Питер Коллингс закончил чистить свой пистолет, проверил ствол и усмехнулся с удовлетворением — чистота безукоризненна. В этот самый момент послышался выстрел, как ему показалось, прямо за дверями. Он бросил пистолет и ветошь на стол и тут же схватился за ручку двери. Дверь не открылась — забыл, что сам закрыл ее изнутри. К счастью, ключ был в замке. Питер повернул его и выскочил в коридор. Засомневался, в какую сторону бежать — вправо, к буфетной, или влево. Выбрал второй вариант. Миновав каюту Риза, оказался в неосвещенном коридоре, от которого шли два трапа: вверх к рулевой рубке и радиостанции, и вниз, к хозяйственным помещениям. На верху освещение было включено, на трапе никого не было, но он услышал чьи-то быстрые шаги в другом конце коридора и крик казначея Джона Смита.
— Бог мой, здесь кто-то лежит! Где здесь этот чертов выключатель?
— Слева от тебя, напротив трапа — подал голос Майкл Финсбери.
Смит, вместо того, чтобы включить свет, неожиданно выругался:
— Скользко, тут, похоже, кровь…
Коллингс побежал в ту сторону. Болтанка судна дважды приложила его о переборки. Во второй раз, ища рукой опоры, попал прямо на выключатель. Загорелся ряд ламп под подволоком. Коллингс тотчас узнал бордовый свитер Пола. Первым порывом было броситься на помощь приятелю. который лежал на палубе лицом вниз, раскинув руки, однако он тут же заметил огромную рану на его голове и остался на месте. Без всякого сомнения, Пол Риз был мертв. Пуля угодила прямо в лицо и пробила череп навылет.
Шок был абсолютный. Пол Риз, всеобщий любимец, лежал в луже крови с развороченной головой. Выстрел прозвучал не далее чем пару минут назад. Убийца не мог покинуть судно, и мог находиться здесь среди других, даже прикасаться к ним. Все думали об одном и том же: Кто? Почему?
Первым пришел в себя польский офицер связи Кшиштоф Напора. Он, как руководитель, должен был принять решение. Он выглядел бледным, но спокойным и решительным.
— Мистер Финсбери и мистер Коллингс, прошу вас начертить эскиз места преступления, обозначив на нем положение тела убитого. Может, сможете найти пулю, заметить какие-либо следы. Просьбу мою прошу считать приказом. Все понятно?
Оба подтвердили. Напора выдавал следующее распоряжение:
— Всех остальных прошу не мешать их действиям. Лучше всем вернуться в свои каюты. Сейчас без двадцати двенадцать, в половину первого хотел бы всех видеть в кают-компании. А сейчас мне надо доложить о произошедшем руководителю экспедиции. Да, еще… Скоро смена вахты. Мистер Финсбери, распорядитесь, чтобы матросы перед заступлением на вахту положили тело в морозильную камеру.
Никому не захотелось долго сидеть в одиночестве, и кают-компания заполнилась задолго до назначенного времени. Напора запаздывал. Коллингс занял свое обычное место за боковым столом и молча наблюдал собравшихся. Старался запомнить, кто что произнес. Финсбери нервно курил сигарету, стоя в центре зала.
— Заметили что-нибудь особенное? — спросил его Райт.
— Считай, что ничего — ответил Финсбери голосом, слишком тонким для его солидной внешности. — Пуля застряла в обшивке, вытащили ее. Судя по траектории полета пули, убийца не стоял напротив трапа, а скрывался за углом коридора. Возможно, в момент выстрела он опирался левым плечом о переборку…
— У тебя огромные способности к расследованиям, — перебил его Джордж Харроу, судовой механик. — Если и дальше так пойдет, то вскоре укажешь нам на убийцу. Согласно твоему заключению левши, вне подозрения, а я, к счастью, левша и, значит, выпадаю из круга подозреваемых.
Финсбери слегка смутился.
— Зря я все это рассказываю. Надо подождать поляка. В любом случае, Джордж, рано радуешься. Мы удостоверились только в том, что выстрел был произведен слева от трапа, но стрелять мог и левша.
— Интересно, что сделал убийца после выстрела? — отозвался Джон Смит.
— Мог быстро вернуться в свою каюту, — предположил Райт.
— Никаких шагов я не слышал, — возразил Финсбери.
— Опять в мою пользу, — иронично заметил Харроу. — Моя каюта самая дальняя отсюда, так что меня ты должен был услышать.
— Убийца мог быть в носках. В коридоре ковер, который заглушает шаги. Ты не перебарщиваешь, Харроу, постоянно обращая на себя внимание? — раздраженно произнес Райт.
— Прикидываю еще одну возможность, — начал Смит. Тот, кто стрелял, мог попросту выбежать на открытую палубу, выбросить в море пистолет, пробежать вдоль фальшборта под иллюминаторами наших кают, войти в кают-компанию через наружную дверь и появиться на месте преступления одним из последних.
— Кто-нибудь проверял, внешняя дверь закрыта? — спросил Райт.
Финисбери прошел между столиков, нажал на ручку двери, ведущей на прогулочную палубу, и дернул ее.
— Закрыто — огласил он почти официальным тоном. — Значит, эта версия отпадает.
— В этот раз я не похвалю твои детективные способности, Майкл, — отозвался Харроу. — Посмотри, ведь ключ торчит в замке. Все могло случиться по версии Джона, с той маленькой поправкой, что убийца, войдя внутрь, повернул ключ. Проверь, вращается ли ключ.
Заметно смущенный Финсбери проверил. Ключ вращался свободно. Харроу с минуту сиял победной миной.
— Мистер Харроу, вы знаете, что у вас на ногах? — подал голос до сих пор молчавший и задумчивый Коллингс.
Все посмотрели на механика, который стоял в одних носках. Усмешка исчезла с его лица, он переступил с ноги на ногу.
— Совершенно забыл… Выбежал так быстро… Еще не был в своей каюте. Идиотское положение, пойду обуюсь.
Он вышел с кают-компании. Некоторое время все молчали. Первым тишину нарушил Смит.
— Убийца мог быть в носках, но я считаю, что моя версия также логична.
— Только, может, чересчур усложнена, — заявил Коллингс. — У меня есть похожая, но попроще. Убийце не надо было бегать вдоль фальшборта под нашими иллюминаторами. Он просто открыл дверь, ведущую на прогулочную палубу, выбросил пистолет и первым оказался на месте преступления. Сдается мне, что это ты, Смит, первым обнаружил тело Риза.
— Как ты смеешь публично обвинять меня? — лицо дородного казначея покраснело от гнева.
— Я не обвиняю, только выдвинул одну из правдоподобных версий и задал тебе вопрос.
— Я оказался первым у тела Риза потому, что моя каюта расположена ближе всех к трапу. Такое объяснение тебя устроит?
— Пока да.
— Похоже на то, что такая дискуссия будет продолжаться в течение всего рейса, — сказала Джейн Модров, которая, запахнувшись теплым халатом, сидела недалеко от Коллингса и внимательно наблюдала за собравшимися.
Перебранку прервало появление Напоры.
— Не стоит беседовать на ногах, — начал он. — Пусть каждый займет свое обычное место.
Когда все расселись, поляк сказал:
— Прошу извинить за задержку — нужно было проверить алиби остальных членов экипажа. Двое вахтенных на мостике утверждают, что не покидали рубки. Подвахтенные играли в карты в комнате отдыха команды. Кок с подручным принимали душ, их делила тонкая перегородка, они разговаривали, передавали друг другу мыло. Их голоса были слышны в комнате отдыха. Рассказываю вам все это так подробно потому, что больше людей на борту нет. То есть мы понимаем, что убийца находится здесь, в этом зале… Кто-то из нас. Я доложил о происшествии капитану — руководителю экспедиции, рассматривали возможность присылки сюда нескольких матросов с буксира, но пришли к мнению, что нет в этом смысла. Капитан просит сохранять здравый смысл и спокойствие. То, что произошло, не освобождает нас от обязанности довести объект до порта назначения. Если нет другого выхода, будем продолжать рейс вместе с убийцей.
Капитан Савицкий уже проинформировал портовые власти и испанскую полицию. Сейчас, вероятно, разговаривает с представителем судовладельца в Нью-Йорке. Насколько я знаю, он собирается также уведомить портовые власти и полицию Нью-Йорка. Капитан уполномочил меня провести предварительное расследование по горячим следам. Поэтому, господа… и госпожа, разумеется… ваши ответы я буду протоколировать.
Напора вынул из портфеля блокнот и положил его на стол.
— Первый вопрос относится ко всем. Может, он прозвучит наивно, но мне представляется логичным. Убийство было таким неожиданным, что, может быть, и убийца неожиданно захочет в нем признаться. Итак, вопрос: кто из присутствующих здесь убил Пола Риза?
Наступило молчание. Напора держал ручку над блокнотом с таким видом, что собирался тут же записать имя убийцы.
— Так как на этот вопрос не поступило ответа, то будем по очереди устанавливать, кто чем занимался в промежутке одиннадцать ноль ноль и одиннадцать тридцать пять. Прошу ответить мистера Алана Райта.
Алан заерзал на стуле и покраснел.
— Еще до одиннадцати я зашел в штурманскую рубку и находился там до того момента, когда услышал выстрел.
— А двери между рулевой и штурманской рубкой были открыты?
— Нет. Закрыты.
— Что вы делали в тот момент, когда услышали выстрел?
— Сидел за столом.
— И что вы предприняли при выстреле?
— Я вскочил и выбежал не через рулевую, а дверьми, ведущими в коридор и к трапу. Мне показалось, что звук выстрела шел именно оттуда.
— Что вы увидели на верхней площадке трапа?
— Ничего. А внизу было темно. Только слышались голоса Смита и Финсбери.
— В какое время Риз устранил повреждение?
Алан снова поерзал и покраснел.
— Не знаю. В штурманской было выключено освещение.
— Вы должны были нести вахту на мостике. Между тем вы пытаетесь убедить нас в том, что полчаса сидели за столом в темном помещении. Гораздо правдоподобней версия, что вы вздремнули на часок. Во время сна человек не может быть убийцей, но если вы и признаетесь во сне на вахте, это не послужит основанием для безоговорочного алиби. Желаете еще что-нибудь добавить?
— Нет.
— Мистер Смит, — обратился Напора к казначею, — ваша каюта — ближайшая к месту преступления.
— Да. И все об этом вспоминают — с некоторым вызовом ответил тот. — Где-то около десяти я улегся с книжкой. Привык почитать перед сном. Если вас интересует, читал «Острова в океане» Хемингуэя. Прочитал несколько страниц и задремал, не снимая очков. Разбудил меня, как мне показалось спросонья, чудовищный рёв. В первый момент я подумал, что произошла какая-то авария. Вскочил с койки… хм… имею еще одну привычку. Сплю только в верхней части пижамы. Впопыхах начал надевать штаны. Когда очень спешишь, то часто действие занимает больше времени, чем в нормальной обстановке. Но и так в коридор я выскочил первым. Потом подошли Финсбери и Коллингс, вместе искали выключатель.
— Слышали ли вы какие-нибудь шаги в коридоре?
— Сразу после десяти, но это, наверное, вы возвращались с мостика. Потом была тишина, впрочем, я задремал.
— В следующей каюте живет Селим Монк. Что вы нам скажете?
— Я не был в каюте.
— А где?
— После того, как принес вам грейпфрут с тоником, я вернулся в буфетную — надо было прибрать побитую посуду. Приготовил себе чай. Мне не хотелось идти в каюту. Сидел и размышлял.
— О чем?
— О смерти мистера Модрова, ведь раньше он никогда не болел. Посуда бренчала, дверь была закрыта. Звук выстрела дошел до меня приглушенным, невыразительным. Я и не подумал, что это выстрел, мне казалось, что что-то упало. Затянулся несколько раз сигаретой и затем вышел посмотреть, что случилось. Подумал, что придется убирать. На место происшествия пришел последним.
— Благодарю. А теперь послушаем, что скажет мистер Финсбери. Вы, вероятно, не спали, так как вам было скоро заступать на вахту.
— Именно так. Закончил смотреть фильмец и разбирал проектор.
— Какой фильм вы смотрели?
— Как бы это вам сказать… Две негритянки устраивали разные трюки с молодой девчонкой. Люблю порой посмотреть такое.
— Сколько было времени?
— Помню, что ровно в одиннадцать заправил последнюю бобину. Они длятся обычно минут двадцать. Уже собирал все причиндалы, когда раздался выстрел.
— Вы сразу поняли, что это выстрел?
— Конечно, я наслушался подобного во Вьетнаме. Так то стреляли мы на воздухе, но порой после выпивки и в помещениях бывало. Так что этот звук мне знаком.
— И вы сразу выбежали в коридор?
— Почти сразу… — Финсбери запнулся при ответе.
— Ладно, не стоит стыдиться – неожиданно отозвался Харроу. — Дело житейское. Помню, ты меня на это подбивал. Великолепное алиби.
— Заткнись. Посмотри лучше на себя самого.
— Господа, прошу спокойствия. Может, мистер Харроу имеет что-то сказать в этом деле?
— Когда услышал выстрел, выбежал из каюты в одних носках. На месте происшествия оказался четвертым. Когда вы проверяли алиби матросов, коллеги почти доказали, что я убийца. Так как был без обуви, мог застрелить Риза и вернуться бегом в каюту, а потом спокойно явиться на место преступления.
— Что вы делали после одиннадцати?
— Я был один в каюте и не имею ни малейшего алиби.
— Но что вы делали?
— Извините, но это мое личное дело.
— Слышали ли вы что-нибудь особенное?
— Нет.
— Мистер Коллингс, что вы скажете?
Питер выглядел так, как будто очнулся от глубокой задумчивости. Дознание, которое вел Напора, он считал смешным и наивным, задаваясь вопросом, как его следовало бы проводить. Воспроизвести ход событий в течение всего рейса, выяснить отношения между людьми, что происходило перед смертью Модрова и за последние три дня. Должны были быть какие-то причинные связи.
— Ждем ваших объяснений, мистер Коллингс — повторно обратился к нему Напора.
— В момент выстрела я смотрел через ствол пистолета на лампу.
— Как прикажете это понимать?
— В самом прямом смысле.
— Что это за пистолет?
— Точно такой же, с которого застрелили Пола — кольт модели 1911, до сих пор очень популярной в Штатах.
— Откуда вы знаете, с какого оружия стрелял убийца?
— Я нашел пулю, которая пробила голову Пола. Так как я имею такое же оружие, мне даже не понадобилось их сравнивать. Я совершенно уверен.
— Сейчас он при вас?
— Нет, лежит в разобранном виде на столе в моей каюте. Можете проверить.
— Не согласились бы вы отдать его? Я положу его в судовой сейф.
— Я рад, что вы не сказали это в форме приказа, так как я оказался бы в неловком положении. Видите ли, у меня есть разрешение на это оружие от американских властей. У нас такие разрешения не обязательны, но мой пистолет зарегистрирован в полиции. Он принадлежал моему отцу, который был шерифом в Сиракузах. Отец погиб с этим пистолетом в руке. Просто бандит нажал на спуск быстрее. Мне было бы трудно с ним расстаться, особенно в нынешней ситуации. Пол был моим другом. Я не вижу повода к его смерти, но постараюсь его установить. Вы понимаете, что я могу оказаться в опасной ситуации.
— Понимаю и поэтому советую подождать, пока полиции не разберется в этом деле.
— Я не слишком верю в способности испанской полиции.
Напора промолчал. Он тоже имел подобные сомнения.
— Вы оказались третьим на месте преступления, не заметили ли вы что-нибудь, какую-нибудь зацепку для будущего следствия?
— Не уверен, что это так важно, однако, когда я подошел к трапу — еще до того, как включили освещение — и посмотрел вверх, на освещенном фоне увидел Алана Райта, стоящего спиной ко мне. Это выглядело так, как будто он только что поднялся.
Все взоры обратились на третьего помощника. Райт так покраснел, что казалось, в любое мгновение из его щек хлынет кровь. Только он собрался отвечать, как его прервала Джейн Модров.
— Я могу объяснить вам. Услышав выстрел, я начала надевать халат и туфли. Тут я услышала легкий стук в двери и голос Райта: Джейн, ты там? Я ответила: Уже одеваюсь, подожди немного. Что там случилось? Алан не знал. Моя экипировка несколько затянулась, так как я сначала надела легкий халатик, а потом, подумала, что в коридоре дует, и переоделась в другой — тот, что сейчас на мне. То есть, когда Питер увидел Алана стоящим спиной к трапу, он стоял у моих дверей и ждал, когда я выйду. Двери моих апартаментов расположены как раз напротив трапа.
— Мистер Райт, все так и было?
— Да.
— Почему в своих показаниях вы пропустили этот эпизод?
— Я считал, что он к делу не относится. Да, прежде чем спуститься по трапу, я постучал в двери апартамента Модровых и разговаривал с Джейн. Только потом я повернулся в сторону трапа и услышал голоса Смита, Финсбери и Коллингса.
— Вы можете ответить, почему вы так поступили?
— Я боялся за Джейн. Услышал выстрел, но не сориентировался, с какой стороны. Он мог быть и в каюте Модровых. Причина смерти Герхарда фон Модрова до сих пор не известна. Поэтому я сразу подумал о Джейн и обрадовался, услышав ее ответ на мой стук.
— А вы, Джейн, уже были в кровати?
— Да. Около одиннадцати я приняла снотворное и погасила свет, но не спала. После болезни и смерти моего мужа я очень плохо сплю, несмотря на снотворное.
— Благодарю вас. На этом, вроде, всё. Еще раз прошу всех сохранять спокойствие и здравый смысл. А вас, мистер Коллингс, я попрошу показать кольт.
— Охотно, но перед этим не ответите ли вы мне на один вопрос?
— Слушаю?
— Что вы делали между одиннадцатью и половиной двенадцатого?
Они обменялись взглядами. Напора нисколько не смутился, хотя в тоне слов Коллингса можно было заметить признаки агрессии.
— Что ж, вы правы — ответил поляк. — В этой ситуации мы все в равной степени являемся подозреваемыми. К сожалению, ничего существенного сказать не могу. В десять двадцать Селим принес мне сок. Я уже лежал в койке. Решил не раздеваться, так как с мостика могли позвонить в любое время. Выпил несколько глотков тоника с грейпфрутом и заснул. Разбудил меня гул. В первый момент подумал, что что-то случилось с судном. Выбежал в коридор. Алиби не имею. Этого достаточно?
— Да. Благодарю и… извините.
— Предлагаю всем разойтись. Мистер Финсбери идет на вахту. Чуть позже я к вам подойду. Остальные по каютам. Надеюсь, все понимают, что безопасней закрыться на ключ.
— Наверное, все так и сделают, — снова отозвался Коллингс, — но эта предосторожность избыточна. Не думаю, чтобы убийца был маньяком. Опасность может грозить только тому, кто знает его секрет. А поскольку все мы в недоумении от того, что произошло, то можем спать спокойно.