Женщина шла по степи, полностью выжженной солнцем.

Она шла в одном направлении. Она знала, куда идёт. Она определила себе на север – на север – там влага, там может быть жизнь. Опираясь на палку, женщина медленно двигалась вперёд. Рядом с ней шла девочка шести лет.

– Мама, я пить хочу.

– Потерпи немножко, потерпи, потерпишь?

– Да, мамочка, я могу потерпеть. Мамочка, можно я сзади пойду, чтобы двумя ручками держаться за платье?

– Да, можно.

Девочка, перебирая платье, встала сзади. Она не шла, она держалась худенькими ручками за подол платья и переставляла ножки, чтобы не упасть. Мама тащила её за собой.

Женщина смотрела вперёд, намечала себе ориентир и двигалась на него. Вчера в это время они подошли к хутору, но в хутор их не пустили. На околице возле колодца дежурили двое мужчин с ружьями.

– Мы своих не успеваем хоронить, – сказал ей один из них. – Иди, пока ноги у тебя ещё ходят. Может, там найдёшь что-нибудь, а здесь у нас ничего нет. У нас уже мор начался…

Но воды они дали. Дали напиться и помогли наполнить армейскую флягу.

Они продолжали идти. Шли долго. До тех пор, пока женщина не нашла вымоинку, которая не в этом году, а ещё, наверное, в прошлом или в позапрошлом осталась от паводка. Ветер нагнал в неё сухих листьев, и женщина обрадовалась: вечером здесь будет тепло, здесь можно устроить ночлег.

Мать отдала дочери последние крошки сухаря, которые остались в котомке. Девочка аккуратно брала в рот по крошечке и тщательно обсасывала каждую. Затем мать дала ей немного воды, а сама пожевала половинку оставшегося дубового жёлудя.

Утром она проснулась рано, когда небо ещё было в звёздах. Млечный путь был ясно виден. Нужно идти на полярную звезду, решила она. Там, наверное, были дожди, там, возможно, есть жизнь. Она поднялась, разбудила девочку, та покорно встала, и они побрели дальше.

Временами у женщины туманилось перед глазами, но она заставляла себя идти дальше и не останавливаться. Если упасть хоть один раз, то больше уже не встать. Ни ей, ни её ребёнку. Она с силой раскрывала глаза, вновь намечала ориентир, корректируя по солнцу направление, чтобы не ошибиться и не кружить по степи. Шла с трудом переставляя ноги, опираясь на палку. За плечами пустая котомка, в которой только кастрюля, кружка, ложка и нож. Вот весь их скарб.

Она в очередной раз раскрыла глаза и выбрала себе ориентиром дерево. Прошла десять шагов, и вдруг в голове пронеслось – дерево! Она ещё раз широко раскрыла глаза и присмотрелась – да, это дерево. Настоящее зелёное дерево там впереди. Нет, это не мираж, оно совсем недалеко, там, в ложбинке.

Ноги женщины сами собой начали ускоряться, но она почувствовала, что платье сзади начало натягиваться. Нет, нужно идти в одном темпе, дитё не успевает.

Теперь она неотрывно смотрела на это дерево. Как давно она не видела зелени! Кругом одна высохшая растительность, деревья, как прутья железные, стояли без листьев, а трава, словно проволока.

– Мамочка, я очень пить хочу, дай мне глоточек, – женщина услышала за спиной детский голос.

– Да, да, я тебе дам, – поспешила ответить она.

Мать остановилась и достала из сумки флягу.

– На, доченька, выпей. Два глоточка проглоти, а третий глоточек возьми в ротик и так и держи, так и иди. Скоро будет у нас вода, а может быть, и еда. Скоро будет.

Сама она также набрала в рот воды, закрутила флягу, проверила, плотно ли. И опять пошла, почувствовала натяжение платья – девочка шла за ней. Зелёные деревья приближались. Уже скоро можно будет остановиться. Но ноги не хотят быстро идти. И платье тянется – там дитё, её дитё. Они последний раз ели вчера. А до этого у них два дня ничего во рту не было.

Зима была малоснежная, а весной и летом ни одного дождя. Земля потрескалась от солнцепёка и отсутствия влаги, всё живое вымерло, птицы улетели, но впереди женщина видела оазис – клочок земли, где жизнь. Ей показалось, что она увидела вдалеке отблески солнца. Значит, там есть вода! Она шла, и к ней приближалась жизнь.

Она совсем близко. Вот дуб, на нём могут быть жёлуди. А это что за дерево? Это тютина, шелковица. Она подошла к ней, встала на колени и замерла. Под шелковицей были сушёные ягоды. Она взяла в руку одну, вторую. Сушёная шелковица! Она положила ягоду в рот – это было сейчас всё равно, что конфетка!

Дочь присела рядом, совершенно не реагируя на происходящее. Мать сбросила котомку, вытащила кружку, набрала в неё с десяток ягод, залила водой и дала дочери.

– На, дочурочка, выпей.

– А что это, мама?

– Это очень вкусно, это сладко.

И дитё взяло своими тоненькими худенькими ручками кружку, сделало один глоточек… Девочка посмотрела на мать своими большими голубыми глазами:

– Мамочка, так вкусно, так сладко. Спасибо тебе, мамочка!

– Выпей, это можно, выпей.

Она медленно, маленькими глоточками, пила, смотрела на мать, а когда ягодка попадала ей в рот, она её сосала, как конфетку.

– Мама, она сладенькая, и она как конфетка!

– Да, это тютина. Это шелковица, нас накормила шелковица.

– Спасибо, мамочка.

Она допила, и последние слова благодарности она произнесла уже во сне. Мать подложила ей под голову котомку и посмотрела на воду. Вот она, вот она вода. Совсем рядом…

Она разделась. Здесь никого не было, была только она и её дочь. Она вошла в воду. Волосы женщина давно состригла, чтобы те не мешали. Она заходила в прохладную воду и плескала ею себе в лицо. Её можно пить, в ней можно купаться. Она заходила глубже, вода была уже ей по пояс, потом по плечи… Она стала мыть голову, глотать воду и опускать в неё лицо. Какое это блаженство, вода! Вода – это жизнь. И сама жизнь начиналась в воде. Может, что-нибудь можно достать из неё, чтобы поесть. Она стала подходить к берегу и вдруг почувствовала что-то под ногой. Она нагнулась. Это была устрица. Ведь она съедобна. Французы едят, почему нам не съесть? Она стала нащупывать ногой и подводить устрицу ближе к берегу. В илистом дне она стала вылавливать одну, вторую, третью, ах, какая большая! Четвёртую, пятую… Пять штук. Уже в руки не помещаются. Она вышла на берег, положила устрицы на солнышко. Она знала, что на солнце они будут раскрываться. Пошла обратно и в илистом дне набрала ещё несколько устриц. Потом вернулась, взяла нож и стала ждать.

Первая раскрылась, и она провела ножом по раскрытой устрице, почувствовав, как перерезалась мышца, и ракушка раскрылась. Я лишила её жизни, подумала женщина, но она продлит мою жизнь и жизнь моей дочери. Женщина стала резать упругое мясо устрицы. Отрезав один кусочек, она положила его себе в рот. Но при этом даже не почувствовала, как он проскользнул в желудок…

Женщина стала на створке срезать маленькие кусочки и класть себе в рот. Она сидела нагишом, ела и понимала, что возрождается, она живёт, она ещё будет жить, и будет жить её дитё. Надо только что-то приготовить…

Она достала из котомки кастрюлю, поставила на пару камушков, набрала сухих веточек и травы, которых было много вокруг. Затем вытащила ватку, смоченную бензином уже давно, и кремень. Стала выбивать искру. Ватка задымилась и загорелась. Мать стала раздувать пламя, а затем перенесла его под кастрюлю. Сложила в кастрюлю всё, что вырезала из ракушек и залила водой. Вода стала закипать. Бульона получится много.

Мать посмотрела на свою девочку. Та спала и чему-то улыбалась во сне.

Суп сварился, женщина достала одну из устриц и мелко-мелко нарезала её ножом, сложила в кружку и залила небольшим количеством бульона. Она знала, что сразу много давать ребёнку нельзя, можно испортить желудок, а может случиться и ещё более страшное…

Она разбудила девочку.

– Что это, мамочка? – спросила дочь, увидев в руках матери кружку, от которой шёл пар.

– Это супчик.

– Ты супчик сварила? А из чего?

– Я сварила из устриц.

– А их можно кушать?

– Да, можно, во Франции это считается деликатесом, считай, мы с тобой сегодня деликатесом обедаем…

– Да, мамочка, это вкусно?

Девочка отпила бульон.

– Мама, а там и мясо есть! Мне можно?

– Да, можно немножко.

– Мама, так вкусно! Можно мне ещё?

– Можно, но только давай через часик, через два?

– Хорошо, мамочка, я подожду.

Женщина подумала, что им надо устраиваться на ночлег. Солнце уже клонилось к закату. Она стала устраивать ночлег, набрала сухих веток, травы подстелила. Сегодня у них будет нормальный хороший ночлег и ужин – самое главное, что будет ужин.

Глаза её слипались, но превозмогала себя. Когда была сделана постель, она прикрыла суп, спрятала его поглубже, если вдруг какой-то зверь появится. Это было их богатством. Перед сном она ещё раз дала дочери этого супа, немножко съела сама, и они заснули.

В то время, когда она проснулась, солнце было уже высоко. Сегодня они никуда не пойдут. Проснулась дочь, мать подвела её к воде, умыла, помыла руки и ноги.

– Мама, как хорошо в водичке купаться!

– Мы сейчас купаться не будем, только ручки и ножки, а вот днём, когда будет тепло…

– Я так хочу искупаться!

– Ты искупаешься, а сейчас можно немножко покушать.

Она опять подала ей кружку, в которую также налила немного бульона и одну из устриц разрезала на мелкие кусочки. Девочка с удовольствием выпила.

– Мамочка, а можно мне ещё немножко?

– Давай через часик.

– Хорошо, мамочка.

Накормив дочь, она решила пройти вдоль берега, чтобы обдумать дальнейшее существование.

В это время метрах в пятистах, другое животное – лиса – тоже вышла из своей конуры. Ей тоже надо кормить своих детей. Их у неё осталось шестеро. Было семь. Один попал в лапы орла…

Месяц назад, когда нечем было кормить лисят, она бегала по полю в поисках какой-нибудь пищи. За весь день ей удалось поймать возле озера только одну лягушку. Лиса бегала и вспоминала весну когда вокруг было полно уток и гусей. Как-то раз у пруда появились два самых страшных двуногих зверя. Оба были с ружьями. Они стреляли в этих птиц, забирали и уходили. Лиса видела, что в воде осталось несколько тушек этих птиц. Ветерок прибивал их к берегу, их было немало. Лиса и сейчас чувствовала на зубах тот вкус и вспоминала о том блаженстве – пережёвывать утиные косточки.

А сейчас она уже второй день ничего не ела, и её лисята тоже голодные. Лиса боится орла, она постоянно смотрит в небо. В тот день, когда погиб её детёныш, она также ходила по берегу в поисках хоть какой-то пищи. Вдруг она заметила того самого страшного зверя с двумя ногами. Он шёл по берегу, а вверху, в небе, парил орёл. Лиса спряталась в кустах и даже зарылась в сухие листья, которые нагнал ветер. Вдруг орёл сложил крылья и стал стремительно опускаться в озеро. Перед самой водой он выпрямился, выставив вперёд мощные когтистые лапы, и схватил рыбу. Лиса часто наблюдала эту картину. Орёл хватал рыбу, часто большую, и с трудом улетал, унося добычу на самое высокое дерево, где было его гнездо, где жили его орлята.

Так было и в этот раз. Орёл стрелой подлетел к воде, схватил рыбу, но человек, завидев орла, дождался, когда тот будет пролетать над ним, и выстрелил. Лиса видела, как у орла бессильно повисло левое крыло. Он выпустил рыбу, которая упала от человека метрах в двадцати, а сам пытался удержаться в воздухе, взмахивая крыльями. Но левое крыло его больше не держало. Орла сносило, и, наконец, он упал. Лиса обрадовалась, что сейчас человек уйдёт, и она сможет поживиться этой рыбиной. Она видела, что рыба ещё жива, что она трепыхалась. Но человек подошёл к рыбине, взял её, положил в сумку и пошёл дальше. Ей ничего не осталось. Она решила посмотреть, что стало с орлом.

Птица лежала с распростёртыми крыльями. Из раны капала кровь. Орёл зорким глазом следил за лисой, а лиса смотрела на клюв орла. Она знала, как страшен клюв орла, его изогнутый и острый как бритва клюв. Удар такого клюва смертелен. Но запах крови орла из крыла лишил её страха. Она видела, что птица ранена, и лиса уже предвкушала, что и ей и её лисятам будет, что поесть. Она даст им ещё живую плоть, но сначала сама насытится. Она не стала подходить со стороны головы, она стала обходить орла. Своим зорким глазом он следил за ней. Орёл поворачивался за ней, волоча перебитое крыло. Лиса стала кружить, пока орёл не перестал поворачиваться за ней, а лишь крутил головой. Она зашла сзади и, когда орёл хотел повернуть голову в другую сторону, бросилась сзади и схватила его за шею так, что орёл больше не мог защититься. Лиса почувствовала хруст, почувствовала кровь. Она стала рвать эту птицу. Немного насытившись, она схватила и потащила мёртвого орла. Лисята, завидев пищу, выскочили и тоже стали рвать эту грозную некогда свободную птицу. Мать помогала детям насытиться.

В это самое время в гнезде орла стояла такая же мощная птица в ожидании самца. Но его не было уже долго, а птенцы требовали еды. Она решила посмотреть, в чём дело. Когда поднялась над озером, то самка орла не нашла своего друга. И вдруг её зоркий глаз увидел, что там за кустом, её друг, отец её детей, лежит распростёртый, и эти жёлтые рвут его тело, рвут так, что перья летят во все стороны. Она сложила крылья и как стрела устремилась к цели, но лиса вовремя заметила её, дала знак, и она сама и её дети скрылись в норе. Но один лисёнок замешкался – ему так хотелось ещё кусочек мяса откусить. И это была его роковая ошибка. В этот момент самка орла расправила свои когти и вонзила их в лисёнка. Удар клюва был смертельный. Она ещё раз сжала когти.

– Вы посмели. Вы убийцы.

Она не знала, что они не убийцы. Она не знала, что убийцей был тот человек, который прошёл недавно под её гнездом и который пошёл дальше, не причинив ей никакого вреда. Она отомстила. Она хотела ещё, она жаждала мести, но лиса с детёнышами спрятались далеко – не достать. Тогда самка орла развернулось, взяла это жёлтое рыжее существо и понесла к себе в гнездо, чтобы накормить своих детей…

С тех пор лиса постоянно глядела в небо, боясь увидеть орла. Завидев его издалека, она сразу давала знак лисятам, и те прятались. Лиса уже два дня ничего не ела, она решила пройти к озеру, может, там есть, на что поохотиться. Вдруг она увидела в небе самку орла. Лиса мигом спряталась и из кустов заметила страшного зверя, но это совсем другой зверь – это была женщина, она не опасна. Опасны другие, которые с ружьём, а эта шла, смотрела под ноги, смотрела на воду. Самка орла, заметив рыбу, как стрела бросилась в воду. Рыба была очень большой. Она с трудом её поднимала: один взмах, второй, третий. Когда она поднялась высоко, откуда ни возьмись в небе появились ещё две птицы – гораздо меньшие самки орла, но они смело стали нападать на неё, пытаясь отнять рыбу. Она отбивалась крыльями, держа свою добычу, но те налетали: один отвлекал спереди, второй сзади, иногда клевали и очевидно больно, с неба падали перья самки орла. Она не выдержала этого боя и сбросила рыбу вниз, устремившись за одной из этих птиц. Хоть они и меньше, но в скорости не уступали могучей птице. Подменивая друг друга, они улетали от самки орла.

А рыба, перевернувшись в воздухе, упала между женщиной и лисой. Обе они устремились к этой рыбине. Две самки теперь смотрели друг на друга. Они были на равном расстоянии от рыбины. Лиса оскалила зубы – она не отдаст эту рыбу, она даже тебя, женщина, искусает. Потому что у неё шестеро детей, и она должна их накормить. Она одна возьмёт эту рыбу. А женщина смотрела на эту рыбу и на лису, думая о том, какая вкусная уха может получиться из такой рыбы, если ей удастся её получить, она накормит своё дитё. Им хватит на три, а то и на четыре дня. Но обе самки забыли, что эта рыба не их, а орла, у которой двое детей, которые тоже хотят есть. И она, потеряв самца, должна их выкормить.

Самка орла увидела рыжее существо, которое терзало тело её друга. Она не стала гоняться за теми птицами, она сложила крылья и устремилась на лису. Женщина, увидев самку орла, подумала, что та вернулась за добычей, но она пролетела мимо рыбы, целясь в рыжую. Лиса была поглощена мыслью о рыбе и заметила самку орла слишком поздно. А та, расправив крылья, вцепилась в холку и в спину мощными когтями. Удар клювом в голову, второй, третий… Женщина стояла и смотрела, что будет дальше. Птица издала какой-то крик, ещё один удар – и бездыханное тело лисы эта птица, тяжело взмахивая крыльями, понесла к своему гнезду, чтобы дать жизнь своим детям. Она оставила рыбу как подарок для ещё более сильной – для человека. Женщина подняла рыбу. Та ещё была жива. Она посмотрела вслед удаляющемуся орлу. Женщина не знала, что осталось шесть лисят, которые погибнут, потому что совершенно не приспособлены к жизни. Но будут жить дети орла, и будет жить её дочь и она.