Когда вышли из гавани, не обошлось без казусов. Саша захотел рассмотреть, что за корабли проплывают мимо, и понял, что не купил себе подзорную трубу. А что он за капитан после этого? Пока что, согласно его указанию, держали курс на восток, выходя из пролива, шли в бейдевинде по отношению к юго-восточному ветру, преобладавшему здесь в это время года.

– Трубу забыл. – Грустно сказал он, стоявшей рядом Гликее, только сейчас решившейся выйти на палубу.

– Что? Какую трубу? – Спросила она, не сразу сообразив.

– Подзорную. Теперь я не настоящий капитан.

– Я думала, она у тебя есть. – Удивилась девушка. После пережитых волнений и объяснений, они решили обращаться друг к другу на «ты», оставив церемонии. – Поэтому и не напомнила в магазине.

– Да, я и не в претензии. Сам должен был подумать. – Вздохнул Саша. – Надо зайти в какой-нибудь попутный порт, прикупить. Что у нас там будет?

– Хм. – Задумалась штурман. – Где попало нормальную трубу не купить. Надо город покрупнее. Предлагаю взглянуть на карту, а то вдруг меня память подведёт.

И они отправились вниз, оценить маршрут. Можно было уже в ближайшее время повернуть на север и зайти в Идомене (Томакомай), но тогда из довольно большого залива пришлось бы долго выбираться против ветра. Поэтому решили посетить Кассопе (Кусиро). Тоже довольно крупный город, расположенный на восточном побережье Глафиара. И это было почти по пути. Разве что эти несколько дней, которые должен занять путь туда, незадачливому капитану придётся провести без подзорной трубы.

По дороге моряки соорудили для Сергея откидную койку в капитанской каюте, чтобы бедолага доктор не маялся на полу, как бедный родственник. Плавание складывалось удачно. Почти два дня шли в бейдевинде, огибая далеко выступающий в океан мыс острова, а затем повернули на северо-восток, и к концу третьего, уже в вечерних сумерках, вошли в гавань Кассопе. Естественно, что о магазинах не могло быть и речи. Желая поддержать дух команды, Саша выдал матросам денег за эти три дня, и разрешил половине сходить на берег. Вышло в среднем по двадцать четыре монеты на человека, и на эти деньги можно было очень качественно гульнуть. Разумеется, предупредил, что здесь они ненадолго, и чтобы к утру все были на месте.

Матросское жалованье, обычно, складывалось из расчёта того, что человек может на него месяц прожить в недорогой припортовой гостинце и при этом неплохо питаться, иногда позволяя себе выпивку. Но учитывая, что большую часть времени моряки проводили в плавании и на «казённых» харчах, то деньги получались достаточно свободные. Кто-то их проматывал в тавернах, а кто-то откладывал хотя бы часть. Его команда получала двойное жалованье, а потому чувствовала себя королями.

Утром купили обычную подзорную трубу, дающую неплохое увеличение и надёжно изготовленную. Вернулись на корабль, и вышли в море. Больше посещать гавани Саша не собирался. Впереди было почти тысяча сто миль пути, которые при дующем с боку ветре с юго-востока можно было преодолеть за девять дней. Но на море, да ещё и на такие расстояния, загадывать опрометчиво. Когда миновали берега Глафиара, слева всегда были Кандийские (Курильские) острова, расположенные в основном не так уж и далеко друг от друга. Гликея исправно выполняла обязанности штурмана, ведя свой журнал, и отмечая пройдённый путь на карте, сверялась по береговым ориентирам. Надобности в наблюдениях по приборам не было.

Эта идиллия так и могла бы продолжаться до самого конца, если бы им не помешали обстоятельства, которые на море случаются с завидной регулярностью. Обстоятельства имели вид облегчённого люгера курьерского типа, вышедшего им наперерез из-за небольшого островка, который Гликея с трудом опознала в подзорную трубу. Если она не ошиблась, то на этом небольшом клочке суши была всего одна рыбацкая деревня, и входил он в состав республики, объединявшей большинство Кандийских островов. Она являлось довольно рыхлым и символическим объединением, существующим на политической карте только потому, что более могущественные соседи ревностно следили, прежде всего друг за другом, и старались не допускать слишком большого усиления конкурентов. Здесь проходил очень оживлённый торговый путь, поэтому от пиратов его регулярно чистили, но они с настойчивостью сорняков в огороде появлялись снова, устраивая временные стоянки на малонаселённых островах. На корабле был поднят флаг республики, что, конечно, вводило в заблуждение, но поведение настораживало.

– Может он в море идёт просто? – Спросил Саша у Коиса, стоявшего рядом.

– А что ему там делать? – Удивился бывалый моряк. – У него трюм меньше нашего. Океан он в любом случае не пересечёт – вся команда с голоду передохнет. Он к нам идёт. И угол грамотный выбрал, как раз на пересечение.

– Но если у него трюм меньше нашего, значит и народу меньше. По пушкам в лучшем случае то же самое. На что он рассчитывает? – Интересовался Саша, всё ещё надеясь, что поведению встреченного корабля есть безобидное объяснение.

– Меньше, если идти в нормальное плавание. А если сидеть на берегу и ждать добычу, то продовольствия можно вообще не брать, а весь трюм набить головорезами, как селёдку в бочку. Да, их там и сотня может быть. Но это вряд ли, конечно – идёт слишком легко. Но полсотни запросто, и без потери хода.

– Не такое уж и большое преимущество. Ясно же, что мы будем защищаться в любом случае, а значит, потери будут огромные. Или они надеются, что мы сдадимся?

– Капитан, сдаваться нам нельзя ни в коем случае, потому что живых они, как правило, не оставляют. А свои жизни не ценят. Или каждый надеется, что именно он выживет. Это если там просто народ отчаянный, возможно, из местных. Но могут быть и отборные головорезы, против которых у нас вообще нет шансов. Они и вдесятером нас, как котят раскидают. Мы, конечно, все умеем тесаками махать, но против настоящих волков не выстоим.

– На берегу ждали, говоришь? А куда же смотрят местные власти? Они что, не знают, что творится у них под носом?

– Может и не знают. Местных-то они не трогают. Встали на якорь в бухте, наблюдателей на скалу, и ждут. Покупают у местных провизию, платят за неё, ведут себя вежливо. С чего рыбакам жаловаться на них? А как увидят подходящий корабль, так и выходят в море. А может у них тут и второй корабль есть, побольше, где всё продовольствие и собрано. Эти налегке загоняют, паруса рвут, а большой корабль потом догоняет, и добивает.

«Знакомая практика» – Подумал Саша, вспомнив, как Кордил с помощью бригантины легко уничтожил пиратскую шхуну.

– Ладно, попробуем уйти. – Объявил Саша. – Если успеем дотянуть до ближайшего города, то, надеюсь, там они нас не посмеют тронуть. Разворачиваемся на обратный курс!

Моряки забегали по палубе, благо, что мачты были невысокими, и управляться с парусами можно было снизу, не залезая наверх. Убрали прямые, заложили крутой поворот. На встречном ветре косые заполоскались было, но инерции судна хватило, чтобы завершить разворот, и поймать ветер уже с другой стороны. Судно набрало ход, и пошло в бейдевинде. На палубу выскочила Гликея.

– Почему развернулись? Опять что-то забыли, капитан? – Спросила она шутливо.

– Мы нет. А вот они – да. – И с этими словами Саша указал на неизвестный корабль вдалеке, так же поменявший курс, и устремившийся за ними в погоню. Девушка побледнела. С пиратами она уже была хорошо знакома.

Пока непонятно было, догоняют ли их. Все смотрели за корму, пребывая в мрачных раздумьях. Ход у них был хороший, трюмы слабо загружены, поэтому был серьёзный шанс успеть дойти до относительно крупного города с фортом, и встать под его защиту. Но вскоре и эти надежды разбились вдребезги. Из-за другой оконечности острова им наперерез выходил ещё один корабль, намного больших размеров. Присмотревшись, Саша определил его, как пинас – крупный, некогда торговый корабль, способный, тем не менее, нести серьёзную артиллерию. Судя по всему, это и был базовый корабль, о котором говорил Коис. Проскочить мимо него прежним курсом явно не успевали, а просто доворачивать влево значило потерять ход – так круто к ветру идти было невозможно. Пришлось поворачивать на восток, и направляться прямо в океан, в надежде скрыться там в темноте.

Лёгкому кораблю пиратов было бы логично пойти им наперерез, но тогда они вставали прямо против ветра, поэтому они лишь слегка подправили направление, чтобы выйти им на след. Примерно в ту же точку нацелился и пинас, только с другой стороны. Он, конечно, безнадёжно отставал, но всё же отрезал путь на юг, где и были ближайшие города. Когда же пиратский люгер лёг на их курс, то вскоре стало ясно, что он идёт быстрее, и если ничего не произойдёт, то догонит.

Часть экипажа стояла на палубе, кто-то спускался в трюм, и отдыхал там. Морская гонка под парусами дело долгое, расстояние сокращается медленно, можно десять раз всё обдумать. Саша стоял на корме, и периодически поглядывал на преследователей в трубу. Чуть в стороне Сергей вцепился руками в борт, рядом находилась Гликея, уже прикрепившая абордажный тесак себе на пояс. Подумав, Саша решил постепенно заворачивать на север, и отдал распоряжение рулевому. Тот слегка подправил рычаг, снова зафиксировав его ремнями. Потом слегка подправили паруса. Скорость немного увеличилась. Преследователи не сразу заметили манёвр, с небольшим опозданием отреагировав на него корректировкой курса. А значит, беглецам удалось отодвинуть немного время решающего столкновения, и увеличить шанс скрыться в темноте. Пинас отставал всё больше, что немного радовало, потому что попадать под его пушки, которые могли оказаться и шестнадцатифунтовыми, как уверял Коис, совсем не хотелось. Саша спустился в трюм, и поинтересовался у кока, что на обед. Тот не подвёл. Не смотря на то, что был прекрасно в курсе происходящего, готовил еду – уху из пойманной на рассвете рыбы, и кашу. Несколько матросов в трюме мрачно точили оружие. Всем этим людям уже приходилось сталкиваться с пиратами, после чего они потеряли свой корабль. История повторялась.

После обеда расстояние сократилось настолько, что уже можно было рассмотреть выражение лиц на палубе преследователей в подзорную трубу. Случилась и классическая сцена, когда два капитана смотрят друг на друга через окуляры. Пират, убедившись, что он в поле зрения, отставил трубу от глаза, и, скорчив зверскую рожу, провёл большим пальцем по горлу. «Позёр» – мрачно подумал Саша. А ещё он пытался посчитать, сколько людей у противника на палубе. Выходило не так уж и много – человек двадцать всего. Но кто-то мог сидеть и в трюме. Сколько пушек по бортам, с этой позиции было непонятно, но на носу было две, скорее всего трёхфунтовки.

Спустившись вниз, переговорил с канонирами у кормовых орудий. По большому счёту, вся надежда была на них. Калибр этих пушек больше, чем у преследователей, а значит, били они дальше. Оставался шанс нанести хотя бы незначительные повреждения парусам противника, прежде чем он сможет вообще достать до них из своих более слабых пушек. А там и спасительная темнота наступит. Наказал канонирам стрелять ядрами, как только они посчитают, что можно достать.

Когда преследователи сократили расстояние метров до пятисот, бахнул первый залп. Прежде чем клубы дыма окутали корму, Саша успел заметить, что оба ядра легли с большим недолётом и в стороне. Но говорить пока ничего не стал, потому что понимал в здешней артиллерии мало. Надо же людям и пристреляться. Прошла пара минут, раздался один выстрел. Уже лучше – ядро, прочертив пологую дугу, плюхнулось в воду в паре десятков метров рядом с бортом. Когда дым рассеялся, раздался второй выстрел. Тоже мимо, но с небольшим перелётом. Ситуация с прицеливанием, судя по всему усугублялась, хоть и небольшой, но качкой. Саша уже знал, что от момента поднесения фитиля к запальному отверстию, до собственно выстрела, проходит некоторое время, иногда до двух секунд, а если к этому добавить ещё и качку, то всё становится совсем не так просто, как кажется. К тому же, на больших дистанциях, ядро летит не по прямой, а по дуге, что тоже требует неких прикидок. На глаз, конечно же.

Одним словом, в момент, когда с корабля преследователей раздался первый выстрел, ни одного попадания добиться так и не удалось. Впрочем, они тоже мазали безбожно, надеясь, что случайно удастся зацепить парус. Но судя по всему, канониры у них были действительно хорошие. В парусах появилась сначала одна дырка, а потом и вторая. Да, это были ядра, диаметром всего в 76 мм, как он уже знал, но скорости эти дырки не прибавляли, а его канониры никак не могли попасть. Между тем, дистанция всё сокращалась, скоро могли полететь и книппели. Тогда одного попадания будет достаточно, чтобы судно стало лёгкой добычей. Саша закусил губу от отчаяния. Надо было что-то делать. Второй корабль отстал очень сильно, были видны только его паруса на горизонте. До темноты оставалось совсем немного, но развязка, судя по всему, наступит раньше. Или расстояние будет настолько малым, что их будет видно даже ночью, и всё равно догонят. Наконец, у него созрело авантюрное решение, но, скорее всего, это был последний шанс.

– Левый борт и корма зарядить книппелями, правый картечью! – Крикнул Саша. Матросы бросились к орудиям. Пороховые картузы подавались из трюма, процесс был не быстрым, но минуты за три управились.

– Коис! – Позвал Саша старшего матроса, когда с орудиями было закончено. – Надо спустить паруса, пока нам их совсем не изорвали. Чую, сейчас полетят книппели.

– Мы сами пойдём на абордаж? – Удивился моряк.

– Нет, мы подпустим их поближе. Но надо заранее разложить вёсла вдоль правого борта, и развернуть реи, как для форвинда (ветер в корму).

– Понял. – Ответил Коис, и матросы под его руководством занялись парусами. Из-под шлюпки, стоявшей в центре палубы, достали вёсла, и положили на открытом месте рядом, чтобы можно было их быстро схватить. Корабль начал сбавлять ход, на пиратском корабле заулюлюкали. Слов пока разобрать было нельзя.

– Так, самое главное. – Громко прокричал Саша, чтобы его все слышали. Когда я начну свистеть вот в эту дудку, – и он показал боцманскую принадлежность в своей руке, – вы все, чем бы ни занимались в этот момент, должны немедленно упасть на палубу, а лучше всего вообще слиться ней, как камбала с дном. Всем понятно?

Странно, но почему-то такое простое решение для местных было необычным. Спрятаться за борт – это они ещё понимали. А вот лечь – нет.

– Запомните! – Повторил он. – Свисток – лечь! Тогда ваши шансы остаться в живых будут намного выше. – Люди закивали, но насколько они это вообще осознали, было не очень понятно. Ну, да ладно. Скоро всё станет ясно.

Вскоре бахнули пушки преследователей. И это были книппели. Одна адская связка пролетела мимо, а вот вторая намоталась на бизань-мачту, оборвав и брас, и фал с левой стороны. Мачта жалобно заскрипела и сильно закачалась, но выдержала. Парус на этой мачте теперь становился не рабочим, а чинить такелаж времени уже не было. «Интересно, чем у них заряжены остальные пушки?» – Подумал Саша. Присев за бортом, он выглядывал из-за него, пытаясь выбрать оптимальный момент. Когда оставалось уже сто метров, он понял, что пора.

– Корма – огонь! – Закричал он изо всех сил. – И не дожидаясь результата, продолжил. – Вёсла по правому борту в воду! Вперёд! – Восемь человек, по два на весло, быстро вставили их в пазы, и, скользя ногами по палубе, потянули за рукоятки. Вода внизу вспенилась, но сопротивление было велико, вёсла двигались медленно, на шее у матросов вздулись вены, лица кривились от напряжения. Саша быстро выглянул из-за борта, и обрадовался. Как минимум один книппель попал в рангоут, разорвав фок, и запутав такелаж на этой мачте. С пиратского корабля один за другим раздались несколько ружейных выстрелов. Одна пуля ударила в борт всего в метре от Сашиного лица, полетели щепки. Оглянувшись, он увидел, как один матрос лежит на палубе, схватившись за окровавленную голову, но шевелится. На его место тут же бросилась молодая женщина, оказавшаяся рядом. Но дело уже пошло. Вёсла двигались всё быстрее, разворачивая корпус бортом к приближающемуся пирату. Достаточно!

– Вёсла стоп! Левый борт, целься! – Закричал Саша. Канониры, прятавшиеся до этого за своими орудиями, начали их ворочать, наводя на набегающий корабль. До него уже оставалось метров пятьдесят. – Огонь! – Заорал Саша, срывая голос от волнения. – Орудия плюнули огнём почти одновременно, метя поверх вражеских бортов.

Саша даже смотреть не стал, а едва утих грохот, закричал:

– Поставить паруса на мачтах!

Матросы побросали вёсла и бросились к фалам. Белые полотнища зашелестели, расправляясь, но это казалось так медленно! Саша выглянул из-за борта, и обрадовался. Теперь пиратам порвали ещё и фор-марсель, обломав заодно и стеньгу, изрешетили грот, и привели такелаж на обеих мачтах в полнейший беспорядок. Кливер мокрой тряпкой полоскался в воде на оборванных фалах. Только на последней, крюйс-мачте, оставался парус, и тот слегка рваный. Над бушпритом показалось перекошенное от бешенства лицо пиратского капитана. Саша вскинул над бортом кулак с торчащим из него средним пальцем. Тем не менее, инерция разгона толкала вражеское судно вперёд, а вот Сашин корабль набирал скорость слишком медленно. В какой-то момент казалось, что их всё же догонят, потому что между ними оставалось всего тридцать метров. Но в этот момент стало ясно, что разрыв увеличивается. Очевидно, это поняли и на пиратском корабле, потому что на нос вскочил человек, размахивая абордажной кошкой на верёвке, с явным намерением попытаться добросить её до добычи. И в этот момент сзади грянул ружейный выстрел. Пират, взмахнув руками, повалился назад. Обернувшись, Саша увидел Гликею с ружьём, прижавшуюся спиной к грот-мачте.

– Отличный выстрел! – Крикнул он. Девушка не отреагировала. Присев на колено, она сосредоточенно чистила ствол ружья шомполом. Снова оглянувшись назад, Саша лихорадочно пытался сообразить, когда вражеские пушки будут готовы к выстрелу, потому что это, скорее всего, будет теперь картечь. А вот и они, красавцы! Суета на носу улеглась, и стал заметен вражеский канонир, подносящий фитиль к одной пушке. Саша спрятался за борт, и что есть силы задул в дудку, тараща глаза. Звук был пронзительным и очень громким, не услышать его было невозможно, но тем не менее далеко не все матросы сразу на него отреагировали. Особенно обидно было, что Гликея продолжала стоять на одном колене, теперь заряжая ружьё.

– Всем лечь! – Заорал Саша, что есть силы. До большинства матросов это дошло, и они всё же успели упасть на палубу, прежде чем железный град пронёсся над ней. По корпусу забарабанила картечь, часть пронеслась над палубой, но там все уже лежали. Только один канонир замешкался у своего орудия с банником, и получил сразу три куска железа в грудь, рухнув на палубу. На Гликее, продолжавшей заряжать ружьё, была порвана рубашка на левом плече в двух местах, и по белой материи расползались пятна крови. Но судя по тому, что она продолжала механически совершать необходимые действия, картечины прошли по касательной, лишь зацепив. А состояние стресса, а может и боевого ража, позволяло не замечать таких «мелочей». Несколько картечин даже зацепили нижние края парусов. На палубу пиратского корабля начали выскакивать ещё люди из трюма, с ружьями и пистолетами.

Но теперь Сашин корабль набирал ход, расстояние увеличивалось, непосредственная угроза абордажа миновала.

– Приготовиться к повороту вправо! – Отдал он следующую команду. Матросы начали заводить паруса. – Давай! – Крикнул он рулевому, прятавшемуся здесь же за бортом. Тот налёг на рычаг, судно начало разворачиваться, вскоре встав в галфвинд. С пиратского корабля, практически потерявшего управление, раздавались ружейные выстрелы. Рядом упал матрос, женщина, схватившись за живот. Незакреплённый брас дёргался на палубе, грот левым краем захлопал на ветру. Саша сам подхватил его и закрепил, продолжая следить за разворотом корпуса. Над раненой склонился Коис. Канониры уже наводили свои орудия, до пиратов было снова метров пятьдесят. Судя по их активности на палубе, они ожидали, что залп будет книппелями и по остаткам парусов. Рослый капитан размахивал руками и отдавал распоряжения, пираты доставали вёсла, намереваясь с их помощью развернуть свой корабль бортом, пока добыча ещё рядом. И в это копошащееся скопище, почти в упор, врезалась картечь из четырёх орудий. Ситуация для них отягощалась тем, что выстрелы шли практически вдоль корабля. Железная коса свалила почти всех, кто на тот момент возвышался над бортом, и это была большая часть пиратской команды вместе с капитаном.

– Приготовиться к повороту влево! – Надрывался Саша, оглохнув от грохота, чувствуя, как лёгкие разъедает пороховой дым. – Зарядить ядрами!

Матросы заводили паруса, бегая по палубе и перепрыгивая через тела своих раненых товарищей, правый борт чистил стволы, на левом как раз протыкали пороховые картузы и подсыпали порох на полки. Эти были заряжены ещё книппелями, поскольку новая Сашина команда запоздала. На пиратском корабле к носовой пушке подбирался уцелевший канонир с фитилём. Раздался ружейный выстрел, с его головы слетела шляпа, а сам он завалился назад. Гликея стреляла на удивление точно. Но была ещё и вторая пушка, и над ней тоже показалась голова. В этот момент ударили кормовые пушки. Одна цепь полетела высоко и мимо, а вот вторая прошла прямо над бортом, попросту оторвав голову пирату. Саша успел увидеть фонтан крови, ударивший из обрубка шеи. Пролетев дальше, книппель окончательно обломал фок-мачту. Канониры на левом борту закончили перезарядку орудий, но угол поворота ещё не позволял стрелять. Его корабль продолжал разворачиваться, а к носовому орудию на пиратском корабле снова подбирался человек с фитилём. Саша задул в дудку, на этот раз матросы попадали довольно дружно, побросав снасти, которые ещё не успели закрепить, и они захлопали на ветру. Вот только Гликея, как стойкий оловянный солдатик, продолжала возиться со своим ружьём, ни на что не обращая внимания. Саша понял, что лимит её везения на этом может и закончиться. Резко стартовав с места, он ракетой рванулся вперёд, и снёс девушку с ног, как заправский регбист, повалив на палубу, и накрывая своим телом. Он успел за долю секунды до того, как картечь пронеслась над палубой. Целый рой железа прожужжал над его головой.

– Приказы капитана надо исполнять в точности. – Наставительно произнёс Саша прямо в лицо ошарашенной девушки. Повернув голову, оценил приблизительное положение борта относительно вражеского судна по торчавшим мачтам. Наверно, пора. Перекатившись на бок и сев на палубе, он заорал:

– Левый борт, огонь!

Канониры догадались прицелиться над бортами. Книппель тоже довольно опасная штука для скопления людей. Развернувшаяся цепь косит их, как газон. Минимум два книппеля прошлись достаточно низко над бортом, снося всех, кто возвышался над ним вплоть до грот-мачты. Таких было немного, но ещё несколько противников – это уже хорошо. Мыслей об отступлении даже не возникало. Сашей овладел боевой азарт. Он горел желанием расквитаться с пиратами сполна за те часы страха и томительного ожидания неминуемой смерти, что испытал он сам и его команда за сегодняшний день.

Его корабль начал терять ход, потому что не все паруса оказались закреплены во время манёвра, прерванного вражеским выстрелом. Судно повело не в ту сторону, хотя рулевой и пытался выправить положение. А теперь надо было снова разворачиваться.

– Приготовиться к повороту вправо! – Крикнул Саша. Матросы бросились заводить паруса, корабль снова набрал ход, и начал разворот, во время которого бухнули кормовые пушки. Снова одно ядро улетело мимо, а вот второе ударило прямо в небольшой пушечный порт на носу. Именно в тот, который ещё не сделал своего выстрела. Судя по всему, пушку сорвало с крепления, а может и с лафета, потому что она улетела внутрь. С пиратской палубы раздались истошные вопли и проклятия.

Когда же корабль почти закончил разворот, Саша приказал убрать все паруса. Палуба успокоилась и выровнялась, пиратский корабль еле полз на одном изорванном парусе. Канониры правого борта спокойно прицелились и дали залп ядрами, целясь в фальшборта. Все попали. От вражеского корабля полетели обломки, всё заволокло дымом, а когда он рассеялся, то все, кто был не занят на палубе в этот момент, начали стрелять в открывшиеся бреши из ружей и пистолетов. Уцелевшие пираты заметались по палубе, пытаясь найти укрытие. Канониры спешно перезаряжали пушки. Больше манёвров совершать не собирались, намереваясь добить противника выстрелами в упор. До пиратского корабля было метров пятьдесят, и это расстояние, хоть и медленно, но сокращалось.

Прежде чем он приблизился вплотную, успели сделать ещё два залпа, разворотив там почти половину фальшборта, и перебив всех, кто проявлял хоть какую-то активность на палубе. Оставшиеся попрятались в трюм. Было хорошо видно, что вся вражеская палуба завалена телами. Некоторые ещё шевелились, но были уже явно не бойцы. Когда нос пиратского судна ткнулся в борт ближе к корме, то Сашин корабль начало разворачивать. А как только они сошлись бортами, то матросы сцепили их кошками, и осторожно полезли на вражескую палубу.

В этот раз Саша шёл первым, сжимая в одной руке шпагу, а в другой пистолет. Отовсюду слышались стоны и хрипы, кто-то уже бился в агонии. Человек удивительно живучее существо. Даже потеряв литры крови, с оторванными руками, или вываливающимися внутренностями, некоторые ещё пытались куда-то ползти или издавали звуки. Такое Саша видел впервые. Запах крови и всякая вонь били в ноздри, ему стало не по себе, но стиснув зубы он ступил на залитую кровью палубу. Матросы без всяких приказаний деловито начали резню, избавляя умирающих от страданий, и делая свой тыл безопасным, но к люкам в трюм пока не приближались. Когда палуба была зачищена, Саша пресёк начало неорганизованного мародёрства, сказав, что всё будет поделено позже и по Справедливости.

Потом проверил активность засевших в трюме пиратов старым способом. Надел на ствол валявшегося здесь ружья чью-то бесхозную шляпу, показал её в проёме носового люка. Сразу три выстрела грохнуло оттуда, порванная шляпа отлетела в сторону.

– Можем и ещё добавить! – Раздался злой голос снизу. – У нас стволов много.

Саша посмотрел на Коиса, и отвёл его в сторону.

– Неси сюда бомбы, все пять штук. И запали мне фитиль. – Тихо сказал он ему.

Прихватив с собой ещё одного матроса, Коис отправился на свой корабль, и вскоре вернулся с требуемым. Взяв одну бомбу и тлеющий фитиль, Саша ползком направился к люку, остановившись у самого края.

– А сдаться не хотите? – Крикнул он, не высовываясь.

– Тебе что ли сдаваться, жалкий торгаш? – Раздался снизу тот же наглый голос. – Ты попробуй нас выкури сначала отсюда. И вообще, покажись, трус.

Разумеется, на такую дешёвую подначку Саша не отреагировал.

– Что ты орёшь, как перепуганный? – Крикнул Саша пирату. – Подойди поближе, поговорим нормально. – И с этими словами, Саша зажёг фитиль на бомбе. – Можешь даже не высовываться, я действительно хочу только поговорить. – Фитиль с шипением начал гореть, но всё ещё был достаточно длинным.

– Говори так, чего секретничать! – Раздалось снизу. Но судя по изменениям звука, говоривший всё же придвинулся ближе.

Не сводя глаз с фитиля, Саша дождался, когда там оставалось около сантиметра, и бросил бомбу внутрь, тут же откатившись подальше от люка, пачкаясь в чужой крови на палубе. Снизу сначала раздался стук упавшего железного шара, а спустя секунду взрыв. Палуба слегка завибрировала, по ней забарабанили осколки. Снизу раздались крики, топот убегающих и падающих людей. Из люка пошёл дым.

– Следующую. – Мрачно сказал Саша, брезгливо морщась от ощущения того, что его одежда пропитывается кровью. Взяв протянутую бомбу, он направился к кормовому люку. Без всяких спектаклей, он подполз к проёму, зажёг фитиль, и, подождав, когда он прогорит, бросил бомбу вниз, откатываясь в сторону. На этот раз там среагировали довольно быстро, попытавшись убежать или спрятаться. Потому что сразу раздался топот. Но взрыв произошёл быстро, и наверняка те, кому не посчастливилось оказаться рядом, сильно пострадали.

Надо пояснить, что, конечно, эти бомбы сильно не дотягивали до современных гранат. И дело даже не в фитиле. А в том, что начинены они были чёрным порохом, который даёт очень много дыма, но по своим взрывным характеристикам в среднем в три раза слабее тротила, которым снаряжается большинство привычных гранат. К тому же, здешние бомбы были гладкими, у них не было рифлёной оболочки, которая бы разлеталась на множество мелких осколков. Как ей там захочется разорваться, вообще не предсказуемо. Может просто пополам развалиться. Утешало лишь то, что трюм всё же довольно тесный, и даже не очень сильная взрывная волна, могла натворить там немало бед.

Немного постояв в раздумьях, Саша начал обходить свою команду по палубе, негромко посвящая в свой план. Пришлось три раза повторять одно и то же, зато теперь все были в курсе, и воодушевились. Выбрал в помощники себе канонира, поставил его у носового люка, а сам отправился на корму. Теперь они вдвоём подкрадывались к люкам одновременно. Глядя друг на друга зажгли фитили, подождали, пока те прогорят, и почти одновременно бросили бомбы внутрь, откатываясь в сторону. Сдвоенный взрыв получился эффектным. В следующе мгновенье матросы с тесаками бросились в трюм. Оставшиеся пираты были настолько оглушены взрывами, что не успели оказать никакого сопротивления, и были просто зарублены на месте. Их и оставалось-то в трюме на ногах всего трое. Но двое успели забежать в гальюн, куда, как и на Сашином корабле, вёл узкий коридор мимо арсенала. Хорошо ещё, что не в нём самом. Очевидно, надеялись ещё отсидеться до подхода своего второго корабля, а потому не стали играть в героев на пороховом складе. Капитанская каюта была закрыта на ключ. Судя по всему, пиратский капитан не доверял своим подчинённым, и на время боя запер дверь.

Принесли последнюю, пятую бомбу. Хотя, возможно, они были и в местном арсенале. Саша уже привычно поджёг фитиль, подождал немного, и бросил её по коридору. Раздался взрыв, матросы тут же кинулись прямо в клубы порохового дыма, и добили тесаками последних израненных пиратов. На носу разошлись доски, и в образовавшиеся щели сквозняком начало понемногу вытягивать дым. Саша опустился было на ступеньки лестницы, его начала колотить дрожь, но когда взгляд упал на тело пирата с изуродованным осколком лицом, а это в довершение всех стрессов оказалась ещё и женщина, то ему стало совсем плохо. Он бросился наверх, но ещё на полпути его начало рвать. Добежав до выломанного борта, он опустился на колени, и, держась рукой за какие-то обломки, начал извергать в воду содержимое желудка.

– Первый раз, капитан? – Раздался рядом голос Коиса, когда он немного пришёл в себя.

Саша неловко оглянулся, и слабым голосом ответил:

– Нет. Но так близко – первый.

– Хлебните. – Участливо сказал матрос, протягивая ему плоскую фляжку, красиво инкрустированную серебром. – Мы капитанскую каюту уже вскрыли, нашёл там эту флягу, по запаху благородная вещь.

Саша понюхал – коньяк. Сделал большой глоток. Напиток растёкся по измученному пищеводу, придавая сил. Насколько он был хорош, сейчас сказать было невозможно, но помог голове проясниться.

– Что делать будем, капитан? – Спросил матрос.

Саша встал, и посмотрел за корму разгромленного корабля. Пинас за время боя приблизился, теперь над горизонтом угадывался и контур корпуса. Но уже опускались сумерки, и контролировать скорость его приближения дальше будет невозможно. Не хотелось бы обнаружить его рядом в темноте.

– Как думаешь, когда он до нас доберётся?

– Трудно сказать. Но думаю, час у нас ещё точно есть. Может больше.

Бросать захваченный и не разграбленный корабль было жалко. Сейчас, после хлопот, связанных с подготовкой к плаванию, он понимал, сколько здесь на самом деле всего ценного. Прежде всего, пушки. Понятное дело, что все найденные деньги и ценные вещи они быстро вынесут. Но остальное! В нём начал просыпаться хомяк. Саша уже довольно долго, больше года, находился в этом мире, но по большому счёту имел лишь жалкое жалованье до сих пор, способное прокормить и одеться, не более того. В голове созрел план, который Коис одобрил, после краткого изложения.

На захваченном корабле оставили небольшую команду, которая попыталась наспех привести в порядок те снасти, которые ещё было возможно. Остальные вернулись на свой корабль, отцепили кошки от борта, и оттолкнулись от него. Поскольку их корабль находился носом к приближающемуся пинасу, то надо было развернуться. Дождавшись, когда захваченный корабль проползёт на своём одном парусе мимо, развернулись на вёслах, и, поставив паруса, быстро догнали его. А сблизившись бортами, снова сцепились кошками, не убирая свои паруса. Перекос курса выравнивали двумя рулями. Теперь, корабли, хоть и медленно, но всё же двигались вперёд, что отодвигало время встречи с противником на некоторое время. В быстро наступающей темноте, зажгли фонари на обоих кораблях, и начали перегружать всё ценное к себе. Прежде всего, это были деньги и всевозможные ценные вещи, обнаруженные в капитанской каюте, на матросских койках и на телах мертвецов. Потом разнообразное оружие, среди которого встречались довольно приличные экземпляры. Трюм, к сожалению, был практически пустым, тем не менее, там было немного продовольствия, на пару дней, и кое-какая посуда – котелки и сковородки. Миски и кружки, конечно, не брали – плохая примета. Нашли две приличные помпы, что не лишне, бухту каната, и немного парусины. Штурманские инструменты, и самое главное – пушки. Ничего сложного, их цепляли канатами, перекинутыми через реи своего корабля, приподнимали, а несколько человек придерживало от резкого скачка в сторону, чтобы они не проломили борт. Перетащив так на свою палубу, подкатывали к носовому люку, под которым было свободное пространство. Лестница там легко убиралась, поэтому без проблем, на тех же канатах, спускали вниз, подкатывали к стенке и крепили. И так десять раз. Кормовые пушки оставили, потому что поднимать их из трюма было слишком хлопотно.

Маневрировать не было смысла, так как их фонари были прекрасно видны в темноте, и указывали пиратам путь, не хуже компаса. Но, судя потому, что сзади не раздавались выстрелы и вопли, до преследователей было ещё достаточно далеко. В конце перегрузили порох и ядра, забив арсенал до отказа. Потом расцепили борта, и быстро отошли от разграбленного судна. Гликея определила координаты по звёздам с помощью секстанта и часов, стало ясно, что даже следуя прежним курсом на север, они за ночь не врежутся ни в какой остров, и уставшие люди, наконец, опустились на палубу отдохнуть. Кок уже хлопотал у своей печи, готовя поздний ужин. Спустившись в трюм, Саша проведал раненых. Матросу с забинтованной головой ничего не угрожало, пуля просто содрала ему кусок кожи, немного оглушив. Сейчас он был в порядке, и даже помогал крепить захваченные пушки в трюме. А вот женщина, раненая в живот, была обречена. Бывали, конечно, редкие случаи, когда после подобных ранений выживали. Как заметил Сергей, занимавшийся ранеными, внутренние органы иногда оставались целыми, или имели совсем незначительные повреждения, и всё обходилось так называемым локальным перитонитом. Так же, если внутрь не было занесено слишком много грязи. Но в данном случае это было не так. У женщины уже был сильный жар, и она мучилась. Коис, присутствовавший при этом, молча достал из кармана глиняную трубку, забил туда какой-то грязно-серый шарик, и, раскурив, тут же выпустил изо рта сладковатый дым. Потом аккуратно подложил под голову несчастной свёрнутую куртку, и вставил трубку ей в рот. Женщина слабо затянулась, закашлялась, от чего ей стало жутко больно, и лицо исказила судорога. Но потом она улыбнулась, и затянулась ещё. После нескольких затяжек, её глаза стали закрываться, лицо осунулось, и все от неё отошли. Коис выбил трубку о каблук и растёр выпавшие остатки по полу подошвой. Погибший канонир лежал на палубе под фок-мачтой. Похоронить его решили утром, на рассвете, в лучах солнца. И скорее всего не его одного.

Ещё трое были совсем легко ранены, царапины. Гликее Сергей наложил тугую повязку, с каким-то заживляющим компрессом под ней. Сашу начала угнетать пропитанная чужой кровью одежда. Он разделся на палубе, и, набрав за бортом с помощью ведра на верёвке воды, вытерся мокрой тряпкой. А потом ещё и несколько раз облился, переодевшись в чистое. На ужин он выдал команде по две кружки вина, после чего все улеглись спать, кроме дежурной вахты.

Утром Саша проснулся от непривычной тишины и почти полного покоя. Не скрипели мачты и такелаж, только вода слабо плескалась о борт. Быстро одевшись, он поднялся на палубу, и обнаружил полный штиль. Высоко в небе с северо-востока протянулись длинные сплошные полосы перистых облаков, что предвещало скорую перемену погоды. Паруса бессильно обвисли, судно не двигалось. Оглядевшись по сторонам, он не увидел нигде преследователей, или других парусов. Впереди слабо угадывались контуры далёкого острова. Ничего не поделаешь – штиль случается, пришлось ждать.

Вскоре проснулись все, и начали с похорон погибших. Два тела завернули в мешковину, обвязав верёвками, и привязали к ним по ядру. Коис прочитал молитву, обратив лицо на встречу поднимающемуся солнцу, и мёртвые отправились в свой последний путь – на дно.

После завтрака приступили к дележу добычи. Начали с самого простого – с денег, которых в общей сумме набралось больше двенадцати тысяч. По общепринятым здесь законам всё делилось в соответствии со следующими пропорциями. Двадцать пять процентов отходило владельцу судна и столько же капитану. Поскольку и тем, и другим являлся Саша, то он получал пятьдесят. Десять процентов делили между собой офицеры. То есть Сергей и Гликея. А сорок процентов отходило команде. Причём доля погибших выплачивалась их родственникам или в соответствии с завещанием. Иногда письменным, или словесным. Приглянувшееся оружие оценили приблизительно, и разыграли по жребию между желающими. По единодушному решению Гликее выделили великолепное и дорогое ружьё с длинным стволом. Всё остальное предстояло продать, как и пушки. Другие относительно ценные вещи так же подлежали реализации, с последующим дележом выручки. Разве что некоторые дешёвые безделушки, завалявшиеся у пиратов, разобрали женщины, а более ценные украшения разыграли желающие с занесением их приблизительной стоимости на выделенную для этих целей бумагу.

Штиль затягивался, Саша начал подумывать о том, чтобы на вёслах начать двигаться в сторону ближайшего острова, где можно нормально отдохнуть и реализовать добычу. Но тут к нему подошла Гликея, и молча встала рядом, глядя в ту же сторону, что и он – на далёкий остров.

– Ты вчера спас жизнь всей команде. – Наконец, сказала она.

– Хм. Себе тоже. – Заметил Саша.

– Верно. – И помолчав, задала следующий волновавший её вопрос. – А мне? – И увидев недоумение на его лице, уточнила. – Ты рисковал своей жизнью, закрыл меня своим телом. Почему? – И она устремила на него пристальный взгляд. Глаза были красивые. В этот момент Саша даже перестал обращать внимание на её нос.

А в самом деле, почему? Конечно, он бы предпочёл обойтись вообще без потерь, и готов был сделать очень многое, чтобы двое похороненных сегодня остались живы. Но всё же он не выскакивал из укрытия, чтобы укрыть от пуль и картечи кого-то другого. А когда осознал, или даже почувствовал, что именно Гликее грозит опасность, не колеблясь бросился вперёд, сбивая её с ног на палубу. И да, по сути закрывал своим телом. Вылети картечь из пушки на доли секунды раньше, он бы получил её в спину, и сейчас покоился бы уже на морском дне. Так почему же он бросился спасать эту девушку? Потому что стало слишком жалко? Потому что ему нравится её смешной нос? Или потому что ему нравится смотреть в её внимательные и спокойные глаза, и вообще она нравится? А как же тогда Постумия, за которой он обещал вернуться в Мелибеа? Кажется, он начинает путаться в своих симпатиях, а это плохой признак, потому что может завести не туда. Наконец, собравшись с духом, он ответил, повернув лицо к девушке:

– Потому что мне нужен штурман.

В больших глазах Гликеи, ставших в этот момент почти синими, читалось разочарование, но она изо всех сил сдерживалась. А Саша начал подозревать, что делает величайшую глупость. Но по-другому ответить не мог. Его ждала Постумия, мысли о которой по-прежнему волновали его. А обманывать людей он не любил. Кроме откровенных негодяев и врагов. И помолчав, попытался объяснить свои мотивы, прежде всего для себя:

– Я не знаю о дальнейших планах человека, выдавшего мне деньги на корабль. Но не думаю, что он назначил меня капитаном только для того, чтобы по приходу в Бригес сместить. А значит, будут и другие плавания, и мне нужна команда. Полная команда.

Гликея внимательно изучала его лицо, пока он говорил. А когда закончил, отвернулась к морю, и тихо сказала:

– Спасибо тебе. Я только сегодня осознала, насколько близка была к смерти.

В этот момент они ощутили дуновение ветра. Хлопнули паруса, повскакивали матросы, разворачивая их брасами. Подошёл Коис.

– Капитан, у меня все суставы ночью ломило. Поверьте, это не от усталости. И скорее всего с северо-востока приближается что-то нехорошее. Надо бы достать штормовые паруса, и подготовить их, а то шквал в этих краях иногда налетает очень быстро.

– Конечно, Коис. Давай подготовимся. Доставайте. – И начал наблюдать за тем, как матросы достают из трюма укороченные паруса, которые при сильном ветре меньше нагружали мачты.

Уже через пол часа корабль летел стрелой по волнам, подгоняемый мощным ветром, который становился всё сильнее. Саша решил сменить паруса, пока не поздно. Пришлось повозиться, но сделали они это вовремя. Ветер ещё больше усилился, вздымались волны, бросая на палубу брызги воды. Существенно похолодало, так как воздух приходил со стороны холодного течения из середины океана. Дело явно шло к большому шторму. Посовещавшись с Гликеей и Коисом, взяли курс на северо-запад, направляясь к ближайшему острову. Это была Скира (Симушир), с прекрасной гаванью и большим городом. Задраили все люки, наверху, кроме дежурной вахты и капитана, никого не осталось. Привязались верёвками, и передвигались очень осторожно. Шли они достаточно быстро, при этом ветер дул прямо в бок, и вскоре стало ясно, что они сильно рискуют быть опрокинутыми большой волной, которые уже давно захлёстывают палубу. Пришлось развернуться бакштаг (ветер в корму и чуть сбоку), но в порт они так не попадали. Впрочем, оставался шанс спрятаться за самим гористым островом, на другой стороне которого были небольшие бухточки, где можно укрыться.

Когда они огибали круглую южную оконечность острова, ветер буквально ревел, срывая пенные брызги с верхушек огромных волн. Скатываясь с очередного вала, корабль словно нырял в раскрывающуюся бездну, а потом долго взбирался на следующую гору. Три человека сгрудились около руля, потому что скоро им предстояло поворачивать. Налетающие волны пытались сбить их с ног, врываясь на палубу, они были насквозь мокрые и жутко замёрзли. И если сейчас не получится повернуть, если их пронесет дальше, то они не смогут плыть против ветра, и их так и будет нести, пока не выбросит на материковый берег. Откинув страховочный канат с руля, все налегли на рычаг, выправляя его в нужную сторону. Опасность заключалась ещё и в том, что пока их не закроет остров, они подставляют свой борт волнам. Но начни они это делать раньше и ближе к берегу, что намного сокращало путь в опасном положении, то рисковали налететь на прибрежные камни. Нужна была золотая середина. Саша выбрал её. Он не стал делать крутого поворота, а заходил за остров наискосок. Вцепившись в ванты, пытался почувствовать оптимальное положение судна. Иногда ему казалось, что он ладонями ощущает вибрацию корпуса через эти канаты.

Но так они не успевали. Следуя столь пологим курсом, они не попадали в зону относительного затишья, их неизбежно выносило дальше. Пришлось делать перестановку парусов. Убрали прямые, развернули косые для бейдевинда (курс против ветра под углом). Делать это было не просто. Сначала надо было убрать парус, потом развернуть гик, и только потом снова ставить парус. И происходило всё это в промежутках между накатывающимися валами. Больше всего его удивляли женщины, которых в этой вахте было трое. Если к ним особо не приглядываться в обычной жизни, то они были довольно милы и симпатичны по его представлениям, разве что немного угловаты. Но сейчас, когда требовалось напряжение всех сил, он оценил их немалую физическую силу. Жилистые, цепкие, упорные. Они, конечно, уступали по мощи мужчинам, но, судя по всему, были явно выносливее – биологическая особенность женского организма.

Теперь они продвигались совсем медленно, больше находясь во власти волн, но на валы взбирались носом наискосок, что лучше, чем кормой. У любого корабля самый опасный опрокидывающий момент на вершине гребня, когда и нос, и корма повисают в воздухе. Завалиться на бок можно запросто. И чем дольше корабль находится в этом положении, тем это опаснее. Поэтому многие предпочитают вставать носом к волне, чтобы поскорее свалиться с гребня. Сейчас приходилось постоянно работать рулём. Если на спуске и подъёме они пересекали валы наискосок, то к гребню старались подойти строго перпендикулярно. Это сильно выматывало рулевых, каждый раз с надсадным рёвом ворочающих рычаг.

Наконец, Саша почувствовал, что ветер слабеет, а волны становятся меньше. Они начали входить в тень острова. С каждым преодолеваемым валом море делалось тише, а ревущий воздушный поток проносился в вышине. Спустя ещё какое-то время стало возможным уже не менять курс перед волнами. На палубу теперь залетали только отдельные брызги. Все отвязали верёвки, подправили паруса в нормальное положение, корабль пошёл увереннее. А капитан высматривал подходящую бухту. На верх поднялась Гликея, встала рядом.

– Скоро будет рыбацкая деревня и отдельно стоящая скала рядом. Можно встать за ней. А можно пройти чуть дальше, и там будут три маленькие бухты. – Поделилась она сведениями.

Когда напряжение отпустило, Саша понял, как же он устал и дико замёрз. Хотя ещё вчера изнывал от жары. В отличии от местных, он так и не привык к ней до сих пор.

– Посмотрим. – Ответил он.

И действительно, обогнув пологий мыс, они увидели домики на берегу, расположенные вдоль небольшого ручья, стекавшего с горы. До них было чуть больше мили. Но собственно гавани здесь вообще не было. Если ветер немного поменяет направление, то будет очень несладко. Но даже сейчас вода здесь была очень неспокойна. Настолько, что было рискованно спускать шлюпку. А это лишало такую стоянку всех преимуществ близости деревни. Чуть дальше была та самая скала, но пролив между ней и берегом был около пятидесяти метров, и Саше не нравилась такая теснота. Решил плыть дальше. Сразу за мысом открылась сперва одна крохотная бухта, потом вторая, а вот третья ему понравилась. Там был хоть и маленький, но очень хороший закуток, который укрывал вообще ото всех ветров, и вода в нём должна быть намного спокойнее. Когда, наконец, бросили якорь, люди валились от усталости. Спустившись в трюм, Саша переоделся в сухое, одел шерстяной свитер и выдал сменившейся вахте по чарке коньяка к ужину.

На следующий день шторм так и не утих. Саша решил отправить часть команды в деревню, прикупить там немного свежих продуктов, и отдохнуть. Но вернулись матросы очень быстро с тревожным известием, что напротив поселения бросил якорь другой корабль. И это был пинас. Разумеется, что на нём был поднят флаг Кандийской республики, но скорее всего это были пираты, от которых они с таким трудом отбились. Решили не искушать судьбу, и перебрались в другую бухту, подальше. Но вся беда была в том, что береговая линия с этой стороны, вскоре начинала изгибаться в северо-восточном направлении, откуда и дул ветер, а понижение рельефа делало те воды продуваемыми насквозь. Поэтому получилось перебраться только мили на три, и укрыться в бухте, где вода была не столь спокойной. Тем не менее, всё же спустили шлюпку на воду, и поставили наблюдателей на мысу, чтобы они предупредили, если увидят пинас, двигающийся в их сторону.