1

Макар вышел из деканата. На руках у него документы – академическая справка об окончании третьего курса Ленинградского политехнического института. В ней – довольно приличные оценки.

Беседа с деканом оставила у него смешанные чувства. Он сказал, что ему искренне жаль расставаться с Макаром, потому что тот был примерным студентом, да еще и комсомольским лидером, «с большим будущим молодой человек» – как он выразился… Но… Семейные обстоятельства заставляли его уйти с дневного отделения и перейти на вечернее. Он даже решил уже, что это будет вечернее отделение не в Политехе…

Он шел по коридору мимо аудитории, которая много для него значила – именно там он впервые увидел ее. Ее – ту, рядом с которой теперь сосредоточилась вся его жизнь. На втором курсе он даже чуть не завалил летнюю сессию – так он был влюблен…

Он уходил с дневного отделения для того, чтобы хоть как-то обеспечить существование себе и своей любимой. Конечно, здесь, в Политехе, было вечернее отделение, но чтобы в Ленинграде устроиться на работу, нужно иметь прописку, а прописка дается не всем. Студентам дневного отделения тогда предоставляли временную прописку. А если студент каким-либо образом перестает быть учащимся дневного, то он автоматически теряет право вообще находиться в Ленинграде, не то что работать. Это считалось административным правонарушением.

Макар решил, что лучше всего ему будет продолжить обучение во Втузе. Втуз – это Высшее техническое учебное заведение при Ленинградском металлическом заводе. Учебное заведение это открылось не так давно, но преподают там преподаватели, большая часть из которых работает и в Политехе. А некоторые и вовсе перешли во Втуз на постоянную работу. Но самым важным было то, что часть предметов, особенно спецпредметы, читали конструкторы и технологи с этого же металлического завода, в частности главный конструктор гидротурбин и главный технолог. Завкафедрой гидротурбин – это бывший заместитель главного конструктора. Макар считал, что это вполне приемлемый вариант для того, чтобы продолжить образование с производственным уклоном. Тем более специальность такая же, как и в Политехнике: гидромашины и средства автоматики.

Попал на это направление он, можно сказать, случайным образом. Только поступая в Политех, он хотел быть в группе ДВС – двигатели внутреннего сгорания, но почему-то в последний момент для него не хватило места. Ему было тогда как-то безразлично, а сейчас он решил продолжать изучать гидротурбины.

Он вышел из Политеха и сразу поехал во Втуз. Он практически рядом с заводом находится. «Тоже хорошо, – решил Макар, – с работы можно сразу идти на лекции». Наверное, так и было запланировано, когда Втуз только открывали. Он зашел в деканат. Секретарь сказала, что для обучения на старших курсах необходима виза у проректора по учебной части – Игоря Юрьевича Иванова.

– А как его найти? – спросил Макар.

– Он сейчас на кафедре и в лаборатории – 308 комната.

Макар нашел эту аудиторию, постучал. В помещении было четыре человека. Одним из них был высокий мужчина в строгом костюме и галстуке. Повернувшись к Макару, он спросил:

– Вы ко мне?

– Я к Игорю Юрьевичу.

– Подождите…

Макар встал возле входа и принялся ждать. На столе увидел осциллограф без крышки. Вокруг него стояли двое молодых людей – явно не студенты – либо аспиранты, либо молодые преподаватели – тоже в костюмах и галстуках, Игорь Юрьевич и четвертый – в ситцевом халате с паяльником в руках. Они что-то обсуждают, советуются с Игорем Юрьевичем. Он дает указания, как Макар понял, лаборанту. Тот что-то впаивает, они крутят ручки, но было видно, что у них что-то не выходит.

Макару стало интересно, и он начал прислушиваться к тому, что говорят люди вокруг осциллографа. Ему стало ясно, что они не могут найти дефект. Проследив за их действиями, у Макара возникла своя версия поломки. Дело было в потенциометре и постоянных сопротивлениях.

– Все, хватит возиться, подсунули нам какой-то хлам неисправный: «Нате вам, шо нам негоже». Как будто мы свалка тут! – услышал Макар от одного из аспирантов.

– Раз не получается, составляйте акт о списании. Может, на запчасти пригодится, – ответил ему Иванов и уже начал направляться в другую сторону, но Макар, которому стало жаль этот осциллограф, попросил разрешения взглянуть.

– Пожалуйста, посмотрите, – сказал Иванов без особого участия.

– Что тут смотреть? Барахло – оно и есть барахло, – вновь возмутился аспирант.

Макар взглянул на лаборанта и заметил, что тот ему подмигнул. Макар попросил его дать сопротивление, назвал необходимые номиналы конденсаторов. Лаборант с удовольствием начал подбирать детали, за это время Макар паяльником выпаял конденсатор, сопротивление, а также потенциометр. Когда лаборант принес детали, он стал впаивать и попросил лаборанта принести ему лампы. Ему показалось, что лаборант как-то странно ему помогает, будто бы с большим удовольствием. Макар впаял потенциометр, сопротивление, поставил лампы, включил, дал прогреться – и осциллограф заработал. Лаборант аккуратно, чтобы не видели остальные, показал Макару большой палец.

– Вы это хотели получить? – спросил Макар.

Иванов подошел, покрутил ручки, посмотрел разверстку, посмотрел на Макара, поблагодарил его и пригласил к себе в кабинет.

В кабинете он предложил ему сесть, указав на стул возле стола. Макар сел. Иванов достал какой-то документ и сказал:

– Вот, у меня сейчас две вакантные должности: старший научный сотрудник и преподаватель. Вы на работу устраиваетесь? Что оканчивали? Защитились?

– Извините, пожалуйста, я хотел… – Макару стало неудобно. – Понимаете, я три курса Политеха окончил, мне бы хотелось продолжить учиться уже у вас, а в деканате сказали, что на четвертый курс… Нужна ваша подпись…

Иванов посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

– Так ты студент, что ли?

– Да.

И тут он рассмеялся.

– Вот это студент мне попался! Это же надо, трем кандидатам наук нос утер! Хорош студентик у меня будет. Ну, завтра я буду анекдот этот рассказывать, как студент утер нос трем кандидатам наук. Откуда знаете?

– Перед институтом, по современным правилам, которые были введены, надо два года отработать. Я имел дело с осциллографом, приходилось его разбирать и работать с ним, так что освоил.

– А на какой факультет хотите?

– Энергомаш, как и в Политехнике. Специальность – гидромашины и средства автоматики.

Иванов задумался.

– Это у вас что, призвание или семейное? У вас в семье есть гидравлики?

– Нет, никого нет, я в Политехе учился по этой специальности. Здесь хочу продолжить.

– Мне показалось, что вы с электроникой больше связаны, чем с гидравликой. Мне показалось, что электроника и автоматика вам больше нравятся.

– Да, я как радиолюбитель в то время занимался, и… Конечно нравится.

– А почему вы хотите на вечернее?

– По семейным обстоятельствам. Женился, а стипендия… Вы сами отлично знаете какая. Особенно для нас, иногородних. В общежитии, конечно, нельзя. Приходится снимать комнату. А комната стоит одной стипендии. А чтобы жену и себя прокормить, то надо работать, а не только учиться. Я надеюсь, что на металлический завод примут, тем более что Втуз дает справку для прописки.

– Да, да… Понимаете, наш институт сейчас в министерство подал заявку, чтобы открыть у нас еще одну специальность – «Автоматика – телемеханика». Не желаете ли вы туда?

– Да я как-то не думал об этом… В принципе, и можно было бы…

– Вы согласны учиться в этой группе на четвертом курсе?

– А почему нет? Можно, мне тоже это интересно.

– Хорошо, тогда я буду иметь вас в виду… Только одно небольшое «но». Приказ об открытии из министерства еще не пришел. Как только придет, так я вас сразу запишу. Очевидно, не в этом месяце, а наверное, с октября… – сказал Игорь Юрьевич, а потом многозначительно посмотрел на Макара и добавил, – а вы не смогли бы пока поработать в лаборатории, зачем вам на завод? Давайте лаборантом.

– Игорь Юрьевич, понимаете, зарплата лаборанта – она не даст того, что можно на заводе заработать. Мне же семью содержать.

– Да, да… Тогда давайте я вас хотя бы оформлю, пока учеба не началась. Нам всего-то нужно, чтобы кто-нибудь приходил вечерком подправить оборудование, которое к нам приходит. Оно не новое – на новое у нас нет средств, потому частенько необходимо это оборудование налаживать.

– Хорошо, я с удовольствием.

– А на завод куда вы хотите?

– Куда примут…

– Тогда я сейчас позвоню Владимиру Андреевичу Пивоварову. Он в бюро гидротурбин. Лаборатория регулирования называется. Я вас порекомендую ему, – сказал Иванов и тут же набрал номер. – Владимир Андреевич, я пришлю одного человека. Я вам рекомендую взять. Да, да, он студент… Еще студент. Не пожалеете, если возьмете.

У Макара уши покраснели от того, что проректор института уже рекомендацию ему дает.

Перед уходом он от души поблагодарил Игоря Юрьевича, а тот, в свою очередь, прямо на месте дал указание о зачислении Макара.

С этими бумагами и направлениями он пришел на завод. На втором этаже он нашел конструкторское бюро. Оно располагалось в просторной комнате, где его встретил Владимир Андреевич Пивоваров. Было видно, что на работе он всегда серьезен, поэтому сразу начал с Макаром разговор по делу.

– Турбины знаете? – спросил он.

– Не знаю, – честно ответил Макар.

– Регулированием занимались?

– Нет.

– Представление имеете?

– Никакого.

– Значит, будете учиться. Будете работать в группе… Сергей Ильич! – крикнул он.

К ним подошел еще один мужчина лет сорока.

– Сережа, вот тебе еще один. Бери его в группу, – сказал Владимир Андреевич, а затем обратился к Макару, – работайте, обучайтесь.

Пока составлялись соответствующие бумаги, Сергей Ильич немного поговорил с Макаром. Сергей Ильич вообще отличался своим спокойствием. Всегда рассудительный – никогда не даст волю эмоциям.

– Вам надо сейчас, чтобы времени не терять и чтобы зарплата шла, в отдел кадров зайти, оформить трудовую, ясно? А затем приходите, приступим к работе.

Вот так Макар стал работать на Ленинградском металлическом заводе в бюро водяных турбин.

 

2

Макар начал работать: днем на заводе, а вечером в институте. В лаборатории численность была небольшая. На заводе он попал в дружный творческий коллектив. Сергей Ильич был начальником его группы. Как потом узнал Макар, в сорок втором Сергей Ильич пошел добровольцем во флот. Ему тогда было пятнадцать. Его взяли юнгой. Он воевал здесь, на Северном флоте, имел боевые награды. После войны, отслужив, он устроился на завод электриком и закончил институт, обучаясь на вечернем. И сейчас работал в лаборатории начальником группы. Всегда спокойный, вдумчивый, пожалуй, немного медлительный.

Он рассказал Макару, чем сейчас занимается лаборатория, над чем идет работа. В данный момент группа разрабатывала регулятор на полупроводниках. Сергей Ильич был твердо убежден, что за полупроводниками будущее, что скоро именно они займут основное место в электронике.

Была также параллельная группа, которая разрабатывала регулятор, но уже на магнитном усилителе. На магнитных усилителях, по словам Сергея Ильича, было несколько проще разрабатывать регулятор, поскольку у полупроводников разброс параметров был тогда еще большой, поэтому приходилось подбирать чуть ли не индивидуально каждый. Но будущее он все равно видел за полупроводниками. В обязанности группы входила также наладка регуляторов на заводском стенде для гидростанций.

Электрическая часть регуляторов изготовлялась на заводе «Электропульт», а на нашем заводе, совместно с гидравликой, проходило испытание. Сергей Ильич сказал, что сегодня предстоит наладка двух регуляторов. Позвонили из цеха, сказали, что регуляторы готовы к испытанию. Макар с Сергеем Ильичом отправились проводить наладку. Первый регулятор проверил сам Сергей Ильич, попутно объясняя Макару, что он делает. Макару было немного неудобно – большую часть из того, что сказал Сергей Ильич, он знал, но, тем не менее, он внимательно его выслушал и со вторым регулятором справился сам. Так Макар стал и в лаборатории работать. Руководителем там был Владимир Андреевич. Макару навсегда запомнились его методы руководства. Он никогда и ничего никому не указывал, не говорил, что делать. Он лишь просил. Любые указы он давал в виде просьбы. Сам он был чистый теоретик и механик. К электрике он относился с подозрением. То ли в институте плохо учил, то ли это было за пределами его сфер интересов. Бывало так, что он подойдет и спросит: можно ли на вашей электрике получить такую-то характеристику. Это он таким образом дал задание. Владимир Андреевич никогда не подойдет, не спросит, не подгонит, он считал, что человек, а тем более Макар, который был на инженерной ставке, должен самостоятельно отвечать за работу сначала перед самим собой, а потом уже перед ним. Поэтому и сложилась в лаборатории такая благоприятная обстановка.

В институте у Макара тоже все складывалось: преподаватели, которым он, якобы, «утер нос», на него не сердились. Единственное, не был утвержден новый факультет, на котором Макар должен был обучаться. Поэтому он продолжал приходить в институт только за тем, чтобы настраивать оборудование в лаборатории, работая по совместительству.

Буквально через неделю после начала занятий к Макару подошел один из преподавателей и попросил провести его лабораторную работу для студентов младших курсов – по электронной лампе. Макар был готов помочь.

Он подготовил стенды, чтобы студенты работали по двое. К началу занятия пришла группа. Она была небольшой – всего десять человек. Макар объявил, что лабораторную сегодня проведет для них он, а также добавил, что их группа, возможно, последняя, которая будет проходить лабораторную на электронной лампе. В это время зашел Игорь Юрьевич, двумя руками показал, чтобы Макар не прерывал своей речи.

– Потому что сегодня, – продолжал Макар, – уже стоит вопрос о том, что электронные лампы отжили свой век, точно так же, как и лампы накаливания, которых вы не видите в нашей лаборатории. В приемниках и телевизорах идет массовая замена электронных ламп на полупроводники. Полупроводники – это будущее. Поэтому вы будете последними, следующие начнут снимать характеристики с полупроводника.

– Если это уже все отжившее, зачем вы нас заставляете старье учить? – спросил один из студентов.

Макар нашел глазами студента, который задал этот вопрос, и спросил его имя.

– Николай.

– Ты помнишь, в каком году Архимед открыл свой закон?

– Нет.

– И я нет. А ты помнишь, когда Вольт открывал? Нет? Я тоже даты не помню, но законы я, например, знаю. Очевидно, и вы тоже проходили и знаете. Паровоз тоже старье, но он отслужил свое время, и служил очень хорошо. Точно так же и лампы. Конечно, полупроводники сейчас полностью не могут заменить их, но это ближайшее будущее… Не будем отвлекаться, разбейтесь на пары, по совместимости, кто более симпатичен друг другу. Схемы на каждом столе есть, возникнут вопросы – задавайте. Я с удовольствием отвечу и помогу.

– Вы женаты? – неожиданно спросила какая-то студентка.

– Вопрос не по теме.

– Мне не хватило пары, а третьей не хочу быть, – подошла девушка к Макару.

– Вика, перестань дурачиться, – сказал подошедший парень и увел девушку.

Когда все разбились на пары, и началась работа, один из студентов поднял руку и попросил помочь ему в одном деле.

– А что случилось? – спросил Макар.

– Я упустил тут один транзистор, вы не могли бы посмотреть?

– Оставьте, я в перерыве посмотрю, насколько это сложно.

Все приступили к работе. Макар подошел к Игорю Юрьевичу:

– Что-нибудь случилось?

– О, нет, я просто зашел посмотреть, не нужна ли вам моя помощь. Но я вижу, что совершенно не нужна. Мне очень понравилось ваше вступительное слово, – он улыбнулся и вышел.

Пока все снимали показатели, Макар взял приемник, который дал ему студент, раскрыл и сразу понял, в чем дело. Вероятно, приемник упал, и на печатной плате появилась трещина – нарушился контакт. Он проверил, очень быстро нашел повреждение, припаял, закрыл, но не стал включать. Он был уверен в том, что других повреждений нет. Спустя час все сдали работы. Макар передал владельцу его приемник, но предупредил, что он его не проверил.

Тот включил – приемник заработал.

На этом первая студенческая работа была закончена. В дальнейшем этим стали пользоваться некоторые молодые преподаватели – поручали Макару проводить лабораторные занятия, что Макар и делал, потому что вся аппаратура им уже была отремонтирована.

В декабре, на одной из лабораторных, зашел Игорь Юрьевич, сказал, что, очевидно, в этом году уже не разрешат открыть новую кафедру.

– Но зачетная неделя скоро начнется, поэтому, чтобы время не терять, я тебе буду выдавать разрешение на экзамены, чтобы этот семестр не прошел впустую.

На время сессии Макар получил справку с работы. Он умудрялся сдавать по два экзамена в день. Они ему не казались сложными, потому что практических знаний у него хватало. Вопрос шел только о формальной сдаче. К тому же, отношения у него с преподавателями складывались как нельзя лучше. Так, например, после случая, когда Макар починил студенту приемник, к нему стали приходить другие люди за помощью. И однажды пришел даже профессор Абрам Юрьевич Колтон.

– Слышал, что вы приемники ремонтируете, – обратился он к Макару, – понимаете, какая беда, у меня комбайн «Белорус»: телевизор, приемник, проигрыватель. Вызываю мастера, тот сделает, подправит, а буквально на следующий день опять не работает. Вызываю другого – то же самое – сделает, а через день, через два опять не работает. Мне сказали, что вы специалист, посмотрите? Вам не сложно?

– Нет, не сложно, я в воскресенье смогу подойти посмотреть. Если вы принесете схему, я смогу заранее подготовиться, и по схеме захватить детали, которые мне будут необходимы.

На следующий день Абрам Юрьевич принес схему, и Макару стало понятно, что в каких-то лампах эмиссия заканчивается, и, очевидно, к ним неидеально подобраны параметры.

В воскресенье он приехал по назначенному адресу. Его встретил Абрам Юрьевич. Макар включил, проверил – все его предположения оказались правильными. Он заменил сопротивление, заменил три лампы, включил – приемник заработал. Абрам Юрьевич пригласил попить чайку, пока прибор будет прогреваться. За чаепитием Макар объяснил, что он поставил три лампы, но взял их из лаборатории – с возратом, поэтому в ближайшее время нужно будет докупить и вернуть в лабораторию другие лампы. Абрам Юрьевич пообещал завтра же занести их на кафедру.

Экзамен по гидравлике принимал Абрам Юрьевич. Когда перед ним сел Макар, Абрам Юрьевич сильно удивился.

– Извините, а вы что?

– Экзамен хочу сдать.

– А вы что, разве еще студент? А мне сказали, что вы преподаете…

– Нет, не преподаю, просто проводил лабораторные работы.

– Странно… Ну, берите билет.

Абрам Юрьевич принимал экзамен таким образом: он разрешал студентам пользоваться любыми источниками прямо на экзамене. Для него важным было понимание материала студентом, которое он оценивал, задавая вопросы. Макар попросил у студентов конспекты лекций, те ему с удовольствием дали. Подготовившись, Макар сел отвечать.

Абрам Юрьевич задал несколько вопросов, на которые Макар сумел ответить. А потом сказал:

– Понимаете, пятерку я вам не могу поставить, ваши знания ниже пятерки.

– Если поставите тройку, то очень буду доволен, – сказал Макар.

– Как так?

– Я не посещал ваши лекции, лабораторные не проходил, поэтому мои знания слабоваты. Я думаю, что буду пополнять их уже тогда, когда буду работать.

– А где вы работаете?

– Я сейчас работаю на заводе в лаборатории регулирования.

Макар за тот экзамен получил четверку. Он умудрился сдать за эту сессию шестнадцать экзаменов. Таким образом, вышло так, что тех, кто поступал с ним еще в Политех на первый курс, он уже обогнал почти на целый год.

После сессии на каникулах Макар работал в лаборатории: испытывал схему, о которой попросил его Владимир Андреевич. Он был один, когда к нему зашли Владимир Андреевич и Виктор Маркович. Виктор Маркович когда-то был заместителем главного конструктора. А сейчас он был завкафедрой гидротурбин в институте. Был участником войны, у него одна нога на протезе. Когда они зашли, Владимир Андреевич представил Макара Виктору Марковичу, сразу после этого в лабораторию зашла секретарь главного конструктора и сказала, что Владимира Андреевича срочно вызывают. Он извинился и вышел.

Макар пододвинул стул Виктору Марковичу и спросил, чем может быть полезен.

– Ну, рассказывайте, чем вы тут занимаетесь, над чем работаете? Что это за коробочки перед вами стоят с этими побрякушками?

Макар сказал, что разрабатывается регулятор на полупроводниках, что электронные сейчас уже начинает уходить в прошлое. Виктору Марковичу было интересно, тем более что он теоретик гидротурбин. Он много задавал вопросов, на что Макар отвечал уже со знанием дела. Через какое-то время подошел слесарь и сообщил, что регуляторы готовы к проверке.

Макар извинился, сказал, что сейчас будут испытывать регулятор для Китайской Народной Республики. Он позвонил в отдел переводчикам. Сказал, что регуляторы готовы к испытанию, попросил подойти представителей Китайской Народной Республики. В то время только произошли события на Даманском острове, поэтому китайцы вели себя очень осторожно.

Виктор Маркович решил пойти вместе с Макаром и пронаблюдать, как тот будет настраивать регулятор.

Они спустились в цех. Пока китайцы не подошли, Макар быстренько вогнал в режим параметры и проверил состояние регулятора. Все параметры соответствовали. Когда пришли китайцы, Макар предъявил им работу регулятора. Они молча, без единого слова, сняли параметры, записали их в журнал и ушли.

Вот таким образом протекала жизнь Макара в институте и на работе. Со второго семестра Макар приступил к обучению на своей новой кафедре. Ему оставалось сдать только один предмет. И каково было удивление Виктора Марковича, когда на его лекции он увидел Макара.

– А ты чего здесь делаешь? – спросил он у Макара в перерыве.

– Я же студент.

– Ты у Пивоварова работаешь?

– Да.

– А ты что еще не окончил институт?

Макар покачал головой.

– Ну, хорошо-хорошо, а я уже хотел дать заявочку на тебя, чтобы ты прочитал тут лекции… Я видел, что ты все время у Игоря Юрьевича подрабатываешь, думал, что у тебя уже окончен институт. Ну ладно, тогда давай так – то, что ты мне рассказывал в лаборатории, дай мне номера чертежей этих регуляторов: и механического и вашего полупроводникового. А я закажу эти чертежи через институт.

Макар на следующий день принес на кафедру и передал номера чертежей Виктору Марковичу.

Спустя неделю Виктор Маркович читал лишь первый час свою лекцию. А на втором часу он объявил аудитории, что об устройстве регуляторов будет рассказывать Макар. Таким образом, Макар еще студентом на одной кафедре лабораторные работы проводил, а на своей кафедре он уже рассказывал о тех работах, которые проводятся в лаборатории. В институте он продолжал учиться по своей специальности.

 

3

Заведующий лабораторией Владимир Андреевич предложил Макару съездить в командировку в Ростов. Там в научно исследовательском институте проходило совещание, где надо было присутствовать от их лаборатории, сделав небольшое сообщение о новых разработках регуляторов. Макар с удовольствием согласился, поскольку от Ростова до станицы Шкуринской всего-ничего, а ведь там на каникулах сейчас его жена Раиса, которая гостит у своих родителей.

В назначенный день он вылетел в Ростов. Совещание было три дня – среду, четверг и пятницу. В пятницу, правда, закончилось довольно поздно. Поэтому Макару до Шкуринской пришлось добираться на попутных машинах почти всю ночь. Но около шести часов утра он уже подходил к дому родителей жены Раисы.

Он шел и думал, как он сейчас придет – неожиданно для всех. Конечно, еще рано, должно быть, она еще спит. Она любила спать калачиком. Всегда правую руку клала под щечку. Макар обнимал ее, и она быстро засыпала.

Макар шел и думал: интересно, а как она сейчас спит? В такой же позе, так же? Как и месяц назад в Ленинграде?

Метров за пятьдесят он увидел, как из калитки вышли тесть с тещей и направились в противоположную сторону. Макар понял – на базар пошли. В станицах рано на базар ходили. Это в Ленинграде они открываются, как в рабочее время – чуть ли не в девять. А в станицах в шесть утра уже самый разгар. Они даже и задержались немного…

Макар подошел, дверь была закрыта, но он знал, где находятся запасные ключи. Они всегда лежали на всякий случай, если кто приедет из родственников, а хозяев не будет дома. Поэтому Макар аккуратно открыл дверь и чуть не угодил в ведро с помоями. Очевидно, тесть спешил и не успел вынести.

Он обошел это ведро и тихо пошел в комнату к Раисе. Он приоткрыл дверь и увидел – да, она точно так же спала, как и месяц назад там, в Ленинграде. Лежала – правая ручка под щечкой, только… Только рядом лежал другой мужчина. И обнимал ее так, как месяц назад обнимал ее Макар.

У Макара перехватило дыхание. Он смотрел и не мог поверить своим глазам. Ведь он любил ее… И она, как ему казалось, любила его. Макар смотрел на нее в упор, но в внутри него ничего не происходило. Ему даже будить их не хотелось. А мысли его почему-то были еще в прихожей – он думал о том ведре с помоями, которые не вынес тесть…

Макар развернулся и хотел уйти. Но опять натолкнулся на это ведро. Макар машинально взял это ведро и вернулся в комнату Раисы. Подошел, посмотрел на эту пару, мирно спящую, и опрокинул на них эти помои… Грязные и мокрые, они от испуга подскочили, закричали, увидев Макара. Этот мужчина испугался и сразу полез под кровать прятаться, а Раиса, прижавшись в угол, смотрела испуганными глазами на Макара, пытаясь натянуть на свое обнаженное тело грязное и мокрое одеяло. Макар посмотрел на нее и надел ей ведро на голову, с которого еще стекала грязь, а мужчина забился под кровать, очевидно, тоже прикрывал голову, но забыл спрятать ноги, которые торчали из-под кровати. Макар развернулся и ударил со всей силы по его ногам.

Удар был сильный – Макар когда-то играл в футбол. Он всю свою злость вложил в этот удар. Мужчина взвизгнул от боли. Макар плюнул, развернулся и ушел…

Он пошел на автобусный вокзал. Когда проходил мимо базара, ему как раз встретились тесть с тещей. Они удивились, увидев Макара.

– Макар, ты приехал?

Макар остановился напротив них.

– Вы ошиблись, я не Макар. Макара больше нет.

– Ты что, как мы могли ошибиться, мы же родители Раисы…

– Я не знаю никакой Раисы, – сказал он и пошел дальше.

Тесть с тещей стояли, недоуменно смотря друг на друга. Неужели люди так могут быть похожи?

Макар подошел к остановке, сел в автобус и поехал. Он ехал, а у него перед глазами стояла его Раиса, ради которой он бросил дневное отделение в Политехе, пошел на вечернее, устроился на работу… Но она предала его.

Он не знал, что делать. Он чувствовал, что ему нужно возвращаться в Ленинград, что жизнь еще только начинается, ведь ему еще нет и тридцатника. Но как жить дальше, вычеркнув любимую женщину из жизни, он не знал.

Он откинулся на спинку кресла в автобусе. Он не спал целую ночь, добираясь на попутках. Поэтому сейчас его быстро сморило.

А тесть с тещей стояли, провожали автобус, недоуменно переглядываясь, потом с покупками пришли домой и увидели картину, которую оставил Макар. Естественно, мужчины уже не было. Они догадались, что что-то случилось, и сказали дочери, что они видели мужчину, который был очень похож на Макара…

У Раисы началась истерика. Она начала кричать, что она никогда не любила Макара.

– Почему же ты вышла за него замуж?

– Потому что он перспективный был… Самый…

Она надеялась, что его оставят или в институте, или же в райком отправят, поскольку он был комсомольским лидером и отлично учился. А это был шанс иногородним остаться в Ленинграде, поскольку прописка была ограничена. Раиса подумала, что раз Макар был так в нее влюблен, то выйти за него замуж было не самым плохим выходом, а он, дурак такой, бросил дневной институт, пошел на вечернее – непонятно зачем. Все это она, плача, со злостью высказала родителям. Родители ничего не сказали…

 

4

Макар решил возвращаться в Ленинград не на самолете, а на поезде. Он взял купейный билет, походил по перрону. Когда подошел поезд, он зашел в вагон, забрался на вторую полку и так и пролежал всю дорогу, не вставая. Перед глазами у него была Раиса. Она лежала на правом боку, подложив правую руку под щечку. Но рядом с ней его воображение рисовало другого мужчину. В такие моменты в левой стороне у Макара начинало стучать быстрее, кулаки сжимались сами собой. Макар, стиснув зубы, переворачивался на другой бок. Макар не знал, что ему делать дальше, но твердо знал только то, что сначала он должен закончить институт, а уже потом принимать решения.

Оказавшись на Московском вокзале в Петербурге, Макар вдруг понял, что в квартиру, где они снимали с Раисой комнату, он больше не пойдет. Только заберет свои вещи и сразу – на Малков переулок.

Малков переулок в шестидесятые годы знал каждый, кому негде было жить. Те, кому нужно было жилье, могли найти здесь тех, кто его предлагает. Макар пришел – ему повезло – снимающих было гораздо меньше, чем сдающих. Он нашел комнату недалеко от завода в заводском доме, построенном «горьким способом». Построенными «горьким способом» тогда называли дома, которые строили будущие жильцы. Город выделял средства, материалы, проект, по которому должен был строиться дом. А вот рабочих не хватало. Поэтому завод выделял своих строителей. По очереди, кто особо нуждается – те впереди.

А очереди были огромные. Город старался людей из подвалов и коммуналок переселить в более приемлемые условия. Но из-за нехватки рабочих дом строить приходилось его будущим жителям: кто каменщиком, кто электриком, кто помощником. Таким образом завод и город пытались расселить народ в более приемлемые условия до тех времен, когда не начали строить хрущевки.

И вот в таком доме Макар снял комнату. Он съездил на старую квартиру, взял свои вещи, за два месяца вперед оплатил жилье и сказал хозяевам, что уезжает в длительную командировку. Он хотел покончить с прежней жизнью. У него было большое желание разломать ту кровать, на которой они вместе когда-то спали. Когда он взглянул на нее, то перед глазами у него вновь возникла его Раиса в объятиях другого…

Макар стал готовиться к тому, чтобы за эти полгода закончить институт. Он уговорил Виктора Марковича, чтобы ему утвердили дипломную тему. Тему он выбрал о регуляторах гидротурбин, а научным руководителем стал Владимир Андреевич.

Макар сдал досрочно все экзамены, поскольку это были уже профильные предметы, которым Макар уделял особое внимание. Теперь он, конечно, был на высоте, в каких-то вопросах мог с преподавателями даже и поспорить. На последующей защите диплома Макар чувствовал себя даже немного обиженным. Защищался он на своей кафедре, а кафедра его – сплошные механики. А у него регулятор был электронный – на полупроводниках. Поэтому никто ему не задал ни одного вопроса, потому что полупроводники для них были чем-то неведомым. Лишь один профессор решил уточнить, те ли это транзисторы в регуляторе Макара, что и в приемнике.

Макар постарался объяснить, что это те же самые полупроводники. Ему поставили пятерку, а на заводе дали повышение в виде двадцати рублей оклада.

Макар получил свободу. У него оставалось еще целых полгода перед тем, как у него закончится прописка в Ленинграде. В это время нужно было провести испытание на электростанциях. Вместе с Сергеем Ильичом они поехали на станции: на Братскую, на Красноярскую. Шестидесятые годы – годы романтики, годы Великих строек коммунизма, Комсомольске-молодежных строек. Макар с удовольствием ходил на выступления Евтушенко, Пахмутовой и других. Но рано или поздно ему все равно придется уезжать из Ленинграда, потому что прописку ему больше брать неоткуда.

На Красноярской ГЭС он познакомился с главным инженером, и тот предложил ему интересную работу. Причем не только работу, но и сразу двухкомнатную квартиру. Двухкомнатную потому, что Макар до сих пор числился женатым, поскольку у него стоял штамп в паспорте. А чтобы от этого штампа избавиться, нужно официально подать заявление, которое еще должен был принять судья. После этого дается срок на обдумывание, если даже после этого нет примирения, то в таком случае нужно еще оплатить объявление в газете, где будет сказано, что он и она решили развестись. Макару не хотелось этим заниматься, да и времени не было. Он решил, что ему это не нужно. А если нужно Раисе – пускай она сама этим всем занимается. Но подумав немного, он решил все же уделить этому внимание, избавиться от этого штампа – единственного, что напоминало ему о ней.

Макар приехал из командировки и подал заявление. Владимир Андреевич расстроился, он поначалу не понял Макара.

– Макар, ты что делаешь, тебе в науку надо идти, а ты на эксплуатацию. Вот они твои три изобретения, это, считай, готовая диссертация. Оформить нормально, отзывы собрать. Ты что делаешь?

– Владимир Андреевич, хочешь не хочешь, а через три месяца мне придется уехать не ближе, чем на сто первый километр от Ленинграда, поскольку у меня кончается временная прописка, а больше мне не светит.

Владимир Андреевич помолчал, потом поднял трубку и набрал чей-то номер: «Михаил Иванович, зайди сюда».

Михаил Иванович тоже числился в лаборатории, но по хозяйственной части. Он не раз помогал Макару, когда нужны были детали высшего качества. Однажды Макару потребовалось два полупроводника с одинаковыми параметрами. Но ему никак не удавалось подобрать их с одинаковым разбросом, а Михаил Иванович, случайно проходивший рядом, заметил это и принес Макару пачку. Как Макар заметил, на ней стояла звезда. То была военная приемка. Военная была лучшего качества, поэтому он быстро нашел то, что ему нужно.

Владимир Андреевич попросил прописать Макара. Михаил Андреевич согласился помочь. Вместе с ним Макар поехал в Большой дом. Большой дом тогда знали все ленинградцы. «Большой» – потому что из него видно Колыму. И многие, попав туда по приглашению, оказывались на Колыме. Но Макар подумал, что ему это пока не светит. Нет причин ему туда… Они прошли в другую дверь, на которой было написано: «Начальник паспортного стола». Когда они подошли туда, пропуска на них уже оказались готовы. Они поднялись к начальнику паспортного стола, генералу. С Михаилом Ивановичем они поздоровались как старые друзья.

– Вань, ты знаешь, нам вот этот человек нужен для работы, для науки. Надо прописать.

– Миш, а это хорошо. На год, а потом посмотрим, – сказал генерал, подумав.

Он тут же на заявление Макара наложил резолюцию и сказал, чтобы помощник выдал соответствующую бумагу. Макар, таким образом, получил право пожить в Ленинграде еще год. Чувства у него были смешанные. Он уже настроился жить в Красноярске, в хороших условиях. Владимир Андреевич заметил, что Макар был расстроен.

– Слушай, а чего ты на Красноярскую хотел? Молодость, романтика? Съезди от завода!

– Как?

– Да я уже переговорил с начальником монтажного отдела, иди к нему.

Макар пришел к начальнику монтажного отдела, а тот начал интересоваться, почему именно он решил на Красноярскую.

– А если скажете, что на Колыме есть свободная квартира или, хотя бы, комната, я туда с удовольствием поеду, – не задумываясь, сказал Макар.

– На Колыму еще рано нам, монтажникам. Мы выезжаем, когда начинаются закладные работы. А почему ты на Красноярскую решил?

– Мне все равно.

– В Красноярске у нас сейчас с квартирами не очень хорошо, а на Саратовской даже есть свободные. Не желаете на Саратовскую?

Макар с удовольствием согласился и попал на монтаж Саратовской ГЭС представителем завода.

 

5

Прошли годы… В науку Макар так и не вернулся, больше десяти лет работал представителем завода.

Макар приехал в дом отдыха. Министерство энергетики раскошелилось и монтажникам выделило путевки в хороший дом отдыха в летний сезон. Макару предложили путевку, он согласился.

Он приехал в прекрасный санаторий в Пицунде. Там он сразу встретил множество своих знакомых. За последние десять лет Макар поездил по многим станциям, поэтому знакомых имел практически во всем Союзе. В каком бы аэропорту он ни сходил или садился, обязательно несколько человек будут ему знакомы. И даже за границей встречал тех, кого уже знал. И сейчас, устраиваясь в гостиницу, очень много встретил знакомых людей.

Макар получил одноместный номер, устроился, взял полотенце и вышел к самому берегу, где взял лежак и расположился. Расположился и стал загорать.

Осмотрелся кругом. Все, в основном, семейные, с детьми. Один он без семьи и детей. А ведь ему уже под сорок… Был он женат по любви и очень любил свою Раису. Весь мир мог существовать для него только с ней – с его Раисой. После того, как он разорвал с ней и ушел, он года три вообще с женщинами не имел никаких близких отношений. Все даже думали – или больной, или такой женоненавистник. Хотя многие женщины на него обращали внимание, но очень тяжело он переживал тот разрыв с Раисой. Ему страшно было еще раз быть обманутым, поэтому он ушел в себя и никаких близких отношений не заводил ни с одной из женщин. Спустя три года молодость все же взяла свое, и у Макара появилось новое хобби. Если появлялась какая-то новая красавица, то Макар считал первым долгом завладеть ей, ее вниманием. Поэтому на этих стройках, на которых он бывал, корреспондентки, поэтессы и другие незамужние женщины были у него в друзьях. Со многими из них он имел близкие отношения, но всегда вовремя уходил… Он женатым был обманут женой, поэтому с замужними женщинами отношений не имел, чтобы мужья не оказывались в том положении, в каком оказался он когда-то.

Мимо него прошла женщина с мальчиком лет одиннадцати. Лица он не рассмотрел, но фигура была идеальной. Волосы забраны под шапочку. Она остановилась, что-то сказала мальчику, зашла в воду и поплыла. Поплыла красивым кролем. Мальчик остался стоять. Макару захотелось поболтать с ним, узнать что-нибудь об этой красивой женщине, очевидно, его матери. Он подозвал его – тот подошел.

– Мальчик, как тебя звать?

– Макаром.

Макар удивился.

– А тебя как? – спросил тем временем мальчуган.

– И меня, – ответил Макар, – тоже звать Макаром.

Мальчик подошел ближе.

– А, наверное, у всех Макаров, как и у тебя, около носа справа родинка и на лбу тоже родинка.

Макар потрогал – точно… Такая точно родинка, как и у него. Это не может быть совпадением. В их семье по материнской линии – у бабушки, у мамы, у всех детей и братьев… У братьев дети – у тех тоже родинки.

– А сколько тебе лет? – спросил мальчика Макар.

– Одиннадцать.

Макар прикинул, где он был одиннадцать лет назад – нет, одиннадцать и еще девять месяцев…

– А когда ты родился?

– В апреле.

Макар прикинул – июнь-июль. Это всего-навсего второй год, как он ушел от Раисы – нет, этого не могло быть, поскольку три года он не имел никаких отношений с женщинами. Но откуда тогда у этого мальчика родинки? И имя… Макар…

– А вон, мама плывет, пошли, встретим ее, – предложил мальчик.

Макар поднялся, взял мальчика за руку, и они пошли к воде. Эта женщина доплыла до берега, вышла, сняла шапочку, пушистые волосы ее рассыпались по плечам. Она стала идти, потом вдруг остановилась. Стала смотреть на Макаров – большого и маленького. Перед ней стояли две копии, только один взрослый, а другой – мальчик. Она смотрела, не моргая. Но потом у нее пошли перед глазами круги, и она стала медленно падать. Макар подскочил, взял ее на руки и отнес аккуратно на лежак. Держа ее в руках, он узнал в этой женщине студентку, которую однажды уже выносил из воды без сознания…

Она быстро пришла в себя, поднялась и сказала мальчику, что они уходят.

Маленький Макар стал беспокоиться:

– Что с тобой, мама? Этого дядю тоже зовут Макаром, как и меня! Смотри, какие у него родинки! Наверное, такие у всех Макаров есть.

Женщина поднялась, взяла мальчика за руку.

– Мама, ты же обещала, что и я буду купаться! Почему мы уходим?

– Ты разве не видишь, что мне плохо? Идем! – сказала женщина и торопливо увела мальчика.

Макар остался сидеть в задумчивости. Он стал вспоминать, что он делал одиннадцать лет назад. Одно он мог сказать точно: никаких женщин у него тогда не было. Среди прочих ему припомнился один случай, который приключился с этой студенткой, которую он сегодня встретил с маленьким сыном. В то время к нему пришла телеграмма с просьбой принять студентов на практику: предоставить им жилье и прочитать им двадцать часов лекций о монтаже.

…Он встретил эту группу. В ней было двенадцать человек. Семь ребят и пять девчонок. У него еще была одна служебная квартира. Туда он поселил девчонок, а ребятам – общежитие. Он сказал, чтобы на следующий день к десяти часам они приехали на станцию, где находилась его, как он говорил, «бильдешка» – помещение, в котором у него документы и чертежи хранились. Студенты были очень веселые, все время смеялись. А одна разбитная девушка даже спросила:

– А вы не женаты?

Макар посмотрел и вспомнил, что этот же вопрос эта же девушка задавала ему два года назад на лабораторных занятиях, которые он проводил в институте вместо преподавателей. И он даже припомнил ее имя – ее звали Вика.

– Не по теме вопрос. Причем, Вика, вы мне уже задавали этот вопрос на лабораторной по электротехнике два года назад.

– Ой, а я смотрю, что вы такой знакомый, оказывается, это вы тогда вели у нас лабораторные… Так вы ответите на мой вопрос?

– Я тогда еще дал вам ответ, а сейчас вопросы по теме.

Макар объяснил, что прочтет им двадцать лекций по монтажу, отметил также, что им повезло, что они попали на эту станцию. Потому что, проходя практику здесь, они увидят все, что касается монтажа гидротурбин: начиная от закладных, заканчивая пуско-наладочными работами. И уже работающий агрегат.

– Все сможете посмотреть, все сможете увидеть. Если у кого-то будет желание, можно будет и на подработку устроиться…

Все изъявили желание.

– Но это буду решать не я, обращусь к главному инженеру Спецгидромонтажа. Думаю, они с удовольствием примут хоть всех вас. Если кто-то из вас имеет специальность и работал слесарем, электриком, вы не скрывайте. Здесь работают бригадным методом и, если у вас есть разряд, то сможете получать больше. А с завтрашнего дня, если кто не будет работать, с утра прошу приходить сюда, здесь и определимся.

Макар позвонил инженеру и сказал, чтобы все они прошли к нему…

Через час они вернулись. Довольные, что устраиваются на работу, что их всех приняли.

– Распорядок будет такой: работайте, а после работы я вас буду знакомить с монтажом и читать лекции.

На этом и договорились. Так каждый день после работы на монтажной площадке собиралась вся группа. Макар начал рассказывать от закладных, как и положено по программе, а закончить собирался пуском. Уделял внимание также и особенностям данной станции.

Через десять дней подошел староста группы и спросил:

– Макар Петрович, а нельзя ли нам какой-нибудь аванс получить?

Макар сказал, что они не у него работают, а у главного инженера, что нужно будет к нему подойти.

– Думаю, вам без проблем выпишут аванс, – добавил он.

Так и получилось. В пятницу Макар вечером уехал на рыбалку. Он любил рыбачить на острове, возле берега подрабатывали перевозчики, которые перевозили его на остров. Макар всегда отходил подальше. Тогда как раз шла вторая половина июня. Лещ прекращал брать, изредка только поклевки. Но можно было язя поймать, хотя жор уже подходил к концу. Тем не менее, всегда можно было наловить на уху, не говоря уже о таких хищниках, как окунь.

И сейчас он так же настроился на рыбалку. Рыбачил он самым примитивным способом: закидная удочка, свинец, отлитый в ложку, и леска ноль пять. Ивовую палочку расщеплял, ставил туда сторожок и колокольчик. Утром несколько подлещиков попалось, а где-то к полудню неподалеку расположилась веселая компания. Макар узнал в этих ребятах своих студентов. Они расположили метрах в семидесяти. С собой у них были и мяч, и гитара.

Макар взял удочки и спустился дальше вниз по течению, чтобы не мешать молодежи. Ему повезло – он сразу попал на удачное место – поклевки следовали одна за другой.

Так прошло где-то больше часа. Компания к тому времени уже утихомирилась, кто сидел, кто лежал и дремал. Макар заметил, что оставил на старом месте удочку и поднялся, чтобы забрать ее. Когда он подходил к своему прошлому месту, то заметил в воде что-то похожее на руку. Вдруг из воды вынырнула голова, и Макар понял, что в воде кто-то тонет. Макар бросился в воду. Девушка уже шла ко дну. Он подхватил ее и вынес.

Он разорвал на ней бюстгалтер – обнажились упругие груди. Он дважды нажал на грудную клетку, пытаясь не задеть ее грудей. Потом перевернул эту девушка животом вниз, и у нее полилась изо рта вода. Она начала кашлять, он постучал ей по спине, но она все не могла прийти в себя. Очевидно, в легкие попало много воды… Ему пришлось долго провозиться, пока она не пришла в себя.

Макар почувствовал запах алкоголя. «Вот так вот всегда, – подумал он – так и погибают молодые и взрослые». Он еще ее похлопал по спине, дождался, пока она откашляется. Макар взял ее на руки и понес к своей палатке. Дал ей умыться, у него был вскипячен чай. Она не хотела, но он заставил ее. Он отдал ей свой спальный мешок и сказал:

– Надень, – он дал ей рубашку, – и залезай. – Она только сейчас заметила, что на ней не было ничего. Она хотела прикрыть свои груди и выглядела растерянной. – Надевай рубашку, это я уже видел…

Макар вышел из палатки и направился к группе студентов. Старостой был Артем. Он нашел их всех полупьяными. Все одиннадцать, не считая Тани, которая сейчас находилась у Макара в палатке. Макар поздоровался и спросил, как отдыхается.

– О, Макар Петрович, давай с нами, вот-вот сейчас рабочий класс, первая получка. Рабочий класс гуляет.

– Нет, я на реке, тем более на рыбалке не употребляю. И вам не рекомендую, потому что река не любит пьяных. И она очень жестоко мстит нарушившим это правило… Ну что же, отдыхайте, веселитесь, как у вас это получится. А я здесь внизу порыбачу.

Он не стал им ничего говорить, но про себя еще раз отметил, что если бы не он, то эта девушка бы утонула.

Макар взял удочку, подобрал бюстгалтер этой девушки и вернулся в палатку. Она лежала в спальном мешке, утирая слезы.

– Макар Петрович, я утонула?

– Еще немного и ушла бы под воду. Ты почему пошла на реку одна?

– Я не знаю.

– Ты куда хотела плыть?

– Не знаю.

– Ну, ты же соображала, что это вода, что она еще холодная.

– Не знаю…

– Ты вообще что-нибудь знаешь?

– Не знаю, я впервые выпила вина, и мне стало нехорошо. Я хотела освежиться. А потом поплыла и не знаю, как поплыла.

– А сейчас сиди здесь и помалкивай. Они сейчас бросятся тебя искать, а я скажу, что тебя не видел. И пусть они побеспокоятся.

Через какое-то время подошли двое: староста и одна девушка.

– Макар Петрович, вы не видели здесь Татьяну?

– Нет, не видел, а что случилось?

– Да понимаете, куда-то отошла, и нет.

– И давно нет?

– Да уже больше двух часов.

– Ну что, может быть, она в кустики пошла?

– Нет.

– Ну, тогда поищите по следам!

– Да мы следы-то все уже затоптали…

– Ну, она уйти не могла?

– Не могла она никуда уйти.

– Значит, она утонула.

– Как? – у них расширились глаза.

– А так, что пьяным возле реки делать нечего. Она выпивала?

– Да, мы вот тут ее уговорили, она никогда, говорит, не пила, а тут мы ее уговорили, а поскольку она вкуса вина не знала, мы в вино подлили водки…

– Тогда придется вам отвечать по всей строгости закона.

– Макар Петрович, вы что такое говорите…

– А что вы хотите? Если подтолкнули девушку практически к самоубийству, я еще не знаю, как это будет расценено.

Макар говорил так, чтобы это было слышно в палатке. Они ушли, продолжили поиски. Макар слышал, что они ссорятся, обвиняя друг друга, поэтому Макар решил, что урок они уже усвоили. Он сказал им, что Татьяна попалась к нему на удочку, пока он рыбачил, и сейчас находится в его палатке.

Макар вернулся в палатку и отпустил девушку к своим. Он слышал, что ребята набросились на нее с обвинениями, выговаривая ей, что та поступила нехорошо.

Через два дня Макар был дома. Вечером в его дверь кто-то позвонил. Он открыл дверь и увидел перед собой Татьяну. Она была вся заплаканная, да и перед Макаром не скрывала слез.

Она объяснила, что группа объявила ей бойкот за то, что она, якобы, поступила грубо. Она не стала говорить, как все было на самом деле, поэтому с ней теперь никто не хочет иметь никаких дел.

– Отпустите меня, Макар Петрович, домой. Можно я у вас переночую?

У Макара была двухкомнатная квартира. В одной комнате он всегда жил, а вторая комната у него была приспособлена как гостевая. Приезжали с заводов, приезжали друзья, поэтому там всегда было прибрано и имелось запасное белье.

Он накормил ее ужином. Девушка показалась ему очень голодной, поэтому он заварил чаю, положил перед ней колбасу и сыр, а сам вышел, чтобы она не стеснялась. Позже он показал ей гостевую комнату.

Утром она еще спала, Макар оставил записку, что он оформит ей бумагу, напишет о прохождении практики и купит для нее билет.

Так он и сделал. Когда он вернулся, то нашел ее уже одетой и с собранными вещами. Макар проводил ее и помог донести вещи.

…Вот и все, что он помнил об этой Татьяне. Она ночевала у него в квартире, но в другой комнате. Чтобы в близости быть… Такого не было. Но почему у нее ребенок… В то время… И родинки точно такие же, как у него… Макар отгонял от себя эту мысль, он точно был уверен, что в те годы после разрыва с Раисой он не прикоснулся ни к одной женщине.

 

6

Макар искал встречи с Татьяной. Она же всячески избегала его. Макар стал настаивать на встрече. Стал просить ее поговорить с ним. Она долго отказывалась, но в конечном итоге согласилась вечером встретиться в кафе.

Вечером они встретились.

– А где Макар?

– Макар с друзьями будет.

– Скажи, почему ты назвала ребенка Макаром, и почему он так похож на меня? Очевидно, отец кто-то из моих родственников, да?

Она посмотрела на него грустными глазами.

– Нет, Макар Петрович, ошибаешься. Это ты отец.

Макар не мог поверить в то, что слышит.

– Как, когда?

– Да, Макар. Это было тогда, когда ты меня вытащил из воды, когда ты меня откачал. Не сказали мы тогда в группе, что я чуть не утонула, что ты меня спас, поэтому они решили, что я просто убежала, напугать их решила. Они объявили мне бойкот. Деньги они у меня отобрали в счет удовлетворения морального ущерба. А ты меня тогда и накормил… Я решила уехать, я тогда пришла к тебе, ты меня пустил в гостевую комнату. А ночью… Ночью я услышала, что ты кого-то зовешь. Ты звал Раису. Я зашла к тебе… А ты такими нежными словами звал ее… И я пришла к тебе. Я легла рядом с тобой, ты обнял меня, стал ласкать, стал целовать, называть меня Раисой, птичкой, ласточкой… Я временами забывала, что я Татьяна, и будто отключалась в тот момент, когда ты меня ласкал и обнимал. Я чувствовала тебя всего, мне так было хорошо. И такими нежными казались мне слова, хоть они и относились не ко мне. И твои прикосновения были такими ласковыми и нежными. Я забылась, а ты… А ты меня ласкал. И случилось то, что должно было случиться. Я потом ушла, когда ты успокоился. Я тихо встала и ушла. Утром ты, когда встал и заглянул ко мне, то, наверное, подумал, что я спала, а я не спала, а только делала вид. Я видела, как ты собирался. Ты уехал, а я поднялась, приняла душ, убрала простынь с твоей постели – свидетельницу нашей близости, заправила новую и стала ждать тебя.

…Короче, я забеременела. Когда я вернулась в Ленинград, то через месяц почувствовала… Я взяла документы и уехала к родителям. Там я поступила на заочное. Окончила заочное. Я не хотела тебе ни говорить, ни сообщать, потому что это только мой ребенок. Потому что ты, когда говорил со мной, когда обнимал, ты не меня целовал и не меня обнимал. Ты обнимал другую женщину, которую ты любил, и я поняла, как сильно ты ее любил. Ты такой был нежный, такой ласковый, я до сих пор помню твои руки, твои ласки, хотя они не мне предназначались.

Да, Макар. Я видела, что ты ни разу не открыл глаза. Я боялась, что ты откроешь глаза и увидишь вместо Раисы меня, и все это уйдет. Поэтому я все это сохранила. Я так рада была… Когда у меня родился мальчик. И мальчик копия твоя. Ты посмотри: и даже родинки, как у тебя. Так что это ты отец. Можешь не сомневаться. Ты у меня был один. Единственный. Первый и последний.

…Макар сидел, молчал, смотрел на эту женщину и думал: Господи, за что так был наказан я, она…

– А как ты жила?

– Ну, как жила… Я вначале сказала папе все. Папа у меня умный, он понял. А когда мальчик подрастал, он вначале жил у моих родителей, а я… А я хотела быть к тебе ближе. Я хотела устроиться там, где ты. А потом решила, что нет, зачем я буду лезть к тебе. У тебя своя жизнь. Ты, может, опять вернешься к своей любимой. Поэтому я устроилась на работу там, где я могла о тебе все знать. Поэтому я о тебе все знаю, на каких станциях ты был, на каких станциях у тебя любовницы были и сколько их было…

– Позволь, позволь, откуда ты могла такое знать?

– О тебе говорили, как о настоящем Дон-Жуане.

– Ну, Татьяна, Татьяна, это неправда. Это совершенно несправедливо.

– Ведь какая корреспондентка или поэтесса ни появлялась на станции более-менее смазливая, она сразу же становилась твоей подружкой. Это все знают, и мне эти новости, как говорится, самыми первыми поступали. Я избегала с тобой встречи. Я вот не знала, что ты будешь здесь, я бы и этой встречи избежала. Это не твой сын, это мой сын. А ты просто биологический отец. А это мальчик мой.

– Татьяна…

– Нет, Макар. Нет, нет…

– Разреши мне встречаться с Макаром.

– Нет…

– Почему? Ведь я же отец.

– Нет, ты не отец. И если я его зачала от тебя, то только своей любовью. А ты… Ты даже не знал меня.

– Татьяна…

– Да, Макар, это так. Ты меня спас, ты меня вытащил, и ты мне дал жизнь моего сына. Я воспитаю его. Ты видишь, он какой. Он очень похож на тебя.

– Татьяна, разреши мне встречаться с моим сыном.

– Макар, это не твой сын, это мой сын. Оставим этот разговор. Проводи меня в гостиницу.

Они встали. Макар хотел взять ее под руку, но она сказала:

– Не надо, не надо. Я рядом пойду, Макар.

Он проводил ее до номера, а затем спустился к себе. Она пришла, уткнулась в подушку и стала плакать…

Двенадцать лет она ждала этой встречи. Двенадцать лет, и сегодня она ему все рассказала. И когда он ее взял под руку, она готова была броситься ему на шею.

– Макар, Макар. Ты даже не можешь представить, как я ждала, как я надеялась. Как мне хотелось… – проговорила она сквозь слезы.

– Мы завтра уезжаем, – сказала она сыну утром.

– Ты же говорила, что у нас путевки, я еще не накупался. Давай останемся, – обиделся мальчик.

В это время раздался стук в дверь. Татьяна пошла открывать. На пороге стоял Макар с букетом цветов. Татьяна не смогла этого вынести: обхватила его шею двумя руками:

– Какой ты дурак, какой ты дурак! Я так ждала тебя, я так ждала…

Маленький Макар смотрел, ничего не понимая. Потом мать повернулась и сказала:

– Это твой папа, Макар. Он вернулся к нам.

 

7

– А почему он так долго не возвращался, где он был? – спросил маленький Макар мать.

– Он был занят на работе, он много работал. Я потом расскажу тебе, почему он не вернулся. Макар, это твой отец.

– Но если это мой отец, где же он был, почему его не было?

– Понимаешь, трудно сказать. Он не знал, что ты есть. Он не знал, что ты появился.

– Как это он не знал, что я есть, что я появился.

– Понимаешь, так было, понимаешь, это вот…

– Мама, я уже взрослый, я уже знаю, как появляются дети, почему они появляются…

– Ну, хорошо, я тебе тогда расскажу. Понимаешь как, я училась в институте, у нас в институте по электротехнике лабораторные занятия вел один красивый молодой человек… – начала рассказывать Татьяна.

Она рассказа сыну все от начала и до его появления. Мальчик слушал внимательно и не перебивал…

– Через месяц после этой ночи я почувствовала, что ты у меня будешь. Наутро я уехала и больше не видела Макара Петровича… До недавнего времени… А Макар Петрович не знал, что ты родишься. Я уехала к своим родителям, а через девять месяцев родился ты. И я тебя назвала тоже Макаром. Как и того человека, которого я полюбила. Я полюбила его за доброту, за честность. Я бы сказала, что у него что-то такое есть, чего у других нет. Он самый надежный человек на свете, он всегда поможет и утешит… И вот я все это время не говорила никому, что твой папа – это Макар Петрович. А когда я вас увидела вместе, стоящими на берегу, вы абсолютно одинаковые, у вас даже на лице эти родинки, и фигуры одинаковые, только возраст разный. Мне стало нехорошо, перед глазами круги поплыли, сердце застучало. И я подумала, какое счастье было бы нам с тобой, если бы этот человек был рядом. Рядом тогда, когда только ты родился… А что сейчас, Макарушка, мы с тобой уже взрослые, тебе уже скоро двенадцать лет. А мама у тебя уже старушка. А Макар Петрович… Я не знаю, почему я тогда ему не сказала, я побоялась, что он человек честный, добросовестный. Он решит на мне жениться, но это будет не по любви. А я не знала, прошла ли любовь у него к Раисе. Поэтому, чтобы не мешать ему, не портить его жизнь, чтобы не губить его любовь… Я запомнила ту ночь на всю жизнь. И я живу тем днем, вернее ночью. И то, что он мне дал, а дал он мне тебя, – это самое дорогое, что у меня есть. И я счастлива.

 

8

Макар лежал в своем номере и вспомнил, как однажды он летел куда-то в командировку и чисто случайно оказался в одном самолете с Артемом. Они сели рядом, стали вспоминать прошлое. Артем рассказал, что Татьяна после того случая, когда все они объявили ей бойкот, куда-то пропала на длительное время, даже из института ушла. А потом вдруг оказалась экономистом в главном управлении, где работал Артем…

– Причем она вела себя гордо, ни с кем никаких дружеских отношений не заводила, особенно с нами, однокурсниками, хотя нас в том управлении много работало… Но тем не менее на празднование пятилетия после окончания института мы решили пригласить и ее. Все-таки она проучилась с нами почти пять лет… И только один семестр не доучилась – ушла. И представляешь, мы официально ей послали приглашение, она ответила на это приглашение письмом, правда, никто, по-моему, не понял, что она хотела этим сказать. Вначале она благодарила за то, что они вспомнили о ней, но сказала, что за одним столом с теми, кто поступает так подло и низко и даже не извиняется после этого, она сидеть не желает. И никогда не появится, чтобы не находиться с такими людьми. Посмеялись мы тогда над этим письмом. Странная она все-таки…

Макар тогда сказал Артему:

– Дураки вы все, зря я вас тогда не выпорол.

– Это почему еще? – спросил удивленный Артем.

– Да то, что девочка практически утонула тогда…

– Как? – у Артема расширились глаза.

– А так – чисто случайно я ее заметил в последний момент, когда она уже шла ко дну. Я с трудом ее откачал, я уже думал: все. Она так воды нахлебалась. Я ее откачал, а вы, презренные… Мне противно даже с тобой сейчас говорить, что вы довели девчонку до такого – «ерша» подсунули и потом бойкот объявили. Да она вас спасла! Если бы она сказала, что вы ее напоили, и она чуть не утонула, я не думаю, что ваша жизнь была бы такой гладкой.

– Подожди, Макар Петрович, Макар Петрович.

– Да, да, да! Я ее еле откачал. Я ее вытащил почти бездыханную. Я ее откачивал-откачивал, когда у меня уже были силы на исходе, она закашляла, и начала из нее выходить вода. Правда, не сказала вам… Что же, это только подчеркивает ее мужество и доброту. А вы с ней так подло поступили!

…Макар припомнил этот разговор. Особого значения он к тому времени уже не имел, но Макар задумался. Да, обида у этой женщины не прошла до сих пор. Но несмотря на это она не стала им мстить или требовать наказания, хотя вина всей группы бесспорна. А мальчик… Ведь одиннадцать лет она воспитывала его одна, не обращаясь за помощью к Макару, хотя имела на это полное право. Да узнай он, Макар, что у него есть сын, он бы прилетел бы хоть на край света… А сейчас… Разрешит ли она ему встречаться с его сыном? И как отнесется к нему сын? Ведь двенадцать лет – это не три годика. Уже не ребенок, а юноша. Макар лежал, смотрел в потолок, и не было у него сейчас никакой мысли ни о будущем своем, ни о будущем Татьяны.