На следующий день ветер усилился, и пришлось ставить штормовые паруса. Утешало только одно, что это был почти попутный ветер. Вскоре волны разбушевались настолько, что несколько раз заливали небольшой корабль полностью, и команда молила всех богов, чтобы он не пошёл на дно. В трюм начало капать с палубы, и пришлось откачивать воду из балластного отсека. Пока буйствовала стихия, было не до душещипательных разговоров с Гликеей. Саша поднимался на палубу и днём и ночью, лично помогал работать с парусами, чтобы почувствовать напряжение снастей и предпринять меры, если что-то пойдёт не так. Скорость меряли всего несколько раз, причём штурман тоже хотела делать всё лично, подражая капитану, хотя это и давалось её теплолюбивому организму намного тяжелее. А всё остальное время она лично сушила мокрую одежду Саши, каждый раз настаивая, чтобы он переодевался полностью. У него мелькнула, конечно, мысль, что таким образом она всё же хочет спровоцировать близкий контакт, или просто рассмотреть его тело, но она ничем себя не выдала. Может быть, это являлось обычной человеческой заботой и благодарностью. А учитывая, что элои ни капельки не комплексовали от вида голого тела, считая это совершенно естественным, то и формально здесь не было ничего предосудительного. В результате спускаться в каюту погреться, и переодеваться всегда в сухое, или почти в сухое, и тёплое, было очень приятно. Перекидывались короткими, ничего незначащими фразами, обсуждали дальнейшие варианты плавания, и засыпали сваленные усталостью. Этот кошмар продолжался три дня, а потом ветер начал стихать, появилось солнце, и, наконец, установился штиль. Вся команда вылезла на палубу, наслаждаясь затишьем и грея лица. До жары было далеко, но тепло ощущалось всей кожей.

Простояли целый день, пока не подул лёгкий южный ветер, принёсший долгожданное тепло. Да, теперь корабль полз в бейдевинде, как черепаха, но до чего же было приятно сидеть на палубе в расстёгнутой куртке, и чувствовать, насколько хороша жизнь. Определив своё местоположение, взяли поправку курса, и двинулись дальше. На десятый день впереди показался берег. Судя по широте, точность определения которой не вызвала особых сомнений, это и был остров, к которому они стремились. А ещё через три дня добрались уже и до нужных берегов. Эвер находился в глубине большого залива, закрытого от океана крупным островом протяжённостью более двухсот миль (остров Ванкувер). Короче было бы зайти с северо-запада, откуда и плыл их корабль. Но здесь пролив имел настолько тесное и извилистое русло, что маневрировать в нём под парусами и при неблагоприятном ветре было очень сложно. К тому же не зная всех мелей и подводных камней. Поэтому решили обогнуть этот остров с юга, и уже оттуда войти в залив. К концу третьего дня плавания добрались до начала широкого пролива, но поскольку берега были незнакомые, решили не рисковать в потёмках, и бросили якорь. А утром продолжили путь. По-прежнему было довольно тепло, небо, хоть и затянуло облаками, но дождя не было. На южной оконечности острова видели достаточно крупный город, но заходить в него не стали, поскольку цель их путешествия была уже близка. Оставалось пройти между несколькими мелкими островами, а там уже и до конечного пункта рукой подать. Но в проливе на них напали.

Корабль шёл довольно близко к скалистому мысу, когда из-за него выскочило четыре большие лодки с туземцами, воинственные намерения которых не вызывали сомнений. Они были длиной метров двадцать и узкие, судя по всему сделанные из цельного ствола дерева. А в них очень густо сидели люди, активно работающие одиночными вёслами. Двигались лодки очень быстро, и в каждой находилось не менее сорока человек. Если они одновременно полезут на абордаж, то шансов у команды не будет. И ветер, как назло, слабый. Уйти назад вообще никаких шансов, а до города, оставшегося позади, расстояние составляло уже больше двадцати миль. То есть на скорую подмогу можно даже не надеяться.

Саша предпринял вполне логичное действие. Развернулся к лодкам кормой, и стал уходить на восток, стараясь оттянуть момент близкой встречи на максимальное время. Беда вся в том, что так они миль через тринадцать утыкались в материковый берег. И всё равно придётся принимать бой. Но преследователи рассредоточились. Две лодки остались сзади, явно сбавив темп гребли, и не приближаясь. А две начали охватывать корабль с флангов, беря в клещи. Саша внимательно рассматривал противников в подзорную трубу. Бородатые и светловолосые мужики, в кожаных шлемах и мохнатых шкурах поверх рубашек. Вооружены в основном копьями и топорами, но на носу виднелись и лучники. Сначала он думал, что взяв в клещи, его атакуют со всех сторон, но противники не спешили. Боковые лодки держались напротив бортов, не приближаясь и не обгоняя. Напрашивался логичный вывод, что у берега их ждёт подкрепление. Или что-то, что должно помочь нападающим. Мель, например. Тогда ждать не имеет смысла.

Саша приказал всем, в том числе и канонирам, взять оружие, и держать его под рукой. Потом из трюма начали доставать порох, ядра, картечь и бомбы, раскладывая их прямо на палубе и в шлюпке, чтобы ближе было бегать. Вода в заливе была спокойная, и можно было не опасаться, что боеприпасы намокнут или раскатятся в стороны. Потом, рассказал всей команде о плане действий, чтобы каждый представлял, что ему предстоит делать, и скомандовал поворот на север. После манёвра, корабль ощутимо прибавил хода. Лодка, которая закрывала путь туда, тоже развернулась, и пошла им навстречу. Три другие начали грести чаще, спеша на помощь. Когда до ближайших противников оставалось метров триста, носовые пушки дали залп ядрами. К сожалению, мимо. Саша и не надеялся на удачу, но попытаться стоило. И тут же корабль начал разворот правым бортом. Лодка приближалась очень быстро. Пока завели паруса, пока совершили поворот, противники оказались уже метрах в ста, если не меньше. Саша ещё выждал паузу, пока корабль выровняется, дистанция сократилась ещё. И тут борт грянул картечью. До лодки оставалось метров пятьдесят. Большая часть людей попадала в воду, снесённая железным смерчем. Крики, стоны, рёв. Скорость лодки начала замедляться, но она продолжала идти на сближение, и неминуемо должна была настигнуть добычу. Оставшиеся, а это человек пятнадцать, продолжали упорно грести, стараясь добраться до желанного борта.

С корабля начали стрелять по гребцам из ружей и пистолетов. Быстро перебили почти всех, осталось только два человека, которые уже никак не могли справиться с большой лодкой, и, спасаясь, сами бросились в воду, уплывая прочь.

В это время к ним приближалась ещё одна лодка с другой стороны. А совсем недалеко и следующая. Ведя корабль прежним курсом, Саша ждал, когда они приблизятся на верный выстрел. Канониры правого борта лихорадочно перезаряжали свои орудия, на левом наводили пушки, остальные матросы готовили ружья и пистолеты. У грот мачты застыла Гликея со своим оленебоем. На этот раз противники не стали спешить. Передняя лодка остановилась, поджидая остальные. До неё было метров триста, что далековато для картечи. А противники преодолеют эту дистанцию очень быстро, не дав перезарядиться. Стало ясно, что они хотят навалиться втроём, что серьёзно повышало шансы абордажа. Тогда Саша приказал повернуть на север, куда был свободный путь. Корабль снова прибавил хода на попутном ветре. Лодки шли следом. Первая медленно, держа дистанцию, а две другие догоняли. Можно было немного поиграть в тир. На кормовых орудиях выковыряли картечь из стволов специальными лопатками, и зарядили ядрами. Прицелились по тщательней, и дали залп. Опять мимо. Третья лодка ещё не догнала своих, поэтому зарядили снова ядрами. Мимо. Теперь третьей лодке оставалось совсем немного, чтобы поравняться с остальными, и Саша приказал заряжать картечью, и ждать. Канониры ещё чистили стволы, когда все три лодки, выстроившись в линию, рванули вперёд, быстро сокращая дистанцию. Канониры спешили, как могли, и едва успели к моменту, когда дистанция сократилась до ста пятидесяти метров. Быстро прицелились, и выстрелили. Один заряд картечи прошёл вообще мимо, а вот второй зацепил краем преследователей. Человек пять упало, лодку повело в сторону, пока разобрались, возникла заминка в движении. Но две другие летели стремительно, а корабль уже закладывал крутой поворот, скрипя мачтами. Залп левого борта был очень хорош. Две пушки приласкали одну лодку, а две – другую. И почти вся картечь угодила в людскую массу. Только люди там сидели настолько плотно, что закрывали телами друг друга. Передних чуть ли не на куски разорвало, дальше пролетели только отдельные картечины, кого убив, а кого ранив. Но человек по двадцать пять на каждой лодке ещё оставалось. Правда, они резко сбавили ход после залпа, и пока что приходили в себя. А тут ещё и из ружей по ним добавили. Никто из гребцов даже не отвлекался на ответные действия. В корабль не летели ни копья, ни стрелы. Все старались с маниакальным упорством добраться до рукопашной схватки. А корабль, тем временем, снова начал разворачиваться кормой, а потом и другим бортом. Во время этого манёвра вперёд вырвалась отставшая было третья лодка, но всё же её скорость была недостаточно высока. Люгер успел развернуться, и встретил её залпом метров с сорока. Снова дикий рёв раненых. А когда клубы дыма рассеялись, то нос лодки уже стукнулся в борт, и в матросов полетело несколько копий. К счастью, или мимо, или люди их смогли отбить ружьями. А следом абордажные кошки, по которым нападающие попытались залезть на борт. Но таких было немного, и их быстро перебили тесаками.

Снова крутой поворот, их медленно догоняют две оставшиеся лодки с ополовиненными экипажами. С кормы бухнули две пушки, проредив дикарей ещё. Стрелки, перебравшиеся на корму, открыли огонь из ружей. Когда на лодках осталось человек по десять, они начали разворачиваться. Расстояние увеличивалось, с кормы выстрелили ещё раз пушки, зацепив лишь пару человек. И Гликея напоследок сделала точный выстрел, сняв рулевого. Путь был свободен. Правда, далеко на востоке, хорошо заметные на ровной глади залива, показались ещё какие-то силуэты. Посмотрев на них в трубу, Саша опознал лодки туземцев. Но до них было мили три. И была надежда, что корабль успеет дойти до гавани, прежде чем столкнётся с новыми противниками.

Так и получилось. Собственно, туземцы не стали их преследовать, а остановились на месте побоища, подбирая раненых и опустевшие лодки своих товарищей. А к вечеру потрёпанный люгер вошёл в гавань Эвера.

Город располагался на полуострове. Вход в гавань защищал форт, а перешеек был перегорожен крепостной стеной. Вокруг кишели туземцы, попытавшиеся было перехватить судёнышко, но из гавани на подмогу вышел фрегат, умеривший пыл нападающих одним своим видом. Комендант форта, и вообще всей обороны города, был целый генерал, как оказалось, присланный сюда до начала зимы специально для общего руководства, потому что существовали какие-то сложные взаимоотношения между военным командованием форта, наличными кораблями, а также ополчением города и окрестных фермеров. Теперь же у защитников был главнокомандующий, авторитет которого пока что не вызывал ни у кого сомнений. По большому счёту все ждали весны и прибытия войск, которые должны были легко разогнать плохо вооружённых туземцев. Но боеприпасов действительно не хватало, поэтому, когда Саша вручил генералу сопроводительное письмо, и подтвердил, что у него полный трюм пороха и прочего, тот несказанно обрадовался, и тут же выписал ему бумагу, на получение обещанных двухсот золотых.

Проблема была в другом, как выбраться отсюда. Воды залива кишели лодками туземцев, которые были очень быстроходны, а навалившись всем скопом, легко возьмут люгер на абордаж, не считаясь с потерями. Находившийся в городе фрегат мог помочь выйти из гавани, но отпускать его далеко, а тем более в узость проливов, генерал не хотел. Саша начал чувствовать, что он влип. А участие в героической обороне города от чем-то разъярённых туземцев, в его планы не входило. С другой стороны, команде всё равно требовался отдых, а кораблю небольшой ремонт. Поэтому Саша решил подождать и осмотреться, а там видно будет, что делать дальше.

Город был переполнен беженцами с окрестностей, и не могло быть и речи о том, чтобы снять за приемлемые деньги комнату в гостинице. Рассчитавшись с командой за семнадцатидневное плавание (2890 серебряных), Саша отпустил половину на берег. Правда, делать там сейчас было нечего. Цены в тавернах взлетели до небес, и матросы, покрутив головами, вернулись на корабль за дармовым коньяком. Не пришли только те, кому срочно нужно было пообщаться с противоположным полом. Тут Саша задумался, как это вообще здесь происходит. С мужиками всё понятно – в кабаках всегда присутствовала категория «девочек», оказывающих разнообразные услуги, которые помогали расслабиться моряку после долгого плавания. А вот что там делали женщины-матросы, и как вообще решали свои проблемы? Если на корабле складывались пары, то тут всё было просто – на берегу они искали место, где можно уединиться. Но некоторые женщины по каким-то причинам оставались свободными. Это, конечно, не избавляло их от ухаживаний со стороны экипажа, но, обычно, это не переходило неких границ. И они точно так же стремились на берег, желая отдохнуть от этого внимания и сменить обстановку. Когда же Саша не вытерпел, и поинтересовался об этом у Архилла, то всё оказалось очень просто. Нет, здесь не было соответствующей категории «мальчиков». Но поскольку женщин на кораблях всегда было намного меньше, чем мужчин, то они просто находили себе временных партнёров. Или местных, или с других кораблей, и таким образом отводили душу. В каждом портовом городе люди знали о «горячем» нраве морячек, и в силу относительной лёгкости нравов элоев, с удовольствием помогали им сбросить напряжение. Удобно – никаких обязательств, никаких претензий. Всё культурно и по- деловому. И, да – для дам бесплатно!

Кстати, Серёга тоже не утерпел. Ему порядком надоели сложные игры капитана со штурманом, невольным свидетелем которых он зачастую становился. И он выпросил у Саши немного денег, чтобы спустить пар. Вообще, его положение было двусмысленным. С одной стороны, он был компаньоном Саши по владению кораблём, вписанным в документы. С другой, являлся судовым врачом. Но поскольку он прекрасно знал, ради чего затеяна вся эта кутерьма, то пока что даже не заикался о своей доле или жалованье. Сейчас же его, очевидно, припёрло – взрослый мужик как-никак. А потому, Саша даже возражать не стал, и просто дал денег, посоветовав быть разборчивее в выборе.

Два дня вообще ничего не делали, просто отдыхая. К тому же зарядил нудный и довольно холодный дождь – зима всё-таки. До Нового Года оставалось двадцать дней. Возникал, конечно, соблазн, подождать здесь до этого праздника, но дороговизна в осаждённом городе напрягала. И это не решало главной проблемы – как выбраться из залива.

На разгрузившемся корабле теперь снова стало свободней, Гликея тут же перебралась в свою каюту, но всё время оставалась на корабле, посещая только близлежащие магазинчики, и дешёвую гостиницу, где мылась. Впрочем, как и Саша. Решив начать разрабатывать план, как выбраться отсюда, он попросил штурмана найти карты здешних вод. Посовещавшись, пошли искать вместе. Вскоре, нужный магазинчик обнаружился. Поскольку Саша прикинулся случайным зевакой, то продавец не стал перед ним особо распинаться, и задирать цены в том числе. Покупателей на подобные товары сейчас у него вообще не было, и он даже обрадовался, что их можно кому-то сбыть. Отдал явно задёшево. А Гликея пополнила свою коллекцию подробной картой залива и окрестной суши, а также несколькими листами с картой западного побережья Восточного континента.

Потом принялись собирать информацию о обстановке, царившей в окрестностях. Переговорив с несколькими офицерами форта, Саша пришёл к выводу, что самостоятельно выбраться будет очень трудно. Проскочить сюда им удалось буквально чудом, и только потому, что не заходили в город у пролива. Если бы они это сделали, то туземцы собрались бы в гораздо большем количестве, и неминуемо взяли бы люгер на абордаж. Выйти обратно тем же путём не сможет даже фрегат. Его обязательно подловят в проливах, и атакуют несколькими десятками лодок. Пока дул неблагоприятный западный ветер, Саша думал несколько дней. А с переменой ветра у него созрел рискованный, но кажется, единственно возможный план, который позволял уйти отсюда до наступления весны и прибытия войск.

Спешно начали готовиться, пока не переменилась погода. Продовольствия оставалось мало, а цены на него в осаждённом городе очень кусались. Но это пол беды. Дров не было вообще, пришлось покупать втридорога. Запасы воды пополнили в местном источнике. Попутно Саша обратил внимание на товары, которые не были востребованы осаждёнными. К сожалению, это было исключительно сырьё. Везти через весь океан ту же шерсть, или шкуры, не хотелось. Лес тем более. А вот медь, которую добывали в окрестных горах, девать было некуда. Руда была уже переработана в литейной, и свезена на склады в виде ровных брусков. Она зависла в виду отсутствия кораблей, и хозяева уступали её с приличной скидкой. Казалось бы, зачем спешить? Медь не портится, могли бы и подождать. Но конфликт с туземцами начался ещё летом. Литейщики уже давно переработали всю руду, и сидели без дела. Впрочем, это были не большие объёмы, в сравнении с обычными. А надо было рассчитываться с поставщиками, платить налоги, да, и жить на что-то надо было. Когда же город взяли в осаду, причём и с моря тоже, то прорвавшихся кораблей стало очень мало. Деньги таяли, торговля замерла. А тут появился капитан, готовый скупить часть запасов за золото.

В монетах соотношение серебра к меди считалось, как 1:200. За одну серебряную монету диаметром в 12 миллиметров и весом в 2,4 грамма, могли дать двести медных монет такого же веса. Но такие не чеканились. В ходу были деньги диаметром в 18 миллиметров, и весом в 4,8 грамма. И шли они 1:100. Были ещё и полтинники, размером в 26 миллиметров, и весом в 9,6 грамма соответственно. Конечно, добытая медь, как сырьё и металл вообще, стоила дешевле. Саша, если честно, как-то не поинтересовался в своё время этой ценой, поэтому здесь испытывал некоторую неуверенность. Но судя по несчастному виду торговца, и цене более чем в два раза ниже монетной, брать стоило. То есть сейчас ему предлагали вместо соотношения 1:200, соотношение один к более чем четыреста. Примерно килограмм за одну серебряную монету. Была мысль закупиться сразу на все деньги, но Саша решил с осторожничать, и взял только на половину. 100 монет – 10 тысяч – 10 тонн меди. По весу это была ерунда для его корабля, а по объёму тем более – чуть больше одного кубометра.

Металл продавался в прямоугольных слитках, и был расфасован в плоские деревянные ящики, которые могли поднять два человека. К причалу его доставляли на телегах, с которых матросы затаскивали ящики в трюм. Когда погрузка была закончена, то корабль поднял якорь, поставил паруса, и вышел в залив, огибая полуостров, на котором стоял город, и остановился с другой стороны, где тоже была небольшая заводь с узкой протокой, метров двести. Это было довольно напряжённое место обороны. Туземцы неоднократно пытались переправиться здесь, и ворваться в город. Поэтому на берегу стояла пушечная батарея, и всегда дежурили ополченцы. Но напротив никого не было, всех врагов на данный момент разогнали. Во всяком случае в пределах видимости. Впрочем, наблюдатели наверняка были. Присутствие корабля здесь могло означать только одно – осаждённые что-то готовят в этом месте.

Саша с важным видом стоял на палубе, и изучал берег в подзорную трубу, надеясь, хоть кого-нибудь высмотреть. И это увенчалось успехом. На небольшом холме ему удалось увидеть какое-то копошение в кустах. Приказав зарядить бомбами, он объяснил канонирам, куда надо целиться. До кустов было метров двести, поэтому шансы попасть представлялись достаточно большими. Не спеша, и со стоячего корабля. Пушки грохнули. Но прежде, чем всё заволокло дымом, Саша успел увидеть, что два ядра угодили куда надо. О результатах, конечно, можно было только догадываться. Впрочем, весь этот спектакль разыгрывался с одной целью – оправдать выход корабля из гавани, и простоять здесь до темноты. А до неё оставалось уже немного. Стрельба вызвала немалый переполох прежде всего в самом городе. На берег сбежались ополченцы и военные. Потом на корабль прибыла шлюпка с офицером, чтобы выяснить причину. Саша сказал ему, что хочет отомстить туземцам за прошлое нападение. После чего офицер убыл докладывать начальству в полном недоумении.

Ближе к вечеру на вражеском берегу началось какое-то более активное шевеление. На открытые места никто не выскакивал, но в кустах постоянно мелькали лица. Корабль иногда постреливал в ту сторону, продолжая привлекать к себе внимание. Не было никаких сомнений, что если он останется на этом месте и ночью, то будут гости, и в немалом количестве. Но выяснять так ли это, Саша не стал. Когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, люгер поднял якорь и поставил паруса. Южный ветер подхватил его, и понёс в сторону входа в гавань. Конечно, туземцы остались в недоумении, ради чего элои тратили драгоценные боеприпасы, но так ничего и не предприняли. Но быстро опускающаяся ночь и низкие облака скрыли от их взоров тот факт, что корабль так и не вошёл в гавань. Погасив все огни, он в полной темноте повернул на запад, забирая на несколько градусов к северу.

Этот момент Саша и Гликея просчитывали специально. Изучив подробную карту, они проработали ночной маршрут, с целью оторваться от наблюдателей туземцев в направлении, где их никто не будет ждать. А именно в сторону длинного и узкого прохода на севере. К тому же, в тех местах не было поселений элоев, и, судя по имевшимся у них сведениям, большинство местных воинов сейчас находилось на юге, осаждая города. В этом направлении можно было плыть довольно долго, и ничего не опасаясь, сорок миль даже в темноте. Вопрос был только в точности определения скорости и пройденного расстояния. Дальше однозначности не было. Следовало пройти относительно узкое место в четыре с половиной мили. Если они собьются с курса, или их снесёт течением, то корабль сядет на мель. Но вообще-то в спокойных водах залива такое было маловероятно, поэтому они решили рискнуть, и пройти от условной точки ещё около десяти миль тем же курсом, может, забирая чуть больше на север. А потом следовало останавливаться, потому что подходить близко к берегам нельзя, чтобы не оказаться обнаруженными туземцами, у которых в этих водах ещё могли быть серьёзные силы.

В преддверии Нового Года, темнота в этих широтах длилась четырнадцать часов, а потом начинались сумерки. Намеченные пятьдесят миль они прошли чуть больше, чем за десять часов, и бросили якорь, по-прежнему не зажигая огней. А как только начало сереть, снова подняли паруса, и двинулись уже на северо-запад, стараясь держаться посередине широкого залива. Начался нудный моросящий дождь, который очень хорошо их скрывал от взглядов с земли. До неё здесь было от трёх и более миль. Правда, и они видели только общие контуры в неровном мареве. Никаких деталей разобрать было невозможно в таких условиях. Этим курсом их скорость достигала десяти узлов, поэтому уже через пять часов они приблизились к тому самому узкому и извилистому проливу, который и должен их вывести в океан. Здесь возникала дилемма. Если они сунутся туда сейчас, то за оставшиеся пять часов не успеют его пройти полностью ни в коем случае. А его ширина была совсем небольшой, от одной до трёх миль. Никакой дождь не спрячет их от нескромных взглядов с берега. Конечно, если в селениях не окажется достаточного количества воинов (что очень вероятно), то никто не осмелится напасть на вооружённый корабль. Но это днём. На ночь им обязательно придётся останавливаться, и они станут лёгкой добычей для туземцев. Любая ночная драка приведёт к серьёзным потерям среди экипажа, чего Саша очень не хотел. Логичней было бы остановиться недалеко от входа в пролив, переночевать, а утром попытаться пройти его весь. Или хотя бы большую часть. Но это, если не переменится ветер. Пока что, он был умеренно сильный и помогал им. Но всё могло измениться. Этот большой залив со всех сторон был окружён горами, и ветер здесь бывал только двух направлений – с севера, или с юга, где имелись выходы в океан.

В очередной раз посовещавшись, решили всё-таки заночевать здесь, не входя в пролив. Местом ночёвки был выбран крохотный островок, полкилометра на километр, достаточно удалённый от берегов. Засветло отправили туда часть команды осмотреться, и набрать хоть каких-то дров, которых было очень мало. Ночевали опять в темноте. А утром, порадовавшись, что их так никто и не обнаружил до сих пор, отправились дальше. Дождь закончился, но небо по-прежнему было затянуто тучами. Вскоре вошли в пролив, шириной чуть более мили. Следуя вдоль его извилистых берегов, иногда встречали поселения туземцев. Очевидно, при их приближении все прятались в лес, потому что людей видно не было. На берегу лежали маленькие лодки, и никто даже не пытался их преследовать. Гликея, постоянно сверяясь с картой, отмечала пройденный путь. Было полнейшее ощущение, что они плывут по широкой реке. Вскоре пролив повернул на северо-запад, и скорость судна немного снизилась. Тем не менее, до наступления темноты, они успели выйти на относительно широкую воду, преодолев в сложных условиях более девяноста миль. Берега ушли в сторону, и в сгущающихся сумерках они успели увидеть свободное направление. Ещё три часа плыли туда в темноте, уходя от возможной погони. Дальше идти было опасно, потому что там находились небольшие острова и скалы. Бросили якорь и заночевали, опять не зажигая огней. Команда буквально валилась с ног от усталости, поскольку постоянно маневрировала парусами. Утром ветер ослабел, но это было уже не критично. Никаких преследователей видно не было, а спустя три часа неспешного плавания впереди показался океан.

Южный ветер баловал их недолго, что подтверждало мысли о том, как им крупно повезло. Вскоре он стих, а потом задул с запада, и резко похолодало. Гликея, грустно вздохнув, отправилась в каюту отжиматься. Вообще-то, для элоев такие маленькие хитрости являлись естественными. Здесь было развито понятие красоты тела, чем-то напоминавшее представления об этом древних греков. Сильная и развитая фигура считалась привлекательной, причём для женщин тоже. А полные или слабые люди в глазах большинства выглядели уродливыми. Поэтому были общеприняты различные упражнения, которыми занимались даже люди, далёкие от физического труда по роду своей деятельности. Какой-нибудь конторский клерк вполне мог вечерами изнурять себя занятиями, чтобы сохранять здоровье (эту взаимосвязь элои усвоили уже давно), и выглядеть привлекательно в глазах противоположного пола. Были широко распространены различные спортивные снаряды, в виде турников и брусьев, известны гантели и штанги. И конечно, люди, живущие в стеснённых бытовых условиях, а таких большинство, придумывали различные упражнения, не требующие «посторонних» предметов. Поэтому на самом деле Гликея в тесной каюте выполняла целый комплекс, приседая с книппелями на плечах, качая пресс, сидя на ящиках и засунув ноги под койку, и вообще исхитрялась, как могла, чередуя нагрузку на разные группы мышц, только бы оставаться в движении. А Саша её всячески поддерживал в этом, иногда присоединяясь, и удивляясь изворотливости её ума.

Корабль шёл в бейдевинде, продвигаясь к крупному острову, который на пути сюда служил им маяком. Теперь они знали его название на карте – Лафит. Предстояло пополнить там запас дров и продовольствия. Продвигались медленно, но всё же, к концу второго дня достигли заветных берегов, а вскоре и первого поселения в хорошей бухте. Ветер к тому времени опять разбушевался, по морю шли крупные валы, но когда удалось спрятаться за горами, то всё успокоилось. Поселение было туземное, но местные не участвовали в склоках, которые разыгрались на юге. Закупив всё необходимое, двинулись дальше. Судя по всему, бушевал сильнейший шторм, но гористый остров надёжно прикрывал их от западного ветра, поэтому можно было пока плыть дальше. Другое дело, что закручиваясь после горных вершин, воздушный поток слишком часто менял в этих местах направление, заставляя постоянно переставлять паруса. А когда они пересекали слишком глубокие заливы, и прикрывавшие их горы отодвигались дальше, то ветер обрушивался на корабль, грозя унести его дальше от острова. Поэтому старались держаться вблизи берегов, повторяя их наиболее крупные изгибы. Из-за этого скорость движения была совсем небольшой.

Четыре дня они ползли вдоль острова, прячась за ним от бушующей стихии. Световой день становился всё короче, а двигаться в темноте вдоль извилистых берегов, да ещё и придерживаться их, было невозможно. Поэтому на ночь бросали якорь. Когда впереди показалась северная оконечность острова, то остановились, потому что впереди вздымались чудовищные валы, лезть под которые совсем не хотелось. Бросили якорь, пережидая непогоду, и простояли так два дня. Уже подумывали, не лучше ли вернуться назад, в какой-нибудь посёлок, но наконец-то ветер начал стихать. Подождав ещё полдня, и окончательно убедившись в том, что погода налаживается, продолжили свой путь. Вскоре ветер поменялся на юго-западный, в галфвинде корабль пошёл быстрее, а волны окончательно успокоились.

Погода снова им благоприятствовала. У команды уже возникали опасения, что Новый Год они встретят в море, посреди волн. Но теперь люди воспрянули духом, и была надежда успеть в Эгу. Семьсот с лишним миль они отмахали за шесть суток, войдя в гавань за два дня до праздника.

Получив деньги за плавание и дни стоянки в Эвере (3060 серебряных), команда погрузилась в радостное предвкушение любимого события, тренируя организмы в портовых тавернах. А Саша продал уже знакомому владельцу магазина тонну меди за 1500 монет, закупив на почти все оставшиеся деньги моржовые клыки, шкуры и тюлений жир. Для себя с Сергеем приберёг только тысячу на мелкие расходы.

Команда пришла в себя только на пятый день после Нового Года. Как следует помывшись в гостинице напоследок, отправились в путь. Предстояло вернуться в Бригес, продать там набранный груз, и встретиться с Дмитрием, если он ещё никуда не пропал. Обратный путь занял ровно тридцать дней. По дороге их два раза трепали шторма, но к счастью не очень сильные. Гликея уже как-то втянулась в суровую зимнюю жизнь, и страдала не так сильно. К тому же, после того, как миновали зону холодного течения, заметно потеплело, а на подходе к Кинурии стало ощущаться дыхание весны.

Груз с Эги удалось продать в среднем почти в два раза дороже, получив на руки двадцать две тысячи, и за медь тринадцать с половиной. В этом здорово помог Коля со своими связями. После того, как Саша рассчитался с командой (5100 монет), у него на руках ещё оставалась вполне приличная сумма в тридцать одну тысячу с мелочью, что давало возможность смотреть в будущее с оптимизмом. Но кораблю требовался ремонт. Прежде всего замена внешней обшивки корпуса в задней части, которая сильно пострадала от пиратской картечи в своё время, и теперь была порядком изъедена морской водой. Ещё Коису не нравилась бизань-мачта, а значит надо бы её заменить. Перебрать такелаж, починить, или заменить паруса. Надо было осмотреть днище, потому что в балластном отсеке теперь постоянно была вода, которую периодически откачивали. Опять же, вынуть сам балласт, и просушить отсек для него. В общем, работы набиралась уже целая куча.

Занимаясь хозяйственными делами, Саша узнал и свежие новости. Начиналась большая война. Когда корабли Глафиара громили побережье Арморики, являвшееся пиратским логовом, Империя восприняла это, как посягательство на свои интересы. Или сделала вид, что это её оскорбило. Когда-то Арморика была имперской провинцией, но лет двадцать назад, после очередной гражданской войны, отпала. Чем руководствовался императорский двор, объявляя войну Глафиару, так и осталось непонятным. Но поскольку весовые категории были несопоставимы, то остальные государства собственно Элои усмотрели в этом угрозу и для своего существования, и, сколотив неустойчивую коалицию, также вступили в войну. А вскоре туда оказались втянуты и их союзники, в частности республика Локрида и герцогство Платея. На это можно было бы не обращать внимание, поскольку основной театр военных действий находился далеко на юге. Но, во-первых, любая крупная война резко увеличивала количество пиратов во всех окрестных морях, а во-вторых, появлялись ещё и каперы, которые мало отличались от пиратов, разве что не были столь кровожадны, и не трогали своих союзников. Но последнее не точно. Море, как правило, надёжно прячет многие тайны. Поэтому, теперь любое плавание становилось опасным вдвойне. Но с другой стороны, резко возрастала роль военных перевозок, которые, как правило, очень щедро оплачивались, в чём Саша уже смог убедиться.

После того, как неотложные хозяйственные дела были решены, а корабль встал на ремонт, Саша, наконец-то, нанёс визит Дмитрию, по прежнему находившемуся в городской тюрьме. Встреча снова вызвала радость у узника, поскольку его теперь не баловали гости частыми посещениями. После приветствий, Дмитрий сразу поинтересовался, как прошло плавание.

– Отвратительно. – Устало ответил Саша. – Но это всё фигня. Твой Витёк, просто послал меня к чёрту, и смылся, не дав ни одной монеты.

Дмитрий помолчал немного, а потом философски заметил:

– Ожидаемо. Но попытаться стоило.

Саша удивлённо посмотрел на него, и спросил:

– То есть ты ожидал такой результат, но тем не менее отправил меня в эту дыру через зимний океан на люгере? А ничего, что мы несколько раз чуть не пошли ко дну, а мой штурман чуть с ума не сошла после того собачьего холода, через который мы не раз проходили?

– Но ведь не утонули же. Все остались живы и здоровы. – Спокойно ответил Дмитрий. – Зато теперь ты точно знаешь, что слова про обратный портал, это не моя выдумка, и не морковка перед твоим носом, чтобы ты вытащил меня отсюда. Всё реально. Как и то, что я до сих пор в тюрьме, а моё освобождение откладывается на неопределённый срок.

– Я рисковал своей жизнью, и жизнью ещё сорока человек, чтобы только убедиться в твоей правдивости?

– Не только. Шанс получить деньги всё же был. Особенно, если бы ты припугнул Витька. Он не отличается особой храбростью. Достаточно было наставить на него пистолет.

– Так уж получилось, что первым пистолет наставил он на меня.

– Ну, повторил бы потом попытку. Взял бы с собой кого-нибудь из команды, Эвриду, например, и вломился бы в дом…

– И убил при этом охранников, приказчика и слуг? – Уточнил Саша.

– Ну, и что? – Ничуть не смутился Дмитрий. – Если это нужно для дела, то нет смысла щепетильничать. – И после небольшой паузы добавил. – Для важного дела. Которое имеет для тебя большое значение. Ты ведь хочешь поскорее домой?

– Хочу. Но не такой ценой. – Мрачно ответил Саша.

– Нормальная цена. – Пожал плечами Дмитрий. – Все так делают.

– Не все. – Буркнул Саша. – Я так не делаю.

– Ладно. Всё ясно с тобой, чистоплюй хренов. – Махнул рукой Дмитрий. – Ты хоть не пустой мотался?

– Нет, заработал кое-что. Тридцать тысяч.

– Сколько? – Неподдельно удивился Дмитрий. – Ну, ты даёшь! Пожалуй, ты не безнадёжен. На чём поднялся?

И Саша рассказал ему о своих приключениях.

– Удачно. – Отметил собеседник. – Что ж, теперь у тебя будет возможность проявить себя ещё больше на государственной службе. Даже я знаю, что началась большая война. А это значит, что будут срочные донесения, перехват их, доставка грузов и охота за торговыми кораблями противника.

– Это пиратство. – Буркнул Саша.

– Это война, парень! – Возразил Дмитрий. – Если этого не будешь делать ты, то это сделают с тобой. Можешь, конечно, спрятать голову в песок, и сидеть на берегу, но надеюсь эта песня всё же не про тебя.

– Значит, ты мне предлагаешь теперь грабить корабли? – С нажимом спросил Саша. И иронично добавил. – На люгере. Да?

– Во-первых, забудь про это слово. Если ты будешь нападать только на корабли противника, то никто тебе слова худого не скажет. Разумеется, кроме этого противника. А во-вторых, это если и может стать твоим заработком, то только побочным. Тут ты прав, люгер не тот корабль, который может стать грозой морей. – И Дмитрий саркастически улыбнулся. – А вот различные поручения от властей или крупных торговых компаний, о которых я тебе уже говорил – это может оплачиваться довольно щедро. Улавливаешь ход моих мыслей? Корабль в порядке?

– Ну, не разваливается, конечно, но ему нужен хороший ремонт. Сейчас этим и занимаемся. – Ответил Саша, уже думая о дальнейших планах.

– Вот, и отлично. – Ободрил его Дмитрий. – Кстати! Ко мне тут Леонидыч заезжал. – Вспомнил он.

– И как он? – Живо поинтересовался Саша.

– Всё так же. – С улыбкой ответил Дмитрий. – Посочувствовал мне, укорял за жадность… Убеждён, что если, и ты не сможешь меня отсюда вытащить, то не сможет никто.

Саша криво улыбнулся. Но спросил о другом:

– Больше ничего не говорил?

– Говорил, конечно. Исходя из последнего письма Игоря, у того всё нормально. В Мелибеа всё идёт своим чередом. – И помолчав немного, Дмитрий добавил. – Постумия в свободное от службы время продолжает проникаться мудростью жрецов, всё больше склоняясь к тому, чтобы посвятить себя богам.

При последних словах Саша вздрогнул.

– Не переживай. – Утешил его Дмитрий. – Здесь нет обета безбрачия, и местным жрицам не только можно утолять плотский голод, но и выходить замуж, если приспичит. Я бы на твоём месте всё же съездил туда. Корабль пока что на ремонте, а так развеешься, душу успокоишь.

– Да, пожалуй, я последую твоему совету. – Согласился Саша.

На этом и закончился их разговор.

На хозяйстве Саша оставлял Сергея, как своего компаньона. Конечно, тот тоже был не прочь навестить Леонидыча, к которому испытывал большое уважение, но прекрасно понимал, что у капитана есть гораздо более веские причины спешить в Мелибеа, а потому не возражал. Коля был в делах по горло, крутился, как уж на сковородке на своём складе. Гликея пропадала где-то на берегу, и Саша даже порадовался, что не надо объяснять ей лично причины своего спешного отъезда, и видеть её печальные глаза. Все практические вопросы, связанные с ремонтом судна, решал Коис. Материалы, были закуплены, и работы шли своим чередом. Разумеется, и речи не могло быть, чтобы отправляться в дорогу пешком. Несколько месяцев назад Саша всё же брал уроки верховой езды, которые не сделали его хорошим наездником, но научили сносно держаться в седле и не бояться этих полезных животных. Здесь практиковалась система аренды лошадей, за которых вносилась залоговая стоимость, равная цене. Потом её возвращали, удерживая вполне скромную сумму, если лошадь не имела повреждений. Дороги Локриды считались безопасными, но солидным людям ездить без сопровождения считалось неприличным. К тому же, случиться могло всякое, и разбойники, хоть иногда, но появлялись. Поэтому Саша взял с собой Эвриду и ещё двух матросов, раньше бывшими абордажниками в команде Дмитрия. За четыре клячи внёс залог в размере тысячи двухсот монет, и уже после обеда отправился в путь.