Утро началось, как обычно, с завтрака. Разве что теперь им составил компанию Дмитрий. Порадовал их диковинным для здешних мест продуктом – кофе, который он купил недавно в небольшом количестве у торговца с юга. Фотина понятия не имела, как его готовить, поэтому у плиты колдовал сам гость. Когда же ароматный напиток разлили по чашкам, то все зажмурили глаза от удовольствия. Повеяло чем-то забытым и родным. Немедленного ответа на предложение никто у них не требовал, об этом вообще речи не шло. А поэтому ребята отправились вскоре, по уже устоявшейся традиции, в казарму, размяться и провести там время.

Сашу сразу поразили беспокойные глаза Постумии, которая с явным волнением ждала именно его. Обычный разговор ни о чём, не клеился, чувствовалась какая-то недоговорённость.

– Пойдём, погуляем? – Предложил он.

– Мне скоро в гостиницу идти, заступать на смену. – Тихо сказала она. – Если только совсем недолго.

Вышли на улицу. Был лёгкий мороз, небо затянуто высокими облаками, но снег не шёл. Пошли, как всегда, в сторону края площадки. Остановившись там, и облокотившись на перила, какое-то время молча смотрели вдаль.

– Ты уедешь с этим капитаном? – Спросила Постумия, не поворачивая головы.

– Я ещё не решил окончательно. – Грустно ответил Саша, понимая, что наступает тяжёлое объяснение. – Ты что-нибудь знаешь о нём?

– Практически ничего. Он иногда приезжает к Парменону, их что-то связывает из прошлого. Сейчас, вроде, занимается охраной торговых кораблей.

– Он пригласил меня в команду.

– Кем? Абордажником?

– Я кое-что понимаю в навигации.

– Ты? Откуда, Саша? – Удивилась она, назвав по имени, хотя редко это делала, из-за его необычности. – Мы подобрали тебя у деревни в предгорьях в очень странной одежде, ты здесь совершенно чужой, и точно не элой. Что ты можешь понимать в навигации?

– Элои не являются центром мира, и искусство навигации ведомо не только им одним.

– Кто ты? – И без того немаленькие голубые глазищи Постумии, стали ещё больше, глядя на Сашу в упор.

На миг у него возникло желание рассказать ей всё, но он сдержался:

– Лучше тебе не знать.

– Опять эти тайны Парменона. Ты такой же непонятный, как и он.

– А ты? Так и будешь охранять храм? Может, вместе махнём на море?

– У меня контракт, осталось ещё два года. Если ты не знаешь, то разорвать его нельзя, это дезертирство.

– Вряд ли тебя там достанут.

– Я своё отвоевала. С меня хватит. Да, и кем я туда пойду? Я-то навигацией не владею, морского дела не знаю. Значит, мне прямая дорога в абордажную команду, а это, поверь мне, мясо. Здесь я прикоснулась к краю истины, мне иногда кажется, что ещё чуть-чуть, и я её осознаю. А там, опять кровь, грязь, попойки… Надоело. Но мне очень жаль, что ты уезжаешь. Ты действительно необычный. Я… – Постумия оборвала свою речь, не решаясь произнести что-то важное.

– Я знаю. – Мягко сказал Саша, обнимая её за плечи. – Но я не могу вечно жить здесь на птичьих правах. А жрец из меня будет плохой.

– Ты иногда высказываешь очень интересные и необычные мысли.

– Иногда, Постумия. Лишь иногда. А заниматься рутиной, улаживая семейные ссоры между сельскими жителями, я не смогу. Не моё это. – И помолчав, Саша продолжил. – Я с детства мечтал о море, и верю, что это моё призвание. И сейчас чувствую, что должен туда отправиться. Другого шанса может и не быть.

Она смотрела на него, не сводя глаз, ловя каждую тень на лице, каждое изменение в глазах, вся превратившись в слух. Потом медленно отвернулась, и тяжело вздохнув, сказала:

– Да, это твой путь. Теперь я это знаю.

– Мне пора. – Грустно промолвила она после небольшой паузы. – Надеюсь, эту ночь мы проведём вместе.

– Можешь даже не сомневаться. – Последовал ответ.

– И… приходи вечером в тренировочную – я задам тебе хорошую взбучку напоследок. – Пытаясь казаться весёлой, сказала Постумия, ткнув Сашу кулаком в бок.

За обедом состоялся серьёзный разговор об их дальнейшей судьбе. Саша и Сергей выразили твёрдое желание отправляться с Дмитрием. Не менее однозначно озвучил своё решение и Игорь, что встретило понимание у старших товарищей. А вот Коля так и не определился. Отправляться на корабль он не хотел, но и другие варианты его не устраивали. Понимающе переглянувшись, Дмитрий с Леонидычем предложили ему всё же отправляться в Бригес (Усть-Камчатск), а там подумать ещё. Во всяком случае, как заверил Дмитрий, он всегда его сможет пристроить на складе, который обустраивает в интересах некой новой компании, и где будет иметь свой интерес. Математике он обучен, остаётся только подтянуть навыки адаптации своих знаний к местным реалиям, и тогда из него может получиться неплохой клерк. А дальше видно будет. Колю такой вариант вполне устроил.

Вечером состоялся жаркий бой. Постумия, как всегда не надела защиту, даже сняла рубашку, оставшись с голым торсом, потребовав того же от Саши. И началась настолько отчаянная схватка, что он всерьёз начал опасаться за свою жизнь. Глаза противницы сверкали гневом, быстро вспотевшее тело кружилось в завораживающем и опасном танце, а рука с тупой шпагой жалила с такой стремительностью, что он еле успевал парировать и уворачиваться, всё же получив несколько очень болезненных тычков и один особенно обидный удар плашмя по подставленному заду. Как ему до сих пор не переломали рёбра, оставалось только удивляться. Но тут Постумия была, скорее всего, права – именно этот страх получить вполне реальную травму заставлял его быть предельно собранным и фехтовать всегда на пределе своих сил. Впрочем, он тоже в долгу не оставался, сумев пару раз дотянуться до неё, разумеется, как она и требовала, не жалея. Так что и её тело украсилось двумя новыми синяками. Дмитрий, наблюдавший за этим со стороны, ухмыльнулся и обменялся многозначительными взглядами с лейтенантом, с которым они были поверхностно знакомы.

Когда тренировка была закончена, выяснилось, что за ней наблюдали все собравшиеся здесь, прекратив занятия. Тяжело дыша, Саша обтирался мокрым полотенцем, болезненно морщась от его соприкосновения со свежими ссадинами.

– И что, у вас всегда так? – Поинтересовался Дмитрий.

– Почти. – Выравнивая дыхание, ответил Саша. – Но сегодня особенный день. Поэтому, ты мог и не дождаться своего нового рекрута.

– Догадываюсь. – Хмыкнул капитан. – К сожалению, признаки того, что женщина тебя любит, такие же, как если она хочет тебя убить.

Саша замер, переваривая эту оригинальную мысль, но бросив взгляд на приводившую себя в порядок Постумию, бросил в ответ:

– Не в этом случае. – И начал одеваться.

Поскольку все знали о его бурном романе с «капральшей», и даже сочувствовали, то Леонидыч сам пригласил её на ужин. Но новое общество было ей непривычно, а серьёзных тем не поднималось. Поэтому, когда Саша сжал под столом её руку, и они, переглянувшись, поблагодарили хозяйку за угощение, то оба испытали явное облегчение. Последняя ночь в бане была по накалу страстей сравнима разве что с первой. Постумия отрывалась по полной. Не было никаких слёз, клятв, уверений в вечной любви. Они просто прощались, стараясь насытиться друг другом насколько это возможно, уснув только под утро, тесно прижавшись друг к другу телами с синяками.

Рано утром их разбудил Сергей, громко стуча в дверь.

– Иди. – Тихо сказала Постумия, кутаясь в одеяло. – Я приду, когда вы будете отправляться.

Саша быстро ополоснулся под душем и оделся, поцеловав её в губы напоследок. Вещи были собраны ещё до ужина. Надо было только привести себя в порядок и позавтракать.

Снова был кофе, который окончательно взбодрил, потом все начали одеваться. Похудевшие рюкзаки с вещами разобрали по своим лошадям сопровождающие Дмитрия, ребятам снова предстояло топать налегке, что становилось уже привычно. А путь на этот раз предстоял неблизкий. Стоило задуматься о том, чтобы научиться верховой езде, иначе любое подобное путешествие сильно затягивалось.

Постумия стояла на углу гостиницы и не сводила с отправляющихся глаз. Пока Дмитрий-Кордил обменивался с Леонидычем последними словами, Саша быстро направился к ней. Один шаг за угол, и они прижались друг к другу, слившись губами. Сейчас ему уходить совсем не хотелось, он привык к этой странной и красивой женщине, между ними точно было что-то большее, чем просто страсть. Но отступать было поздно. Оторвавшись от её губ, он посмотрел в бездонные глаза, и спросил:

– Когда кончается контракт?

– Через два года, в начале зимы.

– То есть уже меньше? Дата!

Постумия назвала.

– Я обязательно вернусь за тобой в течение той зимы. Надеюсь, я уже буду не простым матросом, а человеком с кое-каким весом. Дождись меня обязательно.

Она молча, и совершенно оторопело смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Саша снова крепко поцеловал её, и быстро направился к процессии. Все ждали только его.

– Всё нормально? – Спросил Дмитрий-Кордил.

– Да, отлично. Я готов! – Бодро ответил Саша, чувствуя, что именно сейчас поступил правильно.

Дмитрий поднял руку, и махнул ей. Отряд тронулся. Саша оглянулся в последний раз на угол гостиницы, встретившись глазами с Постумией. Всё такими же удивлёнными, и, кажется, немного влажными. Хотя, было далековато. Могло и показаться.

Сопровождавший Дмитрия-Кордила отряд состоял из членов абордажной команды. Наверно это и объясняло, что вид некоторых был откровенно бандитским, но дисциплина оказалась на высоте. За всё время пребывания в храмовом комплексе, никто ни разу не позволил себе грубой выходки. Даже пили моряки в меру. Сашу уже не сильно удивило, что даже среди этой публики была одна женщина колоритной внешности. Очень высокая, выше, чем он, жилистая, с волосами неопределённого цвета, заплетёнными в тонкую косичку до плеч, и с маленьким чёрным бантиком на конце. Венчала её облик чёрная же кожаная повязка на правом глазу, что окончательно превращало её в злостную пиратку. К слову сказать, остальные моряки тоже почти все были с косичками разной длины, разве что без бантиков. Как позже выяснилось, это было веяние новой морской моды.

Ребята все были одеты в местную одежду, даже в шляпах с широкими полями, которые хоть немного спасали от мокрого снега, вскоре повалившего с низкого неба. Разве что решили не испытывать судьбу, и шли в своих старых привычных ботинках. Игорь остался в храмовом комплексе, намереваясь отправиться в путь ближе к весне. Обещал писать Леонидычу, поддерживая через него связь. Ружьё ребята взяли с собой, всё так же в разобранном виде переложив его теперь внутрь рюкзака. О его наличии знали и Леонидыч и Дмитрий, но что с ним делать, при пяти пулевых патронах и пятнадцати с дробью, не имели понятия. А на горячее желание Коли разобраться в устройстве и наладить выпуск чего-то подобного, отозвались очень скептически, поскольку вся проблема была в патронах. Как их здесь изготовить никто из них не знал, а то, что в этом мире для такого даже штучного производства не хватает ещё очень многого, им было ясно уже давно. Но, конечно, советовали беречь этот артефакт, может и пригодится.

Спускались они довольно быстро. Снег вскоре сменился нудным дождём. Днём перекусили в трактире, в котором ночевали во время подъёма, а поздно вечером уже были в долине, где и заночевали на постоялом дворе. Затем их отряд дошёл за два дня то развилки больших дорог, одна из которых уходила на север, к месту их попадания в этот мир, а другая шла на восток, вдоль Стримона (Камчатки), по которой они и продолжили свой путь. И на шестой день вошли в славный портовый город Бригес, являвшийся и столицей республики Локрида.

Даже не смотря на приверженность элоев к чистоте, он выглядел грязным. Далеко не все улицы были мощёными, по ним сновали толпы каких-то оборванцев с откровенно бандитскими лицами, всё это усугублялось кучами навоза, который, хоть и убирали ежедневно, но за день на улицах его скапливалось достаточно много. А частые дожди размывали всё это великолепие по округе. Трудно сказать насколько город велик по размеру, потому что сравнивать по этому миру было особо не с чем, а с покинутым, бессмысленно. Его основная часть, огороженная стеной, располагалась на северной стороне реки, и имела обширные предместья. Но какие-то строения находились и на южной стороне, и на широкой косе, отделявшей гавань от океана. Никаких мостов не было, вся связь осуществлялась с помощью многочисленных лодок и гребных баркасов. А на многочисленных островах находились постройки на сваях, поскольку они наверняка были подвержены затоплению.

Всё это ребята смогли рассмотреть, пока шли по улицам. Конечным же пунктом их мокрого путешествия, была относительно приличная гостиница, находившаяся не очень далеко от пристани, из окна которой и просматривалась вся акватория гавани и река. Здесь квартировал весь офицерский состав фрегата «Скампа», ожидавший окончания ремонта их судна. Дмитрий-Кордил занимал здесь большую комнату на втором этаже вместе со своим первым помощником, который и придерживал её во время отсутствия капитана. Зимой город был переполнен моряками, и найти свободное место в хорошей гостинице было проблематично. Тем не менее, у хозяина смогли выбить для новых постояльцев крохотную мансарду, являвшуюся, по сути, четвёртым этажом. Своей печки там не было, а потолок был из плохо подогнанных досок, за которыми виднелась черепица. Капли дождя очень громко барабанили по ней, но вроде бы ничего не протекало. Спасало только то, что большая часть чердака представляла из себя гигантскую сушилку, и чтобы бельё и вещи постояльцев всё же сохли, там постоянно топили специальную печь, тепло от которой через открытую дверь попадало в комнату. Здесь было только две узкие койки с тонкими матрасами, стоявшими вдоль стен. Кому-то третьему предстояло спать на полу. К счастью, всё туристическое снаряжение было у ребят с собой, а разложить коврик со спальником проблем не представляло. Главное, чтобы ночью впотьмах никто не наступил, потому что было реально тесно.

Дмитрия- Кордила сразу захватили многочисленные дела, поэтому ребята оказались предоставлены сами себе. В первый вечер их позвал на ужин один из абордажников, которого они уже знали по совместному путешествию. Небольшая часть команды жила здесь же на первом этаже в большой комнате без кроватей. С ними и столовались в общем зале. Еда, входившая в оговорённый «пакет услуг», обильностью не отличалась, за выпивку надо было платить отдельно, а поскольку денег у ребят не было совершенно, то они только глотали слюни.

На следующее утро состоялся разговор с Кордилом в его апартаментах. Он спокойно и доходчиво объяснил им, что поскольку они теперь члены его команды, то отныне должны обращаться к нему исключительно «господин капитан», чтобы не подрывать авторитет. Обращение «Дима» допустимо только наедине и в исключительных случаях.

– Так точно, господин капитан. – Вытянулся в струнку Саша, в котором взыграл армейский рефлекс.

– Без пафоса, не на плацу. – Поморщился Кордил. – Во-первых, такой оборот здесь не принят даже в армии, во-вторых, на флоте всё несколько проще, а в-третьих, у меня, всё же, не военный корабль. Достаточно «да, господин капитан». То же самое касается и остальных офицеров, сообразно их должности. Теперь, о главном. Коля отправляется вместе с этим господином на склад и начинает вникать в тонкости своего нового дела. – Здесь Кордил указал на мужчину средних лет в коричневом камзоле. – А вы двое отправляетесь в гавань участвовать в ремонтных работах. Килевание там уже закончили, и полным ходом идёт починка верхней части обшивки и рангоута. Толку от вас, конечно, немного будет, но там всегда нужна грубая сила. Что-то поднести, поднять, подержать и прочее. Вашим непосредственным начальником будет матрос Архелл. – С этими словами пожилой мужик с седой косичкой подобрался. – Обращаться к нему по имени, но все указания выполнять неукоснительно, даже если они вам кажутся нелепыми. Всё, отправляйтесь завтракать, и готовьтесь к выходу.

Ребята растерянно переглянулись, в разнобой ответили «да, господин капитан» и вышли. А Кордил обратился к упомянутому матросу:

– Спуску им особо не давай, но всё же старайся помягче. Они на море новички и их надо обучить общим премудростям, а вообще у меня на них большие планы. Если будут доставлять проблемы, то сначала докладывай мне, я разберусь. Понял?

– Да, господин капитан.

– Ступай.

Верфи, доки и места для мелкого ремонта располагались в стороне от русла реки, на берегу большого то ли залива, то ли озера, которое в нашем мире называлось Нерпичьим. Заиливающееся дно регулярно чистила драга – громоздкое сооружение катамаранного типа на вёсельном ходу, между корпусами которого и находилась черпалка, приводившаяся в действие при помощи нескольких быков, вращавших ворот. Фрегат «Скампа» стоял у причала, рядом располагались ангары для временного хранения необходимых материалов. На глаз корабль был длиной метров в пятьдесят, имел, как и положено фрегату, три мачты, судя по всему с прямым вооружением, и одну закрытую артиллерийскую палубу. На его борт, прямо с причала, было перекинуто несколько сходней, по которым иногда проходили люди. Где-то стучали молотки, жужжали пилы, пахло свежей стружкой.

Архелл направился к стоявшему у сходней кряжистому мужику, в расстёгнутой на груди матросской куртке, и, поздоровавшись с ним, представил новое пополнение от самого капитана. При этом упомянул, что парни совсем зелёные, и попросил загрузить их незатейливой работой. Судя по начальственному виду и небольшой дудке, висевшей у мужика на груди, это был боцман. Окинув прибывших оценивающим взглядом, он произнёс загадочную фразу, в которой ребята почти ничего не поняли, потому что она состояла из незнакомых им морских терминов и выражений, но уловили слова помочь, разобрать и почистить. Потом они поднялись на корабль, в средней его части спустились вниз, и, миновав артиллерийскую палубу, оказались в помещении, похожем на камбуз. Здесь один человек, возможно мастер, разбирал печь. Их первая задача сводилась к тому, чтобы выносить треснувшие кирпичи на берег, что на крутых лестницах было не самым простым занятием. Архелл куда-то ушёл, мастер, бросив на них равнодушный взгляд, буркнул:

– Чего встали? – За этим последовало какое-то выражение, возможно, ругательство. – Таскайте.

Ребята набили обломками грязных от сажи кирпичей пустые деревянные вёдра, и потащили их наверх…

Так началась их трудовая деятельность на судне. Работу они выполняли поначалу самую грязную и простую. Потом их стали брать в помощь при смене такелажа, когда требовалось что-то тянуть и держать. Если нужно было что-то принести или отнести, многие звали именно их. Ребята, понимая своё подчинённое положение, не огрызались, но с другой стороны, к ним никто специально не цеплялся, не считая пары случаев. Тогда Саша пресёк слишком откровенное желание молодого матроса поглумиться над ними, коротким хуком справа, после которого окружающие лишь одобрительно хмыкнули, а обидчик долго не мог встать. Во второй раз им угрожали ножом, но Саша схватил какую-то палку, и умело орудуя ей, как шпагой, хоть и тяжеловатой, смог не подпустить к себе обидчика, а потом ещё и отбить ему бока. За финальной частью сцены наблюдал Архелл с пистолетом в руке. Поскольку победивший Саша, не перешёл границ самообороны и не начал избивать уже лежачего палкой, то наставник кивнул головой, и молча ушёл. Больше попыток выяснения отношений не было. Разумеется, что и здесь было некоторое количество женщин самого разного возраста. Пахали, как и все.

Обедали ребята здесь же, с матросами. Еду варили на берегу в больших котлах. Пища была простейшей, но, в отличии от гостиничной, обильной. Матросы по вечерам разбредались по кабакам, развлекаясь там в меру возможностей и личных желаний. У ребят по-прежнему не было ни одной монеты, а поскольку угощать их никто не собирался, то ужинать и ночевать уходили в гостиницу, а утром, скромно позавтракав, снова отправлялись на корабль.

Выходные были раз в неделю, которая, по сути, являлась декадой. Ребята ходили по городу, смотрели выступления уличных артистов, изучали ассортимент товаров на прилавках уличных торговцев. Однажды забрели в книжный магазин, где Сергей углядел несколько изданий по местной медицине. Хоть он и был стоматологом, но общие понятия о человеческих хворях всё же имел, а потому с интересом полистал их, прикидывая, на каком уровне находится местное здравоохранение. Вывод его был однозначен – чуть выше примитивного. Вечером он смог подкараулить капитана, и, обратившись к нему по всей форме, поведал о своих соображениях. Кордил отнёсся к этому очень внимательно, некоторое время думал, а потом принял решение:

– Значит так. Для начала, я тебя сведу с нашим судовым врачом. Он и по местным меркам звёзд с неба не хватает, но раны штопает умело. Будешь его учеником, но есть нюанс. В чём-то твои познания несомненно опережают здешнее время, беда вся в том, что обосновать большинство из них, ты не сможешь, а делать руками многого не умеешь. Я догадываюсь, что для этого нужны многочисленные эксперименты на людях, наблюдения и соответствующее оборудование, которого здесь нет и в помине. Поэтому, будь осторожен, свои гениальные соображения держи при себе, и только в крайних случаях, посоветовавшись со мной, что-то предпринимай. Если вы начнёте грызню на почве высоких научных материй, то мне придётся делать нелёгкий выбор. Но в отличии от тебя, док действительно многое умеет, и спас уже немало жизней. Хотя, наверно, мог бы и больше. Одним словом, тебе придётся многому у него сначала научиться, а только потом, получив некоторый авторитет, ты сможешь продвигать свои взгляды. Но учти, что и спрос с тебя при ошибках будет особый. Посмотришь, что у него за книги имеются, посоветуешься. И если сочтёшь, что тебе и после этого надо что-то купить, то приходи ко мне, дам денег. Но на книги, а не на баб – не заработал ещё. – Строго закончил Кордил.

Тем не менее Сергей вышел от капитана в приподнятом настроении, впереди замаячила перспектива новой и интересной задачи, где он мог себя проявить. Саша, выслушал его восторженный рассказ, тяжело вздохнул о своей беспросветной доле, но товарища поддержал. Следующую неделю он ходил на корабль один, выполняя уже привычную работу под руководством старших. Теперь его допускали на мачты, где он учился крепить бесчисленные ванты, штаги, фордуны и прочее. О предназначении некоторых снастей он сразу догадывался, вспоминая свою практику на паруснике «Мир», хотя были и отличия. Поразил моряков знанием пары редких здесь узлов, которые всё же вспомнил, едва руки коснулись верёвок. Сергей целыми днями пропадал у доктора, вечерами, при свече, читал выданные книги, иногда хмыкая себе под нос, и делился с Сашей своими соображениями по поводу премудростей местной медицины, которая теперь не казалась ему такой уж дремучей. Коля всё время пропадал на складе, оставаясь и ночевать, поскольку условия там были получше, чем в коморке под крышей гостиницы. А ещё через неделю-декаду основной ремонт на судне был закончен. Начались косметические работы и загрузка трюмов.

Следует пояснить кое-что о местном календаре. В основу всего было положено нечто вроде недели, насчитывающей десять дней. В давние времена элои не заморачивались, ведя их отсчёт от неких природных явлений, типа листопада, посевной или дождливого сезона. Хотя попытки привести всё это к единому знаменателю и предпринимались. Когда же они объединились в единое целое, то проблема универсального календаря встала во всей красе – ведь их владения раскинулись сразу в нескольких климатических зонах, где привязка к той же посевной была бессмысленна. Тогда за основу был взят солнечный цикл, благо, что астрономические наблюдения уже велись. Год был разбит, естественно, на десять месяцев по тридцать шесть или тридцать семь дней. А раз в четыре года один день добавлялся к последнему месяцу, и наступал Новый Год, который у элоев, приверженных к солнцу, был одним из самых любимых праздников, с которым мог соперничать только период летнего солнцестояния. Естественно, что Новый Год начинался после самого короткого дня, а летний праздник приходился на самый длинный. Проблему с названием месяцев решили так же просто. Канули в лету лирические упоминания, связанные с пробуждением сурка, цветением яблони и созреванием винограда. Мало того, что всё это было привязано только к одному региону, в других всего этого вообще могло не быть. Поэтому месяца просто нумеровали, иногда, чтобы подчеркнуть региональные особенности, упоминали, что это, например второй месяц зимы. К слову сказать, здесь, на Кинурии-Камчатке, зима и продолжалась-то всего два календарных месяца. Потом дожди прекращались, начинало теплеть, на деревьях распускались почки, ну, и так далее.

И когда до конца календарной зимы оставалось ещё пятнадцать дней, все работы на «Скампе» были закончены. Как только стихали зимние шторма, а это примерно совпадало с календарём, из Бригеса (Усть-Камчатск) обычно отправлялся большой караван на юг в Элою (Япония), прежде всего с грузом зерна, которое не успевали вывезти за осень, но были и другие товары – смолу, пеньку, воск, древесину в разном виде, и железо. Могли там быть и товары, которые кинурийцы закупали у своих соседей на севере и востоке, прежде всего моржовый клык, а также ворвань и шкуры различных животных. В общем, список был внушительным, а караванами двигаться было безопасней. Конечно, корабли сопровождения стоили немалых денег, но серьёзные люди на этом не экономили. И одно из важнейших мест в предстоящем походе занимал корабль Дмитрия-Кордила. Поскольку ребята активно участвовали в загрузке трюмов, то без подсказок выяснили, что фрегат также везёт некоторые товары, которыми капитан немного приторговывает. Конечно, их было немного, потому что иначе это могло пагубно сказаться на его манёвренности в бою. В основном это были компактные и относительно дорогие вещи, начиная от произраставшего здесь в горах золотого корня, и кончая роскошными местными коврами из шерсти особой породы овец. Немного оружия, бумага, и особо ценные послания, как делового, так и политического содержания.

В связи со скорым отплытием, всей команде выдали положенное жалованье за несколько недель-декад. Кое-что перепало, наконец-то, и Саше с Сергеем. Они отыскали зарывшегося в расходных книгах Колю на складе, и предложили ему гульнуть напоследок. Решили не экономить, и заказать роскошный ужин в гостинице, где и собрались за столом. Взяли местный аналог коньяка, не самый дорогой, но и не дешёвое пойло, мяса и рыбы, разных закусок, и радостно потирая ладони, подняли вполне прилично сделанные стеклянные стаканчики.

– Ну, давайте попрощаемся. Трезвыми мы сегодня больше не увидимся. – Произнёс старую шутку Саша, и опрокинул содержимое в рот. Качественный напиток разлился по организму волной мягкого тепла, расширяя сосуды и поднимая настроение. Закусив салатом и отведав сочной баранины, друзья завели неспешную беседу.

– Ну, что, когда выходите? – Спросил Коля.

– Да, как погода устаканится. – Обгладывая ребро, ответил Саша. На море болтанка, которая в любой момент может превратиться в шторм. Я так понимаю, что это не является принципиально сдерживающим фактором, но всё же корабли местные толстосумы стараются беречь. Не в том плане, что обязательно утонут, а чтобы потом меньше тратиться на ремонт.

– В каком смысле?

– Да, в прямом. Паруса подлатать, такелаж заменить, не дай бог мачты. А у тебя что, душа бумажная?

Коля потупился, и стало ясно, что эти слова его обидели.

– Я пошутил, Коль. – Поправился Саша. – Согласен, глупо и неуместно.

– Да, ладно. Правильно всё. Тоска там по большому счёту, рутина. Но жить как-то надо. – И помолчав, продолжил. – А знаете, что это за новая компания, на склад которой меня так любезно пристроили?

– Ну?

– Это торговый склад жрецов. Они тоже решили заняться торговлей, пустив накопленные с подношений средства в оборот.

– Ничего себе! – Воскликнул Сергей. – О душах заботятся, но и мошне не забывают?

– Совершенно верно. Насколько я понимаю, прямого запрета на подобную деятельность у них нет, и скорее всего чем-то подобным они занимались всегда, но сейчас всё сделано с размахом. Это реально международная компания, уже имеющая свои филиалы во многих странах. Религия-то не принадлежит какому-то одному правителю.

– Но они все получают от них небольшое жалованье. – Вставил Сергей.

– Можно подумать, что подобные мелочи кого-то останавливают в получении ещё большего дохода. С другой стороны, если посмотреть на ситуацию не предвзято, это лучше, чем вымогать у прихожан дополнительные подношения.

– Да, но этим они наверняка отбивают хлеб у торговцев. – Из принципа возразил Сергей.

– Тебе реально жалко бедненьких голодненьких торговцев? – Иронично поинтересовался Коля.

Приятели улыбнулись этой странной ситуации, в которой не было ни правых, ни виноватых.

– Они даже налоги платят, поэтому у государства к ним нет никаких претензий, а конкуренция вполне честная. – Добавил Коля.

– Да, интересно. – Задумчиво сказал Саша, наливая коньяк в стаканчики. – Выходит наш капитан торгует товарами храмовников?

– Лишь отчасти. – Возразил Коля. – По складским книгам ему всё равно. Он закупил товар у разных поставщиков, и в целом это его частный интерес. Храмовники ему продали ковры и золотой корень. Я о другом. Помните, Леонидыч как-то обмолвился, что есть силы, заинтересованные в объединении элоев? – И выдержав небольшую паузу, Коля продолжил. – А что если эта сила и есть храмовники?

– Это может быть кто угодно. – Ответил Саша.

– Да, но только храмовники являются уже готовой международной организацией, да, ещё и с коммерческим интересом, которому таможни и ввозные пошлины мешают.

– Они мешают всем, если подумать. – Возразил Саша. – Любой торговец несёт убытки, уплачивая эти пошлины и отстёгивая таможенникам.

– Да, но торговец привязан к местным производителям, которых государство и защищает этими пошлинами, а храмовники представляют собой уже готовый международный синдикат, да, ещё и с идеологической надстройкой.

– Коль, это настолько большая политика, что нас она не касается ни каким боком. – Сказал Саша, пробуя на вкус копчёную лососину. – И вообще, держись от этого подальше, а то оглянуться не успеешь, как тебе башку оторвут.

– Я просто поделился своими соображениями. И только с вами. – Оправдался товарищ.

– Ещё по одной? – Осведомился Саша.

– И не по последней! – Последовал дружный ответ.

Через два дня подул устойчивый юго-восточный ветер, небо очистилось, воздух потеплел, а болтанка на море стала утихать. Руководство решило отправляться в путь. Поскольку их караван был хоть и самым крупным, но не единственным, и все ждали только перемены погоды, то одновременный выход через узкий фарватер для такого количества кораблей мог представлять собой серьёзную проблему. Поэтому было принято решение выходить немедленно, даже если все команды не будут собраны. Всё дело в том, что направление фарватера было как раз юго-восточным, и парусным кораблям выходить против ветра по узкому горлу было очень тяжело, а то и вовсе невозможно. Выход был один – вытаскивать их на буксире. А для этого спускались шлюпки, которые цепляли свои корабли за канаты, и активно работали вёслами. Потом, выведенные таким образом корабли, выстраивались на внешнем рейде, вставая на якорь, и дожидались остальных. Не успевших на внезапный сбор матросов и пассажиров планировалось доставлять на борт отдельно, теми же шлюпками. Зато, их караван выходил первым, а то вдруг погода опять переменится.

Чтобы не влез в очередь кто-то чужой, создавая ненужную толчею, по бокам от выхода, на внутреннем рейде, стояли два других конвойных корабля – корвет и бригантина. Ну, условно говоря. Они просто были очень похожи именно на эти типы судов. И были в любой момент готовы пресечь попытку чужака влезть без очереди. А фрегат вышел первым, охраняя внешний рейд от возможных случайностей.

Саша сам вызвался гребцом на одну из шлюпок, желая размять мышцы. Вёслами орудовали активно, довольно быстро продвигаясь к выходу, так как помогал отлив. На руле шлюпки сидел его официальный наставник Архилл, твёрдой рукой направлявший судёнышко в нужную сторону, обходя известные мели. Встав на якорь, долго дожидались остальных. За утренний отлив все выйти не успели, пришлось дожидаться вечернего. Но ещё до наступления темноты весь караван выстроился на внешнем рейде и зажёг сигнальные огни. Зрелище впечатляло – четырнадцать купеческих судов разного типа и размера, но, как теперь заметил Саша, все преимущественно с прямым парусным вооружением. В этом, несомненно, была своя логика. Чтобы караван мог держаться вместе, он должен примерно одинаково медленно идти в бейдевинде (курс судна навстречу направлению ветра, но под углом, как правило, не меньше тридцати градусов), и примерно одинаково быстро при попутном ветре. Но корабли с косыми парусами имеют гораздо большую скорость при ветрах, дующих с боку, и бейдевинде в частности. Тогда как при попутном ветре заметно проигрывают кораблям с прямым парусным вооружением. Здесь, как и в оставленном Сашей мире, исторически сложилось, что наиболее мощными с военной точки зрения были корабли с прямыми парусами. Впрочем, для этого были и конкретные технические причины. Поэтому все ориентировались на ходовые качества кораблей охранения – фрегат и корвет. Бригантина же была, по сути, гибридом, имевшая на одной мачте прямые паруса, а на другой косые. Но благодаря своим относительно небольшим размерам и общей конструкции, могла достаточно быстро двигаться в общем строю и при строго попутном ветре (фордевинд). К тому же она была полезным разведчиком и преследователем ослабевшего противника, способным его задержать до подхода основных сил.

Переночевав на открытом рейде, рано утром караван начал поднимать паруса, и выстраиваться в походный порядок. Первым шёл фрегат «Скампа», следом купцы, а замыкающими корвет и бригантина. Курс взяли на юг и немного к западу, идя вдоль берега в достаточно крутом бейдевинде. На фрегате стояли только косые паруса, растянутые между первой мачтой (фок-мачтой) и бушпритом, между другими мачтами (трисели), и за последней (бизань-мачтой) на специальных реях (гафеле и гике). В её постановке и принимал участие Саша, вместе с Архиллом и другими матросами. Продвигались не очень быстро, но уверенно. Галсы не меняли, потому что линия побережья позволяла продвигаться именно в этом направлении ещё долго. Небольшой дрейф от ветра, несомненно, был, но судя по тому, что вахты не скакали по вантам, как обезьяны, это было не критично.

Пока что Сашу определили в команду матросов, занимавшихся парусами. Но сменившись и немного отдохнув, он рано обрадовался. Оказывается, Кордил приберёг для него ещё одно занятие, которое посчитал обязательным для развития своего подопечного – фехтование. И то ли это было специально, то ли без скрытого умысла, но в наставники ему назначили не уже привычного Архилла, а ту самую одноглазую дылду, которую он заприметил ещё на пути из храмового комплекса. Она не вызывала у него ни малейшего желания позаигрывать. Он вообще не воспринимал её, как женщину, а скорее, как некое существо неопределённого рода. Единственный глаз сверкал самыми недобрыми чувствами к окружающим, да, и лицо не располагало к весёлой беседе.

Абордажная команда вообще не сидела на судне без дела. Именно они поддерживали на нём общий порядок, следя за чистотой и помогая в приготовлении пищи. Но были у них, как выяснилось, и обязательные тренировки. Не каждый день, конечно, но всё же иногда они разминались. Правда, из-за ограниченности свободного места на корабле они делали это небольшими группами, и не во время активных манёвров судна, которых сейчас не было. Под тренировки отводилось место на баке (носовая часть судна), где и состоялось Сашино знакомство со своей новой наставницей. Звали её Эврида. Не сводя не мигающего серого глаза со своего нового ученика, она спросила его сиплым, то ли сорванным, то ли простуженным голосом:

– Говорят, ты неплохо владеешь шпагой. Покажи! – И с этими словами протянула ему тупое учебное оружие.

Саша, взял его, и спокойно встал в позицию. Он понимал, что наверняка уступает опытному бойцу. Что-то он умел ещё из прошлой жизни, но в основном это было позёрство, да несколько красивых и необычных приёмов. В целом, его неплохо подтянула в храме Постумия, прежде всего вдолбив в него в буквальном смысле базовые приёмы, и тоже кое-чему научив. Поэтому он мог неплохо смотреться на фоне новичков, мог даже потягаться с середнячками. Но не против опытного бойца, которым, несомненно, являлась Эврида.

Поняв, что от него требуется действие, он провёл серию пробных атак, которые наставница без труда отбила. Потом попытался схитрить, делая обманные движения, что заставило её уже двигаться более активно, но тоже безрезультатно. Потанцевав так некоторое время, он сделал паузу, пытаясь сообразить, чем ещё можно удивить Эвриду, но тут она сама перешла в наступление. Экономичные, но точные и стремительные удары сыпались на него один за другим, но он успешно их отбивал, всё время уходя с линии атаки. Тогда и наставница была вынуждена перейти к более искусным действиям, но и они поначалу не приводили ни к какому результату, пока всё же не подловила его на неосмотрительном контрударе, больно ткнув в бок. Сделала быстрый шаг назад, подведя итог:

– Неплохо, но есть ещё над чем работать. Чем ты ещё владеешь?

– Саблей немного.

– Саблей на палубе особо не размахаешься, а вот абордажным тесаком иногда полезно владеть. – И с этими словами подала ему короткий слегка изогнутый клинок. – Давай!

Саша сделал несколько неуклюжих выпадов, но Эвриде быстро стало ясно, что здесь он ничего не умеет. Проводив его очередной удар своим клинком, она ловко ушла из-под удара, да так, что он провалился в пустоту. На миг. Но этого было достаточно, чтобы тут же получить удар плашмя по боку.

– Ясно. Этим и займёмся.

И с этого момента, вместо того, чтобы отдыхать, Саша пыхтел после вахты на тренировках. Иногда за ними наблюдало несколько зрителей. Иногда рядом тренировался кто-то из абордажников. Жизнь входила в новую колею, а корабль продолжал двигаться на юг. Но это в целом. Вообще же, караван перемещался хоть и медленно, но непрерывно. Кораблям, в отличии от людей и лошадей, не нужен был отдых, они не спали ночью, и не останавливались перекусить. Всё это нужно было экипажу, но он всё время сменялся. Двигаясь в избранном направлении со скоростью не больше трёх узлов, караван за сутки преодолел расстояние в шестьдесят с лишним миль, и достиг полуострова, далеко выступающего в океан (Кроноцкий полуостров).

Да, здесь на море так же пользовались привычными морскими милями, и ход судна измерялся в узлах, то есть милях в час. Потому что в этом был простой и понятный для моряка смысл. На Земле миля имеет не столько численное выражение, сколько угловое – это одна угловая минута вдоль меридиана по широте. Она, правда, колеблется немного из-за не очень правильной шарообразной формы планеты, но это не принципиально.

Достигнув утром близкого берега, караван круто развернулся на восток, обходя землю, и идя по-прежнему в крутом бейдевинде. Вечером снова сменили курс, двигаясь теперь почти на юго-запад. Ветер дул практически в бок (галфвинд), поставили прямые паруса, повернув их на нужный угол, скорость заметно увеличилась, даже не смотря на то, что ветер немного ослаб. Утром ещё можно было увидеть удаляющиеся берега полуострова, который обходили.

Ещё три дня плыли вдоль берегов Кинурии, а на четвёртый сделали первую остановку в небольшом порту острова Сицина (Парамушир). Гавань там была маленькая, и защищала не от всех ветров, но сейчас это было не принципиально. Корабли встали на рейде, сгружая незначительную часть товаров на местные склады, или сразу продавая их в магазины. Остров входил в независимую республику, был гористым, с совсем небольшим количеством пахотной земли, но первую скрипку в его снабжении играло Платейское герцогство, расположенное рядом. Вот только зерно оно само закупало. Зато железо, и изделия из него поставляло исправно.

Не считая работ по разгрузке, команда отдыхала два дня, сходили на берег, но делать там особо было нечего, а потому Саша с Сергеем совершили небольшое восхождение на ближайшую гору, откуда была видна вся северная часть острова, пролив, и соседний остров. Было уже тепло, но почки на деревьях только начали появляться. В кабаке обожрались жутко солёной красной икрой, стоившей копейки, и потом долго не могли напиться.

А потом был дальнейший путь на юг, остановка на Скире (Симушир), где элои двести лет назад одержали свою первую победу над пришельцами из-за океана, и в конце концов они прибыли в собственно Элою, где сразу ощутили, что это крупный культурный центр всего региона.