Истина зависит от точки зависания мозга. Иногда она в этом положении умораживается, тогда ей необходима срочная перезагрузка, куляние, началом которой может служить приличный пинок. Вставай, отряхнись, ищи линию горизонта, намечай на ней точку и топай…

Бригадир ел и не чувствовал вкуса, не понимал, что ест, спал, потом мучался, что не может вспомнить нечто важно - то, что обычно прячется во сне, ходил лунем средь бела дня, ничто не радовало. Уже решил в хрычевне "глаза залить", уже и налили, и тут только сообразил - глаза! Они смотрели на него из щели сна, они запали. Стал вспоминать - где, откуда сглазили? - весь вчерашний день перебирать…

День начался, как обычно - скучно, хотя в какой-то момент была надежда поправить настроение. Поскандалил и "завернул носа" какому-то приезжему, отчего тот, роняя крупные капли побежал наверх - в номера (вроде как вооружаться), но обратно уже не вернулся. Некоторое время ждал и понял, что не дождется; приезжий, видимо, охладел. К этому времени упырь-побирушка слизал все капли с лестницы, шумно рыгнул и рассыпался благодарностями. И, уловив настроение Бригадира, посоветовал новую хрычевню - сходить развлечься.

Легко добыто, легко прожито.

Бригадир, после давнего и последнего крупного дела, помаленьку спустил все в тотализатор и, перебиваясь халтурками, старался брать нешумные. Заметным быть еще остерегался. Хоть Смотрящего в очередной раз сменили, и новый объявил амнистию, но каверз еще ждал - кто знает, что за отголоски от дел прошлых могут отфонить? Иное эхо несколько раз вернется, а в последний свой прилет так вдарить - лежи вверх лапами, хлопай глазами - смотри на собственных мусорщиков.

Прятался в делах навозных. Навоз и бога обманет. А все потому, что не божье дело в навоз заглядывать. Не от того ли, дела навозные самые прибыльные? Самый скорый гриб навозный, но чуть перерастет - в слизь. И срезанный - не успеешь обработать - тоже в слизь. И человек непривитый - в слизь, если не уберегся. Бригадир на этой работе и потел и холодел. Отработает на чешуйку или две и деру с этой работы. До следующего раза.

Жизнь, что луна: то полна, то на ущербе. Жил теперь на окраине - в "номерах".

Чтобы зайти, надо стал босыми ногами на специальную доску и вымыть, поливая на них из кувшина, а вышибала тем временем пальцы на ногах пересчитает. Прежде подобных гостиниц не было, теперь появились, и каждая, что люксовая, что номерная дурили по-своему. Но, если хочешь качественно отдохнуть, придерживайся правил, иногда нелегких. Зато сюда уже не каждого пустят, можно ощутить себя человеком значимым. Для всех - другие заведения - иди под тент у дороги, к гамакам или горизонтально натянутым канатам, к мухам, к покрытым уличной пылью столам…

Раньше до обеда валялся. Уже ходили с трещотками, призывая на жратву. Тоже нововведение Смотрящего. Теперь и каждая хрычевня кормила в одно и то же время. Пожрал - не засиживайся. Все остальное время на питие.

Смелых теперь ищи в тюрьме. Там же и глупых найдешь. Остальные - в хрычевне, свое пропивают, обсуждают смелых и глупых.

Слышал, что Мастер в штрафные грибники загремел - замели, а потом (шепнули люди знающие) метропольские его загребли на свой контракт. Бригадир в лихое время отсиделся, потому как, первым делом лик себе сменил, походку и в местах не появлялся, где любил. Потом из списков исчез - срок вышел, потом очередная амнистия со сменой очередного Смотрящего. Вздохнул свободнее. Хотя и привык к своим новым пухлым щекам, но накладки эти с рожи, что стоили ему изрядно, содрал и снес в ту самую комиссионку - до следующего раза. Туда же сдал и парик, после чего стало мерзнуть залысье - опять завел себе кепочку.

Комнатушка небольшая, но своя - снята на межсезонье, делил ее с одним мрачноватым следопытом, работающим на грибных людей. Сейчас тот был в экспедиции, но свою долю проплатил вперед, чтобы не потерять место, а сам еще неизвестно - вернется ли.

В свое время навел он страху на Бригадира.

Видел потравленные кислотой рожи, но таких… Будто специально пипеткой капали на привязанного, чтобы создать нечто особое. Потом попривык и даже закусывали вместе в номере, хотя по-первости кусок в глотку не лез. Это ж надо же так уделать человека!

Грибник этот пытался как-то рожу свою приукрасить - мочалу носил на голове (собственных волос не было) кепи на лоб, словно мэр какой-то, чью морду в три дня не обгадишь, воротник стоячий - подбородок прикрыть… Пень нарядишь, на пригляд и пень будет хорош. Но не к этому случаю.

Хорошо одному!

Старая древняя металлическая кровать с облупившейся краской, которой можно было насчитать не один десяток слоев. Ватный матрас на провисшей едва ли не до пола сетке, первый день, как вселился, так и не смог заснуть, бросил матрас рядом и полночи провоевал с черными напольными блохами-прыгунами. Наигрался с ними в прятки до такой же черной злости - загрыз бы! После первой же ночи сообразил доску, стало лучше, уже не вроде того гнезда, что не по размеру. Может для какого-то недомерка и удобно, но Бригадир принес и вторую доску под матрас - любил спать ровно.

Долго спать - долг наспать. Но раньше лежал много и даже думал - идти ли на жратву? Входило в стоимость номера, но разносолов не обещалось, те же самые грибы.

Опять спал днем, во сне ворочался лешаком. И сны были какие-то лешачьи. Он ли сам когда-то скреб матрас, пытался ковырять лапами для этого дела не приспособленными? Иное забилось? Старый ватный матрас - многое перевидал. Хотя и наслали поверх каких-то покрывал-одеял, в иные дни не спалось, ворочилось, точно чувствовал старое бесстыдство, словно буквально перед тем, как лег, кто-то зачал на этом месте детей, и все еще не выветрилось. А ком этот - сбитость от угарной… Эх! Бригадир ударил кулаком по выпуклости и приказал себе забыть. В очередной раз забыл. В очередной раз вспомнил. Опять ватный гвыль оказался под боком. Словно переместился под него. Попытался разбить его кулаком, но только сдвинул в сторону, лег - опять неудобно, уже по-новому. Достал нож, вспорол. Достал то, что внутри оказалось и озадачился… Никогда такого не видел. Домовенок ли в спячке, ленивый, как все гостиничные служки, иное "не поймешь что" закуклилось, булыжник с ногами или… уж и не знал, что подумать. Спешно оделся. Тут главное лохом не оказаться. Понес на толкучку, билет взял, пристроился, положил перед собой. Рожу сделал значительную.

От мелкой воды много шума. Так и множество мелких людей на торжище создают невообразимый шум, стараясь придать значимость своим мелким делам. А Бригадир молчит - смотрит перед собой и даже поверх, в глаза никому не заглядывает. Хороший товар сам себя хвалит. В руках тугое, причудливо сбитое, ножки торчат безвольно. Можно подумать, что дохлое, но не пахнет, а за ножку потянешь, ущипнешь, в себя втягивает.

Бригадир стоит, знай себе, за ножки пощипывает. На заумную вещь много любопытных.

– Что продаешь?

– Что видишь!

– А почем?

– Тебе не по карману!

– Это почему это?

– Вещь для человека знающего, а ты, вижу, не знаток.

Тот в маты, а это, как известно, еще больше клиентов привлекает. Обступили, но не гадают. Не хотят невежества своего показать. Никто не хочет. Так и стоят, ждут, но к выводу приходят, что вещь стоящая, поскольку больше ни у кого такой нет. Цену гадают и тут же сбрасывают. Но это на сегодня стоящая, а завтра, глядишь, понавезут, и цену сбросят. Потому лучше не брать.

Бригадир же свое спокойное слово загибает, что если не понавезут, то тот, кто сегодня не купил, завтра с носом останется.

Опять кто-то о цене спросил. И опять ответил, что дорого и только для знатока.

– По виду так типичная вша постельная, - проворчал недовольный.

– Где ты таких видел? Таких не бывает. Если вша, так на вес золота.

В руки не давал, сам крутил во всех ракурсах.

Наконец, какой-то приезжий протолкался, увидел, что у Бригадира в руках, удивился страшенно, брови на затылок вспрыгнули. Сразу видно - узнал товар!

– Бляха-муха! Откуда это здесь? Редкость-то какая! Всю жизнь искал! Знаешь хоть, что это?

И тут Бригадир, вдруг, возьми сам и брякни (неизвестно откуда взялось):

– Сонник это!

Пошел, словно сошедший с ума информер, выдавать такую инфу - все рты пораскрывали. И Бригадир бы раскрыл от изумления, но его хавальник чесал неостановочно, от него независяще.

Бригадир помнил за собой такие случаи. Когда рот точно также открывался непроизвольно и нес такую пургу, что приходилось срочно менять жизнь. И откуда что бралось? Вот попал! Добро бы по пьянке, тогда понятно было, но не тогда же, когда ни в одном глазу, и все видят, что как стеклышко? Вот попал!

Нарассказал всякого… Чего было и чего не было. И как не вздернули? А про "это" рассказал, что штуковина кормится снами, а потом отдает их. В цивилизованных местах давно разводят, теперь до нашего… добралось. Первый экземпляр в этих местах. Потом шныряют их представители-агенты по Провинциям, подсовывают в места, где… спят.

Бригадир рассказывал и одновременно успевал подумать, да поежиться, какие его могут быть сны? - таких врагу пожелаешь! Разве что, очень доставучему.

И закончил, вдруг, нескладно:

– Если заряженный - очень дорогой, этот еще не заряжен, потому дешевле, но дорого.

– Как активизировать?

– За все ноги дернуть и под затылок, когда спать ложишься

– А если это не сонник, а клоп-переросток?

– Тогда не выспишься! - сострил Бригадир, первый же заржал, показывая, что шутка это, и остальные должны понимать как шутку, но так получилось. Что смеялся единственный. - Точно не выспишься!

– Или не проснешься, - проворчал кто-то.

– Уже и во сне не прикрыться, не спрятаться! - мрачно изрек кто-то.

Стали смотреть неприятно.

Бригадир уже хотел по-тихому ускользнуть, затеряться. Придержали. Тот, кто постарше, высказал общее, надуманное

– Ты, паря, как хочешь, а от этой штуки избавься. Да так, чтобы она больше ни к чему пригодной не была. И слово об том обществу сейчас же на месте дай. А то общество обидится, и появишься здесь с этим, избавляться будет от всего разом - оптом.

Бригадир кивнул, даже не пытался смотреть по сторонам - на сколько и действительно ли готовы идти в обиду. Умылили! А все за язык поганый. Отрезать что ли? Прошмыгнул меж стоящих, потом дальше, напряженно вслушиваясь, не топчутся ли следом?

Один догнал-таки, напугал, пока не разглядел, что свой - подставной.

– Ну, ты даешь! На кой гриб, меня приглашал, если сам слова сказать не дал? Но это твои заморочки, а мне плати, как договаривались!

Расплатился…

Неловко получилось, а так все рассчитал красиво, и этого приезжего нанял кстати, чтобы впарить всем завлекалочку, и сдать товар незадешево какому-нибудь лоху-транзитнику.

А этот, что "приезжего" из себя корчил - цену набивал, все не уходил. Взялся делиться сомнениями, будто Бригадиру без них легко.

– Что мы им чуть впарили-то?

– Постельного клеща-переростка в спячке, так я думаю, - сказал Бригадир.

– А если?

– Что - если?

– А если действительно - "если"?

А если… Или… Или… И Бригадира вдруг опять "пробило" - второй раз за день - когда такое было?! Как принялся перечислять упущенное, что подсадной отступил в сторону и еще дальше, сказал озабочено:

– Сходил бы - проверился. Может это инфекция какая - мозговая. Может метропольские с собой занесли? Может, и не лечится. Вошиный твой сонник-то где?

Соврал, что только что стукнули по голове и забрали.

– Эх! Легко пришло, легко ушло! - изобразил радость Бригадир.

– Только одно в этом деле точно понятое, - сказал Подсадной: - Если тебя по голове бить, болтуха твоя не лечится.

И ушел. Показалось ли Бригадиру, что перед тем на карман внимательный взгляд бросил - выпирает ли?

Вот тогда, придя в номер, Бригадир тщательно ощупал весь матрас и… нашел детенышей.

Порядком тому было. Детеныши подросли… Его личный Чур любил ими играть, спал теперь не запазухой у Бригадира, а в коробке с "этими" - непонятно чем, на пригляд поздоровел, и даже, вдруг, стал обрастать шерсткой. Раньше мог, но боялся, что опять сдерут вместе со шкурой - мех чура всегда в цене - поговаривают, лечебный. Теперь, непонятно с чего, осмелел. Если Бригадир оставлял дома присмотреть за барахлом, то развлекался тем, что устраивал войну мухам, словно какой-то дешевый мухолов. Столь громко, что соседи жаловались. Потом отпросился на случку. И после этого повадился уже без спроса уходить на крыши - где жил какой-то иной жизнь.

Говорят же: "Пусти чура погулять, потом не доищешься!"

Бригадир видел странные чужие сны, а в своем собственном как-то размечтался - что одного "считывателя" непременно Смотрящему в подушку, еще ментам в диванную их начальства, и еще кое-куда… Сны сдают тайное, которое даже под пыткой не допросишься, не знаешь, что спрашивать. Сны то сдают, о чем их владелец сам не догадывается, что поутру вспомнить не может. Таков человеческий дар - моментально забывать, что скрытому принадлежит, тому, что не с ним, не про него, а рядом, поступками его руководит.

Но потом остыл - сообразил полную невозможность. Не блядюга же он, Бригадир, чтобы его так свободно к постелям подпустили? А любые вариации заставляют привлекать лицо постороннее. Нет такого лица, чтобы на всякий случай не работало на все стороны, не сдало, лишь бы не висеть самому, не вялиться в той самой клетке.

Нет хуже дел тайных.

Все это до "того" было. А потом? Что было потом? Вроде бы потом понесло по городу…