Полярная ночь, навалившаяся на Кольскую землю, убавила нагрузку на насельников монастыря. Уехали трудники, обещавшиеся приехать на следующий год. Покинули стройку и шабашники, выполнив все подряды. Старик-келарь хоть и поворчал для приличия о дороговизне работ, но был доволен качеством выполненного. На подворье остались только монахи и послушники. Неожиданно у всех появилось свободное время. Андрей просиживал в своей келье и разбирал бумаги, которыми его нагрузил духовник. Он перебирал материалы и вспоминал последнюю беседу перед отъездом.

– Я почему тебя отправил туда, в Кольский край, Андрей, – духовник внимательно посмотрел на послушника. – Сейчас самое время посмотреть назад и задуматься о крушениях таких обителей как эта. Причины здесь не материальные, а духовные. Да-да, именно духовные. Причина этой беды как проказа тянется из глубины веков и разразилась в начале века. Как угодно ее называй: революцией или переворотом, дело не в этом.

– Ты думаешь, мир освободился от этого, избрав путь демократии? Ошибаешься, мой друг, ошибаешься, – духовник встал из-за стола и заходил по комнате. Худшее еще впереди. Ты ж богослов, теолог с академическим образованием. Вспомни Византию. Это вознесся второй Рим. Казалось, что Византия учла все ошибки первого Рима. И развивалась основательно, на тысячелетия. Тем более что была высочайшая духовность, православная вера.

Наставник повернулся к иконам и широко перекрестился. Он постоял у окна, собираясь с мыслями.

– Не мне тебе говорить, что мир развивается по спирали. Несмотря на предупреждения таких духовных светил как Багрянородный, тогдашние правители уверовали в свою безнаказанность, исключительность. Пошли перекосы в экономике, увеличение податей. Да что это! Пошатнулись православные основы духовности! А где слабая духовность там проблемы с внешним миром начинаются. Вся пакость, ересь людская лезет. А рядом Оттоманская империя. Ислам, он агрессивный, своего не упустит. Да и католические миссионеры не дремали. Так что выводов, сделанных из ошибок Рима, хватило ненадолго. А где хорошо живут, там начинается пьянство, злоупотребление властью. Кому же не хочется жить лучше. – Духовник остановился возле стола, сделал глоток чая.

– Ты знаешь, Андрей, что мне нравится в лютеранской церкви? Да не удивляйся. Именно в протестантизме. Самоограничение и самодостаточность. Слушай.

Наставник надел очки, взял книгу со стеллажа и раскрыл ее на закладке:

– «Спасибо за все, что у меня есть, и хорошо, что я никогда не думал, чтобы иметь больше» – так говорят норвежцы. Вот это чувство меры, благодарность за достаточное. Эти слова определяют достоинство норвежца, уравновешивает его психологический склад, гармонизует личность. Ну как? Смотри далее.

Духовник берет листы бумаги и начинает читать:

– «В Византии становится модным получать образование в Италии, Британии, Франции. Власть перестает оказывать поддержку науке, образованию, медицинские услуги становятся не по карману населению. Реформы саботируются чудовищным бюрократическим аппаратом, развивается демографический кризис, идет то, что сегодня у нас называют «вывозом капитала за рубеж». В Византии укрепляется фискальный, карательный аппарат, одновременно слабеют, разрушаются ее армия и флот. Военная реформа с треском проваливается, «профессиональная» армия из наемников-иноверцев оказывается абсолютно небоеспособной» – тебе это ничего не напоминает?

Наставник строго посмотрел из-под очков.

– Про коммунистов я не говорю. Что страна развалилась – это глупость почтенных старцев со значками «Пятьдесят лет в партии» на лацкане. А современные функционеры, в отличие от стариков, не выезжающих дальше Завидово, посмотрели, как живут их коллеги на Западе. Вот отсюда и пошла коррозия! Коррозия умов. И умов не только политических деятелей, а и населения тоже. Кризис вызревает в головах. Народ забыл, что изучал на лекциях политэкономии и решил, что новая фаза даст импульс развитию страны. Народ забыл, что не заходят два раза в одну и ту же реку. Он решил, что те блага, которые он получал от государства, будут вечно, и на этом экономическом фундаменте они дружненько войдут в светлое будущее, и каждый будет собственником. Глу-пос-ти!

– «…В итоге великая империя распадается на осколки, часть которых «уходит» в Европу, часть поглощается Турцией, но ни в одном из них не возродилось былого могущества Византии, воспоминания о котором тщательно вытравливаются из летописей», – духовник умолк, положил бумаги на стол и сел в кресло. Какое-то время молчали.

– Так что это, отче? Удел всех империй? Или результат изначальной порочности человеческой натуры вообще? – тихо спросил Андрей.

– В духовности вся проблема, друже, в духовности, – поднял на Андрея усталые глаза наставник. Дело в том, что мир одолел духовность. Казалось бы, ладно. Произошла социальная революция. Вступили на демократический путь развития. – Здесь наставник вытащил носовой платок, шумно высморкался и продолжил: – Как на любом переломе, миру сатана заботливо подсовывает лидеров различного толка. России как всегда не повезло: ограниченный президент и бесовщина вокруг него. От них темно на Руси. Темно и холодно. А луча светлого нет, и пока он не проявляется. И будь уверен, Андрей, – здесь духовник строго посмотрел на воспитанника, – будь уверен, – повторил он, – будет крах у России, будет. Та бесовщина, которая овладела властью, еще дел наделает. Народ вздрогнет, но дальше этого дело не пойдет. Народ у нас раб.

– Смотри, сколько лет новой власти, которую так с восторгом принял народ? Нет и десяти! А сколько пороков получили вместе с пресловутой демократией, Византии потребовались столетия, чтобы наработать их. Это и коррупция, криминализация общества. Один термин только чего значит: олигархи! – здесь наставник остановился.

– Люди, вставшие у власти, должны отвечать за общество, жить его проблемами. А что получилось? Откуда все эти чубайсы и абрамовичи? Они морально не готовы стать элитой общества, как тут как-то высказался президент, – духовник невесело усмехнулся.

– Люди опомнятся, – продолжал наставник, – поймут, что случилось, но новая власть умна: она себя уже обезопасила законами, в которых четко прописаны основные постулаты их безопасности. «Всенародный Президент», понимая мощь и силу КПСС, поторопился ее объявить вне закона, тем самым показав, кто он на самом деле. А его конституция. Не читал?

– Нет, – растерянно ответил Андрей.

Он слышал по радио о новом документе страны, но прочитать, как то не удосужился. Но священник почему-то развеселился:

– Не огорчайся. Я тоже не читал. Никто не читал. О ней только говорили, что идет всенародное обсуждение. Но никто ее в глаза не видел.

– А как же вера, отче? Православие, – тихо спросил Андрей. – Вон как новая власть активно пошла в церковь.

– Это ты про подсвечники говоришь? – оживился священник. – Насмотрелся я на них в церкви, насмотрелся.

Он снова замолчал, и Андрей, помолчав, спросил:

– Скажи, отче, сейчас церковь в почете у государства. Может она стать цементирующей силой общества?

Священник долго молчал. Потом снова встал, подошел к стеллажу и взял папку.

– Я, Андрей, выполняя твою просьбу в поиске материалов по истории православия, натолкнулся на интересные моменты. Вот смотри: «Настало время задуматься о глубоких духовных причинах сокрушительной катастрофы, которая постигла Трифонов Печенгский монастырь. А это была богатейшая обитель на крайнем русском Севере. Причина та же, что и рухнула держава Российская – Царство Православное». И причина здесь одна, мы ее проговорили: мир одолел! Увлеклись деятели духовные хозяйствами церковными и монастырскими. А церковь должна заниматься своим прямым делом: молиться и окармливать стадо свое, то есть верующих.

– Как народу обрести храмы? – Священник остановился посредине комнаты.

Он помолчал, потом произнес:

– Это хорошо, что ты задумываешься над этим. Хорошо. История человечества по нашим церковным канонам продолжается до тех пор, пока звучит молитва Веры Христовой. Когда наступает утрата пониманий этой истины, то все наши церкви перестают быть местом для молитвенных подвигов, не служат Господу, а становятся, как я тебе уже сказал, «религиозно-промышленной колонией». Да чего далеко ходить, – священник оживился. – Ты бассейн помнишь? Да-да, на том месте, где стоял храм Христа спасителя. Так вот, нет бассейна! Засыпали его. Нынешний городской голова, мэром его теперь кличут, решил восстановить взорванный храм. Ты можешь это представить? Я – нет. – Священник вновь заходил по комнате. – Да может ты и слышал его фамилию. Лужков. Всплыл на демократической волне. Разбогател на приватизации и решил наследить в истории. Это что, Вера? Кому нужен этот храм, когда прервалась цепь времен. Часовня в память о разрушенном храме нужна, но восстанавливать храм… В лучшем случае это будет музей, в худшем – место для отправления амбиций нынешней власти. Я бы его понял, если бы он от щедрот своих часть средств отнял и на строительство вложил. Вот в папке почитаешь, как кольский купец Роман Шабунин в 1808 году поставил Троицкую часовню взамен пришедшей в негодность над могилой убиенных монахов. Никто его не понуждал.

Старик продолжал:

– Нужен ли такой вселенский масштаб духовного наследия? Не напоминает ли он коммунистические призывы «догнать и перегнать»? Большевики тоже хотели даровать человечеству «рай на земле». Все несчастья, как ты знаешь, происходят от благих намерений.

– Сложные задачи стоят перед церковью, архисложные. Это не храм построить. Нужно людей к церкви повернуть. Вот в чем есть сейчас основная задача. Мы имеем дело с неподготовленной паствой. У нее нет тяги к православию. Люди без православного окормления могут попасть под влияние любой церкви. – Духовник замолчал и внимательно посмотрел на Андрея. – Что мы сейчас имеем? Паству, которая хуже чем язычники. Это образованные, воспитанные на циничном безграмотном атеизме люди. Если бы в советских вузах атеизм нормально преподавали! – воскликнул духовник. – Тогда бы хоть вопросы возникли.

Андрей вздохнул, сложил пачку бумаги, исписанной мелким почерком. Ныла спина. Давно уже ночь занавесила окно, спала наработавшаяся за день братия. Он потер уставшие глаза. В который раз он вспомнил укоризненные слова своего духовника: «А ведь ты в Бога не веришь».

– Бог, Бог, если ты есть помоги разобраться в этом хаосе. Наставь нынешнее руководство страны на истинный путь. – С этими словами он распрямился и размашисто перекрестился в сторону темного иконостаса, слабо освещаемого лампадой.