Сергей. – Транспорта нет, связи нет, а поймать сигнал бедствия можно только с небольшого расстояния от планеты.

Степанченко закрыл лицо руками. Затем он вдруг привстал и решительно воскликнул:

– Вы ведь прилетели сюда не на челноке, верно?

Сергей пожал плечами.

– Ну, естественно, – сказал он. – На челноке-то далеко не улетишь.

– Значит, на орбите дрейфует ваш корабль, так? – радостно крикнул Степанченко, резко встал и громко хлопнул в ладоши.

– Чему Вы так радуетесь, профессор? – спросил Джим. – Что толку от того, что у нас есть корабль, если до него все равно нельзя добраться?

Степанченко засмеялся.

– Улететь с колонии можно – было бы куда. – пояснил он.

Чи наклонился к Джиму.

– Как думаешь, он совсем чокнулся или у него просто шок? – тихо спросил он.

– Не знаю. Я нашел, но еще не запатентовал один отличный метод лечения шока. Сейчас проверим! – ответил Джим и встал.

Сергей схватил его за руку и опустил обратно на стул.

– Не нужно ничего проверять, клоун, – сказал он, а затем повернулся к Степанченко и спросил: – Профессор, а как можно улететь с колонии?

Степанченко встал, упершись руками в стол, и негромко сказал:

– У начальника колонии есть специальный транспорт на экстренный случай!

– Это первая хорошая новость на этой неделе! – воскликнул Джим.

Чи и Сергей взглянули на него и улыбнулись, а Софи радостно вскочила и в порыве души обняла Степанченко. Профессор, явно не ожидавший этого, на секунду растерялся, затем отстранил девушку от себя. Подождав немного, он прокашлялся.

– Рано радоваться, – сказал он. – Чтобы добраться до этого челнока, нам еще предстоит разобраться с мутантами.

Эти слова мгновенно развеяли все веселье и надежды. В такой ситуации все эмоции проявлялись мгновенно и чрезмерно. Джим медленно произнес:

– Вы же не хотите сказать, что мы не можем улететь, пока не перебьем целый город мутантов?

Степанченко опустился на край стола.

– Челнок находится на последнем этаже этого здания, – сказал он. – А как я уже говорил, все этажи, кроме того, на котором мы находимся, да еще нескольких, кишат мутантами.

* * *

– Снова здравствуйте, гражданин Стромелл! Рад объявить Вам, что наши опасения не нашли реальной основы.

– Значит, Вы поняли, что я действительно ничего не знаю об этой планете?

– Да, гражданин Стромелл. Больше мы не смеем Вас задерживать.

– Значит, я свободен? Могу ехать домой?

– Нет. Повторю еще раз. Этого разговора не было. Вас никто никуда не забирал. Вы вернетесь в кабинет судьи для дальнейшего допроса.

– Но Вы ведь спрашивали меня о моей команде? И Вы проверили мои слова. Я не лгал, я действительно совершенно ни при чем!

– Мы получили ответы на свои вопросы. Вы не доставили нам хлопот. А Ваши проблемы нас никак не касаются.

– Но… просто… Вы ведь можете просто вырезать часть с вопросами о команде и предоставить судье?

– Простите, вырезать часть чего?

– Как чего? Отчета!

– Какого отчета?

– О том, что я действительно знаю, а чего не знаю! Вы ведь проверили меня на своем детекторе лжи.

– Но ведь Вы не проходили тест на детекторе лжи?

– Вы смеетесь надо мной? Вы ведь проверили меня при помощи видеозаписи моего допроса!

– Что Вы, гражданин Стромелл? Таких способов установления истины не существует…

* * *

Софи стояла возле окна, которым заканчивался коридор, и глядела вниз – на пустынную площадь, на заброшенные дороги, покинутые дома. Джим подошел к ней и тоже стал смотреть на этот городской пейзаж.

– Да, – сказала Софи, не отводя глаз от вида за окном. – Отсюда действительно видно почти весь город.

– Софи, – тихо заговорил Джим, пытаясь заглянуть ей в глаза. – Ммм… Послушай, прости меня, а?

– За что? – Софи в недоумении посмотрела на Джима.

– Ну, – протянул он и уставился на свои сапоги. – Я столько глупостей говорил и делал… Помнишь, тогда на корабле я неудачно пошутил о твоей личной жизни…

Софи улыбнулась и снова стала смотреть вниз.

– Потом еще чуть не придушил тебя, – продолжил Джим. – Да и вообще…

Тут он замолчал и снова взглянул на девушку.

Софи почувствовала на себе его взгляд и сказала:

– Знаешь, сейчас все проблемы, с которыми я раньше сталкивалась, кажутся мне пустяковыми. Они словно из другой жизни. А тебе так не кажется?

Джим пожал плечами.

– Я – бывший солдат, – ответил он. – У меня давно уже не было проблем, которые я мог бы назвать пустяковыми.

Софи кивнула и сложила руки на груди.

– Я, видимо, еще не до конца приняла то, что с нами сейчас происходит, – задумчиво сказала она.

Джим взял ее за руку, что вызвало у нее недоумение. Она удивленно приподняла брови и хотела что-то сказать, но он ее опередил.

– Знаешь, ты мне так нравишься, – прошептал он. – Что я нередко говорю тебе не то, что хочу сказать. И поэтому так часто говорю всякие глупости.

Софи покраснела, опустила глаза и аккуратно высвободила свою руку.

– Мне… – замялась она. – Никто раньше… не говорил, что я ему нравлюсь… из мужчин… ну, и из женщин, естественно, тоже… и…

Она похлопала себя по щекам и улыбнулась.

– Что за чушь я несу? – тихо спросила она сама у себя.

Джим растеряно пожал плечами. Софи тряхнула головой, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Знаешь, ты тоже мне… ну… симпатичен, – наконец заговорила она. – И Чи тоже… ах, что я вообще говорю? Послушай, мы сейчас в такой…

– Неприятной ситуации? – быстро предположил Джим.

– Да-да, – согласилась Софи, хотя на языке у нее явно вертелось другое слово. – Сейчас просто не время для… ну… личных отношений, да?

– Да, конечно, – Джим энергично закивал. – Ты права. Сначала выберемся отсюда, а потом ты решишь, заслуживаю ли я твоего внимания или нет, хорошо?

– Вот вы где! – крикнул им Сергей с другого конца коридора. – Мы с Чи уже обыскались вас. Степанченко зовет всех в свою комнату.

После этого он исчез из поля зрения так же внезапно, как и появился.

Софи провела рукой по волосам и сказала:

– Нужно идти. А то мы никогда не уберемся отсюда. Поговорим вечером у меня в комнате.

После этого она повернулась и пошла вперед по коридору. Сделав два шага, она остановилась и обернулась к Джиму, который двинулся было за ней.

– Только ты это… не подумай… – сказала она и пригрозила ему пальцем.

Джим недоуменно уставился на нее, подняв руки, словно находился под прицелом.

– …ну, я тебя к себе в комнату приглашаю только для того, чтобы поговорить, – объяснила она.

– Само собой, – пожал плечами Джим. – А о чем я должен был подумать?

Софи почувствовала, что попала в немного глупое положение.

– Нет, ни о чем, – быстро сказала она и двинулась по коридору, напевая себе что-то под нос.

Джим улыбнулся, покачал головой и двинулся за ней.

В комнате Степанченко стоял большой стол, который профессор вместе с Чи успели перенести из столовой, пока Сергей искал пропавших товарищей. На столе были разложены разные бумаги. Сергей и Степанченко разглядывали карту города, а Чи перебирал какие-то записки. Когда, наконец, в комнату вошли Софи с Джимом, профессор по своему обыкновению хлопнул в ладоши и сказал:

– Теперь, когда мы все в сборе, я перечислю весь список задач, стоящих перед нами. Чтобы воспользоваться челноком, нам нужно выполнить два условия. Первое – очистить верхний этаж от мутантов, второе – найти документы начальника колонии.

Сергей поднял руку.

– Стоп, – сказал он. – А зачем нам документы начальника колонии?

– В челнок можно попасть только в экстренном случае, – ответил Степанченко. – С разрешения начальника.

– А если начальник – мутант, он выдаст разрешение? – ехидно спросил Джим.

– Начальник не мог стать мутантом, – профессор покачал головой. – Потому что умер три года назад. Еще до начала мутаций.

– Умер? – переспросил Чи. – От чего?

Степанченко пожал плечами.

– Инфаркт, – сказал он. – Ноксфилд был уже пожилым человеком. Сколько я его знал, он всегда жаловался на сердце.

– А почему же его тогда не лечили? – спросила Софи. – Это ведь можно было вылечить, да?

– Можно было, – Степанченко кивнул. – Но он не хотел этого. Он был крайне против любых медикаментов, а тем более операций.

– Почему это? – удивился Чи. – Что плохого в медикаментах? Они не приносят никакого вреда организму… почти.

– Он состоял в какой-то религиозной секте, – ответил Степанченко. – Не знаю, в какой именно, но он часто повторял, что тот, кто болен, расплачивается за грехи своих предков. И если пытаться остановить болезнь, то грехи останутся неискупленными.

– Странно, – нахмурился Сергей. – Никогда ничего подобного не слышал.

– Очередной религиозный бред, – удрученно выдохнул Джим. – По мне, так это все полная чушь.

– Не соглашусь с тобой, – сказал Сергей и подошел к Джиму. – Не все так однозначно. Нельзя отрицать, что к возникновению всего, что мы видим, причастны силы, которые мы даже не в силах себе представить.

– Доброе утро! – воскликнул Джим и помахал рукой Сергею. – Ученые уже давно доказали, что все окружающее нас – не более чем результат стечения обстоятельств!

– Какого стечения! – запротестовал Сергей и хлопнул рукой по столу. – Ты действительно думаешь, что совершенно случайно может возникнуть планета, на которой совершенно случайно может возникнуть среда, в которой, опять же, случайно может появиться некий живой организм? Который вдруг сам по себе решит стать впоследствии огромным множеством других живых организмов? Попробуй набрать в стакан воды из-под крана и накрыть его крышкой. Как думаешь, оттуда вылезет динозавр?

– Может, и вылезет, – Джим пожал плечами и засунул руки в карманы. – Лет через тысячу.

– Если ты не веришь в то, что возможна вечная жизнь в Эдеме, то давай, живи себе в удовольствие, делай, что душе заблагорассудится. Только вот что ты будешь делать, если вдруг ошибся? – Сергей сощурил глаза, словно действительно ожидал увидеть прямо сейчас результат подобных действий.

– Ваш разговор совершенно ни к чему не приведет, – вмешался Чи, встав между Сергеем и Джимом. – Каждый вправе верить в то, во что он считает нужным.

Степанченко громко прочистил горло.

– Простите, конечно, что перебиваю, – сказал он. – Но ничего, что мы тут пытаемся найти способ убраться из этого явно не райского места?

Сергей сложил руки на груди и покачал головой. Джим начал интенсивно чесать в затылке. Чи опустил голову, делая вид, что разглядывает карту. А Софи улыбнулась, подошла к ним и, поднявшись на носочках, будучи на голову ниже обоих, обхватила руками шеи Сергея и Чи.

– Давайте поговорим обо всем, что нас интересует, когда окажемся в любом другом месте, – сказала она и подмигнула Джиму. – Складывается впечатление, что вы оба уже давно искали возможность это обсудить и даже речи заготовили.

Степанченко поманил их рукой. Когда они подошли к нему поближе, он указал пальцем на карту, которую положил поверх остальных. Часть карты покрывало темное пятно, словно кто-то пролил на нее кофе.

– На этой карте я отметил расположение городского морга, – сказал он. – Тело Ноксфилда находится там, в специальном герметически закрытом помещении.

– Зачем помещать труп в герметически закрытое помещение? – спросил Джим.

– Чтобы он не сгнил, наверное, – предположил Чи.

– Такова была его последняя воля, – сказал Степанченко. – Он хотел, чтобы его тело забальзамировали и поместили в стеклянный гроб. Причем в фойе штаба колонии.

Джим присвистнул.

– Ничего себе, – сказал Сергей. – Кем это он себя возомнил?

– Ну, – протянул Джим. – Он, видимо, считал, что на каждой планете должен быть свой Ленин…

– Кто такой Ленин? – нерешительно спросила Софи.

– Это тоже было связано с его религиозными взглядами, – уклончиво ответил Степанченко, не услышав Софи.

– Он что, хотел оставить такое значимое напоминание своим потомкам, чтобы они не забывали, ради кого им нужно болеть? – спросил Чи.

– Я, право, не знаю, – сказал Степанченко. – И это сейчас не имеет никакого значения. Важно то, что вместо мавзолея, о котором он мечтал, его оставили в стеклянной комнате в морге. Его даже не стали бальзамировать. Помещение полностью стерилизовали. Думали, что тело полежит там какое-то время, а потом его уберут. Но, вопреки ожиданиям, убирать тело так и не пришлось, потому что морг стал настоящим местом паломничества для всех, кто принадлежал к той же секте. К тому же, труп лежал там, как я уже говорил, три года. И всегда, когда я бывал там, мне казалось, что он сейчас встанет и подойдет ко мне.

– Он что, казался таким жутким? – спросил Джим.

– Нет, – профессор покачал головой. – Он казался чересчур живым. Будто умер минуты две назад.

– Это странно, – сказал Сергей. – А еще странно то, что на секретной военной базе было столько сектантов.

– А он не мог каким-то совершенно случайным образом принять препарат с панацинами? – протянула Софи, с подозрением прищурившись.

Степанченко сделал глубокий вздох. Он молчал довольно долгое время, покусывая нижнюю губу.

– Сам не мог, – сказал он, кивнув головой. Он стал ходить по комнате, заложив руки за спину.

– Что значит «сам не мог»? – спросила Софи.

– Я и сам подозревал что-то неладное, – признался Степанченко и остановился, взглянув на Софи.

– Можно ли конкретнее, профессор? – вяло простонал Чи.

Степанченко сел на свою кровать.

– Дело в том, – начал он. – Что у меня, как у старшего научного сотрудника, был заместитель. Доктор Колесников. Он был очень импульсивным молодым человеком. Он постоянно лез на рожон, везде старался сунуть свой крючковатый нос. Когда мы стали работать с панацинами, он постоянно приводил добровольцев для экспериментов. Хотел помочь людям, как он сам считал.

– При чем здесь это? – не понял Сергей.

– При том, что он хотел подмешать лекарств Ноксфилду, – ответил Степанченко. – Хотел таким образом вылечить его. Но я ему это запретил.

– Зачем? – спросил Джим. – Ведь это спасло бы жизнь Ноксфилда. И он бы думал, что грехи предков уже кончились.

– Вы правильно сделали, что запретили ему, – сказал Сергей. – Он был сам вправе решать, принимать ему лекарства или нет.

– А я не согласен, – заявил Джим и сложил руки на груди.

– Мальчики, давайте сначала разберемся с первостепенными проблемами, – предложила Софи.

– Так вот, – продолжил Степанченко. – Он долго ходил и канючил, как ребенок. Но меня этим прошибить было нельзя, ведь я все-таки вырастил дочь в одиночку. Затем в один прекрасный день он перестал говорить об этом. Да и вообще стал вести себя спокойнее. Я решил, что он просто смирился с этим.

– Но… – начал Чи.

– Но теперь я думаю, что он мог сделать то, что хотел, не извещая меня, – сказал Степанченко. – Видимо, он решил напоить его панацинами… но это сейчас уже не имеет никакого значения. Просто мне неприятно осознавать, что из меня плохой научный руководитель.

– Ясно, – сказал Джим. – Так какой у нас план действий?

Степанченко встал с кровати и подошел к столу.

– Поедем в морг и найдем карту доступа Ноксфилда, – сказал он.

– А Вы уверены, что карта доступа там? – спросил Сергей.

– Карта доступа начальника колонии необходима для того, чтобы попасть на челнок, – сказал Степанченко. – Ее хранили в специальной ячейке в хранилище данных морга. И хотя никто не думал, что когда-нибудь она пригодится, о ее местоположении известили весь основной научный персонал колонии.

– Отлично, – сказал Чи. – Тогда нам ничто не мешает пойти и забрать ее, так ведь?

– Тогда пошли, – воскликнул Джим. – Чем скорее мы…

– Подождите, – прервал его Степанченко. – Эти существа теперь не люди, но, тем не менее, они тоже спят… насколько я могу судить.

– Предлагаете сделать вылазку ночью? – спросил Сергей. – А мы найдем дорогу?

Степанченко вдруг побледнел, и лицо его осунулось.

– Вы что, не знаете, как попасть в морг? – спросил Чи.

Степанченко сглотнул и покачал головой.

– Дело не в этом, – ответил он. – Чтобы найти то, что нам нужно, необходим постоянный доступ к базе данных.

– То есть, – пояснил Чи. – Кто-то должен постоянно сидеть за компьютером и направлять остальных?

– Не только направлять, – сказал Степанченко. – Некоторые двери были заблокированы во время осады.

– В джипе охраны я видел панель, в которую встроен дисплей, – сказал Сергей, показав пальцем себе за спину, словно машина стояла там. – Скорее всего, это был компьютер.

– Чи у нас – компьютерный гений, – заметила Софи. – Он взломает любую блокировку.

Софи с гордостью взглянула на Чи.

– Ты, видимо, забыла, – ответил он, подняв свою механическую руку так, чтобы ее всем было хорошо видно. – Этой штукой явно неудобно печатать на клавиатуре.

– При желании можно вводить символы и одной рукой, – сказал Сергей. – Но я думаю, что в машине лучше остаться Софи. Мало ли что нас там ждет?

– Зачем же в машине? – спросил Степанченко. – В соседней комнате стоит мощный сервер. И тут намного безопаснее!

– Вы что, предлагаете мне сидеть тут, пока сами будете разбираться с толпами мутантов? – рассержено воскликнула Софи.

– Ой, вот только не надо строить из себя героиню, – сурово сказал Джим.

– При чем здесь это? – не успокаивалась Софи. – Вы обо мне подумали? Что будет со мной, если вас там всех сожрут? Что мне тогда делать?

– А что, если тебя сожрут вместе с нами, тебе будет легче? – спросил Джим.

– Да, легче, – Софи немного успокоилась. – Лучше умереть неожиданно, не успев ничего понять, чем остаться одной в городе чудовищ.

– Остаться должен профессор, – твердо сказал Джим.

– Профессор? – удивился Чи.

– На это есть две веские причины, – пояснил Кэрролл. – Во-первых, только у профессора есть коды доступа, ну, или там что-то в этом роде, а во-вторых, он будет нам только мешать.

Степанченко вытянулся в полный рост и, склонив голову набок, спросил:

– Что значит «будет мешать»?

– Джим прав, – сказал Сергей. – Не обижайтесь, профессор, но Вы уже не в том возрасте, чтобы бегать вместе с нами.

Степанченко вздохнул.

– Верно, – с горечью сказал он. – Я останусь здесь и буду координировать ваши действия. Староват я стал. К тому же, я совсем не умею обращаться с оружием…

Джим даже подпрыгнул на месте.

– Вы сказали что-то про оружие? – взволнованно спросил он.

– Ну да, – ответил Степанченко, удивленно посмотрев на Джима. – Вы же не собираетесь кулаками бить этих мутантов?

Джим подошел вплотную к Степанченко.

– А у Вас есть оружие? – спросил он.

– У меня нет, – сказал Степанченко, отстраняясь от Джима. – Но на первом этаже находится арсенал охраны. Он не очень большой, потому что и охраны было немного, но Вам точно хватит.

– Тогда нужно пойти и взять все, что сможем, – сказал Чи.

– На первом этаже могут быть мутанты, – заметил Степанченко. – Лучше зайти в арсенал перед самым выездом. Ночью.

– А какое оружие здесь есть? – спросил Джим. – Винтовки, автоматы?

– Нет, – Степанченко покачал головой. – Штурмового оружия здесь никогда не было. Кого нам, по-вашему, штурмовать? Только дробовики и пистолеты.

Джим разочарованно вздохнул и, отойдя, наконец, от профессора, прислонился спиной к стене.

– Не понимаю, чем ружье хуже автомата? – не поняла Софи. – И тем, и тем на раз можно снести голову.

– Верно, – сказал Степанченко. – Какими бы страшными не были эти мутанты, они все же мало чем отличаются от людей.

– Если нужно действовать ночью, предлагаю всем разойтись по комнатам и отдохнуть, – воскликнул Чи и, подавая пример, вышел из комнаты.

– Он прав, – сказал Сергей. – Давайте соберемся с силами перед этим увлекательным путешествием в морг.

Через минуту они уже были в своих комнатах.

Вечером Джим, как и обещал, зашел к Софи. Она сидела на полу у своей кровати, сложив ноги по-турецки.

– Привет, – коротко бросил он, входя в комнату. – Спала?

Софи хмыкнула.

– Я по ночам-то не могу уснуть, а ты хочешь, чтобы я уснула днем? – спросила она.

– Мне что-то тоже не хочется спать, – сказал Джим и уселся рядом с ней.

– Ты тогда назвал нас ботаниками, помнишь? – сказала Софи, расстегивая и застегивая опять змейку на своем сапоге. – Так вот, меня так никогда не называли. А знаешь, почему? Да потому что я никогда толком не училась. Мама очень хотела, чтобы я стала врачом. Она договорилась с кем-то, и меня приняли в медицинский институт. Мне не нравилось там.

– А почему ты не ушла? – спросил Джим.

– Мама говорила, что хороший врач зарабатывает хорошие деньги, – ответила Софи. – А деньги всегда были для нас с ней проблемой.

– Для вас с ней? – не понял Джим. – А твой отец?

– Я никогда не знала его, – Софи пожала плечами. – Мама говорила мне только то, что он был очень известным артистом. Мама любила его, а он просто хотел поразвлечься. Когда она сообщила, что беременна от него, он исчез и больше никогда не появлялся в ее доме.

– А почему она не подала на него в суд? – спросил Джим.

– Потому что все равно любила его, я думаю, – взгляд Софи был прикован к стене, но она смотрела словно сквозь нее. – Это не важно. Важно лишь то, что институт я закончила не очень хорошо. Да и те хорошие оценки, которые были в моем дипломе, я получила не за знания, а за жалость преподавателей. Никакая я не медсестра. Я даже перевязку никогда не могла толком сделать.

– Но руку Чи ты перевязала на совесть, – заметил Джим.

Софи захихикала.

– Это от страха, – сказала она.

– Но у тебя ведь, вроде, три высших образования? – спросил Джим. – И на Титане-2 ты отлично поработала.

Софи вытянула ноги вперед и потянулась.

– Да, – сказала она. – Целых три диплома. А знаешь, почему? Потому что с дипломом, который мне выдали в медицинском, я могла пойти работать только санитаркой. И зарплата была бы у меня вдвое меньше стипендии, которую я получала, будучи студенткой. Мама сильно болела и не могла работать, поэтому мы жили на то, что я приносила. И тех денег не хватило бы ни на лекарства, ни на пропитание. Поэтому я попросила одну свою однокурсницу подготовить меня к экзаменам в другой институт, на биохимический факультет.

– И ты выучилась в трех институтах, чтобы получать стипендию? – удивленно спросил Джим.

– Ха! – воскликнула Софи. – Я уже нашла способ пробиться в один экономический университет. И поступила бы туда, если бы вдруг меня не нашел этот скупердяй Стромелл.

– О-о-о, – протянул Джим. – Если вспомнить те деньги, которые он нам предложил, трудно себе даже представить, сколько он заработает, когда мы вернемся.

– Е с л и мы вернемся, – добавила Софи.

Джим толкнул ее локтем.

– Эй, ты чего? – сказал он. – Вместе мы прорвемся!

Софи отвела взгляд от стены и посмотрела на Джима.

– Я уговорила Стромелла выдать мне небольшой аванс, – сказала она, опустив голову. – Он согласился выдать четвертую часть от общей суммы. Этих денег хватило, чтобы сделать маме операцию. И осталось еще немного. Надеюсь, ей хватит на какое-то время, пока она не найдет работу.

Она замолчала. Джим аккуратно взял ее пальцами за подбородок и повернул лицом к себе. Из ее глаз текли слезы.

– Эй, ну ладно тебе! – сказал Джим. – Ты ведь вернешься к ней! Причем с полными сумками денег. Представь себе, как она обрадуется!

– А если не вернусь? – прошептала Софи.

– Как не вернешься? – возмутился Джим. – Ты же не посмеешь оставить маму одну? Если придется, ты всех мутантов положишь и пешком домой придешь, разве нет?

Софи засмеялась и вытерла слезы.

– Я такая плакса, – сказала она. – Почему вы, мужчины, не плачете?

– Почему не плачем? Плачем! – сказал Джим. – Просто если я сейчас начну плакать вместе с тобой, мы так точно никуда и не выберемся.

– Да нет, – Софи толкнула Джима рукой в грудь. – Я серьезно. Неужели тебе совсем не страшно?

Джим вздохнул.

– Страшно, Софи, – сказал он. – Очень страшно! Только слезами горю не поможешь. Хоть неделю можно сидеть и реветь. Но проблемы над тобою от этого не сжалятся и не уйдут… поверь мне, я пробовал…

Софи прижала колени к груди и обхватила их руками.

– Ты… правда… ну, пробовал? – спросила она и закусила нижнюю губу.

– Правда, – ответил Джим и стал смотреть куда-то далеко-далеко. – Я служил в армии и в один страшный день оказался на Кеплере 2202, где началась гражданская война. Первая моя война. Это было просто неописуемо. Не было ясно, где свои, где враги. Куда стрелять? Куда бежать? Я только месяц назад окончил военное училище. Мы всем взводом стояли посреди пустоши, а вокруг рвались снаряды, свистели пули. Стреляли со всех сторон. Видимо, там тоже никто не знал, в кого стрелять. За десять минут от нашего взвода осталось человек десять. Я случайно провалился в какой-то подвал и сидел там, рыдая от страха. Шесть дней я валялся в пыли и ждал, что взрывы, пальба и крики прекратятся.

Софи ахнула.

– Я бы, наверное, лежала там, пока не умерла от голода, – сказала она.

– Ты себе даже не представляешь, на что способен пойти человек, чтобы выжить, – задумчиво ответил Джим. – Все эти шесть дней я ничего не ел, хотя в этом подвале и могло быть что-то съедобное. И пил воду из-под крана, торчащего из стены рядом с тем местом, где я лежал. Я либо спал, либо рыдал, боясь даже подняться с пола. На моих глазах ведь погибли мои друзья. А на седьмой день мне стало уже все равно. Просто проснулся и решил, что это какой-то телевизионный фильм. Затем вылез из своего укрытия и пошел, куда глаза глядят. Рядом гремели взрывы, но мне не было уже страшно. Ведь я был уверен, что всегда смогу перемотать пленку обратно. В итоге меня подобрали и положили в госпиталь. Не знаю, сколько мне там пришлось пробыть, но, когда меня выписывали, война уже закончилась. И это было хорошо, потому что, как потом оказалось, я пришел в лагерь противника. Вот так вот! А ты говоришь, что мы не плачем.

Джим глубоко вздохнул. Софи положила руку ему на плечо.

– Теперь ведь все уже позади, да? – спросила она.

Джим посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ну, конечно, – сказал он. – Я это пережил. Много раз еще мне приходилось воевать. Но после Кеплера 2202 я никогда больше не плакал.

– Слушай, Джим, – весело воскликнула Софи. – Тебя не смущает, что твои волосы намного длиннее моих?

– Да уж, – саркастически протянул Джим. – Это ты к месту спросила.

– Ну, все же, – настаивала Софи.

– Я же не виноват, что у тебя такая короткая стрижка, – сказал Джим.

– Но у тебя космы до лопаток, – заметила Софи. – Разве солдатам можно отращивать такие?

– Я больше не солдат, – ответил Джим. – И, кстати, такую бороду солдатам тоже не разрешают носить.

– Точно, – Софи схватила Джима за бородку. – У тебя ведь даже борода длиннее, чем мои волосы!

– Пусти! – возопил Джим. – Я ведь не мешаю тебе отрастить их!

Софи перестала дергать бородку Джима и уперлась руками в бока.

– А я вот возьму, и отращу себе их! – заявила она, сделав большие глаза.

– Да и пожалуйста, – Джим с удивлением пожал плечами.

– Вот и отращу, – Софи надула губы и отвернулась.

Джим засмеялся.

– Тебе не кажется, что мы с тобой говорим всякие глупости? – спросил он. – Если подумать – то, что произошло с нами с момента высадки, полный абсурд.

Софи посмотрела на него и тоже засмеялась.

– Пусть лучше мы будем говорить всякие глупости, чем сидеть и рассказывать друг другу о своих проблемах, – сказала она. – Когда боишься или находишься в растерянности, перестаешь думать о том, что говоришь. Доверяешь тому, кто рядом.

Джим встал и протянул ей руку.

– Может, это и делает нас людьми? Пошли, – сказал он. – Остальные уже, наверное, собрались.

Софи протянула свою ладонь, и он помог ей подняться. Затем они вышли из комнаты и направились в комнату Степанченко.

Сергей и Чи действительно уже были здесь. Они стояли рядом с профессором, который копался в картах, все еще лежащих на его столе. Степанченко, заметив Софи и Джима, приветственно кивнул им и громко сказал:

– Ну, теперь, когда все в сборе, предлагаю начать нашу операцию.

– Каков план, профессор? – спросил Чи.

– Плана нет, – ответил Степанченко. – Будем действовать по обстоятельствам.

Он обошел их и раздал устройства.

– Это вы возьмете с собой, – пояснил Степанченко. – Передатчик – для связи, а этот прибор – ваш личный маячок. Так я смогу отслеживать ваше местоположение и направлять вас.

– Пожелайте нам удачи, профессор, – сказал Сергей, надевая наушник.

– Удачи, – Степанченко пожал плечами.

Лифт опускался мучительно долго. Четверо, находящиеся в нем, сильно нервничали, поэтому спуск казался еще медленнее. Тишину нарушало лишь мелодичное насвистывание отставного солдата. Наконец, двери лифта открылись. Сергей выглянул наружу и посмотрел по сторонам.

– Никого не видно, – тихо сказал он.

Отряд осторожно покинул лифт, двери которого тут же закрылись.

– Ну, слышите меня? – прозвучал в их ушах голос Степанченко.

– Вообще-то проверять связь нужно было до того, как мы оказались в опасном месте, – заметил Чи.

– …и когда мы еще могли наладить ее в случае чего, – добавил Джим.

– Ладно, хватит ворчать, – отозвался Степанченко. – Арсенал в шестидесяти метрах на север от вас.

– А где здесь север? – поинтересовалась Софи.

Степанченко вздохнул.

– Просто идите прямо, пока не дойдете до конца коридора, – сказал он.

Отряд двинулся в указанном направлении. Чем дальше они продвигались, тем больше сгущалась темнота вокруг.

– Вот конец коридора, – сказал Джим, когда его рука нащупала уже в кромешной темноте прямо перед собой стену.

– Там у кого-нибудь есть фонарик? – спросил Степанченко.

– А раньше нельзя было об этом узнать? – раздосадовано воскликнул Джим. – Почему о таких важных вещах нужно узнавать тогда, когда уже поздно?

– Я же не думал, что вы додумаетесь спуститься ночью на неосвещенный этаж без всякого света! – возмутился Степанченко.

– Откуда нам было знать… – начал было Кэрролл.

– Успокойтесь, – тихо прервал его Сергей. – Фонарик есть у меня.

Вдруг посреди кромешной темноты возник яркий луч света, источник которого находился в руках у Сергея.

– Я ведь все-таки техник, – констатировал он. – И свет мне нужен… Ага! Вот и он!

Свет фонарика упал на надпись «Арсенал» на железной двери.

– Здесь кодовый замок, – заметил Чи. – Как его вскрыть?

– Секунду! – сказал Степанченко.

Прошла секунда, потом еще дюжина, но результата не было. Устав ждать, Чи схватил своей металлической рукой замок и дернул. Замок не поддался. Тогда Чи дернул еще сильнее. И тоже безрезультатно. Чи изо всех сил сжал оба металлических пальца манипулятора, и тишину пронзил неприятный скрежет металла о металл. Затем послышался щелчок, и дверь отворилась.

Победитель замка сделал плавный жест, приглашая Джима пройти первым.

– Спасибо, дружище! – иронично бросил последний и вошел внутрь.

– Я не могу открыть его, – послышался жалобный голос Степанченко.

– Спокойно, профессор, – отозвался Чи. – Это уже не проблема.

– Вы что, вскрыли его сами? – удивился Степанченко.

– Ну да, – ответил Чи, ухмыльнувшись. – Не зря ведь меня называют компьютерным гением!

Джим после непродолжительных поисков нашел рубильник и включил свет. Перед ним располагался не очень длинный ряд стоек с ружьями, а сбоку стоял шкаф, в котором находились пистолеты.

– И действительно! Дробовики и пистолеты, – протянул Джим. – Я уж, было, понадеялся, что Вы что-то путаете, профессор.

– Я, конечно, не специалист, – фыркнул Степанченко. – Но ружье от гранатомета отличить смогу.

– Так, – командным голосом крикнул Джим. – Вооружаемся, малыши! Мальчикам – дробовики, девочкам – пистолеты.

– Еще раз заорешь, – сквозь зубы проговорила Софи, подойдя к Джиму и ткнув его пальцем в грудь. – Я тебя пристрелю! Благо, теперь есть чем!

Джим виновато поежился и пожал плечами.

– Да ладно вам, – сказал он. – Я просто пошутил. У нас командир в таком духе разговаривал.

Сергей взял дробовик, а Софи достала из шкафа пистолет. Затем, взглянув на Чи, стоявшего в нерешительности, достала еще один и вручила ему.

– Не думаю, что этой штукой ты сможешь передернуть затвор пистолета, – сказала она. – Но вот ружье ты точно перезарядить не сможешь!

– Берите больше боеприпасов, – сказал Джим, накинув ремень дробовика на правое плечо.

Затем он высыпал содержимое одной из стоявших рядом коробок на пол. Это были патроны для дробовика. Сергей стал распихивать их по карманам; Джим, посмотрев на него и ухмыльнувшись, набрал целую кучу патронов в охапку. А Софи, обнаружив боеприпасы для пистолета, взяла всю коробку целиком и подтащила к двери. Сергей с Джимом переглянулись и, кляня себя за несообразительность, стали укладывать упаковки обратно.

Через несколько минут все найденные боеприпасы уже лежали в джипе позади сидений.

– Итак, – сказал Сергей, садясь за руль. – Мы выдвигаемся. Ждем Ваших указаний, профессор!

– Езжайте по той же дороге, по которой приехали, – отозвался Степанченко. – Я сообщу вам, когда и куда нужно будет сворачивать.

Машина двигалась по пустынным темным улицам. Фары было решено не включать, чтобы не привлекать внимания. Два спутника планеты Пустошь-14 давали меньше света, чем спутник Земли, но, тем не менее, дорогу было видно достаточно хорошо.

Морг был расположен очень далеко от штаба, поэтому поездка продолжалась почти целый час. Джип преодолел столько поворотов, что никто из его пассажиров даже примерно не запомнил дороги. Наконец, прозвучали столь долгожданные слова.

– Все, вы на месте, – и Степанченко облегченно вздохнул, будто сам прошел весь этот путь пешком.

Сергей заглушил мотор и первым вышел из машины.

– Идем, – сказал он. – Джим, ты пойдешь последним, потому что у тебя дробовик.

– По-твоему, лучше будет, если я выстрелом положу не только мутанта, но и вас троих? – спросил Джим, покидая джип.

– Нет, – ответил Сергей. – Ты будешь прикрывать тыл. Эти твари могут напасть и сзади.

– Ясно, – коротко ответил Кэрролл.

– Слушайте, парни, – сказала Софи, стараясь найти способ закрепить пистолет на своих шортах. – Я вспомнила о том трупе, на который наткнулся Джим, когда мы только прилетели. Ведь он не был наполовину съеден, так?

– Ну да, – ответил Сергей. – Бедняге вспороли грудь.

– Тогда я не могу понять, почему его не съели, и каким образом убили. Те мутанты, которых мы видели, – продолжила Софи, оставив тщетные попытки освободить руки от пистолета. – Они не могли такого сделать. У них руки, ну… человеческие, что ли?

– Верно, – сказал Степанченко. – Вы видели, как я уже и говорил, «пастей». Они почти беспомощны. Нападая, они пытаются ударить цель кулаком.

– Тогда их можно уложить голыми руками, – заметил Джим.

– Можно, – ответил Степанченко. – Но они нередко перемещаются группами.

– А что с тем парнем? – спросил Чи. – Кто тогда нанес ему такие повреждения?

– Наверное, «лапа», – предположил Степанченко.

– «Лапа»? – удивленно спросила Софи.

– Это те, кому делали уколы в плечо, – понял Джим.

– Верно, – ответил профессор. – «Лапы» видоизменялись медленнее, чем «пасти», значит, у панацинов было больше времени на изменения. Эти мутанты отличаются гипертрофированной левой рукой. Некоторые правой – в зависимости от места укола. Они были достаточно сильны, чтобы проламывать двери. Думаю, они способны вспороть человека пальцами.

– Я, вообще-то, не на такой ответ рассчитывала, – призналась Софи. – Я хотела сказать, что, возможно, эти… «пасти»… могут использовать различные предметы в качестве оружия.

– Сомневаюсь, – ответил Степанченко. – Я многократно наблюдал за этими мутантами, но ничего подобного они не делали.

– Ладно, хватит болтать, – сказал Сергей. – Нам нужно просто спуститься вниз и взять документы. Давайте сделаем это побыстрее и вернемся.

Сказав это, Лемехов вошел в здание морга. Следом за ним двинулся Чи. Софи растерянно посмотрела на Джима, но тот только пожал плечами и пригласил ее пройти первой. Девушка вздохнула и вошла внутрь. Джим посмотрел по сторонам и последовал за ней…

– …мы и так на первом этаже, а Вы предлагаете нам спуститься? – говорил Сергей, тихо шагая вдоль центрального коридора морга.

– В этом здании есть подземный этаж, – ответил Степанченко. – Именно там и лежало тело Ноксфилда.

– Сергей, – позвал Чи. – Здесь, кажется, лестница.

Лемехов подошел к Чи и посветил фонариком туда, куда тот указывал.

– Да, лестница, ведущая вниз, – сказал Сергей. – Мы спускаемся, профессор.

Неосвещенные коридоры морга были похожи друг на друга, как капли воды. К тому же, они были настолько узкими, что приходилось идти гуськом.

– Для одного небольшого города здесь слишком большой морг, – заметила Софи.

– Многое в этом городе неправильно, – сказал Чи.

– Например, слишком оранжевые жители… – протянул Джим.

– Сейчас вы свернете налево и увидите прямо перед собой стеклянный саркофаг, – едва ли не торжественным голосом возвестил Степанченко.

Отряд свернул в нужном направлении и остановился возле толстой стеклянной двери.

– Плохие новости, профессор, – сказал Чи. – Здесь пусто.

– Как пусто? – удивился Степанченко.

– Его там нет, – ответил Сергей.

На табличке у стеклянной двери, ведущей внутрь помещения, была надпись. Джим прочитал ее и присвистнул.

– «Эдвард Теодор Ноксфилд», – зачитал он. – Ну и имечко. Не удивительно, что здесь собирались толпы народа.

– Дверь в ваш так называемый саркофаг распахнута настежь, – сказал Сергей.

– Похоже, Эдвард Теодор Ноксфилд все же решил навестить Вас, профессор, – ухмыльнулся Джим.

Софи навесила ему подзатыльник. Звук звонкого удара эхом пронесся по всему моргу.

Джим попытался прикрыть рот рукой, не прекращая хихикать.

– Простите, – сказал он. – Не сдержался.

– Тело собирались доставить в лабораторию! – вдруг так резко крикнул Степанченко, что все четверо схватились за уши.

– Зачем? – спросил Чи.

– Некоторые хотели вскрыть тело еще раз, чтобы попытаться понять, от чего оно не… ммм… – Степанченко замялся.

– Не гниет? – предположил Сергей.

– Ну… и это тоже, – ответил Степанченко. – Только я вот не думал, что они все же это сделают.

– Значит, теперь нам нужно ехать в лабораторию? – расстроено промычала Софи.

– А документы? – спросил Сергей. – Документы тоже должны были перевезти?

– Да, конечно, – ответил Степанченко. – Все, что имело отношение к Ноксфилду, должны были переправить, чтобы дополнить отчеты и еще…

– Ясно, – перебил профессора Чи. – Давайте двигать обратно. До рассвета мы еще успеем заехать туда.

Через некоторое время джип снова ехал по дороге. Мрачные здания, казалось, окружили маленькую машину с какой-то нехорошей целью. Все они выглядели ужасно однотипно и походили на простые коробки с отверстиями-окнами. Редкий для планеты ветер бросал на лобовое стекло различные бумажки и лоскуты. Мотор успокаивающе гудел, отчего еще больше клонило ко сну.

Наконец, пункт назначения был достигнут. Это поездка оказалась значительно короче. Сергей вышел из автомобиля и стал растирать затекшие мышцы. Чи тоже покинул машину. Он потянулся и стал двигать своей механической рукой, которая, в принципе, никак не могла затечь. Джим растолкал Софи, заснувшую у него на плече.

– Почему твоя бессонница прошла в такой неподходящий момент? – спросил он, шутливо прижав кулак к макушке Софи.

– Эй, ты чего? – сонно запротестовала она, замахав руками.

– Давай, просыпайся, – сказал Джим, открывая дверь машины. – Нам нужно спасти эту жалкую планету!

– Ну, еще минуточку, мам! – замямлила Софи.

Джим повернулся и вышел из машины. Голова девушки, потеряв опору, стремительно понеслась вниз, навстречу сиденью.

– Ау! – пропищала Софи, встретившись ухом с жесткой действительностью. Это окончательно пробудило ее. Она поднялась, тряхнула головой и грациозным прыжком покинула салон джипа.

В окнах здания лаборатории горел свет.

– Не нравится мне это, – сказал Джим.

– А мне, наоборот, легче от того, что там светло, – ответила Софи.

– Выстраиваемся так же, как и раньше – я пойду… – предложил было Сергей.

– Ладно-ладно, пошли уже, – нетерпеливо воскликнул Чи, подтолкнув его вперед.

Отряд вошел в здание лаборатории. Фойе и все коридоры были освещены тускло горящими лампами дневного света. Вооруженный квартет остановился, стараясь привыкнуть к такому освещению.

– Профессор, а эта иллюминация не создаст нам хлопот? – поинтересовался Чи.

– Там горит свет? – вместо ответа спросил Степанченко.

– Да, – ответил Сергей. – И, видимо, сразу во всех кабинетах и коридорах на всех этажах.

– Лаборатория, как и штаб, является одной из самых важных структур города, – сказал Степанченко. – А все важные объекты подключены к отдельным генераторам.

– Почему тогда свет такой тусклый? – спросил Джим.

– Видимо, во время осады лабораторию тоже штурмовали, – ответил Степанченко. – Аварийное освещение приглушеннее обычного. Только не пойму, когда там успела случиться авария.

– А что, мутанты не могли этого сделать? – спросила Софи.

– Нет, – усмехнулся Степанченко. – К счастью, они не настолько умны. Панацины влияют на мозг не лучшим образом. У мутантов хорошие рефлексы и инстинкты, но соображать они уже не могут.

– Да-да, как и я, я понял, – быстро проговорил Джим, заметив хитрую ухмылку Софи.

– Хватит уже топтаться на месте, – сказал Чи. – Ночь здесь не полярная.

– Ладно, пошли, – сказал Сергей. – Хотя нет. Стоп! А куда нам идти, профессор?

– Хороший вопрос! – ответил Степанченко. – Понятия не имею! Я вообще не знал, что они…

Профессор замолчал.

– Все в порядке, профессор? – спросил Чи.

– Минуточку, – отозвался Степанченко.

Некоторое время в эфире была тишина.

– Ага! – наконец воскликнул Степанченко. – Я определил местоположение тела Ноксфилда.

– Класс! – ответил Джим. – Документы наверняка у него в кармане.

– Нет, документов у него при себе, естественно, нет, – замялся Степанченко. – Но они должны находиться примерно в той же стороне, где и тело… я думаю…

– А как Вы узнали, где тело Ноксфилда, профессор? – спросил Чи.

– Дело в том, что в завещании начальника колонии были и другие указания относительно его, так сказать, похорон, кроме выставления его тела на всеобщее обозрение, – пояснил Степанченко. – Одним из этих указаний было хранить тело Ноксфилда в его личном скафандре.

– Скафандре? – переспросила Софи.

– Да, – ответил профессор. – Ноксфилд первым высадился на этой планете. И именно он обнаружил кристаллы, в которых содержались панацины. Он так этим гордился, что при жизни надевал свой скафандр на каждый праздник. И даже после смерти не пожелал с ним расставаться.

– Какой сентиментальный мужчина, – задумчиво сказала Софи.

– Скорее, самовлюбленный, – не согласился Джим.

– Значит, Вы полагаете, что люди, которые хотели вскрывать Ноксфилда, собирались делать это, не снимая с него скафандра? – засомневался Сергей.

– Хм, – промычал Степанченко. – Хороший вопрос. Может, они не успели еще его вскрыть?

– А может, они его вскрыли, а потом решили запихать его обратно в скафандр? Все-таки последняя воля, – предположил Джим.

– Ладно, это не имеет значения, – сказал Чи. – Какая разница, откуда начинать поиски? Пойдем к скафандру или к телу, а там определимся!

Отряд двинулся вперед, а Степанченко снова принял на себя роль удаленного гида.

Лаборатория была самым странным местом во всем городе. Широкие, тускло освещенные коридоры хранили все тайны этого поселения. Все двери имели несколько степеней защиты от посторонних, ведь за ними, как и за любыми другими дверьми секретных лабораторий, нередко происходило то, что впоследствии приводило к ужасающим катастрофам. Впрочем, откуда на территории секретной базы могли взяться посторонние, предположить было сложно.

– В этих кабинетах… исследовали панацины? – тихо спросила Софи, оглядываясь, стараясь найти какие-нибудь разтличия между этими белыми металлическими дверями.

– Не конкретно в этих, – ответил Степанченко. – Панацины мы исследовали в другом крыле лаборатории.

– А что тогда изучали здесь? – спросил Сергей.

– Много чего, – сказал Степанченко. – В основном здесь занимались созданием вакцин от различных заболеваний.

– А оружие массового поражения здесь не создавали? – поинтересовался Чи.

– Нет, – сказал Степанченко, вздохнув. – Я был старшим научным сотрудником этой лаборатории. Я знал обо всех разработках. Ничего опасного мы не делали.

– Да, кончено, – сказал Джим. – Эти мутанты – совершенно безопасные и вообще очень милые создания!

– Может, хватит уже ехидничать? – не сдержался Степанченко. – Я прекрасно понимаю, что виноват! Так что же? Мне теперь взять и…

– Успокойтесь, профессор! – воскликнул Сергей. – Старайтесь проще относиться к Джиму. Он не особо часто думает о том, что стоит говорить, а что нет.

– Да он и просто думает довольно редко! – прошипела Софи, несильно стукнув Джима по спине кулаком.

– Эй! – возмутился Джим.

– Профессор, не отвлекайтесь, – попросил Чи. – Куда нам идти дальше? Все эти коридоры так запутаны и так похожи друг на друга!

– Так… – протянул Степанченко. – Сейчас повернете налево и пройдете до второго поворота… Хм.

– Что такое, профессор? – спросил Сергей, порядком уже уставший от частых междометий на том конце провода.

– Странно, – ответил Степанченко. – Я был почти уверен, что цель была дальше от вас.

– Может, он упал со стола и подкатился к нам? – предположил Джим.

В следующую секунду он получил очередной подзатыльник от Софи.

– Просто давайте пойдем и отыщем это тело! – Чи уже начал терять терпение.

К этому времени уже пройден был первый поворот. Когда отряд приблизился ко второму, внимание Сергея привлекла одна дверь. В отличие от всех остальных она была серого цвета и была явно толще.

– Вы когда-нибудь были здесь, профессор? – спросил Сергей.

– Ну, не знаю точно, – признался Степанченко, рассматривая на экране маячки товарищей. – Лаборатория большая, я мог и пропустить несколько коридоров. Руководитель не по всем кабинетам ходит. А к чему этот вопрос?

– Здесь немного необычная дверь, – ответил Сергей. – Она серого цвета и очень толстая. Чтобы попасть за нее, нужна не только карта доступа, но и семизначный код.

– Дверь с кодовым замком? В лаборатории? – удивился Степанченко. – Откуда?

– Это, значит, Вы у нас спрашиваете? – огрызнулся Чи.

– Похоже, от Вас что-то скрывали, профессор, – заметил Сергей.

– Но что? – не понимал Степанченко. – Меня извещали обо всех поставках с других планет. Я точно знаю, что там не было ничего, что мы не использовали в ходе экспериментов с панацинами. Ведь на тот период остальные исследования были приостановлены. Конечно, я не могу быть уверен, что списанные за ненадобностью реагенты не были использованы в своих целях, но все же не могу себе представить, зачем они были нужны.

– Значит, нужно попасть внутрь, раз мы уж все равно здесь, – сказал Джим. – Чи, справишься?

Чи пожал плечами и взмахнул своей механической конечностью.

– Этой штукой я не смогу выломать т а к о й замок, – сказал он. – А взломать его я не могу, потому что он не электронный, а механический.

– Так что, он еще и без электронной панели? – вконец растерялся Степанченко.

– Да, – ответил Сергей, осматривая замок. – Код необходимо ввести при помощи какого-то диска с цифрами.

– Я где-то читала, что раньше такие были в обиходе, – сказала Софи. – Там сверху или сбоку есть стрелочка. Нужно крутить это колесико так, чтобы стрелочка последовательно указывала на правильные цифры кода. И когда вся последовательность будет введена, замок откроется.

– А что там с нашим телом, профессор? – вспомнил вдруг Сергей.

– Тело, оно… – начал Степанченко. – Ммм… ребят, как думаете, я мог сойти с ума?

– Нет, – сказала Софи.

– Да, – воскликнул Джим одновременно с Софи.

– Профессор, Вы не могли бы вместо наводящих вопросов давать конкретные данные? – спросил Чи.

– Судя по сигналу скафандра, тело Ноксфилда находится в соседней от вас комнате, – сказал Степанченко.

– Поэтому Вы решили, что сошли с ума? – спросил Сергей.

– Не поэтому, – ответил профессор. – Когда я вел вас, сигнал исходил из гораздо более дальней точки.

– Взведите оружие! – воскликнул Сергей. – Похоже, передатчик оказался в желудке у кого-то из мутантов!

Чи спустил пистолет с предохранителя, а Софи стала в панике крутить свое оружие в руках, не понимая, что с ним нужно сделать. Джим крепко схватил ее за запястья и повернул лицом к себе.

– Держать себя в руках! – крикнул он ей прямо в ухо.

Софи вздрогнула, испуганно уставившись на Джима.

– Вот так! – крикнул он снова. – Меня нужно бояться, а не их, понятно?

Софи закивала головой так быстро, что сразу стало ясно, что она все отлично поняла. Джим отпустил ее левую руку, а правую, которой она сжимала рукоять пистолета, поднес к ее лицу.

– Это предохранитель, – спокойно и медленно стал объяснять Джим. – Если хочешь, чтобы пистолет стрелял, нажми на него большим пальцем и дави, пока он не опустится. Да, вот так! И самое главное – когда стрелять больше не нужно – верни предохранитель на место, хорошо?

Софи кивнула.

– Мда, – промычал Чи. – Если до этой минуты я все думал, знают ли местные о нашем присутствии, то теперь, когда Джим официально известил об этом всех, кто живет в этом городе, сомнений у меня не осталось. Браво, великий тактик!

– Если нас ждет бой – мы примем его вчетвером, – решительно заявил Джим. – А если Софи опять впадет в меланхолию на поле боя, у нас будет намного меньше шансов вылезти отсюда!

– Помолчите вы оба! – прикрикнул на них Сергей. – Слушайте внимательно!

Отряд находился в не очень выгодном положении для обороны, ведь остановился на пересечении трех коридоров. Сергей направил дробовик в сторону первого, Джим – в противоположный проход, а Софи и Чи взяли на себя коридор, перпендикулярный первым двум. Но, вопреки нехорошему предчувствию, лаборатория все так же подремывала в тишине.

– Профессор, где передатчик Ноксфилда? – спросил Сергей, не опуская ружье и продолжая всматриваться в сумрак длинного коридора, следуя по которому отряд и вышел к вышеописанной двери.

– Эдвард Теодор Ноксфилд! – воскликнул Джим.

– Да-да, Эдварда Теодора Ноксфилда, – недовольно добавил Сергей.

– Нет, ты не понял! – так тихо прошептал Джим, что его бы никто не услышал, если бы не наушники. – Он здесь!

– Как это… – хотел было спросить Сергей, но, повернувшись к Джиму, он понял, что так испугало опытного солдата.

Зеленый, по виду очень тяжелый скафандр скрывал все тело того, кто приближался к отряду. Шлем защитного костюма был запылен, но то, что находилось по ту сторону стекла, все же можно было рассмотреть.

– Что это? – воскликнул Сергей.

Софи и Чи оставили свой пост и вернулись к своим товарищам. Увидев невдалеке приближающуюся фигуру, они замерли, не понимая, что делать.

– Профессор, это Ноксфилд? – заикаясь, спросил Чи.

– Судя по сигналу, источник прямо перед вами, – ответил Степанченко.

Лицо начальника колонии было обезображено. Череп, обтянутый кожей, с выкатившимися глазами и сильно отвисшей челюстью. Ноксфилд двигался медленно, внимательно рассматривая лица непрошеных гостей.

– Мамочка! – пропищала Софи.

– Но он ведь умер! – воскликнул Сергей, не веря своим глазам.

– Что случилось? – обеспокоено спросил Степанченко. – Что такое?

Ноксфилд остановился и стал осматривать коридор, по которому шел.

– Что он делает? – не мог понять Чи.

– Странно, – произнес Сергей по своему обыкновению.

Недопокойник остановил свой взгляд на Джиме и решительно двинулся вперед. Гораздо быстрее, чем двигался минуту назад.

– Что делать? – спросил Джим.

– Стреляй! – завизжала Софи.

Джим спустил курок. Дробь звонко отбарабанила по скафандру. Ноксфилд остановился, получив мощный встречный толчок, но ненадолго. Как только он возобновил свое движение, лабораторную тишину нарушил громоподобный шум выстрелов. Отряд, не жалея сил и патронов, вел беспорядочную стрельбу по приближающемуся противнику. Только каким-то чудом никого из четверых не задело рикошетом. Ноксфилд, уже не замечая даже огня из двух дробовиков, продвигался вперед к своей цели.

– Да что там у вас происходит? – испуганно кричал Степанченко.

– Перезвоните позже, я занят! – крикнул в ответ Джим.

Отряд стал отступать назад, в боковой коридор.

– Хватит палить! – крикнул Сергей, опустив ружье. – Это бесполезно!

Стрельба прекратилась. Джим растерянно посмотрел на Сергея.

– А что еще делать? – спросил он.

– Скафандр выдерживает огромные перегрузки, – сказал Чи. – Но я не знал, что стрельбу из дробовика в упор он тоже выдерживает.

– Он движется не очень быстро, – сказал Сергей. – Нам даже не нужно убегать, чтобы оторваться от него.

– И что, ты предлагаешь не спеша прогуливаться по лаборатории и не обращать на этого милашку никакого внимания? – спросил Джим.

– Мы ведь все равно ничего не можем с ним сделать, – сказала Софи, взяв себя в руки. – Может, просто поищем документы?

– Где нам их искать? – спросил Чи. – Откуда этот гад выполз? Ты уверена, что он вообще был перевезен в лабораторию? Он мог и сам сюда прийти.

– Сам? – начал понимать Степанченко. – Вы хотите сказать, что Ноксфилд…

– Да, профессор, – ответил Сергей. – Ноксфилд живее, чем мы думали. Он преследует нас. И не так уж он хорошо сохранился, как Вы говорили.

– Да, и у меня такое ощущение, что он испытывает ко мне личную неприязнь, – добавил Джим.

– Но как он может быть живым? Я лично делал ему вскрытие! – воскликнул Степанченко.

– А я, кажется, поняла, – сказала Софи. – Помните, как вообще были обнаружены панацины?

– Конечно, помню, – обиженно проворчал Степанченко. – Мы сумели извлечь их из кристаллов…

– До меня дошло! – сказал Джим. – Софи говорит не о самих микроорганизмах, а о том, что побудило Вас назвать их панацинами!

Степанченко вздохнул.

– Вы можете конкретно сказать… – он замолчал, не закончив вопроса.

– Цветок, – напомнила Софи.

– Увядший цветок? – переспросил Сергей. – Тот, который ожил и видоизменился после взаимодействия с панацинами?

– Точно! – сказал Чи. – Панацины сумели оживить цветок. И, по аналогии, Ноксфилда.

– Потрясающе! – протянул Степанченко.

– Потрясающе, да? – ехидно переспросил Джим. – Вас бы сюда. Посмотрел бы я, как Вам тут будет потрясающе!

– Согласна, – присоединилась Софи.

Пока шел этот диалог, отряд быстрым шагом удалялся от Ноксфилда по коридору, который вел в неизвестном им направлении. Но по понятным причинам коридор не мог длиться вечно. И вот когда отряд оказался в тупике, ситуация снова начала выходить из-под контроля. Хотя, конечно, она под контролем никогда и не была.

– Приехали! – гнусаво объявил Джим.

– Что теперь? – спокойно спросил Чи.

– Профессор? – переадресовал вопрос Сергей.

– Я… я… сейчас посмотрю, куда вы зашли, – сказал Степанченко.

– В тупик мы зашли, – сказал Джим. – Мне это и отсюда видно!

– Ага! – воскликнул Степанченко. – Вернитесь назад, в одном из кабинетов есть мощный магнит!

– Оригинально! – заметил Чи.

– Пошли, пошли! – стал подгонять товарищей Сергей.

Отряд бегом двинулся обратно. Впереди возникла фигура Ноксфилда.

– Профессор, наш друг близко, где этот кабинет? – спросил Сергей, не прекращая бег.

– Вторая дверь с правой стороны от вас, – ответил Степанченко. – Сейчас открою.

Ноксфилд приближался, а профессор никак не мог ввести код своими дрожащими пальцами. Чи вытянул механическую руку, чтобы схватиться за ручку металлической двери, но Джим, отстранив его, выстрелил в замок из дробовика. Замок загудел, но не сломался. Тем не менее, дверь сию же минуту открылась.

– Я же сказал, что сейчас открою! – сказал Степанченко.

Сергей первым вбежал в комнату и встал перед огромным агрегатом, занимавшим четвертую часть большого помещения.

– Это и есть магнит, профессор? – спросил Джим, разглядывая устройство, перед которым остановился его товарищ.

– Это не просто магнит, – сказал Сергей. – Это очень сложный механизм. Я не буду сейчас объяснять тебе принцип его действия, хорошо?

– Ладно-ладно, – ответил Джим. – Просто давай сделаем это.

– Камера слева от Джима, – сказал Степанченко.

Сергей подошел к высокой прозрачной камере, сделанной в форме лежащего горизонтально цилиндра, и открыл дверь, ведущую внутрь.

– Мутанты, вроде, не особо умны, – сказал Сергей. – Ты, Джим, встанешь с той стороны камеры, а Чи захлопнет дверь, как только Ноксфилд войдет внутрь. Я включу магнитное поле, которое прижмет скафандр к дальнему концу камеры. До тех пор, пока в лаборатории будет электричество, этот парень нам мешать не будет.

Как раз в этот момент Ноксфилд вошел в кабинет и окинул его взглядом. Наконец, он заметил Джима и двинулся к нему. Джим в два прыжка оказался на нужном месте. Ноксфилд стал приближаться к цилиндру, явно не собираясь его обходить. Он либо не понимал, что цилиндр сделан из прозрачного материала, либо не считал это препятствием на своем пути. Как только бывший начальник колонии оказался внутри цилиндра, Чи захлопнул дверь, а Сергей включил агрегат. Ноксфилд начал наклоняться влево и через секунду, пролетев пару метров, оказался прижатым к мощному магниту.

– Порядок, профессор, – сказал Чи. – Ноксфилд обезврежен.

– Я так и понял, – ответил Степанченко. – Сигнал его скафандра исчез. Резко намагнитился, как я понимаю.

– Вернемся к той двери? – спросила Софи.

– Да, – ответил Сергей. – Там что-то явно нечисто.

Отряд двинулся обратно. Через несколько минут Степанченко заговорил:

– Слушайте, что я нашел. Оказывается, личный компьютер Ноксфилда еще не отключен от сервера. Более того, он до сих пор включен!

– Да не может быть! – с уверенностью сказал Чи. – Компьютер, который уже несколько лет работает сам по себе?

– И от локальной сети его не отключили? – спросил Сергей.

– За его компьютером, наверное, сидели тысячи приверженцев той религии, – предположил Джим. – Хотя нет, скорее всего, он велел в завещании никогда не выключать его компьютер!

– Как ты можешь быть таким циничным, Джим? – возмутилась Софи.

– Вам вообще интересно, что я здесь нашел? – разозлился Степанченко.

– Конечно, профессор, – ответил Сергей. – Но как-то это странно.

– Согласен, – сказал Степанченко. – В дневнике Ноксфилда много интересной информации. Даже слишком много. Нужно будет изучить все это со временем. Но самое главное то, что я нашел код от этой загадочной двери.

– Что? – удивился Чи. – Просто взяли и нашли?

– Ничего удивительного, – ответил Степанченко. – Я просто запустил режим поиска и ввел значения «код» и «лаборатория». Здесь все в незащищенном виде. Личные записи на личном компьютере…

– …подключенном к локальной сети, через которую любой может получить доступ к этим записям, – добавил Чи.

Отряд уже находился у той самой двери.

– Семизначный код – 4735382, – зачитал Степанченко.

Софи начала крутить колесико на замке, а Сергей называл ей по очереди эти цифры. Наконец, после того, как возле указателя оказалась цифра два, замок щелкнул. Девушка облегченно вздохнула.

– Отлично! – воскликнул Джим. – Осталось только найти карту доступа.

– С этим я справлюсь! – решительно сказал Чи и схватил своими металлическими пальцами панель на стене рядом с дверью.

Панель затрещала под натиском механической руки и пошла трещинами. Дверь открылась.

– Страшный ты человек! – сказал Джим.

Чи поднял механическую руку перед собой, посмотрел на нее, потом на Джима и изобразил утробный устрашающий смех.

Софи покачала головой.

– Клоуны, – тихо сказала она и вошла в дверь вслед за Сергеем.

За дверью находилась лестница, ведущая к еще одному просторному коридору. Освещение здесь был гораздо ярче, а расстояние между дверьми в помещения было огромным, что говорило о больших размерах этих помещений.

– Ничего себе! – воскликнула Софи.

– Профессор, похоже, от Вас скрыли целый подземный этаж лаборатории, – сообщил Сергей.

– И свет здесь режет глаза, – заметил Чи.

– Подземный уровень? Подключенный к отдельному генератору? – Степанченко не верил своим ушам. – Но зачем?

– Они готовили Вам сюрприз на День Рождения, профессор, – усмехнулся Джим.

– Давайте осмотрим здесь все, – предложила Софи.

– Рассветет от силы через час, – сказал Степанченко. – Я не уверен, что и сейчас безопасно возвращаться.

– Ладно, давайте обратно, – сказал Сергей.

– Стой! – воскликнул Чи, приблизившись к одной из дверей. – Здесь есть надпись.

– И что там написано? – поинтересовался Джим.

– Здесь написано «метаморфические производные панацинов», – прочитал Чи.

– Панацинов? – воскликнул Джим.

– Метаморфические? – не понял Сергей.

– Производные? – удивился Степанченко.

– Что это значит? – спросила Софи.

– Они изучали здесь панацины, но более глубоко, – пояснил Степанченко.

– Они хотели понять, как можно использовать их в военных целях, – догадался Джим.

– Поэтому военные и спонсировали эту колонию, – добавил Сергей.

– Поэтому они не хотели, чтобы о ней кто-нибудь знал, – закончил Чи.

– Но к чему привели их исследования? – спросила Софи.

– Думаю, дело уже не только в нашем спасении, – сказал Сергей. – Если эти исследования проводились по приказу Земли, то за результатами сюда точно кто-нибудь вернется.

– И мы должны позаботиться о том, чтобы никто здесь ничего не нашел? – спросил Джим. – Брось, Сергей, мы – не супергерои. Нам просто нужно выбраться с этой планеты!

– Ты не понял, Джим, – ухмыльнулся Сергей. – Я предлагаю разнести эту лабораторию на кусочки!

– О! – оживился Джим. – Так бы сразу и сказал! Это ведь меняет дело.

– Давайте просто пройдем немного по коридору и изучим названия научных проектов, – предложила Софи. – Может, найдем что-нибудь интересное.

– Ладно, – ответил Сергей. – Только быстро.

Все четверо стали бегать от одной двери к другой и громко зачитывать надписи. Ничего особо полезного, да и особо понятного, найти им не удалось, но оказалось, что в самом конце коридора находится массивная бронированная дверь.

– Профессор, тут в конце коридора огромный сейф! – воскликнул Джим.

– Скорее, какое-то хранилище, – сказал Чи. – Действительно, больше всего похоже на банковское.

– Эту дверь можно как-нибудь открыть? – спросил Степанченко.

– Нет, невозможно, – ответила Софи.

– Почему невозможно? – не понял профессор.

– Потому что она уже открыта, – ответил Сергей.

Джим заглянул внутрь.

– Там внутри темно и холодно, – сказал он.

– А судя по эху, которое вторило тебе, это большое, но пустое помещение, – сказал Сергей.

– Что написано на двери? – спросил Джим.

– «Проект Феникс», – прочел Чи.

– Феникс? – переспросил Степанченко. – Ничего не слышал о таком проекте.

– Конечно, профессор, они ведь скрывали от Вас эту лабораторию, – напомнил Сергей.

– Сюда, наверное, имели доступ только проверенные сотрудники, те, которые понимали, чем занимаются, и которых это не останавливало, – сказала Софи. – Наверное, Вы слишком порядочный человек для такой работы, профессор.

– Попробуйте найти упоминания об этом проекте в компьютере Ноксфилда, – предложил Чи.

– Сейчас поищу, – отозвался Степанченко.

– Давайте двигать отсюда, – сказал Джим. – Все равно нам нечем взорвать эту лабораторию!

– Идем, – скомандовал Сергей. – Но вернуться сюда нам все-таки придется. Когда у нас будет, чем разнести это здание.

Когда отряд покинул лабораторию, горизонт уже был ярко окрашен первыми лучами восходящей звезды.

– Первый раз в жизни я встречаю рассвет и не испытываю радости, – призналась Софи.

– Быстрее в джип! – воскликнул Сергей, запрыгивая на место водителя.

Джим подбежал к машине и открыл заднюю дверь.

– Софи, забирайся, – крикнул он. – Чи, садись впереди, чтобы стрелять, если что.

– Нет, давайте, лучше я сяду за руль, – ответила Софи, топая ногами. – Я совсем не умею стрелять!

Сергей пересел на соседнее место.

– Хорошо, давай быстрее! – крикнул он.

Софи залезла в джип и захлопнула за собой дверь. Чи занял заднее сиденье, Джим сел рядом с ним.

– А как стрелять? Через закрытые двери? – спросил Чи.

Джим пожал плечами.

– А ты не можешь выбить окна, раз уж они не открываются? – спросил он.

– Пусть лучше они остаются целыми, – сказал Сергей. – Так безопаснее.

– Выходит, не было никакого смысла выбирать, кому садиться за… – Чи не успел договорить, потому что джип сорвался с места и с всевозрастающей скоростью помчался по дороге.

Как только Софи свернула на главную трассу, ей пришлось тут же нажать на тормоза. В двухстах метрах от машины, не замечая пока ее, прямо посреди дороги находилась группа мутантов. На первый взгляд существа не производили никаких действий.

– Профессор, перед нами несколько тварей, – сообщил Сергей.

– Что они делают? Они заметили вас? – спросил Степанченко.

– Они не видят нас, – ответила Софи. – И, по-моему, они совсем ничего не делают.

– Не могут же они просто там стоять, – удивился Степанченко.

– Они довольно далеко, поэтому мы не можем быть уверенными ни в чем, – сказал Сергей.

– Складывается такое впечатление, что они чего-то ждут, – задумчиво произнес Чи.

– Ждут? Чего? Озарения? – спросил Джим.

– Если тебе интересно, то иди и спроси у них, – огрызнулся Чи.

– А не могут они поджидать нас? – предположила Софи.

– Я могу представить себе, что мутанты видели нас, входящими в лабораторию или выходящими из нее, – сказал Сергей. – Но мне слабо верится, что они решили устроить нам засаду.

– Давайте поедем другой дорогой, – предложила Софи.

– Зачем? – удивился Джим. – Мы можем их сбить или объехать.

– Она права, – сказал Чи. – Лучше не рисковать.

Софи дала задний ход и вырулила обратно. На этот раз было решено ехать по дороге, которая шла от лаборатории, на север, не сворачивая. Но и эта дорога была под наблюдением мутантов, как и еще две, которые были проверены впоследствии. Софи заглушила мотор и ударила кулаком по рулю.

– Да сколько можно? – закричала она. – Куда теперь сворачивать?

Сергей покачал головой.

– У меня такое чувство, что сворачивать бесполезно, – сказал он. – Скорее всего, они стоят на всех дорогах, ведущих из лаборатории.

– Неужели мы допустили такую непростительную ошибку? – воскликнул Степанченко. – Неужели они не лишились разума, а просто стали действовать иначе?

– Вы считаете, что их поступки гораздо осознаннее, чем Вы думали? – спросил Чи.

– Они действовали не так, как действовал бы любой обычный человек, поэтому мы решили, что они перестали мыслить логически, – ответил Степанченко. – Иногда они действовали совсем бессмысленно. Не могу поверить…

– Хорошо, пускай им вручат Нобелевскую премию за сообразительность, Вы можете вывести нас отсюда? – воскликнул Джим. Шутки про Нобелевскую премию были его страстью.

– Мы могли бы обойти их пешком, – сказал Чи.

– И дойти пешком до штаба? На вот таких вот каблуках? – воскликнула Софи и уперлась ногой в лобовое стекло, показывая пальцем на каблук.

– Дело тут даже не в обуви, – немного растерявшись, сказал Сергей. – Пешком мы не дойдем до штаба. И не только потому, что он расположен очень далеко, но и потому, что так мы точно нарвемся на неприятности.

– Хорошо, давайте поступим так, – предложил Чи. – Выберем самый короткий путь и попробуем прорваться.

– Где у нас самый короткий путь, профессор? – спросил Сергей.

– Разве это не та дорога, на которую я свернула в первый раз? – поинтересовалась Софи.

– Да-да, она самая, – подтвердил Степанченко.

– Ну, поехали, – вздохнув, сказал Джим.

Через минуту джип снова находился на первоначальном пути.

– Вот и они, – предупредила Софи, увидев группу мутантов, все еще стоящих посреди дороги. – Что будем делать?

– Что-что? – удивился Джим. – Давить их будем!

– Лучше объехать, – сказал Сергей. – Мы не знаем, что они предпримут.

– Тем более их нужно давить! – воскликнул Джим.

– Они стоят толпой, врезаться в них – значит потерять скорость, – сказал Чи. – Лучше не делать этого.

– Весь этот спор уже не имеет смысла, – сказала Софи. – Смотрите!

Мутанты, заметив приближающийся джип, растянулись в цепочку, перегораживая собой всю дорогу.

– Теперь однозначно придется таранить их, – заметил Джим.

– Вопрос в том, где безопаснее проехать, – сказал Чи.

– Смотрите, – сказал Сергей, указывая пальцем на фигуры мутантов. – По краям мутанты не такие, как в середине!

Цепочка действительно состояла из разных существ. Трое, стоявшие в середине, выглядели знакомо, а двое, вставшие по бокам, были заметно крупнее, не говоря уже об их несоразмерно больших левых конечностях.

– Их левые руки гипертрофированы, – сказал Чи. – Профессор, это те, которых Вы назвали «лапами».

– Видимо, да, – обеспокоено сказал Степанченко. – Они достаточно сильны, чтобы повредить машину!

– Тогда их план мне ясен, – сказал Джим. – Они уверены, что мы попытаемся проехать посередине, испугавшись этих здоровяков. А когда мы окажемся в зоне действия их огромных рук, они треснут по машине, и она потеряет управление.

– Значит, нам нужно сбить того, которому будет не с руки наносить удар, – сказал Сергей. – Езжай прямо, а в самый последний момент вырули на крайнего левого.

– Попробую, – сказала Софи и прибавила скорости.

– А что, если ты не прав? – спросил Чи у Джима.

– Тогда мы сейчас это узнаем, – ответил Джим.

Когда до мутантов осталось проехать метров десять, Джим вдруг нахмурился из-за мысли, только сейчас пришедшей в его голову.

– Если в твоей семье такие финансовые проблемы, где ты научилась так водить? – совершенно неуместно спросил он девушку в тот же момент, когда она резко крутанула руль. Машина с разгона ударила по крайнему мутанту.

Секунду его лицо было прижато к лобовому стеклу. Оказалось, что оно было больше похоже на человеческое, чем лица «пастей». Правая его половина совсем не изменилась, а левая была очень сильно растянута и срослась с огромным левым плечом, что создавало такую жуткую картину, которую нельзя было бы увидеть ни в одном страшном сне.

Мутант отлетел в сторону, но успел нанести мощнейший удар по правой части кузова джипа. На такой большой скорости машина начала вилять из стороны в сторону. Сергей, понимая, что Софи сама не справится, тоже схватился за руль. Джип резко повернул налево и на всей скорости понесся в стену. Софи уперлась руками в руль и вдавила в пол педаль тормоза. Машина остановилась так резко, что все, кроме Софи, полетели вперед. И если Джима и Чи спасли передние сиденья, то Сергей со всего маха влетел головой в лобовое стекло, которое, к счастью, не разбилось. Его сильно оглушило, и он уже не вполне понимал, что происходит.

– Они идут сюда! – воскликнул Чи, увидев в окне приближающиеся фигуры.

Софи повернула ключ зажигания. Мотор загудел, но не завелся.

– Только этого сейчас не хватало! – закричал Чи.

– Прямо как в кино! – воскликнул Джим, но не успел он договорить, как мотор снова заревел.

Софи вырулила и нажала на газ, желая поскорее покинуть это место.

– Они нас догнали? – Сергей постепенно стал приходить в себя.

– Нет, они особо и не старались, – ответил Чи.

– Если бы они побежали, то мы не успели бы смыться, – сказал Джим.

– Они шли так неспешно, словно прогуливались, – сказала Софи.

– Хорошо, что с вами все в порядке, – не к месту воскликнул Степанченко. – Мне пришлось ненадолго отойти. Ничего не случилось?

Чи вздохнул.

– Нет, профессор, все в порядке, – сказал он. – Почему мутанты не бегают?

– Мы сами не могли понять этого, – подумав немного, ответил Степанченко. – Они словно разучились. У нас было всего одно логичное объяснение этому – панацины не могли перестроить организм, не нарушая координации движений.

– То есть, если мутант побежит – он сразу же упадет? – спросила Софи.

– Думаю, да, – ответил Степанченко.

– Значит, не так уж все и плохо, – воскликнул Джим. – Даже если с джипом что-то случится, им нас не догнать.

– Ммм… – протянул Степанченко. – Есть кое-что пострашнее обычных мутантов.

– Страшнее мутантов? – воскликнул Джим.

– Страшнее о б ы ч н ы х мутантов! – поправил Степанченко.

– А что, есть еще необычные мутанты? – испуганно спросила Софи.

– Есть, – ответил Степанченко. – Вы, похоже, не обратили внимания на то, что все мутанты, которых вы видели – мужчины.

– А женщины страшнее? – не понял Джим.

– Во много раз, – ответил профессор. – Именно потому, что они не только сохранили способность двигаться, как обычные люди, но и развили скорость движения, на которую не способен ни один немутировавший человек.

– Они быстрые и ловкие, так? – подытожил Джим.

– Очень быстрые, – ответил Степанченко.

– И почему же? – спросил Чи.

– Не знаю, – признался профессор. – Но думаю, что это из-за того, что панацины попадали им непосредственно в кровь.

– Весело, – протянул Джим. – Хорошо, что Вы нам сейчас об этом сказали, а не написали это на наших надгробных плитах.

– Опять засада? – вскрикнула Софи и остановила машину.

Впереди на дороге расположилась довольно крупная группа мутантов. Это было идеальным местом для засады. Дома с обеих сторон располагались так близко друг к другу, что джип не смог бы проехать между ними. Терзаемый нехорошими предчувствиями, Джим посмотрел в зеркало заднего вида и увидел еще одну крупную группу мутантов, преградившую другой конец улицы.

– Они заманили нас в такую хитроумную ловушку? – Сергей окончательно отошел от удара и, потирая ушибленную голову, теперь разглядывал толпу мутантов, неспешно приближающуюся к машине.

– Они подловили вас там, где вы хотели срезать путь, – сказал Степанченко. – Но откуда они знали, что вы не поедете той же дорогой, которой приехали?

– Возможно, они и не знали, – предположил Сергей. – Они могли снова перегородить сразу все улицы.

– Что будем делать? – закричала Софи, колотя кулаками по рулю. – Они же идут сюда!

– Через такую толпу мы точно не проедем, – сказал Сергей. – Наш единственный шанс – бежать через переулки.

– Оставить здесь джип? – возмутился Джим. – С патронами? С почти полным баком топлива?

Чи спустил пистолет с предохранителя и вышел из машины.

– Что ты делаешь? – испуганно закричала Софи.

Чи быстрым шагом двигался навстречу приближающейся толпе. Когда расстояние между ними достаточно сократилось, Синвэй открыл огонь. Мутанты один за другим стали падать.

– Герой, мать твою! – воскликнул Джим и тоже выскочил из машины.

– Сережа, мне страшно! – взмолилась Софи, вцепившись Сергею в руку.

– А мне вот весело, знаешь! – рассердился Сергей. – Ты не в санатории! Бери пистолет и иди за мной.

С этими словами Сергей освободился от цепких пальцев девушки и также покинул джип. Софи закрыла глаза и глубоко вздохнула. Потом еще раз.

– Я не запаникую! – бормотала она сама себе под нос. – Без паники, без истерики, тихо и спокойно…

Она открыла глаза, достала из наголенника сапога пистолет и решительно покинула джип.

– А сейчас я буду стрелять! – закричала она в сторону мутантов, приближающихся с тыла, словно и вправду надеялась их этим испугать.

Она подошла к Сергею, который уже вел огонь по неприятелю, опустилась на одно колено, подняла пистолет на уровень глаз, прицелилась и выстрелила. Один из мутантов упал на спину с пробитой головой.

– Вуухуу! – завопила Софи. – Видал? Прямо в голову!

– Старайся особо не переусердствовать! – сказал Сергей. – Это не должно приносить тебе удовольствия.

Но Софи продолжала стрелять, никак не реагируя на слова Сергея.

– Ты слышишь меня? – крикнул он ей.

– Я слышу, – ответила Софии, совсем уже не нервничая, а проявляя какую-то детскую несдержанность. – Просто я с детства мечтала научиться убив… стрелять!

В это время Джим помогал Чи с другой стороны джипа. Толпа стремительно редела, но мутантов по-прежнему было много. Когда патроны кончались, Джим бегал за ними, а Чи старался прикинуть, сколько мутантов еще осталось. Наконец, он сказал Кэрроллу:

– Ты ведь понимаешь, что нам сейчас придется идти врукопашную?

Джим посмотрел на товарища.

– Это понять нетяжело, – ответил он. – А ты понимаешь, что мы или убежим отсюда, или умрем?

– Они медлительны, – сказал Чи. – Даже в рукопашной схватке у нас больше шансов.

– Посмотрим, кто насчитает больше побед, – усмехнулся Джим.

Наконец, мутанты оказались в опасной близости от джипа. Сергей схватил Софи за руку и поволок к машине.

– Пусти! – кричала она. – Что ты делаешь?

– Сиди здесь! – воскликнул Сергей, запихав девушку в джип. – Мы расчистим путь, и ты приготовишься ехать, поняла?

Софи кивнула и завела мотор, а Сергей схватил дробовик, как дубинку и встал между мутантами и машиной, точно еще не решив, что будет делать.

– Пятнадцать, – крикнул Джим, вонзая нож в живот мутанту.

– Да-да, молодец, – отозвался Чи, выламывая противникам конечности при помощи своей механической руки.

– Нам еще повезло, что среди этих нет тех здоровяков! – воскликнул Джим, во всю орудуя ножом.

– Разойдись! – крикнула Софи и нажала на газ.

Такого поворота событий не ожидали ни мутанты, ни Чи с Джимом, которые с огромным трудом успели отскочить в сторону. Джип врезался в нестройные ряды мутантов, раскидывая их в стороны. Софи притормозила и, с трудом дотянувшись до ручки задней двери, открыла ее.

– Давайте внутрь! – закричала она. – Прорвемся!

Сергей, Джим и Чи втроем влетели на заднее сиденье, и не успели они захлопнуть дверь, как машина понеслась вперед, расчищая себе путь массивным бампером.

– Уххууу! – кричала Софи, подняв вверх одну руку.

Сами не понимая почему, Джим и Сергей рассмеялись, а Чи зааплодировал. Дорога была чиста.

– Это было классно! – воскликнул Джим.

– Вы прорвались? – восторженно закричал Степанченко. – Осталось совсем немного! Я попробую разглядеть вас из окна.

– Разглядеть? – удивилась Софи. – Он не мог найти более неподходящего момента, чтобы разглядывать наш…

– Стойте! Не езжайте к штабу! – оборвал ее Степанченко. – Не приближайтесь!

– Почему? – спросил Сергей.

– Они устроили здесь засаду! – ответил профессор. – Здесь сотни мутантов!

– Когда они успели? – удивился Сергей.

– Возможно, они стоят здесь уже давно, – сказал Степанченко. – Я только сейчас посмотрел в окно.

– И что нам делать? – спросила Софи.

– Раз мы не можем вернуться к штабу, нужно продолжить поиски документов Ноксфилда, – заключил Чи.

– Ты прав, – согласился Сергей. – Нужно добраться до морга. Скорее всего, они все еще где-то там.

– И почему мы сразу не осмотрели там все? – недовольно пробурчала Софи, сворачивая на другую дорогу.

– А почему вы решили, что документы не в лаборатории? – не понял Степанченко.

– Мы не знаем, где они, профессор, – ответил Сергей. – Но возвращаться сейчас в лабораторию опасно. Они могли остаться и в морге. Так или иначе, нужно проверить это.

– Я буду очень признательна, если кто-нибудь напомнит мне, в какой стороне морг, – сказала Софи.

– Да-да, сейчас, – спохватился Степанченко. – Эммм… Сверни здесь направо…

* * *

– Гражданин Стромелл, Вам знакомо имя Эдварда Ноксфилда?

– Да, конечно, Ваша честь. О нем много говорили лет пять назад. Он был выдающимся космонавтом. К тому же, он открыл несколько пригодных для жизни планет.

– И Вы запомнили его имя? Почему?

– Он стал кумиром моего сына. Космонавт-герой!

– Вы знаете о нем что-нибудь еще?

– Нет, Ваша честь. Вроде, пару лет назад объявляли, что он болен. Или умер? Я не помню. Сын уже три года как переехал в свой собственный дом, а я стараюсь не запоминать много ненужных вещей.

– Ненужных?

– Ну, естественно, Ваша честь… Позвольте, а при чем здесь он?

– Эдвард Ноксфилд открыл Пустошь-14. Позже он приобрел ее.

– Приобрел кого? Планету? Зачем ему планета?

– Не думаю, что это имеет сейчас значение. Сейчас важно то, что экипаж, скорее всего, находится на ней.

– Значит, они живы. Тогда я ни в чем не виновен?

– Не торопитесь, гражданин Стромелл. Во-первых, мы не можем быть уверены, что они находятся на Пустоши-14, а во-вторых, если это и так, то имеет место незаконное проникновение на частную территорию.

– Если мои люди высадились на планете, то это преступление? Их арестуют?

– Да, это преступление. Но нет, их не арестуют. Арестуют Вас, гражданин Стромелл.

– Меня?! За что?

– Экипаж выполняет Ваши распоряжения. Раз они высадились на планете, то именно Вы несете за это ответственность.

* * *

– Здесь темно, холодно и повсюду трупы, а ты еще спрашиваешь у меня, все ли в порядке? – спросила Софи.

– Не так, – ответил Джим. – Я спрашиваю у тебя, все ли в порядке, п о т о м у ч т о здесь темно, холодно и повсюду трупы.

– Вы двое не могли бы помолчать хоть пару минут? – возмутился Чи. – Думаете, нам с Сергеем доставляет удовольствие эта прогулка?

– Где же могут быть эти документы? – спросил Сергей.

– Попробуйте вернуться к саркофагу Ноксфилда, – посоветовал Степанченко. – Скорее всего…

– Вы слышали? – воскликнула Софи.

Все четверо остановились и стали прислушиваться. Мерный, очень гулкий стук был слышен откуда-то издалека.

– Похоже, где-то в морге работает какой-то агрегат, – сказал Чи.

– Значит, здесь еще есть электричество! – воскликнул Джим. – Давайте пойдем туда. Если включим свет, найдем документы значительно быстрее!

– Мы не знаем, где там что работает, Джим, – сказал Сергей. – А саркофаг Ноксфилда находится неподалеку.

Пока отряд медленно продвигался к своей цели, Степанченко был занят изучением личных записей Ноксфилда.

– Ничего себе! – воскликнул он, найдя записи о первой высадке на планету. – Ноксфилд действительно первым ступил на эту планету, причем буквально! Он высадился один и лично провел первый осмотр территории.

– Да, профессор, это потрясающие новости! Это как раз то, что нам сейчас так необходимо знать, – сострил Джим.

– Ноксфилд описывает в своих записях существ, населяющих эту планету, – проигнорировал Джима Степанченко.

– Существ, населяющих планету? – удивилась Софи. – Разве планету населяют какие-либо существа?

– Цитирую, – сказал Степанченко. – «Местная фауна крайне скудна, но предельно опасна. Эти существа напоминают кольчатых червей, однако явно являются значительно более развитыми теплокровными животными…».

– Черви? – переспросил Чи. – Видимо, такие же, как тот автор укороченной версии меня.

– Не думаю, – ответил профессор. – Ноксфилд описывает червей, как небольших животных. «Длиной примерно в фут», – пишет он.

– Около тридцати сантиметров, – пояснил Сергей.

– Однако, – продолжил Степанченко. – Ноксфилд пишет, что натыкался на огромные норы, в которых прятались черви. Он пишет, что не понимает, зачем таким небольшим существам такие большие ходы.

– Насколько большие? – спросил Джим.

– Сейчас, – протянул Степанченко. – «…тоннели диаметром до двух метров…».

– Сходится, – констатировал Чи. – Значит, черви – законные хозяева этой планеты.

– Они боятся людей, поэтому в городе никто о них и не знал, – предположила Софи.

– Думаю, что кое-кому было об этом известно, – сказал Сергей.

– Клянусь вам, я… – начал было оправдываться Степанченко.

– Нет, профессор, я вовсе не Вас имею в виду, – быстро добавил Сергей. – Я говорю о тех, кто работал в подземной части лаборатории.

– А что есть о проекте «Феникс»? – вспомнил Джим.

– Пока ничего не нашел, – ответил Степанченко. – Но я уверен, что Ноксфилд знал обо всем, что происходило в этом городе… в отличие от меня.

Профессор вернулся к изучению дневника Ноксфилда, а отряд некоторое время продолжал идти, не переговариваясь.

– Вам не кажется, что источник того стука стал ближе? – первой нарушила тишину Софи.

– Само собой, ведь мы идем вперед, – ответил Джим.

– Но звук доносится откуда-то справа, а не спереди, – заметила Софи.

– Саркофаг! – воскликнул Чи, указав пальцем вперед.

Отряд приступил к осмотру территории. После непродолжительных поисков был обнаружен кабинет. Джим в темноте наткнулся на стол, выругался, а затем, подозвав своих спутников, начал осмотр.

– Это похоже на истории болезней, – заметила Софи, изучив содержимое одной из папок, лежавших стопкой на краю стола. – Или некрологи.

– Ищите фамилию Ноксфилда, – сказал Сергей. – Хотя я сомневаюсь, что его папка лежит на столе несколько лет.

– Смотри-ка, «Эдвард Теодор Ноксфилд»! – воскликнул Джим, размахивая папкой.

Чи забрал у него папку и провел по ней рукой.

– Она очень пыльная, хотя часть пыли стерли, – заметил Чи.

– Она долго хранилась где-то в сейфе, а потом ее в срочном порядке доставили сюда? – предположил Сергей.

– Зачем доставать историю болезни человека, умершего несколько лет назад? – не понял Джим.

– Например, затем, чтобы понять, почему он ожил, – предположил Чи, оглядывая другие подобные папки.

– Но тогда получается, что Ноксфилд ожил еще до осады! – воскликнула Софи.

– Он ожил, и его перевезли в лабораторию для изучения, – понял Чи.

– Я знаю, где документы, – сказал Сергей, который изучал папку во время разговора его спутников. – Здесь написано, что «все личные вещи, включая карты доступа» находятся в его апартаментах. Прямо выделено жирным шрифтом. Можно подумать, что специально для нас.

– Профессор, где жил Ноксфилд? – спросил Чи.

Ответа не последовало.

– Профессор? – позвал Сергей. Но Степанченко снова не ответил.

– Может, он уснул? – предположила Софи.

– Может, его съели? – усмехнулся Джим. Ощутив на себе гневные взгляды товарищей, он добавил: – Согласен, это самая дурацкая шутка на сегодня.

– Раз профессор сейчас занят, нам следует хотя бы покинуть это жутковатое место, – сказала Софи.

– Хорошо, возвращаемся к джипу, – сказал Чи. – А папка?

– Возьмем с собой, – ответил Джим. – Постараемся не надорваться.

Отряд покинул кабинет и двинулся в обратную дорогу. Гул, который не прекращался все это время, казалось, приближался. Софи передернуло.

– Как же мне не нравится этот звук, – призналась она. – Словно этот аппарат с каждой минутой работает все интенсивнее.

– Теперь, когда этот звук так близко, мне уже не кажется, что это машина, – сказал Чи.

– То, что создает этот шум, перемещается, – заметил Сергей. – Не может быть, что мы приближаемся к источнику, двигаясь в сначала в одну сторону, затем – в противоположную.

– Тогда это точно не агрегат, – подытожил Джим.

– Только не говорите вслух, что это, а то мне и так страшно, ведь это похоже на… – начала Софи.

Сергей направлял луч фонарика в конец коридора, но внезапно что-то перегородило путь. Не стоило большого труда догадаться, что теперь луч света освещал массивную грудную клетку человекоподобного существа.

– …шаги, – договорила Софи и растеряно раскрыла рот.

Сергей медленно стал поднимать руку, направляя луч выше. Когда в круг света попала уродливая морда, чудовище зажмурилось и помотало головой. Затем оглушительно взревело и с огромной скоростью бросилось к источнику света.

– Бежим! – закричал Джим и, схватив свободной от ружья рукой Софи за запястье, подал товарищам наглядный пример.

Софи, никак не ожидавшая, что Джим потащит ее за собой, даже не успела повернуться, поэтому сильный рывок отправил ее в свободное падение. Сергей и Чи на ходу подхватили ее и со всех ног помчались вслед за Джимом, проявлявшим чудеса легкой атлетики. Чудовище преследовало их с огромной скоростью, оно было в полтора раза выше и крупнее обычного человека, хотя, вероятно, и значительно тяжелее.

Джим многократно сворачивал, не понимая, куда бежит, опасаясь налететь в полной темноте на что-нибудь. Завернув в очередной раз за угол, он увидел в конце длинного коридора перед собой свет.

– Здесь выход! – закричал он. – Все за мной!

Он бежал вперед, слыша прямо за спиной тяжелое дыхание товарищей и гулкий топот чуть дальше. Чудовище все же отстало, потому что с трудом преодолевало резкие повороты из-за своих размеров.

Наконец отряд выбежал из здания, и яркий солнечный свет ненадолго ослепил их.

– Нужно занять выгодные позиции, чтобы встретить эту штуковину! – воскликнул Джим.

Но никакие позиции занять они не успели, потому что тварь выскочила из морга еще до того, как Джим замолчал. Мутант снова зажмурился, когда солнце ударило ему в глаза. Он был около трех метров ростом и имел серый оттенок кожи в отличие от оранжевых «пастей» и «лап». В глаза бросалась невероятно развитая мускулатура и огромный горб. Морда ничем не напоминала лицо человека – широкая пасть, наполненная острыми клыками, покатый лоб, раскосые глаза, лишившиеся зрачков и расположенные чуть выше пасти, и огромные уши, схожие с ушами свиньи. Существо мотнуло головой и бросилось на людей. Джим присел и, передернув затвор дробовика, выстрелил мутанту в живот. Это не остановило чудовище, и его мощная лапа с оглушительной мощью обрушилась на Джима, отчего тот отлетел в сторону метра на три. Сергей, оказавшийся позади мутанта, тоже открыл огонь. Существо обернулось и бросилось в сторону новой цели. Чи, оказавшийся как раз между Сергеем и мутантом, не смог придумать в такой ситуации ничего лучше, как присесть и схватить приближающееся чудовище механической рукой за ногу. Это действие с силой бросило Синвэя на землю, однако мутант тоже упал. Сергей воспользовался моментом и, подбежав к существу, пытающемуся подняться, произвел два выстрела в голову противника, что не особо навредило последнему. Мутант наконец сумел подняться и снова ринулся на Сергея. Лемехов прекратил стрельбу и пытался решить, как лучше поступить в такой ситуации. Когда чудовище оказалось в десяти шагах от Сергея, и тот уже твердо решил отпрыгнуть в сторону в самый последний момент, внезапно появившийся джип на полной скорости врезался в ничего не подозревающего мутанта. Машину от такого мощного удара развернуло, и ее мотор заглох, а существо отлетело к стене морга и упало, не подавая признаков жизни. Сергей подбежал к джипу и открыл переднюю дверь. За рулем, откинувшись на сиденье, сидела Софи. Голова ее была запрокинута назад, глаза закрыты, а по лбу стекала тонкая струйка крови.

– Софи, – позвал Сергей, тряся ее за плечо. Девушка не приходила в себя.

– Сергей, скорее, – крикнул Чи, склонившись над поверженным противником. Лемехову пришлось покинуть пострадавшую, ведь он понимал – не добить мутанта сейчас чревато кошмарными последствиями.

– Не понимаю, почему он еще жив? – воскликнул Чи, когда Сергей подбежал к нему. – У него открытые раны на морде, он истекает кровью, но дышит ровно и явно не собирается отдавать концы!

Сергею представилась возможность рассмотреть мутанта еще ближе. Оказалось, что на руках и ногах существа остались лоскуты одежды оранжевого цвета из очень необычного материала.

– Значит, нужно просто самим валить отсюда! – сказал Сергей и побежал обратно к машине.

– Я посмотрю, что с Джимом, – крикнул Чи вслед Сергею и побежал к распростертому на земле товарищу.

Джим был цел и даже не потерял сознания, но находился в шоковом состоянии. Он не понимал того, что ему говорил Чи, поэтому Синвэй поставил его на ноги и повел за собой.

– Что с Софи? – спросил Чи, подойдя к машине.

– Ее сильно оглушило, – ответил Сергей, укладывающий девушку на заднее сиденье. – Я сяду здесь, с ней. Нужно держать ее голову повыше, если у нее вдруг сотрясение.

– Ты ничего не путаешь? – недоверчиво спросил Чи.

– Плохо соображаю, но, вроде, так, – пожал плечами Сергей. – И еще на правый бок ее нужно…

Чи сел за руль, кое-как помог Джиму занять соседнее кресло. Джип завелся крайне неохотно, кряхтя и рыча. И лишь когда машина достаточно отъехала от морга, Чи с Сергеем перевели дыхание.

– Ну и треснул он мне! – воскликнул Джим, потирая грудь. – Словно меня этим джипом сбило! А что с этой тварью?

– Эту тварь как раз этим джипом и сбило, – ответил Чи. – Вернее, Софи эту тварь этим джипом сбила.

– Ух! Ну, молодец! А где она? – спросил Джим.

– Она здесь, – отозвался Сергей с заднего сиденья.

– Что с ней? – Джим повернулся назад. – Ого, у нее кровь по лбу стекает!

– А то я не заметил! – огрызнулся Сергей. – Во всяком случае, рана у нее неглубокая. Да и вообще, к счастью, пустяковая.

– Она спасла наши жизни! – заметил Чи.

– Молодец, девочка! – воскликнул Джим и погладил Софи по щеке. – А… куда мы, собственно, едем?

Чи пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он. – Пока что прямо!

– Тут у вас ничего страшного не случилось за время моего отсутствия? – прозвучал в эфире вопрос Степанченко.

– А вот и Вы, профессор! – обрадовался Джим. – А мы тут, знаете, все с мутантами развлекаемся!

– Профессор, в морге на нас напал какой-то необычный мутант, – сказал Сергей.

– Необычный? А обычные мутанты бывают? – удивился Степанченко.

– Этот был настоящим гигантом, – пояснил Чи. – Все его мышцы были гипертрофированны, а лицо, если оно им было когда-то, видоизменилось до неузнаваемости.

– А еще у него был огромный горб, отчего он казался еще больше, – добавил Джим.

– Гипертрофированные мышцы и огромный горб? А какая у него была пасть? – заинтересовался Степанченко.

– Пасть? Широкая. Совсем не как у людей, – ответил Чи. – У него были не зубы, а клыки…

– Развитые конечности, горб и огромная пасть! – воскликнул Степанченко. – Вы разве не понимаете?

– Нет, профессор, – признался Сергей. – Мы ничего не понимаем.

– Да это же признаки всех трех видов классифицированных нами ранее мутантов! – сказал Степанченко.

– Профессор, Вы не на симпозиуме, – напомнил Джим. – А мы не Франкенштейны, чтобы понимать Ваши заумные намеки!

– Эйнштейны, Джим! Эйнштейны, а не Франкенштейны! – поправил Сергей.

– Три класса мутантов, – объяснил Степанченко. – «Пасти», «лапы» и «горбуны»…

– «Горбуны»? – удивился Чи. – Вы нам не говорили про горбунов.

– Это те, кому делали уколы под лопатку, – догадался Джим.

– Верно. «Горбуны» получили такое прозвище потому, что имели крайне гипертрофированные плечевые и спинные мышцы, которые создавали визуально эффект горба, – сказал Степанченко.

– Так при чем здесь все три класса? – не понял Сергей.

– Да ведь в мутанте, с которым вы встретились, сочетаются сразу все три вида изменений строения тела! – воскликнул Степанченко.

– Другими словами, этот мутант, Вы считаете, является финальной формой мутации? – спросил Сергей.

– Похоже, это именно та форма, которую стараются придать телу человека панацины, – ответил Степанченко.

– Значит, через пару лет все «пасти», «лапы» и «горбуны» станут такими же? – испугался Джим.

– Видимо, да, – ответил Степанченко. – Хорошо, что они не могут передвигаться быстро, иначе это бы добавило…

– Эта тварь гоняла нас по всему моргу, – воскликнул Джим. – Мы с трудом сумели убежать!

– Не может быть! – удивился профессор. – Они ведь теряют способность совершать резкие движения.

– А приобрести вновь эту способность? – предположил Чи.

– Нет, – оборвал его Степанченко. – Не могут.

– Вы уверены, профессор? – спросил Джим. – Как же тогда объяснить его скорость?

– Есть еще кое-что, – вспомнил Сергей. – На нем был такой же костюм, как у Вас.

– Такие костюмы выдавали только тем, кто работал лично с пациентами, – ответил Степанченко. – И никто из нас не принимал панацинов.

– Как же так? – удивился Джим. – Людей травили, а сами…

– Почему же никто из ученых не опробовал панацины на себе? – перебил Джима Чи.

– Просто мы ждали идеальной вакцины, – ответил Степанченко. – Мы знали, что рано или поздно сможем создать такую. Поэтому никто и не хотел торопиться с этим.

– Подождите, – сказал Джим. – Вы говорили, что женщины стали мутантами, передвигающимися с огромной скоростью.

– Да-да, – вспомнил Чи. – Это из-за того, что панацины попадали им прямиком в кровь.

– Я не думаю, что этот мутант был женщиной, – ответил Степанченко. – За эти годы они не нарастили себе огромных мышц, поэтому я думаю, что…

Профессор замолчал.

– Точно! – воскликнул Степанченко. – Кровь! Ведь первому подопытному мы ввели панацины прямо в вену. И он носил такой костюм, потому что находился под нашим постоянным наблюдением.

– Но разве он не умер? – не понял Джим.

– А Ноксфилд? – напомнил Чи.

– Вот что, значит, случилось, с его телом, – медленно произнес Степанченко. – Я однажды хотел сделать ему повторное вскрытие, а мне заявили, что тело кремировали. Я поставил на уши всю администрацию, ведь никто не имел права уничтожать тела без моего ведома. Значит, на самом деле они изолировали его где-то в морге.

– Они знали, что делают панацины с человеком, – подытожил Чи.

– Где я? – раздался с заднего сиденья слабый шепот.

– Все в порядке, Софи, мы в безопасности, – ответил Сергей, взяв девушку за руку.

Софи приподнялась и провела рукой по лбу.

– У меня идет кровь, – заключила она, недоуменно взглянув на свою руку, и села.

– Ты спасла нам жизнь! – воскликнул Джим, улыбнувшись ей. – Быстро ты сообразила, что делать… это у тебя в первый раз…

– А куда мы едем? – спросила Софи, не разобрав, что ей сказал Джим.

– Точно! Куда? – вспомнил Сергей. – Профессор, где находятся апартаменты Ноксфилда?

– Его дом в пяти минутах езды на восток от штаба, – ответил Степанченко. – Неужели они оставили его документы там?

– Я, кажется, еду как раз к штабу, – сказал Чи. – Где нужно свернуть, чтобы не нарваться на Ваших новых друзей, профессор?

Вскоре джип находился у дома, в котором проживал Ноксфилд.

– Шикарные хоромы! – заметил Джим, выходя из машины.

– Да, он мог себе это позволить, – ответил Степанченко.

– Оружие, думаю, можно оставить, – сказал Сергей.

– Ни за что! – воскликнула Софи. – Теперь я без пистолета никуда не пойду.

Пока Чи вскрывал замок, а Джим с Сергеем перезаряжали оружие, Степанченко рассуждал вслух:

– Меня все беспокоит этот проект «Феникс». В записях Ноксфилда ничего об этом не упоминается. Что есть «Феникс»? Это мифическая птица, восстающая из пепла. Или что-то в этом роде.

– Я не уверена, что проект называется так по какой-то определенной причине, – сказала Софи. – Они могли просто взять понравившееся название.

– Не соглашусь с тобой, – отозвался Джим. – Когда я еще был солдатом, я немало повидал брифингов. Все миссии, в выполнении которых я участвовал, имели определенные названия. И они всегда имели смысловое значение. Например, была у нас операция «Колыбельная». Нашей задачей было уничтожение террористов в их логове в ночное время. Предварительно мы использовали усыпляющий газ… Да! И не обращайте внимания, что я вам сейчас раскрыл государственную тайну.

– Вот-вот, – поддержал Степанченко. – Все наши проекты также имели названия, соответствующие им.

– Хорошо, феникс – птица, восстающая из пепла, – сказал Чи, доламывая замок и открывая входную дверь. – Но чтобы восстать из пепла, наверное, нужно сгореть.

– То, что она восстала из п е п л а не важно, я думаю, – сказал Сергей. – Важно то, что она в о с с т а л а!

– Думаете, этот проект связан с Ноксфилдом и тем парнем, первым подопытным? – спросил Степанченко.

– Возможно, – ответил Сергей. – Это имеет смысл. Это ведь по сути воскресение из мертвых…

– Давайте не будем разговаривать внутри, – предложил Чи. – Дверь хоть и была заперта, но я не уверен, что у Ноксфилда не было домработницы или дворецкого.

Отряд передвигался по просторным комнатам медленно, стараясь не создавать шума. После нескольких неприятных сюрпризов никому не хотелось нарваться на новые.

– Кабинет Ноксфилда, скорее всего, на втором этаже, – сказал Степанченко. – Он, помнится, как-то говорил мне, что любит смотреть из окна, как внизу «шастают» люди.

Чи первым поднялся по лестнице на второй этаж и стал смотреть по сторонам. Затем отряд подошел к элегантно отделанной под дерево металлической двери, и Чи медленно повернул ручку. Прозвучал тихий щелчок. Китаец распахнул дверь.

Посреди большой комнаты стояло еще одно существо. Вернее, нельзя сказать, что оно стояло, потому что ноги ему заменял длинный хвост, на котором существо держалось, подобно змее. У существа было четыре руки, хотя, руками эти конечности не были. Скорее, щупальца, по длине соизмеримые с человеческими руками. Голова была шарообразной, покоящейся на короткой шее. Большие черные глаза были посажены довольно высоко, носа не было, а пасть обрамляли еще четыре коротких жвала, похожие на лепестки цветка. Похоже было, что эти щупальца прикрывали пасть, смыкаясь. Кожа его имела темно-красный оттенок, а брюхо было оранжевым. Существо уставилось на непрошенных гостей так же удивленно, как и они на него.

– Привет, – вырвалось у Софи.

Это еще больше удивило и существо, и троих мужчин, и саму Софи. Прошло несколько секунд, но никто не пошевелился. Существо, явно успокоившись, с интересом стало разглядывать оружие новоприбывших.

– Разве оно не должно броситься на нас? – не понял Джим, когда прошло уже полминуты.

– Откуда нам знать, что оно должно, а что нет? – тихо ответил Чи.

– Парни, оно рассматривает мой пистолет, – сказала Софи.

– В чем у вас там дело? – спросил Степанченко.

– Здесь какое-то существо, профессор, – сказал Сергей, и тварь перевела не него свой взгляд. – Оно явно не является мутантом. Во всяком случае никакого сходства с человеком я не вижу. У него четыре руки и длинный хвост вместо ног.

– Ничего себе! – только и смог ответить Степанченко.

– Как думаете, оно понимает, что это оружие? – спросил Чи, не сводя глаз с существа.

– Я уже ни в чем не уверен, – признался Сергей.

– Нам нужны только документы, – напомнил Джим. – Мы не знаем, насколько опасна эта тварь.

– Вчера еще ты бы закричал: «Давайте расстреляем его», – сказала Софи.

– Согласен, – ответил Джим. – А теперь я считаю, что лучше избегать всяческих конфликтов… Встреча с большим серым чудовищем, знаешь ли, меняет людей…

Когда кто-нибудь их отряда начинал говорить, существо переводило на него взгляд и, видимо, пыталось вникнуть в слова.

– Он с таким умным видом глядит на нас, что мне становится не по себе, – признался Джим.

– Мне тоже как-то некомфортно, когда ты говоришь что-то умное, – неуместо сострила Софи.

– В углу, справа от него, стоит шкаф, – сказал Чи. – Я попробую подойти к этому шкафу и осмотреть его.

– Но это же опасно! – запротестовала Софи.

– Если он попытается напасть – стреляйте в него, – предупредил Чи и двинулся к шкафу.

Существо не бросилось на человека, а даже наоборот – отползло от него подальше, стараясь не выпускать из виду ни его самого, ни его спутников.

Чи открыл шкаф и стал осматривать его содержимое. Несколько раз он нервно оборачивался, но существо не предпринимало никаких действий агрессивного характера.

– Здесь есть документы, но карты доступа нет, – сказал Чи, закончив осмотр шкафа.

– С другой стороны от этой штуки стоит стол, – сказал Джим. – Попробуй подойти к нему. Мы прикроем!

Чи медленно двинулся к столу, и существо уступило ему дорогу. Довольно продолжительный осмотр ящиков стола привел к долгожданной находке – карте доступа. Отличить ее оказалось не сложно – на ней так и было написано «Карта доступа». Синвэй медленно двинулся в сторону спутников, не спуская с существа глаз. Оно немного отползло, освобождая человеку проход. Когда Чи поравнялся с ним, оно наклонилось вперед и внимательно посмотрело на карту.

– Куда ты смотришь? – воскликнул Чи, пряча карточку в карман брюк. – Это точно не твое!

Существо выпрямилось и посмотрело на человека, слегка склонив голову влево. Чи подошел к товарищам, и они все вместе покинули это странное место. Тварь проводила их взглядом, а когда они исчезли из виду, медленно поползла за ними.

– Он держится на расстоянии, но не выпускает нас из поля зрения, – сказала Софи.

– Он разумен, – сказал Сергей. – Слишком осознанно действует.

– У него такая же окраска, как у червя, который откусил мне руку, – заметил Чи.

Отряд приблизился к двери, ведущей на улицу, и Джим распахнул дверь. Перед дверью, преграждая дорогу к джипу, стояли мутанты. Пять «пастей», две «лапы» и два согбенных под тяжестью спинных мышц незнакомых мутанта. Их кожа также была ярко оранжевой, но лицо претерпело значительно меньше изменений, чем у других мутантов. Только рот был увеличен. Отличительной чертой этих тварей было наличие у них длинной густой шевелюры, в то время как все другие мутанты были полностью лишены волос.

– «Горбуны», – понял Джим.

– Что они здесь делают? – удивился Чи. – Как они узнали, что мы здесь?

– Увидели нашу машину, – предположила Софи. – Что будем делать?

Сергей двинулся вперед, нацелив дробовик на мутантов. Те, в свою очередь, даже не пошевелились. Чи обернулся, чтобы взглянуть на существо из кабинета и с удивлением обнаружил, что оно уже спустилось вниз и наблюдает за происходящим.

Мутанты синхронно, словно по команде, двинулись навстречу Сергею с максимальной скоростью, которую могли развить. Лемехов выстрелил, отходя назад, вслед за ним открыли огонь и остальные. Только один мутант – «лапа» – успел дойти до людей. Джим нанес ему удар ножом в живот. Мутант взмахнул огромной ручищей, не попав ни по кому, и упал. Джим наклонился, чтобы вынуть нож и услышал над собой звук рассекаемого воздуха. Красное многорукое существо, воспользовавшись тем, что люди отвлеклись, решило нанести удар. Чи и Софи резко обернулись и открыли огонь в сторону противника. За ними начали стрелять Сергей с Джимом. Все вместе они стали отходить от дома. Тварь, извиваясь, стала приближаться к ним.

– Он крутится, я не могу в него попасть! – воскликнула Софи.

– Быстрее, в джип! – крикнул Сергей и прибавил шагу.

Они прекратили стрельбу и со всех ног бросились к машине. Существо перестало извиваться и попыталось ускориться, но хвост не мог обеспечить ему такую же скорость, как у бегущих людей.

Когда все оказались в джипе, Софи, которая заняла водительское кресло, дала газу и поспешила уехать подальше от этого места.

– Опасность миновала? – спросил Степанченко, с трудом хранивший молчание все это время.

– Да, профессор, – ответил Джим, переводя дыхание. – Вы просто не поврите, что сейчас с нами было.

– Я здесь уже столько видел и слышал от вас, что поверю любым вашим словам, – ответил Степанченко.

– Красная тварь, у которой четыре щупальца вместо рук, змеиный хвост вместо ног и губы в форме цветочка! – воскликнула Софи.

– Ммм… – озадаченно протянул Степанченко. – Цветочка?

– Это нужно увидеть, профессор. Пожалуй, точнее это и не опишешь, – ответил Чи.

– Документы и карта доступа у нас, профессор, – сказал Сергей. – Что там творится возле штаба?

– Здесь с каждой минутой все больше и больше мутантов, – ответил Степанченко через некоторое время. – Сейчас невозможно пробиться к штабу.

– Когда все, что нужно, у нас в руках, мы натыкаемся на еще одну проблему! – воскликнула Софи. – Почему так?

– Они не хотят, чтобы вы попали в штаб, – задумчиво произнес Степанченко. – Значит, понимают, что вам нужно именно туда. Слушайте, моя квартира находится в доме прямо перед штабом. Вам стоит переждать там. Сомневаюсь, что они будут стоять здесь долго.

– Если этот дом находится прямо перед штабом, то как мы попадем внутрь, не ввязываясь в разборки с этими мутантами? – спросил Чи.

– Все очень просто – у дома есть черный ход с противоположной стороны, – ответил Степанченко. – Сверни сейчас направо!

Следуя указаниям профессора, Софи подъехала к зданию. По пути им не попадались мутанты, поэтому не стоило беспокоиться, что их могли преследовать.

– Моя квартира на пятом этаже, – сказал Степанченко. – Лифты здесь не работают, поэтому придется прогуляться.

– Ничего, это полезно! – ответила Софи.

– Я выломаю замок, – сказал Чи. – Надеюсь, Вы не особо расстроитесь, профессор?

– Да, пожалуйста, – ответил Степанченко. – Я надеюсь, что никогда туда не вернусь.

Лестничные пролеты были преодолены, замок взломан. Чи взглянул из окна на площадь, наводненную мутантами, и присвистнул.

– Да их тут сотни, если не тысячи! – воскликнул он.

– Переждем здесь, – сказал Сергей. – Надеюсь, мы не умрем с голоду.

– Не беспокойтесь за еду, – отозвался Степанченко. – На первом этаже есть кладовая, в которую мы с другими учеными перетащили приличное количество консервированных продуктов.

– А зачем вы это сделали? – удивился Джим.

– Мы надеялись, что сможем покинуть лабораторию и спрятаться дома, когда началась осада, – ответил профессор. – Думали, двери сдержат мутантов. Но когда «лапы» стали выламывать стальные двери в лаборатории, мы поняли, что дома будет небезопасно.

– Ясно, – ответил Сергей. – Хотя бы одной проблемой меньше.

Следующие несколько часов были потрачены на изучение личных записей Ноксфилда, среди которых нашлось много того, что не было внесено в компьютер. Расположившись на полу, отряд начал перебирать стопки рукописных бумаг начальника колонии.

– Нашел! – воскликнул Чи, размахивая листом бумаги над головой.

Софи, Джим и Сергей переместились поближе к нему.

– «Проект «Феникс»…»! – начал зачитывать Чи. – «Основной задачей ученых, занимавшихся этими экспериментами, была попытка воссоздать представителя обитавшей ранее на планете цивилизации…»

– Цивилизация на этой планете? – удивилась Софи. – Какая еще цивилизация?

– Видимо та самая, потомками которой стали панацины, – предположил Сергей.

– Цивилизация? – недоверчиво спросил Степанченко. – Мы знали, что планета была населена какими-то существами, но назвать их цивилизацией было бы поспешным и безосновательным поступком.

– Феникс, восставший из пепла, это возрожденное существо, родичи которого погибли много лет назад от резкого изменения температуры на планете, – предположил Чи.

– Теперь меня интересует, успели ли они воссоздать это существо, или нет, – сказал Джим.

– Дверь, за которой проводились исследования в этой области, была открыта, помнишь? – сказал Сергей. – Это значит, что либо все материалы были вывезены…

– …либо сами ушли из лаборатории, – завершила фразу Софи.

– «Феникс без особого труда меняет свою форму, поэтому мы пока не знаем, как он все-таки должен выглядеть на самом деле…», – прочитал Чи.

– Стало быть, сам ушел, – подытожила Софи.

– Они не воссоздали существо, которое обитало на планете, – воскликнул Степанченко. – Они просто предоставили панацинам самим решать, какую форму принять!

– Не думаю, что панацины прямо помнили, как выглядели, – засомневался Джим.

– «Феникс проявляет удивительную способность общаться с другими существами…», – читал далее Чи. – А вот чуть дальше написано: «… прежде мы ошибались. Феникс имеет контакт только с теми существами, которые находятся в симбиозе с панацинами…».

– В симбиозе? – удивился Сергей. – Он так это называет?

– Он что, имеет в виду, что Феникс мог общаться с людьми, привитыми этими штуками? – удивилась Софи.

– Про людей здесь ничего не написано, – покачал головой Чи. – Однако многократно повторяется, что красные черви слушаются его.

– Черви? – переспросил Джим. – А при чем здесь черви?

– Панацины и черви? – воскликнул Степанченко. – Но ведь это значит, что черви и есть панацины!

– Слов мало, но все равно ничего не понятно, – пожал плечами Джим.

– Панацины перестраивают организм так, как им кажется лучше, – пояснил Степанченко. – Видимо, не все они вымерли после резкого изменения климата на планете. Скорее всего, им пришлось укрываться под землей, поэтому они приняли форму, наиболее подходящую для жизни в земле.

– Форму червей, – понял Сергей. – Но тогда получается, что у этих существ не было конкретной формы. Они могли меняться, как им было удобно.

– Поэтому и Феникс не принимал какой-то постоянной формы, – добавила Софи.

– Панацины – микроорганизмы, – воскликнул Степанченко. – Они – сплошной разум. Может и примитивный, но разум. А тела они создавали себе сами. Когда они попали в человеческий организм, у них не осталось возможности менять форму быстро. Теперь им пришлось перестраивать уже существующий организм. Жизнь внутри жизни. Вот моя гипотеза.

– Ужас! – испугалась Софи. – Это страшнее смерти! Твое тело захватывают маленькие чудовища и превращают в чудовище тебя.

– Вот одна из последних записей Ноксфилда, – быстро заговорил Чи, явно наткнувшись на очень интересные сведения. – «Феникс уже два месяца почти не меняет форму. Все так же похож на змею…». Внимание! «… не понимаю, зачем ему четыре руки…».

– Так то существо, которое мы видели в доме Ноксфилда, и было Фениксом? – удивился Сергей.

– Оно было разумным, – напомнил Чи. – И как только я взял карту доступа, он попытался ее разглядеть.

– Не говоря уже о том, что возле дома нас ждала засада, – добавил Джим.

– Значит, этот Феникс координирует действия мутантов, – воскликнул Степанченко. – Все-таки мы были правы, мутанты теряли способность мыслить. За них мыслил Феникс.

– И пикет возле штаба тоже организовал он, – заметил Джим.

– Гениальное чудовище, которому подчиняется целый город опасных мутантов. Я надеюсь, больше никаких открытий подобного рода нам не придется совершить? – сказал Чи.

– Мы знаем, кто наш враг, – начал перечислять Сергей. – Мы знаем, как убраться с планеты. Мы знаем, что нам мешает, и ничего при этом не можем сделать.

– Да, кстати, – замялся Степанченко. – Есть еще одна плохая новость.

– Ничего, профессор, мы уже привыкли, – сказал Джим.

– Я нашел в записях Ноксфилда заметку о челноке и… – Степанченко замолчал, не зная, как сказать следующие слова. – Челнок… ммм… он одноместный.

В квартире Степанченко повисла гробовая тишина.

* * *

– Гражданин Стромелл, Вы точно больше ничего не можете сказать в свое оправдание?

– Ваша честь, Вам что, доставляет удовольствие видеть, как я унижаюсь перед Вами? Я лично вызываю у Вас неприязнь или Вы так относитесь ко всем мужчинам?

– Следите за своей речью, гражданин Стромелл. Я Вам не официантка и не горничная! Я была прокурором еще до судебной реформы, высококвалифицированным! Ни один преступник не избежал наказания за время моей работы. И только один раз я лишила свободы невиновного, но и вызволила его сама. А теперь я судья, и по новым правилам являюсь для Вас и прокурором, и адвокатом. Если Вы невиновны, я сделаю все, чтобы реабилитировать Вас в обществе. В противном случае Вы окажетесь за решеткой, ясно?

– Ясно… Ваша честь… прошу извинить меня. Я действительно ни в чем не виноват!

– Ох, гражданин Стромелл, Вы действительно считаете, что эти слова что-то значат в суде?

– Нет, Ваша честь, я…

– Лехандро Стромелл, до выяснения всех обстоятельств этого дела Вы будете находиться под домашним арестом. Мы вызовем Вас, когда соберем все данные и улики. Заседание окончено! Всем спасибо!

* * *

Софи стояла у окна и смотрела вниз, на площадь перед штабом. Уже была поздняя ночь, и на улице было темно, несмотря на то, что луны этой планеты освещали город. Она размышляла, тихо напевая старую песню себе под нос. Она услышала за спиной тихие шаги, но не стала оборачиваться.

– Ты опять не можешь уснуть? – тихо спросил Джим. – Это ненормально. И даже неприлично. Ведь в квартире всего одна кровать и спишь на ней ты. Вернее, должна спать.

– Даже не знаю, пройдет ли это когда-нибудь у меня? – ответила Софи. – А почему ты говоришь «опять»?

– Ну, сколько мы с тобой знакомы, я не помню, чтобы ты ночью спала, – сказал Джим.

– Последний раз я нормально спала у тебя на плече, в джипе, – напомнила девушка, улыбнувшись. – А ведь ты тоже плохо спишь.

– С чего ты взяла? – удивился Джим.

– Но ведь ты беседуешь со мной каждую ночь, – ответила Софи, посмотрев на собеседника.

– Твоя правда, – пожал плечами Кэрролл.

– Тоже бессонница? – спросила Софи.

– Нет. Вообще-то за время солдатской службы появляется чувствительность к посторонним звукам, – ответил Джим.

– Ты чувствуешь, что я не сплю? – удивилась девушка.

– Нет, я слышу, что ты мурлычешь какую-то мелодию, – сказал Джим, пожав плечами.

– Так это я тебя все время бужу? – воскликнула Софи. – Прости меня, я же не думала, что…

– Да ладно тебе, – махнул рукой Джим. – Я просто счастлив, что имею возможность поговорить с тобой наедине.

Софи снова повернулась к окну и прижалась к нему лбом.

– Внизу темно, но я чувствую, что эти твари там, – прошептала она. – Они ждут, когда мы придем.

– Ты ведь понимаешь, что раз место одно, придется лететь тебе? – сказал Джим.

– Мне? – удивилась Софи. – Почему мне? Конечно, я хотела бы покинуть это место, но я того не стою…

– Ты так говоришь, будто те, кто останутся, обязательно погибнут, – сказал Джим. – Ты полетишь на корабль, оттуда свяжешься с Землей и пошлешь сигнал бедствия.

– А ты уверен, что кто-нибудь прилетит? – спросила Софи. – Уверен, что Стромелл пошлет за нами спасателей? Степанченко ведь тоже сигнал бедствия послал.

– Если Стромелл вложил в это дело такие деньги, думаю, вряд ли он так просто забудет о нас, – ответил Джим. – А если ему нет дела до нас, к минералам у него точно другое отношение.

– Мы что, доставим на Землю минералы с панацинами? – испугалась Софи.

– Я говорил об этом со Степанченко, – ответил Джим. – Он посоветовал мне не переживать из-за этого, ведь наши минералы с Титана-2, а панацины – здешние обитатели.

– Тогда мы тем более не можем доставить минералы на Землю, – сказала Софи. – Кто знает, что находится в них?

– Мы просто будем еще одними неучтенными лицами в списках тех, кто погубит нашу родную планету, – ухмыльнулся Джим. – Не переживай, эти минералы уже давно привезли на Землю. Мы просто доставим еще одну партию. Не думай об этом. Мы – не герои, и не нам спасать этот грешный мир.

– Вот именно, – воскликнула Софи. – Мы – простые люди. Кроме нас, простых людей, и некому спасти наш мир.

– Ладно, пора на боковую, – махнул рукой Джим. – А то мы сейчас разбудим остальных.

Он повернулся, чтобы уйти, но Софи поймала его за руку.

– Как думаешь, они уйдут когда-нибудь? – спросила она, махнув рукой в сторону окна.

– Думаю, надолго их не хватит, – пожал плечами Джим. – Вот увидишь, через денек-другой они оставят эту затею. Иди уже в постель, отдохни…

Но толпа не расходилась ни на следующий день, ни через еще один. Дневники Ноксфилда были изучены вдоль и поперек, пустые банки из-под консервов заняли ванную Степанченко, бесполезные споры не приводили ни к каким результатам. Софи была единогласно назначена пилотом одноместного спасательного челнока и уже смирилась с этим. В размышлениях и беседах прошли пять мучительно долгих дней. И вот на утро шестого дня передатчики всех четырех членов отряда начали разрываться неистовыми воплями:

– Просыпайтесь! Скорее! Они ушли! Они ушли!

В полусонном состоянии никто сразу не мог понять, что происходит. Софи, которая, как упоминалось выше, уже давно не могла глубоко погрузиться в сон, первой сообразила, в чем дело. Она схватила передатчик и подбежала к окну.

– Что, так просто взяли и ушли? – удивленно воскликнула она.

– Я не знаю, – ответил Степанченко. – Я каждое утро просыпаюсь и первым делом смотрю в окно. Каково же было мое удивление, когда я увидел перед штабом пустую площадь!

– Парни, давайте быстрее! – прикрикнула Софи на Джима и Чи, которые продолжали валяться на полу, явно ничего не воспринимая.

Сергей поднялся, потер глаза и тоже подошел к окну и посмотрел вниз.

– Они простояли там пять дней, а потом исчезли? – медленно проговорил он. – Как-то это подозрительно.

Тут и Джим вернулся из своих снов в реальный мир и, припомнив события последних дней, воскликнул:

– Они ушли? Тогда пора двигать отсюда!

Он вскочил, схватил дробовик и бросился к двери. Обернувшись, он увидел, что Софи с Сергеем не следуют за ним, а снисходительно глядят на него.

– Чего вы вылупились? – развел руками Джим. – Это наш шанс. Сейчас или никогда!

– Ты не понимаешь, что это ловушка? – спросил Сергей.

– Феникс уже дважды пытался нас зажать, – добавила Софи. – Он учел свои ошибки, и теперь капкан захлопнется наверняка.

– Какая разница? Капкан – не капкан? – сказал Джим. – Вы оба, может, позабыли, но мутанты не могут бегать, площадь маленькая, а у нас есть джип. Сумма этих слагаемых явно не в пользу Феникса!

– Думаю, Джим прав, – сказал Чи, усевшись на полу, и покачал головой. – Кто знает, сколько времени они там смогут еще стоять? Вы хоть раз видели, чтобы мутанты ели? Или спали? Или отлучались в кусты?

– Действительно, – отозвался Степанченко. – За все время осады мы ни разу не видели, чтобы мутанты действительно съедали кого-нибудь. Или вообще ели. Мы думали, что это очевидно. Но спать-то они ведь должны?

– Быть может, им и это не нужно! – добавил Чи. – Возможно, панацины сами могут обеспечивать организм необходимой энергией. Тогда они в любом случае загонят нас в угол. Через месяц, через год – не важно. Рискнуть стоит.

– Но ставка в этой партии – наши жизни! – воскликнул Сергей. – Вы с Джимом не забыли об этом?

– Хватит трепаться без толку! – воскликнула Софи, пытаясь подбодрить скорее себя, чем остальных. – Есть шанс – нужно им воспользоваться.

– Верно, – подхватил Джим. – Другого может и не быть…

Когда джип оказался на площади, Джим притормозил и вздохнул.

– Поглядим по сторонам, – сказал он. – Не видать ли этих тварей.

Но сколько пассажиры джипа не вглядывались в унылый пейзаж заброшенных зданий, им не удалось разглядеть ни одного силуэта.

– Вроде бы, чисто, – сказала Софи.

– Ну, поехали! – крикнул Джим и вдавил педаль газа в пол.

Машина с все нарастающей скоростью неслась к зданию штаба через всю площадь. И когда до входа осталось меньше сотни метров, передняя часть джипа резко начала подниматься. Под истошные крики пассажиров автомобиль перевернулся в воздухе и упал на крышу.

– Что это было? – ошарашено воскликнул Чи, пытаясь занять положение, в котором окружающий мир не казался бы перевернутым на сто восемьдесят градусов.

– Дверь заклинило! – закричала Софи, сумевшая опустить ноги вниз. – Я не могу открыть ее!

– Моя тоже не открывается, – сказал Сергей, спокойно глядя по сторонам.

Джим умудрился посмотреть в зеркало заднего вида и присвистнул.

– Чи, похоже, это твой старый знакомый нас опрокинул, – воскликнул он.

– Какой еще… – хотел было возмутиться Чи, но замолк, посмотрев в заднее окно.

Огромный красный червь, с подобным которому ему уже приходилось сталкиваться, словно заглядывал в салон, хотя глаз у него не было.

– Мамочка! – взмолилась Софи, сжавшись и посмотрев в боковое окно.

Со всех сторон перевернутый джип окружали мутанты. Перед толпами неповоротливых «пастей», «лап» и «горбунов», то и дело опускаясь на корточки и разглядывая пассажиров машины, бежали мутанты, отличающиеся стройным телосложением и плавностью движений.

– Это то, о чем я думаю, да? – спросил Джим.

– «Шельмы»! – воскликнул Степанченко, разглядев через окно снующие фигурки.

– Этого еще не хватало! – сказал Сергей.

– Почему «шельмы»? – спросил Чи, пытающийся трезво оценить ситуацию. – Они особенно хитры?

– Нет… – замялся Степанченко. – Просто это название, ну… первым пришло в голову…

«Шельмы» уже окружили джип и рассматривали людей, прижимаясь к земле. Они действительно изменились меньше, чем другие мутанты, но их лысые головы, глаза навыкате и отвисшие челюсти все равно выглядели ужасающе. Не говоря уже об оранжевой коже.

– Знаешь, Софи, – задумчиво протянул Джим, осматривая представителей прекрасной половины чудовищ. – Я теперь могу с полной уверенностью сказать, что ты – самая привлекательная девушка на планете.

Софи посмотрела на него. Лицо ее осунулось и побледнело, глаза блестели, но она не плакала.

– Мне страшно, – прошептала она. – Неужели это конец?

Никто не ответил ей, ведь ответ, казалось, был очевиден. Мутанты уже окружили джип плотным кольцом. «Лапы» начали наносить удары по дверям машины и через несколько секунд выломали их. «Горбуны», которые по понятным причинам казались ниже, чем другие мутанты, вытащили пассажиров из джипа. «Пасти» и «шельмы» окружили людей, крепко держа их за руки.

– Ну, мы знали, что это ловушка, – напомнил Чи. – Но что теперь?

Толпа перед ними расступилась, и между мутантами поползли небольшие черви. Они служили почетной свитой еще одному огромному червю, на котором верхом сидело еще одно странное создание. Червь преклонил свою громадную голову к земле, и существо спустилось. Оно было около трех с половиной метров ростом, красным с оранжевым панцирем, прикрывающим грудь и брюхо. Оно нетвердо стояло на своих ногах, словно не привыкло к этому. На длинной, как у страуса, шее покоилась крупная голова.

– Не может быть! – воскликнул Степанченко, разглядев фигуру существа, появившегося на площади. С такой высоты он, конечно, не мог четко рассмотреть, что происходило внизу, но внутреннее чувство подсказывало, в чем дело. – Неужели это и есть Феникс?

Пленники удивленно раскрыли рты.

– Нет, профессор, Феникс был совсем другим, – медленно ответил Джим.

– Вы забыли, что он волен менять форму своего тела по своему желанию? – спросил Степанченко и ударил кулаком по стеклу. Оно треснуло, но выдержало.

– Он не мог догнать нас и поэтому отрастил себе ноги, – догадалась Софи.

– Он изменил форму морды, чтобы она стала более обтекаемой, – добавил Чи.

– А зачем ему такая длинная шея? – спросил Сергей, но тут же сам себе ответил: – Чтобы видеть нас поверх голов своей армии.

Феникс подошел к пленникам, и мутанты отпустили их. Затем он поднял одну из своих щупалец и указал ею в сторону людей. После этого он указал на себя.

– Он что, предлагает нам сразиться с ним врукопашную? – не понял Чи.

– Похоже, не так уж он и умен, – сказал Джим. – Зачем так рисковать, если мы и так уже у него в руках… то есть в щупальцах?

– Ему нужны знания, – предположил Сергей. – Сразившись с нами, он поймет, где у него остались слабые места, и исправит эту ошибку.

– У меня идея! – сказал Джим, посмотрев на джип. – Там, между передним и задним сиденьями лежит мой дробовик. Руками мы эту тварь точно не одолеем. Мы с Чи пойдем вперед, а вы с Софи достанете оружие и поможете нам.

– Почему именно вы пойдете? – не поняла Софи.

– У меня всегда с собой есть нож, а у Чи – волшебная конечность, – ответил Джим и решительно двинулся вперед. Чи последовал за ним.

Феникс взмахнул щупальцами, скорее пытаясь не нанести удар, а понять, на что способны его противники. Джим с легкостью увернулся от удара и, прыгнув вперед, вонзил свой нож в незащищенный панцирем бок существа. Феникс взревел и попытался отпрыгнуть назад, стараясь повторить движение Джима. В этот момент к нему приблизился Чи и схватил его своей механической рукой за одно из щупалец. Феникс немного растерялся, не ожидав такой прыти от маленьких по сравнению с ним людей. Чи начал сдавливать пойманную конечность, и Феникс попытался атаковать снова. Тут перед Фениксом возник Сергей с дробовиком, направленным в сторону его головы. Существо замерло.

– Знаешь ведь, что это такое, сообразительная ты тварь, да? – спросил Сергей. – Знаешь, что с тобой будет, если я выстрелю?

Феникс пристально посмотрел в глаза человеку. Затем мотнул головой и издал горловой звук. Софи, оставшаяся возле джипа, услышала за спиной топот, обернулась и увидела, что мутанты расступились, освободив проход к штабу.

– Он понял, – крикнула она Сергею. – Он отогнал мутантов. Но мне это не нравится…

– Мне тоже, как-то он слишком легко сдался, – ответил Сергей и потерся щекой о плечо. – Идите к входу, я догоню!

Джим, Чи и Софи подбежали к дверям лифта и вызвали его.

– Эта штука бьет далеко, сам знаешь, – сказал Сергей Фениксу. – Даже когда я буду уже в лифте, ты будешь на волосок от гибели, понял?

Сказав это, Сергей стал медленно отходить назад, в сторону штаба.

– Как только Феникс поймет, что ему уже ничего не угрожает, он сразу же нашлет на нас «шельм», – тихо сказал Чи Джиму, и тот кивнул.

Сергей уже был прямо у входа в штаб, понимая, что с такого расстояния вряд ли нанесет повреждение противнику. Словно прочитав это в глазах противника, Феникс вытянул шею и, указав щупальцем на Сергея, заревел. В тот же момент из толпы мутантов вырвались «шельмы» и бросились к своей цели.

– Плохо! Плохо! Плохо! – запричитал Сергей, развернувшись и со всех ног помчавшись к спасительному лифту, подгоняемый и подбадриваемый товарищами.

Он пулей влетел в двери, которые мгновенно закрылись за его спиной.

– Вот карта! – крикнул Джим, размахивая картой доступа так, чтобы Степанченко ее разглядел.

– Быстрее, наверх! – воскликнул профессор и бросился к лифту.

Верхний этаж оказался не так уж и наводнен мутантами. Сергей, единственный у кого осталось оружие, без особого труда перестрелял их. Степанченко быстрыми движениями ввел что-то в терминал, расположенный у металлической двери, за которой должен был находиться челнок. Затем он вставил карту доступа в отверстие в боковой части терминала. Дверь открылась, и пятеро испуганных и возбужденных человек увидели перед собой тот спасительный плот, который должен был вытащить их из беды.

– Так, Софи, слушай, – сказал Степанченко. – Управление в челноке простое…

– Подождите, – взмахнула руками Софи. – Я ни разу не водила ни челнока, ни корабля!

– Челноком управлять легко, а корабль не должен никуда лететь! – ответил Чи.

– Как же так? – спросила Софи. – А если сигнал бедствия никто не примет? Если Стромелл не ответит? Тогда корабль нужно будет доставить на Землю и сообщить лично обо всем, что произошло и попросить помощи!

– На Земле почти никто не знает о том, что на этой планете есть колония, – ответил Степанченко. – Тебя либо не послушают, либо расстреляют те, кто всю эту кашу заварил.

– Тогда у нас точно нет никаких шансов, – вздохнул Сергей. – Нет колонии, значит, никто не прилетит нас спасать.

– Профессор, Вы сказали, что те, кто устроил все это, расстреляют Софи? – спросил Чи.

– Не только Софи, – ответил Степанченко. – Любого, кто будет лезть в их дела.

– А Вы? – воскликнул Джим. – Вас они ведь не расстреляют? Вы ведь тоже часть этого.

– Ну да, мои слова они примут во внимание, – ответил Степанченко. – Подождите, вы предлагаете мне полететь туда?

– Вы – наша единственная надежда, – сказал Сергей. – Если полетит кто-то из нас, мы все здесь погибнем!

Дверь трещала под тяжестью сокрушительных ударов. Четыре человека сидели прямо на полу, у стены напротив этой самой двери.

– Как думаете, сколько еще выдержит эта дверь? – спросил крупный мужчина с длинными черными волосами и отпущенной бородкой, даже сидя на полу в его позе угадывалась военная выправка.

– Не знаю, – признался другой молодой человек, в очках, с длинной бородой, заплетенной в косичку, только на затылке которого не были сбриты волосы, также собранные в длинную косу.

– Их там, наверное, очень много, – предположил немолодой уже мужчина, разглядывая лежащий у него на коленях дробовик. – Они рано или поздно вынесут ее. И меня не покидает сомнение, что мы многое неправильно поняли. Уверен, Фениксу мы явно нужны были не для поединка.

– Как думаете, он вернется? – махнув рукой в сторону потолка, спросила невысокая брюнетка с короткой стрижкой, правая сторона лица которой была прикрыта длинной челкой.

На ее вопрос не последовало ответа. Только бывший солдат нежно сжал ее руку. И жест этот был яснее любого другого ответа.

За металлической дверью ждали своего момента сотни существ, не испытывающих никаких чувств к этим людям, но движимых приказом Феникса, замыслы которого, вопреки логике, были намного более сложными, чем представлялось выжившим.

Челнок, уносящий с Пустоши-14 мужчину, одетого в странный защитный костюм, покинул атмосферу планеты.

Декабрь, 2011 г.

 

Часть II. Необъяснимые события на Титане-2

Он смотрел на изможденное лицо тридцатичетырехлетнего мужчины, заросшее трехдневной щетиной. Взлохмаченные светлые волосы, красные воспаленные глаза, мешки под этими самыми глазами, губы, скривившиеся в гримасе отвращения, – все это вызывало в нем горечь. Но еще больше удручало то, что это было его собственное лицо. Лицо Виктора.

– Ну и чучело! – воскликнул он и отвернулся от зеркала.

Отвращение к себе и грусть от осознания своего ненадлежащего состояния мгновенно поутихла. Виктор усмехнулся.

– Надо же! – пробурчал он себе под нос. – Можно подумать, что от того, что не вижу своего отражения, я выгляжу значительно лучше.

Он закрутил оба крана, водой из которых пытался смыть с лица темный налет, что наложили годы, прожитые не совсем подобающим образом. Теперь многие мелкие, как казалось тогда, глупости внешне превратили молодого еще человека в пожилого мужчину.

Виктор снова посмотрел в зеркало и покачал головой.

– Не удивительно, что Кристина решила, что мне под пятьдесят, – хрипло протянул он.

В дверь туалетной комнаты постучали.

– Простите, Вы там скоро? – донесся до него высокий писклявый голос из-за двери.

Виктор провел рукой по волосам, последний раз взглянул в зеркало и вздохнул. Ничего не ответив, он подошел к двери, передернул задвижку и повернул рукоятку. Очень юный парень испуганно отскочил, заливаясь краской. Судя по всему, он прижался к двери ухом, пытаясь расслышать, что там происходит. Ненадолго Виктор замер, осматривая молодого человека, размышляя о том, что же этот человек ожидал такого услышать, что покраснел. Туалеты на территории колонии были одноместными, а значит, в любом из них могли находиться как мужчина, так и женщина. Наконец, Виктор решил, что уже вышел из возраста, когда везде ищут злой умысел, и еще не дожил до тех лет, когда читают нравоучения молодому поколению, и поспешно удалился.

Коридоры колонии были всегда полны людей, хотя население Титана-2 – планеты-шахты – было не так велико, как население других подобных колоний. Иногда даже казалось, что никто на этой планете не работает – все ходят по коридорам.

Титан-2, как и другие три Титана, был богат углеродом, кремнием и – подумать только! – титаном. Когда на Земле топливо стали изготавливать не из нефти и газа – что делали веками – а из других элементов, в основном – из углерода, только шесть планет стали особо важными для человеческой цивилизации, в число которых Титан-2 не вошел. Колония здесь была основана уже давно, но особого интереса она не вызывала. До тех пор, пока на ее территории не были обнаружены неизвестные доселе людям минералы голубоватого цвета.

В короткое время со всех планет налетела целая армия корреспондентов, ученых и торговцев, которые слетаются на любые сенсации, и колония оказалась переполненной. Агрегаты, служащие для фильтрации здешнего воздуха и превращения его в тот, который необходим человеку, работали на пределе своих возможностей. Никто из техников тогда не верил, что машины выдержат такой бешеный темп, но те сделали свое большое дело.

Однако вскоре после этого ненормального наплыва туристов на Титане-2 начали происходить ненормальные вещи другого характера. Люди начинали беспричинно паниковать, их мучили бессонница и кошмары. В связи с этим все, кто не был необходим для работы колонии, поспешили покинуть планету.

В то время жизнь на территории колонии словно замерла. Лишь изредка некоторые авантюристы снабжали небольшие корабли для того, чтобы увезти с планеты образцы тех самых минералов, что были нарасхват среди ученых, которые по той или иной причине не сумели сами найти такой минерал.

Спустя месяцы взбудораженная общественность стала забывать о том, какие странные вещи происходили на Титане-2, и со временем жизнь колонии снова потекла в привычном рабочем русле.

Но лучше бы все-таки народу было поменьше, решил для себя Виктор, умело маневрируя в потоках людей, которые шли в разных направлениях, иногда не совсем понятно, в каких именно, врезаясь друг в друга, ругаясь и размахивая локтями, словно плавниками, прокладывая себе свою собственную, индивидуальную дорогу. Конечно, можно было договориться о том, чтобы пешеходы придерживались какой-то одной стороны, тогда люди, идущие в одну сторону, были бы справа, а идущие в противоположную – слева, или наоборот. Но почему-то это так никому и не пришло в голову.

Наконец, Виктор оказался там, где хотел, хотя обычно бурное течение пешеходов заносило его куда-нибудь в дальний сектор. Комната была небольшой, потому что была предназначена лишь для одного Виктора – старшего мастера-техника Титана-2.

Многие завидовали ему, говоря: «Хорошее место – смотришь на лампочки и посылаешь других работать». Но сам Виктор так не считал. Да, зарплата у него большая, но это не компенсирует ответственность за всех техников колонии. Да и целый день сидеть на одном месте, координируя работу своих подчиненных, – не особо веселое занятие.

Виктор быстро окинул взглядом лампочки, каждая из которых означала отдельное помещение, убедился, что все они светятся зеленым, и, проклиная про себя проектировщиков колонии, которые расположили туалетные помещения так далеко друг от друга, занял свое кресло. Рабочий день был в самом разгаре, до обеда оставалось немало времени, поэтому все жители колонии пока еще старательно выполняли свои обязанности.

Виктор начал перекличку персонала, проверяя, все ли на своем посту, работает ли вообще связь. Почти закончив свою проверку, он услышал, как за его спиной тихо открылась дверь, вошедший приблизился, стараясь не издавать ни единого звука, и остановился. В комнате снова воцарилась тишина, словно никого в комнате, кроме мастера, и не было. Виктор знал, что это вошла Кристина. Высокая, рыжая, с невинным детским взглядом. Она каждый день входила в его «рубку» на цыпочках, чтобы, по ее же словам, не нарушить той рабочей среды, которая царит в этом небольшом кабинете.

На самом деле, никакой особой среды здесь никогда и не было. Кабинет был захламлен инструментами и деталями неизвестного даже мастеру происхождения и предназначения, чем, впрочем, напоминала и квартиру Виктора. Такое положение вещей, или, скорее, их состояние, сразу давало понять, что Виктор – убежденный холостяк, в доме у которого долго не задерживалась ни одна женщина. Но, не придавая значения этому беспорядку, Кристина продолжала упорно ждать подходящего момента, чтобы издать какой-нибудь непринужденный звук, заявляя о своем присутствии.

Вот и сейчас она дождалась, пока мастер не закончил свое дело, не снял наушники и не откинулся на спинку кресла, и прокашлялась. Виктор резко обернулся с деланным удивлением и воскликнул:

– Кристи, ты когда-нибудь доведешь меня до инфаркта!

Девушка смущенно улыбнулась и едва заметно пожала плечами.

– Здравствуйте, Виктор, – мягко и тихо сказала она. – Простите, я не хотела Вас испугать, но и отрывать Вас не хотела, ведь Ваша работа, она такая…

– Ты чего-то хотела? – Виктор аккуратно перебил девушку, взглянув на нее достаточно глубокомысленно, чтобы она поняла – нельзя отвлекать такого важного человека от работы пустыми разговорами.

– Ой, да, Виктор, простите, – залепетала она, словно сделала что-то совсем дурное. – Я как всегда со статистическими данными. Напишите?

– Кристи, я работаю здесь почти год, – медленно проговорил Виктор, улыбнувшись. – Каждый день ты приносишь мне эти статистические данные. Скажи, хоть раз я их тебе не написал?

Девушка потупилась.

– Нет… простите меня, – виновато отозвалась она.

– Да ладно тебе, я ведь не это имел в виду, – озадаченно протянул Виктор. – Давай бумаги. Сейчас я все за минуту заполню!

Виктор взял протянутую девушкой стопку листков – единственное, что в этом кабинете было сложено аккуратно, быстро заполнил их на весу, с удивлением заметив, что у него трясутся руки. Кристина стояла, не издавая ни звука, возможно, даже не дыша. Как можно было не наслаждаться такой скромностью?

– Вот, держи! – торжественно воскликнул Виктор, протянув бумаги обратно. – Это все?

– Да, сегодня только это, декадные данные мы с Вами заполнили вчера, а до годовых еще нескоро. К тому же, несчастных, к счастью, случаев… как интересно звучит… на этой неделе не было, значит, бланки подобного плана заполнять не нужно, – защебетала девушка.

Виктор смотрел на нее молящим взглядом. Он не хотел, чтобы она уходила, потому что она была единственной девушкой, которую он видел во время дежурства; но не хотел, чтобы она много говорила. Во всяком случае, о работе. Наконец, Кристина заметила, как жалобно на нее смотрит собеседник, и замолчала.

– Достаточно было просто сказать «да», – заметил Виктор, почесав заросший подбородок.

– Учту, – Кристи опустила голову и сделала вид, что просматривает записи, но взгляд ее лишь скользил по бумагам.

Из динамика послышался голос:

– Шеф, Вы уже вернулись?

– Да, Калайнис, – Виктор повернулся к приборной панели, мельком глянув на лампочки – они по-прежнему весело светились зеленым – и наклонился к микрофону.

– У нас тут в инженерном было замыкание, – доложил Калайнис. – Но мы уже разобрались с этим.

– Если уже все в порядке, чем я могу помочь? – удивился Виктор.

– Просто я решил, что Вы должны знать об этом, – Калайнис, казалось, также удивлен. – Или мне не стоит беспокоить Вас?

– Нет-нет, – спохватился Виктор. – Вы все правильно сделали. Как мой заместитель Вы должны держать меня в курсе событий. Я запишу, что этот инцидент имел место.

Виктору показалось, что Калайнис фыркнул в микрофон, но он бы не стал ручаться.

– Хорошо, шеф, тогда я возвращаюсь к работе, – и Калайнис отключился.

– Ну, я тогда пойду? – спросила Кристи, указав большим пальцем себе за спину, на дверь.

– Хорошо, можешь идти, если тебе больше ничего не нужно, – ответил Виктор, а когда Кристина открыла дверь, добавил: – И мы ведь, вроде, договорились, что будем уже на «ты»?

Девушка обернулась и, улыбнувшись, тихо ответила:

– Хорошо.

И она вышла, прикрыв за собой дверь.

Виктор опустил голову, глядя не на пол, а сквозь него.

– Кажется, я разучился общаться с девушками, – медленно прошептал он. – А еще пять лет назад с этим не было никаких проблем… Может, я действительно н а с т о л ь к о плохо выгляжу?

Краем глаза Виктор заметил изменение на панели со светодиодами. Он резко встал, подошел к панели и внимательно посмотрел на тревожный красный огонек, означавший технические проблемы. Виктор хорошо знал этот сектор, он часто бывал там, пока не стал мастером. Это был концертный зал. Единственный концертный зал на всей колонии. Здесь выступали известные поэты, комики и писатели, но Виктора они не интересовали. Он пользовался своим допуском в этот сектор только для того, чтобы поглазеть на молоденьких певичек.

Концертный зал находился очень недалеко от «рубки» техника-мастера, и Виктор решил воспользоваться случаем, чтобы побывать там еще раз. В нем теплилась надежда, что и сегодня там выступает какая-нибудь юная особа, у которой одинаково недостаточно как таланта, так и одежды, но на которую приятно взглянуть.

– Калайнис, подмени меня, – обратился Виктор по общей связи к заместителю. – Пойду, тряхну стариной!

Надежда на то, что удастся увидеть хорошенькую девицу, растаяла, когда до концертного зала оставалось идти еще порядочно, потому что громкие, резкие звуки тяжелой музыки были слышны почти на всю колонию. Мастер подошел к концертному залу уже сильно подавленным. Никто его сюда не гнал, послать другого уже нельзя – пострадают репутация и самолюбие.

Охранник, осмотрев карту доступа, сочувственно похлопал Виктора по плечу и любезно открыл перед ним дверь. Виктор кивнул в знак благодарности и вошел в зал. Посетителя прямо на пороге встретил едкий запах алкоголя и крепких сигарет. На стене позади сцены висел огромный плакат, на котором были изображены, по-видимому, члены группы, выступающей сейчас, но в зале было темно, лица было невозможно рассмотреть. Виктора это совсем не разочаровывало. Плакат украшала надпись, написанная в готическом стиле кроваво-красным цветом: «Гости с Квазара-6. «Последний Рубеж» с концертной программой «Космофобия». Только три вечера».

В это время длинноволосый бородатый гитарист в черных очках завершил свое соло высокой нотой и отошел назад, уступив место молоденькой брюнетке, одетой в черные корсет, короткую юбку и сапоги на длинных каблуках, которые начинались чуть ниже колен. Девушка запела очень мягким сопрано, вытягивая в некоторых местах такие высокие ноты, что это вызывало отчего-то и грусть, и радость.

Виктор замер, не имея ни сил, ни желания оторвать от нее глаз. Он с большим удивлением заметил, что восхищается не красотой девушки, а ее голосом. Такое с ним было впервые.

Музыканты резко затихли, и лишь волшебный, зачаровывающий голос вокалистки продолжал тянуть ноту в полной тишине. Наконец, певица замолчала и поклонилась. Зрители находились еще в полной растерянности. Прошло несколько мгновений, прежде чем зал ответил на поклон овациями.

– Ух ты! – выдохнул Виктор, его сердце бешено колотилось. – Может, податься в музыканты? Я когда-то неплохо играл на ударных…

Второй гитарист начал играть перебором грустную мелодию, и девушка поднесла к своим накрашенным черным губам микрофон. Но звука не было. Музыкант не растерялся и проиграл вступление снова. Вокалистка кивнула ему и снова открыла рот. Звука все равно не было.

– Да что там у них такое? – возмутился Виктор.

– И не говорите, – повернулся к нему парень с футуристической прической. – Почему нельзя заранее эту технику проверить?

– Да дело в том, что техника ломается не постепенно, далеко не всегда можно предупредить… – вкрадчиво начал отвечать Виктор и замолк. Он вдруг вспомнил, что пришел сюда не песни слушать, а как раз затем, чтобы привести в порядок испорченный механизм. Сначала ему стало не по себе от понимания того, что неполадок с микрофоном бы не было, если бы он сразу начал делать свою работу, но тут же взглянул на это с другой стороны: дела пошли плохо, а тут он – техник, который совершенно случайно оказался в зале. Это ведь был повод познакомиться с очаровательной певицей, потешить свое самолюбие.

Виктор стал пробираться сквозь толпу, крича в уши стоящим впереди о том, что он может помочь. Эти слова активно одобрялись всеми, кто был в состоянии их услышать. Виктора хлопали по плечу или пытались стиснуть руку, а одна молодая девушка с роскошными рыжими волосами даже поцеловала его в щеку. Виктору она напомнила о Кристине, поэтому он остановился на секунду, глядя на улыбающуюся ему незнакомку, и, ничего не сказав ей и даже не кивнув, продолжил прокладывать себе путь к цели. Наконец, Виктор подошел к сцене вплотную и только сейчас с удивлением заметил, какая она высокая. Раньше он бы без труда забрался на нее, но теперь это было для него непреодолимым препятствием.

Бородатый гитарист в черных очках заметил Виктора возле сцены и подошел к нему, аккуратно обойдя второго гитариста, продолжавшего играть в тишине и одиночестве.

– Ты чего сюда выперся? – сурово спросил он, наклонившись.

– Я тоже безумно рад знакомству, – парировал Виктор. – Я – техник. Мог бы помочь вам тут с аппаратурой. Но раз вам это не нужно…

– Нет-нет, стой, – быстро воскликнул гитарист, схватив Виктора, который уже повернулся, чтобы уйти, за плечо. – Извини, я думал, ты еще один ненормальный поклонник. Залезай!

Виктор протянул одну руку вверх, а другой взялся за край сцены. Гитарист схватился своими крепкими пальцами за предплечье Виктора и помог ему забраться. Мастер сразу же принялся за работу – осмотрел немногочисленные приборы, подключенные к силовому щитку, а затем и сам щиток. Оказалось, что вся проблема была в том, что перегорели два предохранителя. Поэтому устройство воспроизведения звука и не включалось – ограничитель не позволял ему работать, если существовала опасность замыкания. Виктор так и не смог придумать, по какой причине могли сгореть сразу оба предохранителя, и каким образом техника работала в тот момент, когда он вошел в зал, но заменил их новыми, которые извлек из своей рабочей сумки, и взял микрофон в правую руку, левой в это время совершая действия, которые, как должно было казаться со стороны, были необходимы при починке. То есть, он крутил все подряд регуляторы в какую-нибудь сторону, затем приводя их в изначальное состояние.

– Раз, раз, – раздался на весь зал гулкий, с хрипотцой, низкий голос Виктора.

Сначала неприятный голос мужчины, непонятно как заполучившего микрофон, смутил толпу. Затем, поняв, что это означает работоспособность микрофона и, как следствие, продолжение концерта, зрители громко зааплодировали.

Виктор вышел из-за кулис и поднес микрофон вокалистке. Девушка, широко раскрыв глаза, приняла его, взялась свободной рукой за край своей юбки, оттянула ее в сторону и немного согнула ноги, перекрестив их – жест, который был общепринят в культурном обществе много лет назад, а теперь был незаслуженно забыт. Тем не менее, Виктор понял, что девушка как бы отвесила поклон ему, а также понял, что стоит посередине сцены на виду у множества зрителей и загадочно, как ему самому казалось, улыбается молодой красавице-певице. Мастер перестал скалиться и оглядел зал, с удивлением обнаружив, что зал аплодирует именно ему – спасителю сегодняшнего вечера.

Все тот же бородатый гитарист в солнцезащитных очках подошел к Виктору и, по-дружески обхватив его плечи, кивнул девушке.

– Давайте узнаем, как зовут нашего мастера, – прохрипел он на весь зал, когда вокалистка поднесла микрофон к его губам, поняв, что значил этот жест.

– Мое имя Виктор, – ответил мастер и, не ожидав такого поворота событий, добавил: – К сожалению, мне пора идти – работа!

После этих слов он спрыгнул со сцены, причем весьма неудачно – подвернул лодыжку и, прихрамывая, направился к выходу.

Когда смена уже подошла к концу, мастер побрел в свои апартаменты. Нога неприятно ныла, голова кружилась то ли от спертого воздуха, что был в зале, то ли от стыда, хотя Виктору не совсем было ясно, отчего ему должно быть стыдно. Преодолев последний поворот на своем пути домой, он с удивлением обнаружил у порога своей квартиры Кристину. Она, видимо, только что покинула рабочее место, так как была по-прежнему одета в белый рабочий комбинезон.

– Кристи? – на этот раз по-настоящему удивился Виктор. – Что ты здесь делаешь?

– Виктор, я тут жду Вас… то есть тебя, – замялась девушка.

– Нет, это я и сам понял, – мотнул головой Виктор. – Во-первых, зачем ты здесь? А во-вторых, откуда ты вообще знаешь, где я живу?

– Так ведь я работаю в отделе статистики, а мы тесно сотрудничаем с отделом информации, – ответила Кристи. – Поэтому у меня всегда на руках все нужные мне данные. Я хотела поговорить с тобой об одной проблеме.

– О какой еще проблеме? – спросил Виктор, открывая дверь своей квартиры. – По-твоему, у меня так мало своих проблем, что мне просто необходимо добавить еще? Почему бы тебе не поговорить со мной о погоде?

– Это очень важно, – ответила Кристи, разведя руками. – Я узнала это только сегодня и мне не с кем было это обсудить.

Виктор вошел в гостиную и указал девушке на два изящных кресла, предлагая ей присесть. Кристина опустилась в одно из них, а сам он занял второе.

– Ладно, расскажи об этой проблеме, а потом мы отправимся на кухню и поужинаем, – предложил Виктор.

– Спасибо, но я не голодна, – растеряно протянула Кристи.

– Что, совсем? – удивился Виктор. – Ну, тогда тебе придется сидеть и смотреть на мою трапезу, потому что я голоден, как волк!

– Ладно, уговорил, – улыбнулась Кристи. – Я составлю тебе компанию.

Виктор ответил на улыбку и устроился поудобнее.

– Так что за проблема? – спросил он.

– Я анализировала, как менялось с течением времени население нашей колонии, – начала Кристина. – И заметила, что в определенный момент количество жителей резко возросло до предельных значений, а затем так же резко сократилось в несколько раз. Это показалось мне очень странным, и я начала искать соответствия в журналах событий и сводках новостей за тот период. Оказалось, что на территории колонии около года назад начали происходить странные вещи… Наверняка, ты слышал об этом, но вряд ли ты знаешь, что в связи с этим здесь проводились опыты. Некоторые эксперты ради эксперимента привезли на Титан-2 лабораторных крыс и разместили их в разных помещениях колонии. Впоследствии оказалось, что некоторые крысы становились чересчур агрессивными и начинали совершать совершенно необдуманные поступки. Трудно себе представить, честно говоря, какие действия крысы могут быть «совершенно необдуманными», но так было написано в отчетах, и это пугает меня. Кроме того, те же самые эксперты так и не обнаружили, по какой причине это происходило, поэтому они настаивали на закрытии колонии. Они устроили настоящий скандал, когда люди снова стали прибывать сюда. Но это ни к чему не привело. И вот мы все здесь!

– Ты права, – ответил Виктор, помолчав. – Я слышал о том, что здесь что-то странное творилось. И да, ты снова права, заявляя, что неизвестно, из-за чего это происходило. Но ведь с тех пор все эти странности прекратились?

– Нет, Виктор, – покачала головой Кристина. – Они не прекратились. Просто этого никто не оглашает. Никто не должен этого знать. Сначала некоторые люди начинают себя странно вести, а затем просто исчезают. Документы Титана-2 указывают на то, что они отбыли в том или ином направлении, а по накладным ни одно транспортное судно за последние полгода не покинуло эту планету!

– Как это так? – удивился Виктор. – Я сегодня по работе был в концертном зале, там выступали ребята с Квазара-6. Они что, по-твоему, пешком сюда пришли?

Кристина цыкнула. Ее вежливость и скромность куда-то вмиг улетучились.

– Да нет же, – нетерпеливо ответила она. – Музыкальная группа или другие лица прибывают сюда на частном транспорте, в накладных на которое указано количество людей, которые прилетают на планету и улетают с нее. Причем это всегда должны быть одни и те же люди. Нельзя сделать так, чтобы прилетели одни, а улетели другие.

– Не знаю, – отмахнулся Виктор и сложил руки на груди. – Ни разу я не слышал, чтобы кто-нибудь просто взял и испарился.

– А я слышала, – резко воскликнула Кристи. – Причем неоднократно. Одна моя подруга так исчезла.

Виктор поднялся и прошелся по комнате. Наконец, он остановился и, нахмурившись, посмотрел на Кристину.

– Значит, ты считаешь, что люди по-прежнему сходят с ума? – спросил он. – Но начальство скрывает это, чтобы не создавать паники?

– Думаю, да. Такие вещи не принято разглашать, – ответила Кристина после недолгих размышлений, затем она наклонилась вперед и, прищурив глаза, прошептала: – Я подозреваю, что это как-то связано с распадом Империи Чай Ни.

– При чем здесь Торговая империя? – Виктор от удивления даже развел руками. – Как это вообще может быть связано?

– Многие до сих пор уверены, что Империя развалилась не сама собой, как нам пытаются преподнести это СМИ, – Кристи медленно покачала головой. – Нетрудно догадаться, что к этому приложили руки члены правительства.

– Правительства? Какого именно правительства? – воскликнул Виктор, взмахнув руками. – Земля? Европа? Китай? Сколько планет колонизировала наша цивилизация?

– Мы предполагаем, что это дело рук сразу нескольких правительств, если не всех, – тихо ответила Кристи.

– Вы предполагаете? А есть у вас… – Виктор вдруг замер, подняв одну руку и, пораскинув мозгами, спросил: – Подожди-ка, ты сказала «мы»? Кто такие «мы»?

Кристина побледнела на мгновение, но тут же снова взяла себя в руки.

– Ну, – промямлила она. – Я обсуждала это с другими девочками из нашего отдела…

Виктор облегченно вздохнул, потому что ожидал услышать ужасающую правду о работе Кристины в каких-либо секретных службах.

– С девочками? – переспросил он гнусаво. – Ты всегда такая сплетница?

– Я не сплетница! – Кристи откинулась на спинку кресла, обиженно надув губы. – Просто это так угнетает, когда ты узнаешь что-то важное, но нет никого, кому это можно рассказать. Одна из наших, Юн, однажды раскопала секретные досье на некоторых членов правительства одной из республик на Азии…

– Тпру! – воскликнул Виктор, взмахнув руками. – Кристи, это ведь секретная информация. Если кто-нибудь узнает, что ее раскопали какие-то «девочки» из отдела статистики на далекой колонии, вы все тоже внезапно исчезнете!

Кристина опустила глаза и с шумом выпустила воздух из легких.

– Я знаю, что с этим нельзя шутить, – прошептала она. – Но ведь нельзя так! Как только что-то начало налаживаться в жизни людей, кто-то сразу же нашел способ все испортить!

У Виктора сложилось впечатление, что девушка вот-вот заплачет, хотя он не совсем понял, из-за чего, и присел на подлокотник кресла рядом с ней.

– Мои родители оставили меня в приюте, потому что им нечем было меня кормить, – Кристина выдавливала из себя слова, стараясь не зарыдать. – Когда образовалась Империя, и у меня появилось достаточно свободных денег, я сразу же отправилась на их поиски. Оказалось, что и отец, и мать умерли через год после того, как оставили меня. У них отобрали дом за долги, и они замерзли на улице.

Кристина больше не могла сдерживать себя и, зарыдав, уткнулась лицом Виктору в бок. Виктор на секунду растерялся, а затем обнял девушку. Он прекрасно понимал ее чувства. Ведь его история была точно такой же. Именно поэтому он и прилетел на Титан-2, как только узнал о вакансии. Ведь ему было больше негде, а главное – не для кого жить. Очень странно было слышать такие откровения столь внезапно, но это его не сильно взволновало.

Кристи поднялась с кресла, вытерла слезы и улыбнулась.

– Ты, кажется, говорил что-то об ужине? – спросила она.

Виктор кивнул и, взяв девушку за руку, повел ее на кухню. Через десять минут они уже сидели за столом, переглядываясь, но так и не решаясь заговорить. Кристи первой нарушила тишину, заранее дав понять, что не хочет возвращаться к затронутой ранее теме для беседы.

– Жаркое великолепное! – заметила она, указывая вилкой в тарелку. – Я вот совсем не умею готовить, поэтому приходится питаться в столовой, а там не особо стремятся угодить посетителю.

– Ты живешь одна? – спросил Виктор, кивнув в знак благодарности за комплимент.

– Да, – коротко ответила Кристи, ковыряя вилкой картофель.

– У тебя нет близких совсем? – Виктор показал пальцем на стол. – Или только на Титане-2?

– Я совсем одна, – девушка положила вилку и посмотрела собеседнику в глаза. – Во всей Вселенной больше нет моих родственников… А у тебя как обстоят дела семейные?

– Точно так же, как и у тебя, – Виктор кивнул и отправил в рот небольшой кусок сочного мяса. – Раньше меня это не заботило. А однажды утром я проснулся и понял, что никому я не нужен и нет такого места, которое я мог бы назвать домом…

– …некуда пойти, не к кому обратиться, – продолжила за него Кристи, закивав. – Какие знакомые слова. Они не выходили у меня из головы почти всю мою жизнь.

Виктор вздохнул и уставился в тарелку. До конца ужина они больше не говорили – каждый вспоминал, через что ему пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. Когда со стола было убрано, Кристина снова вернулась в гостиную и присела на край дивана, кивком головы пригласив Виктора присесть рядом.

– Здесь так тяжело, – прошептала она, почувствовав крепкую мужскую руку у себя на плече. – По-другому идет время, вокруг только стены. Снаружи – воздух, опасный для человека. От всего этого становится так одиноко…

Кристи повернулась к Виктору, и их лица оказались очень близко друг к другу. Секунда, и их губы слились в долгом поцелуе. Девушка на ощупь отыскала молнию на своей жилетке и расстегнула ее.

Виктор мгновенно отстранился.

– Что такое? – удивилась Кристина.

– Понимаешь, Кристи, – замялся Виктор. – Я… я не могу…

– Я поторопилась, да? – девушка быстро запахнулась. – Может, я тебе не…

– Нет-нет, дело не в тебе! – воскликнул Виктор, взяв девушку за руку. – Это… я… понимаешь… н е м о г у!

Кристина удивленно склонила голову набок.

– То есть, ты хочешь сказать, что… – спросила она, поняв, что он имеет в виду.

Виктор встал с дивана и прошелся по комнате, стараясь не глядеть на собеседницу. Ему было неловко говорить о своих проблемах, ему не хотелось делиться такой личной информацией с едва знакомой девушкой, которой ничего не стоило известить об этом всю колонию. Он тер руки, словно пытался вымыть их воздухом, и качал головой. Затем, решившись, снова сел рядом с девушкой и уперся руками в подбородок. Стоило идти ва-банк, он уже давно ни с кем не говорил по душам.

– Когда я сбежал из приюта вместе с другими детьми, мне еще не было пятнадцати, – начал он свой рассказ. – Эти шалопаи стали моей семьей. Они были на пару лет старше меня и, делая разные глупости, всегда говорили мне, что именно так поступают настоящие мужчины. Естественно, я во всем подражал им. Бил стекла, угонял машины, заигрывал с девчонками. И мне казалось, что это здорово. Однажды мне было очень грустно, не помню уже, почему, и я пошел к этим парням. Я спросил их о том, что они делают, когда им скучно так, что даже жить не хочется. Они сказали мне, что режут себе вены, когда им плохо. Я испугался, а они рассмеялись и добавили, что не собираются прощаться с жизнью. Затем они показали мне, что имели в виду. Один из них разрезал себе запястье, а другой посыпал ему рану белым порошком. Рана быстро затянулась, а этот стал вести себя как-то странно. Но ему явно было весело.

– Наркотики? – спросила Кристи, побледнев. – Это были наркотики? Тот самый восстанавливающий порошок?

– Да, – Виктор кивнул. – Как я уже говорил, мне хотелось быть во всем похожим на них. И я тоже подсел на эту дрянь. Много чего еще дурного я делал в своей жизни, но это считаю самым страшным.

– Поэтому ты и… не можешь? – спросила Кристи.

– Пока я сидел на этом, все было хорошо, – ответил Виктор. – Во всяком случае, мне так казалось. Но как только я бросил, сразу же начались проблемы. Разные. В том числе и… в общем, врач сказал, что отцом я уже никогда не стану.

– Мне жаль, – сказала Кристи, положив руку Виктору на плечо.

– Я сам виноват, – ответил Виктор. – То, что я был молод, меня не оправдывает. Были люди, которые хотели мне помочь, отговаривали меня, но я их не слушал.

Несколько минут они оба сидели молча. Виктора переполняли смешанные чувства. С одной стороны, он наконец-то рассказал о своих проблемах кому-то, с другой – это произошло как-то неправильно, слишком быстро, не к месту. К тому же, он никак не мог понять, зачем он вообще пытался добиться расположения Кристины. Если он не может стать отцом, значит, ни одна нормальная девушка не согласиться стать его женой. И со стороны поведение Виктора по отношению к Кристи выглядело легкомысленным и в корне неправильным. Но и поведение девушки было странным. Прошло столько времени, а теперь она вдруг решилась на такие действия. Почему? Устала ждать?

– Знаешь, прости, – смущенно пробормотал он, отвернувшись.

– Что? – Кристи не расслышала его слов, но тут же быстро собрала обрывки услышанного в единое целое и поспешно добавила: – За что простить?

Виктор молчал. Он и сам-то толком не знал, за что извиняется, но от этого ему стало немного легче.

– Уже поздно, а завтра рабочий день, – вместо ответа сказал он. – Давай я провожу тебя до дома?

– Да, конечно, если ты хочешь, – ответила Кристи, хлопнув себя руками по коленям.

* * *

– Сержант Коул, Вы вызывали меня?

– Да, капрал. Вы ведь занимаетесь делом по Титану-2? Вы уже составили отчет?

– Никак нет, сержант! То есть, я еще не закончил…

– Он будет у меня в письменном виде до конца дня?

– Разумеется! Он будет готов к…

– А устный отчет предоставить можете?

– Так точно! Что, прямо сейчас?

– Если Вы сейчас не заняты, капрал, мне бы хотелось услышать ответы на некоторые вопросы, которые у меня возникли при рассмотрении дела.

– Я готов дать Вам ответы по мере моих возможностей, сержант! Дело действительно очень загадочное…

– Я считаю, что термин «загадочное» здесь малоприменим. Это больше похоже на бред сивой кобылы…

– Как скажете… Вам все еще нужна моя помощь?

– Конечно, Син. Присаживайтесь. До обеда еще много времени, но боюсь, его нам не хватит.

* * *

Виктор шел по коридору очень медленно, покачиваясь. Голова его болела так, словно он всю ночь забивал ею гвозди, хотя лег спать даже раньше обычного. До начала рабочего дня оставалось около часа, поэтому торопиться было, собственно, некуда. И он сам никак не мог понять, зачем так рано вышел из дома.

Сектор, в котором находилась квартира Виктора, считался образцовым, потому что все его жители почти не выходили из своих апартаментов и, как следствие, не мусорили, не ругались, не слонялись без дела и вообще не нарушали общественного порядка. В отличие от центральных коридоров почти круглые сутки здесь стояла гробовая тишина, и Виктору было даже не совсем понятно, когда все эти люди покидают свои жилища, если их никогда не видно. Он даже не знал, кто живет в соседней квартире, если, конечно, там вообще хоть кто-нибудь живет.

И каково же было его удивление, когда он услышал за своей спиной шаги. Он растерянно обернулся и не сразу поверил своим глазам. По коридору шли все пятеро участников той самой группы, которая выступала накануне в концертном зале. Он сразу же узнал миниатюрную брюнетку, голос которой так очаровал его, и рослого бородача. Остальных троих он помнил весьма смутно, потому что там, на сцене, все его внимание было приковано лишь к предохранителям и красавице-вокалистке.

Бородач, все в тех же черных очках, приветственно поднял руку, словно сомневаясь, что узнан, и подошел к Виктору.

– Слушай, друг, не подскажешь, где посадочная площадка? – спросил он.

Виктор еще больше растерялся. Ему казалось, что бородач обязан был узнать техника, спасшего концерт накануне.

– А вы что, уже улетаете? – ответил Виктор вопросом на вопрос.

– Нет, не улетаем, – махнул рукой гитарист. – Наши активисты летят на Кеплер, чтобы договориться о следующих выступлениях.

И он рассеянно показал рукой в сторону остальных членов группы, словно все жители этой планеты просто обязаны знать активистов этой группы.

– Слушай, друг, а мы с тобой раньше не встречались? – бородач подошел ближе к собеседнику и пристально взглянул в его глаза. Нельзя было, конечно, утверждать это с уверенностью из-за очков, но впечатление создалось именно такое.

Виктор уже открыл было рот, но в это время к ним подошел другой музыкант. Он был человеком среднего роста и среднего телосложения. Его длинные светлые волосы были собраны в хвост на затылке. На вид он был очень молод, но его глаза не вписывались в этот образ. Это были живые, ищущие глаза мудрого человека, многого повидавшего в своей жизни. Поэтому в этом парне было что-то отталкивающее, не совсем человеческое. И в то же время – что-то близкое. Виктор и не припоминал, когда еще обращал такое внимание на чьи-либо глаза.

– Ты что, Натан? Не узнал нашего спасителя? – усмехнулся блондин.

Бородач обернулся и медленно покачал головой. Затем резко повернулся обратно, к Виктору, и улыбнулся. Огромный, длинноволосый, бородатый, весь в черном – когда он улыбался, то казался еще страшнее.

– Ну да, точно! Как я сразу не вспомнил? Это ведь только вчера было! – низкий хрипучий голос очень соответствовал его внешнему виду. – Эй! Ребята, давайте сюда. Это же наш мастер… ммм… как там?

– Виктор, – подсказал второй музыкант, не прекращая улыбаться. – А мое имя Антон. Это остальные члены нашей группы – басист Фридрих, барабанщик Оливер и наше сокровище – Илана.

Фридрих на вид был стереотипным немцем – чинный, оправленный, немногословный. Высокий голубоглазый блондин с мощной нижней челюстью. Полной его противоположностью был Оливер – невысокий коренастый мужчина средних лет, плохо выбритый, растрепанный. Странно было осознавать, что в силу своей деятельности эти двое должны понимать друг друга с полуслова.

– У Вас потрясающий голос, – заметил Виктор, кивнув Илане после того, как обменялся рукопожатиями со всеми музыкантами, – Никогда бы не подумал, что у человека может быть такой прекрасный голос…

Он хотел добавить: «…да еще и такой красавицы», но когда девушка еле заметно улыбнулась и кивнула головой, недвусмысленно намекая на то, что сказанных слов вполне достаточно, решил, что она не из тех, кто безмерно любит комплименты, и промолчал.

– Я не просто так назвал ее сокровищем, – усмехнулся Антон, потирая ладоши. – Судя по тому, что она почти не разговаривает, можно сделать вывод, что это девушка из чистого золота.

Виктор не совсем понял, что имел в виду музыкант, поэтому оставил его слова без внимания.

– А кто из вас улетает-то? – Виктор искоса глянул на Илану, надеясь, что она все же подаст голос, но этого не случилось.

– Вот мы с этим сокровищем и улетаем, – Антон сделал шаг к Илане и обнял ее за плечи. Девушка как-то странно посмотрела на него, но ничего не сказала. – Я – лидер группы, а она – ее лицо. Хотим удостовериться, что на Кеплере 2202 все готово к завтрашнему концерту. К вечеру планируем вернуться.

– У вас концерт сегодня здесь, а завтра уже там? – удивился Виктор. – А как же отдых? Это ведь…

– Во-первых, это наша работа, – весело ответил Оливер, не дожидаясь пока Виктор закончит говорить. – Чем больше выступаем – тем больше получим деньжат!

– А во-вторых, – Антон убрал руки с белоснежных плеч Иланы и, сделав шаг в сторону барабанщика, метнул в него суровый взгляд. – И что более важно, мы получаем от этого удовольствие.

– Да, это все хорошо, но не могли бы Вы, все же, подсказать, в какой стороне посадочная площадка? Мы торопимся. – Илана заговорила неожиданно и так тихо, что ее почти нельзя было расслышать. Она смотрела куда-то в сторону, поэтому Виктор не сразу догадался, что эти слова обращены ему.

– Ах да, конечно, – спохватился он, как-то неловко взмахнув руками, и сконфуженно улыбнулся. – Пройдете до конца этого коридора, затем свернете направо – там прямая рельса до площадки.

Илана взяла Антона под руку, и они откланялись.

– Спасибо, Виктор, – сказал Антон, удаляясь в указанном направлении. – Заходи вечером на концерт, мы проведем тебя за кулисы!

– Ох, право, не стоит, – начал отмахиваться Виктор, ликуя в глубине души. – Я возьму билет.

– Да ты не так понял, – усмехнулся Антон. – Ты нам нужен! Вдруг что-нибудь опять сломается?

И эта парочка исчезла за поворотом. Виктор продолжал глядеть им вслед, размышляя о том, как прекрасно то, что некоторые люди способны творить, дарить свои мысли и чувства другим при помощи музыки и стихов. Как замечательно, что еще осталось в сердцах людей что-то прекрасное… и как восхитительно, что прекрасное способно зародиться в таком прекрасном человеке, как Илана. Прекрасном во всех возможных смыслах этого слова.

Ход его мыслей прервал Оливер.

– Мы с Фрицем пойдем, – сказал он, прокашлявшись. – Нам еще нужно прорепетировать «Агонию Надежд». Это одна из наших новых песен. Никак не словлю один переход.

Виктор решил, что эти слова обращены к нему, и открыл уже рот, чтобы ответить, но, проследив за взглядом барабанщика, понял, что это не так. Натан провел рукой по своей окладистой бородище и кивнул.

– Ладно, идите, – сказал он. – Только не нужно дурачиться, как вчера на репетиции. Не хватало еще снова ошибиться на том же месте. И так в тот раз еле выкрутились.

Фридрих опустил глаза и сжал зубы, скорее всего, он пытался подавить смешок таким образом. Оливер прыснул и отвернулся. Видимо, в «тот раз» они выкрутились весьма забавным способом. После этого оба музыканта синхронно сделали шаг назад, впервые показав свою слаженность, и, развернувшись, двинулись в ту же сторону, куда совсем недавно удалились их товарищи.

– Ладно, Виктор, бывай, – бросил на прощание Оливер.

– До вечера, – Фридрих взмахнул рукой так резко, что на весь полупустой коридор стал слышен хруст его костей.

– Увидимся, парни, – ответил Виктор, помахав им рукой на прощание. Затем он обратился к Натану: – Пойдем, выпьем чего-нибудь?

Натан медленно снял очки и, пристально вглядываясь в глаза собеседника, тихо спросил:

– В каком смысле? Алкоголь?

– Ну да, – Виктор был удивлен такому поведению. Раньше ему не приходилось встречать людей, которые так странно реагировали на подобные предложения. Ну, кроме Пола, конечно. – Не понимаю, это тебя чем-то смущает?

– Я – с Земли, – Натан многозначительно показал пальцем в потолок, словно эти слова сразу должны были все объяснить. Затем неспешно двинулся вперед, явно не сомневаясь, что собеседник последует за ним.

Виктор медленно взглянул наверх, куда указал перст Натана, словно действительно ожидал увидеть там что-то конкретное.

– И что? – ему явно не казалось, что подобные слова объясняют все. Он поравнялся с Натаном и пошел рядом. Он ни на секунду не забывал, что скоро начинается рабочий день, поэтому был даже рад, что музыкант движется по направлению к инженерному отделу.

– На Земле нет алкоголя, – Натан говорил, растягивая слова, словно гид, который проводит экскурсию по этому безумному миру политики, который непременно касался теперь жизни человека, вне зависимости от того, на какой планете ему суждено было родиться или пребывать.

Виктор нахмурился и закивал. Он нередко слышал всякие россказни о Земле, в основном полную чушь, но сам там никогда не был. Земля нередко фигурировала в разговорах, словно какое-то сказочное место, куда простому человеку нет дороги и пути.

– С Земли? Вы же «гости с Квазара-6», – вспомнил вдруг Виктор. Вместе с этим ему сразу же пришло в голову, что Натан едва знаком ему, поэтому к любым его словам нужно относиться скептически. По крайней мере сейчас.

– А, – воскликнул Натан. – Так это остальные с Квазара-6! Мы с младшим братом выросли на Земле, в приюте – нас бросили в детстве родители. Как только мне исполнилось восемнадцать, мне намекнули, что больше никто не будет меня кормить просто так. За все время, что я провел в этом заведении, я не научился ничему полезному. Да и вообще мало чему хорошему научился. Только сносно играть на гитаре. Но это на Земле никому не нужно. Я отправил свои записи на другие планеты, но и оттуда не приходило вестей. Затем перебивался временной работой, в основном грузчиком, ведь мы с братом почти все время занимались в тренажерных залах, пока еще оставались в казенном доме. Настало время, и брата тоже выставили. Он пошел в солдаты. Это была самая престижная работа, которую мог получить выпускник приюта. Ему приходилось тянуть нас обоих. Но в один прекрасный день мне пришло сообщение, что начинающая группа приглашает меня на прослушивание. Не буду вдаваться в подробности – меня взяли. И вот я здесь.

Виктор сам не совсем понимал отчего, но немного разозлился.

– Ты всем своим случайным знакомым рассказываешь историю своей жизни или я один такой особенный? – поинтересовался он и сразу же понял, чем вызвана его злость – ведь если твой собеседник готов излить душу, вполне логично, что ты должен последовать его примеру хотя бы из приличия. А историю своей жизни Виктор вовсе не считал романтической поэмой или хотя бы приключенческим романом. Скорее всего это был ужастик с элементами черного юмора.

Натан покачал головой, хотя он не был удивлен подобной реакцией своего собеседника.

– Все детство я провел в приюте, – ответил он, пожав плечами. – Затем жил в бедных районах разных городов. Я видел страдания и горе и знаю, что все это только из-за того, что людям плевать друг на друга. Те проблемы, которые я пережил, уже позади, а те, которые меня еще ждут, мне неведомы, поэтому я не стесняюсь говорить о том, какие трудности мне уже пришлось преодолеть. Главная проблема в другом – волнуют ли тебя мои проблемы?

Виктору очень не понравилась последние слова. Он сглотнул и отвернулся, стыдясь того, что сейчас скажет совсем не то, о чем думает на самом деле:

– Я не из тех, кто любит совать нос в чужие дела.

Натан усмехнулся и добродушно хлопнул Виктора по плечу.

– Не нужно совать никуда свой нос, – воскликнул он. – Я ведь сам открываю тебе свои мысли. А вот по тебе я вижу, что ты в чем-то похож на меня. Ты что, тоже из приютских?

К этому времени они как раз дошли до кабинета мастера-техника, и Виктор с облегчением перевел дыхание, понимая, что теперь без труда может избежать такого личного и неприятного ему разговора.

– Да, я тоже оттуда, – все-таки ответил он. – Но я, видимо, далеко не такой, как ты. Слушай, здесь мое рабочее место…

Натан поднял руку ладонью вперед, прерывая речь собеседника.

– Нет, не продолжай, я понял, – ответил он. – Увидимся вечером. Я чем-то явно смутил тебя, но обещаю, что в следующий раз мы не вернемся к затронутым темам.

За сим Натан поспешил пожать мастеру руку и двинулся дальше по коридору. Виктор почувствовал себя словно виновным в чем-то, лихорадочно он перебирал в своей голове слова, которые могли бы послужить поводом, чтобы остановить музыканта.

– Что, Антон всерьез хочет, чтобы я присмотрел за оборудованием? – бросил он Натану вслед, улыбнувшись. Со стороны могло показаться, что мастер просто желает радушно разойтись с новым знакомым, но на самом деле Виктор был безмерно рад тому, что вообще смог вспомнить события, предшествующие неприятному разговору, ведь память в последнее время стала подводить его больше, чем биологически молодое еще тело.

Натан, не останавливаясь, обернулся и, улыбнувшись, ответил:

– Нет, Антон просто хочет, чтобы ты был на концерте. Он не знает, как может тебя еще отблагодарить, но не хочет аргументировать свое решение банальным желанием. Боится обидеть тебя. Такой уж он человек.

И Натан скрылся за поворотом.

Виктор удивленно глядел вслед уже исчезнувшему из виду музыканту, дивясь такому странному ответу. Почему это Антон решил, что обидит его, пригласив на концерт? Странный человек… а может, это я странный? – думал Виктор, открывая своим ключом дверь кабинета.

Свет зажигался автоматически, что избавляло от необходимости шарить в темноте рукой по стене, выискивая выключатель. В целях сбережения электроэнергии такой системой были оборудованы только кабинеты начальников. Виктор очень этим гордился.

Первым делом он подошел к столу и щелкнул тумблер. На приборной панели загорелись лампочки. Все техники теперь знали, что мастер на своем месте. Это было одновременно и преимуществом, и недостатком этой высокой должности. Не прошло и минуты, как зазвучал сигнал вызова внутренней связи. Виктор откашлялся и, включив громкую связь, сказал в микрофон:

– Начальник инженерной службы слушает.

В ответ из динамика послышался хрипловатый голос:

– А вот и ты, никчемный трус! Может, ты еще этого и не понял, но ты нарвался на крупные неприятности, червь!

Виктор нахмурился, сегодня он думал еще медленнее, чем обычно, а обычно его вообще тяжело было назвать сообразительным.

– Кто говорит? – сурово спросил он, чувствуя, что бледнеет.

– Это говорит тот, кто вырежет твои органы и заставит тебя их съесть, жалкий человечишка!

Вслед за этим последовал хриплый утробный смех. Виктор начал понимать.

– О, всемогущий владыка информации, – монотонным голосом протянул он. – Я лишь пешка в этой большой игре и не стою твоего внимания!

– А-а-а-а, признайся, что поначалу ты испугался! – незамедлительно воскликнул человек на другом конце провода.

– Слушай, Пол, это не особо смешно, – ответил Виктор, ругая себя за то, что снова дал этому парню разыграть себя. Чтобы не ударить в грязь лицом окончательно, он добавил: – К тому же, я сразу понял, что это ты.

– Врешь, – Пол хихикнул. – Уверен, что у тебя перед глазами вся жизнь пролетела.

– Слушай, ты для этого меня отрываешь от работы? – поинтересовался Виктор.

– Ох, повелителя гаек отрывают от работы! – ехидно прошипел Пол. – Давай к нам – есть разговор.

Виктор нахмурился – он не любил, когда его дело превращали в балаган.

– Нет, Пол, ты, кажется, не понял – я н а р а б о т е! – сердито воскликнул он.

– Да понял я! – ответил Пол, нисколько не обращая внимания на тон мастера. – Я же тебя не чай зову пить, у нас тут один процессор полетел.

– А сразу ты этого не мог сказать? – Виктор раздосадовано развел руками и хотел сказать еще что-нибудь, причем обидное, но Пол, словно предчувствуя это, мгновенно дал отбой.

Мастер поднялся, собрал инструменты, сообщил Калайнису о том, что отправляется на вызов, и вышел из кабинета.

Через некоторое время он уже был у дверей, ведущих в приемную отдела информации. Перекинувшись парой-тройкой слов с секретаршами, он поспешно двинулся к нужному кабинету и отворил дверь.

– Вам тут что, совсем делать нечего? – воскликнул он, входя внутрь.

Пол и его коллега – Тарас – разом подскочили на месте и резко повернулись лицом к двери. Увидев, что это всего лишь Виктор, которому нет дела до того, как работают эти сотрудники, они дружно осклабились, словно совсем недавно стащили со стола внушительных размеров кусок мяса.

– Нет, ты что? – Пол развел руками не то в знак приветствия, не то показывая, что Виктор решительно не прав. – Мы тут вот решили сойти с ума. Я вот, например, теперь лиловая бабочка.

С этими словами Пол раскрутил свое рабочее кресло и стал отчаянно размахивать руками.

– Да, да, – подхватил Тарас, водружая на место съехавшие с переносицы очки. – А я – рубиновая антилопа.

– Так, хватит тут развлекаться, – Виктор взмахнул руками, его ужасно раздражало, когда кому-то было весело в то время, когда у него с самого утра ужасно болела голова. – Мне еще работать нужно. Что у вас тут сломалось?

– Да вон, у Тараса второй процессор накрылся, – Пол махнул рукой в сторону соседа.

– Ага, – подтвердил Тарас, кивая головой. – Одеялом накрылся и не хочет работать.

Компьютерщики хором засмеялись.

– Слушайте, комики, я сейчас уйду, а вы потом не обижайтесь. – начал терять терпение Виктор. Внезапно головная боль поутихла, но он никогда не обольщался на этот счет.

– Ладно, прости, – махнул рукой Пол. – Настроение просто хорошее. А процессор-то действительно не работает.

Виктор медленно подошел к системному блоку компьютера Тараса и разложил рядом с ним на полу инструменты.

– Настроение у них хорошее, – бурчал он себе под нос. – Клоуны…

Через четверть часа компьютер Тараса перестал сопротивляться упорному натиску мастера и начал работать, как ему полагалось.

– Ну все, – торжественно объявил Виктор. – Железка капитулировала. Будет плохо себя вести – зовите.

Тарас с Полом дружно зааплодировали.

– Ну, спасибо тебе, повелитель металлических дров, – нараспев протянул Пол.

Виктор бросил на приятелей суровый взгляд, и они, снисходительно улыбнувшись, прекратили свою клоунаду. Мастер удрученно покачал головой и направился к выходу.

– Сегодня вечером у тебя? – бросил ему вслед Тарас.

– Да, подходите, – махнул рукой Виктор, даже не обернувшись, и покинул кабинет.

Вернувшись к себе, мастер обнаружил небольшую стопку бумаг на столе. Поверх них лежал небольшой листок, на котором аккуратным почерком было выведено: «Заполни, пожалуйста, данные. Я зайду позже. Кристина».

Он вздохнул, грузно опустился в кресло и, закрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. После этого склонился над бумагами и стал вводить в пустые графы значения из небольшого блокнота, куда записывали результаты своих наблюдений младшие инженеры. Калайнис каждый вечер перед своим уходом оставлял этот блокнот на столе Виктора. И показатели в этом блокноте всегда были одинаковыми. Или, во всяком случае, очень схожими. Это смущало мастера, ведь он знал, кто и когда выходит на пенсию, увольняется или, наоборот, устраивается на работу, а значит, показатели должны меняться. Но до этого дня ему казалось, что Калайнис просто старается показать начальству стабильность деятельности инженерного отдела. Теперь же, ввиду того, о чем накануне говорила Кристи, его мысли потекли в совсем другое русло. Нельзя ведь полностью проверить всю отчетность, а если персонал меняется, не меняя общих показателей отдела, то и неясно, сколько человек прекратили свою работу. Другими словами, нельзя быть уверенным, что сотрудника уволили за прогулы, а не сам он изъявил личное желание покинуть место работы. А прогулы могут быть следствием… например, исчезновения этого сотрудника. И невозможно узнать, куда подевались те люди, которые уже уволились, если они не устроились на другую работу. В таком случае…

– Ты уже заполнил данные? – Кристи вошла в кабинет очень тихо, и на этот раз Виктор действительно не слышал ее шагов, поэтому и подпрыгнул на месте, не на шутку испугавшись.

– Кристи, ты… я… это, – от растерянности Виктор не мог подобрать слов, и на какое-то мгновение это даже показалось ему забавным. – Из-за твоих подозрений я уже с ума схожу!

Кристина втянула голову в плечи, словно ожидала получить по шее, хотя видимых посылов к этому, естественно, не было.

– Каких подозрений? – тихо спросила она.

– Ну, то, о чем мы вчера говорили. Теория большого заговора и тому подобное, – Виктор протянул вперед руку со стопкой заполненных бумаг.

– Но ведь это небезосновательные подозрения, – заметила Кристи, взяв протянутые ей бумаги. То, как быстро она сумела возобновить давешний разговор, было удивительным.

– Ты работаешь в отделе статистики, так? – спросил Виктор так серьезно, словно и впрямь ожидал услышать отрицательный ответ.

– Ну да, ты ведь знаешь, – удивленно пожала плечами Кристи.

– А ты эту статистику когда-нибудь проверяла? – Виктор встал с кресла и, подойдя к собеседнице, начал тыкать пальцем в записи. – Каждый день данные одинаковые. Разница в десятых долях. Стабильность! Это, конечно, очень хорошо для показателей колонии, но так не бывает.

Кристи внимательно смотрела на тот участок документа, на который указывал мастер. Затем, сообразив, что он говорит абстрактно, не конкретно об этой бумаге, посмотрела на него.

– А ведь ты прав, – сказала она, сощурив глаза. – Это наводит на размышления. Как я сама до этого не догадалась? Пойду посмотрю статистику других отделов!

Эта мысль, видимо, так сильно повлияла на Кристину, что она весьма поспешно удалилась из кабинета, даже не попрощавшись. Виктор не придал этому особого значения, ведь он и сам понимал, как странно это все. Конечно, бывает, что человеку мерещится то, чего на самом деле нет. Но ведь слишком многое выглядит не так, как должно. Но с другой стороны – а как должно? Может, это просто нервное? Вопрос о том, правильно ли поступает человек, правильно ли понимает ситуацию – самый сложный вопрос. И ответ на него не может быть однозначным. «Я прав?» – «Ну, в общем, да». И хорошо – вот и ответ… хотя… что значит это «ну»? Что значит это «в общем»? Вот и получается, что каждый сам должен решать, верно ли он поступает. А если у человека сразу две точки зрения? Да и непонятно, что делать, когда вопрос подразумевает не подтверждение или отрицание в качестве ответа, а сложное утверждение со множеством нюансов и уточнений.

От философских рассуждений у Виктора снова разболелась голова. Он не был мыслителем, не мог выстроить логическую цепочку. Ему это напоминало экзамены по химии, когда он сидел перед вопросником и никак не мог понять, что вообще он должен ответить. Решив не ломать себе попусту голову, Виктор занялся привычной работой по координированию действий подчиненных и постепенно позабыл о проблемах.

День прошел рутинно, ничего необычного не произошло. Поломок было не больше, чем обычно, техники, как всегда, были недовольны тем, куда их направляли, постоянство казалось отвратительным.

До конца смены оставалось не более получаса, когда в кабинет без стука, без предупреждений и даже без хороших манер ввалился чем-то довольный Натан.

– Ага, вот я тебя и нашел, Виктор, – радостно воскликнул он, разведя руки в стороны, словно собирался обниматься.

Мастер растерянно глянул на незваного гостя.

– Натан? – удивился он. – Что ты здесь делаешь?

– Да Антон с Иланой задерживаются – их почему-то не готовы принять здесь, – сказал Натан, обходя кабинет и рассматривая все, что в нем находится, при этом он не переставал улыбаться, отчего казалось, что этот факт чем-то его радует. – Вот я и решил поискать тебя, чтобы, так сказать, лично предупредить.

– А как ты меня нашел? – Виктор уже начал выключать все приборы и собираться домой.

– Да без проблем, – махнул рукой Натан. – Ты – единственный инженер Виктор на планете. Главный мастер! Подумать только, какой крутой.

Виктор поморщился. Ему было крайне противно осознавать, что все вокруг считают его чуть ли не баловнем судьбы. Он поднялся с кресла, достал из стола ключи. Затем, подумав, убрал их на место – все равно Калайнис заглянет сюда, чтобы оставить отчеты и проверить, все ли выключено. Виктор подошел к двери, открыл ее и окликнул Натана, который собирался, кажется, поковыряться пальцем в приборной панели.

– Ладно, пошли ко мне, – сказал он, приглашая нового знакомого первым покинуть кабинет. – У меня намечаются посиделки.

Тарас и Пол, как и всегда, опаздывали, поэтому они решили начать приготовление ужина без них. Впрочем, и одолеть этот ужин вдвоем они тоже были готовы.

– Знаешь, Виктор, – сказал Натан, помешивая ложкой рагу. – Хорошая это планета. Ну, с точки зрения рабочего человека. Двадцать восемь часов в сутках – это круто!

– Нет, – усмехнулся Виктор, нарезая сыр для салата. – Тебе так только кажется. Да, Титан-2 не независим, поэтому живет по всем законам Земли, в том числе и по трудовому кодексу. Поэтому при работе по восемь часов в день мы имеем двадцать часов свободного времени. Но это и есть главный минус – если лечь спать слишком рано – утром встанешь еще затемно. Это выводит из колеи, очень сложно привыкнуть.

– Квазар-6 независим, – сказал Натан, добавляя каких-то специй в котелок. – Там свои законы, многие мне непонятны, но там весело. А здесь как-то… неуютно. Что-то бесконечно гложет.

– Мне тоже поначалу так казалось, – усмехнулся Виктор, отправляя недорезанный кусок сыра в рот. – Это как с новым домом – сначала нужно обжиться. Попривыкнуть.

– Нет, – покачал головой Натан, подсаливая мясо. – Это что-то другое. Меня вот лично преследует чувство, что за мной кто-то наблюдает, какое-то тревожное настроение. Вдобавок еще и ощущение, что я забыл о чем-то очень важном… Кстати, и Антона это беспокоит. Он говорит, что будет рад покинуть эту планету.

Виктор пожал плечами, постоял, задумавшись, а затем отправил нарезанный сыр в салат.

– Антон у вас главный? – спросил он после некоторой паузы.

– Ну, как – главный, – пожал плечами Натан и отложил в сторону ложку. – Он лидер. Пишет музыку и выбирает направление движения группы. Но «главный» – это не то слово. Он нами не командует.

– А Илана? – спросил Виктор, испытывая от этого вопроса какое-то смущение. – Она всегда такая неразговорчивая?

– Когда я пришел в группу, она уже пела с ними, – Натан начал шинковать зелень. – И вот с первого дня нашего с ней знакомства… да, она всегда такая. Я иногда ее вообще не понимаю. И никто ее не понимает, кроме Антона.

– В каком это смысле? – удивился Виктор.

– Она мало говорит, в основном изъясняется жестами, – Натан снова пожал плечами. – И никто эти жесты не понимает. Кроме Антона. Он как переводчик.

Виктор задумчиво поковырял пальцем в зубах.

– Вообще-то, это Антон показался мне каким-то странным, – признался он.

Натан добавил нарезанную зелень в котелок и прикрыл его крышкой.

– Да, есть немного, – ответил он, вытирая руки о кухонное полотенце. – Антон – единственный человек из всех, кого я знаю, кто кажется мне более странным, чем Илана. А это, знаешь ли, очень…

В этот момент в дверь постучали. Даже не постучали, а заколотили.

– Ну вот, пришли эти двое, я вас сейчас познакомлю, – говорил Виктор, выходя в коридор. – Я их зову «пьяные без вина».

Со звонким смехом и грохотом на кухню ввалились Тарас и Пол. Со стороны могло показаться, что они совершенно пьяны, хотя оба совершенно не употребляли спиртного.

– Виктор, – страшным шепотом воззвал Пол. – У тебя на кухне – викинг!

Тарас залился смехом, и Натан, не расслышав слов Пола, тоже улыбнулся.

– Знакомьтесь, клоуны – это Натан, – Виктор указал на своего гостя и подтолкнул гостей ближе к столу, намереваясь заставить их хотя бы порезать хлеб.

– Клоун Тарас Томченко, – представился первый и поклонился.

– Клоун Пол Уимбли, – добавил второй и козырнул двумя пальцами.

Виктор пихнул Тарасу буханку белого хлеба и нож и сообразил, что нового знакомого нужно представить.

– Натан – гитарист из группы… ммм… – Виктор судорожно начал копаться в своей захламленной голове, пытаясь выловить название.

– «Последний Рубеж», – подсказал Натан, обменявшись рукопожатиями с Полом и Тарасом.

– Гитарист? – Пол сощурился. – Это те, кто против централизованного правительства? Или те, кто взрывают дома?

Натан удивленно потупился.

– Нет, Пол, – ответил за Натана Тарас. – Это анархисты и террористы. Соответственно. А гитаристы это те, которые лазают по горам…

– Не обращай на них внимания, – посоветовал Виктор Натану. – Они действительно считают, что это смешно.

Натан усмехнулся, сообразив, что у ребят просто необычное чувство юмора.

– Нет уж, парни, вы не того брата выбрали, – махнул рукой Натан и снова стал помешивать рагу.

– Да мы за тебя и не голосовали, – признался Пол. Тарас усмехнулся.

– Хватит уже шутить, – предложил Виктор. – Ужин готов.

Стол был сервирован наскоро, без излишеств и особой элегантности, ведь гости были не высокопоставленными личностями, а давними друзьями Виктора. Разговор иногда начинал становиться серьезным, но либо Пол, либо Тарас мгновенно сводили его к балагану.

– А что, на Земле совсем никто не выпивает? – вспомнил вдруг Виктор недавний разговор с Натаном.

– Употребление спиртного и табака на Земле преследуется законом, – ответил Натан.

– А кому хуже от того, что кто-то много выпил? – удивился Тарас. – Он ведь сам себя губит.

– Такой вопрос не ко мне, – усмехнулся Натан. – Пьяница не работает или работает плохо, наверное. А значит, наносит ущерб государству. В этом, видимо, и заключается преступление.

– Ну, Пол ведь тоже не работает – и ничего, – сардонически заметил Тарас.

– Моя лень весьма компенсируется моей неземной красотой, – заметил Пол, наигранным движением поправляя прическу.

– Конечно, неземной, – усмехнулся Виктор. – Ты ведь на Титане-2, забыл?

– …распространение табака и алкоголя на Земле карается смертной казнью, – закончил свою мысль Натан.

Некоторое время сидящие за столом сверлили друг друга взглядами, пытаясь понять, правда ли это, или у музыканта тоже чувство юмора нестандартное.

– Ничего себе, – присвистнул Пол, решив, что Натан не стал бы шутить таким образом. – А что же будет с тем, кто решиться распространять наркотики?

– Боюсь себе представить, – вздохнул Виктор, его даже передернуло. – Даже не знаю.

– А я знаю, – ответил Натан. – Это нововведение совсем недавно было принято земным правительством. Называется «пожизненная парализация».

– Звучит очень зловеще, – заметил Тарас и набрал полный рот салата.

– Мне однажды пришлось видеть это своими глазами, – сказал Натан. – Один довольно знатный человек, который чуть не убил моего брата однажды, был приговорен к этой процедуре. Нас с братом пригласили посмотреть на это. Я пошел, а брат сослался на плохое самочувствие… как знал ведь. Этого человека положили на стол, закрепили руки и ноги ремнями. Затем ввели ему в вену на правой руке иголку и подсоединили капельницу. Через пару минут его ноги и руки освободили от ремней, но он не пошевельнулся. Затем нас поблагодарили и попросили покинуть комнату. Когда я стал выходить из комнаты, я непроизвольно бросил взгляд на этого парня. И ужаснулся. Его зрачки бешено вращались, но голова оставалось на том же месте. И только тогда я понял, что произошло. Ему ввели парализующий препарат. Его жизнь будут поддерживать внутривенным питанием, не будут давать ему умереть. И десятки лет он будет лежать на одном месте и бесконечно созерцать белый потолок…

В комнате воцарилась тишина. Каждому, кто находился в комнате, вдруг стало очень холодно и тревожно. Каждый представил себя на месте этого преступника.

– Такой человек мечтает только об одном, – наконец промолвил Пол.

– Да, – Тарас кивнул. – Он хочет только умереть.

Собравшиеся снова помолчали.

– Каким же надо быть чудовищем, чтобы придумать такое? – прошептал Виктор. Голос его дрогнул.

– О многих вещах, я уверен, говорили такое, – покачал головой Натан. – Но это ничего не изменило.

Внезапно неприятный разговор прервал еще более неприятный звук – нарастающий гул сирены. Все четверо разом вскочили из-за стола и начали судорожно переглядываться, словно ожидая дальнейших разъяснений.

– Что это еще такое? – растерялся Натан.

– Сигнал тревоги, – Виктор не знал, бежать ли ему куда-то или забраться под стол. – Нам говорили, что такое вообще есть, но я его еще ни разу не слышал.

Собравшиеся находились в полном замешательстве. Наверное, нужно было что-то сделать или к кому-то обратиться, но тут сирена прекратилась так же неожиданно, как и началась.

– Что это было? – не понял Пол, пытаясь нащупать стул за собой.

– Может, учебная? – предположил Тарас – он уже сидел за столом как ни в чем не бывало и набивал рот очередной порцией салата. – Чтобы мы помнили, что опасность подстерегает каждую минуту?

– В таком случае наше доблестное руководство желает превратить нас всех в параноиков, – констатировал Виктор, никак не решаясь сесть.

Вечерняя трапеза продолжилась. Произошедшее превратилось в предмет шуток, и дальнейшие разговоры велись уже на другие темы. Виктор про себя отметил, что Натан готовит просто восхитительно, и все хотел выпытать секрет приготовления этого рагу, но никак не подворачивался подходящий момент. Наконец, он решил перебить Пола, который замолкал только тогда, когда помещал в рот очередную порцию еды, шуткой по этому поводу, а там невзначай и спросить о рецепте. Но как только он открыл рот, в гостиной зазвонил телефон.

– Может, подойдешь? – поинтересовался Натан после минутного замешательства Виктора. – Наверное, это тебе звонят.

– Да, конечно, кому же еще? – спохватился Виктор. – Просто не знал, что у кого-то есть мой номер.

– Странные слова, – заметил Тарас. – Что, никто не может знать твоего номера?

– Ну, я-то его и сам не знаю! – воскликнул Виктор, направляясь в гостиную.

Телефон настойчиво издавал неприятный на слух звук вызова. На том конце был очень терпеливый человек.

– Алло, – сказал Виктор.

– Добрый вечер, – донесся из трубки мягкий тенор. – Могу я поговорить с главным инженером?

– Да-да, это я, – Виктора смутило то, что голос был совсем незнакомый.

– Ага, – удовлетворенно ответил собеседник. – Мое имя Уильям Эвансон. Я начальник отдела информации. Мне срочно нужно переговорить с Вами.

– Что, прямо сейчас? – возмутился Виктор.

– Вы ведь слышали сигнал тревоги, не так ли? – спросил Эвансон.

– Да уж не оглох еще, – огрызнулся Виктор.

– Вот и хорошо! Встретимся в моем кабинете через пятнадцать минут, – и Эвансон положил трубку.

– Нет, подождите! – воскликнул Виктор, но было уже поздно. Он недовольно повесил трубку и вернулся на кухню.

– …нет, боксер у нас басист… – Натан хохотал – не иначе, Пол опять был в ударе. – Его, кстати Фридрихом зовут…

В этот момент все трое как-то разом заметили, что Виктор вернулся.

– Что-то случилось? – спросил Натан, увидев опечаленное лицо товарища.

– Пол, где находится кабинет вашего начальника? – вместо ответа спросил Виктор.

– Это долго объяснять, легче показать, – отмахнулся Пол.

Виктор вздохнул.

– Ну, тогда пошли, – сказал он, понимая, что день еще явно не закончился.

* * *

– Итак, капрал, как Вы можете охарактеризовать данную диверсию?

– Я бы это даже диверсией не назвал, сержант. Больше похоже на акт отчаяния.

– Ничего себе! И кто же это совершает подобные вещи от отчаяния?

– Нами это до сих пор не установлено. Подозреваемых уйма – почти любой житель колонии мог сделать это. Если бы он, конечно, поставил перед собой такую цель. Непонятно только, какому здравомыслящему человеку такое придет в голову.

– А что, капрал, по-Вашему на Титане-2 недостаточно было ненормальных? Выяснили, зачем это могло понадобиться?

– Судя по всему, подобное происшествие не несло никакого значимого ущерба, но могло стать причиной более серьезных событий.

– Хотите сказать, что все произошедшее потом стало последствием этого несанкционированного использования системы предупреждения опасности?

– Нет, видимо, я неправильно выразился. Думаю, вследствие того, что диверсия не принесла результата, диверсанту пришлось предпринять более… решительные действия.

– Что-то я не понял, капрал, Вы что, хотите сказать, что все произошедшее – дело рук одного человека?

– О, хороший вопрос! Вот тут-то и начинается самое интересное в моем докладе, сержант.

* * *

Эвансон был высоким, плотным мужчиной лет тридцати пяти. Не по возрасту молодецкой казались его прическа – средней длины черные волосы стояли торчком, а на лице красовалась немного отпущенная бородка. Он вел себя, как заправский руководитель, словно считал данный пост созданным только для него. Это просматривалось в каждом его жесте. Хотя если бы кто-то поставил своей целью следить за ним, он был бы крайне удивлен тем, что этот человек далеко не так прост и прозрачен, как кажется. И что под этой странной маской прирожденного руководителя скрывается нечто зловещее… или, может, какой-нибудь мелкий грешок – мечты извращенного характера или, например, клептомания. А кто-то бы обязательно заметил, что маленьких грехов не бывает…

– Присаживайтесь, – Эвансон указал рукой на кресло напротив себя. – Простите, я не знаю Вашего имени…

Виктор мельком оглядел кабинет – белый, без единого намека на стиль или изящность – и неспешно занял предложенное ему место.

– Меня зовут Виктор, – представился он. Перед ним был не его непосредственный начальник, но казалось, что сейчас этот человек обязательно отчитает мастера. Скорее всего, сказывалось то, что Виктор занял высокую должность совсем недавно и еще не привык, что отчитать его может только кто-то из администрации.

– Швед? – спросил Эвансон, насупившись.

Виктор не понимал и не терпел людей, для которых хоть какое-то значение имело происхождение. Люди были разбросаны по всей галактике, и теперь уже совсем неясно было, с какого материка Земли родом твои далекие предки. Да и национальность передавалась по наследству в имени и фамилии, а не генетически, как пару веков назад.

– Русский, – ответил Виктор и, увидев, как поморщился Эвансон, добавил: – У Вас с этим какие-то проблемы?

– Нет, – махнул рукой Эвансон. – Просто никак не могу понять, к какому краю света относится какое-либо имя. А как Вы проходите по регистрационным записям?

Странный вопрос, подумал Виктор, не проще ли просто спросить, какая у меня фамилия? Да еще и «край света», на Земле мы, что ли?

– Виктор Первый, – ответил он хмуро.

– Первый? – удивился Эвансон. – Как Карл или Петр?

Вот привязался, подумал Виктор. Ну, какое тебе дело? Сказали же тебе. А может, действительно чего-то не понимает?

– Нет-нет, – покачал головой он. Голова эта снова болела, поэтому не хотелось вдаваться в подробности, тем более в беседе с таким любознательным собеседником. – Это такая фамилия. Редкая, но зато ни с кем не спутаешь.

– И верно, – Эвансон улыбнулся. – Такое не забыть.

Не было ясно, где в комнате находились часы, но они очень настойчиво щелкали, напоминая, что время-то идет. Виктор нетерпеливо вздохнул.

– Так зачем же Вы меня пригласили? – спросил он.

Эвансон постучал кончиком карандаша, который неизвестно как оказался в его руке, по столу.

– Вы – второй человек в своем отделе, – сказал Эвансон деловым тоном. – И Вы непосредственно имеете дело с персоналом. Скажите, Вы не замечали ничего странного в поведении своих подчиненных?

Виктору в голову сразу же пришло несколько имен. Затем словно холодом его овеяло при мысли о Кристине. Ну что ж, понятно было, что рано или поздно такой разговор будет. Это лишь подтверждало теорию.

– Нет, ничего прямо-таки странного не было, – медленно протянул Виктор, помолчав.

– «Прямо-таки»? – переспросил Эвансон. – Что это значит?

– Ну, я стараюсь не лезть в душу рабочим, – развел руками Виктор, он тянул время, стараясь врать так, чтобы никто от этого не пострадал. – Иногда кто-то начинает из-за чего-то переживать, кто-то начинает замыкаться в себе, но это их личные проблемы. Со временем это проходит, так или иначе.

– Я понимаю Вас, – ответил Эвансон и положил карандаш на стол, смекнув, видимо, что это постукивание неприятно собеседнику. – Это само собой разумеется. Я говорю об о с о б о странных поступках и словах.

– Нет, – резко ответил Виктор, хотя язык начало покалывать. – О с о б о странных поступков не было.

Эвансон внимательно и долго посмотрел на Виктора, затем кивнул.

– В таком случае можете идти, – сказал он.

Виктор тихо поднялся и покинул кабинет, недоумевая, что это вообще сейчас было. По пути домой он думал над этим разговором и пришел к выводу, что его спокойный уход из кабинета выглядит подозрительно. Нужно было возмутиться, что вызов был беспричинным и неуместным – такие вопросы не обязательно решать так поспешно. Еще больше Виктора смущала уверенность в том, что Эвансон заподозрил его во лжи. Ничего хорошего из этого не следует. Да и вообще, что это за разговор? Короткий, несообразный, словно проверка на вшивость, что ли? Да и ведь вызов Эвансон аргументировал сигналом тревоги, а сам и слова о нем не сказал! Чем дальше, тем страннее и запутаннее.

Коридоры были пусты – в такое время все уже расходились по домам. Случайно Виктор наткнулся на Кристи, но не узнал бы ее, если бы она его не окликнула. На ней были белая майка и защитного цвета свободные брюки.

– Я всегда думала, что ростом я удалась, но ты умудрился меня не заметить, – усмехнулась она.

– Ты так непривычно одета, – заметил Виктор, подойдя к ней. – Я привык видеть тебя в белой форме.

Он пригласил ее жестом пройтись с ним по коридору, и она, улыбаясь, неторопливо и кокетливо побрела вперед.

– Откуда это ты идешь? – спросила она, когда Виктор поравнялся с ней, и взяла его под руку.

– А, – махнул рукой Виктор. – Начальник отдела информации вызывал к себе.

– Отдела информации? – переспросила Кристи. – Но тебе-то он не начальник?

Мимо прошла молодая пара. Девушка – невысокая блондинка в легком платье и туфлях на высоком каблуке – игриво улыбнулась Виктору и даже подмигнула. Хмурый темнокожий парень с короткими волосами одернул ее, и они торопливо удалились. Кристину они оба словно не заметили.

– Между прочим, он спрашивал о тебе, – сказал Виктор.

– Обо мне? – с неподдельным удивлением, даже с испугом воскликнула Кристи. Она даже отошла на пару шагов в сторону.

– Нет, не о тебе конкретно, – признался Виктор, и девушка перевела дух. – Но он спрашивал у меня, не замечал ли я странных действий со стороны своих подчиненных. Я сказал, что не замечал… и, в принципе, не соврал, ведь ты не у меня в подчинении.

Кристи шла молча, опустив голову и сжав губы.

– Ты чего, испугалась? – усмехнулся Виктор.

Девушка бросила на него проникновенный холодный взгляд, и ему стало как-то не по себе. Какие-то скверные мысли снова полезли ему в голову. Ничего она не испугалась, а если и испугалась, то явно не строгого выговора. В этот миг Кристина показалась ему вдруг совсем чужой, незнакомой девушкой, самым страшным оружием которой едва ли является красота. Но внезапно она снова стала прежней милой скромницей. Смущенная улыбка, милый, совсем невинный взгляд, покрытые румянцем щечки – нет, она все та же. И с чего это ей вдруг становиться чужой и холодной?

– Наверное, мне стоит идти, – тихо сказала она. Эти слова добавляли еще больше неприятных чувств, но сказаны они были так нежно, что Виктор даже растерялся. – Встретимся позже, хорошо?

И не успел он даже ничего ответить, как девушка исчезла за поворотом. В больной голове было пусто. Ни о чем не думалось, да и не хотелось. Мастер стоял на месте посреди пустого коридора, глупо и бесцельно вглядываясь в белую стену. Любой земной баран сейчас признал бы в нем родственника.

– Нет, это ни в какие ворота не лезет! – услышал Виктор знакомый хрипучий голос за своей спиной.

Обернувшись, Виктор увидел Натана, Оливера и Фридриха. Они, видимо, шли совсем не в ту сторону, в какую им было нужно, потому что коридор, которым следовали, вел только к отделу информации и некоторым другим помещениям, куда посторонним, тем более гастролирующим музыкантам, вход был заказан.

– В чем дело? – окликнул их Виктор.

– Они не пускают Илану с Антоном на планету! – воскликнул Оливер, взмахнув руками и выпучив глаза. Он выпалил это еще до того, как взглянул в сторону вопрошавшего. Это был крик души. Когда же все трое признали в прохожем знакомого техника Виктора, они сразу же окружили его. На лицах их была одновременно и радость от встречи, и какая-то недоуменность.

– Как не пускают? – не понял Виктор, пожимая им руки. – С чего вы взяли?

– Антон связался с нами с корабля, – ответил Натан, он был особенно возбужден. – Им не дают посадки. Говорят, что мы на карантине!

Виктора передернуло.

– На каком еще карантине? – растерянно протянул он. – Мы бы знали, если бы были на карантине! Нас бы предупредили… наверное…

После этих слов Виктор резко повернулся и быстрым шагом двинулся в том направлении, откуда только что пришел. Ему даже не приходило в голову, что музыканты что-то напутали. Он был уверен, что все это уже переходит границы здравого смысла. Да и не бывает таких совпадений.

– Эй, ты куда? – успел только бросить Натан ему вслед.

Виктор резким движением распахнул дверь и вышел на середину кабинета.

– Что происходит? – возмущенно воскликнул он.

Эвансон скрестил руки на груди и откинулся в кресле.

– Прикройте, пожалуйста, дверь, – вежливо попросил он. На лице его не было удивления или растерянности. Видимо, он ждал появления мастера.

Виктор сделал два шага назад и закрыл дверь.

– Присаживайтесь, – предложил Эвансон, указав рукой на кресло напротив себя.

– Нет, спасибо, – нетерпеливо ответил Виктор. – Я постою.

Эвансон сжал челюсти и с шумом выпустил воздух из легких. После этого взял карандаш и, пристально глядя на него, начал вертеть его в руках.

– Дело обстоит так, – начал он. – Возможно, Вы заметили, что время от времени на территории колонии теряются люди. Это не вызвано ростом преступности. Дело в том, что люди сходят с ума. Когда я так говорю, я не имею в виду, что они испытывают стресс или страдают депрессией. Нет, им окончательно сносит крышу! Они перестают говорить, только хрипят и издают утробные звуки. Они размахивают руками и ведут себя крайне агрессивно. Не понимают человеческой речи, не реагируют ни на что. Их приходится в срочном порядке отправлять на Землю для изучения их болезни и последующего лечения.

– Ничего себе, – Виктор вдруг почувствовал себя глупо. Творятся такие странные вещи, а он тут только мешает своими подозрениями. – И как Вам только удается все это скрывать?

– Во-первых, не я один стараюсь, – ответил Эвансон, отвернувшись. Как-то неприятно прозвучали эти слова. – Во-вторых, как видите, все-таки не получается. Сейчас такое здесь начнется. Послал Творец нам на голову этих музыкантов!

Эвансон отложил карандаш, прикрыл лицо ладонями и вздохнул.

– Что-то я не совсем понял, – признался Виктор. – При чем здесь музыканты? И из-за чего карантин?

Эвансон развел руками и покачал головой. Он пытался напустить на себя вид невинной жертвы, страдающей не меньше, чем все остальные. Не получалось.

– Это очень долгая история, – сказал он. – Но если в двух словах, то мы считаем, что причиной этих случаев является некий вирус…

В кабинете повисла тишина. Виктор был смущен и поражен таким заявлением. Он все не мог понять, что этим хотел сказать Эвансон. Наконец, Виктор рассмеялся.

– Я уж думал всерьез что-то важное, – сказал он. – А Вы тут шутите.

Увидев серьезное и даже немного испуганное лицо Эвансона, Виктор сразу же замолк.

– Теперь и Вы, Виктор, знаете о том, что здесь происходит, – сказал Эвансон. – Вы необходимый для колонии работник и начальник. Поэтому Вам должно быть об этом известно. Но я надеюсь, что за пределы этого кабинета наш разговор не выйдет.

Виктор побледнел. На какой-то миг ему даже показалось, что волосы на его голове шевелятся. Он молча кивнул, вышел из кабинета и двинулся по направлению к своему дому, опустив голову и ничего вокруг не замечая. Мысли в его голове отчаянно метались, словно в агонии, но ни одна из них не побуждала его к действию. Это были грустные, холодные мысли, мысли о том, что теперь уже нет смысла что-либо делать, ведь в любой момент ты можешь превратиться в сумасшедшего. И ничего не приходило ему на ум касательно еще одного туманно странного и чересчур короткого разговора с начальником отдела информации. Почему он сразу упомянул музыкантов? Откуда ему знать о том, что Виктор с ними знаком? Да и вообще это все полнейшая белиберда. Но все произошедшее было таким странным и неестественным, что выглядело правдоподобным. Во всяком случае, так ему казалось.

Виктор был так запутан и испуган в этот момент, что совсем не заметил, что кто-то дергает его за рукав.

– Виктор, да очнись же! – прикрикнула на него Кристина, и он пришел в себя.

– Что такое? – растерянно спросил он.

– Вся колония в смятении, никто не работает, – воскликнула девушка. – Кораблям не дают опуститься на планету – это новость дня!

– Как-то это странно звучит – «новость дня», – заметил Виктор. – Это же не репортаж. Тут вообще такое творится! Кстати, то, что ты говорила мне об исчезновениях, – правда. А мне, честно говоря, не хотелось верить. Люди беспричинно сходят с ума, и есть предположение, что в этом виновен некий вирус безумия.

– Вирус безумия? – глаза Кристины сверкнули. – Кто тебе это сказал?

– Эвансону пришлось объяснить мне, с чем связан карантин, – тут Виктор замолчал, ведь до него дошло, что он только что раскрыл простой работнице, да к тому же сплетнице, информацию, которую не должен знать никто.

– Кристина! – громко крикнул он, но вокруг было пусто. Девушки и след простыл.

Виктор громко выругался и ударил себе кулаком в ладонь. Опять она исчезла! Куда она пропадала? Уже второй раз! И взялась откуда? Следила, что ли? Да и сам хорош – попросили же молчать!

Наконец, он все-таки добрел до своей квартиры и, подойдя к кровати, рухнул на нее и крепко заснул. Даже если мир рушится, ему придется подождать.

Проснулся Виктор из-за того, что за дверью было непривычно шумно. Кто-то кричал, кто-то куда-то бежал, громко топая ногами. Оказалось, что обычно пустые коридоры этого сектора наводнены людьми, каждый из которых хотел поскорее протолкнуться вперед, мешая всем остальным. В итоге толпа буквально стояла на одном месте, и только особенно изворотливые личности умудрялись найти место, чтобы бежать в известном только им одним направлении. Виктору пришлось влиться в эту толпу, он не мог оставаться дома в такой момент. Спать-то уже не хотелось.

– Что происходит? – крикнул он в ухо пожилому мужчине справа.

– Колония на карантине! – был ответ. – В концертном зале какое-то собрание!

Мужчина говорил еще что-то, но Виктор не стал его дальше слушать. Ничего этот старичок не знает. Да и никто, наверное, в этой толпе ничего не знает. «Все бегут, а я что, дурак, что ли, чтобы не бежать?». Заметив просвет в толпе, он резко рванул в сторону концертного зала. Бежал он с такой скоростью, какую только мог выжать, крича окружающим, чтобы они расступились. До цели оставалось всего несколько поворотов, когда совершенно неожиданно он обо что-то споткнулся и, кувыркнувшись, упал на спину. Пытаясь прийти в себя, Виктор увидел, как над ним образовались две очень плотного телосложения фигуры, явно настроенные недружелюбно.

– Я надеюсь, Вы не откажите нам в беседе? – совсем не вежливо сказал один из них.

– Что может быть лучше хорошей беседы? – сдавленным голосом ответил Виктор, и его подняли на ноги, взяли под руки и повели в неизвестном направлении.

Вопреки ожиданиям Виктора, эти люди оказались не грабителями, воспользовавшимися суматохой в своих целях, а какими-то сотрудниками органов. К такому заключению пришел он уже после того, как они привели его в незнакомый кабинет. Затем атлеты вышли и прикрыли за собой двери.

– Простите за такие неприятные обстоятельства встречи, Виктор, – человек повернулся в кресле лицом к собеседнику, и Виктор увидел, что это Эвансон. – Так получилось, что через два часа после нашего с Вами разговора вся колония всполошилась.

– Колония всполошилась гораздо раньше этого разговора, – ответил Виктор, потирая ушибленную спину. Он начинал догадываться, что на самом деле все было уже давно спланировано и разыгрывалось сейчас какими-то людьми сверху, а он, мастер-техник, был какой-то игральной костью. Поэтому было неважно, что он скажет – и без него игра продолжится. Тем не менее, он продолжил: – С кораблей на орбите сообщили о карантине. Всего этого могло бы не быть, если бы правительство колонии само сообщило об этом.

– Возможно, – Эвансон кивнул. Он всем своим видом показывал, что чихать хотел на мнение Виктора и отвечал ему либо из вежливости, либо забавы ради. – Я не имею ни малейшего желания дискутировать с Вами на эту тему. Не хочу судить, кто прав, а кто нет. Тем не менее, Вам придется задержаться здесь, пока я буду проводить собрание в зале.

Виктор хотел было возразить, но понял, что это ни к чему не приведет. Эвансон поднялся и вышел из кабинета, сказав что-то двум здоровякам, стоявшим возле дверей.

Что-то происходило вокруг, Виктор это понимал. Также он понимал, что вирус безумия, скорее всего, просто вымысел Эвансона – способ запугать население колонии. И Виктору он это сообщил именно с целью донести все до обычных рабочих. А теперь, когда этот самый Виктор исчез, как и многие другие, этим самым рабочим станет еще страшнее. Единственное, чего Виктор не мог понять – зачем Эвансону это было нужно. Впрочем, логично было предположить, что за всем этим стоит не лично этот начальник отдела информации, а кто-то другой, возможно, даже не с этой планеты. Виктору не хотелось ввязываться в эти политические игры, но, во-первых, он уже ввязался, причем по самые уши, а во-вторых, это были уже не совсем политические игры. Или, во всяком случае, политические игры нестандартного вида. Хотя откуда простому рабочему знать, какими бывают политические игры?

Делать в скучном белом помещении было решительно нечего. Стол Эвансона был не заперт, но в нем не было ничего, кроме нескольких ручек и листов чистой бумаги. В кабинете даже не было дивана, однако найдя, что кресло начальника гораздо удобнее, чем кресло для гостей, Виктор расположился в нем и закрыл глаза, предвкушая долгое ожидание и не решаясь даже думать о том, что последует за этим ожиданием.

Прошло около часа бессмысленного заключения Виктора, когда он услышал за дверями какой-то разговор на повышенных тонах. Разговор был не особо содержательным – кто-то перебрасывался короткими фразами. Внезапно послышался глухой звук удара. Затем еще один. Тут двери распахнулись, и в комнату ввалился один из здоровяков. За ним победоносной поступью вошел Натан и двумя точными ударами в челюсть нокаутировал противника. Выглядел музыкант очень внушительно, но здоровяк был значительно крупнее и явно тяжелее. Да и натренирован, наверное. Было даже удивительно, что он так быстро выбыл из строя. Музыкант вырубил профи? Все интереснее с каждой минутой.

– Ну вот, – воскликнул Натан, отряхиваясь. – А они нам говорят, что тебя здесь нет!

В комнате появились Оливер с Фридрихом, затаскивая за собой второго здоровяка, также находящегося в «нерабочем» состоянии.

– Вы что тут устроили? – удивился Виктор. – Нас же за это арестуют!

– Ну, это мы еще посмотрим! – воскликнул Оливер, потрясая кулаками. – Всех положим!

– Пошли отсюда, – скомандовал Натан, подталкивая Виктора к выходу. – Здесь уж точно нечего делать!

В коридорах по-прежнему бесцельно толпились люди. Страсти не утихали, а сплетники только еще больше разжигали панику.

– Мы здесь только тебя знаем, – говорил Натан, расталкивая локтями окружающих. – Поэтому решили, что с тобой нам будет безопаснее. А найти тебя оказалось несложно – сейчас каждый ищет в окружающем некий злой умысел. Половина колонии уже в курсе, что какие-то здоровяки увели тебя под руки.

– А половина из этой половины даже знает, куда, – добавил Оливер, стараясь маневрировать в толпе, чтобы никого лишний раз не потревожить.

– Ясно, а куда мы идем? – поинтересовался Виктор. Он уже устал удивляться – лимит на сегодняшний день был исчерпан.

– В сторону концертного зала, – ответил Фридрих. – Там явно что-то происходит.

– Давайте уж лучше найдем место, где н и ч е г о не происходит, и пойдем туда, – предложил Виктор жалобно.

– Как бы то ни было, я должен забрать свою гитару, – решительно ответил Натан, обернувшись. В этот самый момент он сшиб своим мощным телом молодого паренька, который мгновенно вскочил обратно на ноги и поспешил дальше, даже не оглянувшись. Похоже, он уже привык к подобным ситуациям. Музыкант продолжил говорить: – Я когда-то потратил на нее свои последние сбережения… и ни разу не пожалел об этом. Так что без нее я – не я.

Дальнейший разговор оказался невозможным, потому как, завернув за угол, Виктор и его товарищи увидели обезумевшую толпу, несущуюся им навстречу. Фридрих резко прижался к стене, его спутники поступили так же. Люди промчались мимо, вопя что-то нечленораздельное. Когда они исчезли за поворотом, Виктор оглядел опустевший коридор. Несколько человек были затоптаны насмерть, не было смысла и проверять это, пол побагровел от крови. Еще более неприятное ощущение вызывала наступившая вдруг тишина. Натан двинулся вперед, и его шаги гулким эхом заполнили пустоту вокруг. Виктор и остальные, переглянувшись, последовали за ним. Двери концертного зала были сорваны с петель и лежали перед входом. Внутри было пусто, некоторые сиденья были перевернуты, некоторые выломаны. На сцене тоже никого не было, но из-за кулис раздавались какие-то неприятные звуки.

– Здесь никого нет, – прошептал Виктор. – Пошли отсюда.

– Я никуда не пойду без своей гитары! – громко воскликнул Натан и уверенным шагом направился к сцене. Вскоре он исчез за кулисами.

Виктор вздохнул и двинулся за ним, а Фридрих с Оливером остались у дверей. Он поднялся на сцену, приложив к этому некоторые усилия, и осмотрелся. Складывалось впечатление, что оратор покидал это место поспешно – опрокинул стул, на котором лежали бумаги с какими-то тезисами, уронил микрофон на пол и растоптал один удлинитель, на который, впрочем, нужно было еще умудриться наступить. Со сцены виден был весь зал, то есть то плачевное состояние, в котором он теперь пребывал.

– Виктор, иди сюда, – позвал Натан из-за левой кулисы.

Виктор подошел к нему и проследил за его взглядом.

– Ничего себе! – только и сумел воскликнуть мастер.

Оборудование было сломано и разбросано по полу, шнуры перерезаны или порваны. Но самым страшным было не это – почти в самом центре этой свалки лежало окровавленное тело мужчины. Натан подошел ближе и перевернул его.

– Похоже, бедняге проломили череп, – констатировал Натан. – Такая вмятина в голове, словно на него упало что-то тяжелое…

– Или кто-то очень сильно его ударил, – добавил Виктор и отвернулся – не мог смотреть на этого мертвеца. Хотя на любого другого он тоже вряд ли смог смотреть. – Ему мы уже не поможем, и не хотелось бы оказаться на его месте. Бери свою гитару и пошли.

Натан побродил по сцене, осмотрелся за обеими кулисами, но инструмента нигде не было.

– Неужели ее все-таки кто-то присвоил? – сокрушался он. – И зачем я вообще ее здесь оставил?

– Эй, парни, давайте быстрее, – настороженно прикрикнул Оливер. – Там в конце коридора что-то происходит.

– Оттуда доносятся неприятные звуки, – добавил Фридрих. – И нам они совершенно не нравятся.

Виктор подошел к Натану и взял его за локоть.

– Слушай, если тебе проломят голову, гитара тебе уже не пригодится, – сказал он. – Давай найдем местечко поспокойнее!

– Если я найду того, кто унес мою гитару, я ему не только в черепе вмятину оставлю! – грозно прошипел Натан, спускаясь со сцены.

– Виктор, а в зале есть запасной выход? – тихо спросил Оливер, не отрываясь глядя в коридор.

– Ну да, – ответил Виктор. – Вы ведь сразу за кулисы заходили, помните?

Оливер и Фридрих резко повернулись и на полной скорости рванули к сцене. Натан без лишних слов понял, что ничего хорошего не предвидится, снова забрался наверх, к Виктору и, схватив за руку, потянул его к служебному выходу. Виктор не вник в ситуацию и растерялся, почувствовав, как Натан тянет его за собой. Оливер с Фридрихом вскоре нагнали их, и они все вместе продолжили свой спринт по обычно наполненным людьми, но сейчас абсолютно безлюдным коридорам.

Виктор почувствовал сильный жар в груди и понял, что упадет после нескольких шагов, но, глянув на испуганные лица товарищей, решил бежать столько, сколько сможет. Внезапно в глазах у него потемнело, звуки стали гулкими, а голова стала непривычно легкой. Удара о пол он уже не почувствовал.

* * *

– Значит, паника началась спонтанно? Так не бывает. Она должна была быть чем-то спровоцирована.

– В таком случае, сержант, она была спровоцирована беспричинным страхом.

– Пффф! Опять беспричинным! Но страх не бывает таким. Так или иначе, что-то должно было перепугать такое большое количество взрослых людей. Самостоятельных людей! Законопослушных, так сказать, граждан.

– Возможно, хотя достоверно известно, что ничего особо страшного на территории колонии не происходило.

– Особо страшного? А не особо страшного? Что Вы все время загадками говорите, капрал? Голова уже пухнет.

– Скажу конкретнее. Те немногие следственные действия, которые были проведены, не выявили никаких действительно имевших место происшествий, способных напугать население. Однако среди жителей колонии ходили слухи о некоем вирусе, который провоцировал… ммм… сумасшествие.

– Вирус, провоцирующий сумасшествие? Что за чушь? Может еще маленькие зелененькие человечки? Какой человек поверит в этот бред?

– Скажу по правде, что в это действительно крайне слабо верится. Но, тем не менее, многие из тех, кого мы сумели вытащить оттуда, твердили о толпах безумцев и о чудовищах, преследовавших их. Нельзя не согласиться, что более половины населения колонии считаются пропавшими без вести, хоть это и не доказывает того, что они и сейчас слоняются по коридорам, подстерегая очередную жертву.

– Шутите, капрал? Нам необходимо сдать отчет по этому делу. Столько трупов сразу не оставалось ни после одной гражданской войны! Это же катастрофа! Колония закрыта, возможно, навсегда. Трупы там так и лежат – никто туда не хочет соваться. Чудовища там! Безумные там! Какие-то темные духи там! Это что же получается – одних сумасшедших там оставили, других сюда транспортировали? Кстати, удалось установить, отчего все эти психи умерли?

– Эксперты утверждают, что причиной смерти большинства человек стало, так сказать, рукоприкладство.

– Это как? Что это, я Вас спрашиваю, значит – «так сказать»? Или говорите точно или вообще не говорите, Вас что, в шарады пригласили играть? Так… то есть, они все друг друга стали по какой-то причине избивать?

– Похоже на то. Кто-то погиб от удара гаечным ключом, кто-то от сильного удара головой о стену, а кого-то растоптала толпа.

– Весело, капрал. Похоже, у них там действительно у всех поехала крыша, раз они стали друг на друга нападать.

– Это и утверждают выжившие… хотя, они не только это рассказывают. Эх…

* * *

– Ты как, живой? – голос странным образом троился в голове. Он принадлежал какому-то знакомому человеку, только Виктор никак не мог понять, кому именно.

– А что случилось? – спросил он и удивился тому, что и свой собственный голос не узнает.

– Ты, вроде бы, вырубился, – ответил еще один знакомый голос откуда-то сбоку.

Наконец, мысли прояснились, и Виктор приподнялся. Натан помог ему сесть.

– А от кого мы бежали? – спросил мастер у Оливера, когда вспомнил события, предшествовавшие этому неприятному происшествию.

Оливер опустил глаза, а Фридрих побледнел.

– Если я все правильно понял, – сказал Натан, с небольшой укоризной глянув на товарищей. – Ни от кого мы не бежали… Просто парни поддались страху и рванули.

– Да мы сами не понимаем, что случилось, – стал оправдываться Фридрих, не переставая чесать в затылке.

– Что-то такое нашло, – Оливер пожал плечами и вяло улыбнулся. Весело ему явно не было. – Показалось, что если сейчас не уйти…

– Да ладно вам, парни, не оправдывайтесь, – махнул рукой Натан. – Мы и сами-то порядком струсили, верно, Виктор?

Виктор молча кивнул и поднялся на ноги.

– Местный начальник отдела информации сообщил мне… – Виктор помолчал, взвешивая все «за» и «против». – В общем, он считает, что существует такой вирус, который вызывает у людей что-то вроде помутнения рассудка.

– И… ты хочешь сказать.., – протянул Натан.

– Да, – продолжил Виктор. – Он полагает, что такой вирус попал на планету.

Оливер присвистнул. Остальные никак не отреагировали.

– Это не важно, – отмахнулся Натан. – Нужно попытаться выбраться отсюда. За мной!

И решительно двинулся прямо по коридору. Понятно было, что он не совсем верно оценил то, что сказал ему мастер. Или мастер просто недостаточно понятно выразился.

– Что значит «выбраться»? – запротестовал Виктор. – Куда?

Но Натан не слушал его, поэтому Виктору и двум музыкантам пришлось следовать за ним. Можно было, конечно, пойти куда-нибудь еще, но не стоило разделяться.

Коридоры были пусты. Куда-то исчезли толпы испуганных людей, затихли все звуки. И только за спиной постоянно стоял какой-то гул, хотя позади не оставалось ничего, способного создавать его. Внезапно Виктор вспомнил, что Натан находится на этой планете меньше недели, а значит, не может знать точного маршрута к цели, какой бы она ни была.

– Натан, а ты вообще знаешь, куда идешь? – Виктору было тяжело говорить, потому что ему приходилось прикладывать все силы, чтобы угнаться за крупным Натаном. Остальные двигались так же быстро, и мастеру-технику – человеку рабочему – никак было не понять, почему трое музыкантов настолько динамичнее, чем он.

– Я иду к посадочным площадкам, – коротко ответил Натан. Он был хмур и скорчил такую гримасу, что смотреть было неприятно.

– А ты точно идешь верной дорогой? – усомнился Виктор. Его лицо сейчас выглядело, скорее всего, не намного веселее, но ведь на свое лицо ему смотреть не приходилось.

Натан резко остановился и повернулся.

– Ты считаешь, что я уже ополоумел? – прохрипел он, грозно нависнув над Виктором.

В тот же момент немного впереди него что-то ухнуло. Вслед за этим двери одного из кабинетов, находившихся по правую сторону коридора, распахнулись от мощного удара. Из кабинета вышел человек. Хотя в тот момент Виктору и остальным было сложно в это поверить. Голова этого мужчины была странно вытянута, белки глаз были темными и мутными, а рот был словно растянут до самой груди и не закрывался. Судя по всему, и не мог вовсе закрываться. Пальцы на его руках тоже были неестественно удлинены и оканчивались острыми когтями. Он бросил хищный взгляд в сторону Виктора и его спутников и закричал. Это был нечеловеческий, высокий, режущий слух крик, больше напоминающий сирену. Виктору и остальным пришлось прикрыть уши руками. Урод перестал кричать и бросился на них. Так как Фридрих раньше был боксером, увидев резкий выпад в свою сторону, он инстинктивно выбросил вперед кулак и с немалой силой нанес удар противнику. Урод отпрыгнул назад, с трудом сохранив равновесие, – не ждал он такого поворота событий.

– Бежим, скорее! – крикнул Натан и бросился наутек.

Виктор и Фридрих последовали за ним, а Оливер остался стоять столбом. Из кабинета выбежали еще трое таких же изуродованных мужчин и, увидев происходящее, также начали издавать пронзительные крики. В следующую минуту все четверо уродов набросились на Оливера, который, ошеломленный, так и не смог сдвинуться с места.

– Оливер! – закричал Фридрих, обернувшись и увидев, что постигло его друга. Он собрался броситься ему на помощь, но Виктор крепко схватил его за руку.

– Стой! – кричал Виктор. – Нельзя!

Фридрих не слушал и вырывался, а в это время один из уродов поднял свою страшную голову и обвел коридор взглядом, словно выбирая новую цель. Снова по ушам ударил высокий звук нечеловеческого крика, Фридриха оглушило, и Виктор сумел увести его за собой…

Неприятная тишина царила вокруг. Малейший шорох вызывал непроизвольный испуг и порыв к действию. Но эта тишина сейчас была единственным защитником для троих мужчин, сидящих прямо на полу в каком-то захламленном кабинете. Вокруг лежали вещи, о которых, видимо, уже давно забыли, – то, что спрятали здесь за ненадобностью. Это давало надежду, что такой кабинет, где все покрыто годовой пылью, никто не станет осматривать и теперь.

– Что это было? – уже в который раз повторял Натан.

Ответа не было. Виктор сидел и тер пальцами глаза, словно он неожиданно ослеп, а Фридрих совершенно не реагировал на происходящее. Он был бледен, его скуластое лицо было вытянуто.

– Что это было? – в очередной раз повторил Натан.

Виктор не вытерпел.

– Черт тебя дери, Натан, – прошипел он. – Какие-то психи гнались за нами, неужели ты этого не понимаешь?

– Они убили Оливера, – тихо добавил Фридрих.

– Значит, мне все-таки не померещилось, – спокойно протянул Натан. – А жаль…

Фридрих вскочил и с диким видом стал озираться вокруг. Наконец, он приметил что-то в одной из груд хлама на полу и подошел к ней. После некоторой возни он сумел отломать стальной прут от поломанной кровати. Виктор испугался, почему-то решив, что Фридрих сейчас нападет на Натана, но, взмахнув своим оружием несколько раз, басист направился к выходу из кабинета.

– Фриц, ты куда? – почти безразличным голосом спросил Натан.

Фридрих ничего не ответил и исчез за дверями, громко и отчетливо топая ногами.

– Эй, мы должны пойти за ним, – растеряно сказал Виктор и попытался подняться.

– Зачем? – удивился Натан. – Теперь это уже бесполезно. Мы сошли с ума, Виктор, разве ты еще не понял?

Лицо Виктора вытянулось. Он снова опустился на пол и, выпучив глаза, уставился на музыканта.

– Не может быть, – прошептал он. – Так не бывает. Люди не сходят с ума группами!

– Тут ведь вирус, ты забыл? – все так же безразлично говорил Натан. – Ты ведь сам нам об этом сказал, разве нет?

Виктор побледнел. Он стал думать о том, есть ли какой-то способ понять, сошел ли ты с ума. Затем стал взвешивать факты и рассуждать над тем, что он видел за последние часы.

Действительно, вряд ли здоровый человек такое сможет увидеть.

– А быть может, мы сейчас сидим в больничной палате, полной людей, – слова Натана прервали ход мыслей Виктора. – А над нами стоят врачи и пытаются нам помочь. Представляешь, я это говорю, а они надеются, что это улучшение.

Натан как-то странно засмеялся. Виктор покачал головой и встал.

– Может, мы и психи теперь, – сказал он. – Но мы должны найти Фридриха. И Пола с Тарасом. И Кристину. Вместе мы прорвемся. Пока не знаю, куда, но прорвемся.

Натан кивнул и тоже поднялся на ноги.

– Верно, почему бы и нет? – сказал он и убрал назад длинную прядь волос, спавшую на глаза. – Найдем их. А кто такая Кристина?

– Сейчас это не имеет значения, – отмахнулся Виктор и снова поднялся. – Пошли!

И снова их окружали коридоры. Коридоры, которые не вызывают положительных эмоций, коридоры, которые сами по себе могли свести с ума кого угодно. До сих пор Виктор не обращал внимания на то, что они усеяны окровавленными телами мужчин и женщин. Или же до сих пор эти коридоры не были ими усеяны. К удивлению, подобная картина уже не вызывала у Виктора ни страха, ни отвращения. Он считал, что это плод его больного воображения и не задумывался над этим. Судя по тому, что Натан следовал за ним, насвистывая себе под нос какую-то веселую мелодию, можно было предположить, что и он уже полностью разобрался с происходящим. Виктор чувствовал себя глупо. Если я безумен, то что мне теперь делать? И в чем именно я безумен? Ведь насколько известно, люди сходят с ума на какой-то почве, а значит, что-то остается, как раньше, а что-то понимается ошибочно.

Внезапно Виктор остановился. Натан, не ожидая этого, врезался в него.

– В чем дело? – спросил Натан.

– Я вдруг вспомнил, что Эвансон описывал мне синдромы этих умалишенных, – протянул Виктор, перебирая в памяти слова начальника отдела информации.

– Классно! – ответил Натан. Это его действительно радовало. – А кто такой Эвансон?

Виктор махнул рукой и повернулся к собеседнику.

– Это не важно, – сказал он. – Важно другое – зараженные этим вирусом становятся агрессивными, не понимают человеческой речи и вообще… звереют.

– Ну, может, мы друг с другом не разговариваем, – пожал плечами Натан. – Может, нам только кажется. Может, мы рычим, а каждый из нас сам себе представляет какой-то осмысленный ответ? А вот прокукарекай! Хотя нет. Если ты не понимаешь меня, но что-то произнесешь, мне это может показаться кукареканьем.

– Нет, я не о том, – Виктор покачал головой. – Вот крикуны вполне подходят под это описание.

Натан опустил голову и вздохнул.

– Какие крикуны? – медленно спросил он, однако было явно видно, что он постепенно вникает в суть.

– Те психи, которые набросились на Оливера, – пояснил Виктор. – Я помню, читал одну книжку, там тоже такие были… ну, не совсем такие – там вообще все было очень сложно. Так вот, это они заразились! Это они всех здесь убивают! А мы с тобой нормальные.

Натан побледнел. Его вполне устраивала версия, которую он себе представил. Даже начал к ней привыкать. Он провел рукой по своей окладистой бороде и покачал головой.

– Так что же нам делать? – спросил он. – Разве сможем мы справиться с этими крикунами?

– Я не знаю, что мы сможем, – Виктор помахал пальцем перед своим лицом. – Но точно знаю, что нам нужно найти остальных.

– Слушай, – развел руками Натан. – Сейчас здесь царит полная паника. Мы никого не сможем просто взять и найти! Мы упустили Фридриха, и теперь только Бог знает, где он может быть.

Виктор кивнул и молча двинулся вперед по коридору.

– Эй, куда ты? – окликнул его Натан.

– Мы не знаем, где могут быть Фридрих и Кристина, но я почти уверен в том, что смогу найти Пола и Тараса, – отозвался мастер.

– И где же они могут быть? – Натан без труда нагнал Виктора.

– Пол всегда хвастал тем, что метко стреляет, – Виктор сделал рукой жест, словно спускает пистолет с предохранителя. – Если он жив, то, скорее всего, отправится в тир – ведь там есть оружие.

В этот момент они завернули за угол. Здесь находился просторный вестибюль, который обычно никогда не пустовал, ведь это была местная торговая площадь. Возле одного из небольших магазинчиков была какая-то возня, невозможно было ничего толком рассмотреть, потому что лампы над этим участком площади были разбиты. Виктор и Натан переглянулись, потому что оба понимали, что ничего хорошего в темных копошащихся силуэтах нет. Они стали пересекать площадь, стараясь двигаться бесшумно. Но, как бывает всегда, когда не хочешь кого-то потревожить, все пошло не так. Натан умудрился найти на таком большом пространстве маленький осколок стекла и наступил на него. Раздавшийся хруст нарушил тишину, и это привлекло внимание копошащихся теней. Возня прекратилась, и во тьме блеснули два огонька – глаза.

– Бежим! – прошептал Натан и бросился вперед. Виктор, как и всегда, не сразу разобрался в том, что происходит, и замер, наблюдая за поднимающимися тенями. Раздался все тот же неприятный разрывающий барабанные перепонки визг, и силуэты стали стремительно приближаться. Только теперь Виктор понял, что имел в виду Натан, и рванул за ним.

Погоня была бешеной. Крикуны бежали, огибая крупные предметы, преграждающие дорогу, Виктор же все время спотыкался о них и один раз чуть даже не упал. Он понимал, что не выдержит долгой погони и никак не справится с тремя уродами. Натана не было видно впереди, и Виктор боялся, что он где-то свернул. Коридор заканчивался дверьми, ведущими в кабинет начальника отдела питания. Кабинет этот имел два входа, а значит, есть возможность закрыть за собой одни двери и покинуть помещение через другие. Однако Виктора настораживало то, что двери были сейчас закрыты, а это означало, что Натан либо свернул где-то в другой коридор, либо все же забежал внутрь и запер их за собой. Оба варианта не несли ничего хорошего, но если верен второй, то Виктору просто больше некуда будет деться. Он решил влететь в двери на полном ходу – попытаться выломать замок, если они заперты, или отворить их, если они прикрыты. Когда плечо Виктора почти уже достигло цели, двери внезапно распахнулись, он споткнулся о порог и кубарем полетел на пол. Подняв голову, он увидел, что Натан передернул засов. В следующий миг створки зашатались под ударами с другой стороны.

– Натан, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! – воскликнул Виктор, стараясь перевести дыхание после такой сумасшедшей гонки.

– Я уж не знаю, где могут быть эти двое клоунов, но нам в любом случае нужно попасть в тир, – говорил Натан, помогая Виктору подняться. – С этими парнями врукопашную не сладить.

– Если это отдел питания, а это именно он, – Виктор указал пальцем на пол под себя. – То тир где-то в пяти минутах ходьбы…

– Это хорошо, – заметил Натан.

– …но дорога лежит через столовую, – продолжил Виктор. – А там обычно очень много народу.

– Это плохо, – Натан нахмурился.

Виктор подошел к дверям, ведущим в столовую, и, немного приоткрыв их, заглянул внутрь.

– Вроде, чисто, – констатировал он и отворил двери настежь. Столовая пустовала, но это не вызывало спокойствия. Казалось, что в любом неосвещенном месте скрывается угроза.

– Прямо впереди вход в тир? – тихо спросил Натан, подойдя к Виктору и положив руку ему на плечо.

– Нет, конечно, – ответил Виктор, немного наклонив голову к собеседнику. – Тир рядом со столовой – это хуже уборной возле водоема.

– Но ты сказал, что тир в пяти минутах, – напомнил Натан, сжимая плечо товарища.

– Ну да, около того, – Виктор поморщился и дернул плечом, освобождая его от мощной лапы Натана. – Нужно выйти отсюда и идти вправо. Там действительно недалеко.

Натан вздохнул.

– Тогда пошли, – сказал он и вошел в столовую.

Путь до двери они преодолели, двигаясь тихо, пригнувшись, хотя, как оказалось, судьба улыбнулась им для разнообразия, и в помещении никого не было. Натан повернул ручку и, распахнув дверь, вышел в очередной коридор. Поскольку здесь тоже никого не было, они решили двигаться с большей скоростью в ущерб незаметности.

– В тир ведет вон та дверь, – Виктор указал пальцем. – Правда, ее не видно из-за этих мусорных куч. Перед тем, как войти, нужно будет постучать, чтобы нас случайно не застрелили, приняв не за тех. К тому же…

Речь Виктора прервал пронзительный вопль, который теперь уже ни с чем нельзя было спутать – крикуны шли в атаку. Оставалось непонятным, кто был их целью. Натан с Виктором замерли, не зная, бежать им назад или вперед, на помощь. Тут раздался выстрел, и оба они вздрогнули. После этого тишину разорвал гром беспорядочной непрерывной стрельбы. Натан среагировал первым – побежал вперед, пригнув голову. Виктор подбежал к нему, когда тот уже занял наблюдательную позицию за кучей всевозможного хлама, сваленного прямо посреди коридора. Группа вооруженных людей с безумными глазами вела неприцельный огонь по приближающейся толпе крикунов. Уроды падали, сраженные пулями, было очевидно, что ни один из них не доберется до людей, если, конечно, у тех вдруг не кончатся патроны, ведь коридор был слишком узок, да к тому же загроможден металлическими стульями и столами из столовой. Наконец, последний крикун пал, но обезумевшие от страха люди продолжали палить уже по неподвижным телам. Когда стрельба утихла, Натан медленно поднялся из своего укрытия с поднятыми руками.

– Мы не опасны, не стреляйте! – сказал он, голос его сорвался.

Несколько стволов сразу же оказались нацелены в его сторону. Один из людей, который выглядел еще более обезумевшим, чем другие стрелявшие или даже крикуны, нервно мотнул головой и спросил хрипучим голосом:

– Кто вы такие? – этот вопрос был не просто неуместным в такой ситуации. Он был идиотским.

– Мы… – Натан потупился, пытаясь подобрать слова, которые могли бы послужить как ответом на вопрос, так и объяснением сложившейся ситуации.

Виктор тоже медленно поднялся во весь рост.

– Мы местные, – дал он глупый ответ на глупый вопрос. – Мы спасаемся от психов и ищем наших… друзей.

– Здесь ваших друзей нет, – резко ответил парень с подбитым глазом, показавшийся из-за схожей груды хлама. – Так что валите отсюда!

– Кого вы ищите? – спросила молодая блондинка, занявшая позицию возле стены. Она весьма уверенно сжимала в руках пистолет.

– Двое парней, высокий темноволосый англичанин, другой – среднего роста украинец со светлыми кудрявыми волосами, носит очки, – ответил Виктор. Его била дрожь от вида направленного на него оружия. – Оба они молоды, работают в отделе информации.

– Плевать я хотел, где они работают! – прохрипел подбитый. – Убирайтесь отсюда!

– Вы не Пола, случаем, ищите? – девушка оживилась. Судя по тому, что она никак не реагировала на слова подбитого, можно было предположить, что в этом кругу она пользовалась уважением.

– Да, его, – Виктор удивился и обрадовался. – А откуда Вы его знаете?

Девушка улыбнулась и махнула рукой. С облегчением Виктор вздохнул, когда направленное на него оружие опустилось. Натан, казалось, на это никак не реагирует.

– Я Анна, его невеста, – ответила девушка. – Вы, должно быть, Виктор?

– Да, это я, – отозвался Виктор, по телу его пробежал холодок от осознания того, что не все еще так страшно, как казалось. – Удивлен, что Пол рассказывал Вам обо мне.

Девушка махнула рукой.

– Да Пол такой болтун, – усмехнулась она. – Вы, наверное, и сами знаете. Они с Тарасом и еще несколькими парнями пошли к посадочной площадке.

– Зачем? – удивился Натан, он снова был хмур и снова был решителен.

– Чтобы посмотреть, что там творится, – ответила девушка и, нахмурившись, оглядела музыканта. – Нужно ведь убираться отсюда!

– Знаешь, Виктор, а она ведь права, – заметил Натан, сглотнув. Ему не нравилось, как на него смотрели, хотя с его внешним видом к этому стоило давно уже привыкнуть.

– Они вернутся сюда? – спросил Виктор, потирая вспотевшие ладони.

– Нет, они сообщат нам все по рации, – ответила девушка. – Затем мы присоединимся к ним, если все в порядке.

– А если не все в порядке? – вырвалось у Натана.

Девушку передернуло. Очевидно, ее саму бесконечно мучил этот вопрос, но она старалась скрывать свое беспокойство.

– Тогда мы, наверное, пойдем, – сказал Виктор, понимая, что дальнейшее нахождение здесь неприемлемо.

Виктор пихнул Натана локтем и вышел из-за баррикады. Оба они двинулись в сторону посадочной площадки, периодически оборачиваясь. Компания стрелков провожала их холодным взглядом, и только невеста Пола старалась изобразить на лице подобие улыбки.

– Эй, а где трупы? – внезапно воскликнул Натан, указав пальцем туда, где совсем недавно находились тела убитых крикунов.

Стрелки встревожено начали озираться по сторонам, пытаясь понять, куда исчезла целая гора трупов. Послышались испуганные восклицания и чье-то нервное посвистывание.

– Вы ведь изрешетили этих крикунов, не могли же они взять и уйти! – развел руками Виктор, внезапно почувствовав себя очень уязвимым.

– Каких крикунов? – удивилась девушка, хмурясь. – Этих психов? Почему вы их так зовете?

– Как почему? – Натан был ошарашен. – Они ведь вопят, как свиньи на бойне!

Девушка казалась крайне удивленной. Она внимательно посмотрела на Виктора и Натана и больше не пыталась улыбаться.

Натан дернул Виктора за рукав.

– Странная она какая-то, – тихо сказал он, стараясь не шевелить губами или хотя бы шевелить ими незаметно. – Давай уже двигать отсюда! Что-то здесь совсем не так, как должно.

Оба они попятились назад, затем повернулись и, не оборачиваясь, стали поспешно уходить от этой странной компании.

– Заметил, как она отреагировала на наши слова? – Натан судорожно потирал ладони, когда они оба оказались уже далеко от вооруженных людей. – Словно не понимала, в кого стреляла.

– Вообще мне эта компания не понравилась, – признался Виктор, продолжая периодически оглядываться назад. – В такой обстановке не сложно рехнуться. И притом безо всяких вирусов.

– Думаешь, они все спятили? – спросил Натан, нахмурившись. И это было странным, так как он и так постоянно был хмур.

– Не обязательно все, – ответил Виктор, разведя руками. – Она у них точно главная. Стреляет, наверное, лучше всех. Или соображает лучше. Что она скажет, то все и будут делать. Вот только если она видела в крикунах обычных людей, то как она нас отличила? А еще она невеста Пола…

Впереди были двери, ведущие в коридор, который, в свою очередь, вывел бы их к посадочной площадке. Но была одна загвоздка – эти двери были забаррикадированы, причем с особым рвением, столами, стульями и разобранными кушетками. Словом, всем, что нашлось в радиусе сотни метров.

– Отлично, – констатировал Натан, безуспешно попробовав вытащить из баррикады металлическую трубу. – Похоже, наши друзья забыли нас об этом предупредить.

– Думаю, они и не в курсе, – покачал головой Виктор и, видимо для самоутверждения, постучал по стоящему вертикально столу. – Им ведь самим нужно будет идти этим путем. Скорее всего, здесь есть еще и другие выжившие.

– Я надеюсь, ты не скажешь сейчас, что нам обязательно нужно их найти и спасти, – с легкой иронией произнес Натан. – Знаешь, я даже думать не хочу о том, от чего эти люди хотели укрыться.

Виктор ничего не ответил и двинулся в обратную сторону. К счастью, это был не единственный ход к этому коридору – неподалеку был кабинет службы безопасности, имеющий три входа, один их который как раз и вел туда, куда нужно. К тому же, в кабинете службы безопасности должно было быть хоть что-то для обеспечения этой самой безопасности, и Виктор надеялся найти там какое-нибудь оружие. Путь к этому кабинету лежал через зал совещаний, и это не могло не насторожить. Приближаясь к цели, Натан и Виктор слышали громкие звуки, словно от удара чем-то тяжелым по мебели. Еще более неприятным был звук, напоминающий рев дикого животного.

– Там не жди ничего хорошего, – предупредил Натан и причмокнул губами. – Может, есть еще какой-нибудь вариант?

Виктор покачал головой. Они уже стояли возле дверей зала совещаний. По ту сторону, казалось, шел ожесточенный рукопашный бой – глухие удары, звон стекла и стоны.

– Если мы не пройдем здесь, то до посадочной площадки нам не добраться, – удрученно сказал Виктор. – В этот коридор из этого сектора колонии ведут только две двери, и одна из них заблокирована, ты ведь сам видел.

В зале что-то громко ухнуло, затем что-то зарычало. Натан медленно прильнул к двери и приоткрыл ее, чтобы заглянуть внутрь. Виктор примостился рядом. Возле небольшой сцены находилась толпа обезумевших людей, состоящая большей частью из женщин. Они яростно проталкивались по ступенькам наверх, но сквозь такую маленькую щель Виктор с Натаном не видели их цели. Когда Натан приоткрыл дверь шире, их обоих обуял панический страх, потому что они увидели фигуру, возвышающуюся над толпой. Это было существо, которое сложно уже было назвать человеком. Оно было на голову выше самого крупного из людей, атакующих его. Непропорционально большой затылок этого существа, крупные клыки и заплывшие черные глаза были отвратительными и пугающими. Непонятно, чем могли быть вызваны подобные изменения, и Виктора с Натаном в эту минуту это волновало меньше всего. Урод держал что-то в руке, используя в качестве дубинки, и наносил удары по толпе осаждающих его сумасшедших. Люди падали со сцены, сбитые мощными ударами, их перекошенные лица были окровавлены, и это напомнило Виктору об убитом за кулисами в концертном зале человеке. Люди продолжали атаковать гиганта, пытаясь дотянуться до него своими скрюченными пальцами, а тот, в свою очередь, продолжал наносить сокрушительные удары по наступающим. Никто из них не заметил того, как Натан отворил дверь достаточно, чтобы суметь войти в нее. Они с Виктором решили воспользоваться тем, что вся эта компания слишком занята своими проблемами, и начали незаметно пробираться к противоположному выходу. Когда цель была уже почти достигнута, Виктор оглянулся и осмотрел толпу. Он лишь скользнул взглядом по обезумевшим лицам, но этого хватило, чтобы разглядеть то, которое никак не ожидал увидеть здесь. От неожиданности Виктор вскрикнул и привлек этим всеобщее внимание. И гигант, и толпа обезумевших мгновенно приметили незваных гостей.

– Черт! – выругался Натан, схватил Виктора за предплечье и бросился к двери, увлекая товарища за собой.

Гигант заревел и поднял свою дубинку над головой. Толпа безумцев, непонятно чем движимая, бросилась вдогонку за беглецами, а гигант последовал за ними, не показывая при этом особой прыти – он словно был уверен, что все равно нагонит своих жертв.

– Куда бежим? – крикнул на бегу Натан.

– Мы свернули не в ту сторону! – прокричал в ответ Виктор. – Мы теперь удаляемся от площадки.

– Да что за невезение такое? – воскликнул Натан, не сбавляя оборотов. – А где мы можем свернуть?

Виктор попробовал успокоить дыхание, потому что не мог ничего ответить – воздуха ему не хватало.

– Где… угодно, – выдавил из себя он. – Только… к площ… площадке мы… тогда… не выйдем.

– Значит, только назад? – испугался Натан.

Виктор не сумел ничего ответить, он просто кивнул головой. В глазах у него снова начинало темнеть…

* * *

– Когда началась эвакуация?

– Буквально через сутки после того, как произошла диверсия.

– Выходит, сигнал тревоги оказался не таким уж и безосновательным? Интересно. Но ведь вы сказали, капрал, что последнего выжившего удалось эвакуировать только через трое суток?

– Верно, сержант. Как только началась паника, не осталось ни единого способа донести сигнал об экстренной эвакуации до всех жителей. Уже никто не контролировал систему внутренней связи, никто не следил за тем, что говорили глашатаи. Наши люди призывали всех сохранять спокойствие и следовать к посадочным площадкам, но это дало противоположный эффект.

– Хоть кто-то был эвакуирован сразу?

– К счастью, страх или остатки здравого смысла гнали большинство людей именно к посадочным площадкам, хотя они прекрасно знали, что на орбите не должно быть транспортных кораблей. Но, как я уже сказал, наши корабли уже были там, и их присутствие стало для многих приятной неожиданностью. Всех этих людей мы отпустили почти сразу, они отбыли в сторону Земли с целью дальнейшего их распределения по родным планетам… мы тогда не сообразили, что их нужно допросить, и не стали задерживать.

– Ну, молодцы, что еще о вас сказать? Столько людей упустили! А они могли дать ценные показания.

– Мы предупредили Землю – эвакуированных осмотрели и допросили уже там. Правда, оказалось, что некоторые особо образованные персоны выкупили у пилотов по баснословным ценам челноки и отбыли в неизвестном направлении. Мы сначала хотели объявить их поиск, но их было так мало, что мы решили тратить силы на другие мероприятия.

– Было бы лучше, капрал, если бы вы сразу их всех допросили. Да ладно, а что было предпринято после того, как люди перестали подходить к площадкам?

– Мы ждали двенадцать часов, думали, что кто-то еще просто не успел дойти из отдаленных секторов, а затем отправили небольшой вооруженный отряд.

– Вы отправили вооруженный отряд, чтобы заставить и без того испуганных людей эвакуироваться? Да, очень мудро…

– Многие солдаты говорили то же самое, усмехаясь. Но приказы ведь не обсуждаются. И как оказалось, мы многим спасли жизни.

– Неужели там оказались люди, настроенные агрессивно?

– Да, умалишенные жители без раздумий атаковали солдат. Несколько человек из военных были найдены убитыми.

– Это очень странно.

– Да, сержант, но послушайте, что еще мы обнаружили…

* * *

Истошные вопли крикунов не оказывали действия на обезумевшую толпу. Умалишенные продолжали подступать к уродливым созданиям без малейшего промедления. Это, казалось, немного обескуражило крикунов, но в следующую же минуту они бросились в атаку. Перекошенные лица и лица с огромными ртами перемешались в толпе, началась смертельная схватка одних психов с другими. Обе стороны несли весомые потери, пол побагровел от крови.

– Хорошо, что ты затащил меня сюда, а то мы бы сейчас оказались где-то между ними, – стараясь перевести дыхание, сказал Виктор.

– Хорошо, что крикуны нас не заметили, – поправил его Натан. – И хорошо, что этим психам без разницы, на кого нападать.

Виктор глубоко вздохнул. Оба они сидели в небольшой кладовой, которая находилась в углублении одной из стен и скрывала их в своей темноте, при этом оставляя возможность наблюдать за происходящим снаружи.

– Почему же они не убивают друг друга? В смысле, крикуны – крикунов, а психи – психов? – заинтересовался Виктор.

– А я почем знаю? – пожал плечами Натан. – Сейчас самое главное – сидеть тихо. Посмотрим, кто кого осилит.

– Лучше уж иметь дело с сумасшедшими, чем с крикунами, – рассудительно прошептал Виктор.

Схватка была ожесточенной. Крикунов было значительно меньше, чем безумцев, но они были вооружены ненормально длинными пальцами с острыми когтями, а сумасшедшие могли пустить в ход только подручные предметы, которых, к слову сказать, не было и не могло быть посередине коридора. Обе стороны несли потери, но этого почти не было заметно со стороны, ведь на место поверженного становился новый боец.

Прошли долгие двадцать минут, прежде чем крикуны окончательно осознали, что не победят. Они стали отходить вправо, к очередному сквозному кабинету, который совсем недавно покинули. Безумцы, не отставая, преследовали их, продолжая наносить удары кулаками и тем, что не успели выронить по пути от зала совещаний. Наконец, вся эта неприятная компания исчезла за дверьми.

Виктор хотел было выглянуть наружу, но Натан удержал его на месте.

– Подождем еще, на всякий случай, – объяснил Натан свои действия. – Кстати, почему ты закричал?

Виктор потупился.

– Я не кричал, – недоуменно сказал он.

Натан махнул рукой.

– Да не сейчас, – пояснил он. – Там, в зале.

– А, – протянул Виктор. – Я увидел среди этой толпы одно знакомое лицо. Испугался. Одно дело видеть кого-то незнакомого с перекошенным лицом и закатившимися глазами, другое – того, кого давно знаешь.

– Кто это был? – заинтересовано спросил Натан.

– Мой заместитель, – ответил Виктор, опустив глаза. – Хороший был парень. Все схватывал на лету. Правда, немного странный был. Я его даже подозревал в чем-то страшном.

Они немного помолчали.

– Думаю, теперь опасность миновала, – предположил Натан, и они с Виктором покинули свое убежище.

Они внимательно оглядели коридор перед собой, вслушиваясь, не решил ли кто из психов вернуться сюда. Впереди было тихо, и они обернулись, чтобы вернуться обратно, к залу заседаний.

И оба сразу же замерли в немом испуге. Они совсем забыли о том, что осталось позади них. Гигант все же настиг их. Рубашка, некогда элегантно смотревшаяся на нем, была разорвана в клочья, и теперь огромная масса его нечеловечески развитых мышц была на виду, вызывая еще больше ужаса.

– Дверь слева ведет в большую комнату, – прошептал Виктор. – У этой комнаты есть еще один выход метрах в ста от этого громилы.

– Благослови, Всевышний, человека, спроектировавшего такую длинную комнату! – отозвался Натан.

Они высадили двери и бросились бежать в нужном направлении, надеясь, что гигант снова не станет спешить. Однако все их ожидания оказались тщетны. Достигнув почти середины комнаты, беглецам пришлось остановиться. Часть стены справа от них с грохотом обрушилась, и гигант вошел внутрь.

– Он пробил стену! – ошарашено воскликнул Виктор, указав пальцем на преследователя.

Натан ничего не ответил, потому что был уверен, что это восклицание не требует ответа. Он стал лихорадочно перебирать в памяти подобные моменты в жизни, моменты, когда нужно было пройти вперед, минуя препятствие. Он вырос в приюте, поэтому имел опыт в подобных ситуациях. Гигант приближался, держа наготове свою дубинку.

– Делаем так, – воскликнул Натан, найдя решение. – Я вернусь обратно и попробую прорваться через коридор, а ты попытаешься обойти его отсюда.

Виктор молча кивнул, не отрывая глаз от противника. Натан медленно стал отходить назад, к двери, ведущей в коридор. Внезапно Виктора осенило.

– Эй, – не поворачиваясь, крикнул он вслед удаляющемуся Натану. – Но ведь этот здоровяк тогда поймает хотя бы одного из нас.

– А я и не говорил, что у меня идеальный план! – крикнул Натан уже из-за стены. – Все, я пошел!

На этот раз Виктор быстро сообразил, что значили последние слова Натана и, не дожидаясь подтверждения своих догадок, бросился вперед, стараясь найти хотя бы один возможный вариант решения проблемы. Комната была достаточно широкая, чтобы оббежать гиганта, но Виктора смущал предмет, который находился в правой руке агрессора. Времени на раздумья было мало, ведь мастер шел на сближение с большой скоростью, поэтому он решил рискнуть, нырнуть влево, максимально приблизившись к громиле, и совершить кувырок – когда-то давно это ему легко удавалось. Когда между двумя противниками оставалось не более дюжины шагов, гигант неожиданно повернулся к стене и мощным ударом проделал в ней еще одну дыру. Его огромная лапища продолжила свое движение и ухватилась за что-то. Виктор догадался, что стало добычей гиганта и, решив, что уж если делать глупости, то делать их с размахом, на полном ходу врезался в противника. Впечатление, производимое горой безразмерных мышц, оказалось обманчивым – здоровяк полетел на пол, как мешок картошки, – он даже не попытался сгруппироваться.

Виктор быстро опомнился, чем весьма удивил самого себя, вскочил и прыгнул в новообразованную дыру. Натан уже сумел подняться. Судя по тому, что он сжимал рукой плечо и морщился от боли, гигант очень крепко вцепился в него. Виктор подтолкнул его, и тот, застонав, двинулся вперед по коридору.

– Если мы не поспешим, он нас нагонит, – поторапливал товарища Виктор.

– Я знаю, – огрызнулся Натан. – Но я не могу идти быстро. Кажется, он сломал мне что-то.

Громила с грохотом проделал еще одну прореху в стене, хотя и прежних двух было вполне достаточно, и, приметив своих обидчиков, бросился в погоню. На этот раз он явно решил не мешкать.

– Кажется, мы его разозлили, – воскликнул Виктор, увидев, что гигант нагоняет их. Как назло, в этот момент напомнила о себе подвернутая нога.

– Я не могу идти быстрее, – простонал Натан. – Боль невыносимая! А еще больше меня удручает то, что я разглядел его оружие.

– Да? – удивился Виктор и, хотя его это совсем не интересовало, спросил: – И что же это?

– Моя гитара, – прошипел Натан.

Виктор попытался аккуратно взять товарища под руку, чтобы помочь идти, но случайно задел его больное плечо. Натан закричал, и ноги его подкосились. Виктор наклонился, чтобы помочь ему подняться, когда услышал за спиной шаги сразу нескольких человек.

Это были солдаты. Их было двое, они появились из бокового ответвления коридора, который уже миновали Виктор с Натаном. Гигант увидел перед собой вооруженных людей и остановился, остановились и солдаты. В сложившейся ситуации каждый из них оценивал происходящее, искал стратегию действий, хотя со стороны казалось, что двое солдат, вооруженных автоматами, и гигант, вооруженный гитарой, просто бездумно стояли и сверлили друг друга взглядами, словно находились в музее. Оставалось, правда, непонятным, кто из них в большей степени экспонат.

Не имеет значения, у кого из них раньше сдали нервы или сработали инстинкты – почти одновременно гигант бросился в атаку, а солдаты начали стрельбу. Исход этой стычки был заранее предрешен – у громилы не было ни единого шанса. Его огромное, изрешеченное пулями тело грузно рухнуло на пол, его рука последним усилием запустила гитару в сторону солдат. Гитара не достигла цели и упала в нескольких метрах от Виктора, ее гриф с характерным деревянным треском отломался и отлетел еще дальше.

Натан попытался подняться, и Виктор помог ему.

– Спасибо вам! – заикаясь, воскликнул Натан, обращаясь к солдатам, которые до сих пор явно не были в курсе, что рядом с ними еще кто-то есть. Они нервно дернулись, почти синхронно, и медленно повернулись. На них были шлемы, поэтому нельзя было проследить за их реакцией, однако Виктор был уверен, что солдаты не особо счастливы встретить выживших.

– Пойдем отсюда! – тихо прошептал он так, чтобы солдаты его не расслышали.

Но Натан не обратил на него внимания – он был так счастлив, что теперь все под контролем, что приближался к военным, не беспокоясь уже ни о чем, и только глупо улыбался. Когда Натан оказался в трех шагах от солдат, Виктор с удивлением для себя заметил, что эти двое как-то странно напряглись, словно к ним приближался дикий зверь, а они никак не могли понять, опасен ли он.

– Натан, не подходи ближе! – взмолился Виктор, его охватила паника, потому что картина перед ним была еще более сумасшедшей, чем крикуны, гигант и кровавое месиво вокруг – один человек приближался к другим с улыбкой на устах, а те отвечают ему взведенным орудием и холодным безразличием.

Солдаты кротко переглянулись и подняли свои автоматы на уровень глаз, целясь в приближающегося музыканта. И только тогда Натан понял, что что-то не так. Он не должен был бы делать резких движений, он должен был бы сделать нечто, что говорило о его неопасности. Вместо этого он резко взмахнул руками и крикнул: «Эй!». Раздался выстрел, затем еще несколько. Виктор вздрогнул. Натан медленно опустился на колени. Он держался за грудь здоровой рукой и недоуменно смотрел на солдат, а те, в свою очередь, наблюдали за ним совершенно спокойно, опустив оружие. Так смотрят охотники на случайно убитого зверя, который решил, что охотятся именно на него, и напал первым. В их позах не было уловимо раскаяние за содеянное – они словно не понимали, что убили обычного человека, а не еще одно чудовище. Виктора била дрожь, он не шевелился, боясь привлечь к себе внимание вооруженных людей, но при этом понимал, что вечно это продолжаться не может.

Внезапно тишину взорвали дикие вопли крикунов. Солдаты резко обернулись, но не успели выстрелить – твари были уже слишком близко. Через секунду оба военных уже были на полу, придавленные тремя уродами, тщетно пытающимися прорвать прочную броню. Виктор бросил последний взгляд на безжизненное тело друга и побежал к посадочной площадке. Теперь он один, врагов прибавилось, а выхода нет. Если он найдет Пола, то сможет присоединиться к отряду выживших, если нет – попробует попасть на какой-нибудь корабль, если хоть один еще остался на планете. А они вообще когда-нибудь здесь швартовались?

Виктор бежал, стараясь ни о чем не думать, стараясь отогнать дурные мысли. Перед его взором то и дело вставала одна и та же картина – бездыханный Натан на полу, а рядом с ним его разломанная гитара. Как все это случилось? Еще несколько дней назад эта гитара пела в его руках.

Двери, ведущие к посадочной площадке, были заперты. Виктор отчаянно взвыл и опустился на пол. Он не мог поверить, что прошел через все это зря. Не мог зря погибнуть Натан. Он прижал ладони к лицу и вздохнул. Это был еще не конец, еще можно было что-то предпринять.

Далеко впереди крикуны все еще сражаются с двумя солдатами. Где-то там на полу лежит убитый Натан, который уже никогда не увидит брата, никогда не возьмет аккорд. Еще дальше – поверженный гигант, стальные мускулы которого не защитили его от пули. В другой части колонии одиноко покоится растерзанный Оливер, возможно, где-то неподалеку находится и тело Фридриха. Иронично, что даже в смерти они оказались не особо слаженной командой.

С силой Виктор стукнул кулаком по двери и поднялся с пола. Нужно было решить, куда идти теперь, что предпринять…

– Кто там? – негромкий голос из-за двери порядком напугал Виктора. Однако в следующую секунду это вызвало в нем неописуемую радость. И голос оказался знакомым.

– Тарас, это ты? – не веря своим ушам, воскликнул Виктор.

– Да, – был ответ. – А там кто?

– Открывай дверь, повелитель потертых клавиш, – радостно пропел Виктор. – К тебе в гости пришел хранитель шестеренок!

За дверями началась возня, и через несколько секунд они были распахнуты.

– Виктор? Живой! – Тарас тоже был весьма рад встрече. Он был весь испачкан чем-то черным, левая линза его классических очков треснула, на лбу виднелась кровавая ссадина.

Приятели крепко обнялись. В помещении находились еще несколько человек – они были вооружены, но настроены были не враждебно. Скорее, напугано, что, в принципе, не было удивительным.

– А где Пол? – не прекращая улыбаться, спросил Виктор.

– Он там, готовит людей к эвакуации, – Тарас показал пальцем в сторону прохода, ведущего непосредственно к посадочной площадке.

– Эвакуация? – удивился Виктор. – Нас эвакуируют?

– Да, – кивнул Тарас. – С одного из кораблей на орбите пришло сообщение, что вскоре сюда прилетит транспортный корабль и заберет всех, кого сможет.

Внутри Виктора что-то екнуло. Он побледнел.

– Ты что, не рад? – Тарас нахмурился. – Это ведь здорово!

– Ничего, – Виктор попытался отогнать плохие мысли. – Просто теперь каждая новость вызывает во мне подозрения.

Тарас стал переминаться с ноги на ногу.

– Что-то случилось? – тревога Виктора передалась и ему.

Виктор провел рукой по подбородку и оглядел людей, стоявших рядом.

– Мы с Натаном наткнулись на двух солдат, – прошептал он, наклонившись к собеседнику. – Сначала они пристрелили одного здорового урода, который гнался за нами…

– Натан с тобой? – воскликнул Тарас. – Где он?

– В том-то все и дело, – Виктор покачал головой. – Они убили и его тоже!

Тарас тоже покачал головой. Он попытался сделать вид, что очень расстроен, но это у него плохо получалось. Он ведь совсем не знал Натана – поговорил с ним лишь раз.

– А хороший был парень, – сказал он, помолчав. – А что вообще случилось? Я до сих пор ничего не понимаю.

Виктор уселся прямо на пол, и Тарас последовал его примеру. Люди, находившиеся рядом, занялись своими делами – в такой обстановке некогда было думать о чужих проблемах. Со стороны могло показаться, что здесь, возле посадочной площадки, царит полное умиротворение – не было той паники, которая нередко является спутником любого отлета из родных мест, не говоря уже об экстренной эвакуации. Такое ледяное спокойствие было следствием умелого и правильного руководства. Руководитель хорошо знал, как заставить людей мыслить логически или беспрекословно следовать инструкциям в такой ситуации, ведь слова, в которых содержится призыв не паниковать, но не объясняющие причин и не дающие четких наставлений, не имеют никого прока. Во всяком случае, так казалось мастеру.

– Все произошло как-то слишком быстро, – сказал Виктор. – Кристина начала делиться со мной своими подозрениями по поводу происходящих на колонии странных вещей…

– Кристина? – переспросил Тарас. – Эта та девушка, про которую ты постоянно рассказываешь, но до сих пор с нами не познакомил? Я, честно говоря, уже начал сомневаться, что она вообще существует.

– Что? – не понял Виктор. – Как это – не существует? Ты считаешь, я выдумал ее?

Тарас отмахнулся и стал пытаться передернуть затвор пистолета. Виктор только сейчас заметил, что его товарищ вооружен.

– Какая уже теперь разница, что я считаю? – Тарас перестал мучить оружие и взглянул Виктору в глаза. Глаза эти теперь казались какими-то более глубокими, грустными. Виктор невольно вспомнил Антона, затем Илану и, конечно, Натана.

– Теперь все по-другому… и железка эта не хочет заряжаться, – добавил Тарас и снова стал терзать пистолет. Затем он посмотрел перед собой, нахмурившись, и медленно спросил: – А какие еще такие странные вещи здесь происходили?

Виктор задумался, не зная, что ему ответить, ведь он и сам только недавно узнал, что на территории колонии происходит что-то странное. Да и не сам, а Кристи рассказала… а так, может, никогда бы и не узнал.

– Если в двух словах, то с момента отбытия многочисленных поселенцев – знаешь ведь, когда это было? – люди стали пропадать, – Виктор старался говорить непринужденно, стараясь убедить самого себя, что знает, о чем говорит. – Как поведал мне ваш с Полом начальник, стали они беспричинно сходить с ума, звереть, отчего их и приходилось увозить на Землю…

– Стой, стой, – Тарас замахал руками. – Кто тебе сказал? Эвансон? Серьезно?

Виктор разозлился.

– Нет, черт тебя подери, это я так шучу! – прикрикнул он. – Я что, в цирк, по-твоему, пришел? Или это ты ко мне в цирк пришел?

Тарас удивленно посмотрел на собеседника и отстранился.

– Да, ладно тебе, ладно, – пробормотал он, поправляя очки. – Чего ты разорался? Просто верится с трудом, что Эвансон вообще при делах.

– Почему трудно верится? – удивился Виктор, кляня себя за несдержанность. Ему было стыдно, что он позволял себе срываться на знакомых в такой непростой ситуации.

– Да он… глупый чересчур, – хмыкнул Тарас и снова принялся терзать пистолет. – В работе толком не разбирается, терминов профессиональных не понимает. Если он только строил из себя дурачка, то это ему превосходно удалось.

– Ладно, – Виктор махнул рукой и посмотрел в сторону дверей, через которые попал внутрь. Ему ужасно надоел Эвансон с его странными заявлениями, умеющий вести разговоры так, что в них Виктор всегда чувствовал себя идиотом. Да к тому же еще и виновным в чем-то. – Самое главное это то, что люди эти сходили с ума не просто сами по себе, а от некоего вируса…

Виктор ожидал, что собеседник рассмеется или снисходительно посмотрит на него. Но тот отреагировал на эти слова совсем иначе – сжав челюсти, он задумчиво покивал головой и провел рукой по волосам. Судя по всему, гневное замечание Виктора отбило всякие сомнения в серьезности его слов у Тараса.

– И что ты об этом думаешь? – хмуро спросил Тарас. – Об этом вирусе.

Виктор пожал плечами.

– Да ничего я об этом не думаю, – признался он. – Скорее всего, какие-то военные эксперименты.

Тарас снова кивнул и еще сильнее сжал челюсти. Глаза его гневно сузились.

– Военные эксперименты, значит? – тихо переспросил он.

Виктор снова чувствовал себя виноватым, хотя никоим образом не мог иметь отношения к экспериментам, проводимым по заказу вооруженных сил. Он прижал ладони к лицу и некоторое время сидел так, стараясь собраться с мыслями. Это, как ни странно, ему не удалось, зато он нашел повод заговорить с Тарасом.

– А где, ты говоришь, Пол? – он сказал это небрежно, как бы промежду прочим.

Тарас холодно глянул на него и вздохнул. Затем поднялся на ноги, отряхнулся и сказал:

– Пошли, проведаем его!

Пол находился непосредственно у посадочного модуля и зычно отдавал незнакомым Виктору людям разного рода указания, при этом энергично жестикулируя. Люди эти решительно кивали и удалялись. В помещении находилось огромное количество людей, но все они были расположены так грамотно, что совершенно не мешали друг другу, не стесняли новоприбывших и не являлись препятствием для перемещения таинственных помощников командира. Заметив приближающегося товарища, Пол приветливо помахал ему рукой и продолжил давать указания волонтерам.

– Пол, смотри-ка, кто к нам в гости зашел! – крикнул Тарас и, подняв над головой Виктора руку, указал на него пальцем.

Пол, сощурив глаза, стал вглядываться в лица всех, кто в этот момент находился рядом с Тарасом, но затем разглядел, на кого тот указывал, и расплылся в довольной улыбке.

– Так, никчемный утилизатор перегоревших предохранителей, на этот раз тебе уже так просто не отделаться! – воскликнул он. Окружающие недоверчиво глянули на него и отошли подальше.

Виктор сейчас был не в силах шутить в ответ. Да и говорить о неуместности подобных шуток было бы глупо. Поэтому он просто слегка улыбнулся и покивал головой.

– Видишь, как получилось, – говорил Тарас Виктору, пока они приближались к товарищу. – Я всегда подтрунивал над Полом по поводу того, что мне приходится работать за себя и за него… меня, знаешь ли, нередко называют компьютерным гением… А он всегда хвалился тем, что точно стреляет. Вместо того чтобы учиться добротно выполнять свою работу, он бегал в тир со своей девушкой. Мы с ним даже ругались по этому поводу. Теперь вот получается, что его умение спасло группе людей, к которым мы прибились, жизни, а мои мозги никому здесь не нужны.

В этот момент они оказались уже в нескольких шагах от Пола, который первым же делом бросился обниматься с заново приобретенным товарищем.

– Как хорошо, что с тобой все в порядке, – весело говорил он, похлопывая Виктора по спине. – Мы, кстати, все думали, где же ты можешь быть.

– Натан погиб, – печально сообщил Виктор, освобождаясь от объятий.

Улыбка моментально сползла с лица Пола, он ничего не сказал, но был опечален этой новостью. Он вяло пожал плечами, почесал в затылке и сложил руки на груди.

– Я его совсем не запомнил, – признался он и покачал головой. – Когда-то мне казалось, что, если попасть в тот загадочный и ужасный мир, создаваемый писателями-фантастами, будет весело и захватывающе. А на деле все намного загадочнее и ужаснее, чем казалось.

Виктор не понял, что Пол имел в виду, и поспешил сменить тему.

– Когда мы шли сюда, мы наткнулись на вооруженный отряд, – сказал он, показывая рукой в неопределенном направлении. – С ними была твоя блондинка, она сообщила нам, где тебя искать…

– Анна? – Пол оживился. Он схватил Виктора за плечи и, глядя ему прямо в глаза, затараторил: – С ней все в порядке? Они целы? Как она там? Ничего не случилось?

– Пол, Пол, успокойся, – вмешался Тарас. – Ты задаешь один и тот же вопрос в разных формулировках.

– Когда мы были там, с ней и ее компанией все было хорошо, – Виктор уже не пытался освободиться от цепких пальцев товарища. За этот день он уже привык, что его куда-то тащат, толкают, волокут и просто, прямо как сейчас, удерживают грубой силой. – Они отбили атаку крикунов, а затем твоя… эта… Анна рассказала, что вы двое здесь.

– Слава Богу! – Пол перевел дыхание и отпустил Виктора.

– Подожди, подожди, – Тарас нахмурился. – Каких еще крикунов?

Виктор почувствовал, как по его телу пробежали ледяные мурашки.

– Неужели вы их не видели? – дрогнувшим голосом спросил он. – Уроды какие-то. Не в том смысле, что они гадкие, а в прямом. У них челюсть свисает до груди. И они визжат, как резанные. И очень уж жутко.

Пол тоже нахмурился и стал дергать пальцами нижнюю губу.

– Где-то я такое уже слышал, – задумчиво пробормотал он.

– Нет. К счастью, мы таких не встречали, – сказал Тарас, его передернуло. Видимо, он представил себе это зрелище. – Но некоторые рассказывают и про более странные вещи. Некоторые про таких чудовищ рассказывают, что чуть ли не начинаешь жалеть, что родился на свет Божий.

– Да, рассказывать-то рассказывают, – согласился Пол. – Вот только ты же сам видел, в каком они состоянии.

– Верно, – подхватил Тарас. – Так что остается непонятным, то ли они видели таких чудищ, потому что бредят, то ли бредят, потому что видели таких чудищ.

Где-то в другом конце помещения что-то упало, и все присутствующие стали теснить друг друга, стараясь посмотреть, что случилось. Пол тихо выругался и обратился ко всем:

– Граждане, соблюдайте порядок! Не мешайте друг другу. То, что произошло, уже произошло, и вы уже не в силах ничего сделать. Те, кто находится рядом с местом происшествия, помогут в случае необходимости. Эти же люди чуть позже сообщат остальным, что произошло и что предпринято. Спасибо за внимание!

Испуганные люди непонимающе озирались, спрашивали о чем-то друг у друга, а затем гомон унялся, и каждый вернулся на свое прежнее место. Виктор не считал, что эта небольшая агитационная речь, произнесенная Полом, действительно могла заставить такую массу народа успокоиться, поэтому решил, что последний просто уже пользуется доверием, заслуженным ранее.

– Ах, я чуть не забыл! – воскликнул Виктор, вспомнив об одном моменте небольшого и очень грустного своего недавнего приключения. – Двери, которые соединяют почти напрямую тир и посадочную площадку, забаррикадированы!

Пол умудрился каким-то образом одновременно крикнуть «Ах!» и «Черт!». Затем он резким движением выхватил рацию, которая была закреплена у него на поясе и, нажав поочередно две кнопки, заговорил в нее:

– ПП вызывает тир, – в ответ доносилось лишь монотонное шипение. Он повторил: – ПП вызывает тир!

Пол выключил рацию и отрешенным взглядом посмотрел на Виктора.

– Они не отвечают, – тихо прошептал он. – Что-то случилось.

– Ты еще истерику закати, – неожиданно закричал Тарас. – Нужно было учиться своей работе, когда я тебе говорил. Ты что, не понимаешь, что сигнал не проходит? Они не знают даже, что ты их вызываешь.

Пол изумленно открыл рот и нервно дернул плечом.

– А я думал, что шипение означает, что связь есть, – вяло ответил он.

Виктор решил напомнить о себе.

– Так что делать будем? – спросил он, откашлявшись.

Пол вдруг снова стал решительным и готовым на любые действия, во всяком случае, так казалось со стороны.

– Если мы не можем связаться с ними по рации, мы пойдем к ним пешком, – сказал он, возвращая рацию обратно на пояс.

– Угу, – отозвался Тарас. – Если гора не идет к Магомету…

– Не будем болтать без толку, – из уст Пола это звучало весьма непривычно. – Я твердо решил, что иду. Кто со мной?

– Ты знаешь, что я – никудышный стрелок, – ответил Тарас.

– Так, с тобой ясно. А ты? – Пол повернулся к Виктору.

– Никудышный стрелок я, – Тарас повысил голос. – Но я тебя не оставлю. Ты же ничего без меня не можешь!

– Я бы с радостью остался, – ответил Виктор и вздохнул. – Но у меня есть всего трое близких людей. Двое – это вы, а третий человек остался где-то там, в этих проклятых коридорах.

– Ты говоришь о Кристине? А с чего ты решил, что ее нет здесь? Она тоже могла прийти сюда, – заметил Пол и обратился уже ко всем: – Граждане, никто из вас не видел девушку по имени Кристина. Она…

– Высокая и рыжая, – подсказал Виктор.

– Высокая и рыжая, – повторил Пол. Видимо, он хорошо помнил, что ему рассказывал Виктор, потому что добавил от себя: – Она работает в отделе статистики, возможно, одета в белые брюки и белую жилетку.

Граждане переговаривались. Виктор слышал обрывки фраз: «Да, да точно она!», «Да нет, та вообще темнокожей была… да и не рыжей вовсе», «Эта случаем не наша Фрунзе?», «При чем здесь наша Фрунзе? Они Кристину ищут», «Нет, рыжую я бы запомнил», – и с каждой секундой все отчетливее понимал, что ее здесь нет.

– Ну что, парни, – Виктор положил руки на плечи товарищам. – Пойдем втроем?

– Налегке – значит быстро, – заметил Тарас и снова достал из кобуры несчастный пистолет.

– Втроем – значит тихо, – добавил Пол, отобрал у Тараса пистолет и тут же, прямо на весу, совершил неполную его разборку и сборку.

– Только я обойдусь без пистолета, – сказал Виктор.

– Это как? – удивился Пол, возвращая пистолет Тарасу.

– А вот так, – горько усмехнулся Виктор. – Я отродясь оружия в руках не держал. Зато держал хорошие инструменты. Там, возле дверей, я один отличный разводной ключ приметил.

* * *

– Расскажите поподробнее о том, как проходила эвакуация, капрал. Я имею в виду непосредственно эвакуацию лиц, которые оказались возле посадочного модуля.

– Когда мы только начали стыковку, многие готовились к панической толкотне, шумному абордажу корабля. И не было предела нашему удивлению, когда перепуганные, растерянные люди двинулись нам навстречу ровным строем, друг за другом, безо всяких воплей и скандалов. Как нам удалось выяснить позже, некто вовремя разъяснил всем этим людям положение вещей и успокоил их. Но, как я уже не один раз повторял, на площадках оказалось не очень много народа. Если верить спискам, то значительно меньше, чем половина жителей колонии. Это не могло не смутить нас. Сама эвакуация, то есть первая ее часть, прошла быстро и, как говорится, без сучка, без задоринки.

– А затем вы отослали вооруженный отряд.

– Да, нам пришлось. Связи ведь не было, как мы могли еще собрать оставшихся?

– Хе-хе-хе. Признайтесь, капрал, Вы должно быть здорово перетрусили, если отправили на поиски людей вооруженных солдат? Повлияла на Вас болтовня испуганных граждан.

– Знаете… да, хорошо, должен признать, что все эти рассказы о чудовищах – заметьте, эти рассказы были крайне детальны – действительно привели меня… в замешательство. Но, сержант, я – командир боевого отряда. Кого я мог еще отправить? К тому же, учитывая все, что произошло с отрядом после, могу с уверенностью сказать, что сделал правильный выбор.

– А как же так получилось, что транспортные корабли вдруг оказались на орбите Титана-2?

– В этом заслуга одного авторитетного представителя колонии – начальника одного из отделов. Он предупредил нас о возможных проблемах на планете заранее. Мы успели подогнать корабли и даже высадили две группы солдат, которые должны были контролировать ситуацию.

– Плохо они, значит, ее контролировали. А что с ними случилось? Почему Вы мне о них ничего не сказали ранее?

– Дело в том, что… ммм… мы потеряли с ними связь через два часа после диверсии. Они просто перестали отвечать на вызовы. Мы поняли, что с ними что-то случилось, и это послужило лишним поводом приблизиться ближе к планете.

– И что, их так и не нашли? Никого?

– Нашли пятерых. Трое были расстреляны. Не удалось выяснить, кем и при каких обстоятельствах. Еще двоих нашли убитыми. Их бронежилеты были разодраны в клочья, да и сами они были жестоко растерзаны. Что странно, нам так и не удалось выяснить, чем могли быть нанесены такие повреждения.

– Ножи, топоры. Мало ли на рудодобывающей колонии орудий труда?

– Эксперты уверяют нас, что все это не может прорвать боевую броню. Они, конечно, говорят это не такими словами, но я понял именно так.

– Чертовщина какая-то. Подождите, капрал, Вы сказали, что о возможных проблемах спасатели были предупреждены кем-то с колонии?

– Да.

– Любопытно. Откуда же этот человек узнал о том, что на планете случится такое?

– Нет, обо всем этом он вообще вряд ли догадывался. Он подозревал, что на территории колонии планируется теракт. Поэтому попросил нас приготовить спасательную команду на этот случай. Он сообщил нам, как только была устроена диверсия, что начались действия.

– Ясно, но все равно подозрительно. Что это за человек?

– Начальник отдела информации Титана-2. Некий Уильям Эвансон…

* * *

– Нет, ты не прав, – уверенно сказал Пол. – Она прекрасная девушка! Просто сам посуди – в такой ситуации нельзя оставаться хладнокровным.

– Я говорю не о хладнокровности, а о странном поведении, – ответил Виктор. – Как вы с ней вообще познакомились?

– О, это было, как в кино, – Пол задумчиво улыбнулся, видимо, вспоминая подробности картины. – Я пришел в тир, собирался опробовать один из пистолетов, серия которых недавно поступила к нам. А она была там. Как она грациозно обращается с оружием! Я тогда твердо решил, что добьюсь ее расположения и, как ты уже понял, все-таки добился. Тарас говорил мне, что такие красавицы созданы не для таких, как я, но я доказал ему, что он не прав.

– Ох, вот знаешь, ты прямо весь мой мир с ног на голову перевернул, герой-любовник несчастный! – раздраженно проворчал Тарас. – Мне лично глубоко безразлично, на ком ты там собираешься жениться.

– Смотри, Виктор, а паренек-то ревнует, – усмехнулся Пол и толкнул Тараса в плечо.

– Конечно, ревную, – ответил Тарас. – Ты ведь и так ни черта не работаешь, а теперь мне еще, видимо, придется за тебя супружеский долг выполнять…

– Но-но-но! – воскликнул Пол. – Я тебе дам супружеский долг!

– Ну и ладно, – Тарас очень умело напустил на себя обиженный вид. – Сам тогда будешь картошку чистить.

Это было именно то место. Виктор с силой ударил разводным ключом по двери, которая от такого удара задрожала, но осталась на месте.

– Да, – констатировал мастер. – Это определенно те двери. А с той стороны умело сконструированное заграждение.

Пол задумчиво оглядел косяк, затем подергал ручки, что, естественно, никак не повлияло на ситуацию.

– Обходить слишком долго, – сказал он и достал из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги, на котором была изображена схема этой части колонии с детальным указанием направлений движения в экстраординарных случаях. – И опасно. Но есть и хорошая новость.

– А какая была плохая? – спросил Тарас, оглядывая окружающее пространство. – Долго и опасно – не новость, а описание.

Пол пропустил эти слова мимо ушей и, опустившись на корточки, показал пальцем на линии, начерченные прямо на карте карандашом.

– Вот это схематическое изображение вентиляционной системы, – он медленно провел пальцем вдоль одной из линий. – Эта часть соединяет коридор, в котором мы находимся, со столовой, а там и до тира рукой подать.

– А откуда на плане по эвакуации при пожаре эти линии? – спросил Тарас, недоверчиво ощупывая карту.

Пол поглядел на него исподлобья и поднялся.

– Я сам их начертил, неужели так трудно догадаться? – он сложил карту и снова сунул в карман.

– А ты уверен… – начал было Тарас.

– Нет, черт возьми, я не уверен, – воскликнул Пол, хлопнув в ладоши. – Я вот сам себе придумал эти линии и нарисовал их там, где мне вдруг захотелось. Я что, по-твоему, просто так полчаса над этими техническими журналами сидел?

– Я бы не повышал голоса до тех пор, пока мы отсюда не уберемся, – посоветовал Виктор. – Если вы еще не видели крикунов, вам повезло. Но давайте не будем нарываться на эту встречу.

Пол с Тарасом молча кивнули, и все трое двинулись к ближайшей вентиляционной решетке.

Хоть это и была вентиляция, здесь было жарко, тесно и нечем было дышать. Наверное, это было связано с тем, что она не была предназначена для перемещения в ней людей.

– А когда такое показывают в фильмах, у них там едва ли не пикник можно устроить в вентиляционных шахтах, – заметил Пол. У него оказалась аллергическая реакция на пыль, поэтому он чихал почти не переставая, что не могло не вызвать у Виктора опасений, что их услышат.

– Постарайся помолчать. Быть может, у тебя получится, – предложил мастер.

Несколько раз отряду приходилось останавливаться – где-то рядом с ними кто-то находился. Чаще всего это были сумасшедшие – их можно было легко определить по бессвязным нечленораздельным возгласам – но иногда оказывалось, что это простые люди. В этом случае Пол привлекал их внимание и объяснял им, что нужно добраться до посадочной площадки. На вопрос «А что вы там делаете?» Тарас не полном серьезе отвечал, что они втроем потеряли одну монетку и не могут ее найти. Это приводило людей в замешательство, а Пола – в восторг. Если что-то и нельзя было уничтожить, то это был глупый юмор.

Наконец, решетка, ведущая в столовую, была выбита, и все трое благополучно покинули вентиляцию. Пол первым делом проверил оружие – свое и Тараса – и, на всякий случай, еще раз попытался связаться с тиром. Ответа по-прежнему не было.

– План все тот же, – пояснил Пол, хотя об этом и необязательно было говорить. – Дойдем до тира и найдем Анну…

– Ага, – буркнул Тарас, почесывая за ухом. – Ее уведем, а остальные пускай остаются.

– …Анну и остальных, – Пол повысил голос и укоризненно посмотрел на Тараса. Тот изобразил, что сражен этим взглядом наповал. Покачав головой, Пол повернулся к Виктору и продолжил: – Затем проведем их по тому же маршруту, по какому ты добрался до площадки.

Виктор кивнул, но ничего не ответил. Его не покидали неприятные воспоминания, ведь они с Натаном совсем недавно проходили здесь. Как мог человек, которого ты никогда не знал, вдруг стать тебе едва ли не родным за несколько часов? Неужели этот черный волосатый верзила был все-таки чем-то похож на Виктора? Или это просто «п о – ч е л о в е ч е с к и» – переживать из-за смерти другого человека?

– Ты в порядке? – Пол потряс Виктора за плечо, и тот пришел в себя. – Как ты думаешь, мы сможем прорваться?

Виктор пожал плечами, затем решительно закивал.

– Конечно, отчего же? – ответил он и извлек из-за голенища разводной ключ. – Если я пробился без боя, или почти без боя, то отряд вооруженных натренированных бойцов пробьется без труда.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил Тарас, медленно подошел к дверям столовой и, слегка приоткрыв их, выглянул в коридор.

– Почти, – признался Виктор и тоже приблизился к выходу.

Пол снял пистолет с предохранителя и вздохнул, подняв голову вверх.

– Ладно, выдвигаемся, – сказал он и решительно распахнул двери. – Я – первый, Тарас последний, не шумим.

Это было сказано так наиграно и неуверенно, что Виктор не смог удержаться и прыснул, пробурчав себе под нос: «Вообще-то, Первый – это я». Отряд выдвинулся. Коридор оставался прежним. Никуда не делись горы хлама, нагроможденные для затруднения продвижения вероятного противника, по-прежнему здесь было тихо и спокойно. Они двигались медленно, то и дело озираясь, ожидая худшего. Пол непрестанно пытался заглянуть за баррикаду сбоку и сверху, неестественно вытягивая шею, что у него никак не выходило ввиду огромных размеров этих сооружений.

– Я вот тут подумал, – тихо сказал Тарас, ни к кому в частности не обращаясь. – Если мы вернемся домой…

– Ты не мог бы сказать «когда мы вернемся домой»? – недовольно пробурчал Пол, не оборачиваясь.

– Неважно, – отмахнулся Тарас. – Дома мы долго будем привыкать.

Виктор ждал, что Тарас пояснит свои слова или дополнит их – уж больно эта фраза была какой-то неоконченной – но продолжения не последовало.

– К чему привыкать-то? – спросил он, не в силах сдержать свой интерес.

– К новой работе, к новому месту, мало ли к чему придется привыкать, – хмуро отозвался Пол. Ему явно не было интересно говорить об этом сейчас, и он пытался прекратить этот разговор.

– Да нет же, – слегка раздраженно прошипел Тарас. – Я в прямом смысле! О нашем весе. На разных планетах ведь разная сила притяжения. Вспомни, как непривычно легко нам было первое время.

– Точно! – воскликнул Виктор так неожиданно, что Пол с Тарасом невольно подпрыгнули на месте и непонимающе уставились на него. – Как же я сразу не догадался! А я еще никак не мог понять, почему они так быстро передвигались.

Тарас тихо присвистнул, а Пол молча покачал головой и двинулся дальше. Мастер не стал пояснять, что только сейчас понял, что именно поэтому музыканты так быстро двигались и сумели уделать агентов Эвансона.

Компания вступила в ту часть коридора, которую Виктору уже приходилось видеть. На полу виднелись довольно свежие пятна крови, кое-где валялись пустые обоймы и даже один переломленный пополам дробовик.

– Ничего себе! – испуганно прошептал Тарас. Его передернуло.

– Да, – протянул Пол, опустился на присядки и начал примерять половинки дробовика друг к другу. – Не представляю, как такое вообще могло получиться. Это ведь не пластик.

– Я говорил о крови, Пол, – пояснил Тарас, возмущенно вскинув брови, и указал рукой на пятна. – Вид сломанного ружья вызывает у тебя более неприятные ассоциации, чем это?

Пол провернулся на одной ноге и поднялся в полный рост. В процессе этого грациозного и совершенно неуместного движения он, опять же довольно изящно, отбросил в стороны половинки дробовика.

– Ты до сих пор не понимаешь, что происходит? – говорил он, пристально глядя Тарасу в глаза. С каждым словом его голос становился все громче, а глаза все больше расширялись. – Ты не понимаешь, что это не фильм и не видеоигра? То, что ты слышал от тех людей, которых мы встретили там, у посадочной площадки, разве ни к чему тебя не подготовило? Чудовища или нет, но тут тебе точно не сказочный замок с добрыми драконами. Да, я понимаю, что, если кровь запеклась, кто-то отдал концы. И да, я понимаю, что это тоже был человек, у которого могла быть семья, у которого была мечта, цель. Который кого-то любил, которого тоже кто-то любил. Но ему теперь совершенно все равно, что мы тут делаем. А тот, кто сумел переломить дробовик пополам, едва ли приятный собеседник. И если уж нам придется наткнуться на него, лучше быть готовым к этому, чтобы не оказаться на месте этого самого дробовика! Понятно?

К концу этой тирады он уже орал во все горло, а глаза его чудом не покинули глазниц. Тарас стоял молча, сжав зубы и глядя себе под ноги.

Пол остался в той же самой нелепой позе – с вытянутой вперед шеей, выпученными глазами и приоткрытым ртом – и шумно дышал. До него уже дошло, что он поступил непозволительно, и теперь ему было ужасно стыдно.

– Нет, я уверен, что это доносилось отсюда, – внезапно послышался неподалеку хрипучий мужской голос.

Пол резко повернулся – голос доносился из части коридора за его спиной – и поднял пистолет на уровень глаз. Тарас просто напрягся и перевел хмурый взгляд с пола на Пола. Виктор непроизвольно вздрогнул и поудобнее перехватил свое орудие. Ему показался знакомым этот голос – он был похож на голос Натана, которого ни в коем случае не могло здесь быть. Это был один из тех голосов, услышав которые хоть раз, никогда не забудешь.

Сейчас Виктор снова испытывал то неприятное чувство, как при встрече с солдатами. Какое-то ощущение приближающейся катастрофы, вызванной непониманием, осознание своей беспомощности. Он испуганно глазел на Пола, выставившего пистолет перед собой, и пытался подобрать слова, которые остановили бы в случае чего конфликт. Из-за одной баррикады вышел человек. Судя по тому, что он обращался к кому-то, можно было предположить, что рядом с ним еще кто-то есть. Человек смотрел на собеседника и лишь недоверчиво косился вперед. Это был тот самый странный парень, который задал Натану при встрече в какой-то мере исторический, но крайне глупый вопрос. Он и сейчас выглядел более сумасшедшим, чем все, кого Виктору пришлось встретить сегодня. Мастер хотел уже было воззвать к Полу и удержать его от необдуманных действий, но заметил, что тот держит указательный палец на рамке, а значит, не собирается стрелять. Во всяком случае, пока. Вслед за охрипшим парнем из-за баррикады показалась давешняя блондинка. Пол резко опустил руки и замер, блондинка тоже замерла. Несколько секунд они стояли, разглядывая друг друга. Наконец, Пол снова обрел дар речи.

– Анна?! – видимо, он не столько обрадовался, сколько удивился, хотя, если припомнить, именно для этой встречи вся команда сюда и отправилась.

Блондинка неуверенно захлопала ресницами, и ее губы расплылась в блаженной улыбке. Она рванула с места и на полном ходу бросилась в раскрытые объятья Пола, едва не сбив его с ног. Оба они засмеялись и стали кружить по коридору. После этого небольшого приветствия они, естественно, начали целоваться. Виктор и Тарас смущенно отвернулись, а охрипший парень продолжал смотреть на происходящее с видом человека, который только что вышел из кинозала, где шел фильм ужасов, и столкнулся с прекрасной реальностью. Тем временем к месту этой счастливой встречи стали подтягиваться и другие люди из тех, что были с Анной. Среди них был и подбитый, которого Виктор запомнил уже на всю жизнь.

– Как же я за тебя боялся, – причитал Пол, не выпуская подругу из своих объятий. – Слава Богу, с тобой все в порядке!

Счастливая блондинка не отвечала, только продолжала прижиматься ухом к груди Пола – она была ниже него на голову – и улыбалась, закрыв глаза.

– Эй, ребят, – окликнул их Тарас, поправляя очки. – Давайте уже пойдем, а?

На самом деле смущение и Тараса, и Виктора было вызвано не тем, что их друг целовался со своей невестой у них на глазах, а тем, что у их друга вообще была невеста, ведь оба они были одиноки. И это напомнило Виктору о Кристине.

– Значит так, – Пол нехотя отстранился от подруги, оставив, однако, левую руку, свободную от оружия, на ее талии. – Двигаться будем быстро, без надобности не останавливаясь. Знаю, будет много шума от нас, но с противником мы, я уверен, справимся, а если замешкаемся на одном месте, то к месту действий могут сбежаться и другие, скажем, личности. Оружие держать наготове до тех пор, пока за нашими спинами не закроются двери посадочного отсека.

Пол говорил горячо и уверенно, Анна смотрела на него с восхищением, слегка приоткрыв рот и сощурив глаза. На ее лице можно было прочесть горделивое: «Это мой жених!». Остальные молча кивали, периодически проверяя свое оружие так же, как это делал Тарас. Виктору показалось, что это похоже на эпидемию недоверия к своему оружию, но, пораскинув мозгами, он решил, что будь у него пистолет, он бы и сам неустанно дергал его затвор и щелкал предохранителем.

– Если всем все ясно, предлагаю выдвигаться прямо сейчас, не мешкая, – продолжал предводитель. – Противник передвигается по территории и, хотя это место уже приспособлено к столкновениям, я бы постарался по возможности вообще избежать боевых действий.

Пока Пол говорил, Виктор все сильнее ощущал уверенность в том, что он не может сейчас пойти вместе с этими людьми туда, к спасению, к выходу из этого кошмара. Ведь на этой планете еще остается то, что так ему необходимо, что так важно для него.

– Я не пойду с вами, – тихо сказал он, но его не услышали, ведь Пол все еще объяснял свою тактику продвижения к цели.

– Я не иду с вами! – громко повторил он, резко оборвав Пола на полуслове. Все взгляды были теперь устремлены в его сторону и были преисполнены удивления, и лишь в глазах Анны читалось прежнее недоверие и некоторый испуг.

– Что? Почему? – спокойно спросил Пол. Он был так изумлен, что отпустил, наконец, свою невесту.

– Есть кое-что, что мне нужно забрать, – медленно протянул Виктор. Затем поспешно добавил: – То есть, кое-кого.

– Кристина? – тихо спросил Тарас.

Виктор ничего не ответил. Он молча повернулся и двинулся по коридору. Он чувствовал на спине взгляды – испуганные, непонимающие, осуждающие. Это казалось ему странным, ведь это так «по-человечески» – рисковать собой в надежде спасти любимого человека. Хотя почему обязательно любимого? Вообще человека.

Виктор знал, что ни Пол, ни Тарас не откажутся помочь в поисках, но понимал, что это будет им в тягость. А может, и не будет. Но ему не хотелось вмешивать в это других. Почему? Он не знал. Было бы вполне логично, если бы кто-нибудь окликнул его и предложил свою помощь или просто пожелал бы удачи, но позади оставалась лишь тишина. Нельзя было винить этих людей – они были напуганы, растеряны – но и простить их было бы неверно. Каждый ведь понимал, что мастер встретит смерть с гораздо большей вероятностью, чем Кристину.

Почему они ничего не говорят ему вслед? Почему они даже не прощаются с ним? Виктору стало очень холодно и одиноко. Внезапно он понял, что не полностью осознает, что происходит. Ведь он на самом деле никуда не идет – он стоит не месте, прислонившись к стене. Хотя нет, скорее всего, он лежит на полу. Перед его глазами мерцали какие-то светлые блики, неясные силуэты.

Казалось, он слышал голос. Или несколько голосов. Говорили неотчетливо, негромко, непрестанно сопя и вздыхая, но одну фразу он хорошо расслышал:

– Нет, мы ничем уже ему не поможем, – говорили спокойно и размеренно, стараясь, видимо, кому-то что-то объяснить.

Затем голоса снова стали неразборчивыми. Иногда звуки становились очень резкими и громкими, но оставались при этом непонятными. Была слышна какая-то возня, даже звуки борьбы. Неожиданно из небытия вынырнул отчетливый хриплый крик:

– Да уведите их уже отсюда, не можем мы этого на себе тащить.

Тут его глаза застлал непроглядный мрак.

* * *

– Мы с Вами, пожалуй, чересчур отклонились от главного, капрал. Давайте лучше вернемся к процессу эвакуации.

– Да возвращаться-то больше и не к чему. Как только был погружен последний из колонистов – он был инвалидом, у него не было ног, поэтому солдатам пришлось немного попотеть – мы наскоро собрали отряд и отправили на поиски оставшихся выживших.

– Что, вот просто взяли и послали людей? Где хотите, там и ищите, что ли?

– О! Нет-нет, конечно, нет, сержант! Я просто решил опустить эту часть. Мы получили от колонистов карты колонии и наметили четыре маршрута, по которым нужно было пройти в поисках уцелевших. Основные коридоры пересекались, поэтому можно было без особого труда перемещаться по параллельным территориям. Для ускорения процесса мы разбили отряд на четыре части и направили в разные стороны.

– И, тем не менее, потребовалось еще несколько дней, чтобы найти оставшихся?

– Да, проблемы возникали одна за другой. Были перебои со связью, обезумевшие люди нападали на солдат – некоторых пришлось ликвидировать на месте – и еще много непредвиденных обстоятельств.

– И что, многих нашли?

– Многих. К сожалению, большая часть была уже мертва. Все, кто был жив, были доставлены к транспортному кораблю. Не исключаю, что кто-то по-прежнему оставался где-то в глубине колонии и погиб уже после нашего отбытия, но мы сделали все, что могли.

– Как-то это нехорошо звучит, капрал. Вы признаете, что оставили в этом бедламе людей?

– Я не знаю, оставался ли еще кто-то в живых, когда мы отбывали. И если оставался, то был сам виноват в этом. Мы с помощью голосовых усилителей сообщали, что проводим спасательную операцию, что мы вооружены и гарантируем безопасность. Этого нельзя было не услышать – громкоговорители были настроены на полную мощность.

– Вы на всю колонию кричали, что вооружены, и не понимаете, почему люди могли не выйти к вам? Поздравляю, капрал, Вы достойны работать в министерстве образования!

– Что? Я? Почему?

– Потому что там работают одни идиоты, капрал… Ладно. Но намек Вы, я надеюсь, поняли. Если не уверены в том, что нужно предпринять – проконсультируйтесь со мной. Или с вышестоящим руководством. Не нужно геройствовать!

– Я просто хотел, как лучше.

– Танк был сделан из трактора, бомбы – из фейерверка, наркотики – из лекарств. Понимаете? Вижу, что не понимаете. Все плохое получается из хорошего. Не всегда, конечно, но рисковать не стоит. Надеюсь, Вы это поймете. Объявляю Вам строгий выговор с занесением в личное дело. Уффф! Я уже понял, что Вам непонятно, что вообще произошло на Титане-2. Может, у Вас есть хоть какие-то предположения?

– Есть, сержант! Полным-полно. Взять хотя бы показания потерпевших…

– Подождите, Вы же мне сами говорили, что чуть ли не половина эвакуированных тронулась головой?

– Да, говорил, но ведь они не стали овощами. Концы с концами у них, конечно, не сходятся, но, проанализировав все показания, я нашел кое-что важное. И это, скорее всего, факт, так как это описывают и здоровые потерпевшие.

– Ясно. Докладывайте.

– Паника была посеяна, видимо, каким-то отдельным человеком. Я составил цепочку, по которой информация попала в руки, так сказать, общественности. Предпоследним звеном оказался небезызвестный теперь уже нам гражданин Эвансон. А вот последнее звено остается неопознанным.

– Дело ведь не только в панике, капрал.

– …что касается всего происходящего, мне удалось только выяснить, что все произошедшее стало последствием бурной и агрессивной деятельности сумасшедших.

– Что? Это как?

– Я сам сначала удивился, потом проверил все показания и лишний раз убедился в верности этого вывода. Каждый колонист сталкивался либо со своими собственными галлюцинациями, либо с лицами, потерявшими возможность адекватно воспринимать окружающую действительность.

– Ну, это имеет смысл. Но как же так получилось, что столько людей почти одновременно сошли с ума?

– А в том-то все и дело, что сошли с ума они уже давно и, скорее всего, в разное время. Но именно инцидент с тревогой и слухи о заразном сумасшествии спровоцировали такую бурную реакцию.

– Интересно. Вы сказали, что последнее звено цепи установить пока не удалось? А предпоследнее?

– Уильям Эвансон – начальник отдела информации Титана-2. Тот самый, который…

– Да, я помню. Но получается, что он косвенно виновен во всем произошедшем. Его допросили?

– Еще нет – он в медсанчасти. И к тому же…

– Почему в медсанчасти? Что с ним?

– Это… это долгая история, я изложу это в письменном виде. Я хотел сказать, что Эвансон, возможно, имеет к случившемуся не косвенное, а прямое отношение.

– Вот как? Интересно. Ладно, капрал, не буду больше Вас задерживать. Жду Вас позже с полным отчетом по этому делу.

* * *

Первым, что он понял, было то, что раньше он точно находился не здесь. Это был не коридор, а какое-то незнакомое помещение в бордовых тонах, да еще и умело декорированное. То, что помещение не было белым, как все другие помещения этой колонии, уже говорило о многом.

Виктор напряг память, и из ее глубины выползли смутные воспоминания. Где-то он читал, а может, кто-то рассказывал, что на Титане-2 есть небольшой отдел культуры и искусства. Вернее, это был просто отдел искусства, так как культуры на рудодобывающей планете никогда не было и быть не могло. Поэтому Виктор и пришел к умозаключению, что находится где-то рядом с этим отделом или даже внутри него.

Он медленно поднялся, потирая затекшую шею, и осмотрелся. Это было нежилое помещение. Бутафорский камин и неумело выполненные копии картин занимали одну из стен, другие стены были украшены пластмассовыми виноградными лозами. И все-таки это был коридор. Еще один.

Виктор сделал шаг вперед, и в глазах потемнело. Он оперся одной рукой о камин, а другой прикрыл глаза. Из памяти вынырнула картина – вот он, мастер-техник, сидит за своим рабочим столом. Ноги затекли, спина ноет, хочется встать и поразмяться. Калайнис входит и сообщает о поломке как раз в отделе культуры и искусства. Виктор встает, улыбаясь, и потягивается, предвкушая возможность поработать, наконец, руками. Заместитель, тоже улыбаясь, но как-то ехидно, как бы промежду прочим сообщает, что до этого отдела идти далековато. Виктор осматривает карту колонии и обнаруживает, что отдел культуры и искусства находится в самом дальнем – северном – конце колонии. Вот оно!

Если этот отдел находится на отшибе, значит, очень далеко от тира, столовой и посадочного отсека. Так как же я сюда попал?

Ход мыслей прервал громкий и резкий звук. Это был микрофон – кто-то проверял, работает ли он, постукивая по нему пальцем. Виктор стал озираться, стараясь отыскать динамики, и обнаружил информационный монитор, расположенный над камином. Судя по всему, именно его интегрированные звуковые системы и передавали этот звук. Кроме того, на мониторе появилось изображение, поэтому Виктор решил подойти к камину.

– Это сообщение адресуется всем, кто может его услышать, – звучал оттуда женский голос, сопровождаемый гудением. – Я нахожусь в медицинском отсеке. Здесь есть все, что необходимо для того, чтобы продержаться сколько-нибудь времени. Оружие, еда, медикаменты…

Виктор встал напротив экрана и с удивлением обнаружил, что на той стороне говорит Кристина. Его Кристина! Та самая, ради которой он оказался здесь. Он слушал ее слова молча, хотя из груди все норовил вырваться крик одновременно радости и отчаяния. Радости от того, что она все еще жива, да и он сам жив, и они могут встретиться. Отчаяния – от понимания, что встреча может и не состояться, ведь до медицинского отсека путь хоть и близкий, но наводненный крикунами, безумцами и Бог лишь только знает, чем еще.

– Отсек находится в северо-западной части колонии, – продолжала Кристина. – Если по какой-то причине Вам не довелось бывать здесь – добраться сюда можно, следуя по третьему основному коридору или по коридору, ведущему из отсека управления к техническому отделу. Самое главное – ни при каких обстоятельствах н е п р и б л и ж а й т е с ь к солдатам! Судя по всему, они работают на тех людей, которые виновны во всем происходящем! Это сообщение проходит по всем аудио– и видеоканалам колонии каждые двенадцать минут. Конец связи!

Монитор погас. Виктор стоял в нерешительности: с одной стороны это сообщение является доказательством, что Кристи жива, с другой – это была запись, а значит, нельзя быть уверенным, что она все еще в медицинском отсеке… хотя, если подумать, это не совсем доказывает и то, что с ней все в порядке.

Виктор запомнил, как она выглядела – одежда изодрана, лицо перепачкано кровью и грязью, на лбу – глубокая рана, не перебинтованная и даже не прикрытая. Видимо, сообщение было записано, как только сама Кристи добралась до отсека – у нее не было времени на мелочи – она желала в первую очередь сообщить выжившим о том, куда им идти.

Мастер огляделся вокруг еще раз и обнаружил неподалеку свой разводной ключ.

– Странно, – тихо сказал он сам себе и удивился звуку своего голоса – настолько он был низким и прерывистым.

Медицинский отсек находился не очень далеко, он знал это. Но дорога не была прямой – необходимо было многократно сворачивать. Это создавало проблемы, так как нельзя было оставаться уверенным, что за следующим поворотом не окажешься лицом к лицу со сворой крикунов.

Декорированных коридоров оказалось всего несколько. Последний из них вел в небольшую белую комнату, неизвестно для чего предназначенную, в которой совсем ничего не было, кроме двери, ведущей из отдела культуры и искусства, и двери, ведущей к открытой площади перед отсеком управления. На этой самой площади творилось такое, что даже в страшном сне не предвиделось бы. Около сорока крикунов сражались с огромной толпой безумцев, чувствуя свое сомнительное, но все же преимущество в физическом плане. Совсем недавно здесь была и третья противоборствующая сторона – Виктор понял это по окровавленным и обезображенным телам. Это были наименее удачливые выжившие – они были хорошо вооружены, но по стечению обстоятельств оказались зажатыми между двумя стаями диких людей. Теперь все они были мертвы, и Виктор прикидывал, как ему пройти мимо этой маленькой войны, не пополнив сплоченные ряды мертвецов.

Он не хотел смотреть на то, что происходит, – все это было бесполезно. Он уже не чувствовал скорби, не испытывал страха и уже привык к виду такого количества крови. Любой нормальный человек никогда бы не смог к этому привыкнуть, но Виктор был уже не в силах понимать и рассуждать – ему казалось, что он спит, ибо разум его был затуманен.

Он попытался наметить план дальнейших действий, потому что полагаться на удачу было слишком опасным занятием. Обойти эту свору и остаться незамеченным было бы все равно, что протащить, не привлекая внимания, сопротивляющегося слона через стекольную лавку. Поэтому единственным разумным выходом из данной ситуации являлся путь к двери, расположенной метрах в ста от той, через которую Виктор вышел к площади. Она находилась на той же стороне, и дорога к ней была свободна, смущало мастера лишь то, что он не знал, куда она ведет.

При том шуме, который производила сражающаяся орава, можно было кричать, топать ногами, стучать кулаками по стенам и вообще вести себя, как упомянутый выше слон в упомянутой там же ситуации, и никто бы даже не заметил этого. В то же время достаточно было попасть в поле зрения хотя бы одного крикуна, чтобы распрощаться с жизнью. Но Виктор решил все-таки двигаться тихо, медленно, прижавшись к стене и согнувшись, превращая таким образом себя в едва заметное пятно на белой стене. В его памяти было слишком свежо воспоминание о подобной ситуации, в которую его угораздило попасть вместе с Натаном. В прошлый раз все закончилось очень трагично, на этот раз он решил не рисковать.

Добравшись до двери, он влетел внутрь и торопливо захлопнул ее за собой. Гул стоял чудовищный – и в прямом, и в переносном смысле – но Виктор все-таки опасался, что хлопнул слишком громко. Он прислушивался примерно минуту, не слышны ли с той стороны шаги, затем перевел дыхание и стал осматривать помещение, в которое попал.

Больше всего это напоминало простенький зал заседаний или неплохую университетскую аудиторию. На стене справа от входа висела большая черная доска – она напомнила Виктору об учебных годах – перед ней была установлена обыкновенная трибуна, наподобие тех, с которых вещали лжеученые и сомнительного вида кандидаты наук в рекламах зубной пасты и прочей бытовой химии. Рядом с трибуной стоял длинный деревянный стол. Возле стола, как и положено, были расположены четыре кожаных кресла. За столом такой длины могли бы поместиться и пятеро, но либо выступавших было именно четверо, либо, ввиду своей профессии, выступавшие не могли занимать собою меньше пространства. Хотя, если подумать, эти две причины не исключают друг друга. Лица сидящих за столом непременно должны были быть обращены к залу, так как смотреть на доску в таком положении было невозможным. Это заставляло Виктора быть более склонным к версии с университетом, и он все перебирал в памяти все разговоры на тему образования на Титане-2. Ничего ни о каком университете он не слышал, да и что это за учреждение с одним только залом? А с другой стороны, где же тогда обучаются дети? Хотя… Стоп! Откуда здесь дети? Это ведь рудодобывающая колония. То есть, на этой планете добывают руду – за пределами колонии – а внутри нее эти рабочие живут. Вот именно – живут! У многих есть жены, и они тоже работают здесь. Вот, например, у Калайниса жена работает в отделе питания… эх, бедняга Калайнис… А если есть жены, значит, и дети должны быть… Должны ли? Что делать детям на этой никуда не годной планете, где нет ни одной небелой стены? Ну, кроме отдела культуры и искусства, конечно. На такой планете при устройстве на работу нужно было бы ввести графу «Страдаете ли психическими расстройствами?»… Нет, такая графа там была… Тогда единственными удовлетворительными ответами на этот вопрос должны быть либо «Да», либо «Нет, но очень хотелось бы попробовать». И вообще, почему такие острые социальные вопросы никогда раньше не приходили в голову?

Пока Виктор отвлекался от своей не великой, но все-таки цели, шум на площади стих. Он совершенно не обратил на это внимания и продолжал стоять в раздумьях, когда за дверью послышались быстро приближающиеся шаги. Внезапно мастер очнулся, и его, естественно, охватила паника, ведь он понимал, как ничтожно мала вероятность того, что сюда идет почтальон.

Виктор тихо побежал вперед, решая, как поступить. Впереди была еще одна дверь, а справа – плотные ряды пластиковых сидений, вмонтированных в пол. Дверь была еще далеко, а кресла – на расстоянии вытянутой руки. За дверью ждала очередная неизвестность, а крикуны – Виктор был уверен, что это именно они – уже были в опасной близости от входа, поэтому решение пришло само собой. Он успел пробраться почти до середины комнаты между тесными рядами сидений, когда дверь распахнулась. Умудрившись опустить голову ниже спинок пластмассовых кресел, он затаил дыхание и стал прислушиваться. Теперь ему совершенно ничего не было видно, зато превосходная акустика помещения позволяла точно определить местонахождение противников. Они шли медленно, словно учуяли жертву, но не могут понять, откуда от нее так несет. Шаги раздавались все ближе и ближе к тому ряду, где притаился Виктор, надеявшийся, что его не заметят. На всякий случай он перехватил разводной ключ так, чтобы им можно было нанести хороший удар наотмашь, не приближаясь для этого слишком близко к противнику.

Наконец, они оказались у того ряда, где спрятался мастер. Они остановились и стояли, перебрасываясь короткими выкриками, похожими на птичьи. Виктор почувствовал неладное и, причудливо изогнув шею, посмотрел в их сторону. Это были крикуны – этому Виктор не удивлялся – они мотали головами, поглядывая то в сторону одной двери, то в сторону другой, и негромко перекрикивались. То, как они озирались, выглядело забавным, ведь чудовищно отвисшие челюсти не давали им свободно вертеть головой. Они и не думали смотреть в сторону кресел, поэтому в сердце Виктора закралась слабая надежда.

Постояв еще немного, крикуны двинулись в сторону второй двери и скрылись из вида. Виктор не спешил покидать укрытие сразу по нескольким причинам. Во-первых, уроды не покидали помещения – из дальнего конца комнаты доносился звук их шагов, да и дверь они так и не открыли – во-вторых, его нога застряла между двумя сиденьями, и он боялся, что создаст шум, если попробует освободиться. Что вообще делали здесь крикуны, и что они делают прямо сейчас, оставалось загадкой. Как они своими длиннющими пальцами открывали двери – тоже.

Из дальних рядов зала послышались странные звуки – словно кто-то начал по ним аккуратно и ритмично стучать. Звук приблизился, и до Виктора дошло, что крикуны забрались на кресла и движутся к нему по верху. Вернее, не прямо к нему, а просто вперед, прочесывая таким образом ряды сидений. Мастер попытался освободить зажатую ногу, потому что знал, что теперь точно не останется незамеченным, но ничего не выходило. Проблема, вообще-то, была незначительной – все сиденья были подняты, а Виктор, когда располагался между ними, случайно опустил одно – то, на котором в данный момент находилась большая часть самого мастера. Он просто-напросто сидел на своей ноге. Достаточно было просто привстать, чтобы освободиться, но Виктор продолжал дергать сиденье вверх, пытаясь приподнять его. В этой глупой по любым меркам ситуации была виновата паника – мастер думал о том, как бороться с крикунами, и даже не задумывался над тем, что он делает, хотя не мог не видеть всей абсурдности своих стараний.

Крикуны были уже близко. Три-четыре ряда, не больше. Виктор набрал полные легкие воздуха и поднялся в полный рост, рванув на себя несчастное сиденье.

– Ну, что, твари, достали-таки? – заорал он во все горло. Виктор ожидал ожесточенного сопротивления со стороны кресла, поэтому чуть не отлетел назад, когда оно, не находясь больше под давлением его тела, с легкостью поддалось.

Крикуны, казалось, даже испугались взъерошенного человека с безумными глазами. Они подпрыгнули от неожиданности, когда тот закричал – видимо, они действительно не догадывались, что здесь кто-то есть – и теперь стояли в нерешительности. Виктор вдруг понял в полной мере всю полноту глупости своего поступка, хотя его все равно нашли бы, пускай и случайно. Уроды переглядывались и снова смотрели на мастера расширенными от удивления глазами. И совсем они не были страшными, скорее смешными. Да и вздрогнули они по-настоящему, когда он вскочил. И Виктор даже не удивился бы, если бы сейчас эти двое засмеялись и позвали его пить кофе. Но оцепенение быстро прошло, и крикуны, не забыв издать свои истошные вопли, бросились в атаку.

Место для боя было на редкость паршивое – сложно было бы найти что-то более неподходящее для этого. Тем не менее, Виктор заранее отвел руку для удара, так как помнил, что крикуны все-таки сумасшедшие и идут в атаку, не обращая внимания даже на очевидные ловушки. Крикун, приблизившийся первым, мгновенно был отправлен в нокаут размашистым ударом тяжелого разводного ключа и больше не подавал признаков жизни. Второй подоспел еще до того, как Виктор снова смог как следует размахнуться, поэтому удар получился скользящим и не нанес тому ни одного серьезного повреждения. Урод недовольно каркнул и отвесил Виктору такую оплеуху, что тот с огромным трудом удержался на ногах. Вместо того, чтобы добить противника, крикун развел свои руки с уродливыми пальцами-щупальцами в стороны и, подняв голову вверх, издал победный клич. Это стало его первой и последней роковой ошибкой. Поднимаясь из полусогнутого положения, Виктор предавал своей руке двойное ускорение, и удар, пришедшийся на отвисшую челюсть урода, оказался настолько мощным, что крикун провернулся на месте и упал, приняв совершенно неестественную позу.

В ушибленной голове гудело, в глазах двоилось. Виктор перелез через кресла на задний ряд и направился к выходу из этого пластмассового лабиринта, постоянно спотыкаясь и даже не понимая, что себе под ноги вообще-то можно смотреть. Он невольно бросил взгляд в сторону второго поверженного противника и ему стало противно – и без того безобразный вечно разинутый рот был разорван, нижняя челюсть была выломана и покоилась теперь на плече, а грудь и нижняя часть лица были полностью залиты кровью.

Со стороны площади слышался топот – новая партия крикунов торопилась на помощь своим товарищам. Виктор не был уверен, кто спровоцировал их – он сам или второй крикун, который, может быть, догадался, что не справится в одиночку с вооруженным противником, и вызвал подкрепление. Это, впрочем, было не так уж и важно. Виктор подбежал ко второй двери, которая хоть куда-нибудь, но вела, и повернул ручку. Из его горла вырвался хриплый стон отчаяния – это была кладовая. Здесь хранились какие-то наглядные пособия – карты, папки с бумагами и прочая дребедень. Дверь у него за спиной распахнулась, и мастер повернулся, твердо решив, что будет биться до конца, хотя и понимал, что этот самый конец наступит очень скоро. Их было пятеро. То есть, это внутри их теперь было пятеро, а то, сколько их еще поджидало снаружи, было неизвестно.

Крикун, который первым вошел в зал, закричал, остальные подхватили. Визг сразу нескольких уродов оказался таким громким и высоким, что у Виктора поплыло перед глазами, он ничего не слышал, но чувствовал, как сильно вибрирует у него в ушах. Он невольно упал на колени и наклонился к полу, в голове начались полномасштабные боевые действия – тяжелая артиллерия давала залп за залпом по его мозгу. Внезапно все исчезло, и мастер незамедлительно поднял взгляд на агрессоров. Крикуны были в смятении. Они испуганно переглядывались и что-то тихо каркали друг другу. Потоптавшись неуклюже на месте, они словно с цепи сорвались – пулей вылетели из зала. Виктор слышал их удаляющиеся шаги, но не чувствовал особой радости. Ведь если нашлось что-то, что испугало этих психов, то выводы из этого следуют неприятные. Они не боялись вооруженных людей, а более страшных людей не бывает, значит, поговорить с этим чем-то вряд ли удастся. Еще один гигант?

Виктор поднялся на ноги и поспешно вышел из зала. Площадь предстала перед ним в еще более ужасающем виде. Верх одержали немногочисленные крикуны, поэтому она была просто усеяна трупами безумцев. Мастер глянул в тот конец коридора, куда удалились уроды, но решил не следовать за ними, ведь рано или поздно он бы нарвался на них. К тому же, насколько он помнил, медицинский отсек находился в другой стороне – в той самой, где находилось ужасающее «что-то». Это наводило на размышления, но не заставило Виктора изменить своего решения.

Вокруг было тихо. Так тихо, что становилось жутко. Впрочем, жутко было и тогда, когда не было тихо, но сейчас было как-то особенно неприятно. Виктор шел торопливо и внимательно рассматривал каждый поворот, стараясь определить по каким-нибудь признакам, который из них приведет в нужное место. Коридор был довольно узок и напоминал Виктору коридоры госпиталя, где он так часто бывал с момента отказа от наркотиков. Вдалеке виднелась стена – это был либо тупик, либо поворот, значит, нужно было решать, где лучше свернуть, а сделать это можно было только наугад. Внезапно в конце коридора замелькали тени. Они приближались, об этом говорило увеличение их в размерах. Мастер занялся тем, чему лучше всего научился за последние два дня, – запаниковал. Нужно было или пробежать вперед к следующему повороту, либо вернуться.

– Иди сюда, живо! – услышал он откуда-то слева, и чья-то рука потащила его в ту же сторону. Его посадили на пол, он услышал, как защелкнулся дверной замок. Перед ним возникло лицо Кристины, которая присела напротив него на корточки. Она была такой же взъерошенной, как и он сам, и такой же перепачканной, как на записи. Только голова ее была аккуратно перебинтована.

– Ты цел? – спросила она, глядя ему в глаза, и положила ладони на его небритые щеки. Казалось, она совершенно не удивлена такой неожиданной встрече.

– Что? – удивился Виктор. Он, само собой, никак не мог понять, что происходит. – Да, да. Я в порядке… Кристи! Это же ты! Ты жива!

Он не смог сдержаться, подался вперед и поцеловал ее. Она не была против, но и удовольствия это ей явно не приносило. Словно приняла микстуру.

– Тише, тише! – воззвала она, легонько оттолкнув его и положив палец ему на губы. – Они тебя не видели?

– Кто? – тихо спросил он.

– Тени, – она сделала большие глаза, пытаясь, видимо, донести до Виктора, насколько все серьезно. – Призраки, духи. Не знаю, как назвать… Не видели?

– Не имею представления, – признался Виктор. Он и такому повороту событий не был уже удивлен. – Кто они?

– Да черт их знает, – Кристина скривила гримасу и отвернулась. – Какие-то штуки… нематериальные. Пуля их не берет, нож проходит сквозь них. Все эти психи – это так, знаешь, мелкие неприятности.

Виктор сглотнул. Если крикуны – это мелкие неприятности по сравнению с этими духами, то…

– Я не знаю, что они могут, и зачем они гоняются за людьми, – продолжила Кристи. Виктор заметил, что губы ее дрожат, а левый глаз подрагивает. – Но они ужасны! Словно иссиня-черный плащ летает сам собой, а под капюшоном… Под капюшоном глаза с белыми зрачками и здоровенные клыки… и все!

Виктор решил, что она сейчас заплачет, но плакать она даже и не собиралась. Она была намного более крепким орешком, чем казалась. И выглядела теперь совсем по-другому. Более статная осанка, легкое напряжение в теле, резкие движения, ни намека на недавнюю неторопливую грацию – словно это была и она, и не она.

– Послушай, – она снова поглядела Виктору в глаза. – Чтобы ты все понял и помог мне, мне придется рассказать тебе кое-что. Я не работник отдела статистики. То есть, не просто работник. Я – военный корреспондент. Меня направили сюда вскоре после того, как развалилась Империя Чай Ни.

Виктор запрокинул голову назад и изо всех сил прижался затылком к стене так, чтобы стало больно. Он ведь догадывался все это время, но отгонял эти мысли прочь, а теперь… Если подумать, то именно т е п е р ь это не кажется чем-то плохим, а вселяет хоть какую-то надежду.

– Я уже говорила тебе, что Империя развалилась не сама собой, – продолжала Кристина. – Оппозиция готовит компромат на нынешние правительства нескольких крупных планет, в том числе и Земли. Империя подрывала их авторитет, лишала их абсолютной власти. Сейчас не так важно то, как они заставили императора уйти, важно то, ч т о они собираются делать и делают уже сейчас для упрочнения своих позиций. Я полагаю, что вся эта чертовщина – их рук дело.

Виктор посмотрел на нее и нахмурился.

– Ты думаешь, что крикуны, другие психи и эти злобные духи созданы правительством Земли? – спросил он. – Меня сейчас сложно удивить, но все же. Ты действительно так считаешь?

– Я не уверена, что все так просто, – ответила Кристи, опустив глаза. – Но в одном я не сомневаюсь – правительство имеет к этому отношение. Я видела солдат. Они расстреляли одну девушку у меня на глазах.

Виктор вспомнил про Натана и с сожалением кивнул.

– Так вот, – Кристи опустилась на пол рядом с Виктором. – Я пришла к следующему умозаключению – раз солдаты стреляют в гражданских, значит, гражданские – ненужные свидетели. В таком случае свидетелями чего они могут быть? Исходя из того, что мы видим вокруг, можно предположить, что именно этого кошмара. А о чем это говорит? О том, что наши высокопоставленные враги проводят здесь какие-то опыты. Прямо на нас. Связи с другими планетами у нас нет, транспорт на нашей планете – редкость. Чем не военная лаборатория? Мы подозревали, что все обстоит именно так, но даже предположить себе не могли, что все жители – подопытные кролики. Мы думали, что вся промышленность планеты – мишура, прикрытие для чего-то нехорошего. Все, что происходило до этого ужаса – наша мнимая размеренная жизнь, постоянная, хорошо оплачиваемая работа – все это было подготовкой к эксперименту. А затем настал час-икс, и понеслось.

Кристи перевела дыхание и поправила перевязку – бинт сползал ей на глаза.

– Ладно, – подытожила она. – Все это я рассказала тебе для того, чтобы ты не задавал лишних вопросов и ничему не удивлялся.

– Да я и так уже давно ничему не удивляюсь, я же сказал, – протянул Виктор и взял Кристи за руку. – Я вернулся за тобой и сделаю все, чтобы мы никогда больше не расстались.

Кристи устало улыбнулась и положила голову ему на плечо.

– Так это получается, ты включила тогда тревогу? – спросил он. Девушка молча кивнула. – Значит, ты специально посеяла панику, растрезвонила о вирусе. И сеть внутренней связи взломала, чтобы свое сообщение до всех донести.

– Плевала я на всех, – тихо прошептала она и потерлась ухом о его плечо. – Я только тебя хотела найти. Только тебя ждала.

Затем она резко вскочила и протянула руку Виктору. Он покорно взялся за ее запястье, и она помогла ему встать.

– Мы должны выбраться отсюда, – решительным тоном сказала она. – Я смогу вызвать своих на помощь. Нас не оставят в беде. Пойдем.

Кристина показала головой в сторону выхода – только сейчас Виктор понял, что они сидели в архиве, куда он часто заходил во время работы, чтобы уточнить некоторые детали, и приоткрыла дверь. Раньше не казалось, что архив расположен так далеко от его рабочего кабинета. Она выглянула в коридор, затем вышла. Мастер поспешил за ней.

– Сейчас я должна вернуться в медицинский отсек, – говорила она, торопливо шагая вперед. – Я нашла кое-какие записи персонала, в них упоминаются некие «сумрачные шпионы». Мне кажется, что речь идет именно об этих самых черных духах. В документации имеется формула вакцины от «сумеречного синдрома».

– Чушь какая-то, – сказал Виктор, нахмурившись. – Какие-то шпионы, да еще и сумеречные. Как будто нам обычных не хватает! И что за вакцина?

– Не уверена, – уклончиво ответила Кристи. – Но я видела, как один такой дух вошел в человека. Этот парень мгновенно изменился. И стал пытаться нас убить.

– Кого нас? – спросил Виктор. По коже его пошли мурашки, и хотел он спросить совсем другое, но боялся услышать ответ.

– Нас было трое – я, потом парень, в которого залез призрак, и девушка, которую расстреляли солдаты, – хмуро ответила Кристи. Они уже шли по третьему основному коридору, вокруг было тихо, как в столовой через час после обеда. – Они подошли в медицинский отсек, когда увидели мое сообщение. Ладно, не будем об этом. Эти духи забираются в людей и контролируют их. Возможно, эта вакцина поможет нам, если в одного из нас залезет такая тварь.

Они свернули за угол – здесь и был нужный отсек – и остановились в изумлении. В нескольких десятках шагов от них стоял человек, сложив руки на груди, и довольно смеялся. По обе стороны от него висели в воздухе непроглядно черные тени, контуры которых напоминали человека, укутанного в плащ или халат. Из-под капюшона, как и говорила Кристи, виднелись белые, с едва заметными зрачками, глаза, и белые же жуткого вида клыки. Много клыков. Виктор знал этого человека и, впрочем, даже ожидал встретить его в подобной компании.

– А мы тут вас уже заждались, – весело сообщил Эвансон. – «Ищите меня в медицинском отсеке, ищите меня в медицинском отсеке»… а их все нет и нет!

– Бежим! – коротко бросила Кристина и, резко повернувшись, бросилась назад.

Она добежала до поворота налево и свернула, не сбавляя темпа. Виктор старался не отставать. Поворачивая, он успел заметить краем глаза, что две тени бросились в погоню.

Кристи бежала очень быстро и сохраняла при этом дыхание спокойным и ритмичным, что совершенно не удавалось Виктору. Это было неудивительным, если она и вправду была тем, за кого себя выдавала. Они снова свернули налево.

– Там! – воскликнула Кристи, указывая куда-то вперед. – Смотри!

Виктор сначала не понял, что она имеет в виду, затем смекнул, что речь идет о входе в медицинский отсек – их тоже было два, и если первый перегородил Эвансон, то придется воспользоваться этим. Двери были раздвижными, автоматическими, поэтому им не пришлось тратить время на то, чтобы открыть их. Как только они оказались внутри, и двери благополучно закрылись, Кристина бросилась к столику, на котором были разложены какие-то реагенты, инструменты и блокноты.

– Я успела приготовить все ингредиенты, но не успела их смешать, – пояснила она и принялась чем-то цокать, лязгать и шуршать.

– Ты что, совсем спятила? – возмущенно прикрикнул Виктор, оглядываясь кругом – он умудрился где-то выронить свое оружие и пытался найти что-нибудь подходящее для самозащиты. – Эти штуки будут здесь в любую секунду!

– Успокойся! – хмуро бросила Кристи, рассматривая что-то в микроскоп, который тоже был на столе. Много же она успела туда натаскать. – Ты, кажется, забыл, что эти штуки эфемерные.

Виктор от возмущения даже раскрыл рот.

– И что? – взвизгнул он. – Этим ты меня хотела успокоить?

– Болван! – крикнула она, бросив на собеседника суровый взгляд. – Они нематериальные, понимаешь? Двери реагируют только на твердых людей – плотных и тяжелых! Так что здесь мы в полнейшей безопасности.

Виктор глупо уставился на Кристину, но она отвернулась и продолжила создавать свою вакцину. Он не видел, что она делала, и ему на самом деле это было совершенно не интересно. Он все еще искал то, что могло стать достойной заменой потерянному разводному ключу. Мысль о том, что невесомых духов могла задержать дверь, не укладывалась в голове.

– Что ты ищешь? – удивленно спросила Кристи.

– Точно не знаю, – ответил Виктор, почесав в затылке. – Что-нибудь тяжеленькое.

– Значит, ты хочешь побить привидение? – сардонически добавила она и вернулась к своим склянкам.

Неожиданно двери начали открываться, и Виктор бросился к панели на стене, которая контролирует работу автоматики. Он сорвал верхнюю пластину, взялся рукой сразу за все провода – благо, он так и не снял резиновых перчаток и сапог – и вырвал их. Двери мгновенно захлопнулись, замигала красная лампочка где-то наверху, сообщая о неполадках в системе.

– Сейчас у меня в кабинете, на панели, загорелась такая же, – усмехнулся Виктор, поглядев на потолок, обнаружив лампочку и указав не нее пальцем. – Только вот я сомневаюсь, что смогу выслать ремонтную бригаду.

– Кретин! – бросила Кристи. – Почему они вообще стали открываться?

И словно ей в ответ двери снова поползли в стороны. Виктор бросился к ним и увидел с той стороны Эвансона, пытающегося открыть их вручную. Духи висели в воздухе позади него и ничего не предпринимали.

Видимо, они не только не могли просачиваться сквозь стены, но и пролезть в щель затруднялись.

У дверей не было ручек, поэтому Виктор уперся в них руками и стал давить на них вперед и друг другу навстречу. На его стороне была автоматика дверей, а на стороне Эвансона – возможность более эффективно приложить свою силу. Такое противостояние могло продолжаться долго, но Эвансон бы все равно проник бы внутрь, ведь Виктор совершенно не мог работать на износ.

– Подержи его еще минуту, я уже заканчиваю! – крикнула Кристина.

Мастеру в голову совершенно неожиданно пришла в голову светлая мысль. Он схватил Эвансона за воротник обеими руками и уперся локтями в боковые части дверей. Затем толкнул в стороны и на себя. Удивленный до невозможности Эвансон влетел внутрь, а вход снова оказался закрытым перед самыми призрачными носами духов. Виктор поднял противника на ноги и попытался нанести ему удар в нос, но тот с легкостью парировал этот выпад и каким-то замысловатым приемом поверг противника на пол. На шее мастера сомкнулись сильные, невероятно холодные пальцы. Виктор рубил кулаками воздух, не дотягиваясь до нависшего над ним Эвансона, и отчаянно вертел головой. В глазах потемнело, тело охватила слабость. Над Эвансоном появилась свирепая Кристина и вонзила иглу шприца ему в шею. Тот вскрикнул, отпустил Виктора и повалился на пол рядом с ним. Кристина возвышалась над ними, и в глазах ее не было ни сожаления, ни тревоги. Перед глазами Виктора все двоилось, кроме нее. Он успел подумать, что ему уже порядком надоело терять сознание…

* * *

– А! Капрал Син! Я Вас уже заждался. Как прочел Ваш рапорт, так все предвкушал нашу встречу. Признаться, никогда в жизни не вел такого интересного дела!

– Да, сержант, Вы правы. Дело захватывающее. Обстановка колонии довела жителей до безумия, а как только началась паника, их помешательство переросло из тихого в буйное.

– Как я понял из вашего доклада, Вам удалось-таки найти недостающее звено?

– Виктор Первый, мастер-техник, начальник ремонтного отдела. Его история дополнила мою версию, и она, наконец, приобрела свою конечную форму.

– Ну, рассказывайте, я слушаю. Что это за парень?

– Судя по всему, именно он устроил диверсию с тревогой, распространил слухи о вирусе безумия и напал на упомянутого мною ранее начальника отдела информации.

– Он что, признался? И что с этим… ммм… начальником?

– Он считает, что все вышеупомянутое – дело рук какой-то Кристины. Мы тщательно все проверили – со времен основания колонии ни одной женщины с таким именем на планете не бывало, хоть в это и трудно поверить. Мы проверили также подобные фамилии, нашли фотографии всех женщин, подходящих под ее описание, но Виктор не признал ни одной из них. Он утверждает также, что она военный корреспондент, засланный земной оппозицией, которой, как известно, уже давно не существует. Словом, мы проверили все, что возможно, и я могу с уверенностью сказать, что никакой Кристины не существует.

– Значит, он такой же сумасшедший, как и другие?

– Не сомневаюсь. Он рассказывает нам байки про каких-то крикунов и злых духов. Не говоря уже о том, что ряд свидетелей утверждают, что он бродил по коридорам колонии с закатившимися глазами, с разводным ключом в руке. Многие слышали его нечленораздельные возгласы. Да и просто в его рассказах много логических несостыковок.

– Значит, он тоже рехнулся. Понятно. А как он напал на этого… ну, начальника?

– Здесь не совсем ясно вырисовывается картина. Виктор не отрицает того, что делала Кристина – то есть, делал он сам – но утверждает, что гражданин Эвансон сам напал на него. Сам же Эвансон утверждает обратное. Сама стычка обоими тоже описывается по-разному. Их обоих обнаружили в медицинском отсеке – оба были без сознания. Техник, судя по всему, оказался поверженным, а компьютерщик, возможно, был усыплен чем-то, введенным при помощи шприца.

– Что дальше?

– Гражданин Первый помещен в психиатрическую лечебницу. Признаков прогрессирования болезни у него нет, врачи дают оптимистические прогнозы. Колония закрыта, все выжившие эвакуированы, поставки продовольствия прекращены, агрегаты, отвечающие за обеспечение воздуха, отключены. Углубленное расследование будет проведено земными службами.

– Ясно, капрал. Теперь можем закрыть это дело.

– Но подождите! Виктор знает такое, что не положено знать не только мне, но и Вам. Откуда-то же он это узнал? И мы проверили тот шприц, это…

– Нет, нет и нет, капрал! Остальное не в нашей компетенции. Мы установили причину паники и, как следствие, причину массового психоза, приведшего к многочисленным жертвам… А, черт с Вами! Так что же было в шприце?

– Эвансон отказался от медицинского осмотра. Когда его и остальных свидетелей перевозили на Землю, он, как и некоторые другие, выкупил челнок и отбыл в неизвестном направлении. Где он теперь – неизвестно. Это мне очень не понравилось.

– Да, да, капрал. Поэтому Вы и решили проверить шприц. Так что же в нем было?

– Ничего сверхъестественного, сержант. Обыкновенная ртуть.

* * *

– Я все узнал – она вместе с еще несколькими людьми позаимствовала челнок и отбыла по направлению к Японии, – сказал высокий брюнет, возвращаясь на свое место.

– Ясно, – ответил его друг – курчавый светловолосый парень в очках. – Не понимаю, что она забыла на Японии? А ты что будешь делать?

– Она просила что-то передать мне, – сказал первый. – Но пилот точно не запомнил, что именно – то ли лететь за ней, то ли не лететь. Но я знаю свою невесту – она не могла сказать мне, чтобы я за ней не ходил. Так что я обо всем договорился, и теперь у нас есть небольшой двухместный аппарат.

– У нас? – удивленно переспросил второй.

– Ну да, – ответил первый. – Я надеялся, что ты составишь мне компанию. Когда мы окажемся в том же секторе, что и первый корабль, когда она стартовала, наш серебристый звездолет отправиться по ее следам.

– Ладно-ладно, романтик, – махнул рукой второй. – Уговорил. Куда ты без меня? Еще не на ту педаль нажмешь!

– Ну да, особенно учитывая то, что на космических кораблях нет педалей, – задумчиво пробормотал первый.

– Виктора жаль, – признался второй. – Какой хороший был человек.

– Он жив, – уверенно ответил первый.

– Откуда ты знаешь? – удивился второй. – Ты ведь видел, каким он был?

– Он не умер, – воскликнул первый, сжимая зубы. – Если бы не эти… я бы сам его дотащил!

– Если он жив, – тихо сказал второй. – То в надежных руках. Помни об этом… а лучше постарайся поверить в это.

Больше они не разговаривали – не могли забыть о знакомых, которые остались там, на Титане-2, и больше никогда не вернутся. Вскоре их челнок расстыковался с большим транспортным кораблем и двинулся в ту часть галактики, где находились обитаемые планеты Япония и Квазар-6.

А большой транспортный корабль продолжил путь дальше. От Титана-2, колония на котором теперь была окончательно закрыта, к Земле – родной планете человечества. Это был маршрут, который очень редко использовался – между этими планетами не было даже перевалочного пункта.

Май, 2012 г.

 

Часть III. Испытание

Большое серое здание, единственное нарушающее природный пейзаж планеты, тихо возвышалось над небольшой рощицей, в центре которой были расположены сигнальные огни, необходимые для посадки челнока, если тот не сможет приземлиться в режиме автоматизированного пилотирования. Климат и наличие воздуха, пригодного для человеческого организма, делали планету подходящей для проживания на ней человека даже без принятия специальных лекарственных препаратов, которые упрощали бы адаптацию к неземным условиям. Еще одним важным фактором являлось наличие на планете кристаллизовавшейся воды, которую можно было употреблять в питье после размораживания. Температура на поверхности планеты тоже не сильно отличалась от земной, но человеку все равно было не просто привыкнуть к атмосфере из-за большой разницы в давлении и, пусть и небольшой, в гравитации.

Здание пустовало уже длительное время, хотя не казалось заброшенным. Окна не были покрыты пылью, растительность не проникла внутрь. Можно было предположить, что еще неделю назад кто-то проводил здесь уборку, но людей на этой планете не было уже несколько месяцев. Природа этой планеты была удивительной для землянина, ведь любой привезенный с Земли организм здесь не гнил и не подвергался обезвоживанию – живой или мертвый. Ученые с огромным энтузиазмом принялись бы изучать этот феномен, но, к сожалению, никто из них и не подозревал об этом месте. Ну, или почти никто.

Транспортный корабль, доставивший на планету новых гостей, сейчас дрейфовал на орбите, все системы, кроме системы жизнеобеспечения, были отключены. Оба пилота мирно спали, зная, что пробудут здесь несколько дней. Им было некуда торопиться и нечего делать, ведь бортовой компьютер сам за всем следил. Вообще-то он и вовсе мог обойтись без экипажа, но Кодекс обязывал пилотов находиться на любом корабле. Бывали случаи отказов автоматики, в результате чего экипаж погибал, просто не имея нужных навыков для посадки корабля.

На планете сейчас находилось всего восьмеро человек. Все они осматривали наземные уровни здания в поисках информации. Двое из них вели беседу в просторном зале отдыха, где располагались кресла, стол, различные осветительные приборы и – главный способ отдыха – несколько огромных шкафов с книгами.

– Удалось что-нибудь найти? – спросил Пьер, развалившись в покрытом толстым слоем пыли кресле, и закинул ногу на ногу.

– Смеешься, что ли? – хохотнул Игорь, бросая на стол пачку пожелтевшей бумаги.

– А это что такое? – Пьер нахмурился и взял несколько верхних листов.

– Точно не знаю, – признался Игорь, усаживаясь в другое кресло рядом с Пьером. – Напоминает какие-то отчеты. Ну, там, знаешь, съели столько-то, нашли столько-то, украли столько-то…

– Как обычно, – пробормотал Пьер, кладя бумаги обратно. – Почему найти сметы, расчеты и прочую дребедень всегда легче, чем важную, нужную информацию? Дневники, журналы учета исследований – или что там еще бывает? – в конце концов, это ведь секретная военная лаборатория!

– Ага, как и предыдущие пять, – буркнул Игорь и замолк, так как в кабинет вошел Мигель.

– Именно потому, что это секретная военная лаборатория, вся важная информация находится под замком, в специальных камерах хранения, – сказал он и положил на стол рядом со стопкой небольшую кожаную папку.

Пьер с нескрываемым интересом наблюдал за тем, как Мигель отгибает тонкие алюминиевые скобы, не позволяющие открыть ее. Игорь фыркнул и отвернулся.

– А это что? – поинтересовался Пьер, когда из папки был извлечен журнал, обтянутый синей пленкой с надписью: «совершенно секретно».

– Карта… в каком-то смысле, – задумчиво пробормотал Мигель и покинул кабинет, листая страницы найденного документа.

Игорь снова фыркнул.

– Мне он тоже не нравится, – сочувственно сказал Пьер и втянул голову в плечи.

– Я не понимаю, зачем он нам вообще? – Игорь раздраженно взмахнул руками. – Мы что, без него не справлялись? Или нашему отряду теперь не доверяют? Тогда зачем нас вообще посылать на эти задания? Пускай испанец сам летает, раз уж он так необходим… стал вдруг.

– Игорь, ты – солдат, не забыл? – меланхолично протянул Пьер. – Сказали взять с собой испанца, значит, так нужно. Не можем ведь мы каждый приказ обсуждать? Мы все-таки отряд особого назначения.

– Ага, бойцы несуществующего фронта, – недовольно проворчал Игорь и стал загибать пальцы. – Пустошь-11, Пустошь-15, Пустошь-2, Пустошь-17 – четыре лаборатории мы уничтожили самостоятельно. На Перекосогорье нам, конечно, помогли местные, но это все равно была наша операция. И еще три лаборатории на Земле, одна на Свободной Американской Федерации и одна на Кеплере 2202. И обошлись ведь безо всяких Мигелей!

– Верно, но ты упускаешь из виду один крайне важный факт – раньше нам не приходилось вести расследований в этих самых заброшенных лабораториях, – Пьер указал пальцем в сторону собеседника. – А мы – команда зачистки. Так сказать, бригада уничтожения того, что осталось от наших прежних работодателей.

Игорь хрипло посмеялся и поднялся с кресла.

– Я-то думал, что заброшенные секретные военные лаборатории – это очень интересно, – признался он. – А теперь понимаю, что самое интересное сейчас происходит там, где наше начальство. Они там что-то разрабатывают, создают какие-то ужасы и благополучно удаляются, оставляя каких-нибудь самодовольных кретинов-ученых. Потом эти ужасы освобождаются, съедают этих ученых и, когда ученые кончаются, сдыхают от голода. И только потом, через годик-другой, эти же самые начальники посылают нас, чтобы мы уничтожили доказательства их деятельности, сделали так, чтобы неудачные эксперименты остались лишь в их неприятных воспоминаниях.

– Ты утрируешь, – укоризненно произнес Пьер.

– Естественно, но смысл передан точно, – сказал Игорь, улыбнувшись, и вышел.

Пьер задумчиво покачал головой и стал перебирать бумаги, принесенные Игорем. Как он и ожидал, ничего интересного там не оказалось. На первый взгляд. В до боли знакомых строчках типа «потрачено» и «остаток на … день», помимо таких обычных пунктов, как вода, продовольствие и топливо, то и дело мелькали совершенно незнакомые Пьеру слова и термины. Но особый интерес вызвала строка «Вывезено с планеты органических материалов: 16 ящиков». Одно то, что какие-то органические материалы вывозили ящиками, уже вызывало много вопросов. Названия у этих материалов тоже не было. Или оно было засекречено. Более того, внимательно просмотрев все бумаги, Пьер с еще большим удивлением обнаружил, что ничего подобного на планету не завозилось ранее, а значит, эти органические материалы именно здесь и создавались. Но разве можно что-то органическое создать из неорганического?

Пьер этого не знал. Его передернуло. За стеной послышались голоса. Недовольный и резкий, принадлежащий Игорю, и спокойный, терпеливый – Мигеля.

– Это не объясняет, почему Вас приставили к нам, – бубнил Игорь, ясно понимая, что все равно никакие беседы не изменят положения.

Они вошли в кабинет. У обоих в руках были металлические ящики, оснащенные кодовыми замками. Судя по запыхавшемуся виду офицера и ученого, ящики были довольно тяжелыми.

– Кажется, Вы, граждане, не совсем понимаете сложившуюся ситуацию, – Мигель поставил свой ящик на стол, глубоко вздохнул и поправил очки. – Вам не просто дали очередное задание и приписали какого-то сотрудника. Ваша команда получила новые полномочия. Это большая честь.

– Угу, я польщен, – сардонически заметил Игорь.

– Какие новые полномочия? – заинтересовался Пьер. – Что Вы имеете в виду, доктор?

– Существует сразу несколько специализированных отрядов зачистки, – пояснил Мигель, делая широкий жест рукой. – Ни одна из этих бригад ничем особым от других не отличается. Они не знают, что уничтожают, не могут вникнуть в суть дела. Но среди членов этих отрядов есть бойцы, проявляющие особый интерес к тому, чем занимались те, чьи останки им приходится уничтожать. Таких людей нужно либо устранять, либо наделять их новыми полномочиями.

Пьер кивнул – он понимал, о чем идет речь. Игорь тоже это понимал. Или делал вид, что понимает.

– Вы оба входите в категорию таких людей, – продолжил Мигель, расхаживая по кабинету взад-вперед. – Стараетесь вникнуть в секреты тех мест, которые уничтожаете. Но вам это не позволено. Было не позволено. Теперь, когда сформирован новый отряд, руководителем которого я и являюсь, у вас появилась возможность узнать все. Или почти все.

– Значит, поэтому нам не позволили работать с предыдущей командой? – понял Пьер. Он поднялся и подошел к Мигелю. – Они просто молча выполняют свою работу, а мы суем нос не в свои дела, так?

Мигель прикусил губу, выбирая правильные слова.

– Не только поэтому, – ответил он. – Эти люди не обладают навыками следователя. Поймите меня правильно – они замечательные бойцы, но воевать здесь не с кем. Нужны люди, которые могут искать то, чего не знают и не понимают. Понимаете?

Пьер с Игорем синхронно покачали головами. Мигель нахмурился. Он не привык работать с дилетантами, которые не улавливают сути, даже когда им преподносили ответ на подносе.

– Вы знакомы с деятельностью Дознавателей? – спросил он, стараясь навести солдат на верный ход мыслей.

Пьер с Игорем снова покачали головами.

– Ах, ну да, – воскликнул Мигель и провел ладонью по лицу. – Все верно, вы и не должны знать. Ладно, представьте себе, что вы читаете книгу. Допустим, детектив. Вам представлены многочисленные персонажи, у каждого из которых своя история, свои привычки и свой психологический портрет. Пока несложно?

– Доктор, мы – не дураки, – обиженно заметил Пьер. – Просто Вы, наверное, не привыкли общаться с теми, кто не знает всех тонкостей этой работы. Вы говорите очень туманно, стараетесь объяснить что-то сложное простыми словами, но в итоге запутываете еще больше. Я не говорю про конкретно этот разговор – Вы постоянно так разговариваете.

Доктора такие слова ввели в замешательство. Он насупил брови и несколько раз глубоко вздохнул, не переставая при этом зачем-то хлопать себя ладонью по ноге.

– Хорошо, тогда я продолжу, – он так и не придумал ничего проще. – Допустим, автор внезапно умер и не дописал книгу. Но, тем не менее, эта рукопись стала распространяться. Прямо так, незаконченной. И вот это незаконченное произведение попадает вам в руки. Вы не знаете, кто совершил преступление, так как автор не успел об этом написать, но имеете различные подозрения, улики и так далее. Эта работа такая же самая. У нас будут различные материалы, засекреченные документы, личные записи персонала. Но как вы, я надеюсь, понимаете, они едва ли успели написать в этих записях, отчего погибли.

Пьер медленно покивал головой и тоже прошелся по кабинету.

– То есть, мы сможем строить свои версии произошедших аварий? – он уже начал вникать.

– Не обязательно аварий, – Мигель пожал плечами и ткнул пальцем в металлический ящик, принесенный им самим. – Думаю здесь можно найти намеки на то, отчего погибли все здешние обитатели. В этом могут быть виноваты террористы, токсичные отходы, смертоносные вирусы…

– Чудовища, – добавил Игорь и улыбнулся, ожидая почувствовать на себе укоризненный взгляд доктора.

– Чудовища, – Мигель согласно кивнул и заложил руки за спину.

Улыбка медленно сползла с лица Игоря, и он бросил на Пьера одновременно удивленный и испуганный взгляд. Пьер пожал плечами, ожидая, что доктор сейчас усмехнется или коротко признается, что пошутил. Но Мигель не усмехнулся и ни в чем не признался.

– Знаете, я распишу ситуацию более детально, – продолжил объяснение доктор, лениво поправляя очки. – Вообще в подобной ситуации действуют три команды. Первая должна удостовериться, что все выжившие эвакуированы, а место больше не представляет угрозы для жизни людей. Это – команда спасателей. Вторая команда – мы. Я уже объяснил, что наша задача – выяснить, что привело к случившемуся. Кроме того, мы должны вывезти важные документы, образцы, материалы – все, что представляет еще интерес. И, наконец, третья группа. Отряд зачистки. Деятельность этой группы вам обоим уже очень хорошо известна – уничтожить все, что осталось, то, что уже никому не нужно. Самая неприятная работа достается первой группе. Они всегда рискуют нарваться на то, что уничтожило персонал. А вот работа нашей группы – второй – не только самая интересная и важная, но и самая сложная. Ведь от того, насколько точно и подробно мы сможем объяснить случившееся, будут зависеть последующие изменения в работе других лабораторий. Сможем понять природу аварии – спасем множество жизней.

Мигель глубоко вздохнул и опустился в кресло, которое совсем недавно покинул Пьер.

– Круто! – воскликнул Игорь, потирая ладоши. Конечно, слова доктора нисколько его не впечатлили, просто ему захотелось поскорее закончить все и побеседовать с майором, который и уговорил его лететь сюда. Он подошел ко второму ящику, принесенному им самим, и стал осматривать его.

Мигель извлек из кармана плаща блокнот и начал листать его. Найдя то, что ему было нужно, он закрыл книжку, уверенно кивнул и подошел к своему ящику. Затем поднес указательный палец к кодовому замку с кнопками, на которых были начертаны какие-то символы. Он постоял так с минуту, морща лоб, затем сжал руку в кулак и беззвучно, одними губами, выругался. После этого снова раскрыл свой блокнот на той же странице и внимательно прочел все, что там было написано.

– Док, а почему нельзя было использовать для этого обычные цифры? – спросил Игорь, рассматривая причудливые рисунки на кодовом замке.

Мигель вздрогнул и непонимающе уставился на него. Он, казалось, только что понял нечто важное, но теперь его отвлекли, и это нечто проворно выскальзывало из его головы.

– Что? – растерявшись, спросил он.

– Я говорю про эти непонятные значки на кнопках, – пояснил Игорь и постучал пальцем по замку, внося, таким образом, полную ясность.

– Это не просто символы, это шифр, – ответил Мигель, глядя куда-то вниз. Было очевидно, что думает он о чем-то другом. – Набор цифр тяжело запомнить, поэтому в качестве кода используются зашифрованные фразы – несколько слов или даже длинное предложение. Однажды, я помню, мне попался кодовый замок с паролем: «Земная корова дает молоко, черт побери!»

– А что, бывают еще и внеземные коровы? – с интересом спросил Игорь.

– Чего только не бывает, – многозначительно ответил Мигель, и вдруг лицо его просияло. Он громко воскликнул: – Ну конечно, где же еще? – и почти что выбежал из кабинета.

Пьер недоуменно поглядел ему вслед и снова занял то же кресло. Игорь поднял один из ящиков и стал с интересом рассматривать. Невооруженным взглядом было видно, что боковые его стенки деформированы. Вмятины имели небольшой диаметр и точно не могли появиться от неосторожного обращения, скорее, от предумышленных действий.

– Молотком его, что ли… – задумчиво пробормотал Игорь и медленно перевел взгляд с ящика на Пьера. – Что ты думаешь насчет этого всего? Новая должность, новые обязанности. Зарплату, наверное, повысят.

Пьер фыркнул и покачал головой.

– Зарплата у нас и так немаленькая – грех жаловаться, – сказал он. – Меня сильно смущают некоторые аспекты этой новой работы. Но, в общем-то, я рад. Жаль, что с остальными парнями пришлось расстаться.

– Они справятся и без нас, – заметил Игорь и поставил ящик на стол. – Да и не особо уж и дружеские отношения у нас были. Просто коллеги. А вообще я вот о чем подумал. Вернее, я кое-что подметил. В основном секретные военные лаборатории располагаются на планетах, которые почему-то именуются Пустошами. Все эти планеты пригодны для жизни, причем не так, как четыре Титана, где все необходимое человеку производится различными агрегатами, а как родная матушка-Земля. Там есть атмосфера, вода; на некоторых, как здесь, даже растительность. Почему же тогда именно такие планеты не заселены, а, например, жителям Японии досталась безжизненная, безвоздушная земля? Никто ведь так и не знает, как эти японцы сумели своими руками создать атмосферу. Они превратили мертвую пустыню в планету, которая по всем показателям почти так же идеальна для человека, как Земля. Это, конечно, чудо японских технологий, но ведь если бы этим людям предложили одну из Пустошей, им бы просто не пришлось создавать этого чуда?

Пьер слушал молча, поставив локти на подлокотники и уперев подбородок в ладони. Сквозь линзы своих затемненных тактических очков он пристально смотрел на собеседника, не решаясь ответить ему. Ведь сам он знал то, что не могло быть известно Игорю, это и вызывало замешательство.

– Я кое-что тебе расскажу, если ты никому об этом не скажешь, – сурово сказал Пьер, решившись. – Тебе, наверное, известно, что планета, которая теперь именуется Пустошью-1, находится на малом удалении от Земли. Она малопригодна для жизни, но находиться там не особо опасно. Когда Космическая экспансия только началась, власти Земли не знали, смогут ли найти планету, более подходящую для первой колонии, чем Пустошь-1, поэтому там был построен аванпост, который в случае чего был бы развернут до полноценной колонии. Опасения не подтвердились, и второй открытой планетой стала современная Европа. Затем последовали Азия, Россия и, как следствие, еще четыре Пустоши. Я не стану, конечно, рассказывать тебе всю сложную, почти вековую историю колонизации планет человечеством, хочу только, чтобы ты знал, что Пустошь-1 была открыта ранее Европы. Почему это важно? Она не стала пустовать – туда отправили людей для того, чтобы превратить планету в гигантский полигон. Никто тогда не был против такого решения, ведь теперь испытания оружия не угрожали населению и экологии Земли, но это имело и свои последствия. Заметив, что СМИ не особо интересуются успехами военных на чужой планете, власти стали разрабатывать совершенно новое оружие. Не спрашивай, какое именно, я и сам не знаю. Вслед за этим аванпост и полигон на Пустоши-1 стали лишь небольшими составляющими огромной секретной лаборатории, неизвестно что разрабатывающей. Искусственные спутники на орбите планеты отсутствовали, поэтому никто на Земле не мог знать, что там творится.

Пьер перевел дыхание и поднялся с кресла. Он подошел к окну и выглянул наружу, бросил взгляд на рощу, скрывающую наземные уровни лаборатории от глаз местных животных. В здешнем ландшафте преимущественно выделялись яркие голубоватые оттенки – бирюзовая листва на деревьях, которая была похожа на капусту, трава цвета ультрамарин. Небо отдавало зеленым, что одновременно успокаивало и возбуждало. Такой была Пустошь-5 – маленькая планета, расположенная почти на самой границе территории, колонизированной человеческой цивилизацией. Она находилась на примерно равном удалении от Пусотши-4, Пустоши-6 и Кеплера 2202. До Земли расстояние было значительно больше, не говоря уже о Европе и Территории Свободного Ислама, которые были расположены по ту сторону от Земли.

Игорь молчал и даже, казалось, не моргал. На его лице застыло недовольное выражение, и Пьер не знал, чем это недовольство было вызвано – новой информацией или все же доктором Мигелем Кортесом, который умел вызывать в Игоре раздражение даже зевком или поворотом головы. Возможно, это удавалось ему и просто фактом своего существования.

– Не буду вдаваться в подробности, потому что я их не знаю, эта затея завершилась успехом, – продолжил Пьер, пригладив волосы. – Остальные Пустоши, прости за каламбур, пустовали, поэтому военные решили оприходовать и их. Через некоторое время на Пустоши-1 произошла какая-то природная катастрофа. Так это, во всяком случае, объяснили тогда военные. Сейчас мы с тобой понимаем, что именно там могло случиться на самом деле, но это уже не так важно. Это событие повлекло за собой разлад в системе управления планетами. Жители Азии объявили планету независимой и создали свое правительство. Россия, Европа и Китай, колонизированный незадолго до этого, последовали их примеру. Земля сдала позиции и вынуждена была искать новые колонии, из которых могла бы безвозмездно выкачивать внутренности для своих нужд, и Экспансия продолжилась. Результат – наша цивилизация немного продвинулась к центру Вселенной, освоив такую же территорию, которую колонизировала ранее. Теперь Земля стала полноправным центром освоенного людьми мира, навечно получила в свое распоряжение четыре Титана, Кеплер 2202 и Перекосогорье. Конечно, Земле пришлось и раскошелиться. Так появились независимые Япония, Латинская Америка, Свободная Американская Федерация и Квазар-6. Еще одну планету необходимо было выделить мусульманам, которые не пожелали жить на одной планете с «неверными». После исчезновения священных мусульманских городов этот вопрос встал очень остро. Так появилась Территория Свободного Ислама. Кроме того, Земля «обозначила» еще четырнадцать Пустошей. Многие думают, что эти планеты – резерв, территории, которые нам придется освоить в случае глобального катаклизма. Но это не так. На каждой из Пустошей расположена такая вот секретная военная лаборатория. Что они разрабатывают – неизвестно. Но я, кажется, расставил все точки.

– Ясно, – быстро ответил Игорь, сверля Пьера глазами. – Я даже не хочу спрашивать, откуда ты все это знаешь и почему не сказал мне всего этого раньше. Так или иначе, теперь все становится на свои места. Оружие разрабатывается на планетах, максимально похожих на Землю. Не похоже на совпадение.

– Думаешь, кто-то хочет захватить Землю? – удивился Пьер. Ему самому не приходила в голову такая мысль. – Зачем?

– Не знаю, – Игорь пожал плечами и зевнул. – Но это так по-человечески.

В коридоре послышались шаги. Мигель вошел в кабинет, сияя от радости, с трудом сдерживая улыбку. Он держал в руке лист бумаги и иногда бросал на него восхищенный взгляд.

– В чем дело, доктор? Кто-то оставил Вам здесь любовную записку? – сардонически спросил Игорь.

– Почему же я сразу не догадался, что значили эти слова? – воскликнул доктор, не обращая внимания на слова Игоря.

– Какие слова? – поинтересовался Пьер и взглянул на бумагу в руках Мигеля.

– Я нашел на столе в кабинете руководителя лаборатории блокнот с личными записями, – ответил Мигель, тыча пальцем в листок. – Среди напоминаний о встречах, отчетов и прочей бытовой ерунды была одна странная запись. Там было написано: «Если вдруг что-то случится, я всегда могу сам вскрыть черные ящики. Стоит только ненадолго отлучиться с рабочего места».

Пьер поморщился и посмотрел на Игоря, который, конечно же, фыркнул и отвернулся.

– Ерунда какая-то, – воскликнул Пьер. – Кто пишет такие сообщения в своем блокноте? У него что, была амнезия? Он все забывал? Как же он мог быть руководителем?

– Ну, во-первых, руководителем лаборатории может быть и необразованный человек, не говоря уже о больном, – пояснил Мигель. – Ведь в обязанности этого человека входят лишь постоянный надзор за нижестоящими руководителями и получение выговоров от вышестоящих. Это я вам неофициально заявляю. Кроме того, так обычно и выходит. И мне не интересно, кому адресовано это сообщение – может, оно написано для нас. Факт, что оно поможет открыть ящики.

– Как? – невольно вырвалось у Пьера, он терпеть не мог, когда с ним говорили загадками.

– «Отлучиться с рабочего места», – Мигель сказал это так, словно эти слова сразу все объясняли.

– Не понимаю, – признался Пьер, а Игорь снова фыркнул.

– Это военная лаборатория, – пояснил Мигель, разведя руками. – Здесь некуда отлучиться, кроме уборной и личного кабинета. И в уборной вряд ли кто станет прятать коды от черных ящиков. Вывод очевиден.

– И Вы просто пошли в комнату руководителя и сразу нашли то, что нужно, да? – раздраженно поинтересовался Игорь.

– Да, – спокойно ответил Мигель. – В одном из ящиков. Нам повезло – этот человек действительно обладал плохой памятью, поэтому он записал для себя не кодовые слова, а сразу шифр, так что нам не придется тратить времени на расшифровку.

– Напоминает малобюджетный ужастик, – проворчал Игорь, уперев руки в боки. – Кто-то, кажется, совсем недавно говорил, что это секретная военная лаборатория, и что здесь все спрятано, и…

– Ладно, Игорь, успокойся, – призвал его Пьер. – Быть может, нам просто улыбнулась удача. Может ведь хоть раз в жизни она и нам улыбнуться?

– Мы находимся в сотнях световых миль от дома, внутри заброшенной лаборатории, где непонятно почему погиб весь персонал, в компании еще пяти незнакомых вооруженных солдат и подозрительного вида ученого, и ты говоришь об удаче? – Игорь покачал головой и скорчил гримасу.

Мигель ввел нужную последовательность символов, и замок, тихонько скрипнув, освободил скобы, расположенные на верхней части одной из боковых стенок ящика и на его крышке. Внутри оказались, как ни странно, различные бумаги. При дальнейшем их изучении стало ясно, что помимо информации о деятельности лаборатории и личных данных персонала здесь было много бесполезных записей и просто чистых листов.

– Это займет больше времени, чем я полагал, – задумчиво произнес Мигель после получасового изучения бумаг вместе с Пьером и Игорем. – Судя по всему, руководитель был действительно глуповатым человеком. Думаю, ему было сказано держать в недоступном месте любые важные данные, вот только не было уточнено, какие это – «важные».

Игорь громко хохотнул и поднял перед собой небольшой клочок бумаги, исписанный мелким, но аккуратным почерком.

– Этот придурок прятал в этом ящике похабные стишки своего сочинения, – пояснил он, продолжая хохотать.

– А сейчас он мертв, – напомнил Мигель, сурово скосив глаза в его сторону. Пьер вздохнул и покачал головой.

Игорь перестал смеяться, улыбка сползла с его лица. Однако долго сохранять серьезность ему не удалось и, прыснув, он выдавил сквозь смех:

– А теперь он еще и мертв! Вот неудачник…

* * *

– Вы уверены, что Вам нужны именно эти люди?

– Да, я уверен.

– Но у нас много других оперативников, более квалифицированных и…

– Рад за вас, но все же мне нужны именно капитан Этьен и капитан Русланов.

– Кхм, кхм… Послушайте, мы только два дня назад перевели их на новую должность. Они сейчас далеко, и мы не можем переговорить с ними.

– Вот и чудненько! Пока что нам это и не нужно.

– Простите, я не расслышал, из какого Вы управления?

– Немудрено, что Вы не расслышали, я ведь не говорил.

– Этот документ заверяет Ваши полномочия, но здесь даже не упоминается Ваше имя.

– Меня зовут Матиас Кох, и если я скажу Вам, где работаю, мне придется Вас убить.

– Ммм… Вы шутите, да?

– Конечно. Так что насчет этих двоих?

– А что на их счет?

– Вы, руководитель организации, обязаны знать о них.

–Что Вас интересует?

– Все! Я присяду, если Вы не возражаете.

* * *

– Предлагаю больше не называть эти ящики «черными», – предложил Игорь, скомкав в руке очередную бесполезную бумажку. – Предлагаю называть их «мусорными».

– В какой-то степени я с тобой согласен, – сказал Пьер, пригладив волосы. Возле его ног уже лежала целая гора скомканных листков и порванных пополам небольших картонных папок. – Когда я услышал слова «черный ящик», мне казалось, что это будет какой-то автоматический сборщик данных, компьютер или самописец, а не буквально обыкновенный металлический черный ящик.

Полезных документов было мало. В основном копии, но юристов и делопроизводителей на планете не было, так что это не было проблемой.

– Вот, я отсортировал личные дела и выбрал из них шесть штук, – воскликнул Мигель, глубоко вздохнув. На его коленях теперь лежало несколько файловых папок. – Это данные людей, занимавших ключевые посты в лаборатории. Нам недостаточно знать только их имена – нам нужно внимательно ознакомиться с их характеристиками, установить, какие контакты они имели на этой планете и на других. Все это поможет понять их действия в момент аварии. Возможно, выстроив правильную последовательность событий, мы сможем найти изначальную причину того, что здесь произошло.

– Я обнаружил график проведения экспериментов и журнал заместителя этого идиота, – сказал Игорь, показывая остальным то, что нашел. – Трудно, конечно, сразу понять, насколько этот заместитель благоразумнее своего начальника, но будем надеяться на лучшее. Что у тебя, дружище?

Пьер поджал губы и отрицательно покачал головой. Затем положил поверх стопки уже просмотренных и отложенных бумаг небольшой блокнот с кожаной обложкой, который уже некоторое время вертел в руках.

– Только это, – пояснил он. – Личный дневник сотрудника по имени Айлин Макклендон. Не уверен, что там есть какая-то важная информация, но записи очень корректные и содержательные. Может, что-то и найдем.

– А если у парня были какие-то… ммм… скажем, не совсем нормальные наклонности? – поинтересовался Игорь, пытаясь почесать грудь, скрытую за толстым нагрудником.

– Не совсем нормальные наклонности были у начальника, – хмуро напомнил Пьер.

Мигель потер пальцем подбородок и извлек из ящика, стоящего на полу позади него, кипу папок, которые только что пересмотрел. Затем он разделил ее на три почти равных части и протянул одну Пьеру, а другую Игорю.

– Этот ежедневник тоже может пригодиться, – сказал доктор, когда его коллеги приняли протянутые им документы. – И запомните, капитан, если Вам хоть что-то на секунду показалось важным – проверьте это. Лишним не будет.

Игорь взвесил на ладони свою часть папок, кивнул и сложил у себя на коленях.

– А с этим-то что делать? – непонимающе воскликнул он. – У нас и у самих такие стопки есть.

– Нужно найти личное дело этого сотрудника, может, он занимал далеко не последнюю должность в этой лаборатории, – пояснил Мигель. – Есть ведь какая-то причина, по которой его дневник засунули в черный ящик…

– …в мусорный ящик, – напомнил Игорь и погрузился в изучение бумаг.

В течение следующих нескольких минут Пьеру пришлось много раз повторять, как звучит фамилия человека, дело которого нужно было найти. И к тому моменту, когда документы были найдены, все трое знали его имя наизусть.

– Нашел! – победоносно воскликнул Игорь. – «Айлин Макклендон. Тридцать два года. Гражданин Аргентины, Земля. Аргентинец. Лаборант».

– Что еще? – поинтересовался Пьер, откладывая в сторону папки.

– Ну, – многозначительно протянул Игорь. – Еще есть характеристики, психологический портрет, заметки руководства…

– Психологический портрет? – переспросил Мигель. – Там есть что-то, на что стоит обратить внимание?

Игорь погрузился в чтение бумаг и через некоторое время отрицательно покачал головой.

– Едва ли, – констатировал он и, вздохнув, почесал затылок. – Вспыльчив, импульсивен, чувствителен, трудолюбив. Прирожденный ботаник.

– И много ты встречал вспыльчивых ботаников? – поинтересовался Пьер.

Игорь пожал плечами и улыбнулся. Мигель в это время сосредоточено вглядывался в потолок, ритмично постукивая по губам указательным пальцем. Мысли его были где-то далеко.

– А что в записках руководства? – спросил Пьер.

– В заметках, ты хотел сказать? – поправил Игорь и, когда Пьер никак на это не отреагировал, ответил: – Много различных сообщений тут. Например, копия выговора. Этот парень устроил шумный спор с главным техником, и всю эту картину лицезрел весь персонал одного из отделений лаборатории.

– Какое именно отделение? – прервал Пьер. Ему хотелось собрать как можно больше информации, которая могла оказаться полезной. И особенно полезной информацией он считал ту, которая поможет понять, что вообще происходило на этой планете.

– «Отделение лаборатории номер 4», – вычитал Игорь и усмехнулся. – Ты действительно думал, что здесь написано: «Отделение лаборатории по изучению кровожадных чудовищ»?

– Попытка – не пытка, – хмуро буркнул Пьер в ответ и откинулся на спинку кресла.

– Итак, – продолжил Игорь. – Еще тут… ммм… вот, Пьер, запиши – главного техника зовут Эрнан Хуарес. Так вот, выговор составлен так, что человек, получивший его, чувствует себя не просто поступившим неправильно, а морально униженным.

– Значит, начальство Айлина недолюбливало, – задумчиво заметил Мигель, тоже откинувшись на спинку кресла.

– Хо-хо! – громко воскликнул Игорь и ткнул пальцем в один из документов. – Вот это вот я понимаю история!

– Что тебя так заинтересовало? – Пьер был несколько удивлен подобной реакции товарища. – Там что, все-таки есть что-то про чудовищ?

– Лучше! – крикнул Игорь и заерзал в кресле от переполнявших его чувств.

– Разве может быть что-то лучше чудовищ? – снова удивился Пьер.

– А ты послушай, – предложил Игорь и начал зачитывать вслух: – «…в связи с этим прошу Вас проинформировать вышестоящие лица о прямом невыполнении указаний заместителя руководителя колонии «Пустошь-5» сотрудником Макклендоном А. …»

– В связи с чем? – не понял Мигель.

– Вот! – торжественно произнес Игорь и поднял вверх указательный палец. – Это и есть самое «оно». Написано чуть раньше, чем уже зачитанное мной: «На замечание заместителя руководителя колонии «Пустошь-5» о том, что романтические отношения между сотрудниками колонии не приветствуются, лаборант Макклендон А. заявил, что они (романтические отношения) все-таки не запрещены, а просто нежелательны, поэтому прекращены не будут. После этого разговора заместителем руководителя колонии «Пустошь-5» был составлен протокол, согласно которому сотрудникам колонии запрещается вступать в романтические отношения друг с другом (копия протокола приложена). Лаборант Макклендлон А. отказался принимать условия нового протокола…».

Пьер присвистнул.

– Парень-то действительно горяч, – заметил он. – Ради любимой готов был потерять работу.

– Его любимая тоже потеряла бы свою должность, – добавил Мигель.

– В этом документе нет упоминания о пассии нашего лаборанта? – поинтересовался Пьер.

Игорь отрицательно покачал головой.

– А кем написаны эти выговоры и сообщения? – спросил Мигель, задумчиво склонив голову набок.

– Так, – Игорь принялся искать подписи. – Не поверите! Заместителем руководителя колонии «Пустошь-5».

– Странная у человека привычка писать о себе в третьем лице, – заметил Пьер, поднимаясь с кресла. Он подошел к окну и, вглядываясь в голубой пейзаж, стал перебирать в голове все то, что уже узнал. В голове его рождались сумасшедшие предположения о том, как молодой лаборант в порыве ярости выпускает из клеток ужасных чудовищ, чтобы покарать нечестивцев, мешающих воссоединению его сердца и сердца его возлюбленной. Другими словами, некоторое время он не участвовал в разговоре.

– Странный парень этот заместитель, – сказал Мигель, сложив руки на груди.

– Заместитель – женщина, – с довольной улыбкой на лице отозвался Игорь. – Я нашел ее дело – «Чхве Ынхе. Тридцать девять лет. Гражданка Республики Корея, Азия. Кореянка. Заместитель руководителя колонии». В деле написано, что она не замужем.

– Думаете, поэтому она так остро реагировала на отношения между подчиненными, капитан? – спросил Мигель, протягивая к Игорю руку, чтобы взять документы.

– Возможно, почему нет? – Игорь пожал плечами и передал Мигелю папку.

– Никаких намеков на то, за кем ухаживал лаборант, нет? – спросил Мигель, перелистывая документы. Он быстро пробегал глазами по строчкам, выискивая только слова с заглавными буквами. При этом успевал еще проверить, не содержит ли документ упоминаний каких-либо должностей.

– Думаю, к девушке эта кореянка относилась более благосклонно, – предположил Игорь. Он поднялся с кресла и подошел к Пьеру, который все строил и строил предположения о коварных замыслах двух влюбленных молодых людей.

– Нет, ничего так не складывается, – подытожил Пьер и повернулся к Игорю. – Едва ли отношения между этими двумя как-то повлияли на произошедшее.

– Почему же? – удивился Игорь. – Парень мог в порыве чувств выпустить что-то из клетки.

– Мне тоже пришла на ум такая мысль, – Пьер согласно кивнул и сложил руки на груди. – Но это имеет мало смысла. Если бы он выпустил на волю какое-то хищное животное или задействовал бы какое-то секретное оружие, то непременно погубил бы и себя, и свою возлюбленную. Ты спросишь: «Почему?». А я отвечу так – даже если бы они вдвоем не пострадали бы от самого этого действия, то они просто-напросто погибли бы от голода, ведь транспорт с Земли могут вызвать только руководитель колонии и еще несколько человек.

– А с чего ты вдруг решил, что его девушка не может быть среди этих людей? – спросил Игорь, облокачиваясь о стену.

Пьер хмыкнул и потер пальцем верхнюю губу.

– Об этом я не подумал, – признался он.

В это время Мигель закончил исследование документов, не обнаружив в них ничего важного для расследования. Некоторое время он просто сидел, уставившись в одну точку и качая одной ногой, закинутой на другую, а затем, вспомнив о чем-то, повернулся к Пьеру.

– Капитан Этьен, Вы ведь говорили о личном дневнике Макклендона? – спросил он.

Пьер хлопнул себя ладонью по лбу.

– Точно! – с досадой воскликнул он. – Как же я мог забыть?

Он в два шага оказался возле стола, перебрал несколько документов, лежащих на нем, и извлек из-под них тот самый блокнот с кожаной обложкой.

– Вот он, – Пьер открыл книжку на первой попавшейся странице и стал изучать написанное. – Здесь он пишет о том, что забыл отрегулировать настройки масс-спектрометра, в результате чего эксперимент и провалился. А разве может провалиться эксперимент из-за неверных настроек масс-спектрометра?

– Подожди-подожди, а какой эксперимент? – поинтересовался Игорь, подойдя к Пьеру и заглядывая ему через плечо.

– Здесь написано, – неуверенно начал Пьер. – Но я даже прочесть этого не смогу.

– Молодой человек был влюблен, – напомнил Мигель, обхватив колено руками. – Значит, едва ли не на каждой странице должно мелькать имя его пассии.

Пьер бегло осмотрел пару страниц и закивал головой.

– «Лига», – прочел он. – Айлин многократно упоминает это имя.

Игорь взял папки, в которых содержались документы важнейших должностных лиц на колонии, которые отложил Мигель.

– Ну, что я говорил? – победоносно воскликнул он и бросил на стол одну из папок. – «Лига Меднис. Главный медик».

Мигель бросил на Игоря недовольный взгляд, однако ничего не сказал. После этого он взял папку с документами Лиги и начал изучать ее. Тем временем Игорь указал пальцем на дневник Макклендона и сказал Пьеру:

– Посмотри самый конец дневника. Какие там записи?

Пьер открыл последнюю страницу и зачитал вслух:

– «…закончим к началу сентября. Сверху до сих пор не спустили никаких дальнейших распоряжений. Думаю, это не связано с тем, что Ынхе хочет выслать меня отсюда, иначе распоряжения получили бы другие лаборанты или Гандхи. Но пока руководство молчит. Видимо, у них и без нас с Лигой проблем хватает. Что ж, меня это вполне устраивает. А вот Лига не очень рада. Она говорит, что рано или поздно до меня доберутся. Быть может, мне стоит согласиться с ней? Узаконить наши отношения? Но я еще не готов, да и сама она еще не готова. Да и не факт, что это выход из ситуации. Но ведь я люблю ее, почему я сомневаюсь?»

Когда Пьер закончил, Игорь хохотнул и хлопнул его по плечу.

– Вот видишь, – весело сказал Игорь. – Живут себе люди спокойно, ни о чем не беспокоятся. А этот Айлин сидит и сам перед собой оправдывается.

– Не вижу ни логики, ни смысла в том, чтобы держать это среди важных документов, – признался Пьер, захлопнув блокнот. Он сделал пару шагов в сторону двери, но затем остановился и, повернувшись к Мигелю, сказал: – Дневник оканчивается немного странно, не находите, доктор?

Мигель поднялся с кресла, засунул руки в карманы и, раскачиваясь взад-вперед, медленно ответил:

– Исходя из моего опыта, едва ли во время чрезвычайного происшествия человек станет писать такие, по сути, неважные вещи, да к тому же еще столь подробно.

– На мой взгляд, написано не очень-то и подробно, – заметил Пьер.

– А мне кажется, что во время чрезвычайного происшествия человек вообще едва ли сядет писать что-то в дневник, – добавил Игорь, пожав плечами.

Мигель устремил свой взор в потолок, взвешивая слова Игоря, а затем, словно нехотя, кивнул.

– Да, пожалуй, соглашусь, – ответил он. Затем помолчал немного и добавил: – Но все же обычно перед аварией или подобной катастрофой заметны некоторые изменения в показаниях приборов, в действиях работников или состоянии изучаемых объектов. Подобные вещи заметны всем, и лаборант обратил бы на них особое внимание.

– Необязательно, – не согласился Пьер. – Но я думаю, что это не единственный дневник Макклендона.

– Да какая разница, сколько дневников было у этого парня? – раздосадовано воскликнул Игорь. – Мы ведь не биографы! Нам нужно установить причину трагедии, разве нет?

Мигель окинул взглядом документы, разложенные на столе.

– Вы правы, капитан Русланов, – заключил он. – Пожалуй, нам придется все-таки открыть лабораторию, чтобы разобраться, что здесь произошло. Но сначала соберем воедино всю ту информацию, что уже нашли.

* * *

– Ну что же, пожалуй, их действительно можно назвать лучшими кандидатами для выполнения нашего задания.

– А что за задание, если не секрет?

– Это конфиденциальная информация.

– Хорошо. Но почему именно Вы прилетели сюда, к нам? Почему не вызвать нас самих? И почему вообще именно эти двое?

– Разве Вы не знаете, что подобные вопросы задавать неуместно?

– Я понимаю это, профессор Кох, но это мои люди. Я отвечаю за них и…

– Кое-что я могу рассказать Вам. Нам необходим человек, который сможет подготовить спасательный отряд для эвакуации важных документов и оборудования с территории незнакомой базы. Этот человек должен быть не просто быстрым, точным и сильным бойцом, как обычные солдаты, а обладать навыками разведчика, следователя и следопыта в одном лице.

– Один человек?

– Да.

– Но Вы запросили документы на двоих.

– Может, это Вас и удивит, но я помню. И капитан Этьен, и капитан Русланов подходят нам, но они еще не прошли весьма важного… ммм… испытания.

– Какого еще «испытания»?

– Испытания на выживание, пожалуй… и это самое испытание они проходят прямо сейчас.

* * *

Ожидая возвращения испанца с его «общим планом дальнейших действий», офицеры, как обычно, коротали время за беседой.

– А что ты думаешь насчет Империи? – как бы промежду прочим спросил Игорь. Он сидел, развалившись в кресле, забросив ноги прямо на стол, даже не удосужившись убрать с него документы.

– Насчет Империи Чай Ни? – решил уточнить Пьер. Он присел на край небольшого выступа под оконной рамой, который и подоконником назвать-то было нельзя, и сцепил пальцы на затылке.

– Нет, черт побери, насчет Священной Римской, – огрызнулся Игорь, вскинув руками. – О какой еще империи я могу тебя спрашивать? О торговой, конечно.

– А что я думаю? – Пьер пожал плечами. – Мое дело выполнять приказы, а не думать. Ладно-ладно, не кипятись. Мне тоже не нравится, как все это выглядело. Император так долго держал все под контролем, так долго давал отпор правительствам, что просто не верится, что он вдруг просто так решил все прекратить.

– Я помню, когда транслировали его речь, в которой он объявил, что Торговой империи больше не существует, – хмуро добавил Игорь. – Он чуть ли не плакал. Я думаю, что его заставили. Не могли разрушить Империю прямым путем, решили ударить исподтишка.

– Да и как же они могли разрушить Империю? – согласился Пьер. – Сколько миллионов рабочих мест она предоставляла? Может, даже миллиарды. Сколько людей получили кров, еду, одежду благодаря ей? А ведь деньги, которые тратились на это, по сути черпались из бюджета планет. Торговую империю, если я не ошибаюсь, правительства поддерживали только несколько месяцев.

– Ну да, – Игорь кивнул. – А потом до них дошло, что Империя не просто структура и рынок сбыта, но и конкурент. Помнишь, люди гонялись за гражданством Империи? Ведь человек с таким гражданством может обращаться по всем вопросам не к своему правительству, а к Торговым представителям. А те, в свою очередь, предоставляли услуги по обеспечению жизнеспособности на любой планете – туда, где был нужен метан, они поставляли метан, туда, где нужен был углерод, они поставляли углерод.

– К тому же, по себестоимости, – напомнил Пьер.

– Вот именно, – Игорь поднялся с кресла и стал ходить по комнате взад-вперед. – В итоге налоги шли в казну Империи, а правительства оставались с носом. Все рычаги давления на население дали сбой. Нельзя было посадить в тюрьму первого попавшегося беднягу, ведь суд теперь состоял из двух частей – Планетарный Суд и Суд Торговой империи. И, кстати, именно Империя стала инициатором судебной реформы! И просто уничтожить Империю у правительств теперь не было возможности, ведь все правительства людской цивилизации зависели от Империи и императора. Заставить его разрушить Империю своими собственными руками было единственным возможным выходом.

– Верно, – Пьер глубоко вздохнул. – Пока еще все по инерции идет неплохо. Но пройдет несколько лет…

– …и все вернется в былое русло, – закончил Игорь. – Безработица, произвол суда и полиции, нищета – все, как в старые времена.

Пьер откашлялся и, наклонившись вперед, подозвал Игоря к себе.

– Ходят слухи, – начал он, когда его товарищ приблизился. – Что правительства имеют рычаги давления исключительно на самого Императора. Понимаешь, что это значит?

Игорь кивнул и ответил:

– Это значит, что кто-то другой может возглавить Империю. Воссоздать ее на обломках.

– Да, – Пьер провел рукой по бороде и принял позу мыслителя. – Пока обломки не раскрошились окончательно, мудрый правитель может собрать их воедино и вдохнуть в них жизнь.

Игорь усмехнулся и отошел назад.

– Но, так или иначе, это всего лишь слухи, – заключил он.

– Добавлю лишь, что слухи эти ходят среди «высоких людей», – заметил Пьер. Как раз в это время вошел Мигель, услышавший последние слова. Они явно заинтересовали его, но как человек, привыкший к секретам, спрашивать он ничего не стал.

– Итак, – воскликнул он, разведя руки в стороны. – Мы имеем некий план устройства колонии, в котором перечислены все предполагаемые действующие лица событий, приведших к катастрофе. Лоуренс Ферфакс, руководитель колонии, сорок шесть лет, американец, гражданин САФ. Чхве Ынхе, заместитель руководителя колонии, тридцать девять лет, кореянка, гражданка Республики Корея, Азия. Гадах Гандхи, научный руководитель лаборатории, пятьдесят два года, индиец, гражданин Индии, Земля. Марко Вукович, руководитель службы материального контроля, сорок один год, хорват, гражданин Хорватии, Европа. Эрнан Хуарес, главный техник, тридцать шесть лет, мексиканец, гражданин США, Земля. Лига Меднис, главный медик, двадцать шесть лет, латвийка, гражданка Польши, Европа. Айлин Макклендон, лаборант, тридцать два года, аргентинец, гражданин Аргентины, Земля.

– На вопрос: «Что мог дать молодой девушке простой лаборант?» я бы ответил: «земное гражданство», – задумчиво пробормотал Игорь, ни к кому в частности не обращаясь.

– Как гражданство этих людей поможет нам в решении нашей проблемы? – поинтересовался Пьер.

Мигель закусил губу и приподнял одну бровь.

– Никогда нельзя точно сказать, что важно для нашей работы, а что – нет, – неуверенно протянул он и погладил свою бороду. – Я бы хотел надеяться, что это не межпланетный саботаж, но…

Пьер прошелся по комнате вперед-назад и, окинув взглядом помещение, указал рукой в сторону двери.

– Значит, нам все же придется открыть лабораторию? – спросил он и подошел к Мигелю.

– Да, – ответил Мигель. – Честно признаюсь, что еще ни разу нам не удалось установить причину аварии, не открывая запечатанных помещений. Но мы всегда проводим предварительные процедуры. Подобных вещей нужно всеми силами стараться избегать.

– Каких вещей? – удивился Игорь. – Стараться избегать секретных лабораторий? Но это ведь и есть наша работа – залезать в запечатанные помещения, разве нет?

– Нет, капитан, – недовольно отозвался Мигель. – Наша работа – найти причину аварии и сообщить об этом руководству, чтобы избежать других подобных аварий. Благодаря нашей работе предотвращено уже две аварии на Титане-2, три аварии на Пустоши-9 и одна – на Перекосогорье.

– Вот только третью «аварию» на Титане-2 предотвратить не удалось. А на Перекосогроье мы с Пьером были лично, – меланхолично напомнил Игорь и сложил руки на груди. – Там у местных сейчас много вакансий на должности дворников и патологоанатомов.

– Да, доктор, – добавил Пьер. – Ваши усилия стоили немного – лабораторию разорвало изнутри. Когда мы это увидели своими глазами… даже не поверили. А тела!

– Некоторых людей приходилось собирать, как пазл, – продолжил Игорь. Кулаки его были сжаты, он смотрел куда-то вниз, но перед взором его вставала кошмарная картина разбросанных изувеченных тел, которую он уже не сможет забыть до самой смерти. – А некоторых собрать так и не удалось. К тому же, на планете еще находится и аванпост. Целый город. И многие жившие там были родственниками тех, кого мы собирали.

Мигель шумно вздохнул и отвернулся.

– Я тоже уже многое видел, – осипшим голосом ответил он. – В том числе и такое, что не приснится вам и в страшном сне. На Перекосогорье людям повезло – они хотя бы умерли сразу.

Затем он откашлялся, тряхнул головой и снова повернулся к Пьеру и Игорю лицом.

– Не будем отвлекаться, – сухо сказал доктор, заложив руки за спину. – Нам нужно собрать некоторое снаряжение и документы, которые пригодятся внизу. Найдите остальных солдат, пусть тоже будут готовы.

– Хотите начистоту? Я им не доверяю, – тихо признался Пьер. – Мы столько времени здесь, а они даже ни разу не поинтересовались ходом расследования.

– Ну, я тоже считаю, что место солдата – подальше от начальства, – усмехнулся Игорь. – Но, пожалуй, соглашусь. Какие-то они странноватые. И держатся все вместе.

– Они впятером из одной команды, – сказал Мигель, переминаясь с ноги на ногу. – Они работали в команде зачистки, как и вы. Их было двенадцать человек, но на последнем задании случилось непредвиденное – команда расследования плохо поработала, поэтому в лаборатории осталось нечто, о чем никто не знал. Это нечто погубило шестерых из них, а одного навсегда оставило инвалидом. Сейчас он и говорить не может. Я точно не знаю, почему пятерых оставшихся назначили в нашу группу, и мне они тоже не по душе. Какое-то необъяснимое чувство.

– Тем не менее, необходимо предупредить их о том, что мы так и не имеем предположений насчет произошедшего здесь, – заключил Пьер, глубоко вздохнул и вышел в коридор.

Игорь подождал, пока эхо шагов товарища утихнет, а потом обратился к Мигелю:

– А что было это за «нечто», которое погубило их отряд?

Мигель неуверенно пожал плечами.

– Не имею ни малейшего представления, – признался он. – И они тоже не знают. Или только говорят, что не знают.

* * *

– Получается, это Ваше руководство спустило распоряжение об их переназначении?

– Да, это ведь очевидно.

– Мне еще пришлось уговаривать их перейти на новые должности. Вы отправили их туда из своих соображений. Зачем?

– Если отправили, значит, так было нужно.

– И это весь Ваш ответ?

– А Вы действительно полагали, что я Вам все расскажу?

– Нет, конечно, профессор Кох, но ведь это мои люди. И дело даже не в том, что я несу за них ответственность.

– А в чем же тогда дело?

– Они… мои хорошие знакомые.

– Друзья?

– Ну, не совсем друзья. Мы многое пережили с ними вместе. Раньше мы работали в одной команде, так сказать. Затем я получил повышение.

– Но ведь и они получили повышение?

– Верно. Но они тогда стали участвовать в программе зачистки, а меня перевели в штаб.

– Судя по Вашему голосу, это не особо Вас обрадовало.

– Ваша правда! Я еще молод… относительно… я был бы гораздо полезнее, если бы оставался солдатом.

– Но Вы, видимо, хорошо справляетесь, раз руководство оставило Вас здесь.

– Да, возможно. Тыкать пальцами в монитор намного проще, чем стрелять на поражение с дальней дистанции.

– Вернемся все же к нашим капитанам. Стало быть, Вы переживаете за них?

– Ммм… да! Пожалуй, да.

– Почему так неуверенно?

– Был некоторый… конфликт у нас с Игорем.

– С капитаном Руслановым?

– Угу. Но это было давно. Я бы не хотел, чтобы они пострадали.

– Поверьте, я бы тоже этого не хотел.

* * *

Когда Пьер закончил свою короткую, но содержательную речь, на лицах солдат не отразилось даже намека на понимание, об энтузиазме и говорить было нечего. Конечно, шлем скрывал лицо солдата, были видны только глаза, но и в глазах этих ничего не отражалось. Пьера даже передернуло.

– Прошу вас только проявлять осторожность, – добавил Мигель, стоявший по правую руку от Пьера во время всей его речи. – Мы до сих пор не знаем, по какой причине произошла катастрофа, поэтому старайтесь ничего не касаться и ни во что не стрелять, не уведомив меня или капитана Этьена.

– А я? – удивился Игорь. Он стоял позади Пьера с левой стороны, и в кобуре у него был взведенный пистолет на случай, если кто-то из солдат вдруг решит выкинуть какой-нибудь фокус.

– …или капитана Русланова, – добавил Мигель, вздохнув.

Солдаты по-прежнему не проявляли никаких признаков понимания.

– Вопросы есть? – громко спросил Пьер.

Реакции не последовало.

– Раз вопросов нет – всем разойтись и подготовиться к началу операции, – командным голосом продолжил он. – Сбор через двадцать минут возле запечатанного входа.

Солдаты синхронно отдали честь, повернулись и вышли в коридор.

Игорь подошел ближе к Пьеру и положил ему руку на плечо.

– Слушай, дружище, – прошептал он ему на ухо. – Я чуть пистолет не выхватил. Что с ними такое?

Пьер отстранил Игоря и отошел вглубь комнаты. После этого он подозвал к себе обоих.

– Слушайте, я тоже не понимаю, что с этими парнями, – признался он, сложив руки на груди. – Они ни на что не реагируют. При этом они какие-то синхронные, что ли? Не сговариваются, но даже шагают абсолютно одинаково.

– Меня это тоже тревожит, – Мигель согласно кивнул и провел рукой по волосам. – Я ни разу даже не слышал их голосов. Не удивлюсь, если и они у них одинаковые.

– Если они вообще умеют разговаривать, – задумчиво добавил Игорь.

– А еще, заметили ли вы, что я им сказал? – продолжил Пьер. – Я сказал им, что сбор будет возле запечатанного входа. Но это немного неверно. То есть, вход, конечно, запечатанный, но кто знает, сколько здесь запечатанных дверей? Правильнее было бы сказать: «У входа в лабораторию». Но это их не смутило.

– Скажи, Пьер, – тихо сказал Игорь, оглядываясь на дверь. – Тебе это тоже пришло в голову?

– Что пришло в голову? – не понял Пьер.

– Не делай только вид, что не думал об этом, – Игорь насупил брови. – О том, что там, где были эти ребята, все произошло не так, как записано в документах.

– Да, – признался Пьер. Он провел рукой по бороде, размышляя о чем-то.

Поняв, что капитан не собирается дополнять свой ответ, Мигель обратился к Игорю:

– А что же, по-Вашему, произошло?

– Вполне возможно, что в лаборатории, где произошли те события, на свободу ничего не вырывалось, – хмуро начал Игорь. – Может, у этих пятерых просто отчего-то крышу снесло, вот они и положили остальных. А одного не добили – может, сочли умершим.

– Вы говорите страшные вещи, – Мигель нахмурился и покачал головой.

Это заявление заставило Игоря громко расхохотаться, чем он вывел из ступора Пьера и удивил Мигеля.

– Чудовища и вирусы ему не страшны, а сумасшедшие солдаты для него – ужас, – пояснил Игорь Пьеру, показывая на Мигеля большим пальцем через плечо.

Вскоре вся команда из восьми человек находилась перед массивной двойной дверью, ведущей в лабораторию. Судя по схемам и картам, за этими дверьми находились только складские и офисные помещения лаборатории, а исследовательские и экспериментальные помещения – на подземном уровне. Стало быть, с той стороны едва ли скрывалась опасность. Но ведь зачем-то эти двери запечатали?

Солдаты, как и всегда, были спокойны и не проявляли ни капли интереса к происходящему. Однако теперь они были вооружены и, скорее всего, готовы к любым неожиданностям. Это вызывало еще большее волнение у офицеров и доктора Кортеса. Именно им, как руководителям операции, надлежало снять печати с этих дверей и войти в них первыми. А это означало, что подозрительные солдаты будут все это время находиться у них за спиной.

– Ну, – сказал Мигель, вздохнув. – Приступим.

Он приложил свою карту доступа к считывающему экрану механизма, которым были запечатаны двери. Механизм издал короткий сигнал, означающий, что запрос принят и одобрен, а затем из него резко выскочила небольшая рукоять. Мигель взялся за нее и потянул вниз. Раздался щелчок, и механизм распечатал двери.

Игорь тряхнул головой, когда по его телу пробежал холодок, а затем аккуратно отстранил доктора от двери. Пьер подошел к товарищу и, спустив винтовку с предохранителя, кивнул ему. Игорь кивнул в ответ и резким движением толкнул двери вовнутрь, отскочив при этом влево. Пьер вскинул свое оружие и был готов стрелять при первой необходимости, однако за дверьми было слишком темно, чтобы хоть что-то рассмотреть. Игорь быстро среагировал и бросил во тьму осветительный снаряд. Тот вспыхнул, едва коснувшись пола, и предоставил взору офицеров длинный, совершенно пустой коридор.

– Чисто, – констатировал Пьер, когда снаряд исчерпал свою энергию, и опустил винтовку.

– Странно, а где же все оборудование? – спросил Мигель, видимо, сам у себя, подойдя к дверям, и коридор отозвался гулким эхом его слов.

– Игорь, сколько у тебя еще светилок? – спросил Пьер, пытаясь не обращать внимания на ощущение на своей спине холодных пристальных взглядов.

– Ну, штуки четыре еще, – неуверенно отозвался Игорь.

– Не нужно тратить их, – сказал Мигель и сделал несколько шагов по коридору. – Нам хватит света ваших фонарей на винтовках, чтобы добраться до комнаты охраны.

– Зачем нам комната охраны? – поинтересовался Игорь.

– Там находится распределительный щит, – ответил Мигель. – Оттуда мы сможем включить общее освещение лаборатории.

– Тогда не будем медлить, – воскликнул Пьер и, включив фонарь, расположенный под дулом винтовки, стал медленно продвигаться вперед по коридору. Ему даже стало немного легче от осознания того, что он хотя бы немного удаляется от этих странных солдат.

– Если электричество отключено, то его, наверное, здесь и нет, – предположил Пьер и, не удержавшись, оглянулся, чтобы посмотреть на оставшихся позади солдат. Их силуэты были уже слабо различимы.

– Вряд ли, – отозвался Мигель. – На крыше установлены солнечные батареи.

– Тогда почему отключено освещение? – резонно поинтересовался Игорь. – Они решили сэкономить энергию перед смертью?

– Здесь был еще первый отряд, – напомнил Пьер. – Они здесь все и запечатали.

– Что-то не сходится, – еле слышно произнес Мигель.

Звонкие шаги трех человек нарушали тишину, царившую в этом коридоре. Неизвестно было, сколько времени прошло после аварии на секретной военной лаборатории на Пустоши-5. Первая группа покинула планету несколько месяцев назад. Вся документация была настолько зашифрована, что даже вместо дат использовались коды и шифры. Имена, которые носили местные руководители, тоже могли быть ненастоящими. Команда расследования не должна знать, кто, когда и как работал в этом засекреченном месте, должна была лишь выяснить причину аварии.

– Когда мы включим освещение, я должен буду отдать им приказ следовать за нами, – тихо сказал Пьер.

– Верно, – согласился Игорь, поняв, что речь идет о солдатах. – Это пугает, да?

– Не пугает, – Пьер неоднозначно мотнул головой. – Злит.

– Почему это злит Вас, капитан? – удивился Мигель.

– Вы сами сказали, что мы с Игорем не просто солдаты, а те, кто пытается в чем-то разобраться, – напомнил Пьер. – Так вот, не уверен, что Игорь чувствует то же самое, что и я, но могу с уверенностью сказать, что все наше предприятие закончится плохо.

– Меня тоже не покидает такое чувство, – согласился Игорь. – И это не какое-то непонятное предчувствие – это нечто совершенно определенное.

Мигель пожал плечами, чего в темноте никто, конечно же, не разглядел. У него самого на душе было беспокойно, но ничего конкретного он сказать не смог бы. И он понимал, что офицеры тоже не просто так говорят об этом. Неприятный холодок пробегал по спине в любую секунду, когда он думал о солдатах. Чувство незащищенности и беспомощности. И самое неприятное – ощущение неопределенности. Они не были врагами и не были друзьями – первый шаг был за ними. Они могли напасть или помочь. Никто не поддержит руководителя, который стал палить по подчиненным, потому что они странные.

– Это оно? – с некоторым нетерпением спросил Игорь, направив луч фонарика на дверь с надписью «Охрана».

– Надеюсь, что да, – вздохнув, сказал Мигель и, подойдя к двери, повернул ручку.

– Заперто? – хмуро спросил Пьер.

Мигель промычал что-то утвердительное и, засунув руку в карман плаща, начал там что-то искать.

– Помните, я спрашивал у вас про Дознавателей? Если бы в нашей команде был один, мы бы без труда поняли, с кем имеем дело, – задумчиво пробормотал он, не найдя искомого, и начал рыться в других карманах.

– Что за Дознаватели-то? – недовольно пробурчал Игорь. – Вы снова про них вспомнили, но мы ничего о них не слышали.

Мигель нахмурился и, вздохнув, почесал в затылке.

– Я не уверен, можно ли вам об этом рассказывать, – начал он. – Но, если говорить кратко, это люди, способные в совершенстве отличать правду ото лжи.

Игорь фыркнул.

– Да уж, ну и профессия, – усмехнулся он.

– …их способности проверяют годами, прежде чем допустить до работы, – Мигель по привычке игнорировал Игоря. – Эти люди не просто определяют по лицу человека его эмоции – нет, они способны по одним лишь им известным признакам определить ложь в любом ее проявлении. Однажды я видел, как работает один. Они не предъявляют претензий собеседнику, не пытаются его уловить – нет – им это не нужно. Они просто задают вопросы, ответы на которые нужны их работодателям, а потом приносят подробный отчет. Им совершенно бесполезно лгать. Когда я наблюдал за работой Дознавателя, я был удивлен и восхищен. Он задавал вопросы по списку: «Состоите ли в преступных группировках?», «Имеете ли личное оружие?», «Изменяете ли своей жене?». Словом, целую уйму любых вопросов. Напротив каждого вопроса в его блокноте Дознаватель ставит, так сказать, свой «диагноз». В основном, «да» или «нет». Тот парень, которого он допрашивал, извивался, как змея, юлил, посмеивался над ним, ругался и не ответил ни на один вопрос. После этого Дознаватель вышел из кабинета со своим блокнотом. Пустыми остались только графы с именем, возрастом и подобными вопросами, где простыми «да» или «нет» не ограничишься.

Наконец, Мигель нашел в одном из карманов ключ-карту и смог отпереть дверь в кабинет охраны. Внутри было довольно тесно – в кабинете располагались лишь металлический стол, два кресла и один небольшой настенный шкаф. Оставшегося свободного пространства едва хватало для нахождения там двух людей. Рядом с настенным шкафом находился щиток распределителя. Мигель потратил всего пару секунд на изучение надписей, расположенных над тумблерами, и перевел в положение «включен» почти все рычажки. Где-то над головами офицеров прозвучал характерный щелчок, и через мгновения коридор оказался освещен мягким голубоватым светом неоновых ламп.

– Теперь не темно, – констатировал Игорь, выключая свой фонарик.

– Теперь придется возвращаться, – добавил Пьер и тяжело вздохнул.

* * *

– Я не совсем понял, какое именно испытание должны пройти мои люди?

– Ну, во-первых, испытание на слаженность в работе. Во-вторых, испытание на приспосабливаемость к непредвидимым обстоятельствам.

– Но ведь вы контролируете ситуацию, верно?

– Нет, наблюдение ведет наш человек, который отправлен вместе с ними.

– Он сможет справиться с проблемой, если с ней не справятся мои люди?

– Хммм… надеюсь.

– Не понял?!

– Для нашего человека это тоже своего рода испытание.

– Вы хотите сказать, что они предоставлены только сами себе? Что нет никакого запасного плана, если ситуация выйдет из-под вашего контроля?

– Мы сделаем ровно столько, сколько должны. Ни больше, ни меньше. Операция крайне важна. Гораздо более важна, чем Вы только можете себе представить.

– Что Вы хотите этим сказать?

– Не больше, чем то, что я уже сказал. На карту поставлены миллиарды жизней, не только жизни Ваших людей. Этого должно быть Вам достаточно.

– Я так понимаю, что это «испытание», как Вы его называете, является только первой ступенью этой операции?

– Возможно.

– Значит, Вы готовы рискнуть жизнями моих людей и жизнью вашего человека?

– Возможно.

– Почему бы тогда не рискнуть и своей жизнью, раз это так важно?

– Можете не беспокоиться на этот счет. Моя жизнь тоже висит на волоске.

* * *

Солдаты были спокойны. Пугающе спокойны. Конечно, в обычных обстоятельствах спокойствие компаньонов должно радовать, но не здесь, в заброшенной лаборатории, вдали от дома.

– Задание несложное, как вы сами понимаете, – Пьер старался выглядеть уверенным и решительным, отдавая приказы бойцам. Обычно простые солдаты должны если и не побаиваться, то хотя бы нервничать, находясь рядом с офицером, но сейчас именно Пьер побаивался и нервничал. – Необходимо просто обойти все коридоры и помещения лаборатории и проверить их. Ничего трогать или изучать вам не нужно. При появлении опасности ретироваться и сообщить мне или капитану Русланову. Не открывать огонь, если вашей жизни ничего явно не угрожает. В случае обнаружения документов передавать их доктору Кортесу. Все ясно?

Ни звука, ни движения в ответ. По спине Пьера пробежал холодок. Солдаты должны были ответить на прямо заданный вопрос, но не собирались этого делать. Пьер должен был повторить и в том случае, если ответа снова не будет, пригрозить солдатам. Но он не мог этого сделать. Если они были сумасшедшими, то это привело бы к перестрелке.

– Если все ясно, выполнять! – прикрикнул он, раздражаясь.

Солдаты молча и почти беззвучно двинулись вглубь лаборатории.

– Ох, плохо это закончится, – тихо протянул Игорь, когда солдаты исчезли из виду.

Пьер молча кивнул.

– Нам необходимо найти помещения, в которых непосредственно проходили эксперименты, – сказал Мигель. – Там мы, возможно, сможем найти причину аварии. Кроме того, обязательно нужно будет обыскать кабинеты руководства колонии.

– Вы знаете, где все это находится? – поинтересовался Игорь.

– Первая команда предоставила отчет, в котором находился план помещений лаборатории, – ответил Мигель. – Я имел к нему доступ.

– У Вас нет копии? – удивился Пьер.

– Нет, копий у меня нет, – Мигель, казалось, был немного удивлен такому вопросу. – Но я точно запомнил расположение интересующих нас помещений.

– А что стало с телами? – неожиданно спросил Игорь.

Мигель растерялся.

– С какими телами? – не понял он.

– Нам ведь сказали, что все обитатели этой колонии погибли, верно? – напомнил Игорь. – Но по коридорам не разбросаны трупы. Куда же все они делись?

– Как куда? – еще больше удивился Мигель. – Их переправили на Квазар-6. Там проведут их осмотр, сделают вскрытие. После этого захоронят на тех планетах, откуда были родом эти люди.

– А кто их вывез? – не унимался Игорь.

– Не знаю, – признался Мигель, пожав плечами. – С первой командой всегда посылают группу медиков для оказания первой помощи пострадавшим. Не исключено, что в такую группу входят коронеры, ведь после любой аварии есть жертвы… во всяком случае, после любой, на устранение которой высылают группу зачистки.

Пьер глубоко вздохнул.

– Ладно, давайте поговорим о деле, – предложил он, переминаясь с ноги на ногу. – Велика вероятность того, что мы найдем интересующие нас документы в кабинетах руководства колонии?

– Сложно сказать, – ответил Мигель и снова пожал плечами. – Все зависит от того, как неожиданно произошла авария, как руководство реагировало на ее предпосылки. Так что мы можем с примерно одинаковой вероятностью найти подробный отчет о последних часах перед трагедией или короткий рукописный призыв о помощи.

– И что, наша команда всегда будет так работать? – поинтересовался Игорь. – Непонятно, куда идти и что искать?

– Надеюсь, такого больше не повторится, – Мигель вздохнул. – Обычно после любой подобной трагедии остаются хоть какие-то выжившие. А тут…

– Ладно, нужно выдвигаться, – Пьер провел рукой по волосам и поправил очки. – Иначе мы рискуем вообще ни в чем не разобраться.

После двух часов блуждания по незнакомым коридорам и кабинетам и Пьер, и Игорь уже не сомневались, что Мигель вообще не имеет представления, куда нужно идти, хотя тот с уверенностью заявлял, что они уже почти на месте. Ни одного из солдат за все это время они так и не встретили, словно те растворились в воздухе. Это, однако, никого не опечалило.

– Думаю, здесь нам нужно свернуть направо, – задумчиво протянул Мигель, когда их небольшой отряд остановился на очередном пересечении коридоров.

– А до этого Вы не думали? – недовольно пробормотал Игорь. Пьер толкнул его локтем в бок, но доктор не обратил никакого внимания на эти слова.

– В первый раз вижу, чтобы в лаборатории были такие узкие и однообразные коридоры, – заметил Пьер, желая немного разрядить обстановку.

– Я слышал, что старые лаборатории строили подобным образом, – отозвался Мигель. – Коридоры делали максимально узкими, чтобы увеличить пространство для испытательных камер. Например, на Титане-2 такие же коридоры.

– На Титане-2? – Игорь не поверил своим ушам. – Это ведь не лаборатория, а рудодобывающая колония.

– Теперь – да, – коротко отозвался Мигель.

– Ну, так, может, все-таки пойдем? – предложил Пьер, главным образом потому, что они втроем так и стояли на развилке.

– Верно, нужно идти, – согласился Мигель, и отряд двинулся в правый коридор.

Пройдя всего сотню шагов, они оказались на небольшой открытой площади. Потолок подпирали массивные колонны, пол был выложен цветной мозаикой.

– Вот мы и на месте, – торжественно воскликнул Мигель, сделав широкий жест рукой.

– Что это? – спросил Игорь, с интересом рассматривая люстры с причудливо изогнутыми неоновыми лампами.

– Это площадь, – ответил Мигель.

Игорь прыснул.

– Серьезно? – сардонически прошипел он.

– А подробнее? – Пьер не стал одергивать товарища – поведение доктора уже и ему начинало надоедать.

– В тех коридорах, которые мы миновали, расположены, в основном, жилые помещения, инженерные отсеки и склады, – начал короткий инструктаж Мигель. – Также там находятся небольшие лавки, мастерские по ремонту домашней утвари, пожарные и медицинские отсеки и прочее. Именно такие площади, как та, по которой мы идем, в старых лабораториях вели в помещения первоочередной важности – испытательные камеры, полигоны и кабинеты руководства. Предлагаю сначала осмотреть именно последние, потому что испытательные камеры и полигоны несут опасность даже тогда, когда не использовались по прямому назначению долгие годы.

– Как их найти? – спросил Пьер, заметив, что Игорь снова раздражается. Было понятно, что причиной был Мигель. А ведь казалось, что его личная Кортесонепереносимость прошла.

Доктор остановился и, проведя пальцем по бороде, оглядел площадь.

– Точно не знаю, – признался он. – Но думаю, что кабинеты расположены отдельно на случай непредвиденных обстоятельств. К тому же… ах, ну да!

Пьер проследил за взглядом Мигеля и тоже немного удивился. На колонне метрах в десяти от них висела табличка с надписью «Офисы» и указательной стрелкой.

– Вот тебе и секретная лаборатория, – пробурчал Игорь.

– Суть ведь не в том, чтобы ты внутри нее заблудился, – отозвался Пьер. – А в том, чтобы ты ее вообще не нашел.

Мигель уже шел в указанном направлении, поэтому офицеры поспешили за ним.

Офисы не представляли собой ничего особенного. Если бы они не были обозначены табличкой, никто не отличил бы их от кладовых, которые в большом количестве недавно миновал отряд. Непривычные белоснежные стены и полы раздражали, к тому же здесь не было ни окон, ни мебели, ни каких-либо картин, на которые можно было перевести взгляд.

– Интересно, какова в таких лабораториях статистика по сумасшествию? – тихо промычал Игорь, ни к кому в частности не обращаясь.

Двери кабинетов были столь же однообразными, как и все в этой лаборатории. На каждой висела табличка, на которой было кратко указанно, кто и чем здесь занимается.

– Вот! – воскликнул Пьер и указал пальцем на одну из таких табличек. – «Чхве Ынхе»!

Мигель подошел к Этьену и, словно проверив, кивнул.

– Это хорошо, – сказал он. – Это значит, что кабинеты остальных руководителей тоже поблизости. Предлагаю разделиться и осмотреть их. Это займет уйму времени, но, возможно, нам повезет.

– Есть идеи, где в кабинетах могут храниться документы? – спросил Пьер.

– Нет, ничего определенного, – Мигель покачал головой. – Если следовать логике, то важные записи и отчеты должны находиться отдельно от обычных списков и смет. Возможно, в сейфе. Вообще-то в таких лабораториях кабинеты небольшие, так что искать, возможно, долго не придется.

В поддержку своих слов Мигель открыл дверь кабинета заместителя начальника и указал рукой внутрь. Пьер и Игорь заглянули туда и убедились в том, что просторными эти помещения никак нельзя было назвать. Однако, несмотря на то, что площадь комнаты была небольшой, здесь были размещены сразу три шкафа, полки которых были набиты различными папками и бумагами.

Игорь изобразил на лице злую ухмылку и медленно повернулся к доктору.

– Ну, согласен, – признался тот. – Размер кабинета мало влияет на количество документации.

Пьер с шумом выпустил воздух из легких.

– Доктор, чтобы осмотреть все это, у нас уйдут не часы, а дни, если не недели, – недовольно заметил он.

Мигель внимательно оглядел кабинет в поисках сейфа или чего-то другого, пригодного для длительного хранения важных бумаг. Единственным предметом интерьера, подходившим под это описание, была небольшая тумба, расположенная на расстоянии вытянутой руки от рабочего стола, который был вмонтирован в пол посередине комнаты. Тумбу почти невозможно было разглядеть со стороны входной двери, поэтому она была обнаружена не сразу. Как и следовало ожидать, она была заперта.

– Доктор, может, лучше я попробую? – предложил Пьер, устав наблюдать за безуспешными попытками Мигеля выдвинуть один из ящиков.

Мигель не стал отвергать предложения и поднялся, тяжело дыша.

– Он закрыт на ключ, – заметил Мигель, отряхивая руки.

Игорь усмехнулся, а Пьер коротко бросил через плечо:

– Я так и понял.

Он извлек из ножен, расположенных на правом бедре, средних размеров боевой нож и просунул его лезвие между верхним краем ящика и крышкой стола, чуть левее от замка. После этого с силой ударил правой рукой по его рукоятке сверху вниз, а левой рукой в это время рванул ящик на себя. Проблема была решена.

– Похоже, не так уж и хорошо спрятаны здесь документы, – усмехнулся Игорь, извлекая несколько папок. – Такие ящики даже секретарша сможет взломать.

– Ну, во-первых, секретарше не нужны эти материалы, – на полном серьезе заметил Мигель. – А во-вторых, основное средство защиты лаборатории – засекреченность ее местоположения. Это ведь единственное здание на поверхности планеты. Не так-то и просто его найти.

– Зато ни с чем не перепутаешь, – добавил Игорь.

Пьер молча покачал головой и погрузился в изучение документов.

* * *

– Скажем так – мы и сами толком не знаем, что из этого выйдет.

– Вы хотите сказать, профессор, что отправили моих людей на верную смерть?

– Нет, не так. Я не сказал, что все обязательно закончится плохо.

– Вы отправили с двумя моими людьми целый отряд сумасшедших! Как это может закончиться хорошо?

– Не забывайте, с кем говорите, майор! Остыньте и переведите дыхание, а потом мы поговорим с Вами… да, уже лучше.

– Как же…

– Не Ваше дело рассуждать об этом и тем более осуждать наши действия. Вы не знаете и не можете знать всех нюансов. Когда я сказал, что эти люди «опасны», я говорил об их опасности вообще, а не об опасности для команды… хм…

– Что такое?

– Мне только что стало понятно, почему Вы заняли этот пост.

– И почему же?

– Вы умеете развязывать людям языки. Я уже рассказал Вам столько, что просто обязан Вас арестовать.

– Но…

– Спокойнее… я понимаю, что сам виноват. И если арестую Вас, пострадаю и сам. Есть и другой вариант.

– Вербовка?

– Верно. Нам нужны такие люди. Далеко не каждый человек способен разговорить специалиста по секретным операциям.

– Вот как называется Ваша должность…

– Нет-нет, она называется совсем иначе.

– Ладно, так что же с моими людьми?

– Хорошо, вернемся к ним. Вы ведь и сами понимаете, что отказаться от моего предложения Вы не можете, верно? Вот и хорошо. Так вот, солдаты действительно опасны и действительно немного неадекватны. Но мы надеемся, что это сыграет нам на руку…

– Вы шутите?

– …и мы сможем проверить и их самих, и Ваших людей. Боюсь, что тот отряд, который не пройдет это испытание, уже не вернется назад.

* * *

Тексты всех документов были сухими и невероятно похожими друг на друга. Одной из основных причин этого было, скорее всего, правило не упоминать названий объектов исследования. Как, впрочем, и методов их исследования. В результате почти все важные отчеты выглядели, как задачи с тремя, а то и четырьмя неизвестными. Возможно, следствием этого и явилась такая странная манера руководства писать в личных дневниках вместо важной информации различные мелкие факты, которые почему-то интересовали именно их самих. Так, например, заместитель руководителя Чхве Ынхе была крайне озабочена личной жизнью своих работников, руководитель службы материального контроля Марко Вукович интересовался лишь чистотой помещений, а сам руководитель Лоуренс Ферфакс почти все свободное время уделял сочинению коротких стихотворений сомнительного содержания.

– Знаете, что я вам скажу? – вздохнув, произнес Мигель, когда долгие часы изучения бесполезной информации подошли к концу. – Это самая скучная и нудная операция из всех, что я когда-либо выполнял.

– Меня бы это крайне опечалило, если бы я не переживал за отряд вооруженных сумасшедших, – заметил Игорь.

Несколько минут все трое просто сидели и молчали, стараясь немного отдохнуть после длительного изучения бессмысленного чтива. Они по-прежнему находились в кабинете Чхве Ынхе, куда перенесли почти все бумажные документы, которые смогли найти. Среди электронных документов найти что-либо было невозможно, потому что первый отряд собрал все электронные носители информации.

– Ну, доктор, – обратился к Мигелю Пьер. – Какие еще будут предложения?

Мигель снова вздохнул и, нехотя выпрямляясь, пригладил бороду.

– Ну, кое-что интересное мы все-таки узнали, – констатировал он.

– Да, – хохотнул Игорь. – О том, что директора забавляли кривые ноги его заместителя и о том, что пол на складе химических веществ не стоит мыть самими химическими веществами.

Пьер улыбнулся, вспомнив и другие смешные в силу своей глупости записи руководителей секретной лаборатории, но Мигель пропустил слова Игоря мимо ушей.

– Во-первых, руководители лаборатории ничего не подозревали о предстоящей аварии, – сказал доктор, загибая пальцы. – Во-вторых, никаких даже мелких эксцессов на территории лаборатории не происходило. Ну, если не брать в расчет личные претензии этих людей. В-третьих, масштабы работы этой лаборатории были гораздо больше, чем я представлял. Даже мне, при моем-то уровне допуска, неизвестно, что за условные обозначения используются в этих документах. Боюсь, здесь разрабатывалось не просто новое оружие или методы лечения, а нечто гораздо опаснее.

– Например? – поинтересовался Пьер.

– Например, оружие массового поражения замедленного действия, – Мигель нахмурился.

– Вы так быстро выдвинули именно эту теорию? – удивился Пьер. – У Вас есть основания предполагать это?

– Есть… некоторые, – мрачно ответил доктор. – Я не могу знать точно. Однако соотношение различных материалов, которые используются здесь, позволяют сделать некоторые выводы. Например, очень подозрительно выглядят поставки материалов размером меньше пяти микрон или массой меньше одного миллиграмма.

– Уран? Ядерное оружие? – предположил Игорь.

– Вряд ли, – Мигель покачал головой. Было удивительным, что он так ясно различает одни слова Игоря и совершенно не слышит другие. – Это очень мало для подобного оружия. К тому же, если бы здесь произошел ядерный взрыв, нам даже не пришлось бы высаживаться на планету, чтобы написать отчет.

– Но ведь совершенно необязательно, что ядерное оружие взорвется, – заметил Пьер. – Могли быть нарушены условия его хранения, а люди погибли от радиации.

Мигель вскинул бровь и с некоторым недоверием глянул на Пьера.

– Вы ведь совершенно не разбираетесь в ядерной физике, да? – спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил: – Хотя и в Вашем предположении что-то есть.

– Так что же будем делать? – спросил Игорь, выдержав небольшую паузу.

Мигель пожал плечами.

– А ведь кое-что важное мы узнали из записей лаборанта, – напомнил Пьер. – Быть может, стоит поискать другие его записи? Влюбленный человек иногда более чутко ощущает окружающую действительность.

– Иногда более чутко ощущает окружающую действительность любой неполный кретин, – добавил Игорь.

Мигель выглядел сейчас уставшим и безразличным ко всему.

– А почему нет? – отозвался он. – С чего-то ведь стоит начать?

Пьер кивнул, довольный тем, что к нему прислушались, но тут же нахмурился.

– Только вот где мы найдем его записи? – задумчиво пробормотал он, поглаживая свою бородку.

Мигель резво ткнул в его сторону указательным пальцем, одними движениями изображая слова: «И у нас есть победитель!».

– И мне тоже в голову пришла такая мысль! – с наигранным возбуждением воскликнул он.

Игорь недовольно хмыкнул.

– Наверняка здесь есть документы, в которых указаны места проживания тех или иных сотрудников, – Пьера нисколько не смутила подобная реакция доктора.

Доктор кивнул, словно смиренно потерпев фиаско.

– Не исключено, – бесстрастно ответил он.

Пьера ввело в замешательство поведение Мигеля. Что-то за этим всем скрывалось.

– Что-то не так, доктор? – тихо спросил капитан.

Мигель хмуро глядел куда-то в сторону. Если бы кто-то решил проследить за его взглядом, то с удивлением обнаружил бы, что направлен он в сторону стопки чистой бумаги, лежавшей на краю одного из столов. Едва ли чистая бумага заслуживала столь внимательного изучения.

– Боюсь, что да, – после долгого молчания буркнул он. Развивать эту тему он явно не хотел.

Следующие несколько часов офицеры перебирали различные документы, изредка переговариваясь между собой. Доктор все это время хмурился и играл желваками, с некоторым раздражением рассматривая различные предметы, не представляющие собой никакого эстетического или профессионального интереса. Операция все более затягивалась и становилась все скучнее. Это настораживало всех участников операции, включая даже подозрительных солдат. Люди, не первый год знакомые с подобными заданиями, понимали, что такое затишье призвано усыпить их бдительность, но не могли и представить, что кто-то здесь, внутри лаборатории, установил ловушку, в которую им в скором времени предстоит угодить. Впрочем, до конца этого не знали и те, кто ее установил, ведь, сами того не ведая, они подыгрывали тем, чьи планы были намного более коварными.

– Нашел, – в голосе Игоря прослушивались нотки неприкрытой радости. Он усмехнулся и протянул папку товарищу. – Такое ощущение, что ее намеренно положили среди тех документов, которые мы стали просматривать едва ли не в последнюю очередь.

Мигель издал непонятный звук, словно хотел что-то сказать, но передумал. При этом тело его дернулось, но он так и остался сидеть, скрестив руки на груди и всматриваясь в одну точку.

– Боюсь, что это не смешно, – мрачно ответил Пьер Игорю, испытующе глядя на доктора. Со стороны было заметно, что подобный жест Мигеля подтвердил догадки капитана. – Обрати внимание на то, как мало пыли на этой папке.

Конечно, утверждение, что папка была абсолютно чистой, было бы ложным, но даже невооруженным глазом можно было заметить, что протирали ее относительно недавно. Так же хорошо сохранились и некоторые другие папки, находившиеся среди невостребованных материалов. Вероятность того, что важные документы абсолютно случайно оказались среди уничтожаемых, была крайне низкой. Еще одним интересным фактом было то, что внутри строения пыли было в десятки раз больше, чем на поверхности планеты.

– Мне слабо верится, что кому-то не хотелось, чтобы мы нашли эту папку, – признался Игорь, равнодушно пожав плечами. – Я бы скорее предположил, что их просто засунули впопыхах не туда.

– А потом впопыхах вернулись через месяц и тщательно ее протерли? – Пьер вскинул одну бровь и скорчил гримасу. – Сейчас не та ситуация, когда нужно быть оптимистом.

Игорь молча пожал плечами и начал листать другие найденные документы. Пьер тем временем изучил то небольшое количество информации, содержавшееся в папке с фамилией «Макклендон» и зашагал к двери.

– Я нашел адрес, давайте наведаемся… – начал он.

– Возможно, и не придется никуда идти, – перебил его Игорь.

Пьер обернулся, вопросительно глядя на товарища, а тот помахал одной из папок у себя перед лицом. Даже доктор Кортес оторвался от своих мыслей и заинтересованно уставился на капитана.

Игорь во все время их изысканий сидел на полу и только теперь, когда товарищи так нетерпеливо ждали от него объяснений, он решил потратить несколько минут, чтобы подняться, отряхнуться и поднять папки с документами на один из столов. Театральности ему было не занимать.

– Итак, – проговорил он с видом профессора крупного университета. – В силу того, что мы имеем удовольствие заметить, что некоторые темные личности нашли своим долгом утаить от нас такую важную…

– Давай покороче, артист, – недовольно буркнул Пьер.

– Ладно, – Игорь отмахнулся, однако разыгрывать спектакль перестал. – В общем, я думаю, что если действительно важную информацию от нас пытались скрыть, то в комнате этого лаборанта мы точно ничего не найдем. Спрятали его дело – спрятали и его записи, я уверен.

Мигель согласно кивнул, но ничего не сказал. Пьер терпеливо слушал товарища.

– Конечно, я еще не все просмотрел, – продолжил Игорь, рассеяно махнув рукой на документы. – Но кое-что есть и здесь. Посмотрите вот эту запись.

Игорь протянул товарищам лист бумаги с отпечатанным текстом, которые те с интересом изучили. Это был рапорт о том, что лаборант Айлин Макклендон признан опасным для работы в лаборатории и отправлен под домашний арест. Также было указано, что у него были изъяты все записи, что он временно переводится в жилой сектор испытательного отдела и что за Лигой Меднис теперь должно вестись наблюдение.

– Испытательный отдел? – Пьер вопросительно посмотрел на Мигеля. В голове капитана уже сложилась не одна теория о произошедшем.

– Полигоны, – отозвался Мигель, хмуро перечитывая рапорт.

– Его отправили жить на полигон? – Игорь был изумлен. – Что же такого он сделал?

– Ты сам даже не прочел, что здесь написано? – Пьер удивленно вскинул бровь. – Он пытался устроить диверсию.

– Что именно он предпринял? – решил уточнить Мигель.

– Изменил показания термодатчиков, в результате чего, цитата: «Органические объекты 24-83, 24-89 и 25-06 погибли по причине перегрева».

– Органические объекты? – голос Игоря даже сорвался. – Что это? Что они создавали?

– Оружие, – тихо ответил Мигель.

– Биологическое оружие, – поправил Пьер.

В воздухе повисла мертвая тишина. Конечно, каждый слышал хоть что-нибудь о биологическом оружии, но многие ли оказывались там, где его производят? А сколько из них встречалось лицом к лицу с созданием новой его разновидности?

– Что будем делать? – хрипло спросил Игорь.

– То, для чего прилетели, – отозвался Мигель, вздохнув. – Мы с вами уже никак не можем воспрепятствовать созданию этого оружия. Можем лишь надеяться, что после этого разработка приостановится на неопределенный срок, а потом и вовсе прекратится. Такое уже было.

В это время за дверью послышались шаги. Это был один из солдат. Войдя в дверь, он не отдал чести и не обратился ни к кому в частности. За одно только это полагался бы выговор, но сейчас было не место и не время разбираться с субординацией.

– Коридоры осмотрены, – доложил он. Голос его был не зловещим и не хриплым. Немного высоковатый тенор. – Мы распечатали двери основного полигона.

Глаза Мигеля раскрылись так широко, что казалось, сейчас и вовсе вывалятся. Побледнев, он выпалил:

– Ч т о в ы с д е л а л и?

* * *

– Признайтесь, ведь Вы все это время морочили мне голову?

– О чем Вы?

– Я не настолько глуп, чтобы поверить, что смог без особого труда как-то мог заставить Вас рассказать мне о столь многом. Да и вообще все это очень странно выглядит.

– Скажем так – не нужно быть крайне одаренным человеком, чтобы понять, что половина из того, что я говорю – либо ложь, либо пыль в глаза. Я не строю на этот счет никаких иллюзий. Чтобы и мне, и Вам было проще общаться, сделайте вид, что полностью доверяете мне.

– Знаете, профессор Кох… или как Вас там на самом деле зовут? Вся эта беседа настолько нелепая, во всяком случае такая странная, что, если бы не вооруженные люди в масках, я бы подумал, что это розыгрыш.

– Итак, майор, оставим размышления на более спокойные времена, хорошо? Проблема никуда не делась – мне нужно знать, как подобная ситуация может повлиять на деятельность интересующих нас лиц.

– Вы спрашиваете меня, как поведут себя мои люди в незнакомом месте, окруженные вооруженными и не совсем адекватными людьми?

– Да.

– Откуда мне знать?

– Вы хорошо знакомы с ними. Наверняка попадали в схожие ситуации. Например, на Кеплере 2202.

– Что?! Откуда Вы знаете про Кеплер 2202? Это была секретная…

– Вы смеетесь надо мной?

– Ах… ну да…

– Вот именно. Я знаю об этом намного больше Вашего, так что не стесняйтесь, рассказывайте.

– Ну, Вы ведь побольше меня об этом знаете.

– Майор! Не в Ваших интересах огрызаться.

– Понял… мы попали в окружение. Гражданская война – никогда точно не знаешь, кто свой, кто чужой. И территория была незнакомой. Капитан, хотя на тот момент еще сержант, Этьен сориентировался быстрее и повел нас в убежище.

– Хм… я не совсем понял. Вы отправились на боевую операцию, но первым вашим ходом было бегство?

– Не бегство, профессор. Мы не знали, в какой стороне противник. Сброс прошел не очень удачно, мы оказались между двух огней. И нас принимали за врагов обе стороны. Мы, конечно, могли начать палить в разные стороны, по правде сказать, мы так сначала и думали сделать. Но Пьер затащил нас в какой-то бункер, где мы могли спокойно обдумать, что теперь делать.

– Вот, значит, как. Капитан Этьен в сложной ситуации способен хладнокровно принимать решения. Это хорошо. С другой стороны, он не спешит ликвидировать противника. Это плохо.

– Но мы ведь не знали, с какой стороны враг!

– Иногда возможны ситуации, когда лучше пожертвовать своими, чем оставить противника в живых.

* * *

Ящик Пандоры был открыт.

– Что будем делать? – Игорь пытался говорить уверенно, но голос его сорвался.

Мигель выглядел мертвенно бледным. Он хмурил брови и сжимал челюсти, пытаясь скрыть свой страх, зная, что только он сейчас может предотвратить панику, которая губительна. Особенно в том случае, если начинается среди вооруженных людей. Они вчетвером уже минуту стояли перед распечатанным полигоном.

– Это еще ничего не значит, – он попытался сказать это беззаботно, но не получилось – его голос прозвучал обреченно.

Солдат, сообщивший об открытии полигона, выглядел озадаченным. Он не понимал, почему открытие большой металлической двери так пугает командиров. И это помогло ему понять две вещи – во-первых, командование что-то скрывает от подчиненных, во-вторых, за этой металлической дверью находится что-то опасное. Солдат незаметно ускользнул из поля зрения начальства и связался по радио со своими сослуживцами.

– Сколько всего здесь полигонов? – спросил Пьер.

– Три, – отозвался Мигель.

– Ну, так может… – с надеждой начал Игорь.

Доктор Кортес покачал головой.

– Нет, – удрученно прохрипел он. – Остальные два запасные. То, что разрабатывалось на этой планете, находилось именно здесь, за этой дверью.

– Давайте мыслить логически, – предложил Пьер. – Дверь ведь кто-то запечатал? Значит, кто-то выжил. Ведь, судя по всему, такой механизм запирания устроен так, что запереть дверь можно только снаружи.

– Как-то глупо использовать такие двери в таком месте, – заметил Игорь. – Никогда ведь не знаешь, что произойдет. А если тебя запрут внутри, что делать?

И тут Мигеля осенило.

– Кто-то запер эти двери, – он взмахнул руками, словно только что разгадал очень сложный ребус. Хотя с определенной точки зрения это так и было. – И на всей территории лаборатории мы не видели тел, крови и следов пожара, верно?

– Следы пожара? – не понял Игорь.

– Если тела инфицированы, их нужно сжечь на месте, – пояснил Пьер товарищу и обратился к доктору: – Да, все верно. У Вас есть предположения?

– Первая команда не стала бы зачищать место, – ответил Мигель. – Они обнаружили причину катастрофы и запечатали двери.

– Я чего-то не пойму, – признался Игорь. – Если причина известна, тогда зачем мы здесь?

– Думаю, они поняли, что дело нечисто, а мы должны разобраться, что именно произошло, – предположил Пьер. – Вполне логично. Если они спасатели – а спасать здесь, очевидно, некого – то им здесь и работы нет. На самом деле это хорошая новость, ведь получается, что нам ничего не угрожает. Двери запечатали на тот срок, который был нужен, чтобы мы могли быть в безопасности.

– Это было бы хорошо, – согласился Мигель. – Но почему тогда нас не предупредили?

Игорь хлопнул в ладоши и тряхнул головой.

– Ладно, – прикрикнул он. – Раз уж двери все равно распахнуты, почему бы нам просто не пойти и не сделать свое дело? Чем раньше все сделаем, тем раньше покинем это недоброе место.

За спиной руководителей операции неожиданно возникли солдаты.

– Все в порядке, капитан? – голос одного их них прозвучал так неожиданно, что доктор Кортес вздрогнул, а капитаны потянулись за оружием.

– Да, все в норме, – благодушно отозвался Игорь, убирая руку от кобуры. Он был очень удивлен внезапным появлением подчиненных, но хорошие новости основательно подняли ему настроение. – Мы боялись, что дела теперь плохи…

– Запомните на будущее, солдаты, – командным голосом рявкнул Пьер. – Никогда не открывайте двери, которые вас не просят открывать!

Солдаты были растеряны. Они вытянулись по стойке «смирно», хотя планировали припереть командиров к стенке, чтобы разобраться, что происходит. Получалось, что они сами создали опасную ситуацию по причине своей непроходимой глупости.

– Рассредоточиться, прочесать все помещения основного испытательного отсека, но н и ч е г о н е т р о г а т ь ! – продолжил Пьер, воодушевленный тем, как подчиненные отреагировали на его слова.

Солдаты отдали честь и двинулись вперед, в помещение, которое сами и распечатали.

– Кажется, все действительно не так плохо, – ухмыльнулся Игорь, глядя им вслед.

К сожалению, он сильно ошибался.

Солдаты уже перешли черту в своем разуме. Теперь любое происшествие способно было заставить их действовать. Их план был прост до невероятности – расстрелять руководителей и покинуть планету. В детали они не вдавались. Подобные операции всегда рассматривались в отдельном порядке, так как носили уникальный характер. На заседаниях трибунала нередко присутствовали таинственные люди в дорогих костюмах, которые следили за тем, чтобы никто из участников слушаний не сказал чего-то лишнего. Порой трибунал превращался в балаган, ведь всех фактов дела никто, кроме этих самых таинственных людей, не знал. На элементарные вопросы допрашиваемые не могли ответить без консультаций с таинственными людьми. А после консультации они чаще всего вообще ничего не отвечали. Поэтому ситуация с расстрелом руководителей не была чем-то особенно ужасным. И из нее можно было выкрутиться сообща. Солдаты знали об этом, ведь у них уже был такой опыт.

– Все двери до одной закрыты на замки, – с тревогой в голосе констатировал Пьер, попробовав попасть в некоторые из помещений полигона.

– Я бы и не советовал их открывать, пока мы не найдем тел или чего-то на них указывающего, – ответил Мигель, пригладив бороду. Он выглядел сконфуженным; то и дело покусывал губу и тер пальцем подбородок. Его волнение передавалось и офицерам.

– Как мы можем найти тела, не зайдя ни в одно помещение? – удивился Игорь. – Вы считаете, что они лежат где-то в коридоре?

– Если честно, я совсем не знаю, где нам искать их, – Мигель глубоко вздохнул.

– Как насчет офиса? – предложил Игорь.

– Какого еще офиса? – не понял Мигель.

– Ну, не знаю, – Игорь принялся горячо жестикулировать, словно пытался выразить свою мысль взмахами рук. – Канцелярия, штаб, рубка, ну, откуда-то ведь начальство наблюдало за экспериментами? Где-то ведь хранятся записи?

– А! – многозначительно протянул Мигель, сообразив, о чем идет речь. Он покивал головой, но так больше ничего и не сказал.

Пьер прокашлялся, ожидая ответа доктора, но это ничего не изменило.

– Так куда идем, доктор? – недовольно спросил Игорь.

– Я думаю, – пробормотал в ответ доктор.

Все трое потоптались немного на месте и отправились на поиски нужного кабинета, а в это время солдаты закончили осмотр коридора и с удивлением обнаружили те самые тела, о которых так беспокоился доктор Кортес.

Это был непосредственно сам полигон. Он занимал большую территорию – территорию, на которой помещались отдельные небольшие строения. Первоначально солдат, который его обнаружил, решил, что перед ним окно наружу. Но его внимание привлекло то, что свет падал как-то неестественно, словно звезда находилась очень близко к планете. Приглядевшись, солдат обнаружил, что из-за крон деревьев виднеются весьма крупные флуоресцентные лампы, которые и освещали пространство.

Полигон представлял собой участок земли площадью в несколько сотен квадратных метров, на котором, помимо зданий и деревьев, располагались сад и небольшая поляна. Подобные условия были созданы для того, чтобы поселить здесь представителей местной и земной фауны. По официальным документам, это было необходимо для проведения экспериментов, которые должны были выявить сходства и различия животных и растений разных планет. На самом деле цели были иными.

Все это мало интересовало солдат. Они бы не стали собираться вместе, чтобы полюбоваться пейзажем сада внутри лаборатории или чтобы обсудить цели, поставленные перед местными учеными. Они собрались возле полигона по другой причине. Те самые тела. Груды. Груды изуродованных неизвестным вирусом тел. Уродливые, перекошенные лица. Гримасы ужаса, отчаяния и агонии. Это было кошмарным зрелищем. Еще более кошмарным было то, что все эти люди погибли возле выхода с территории полигона. Некоторые тела висели прямо на рукоятках ворот, которых этим несчастным так и не открыли. Если бы солдатам было известно об этих людях и если бы их это волновало, они нашли бы среди тел останки и заместителя руководителя лаборатории Чхве Ынхе, и руководителя службы материального контроля Марко Вуковича. Тел было так много, что складывалось впечатление, что все работники лаборатории провели последние минуты жизни именно здесь. Но в действительности все было не так. Не все.

– Ну, хотя бы одно тело, – Игорь пожал плечами и скрестил руки на груди. Он все еще не осознавал в полной мере, в какой ситуации они все оказались.

– Это ведь Ферфакс, верно? – сухо спросил Пьер.

Мигель неторопливо просмотрел документы, которые носил в небольшой папке все это время, и уверенно кивнул.

– Лоуренс Ферфакс, руководитель лаборатории, сорок шесть лет и так далее, – прочел он. – На фотографии он моложе, не такой полный и без растительности на лице, но я могу с уверенностью сказать, что это он.

Тело руководителя лаборатории было найдено в зале заседаний, на самом почетном месте – во главе стола. И в самом роскошном кресле. Расследовать причину смерти не было нужды. Все лицо мужчины было изъедено неприятного вида язвами, а в области виска просматривалось входное отверстие пули. Пистолет калибра девять миллиметров покоился в левой руке, лежавшей на столе.

– Вот, значит, как заканчивают плохие поэты, – вздохнул Игорь.

– Так заканчивают плохие руководители, – мрачно отозвался Мигель.

– А я думал, что плохие руководители заканчивают в дорогущих отелях дорогущих курортов в компании очаровательных молодых красавиц, – снова вздохнул Игорь.

– Нет, – пробормотал Пьер. – Так заканчивают только о ч е н ь плохие руководители.

– Эти язвы на его лице, – Мигель медленно покачал головой. – Ничего хорошего они не значат. Если это вирус, то как он передается? А если не вирус, то что?

– Нам ведь это и нужно выяснить, разве нет? – напомнил Пьер.

– И как мы это выясним? – поинтересовался Игорь, стараясь не смотреть на изуродованное лицо покойника. В то же время взгляд сложно было оторвать.

– Может, он сам даст нам подсказку, – Пьер пожал плечами. – Ведь он что-то написал перед смертью.

– Надеюсь, не стихотворение, – буркнул Игорь.

– «Я ИХ ВСЕХ УБИЛ!» – прочел Мигель с записки, лежавшей перед покойником. – Интересно, насколько это соответствует действительности. В смысле считал ли он себя ответственным за аварию или сам нарочно ее устроил?

– С его стороны было бы любезно более подробно описать произошедшее, – кисло заметил Игорь.

– Может, он и описал, – Пьер извлек из-под записки блокнот, раскрытый на последней записи. – Я так понимаю, что это он писал перед тем, как застрелился.

– Или читал, – предположил Игорь. – Почерк совсем другой. Кстати, он был левшой?

– Да, где-то в его деле об этом было написано, – ответил Мигель.

– Так странно, – Игорь повел бровью. – Левша среди ученых.

– Ничего странного, – недовольно сказал доктор. – На уровень интеллекта не влияет то, какой рукой человек пишет. Я, например, тоже левша.

Игорь пробормотал что-то нечленораздельное и повернулся к Пьеру как раз перед тем, как тот с некоторой торжественностью объявил:

– Сложно поверить в такие совпадения. Это еще один дневник нашего знакомого – Айлина Макклендона.

* * *

– Знаете, профессор, меня немного пугает то, что Вы рассказываете мне все больше и больше.

– Это заметно.

– Хммм… Вы никак не развеете мои опасения?

– Нет.

– Вы снова стали неразговорчивы.

– Я принимаю важное решение.

– Насчет меня?

– Да.

– Хммм… когда Вы отказывались отвечать на мои вопросы, мне было спокойнее.

– Ладно, я все решил. Что еще Вас интересует, майор?

– Сколько еще времени Ваши люди будут тут бродить? Я не вижу, чтобы они что-то делали – просто слоняются по коридорам с оружием наизготовку.

– Мы проведем здесь столько времени, сколько сочтем нужным. Хотя я могу Вам сказать, что отбудем мы довольно скоро.

– Вы действительно устроили этот налет только для того, чтобы узнать некоторую, притом весьма незначительную, информацию о двоих людях?

– Нет, конечно же. Не только для этого. Мы собрали и собираем прямо сейчас множество необходимой нам информации.

– Если признаться, я так и понял, что Ваши люди чего-то делают. Но не совсем понимаю, что именно. Они просто ходят…

– Не будьте наивным. Далеко не все мои люди находятся здесь. Некоторым для работы не нужно быть рядом.

– Псионики?

– Майор, это все детские сказки.

– То же самое нам рассказывали про Дознавателей.

– Про Дознавателей обывателям знать не нужно. А мои люди просто анализируют поступающую информацию. Поступающую от тех сотрудников, что, как Вы выразились, «слоняются по коридорам».

– Так они все снимают и записывают. Ясно. Еще и жучков, наверное, везде понаставили.

– Мы с Вами живем не в XXI веке – жучки уже никому не нужны.

– Не придирайтесь к словам. Вы поняли, что я говорил о дальнейшей прослушке.

– Вы снова дерзите мне, майор.

– Да ладно Вам, профессор. Я уже понял, чем закончится наша беседа.

* * *

«Когда я понял, что произошло, мне ничего не оставалось, как попробовать предотвратить дальнейшие последствия. Еще ужаснее. Единственное, что я сумел сделать перед тем, как меня арестовали, это уничтожить новые штаммы.

Они не понимают, что произошло. Они погубят всех нас. У меня до сих пор в ушах звучат слова Хуареса о том, что система вентиляции полигона из-за сбоя включилась самостоятельно. Он так спокойно пожимал плечами, когда произносил те слова! «Да она работала минуты две от силы, что там могло произойти?» – как дико звучало то, что он говорил. Сбой или не сбой, факт в том, что именно он виноват в том, что вирус попал в систему вентиляции колонии! Но это еще не была катастрофа. Если бы этот идиот Ферфакс послушал меня, все бы закончилось хорошо. Это Ынхе решила выставить меня болваном из-за какой-то своей затаенной обиды на нас с Лигой. Она насмехалась надо мной, когда я предлагал спасти все наши шкуры, а Ферфакс решил прислушаться к ней, а не ко мне. Но ведь он сомневался. Он еще мог поступить правильно. Если бы только с Гадахом не случился удар, он бы переубедил Ферфакса.

И все одно к одному – как такое могло произойти? Глупцы, они ведь не разбираются в том, что мы все здесь создавали. Ведь это хоть и оружие, но живое. Оно меняется. Завтра его уже нельзя будет остановить теми же средствами, что и сегодня.

У нас еще было время все исправить. Я бы смог создать антивирус. Даже сам, если бы никто не согласился бы мне помочь. А теперь уже поздно. Я сижу здесь, в этой маленькой комнате, запертый здесь за то, что пытался спасти себя и остальных.

Они выпустили в систему вентиляции старый антивирус и решили, что проблема решена. Они не хотели писать объяснительных и рапортов. Не хотели отчитываться перед Землей за то, что совершили такую ошибку. И этим убили нас всех.

Лига, Лига… где она, что с ней? Я должен быть рядом.

Снова и снова мне приходится прокручивать в уме все то, что я знаю об этом вирусе. Уверен, что могу создать антивирус. Но на это нужно время. И еще нужно время, чтобы антивирус остановил губительные процессы. И еще нужно время на восстановление организма.

Что мы знали о последнем штамме? Мало чего. Мы даже не знаем до сих пор его названия – для нас оно засекречено. Но последние испытания на животных приоткрыли завесу этой проклятой тайны:

– вирус поражает нервную систему. Это очевидно. Животные вели себя ненормально. Убегали от несуществующих преследователей, например. Оглядывались на пустоту за спиной. Очевидно, что их беспокоили галлюцинации. Очень плохо. Рано или поздно мы потеряем понимание того, что вокруг реально, а что нет;

– примерно через неделю зараженные начинают терять контроль над своим телом. Конечности начинают самопроизвольно двигаться или наоборот – совершенно перестают производить движения. Обычно это случалось у животных мгновенно и неожиданно. Например, во время бега или сна. Затем все возвращалось к норме. С каждым днем продолжительность этих конвульсий увеличивалась;

– язвы. Чудовищно уродливые язвы по всему телу. Кровоточащие и, судя по всему, зудящие. Некоторые животные вместе с этим слепли. Тоже хорошего мало. Точное время появления выявить не удалось;

– примерно через две недели после заражения паралич и мучительная долгая смерть.

Я прочел заново то, что написал о заражении и подумал, что, может быть, даже лучше, если я не увижу больше Лигу.

Кто-то периодически начинает стучать в стену из соседней комнаты и шепчет мое имя, но не отвечает, когда я зову. Не думаю, что это Лига – голос, вроде бы, мужской. Не знаю, кто там. Надеюсь, что не Гадах. Может, это немного и неправильно, но я бы пожелал ему, чтобы он не оправлялся от удара. Лучше пусть умрет так, чем от вируса.

Как я рад, что сестра не полетела со мной! Она ведь так хотела, но не успела оформить документы! Это очень хорошо, что так вышло.

Еще один день. С утра меня даже не кормили. Может, забыли обо мне? Неужели началось? Не знаю. Чтобы развлечь себя и отвлечься от грядущего, пишу сам себе уже произошедшее. Если разум начнет давать сбой, может, эти записи помогут мне. Февраль!

Это было рано утром. Мы собирались проводить очередные испытания. Я и еще несколько лаборантов… это глупо, что мы лаборанты! Трое из нас разбираются в вирусологии лучше, чем кто-либо из руководителей (кроме Гадаха, конечно), но только из-за того, что мы никак не можем защитить диссертации, нам поручают лишь второстепенную работу. Ладно, на чем я остановился? Я и еще несколько лаборантов проверяли животных. У них уже начали проявляться первые симптомы заражения. Мы были в своих костюмах с замкнутой системой циркуляции воздуха и поэтому не боялись, что заразимся. Мы о чем-то шутили. Не помню, о чем. Но внезапно один из них… то есть, из нас… в общем, один испуганно вскрикнул и указал пальцем на воздухозаборники. Они были открыты! Система вентиляции не должна была работать во время испытаний! Я влетел в зал совещаний и, размахивая руками, стал кричать о том, что случилось. Они все испугались. Гадаха хватил удар, и его унесли медики. Лига вцепилась в металлическую лапу моего костюма и стояла, едва дыша, с мертвенно-бледным лицом. А Ферфакс с Ынхе сидели молча. Каждый из них ждал, что заговорит второй. Но заговорил Эрнан. Он должен был кричать, что все плохо, что из-за его ошибки могут пострадать люди, а он только: «Да она работала минуты две от силы, что там могло произойти?»

Я не могу определить, с какой стороны слышу шепот. Этот сумасшедший все шепчет и шепчет мое имя, а когда я отзываюсь, сразу замолкает. Надолго. Это невыносимо. Почему он не отвечает? Если ему не нужна моя помощь, почему зовет меня?

Неужели я уснул? Сколько прошло времени? Они не выключают свет в моей тюрьме, так что я даже не знаю, ночь сейчас или день. Вчера, если я не ошибаюсь, я еще мог это определить. Жаль, что у меня нет часов. И приборы тоже отобрали.

Я скучаю по Лиге. Неужели я уже не смогу обнять ее и поцеловать? Как же так? Неужели никогда не родится на свет наш малыш? С другой стороны – если бы у нас был ребенок или Лига была беременна, это значило, что и он умрет.

Я не хочу умирать! Я хочу жить! И быть счастливым со своей любимой.

Только что перечитал все, что написал ранее. Не так много, как казалось. Обратил внимание, что очень часто начал употреблять личное местоимение в первом лице. Это должно что-то значить… а кроме того – что еще за «февраль»?

Похоже, вирус начинает действовать. Какой-то туман в голове… и еще «февраль»… Помню! Помню февраль! Мы познакомились с Лигой. У меня началась какая-то лихорадка, а врачи не могли даже определить причину ее возникновения. Кто-то из них вызвал ее, а она, как оказалось, уже сталкивалась с подобными симптомами. Совсем не помню, что это оказался за недуг. Помню только ее руки, которыми она держала меня за лицо во время осмотра. Еще помню, что все время острил насчет своей болезни, хотя на самом деле чувствовал себя ужасно. Ее очень забавляло то, как я шутил. А мне очень нравились ее волосы. Это немного странно, вероятно. Обычно помнят глаза или губы. А я влюбился в эти волосы… надеюсь, это действительно так, ведь вполне возможно, что это еще одно проявление отклонений, вызванных вирусом. Да, и это был февраль. На этой планете он теплый. Хотя не всегда. Колония живет по земному времени, а здесь другая продолжительность дня и года. И если разница в обороте планеты вокруг оси составляет всего несколько минут, то с движением по орбите все сложнее. В году выходит около десяти с половиной месяцев. Так что каждый февраль – да и вообще каждый месяц – всегда выпадает на разное время года. Глупо. Все это делается только для бюрократов, которым так проще оформлять бланки… или что там они еще делают?

А Лига что делает? Как она там? Что я могу сделать, чтобы выбраться отсюда? Тот, за стеной, так и не отвечает мне. Может, сообща мы могли бы бежать.

Я помню наизусть многое из того, над чем работал. Может, смогу что-то сделать, пока нахожусь здесь?»

Далее следовали формулы и расчеты, которые были непонятны ни Пьеру, ни его спутникам. Что-то было аккуратно заштриховано, что-то агрессивно зачеркнуто. Некоторые страницы были вырваны.

– Он вырвал их, – констатировал Игорь. – И, насколько можно судить, очень торопился.

– Меня интересует вот что, – задумчиво произнес Мигель. – Он вырвал эти страницы, потому что они бесполезны? Или наоборот – потому что в них содержалось самое важное?

– Есть вероятность, что мы этого уже не узнаем, – сказал Пьер, вздохнув.

– Или же узнаем очень скоро, – предположил Игорь. – Как бы то ни было, пролистай до конца. Может, еще что-то интересное найдешь.

Пьер стал переворачивать листок за листком, бегло осматривая содержимое. Затем снова начал читать:

«Не было времени и возможности описать произошедшее. Надежда еще есть. Меня освободили. Это сделал человек Ферфакса. Главный, наконец, осознал, какую ошибку допустил. Он повелел привести меня. Его человек не особо церемонился, так что у меня сейчас болят запястья и челюсть. Но это не страшно. Это немного отрезвляет. Когда он волочил меня по коридору, я заметил то, что в полной мере понимаю только сейчас. Меня держали в помещении, рядом с которым не было других – это была небольшая выемка в стене. Значит, там, за стеной никого не могло быть – никто не мог звать меня! Это точно вирус. И еще я вспомнил про сестру. У меня никогда не было сестры. Сестра хотела полететь с братом, но не смогла – такой сюжет был в одном из фильмов, которые мы смотрели с Лигой. Почему я отождествил себя с главным персонажем?

Некоторые расчеты я сделал, но не могу быть точно уверен, что все учел. Лига превосходный биолог – она сможет мне помочь. Ферфакс согласился отправить людей на ее поиски. Надеюсь, с ней все в порядке.

Сам Ферфакс выглядит ужасно. У него, скорее всего, и так были проблемы с нервной системой, а после заражения он стал совсем плох. Недели еще не прошло, а у него наблюдаются не только периодические конвульсии, но и язвы на теле. Иногда он говорит с большим трудом. Не знаю, как ему помочь. И боюсь, что скоро стану таким же.

Еще один день прошел. Лигу пока что не удается найти, поэтому я работаю один. Получается не очень хорошо. Два выстрела вхолостую – антивирус не помогает зараженным мышам. Как я и боялся, лекарства очень долго не дают никакого эффекта. Уходит по шесть часов на то, чтобы понять, помогает оно или нет. У людей это займет еще больше времени.

Ферфакс сказал мне, что остается мало времени. Он что-то придумал, это видно по его решительным действиям. К слову сказать, ничего подобного я в его исполнении не видел. Слишком долго размышляет. Пытается решить, как поступить. Видел на его столе пистолет. Мне это не нравится, но сейчас мне нечего терять.

Почти два дня ничего не писал. Они нашли Лигу! Сейчас мы вместе. С ней все в порядке, слава Богу! Ну, за исключением, конечно, того, что она заражена. Как только люди Ферфакса привели ее, и мы некоторое время потратили на то, чтобы выразить, как скучали друг без друга, нам сразу же пришлось приступить к делу. Конечно же, как я и говорил, Лига очень помогла. Она обнаружила в моих расчетах несколько неточностей и одну грубую ошибку. Но, кажется, все получилось. Сейчас мы сидим и ждем результатов. Два часа мы потратили, осталось еще четыре.

Один из людей Ферфакса спросил нас, идем ли мы на полигон. Мы ответили, что никуда не пойдем, ведь у нас срочная работа. Он очень удивился и сказал что-то про то, что ничего не может быть важнее похода на этот полигон. Мы спросили его об этом. Оказалось, что Ферфакс объявил на всю колонию, что антивирус создан. Что все жители колонии должны в срочном порядке прийти на полигон, где и будет распылен антивирус.

Все люди Ферфакса ушли, остались только мы. Не могу поверить, что кто-то уже создал антивирус. Никто ведь не верил мне! Никто меня не слушал… кроме Гадаха! Точно! Только он способен был это сделать. Значит…

Ферфакс вернулся. Он запер всех жителей на полигоне. Сказал, что там нужно будет распылить антивирус. Мы ответили, что нет еще никакого антивируса. Когда он узнал, что одна мышь выздоровела, приказал нам распылить антивирус по всей колонии. Мы отказались, потому что нужно было еще время на испытания, ведь это была только одна мышь! Но он пригрозил нам пистолетом и, усмехнувшись, напомнил, что терять нам всем все равно уже нечего.

Он приказал нам идти к полигону и включить систему вентиляции. После этого выпустить антивирус. Эти записи я оставляю ему. Не знаю, получится ли у нас что-то или нет. Если нет – они хотя бы помогут разобраться, что случилось. Вы знаете, где искать нас… нас или наши тела».

– Да уж, счастливый финал, – пробормотал Игорь.

– Теперь мы знаем, что произошло, – подвел итог Мигель. Он заложил руки за спину и прошелся по кабинету. Это был тот самый кабинет, расположенный рядом с кабинетом Лоуренса Ферфакса. Тот самый, в котором работал Айлин. Кабинет принадлежал Чхве Ынхе, хотя здесь она появлялась довольно редко. Была какая-то ирония в том, что во время происшествия она оказалась запертой на полигоне, ожидая спасения от того, кто так ее раздражал. Ждала помощи человека, от которого пыталась избавиться. Она была там, а Макклендон – в ее кабинете. Пытался спасти жизнь ей и всем остальным жителям колонии.

– Чудовищная ошибка, – кивнул Пьер.

– Не ошибка, – не согласился Мигель. – Халатность. В нашем деле это преступление. Если бы все руководство не погибло, их бы все равно казнили.

– У нас же нет смертной казни! – удивился Игорь.

– У вас нет, – признал Кортес. – А у нас есть.

– У кого это? – раздраженно поинтересовался Игорь.

– У тех, кто создает биологическое оружие, – хмуро пояснил Пьер. – У тех, кто контролирует все эти лаборатории на Пустошах. У тех, кто оставляет людей умирать от того, что их же заставляют создавать.

– И мы теперь часть этого? – Игорь был зол.

– Назад дороги нет, офицеры, – Мигель пожал плечами. – С этого поезда сойти нельзя.

– Не будем отвлекаться, – предложил Пьер. – Это было преступление. Пусть так. Что теперь?

Мигель провел рукой по бороде и задумчиво уставился в окно.

– Есть еще несколько вопросов, на которые следует найти ответы, – сказал он.

Офицеры молча ждали продолжения.

– Во-первых, – Мигель повернулся к спутникам спиной и медленно пошел к выходу из кабинета. – Нам так и не удалось узнать, чем закончилась история этих двоих. Если они все же создали антивирус, то что случилось после? А если не создали, то где образцы? Образец антивируса стал бы нашей путевкой отсюда.

Пьер посмотрел на Игоря и открыл было рот, чтобы кое-что пояснить, но Игорь поднял руку, призывая его не делать этого.

– Я понял-понял, – сказал он. – Вещественные доказательства.

Пьер снова хотел что-то сказать, но лишь нахмурился и махнул рукой.

– Во-вторых, – продолжил доктор. – Не лишним было бы найти их тела. Если тел не будет, будут проблемы. Ведь они действительно могли покинуть планету.

– Тела или проблемы? – ухмыльнулся Игорь. – А наличие тел проблемой не является?

– В нашем случае – нет, – ответил Мигель. – И, наконец, в-третьих, обезврежен ли вирус?

* * *

– Да ведь я и сам не очень-то и гожусь для этой работы, майор! Мне тоже сложно выполнять такие задания.

– Вы новичок в этом деле, верно?

– Да, это очень странно, что меня вообще отправили сюда.

– Вы не похожи на оперативника.

– Я – ученый. Моя работа – исследовать. А не вынюхивать.

– А отказаться Вы не можете?

– Нет. Это не те структуры, где люди пишут заявления о приеме на работу и об уходе с нее.

– Но если Вы плохой оперативник, зачем Вас отправляют на такие задания?

– Может, бюджет урезали? Не хватает сотрудников.

– А может, просто все имеет двойное дно.

– Иногда даже двойное дно это лишь крышка от ящика.

– Я понимаю, что опасности больше представлять не буду, но не боитесь ли Вы, профессор, что Ваша откровенность выйдет Вам боком? Не слишком ли Вы много болтаете?

– Это не та структура, где все зависит от действий. Здесь все зависит от результата. Действуй любыми средствами и способами, а когда закончишь, станет ясно, наградят тебя или казнят.

– У нас нет смертной казни.

– У вас нет, а у нас есть.

* * *

Полигон был настолько огромен, что ушло бы много времени на его тщательный осмотр. Мигель выдвинул предположение, что одним включением системы вентиляции проблему решить было нельзя, стало быть, Айлину и Лиге необходимо было найти способ выпустить антивирус в систему вентиляции таким образом, чтобы он как можно быстрее достиг зараженных. Самым логичным доктору показалось сделать это в машинном помещении поддержания климата полигона. Именно оттуда контролировались температура воздуха внутри, его влажность и концентрация кислорода. И, хотя офицеры были не согласны с этим, отряд двинулся именно туда.

– Это простейшая арифметика, – негодовал Игорь, нервно оглядываясь по сторонам. – Если хочешь, чтобы вода быстрее достигла обоих концов канала, лей ее в середину. С газом, я уверен, дела обстоят также.

– Арифметика? – ухмыльнулся Пьер.

– Ну, или физика, не в этом ведь суть, – отмахнулся Игорь. – Нужно найти, где находится середина этой вентиляционной системы. Там и найдем наших голубков.

– И где, по-твоему, здесь вообще вентиляционная система, умник? – Пьер нахмурился и описал рукой широкий круг. – Найди сначала ее, а потом ее середину.

– Перестаньте, – прошипел Мигель, запыхавшись от быстрого шага. – Вы постоянно спрашиваете у меня, что делать. А теперь, когда я сам это сказал, вы спрашиваете, почему?

Он одновременно пожал плечами и закрутил головой, выражая этим свою раздраженность. Но его можно было понять. Перспектива умереть в страшных мучениях через неделю-другую обычно немного расстраивает людей.

Пьер подумал о том, что нередко в книгах писатели описывают окружающие пейзажи, когда персонажи долго и однообразно идут к своей цели. Это помогает показать, что время идет, что герои смотрят по сторонам и замечают изменения вокруг себя. Его же самого окружали хоть и чистые, но пустые и унылые белые коридоры, похожие друг на друга, как близнецы перед зеркалом. В то, что время вообще идет, пришлось бы верить на слово.

– Знаете, – задумчиво произнес он. – Если бы я читал книгу про это наше задание, я бы умер со скуки.

– Ты про то, что мы бесконечно долго ходим по однообразным коридорам? – Игорь покачал головой и улыбнулся. – Еще хуже было бы, если бы по этой книге сняли фильм.

– Не отвлекайтесь, – посоветовал Мигель.

– А то что? – Игорь округлил глаза. – Мы вдруг не заметим белого кролика?

– Если он закроет глаза, то не заметим, – ответил Пьер. – Я не понимаю, как можно не сойти с ума, целыми днями передвигаясь по этим белоснежным улицам.

– Люди здесь работают, – отозвался Мигель. – Им некогда передвигаться по улицам.

– Зачем вообще было такие строить? – поинтересовался Игорь.

– Не знаю, – признался доктор. – Один знакомый говорил мне, что это не просто так. Что это часть старой охранной системы.

– Охранной системы? – удивился Игорь. – Кого могут испугать белые коридоры? Микробов?

– Меня, например, немного пугают, – признался Пьер.

Мигель жестом призвал спутников остановиться.

– Пришли, – пояснил он. – За этой дверью система управления климатом полигона.

Это была самая обыкновенная белая дверь. Без надписей или других опознавательных знаков на ней. Десятки таких же дверей остались позади и, возможно, сотни ждали дальше. Но именно эта привлекла внимание Кортеса.

– И как Вы определили, что это нужное нам помещение, доктор? – недоверчиво спросил Пьер.

Вместо ответа Мигель поднял руку и молча указал пальцем вверх. Подняв головы, офицеры с удивлением обнаружили прямо на потолке стрелку, указывающую на дверь, и надпись: «Система управления климатом полигона».

– Резонно, – признал Пьер.

– Какой идиот это придумал? – пробормотал Игорь.

Мигель открыл незапертую дверь и пропустил офицеров вперед, после чего зашел сам. Помещение походило на небольшую библиотеку – длинный зал, все пространство которого занимали кресла и стеллажи, даже полы были украшены длинными паласами. Разница заключалась лишь в том, что вместо книг на полках располагались мониторы, системы ввода и другое электронное оборудование. Освещение было ярким, но приятным для глаз. Небольшие флуоресцентные лампы были прикрыты полупрозрачными панелями, отчего их почти не было видно.

– Я думаю, что Вы ошиблись, доктор, – удовлетворенно сказал Игорь. Он подошел к одному из стеллажей и провел рукой над одной из панелей ввода. Экраны ожили. На них появились различные таблицы, одни знаки на которых быстро менялись, другие же оставались на своих местах постоянно. Надписи мало о чем могли сказать, ведь представляли собой только условные сокращения и аббревиатуры.

– Раз уж мы здесь, давайте все осмотрим, – предложил немного озадаченный Мигель.

Как оказалось, стеллажей было немного. За четвертым находилось открытое пространство, где, логично было бы предположить, работники выполняли работу, отличную от ввода и анализа данных. Здесь располагался большой круглый стол и удобного вида стулья, а также обычные шкафы, в которых были размещены различные канцелярские принадлежности и документация. Еще один длинный стол был оборудован настольными лампами дневного света. Он был расположен близко к окну, через которое виднелся пейзаж полигона. Огромные мониторы над окном демонстрировали различные его части, так что отсюда была возможность следить за всем, что происходит внутри. Длинный стол выглядел неаккуратным. Приборы и папки были грубо сдвинуты на край стола, некоторые даже лежали на полу. Под включенными лампами находилось лабораторное оборудование, которому здесь явно было не место. Особенно выделялись колбы и пробирки с прозрачным веществом, которое даже после тщательного визуального осмотра неотличимо было от воды или этанола. Подойдя ближе к столу, все трое печально вздохнули, заметив то, что невозможно было рассмотреть с другой точки. С другой стороны стола между ним и окном на полу сидели двое. Те самые, на поиск которых и отправились доктор и офицеры. Они сидели так естественно, что казались живыми. Впечатление не портила даже бледность их лиц. Ее голова покоилась на его плече, а он прижал губы к ее макушке. И в смерти они были рядом, держась за руки, спокойно ожидая неминуемого, не сопротивляясь и не беснуясь. На их лицах застыла умиротворенность, а не страх. Смиренность, а не непокорность.

Возле тела Айлина лежали два пустых пузырька и маленький блокнот с отрывными листками. Ручка откатилась далеко от тела и находилась сейчас под столом.

– Вы тоже надеялись на лучшее, да? – тихо спросил Игорь. Он подошел к телам и присел рядом.

– Было ясно, что они не выжили, – словно оправдываясь, ответил Мигель, поднимая с пола блокнот. Полистав его, он добавил: – А эта Лига действительно была красивой женщиной. Кроме того, очень молодой.

– И счастливой, – добавил Пьер, не имея сил оторвать взгляд от сцепленных рук влюбленных. – Они так и не поженились, но только смерть смогла разлучить их.

– Фенотиазин, – прочел Мигель с наклейки на пузырьке, который поднял с пола. – Сильнодействующее снотворное. Выпили грамм по двадцать, я думаю. Более чем смертельная доза.

– У них уже начали появляться язвы, – Игорь указал на небольшие раны на шее и лице Лиги. – Предпочли быструю смерть.

– Сколько времени они здесь лежат? – спросил Пьер, посмотрев на доктора.

Тот покачал головой и сложил руки на груди.

– Я ведь ученый, а не врач, – напомнил он. – К тому же, на этой планете тела почти не разлагаются или даже не разлагаются вовсе. Они могли умереть еще год назад. Или больше.

– Плохо, что в записях Макклендона не указаны даты, – разочарованно сказал Пьер.

– Это запрещено, – объяснил Мигель. Он снова полистал блокнот, который так и держал в руке, и с шумом выпустил воздух из легких.

– Что такое? – поинтересовался Игорь, мгновенно оказавшись за спиной доктора. Он заглянул в блокнот через его плечо, но не мог рассмотреть написанного.

– Пусть лучше капитан Этьен прочтет, – Мигель протянул блокнот Пьеру. – У него это хорошо получается.

Пьер принял протянутую книжонку, посмотрел внимательно на доктора, чего, впрочем, не было заметно из-за темных тактических очков, вздохнул и начал зачитывать написанное:

«Мы связались с Ферфаксом и сообщили ему о том, что антивирус не работает. Та единственная мышь выздоровела после введения лекарства внутривенно. У нас нет возможности, а главное – времени, чтобы разработать летучее вещество. Его реакция была странной. Он сказал, что сам во всем виноват и попрощался с нами. На полигоне люди пытаются открыть или сломать входные ворота, но это вряд ли у них получится. Они рассчитаны на прямое попадание снарядов с урановой начинкой, так что едва ли поддадутся кулакам и палкам. Усовершенствованную вакцину я ввел Лиге вчера ночью, когда она спала. Ей об этом неизвестно. Она бы на это не согласилась. Особенно при учете того, что это была единственная ампула. Мы попробуем синтезировать новое вещество, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что все мы обречены. На это уйдет масса времени, которого ни у кого на этой планете не осталось. Выжить может только Лига, если вакцина успеет подействовать. Нам, собственно, ничего больше не остается делать, как ждать окончания синтеза. На это уйдет несколько дней. Пока что мы можем просто побыть вдвоем и помечтать о том, что с нами никогда не случится.

Ферфакс – сумасшедший идиот! Он выпустил в систему вентиляции полигона усыпляющее вещество и затем отключил подачу кислорода. До этого подобные действия применялись только для того, чтобы безболезненно уничтожать зараженных животных. Но ведь это люди! С одной стороны, это гуманно. Это лучше, чем умереть в мучениях… но дико. Неужели он и себя убьет? Получается, остались только мы?

Дела идут плохо – видения и приступы появляются все чаще. Начались сильные боли в конечностях. Мы почти перестали ходить. Вчера я обнаружил у Лиги на пояснице язву. Похоже, вакцина не помогла. Тем лучше, что она не знает о том, что я ее ей ввел. Больнее было бы потерять единственную надежу. Я знаю! Ведь я потерял. Мы помогаем друг другу не сойти с ума. Отличаем совместными усилиями иллюзии от реальности. Боли иногда в этом помогают. Синтез почти окончен. Лига сказала вслух то, о чем я даже думать боялся. Нам нужно придумать, как сделать это. Ждать дальше бессмысленно.

Синтез завершен. Я на восемьдесят процентов уверен, что новая вакцина способна побороть вирус. Мы сделали ее много. Это на тот случай, если лабораторию не взорвут и не сожгут, а по собственной дурости откроют и начнут изучать. Я не уверен, что вирус не способен выжить в мертвых тканях. Возможно, тела, которые так хорошо сохраняются на этой планете, станут анабиозной камерой для него. Тогда существует опасность того, что вирус заберут с собой те, кто сюда явятся. Простите. Мы совершили ошибку, но и вы полные кретины, если читаете эти строки. Предположительно, вакцина подействует через пять-шесть дней. Возможно, потребуется больше времени. Также возможно, что она вообще не подействует.

Молитесь. Моя дорогая уже уснула, теперь моя очередь. Мне очень жаль, что все так вышло. Я знаю, что наши тела нельзя будет похоронить, но прошу вас, кем бы вы ни были, сделать кое-что для нас. Впереди от меня стоит шкаф. С правой стороны. На верхней полке лежат медальон на цепочке и письмо. Это принадлежит (зачеркнуто) принадлежало Лиге. Сохраните их и передайте ее семье. У меня ничего нет, чтобы передать своим, так что не буду вас утруждать. Прощайте».

Пьер перевел взгляд с бумаги на своих спутников. В глазах немного плыло. Мигель был бледным, как мертвец. Он смотрел на тела двух молодых людей и крепко сжимал челюсти. Одну руку он засунул в карман, вторую поставил на стол. Игорь прикрыл ладонью лицо и стоял, облокотившись на край панели перед окном. Пьер хотел что-нибудь сказать, но к горлу подступил комок. Он был солдатом. И видел смерть столько раз, что научился отстраняться от нее. Но сейчас все было по-другому. За это время Айлин и Лига стали знакомыми ему людьми. Он не воспринимал их, как живых людей – скорее, как персонажей интересной книги. Но персонажи книг ни о чем тебя не просят. Во всяком случае, ни о чем подобном. И тем более они не сообщают, что ты заражен смертельно опасным вирусом.

Пьер медленно подошел к ближайшему шкафу и взял с верхней полки запечатанный конверт и маленькую шкатулку. Конверт он спрятал за нагрудником, а шкатулку открыл. Цепочка была новой, блестящей и очень дорогой на вид – такой, на которую лаборант копил бы очень долго. Что-то подсказывало, что так все и было. Медальон был очень старым. Изношенным и потертым. Капитан заметил с правой его стороны небольшую кнопку и нажал на нее. Медальон раскрылся. Внутри него располагалась маленькая фотография Айлина и Лиги. Они смеялись, стоя обнявшись на фоне больших фонтанов.

Пьер закрыл медальон и сложил его обратно в шкатулку, которую потом положил в специальное отделение для дополнительной обоймы, расположенное на ремне.

Ему вдруг так захотелось обнять жену, прижать к себе сына, что по телу пробежала дрожь. Особенно ясно он вдруг ощутил, что заражен. Ощутил неисправность в самом себе.

– Сколько дней мы здесь? – спросил он и не узнал своего голоса.

Ни Игорь, ни Мигель никак не отреагировали на его слова.

– Я спрашиваю, сколько дней мы здесь? – прикрикнул он.

Офицер и доктор дернулись, словно выйдя из глубокого транса. Игорь оторвал руку от лица и пригладил волосы, а Мигель замотал головой, сощурив глаза и, пожав плечами, неуверенно сказал:

– Вроде бы, третий день.

– Где антивирус? – Пьер продолжал говорить громко. В первую очередь для того, чтобы скрыть свой страх.

Мигель рывком бросился к столу, показав прыть, которую вероятнее можно бы было ожидать от спринтера, чем от ученого. Пробирки стояли на самом видном месте. И их действительно было много. Рядом с ними лежал лист бумаги, вырванный, судя по всему, как раз из блокнота Макклендона. На нем было написано только одно слово: «Лекарство».

– А если не поможет? – Игорь тоже мгновенно оказался рядом. Он тоже не особо скрывал своего напряжения.

– Вирус мог вообще не выжить в таких условиях, – заметил Мигель, изучая одну из пробирок под лампой.

– Выжил, – уверенно заявил Пьер, чем вызвал удивление доктора.

– Точно выжил, – подтвердил Игорь, сверля Мигеля глазами.

– Если выжил, то это наш единственный шанс, – Кортес глубоко вздохнул и бросил на офицеров взгляд, в котором читалось: «А может, все же пронесло?»

– А что, если это не поможет? – предположил Пьер худшее.

– Тогда будем надеяться, что они выпили не все снотворное на планете, – ответил Мигель. – У вас и оружие есть… если что.

Пьер набрал полную грудь воздуха, затем с шумом выдохнул.

– Колите его мне, доктор, – уверенно произнес он.

Укол не был болезненным. Антивирус распространялся по организму совершенно незаметно, не доставляя никаких неудобств или неприятных чувств. Возможно, именно поэтому ни один из троих не почувствовал себя спокойнее.

– Интересно, какие у него побочные действия? – Игорь задал этот вопрос только для того, чтобы в воздухе не висела гробовая тишина. Хотя, если вспомнить о телах влюбленных, такая тишина была как раз подходящей.

– Это ведь антивирус, а не настойка из растений, – отозвался Пьер, потирая руку. Он с детства не любил уколов. Впрочем, ему их почти никогда не делали, потому что здоровье было на редкость отменным.

– Сейчас внутри нас два вида инородных живых организмов, – навел нехороших мыслей Мигель. – К тому же, мы ничего не знаем о них. Так что последствия могут быть ужасными.

– Но мы хотя бы не умрем, – попытался разрядить обстановку Игорь.

– Но мы хотя бы не умрем, – подтвердил Мигель, несколько раз кивнув головой для убедительности. – Но, если вы помните, я говорил, что иногда лучше сразу умереть.

Разрядить обстановку не получилось.

– Может, это и не очень хорошая мысль, – протянул Пьер, проверяя, как пистолет выходит из кобуры. – Но мы, кажется, забыли, что мы здесь не единственные зараженные.

– Солдаты, – Мигель издал непонятный звук и закрыл лицо ладонями. – А я уже начал верить, что все будет хорошо.

– Между прочим, я вот о чем подумал, – увлеченно начал рассказывать Игорь. – Ведь если мы сразу заразились, значит, у нас уже должны были появиться первые симптомы. Айлин писал, что это апатия, паранойя и все такое. Так вот, эти солдаты, в принципе, ничего такого не сделали, из-за чего мы их должны в чем-то подозревать. Да, они не очень дисциплинированные парни и не особо общительные, но ведь их можно понять, если они уже сталкивались с чем-то странным.

– Ты хочешь сказать, что вирус заставил нас видеть в них угрозу? – уточнил Пьер.

– Помнишь, что писал Айлин? – Игорь указал пальцем через плечо в сторону тел. – Те животные убегали тогда, когда им ничего не угрожало.

– Возможно, ты прав, – Пьер кивнул и посмотрел на Мигеля. – А Вы что скажете, доктор?

– Я не стану ничего утверждать, – отозвался доктор. – Но это вполне вероятно.

– Что будем делать? – поинтересовался Игорь, зевнув во весь рот.

– Если ты параноик, это еще не значит, что за тобой никто не следит, верно? – отозвался Пьер. – Может, мы и ошибаемся, но бдительности терять не следует.

– Солдат тоже нужно привить, – подал голос Мигель. – Подозрительные или нет, они все же люди. И я не хочу еще больше крови на своих руках.

Последние слова имели неприятный привкус, но офицеры предпочли не развивать эту тему. Крови на руках и у них было достаточно.

– А как же группа спасателей? – вспомнил Игорь. – Они покинули планету зараженными?

Мигель нахмурился.

– Мне не приходил в голову этот вопрос, – признался он. – Насколько я понял из брифинга перед этой операцией, никто не пострадал из первой группы.

– Что-то не сходится, – заметил Пьер. – Симптомы паранойи у нас наблюдаются уже не первый день. Стало быть, вирус не был запечатан только здесь. Он действует во всех секторах лаборатории.

– А как насчет его действия за пределами лаборатории? – спросил Игорь. – Кто-нибудь видел животных на этой планете?

– В любом случае нам нужно поскорее покинуть эту планету с лекарством, – заключил Пьер.

А в это время солдаты объединенной группой шли к точке сбора. Они уже раскрыли для себя причины произошедшего на базе. Руководство не обеспечило безопасности работников. Вот и все. Остальное не так важно. В прошлый раз с ними произошло нечто подобное. Половина отряда оказалась под влиянием психотропного излучателя. В результате их пришлось уничтожить. Приборы, излучающие звук на сверхвысоких частотах, приводили людей в бешенство. Уберечься удалось лишь тем, кто использовал звуковые фильтры в своих шлемах. Тогда руководство также не особо переживало за то, что случится с простыми солдатами. Именно поэтому половина отряда погибла от рук второй половины. Чудовищное осознание своей ненужности, отношения к себе, как к сырью, пробудило в солдатах уверенность в том, что любое вышестоящее руководство готово при первой возможности пожертвовать ими. В то же время родилась уверенность в том, что каждый солдат имеет право защищать свою жизнь. Даже от своего руководства. И теперь, с разумом, еще более раздраженным вирусом, солдаты шли на встречу со своими офицерами, готовые уничтожить тех, кто запер безоружных людей на территории полигона, обрекших их на мучительную смерть. Осознание того, что два офицера и ученый не могли этого сделать в силу того, что прилетели на планету вместе с солдатами, не умещалось в зараженных мыслях.

Когда Пьер увидел перед собой картину занявших боевую позицию солдат, он резким движением остановил товарищей и замер сам. Один из солдат, покинув свое укрытие, двинулся им навстречу. Этьен сглотнул и медленно положил руки на винтовку, болтавшуюся на ремне. Солдат напрягся, но продолжил идти навстречу офицерам. Остальные бойцы держали руководителей на мушке.

– Что происходит? – задал вопрос приблизившемуся солдату Пьер.

Солдат ничего не ответил. Он остановился так, чтобы не загораживать цели остальным бойцам и широко расставил ноги.

– Что здесь произошло? – раздался его писклявый тенор. Либо это был все тот же солдат, либо голоса у всех действительно были одинаковые.

Пьер нахмурился, но спорить не стал. Люди часто становятся более покладистыми, когда на них направлены стволы огнестрельного оружия.

– Смертельно опасный вирус, – честно ответил он.

Солдат не отреагировал. Словно обдумывал полученную информацию.

– На полигоне гора трупов, – холодно сообщил он. – Заперты, не способны были выйти. Ваша работа?

– Нет, они уже давно мертвы, – немного недоуменно ответил Пьер.

– Что за вирус?

– Не думаю, что у него пока есть название.

– Вы его разработали?

– Да как мы могли… – начал было Пьер, но потом понял, что солдат подразумевает не конкретно офицеров и доктора, а начальство в целом. – Нет, местные сами его создали.

– И сами себя заперли?

– В общем… да.

– Хм… очень складно выходит.

– Мы нашли антивирус.

– Вы его создали?

– Нет, они его сами синтезировали.

Солдат молча кивнул и неторопливо отступил назад на пару шагов. Игорю очень не понравился этот маневр, поэтому он незаметно извлек нож из ножен на поясе.

– Значит, – заговорил солдат, продолжая медленно пятиться. – Эти люди создали вирус, заразили им себя, потом создали антивирус и покончили жизнь самоубийством. Все верно?

Солдат резко вскинул автомат, который до этого держал на уровне пояса, но Игорь оказался быстрее. Нож вонзился в незащищенную шею противника в тот же момент, когда Пьер нырнул в сторону, сбивая с ног Кортеса. Около секунды потребовалось солдатам, чтобы открыть огонь, за это время Игорь успел броситься на пол. Ситуация была крайне невыгодная. Коридор был пустым, никаких укрытий. Спастись можно было лишь попав в один из боковых кабинетов, двери которых были заперты. Солдаты же стреляли из-за сооруженных из подручных средств укрытий, но находились вне коридора, уже за дверями лаборатории. Именно благодаря большому расстоянию между ними и офицерами ни одна пуля не задела распластавшихся руководителей операции. Игорь из положения лежа обстрелял замок ближайшей двери, а затем крикнул товарищам что-то невнятное и пустил длинную очередь в сторону атакующих. Пьер поднялся, схватил доктора за шиворот и, низко пригнувшись, влетел в расстрелянную дверь, вышибив ее плечом, и затащил ничего не понимающегося доктора за собой. Затем сам начал стрелять в сторону укреплений врага. В ту же секунду в дверь заполз Игорь.

– Еще никогда в жизни мне так не везло! – воскликнул Игорь, заметив крупный металлический стенд, расположенный вдоль одной из стен помещения.

– Это склад, – сказал Мигель. – А это похоже на защитную пластину, которую используют при изучении лазерных лучей.

– Ее нельзя пробить даже лазером и у нее есть колеса, – довольно заключил Игорь и вмиг очутился рядом с находкой.

– Внизу мы будем ничем не защищены, – заметил Пьер, рассмотрев стенд в перерывах между стрельбой по солдатам. – Слишком короткая пластина.

– Зато все самое важное будет защищено, – парировал Игорь, подкатывая конструкцию ближе к двери.

– Я так понимаю, что вести переговоры с солдатами никто не собирается, – хмуро сказал Мигель.

– Можете попробовать, доктор, – предложил Игорь.

Мигель этого пробовать не стал и расположился рядом с Руслановым.

– Эта штука очень узкая, – сообщил Игорь. – Тяжело будет втроем за ней укрываться.

– Выбора нет, – заметил Пьер и занял место рядом с товарищами. – Поехали!

Когда солдаты увидели учебную доску, выкатывающуюся из-за двери, они на миг опешили, не до конца понимая, что видят перед собой. Затем снова открыли огонь, но, к счастью укрывшихся, металлическая пластина осталась целой. Солдаты стали целиться в незащищенные ноги офицеров, но так и не сумели поразить ни одной цели. Вскоре, поняв, что руководители скрылись в глубине лаборатории, солдаты неторопливо двинулись за ними, держа оружие наготове.

Ситуация быстро выходила из-под контроля, хотя, если подумать, под контролем она не была с самого начала. Свой верный щит офицеры бросили посреди коридора, чтобы хоть немного замедлить солдат в случае погони. В погоне не было смысла, ведь выход из лаборатории был всего один, запасы провизии тоже остались вне запечатанных ранее помещений.

– Я что-то не понял, – пытаясь отдышаться, начал Игорь. Он прислонился спиной к стене и упер руки в колени. – Это что сейчас было?

– То, чего мы, в принципе, и ждали, – спокойно ответил Пьер, сложив руки на груди. – Они напали на нас, мы отступили.

– А я уж было понадеялся, что все закончится хорошо, – признался Игорь. – Теперь придется их убить.

– Что, так просто? – удивился Пьер.

– А что тебя смущает? – Игорь опустился на корточки и положил руку на голову. – Мы опытные бойцы, разберемся с ними.

– Ну, во-первых, они тоже опытные бойцы, – Пьер развел руками. – И на их стороне численное преимущество, хотя, конечно, мы и в более крутых ситуациях были. А во-вторых, как мы можем просто взять и убить четверых?

– Ну, это же будет не расстрел, а боевые действия, – напомнил Игорь. – Или, может, у тебя есть идея получше?

– У меня есть, – напомнил о себе Мигель. Он с трудом отдышался после бега. – Они ведь заражены, помните?

– Ну, – Игорь посмотрел на доктора, сузив глаза. – И что дальше?

– Примерно через неделю они уже не смогут дать отпор, – ответил Мигель. – По идее, уже через пару дней даже. Об этом писал Айлин. Еще чуть-чуть и стрелять они уже не смогут.

– Как-то приличнее было бы убить их в перестрелке, – порассудив, сказал Игорь.

Пьер глубоко вздохнул.

– Да нам не нужно будет уже их убивать, – назидательно объяснил он товарищу. – Сможем увезти их отсюда живыми.

– К тому же, они не знают, что заражены, – заметил Мигель, переминаясь с ноги на ногу. – Это нам на руку. Они не ожидают, что потеряют контроль над своим телом, поэтому им покажется, что преимущество на их стороне. Они заняли единственный выход, вечно сидеть внутри мы не можем.

– План хороший, – сказал Пьер, покивав головой. – Проблема только в том, как продержаться несколько дней без воды и пищи.

– Каков шанс, что здесь сохранилась еда? – хмуро прохрипел Игорь. Совершенно внезапно он почувствовал, что очень голоден.

– Консервы абсолютно точно здесь есть, – уверенно заявил Мигель. – Воду придется поискать.

– В таком случае нужно раздобыть их, найти безопасное место и заблокировать вход, – выдвинул предложение Пьер.

– Другого выхода я не вижу, – признался Мигель.

– В таком случае нам лучше разделиться, – сказал Игорь. – Так быстрее что-нибудь отыщем.

– Я объясню, где и что искать, – заявил Мигель, и все трое двинулись вглубь лаборатории.

* * *

– Это, значит, и есть Ваш кабинет?

– Да, это он.

– Довольно скромный.

– Ммм… сочту за комплимент.

– Так зачем я здесь?

– Нужно оформить некоторые бумаги.

– Стало быть, спрашивать меня о том, хочу ли я с Вами работать, меня даже не будут?

– А смысл?

– Верно. Если посудить, то нет его.

– Вот здесь распишитесь и здесь.

– Давно уже со мной все решили?

– Пару месяцев назад.

– А зачем этот переворот устроили у нас?

– Решили убить двух зайцев за раз.

– Не понимаю.

– Все старо, майор. Вы работаете на одних людей, я работаю на других людей. И эти люди не особо ладят. Поэтому и жучки.

– Но теперь-то мы работаем на одних людей?

– Можно и так сказать.

– Все равно ничего не понимаю. Ваши люди ведь выше наших? Я хочу сказать, наши люди выше ведь тех людей?

– Да.

– Тогда зачем все это?

– Если они ниже, это не значит, что им можно доверять.

– Складно, но все равно непонятно. Чего-то мне не договариваете. У меня такое чувство.

– Ну, мы теперь в одной лодке. Но я-то ведь тоже далеко не все знаю. Тоже человек не очень высокого полета.

– Во всяком случае, пока?

– Во всяком случае, пока.

– Теперь расскажете про моих?

– Да, в общих чертах.

– Ну, наконец-то.

– Начну, пожалуй, с солдат, которые их сопровождают…

* * *

– Все равно я тебя не понимаю, Мигель, – констатировал Гадах, шумно выпустив воздух из ноздрей. – Неужели ты не хочешь открыть глаза и посмотреть на свою жизнь рационально?

– Рационально? – удивился Мигель, открыв дверцу очередного шкафа. Слова Гадаха так возмутили его, что он даже не заглянул внутрь. – Это как так? А как я еще смотрю на свою жизнь?

– У тебя верная жена, двое детей, мир и покой в доме, – Гадах ударял ребром ладони в другую ладонь каждый раз, когда называл новый пункт. – Родители живы и здоровы, сестра младшая счастлива в браке. Мечта любого мужчины. Но в душе у тебя – графские развалины.

– У меня в душе торт? – Мигель нахмурился и пожал плечами. – О чем ты, черт тебя возьми, говоришь?

– Какой еще торт? – Гадах с силой постучал себя по лбу. – Развалины у тебя в душе! Все рушится.

– Я тебя не понимаю, – Мигель отвернулся и заглянул, наконец, в шкафчик. Там не было ничего полезного.

– Ты все прекрасно понимаешь, – осуждающе прошипел Гадах. – Эта работа разъедает тебя.

– Ничего она меня не разъедает, – неуверенно, словно оправдывающийся школьник, отозвался Мигель.

– Жене в глаза смотреть не можешь, – Гадах проигнорировал слова Мигеля. – На детей не можешь нормально смотреть. Тебе сорок один год, но ты почти полностью седой. Поэтому сестра тебе и волосы красит. Ты ведь в этом ужасе который год вертишься. Столько друзей похоронил. Свою тетю похоронил. Сам дважды чудом выжил. Это не проходит просто так.

– Хватит, хватит, заткнись! – заорал во всю глотку Мигель и швырнул в Гадаха какую-то банку, которая попалась под руки.

Но Гадаха там не было. Мигель шумно вздохнул и постарался успокоиться. Он оглядел комнату, нервно подергиваясь. Это была квартира кого-то из работников. Две комнаты, примерно одинаковые по размеру, не темные и не светлые. Одну условно можно было назвать спальней, другую – кухней. В спальне была установлена компактная душевая, в нишу в стене была встроена туалетная кабинка. Кухня была по совместительству столовой, а вся квартира больше напоминала общежитскую. Стены в спальне были покрашены в приятный сиреневый цвет, на тумбочке рядом с кроватью стояли в рамках яркие фотографии, на стенах висели картины – распечатанные фотографии работ Писсарро. На обеденном столе стоял компактный компьютер, возле него лежали блокноты и ручки. Больше никаких предметов в квартире не было. Разве что еще посуда да бытовая химия. Одежда, по-видимому, убиралась в какой-то стенной шкаф, который не бросался в глаза. Постель была аккуратно заправлена, все дверцы закрыты, ящики задвинуты. Мигель отогнал мысль о том, чтобы пройти в спальню и полюбоваться картинами и открыл дверцу последнего неосмотренного шкафчика. Там тоже ничего съестного не было. Вернее, в холодильнике была какая-то еда, но понять, сколько времени она там находилась, было невозможно. Ведь на этой планете ничего не портилось, но проверять продукты на съедобность не хотелось. Было решено, что собирать можно только консервы. Все остальное было решено оставить и не экспериментировать с этим. Сколько Мигель уже обошел квартир, он не знал. Они все были одинаковые. Только оформление менялось. Здесь хотя бы были картины.

Мигель медленно вышел. Почему-то эта комната пробуждала где-то внутри тоску, он начал напевать под нос старую колыбельную на родном испанском:

– …ruisenor que en la selva cantando… – внезапно он замолчал, потому что понял, что навеяло тоску в той квартире. Его старший сын очень любил картины Писсарро. И мелодия эта тоже была связана с ним.

Жаклин сидела, широко расставив ноги, что выглядело даже вульгарно, хотя на ней были свободные темные брюки, а не юбка, да и были они здесь только вдвоем. Она теребила левой рукой свой фамильный кулон, широко раскрыв глаза, но глядя в пустое пространство.

Игорь стоял, заложив руки за спину и отпустив голову, как провинившийся мальчуган. У его ног стояла картонная коробка, в которую он собрал найденные припасы. Из тряпичной сумки рядом с коробкой торчало несколько горлышек винных бутылок. Офицер перебирал слова в голове, но ничего подходящего на ум не шло.

Наконец, Жаклин заговорила:

– Я все могу понять, честно. Но неужели ты не мог все сделать по-человечески?

Игорь потупился. Ее тон был холодным, а голос дрожал. Не хотелось, чтобы она плакала.

– Я… не смог, – тихо отозвался он и еще ниже опустил голову. Теперь он видел лишь ее сапоги, которые плакать не могли, поэтому стало чуть легче.

– Ты ведь дал мне обещание! – воскликнули сапоги и дернулись.

– Дорогая, я не смог сдержать его, – признался Игорь сапогам.

– Я и без тебя догадалась, – слова прозвучали очень удрученно и с какой-то безысходностью. Эти сапоги заслуживали актерской премии.

– Я не могу без этой работы, – Игорь закрыл глаза и представил себе, что находится дома. Так стало еще легче.

– Мало того, что ты не выполнил обещание и остался на этой работе, – Жаклин говорила низким и тихим голосом. – Ты еще и перевелся на более опасную должность.

– Дорогая, прости меня, – только и ответил Игорь.

– Я прощу тебя, – гневно воскликнула Жаклин, и Игорь почувствовал, как в грудь что-то стукнулось. Кажется, это была кружка. – Как всегда прощу, но ты ведь и дальше будешь уходить на эту работу! Каждый раз на какую-то свою войну!

– Эта работа спасает жизни, – попытался оправдаться Игорь.

– Чьи жизни? – голос девушки сорвался, в грудь солдату снова что-то ударило, но глаза он так и не открыл. – А мою жизнь кто спасет? Со мной что будет? Почему бы тебе не спасти меня?

– Прости меня, дорогая, – повторил офицер.

– Я ведь люблю тебя, дурья твоя башка, – тихий хриплый шепот встревожил Игоря, но посмотреть на нее он так и не решился.

– Я знаю, дорогая, – ответил он. – Я тоже тебя люблю. Клянусь тебе, что сделаю все, о чем бы ты меня сейчас не попросила.

– Правда? – в голосе послышались нотки надежды.

– Правда, – твердо ответил солдат.

– Тогда вернись ко мне и больше никогда не улетай ни на какую войну, – жалобно попросила Жаклин.

– Хорошо, – только и ответил он.

– Обещаешь? – с недоверием в голосе спросила темнота перед глазами Игоря.

– Обещаю, – ответил он.

Он открыл глаза, но в комнате больше никого не было. Он поднял с пола коробку с припасами, свободной рукой протер глаза, а потом взял и сумку. После чего вышел из квартиры.

Несколько пуль точно попали в цель, но солдата это не остановило – он продолжал стрелять. Пьер подсчитал в уме, сколько осталось патронов, и выругался. Еще пара очередей и все. Стрельба окончится. По идее, у солдата патронов уже тоже быть не должно было, ведь он стрелял еще более агрессивно. Видимо, взял дополнительные магазины у товарищей.

Пьер снова выругался. Выйти из этой кладовой он мог только через труп противника, поэтому оптимизм мало чем мог помочь. Кладовая была довольно большой, но никаких укрытий здесь не было. Были стеллажи, но прятаться от пуль за полками так же целесообразно, как укрываться за стремянкой. Поэтому только крупный ящик (или небольшой контейнер) мог обеспечить укрытие. Солдату тоже было негде прятаться, но он хотя бы мог уйти в любую минуту, ведь контролировал дверь и стрелял из коридора. Сильно рискуя, Пьер выглянул и примерно наметил область, где должна оказаться шея противника. Когда солдат тоже выглянул, офицер выпустил очередь. Цель поразить не получилось. Солдат открыл ответный огонь, но через секунду раздался щелчок, сообщающий о том, что магазин пуст. Не желая проверять, повезет ли так во второй раз, Пьер выскочил из-за своего укрытия и бросился на противника. Растерянный солдат копошился, пытаясь извлечь новый магазин, поэтому не подготовился к удару. Пьер с разбега пнул противника в грудь, отчего тот отлетел в коридор метра на два. Пока солдат поднимался, Пьер снова бросился на него. Бой не был похож на поединок из кассовых боевиков: ни эффектных ударов, ни изящных парирований здесь не было. Бойцы немного потоптались на месте, намяли друг другу бока, безрезультатно поборолись и остались на своих местах. Видимо, к такому результату привело то, что обоих обучали одним и тем же приемам, одному и тому же стилю боя. Пьер пытался как-то разнообразить драку, но на все его приемы солдат реагировал другими приемами, в результате оба так и стояли – то ли дрались, то ли обнимались. Каждый знал, чего делать нельзя в такой ситуации, а что делать нужно – оба не понимали. По росту и весу они тоже были схожи. Ни один не мог взять верх. Ситуация была глупая. Положение изменило только то, что Пьер случайно наступил на автомат, который уронил солдат, и потерял равновесие. Вот только солдату от этого же и больше досталось, потому что он решил воспользоваться этим и надавил сверху. Пьер согнул колени и еще больше потянул солдата на себя. В итоге тот перелетел через офицера, но захвата не ослабил. Затем Пьер и сам перелетел через противника. После этого оба покатились кубарем по коридору прямо до первого мусоросборника.

– Как звали того мальчугана? – спросил Гадах, помогая поставить консервные банки в коробку из-под бумаги.

– Джозеф, кажется, – попытался вспомнить Мигель. – Или Иосиф.

– А разве «Джозеф» и «Иосиф» это не одно и то же имя? – усмехнулся Гадах.

– Произношение-то разное, – пояснил Мигель и извлек еще одну банку тушенки из холодильника. – Или же его звали Янисом.

– Да не так уж и важно, – Гадах зевнул и поставил в коробку последнюю банку. – Факт в том, что ты его на шее катал. И шутил с ним. И играл. А в это время твои товарищи с бетона отскребали его маму. Все, что от нее осталось. А ты не давал ему на это смотреть.

– Ему и восьми лет не было – нельзя ему было на это смотреть, – отозвался Мигель, скривив гримасу.

– Да дело-то не в нем, – объяснил Гадах. – А в тебе. Слишком много ты этого всего видел. И как один твой друг другого твоего друга убивает из жалости, чтобы тот уже не страдал. И как молодые девушки кричали, чтобы им помогли выбраться, а ты знал, что их ниже талии полностью раздавило, что нельзя эти сваи поднимать. Видел, как они умирали, до конца ничего не понимая. Видел ты, как человеку большую дозу морфия вводили, чтобы он не чувствовал, как паразиты сжирают его заживо изнутри. И что дальше? Чем ты стал?

Мигель сжал челюсти и уставился на стену перед собой.

– В тебе этой безысходности теперь целое море, – продолжил Гадах. – Вот ты и ненавидишь себя. Заставил себя перестать чувствовать что-то по отношению к тем, кто пострадал в таких местах. Но так не бывает. Они обычные люди. Как и твои дети, как и твоя жена. Она ведь на шесть лет тебя старше, уже не такая молодая и красивая, уйти она от тебя не сможет, потому что не чувствует уверенности в себе. А именно ты эту уверенность в ней и убил. Охладел к ней, охладел к детям. Потому что решил охладеть к жертвам. И свою семью в жертв превратил. И сам стал такой же катастрофой, подобной тем, что в подобных этому местах происходят. Уже не можешь любить, не можешь мечтать. Допоздна всегда не спишь, чтобы вымотаться и уснуть мгновенно. И чтобы снов не видеть. Тебя ведь сны твои так пугают.

– Слушай, просто скажи, что тебе от меня нужно? – взмолился Мигель.

– Мне от тебя не может быть что-то нужно, – как-бы напомнил Гадах и перетянул коробку изолентой. – Просто не могу я этого понять. Твои родители посвятили себя построению Торговой империи. Ну, не они, конечно, сами единолично ее строили, а наряду с миллионами других людей. Но это стало делом их жизни. А что сделал ты, когда Империя перестала существовать?

– А что я, по-твоему, мог сделать? – недоуменно поинтересовался Мигель.

– Ну, сохранить Империю ты, само собой, не смог бы, я говорю о твоих родителях, – Гадах проникновенно уставился Мигелю в лицо, но тот отвел взгляд.

– Я все равно не понимаю, к чему ты клонишь, – негромко заявил доктор.

– Тебе следовало проверить, как это коснулось их, – объяснил Гадах. – Они полностью зависели от Империи. Что с ними стало, когда она рухнула?

– Разорились и вернулись на Европу, в дом, где я вырос, – хмуро ответил Мигель, делая вид, что проверяет, как хорошо заклеены коробки.

– Технически они стали беженцами, которых не жаловали противники Торговой империи, – напомнил Гадах. – А на Европе ее сторонников не было никогда. А если и были, то тщательно это скрывали. Ты со своей работой, со своими связями мог забрать их к себе, прикрывать их и оберегать. Вернуть им тем самым то, что они дали тебе, когда ты был ребенком. Но ты был занят работой. Был занят тем, чтобы убить в себе все человеческое.

– Не я установил правила этой игры, – сказал Мигель, глубоко вздохнув. – И не мне их нарушать.

– Но это ты решил играть в эту игру, – парировал Гадах.

Мигель снова глубоко вздохнул. Он немного постоял, глядя себе под ноги, а потом взял обе коробки с провизией и двинулся в сторону места встречи. Звук шагов гулко отражался эхом от пустующих коридоров.

Игорь вскрикнул и бросил коробку. Затем протер глаза и снова заглянул внутрь. Но там были только консервы. Сумка с вином немного натерла плечо, поэтому он перевесил ее на другое. После чего решил оглядеться. Это был еще один белый коридор, при одном виде которого становилось не по себе. Освещение было тусклым, видимо, в целях экономии энергии, поэтому окружение казалось однотонно серым, а отсутствие пыли и грязи на стенах вызывало неправильное восприятие пространства. Игорь вспомнил, что слышал где-то, что пыль на планетах, занятых людьми, в большом количестве состоит из частиц человеческой кожи. Почему-то на стенах ее было очень мало, но вот в кабинетах руководства она была повсюду. Внезапно от дальнейших размышлений офицера отвлекло небольшое пятно на одной из стен. По цвету оно напоминало кровь, но при слабом освещении разобрать было сложно. Сделав решительно три шага к стене и оказавшись вплотную к ней, Игорь чуть наклонился, чтобы оказаться глазами на одном уровне с находкой. Без сомнений это была кровь. Или ее качественный заменитель. Во всяком случае, так показалось офицеру. Кроме того, оказалось, что пятно находится в небольшой, глубиной в пару сантиметров, выемке. Игорь решил ощупать отверстие, потому что оно напомнило ему след от выстрела. Под пальцем стена начала крошиться, открывая под собой еще больше крови. Чем больше капитан крошил штукатурку, тем больше оказывалось пятно. Через минуту Русланов терзал стену уже обеими руками. Еще через несколько секунд часть стены вывалилась. Из нее вывалились многочисленные останки, кровь потекла, как вода из горного источника. Игорь попятился и посмотрел на коробку с консервами – она снова оказалась наполненной черепами. Офицер закрыл глаза руками и издал сдавленный крик. Затем попытался успокоить дыхание и, добившись определенного результата, убрал ладони от лица. Стена была целой, в коробке была только провизия. Он посмотрел на часы и понял, что нужно поторопиться к точке сбора.

Ситуация была не из приятных.

– Идти сможешь? – спросил Пьер пытаясь подняться над горой мусора, ноги в которой проваливались словно в трясину.

– Нет, – сдавленно отозвался солдат. – Нога…

Пьер с трудом подобрался к недавнему оппоненту и попытался осмотреть проблемную конечность.

– Сломана, – констатировал он с холодным безразличием в голосе. Ошибиться было сложно – целая нога под таким углом сгибаться не может.

– Тогда пристрели меня уже и проваливай, – хрипло сказал солдат, отвернувшись. Он тяжело дышал, отчего голос казался неестественным.

– Я думал об этом, – ответил Пьер, сам до конца не осознавая, действительно ли так считает или дает волю сарказму.

– Так не тяни, – в голосе солдата слышались нотки неподдельного страха.

Пьер отодвинулся назад и внимательно посмотрел на противника. Шлем полностью скрывал его лицо, поэтому убедиться, что солдат испуган, было невозможно.

– Почему вы напали на нас? – спросил Пьер, вынимая из волос кожуру от какого-то фрукта.

Солдат молчал и, по всей видимости, ожидал пули в голову. Ожидание было бессмысленным, ведь оружие Пьер бросил еще наверху.

– Мы же ничего вам не сделали, почему вы открыли огонь? – более вкрадчиво поинтересовался офицер, пытаясь как-то поудобнее устроиться на горе мусора.

Стало слышно, как солдат сглотнул. Затем он едва заметно покачал головой и прочистил горло. Однако так ничего и не сказал.

Пьер нахмурился и осмотрелся. Мусоросжигатель явно не был рассчитан на пребывание в нем людей, что было вполне объяснимо, но оказался довольно вместительным. Свет попадал внутрь только через отверстие, в которое оба бойца и провалились, поэтому точно определить размеры контейнера было невозможно. Пьер прикинул на глаз, что выход находится над ним метрах в двух, так что выбраться было вполне возможно, если сгруппировать должным образом окружающий хлам. Внезапно его размышления прервал голос солдата:

– Ты решил меня вытащить отсюда?

Слова прозвучали скорее с недоверием, чем с надеждой.

– Не могу же я тебя здесь бросить, – Пьер пожал плечами. – Да и оружия у меня нет, чтобы тебя пристрелить.

– А оставить человека погибать в помойке для тебя уже слишком, так? – прозвучало словно насмешка.

– Верно, – ответил Пьер. – Убить в бою это одно, но это…

– Хочешь выйти чистеньким? – с укором поинтересовался солдат.

– Ну, до сих пор у меня неплохо получалось, – заметил Пьер. – Так почему вы открыли огонь?

– Упреждающий удар, – солдат попытался приподняться на руках, но лишь погрузил их глубже в мусор. – Знали, что вы нас живыми не выпустите.

– Вы ошиблись, – Пьер скривил гримасу. – Мы собирались эвакуироваться. Мы нашли доказательства того, что здесь случилась авария при изучении биологического оружия. И антивирус тоже нашли. Нужно было сделать вам инъекции.

– Мы заражены? – прозвучало безразличным тоном.

– Да, все мы, – Пьер достал ногу из мусора и попытался найти твердую опору. – Все до одного заразились, я уверен. Думаю, что вирус витал в воздухе всей лаборатории, даже на верхнем уровне. Мы заразились, как только попали сюда.

– Думаю, тебе нет смысла врать мне, – солдат откинул голову назад и уперся затылком в стенку. – Неужели вы и вправду ничего не знаете?

– О чем ты? – не понял Пьер. Под ногой, наконец, оказалось что-то устойчивое.

– То, что случилось с нами, – пояснил солдат. – На прошлом задании. Похоже, вы действительно не в курсе. Мы сами перестреляли своих. Психотропное оружие. Но доказательств не было. Мы слышали фальшь в голосах наших кураторов и поняли, что приговорены к уничтожению. Только ждали и гадали, как именно нас собираются убить.

– Не понимаю, – признался Пьер. – Тогда почему нам ничего не сказали? Не предупредили. Видимо, вы ошиблись. Вам поверили.

– Или же это вас троих подставили, – предположил солдат. – Или тоже решили уничтожить.

– Едва ли, – на лице офицера не отразилась тень промелькнувшей тревоги. – Мы ничего такого не сделали.

– Подумай сам, капитан, – призвал солдат. – Если вирус бушует во всем комплексе, а вы только недавно нашли антивирус, то как проходила операция по эвакуации? Как выжила та команда?

Пьера словно палицей по голове ударило. Это был тот самый вопрос, который все крутился в его голове, но так и не был сформулирован. Что-то такое ему приходило в голову, но мысль эту он все время упускал, не успевая как следует рассмотреть.

– Уверен, если ты все взвесишь, то много еще подобных вопросов задашь себе, – продолжил боец. – А ответов тебе никто не даст. Вся эта операция – фальшивка чистой воды. Цель совсем другая. Думаю, нас просто собираются уничтожить. И не нужно говорить мне, что есть более простые и проверенные способы для этого. Они такое часто проворачивают.

Пьер молчал. Мозаика постепенно складывалась в его голове во что-то конкретное.

– Слушай, капитан, – тихо позвал солдат. – А эта болезнь вызывает галлюцинации?

Этьен медленно кивнул.

– Я видел Мицуки, – сказал боец и опустил голову на грудь. Шевелить конечностями ему было, по-видимому, больно. – Один из нашего отряда. Я застрелил его на прошлой миссии. Он напал на гражданского. Был не в себе. Выбора у меня не было. И вот я увидел его здесь. С пулей в груди. Он многократно спрашивал меня, почему я не выстрелил ему в руку. Мне было нечего ответить. Я действительно мог. Тогда он бы выжил.

Пьер, наконец, пришел в себя и, упираясь ногой в найденную опору, поднялся во весь рост. Если подпрыгнуть, то за край можно зацепиться.

– Ты оставайся здесь, а я найду остальных, – сказал он солдату, разворачиваясь на своем небольшом понтоне. – Придумаем, как тебя вытащить.

В ответ не послышалось ни слова. Пьер немного потоптался на месте, пытаясь встать точно под отверстием, и подпрыгнул. Схватился он не очень удобно, но подтянуться получилось. Краем глаза он увидел, что солдат копошится и извивается телом. Отвлекаться времени не было. Офицеру пришлось приложить все усилия, чтобы залезть наверх, так что каждую минуту действия он ругал себя за то, что стал уделять мало времени физической подготовке. Особенно бранил он свой увеличившийся живот. Наверху он перевел дыхание и немного посидел прямо на краю мусоросборника. Раньше трюк с подтягиванием он бы выполнил шутя. Сейчас было не до шуток.

– Постараюсь вернуться в ближайшее время, – крикнул он солдату. В ответ послышалось лишь шуршание.

Офицер поднялся и поспешил к точке сбора – время, скорее всего, уже давно вышло, но не успел проделать и пяти шагов, как услышал за спиной звук выстрела. Спина у него похолодела. Сомнений не было, шум донесся из мусоросжигателя. У солдата все это время был припрятан, судя по звуку, пистолет. Офицера он не убил, но застрелился сам. Для уверенности Пьер вернулся назад и окликнул его. Ответа не последовало. Из-за слабого освещения тело тоже не удалось рассмотреть.

* * *

– Какая-то несвязная история выходит, профессор.

– Вот-вот, мы пришли к такому же умозаключению.

– Стало быть, вы не позволили отдать солдат под трибунал, но сами же им и не поверили?

– Я лично в этом никакого участия не принимал, но все было именно так. Эту ситуацию решили использовать в своих целях.

– Ужасное чувство. Понимать, что твои люди находятся плечом к плечу с убийцами, да еще и с какими-то нарушениями психики… это не самое приятное.

– Делать Вам приятно не входило в планы операции.

– Вы приятнейший собеседник.

– Благодарю.

– Это не комплимент.

– Мы отвлеклись.

– Верно. Что Вы говорили о контроле над ситуацией?

– Я говорил, что риск для жизни имеется, но в разумных пределах.

– Не понимаю.

– Если все зайдет слишком далеко, то испытание будет прервано.

– «Слишком далеко» – это как?

– Сложно сказать.

– Я знал, что Вы так ответите…

* * *

Трапеза проходила в полной тишине. Каждый хотел высказаться, но слов не находил. В тишине был слышен лишь звук ложек, периодически задевающих посуду. Они сидели за небольшим металлическим столом, раскрашенным под дерево, в средних размеров комнате, декорированной под лесной домик. На стенах висели картины на лесную тематику и одно бутафорское охотничье ружье с двумя стволами, вмонтированный монитор был выключен, но, судя по тому, что стилизован он был под окно, вполне можно было догадаться, что обычно на нем демонстрировалось. Освежители воздуха были скрыты от глаз, если бы не стойкий запах хвои в помещении, об их наличии догадаться было бы невозможно. Прежние жители без сомнений очень скучали по Земле. На других планетах лесные домики не строили. Именно своим необычным видом жилье привлекло внимание офицеров, и решено было устроить импровизированное убежище именно здесь. Впрочем, удобное расположение комнаты в тактическом плане сыграло не меньшую роль. Хороший обзор коридора исключал возможность внезапного нападения, а в самом коридоре не было поворотов или укрытий, что сильно затруднило бы штурм.

Закончив обед, Пьер откашлялся и заговорил:

– Пока я собирал продукты, случайно наткнулся на одного из солдат.

Мигель и Игорь пристально уставились на товарища, словно пытаясь рассмотреть каждое слово, вылетающее из его уст.

– Он загнал меня в одно из хранилищ, – продолжил Пьер. – Мы довольно долго палили друг в друга, но совершенно безрезультатно. Что немного странно, если честно, потому что расстояние было небольшим, вполне могли хотя бы ранить друг друга. Затем пошли врукопашную и в пылу борьбы свалились в мусоросборник. Он сломал себе ногу, поэтому у меня не оставалось выбора, как попытаться вытащить его. И мы поговорили.

Тут Пьер нахмурился и уставился в кружку. На дне оставалось немного вина. Было немного странно пить вино в такой обстановке и ситуации в целом, но, видимо из-за аварийной ситуации, водопровод был отключен, а консервировать воду почему-то никто не стал. В результате из питья больше ничего найти не удалось. Вино не только утоляло жажду, но и развязывало язык, поэтому своими соображениями с товарищами хотелось поделиться во всех подробностях. Но что-то все равно мешало.

– Содержание всего разговора я вам пересказывать не буду, – заговорил вновь офицер. – Но дам пищу для размышлений. Судя по всему, вирус вырвался за пределы запечатанных уровней, в этом сомнения нет. Но тогда возникает вопрос о том, как лабораторию покинула первая команда. Доктор, Вы ведь получили от них какие-то документы.

Мигель немного подумал и неуверенно кивнул.

– Да, они передали мне для изучения план и общие сведения о лаборатории, – ответил он. – Показали снимки из разных частей здания. И, как я понял, запечатали уровни тоже они.

– Тогда как они выжили? – задал резонный вопрос Пьер.

– Антивирус? – предположил Игорь.

– Мы нашли его только в глубине лаборатории, – напомнил Этьен.

– Они тоже его нашли? – выдвинул новое предположение Русланов.

– Тогда зачем послали нас, если и так нашли причину аварии? – ответил вопросом на вопрос Мигель.

– Совершенно все не сходится, – заметил Пьер. – Солдат сказал, что наше с ними общее руководство тоже не поверило в их историю про провал их операции и гибель половины отряда. Сказал, что их было решено уничтожить. Но их послали сюда. Уверенных, что их попытаются убить. Отправили с нами. В лабораторию, где безраздельно царит вирус, убивающий людей за короткое время. После людей, которые тоже заразились этим вирусом и выжили. Полная нелепица. Если даже спасателей вылечили в лаборатории, то почему нас не предупредили? Почему не дали антивирус?

– Не нравится мне все это, – признался Игорь.

– Это все действительно очень подозрительно, – Мигель нахмурился и упер подбородок в раскрытую ладонь. Затем поскреб пальцами щеку и медленно протянул: – А Вы уверены, офицер, что там действительно был этот солдат?

Игорь напрягся, Пьер же в растерянности приоткрыл рот, не находя ответа на такой вопрос.

– В каком… в каком смысле? – недоуменно обратился он к доктору.

– Вирус все еще жив внутри нас, – напомнил Мигель. – А одно из побочных проявлений его – галлюцинации, помните?

– И что же заставило Вас усомниться в моих словах? – Пьер нахмурился и скрестил руки на груди.

– Дело не в том, что я Вам не верю, – словно оправдываясь, пояснил Мигель. – А в том, что наш разум сейчас может давать информацию, которая не до конца соответствует действительности.

– Н а ш разум? – переспросил Пьер.

Мигель глубоко вздохнул и поежился.

– Я кое-кого видел, когда искал припасы, – признался Кортес.

Пьер недоуменно посмотрел на Игоря, но тот сверлил взглядом свою тарелку, положив локти на стол.

– Кого? – не понял Этьен. – Здесь больше никого нет. Только мы и солдаты.

– А я и не говорил, что здесь еще кто-то есть, – хрипло отозвался доктор. – Это был Гадах. Гадах Гандхи. Начальник Айлина. Он умер, как и все остальные, но я говорил с ним.

– У Вас были галлюцинации? – у Пьера перехватило дыхание.

– Да, – кротко ответил Мигель. – Мы ведь ожидали этого. Мое подсознание выбрало образ ведущего ученого этой лаборатории.

– Отлично, – констатировал Пьер. – Теперь один из нас видит того, что нет.

– Не один, – подал голос Игорь и поднял глаза на товарища. – Я тоже кое-что видел.

Пьер потер ладонью лоб и покачал головой. В остальном он сохранил самообладание.

– А ты что увидел? – спросил он.

– Жаклин, – буркнул в ответ Русланов.

– Свою невесту? Здесь и сейчас? – Пьер вскочил со стула, подошел к выходу, окинул взглядом коридор и встал в дверном проеме.

– Почему бы мне не увидеть иллюзию своей невесты? – усмехнулся Игорь и скосил взгляд в сторону доктора. – Она сказала то, что давно хотела сказать, но так и не решалась.

– Она ничего не могла Вам сказать, – напомнил Мигель. – Ведь это просто плод Вашего воображения.

– Верно, – согласился офицер. – Но я-то знаю, чего она никак не могла от меня потребовать. Не могла, потому что любила. А я сам себе озвучил это требование. И я сразу понял, что это не настоящая она. Ведь говорили мы на вавилоне, а она так его и не выучила.

– Какие еще хорошие новости нас ждут? – спросил Пьер, ни к кому персонально не обращаясь.

– А еще я видел сцену, свидетелем которой мы стали на Перекосогорье, – хмуро добавил Игорь и тоже поднялся из-за стола. Он подошел к Пьеру и прислонился к стене рядом с дверью.

– Какую именно сцену? – задавая этот вопрос, Пьер почувствовал во рту какой-то неприятный привкус. Примерно такой вкус имеют все вопросы, ответы на которые лучше не знать.

– Ту самую, – многозначительно ответил Игорь. Затем покачал головой и добавил: – Когда мы нашли кучу замурованных останков. И черепа в ящиках.

– Что Вам сказала Ваша невеста, капитан? – напомнил о себе Мигель, попутно стараясь сменить неприятную тему разговора.

– Что? – Игоря немного удивил этот вопрос. Он долго посмотрел на доктора, насупившись. – Почему Вы спрашиваете, доктор?

– Хочу понять, что происходит у нас в головах, – пояснил Мигель. – Когда я говорил с Гадахом, он упрекал меня в том, что я продолжаю работать во всей этой кутерьме. Корил за то, что я уже привык к бесконечным смертям. Ужасным смертям.

– Жаклин говорила примерно о том же, – проговорил Игорь медленно, взвешивая каждое слово. – О том, что я продолжаю служить. Я хотел уйти со службы, но потом получил повышение. И остался. Она не сказала мне ни слова, всегда поддерживала. Понимал, конечно, что она не хочет жить с потенциальным покойником, но просто гнал эти мысли. Теперь моя совесть грызет меня за это. Мы ведь не знаем, выберемся ли отсюда живыми.

– Тебя грызет совесть за то, что ты спасаешь людей? – удивился Пьер. – Наша работа важна. Даже если мы не можем помочь уже пострадавшим, то предотвратить последующие происшествия вполне в наших силах.

– Дружище, очнись, – воззвал Русланов и, подойдя к товарищу, положил руку ему на плечо. – Всех нам никак не спасти. А размышляя о благе для десятков незнакомых людей, мы забываем про людей самых близких. Ты тоже каждый день рискуешь жизнью, а как же твой сын? Жена? Кто поможет тебе, когда твоя жизнь будет висеть на волоске?

– Вообще-то я надеялся на тебя, – усмехнулся Пьер. Когда Игорь тоже улыбнулся, Этьен добавил: – Я понял твою мысль. Думаю, в чем-то ты тоже прав.

– Нам придется провести с нашими иллюзиями еще некоторое время, – сказал Мигель. – И галлюцинации будут только усиливаться. Мы должны быть готовы к этому.

– Мы можем причинить вред друг другу или себе? – спросил Игорь, подойдя к столу и налив себе в кружку еще вина.

Мигель покрутил головой и откинулся на спинку стула.

– Смею предположить, что нет, – довольно резво отозвался он. – Но в каком состоянии мы будем пребывать – неясно.

– Я присмотрю за вами обоими, – пообещал Пьер и начал проверять затворные механизмы автоматов, оставленных у стены.

– А Вы, капитан, уверены, что тот солдат действительно был? – поинтересовался Мигель еще более возбужденным тоном. С перерывом примерно в минуту он начинал скрести правое предплечье.

– Конечно, я уверен, черт подери, – возмутился Пьер. – Я ведь дрался с ним!

– А я говорил с Жаклин, – напомнил Игорь.

– А ты прикасался к ней? – Этьен насупился и упер кулаки в бока.

Игорь нахмурился и закусил нижнюю губу. Он никак не мог вспомнить, дотрагивался ли до Жаклин. Мысли постепенно потекли в совсем другое русло. Ее кожа. Какой она была? Смуглой. Это понятно. А наощупь? Воспоминания были очень мутными, словно их задернуло туманом. Туман в голове. Где он мог слышать это выражение? Такое ли оно редкое, что услышать его можно было только в каком-то определенном месте?

– Я не могу вспомнить, – с тревогой воскликнул он. – Не могу вспомнить Жаклин. А что если… что если ее и не было никогда?

– Успокойся, приятель, – прикрикнул Пьер. – Она не только была, но и есть. Дома тебя дожидается. Была бы она плодом твоего воображения, я бы о ней не знал.

Эти слова заставили Игоря прийти в себя, но все тело продолжало бить мелкой дрожью. Он закрыл глаза и постарался успокоить дыхание. Помогло не очень сильно. Пьер заходил по комнате туда-сюда, пытаясь припомнить что-либо с курсов военной подготовки, что могло оказаться полезным в подобной ситуации, но безрезультатно. Мигель в то же время решил убрать со стола. Сложив посуду в раковину, поднес руку к датчику, но ничего не произошло. Доктор запамятовал, что подача воды была остановлена.

– Как бы то ни было, – произнес Пьер, переминаясь с ноги на ногу. – Сейчас нам лучше отдохнуть, возможно, потом решение появится само.

– Решение чего? – удивился доктор.

– Проблемы с галлюцинациями, – ответил Пьер.

– Утро вечера мудренее, – согласился Игорь и добавил: – Старинная русская пословица.

– Будем дежурить по одному, – предложил Пьер товарищу. – Сначала я, потом ты. Доктор пусть отдыхает.

– Согласен, – коротко отозвался офицер, даже ни разу не возмутившись.

Погружаясь в сон, Мигель продолжал держать в голове мысль, что сны могут быть крайне реалистичными и при этом непонятными, но это будут только сны. Вспоминая о видении Гадаха, доктор пытался проанализировать модель своих иллюзий и приготовиться к тому, что может предложить ему его собственное воображение. Но на деле такой анализ только ускорил процесс. Да и модель оказалась совершенно неверной.

– Здравствуйте, доктор, – голос Дознавателя был очень мягким и красивым, заставлял ощущать некое тепло во всем теле. И это было странно ввиду фильтра, меняющего его голос.

– Это снова Вы? – Мигель немало удивился такой встрече.

– Это снова я, – предоставил Дознаватель очевидный ответ.

– Зачем мы здесь? – спросил доктор, рассматривая белоснежную пустоту вокруг себя и своего собеседника.

– Чтобы получить ответы, – слова Дознавателя прозвучали так, словно это было еще более очевидным.

– Тогда как звучит вопрос? – предпринял еще одну попытку Мигель.

– Ответы есть всегда, но не всегда есть вопросы, – объяснил Дознаватель. – Некоторые вещи просто есть, они не ждут, пока кто-то о них спросит. Заяц появился задолго до того, как кто-либо спросил: «Что такое заяц?». Каин убил Авеля до того, как появился вопрос: «Как можно убить?». Космос существовал до того, как кто-то спросил: «Что это такое, там, где светят звезды?». Как видите, связь между вопросом и ответом не всегда существует.

– Я понял это именно в тот момент, как услышал Ваш ответ на мой вопрос, – сардонически заметил Мигель.

– Есть люди, которые всю свою жизнь ищут ответы, – продолжил Дознаватель. – Другие же тратят годы на то, чтобы найти «тот самый» вопрос. Третьи решают существовать вне вопросов и ответов. Но суть проблемы в том, что нет никакой разницы, что именно ты ищешь. Ведь никто не хочет услышать верный ответ. Только ответ, который по душе. И вопрос никто не хочет задать. Потому что нужен вопрос, который все упростит. А если не спрашивать и не отвечать, то это будет безмолвный путь. Но не верный путь, а удобный. Как видите, никому не нужна истина, только удобство.

– Что-то в этом всем неправильно, – Мигель потер лоб, пытаясь собраться с мыслями. Мысли же в это время собираться совершенно не хотели, поэтому ловко уклонялись от пальцев своего хозяина. В голове были слышны их неодобрительные выкрики.

– Вам не нравится Белое ничто? – обиженно спросил Дознаватель. – Наш город, между прочим, славится своими достопримечательностями. Сюда приезжают туристы со всех планет. Чаще всего они, конечно, ищут глаза или часы кролика, но обычно ничего не выходит. Ну, сами понимаете, кролик сливается с окружением и быстро бегает, так что его до сих пор никто не поймал. Как видите, некоторые цели никогда не бывают достигнуты.

– Неужели люди летят с других планет, чтобы только найти какого-то кролика? – недоуменно поинтересовался доктор.

Дознаватель снисходительно улыбнулся и потер нижнюю губу пальцем. Мигелю на секунду пришло в голову, что это невозможно из-за надетой на лицо Дознавателя маски, но он быстро отогнал эту мысль.

– На самом деле это только официальная версия, – почти шепотом произнес он. – Так они все говорят, чтобы нормально пройти контроль. Но они не для этого прилетают. Понимаете, ведь Белое ничто оно… ну да, белое. Белоснежное, ослепительное. На фоне такой белизны видно любой оттенок. Они все из Черных миров, там они неотличимы от окружения. Здесь же все иначе. Как видите, только на свету можно оценить глубину черноты.

– Я все равно ничего не понимаю, – признался Кортес.

– Можно и проще, – Дознаватель указал пальцем на мрачный фонарный столб слева. – Это предмет из Черных миров. Он грязен, мерзок и темен. В Черных мирах он не такой. Там он совершенно чист и обыкновенен. Никак не выделяется на общем фоне. Так и с людьми. Там они ничем не отличны друг от друга, а здесь видно всю их суть. То, чем они являются. Как видите, природа вещей всегда относительна, разница лишь в эталоне сравнения.

– Значит, люди прилетают сюда, чтобы узнать, чисты ли они? – начал понимать Мигель.

Дознаватель негромко засмеялся и присел в кресло. Оно тоже было белым и слабо выделялось на общем фоне. Доктор тоже занял свободное сиденье и с удивлением обнаружил рядом кота, который без особых церемоний запрыгнул на его колени.

– Это ведь люди, – напомнил Дознаватель. – Они прилетают, чтобы узнать, насколько черны. Обычно сюда привозят кого-то. Чтобы проверить. Но бывают и одинокие пилигримы. Мыслители и философы. Вопрошающие о том, как глубоко в них засела тьма. Разное бывает. Обычно Первый привозит Второго, чтобы разобраться, что за человек Второй. Либо деловые партнеры, либо друзья, либо супруги. Очень редко Первый и Второй оба остаются довольны результатом. Первый разочаровывается и отменяет сделку или перестает доверять. Или подает на развод. Потому что без всякого Белого ничто знает, с кем имеет дело. Но случается иногда и так, что Первый оказывается темнее Второго. А мы наблюдаем за этим. Как видите, иногда виновный видит свою вину в другом человеке.

– Какие еще «мы»? – не понял Мигель. Но затем огляделся по сторонам и, поймав несколько взглядов многочисленных прохожих, удивился самому себе, что задал такой вопрос.

– Каждый человек показывает окружающим лишь часть себя, – продолжил Дознаватель. – Более того, и самим себе люди признаются не во всем. Можно подменить понятие, назвав предательство стечением обстоятельств, измену – случайной ошибкой. Но от этого они не перестают быть предательством и изменой. Ничего так человек не боится, как своей совести, потому что ее не обманешь. Но и совесть есть не у каждого. Поэтому никто и не открывается никому до конца. А тот, который открывается, открывает спину для ножевого удара. Как видите, люди чаще всего совсем не те, кем кажутся.

– Логично, – согласился Мигель и нахмурился. Его осенило. – Так зачем же я здесь?

Странным было задавать вопрос самому себе в пустой комнате, но задать его было необходимо. Доктор поднялся и устремил взгляд на большое зеркало у стены напротив. Ответ был очевиден. Очередной одинокий пилигрим решил увидеть свое отражение. В этот самый момент кролик спрыгнул на пол и устремился в подземный переход. Инстинктивно Мигель бросился было бежать за ним, но понял, что уже знает, что погоня эта ничем хорошим не закончится, и продолжил изучать зеркало. Оно стояло на полу, слегка покачиваясь из стороны в сторону, потому что оправы или ножек у него не было. Хоть доктор и понимал, что ничего не увидит, пока не встанет перед зеркалом, так и не решался сделать ни шага. Он посмотрел на диван, с которого только поднялся, взял с него свою трость и, закрыв глаза, подошел к зеркалу. Без трости он, конечно же, сразу бы врезался в шкаф, который разделял диван и зеркало, но все сложилось хорошо. Стоя перед зеркалом, Мигель с полным безразличием слушал выкрики мыслей, участвовавших в митинге внутри его головы. Радикальное крыло митинга призывало к импичменту правительства, но остальная толпа таких идей не поддерживала. Устав от этого, Мигель сложил полномочия со своего разума и открыл глаза. Он даже усмехнулся, расслышав внезапно сорвавшийся голос одной из мыслей. Мигель по ту сторону зеркала ничем не отличался от оригинала, кроме, конечно, неприятной расцветки. Глаза были залиты кровью, кровавые слезы стекали по щекам. Одежда и кожа были не грязными, но потемневшими и запыленными.

– Кровь в глазах, чужая кровь, – пояснил Гадах. – Когда видишь слишком много чужой крови, она ранит твой разум.

– А одежда и не грязная, и не чистая, – сказал Лоуренс, поглаживая спину Чхве. – Это потому, что запачкался, но не по своей вине.

Чхве замурлыкала, ритмично двигаясь под рукой Ферфакса словно кошка, трущаяся о ствол дерева.

– Доктор, просыпайтесь уже, – прикрикнул Пьер. – Это уже не смешно.

Прозвучавшие слова вызвали недоумение и у Мигеля, и у Гадаха, и у парочки руководителей, и даже у кролика, но через пару секунд все снова стало на свои места. Гадах, наконец, вышел из шкафа, свернул его и заложил за ухо, а затем подошел к Ферфаксу и дал ему пощечину. Лоуренс выпрямился и убрал руку с поясницы своего заместителя. Ынхе же не обратила на происходящее никакого внимания.

– Он прав, – буркнул Мигель и глубоко вздохнул. – Пора обратно. Я достаточно посмотрел на бредни, порождаемые моим зараженным разумом. И я хорошо понял, что ты хочешь сказать мне, приятель. Я уже многое пережил и увидел. Хватит.

– Так давай подведем итоги, – предложил Немигель.

– Хорошо, только убери всю эту чушь, – поставил условие Мигель. В следующую секунду вокруг них осталось лишь Белое ничто.

– Убрал, теперь – эпилог, – сказал Немигель.

– Когда я узнал эту историю любви Айлина и Лиги, это просто шокировало меня, – сказал Мигель. – Но виду я старался не подавать. Они любили друг друга вопреки всему, вопреки грядущей смерти. Я же каждый раз все больше отдаляюсь от жены, потому что хотел убить все чувства к ней, чтобы быть готовым к своей смерти или ее, если какой-то эксперимент пойдет не по плану на Европе. Готовился потерять и ее, и детей, и остальную семью. Но выход очень прост – нужно потерять эту работу.

– Я слишком мало видел смертей во время заданий, – сказал Немигель. – Это никак не повлияло на мою психику и на мои чувства. Я остался тем же веселым, компанейским парнем, что и двадцать лет назад. Когда я видел ухаживания Ферфакса за Чхве, я никак не мог сравнить это со своими отношениями с женой, хотя они и были такими же. Я совершенно не боюсь ночи, когда нужно остаться наедине со своими мыслями во сне. И я обязательно останусь на этой работе.

– Весь этот несвязный бред – это образ мой жизни, – сказал Мигель. – Все вокруг меняется так быстро, что я не успеваю понять, что именно не так. Разум приспособился к этому и не видит никаких сложностей в восприятии этого. Обычное и обыденное кажется нелогичным и очевидным. Пора завязывать с такой жизнью.

– Очень жаль, что у меня нет знакомого, который помог бы мне остаться на работе, – сказал Немигель. – Я бы обратился к нему и, оставив семью саму по себе, продолжил бы работать.

– Точно, – сказал Мигель. – Кое-у-кого есть должок. Я воспользуюсь его помощью и укрою всех своих от проблем, которые могут возникнуть в случае моего ухода с работы. Теперь пора идти.

Игорю же повезло меньше. Осознать свое пребывание во сне ему не удалось. Да и обстановка оказалась не очень приятной. Похожую картину он уже видел однажды.

– Укройся за чем-нибудь, в тебя же попадут! – крикнул он, пуская длинную очередь в клубы дыма, заполнившие поле боя.

– В этой завесе? – усомнилась Жаклин. – Они тут даже своих рук не увидят.

– Ну, специально, может, и не попадут, но если шальная пуля пролетит… – пояснил Игорь и посмотрел на невесту. Он мог поклясться, что увидел, как несколько пуль пролетело прямо сквозь нее, но в этом чувствовалась какая-то непонятная логика. Пожав плечами, он продолжил стрелять. Хорошо, что патроны не заканчивались.

– В кого ты стреляешь? – спросила девушка, рассеяно теребя прядь волос. Прическа у нее была, как и всегда, шикарная – каскад светлых прямых волос обрамлял округлое смуглое лицо, подчеркивая густые темные брови. Когда-то давно именно в эти бровки, только нахмуренные, юный кадет и влюбился.

– Во врагов, – резонно пояснил он. – Не в друзей ведь мне стрелять.

– А зачем ты в них стреляешь? – последовал следующий вопрос.

– Потому что они в меня стреляют, – пояснил Игорь.

– А кто начал стрелять первым? – продолжила допрос Жаклин.

Игорь задумался. Стрелял он уже достаточно долго, а вот с чего началась перестрелка, вспомнить не мог.

– Не помню, – признался он.

– Тогда перестань стрелять сам, и они тоже не будут, – предложила девушка.

Идея была неплохая. Зачем вообще стрелять? Кто это придумал? От стрельбы гибнут люди. А ведь каждый из людей чей-то ребенок, чей-то родственник, друг, товарищ, коллега. И каждый имеет одинаковое право жить. И умереть своей смертью. Почему же какая-то пуля дает право лишить человека того, что он заслуживает? Кто дал право решать, отнимать ли жизнь у другого?

Игорь снял палец с пускового крючка, а затем и вовсе отбросил автомат в сторону. Из-за дымовой завесы послышались довольные возгласы: «Ну, наконец-то!», «Давно пора было», «Я уж думал, он так и будет палить». Дым тоже вскоре развеялся, открыв взору забаррикадированные улицы Большого Норильска.

– Что это за место? – поинтересовалась Жаклин. На ней был запахнутый черный плащ, а на голове белая косынка. На ногах были темные закрытые туфли. Достаточно удобные для долгой ходьбы.

– Это митинг, – ответил Игорь. – Я был здесь три года назад. Когда Император объявил о распаде Торговой империи, многие люди вышли на демонстрации. Они надеялись, что смогут уговорить его отозвать решение. На улицах Большого Норильска на России никогда раньше не было митингов и демонстраций. Людям не запрещали их устраивать, поэтому никто и не видел в них прока. Психология. Хочется того, чего нельзя. А тут очень многие вдруг решили выразить свое мнение. Публично.

– К чему-нибудь это привело? – спросила девушка, небрежно переступая через большой скомканный плакат.

– Нет, пользы не было никакой, – Игорь остановился и пнул ногой большую алюминиевую кастрюлю, в которой еще недавно, по-видимому, готовили пищу для митингующих. – Постояли, покричали, поразмахивали плакатами и разошлись. Через пару недель власти решили проблему с рабочими местами. Очень дельным способом. Присвоили себе все предприятия Империи. По сути, это была временная мера, но даже через три года ничего не изменилось. Никто не хочет выплачивать Императору деньги за предприятия. Так что он остается владельцем.

– А кому они все кричали? – Жаклин засунула руки в карманы плаща и поежилась. Ветер был холодным.

– Не думаю, что они обращались к кому-то конкретно, – ответил Игорь. – Просто вышли покричать, выразить свое несогласие. Это обычно никогда никого не интересует и ни к чему не приводит. Нашим властям нет до этого дела.

– Не только вашим, – добавила Жаклин. – Никаким властям нет дела до народа. В наше время это называется «демократией». Хотя нет, так было почти со времен Римской империи.

– Римляне были умными людьми, – заметил Игорь. – Они поняли, что рабство неэффективно. Раб знает, что работает против своей воли. Тут не станешь проявлять рвение и преданность. А вот когда умные августейшие особы смекнули, что тот, кто старается для себя и семьи, намного продуктивнее, вот тогда и придумали эту великую ложь. Сделали людей «свободными». Одно название. Стали меньше бить и разрешили свободно передвигаться. Вместо этого – налоги, обязательства и строгие законы. Налоги – это то же самое, что выплачивал и раб, но теперь в форме денег, а не рабочей силы. Обязательства – это служба тем, кто ценит тебя не более больной свиньи. А законы всегда защищали только интересы тех, кто их создавал. За исключением Божьих, конечно, но мы сейчас про человеческие законы. И апогей лживой свободы – иллюзия власти. Демократия. Трибуны, которые представляют волю народа. Вернее, навязывающие народу волю хозяев трибунов. Сотни лет позади, но ничего не изменилось. Люди наивно полагают, что имеют какую-то власть. Но все решается не народом, а единицами. Так всегда было, так всегда будет.

– Почему же распалась Империя? – спросила Жаклин.

– Ее боялись, это очевидно, – Игорь пожал плечами и втянул голову в плечи. – И конкуренция. Работник мог променять гражданство своей страны и планеты на гражданство Империи и остаться жить в своем доме. И наоборот. У людей появлялся выбор. А когда монополии нет, контролировать людей уже сложнее. Да и просто опасной становилась Империя. Даже начала создавать свой собственный флот.

– Ты это про Римскую империю или про Торговую? – уточнила девушка.

– Про Торговую, – в этот момент внимание Игоря привлекла листовка с призывом бойкотировать заседание Совета по распаду Торговой империи. От бойкотов пользы не было, все решения принимались за закрытыми дверями, независимо от мнения народа.

– Долго ли существовала Торговая империя? – спросила Жаклин, подойдя к Игорю и взяв его за руку.

– Сорок шесть лет, – ответил Игорь, вздохнув. – Я и не видел мира до появления Империи. Она многое изменила. Некоторые говорили, что это продолжение идей Маркса, новый коммунизм. Другие говорили, что это истинная демократия. Третьи просто молча уважали такой грандиозный проект. Или ненавидели. Только равнодушных не было. А почему ты все это у меня спрашиваешь?

– Позже объясню, – девушка загадочно улыбнулась. – Скажи, а вавилон тоже Империя придумала?

– Вавилон? – удивился Игорь. – Нет, что ты. Его задолго до Империи сделали. Когда люди прочно закрепились на разных планетах в галактике, оказалось, что существует довольно мощный языковой барьер. Использовать несколько языков для межпланетного общения было невозможно. Необходима была универсальная азбука, которую можно было транслировать сигналами на любых расстояниях. Тогда была создана крупная комиссия, в которую вошли все видные лингвисты человечества. Было решено создать язык, который мог бы изучить абсолютно любой человек. Существующие языки на эту роль не подходили. В группе германских языков были звуки, которые не могли произносить азиаты, а некоторые звуки группы славянских языков были крайне сложно произносимы для африканцев и так далее. Поэтому новый язык был составлен из нескольких десятков существующих языков. Вроде эсперанто, только на порядок сложнее в разработке и проще в использовании. Выбирались наиболее точные и простые слова из разных языков. На эту работу ушло около десяти лет, но результатом многие остались довольны. Язык назвали вавилоном. По аналогии с городом Вавилоном, где все языки разделились.

– И что, теперь все люди общаются на вавилоне? – задала явно заранее подготовленный вопрос Жаклин.

– Нет, далеко не все, – с улыбкой ответил Игорь. – Это же язык межзвездного общения, а в космосе пребывает примерно один процент человечества. Или даже меньше. Большинство людей по-прежнему общается на своем родном, хотя Торговая империя вплотную занималась распространением вавилона, вела всю деловую переписку на нем.

– Значит, необязательно знать вавилон, чтобы спокойно себе жить и работать, верно? – девушка посмотрела куда-то далеко вперед, словно обращаясь к заходящему солнцу, а не к своему жениху.

– Нет, и без него можно спокойно прожить, – ответил Игорь. И тут ему показалось, что он начинает понимать, к чему клонит его невеста. – Ты хочешь сказать, что если бы я спокойно себе жил на России, то ни вавилон, ни распад Торговой империи меня бы особо не коснулись?

– И это тоже, – девушка весело засмеялась, отпустив руку Игоря и закружившись по захламленной площади. – Но и не только это. Еще мне всегда нравилось слушать тебя. Ты очень многим интересуешься, многое знаешь. Умеешь рассуждать. Из тебя получился бы неплохой политолог. Или социолог. Или историк. Кто угодно, понимаешь? Лишь бы не солдат.

Игорь опустил голову и прижал ладони к лицу. Внутри не было чувства тревоги, печали, в голове ощущалось спокойное, размеренное течение мыслей. Ничего не изменилось. Просто решение было уже принято. Солдат поднял голову и открыл глаза, тут же пожалев об этом.

Площадь исчезла. Или он исчез. Сейчас Игорь стоял в темном полупустом зале, обстановку в котором, если она и была, разглядеть было невозможно. Затхлый запах несвежего мяса заставлял воротить нос, но спрятаться от него внутри помещения было невозможно. Игорь уже понимал, где находится. Стена слева от него. Большое темное пятно. В свете фонарика темно-бордовое. Удар прикладом и часть покрытия отваливается. За стеной груда человеческих останков. В соседнем зале запечатанные коробки, пахнущие так же скверно. В них черепа. Множество черепов. Это Перекосогорье, граница человеческого сектора. Сюда так и не успела добраться Империя Чай Ни, поэтому вся жизнь здесь подчинена стандартному земному порядку. Богатые у руля, остальные у них на побегушках. Поэтому и случилось все то, что случилось. Множественные жертвы среди работников лаборатории, которые решили скрыть власти. И через неделю после их гибели мощнейший взрыв. Случайность или диверсия? Выяснить так и не удалось. Еще больше трупов. Игорь вместе с остальной командой, к счастью, покинул лабораторный комплекс за два часа до взрыва. После обнаружения останков следовало вызвать специальную следственную группу, но уже не вышло. Лаборатория взлетела на воздух, взрыв задел жилой район. Тысячи погибших.

Но именно неопознанные останки продолжают мучить Игоря в ночных кошмарах. Чьи они были? Что случилось с этими людьми? Кто виноват? Кто понесет ответственность? Что будет с семьями этих несчастных? Почему были так изуродованы эти тела?

Не признаваясь в этом никому, даже самому себе, Игорь продолжал работать в своей команде только для того, чтобы получить ответы на эти вопросы. И на повышение пошел только ради этого.

Но теперь все изменилось. Пришло осознание того, что чем дальше он погружается в глубины этих секретных операций, тем больше вопросов появляется, а ответы оказываются настолько жуткими, что их лучше не знать. Хватит, пора заканчивать с этим.

* * *

– Вы довольны результатом работы, майор?

– Да не совсем, профессор. У меня буквально волосы на голове шевелились, когда я читал отчет по ходу этой операции. Столько неоправданного риска и неизвестных переменных…

– Главное – результат. И он превзошел мои ожидания.

– Превзошел? Чего же Вы ждали?

– Я боялся, что вообще ничего не выйдет. Это уже не первое подобное испытание. Уже было три. До этого ни один кандидат не прошел отбор. А тут сразу двое.

– Вот только капитан Русланов после этого испытания подал в отставку. И ваш доктор Кортес тоже, кстати.

– Это не проблема. Главное, что капитан Этьен готов к следующей операции.

– Что, уже? Может, стоит дать ему передохнуть?

– Само собой, но в пределах разумного. Операция и так уже несколько раз откладывалась. А каждый день промедления добавляет проблем и усложняет решение поставленной задачи.

– Операция планируется грандиозная, как я понимаю.

– Верно, подробный отчет Вы получите позже. Успех может привести к непоправимым изменениям в общественной и политической жизни человечества.

– Вы собираетесь собрать обратно Империю Чай Ни?

– Очень смешно, майор. Вы прекрасно понимаете, что это совершенно не в наших интересах.

– Знаю-знаю. Заинтриговали прямо меня.

– Сам заинтригован. Я назначен научным руководителем этой операции.

– А Пьер будет военным руководителем?

– Ну да, можно и так сказать. Для операции важен и большой военный опыт, и научные знания.

– И высокий уровень доступа?

– И высокий уровень доступа.

– Что будет с солдатами?

– Трибунал. Конечно, расстрела или заключения не будет в силу различных обстоятельств, но к оружию их больше не подпустят. Будут фактически грузчиками.

– Ясно. Не самое ужасное наказание. Но вы их подвергли серьезной опасности. Всех их.

– Мы понимали, на что идем. Вирус можно было обезвредить в любой момент. До критического состояния мы бы никого не довели. Повсюду работали скрытые камеры, патроны были холостые. Правда, мы не знали, что некоторые с собой возьмут личное оружие, но это тоже не привело к трагедии.

– Всего лишь два покойника… Будет ли Пьер доверять лично Вам после всего этого?

– Мне не нужно его доверие, мне нужно подчинение и выполнение поставленной задачи.

– Я почему-то так и подумал. Но доверие бы тоже не помешало.

– Это уже решал не я.

– Понимаю.

– Кстати, наверное, Вы захотите сегодня уйти с работы пораньше. Я не возражаю. Не каждый день Ваши подчиненные возвращаются с таких опасных операций. И не каждый день нужно провожать товарища на пенсию. Да и новые звания нечасто отмечают.

* * *

Когда дымка перед глазами начала рассеиваться, Мигель попытался осмотреться, но изображение было нечетким. Да и шум в ушах не исчезал. Тогда он снова закрыл глаза и попытался выровнять дыхание. Шум не пропадал. Только теперь стало ясно, что шум не звучит в голове, а исходит из какого-то источника, расположенного рядом. Точное расположение определить было сложно, казалось, что источник находится вокруг доктора. Наконец, решившись открыть глаза вновь, Мигель понял, что находится внутри челнока.

– Где я? – спросил он и поежился от звука своего собственного голоса.

Через несколько мгновений над ним повис Пьер, немного растерянный.

– Мы в челноке, доктор, – ответил он. – Нас забрали с планеты. Скоро будем на борту корабля.

– Что случилось? – Мигель постарался сладить со своим голосом, но вышло не очень успешно.

– Вы с Игорем уснули, – начал объяснять Пьер. – Мы решили сменять друг друга с ним, но я не смог разбудить его. Тогда я прождал до утра, думал, что он борется с вирусом, слаб. Но утром я тоже не мог пробудить его. И Вас тоже. Даже водой вас обоих поливал. Вернее, вином. Воды-то у нас не было. Но это тоже не помогло. Пришлось просто сторожить вас. А вечером я услышал гул шагов в коридоре. Занял оборонительную позицию, приготовил оружие. Когда в конце коридора увидел фигуры, открыл огонь. Они сначала заметались, искали, где спрятаться, но потом один из них что-то неразборчиво крикнул. Потом они продолжили путь стройным рядом, решительно приближаясь к нам. Я подумал, что тоже сошел с ума, ведь выпускал в них магазин за магазином, а они даже не обращали внимания на это. Позже оказалось, что патроны в наших автоматах перед операцией были заменены на холостые. Только у Игоря были боевые, он же свой ствол прихватил. А люди эти были солдатами наших работодателей. Как я понял, наши солдаты тоже спали мертвецким сном, поэтому и их, и вас двоих погрузили на челнок и увезли.

– Я не совсем понимаю… – признался Мигель.

– Я пока тоже до конца не понимаю, – Пьер нахмурился.

Где-то сбоку от Мигеля кто-то громко заговорил.

– Приветствую вас всех, коллеги, – произнес голос. – Мое имя Матиас Кох. Я уполномочен объявить вам, что операция на Пустоши-5 завершена успешно. По возвращении на базу с каждым из вас будут проведены собеседования, где вы сможете получить ответы на все интересующие вопросы. А пока отдыхайте и постарайтесь расслабиться.

После этого человек удалился в кабину пилотов.

– Это что сейчас было? – донесся до Мигеля сдавленный голос Игоря.

– Понятия не имею, – признался Пьер. Он закусил губу и нахмурился, пытаясь принять какое-то решение. Наконец, он поднялся и тоже проследовал в кабину.

– Значит, Кох? – спросил он у высокого длинноволосого блондина лет сорока пяти, который только что сделал заявление об успешном завершении операции.

– Профессор Кох, – поправил блондин. – Меня лично очень впечатлило то, что Вы стоите на ногах.

– Почту это за комплимент, – хмуро буркнул Пьер и сложил руки на груди. – Так что же это была за операция такая? Сплошные ловушки. Нас подставили.

– Мы внимательно следили за вашими действиями, – сказал профессор. – Вы разобрались в том, что произошло в лаборатории, нашли записи лаборанта и отыскали антивирус. Отличная работа.

– Вы все знали заранее, – упрекнул Пьер. – Про вирус, про солдат-параноиков, про смерть всех жителей колонии. И все равно отправили нас.

– Да, – коротко признался Кох. – Все это было лишь испытанием для вас. Методом отбора нужных специалистов. Все было безопасно. Если бы вы не смогли выполнить задание, вас бы просто эвакуировали и больше не привлекали к подобным операциям. Именно иллюзия реальности происходящего могла выявить уровень вашей подготовки и способности.

– Понимаю, – недовольно сказал Пьер. Он действительно видел логику в таком отборе. Да и морально подготовился к чему-то такому. – К чему все это?

– Очень важная операция в масштабах всего человечества, – сухо ответил профессор. – Нужны только самые лучшие. Слишком многое поставлено на карту. Все будет еще серьезнее и опаснее, чем на Пустоши-5, но на этот раз никаких холостых патронов. И никто не эвакуирует в случае провала.

– Пока что мне нужно отдохнуть и прийти в себя, – сказал Пьер, сняв очки и повернув голову боком к собеседнику. Глаза мгновенно заслезились.

– Я тоже ношу очки, правда, оптические, а не тактические, поэтому понимаю Ваши трудности, – сочувственно произнес Матиас.

– Я и сам вижу, что Вы носите очки, – огрызнулся Пьер. – Лучше дайте платок, если есть, раз уж проявляете сочувствие.

Профессор извлек из нагрудного кармана носовой платок и протянул офицеру. Пьер аккуратно протер глаза и запрокинул голову.

– Благодарю, – сказал он, возвращая платок профессору. – Все это пока еще не до конца укладывается в голове, если честно.

– Да, я понимаю Вас, майор, – сказал Матиас и глубоко вздохнул.

– Я капитан, – поправил Пьер.

– Уже нет, – сухо пояснил профессор.

* * *

– Так что теперь будешь делать? – спросил француз, склонив голову.

– То, что давно уже должен был сделать, – ответил русский, проведя рукой по своей непривычно гладко выбритой щеке. – Сыграем с Жаклин свадьбу, потом отправимся в свадебное путешествие.

– Хочешь показать ей другие планеты? – француз машинально пригладил свою бородку, словно испугался, что она тоже вдруг оказалась сбритой. Растительность на лице совершенно не была частью образа мужчины. Она просто скрывала неприятного вида шрам почти от самого правого уха до кадыка – подарок на память от солдата противника, взявшего его в плен. Тогда он поменялся местами с молодым пареньком, удерживаемым в заложниках. Враг был очень даже рад, что место мальчишки занял боевой офицер. Но ни один из трех солдат не ожидал от нового пленника такой прыти. Двоих застрелили снайперы, третьему он свернул шею, хотя тот успел порезать его. Рана была глубокой, три дня пришлось проваляться в реанимации.

– Нет уж, – его товарищ ухмыльнулся. – Хватит с меня других планет. У нас и на России множество красивых мест. За жизнь все не посмотришь. Да еще, говорят, нашли какие-то огромные артефакты, которые, видимо, не сами образовались, а кем-то намеренно были созданы. Понимаешь? Еще до того, как люди заселили планету.

– Много уже таких уток было, – напомнил первый. – Просто пытаются привлечь туристов.

– Да и пусть, – махнул рукой второй. Он был одним из тех самых снайперов. В прицел он видел, как его другу чуть не перерезали горло. Позже в знак солидарности он тоже отпустил бороду, чтобы его товарища не беспокоило постоянное осознание того, как изуродовано его лицо.

– Понимаю, – первый улыбнулся и игриво подмигнул товарищу. – Наверное, много в тебе накопилось, что так свадьбу резко захотел сыграть?

Оба засмеялись.

– Давно пора было, говорю же, – пояснил второй. – Она так сильно любила меня всегда. А я мало чем ей отвечал. Солдат ведь, а не поэт. Пора наверстывать. А ты теперь как?

– А я теперь еще больше веселиться буду, – ответил первый. Улыбка мгновенно сползла с его лица. – Кох готовится к очень крупной операции.

– Кох и его палочка? – усмехнулся второй.

– Судя по всему, палочкой его буду я, – хмуро отозвался первый. – Буду его военным советником и первым помощником.

– Что за крупная операция? – спросил второй.

– Точно не знаю, – признался первый. – Я пока еще даже с нашими приключениями на Пустоши-5 до конца не разобрался, хотя Кох мне все дословно объяснил.

– Не понимаю, как ты можешь продолжать с ним работать после того, что произошло в той лаборатории? – недоуменно поинтересовался второй.

– Если не я, то кто? – ответил вопросом на вопрос первый. – Я это не для Коха буду делать или руководства, а для людей.

– Я себя тоже так раньше обманывал, – вяло сказал второй.

Первый отмахнулся и поправил спавшую на глаза челку. Немного отпущенные волосы скрывали шрам на левой брови.

– Вот и расходятся наши пути, – прохрипел второй.

– Да, но уж лучше так, чем если на кладбище, – заметил первый.

– И то верно, – согласился второй. – Хорошо сказал.

Несколько минут они сидели молча, вспоминая множественные случаи, когда их жизни могли оборваться.

– Когда операция? – спросил второй.

– Через две недели летим, – ответил первый. – Чуть меньше. Через двенадцать дней.

– Тогда постарайся вернуться не в гробу, ладно? – попросил второй. – А то меня ведь рядом не будет, чтобы тебя спасать.

– Не могу обещать, но очень постараюсь, – с усмешкой ответил первый.

– Так куда летите? – решил уточнить второй.

– На еще одну планету, на которой, по идее, ничего быть не может, – ответил первый. – На Пустошь-14.

Сентябрь, 2016 г.

 

Часть 4. Неспасательная операция

Всюду, куда доставал взгляд, трещины покрывали и без того неприятного вида ландшафт. Пепельно-оранжевая сухая земля напоминала земную пустыню, хотя песка здесь не было. При внимательном рассмотрении такого пейзажа разум создавал иллюзию каких-то мелких частиц на зубах. Ни одно облако, не иначе как по предварительному сговору, не решило разнообразить небосклон своим присутствием, поэтому и туда смотреть было неприятно – фантомные круги и сферы прыгали перед глазами. С другой стороны был город, но окна, как назло, выходили именно на пустыню. Архитектор был либо шутником, либо жутким человеконенавистником. Впрочем, вполне вероятно, что город планировалось еще расширять, но не вышло. Даже тишина казалась зловещей. Людские города не должны быть беззвучными. Вдоволь насмотревшись и приумножив неприятные ощущения, Пьер отошел от окна и расположился на диване, задрав ноги.

Матиас, неустанно теревший последние минут десять свои виски, наконец, видимо, понял, что пальцами их не протрет, или решил, что это вообще не очень удачная затея, потому что бросил это занятие и откинулся в кресле.

– Ну что ж, – многозначительно произнес он. – Примерно к этому мы и готовились целый месяц.

– И прибыли совершенно неподготовленными, – отозвался Пьер, внимательно рассматривая потолок. – Чему еще из того, о чем предупреждал задержанный, Вы не придали должного значения?

– Попрошу без упреков, майор, – кисло прошипел профессор. – Работа у нас, конечно, необычная, но в о т э т о даже у меня в голове не укладывается!

И он указал обеими руками на распростертое тело трехметрового серого чудовища, под тяжестью которого скрипел металлический обеденный стол, расположенный в центре комнаты.

– А я не очень удивлен, – признался Пьер. – Мы с Игорем с первого дня работы ждали, что рано или поздно столкнемся с чем-то подобным.

Матиас громко фыркнул.

– Это все ребячество, – отмахнулся он. – Не знаю, что вам там говорил Кортес или кто-то еще, но ничем подобным мы никогда не занимались. Биологическое, химическое оружие – да, но это ведь хуже дикого животного. Управлять им нельзя, да и где брать образцы? Такие разработки невозможны!

– Радуйтесь, профессор, что на старости лет увидели невозможное, – Пьер с ухмылкой пнул ногой тело гиганта.

– Я не так уж и намного старше Вас, майор, – напомнил Матиас. – Лучше давайте решим, что будем дальше делать с этой штукой.

Пьер бодро вскочил и проверил метровый металлический прут, торчащий промежду глаз поверженного зверя. При внимательном рассмотрении можно было заметить, что прут словно врос в череп существа.

– Держится крепко, – констатировал офицер с некоторой неуверенностью в голосе.

– Мы уже знаем, что пули ему не страшны, – Матиас поднялся и сложил руки на груди. – Скорость регенерации тканей невероятно высока. От трех выстрелов в голову из крупнокалиберной винтовки он оправился менее чем за три часа.

– С рогом его организм пока не справляется, – отметил Пьер, еще раз шатнув прут. – Хотя пульс у него есть. Будем надеяться, что он не впитает металл в себя. Будем звать его Единорогом.

– Пусть так, – Матиас кивнул. – Но если слова задержанного верны, то тут таких тварей целый город. Просто не хватит прутьев. Да и патронов тоже. Ведь сначала придется их успокаивать выстрелами в голову.

– Какие будут предложения? – спросил Пьер.

– Пока еще не решил, – признался профессор и зашагал кругами по комнате. – Задание нужно выполнить любой ценой, слишком важно то, зачем нас сюда отправили.

– И когда Вы просветите меня насчет этого важного? – поинтересовался Пьер, стараясь не упускать курсирующего профессора из виду, при этом не сломав себе шею.

– Как только будут выполнены определенные условия, – туманно объяснил Матиас. – Но не раньше, чем мы достанем документы из лаборатории.

– Здесь ведь целый город, – Пьер нахмурился. – Значит, и лаборатория здесь огромная. Мы ведь годами эти документы собирать будем.

– Надеюсь, что наши источники были точны насчет документов, – сказал Матиас. – Иначе поиск действительно станет большой проблемой. В любом случае нам придется покинуть эту уютную квартирку и отправится к складам.

– Зачем нам склады? – не понял Пьер. Ему уже порядком надоело следить за блуждающим профессором, поэтому он просто запрокинул голову и закрыл глаза.

– Склады – одно из самых безопасных мест в городе, – пояснил Кох. – Толстые титановые стены, массивные металлические решетки на окнах, продовольствие. Там мы устроим временный лагерь. Такие чудовища туда не проберутся. К тому же, на крышу склада имеется удобный выход, а сверху можно безопасно отстреливать противников.

– Тогда нам следует выбираться поскорее, – сказал Пьер. – Мы и так полдня потратили на изучение этой штуки. И на осознание ее существования. Чем быстрее доберемся туда, тем лучше.

– Согласен, – ответил профессор. – Собирайте отряд, выдвигаемся.

Три бронированные машины пересекали кварталы пустующего города на средней скорости. После столкновения с Единорогом солдаты были напуганы. Одна мысль о том, что в городе притаились сотни таких чудищ, заставляла волосы на голове танцевать румбу, но гнать на всех порах было совершенно неразумно. Так существовала опасность погрузиться в неприятности по самые уши, оказавшись в кольце притаившихся тварей. Конечно, сложно было представить такие махины притаившимися, но ведь противника лучше переоценить, чем недооценить. Под колесами хрустели камни, хотя на поверхности планеты их обнаружено не было, судя по записям. Это были частицы развалившегося дорожного покрытия. Повреждение дорог было понятным, ведь людей в городе не осталось, а чудовища, как ни странно, ремонтные работы проводить не желали.

Отряд расположился по четыре человека в транспортере. Двое занимались управлением и обзором, еще двое коротали время как могли. На всякий случай руководители операции заняли разные машины.

– Мы уже проехали приличное расстояние, но не увидели ни одного тела, – сказал Пьер в микрофон-наушник, обращаясь к Матиасу. – Что-то тут не складывается. Орды бешеных демонов уничтожили жителей города. Но куда они дели тела? Съели? Почему нет крови на улицах? Почему нет следов разрушений?

– Может, отложим расспросы на потом, май… – хотел было ответить профессор, но тут бронемашина, в которой он ехал, едва не перевернулась от мощного удара.

Пьер прокричал водителю приказ остановиться и, открыв верхний люк транспорта, выглянул наружу. Два серых чудовища почти на весу удерживали правую сторону второго в колонне транспортера, его колеса с левой стороны буксовали в крупной крошке того, что осталось от дорожного покрытия на этом участке. Третья бронемашина тоже остановилась, из нее выбежали солдаты и открыли огонь по противнику. Один из гигантов отшатнулся от точного попадания в район глаза, второй не смог в одиночку удержать машину, и она резко дернулась вперед. Пьер не успел даже до конца сообразить, что произошло, а три машины уже снова двигались вперед. На этот раз на полной скорости. Офицер продолжал вглядываться в фигуры бегущих за колонной тварей, хотя они уже заметно отстали. Нехорошее предчувствие не позволяло оторвать взгляд. И оно, как и полагается нехорошему предчувствию, не подвело. Постепенно чудовища увеличивали скорость. Машины уже не могли ускориться, а твари продолжали набирать обороты.

– Профессор, они догоняют нас! – крикнул Пьер в микрофон.

– Черт возьми! – выругался Кох. Подумав пару секунд, он быстро заговорил: – Должно быть, они могут разгоняться за счет своих гипертрофированных мышц. Но это увеличивает их массу. Таких скоростей они достигают только на открытом пространстве.

Пьер завертел головой, разглядывая окружающий ландшафт, но через мгновение издал сдавленный отчаянный рык – дома стояли так плотно друг к другу, что протиснуться между ними крупные бронемашины не могли. И поворота не было видно впереди.

– Вижу поворот направо, – услышал он голос своего водителя через наушник и обрадовался тому, что зрение у того лучше.

Машины сбросили скорость и плавно вошли в поворот, постепенно ускоряясь. Чудовища же притормозить не могли. Одно по инерции пробежало вперед, второе попыталось свернуть, но, развернув корпус, не справилось с управлением своими конечностями и перекувыркнулось, довольно шумно влетев в стену одного из зданий.

– Переломы их надолго не остановят, – напомнил Матиас. – Нужно сделать как можно больше поворотов.

– И вообще это еще большой вопрос, могут ли от такого у них вообще появиться переломы, – задумчиво пробормотал Пьер в ответ.

В спокойной обстановке разумный человек наверняка бы задумался о том, настолько ли хороша идея «сделать как можно больше поворотов» в городе, наводненном чудовищами, но спокойной обстановки быть не могло. Да и назвать разумными людьми членов отряда, только что столкнувшимися с уродливыми гигантскими тварями, было сложно.

Другими словами, через десять минут поездки на хвосте у незадачливых беглецов уже висели два десятка тварей, отстреливаться от которых не было никакого смысла. Единственным решением было целенаправленно двигаться к складам.

– Будь я проклят! – снова выругался Матиас.

– В чем дело? – не без испуга спросил Пьер.

– Склады с другой стороны этих домов, – профессор рассеяно взмахнул рукой, словно офицер мог увидеть его из другой машины.

Пьер машинально глянул в переднее окно, чтобы увидеть дома, о которых шла речь. Ряд невысоких зданий преграждал дорогу впереди. Поворот направо вел, судя по картам, к посадочным площадкам, поворот налево – в тупик.

– Так, без паники, – призвал Пьер. – Прямо на повороте остановим машины и сойдем.

– Да Вы с ума сошли! – вскрикнул Матиас.

– Нет времени, профессор, – крикнул в ответ офицер. – Проходы между домами узкие. Твари не смогут быстро перемещаться там.

– Им не придется перемещаться быстро, если мы будем идти пешком! – запротестовал Матиас.

– Тогда попробуем заградить путь машинами, – решительно скомандовал Пьер. – Они не смогут на них взобраться.

Матиас на этот раз не стал спорить, потому что не имел другого плана.

Первые две машины перегородили дорогу, и их пассажиры двинулись в проход. Перед третьей машиной стояла самая сложная задача – нужно было преградить оставшийся проход. Счет времени шел на секунды. Твари уже почти догнали беглецов, когда третья машина заняла свое место. Вернее, почти заняла.

– Выбирайтесь, я должен закончить, – крикнул водитель товарищам, и они, не раздумывая, проследовали за остальным отрядом.

Когда, наконец, последняя бронемашина твердо запечатала спасительный проход, водитель открыл верхний люк, чтобы покинуть опасное место. Но в этот самый момент одно из чудовищ бросилось всем корпусом на транспортер, и, не удержавшись на ногах, водитель полетел вниз, прямо к диким тварям.

Рев чудовищ смешался в воздухе с криками их жертвы и последними проклятиями Пьера, удерживаемого остальными солдатами. Офицер взял себя в руки и повел отряд за собой, к спасительным складам.

Дверь оказалась заперта, но у Матиаса на этот случай был припасен универсальный электронный ключ высокого уровня доступа, поэтому вскоре весь отряд оказался внутри.

Сквозь непроглядный мрак невозможно было ничего увидеть внутри помещения, но какой-то древний, животный страх не позволял солдатам включить фонари.

Внезапно в глаза со всех сторон ударил ослепительный белый свет. Быстрее всех оправился Пьер, тактические очки которого почти мгновенно среагировали на резкое изменение освещения и увеличили уровень фотопоглощения. За мощными прожекторами виднелись чьи-то фигуры. Одна из них сделала несколько шагов вперед. Человек упер руки в бока.

– Самому не верится, но у нас гости, – с удивлением воскликнул Джим.

* * *

– Не могу сказать, что рад Вас видеть.

– Что ж, это взаимно.

– Я сделал все, что от меня требовали. Отпустите мою дочь!

– Она была бы уже у Вас, если бы не та лазейка, которую Вы оставили для отступления.

– Какая еще лазейка? О чем Вы?

– Ну, возможно, это и не совсем лазейка, но очень удобный инструмент. Я говорю о праве преемственности.

– Говорите прямо.

– Ваш сын. Он имеет полное право восстановить всю систему. А изначальное условие Вы помните, я думаю.

– Мой сын не особо этим интересуется. И у нас с ним не очень хорошие взаимоотношения.

– Это верно. Но мы до сих пор не можем найти его. О нем ничего не известно. Он исчез несколько лет назад, уничтожив все возможные способы отследить его.

– Ну, хоть этому он научился.

– Некоторых скептиков терзают подозрения, что ваша с сыном вражда была наигранной и показательной. А Вы в это время подготавливали его к роли.

– Вы действительно верите, что можно разыграть конфликт с родным сыном?

– Все выглядело очень естественно, нужно признать. Но на кону слишком многое, чтобы допускать вероятности. Все нужно проверять.

– Тогда почему бы вашей конторе не взять меня под арест?

– Если бы могли, мы бы это сделали. Вы прекрасно это знаете. С еще большим удовольствием мы бы просто убили Вас.

– Спасибо за откровенность.

– Предпочитаете увертки и лесть?

– Нет, будем экономить драгоценное время.

– Отлично. Вы можете не беспокоиться за дочь. Если она пострадает, у нас будет еще больше проблем, чем у Вас. Относительно, конечно.

– Но вы удерживаете ее силой.

– С ней все хорошо, питается отменно, много игрушек и ровесников.

– Она должна быть дома!

– Как только мы уладим все дела, она сразу же вернется обратно.

– Так что Вам нужно?

– Лично мне ничего не нужно, я и так верю Вам. Но другие не верят.

– И что будем делать?

– Вам придется пообщаться с дознавателем.

– Ну да, можно было догадаться. Зачем еще нужна власть, если ей не пользоваться? Вы считаете себя властителями судеб. Упиваетесь своей древней властью над людьми. Как не противно жить с этим? Бравые Объединенные правительства.

– Давайте без душеспасительных речей, Император!

– Перестаньте! Не бывает императоров без империй.

* * *

Люди смотрели на новоприбывших с подозрением и холодом. Но и скрыть возбуждение и надежду они не могли. Подозрительные или нет, эти гости могли вытащить их с этой планеты. Первый ажиотаж спал, первоначальный порыв перестрелять друг друга прошел, и теперь две кучки людей расползлись по углам большого зала центрального склада подобно паукам, занявшим свою территорию и не желающим ее покидать ни при каких условиях. В середине зала, за столом, представляющим собой два плотно прижатых друг к другу невысоких стеллажа, сидели переговорщики. Со стороны гостей в диалоге участвовали Пьер и Матиас, хозяев представляли двое мужчин, представившиеся ранее Сергеем и Йосефом.

– Нас тут пятнадцать человек, – говорил Сергей. – Раненых нет, двое – калеки, но могут сражаться и передвигаться без труда. Еще три женщины и один ребенок.

– Повторю еще раз, – вкрадчиво процедил сквозь зубы Матиас. – Наш корабль просто не рассчитан на перевозку такого количества людей. Это транспортное судно. Можно погрузить несколько десятков тонн груза, но пережить перелет в транспортном отсеке невозможно. Там просто нет искусственного отопления.

– Хорошо, профессор, – терпеливым тоном произнес Йосеф. – Тогда что Вы предлагаете? Хотите оставить нас здесь? Нас было намного больше. Многие погибли.

– Это не спасательная операция, – объяснил Матиас. – Мы прибыли сюда с другими целями.

– С какими? – мгновенно спросил Сергей.

– Это засекреченная информация, – сухо ответил профессор.

– Послушайте, мы действительно не ожидали обнаружить здесь живых людей, – признался Пьер. – Но мы сделаем все возможное, чтобы забрать вас всех отсюда.

Сергей с Йосефом были явно недовольны, но выбора у них не было. Сергей с шумом выпустил воздух из легких и вопросительно посмотрел на Йосефа.

– На все воля Всевышнего, – смиренно ответил последний. – Сейчас всем нужно окончательно прийти в себя. Все на взводе.

Пьер с интересом осмотрел этого крупного мужчину с длинной окладистой бородой. Он выглядел пожилым, но густые, иссиня-черные волосы были без проседи. Глаза были ясными, серыми и обладали каким-то чарующим эффектом. Пьер с трудом отвел взгляд от них. В группе выживших он явно пользовался авторитетом, причем дело было не только в возрасте. Тут явно было что-то большее, но офицер не мог понять, что именно. Второй мужчина особого интереса не вызывал. Тоже темноволосый, тоже с бородой, только более короткой, среднего роста, среднего телосложения. Чего-то определенного сказать о нем было нельзя. Судя по комбинезону и перчаткам, Пьер предположил, что он техник, но в таких условиях подобный костюм был бы к лицу и председателю правления фондовой биржи.

– Переговоры следует немного отложить. Думаю, вам следует познакомиться с нашей группой, – сказал Йосеф, поднимаясь со стула. – Нам в любом случае придется работать командой.

– Так я и сделаю, – заверил Пьер, проводив мужчин взглядом.

– Майор, в наши задачи не входит эвакуация беженцев! – негромко воскликнул Матиас. – Не очень хорошая идея знакомиться с ними и налаживать отношения.

– Я кое-что разъясню Вам, профессор, – сердито отрезал Пьер. – Я не оставлю на этой планете ни одного живого человека. Если мы не можем забрать их, значит, вызовем еще один транспорт и будем ждать здесь его прибытия.

Матиас громко скрипнул зубами и, раздраженно вскочив со стула, удалился в уголок гостей. Пьер глубоко вздохнул и отправился вслед за новыми знакомыми, чтобы последовать недавнему совету лидера хозяев.

– Пьер, значит? – Джим широко улыбнулся, пожимая руку офицера. – Француз, как я понимаю? У меня был один друг француз. Очень мне нравилось, как он готовил. Люблю вашу кухню.

– Ммм… спасибо, – неуверенно протянул Пьер, освобождая руку от крепкого рукопожатия. Хотя сам он был крупным мужчиной, Джим оказался еще крупнее. Безрукавка позволяла хорошо рассмотреть его внушительные мышцы, что тоже произвело некоторое впечатление на офицера. Обратив внимание на длинные черные перчатки без пальцев, материал которых совершенно не отражал свет, Пьер поинтересовался: – Это ведь перчатки военного образца, верно?

Джим кивнул и шмыгнул носом.

– Верно, – дополнил он свой ответ. – Я тоже раньше был военным. Здесь эти навыки особенно пригодились.

– Значит, Джеймс? – уточнил Пьер.

– Джим. Именно Джим, – поправил Джим.

– Когда Вы там, у входа, заорали про челнок, мы все здорово перенервничали, – признался Пьер, прислонившись к стене.

– Особой сдержанностью я никогда не отличался, – Джим оперся на дверь джипа, в котором сидел все время, пока переговорщики пытались прийти к взаимному согласию. – Но ничего важнее не было. Мы много потеряли кораблей здесь: все челноки с этой планеты, тот, на котором сами прилетели, и еще тот, на котором сюда прибыли вот те двое.

Он указал рукой в сторону двух молодых парней, которые что-то сосредоточенно рассматривали на экране монитора. У одного из них не хватало левой руки от плеча.

– А потом вы связались с пилотами, но они сказали, что их не атаковали, – продолжил Джим. – И этого я не понимаю.

– А кто должен был напасть? – спросил Пьер.

– Черви, – Кэрролл пожал плечами.

– Какие еще черви? – офицер недоуменно уставился на собеседника.

– Здоровые такие, – Джим резко поднял и опустил голову, словно показывая взглядом гигантские размеры червей. – Красные.

Пьер с трудом удержал челюсть, которая решила было, что ей пора отвиснуть, и пришел к выводу, что это, возможно, своего рода шутка. Но выражение лица парня было серьезным.

– Да я не шучу, – добавил Джим, увидев недоверие в глазах солдата. – Мы думаем, что это коренные жители планеты. Огромные красные черви. Один из них откусил полруки нашему товарищу.

В это время к ним подошла невысокая брюнетка в белой майке и плотно облегающих брюках с закатанными чуть ниже колена штанинами. На ее руках также были длинные черные перчатки. Как, впрочем, и на руках почти всех членов группы. Видимо, для выживания это имело значение.

– Здравствуйте, – скромно обратилась она к Пьеру. – Так вы заберете нас отсюда?

– Постараемся поскорее обеспечить эвакуацию, – заверил ее Пьер. – Но пока я не могу придумать, как это все устроить.

– Меня зовут Софи, – представилась она. – Софи Аллегро.

– Майор Пьер Этьен, – отсалютовал офицер. – У меня до сих пор в голове до конца не укладывается то, что вы выжили в этом городе. С этими полчищами монстров.

– Это было нелегко, – хмуро протянула девушка и как-то грустно посмотрела на Джима.

Тот вздохнул и сел обратно в джип. Софи немного потупилась и сцепила руки за спиной.

– Сколько вы уже тут? – решил поинтересоваться Пьер.

– Без малого два года, – ответила Софи, опустив глаза. – И это были жуткие два года. Иногда даже казалось, что больше повезло тем, кто погиб раньше.

Офицеру захотелось положить руки на плечи девушки и как-то подбодрить ее, но потом он решил, что это плохая идея.

– Не переживайте, скоро вы все будете дома, – решил ограничиться словами он. – А пока объясните в двух словах, что за чертовщина здесь вообще творится?

– Неужели вы совсем не в курсе? – раздался голос Йосефа за спиной у Софи. Затем его обладатель встал рядом с девушкой.

– Только в общих чертах, – Пьер пожал плечами. – Информация строго засекречена.

– Тогда чуть позже соберемся все вместе, – Йосеф несколько раз кивнул. – И я разъясню вам, что здесь происходит. Заодно и продолжим переговоры.

– Хорошо, но почему бы не собраться прямо сейчас? – предложил офицер. – Мои солдаты тоже в полном неведении. И было бы здорово, если нас введут в курс дела как можно раньше.

– Воля Ваша, – Йосеф еще раз кивнул. – Я все-таки считаю, что нужно переждать некоторое время, чтобы все пришли в себя. Но если настаиваете… Соберите своих солдат, мы сейчас тоже подойдем.

Две группы довольно хаотично расположились в центре зала, предвкушая второй круг переговоров. Только сейчас все присутствующие начали воспринимать происходящее более-менее трезво. Все недавние события произошли так быстро и внезапно, что даже осознать их в полной мере не представлялось возможным. Солдат до сих пор не покидали ощущение страха и паника, вызванные недавней гонкой с леденящими душу одним своим видом свирепыми тварями. Выжившие, уже привыкшие к виду этих чудовищ, были напуганы не меньше видом вооруженных людей, которых на этой планете быть не должно.

– Первое, что я должен вам всем объяснить, это происхождение этих тварей, – начал свой монолог Йосеф. – Все началось с сенсационного открытия известного героя-космонавта Эдварда Теодора Ноксфилда. Именно он обнаружил на планете таинственные голубые кристаллы, с которых все началось. Произошло это около двадцати лет назад. После череды экспериментов и случайных открытий ученые извлекли из этих кристаллов еще живые микроорганизмы, чьи свойства обещали перевернуть представления человека о жизни и смерти. Организмы останавливали старение человека и придавали ему невероятную регенерацию тканей. Их назвали панацинами. Примерно пять лет назад их начали прививать смертельно больным людям, которые на удивление быстро шли на поправку. Были, конечно, и некоторые сложности. Некоторые люди погибали от введения инородных организмов, преимущественно мужчины. Но вскоре оказалось, что панацины не просто лечат людей и даруют им устойчивость к любым вирусам и заболеваниям, все оказалось намного интереснее – панацины меняли людей. Мы считаем, что они придавали людям форму, наиболее подходящую для выживания в условиях Пустоши-14. Интеллект панацины не ставили высоко. Поэтому наряду с физическим ростом наблюдался спад умственной деятельности. Все привитые превращались в уродов, страдая от гипертрофии отдельных частей тела. Примерно два с половиной года назад привитые штурмовали город, убив большинство непривитых. Тогда мы думали, что это просто обезумевшие люди, желающие мести, но позже стала доступна новая информация. Самым щедрым и заинтересованным спонсором всех исследований и инициатором экспериментов на живых людях стал первооткрыватель кристаллов Эдвард Теодор Ноксфилд. У него был определенный интерес к панацинам. Даже его сын не смог объяснить, зачем ему это было нужно, но Эдвард лично руководил проектом, целью которого стало создание удивительного существа, которое получило кодовое имя «Феникс». Так мы зовем его между собой и сейчас. Мы так и не смогли выяснить, что такое этот Феникс. Все документы оказались уничтожены. Сам Эдвард Теодор Ноксфилд мертв. Вернее, почти мертв. Все, кто был задействован в проекте, погибли во время бунта привитых, насколько мы знаем. Феникс – разумное существо, возможно, представитель той самой расы, наследием которой стали панацины. Или он сам и есть большой панацин. Страшен он тем, что управляет этими мутантами на каком-то телепатическом уровне. Почти всеми. Его цели неясны, но он целенаправленно охотился на нас. Он хитер и умен. И теперь мы имеем довольно крупный город, жители которого либо мертвы, либо мутировали в чудовищных тварей, с которыми вы уже имели сомнительное удовольствие познакомиться. Кстати, о мертвых жителях – оранжевые собрали тела всех погибших людей, и мы не имеем ни малейшего понятия, зачем они нужны Фениксу.

Сказать, что новоприбывшие были шокированы услышанным, значило бы не сказать вообще ничего. Лицо Матиаса своим оттенком стало напоминать затянутое грозовыми тучами ночное небо, брови насупились так, что казались сползшими на нос. Пьер все-таки не удержал на месте свою челюсть, а его волосы слегка приподнялись. Лиц солдат разглядеть было нельзя, так как шлемы они так и не сняли, но и их физиономии в эту минуту буквально светились «неописуемым восторгом» от новой информации.

Когда Пьер сумел договориться со своей челюстью, он задал вопрос, который так въелся в его разум:

– А как понять слова «почти мертв»?

Йосеф глубоко вздохнул и пригладил бороду.

– Панацины оказались способны не только лечить болезни, – стал объяснять он. – Они даже возвращали мертвых к жизни. Прямо говоря, жизнью это можно назвать с сомнением, но мертвецами они не оставались. Когда мы пытались сражаться с мутантами, быстро заметили, что попадание в корпус или конечности останавливает их ненадолго. Регенерация была настолько быстрой, что еще до исхода боя раненые возвращались в строй. Тогда стрелять начали в грудь и в голову. Попадание в сердце надолго лишало мутантов возможности передвигаться. Выстрел же в мозг убивал их. Вернее, мы так думали. Но оказалось, что даже это не способно уничтожить их окончательно. После смерти мутанты медленно теряют свой оранжевый оттенок и становятся серыми. Как мы предполагаем, вместе со смертью они выходят из-под контроля Феникса. Это знание далось нам нелегко. Однажды Феникс загнал нас в хитрую ловушку, лишив возможности отступления. Мы уже даже смирились с мыслью, что сейчас закончим наш земной путь, но тут откуда-то появилась толпа серых мутантов. И это было не подкрепление. Серые чудовища напали на оранжевых. Это ошеломило самого Феникса. Толпа оранжевых тварей пребывала в оцепенении, ожидая команды своего главного, но тот так и не мог решить, что предпринять. В итоге один из серых добрался до самого Феникса. Нужно отметить, что последний обладает еще одной интересной способностью – он свободно меняет свою форму. В тот день он был трехметровым гуманоидом с массивным и крепким телом, а также устрашающей угловатой мордой. Мутант казался недоростком рядом с ним. Поэтому Феникс и разобрался с ним без особых затруднений. В следующий миг оранжевые чудовища сцепились с серыми, а мы смогли скрыться. Тогда мы потеряли троих человек, еще двое были тяжело ранены. Произошло это четыре месяца назад. С тех пор мы не видели больше ни Феникса, ни оранжевых тварей. Хотелось бы надеяться, что он погиб. Набеги прекратились, засады тоже. У нас никогда не было таких спокойных дней. Серые мало нас беспокоят, так что здесь безопасно. Вот такой расклад на сегодняшний день.

На то, чтобы переварить полученную информацию, гостям потребовалось немало времени. Солдаты тихо переговаривались между собой, не скрывая страха и недоумения. И только Матиас становился все более хмурым с каждой минутой и не проронил ни слова.

– Вы ведь знали все это? – тихо обратился Пьер к профессору.

Матиас помолчал немного, облизывая и покусывая губы, а затем медленно произнес:

– Не все. Не так много, как Вы это себе представляете.

– И почему же Вы нас не предупредили? – гневно прошипел Пьер, насупив брови.

– Да потому что у меня такой приказ! – так же гневно прошипел профессор. – Я получил указания не говорить ни слова членам операции. Если бы Вам, майор, приказали не говорить со мной во все время операции, разве Вы бы нарушили приказ?

Пьер насупился еще больше, но опустил голову и посмотрел на пол. Без сомнений, он бы выполнил приказ беспрекословно. Если бы это, конечно, не создавало риска для самой операции. А потеря солдат – это всегда риск. Стало быть, если молчание влечет опасность для солдат, то приказ придется нарушить. Вот только может ли эта информация помочь сохранить жизни людей?

Следующие несколько часов профессор и офицер не разговаривали. Матиас сослался на то, что ему нужно подумать над тем, как продолжать операцию. Пьер тоже не особо хотел продолжать перепалку с начальником, поэтому решил продолжить знакомиться с выжившими. Для начала он решил побольше узнать о приглянувшейся девушке. Софи что-то раскладывала на импровизированном столе, периодически задумчиво глядя на плоды своих усилий. Офицер приблизился к ней со спины и решил немного понаблюдать. Девушка занималась консервами. В глаза бросалось то, что они были совершенно разными – от фруктов до морепродуктов, и, по-видимому, Софи пыталась как-то распределить запасы так, чтобы все смогли утолить голод. Пьер не без удовольствия посмотрел на сильные плечи девушки, на длинные прямые черные волосы, на стройную талию и внезапно понял, как скучает по жене. Он негромко откашлялся, и девушка резко развернулась, все ее тело внезапно напряглось.

– Прошу прощения, если напугал, – извиняясь, сказал офицер. – Хотел еще кое-что у Вас узнать.

Софи расслабилась и плавно сменила свою позу – с агрессивно-боевой на типично-женскую.

– Офицер, – мягко сказала она, весь боевой настрой вмиг улетучился, и в голосе, и в движениях было заметно кокетство. Женщина, она и на войне женщина. – Мы тут все между собой по-свойски всегда. Так проще. Поэтому давай уже без официоза.

Пьер немного растерялся, но в следующее же мгновение взял в себя в руки.

– Ладно, как скажешь, – ответил он. – Расскажи о себе. Как ты здесь оказалась?

– Ну, о себе я рассказывать не буду, – ультимативным тоном заявила девушка, сцепив пальцы на уровне ниже живота и перекрестив ноги. – А попала я сюда… Мы должны были забрать минералы с Титана-2 вместе с ребятами. Со мной еще были Сергей, Джим и Чи – потом с ними познакомишься. Ах да, Джима ты уже знаешь ведь? Так вот, когда уже возвращались, поймали сигнал бедствия с этой планеты. Решили приземлиться, посмотреть, что происходит… В общем, посмотрели, ничего не скажешь! Челнок наш сломали черви, они же откусили Чи половину руки. Нашли мы здесь одного профессора, он придумал, как улететь с планеты. Потом мы погоняли по городу, чтобы найти то, что нужно было для осуществления плана, познакомились с местными – оранжевыми и одним серым, даже с трупом Ноксфилда познакомились. Феникс нам устроил теплый прием, мы кое-как пробились, а потом обнаружили, что спасательная шлюпка одноместная. Хотели меня отправить, но потом решили послать профессора. И вот он улетел, и с тех пор мы его больше не видели. Он обещал, что пришлет за нами, но, думаю, он просто предал нас. Хотя мы и доверяли ему. А потом мы снова оказались окруженными тварями Феникса. Умудрились как-то вылезти через окно на крышу, до сих пор не помню, как все было. Словно в тумане. Затем на лифте спустились вниз, спрятались в одном из домов. Там были припасы, остались мы там надолго. Примерно через две недели мы услыхали звук ревущего мотора на улице. Там был бронированный джип. Это были другие выжившие. Они искали припасы. Чтобы не углубляться в подробности, скажу, что они нас подобрали. Потом мы нашли еще людей. Нас было человек тридцать. Было шесть джипов, мы мотались по городу без опаски, мутанты ничего не могли сделать с бронированными машинами. А потом Феникс сменил тактику. Изощренные ловушки, засады внутри зданий. Мы начали терять людей. Тогда Йосеф, он как-то сам собой стал нашим лидером, предложил опасный план. Он сказал, что мы можем рискнуть очистить склады. Внутри этих складов были заперты твари. Много. Их тем закрыли еще в начале восстания. С большим трудом мы перебили их всех, заняли склады. Отразили несколько крупных налетов Феникса. А потом обнаружили, что убитые нами твари оживают. Только серыми становятся. Знаешь, у армии Феникса есть значимый недостаток – самцы не могут бегать.

– Самцы? – Пьеру показалось, что он ослышался.

– Да, самцы, – Софи кивнула, длинная челка закрыла правый глаз, и девушка проворно пригладила ее. – Мутировавшие женщины очень быстры и проворны. А мужчины все неповоротливы. Изначально мы самцов даже делили. Были у них разные признаки. Но примерно через год они все стали одинаковыми – почти в два человеческих роста, с огромными мышцами, растянутыми ртами, раскосыми глазами и прочее. Ну, ты их и сам видел. Только у Феникса они оранжевые все. Так вот, эти оранжевые бегать не могли. Уж не знаю, какая тут связь. После выстрела в голову твари от контроля Феникса освобождались. И становились в разы быстрее. Так что нам пришлось повторно защищаться от нападения тех самых мутантов, которых мы со складов выбили. Тогда мы узнали, что серые еще и быстрее регенерируют. Потеряв еще пятерых. Потом прилетели еще двое. Они сюда по ошибке забрели, искали девушку какую-то. Мы, конечно же, не успели предупредить их о червях, и их корабль тоже полетел в расщелину. Да, черви именно так от кораблей избавлялись. Думаю, это Феникс не хотел, чтобы кто-то улетел отсюда. Так они остались здесь. Почти каждый день мы отбивались от тварей, да еще и приходилось за запасами ходить в город. На складе их было не безграничное количество. А потом однажды Феникс поймал нас. Йосеф рассказывал. Если бы не серые, не знаю, что он бы с нами сделал. По его действиям можно было понять, что не убивать он нас собирается. Хотел бы убить – давно убил бы, не раз такая возможность была. Кое-как мы выбрались и спрятались здесь. И это долгое затишье, оно и приятно, и подозрительно. Не верю я, что Феникс мертв.

Пока Софи говорила, периодически делая паузы и раздумывая о чем-то, к Пьеру подошел худощавый азиат в тонких очках-циклопах с длинной бородой-косичкой и короткими волосами. На нем была белая футболка с длинными рукавами, заправленная в черные свободные брюки, на ногах были увесистые сапоги почти до колена с металлическими вставками. Левый рукав был закатан, открывая взору массивный механический протез, начинающийся от локтя.

– Мое имя – Чи Синвей, – коротко представился он, когда девушка закончила, но руки не протянул. – Вы, значит, прилетели сюда со своими целями, верно?

– Пьер Этьен, – представился офицер, слегка кивнув. – Верно.

– И мы в эти цели не входим, верно? – продолжил Чи.

– Изначально не входили, – признался Пьер.

– А теперь входим? – решил уточнить Чи.

– Получается, что так, – уверил офицер.

Софи задумчиво смотрела на двух мужчин, и ее не покидало чувство, что они сверлят друг друга глазами, причем очень недоверчиво. Но они оба были в темных очках, поэтому об этом можно было только догадываться. Роста они были примерно одинакового, но из-за худощавости азиат казался мельче. Стояли они так пару минут, хотя в воздухе не чувствовалось напряжения. Наконец, девушке надоела эта пантомима, поэтому она решила удалиться.

– Увидимся еще позже, Пьер, – бросила она на прощание.

Пьер утвердительно промычал в ответ и решил было уточнить у Чи, долго ли тот еще собирается вот так стоять перед ним, но в ту же секунду последний тоже решил ретироваться, так ничего больше и не сказав.

– Приветствую, незнакомец, – услышал Пьер за своей спиной хрипловатый баритон с некоторым акцентом.

Развернувшись, офицер увидел перед собой низкого человека в странном защитном костюме оранжевого цвета с черными элементами, покрывавшим все тело и даже голову, только небольшой овал частично открывал лицо, в то время как подбородок и лоб тоже были покрыты материалом. Пьер отметил, что последний элемент этого наряда, сейчас отсутствующий, должен был бы закрыть оставшийся открытым участок лица и обеспечить замкнутую систему дыхания. Значит, это был не просто рабочий комбинезон. Повинуясь неясному инстинкту, Пьер запечатлел в памяти одежду своего собеседника. Что-то подсказывало, что это имеет значение. В любом случае лишним не будет. Если вдруг захочется стать модельером, вид этого костюма напомнит о том, как делать не нужно.

– Пьер Этьен, – представился офицер. – Мы недавно прилетели на планету. У нас задание.

– Чидженда Кабила мое имя, – собеседник слегка наклонил голову. – Я вижу, Вас удивил мой внешний вид?

– Очень необычный костюм, – заметил Пьер. – Никогда таких не видел.

– Костюм? – Чидженда неподдельно удивился. – Обычно люди удивляются моей внешности.

– Цвету кожи? – решил уточнить офицер.

– Да, ее цвету, – Чидженда несколько раз энергично кивнул, словно для него это имело огромное значение. – Не знаю, известно ли Вам, незнакомец, что когда-то темнокожие люди считались людьми второго сорта? Нас считали рабами, относились, как к скоту.

– Я слышал об этом, – ответил Пьер, поморщившись. Ему приходилось работать бок о бок с африканцами, и некоторые из них тоже спрашивали об этом. – Но ведь это было очень давно. И все мы еще жили на Земле.

– Да, это так, незнакомец, – согласился Чидженда. – Эта кожа – дар предков, сила и выносливость, которым только могут позавидовать другие. Но долгое время мы считали ее проклятием. Но когда люди начали заселять другие планеты, оказалось, что мы, презираемые и гонимые, рабы и животные, кем считали нас другие, можем жить в условиях новых миров. Никто из светлокожих не мог приспособиться. А мы могли. Палящее солнце САФ, сильное притяжение Кеплера 2202 – духи чужих миров принимали только нас.

Пьер слушал молча и все пытался понять, к чему звучит эта тирада. Не казалось, что собеседник ждет от него благодарности или признания.

– Мы строили первые человеческие колонии, – продолжал Чидженда, пригладив нижней губой усы. – И за это люди, наконец, стали уважать нас. Мы стали равными. Получили то, чего заслуживали всегда. И духи были спокойны, потому что мы знали, как опасно гневить их. А теперь духи злы. Этот город уничтожен духами вместе с его жителями. Мой дед строил этот город. И я рад, что он не дожил до этих дней. А ведь Вы, незнакомец, знаете, что и в других мирах так. Знаете, что и там духи карают тех, кто гневит их.

Пьер почувствовал, что бледнеет. Для африканца слово «духи» значило не совсем то, что для него, получившего католическое воспитание, и, хоть с формулировками офицер бы не согласился, смысл сказанного задел его за живое. Где бы ни появлялись люди, они начинали копать, извлекать, рушить и потреблять. И через какое-то время планеты начинали мстить своим захватчикам. Извержения вулканов там, где были вулканы, наводнения там, где были океаны, песчаные бури там, где был песок. И прочее, и прочее, и прочее. Совпадение или нет, но и многие секретные лаборатории постигала дурная участь. Взять хотя бы ту планету, на которой офицер находился прямо сейчас.

Чидженда, сузив глаза и сложив руки на груди, внимательно посмотрел в лицо Пьеру и, словно удовлетворившись его реакцией, исчез так же тихо и быстро, как и появился. Раздался неприятный звук, который вывел офицера из ступора. Оглядевшись и не найдя его источника, Пьер смекнул, что это скрипнули его собственные зубы.

* * *

– Здравствуйте, Император! Для меня такая честь…

– Прекратите, молодой человек! Во-первых, я уже не император, во-вторых, какая уж тут может быть честь?

– Ох… ну… почему же?

– Вы пришли допрашивать меня. Давайте отложим громкие слова и произнесем их позже? Например, никогда.

– Это моя работа, Император. Я допрашиваю людей. Поэтому я и дознаватель.

– Я знаю, кто Вы. Это я создал эту организацию. И профинансировал исследования врожденных навыков дознания. И Кодекс ваш, и первых дознавателей я буквально создавал своими руками. А потом мне пришлось отдать всю организацию Объединенным правительствам. Это была их цена за принятие судебной реформы.

– Да, я знаю об этом. Мне очень жаль, что так вышло. Особенно с учетом того, как все закончилось…

– Закончилось? Да, пожалуй, уже закончилось. Империя пала.

– Но я говорю Вам совершенно искренне – для меня большая честь беседовать с Вами лично!

– Хм. А не будет ли у Вас проблем из-за симпатий к врагам Объединенных правительств?

– Надеюсь, что я слишком хороший специалист, чтобы от меня из-за этого избавились. Да и толку от моих симпатий нет. Дознаватели не имеют власти. Мы просто инструменты. И никто даже не знает, кто мы. Наши семьи и друзья считают, что мы работаем в офисах.

– Верно, я так и хотел. Именно поэтому Кодекс обязывает всех вас носить маски со звуковым фильтром. Никто не должен знать вас в лицо, никто не должен узнать ваши голоса.

– Но я, честно говоря, не совсем понимаю смысл этого. Нас легко заменить, мы ничего не решаем.

– Но вы – люди. А значит, вас можно подкупить. Ладно, хватит уже, давайте приступим.

– Прошу Вас, Император, не торопите события. Мне дали неограниченное время на то, чтобы узнать то, что интересует моих заказчиков. Я бы хотел использовать его, чтобы узнать больше.

– Не понимаю. Что Вас еще интересует?

– Я хочу понять, во имя чего у меня отняли детство.

* * *

– Компания у нас тут разношерстная, – пояснил Сергей. – Думаешь, сможешь всех вот так запомнить?

– Ну, нас обучали этому, – ответил Пьер, приняв ту же позу, что и его собеседник, – закинув локти на полки и спустив кисти вниз. Оказалось, что очень удобно. Словно полки специально расположили на таком уровне. – Называй всех, а я попробую никого ни с кем не спутать.

– Ну, спутаешь ты их вряд ли, – Сергей засмеялся. – Говорю же, компания разношерстная. Итак. Вот те двое – это наши родители. Ну, не родители, конечно, но мы их так в шутку называем. Мужчину зовут Йосеф Левит, он уже представился тебе и твоим товарищам. Рядом с ним его жена, Ахува.

– Какие-то непривычные имена, – заметил Пьер.

– Да нет, не такие уж и редкие еврейские имена, – Сергей поджал губы и пожал плечами. – У меня преподавателя в университете звали Йосефом, например.

– Евреи? – удивился Пьер. – Я думал, что евреи не покидают Землю.

– Так и есть, – Сергей решительно кивнул. – Но у всякого правила бывают исключения, разве не так? Ладно, дальше. Вот там, около ворот, видишь полного азиата с лысиной? Это Нун. Немного странный парень. Никаких предложений от него, никаких идей, но выглядит так, будто знает намного больше нас всех. И разговорить его невозможно. Даже Йосеф уже сдался. Чуть дальше, там, в углу, крупный парень с бородой и в черных очках. Это Цевехан. Из рода Алиевых. Очень гордится своим происхождением. А в очках потому, что ослеп. Прилетел сюда, чтобы исцелиться при помощи панацинов. Но когда прилетел, увидел, во что превратились местные. Ну, то есть не увидел, слепой-то, но понял, что происходит. Попал как раз в самый разгар бунта.

– А этот Нун откуда здесь? – решил сразу прояснить Пьер. – С Цевеханом ясно, а этот откуда взялся?

– Как я уже сказал, разговорить его невозможно, – напомнил Сергей. – Но из того, что он все же сказал, ясно только то, что он был здесь еще до бунта. Но панацинов себе не привил.

– А Йосеф с женой? – спросил Пьер, внося Нуна в свой воображаемый дневник.

– Они были среди руководителей проекта, – Сергей нахмурился и напрягся, говоря это. – Тоже занимались изучением панацинов. Были знакомы с самим Ноксфилдом. Но говорят, что испытания панацинов на людях начали без их ведома. И я им верю, если тебя это интересует.

– Ладно, давай дальше, – предложил офицер.

– Вот та неразлучная парочка, – Сергей указал рукой в сторону рослого длинноволосого блондина с такого же цвета козлиной бородкой и высокой латиноамериканки с густой черной косой почти до пояса, о чем-то сухо переговаривающихся и без конца поглядывающих по сторонам. – Это Игон Шелтер и Мелина Пако. Тоже были здесь во время бунта. Охраняли сына Ноксфилда. Они из какого-то частного охранного агентства. Про девчонку ничего не могу сказать, а Шелтер – старый знакомый Джима. Они когда-то служили в одном взводе, но что-то между ними произошло на Кеплере 2202, и теперь они люто друг друга ненавидят. А вот там, в темном углу, за столом сидит сам сын Ноксфилда. Альберт. Говорит не очень хорошо, иногда с трудом улавливает смысл того, что ему говорят. Помню, газеты писали, что он очень болен. Вот только мне казалось, что у него что-то с позвоночником, а оказалось, что проблемы с головой. Нашли мы его только месяц назад. Уже и представить не могли, что кто-то еще выжил. А он просто сидел в доме своего отца, питался консервами.

– Умалишенный? – удивился Пьер. – Вы что, на себе его таскаете?

– Да нет, он не умалишенный, – объяснил Сергей. – Соображает он нормально, движения нормальные, даже очень хорошие. Форма военная у него, видишь? Штабная офицерская. Видимо, обучался. Но с речью у него туго. Изъясняется с трудом и воспринимает медленно. К слову сказать, когда мы только прилетели сюда, искали кое-что в том самом доме, но Альберта там не было. Похоже, тогда он прятался где-то еще, но объяснить этого не может. Или не хочет. А эти двое его телохранителей даже никак особо не отреагировали на то, что он нашелся. Такие вот охраннички…

– Ну и компания у вас тут собралась, – Пьер покачал головой и сложил руки на груди.

Сергей засмеялся.

– И не говори, – сказал он. – Поехали дальше. Вот те двое – это новички, как и младший Ноксфилд. Прилетели примерно два месяца назад. Один из них думал, что сюда прилетела его невеста. Зовут его Пол Уимбли. Это вот тот, в цветастой рубашке в крупный квадрат. А второй, который без левой руки, его друг – Тарас Томченко. Руку он потерял почти сразу, как они прилетели. Спасались от серого, полезли под старый джип, у которого даже колес не осталось. Серый начал стучать по машине, руку и придавило. Мы тут как раз подоспели, больше хотели, если честно, успеть сохранить челнок, но было уже поздно. Черви свое дело уже сделали. Да и руку парню спасти уже не смогли. Раздробило кости напрочь.

Пьер глубоко вздохнул. Вспомнил одного своего товарища, которому однажды придавило автоматической дверью ногу. Ампутация не понадобилась, но ходить он больше не мог.

– Тебя, наверное, крайне удивила девочка, да? – усмехнувшись, спросил Сергей.

– Да, не ожидал здесь увидеть ребенка, – признался Пьер. – Когда она мимо меня пробежала, я подумал, что это галлюцинации.

– А что, они уже были? – решил пошутить Лемехов. – Галлюцинации-то.

– Ну, после предыдущей операции вполне могут быть, – хмуро проговорил Пьер.

Сергей перестал улыбаться, спрашивать ничего не стал – решил не вдаваться в подробности.

– Ее имя Аракава Юкичо, – сказал он. – Этот ребенок спасал наши жизни столько раз, что сложно представить. Да-да, не смотри на меня так ошарашенно. Ей сейчас тринадцать, а когда было девять, родители привезли ее сюда, чтобы излечить от астмы. В состоянии комы привезли. И ей сделали прививку.

– Она заражена панацинами? – Пьер не верил своим ушам. – Но она ведь…

– Она осталась человеком, верно, – Сергей запрокинул голову и стал смотреть куда-то вверх, хмуря брови. – Я точно не знаю, почему панацины ее не изменили. Наверное, потому что детский организм очень сильный и быстро развивается. Возможно, они просто не могут изменить его. Или еще какая-то причина. Но она теперь полностью здорова. И появилась у нее одна способность, которая многократно выручала нас. Она слышит Феникса.

– Это как? – не понял Пьер, проследив за взглядом собеседника и пытаясь понять, что такого тот там увидел.

– Он ведь командует мутантами, – пояснил Сергей. – И командует при помощи панацинов. Юкичо его приказам не подчиняется, ведь воля у нее свободная, но слышит, что он говорит другим. А он не может сделать так, чтобы она не слышала. Или даже не знает об этом. Она предупреждает о засадах, нападениях. Жаль, что мы не нашли ее раньше. Она пряталась в разных домах, выжила, потому что знала, что делают мутанты. Искала родителей.

– Нашла? – задавая этот вопрос, Пьер понимал, что ответ ему не понравится.

– Нет, не нашла, – ответил Сергей. – Родители оставили ее дома, когда уходили, чтобы принять участие в бунте.

Офицер опустил голову и сжал челюсти.

– Они и сейчас ходят где-то, – продолжил Сергей. – Вот только не скажу, что им повезло. Когда прививка спасла их дочь, они тоже привились. Были очень богатыми и влиятельными людьми. Заплатили много денег. За то, что их превратили в чудовищ.

– Бедная девочка, – прохрипел Пьер и откашлялся.

– Да, нелегкая ей выпала доля, – согласился Лемехов. – А что касается остальных – Чи, Софи и Джима ты уже знаешь.

– А как же африканец? – напомнил Пьер.

– Ах да, – вспомнил Сергей. – Чидженда. Он не особо тепло общается с нами, вот я и забыл про него.

– Он мне показался очень странным, – признался офицер. – Странный костюм, странная речь, да еще и акцент. Акцент! На вавилоне! Как это может быть? Язык специально был составлен из звуков, который может произнести любой человек.

– Это не акцент, – объяснил Сергей. – Это дефект речи. Говорит, что с детства. Что касается костюма – то мы тут таких уже навидались. Такие носили первые подопытные и группа ученых, непосредственно проводившая опыты на людях. Костюмы имели замкнутую систему дыхания, чтобы избежать каких-то нарушений в процессе опытов. Они работали в искусственном вакууме, потому что боялись навредить панацинам. Забавно. Тогда они не знали, что панацинам почти невозможно навредить.

– Понятно, – Пьер кивнул и выпрямился, решив закончить этот диалог. – Спасибо, что представил местных, пойду теперь узнаю, что задумывает профессор.

– Кох? – с усмешкой спросил Сергей. – А палочка его с собой?

– Его палочка всегда с ним, – хмуро ответил Пьер и направился к своей группе.

Матиас составлял план операции. Рассматривал чертежи штаба, искал пути подхода и отхода.

– Как успехи, профессор? – обратился к нему Пьер, сделав вид, что конфликта между ними и не было.

– В целом, все достаточно неплохо, – ответил профессор, также не проявляя интереса к дальнейшим спорам.

– А в частности? – поинтересовался офицер.

– Ситуация такая, – объяснил Матиас, широким жестом указывая на карту города на столе. – Нужно добраться до главного штаба. Он в самом центре города. Там находятся необходимые нам документы и образцы.

– Образцы? – Пьеру показалось, что он ослышался.

– Да, образцы, – тихо ответил Матиас.

– Панацины? – офицер напрягся, но голос не выдал его возбуждения.

– Да, панацины, – прошипел профессор и насупил брови. – Нравится Вам это или нет, майор, но то, что здесь произошло, это не повод отказываться от идеи человеческого бессмертия. Или, как минимум, исцеления любых болезней.

– Вы отдаете себе отчет в том, что ожидает любую планету, попади панацины не в те руки? – процедил Пьер сквозь сжатые зубы.

– А Вы считаете, что в нашем руководстве сплошь одни идиоты? – ответил вопросом на вопрос Матиас, взмахнув руками. – Больше опытов на людях не будет до тех пор, пока не будет уверенности в безопасности вакцины. Да и что Вы себе, в конце концов, позволяете? Это прямой приказ!

Пьер перевел дыхание и опустил голову. Он подумал о том, что отчасти Кох прав – если есть возможность спасти жизни миллионов больных людей, то нужно ей воспользоваться.

– Знаете, профессор, возможно, Вы правы, – признал он. – Если все сделать правильно, то результат будет удивительным. Я узнал, что среди выживших есть маленькая девочка, японка. Она была привита, но панацины по какой-то причине не изменили ее. Думаю, что крайне важно эвакуировать ее.

– Это отличная новость, – казалось, что профессор действительно был рад услышать это. – Мы сможем взять образцы и выявить, что препятствует мутациям.

– Только пообещайте мне, что она не станет подопытной мышью, – настойчиво потребовал Пьер. – Вытащить ребенка из одного кошмара и поместить в другой – на это я не подписывался.

– Да о чем Вы говорите? – с некоторой обидой в голосе произнес Матиас. – Может, наша работа и не такая милая, как работа флориста, но мучать людей это совсем не наш профиль. Да и нельзя, чтобы все эти люди знали, что исследования продолжаются. Они ведь строго засекречены.

– Тогда как Вы возьмете у нее образцы? – недоуменно поинтересовался офицер.

– Элементарно, – отмахнулся Матиас. – Уговорим их всех сдать анализы, чтобы удостовериться, что с ними все в порядке. И отпустим. Если этого будет недостаточно, сообщим родителям девочки, что нужны дополнительные проверки. Всем ведь ясно, что она под угрозой. В ней ведь панацины.

– Ее родители сейчас бродят по этому городу, – сказал Пьер и покачал головой. – Не ждите, что они подпишут разрешение на осмотр.

– Печально слышать, – равнодушно заметил профессор. – Тогда обратимся к ее опекунам. Там разберемся.

– Хорошо, если все будет так, – согласился Пьер, но для себя решил, что будет пристально наблюдать за девочкой после возвращения. Как-то сложно было доверять Коху. – И где же эти документы и образцы?

Матиас подошел к столу и пододвинул ближе к себе план одного из этажей штаба, закрыв им карту города.

– На этом уровне – двенадцатый этаж – находится секретное хранилище, о котором знал только лично сам Ноксфилд, – профессор указал на одну из стен на плане. – Возможно, кто-то из его приближенных тоже был в курсе. Там хранятся самые важные документы с докладами о ходе и результатах исследований, образцы каждого варианта вакцины и запас самих панацинов. Именно за этим мы прилетели на эту планету.

– Если о нем знал только Ноксфилд, откуда это известно Вам? – задал резонный вопрос офицер.

– На э т о й п л а н е т е о нем знал только Ноксфилд, – поправился Матиас.

– Понятно, – Пьер кивнул. – А потом эвакуация?

– Ну, потом еще несколько процедур, но об этом потом, – уклончиво ответил Матиас. – Сейчас нужно достать материалы.

– И как мы это сделаем? – Пьер отодвинул план и, упершись руками в стол, внимательно стал изучать карту города.

– Без местных мы не сможем разобраться с картой, – с неохотой произнес профессор. – Некоторые дороги уже недоступны, некоторые очень опасны.

– В таком случае я позову кого-нибудь из них, – и Пьер двинулся обратно к выжившим, чувствуя себя хозяином каравана, переправляющим товары между двумя враждующими городами.

Проходя мимо небольшого закутка, расположенного примерно посередине восточной стены склада, офицер заметил выстроенные вдоль стены баллоны с не внушающими доверия надписями «Осторожно! Яд». Пораженный увиденным, Пьер замер, пытаясь понять, как здесь могло оказаться такое опасное оружие, и тут услышал краем уха негромкие голоса. Он приблизился к источнику шума и обнаружил небольшую каморку, которая, видимо, служила раньше местом для хранения документов – из нее веяло стойким запахом старой бумаги. Прижавшись к стене возле двери, он напряг слух, чтобы разобрать, о чем идет речь. Конечно, это было невежливо, но если говорить откровенно, то причин доверять всем этим людям у новоприбывших не было. Наконец, смысл слов стал понятен.

– Вот только наши гости путают все карты, – суетливо шипел мужчина. – Не забывай – то, что ты хочешь узнать, знаем только мы. Поэтому ты от нас никуда не денешься.

– Тогда… – после этого слова последовала некоторая пауза. Это был еще один мужчина. – Тогда… в что… в чем проблема?

– Проблема в том, что предыдущий план отменяется, – это был женский голос. – Собирать запчасти уже не нужно, нас и так заберут.

– Вот-вот, – согласился первый мужчина. – Но при этом это люди из той же конторы, что и ты. Тебя они могут забрать с собой.

– Но… ведь, – медленно говорил второй мужчина. – Ведь вас… только у вас есть… есть то, что знать… нужно мне.

– Верно, – подтвердила девушка. – Поэтому без глупостей, Ноксфилд! Мы знаем еще и твою маленькую тайну.

– Им ведь не нужно тоже знать ее, верно? – гнусаво спросил первый мужчина.

– Нет, – обеспокоенно отозвался Ноксфилд.

– Уговор такой – выбираемся с планеты, потом летим на Квазар-6, там есть свой человек, – декламировал мужчина. – У него обмениваемся. Мы получаем свои деньги, ты – свои ответы.

– Я… понял, – растягивая слова, ответил Ноксфилд.

– Вздумаешь нас надуть – не узнаешь ничего, – предупредила девушка. – Мы обученные люди, не помогут ни наркотики, ни даже пытки.

– Хорошо, – коротко ответил Ноксфилд, и по звуку приближающихся шагов Пьер понял, что тот собирается выходить. Офицер отпрыгнул назад, дальше от двери, прислонился спиной к стене и поднял ногу, делая вид, что поправляет застежку на ботинке.

Ноксфилд младший вышел из каморки и направился в ту сторону, где расположились другие выжившие. Пьера он даже не заметил. Шел он, вытянувшись и отчеканивая каждый шаг, словно возглавлял парад. Руки держал по швам и сжимал кулаки. При этом даже такая странная походка выглядела довольно естественно.

– Есть здесь кто? – крикнул офицер в каморку, словно только что ее случайно обнаружил, да и вообще просто ищет кого-то.

В ответ не донеслось ни звука, поэтому он решительно вошел внутрь и огляделся. Парочка, завидев незваного гостя, немало удивилась, они отпрянули друг от друга, расцепив объятия. Это были Игон и Мелина. Такой поворот событий неподдельно удивил офицера.

– Прошу прощения, – автоматически выпалил он. – Я просто ищу кое-кого.

Блондин оправил одежду и откашлялся.

– Кого же? – хрипло проговорил он и откашлялся еще раз.

– Ну, не кого-то конкретного, если честно, – ответил Пьер. – Мне нужен человек, который поможет разобраться с картой – понять, какие сейчас открыты маршруты в городе.

– Это, наверное, лучше узнать у Пола, – сказала Мелина и провела языком по губам. Затем игриво подмигнула Игону и добавила: – Мы маршруты не запоминали. Поэтому лучше сразу идти к Полу.

Пьер намек понял, улыбнулся им на прощание и вышел из каморки. Что-то здесь было не так. Секунду назад они шантажировали Ноксфилда, а теперь целуются. И это даже после того, как они услышали голос неизвестного. Вели они себя естественно, но какая-то фальшь все-таки чувствовалась. Спектакль, разыгранный специально для него? Узнали ли они голос? Едва ли. Тогда для кого этот театр?

Пьер глубоко вздохнул и отметил про себя, что с выжившими здесь далеко не все так просто. Ведь выживают-то сильнейшие.

* * *

– А как вообще родилась Империя? Откуда взялась эта идея?

– Все началось с того, что мой предок давным-давно – еще до Экспансии – начал задумываться над тем, почему развитие общества так сильно замедлилось. И он начал искать причины этого.

– И что же он нашел?

– Он понял, что развитие остановил прогресс.

– Что? Чего-то я не пойму. Это разве не одно и то же?

– Нет, вовсе нет. Развитие есть совершенствование общества, прогресс же – техническое улучшение некоторых аспектов жизни.

– И прогресс, вы говорите, остановил развитие?

– Именно. Люди превратились в свиней – их целью и мечтой стало потребление. Больше не было стремлений, великих затей – зачем? Ведь пищи достаточно, а материальное окружение предлагает достаточно развлечений. Хлеб и зрелища всегда под рукой, так зачем к чему-то стремиться?

– Не знал, что все было так плохо.

– Сейчас этого в учебниках истории не найдешь. Но эта информация передавалась у нас из рода в род – электронные и печатные данные, свидетельствующие о том, что так все и было.

– А что насчет Вашего предка?

– Он был лидером одной из крупных политических партий в своей стране. Он предложил масштабную реформу, запрещающую пользование многими достижениями прогресса.

– Ого! Смело. Что же он хотел запретить?

– Личный транспорт, развлекательное телевидение, алкоголь, азартные игры и, в первую очередь, Интернет.

– Интернет? Это что?

– Когда-то давно люди разработали потрясающий способ обмена информацией. Универсальный и ежедневно саморазвивающийся. С его помощью люди делились мыслями, идеями, чертежами, планами, фотографиями – любыми видами информации.

– Никогда про это не слышал.

– Неудивительно. Проблемой Интернета стало то, что информацию в какой-то момент уже нельзя было проконтролировать. А сеть работает для ловли. Обилие запрещенной информации оказалось в шаговой доступности, и прервать доступ полностью оказалось невозможным. Кто хотел – находил способы найти свое.

– Не вижу в этом ничего плохого.

– Они тоже очень долго не видели. Но затем проявились последствия. Сначала оказалось, что Интернет – мощнейшее оружие, с которым не сравнится никакая ядерная бомба. Целые армии диверсантов появились среди пользователей сети во многих странах. И каждый вел подрывную деятельность. Затем поколение, выросшее в эпоху Интернета, оказалось неспособным жить без него. Они ничего не запоминали, все искали в сети. И тут же забывали. Процесс обучения превратился в фарс. Так называемое цивилизованное общество превратилось в общество умственно отсталых.

– Просто ужас. И что же произошло потом?

– То, чего и следовало ожидать. Ведущие сверхдержавы оказались вдруг слабыми и беспомощными. Лишенные ученых, гениев, художников, стратегов и эффективных политиков, они уступили лидерство ранее отстававшим государствам.

– А те не смогли справиться со свалившейся на них властью?

– Верно. Начались войны, бессмысленные столкновения. Возродились рабство и тотальное неравенство. И продолжалось это до тех пор, пока не произошла Великая катастрофа.

– Это я помню. Взорвалось огромное хранилище ядерного оружия.

– Верно. Секретный бункер на востоке России взлетел на воздух. Причины до сих пор не установлены. Но это изменило планету. Многие водные ресурсы оказались непригодными для питья, огромные территории были выжжены радиацией. Внушительные потери среди людей.

– И люди начали переселяться ближе к бассейну Средиземного моря.

– Именно. Но всех вместить эти земли не могли. Снова были столкновения, конфликты. Но постепенно все начало приходить в порядок. Огромные образовавшиеся пустыни были превращены в Солнечные поля. Десятки, сотни гектаров выжженных земель заняли фотоэлементы. Зараженная вода стала неплохим источником энергии.

– Печально. Хорошо, что все уже закончилось.

– К сожалению, дальше было еще интереснее…

* * *

Пол был очень энергичным молодым человеком с нестандартным подходом к логистике и очень своеобразным чувством юмора. И в том, и в этом удалось убедиться уже после первых трех минут разговора о безопасных маршрутах.

– Конечно, можно было бы найти сотни способов решить проблему с преследованием, – объяснял Пол причину, по которой прямая дорога к штабу была перекрыта. – Но Джим ведь не из тех, кто долго разбирается с проблемами. Поэтому он просто протаранил угол воооот этого домика, и тот сложился, перекрыв дорогу. Потом, само собой, Софи долго била его по голове, но, если честно, я не считаю, что это удачный способ образумить его. Сами понимаете, он и так не очень хорошо соображает, а если его еще…

– Так, я понял, – нетерпеливо прервал его Матиас, резко подняв ладонь. – А какой-нибудь вообще разумный путь к штабу есть?

– Хм, – протянул Пол и сложил руки на груди. – Понимаете, ребята, штаб был логовом Феникса. Он располагался там сам, окруженный десятком гигантских червей и армией шельм.

– «Шельм»? – переспросил Пьер.

– Так местные прозвали привитых дам, – пояснил Тарас. Он тоже вызвался помочь с маршрутами. На деле он выступал переводчиком с языка Пола на человеческий. – Самки. Очень быстрые, очень ловкие, очень острые. Когти. Очень острые когти.

– Вот мы и постарались усложнить дорогу от нашего убежища до резиденции Капитана Непостоянности, – объяснил Пол.

– Кого? – переспросил Пьер.

– Феникс, – перевел Тарас. – Ну, он ведь все время меняет свою форму.

– Сейчас он тоже там? – спросил Матиас, начиная терять терпение.

– Вопрос на миллионы, – усмехнулся Пол. – Мы не знаем, жив ли Феникс. Но в штабе он обосновался основательно.

– Значит, если он зализывает раны, то там? – офицеру совершенно не нравилось, как это звучало.

– Похоже на то, – отозвался Пол. – Если вы твердо решили наведаться туда, то ждут вас незабываемые приключения.

– Выбора у нас нет, – заключил Матиас. – Нам нужен самый безопасный и удобный для отступления путь.

– Сделаем, – заверил Пол, решительно кивнув. – Займемся с Тарасом этим прямо сейчас.

Двое солдат остались прорабатывать маршрут вместе с местными логистами, а Кох в это время отозвал Пьера в сторону, чтобы поведать ему что-то крайне важное, но долго мялся и никак не знал, с чего начать.

– Послушайте, майор, – наконец заговорил он, не зная, куда деть свои руки – то сцеплял их за спиной, то засовывал в карманы, то приглаживал волосы или бороду, а иногда просто клал руки на находящиеся поблизости предметы. – Возвращаясь к нашему разговору о панацинах, должен еще кое-что Вам сообщить. Это касается предыдущих Ваших заданий. Вы видели исследовательские комплексы на разных планетах, немало знаете о том, что изучалось в них. Но все они были созданы для преследования одной цели.

– Какой же? – нетерпеливо спросил Пьер, когда профессор вдруг надолго замолчал.

– Панацины, – растягивая слова, продолжил Матиас. – Они не с этой планеты. Как и голубые кристаллы.

Майора как обухом по голове ударило.

– Что, простите? – он понадеялся, что ослышался.

– На Пустоши-14 никогда не было этих голубых кристаллов, – продолжил профессор. – Они были обнаружены на одной из планет, находящихся за пределами человеческого сектора. Все они являются осколками крупного образования, попавшего на нее вместе с упавшим метеоритом. Некоторые осколки как раз и содержали эти самые организмы, которые мы назвали панацинами. Но официальная легенда гласит, что их нашли здесь. Это Ноксфилд старший привез их сюда, ему и было поручено объявить, что они обнаружены на этой планете. Потом эта выдумка стала более изящной, факты подгонялись друг под друга, в результате все работники поверили в эту версию. Пустошь-14 стала первым испытательным полигоном. Мы уже знали о том, что они исцеляют любые болезни и даже воскрешают мертвых.

– Не понимаю, – выдохнул Пьер.

– Подробностей я не знаю, – заверил профессор. – Знаю лишь, что только здесь это стали изучать так масштабно. Исследования маленьким составом, видимо, или не приносили результата, или приносили его слишком медленно. Все силы были брошены на изучение организмов, способных даровать человеку бессмертие, и таинственных голубых кристаллов, которые содержали в себе много неизвестного. Все секретные лаборатории получили задания.

– Все лаборатории? – у офицера подступил комок к горлу. – Значит, и на Пустоши-5, и на Пустоши-17…

– А также на Титане-2 и на Перекосогорье – да, везде, – подтвердил Матиас. – Все то, что Вы видели на этих планетах, было результатом исследований, связанных с голубыми кристаллами или панацинами. Это большая тайна Пустошей.

– А как же, – от переизбытка чувств обычно сдержанный Пьер начал задыхаться и немного заикаться. – А как же тот… тот вирус? На Пустоши-5.

– На самом деле, – медленно проговорил Матиас и принялся кусать внутреннюю часть щеки, подбирая слова. – Это был не совсем вирус. Вернее, вирус, конечно, но это было не биологическое оружие. Мы обнаружили в других голубых кристаллах еще одну форму жизни – организмы, которые способны подавить побочные эффекты панацинов. Я, к сожалению, почти ничего о них не знаю, но думаю, что это какие-то антипанацины, если можно так выразиться. Мне известно, что зараженные панацинами животные погибали от взаимодействия с этими организмами, но при этом избавлялись и от действия панацинов. Именно подобного рода исследования проводились на Пустоши-5. Ученые пытались найти соединения с этими антипанацинами, которые не убивали бы носителя.

– Ничего себе, – Пьер даже присвистнул. – Но Вы ведь не из братских чувств решили со мной этим поделиться прямо сейчас?

– Верно, – Матиас помрачнел и поиграл желваками. – Дело в том, что только на этой планете мы столкнулись с неконтролируемым влиянием панацинов на тело человека. И то случайно. Насколько я знаю, никем из руководства не санкционировано проведение испытаний на людях. Это самодеятельность местной администрации. Тут мы действительно просчитались, ведь постарались заставить всех этих людей поверить, что они изучают что-то совершенно новое. В погоне за сенсацией они перешли черту. Но при этом проделана колоссальная работа, да и эта случайность во многом поможет в дальнейших исследованиях. Словом… знаю, идея Вам совершенно не понравится, но… нам нужен один из мутантов.

В это время выжившие стали собираться в центральном зале. Они занимали разнообразные по виду сиденья и размещались по своему усмотрению. Йосеф со своей женой стояли в центре композиции и внимательно смотрели, как стягиваются к ним люди. Это походило на ежедневный ритуал, потому что некоторые приближались с явной неохотой, некоторые занимали места нетерпеливо, а парочка в возрасте смотрела на происходящее с покорным терпением. Последними к заседанию присоединились Пол с Тарасом, которые только закончили прокладывать маршрут.

Когда все выжившие заняли места, Йосеф извлек из небольшой сумки без ручек толстую книгу и начал что-то зачитывать. Периодически кто-то из слушающих поднимал руку, а затем, видимо, что-то спрашивал. Отвечал либо сам Йосеф, либо Ахува, либо даже кто-то из других слушающих. Проходило это все довольно чинно и интеллигентно, хотя обстановка и понимание того, что находится за стенами, не позволяло испытывать особого комфорта даже в такой уютной компании. Дальше всех от Йосефа, явно не участвуя в беседе, но слушая, расположились Чидженда, Игон и Мелина. Ноксфилд ловил каждое слово говорящих, стараясь понять все произнесенное. Юкичо тоже внимательно следила за разговором, но интересно ей не было, видимо, находилась она здесь от скуки.

Матиас долго наблюдал за происходящим после того, как Пьер, взбешенный услышанным, удалился в неизвестном направлении, но приблизиться к выжившим не желал. Через некоторое время любопытство все же заставило его покинуть окружение своих людей, и он не спеша направился к собранию, всем своим видом показывая, что идет не из интереса, а просто так, желая пройтись. Оказавшись достаточно близко к заседавшим, он начал различать слова.

– Нет-нет, – вкрадчиво объяснял Йосеф. – Все совсем не так.

– А как же? – с некоторой насмешкой вещал со своей галерки Игон. – Разве не с именем Бога крестоносцы жгли дома и убивали невинных?

– А как вы думаете? – обратился Йосеф ко всем, даже глянув в сторону приблизившегося профессора. – Жил один человек на земле. Добрый, отзывчивый, помогавший всегда тем, кому нужна была помощь. И в этих же местах обитал один разбойник, которого добрый человек выручил в холода – одел его в теплую одежду и накормил. И даже не подумал, что не следует помогать разбойнику. Однажды этому бандиту опять стало нечего есть. Да и грабить было некого. Вот и решил он: «Пойду к доброму человеку, он опять меня накормит». И пришел в его дом. Но добрый человек не открыл дверь. Он не услышал стука, потому что тот был слабым. Тогда разбойник разозлился на доброго человека и решил отомстить. С тех пор каждому, кого он грабил, он говорил, что делает это ради доброго человека. Так скажите мне, какое наказание заслуживает добрый человек?

– Никакого, – отозвалась Юкичо, которой очень нравились такие истории. Они напоминали ей детские поучительные сказки. – Он ведь не виноват, что разбойник грабил людей.

– Это и ребенку ясно, – довольно воскликнул Йосеф. – Так что же вы Бога вините в том, что люди делали зло, говоря, что это ради Него?

– Но если этот Бог есть, то почему позволяет делать зло? – спросила Мелина.

– И снова я не дам прямого ответа, – отозвался Йосеф. – Но послушайте. Были два руководителя, в подчинении которых было много людей. Первый ввел строгие правила для своих работников, за нарушение любого из правил следовало увольнение. Второй сказал своим работникам: «Вот список правил, которые нужно соблюдать». Но когда по ошибке работники нарушали правила, наказания не следовало. Со временем многие работники привыкли не следовать правилам и запустили производство. Те же, кто радели за предприятие, видели запустение и печалились. Некоторые из работников попробовали нарушать правила, но им не понравилось, как это отражается на общем деле, да и вызывало неприятные чувства. Поэтому они стали придерживаться правил. Кто из руководителей был добрее к работникам?

– Второй, наверное, – неуверенно отозвалась Софи, видя, что остальные крепко задумались. – Ведь нарушения бывают и по ошибке. Да и пока сам не поймешь, что что-то плохо, не станешь его воспринимать плохим.

– Я ничего не понял, – признался Джим, сидевший рядом с Софи. – Какие еще руководители? Вопрос другим же был!

– Ладно, – Йосеф вздохнул и, подбирая слова, стал объяснять: – Бог разве не в силах был сделать нас послушными машинами? Мог, конечно, но не стал. Почему? Потому что преданный работник следует правилам из-за уважения к предприятию, а не из страха. Как написано: «милости хочу, а не жертвы». Впрочем, это не совсем про то… В общем, если вы берете себе жену… ну, или мужа… так вот, в таком случае вы хотите, чтобы вторая половинка вам подчинялась? Или хотите, чтобы она любила вас? Чтобы прислушивалась к вам из страха? Или потому, что любит вас?

– Любить, наверное, – немного невпопад ответила Юкичо.

– Вот именно, – поддержал Йосеф. – А как отличить, кто любит вас, а кто просто пользуется? Дайте им свободу! И нам всем дали свободу. Бог сказал, что хорошо, а что дурно. И позволил нам делать дурное. Не потому, что хочет, чтобы мы так поступали, а чтобы мы сами выбрали. Каждый из нас. Любовь ли, когда ты не можешь не любить? Преданность ли, когда ты не можешь не быть преданным?

– Я все равно ничего не понял, – Кэрролл сдался и пожал плечами.

– Все равно я не видела, чтобы служители Бога особо делали что-то хорошее, – напомнила о себе Мелина. – Ходят в золоте, говорят высокие вещи, а сами пьяными насмерть сбивают людей на машинах.

– Не нужно путать религию с верой, – сказал Йосеф. – Религия – это просто инструмент. Успешный бизнес-проект, который, как и любой бизнес-проект, направлен на получение прибыли. А сначала не было так. Вера в Бога и Христа есть учение. И его нет в каких-то местах. Как и арифметике не нужны какие-то хранители. В Библии написано: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими». А половина человечества называет себя христианами. Но они не христиане в большинстве своем. Они православные и католики.

– Ничего себе новость, – усмехнулся Шелтер. – А православные и католики кто, если не христиане?

– Язычники по большей части, – заявил Йосеф. – Католики молятся Богоматери, когда Христос, указав на своих учеников, говорил: «вот матерь Моя и братья Мои». Православные пошли еще дальше – они кланяются идолам – крестам и иконам, портретам умерших людей, когда в книге Бытия написано: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им». Но и этого мало – католические священники прощают своим прихожанам грехи, когда только Бог и Христос могут это делать. А что вы видите в первую очередь, когда входите на территорию православных храмов и церквей? Верно, магазины. А Христос, разгоняя торговцев в храмах, говорил им: «не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников». Кроме того, и те, и другие любят, когда прихожане кланяются им в ноги, а апостол Петр поднял с колен Корнилия, говоря ему: «встань; я тоже человек». Так если они служат Христу, то почему не следуют Писаниям? Ведь «по плодам их узнаете их».

Матиас понаблюдал за происходящим еще некоторое время. Пьер ранее уже познакомил его заочно со всеми выжившими, поэтому беседа позволяла лучше понять их. Мелина и Шелтер явно долго работали вместе, причем очень высоко ценили деньги. Это было заметно по тому, какими снисходительными улыбками они реагировали на слова Йосефа о том, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Весь их вид показывал, что туда они и не собираются. Чидженда слушал все речи с холодным безразличием, отчего Матиас решил, что тот не является верующим. Во всяком случае, верующим в Бога. Опираясь на общепринятые стереотипы, Кох предположил, что африканец верит в своих богов. Девочка в таких вещах еще ничего не смыслила, но присутствием на таких собраниях могла хоть немного развлечь себя. Выглядела она слишком спокойной для ребенка, застрявшего в городе чудовищ. Остальные слушатели были глубоко погружены в разговор и создавали впечатление фанатиков, не способных оторвать взгляда от своего пророка-самозванца. На их фоне выделялся Нун, так же украдкой наблюдающий за товарищами.

Самого профессора речи Йосефа не особо впечатляли, но он мог понять, почему люди так слушали его. Прожить больше года, зная, что в любой день можешь оказаться растерзанным кровожадным чудовищем, это уже большое испытание. А когда человек готовится к смерти, он часто обращается к Богу. Иногда исключительно в прагматичных целях – ведь если скоро умрешь, то лучше верить, что потом будет еще и другая жизнь. В таких случаях каждый старается соблюсти какие-нибудь правила, чтобы оказаться чистым перед лицом Страшного суда.

* * *

– А что же с Вашим предком?

– После Великой катастрофы погиб лидер страны, и новым лидером стал мой предок. Чай Ни оказался главой одной из ведущих держав планеты, и его мнение теперь играло большую роль в мировой политике.

– И он решил продолжить свое дело?

– Да. Он распространил свои реформы и запреты на всю Землю. Через несколько десятков лет человечество изменилось кардинально. Новые умы принялись изучать космос и способы его покорения. Потому что планета медленно умирала.

– Получается, что династия Чай Ни фактически начала Космическую экспансию?

– Так и есть. Мой предок не дожил до первой колонизации. Исследования проводились очень долго. Без практических опытов так и не удалось понять принцип действия червячных переходов. Когда первая экспедиция отправилась на Пустошь-1, у руля был сын моего предка. Ну, выходит, что тоже мой предок.

– Про Экспансию я знаю. Это преподают в школах. Я так и не понял, как появилась Империя?

– Конечно, не поняли, я ведь еще не закончил. Так вот, как только люди расселились по новым планетам, а Земля начала восстанавливаться после катастрофы, снова начались старые проблемы.

– Какие еще проблемы?

– Получив то, что хотели, правители объявили независимость от Земли и отказались от прежних запретов. То, с чем боролись мои предки, снова начало править умами людей.

– Нет, подождите. Не соглашусь с Вами. Наркотики, проституция, азартные игры, однополые браки – все, что разрушает полноценное человеческое общество, запрещено повсеместно.

– Молодой человек, печально Вас разочаровывать, но все это – ложь. Да, официально все находится под запретом. Мальчишки боятся стать наркоманами, а девочек с детства пугают тем, что плохие дяди могут забрать их в публичные дома, если те будут себя плохо вести. Вот только наркотики по-прежнему можно купить. И бордель можно найти, если есть желание и деньги.

– Стоп! Подождите! Как же так? Ведь мы росли…

– И слушали вранье Объединенных правительств. Смертная казнь за распространение алкоголя на Земле? В это очень слабо верится, разве нет? Это просто страшилка для тех, кто хочет распространять алкоголь самостоятельно. На самом деле его производством и распространением занимается непосредственно правительство через свои организации.

– Но как же так? Не может же все быть ложью?

– Почему же? Современное телевидение вещает, что на Земле – рай. Эта пропаганда направлена на то, чтобы никто не хотел выходить из-под контроля Земного правительства. Живешь на колонии и мечтаешь, что однажды окажешься на Земле – в колыбели человечества.

– Но это не так?

– Труды моих предков превратились в прах. Внешне все выглядит благочестиво, но внутри… Это как старая декорация для спектакля-сказки – снаружи красочно и волшебно, но внутри сгнившие доски.

– В голове не укладывается.

– А как Вы думали, молодой человек? Эта новая нашумевшая казнь – пожизненная парализация, сколько она вызвала споров и рассуждений? А если проследить за процессами, то становится ясно, что этой казни удостаиваются только очень могущественные люди. Когда вскрываются их преступления, их публично парализуют. Так он платит за все.

– Неужели и это ложь?

– Еще какая. Парализованных запрещено навещать. Это тоже наказание. Так говорят. Но на самом деле весь процесс – спектакль. Когда преступления уже нельзя скрыть, богатых и влиятельных преступников показательно предают такой страшной казни, потом укрывают на некоторое время, затем меняют их внешность, личности и отправляют на другую планету.

– Так значит, все эти осужденные…

– Сегодня занимаются прежними делами, но в других местах.

– Какой ужас!

– Именно поэтому я решил создать Торговую империю. Я понял, что если передать хоть часть власти кому-то другому, то ничего не выйдет. Поэтому сосредоточил всю власть в своих руках. Но это же и привело к падению Империи.

* * *

– А как его звали? – спросил Пьер, скребя пальцами шрам, спрятанный под бородой.

– Антоном Степанченко, – ответила Софи, продолжая вытирать полотенцем свои мокрые волосы.

– Не могу, конечно, говорить с уверенностью, – невольно офицер принюхивался к запаху шампуня. – Но Матиас долго допрашивал беглеца с этой планеты. Лет ему было за пятьдесят, наполовину седой.

– Похож, – Софи с нескрываемым интересом уставилась на собеседника и даже оставила волосы в покое. – А что с ним?

– Ну, пилот он был, судя по всему, никудышный, – начал рассказывать Пьер, стараясь сдержать улыбку. Уж очень забавной выглядела эта девушка сейчас. – Потому что никак не мог попасть в Дыру, израсходовал много кислорода. Когда его подобрали и откачали, оказалось, что из-за кислородного голодания его разум повредился. Он забыл очень многое, говорил что-то про мутирующих жителей города. Никого из вас он не упоминал. Видимо, просто не мог вспомнить. Теперь я понимаю, что он был в своем уме, просто память повредилась.

Софи глубоко вздохнула и посмотрела куда-то вперед долгим взглядом, выпучив глаза.

– Надо же, – тихо проговорила она. – А я винила его в предательстве.

Они немного помолчали. Пьеру было немного неловко сидеть наедине с малознакомой молодой и очень красивой девушкой на кровати, но она ведь сама зачем-то пришла. Это была не совсем кровать – она также была собрана из полок, но постельное белье было настоящим. Видимо, его принесли сюда из соседних домов. И это не была комната – просто еще одно складское помещение. Их здесь было очень много – целый отсек маленьких хранилищ, расположенный в здании дальнего склада. Все хранилища были адаптированы для жилья. Комната, в которой постелили Пьеру, раньше принадлежала одному из погибших. Офицера это не смущало, но от более уютного помещения он бы не отказался. Жалко, что никто не предложил.

– Эммм, – решил он нарушить молчание. – Ты что, прямо из душа ко мне?

– Что? – Софи непонимающе посмотрела на него. Затем сообразила, о чем речь, и ответила: – Да, только вот вышла. Знаешь, мы ведь раньше гоняли постоянно по городу, скрывались. Спали по очереди, ели только консервы. Как Феникс исчез, мы начали хоть как-то жить. Готовить стали какую-то человеческую пищу, душ несколько раз в неделю. Тут установлены фильтры, поэтому воду для бытовых нужд можно использовать многократно. Никогда раньше не испытывала такого удовольствия от душа!

– Хм, – протянул Пьер. – Нелегко вам тут было.

– Это еще что! – воскликнула Софи, после чего резко повернулась всем корпусом к офицеру и положила ладонь ему на колено. Товарищеский, казалось бы, жест, но Пьер невольно вздрогнул. – Как мы мучились с одеждой для Юкичо! Здесь ведь детей совсем не было на планете. Уж не знаю, как так получилось, но так и было. А одеваться-то ей надо! Конечно, тут круглый год тепло, но вещи ведь изнашиваются. Особенно мучились с нижним бельем – оно же не может быть не по размеру, как верхняя одежда. И заделались мы с Ахувой швеями. Это было что-то! Я не умею совсем, она меня пока научила, Юкичо так мучилась. А Мелина отказалась помогать. В общем, это было еще веселее. А сейчас видел ее рубашечку и юбочку? Это я перешивала!

– А с обувью как? – Пьер освободил колено от руки собеседницы и закинул ногу на ногу, на что Софи никакого внимания не обратила.

– С обувью хуже было, – девушка снова стала вытирать волосы. – Носила она туфельки не по размеру. А сейчас уже доросла до взрослой обуви. Хорошо, что у девушек бывают миниатюрные ножки.

– Если так на вас сейчас посмотреть, – заметил Пьер. – Вы очень хорошо выглядите для людей, которые с трудом выживали последние два года.

Девушка засмеялась.

– Спасибо тебе, – ответила она, ослепляя офицера своей искренней лучезарной улыбкой. – Давно мне не делали комплиментов. Но вообще, как я уже сказала, это сейчас мы все прилично выглядим. Раньше так не было. Джим был жутко косматым и с длиннющей бородой, а когда он побрился и постриг волосы, я даже не узнала его. Чи носил длинную косу, а волосы вокруг нее сбривал. Потом его однажды мутант за эту косу и поймал. Выкрутился, конечно, но косу потом состриг. Теперь и прическа приличная, но бороду-косичку так и оставил. Странный парень. Цевехан, Чидженда, Йосеф тоже заросшие были, как обезьяны. Вот только Чидженда бороду потом сбрил, только усы оставил, а Цевехан с Йосефом так и ходят бородатыми. Хоть покороче постригли – уже лучше.

– Ты всегда обращаешь столько внимания на внешность людей? – удивился Пьер, который как-то и не придавал никогда значения тому, у кого какая прическа или растительность на лице.

– А как иначе? – удивилась Софи. – Внешность тоже много значит. В душу человеку не заглянешь так просто, а на лицо и наряд посмотреть можно. Вот почему ты никогда не снимаешь очки?

– Это военные тактические очки, – начал разъяснения Пьер. – В них встроено множество полезных функций. Например, дальномер, автофокус, автоматический регулятор яркости, прибор ночного видения…

– Это, конечно, хорошо, – прервала его девушка. – Но это все для боя. А ты их до сих пор ни разу не снял. Хотя тут не с кем биться.

– Ну, привык, что тут сделать? – усмехнулся офицер.

Софи недоверчиво посмотрела на него и сжала челюсти. Пьер вздохнул и отвернулся.

– Ладно, раз уж тебя это так интересует, – тихо проговорил он и, сняв очки, повернулся к ней снова.

Вида девушка не подала, но дыхание у нее перехватило. Не отрывая взгляда, она смотрела на левый глаз офицера, словно могла таким образом исправить проблему. Глаз был белым, от левого края левой брови наискосок почти до самого носа шел неприятного вида шрам.

– На одном из заданий я здорово просчитался, – объяснил Пьер. – Мы ползли под натянутой колючей проволокой в стан противника, чтобы закрепить взрывчатку на вражеской технике. Ползли-ползли, а потом мне вдруг почему-то показалось, что над нами кто-то прошел. Глупо, конечно, ведь кто мог пройти по колючей проволоке, натянутой в метре над землей? Но я поднял голову вверх и прямо глазом… Эх… Самое глупое, знаешь, что? Это были учения! Выполнить столько кровопролитных заданий, а потом получить такое ранение на учениях. Вершина глупости. В общем, лежал я в лазарете, ходил потом с перевязанным глазом, а когда повязку сняли, понял, что зрение ухудшилось. Оно и неудивительно, в принципе. Через месяц глаз побелел, а я перестал им вообще видеть. Из армии меня выгнали, но один из офицеров предложил мне перевестись в команду зачистки. Там не нужно было острое зрение, но я бы по-прежнему оставался военным. Тогда я и водрузил на себя эти очки. Во-первых, они скрывают это уродство, а во-вторых, компенсируют неработающий глаз.

Софи по-прежнему не отводила взгляда от лица собеседника и не проронила ни слова, пока тот снова надевал очки. Затем так же молча взялась за край своей майки и задрала ее, открыв живот. На этот раз дыхание перехватило у офицера. Широкий шрам начинался слева, чуть ниже ребер, шел вниз до уровня пупка, а затем резко поворачивал вправо.

– Помнишь, я говорила про то последнее столкновение с Фениксом? – сказала девушка. – В тот день я оказалась прямо перед ним. Сначала замерла, не зная, что делать, а потом попыталась убежать. Феникс был огромным, лапы у него тоже были гигантские. Он хотел схватить меня, но я отпрыгнула. А в следующую секунду живот пронзило невыносимой болью. Я взглянула вниз, чтобы посмотреть, что со мной случилось, увидела много крови и глубокий страшный разрез. И тут же вырубилась. Очнулась через три дня. Меня оттуда вытащили, зашили и накачали обезболивающими.

– Ничего себе, – сдавленно произнес Пьер. – Не каждый бы выжил после такого.

– Жутко повезло, – констатировала девушка, улыбнувшись. – Ни одного органа не задел.

– Да уж, у меня на шее еще шрам один, – покачал головой офицер. – А сколько еще на теле! Но если бы мы устроили соревнование, я бы тут же капитулировал.

Девушка засмеялась. Тут в комнату вошел Джим и с легким недоумением уставился на них. Софи мгновенно убрала улыбку с лица, а затем, смекнув, резко опустила майку.

– Мы тут шрамами хвастались, – нерешительно объяснила она.

– Я так и понял, – усмехнулся Джим, сложив руки на груди. – Шла бы уже спать, поздно ведь.

Девушка поджала губы.

– Что, опять бессонница? – с пониманием спросил Джим.

Софи кивнула и поднялась.

– Ладно, пойду я, – сказала она. – Спокойной ночи, Пьер!

– Спокойной ночи, Софи, – ответил офицер.

Когда девушка вышла, Джим, как-бы извиняясь, сказал:

– Есть у нее такая привычка – всегда старается познакомиться поближе с каждым. У нее был сильный дефицит общения на Земле, а оказавшись в таких условиях, как мы, люди обычно довольно откровенны. Вот она и компенсирует то, чего ей не хватало.

Пьер несколько раз кивнул и уперся руками в кровать, слегка откинувшись назад.

– Вы с ней вместе? – спросил он.

Джим немного потупился и даже немного покраснел.

– Ну, – протянул он. – Типа того. Сам понимаешь, вся эта обстановка не очень способствует нормальным отношениям.

– Верно, – согласился Пьер. – Этот ее шрам – просто жуть!

– Не то слово, – Джим нахмурился и опустил голову. – Когда она оклемалась, мы все в трауре ходили. Я и сам думал, что ей лучше было бы сразу умереть.

Пьер ошеломленно уставился на собеседника.

– Это еще почему? – воскликнул он.

– Рана была очень тяжелая, – пояснил Джим и поднес к лицу руку, словно стараясь разглядеть что-то на своих пальцах. – Ходить она не могла, даже поворачивалась с трудом. Ахува целыми днями с ней сидела. В те дни мы готовы были в любой день ехать куда глаза глядят. Мы ведь еще и не на складе были, а в одном из домов. Боялись, что не довезем ее до безопасного места. Если бы Феникс нашел нас… в общем, я даже не знаю, что сделал бы. А она один раз позвала меня и стала требовать, чтобы я пообещал, что уеду, если возникнет опасность. Я не мог. Она плакала, кричала на меня, умоляла, но я ей так ничего и не сказал в ответ. Каждый из нас в те дни готовился к ее смерти. Это были кошмарные дни.

– Сложно даже представить, – признался Пьер.

– И не надо, – усмехнулся Джим. – Все уже позади. Теперь мы выберемся.

– Любая война страшна, но на войне обычно нет женщин и детей, – заметил Пьер.

– Видимо, тебе просто очень повезло с войнами, – Джим снова усмехнулся и опустился на корточки рядом с собеседником. – Когда нас отправили на Кеплер, там творились жуткие вещи. Все палили куда попало. Присутствие женщин и детей никого не останавливало.

– Я тоже был там, – ответил Пьер. – И своими глазами видел, как их увозили в безопасную зону.

– Увозили, верно, – согласился Джим. – Но увозили их из зоны боевых действий. Так что тут не скажешь, что они были не на войне.

– Тоже верно. Кстати, я слыхал, что там, на Кеплере, вы рассорились с Игоном, это так? – решил прояснить некоторые детали Пьер. Конфликты в столь маленьких группах, да еще и в условиях, когда от каждого члена ежеминутно зависят жизни остальных, были, на его взгляд, чем-то невероятно глупым и эгоистичным.

– Что-то типа того, – ответил Джим, почесав в затылке. – Мы с ним оба неровно дышали к медсестре, приставленной к нашему взводу, поэтому всегда выделывались перед ней. Соревновались, кто натренирует бицепсы лучше, кто дальше и быстрее пробежит. Ну, обычное ребячество. На этой почве даже несколько сдружились. Потом, правда, медсестру увел лейтенант – оказалось, что звание и заработок были для нее важнее, чем наши бицепсы и трицепсы. А когда узнали, что до этого она была с одним сержантом, которого бросила ради лейтенанта, то ушли с ним в совместный запой. Надо же было заинтересоваться продажной стервой? Я тогда впервые попробовал алкоголь. Ну, и не рассчитал. А он меня домой дотащил. Но Кеплер все изменил.

– Что же такое там случилось? – поинтересовался офицер.

– Ты и сам знаешь, наверное, что вся эта миротворческая миссия только называлась так, – Джим встал и заходил по комнате, заложив руки за спину. – На деле нас отправили помогать одной из сторон. Высадили не в том месте, так что мы попали под перекрестный огонь. Половина взвода полегла, другая разбежалась по укрытиям. Мы все новичками были. Случайно я оказался в стане противника. Неприятная история, но в общих чертах – был я полуживой. Они-то думали, что мы миротворцы, поэтому помогли мне. Шелтер был в отряде, который направили принимать капитуляцию проигравших. Он нашел меня в лазарете и сообщил об этом офицерам. Считал, что я предал взвод и перешел на сторону противника. Офицеры объявили мне выговор, этим все ограничилось. И с тех пор мы с ним были на ножах.

– Очень странно, что после всего вы встретились здесь, в совершенно секретном месте, в совершенно невероятных условиях, – заметил Пьер.

– Как сказал бы Йосеф, неисповедимы пути Божии, – сказал Джим и посмотрел в потолок. – Со стороны, кстати, он может показаться очень странным, но он отличный мужик. Йосеф-то. Всех нас сплотил, пробудил в нас веру. Без него мы могли и не дожить до вашего прибытия. Мы тут такое видели за это время, ты бы даже не поверил. И дело не только в тварях. Мы и чудес, и кошмаров повидали столько, что у самих в головах не укладывается. Но все это действительно было. А когда переживешь все это… даже не знаю, сомнения в существовании Бога и Дьявола отсутствуют напрочь.

– Я понимаю тебя, – Пьер кивнул для утвердительности. – Каждый солдат, наверное, хоть раз перед боем молился. Зная, что твоя жизнь стоит гроши, хочется надеяться на лучшего покупателя.

– Да ты прямо поэт, майор, – Джим засмеялся, но как-то грустно. – Что ж, пора отдохнуть, завтра нас ждет много дел. Да благословит тебя Лучший покупатель.

– Спасибо, и тебя тоже, – ответил Пьер и проводил взглядом собеседника до выхода.

Когда шаги затихли, он постарался расположиться на своей импровизированной кровати, но вышло не очень удачно. Как ни стели на старых полках, в изящный диван они не превратятся.

– Да, раскис ты, приятель, – обратился он сам к себе. – Разучился спать на чем придется со своей новой работой.

Никак не удавалось расслабиться, поэтому он продолжал вертеться, трясти и переворачивать подушку и просто разочарованно вздыхать. Сон все не приходил. В голове пробудились воспоминания и мысли о сыне, о жене. Сейчас они, наверное, тоже собирались спать. Или нет? Как различается время здесь и в Монпелье? При желании можно узнать это при помощи тактических очков, ведь в них встроены и календари с часами. Сейчас это, правда, не имеет никакого значения, просто взыграло любопытство. Пришло в голову, что жена всегда принимает душ перед сном, когда бы она ни решила вздремнуть. Он представил, как она мылит свои ноги, живот, плечи. Внезапно черты жены стали меняться, и это была уже Софи, только вышедшая из душа, сидевшая рядом с еще мокрыми волосами.

Пьер мотнул головой, отгоняя странные мысли. Легкая зависть к Игорю, который теперь видел каждый день свою невесту, дала о себе знать. Никто, конечно, не заставлял продолжать работать в этой конторе и, дав подписку о неразглашении, можно было вернуться домой, к жене и ребенку, и не стыдиться своих мыслей, лежа на самодельной кровати посреди кишащей чудовищами планеты. Но от этого задания нельзя было отказаться. Уж слишком тяжелым был процесс подготовки, чтобы просто вернуться после него домой. Да и после отказа продолжать работу в группе зачистки было бы уже невозможно. И что тогда? В частную охрану? В правоохранительные органы? А как же звание? Деньги, в конце концов. Еще и с одним глазом. Сына чувством долга не накормишь. Да и работа Пьеру всегда нравилась. Всегда мечтал быть больше, чем просто военным.

Что-то было не так, из глубины разума всплыли воспоминания о юности, когда он слышал проповеди священника каждое воскресенье. На самом деле он приходил в церковь только потому, что здесь мог увидеть одну девчонку, с которой так и не решился познакомиться. Она была из тех, кто заглядывает в рот проповеднику, стараясь рассмотреть даже движения губ того, кто зачитывает строки из Библии. Судя по рассказам Джима, этот Йосеф был как раз тем, от кого не смогла бы оторвать взгляд та девчонка. Пьер попытался вспомнить, как она выглядела, и все встало на свои места – фигурой, ростом и прической она напоминала Софи. Вернее, это Софи напоминала ту девчонку. Мог ли это быть один и тот же человек? Да это не имеет уже значения.

Пьер глубоко вздохнул и, покопавшись в своей памяти, помолился. Некоторые слова перепутал, добавил кое-что от себя, но на душе как-то сразу стало легче. В следующую минуту он уже погрузился в сон.

А в это время Мелина, Игон и Альберт обдумывали свои дальнейшие действия. Новость о том, что солдаты собираются штурмовать базу Феникса, стала для них основой нового плана. Теперь можно было угнать транспортное средство и покинуть планету самим, без окружения прибывшими, которым не было ни единой причины доверять. Без сомнения, солдаты могли вызвать другой транспорт, так что это не было бы серьезным преступлением. Остальные выжившие? Взять их всех с собой не такая уж и плохая идея, ведь так можно будет раствориться в толпе. Легенда будет гласить, что испуганные люди не дождались солдат и покинули планету до их возвращения. Ничего подозрительного. Пол с Тарасом ведь тоже сбежали с корабля военных и прилетели сюда.

Шантажисты настолько были уверены в своей смекалке, силе и превосходстве над Ноксфилдом, что не замечали, как тот просто манипулирует ими. Его речь еще больше притупляла внимание, что позволяло ему буквально вплотную подводить собеседников к выгодным для него решениям. Оставались некоторые детали плана, в которые Альберт не собирался посвящать этих двоих, поэтому внешне он оставался лишь растерянным человеком, пытающимся связать воедино обрывки своих воспоминаний. Отчасти это так и было – многие вещи совершенно стерлись из его памяти, но Игон с Мелиной тут мало чем могли помочь. Пусть продолжают считать себя ведущими в этой маленькой секретной организации из трех человек – так проще держать их под контролем.

Юкичо в это время зашла пожелать спокойной ночи Софи и Джиму, но застала тех долго и продолжительно целующимися, потопталась на месте, помялась и, поняв, что это надолго, решила отправиться в какое-нибудь другое место. Девочка воспринимала этих двоих очень тепло и представляла их мужем и женой, вот только не понимала, почему они спят в разных комнатах. Ее родители спали раздельно только когда ссорились, а Софи с Джимом не выглядели обиженными друг на друга. Но Юкичо была умным ребенком и понимала, что взрослых никогда нельзя понять до конца. Даже если ты сам уже взрослый.

Одна из дверей была открыта, и она решила заглянуть внутрь. На «кровати» сидел Нун, что-то записывая в блокнот, держа его на весу. Заметив гостью, он несколько неодобрительно посмотрел на нее и спросил:

– Ты чего-то хотела?

– А как понять, что люди любят друг друга? – совершенно естественно спросила Юкичо, сцепив руки за спиной.

– Никак, – холодно ответил Нун и вернулся к записям.

Девочка постояла немного, покачиваясь из стороны в сторону и глядя в потолок, словно пыталась понять, устраивает ли ее такой ответ.

– Что, совсем никак? – решила уточнить она, все же найдя недостаточной полученную информацию.

Нун захлопнул блокнот и хмуро посмотрел куда-то вперед, придя к заключению, что так просто от ребенка не отделается.

– Только опытным путем, – он посмотрел на гостью и изобразил на лице некое подобие улыбки.

– Это как? – не поняла Юкичо.

– Нужно попробовать, – пояснил Нун. – Тебе нравится какой-то человек, тебя к нему тянет, но так просто понять, любовь это или нет, ты не можешь.

– Совсем никак понять нельзя? – Юкичо разочаровано нахмурила бровки.

– Я в этом не очень разбираюсь, если честно, – признался Нун. – Любимый человек это тот, без которого ты не можешь жить. Вернее, жить можешь, но это будет совсем другая жизнь.

– А если мужчина и женщина поженились, то они любят друг друга? – продолжила искать истину девочка.

– Может быть, – уклончиво ответил Нун. – Далеко не всегда. В наше время никто никого не любит, кроме себя самого. И даже женятся, чтобы себе самим лучше сделать.

– Это же неправильно? – удивилась Юкичо. Даже ребенку было ясно, что все должно быть не так.

– Да, наверное, – согласился Нун. – Но все так и есть. А почему такой вдруг вопрос?

– Да так, просто, – соврала Юкичо, не переставая думать о Софи и Джиме. – Спокойной ночи, Нун!

– Подожди-подожди! – остановил ее Нун. – Раз уж ты здесь, я хотел кое-что у тебя узнать.

Девочка, уже собравшаяся уходить, остановилась и с нескрываемым детским любопытством стала прожигать собеседника взглядом. Ей приятно было чувствовать себя нужной, приятно было, когда у нее что-то спрашивали, потому что родители обычно все решали за нее, не прислушиваясь к ее мнению.

– Когда прилетели солдаты, Феникс ничего не говорил? – тихо спросил Нун.

– Нет, ничего, – ответила Юкичо с чувством гордости от того, что только она одна могла ответить на такой вопрос. – После того дня ни слова не было.

– Юкичо, послушай, – Нун поманил девочку рукой к себе и предложил присесть рядом. Юкичо с радостью забралась на предложенное место и подоткнула руки под себя. – Феникс когда-нибудь говорил с тобой? С тобой лично.

– Нет, – незамедлительно ответила девочка и принялась болтать ногами. – Он никогда ни с кем не говорил, просто давал указания. А иногда просто рассуждал.

– Рассуждал? – Нуну показалось, что он ослышался, – настолько странно это прозвучало.

– Да, говорил сам с собой, задавал вопросы и пытался на них отвечать, – беззаботно отозвалась Юкичо.

– О чем он рассуждал? – Нун не на шутку встревожился. До этого Юкичо никогда не говорила о том, что Феникс выдавал «в эфир» какие-то свои мысли. Правда, никто ее об этом и не спрашивал, ведь всех интересовало только то, где расположена очередная засада.

– О многом, – объяснила она. – Пытался понять нас. И себя тоже. Говорил, что мы создали его, а потом пытались уничтожить, хотя он ничего не сделал. Говорил, что он и не человек, и не панацин. Говорил, что так долго искал, зачем его сделали, а когда узнал, разозлился на нас. Только не говорил о том, зачем именно. И еще много всяких вещей, которые я сказать не могу – он ведь не словами думает, а какими-то ощущениями и картинками. Я не так хорошо на вавилоне говорю.

– А на японском можешь? – новая информация так заинтересовала Нуна, что он стал непривычно разговорчивым. – По-японски я понимаю.

– Нет, на японском тоже не смогу, – несколько виновато призналась девочка. – Некоторые вещи я вообще не могу понять.

– Ну, ладно, ничего страшного, – смиренно произнес Нун и тихо добавил: – Только давай это будет нашим небольшим секретом, а? Никому не говори, что мы с тобой об этом говорили, хорошо? А если еще что-то вспомнишь о размышлениях Феникса – неважно, значимое или нет, – сразу мне рассказывай. Договорились?

– Это такая игра? – решила уточнить девочка. – Мне не нравится, когда меня просят что-то скрывать.

– Это не игра, – на полном серьезе ответил Нун. – Это важное задание. Когда мы отсюда выберемся, я все тебе расскажу. Тогда ты много поймешь.

– И даже про то, как понять, что люди любят друг друга? – Юкичо прищурила свои глазки, отчего они превратились в две узкие полоски из-за ее азиатского разреза глаз.

– Постараюсь и тут все прояснить, – пообещал Нун.

– Хорошо, я согласна, – сказала Юкичо и, не проронив больше ни слова, ушла к себе.

Нун посидел еще несколько минут бездвижно, собирая в голове новую информацию. Он уже долгое время пытался собрать паззл, который должен был сложиться в картину, проясняющую истинное положение дел нового мироустройства. Когда он только прибыл на Пустошь-14, то считал это задание пустой тратой времени, ведь в других местах происходили намного более значимые события, но время показало, что эта колония – просто кладезь секретов нового мирового порядка. И только что маленькая девочка-сирота соединила воедино много разрозненных фактов парой слов. Феникс был ключом к панацинам, панацины были ключом к тому, что происходило на планете, планета была ключом к тому, что задумали «большие люди».

Закрыв глаза, он попытался помедитировать и снять нахлынувшее напряжение, но ничего не вышло. Мысли о скором отбытии и приобретенные знания пробуждали массу предположений и заставляли строить поспешные и непродуманные планы. Нуна учили принимать решения быстро и хладнокровно, но сам он предпочитал последовательные и обоснованные действия, спешка была ему не по душе. Но сейчас выбора не было.

Настроившись на раннее пробуждение, он лег и почти мгновенно уснул. Этому его тоже учили.

* * *

– А почему «империя»? Почему не «организация»? Или как-то еще.

– Ну, империи создавались в результате захвата чужих территорий. Мне территории были не нужны, я скупал акции крупных торговых компаний, использовал шпионаж и другие способы воздействия на руководство, захватывал их.

– Но ведь это преступление!

– Как говорится, воровать у вора – не воровство. Но я и не обеляю себя. Я подчинил себе торговые компании силой и создал Торговую империю. От этого никто не пострадал. Простые граждане только выиграли.

– Согласен. Моя семья выбралась из долгов и смогла оплатить лечение моей тяжелобольной тети. И только благодаря тому, что мы получили гражданство Торговой империи. Как Вы смогли получить право давать свое гражданство?

– Объединенные правительства очень боятся меня, потому что в моих руках крупный капитал, за счет которого они имеют свою власть. Они не могут причинить мне вред. И вынуждены были пойти на многие уступки и условия, которые я ставил.

– Как же они смогли заставить Вас все разрушить?

– Они похитили мою маленькую дочь. С ней все в порядке, но домой она не вернется, пока Объединенные правительства не получат гарантий, что Империя не возродится.

– Я… я не знал. Соболезную Вам.

– Торговую империю погубило то же, что и другие империи. Ее сила стала ее слабостью. В моем случае это единоличная власть, которая позволила не сбиваться с курса и доводить начатое до конца. Но без меня теперь не будет Империи.

– Вот зачем им нужны эти ответы? Это гарантии?

– Да, именно. Они плодят ложь ради лжи, которая скроет их деяния от глаз народа. Люди всегда были такими – ошибки не нужно исправлять, их нужно прятать. Ведь обыватели понятия не имеют об Объединенных правительствах.

– Верно. Они думают, что на каждой планете, в каждом государстве свои правила и законы.

– Более того – они считают, что решают, кто будет иметь власть, что имеют свободу и права. Это древняя ложь.

– Но разве могут толпы рабочих знать, что нужно для блага государства?

– Нет, конечно. Если бы власть действительно принадлежала народу, государство бы развалилось через несколько месяцев, ведь каждый бы гнул свое. И целью каждого было бы набить свой карман. Нет страшнее участи для государства, чем управление рядовыми гражданами.

– Как было с Кеплером 2202?

– Верно, хороший пример. Бунт, смещение власти, захват управления колонией простыми трудягами. Через год – полнейшая анархия, упразднение законов, слабые под гнетом сильных, а в конце концов – гражданская война.

– Насколько я знаю, та миротворческая операция на самом деле была операцией по захвату власти.

– Так и есть. Земле очень не понравилось, что из-за нестабильности Кеплер перестал приносить прибыль. Слишком много денег было вложено в механизмы по изменению гравитации колонии. Поэтому были отправлены боевые подразделения. Номинально – для поддержки одной из сторон. На деле – для того, чтобы оберегать новое правительство.

– Теперь мне многое понятно. Империя должна была составить конкуренцию Объединенным правительствам, чтобы люди могли выбирать. И чтобы Правительства шли на уступки.

– Верно, это было моей целью.

– А что дальше? Что-то подсказывает мне, что этим Вы бы не ограничились.

– Вот как? Так что же я хотел?

– Думаю, Вашей конечной целью было упразднение Объединенных правительств и подчинение всего человеческого сектора. Запрет всего того, с чем боролись Ваши предки.

– Без комментариев, молодой человек.

– Перестаньте, Император. Я ведь дознаватель. Вам и не нужно отвечать, я и так все пойму, глядя на Вас. Но я видел, как действовала Торговая империя. Думаю, это послужило бы на благо человечеству.

– Но…

– Но Ваши предки потеряли власть на Земле. Рано или поздно управление Империей тоже перешло бы в руки преступников.

– На Земле не было единоличной власти. Поэтому Чай Ни и пришлось уйти с руководящих постов. Слишком многие определяли политику. В Империи вся власть изначально держалась на одном человеке.

– Возможно, все и получилось бы. Жаль, что мы этого уже не узнаем.

– Согласен, очень жаль. Так что, может, уже начнем допрос?

* * *

Утром все обитатели складов собрались у входа в главное помещение. Солдаты нервничали – их можно было понять – и держались немного скованно. Кох лишь коротко отрапортовал выжившим об отбытии и отправился рассматривать близлежащие дома, отойдя от остальных на сотню метров. Поездка была распланирована, но ожидать, что все пойдет так, как надо, было наивно.

– Сами вы там не разберетесь, – сказал Сергей Пьеру, когда тот собирался уже попрощаться. – Вам нужен один из нас. Тот, кто знает город и штаб.

– Не думаю, что это хорошая идея, – ответил офицер. – Мы как-нибудь сами справимся.

– Если ваше задание провалится, если вы не вернетесь, для нас это будет не только морально тяжело, – пояснил Сергей. – Это еще и уменьшит наши шансы на возвращение домой.

– В любом случае вас заберут, – заверил Пьер. – Я уже связался с пилотами. Всех вас должны будут забрать сразу же, если мы не вернемся.

– И все-таки я пойду с вами, – решительно заявил Сергей. – Так будет лучше.

– Ты уверен? – обеспокоенно спросила Софи. – Они же военные, сами справятся лучше нас.

– Мы здесь выживали два года, – напомнил Лемехов. – А они здесь только второй день. Шансов у них мало. Я иду.

– Пока мы не ушли, хочу кое-что еще спросить, – Пьер внезапно вспомнил об одной детали, которую хотел прояснить. – Там, внутри цеха, стоят баллоны с неблагозвучной надписью «Осторожно, яд!». Почему они находятся на складе?

– Здесь они и находились, – Джим пожал плечами. – Они никому не мешают. Вообще мы думали использовать газ против мутантов, но оказалось, что он им не страшен.

– Но ведь опасно держать их так, – упрекнул выживших офицер.

– Безопаснее, чем оставить снаружи, где ими может завладеть Феникс, – парировал Сергей.

– И все-таки я бы хотел попросить вас убрать их подальше, – стоял на своем майор.

– Мы сможем перетащить их глубже, ближе к холодильным камерам, – предложил Тарас.

– Хорошо, так и сделайте, – попросил Сергей, теряя терпение. – А теперь мы можем выдвигаться?

– Последнее, – Пьер остановил собравшегося уже уходить Сергея жестом и сказал: – Мы установим заряд с термоядерной боеголовкой возле штаба. Когда прибудет второй транспорт, мы взорвем здесь все. Поэтому начинайте собирать вещи.

Эти слова произвели на выживших сильное впечатление, некоторые не могли сдержать улыбки, а некоторые – одобрительных возгласов. Софи бросилась в объятия Джима, а Пол резво потрепал Тараса за плечо. Сергей усмехнулся и двинулся к транспортерам. Пьер махнул выжившим на прощание и отправился следом за ним. Нехорошее предчувствие терзало его. Впрочем, какие могут быть хорошие предчувствия в таком месте?

– А раньше уже кто-нибудь взрывал целый город таким образом? – поинтересовался Пьер у Матиаса, когда бронетранспортеры двинулись вглубь города.

– Такой способ зачистки до сих пор использовали только один раз, – ответил Кох и запрокинул голову. – Но это был не город, а одна лаборатория, хотя и довольно крупная. Целый город возведен только на этой планете, потому что она очень удобно расположена. Рядом с Пустошью-14 не проходит ни один маршрут, к тому же переходы находятся далеко друг от друга.

– А Вы продумали последствия, профессор? – Пьера тревожила мысль о том, что может последовать за взрывом.

– Как я понимаю, майор, Вы подразумеваете возможность того, что твари переживут взрыв и адаптируются? – предположил Матиас.

– Верно, мы ведь уже видели, как эти существа переживают смертельные ранения, – напомнил Пьер.

– Да, но взрыв – это не ранение, – сказал Матиас и развел руками. – Здесь камня на камне не останется. Я считаю вероятность того, что отдельные ошметки мутантов начнут самостоятельно соединяться в единое целое, очень низкой.

– Будем надеяться, что Вы не ошибаетесь, – Пьер вздохнул и принялся осматривать автомат. После Пустоши-5 он взял за привычку носить с собой личное оружие.

Колонна из бронетранспортеров двигалась относительно медленно, как и советовал Сергей. Благодаря этому удалось избежать нескольких столкновений с серыми – каждый водитель носил тактические очки, что значительно улучшало зону видимости, мутанты же на таком расстоянии машины не могли рассмотреть. Однако дважды все-таки пришлось скрываться. Первый раз мутанты появились из-за ближайшего поворота, но погоня была недолгой – Лемехов отлично знал город и сообщал водителям, где лучше свернуть. Из-за большого количества маневров колонны чудовища не могли развить приличную скорость и очень быстро отстали. Второй раз повезло меньше – водители не заметили группу мутантов и подвели машины почти вплотную к ней. На этот раз тварь сумела повредить одно из колес движущегося последним транспорта, но это не помешало колонне оторваться. Боевые машины конструировались с учетом возможных повреждений, поэтому после нескольких манипуляций водитель просто поднял последнюю пару колес, так как другие две пары вполне справлялись с задачей.

– За следующим поворотом будет завал, – сообщил Сергей после долгого плутания колонны по пыльным дорогам города. – Дальше не проехать, но до штаба по этой дороге дойдем минут за пять.

– Пройти-то сможем? – поинтересовался водитель.

– Пройдем без проблем, – ответил Лемехов. – Один из самцов там сделал очень удобный проход.

Когда солдаты вместе с Сергеем и профессором покинули транспорт, Пьер, аккуратно водрузив на себя рюкзак с взрывчаткой, внимательно стал осматривать близлежащие здания. Между соседними домами мелькали темные силуэты, что мало радовало Пьера. Когда он попытался сообщить об этом Матиасу, тот лишь нетерпеливо кивнул головой, поясняя таким образом, что и сам их заметил. Судя по тому, что фигуры были похожи на человеческие и передвигались достаточно быстро, офицер заключил для себя, что принадлежат они, скорее всего, шельмам. То, что твари старались оставаться незамеченными, навевало нехорошие мысли. Хорошие мысли в голове становились чем-то из ряда вон выходящим.

– Мы идем прямо в лапы этих гадов, – тихо прояснил ситуацию Пьер. – Или что там у них вместо рук?

– Никто не знает, чего хотел от нас Феникс, – сказал Сергей. – Но одно сомнений не вызывает – мы были нужны ему живыми. Если он еще в игре, то это знание дает нам некоторое преимущество.

– Что делать, если мутанты попрут? – спросил один из солдат.

– Самцы неуклюжи, – объяснил Сергей. – Медлительны и неповоротливы, но Феникс тоже об этом знает, поэтому оставляет их в засаде. Шельмы быстры, но гораздо более уязвимые. Повреждая их конечности, можно вывести их из игры на какое-то время. Если есть крупнокалиберное оружие, можно попробовать устроить импровизированную вивисекцию.

– Обойдемся без этого, – строго заявил Матиас. – И не забудьте, что одна тварь нам нужна живой.

– Плохая идея, профессор, – запротестовал Сергей.

– Это не идея, это наш приказ, – хмуро буркнул Кох в ответ. – Выдвигаемся.

Группа медленно двинулась ко входу в здание штаба, озираясь по сторонам. По спине Сергея пробежал холодок. В прошлый раз при попытке попасть в штаб пришлось столкнуться с червями, поэтому невольно взгляд опускался вниз, словно можно было рассмотреть, не прячется ли в толще земли огромное чудовище.

Когда весь отряд оказался внутри здания, Лемехов вздохнул с облегчением, хотя быстро понял, что поторопился – электроэнергии в штабе уже не было. Кроме прочего, этого значило, что лифт не работает.

– Этого можно было ожидать, – заметил Пьер. – Что будем делать?

– То же, что и планировали, – ответил Матиас. – Поднимаемся на двенадцатый этаж.

– Сражаться с этими тварями на лестничном пролете – настоящее самоубийство, – воскликнул Сергей.

– К счастью, я знаю один маленький секрет, – ответил Матиас и улыбнулся.

Маленьким секретом оказалась запечатанная шахта для эвакуации, в которой находился механический подъемник. При помощи двух небольших механизмов платформа приводилась в движение, нужно было приложить лишь немного усилий, вращая их при помощи рычагов, чем и занялись двое из солдат.

Платформа поднималась почти бесшумно и гораздо быстрее, чем обычный лифт, ведь играла роль средства спасения, а не комфортабельного подъемника. Когда фонарь, прикрепленный к автомату Пьера, высветил цифру 12, обозначающую этаж, на стене, офицер приказал остановить подъем. Но это было не так просто сделать, ведь по инерции механизмы сделали еще два полных оборота, и пришлось вращать их в обратную сторону. В итоге платформа оказалась почти на полметра ниже уровня этажа, что, впрочем, не сильно помешало мужчинам. Оказавшись в длинном коридоре, солдаты без малейшего промедления осветили помещение, нацелив фонари в разные стороны. Сергея даже удивила такая слаженность действий – каждый заранее знал, какой участок следует осветить именно ему.

Коридор был пуст, ни единого объекта не было размещено в нем, не было слышно ни единого звука. Один из солдат медленно двинулся вперед, и в тишине раздался звук его шагов, сопровождаемый гулким эхо. После того, как разведчик сделал шестой шаг, весь отряд двинулся за ним. Сергей смекнул, что боевое построение группы вполне объяснимо – он сам и профессор Кох находились в середине, а солдаты окружали их. Гражданские есть гражданские.

– Осмотрите помещения, – скомандовал Пьер. – По одному.

Из группы поочередно стали отделяться солдаты. Через пару минут они возвращались в строй, докладывая. Все помещения оказались чисты, поэтому все члены группы перевели дыхание.

– Майор, мне потребуется Ваша помощь, – обратился Матиас к Пьеру и, когда тот подошел, указал кивком головы в сторону одного из кабинетов. – Сюда.

Когда Кох оказался внутри, он проворно дотянулся до неудобно расположенного бюста какого-то ученого и повернул его голову. В следующую секунду откуда-то из-за огромной картины, украшающей дальнюю стену кабинета, раздался громкий щелчок.

– Что, серьезно? – спросил Пьер, фыркнув. – Сейф за картиной? Прямо как в старых фильмах.

– Видимо, на то и был расчет, – предположил Матиас, отряхивая руки. – Никто не воспринимает всерьез то, что сейф действительно можно спрятать таким образом.

Однако это оказался не сейф, а еще одно небольшое помещение, в котором зажегся неоновый свет в ту же секунду, как Пьер отворил дверь-картину. Матиас пододвинул к проему кресло, стоявшее неподалеку, превратив его в своеобразную лестницу к секретному помещению.

– Здесь отдельный генератор, – заметил Пьер и указал на компактное устройство, расположенное у стены помещения. – Секретная комната на секретной базе. Веселая у нас работа, профессор. Даже своим доверять нельзя.

– Если хотите жить, майор, доверять нельзя никому, – задумчиво пробормотал Матиас, спускаясь в хранилище. Не дожидаясь, пока Пьер тоже окажется внутри, профессор вскрыл стоявший в середине хранилища контейнер и осмотрел его содержимое.

– Это то, что нужно? – спросил офицер, оказавшись рядом с Кохом.

– Сложно сказать, – ответил Матиас. – Как я уже сказал, доверять никому нельзя. Но очень хочется надеяться, что это наши документы.

После этих слов профессор извлек металлический короб, который был запечатан скобами с незнакомой Пьеру эмблемой. На всякий случай офицер постарался запомнить, как она выглядит.

– Здесь должны быть также и образцы, – добавил профессор. – Вот только мы не можем проверить содержимое этого ящика на месте. Вскрыть его могут только люди с очень высоким уровнем доступа.

– Но если там нет того, что нам нужно, то как мы объясним это руководству? – с недоумением спросил Пьер.

– Вы будете смеяться, майор, но это уже не наши проблемы, – иронично ответил Матиас. – Политика нашей конторы такова, что даже при высокой вероятности провала миссии сотрудники не имеют права вскрывать носители данных, запечатанные вышестоящими чинами.

– Стоп-стоп! – Пьер опустил голову и вскинул руки. – Вы хотите сказать, что мы взорвем весь город, хотя не уверены, что нужные данные внутри этого ящика?

– Именно так, майор, – ответил Матиас, вздохнув. – Это как раз тот случай, когда информация опаснее бомбы. Даже у меня нет нужного допуска, чтобы вскрыть эту штуку. И что более важно – у меня нет ключа к этому замку, а обшивка способна выдержать даже мощный взрыв. Нам не вскрыть эту коробку.

– Отлично, – заключил Пьер. – Так что теперь?

– Пора минировать город, майор, – ответил Кох.

Путь вниз оказался таким же спокойным. Площадь по-прежнему пустовала, хотя на земле без труда можно было различить довольно свежие следы, отдаленно напоминающие человеческие.

– Эти твари поблизости, так что будьте готовы, – призвал Сергей.

Солдаты коротко покивали в ответ и обратили свои взоры на руководителей операции.

– Взрыв, конечно, уничтожит все постройки, но лучше взрывчатку установить на открытом месте, – сообщил Пьер.

– На таком? – спросил один из солдат, указав пальцем в самый центр площади.

– Сойдет, – заключил офицер.

Он извлек из рюкзака ряд необычных предметов и разложил их на земле, когда группа приблизилась к указанному солдатом месту. Затем начал соединять отдельные части устройства между собой. Продолговатый металлический цилиндр он устанавливал на место особенно аккуратно.

– Знаете, что мне очень не нравится? – спросил Сергей.

– Все? – предположил Пьер, выполняя последние действия.

– И это тоже, конечно, – согласился Лемехов. – Но больше всего меня пугает то, что мы не встретили ни одного оранжевого мутанта.

– Между домов шныряли шельмы, вроде бы, – напомнил один из солдат.

– Боюсь, что они были серыми, – хмуро буркнул Сергей. – Что-то здесь не так.

Земля под ногами затряслась, и группа людей заняла оборонительные позиции. Рано или поздно неприятности должны были начаться, это понимал каждый из присутствующих, хотя сейчас момент был крайне неподходящий, ведь группа находилась посреди большого открытого пространства.

Это были серые. Больше десятка. Большей частью крупные твари, но между ними мелькали и шельмы.

– Я закончил, бежим! – приказал Пьер и подтолкнул ближайшего солдата в сторону завала – там остались бронетранспортеры.

Мутанты двигались наперерез, шансов избежать столкновения не было. Солдаты знали, что пули бесполезны, но все равно открыли беглый огонь. Пехотинцы окружили руководителей и гражданского и приготовились принять удар. Приготовились настолько, насколько можно приготовиться к столкновению с поездом. Первый самец, приблизившийся к людям, схватил ближайшего солдата, перекинул его через себя и поволок по земле. Еще двоим солдатам мутанты размозжили головы, не сбавляя темпа. Самки прыгали на беглецов с большого расстояния и рвали своими когтями. Мельком глянув на преследователей, Пьер заметил среди них Единорога – мутанта с железным штырем в голове. Изумляться тому, что существо адаптировалось даже к арматуре, времени не было.

Внезапно земля под ногами разверзлась, и из образовавшейся дыры показалось массивное тело гигантского червя. Сергей остановился, закрыл глаза и обреченно вздохнул. Однако ничего не происходило.

– Сергей! Сюда! – услышал он крик офицера и открыл глаза. Огромный красный червь трепал в воздухе серого мутанта, словно собака плюшевую игрушку. Несколько других серых пытались взобраться на гиганта. Твари забыли про людей.

Сергей хотел было рвануть к своим, но в следующую секунду услышал прямо за спиной громкий утробный крик. Массивные тиски прижали его правую руку к поясу, что-то оторвало его от земли. Затем в ушах засвистело, а мир завертелся с бешенной скоростью. Удар. Темнота.

Тем временем на складах тоже были проблемы.

Как и бывает обычно в таких случаях, все сразу пошло не так. Это ввело Альберта в ступор, он судорожно перебирал в голове варианты дальнейших событий, но ни один из них при экстраполяции не приводил к желаемым результатам. Пока Ноксфилд пытался найти решение, выход нашелся сам собой, правда, сам Альберт ни за что не позволил бы этому произойти – инициативу взял в свои руки Шелтер. Форс-мажор превратил марионетку в ледокол.

– Вы, наверное, шутите? – с неподдельным удивлением воскликнул Игон, взмахнув руками. Абсурдность ситуации выводила его из себя.

– Нет, никаких шуток, – строго ответил Йосеф, сложив руки на груди. – И есть целый ряд причин, по которым мы не станем делать того, что вы предлагаете.

– Назови хоть одну! – прошипела Мелина, сжав кулаки и челюсти.

– Я назову сразу несколько чисто практических, – спокойно ответил Йосеф.

Именно это спокойствие удерживало всех присутствующих от необдуманных действий. Не только Шелтер с Пако готовы были взорваться, Джим, Цевехан и Пол тоже едва сдерживали себя. Когда от наемников поступило предложение угнать корабль военных, мнения разделились. Если говорить откровенно, то большинство просто слепо занимало сторону Йосефа, всецело полагаясь на его знания и благоразумие. Были и сомневающиеся, но никто не решался пойти против мнения остальных. Толпа всегда толпа.

– Во-первых, на военном корабле без военных мы не сможем войти в атмосферу ни одной планеты, – начал перечислять Йосеф. – Во-вторых, у многих военных кораблей имеются противоугонные системы, не позволяющие запустить двигатели без идентификации офицера. В-третьих, мы просто не можем оставить на планете людей, которые хоть и не по своему желанию, но собираются нас забрать. И, наконец, в-четвертых, это воровство.

– Во-первых, – нетерпеливо запротестовал Игон. – Нам не нужно входить в атмосферу, чтобы высадиться – для этого существуют шлюпки. Во-вторых, с допуском я смогу разобраться. А если не я, то у нас здесь три специалиста по компьютерам. В-третьих, если бы эти солдаты могли, они бы оставили нас здесь без раздумий… Хотя нет. Стоп! Они ведь и так уже сделали это, верно? И в-четвертых, мы не собираемся оставлять корабль себе, так что это не воровство.

– Мы в любом случае скоро улетим отсюда, – напомнил Йосеф. – Зачем рисковать?

– А никому из вас не приходило в голову, что мы можем не долететь до дома? – привела свой аргумент Пако. – Мы все видели, чем занимались на этой планете, и можем представить, на что готовы пойти те, кто за этим всем стоит. Вы полагаете, что эти люди позволят всем нам жить в своих домах с такими знаниями? Нас всех либо убьют, либо упрячут за решетку. В лучшем случае нам просто промоют мозги.

– Но из твоих же слов выходит, что лучше сразу сдаться, – с вызовом сказала Софи, мотнув плечом в сторону Мелины. – Иначе на нас будут охотиться. Наши знания, да еще и угон военного корабля. Тогда нас будут разыскивать по объяснимым причинам.

– Но тогда у нас будет возможность прятаться, – уже почти кричала Пако. – Бороться, а не пойти добровольно на это, идиотка!

– Это я идиотка? – пропищала Софи. – Да я тебя сейчас!

– Так, тихо, девочки! – воскликнул Джим, успев подхватить рванувшую было к обидчице Софи под мышки и приподняв над землей. – Надо все уладить без поломанных ногтей.

Спор не утихал.

– Они что, хотят подраться? – удивленно обратилась Юкичо к Нуну, стоявшему рядом с ней. Они оба старались держаться подальше от этой толпы.

– Да, – коротко ответил Нун, а затем добавил после непродолжительной паузы: – Итальянцы – горячий народ. И мужчины, и женщины. Как, впрочем, и перуанцы.

– Что значит «горячий народ»? – не поняла девочка.

– Ну, вспыльчивые люди, – пояснил Нун.

– А-а-а! – протянула Юкичо, хотя так и не поняла ничего.

– Эти люди оказались здесь и готовы помочь нам, – продолжил Йосеф. – Мы не можем отплатить им злом за добро!

– Это не вписывается в правила твоей религии, верно? – усмехнулся Игон.

– Я против религий. Но мое учение учит делать добро даже своим врагам, – пояснил Йосеф. – Мы многое увидели на этой планете. Это верно. И мне казалось, что первое, чему нас научил этот город, это ценить человеческую жизнь и полагаться на Бога.

– Меня жизнь научила полагаться только на самого себя, – ответил Игон и плотно сжал губы.

– Ситуация проста – мы улетаем, – в ультимативной форме заявила Пако. – Вы либо с нами, либо сами по себе.

– Мы не позволим вам сделать этого! – воскликнул Пол, сделав несколько шагов вперед и оказавшись лицом к лицу с Игоном.

– Пол, пускай они летят, – призвал Йосеф. – Не препятствуй злу.

– Нет, этого не будет! – отозвался Пол, не оборачиваясь. – Здесь есть женщины и даже ребенок. Я не знаю, как отнесутся к угону корабля военные. Что, если нас всех бросят за решетку? Я не позволю…

– Хватит, Пол! – воскликнул Тарас. – Это наш шанс убраться отсюда, нельзя его упустить!

– И ты, о Брут! – Пол с удивлением и непониманием посмотрел на друга.

– Вот только не надо трагедий! – призвал Тарас и взмахнул рукой. – Ты помнишь, что произошло на Титане-2, когда там появились военные? Тогда о чем тут думать? Как же твоя дражайшая невеста, которая ждет тебя? Пошли, дружище, нужно выбираться!

Пол замешкался, пытаясь принять какое-то решение. Пока внимание всех присутствующих было приковано к нему, Игон едва заметно кивнул Мелине и сделал пару шагов назад, оказавшись рядом с высоким ящиком, в котором было припасено оружие.

– Нет, Тарас, – произнес, наконец, Пол. – Мы не можем рисковать жизнями…

Договорить он не успел, так как в этот момент Шелтер выхватил автомат и направил его на толпу перед собой. В ту же секунду к нему бросился Джим, который, судя по всему, уже давно ждал от него чего-то подобного, и мертвой хваткой вцепился в оружие. Прогремел выстрел. Все до одного замерли.

– Газ! – закричал Чи, указав своей механической рукой в сторону баллонов.

Так совпало, что Шелтер с Пако принялись озвучивать свое предложение в тот самый момент, когда было решено перенести подальше баллоны с ядом. По иронии судьбы они оказались в самом неподходящем месте, и теперь в них угодила пуля.

Из пробитого баллона вырывалась летучая отрава, сопровождаемая характерным свистом. Газ имел зеленоватый оттенок и распространялся довольно медленно.

Нун подхватил Юкичо, крикнул, чтобы все следовали за ним, и рванул к отключенной морозильной камере, демонстрируя прыть, казалось бы, невозможную для его габаритов. Секунды три все остальные беспорядочно метались, а затем довольно слаженно последовали за Нуном. Как только последний из толпы оказался внутри камеры, Нун захлопнул дверь.

– Сюда газ не попадет, камера изолирована, – объяснил Нун. – Но есть одна проблема – просто так он никуда не денется.

– Есть еще одна проблема, – ответил Чи. – Эти умники сбежали.

Выжившие стали переглядываться между собой. Оказалось, что не хватает не только Альберта, Игона и Мелины. Тараса и Чидженды тоже не было.

– В зале есть панель управления, – сказал Нун. – С ее помощью можно запустить систему вентиляции.

– Чтобы это сделать, потребуется противогаз, – Чи покачал головой. – Нужно минут десять или около того. Никто тут не сможет задержать дыхание на такое время.

– Рано или поздно газ выветрится сам, – заметила Ахува. – Мы можем просто переждать.

– Тогда они угонят корабль! – воскликнул Пол.

– Он говорит, – объявила Юкичо, но никто не обратил на нее внимания.

– Мы все равно вряд ли успеем их остановить, – заметил Цевехан.

– Но ведь и солдаты могут вернуться, – сказала Ахува. – Что, если они отравятся? И Сергей с ними.

– Послушайте меня! – настойчиво и громко воскликнула Юкичо, но никто не слушал ее. Тогда она подошла к Нуну и подергала его за рукав рубашки.

– Что случилось? – хмуро спросил он, недовольный тем, что его отвлекают тогда, когда он пытается найти решение образовавшейся задачи.

– Феникс говорит, – объяснила Юкичо.

Нун побледнел.

– Тихо все! – закричал он. – Феникс жив!

В камере воцарилась тишина, взоры всех присутствующих обратились к Нуну. Он кивком головы призвал Юкичо объявить услышанное.

– Он хочет, чтобы все эти штуки, которые рядом, собрались здесь, – кратко объяснила девочка. – Он приказывает им очистить место от врагов.

– Все это время он следил за нами, – встревоженно сказал Чи. – Дожидался своего часа.

– Этим тварям не страшен газ, – напомнил Цевехан. – И двери их не остановят. Мы в ловушке.

– Если не придумаем, как выбраться, погибнем все, – заключил Нун.

– Кто-то должен включить вентиляцию, – озвучила единственный вариант Софи.

– Да это просто само… – начал было Джим, но не успел договорить, так как Йосеф метнулся в сторону двери, оттолкнув его в сторону, распахнул ее, выскочил и тут же закрыл.

Задержав дыхание, Левит добежал до панели управления и осмотрел ее. Мысленно поблагодарив Бога за то, что на ней написаны все инструкции, он совершил ряд несложных манипуляций, запустив систему вентиляции.

За всем происходящим выжившие наблюдали через маленькое окошко в двери камеры, молясь кто вслух, кто про себя о том, чтобы у Йосефа все получилось. Часы отсчитали четыре минуты.

Система вентиляции была запущена, мощные винты в считанные секунды втянули зеленоватый туман, после чего Левит неспешной походкой вошел обратно в камеру. Когда ноги подкосились, чьи-то руки подхватили его, слабо различимые лица мелькали перед глазами, гул вокруг звучал будто немного отдаленно, хотя источник явно находился рядом.

– Любовь моя, – воззвал Йосеф осипшим голосом. – Еще увидимся!

После этого силы оставили его.

Выжившие окружили тело друга, не имея сил и желания принять случившееся. Все произошло так быстро и неожиданно, что разум не успевал реагировать. Лишь Ахува, опустившаяся на колени, медленно раскачивалась вперед-назад, не сдерживая слезы. Тишину нарушили лишь слова Нуна:

– Нет большей той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.

* * *

– Итак, для протокола – Ваши имя, возраст, гражданство.

– Мин Чай Ни, 62 года, гражданин Торговой империи.

– Нет, подождите. Ведь после распада Империи такого гражданства больше нет?

– У ее бывших граждан больше нет. Но у меня и моей семьи гражданство сохранено.

– Хм… Я даже удивился, что это правда.

– Думаю, Вы очень удивились еще и тому, что я ни разу не сказал неправды за все это время.

– Хм… Ладно, дальше. Род деятельности?

– До недавнего времени – Император, теперь председатель правлений всех входящих ранее в Империю торговых компаний.

– Политические взгляды?

– Что, серьезно?

– Император…

– Ладно-ладно. Монархические. Левые.

– Семейное положение?

– Женат, двое детей.

– Известно ли Вам нынешнее местоположение Вашего сына?

– Понятия не имею, где его носит. Мы с ним крупно поссорились. И с тех пор я его не видел.

– А Ваша дочь?

– Они действительно написали такой вопрос?

– Нет, я просто хочу сравнить ответы. Извините, работа такая.

– Моя дочь сейчас находится в плену у представителей Объединенных правительств.

– Вы планировали передать бразды правления Империей своему сыну?

– В будущем – да. Но из-за частых конфликтов я решил, что ему еще рано занимать такое положение. Слишком идеалистические у него взгляды.

– Значит, он не подошел бы на роль Императора?

– Нет, сейчас нет. Его пришлось бы долго готовить.

– Если бы он сейчас объявился…

– Он все равно бы не смог возглавить Империю.

– Вы взяли на себя обязательство больше никогда не возвращаться к управлению Империей?

– Да.

– А что Вас ждет в случае нарушения этого обязательства?

– Обнародование компрометирующих меня документов.

– Откуда они взялись у Объединенных правительств?

– Я сам их передал им, когда они похитили дочь. Это было одним из условий.

– Мне очень жаль, Император.

– Продолжайте, молодой человек.

– Насколько опасен этот компромат?

– Он подтверждает, что торговые компании я захватил, преступив черту закона. В случае обнародования меня ждут полное лишние власти и тюремное заключение.

– И эту карту Вам нечем бить?

– К сожалению. На это мне ответить нечем. Если дело пойдет, я обнародую компромат на них, они – компромат на меня, я лишу их средств, они меня – воли, в итоге я потеряю больше. И не только я. Пострадает много невинных людей. Поэтому все это дело с распадом Империи проходит очень тихо.

– Это все, Император.

– Все? Они просто хотели узнать, не опасен ли мой сын?

– Видимо, так.

– Логично, если подумать. Ведь на него у них ничего нет. Даже рычагов давления.

– Знаете, нам запрещено оглашать результаты дознания, но Вам я скажу, что в моем отчете будет отражено, что Вы ни разу не солгали.

– Благодарю, молодой человек. Только что Вы сообщили мне, что моя дочь скоро будет дома.

* * *

Машина отдалялась от места столкновения мутантов, не набирая полной скорости, так как это было опасно для одного из ее пассажиров – Сергея. Солдаты затащили его в транспорт полуживым после того, как один из мутантов швырнул его, словно куклу. Матиас попытался оказать раненому помощь, но обнаружил сильнейшие повреждения тела, в том числе множественные переломы. Решено было не рисковать и не предпринимать никаких действий, способных еще больше усугубить состояние пострадавшего.

– Он не переживет перелет, – мрачно сказал Матиас, ни к кому в частности не обращаясь.

– И что, Вы предлагаете бросить его на дороге? – рыкнул в ответ Пьер.

Матиас взглянул на офицера исподлобья и сжал челюсти.

– Погрузим его в анабиоз перед отлетом, – заявил майор. – Мы и так потеряли почти всю команду. Я не позволю и ему умереть.

– Я не стану Вам мешать, майор, – отозвался Кох. – Просто хотел сообщить о его состоянии.

Пьер опустил голову.

– Да, – тихо сказал он. – Простите, профессор.

Матиас кивнул, а затем, вздохнув, добавил:

– Остается еще одна проблема. Нам все еще нужен живой мутант.

Пьер не пошевелился. Он продолжал сидеть с опущенной головой еще секунд сорок, но потом резко и неожиданно для профессора со всей силы врезал кулаком по стене транспортера.

По составленным Полом картам водителю было просто ориентироваться, хотя в глубине души оставалось нехорошее предчувствие, что в любой момент с проверенного маршрута придется съехать. Экипаж машины с некоторым изумлением наблюдал за происходящим за окнами. Повсюду транспорт натыкался на мутантов, сражающихся между собой – оранжевые нападали на серых. Поскольку и те, и другие были бессмертными или близкими к этому состоянию, бои не прекращались, так как из них ни одна сторона не выходила победителем. До проезжающего мимо бронетранспортера мутантам не было никакого дела – они были слишком заняты друг другом. Красные черви действовали эффективнее, калеча серых, но ввиду своей неповоротливости мало влияли на битву.

Именно сейчас Феникс решил напасть. Именно сейчас он поднял все свое войско. Для чего? Чтобы остановить людей и не дать им покинуть планету? Тогда почему оранжевые не трогают машину?

Эти вопросы не давали Матиасу покоя, но он был слишком обессилен, чтобы найти подходящие ответы. Оставалось довольствоваться тем, что ситуация им на руку.

Пьер заметил выживших сразу как покинул бронетранспортер. Что-то было не так в их лицах и жестах, сомнений не оставалось, поэтому майора охватила тревога. Подойдя ближе, он заметил тело Йосефа. Рядом, прямо на земле, сидела Ахува с красными от слез глазами, не замечая приближения офицера. Пьер прошел мимо нее, пораженный увиденным, и, понимая, что сейчас от несчастной женщины объяснений не добьется, приблизился к нескольким столпившимся выжившим. Все они полусидели или стояли, наклонившись вперед. Поравнявшись с ними, Этьен увидел Тараса, лежащего распростертым на земле. Вся его одежда была покрыта кровью, лицо тоже было испачкано. Не нужно было быть врачом, чтобы понять – это его последние минуты. Рядом с ним на коленях стоял Пол – бледный, подавленный, но спокойный.

– Прости, Пол, – тихо шептал Тарас. – Я не этого хотел.

– Перестань, дружище, побереги силы, – призвал Пол друга.

– Нет, я должен сказать тебе, – продолжил Тарас, слегка покачав головой. – Это моя вина. Титан-2. Я виноват.

– Подожди-подожди, – растерялся Пол. – О чем ты?

– Все должно было быть не так, – голос Томченко зазвучал четче, ему будто стало легче говорить. – Газ должен был попасть только в секторы руководства. Эвансон говорил, что так и будет. Но газ оказался везде. Наверное, это Эвансон. Он так сделал. Я лишь хотел отплатить за смерть отца. А вышло…

Тарас замолчал. Еще несколько секунд он смотрел вперед, а затем его голова начала медленно заваливаться набок. Пол прикрыл глаза друга.

Джим прижимал к себе рыдающую Софи, Нун гладил по голове уткнувшуюся в его большой живот Юкичо. Остальные выжившие тоже были подавлены и растеряны. Через пару минут к ним подошли Ахува и Матиас, тактично придерживающий ее за локоть.

– Что случилось с Йосефом? – тихо спросил Пьер у Цевехана, стоявшего чуть поодаль от остальных. Кавказец никак не отреагировал.

– Йосеф пожертвовал собой, чтобы спасти нас, – ответил за Цевехана Джим, услыхав вопрос офицера. – Юкичо сообщила, что Феникс собирает войска для нападения на нас, поэтому времени не было. Наш друг спас нас от ядовитого газа, но сам надышался им.

– Какого еще газа? – удивился Пьер.

– Помнишь баллоны, которые хранились на складе? Ты сказал, чтобы мы убрали их подальше, – напомнил Джим.

– Ну да, помню, – Пьер припомнил давешний разговор.

– Так получилось, что они оказались почти в середине помещения, когда мы переносили их. Затем в один из них угодила пуля, – объяснил Джим. – Мы с Игоном боролись за автомат, который был у него в руках, ну и выстрелили туда.

– Какой еще автомат? Что случилось? – не поверил своим ушам майор.

– Ноксфилд и двое его наемников решили угнать ваш корабль, – подключился к разговору Чи. – Они, видимо, были уверены, что все мы поддержим их решение. А когда Йосеф отказал им, Шелтер взялся за оружие.

– Честно говоря, я не думаю, что он стал бы стрелять, – хмуро добавил Джим. – Он просто хотел всех напугать. Но я бросился на него чисто автоматически.

– Не вини себя, – тихо прошептала Софи, всхлипывая.

Пьер сглотнул, поняв, что сам он виноват даже больше. Во-первых, он слышал часть разговора Альберта, Игона и Мелины, но не придал этому должного значения, а во-вторых, именно ему принадлежала идея сдвигать с места эти проклятые баллоны с ядом.

– Что было дальше? – сконфуженно спросил он.

– Нун увел нас в герметичную камеру, а эти трое сбежали, – продолжил Чи. – Тарас с Чиджендой последовали за ними. Потом и произошло то, что произошло.

– Тараса разорвали эти твари, – сказал Пол, глядя куда-то вперед. – Когда мы вышли, мутанты уже исчезли. Наверное, отправились за остальными.

– А что у вас случилось? – спросила Софи, успокоившись. – Что с Сергеем?

– Нас зажали в угол, – ответил Пьер. – Почти все солдаты погибли, Сергей очень тяжело ранен. Перелет он не сможет пережить. Придется погрузить его в анабиоз. Но на базе ему смогут оказать нужную помощь, не переживай.

Софи кивнула, поджав губы.

– Вряд ли мы сумеем нагнать Шелтера и остальных, – сказал Джим. – Но все-таки стоит попробовать.

– Верно, – отозвался Пьер и быстрым шагом двинулся к транспорту, а затем полуобернулся в сторону выживших и, указав на Джима пальцем, добавил: – Зови Чи, поедем вместе.

Джим вопросительно глянул на Софи.

– Да, езжайте, – дала свое согласие она. – Нам нужно похоронить Тараса и Йосефа.

– Ты тоже должна поехать с ними, – заявил Нун, подойдя ближе. – Ты ведь медик, а Сергею может понадобиться помощь, раз он в таком тяжелом состоянии.

– Не думаю, что это хорошая… – начал было Джим.

– Не переживай, я отсижусь в машине, пока вы там будете разбираться, – перебила его девушка, постаравшись выдавить из себя некое подобие улыбки.

Один из солдат остался с выжившими, чтобы помочь с могилами, Матиас распорядился всем пассажирам бронетранспортера надеть бронежилеты. Поездка выдалась спокойной – ни одного мутанта по дороге встречено не было, однако свежие следы разрушений давали понять, что на этих улицах совсем недавно шли бои.

К счастью, корабль был на месте. Легкий джип, который, видимо, забрали Игон, Мелина, Альберт и Чидженда, стоял всего в нескольких метрах от трапа. Из-за этого могли возникнуть сложности во время запуска двигателя, но было не до конца ясно, намеренно ли эти четверо припарковались именно так. Ни единого следа оранжевых не было.

Джим первым покинул бронетранспортер и решительно двинулся к спущенному трапу корабля, на ходу проверяя ход затвора автомата. Пьер поспешил за ним, переживая, что все это снова может закончиться беспорядочной стрельбой. Но опасения оказались напрасными – их встретили живые и невредимые пилоты.

– Эти трое взяли разведывательный челнок и улетели, – объяснил один из них. – Они застали нас врасплох и взяли под прицел.

– Трое? – переспросил Джим.

– Да, трое, – ответил второй пилот. – С ними еще был африканец. Сначала мы думали, что они заодно, но он выхватил оружие из рук волосатого блондина, когда тот начал грозить нам. Правда, после этого в него выстрелил другой парень.

– Черт возьми, – выругался Пьер. – Выходит, Чидженда специально поехал с ними, чтобы помешать им. Где он сейчас?

– Мы оттащили его в медицинский отсек, но не знаю, долго ли он протянет, – объяснил первый пилот. – Рана тяжелая, пуля осталась внутри. Кажется, попала в легкое.

– Зови Софи, – скомандовал Пьер Джиму. – Нужно срочно упаковать его и Сергея!

Офицер смотрел в одну точку уже долго. Матиас хотел было его окликнуть, но решил оставить солдата в покое – передышка сейчас не помешает никому. В салоне, помимо них, находились двое оставшихся солдат, один из которых находился за рулем, и Пол, который помогал сориентироваться на местности. Группа выполняла последний приказ – поиск и захват мутанта. После столкновений серых и оранжевых мутантов по всему городу улицы пустовали. Машина безрезультатно курсировала по городу уже больше часа.

– О чем говорил Тарас перед смертью? Что-то про Титан-2, – спросил Пьер, обратившись к Полу.

– Там, на Титане-2, произошел какой-то несчастный случай, – объяснил Пол. – Очень много погибших, много раненых. Там творилось что-то странное. Люди сходили с ума, убивали друг друга. Один наш с Тарасом общий друг предположил, что во всем виноват какой-то газ, вызывающий безумие. Из слов Тараса выходит, что так все и было.

– Газ, вызывающий безумие? – переспросил Пьер. – Вполне может быть. Я такого понавидался за свою карьеру, что поверить можно.

На какую-то долю секунды ему нестерпимо захотелось расспросить Матиаса об этом «несчастном случае», но желание быстро прошло.

– Майор Этьен, Вы меня слышите? – позвал Пьера один из солдат.

– Да, капрал, я Вас слушаю, – монотонно отозвался офицер.

Солдат хотел что-то сказать, но его перебил профессор.

– Два мутанта впереди, тормози, – приказал он водителю.

Пьер, не произнеся ни слова, извлек из рюкзака магазин для автомата, в который загрузил разрывные патроны, и, стукнув кулаком по кнопке открытия заднего люка бронетранспортера, вышел наружу. Пол с трудом успел отодвинуться, чтобы не оказаться сбитым офицером.

Матиас последовал за Этьеном, намереваясь остановить, если тот захочет уничтожить мутантов, хотя после последней встречи с Единорогом уже и сам не верил, что их уничтожение вообще возможно. В сотне метров от транспортера находились серые самец и самка, зачем-то копающиеся в земле. Вскинув автомат, Пьер открыл огонь.

Двумя точными выстрелами он повредил обе ноги шельмы, и та шлепнулась на землю, после чего начала с завидной скоростью ползти к обидчику. Самец успел лишь повернуться в сторону офицера, и тот пустил в него длинную очередь. Корпус чудовища выдержал, но вот лапу, которой тварь пыталась прикрыться, после нескольких попаданий оторвало. Пьер подходил все ближе, не прекращая стрелять. Когда патроны кончились, он зарядил новый магазин. Ползущую тварь он деликатно обошел стороной.

Матиас в это время выстрелил в раненую шельму из электрошокового пистолета и с удивлением обнаружил, что та потеряла сознание. Знай он, что мутанты уязвимы для электричества, многие солдаты были бы сейчас живы. Но было уже поздно.

Пока солдаты помогали профессору связать шельму и погрузить ее в бронемашину, Пьер совершал свою месть. Когда офицер выпустил последний патрон, на чудовище почти не осталось целого места.

– Через несколько дней ты снова будешь цел и здоров, – гневно прошипел Этьен, обращаясь к мутанту. – А вот все мои ребята уже не вернутся. Я буду рад, когда ты сгоришь к чертям вместе с этим городом.

Закончив свою бессмысленную тираду, офицер повнимательнее рассмотрел участок, на котором копались мутанты. Это были человеческие кости. Серые потревожили чью-то могилу. В голову пришло, что через несколько часов мощнейший взрыв уничтожит и эти останки, и останки Йосефа с Тарасом, и останки всех ребят из боевого отряда Пьера. До этого майор никогда не выходил из боя с такими потерями. Сжав челюсти, он пнул мутанта в ту область, где должна была находиться его морда, хотя после расстрела уже сложно было однозначно определить место. В ответ донесся слабый хрип.

Поездка обратно прошла без происшествий. Ни у кого не было ни малейшего предположения, куда запропастились все мутанты, но сожалений этот факт не вызывал. Бронемашину оставили в сотне метров от корабля, чтобы не создавать лишних препятствий при взлете.

Солдаты начали вытаскивать шельму наружу с особой осторожностью.

– Давайте живее, ребята, – обратился к ним Пьер. Он и сам понимал, что такое продолжительное пребывание мутанта в бессознательном состоянии выглядит подозрительно, но все-таки тварь была крепко связана стальными тросами и не смогла бы причинить никому вреда.

Выжившие стояли перед трапом судна и очень живо обсуждали готовящийся отлет. Не всем до конца верилось, что кошмар уже позади. Впечатлений добавило новое зрелище – солдаты, которые затаскивают живую тварь в корабль.

– Мне очень не нравится, что мы тащим с собой одну из шельм, – хмуро сказал Джим, когда солдаты пронесли мимо него обездвиженного мутанта.

– Она – наш билет домой, – ответил Пьер, чувствуя на себе взгляды и остальных выживших. Взгляды эти были вовсе не одобрительными. Поежившись, майор добавил: – Ее тоже заморозим. Другого выхода нет, я тоже от этого не в восторге. Единственный плюс в том, что теперь мы сможем улететь отсюда одним рейсом. Людей осталось мало.

Такое заявление даже отдаленно не походило на слова поддержки или объяснения, поэтому отовсюду до ушей майора доносилось недовольное ворчание.

– Как народ? – тихо поинтересовался Пьер у Джима и Софи, которые стояли к нему ближе всех.

Кэрролл медленно покачал головой.

– Не очень, – ответил он. – Все подавлены и испуганы. Мы только что похоронили двух хороших ребят, но навестить их могилы уже никто не сможет. Да и что будет дальше, никто из нас не знает. Все напуганы.

– Я обещаю, что присмотрю за всеми вами, – заверил Пьер. – У меня тоже есть кое-какие связи. Вам ничего не грозит.

– Нам уже грозят неприятности, – недовольно воскликнула девушка, взмахнув руками. – Мы забираем с собой эту чертову штуку! Живую! Это вершина глупости!

– Живую, но связанную и замороженную, – напомнил Пьер.

– Этих тварей невозможно убить, – напомнил Джим. – Откуда ты можешь знать, что заморозка вообще подействует?

– Насколько я знаю, – Этьен почесал в затылке. – Температура в минус двести семьдесят градусов по Цельсию действует вообще на все – живое и неживое. Почти абсолютный ноль.

– Но точно ты не знаешь, верно? – спросил Кэрролл. – Мы рискуем оказаться на борту нос к носу с неуязвимым чудовищем.

Пьер не стал ничего отвечать. Он просто глубоко вздохнул, огляделся по сторонам и, развернувшись, начал подниматься по трапу.

– Пьер, вы там заложили заряды? – окликнула его Софи.

– Да, конечно, – ответил офицер, остановившись.

– Тогда дай пульт мне, – прошипела девушка. – Я хочу лично взорвать весь этот город к чертям!

Пьер постоял секунд двадцать в нерешительности, затем развернулся и, неспешно спустившись вниз, с некоторой неуверенностью протянул передатчик Софи. Когда девушка взяла пульт, он, усмехнувшись, сказал:

– Только подожди, пока мы не выйдем на орбиту.

Никто не улыбнулся в ответ.

* * *

Девушка смотрела в иллюминатор и плакала навзрыд, не находя в себе сил сдержать все накопившееся за долгое время напряжение. Высокий брюнет просто стоял рядом и держал ее за руку. Многие находились в медицинском отсеке, хотя помещались там с большим трудом.

– Все закончилось, дорогая, – уже в который раз повторил брюнет, зная, что ответа не последует.

– И что будешь делать теперь? – спросил худощавый азиат с бородой-косичкой своего товарища.

– Буду искать свою невесту, – ответил темноволосый англичанин. – А потом нужно будет разобраться, за что хотел отомстить Тарас – что случилось с его отцом. А ты?

– Понятия не имею, – ответил азиат. – Для начала придется восстановить статус живого человека.

Профессор-немец настраивал параметры анабиозной камеры для перевозимого трофея, рядом с ним, давая советы, находилась светловолосая женщина в возрасте. На них были надеты специальные костюмы, позволяющие находиться в непригодных для жизни условиях транспортного отсека.

Уставший военный в тактических очках беседовал со слепым аварцем.

– В некотором роде я даже завидую вам, – сказал офицер. – Для вас все уже закончилось.

– Завидуешь мне, майор? – горько усмехнулся кавказец. – Слепому телевизионщику?

– Даже тебе, – ответил офицер. – Эта операция – всего лишь одно из моих обычных заданий.

Аварец хотел было что-то ответить, но тут невысокая брюнетка вдавила в пульт кнопку, и корабль затрясло. Девушка с упоением смотрела в иллюминатор на погибающий в огне город.

* * *

– Ну, здравствуй, сынок! Давно мы не виделись.

– Я вернулся, отец. С новостями.

– Да, попридержим любезности и чувства. Что ты узнал?

– Панацины. Они продолжают исследования. Когда мы прервали их работы, они не разбежались, а возвели целый город на Пустоши-14, чтобы продолжить.

– Значит, мои опасения подтвердились. Но четыре года, сын…

– Мне нужно было много времени, чтобы внедриться в ряды ответственных работников колонии, но, когда я прибыл, там начался бунт. И это был ужас. Люди, на которых проводились эксперименты, превратились в уродливых мутантов. Целый город.

– Меня не удивляет жестокость наших врагов.

– А я не верил, что такое может быть. Прошлые исследования были чудовищными, но даже они не идут в сравнение с тем, что я видел на Пустоши-14.

– Эти люди пойдут на что угодно для достижения своих целей. Я предупреждал тебя.

– Верится с трудом. С планеты вывезли образцы и результаты исследований. И еще одного мутанта. Они продолжат свое дело.

– Да. И именно поэтому тебе предстоит серьезная работа. Мне пришлось говорить с одним из лучших дознавателей.

– И как все прошло?

– Достаточно успешно. Мы с тобой хорошо разыграли наш спектакль.

– Они клюнули на это?

– Да. Дознаватель не врал, когда говорил, что подтвердит мои слова. Вот только в одном я сомневаюсь. Поверил он мне потому, что именно я и создал систему подготовки дознавателей и сумел обмануть его, или же потому, что решил мне подыграть?

– Дознаватель-предатель?

– Возможно. Но я бы не называл его предателем. Ведь когда он шел работать на этих людей, даже не догадывался, что это за чудовища.

– Все равно странно. Не оказалось бы это ловушкой.

– Это не имеет значения. Теперь, когда твоя сестра дома, мы сможем защитить ее. А тебе пора заняться делом. Многое придется сделать.

– Да, отец. Надеюсь, мы сможем управиться быстро.

– Это вряд ли. На то, чтобы все как следует подготовить, могут уйти годы.

– Так или иначе, мы восстановим Империю!

– Верно. Ты имеешь неограниченные ресурсы, но будь осторожен, Нун, враги будут следить за каждым твоим шагом.