Обрывки ковра были свернуты и поставлены в угол. Пара квадратов размером с альбомный лист уцелели, и он намерен был сохранить их для будущих потомков или для дальних родственников, которым достанется его имущество, если одну из таких ночей он не переживет. Если сбудется второй вариант событий, то его усилия будут напрасны — вряд ли они поймут ценность обуглившегося куска ковра. Понять сможет лишь тот, кто уже её имеет. Память.

Память о дальних родственниках. О прабабушке и прадедушке, живших в такое нелёгкое время начала 21 века. Но когда оно было легким? Только закончится одна война, как мир встречает другую с распростертыми объятьями. Люди только делают вид, что им не нравится играть в войнушки. Если бы это было действительно так, мир покончил бы с этим порождением варварства ещё сотни, а то и тысячи лет назад.

Единственное, чем недовольны люди, начинающие войну, так это тем, что вскоре после начала новой шахматной партии, им придется вдоволь настрадаться и покинуть поле боя в расцвете сил или же остаться в живых с ранами на теле и в душе. Каждый раз они делают вид, будто бы не ожидали этого, будто бы надеялись, что такой исход затронет только вражескую сторону, отказываясь принять простую идею — в войне не бывает победителей, чей бы флаг не водрузили на поле среди сваленных в кучу трупов. А они, не зависимо от нашивок и форм не чураются лежать плечом к плечу, ведь у них больше нет повода для вражды — теперь они все одинаково мертвы. Даже если бы мертвые могли продолжать вести войну вне своих тел, Ульрих был уверен, как бы сильно они ненавидели друг друга при жизни, мертвыми позабудут это, обретя единение в одинаковости.

Сейчас, в конце 21 века все это уходит в прошлое. Эпоха «мертвых войн», когда страны просто сталкивают друг с другом полчища роботов, подходит к концу. Вместе со стремительным развитием технологий это становится бессмысленным. Бесконечная поставка все новых и новых военных роботов просто истощает обе стороны, приводя к экономическому кризису. Как и в случае с обычными войнами, страдают обе стороны, только теперь это более чем очевидно. Так странно, что миллионов погибших и раненых землян за тысячи лет войн было недостаточно, чтобы понять это. Но стоило роботам заменить их на поле боя, и люди, пусть и через несколько десятилетий, но начали понимать, что война — это от начала и до конца проигрышное предприятие.

Межнациональные войны постепенно вытесняет новая идея — охота на сверхлюдей, или как их еще называют, ведьм и ведьмаков. Люди прошлого, как называют их последние, боятся быть вытесненными, боятся, что с ними поступят так же, как их предки когда-то поступали с плохо вооруженными аборигенами. Поэтому правительство и «предложило» начать свои эксперименты по распылению способностей «особенных» на всех остальных…

Этот бордовый узорчатый ковер был родом из переломного момента, когда все в мире начало стремительно меняться. В такие времена в любой пустячок, сегодня стоящий копейки, может стать раритетом, за которым будут охотиться любители старины. Трудно поверить, но кассеты с аудиозаписями только сейчас начали выходить их моды, хотя потребность в них отпала ещё в начале этого века. Более сотни лет ностальгии и целое состояние, сколоченное на ней…

С другой стороны, подумал Ульрих, обугленные куски ковра, это ещё и повод рассказать о событиях этой ночи, если, конечно, он её переживет.

— Выходит, оно скопировало твою внешность? — спросил Ульрих. Он сложил свитер и передал его Сфено, нашептав ей на ухо, чтоб она на обратном пути положила его в комод в комнате на втором этаже. Она смутилась, но свитер взяла. Ульрих подумал, что раз уж нечисть решила сжигать все, что ему дорого, то стоит спрятать свой любимый свитер куда подальше.

Сфено поставила рюкзак между ног сидящей в кресле напарницы и удалилась с небольшим темно-синим мешочком, который она из него достала.

— Время расставлять ловушки. Верхний этаж — мой. — она кивнула в сторону коридора. — Давай, идём. За тобой нужен глаз да глаз.

Он чувствовал, что между ними произошла какая-то размолвка. К её и без того строгому тону примешалось недовольство с нотками укоризны. Типичный человек, которого разбудили в воскресное утро, хотя он планировал наконец-то выспаться. И чем ей так не угодила Эвриала?

«Наверное, все из-за той птицы. Правило номер n — никогда не трогать живых существ в доме заказчика. Или как-то так».

— Ты забыла, кому тут угрожает опасность. Я присмотрю за Ульрихом, а он за мной. — ответила Эвриала.

Менторша молча перевела взгляд на Ульриха, и не сводя с него глаз, скрылась в коридоре.

Только он хотел спросить её о том, что между ними произошло, как она заговорила.

— Да, скопировало. Но хотело оно не этого. Интересно, какого оно пола и есть ли вообще у него пол… Я чувствовала, как оно пыталось вышвырнуть меня из тела. Ему нужна была оболочка. Если бы я была обычным человеком… — Эвриала запнулась, обдумывая, как лучше донести мысль. — Я имею в виду, не экзо, без знаний о подобных тварях, кем бы оно ни было, то, скорее всего, меня бы уже не было в живых, а с вами тусовался бы мой двойник.

— Но в итоге все так и вышло.

— Не совсем. Я вовремя поняла, что происходит. Поэтому ей удалось лишь собрать с меня информацию и сымитировать мою внешность и поведение.

— Ты была как настоящая. — Сам не понимая почему, Ульрих перешел на шепот.

— Та, кого ты видел, — налёт с крыльев бабочки. Не знаю, насколько его хватит. Через некоторое время он рассеется, и имитация станет неубедительной, а настоящая суть нечисти начнет проступать явственнее. Мне очень повезло. Если честно, я тогда была в ужасе.

— Я видел, как ты мучилась и кричала. Это же была еще ты или уже оно разыграло сценку?

— Ещё я. У меня до сих пор побаливают суставы. Будто нервы током коротнуло. — она усмехнулась, приподняла съезжающие вниз окуляры тепловизора и принялась потирать запястьи. — Оно уже выталкивало меня из тела, но я вцепилась в него воображаемыми руками, и вышло так, что нечисть выбросила меня в гостиную вместе с телом. Ей удалось сорвать с меня только информационную оболочку. Вернее, скопировать. Представляю, как она злится. — закрыв глаза, она покачала головой, будто это доставляло ей удовольствие.

— Теперь нас двое таких…

— Ты тоже злишься на меня? — Её глаза широко распахнулись, как у куклы, в которой поселился блуждающий разум.

Ульрих вздрогнул. Он до сих пор не был уверен в том, что эта экзо — не подделка. А вдруг сущность играет с ним? Вдруг она намеренно сообщила ему часть правды, но, на самом деле, ей все-таки удалось вытолкнуть её из тела или забрать немножко больше заявленного. Настоящая Эвриала зовёт на помощь, но они её не слышат, а этот двойник использует её руки и знания, чтобы водворить в жизнь лелеемый годами план мести.

Ульрих потер веки пальцами, пытаясь унять подступающую головную боль.

— Нет. Хотя стоило бы. Теперь эта сущность злится не только на меня, но и на тебя. С чего бы это? Сфено она пока не трогает.

— Поэтому-то я и склоняюсь к твоей версии. Может, эта бывшая ревнует тебя ко мне. Глупо, конечно.

Она порылась в рюкзаке и достала оттуда ещё один мешочек — один в один как у напарницы. Её пальцы прошлись по шее. Ульрих старался не рассматривать людей, пока они смотрят ему в глаза. Даже если ты ненароком посмотришь на какую-то другую часть тела, кроме глаз, и это взгляд будет длиться более секунды, будь уверен — собеседник в курсе и вряд ли в восторге. Особенно если у него заниженная самооценка. В таком случае следующей за твоим взглядом мыслью будет «ему что-то не нравится во мне; думает, я смешон в этом наряде; он точно меня ненавидит».

Эта брюнетка не походила на неуверенную в себе девушку. Она даже открыто призналась в своем страхе, даже ужасе, испытанном в момент, когда сущность пыталась вытолкать её из тела. С другой стороны, об этом не зазорно рассказать и качку, которому стыдно было бы признать, что он кого-то боится. Эта цепочка размышлений ни к чему не привела, и он решил, что, как профессиональный психолог, ещё не может сделать о ней выводы. Он провел с ней всего несколько часов. Этого достаточно разве что для того, чтобы предложить ей вместе сходить на выставку, чтобы повозмущаться о том, какая мазня нынче зовется искусством и подумать о карьере художника, который вколол бы этому миру антидот от бесовщины, нарисовав пару годных картин.

Поразмышляв об этом за какие-то секунды, он отметил, что не может удержаться, чтобы не проследить за её рукой. Ещё когда Эвриала оказалась в прихожей и окатила его водой, он заметил какие-то пятна на ее шее, но не придал этому значения.

Темно-зеленая змейка уставилась на него, выползая из-за уха и извиваясь на шее. Точь-в-точь как у Сфено. Не нужно быть великим комбинатором, чтобы догадаться об их значении.

«Медуза». Новый филиал частной корпорации по экзорцизму и борьбе с любыми негативными проявлениями потусторонней силы. Правительство им никогда не мешало, ведь в их работе много общего — правительство охотится за потусторонней силой, которой владеют люди, а экзо — за ней же, но у других сущностей. И если первые делают это, чтобы наделить ею всё население планеты, то последние — уничтожают или выбрасывают её носителей в другие миры. Это разумно. Правительство ещё не разгадало суть способностей ведьм и ведьмаков, и поэтому пока ни одну из них не способно воспроизвести. По крайней мере, так заявляют представители власти. И если это правда, куда ему до сил сущностей, природа которых им практически неизвестна. Поэтому им и пришлось нехотя отдать эту верфь тем, кто теперь именуют себя «экзо».

Только экзо с их знаниями и опытом могли бы поймать парочку «гостей» из других миров и попытаться разгадать, почему они такие, какие они есть. Возможно, они этим уже занимаются, но держат все в секрете. Правительству стоило бы их проверить.

Эвриала уловила его взгляд и прищурилась.

— Ты уверен в том, что от твоей бывшей ничего не осталось? Хоть немного пепла?

— Я же говорил, посмотри в банке из-под сахара.

— Окей. — настороженно протянула Эвриала.

— И ты снова клюнула.

— Ах ты… — Она вытащила из-за спины подушку и кинула ему в лицо. Он даже не успел увернуться, поэтому она попала прямо в цель. Звонкий смех заставил его на мгновение позабыть о тех проблемах, которые беспокоили его последние 8 лет с момента появления нечисти в его доме. Звук оборвался.

Она виновато поджала губы и нахмурилась.

— Что такое?

— Вспомнила, что у стен есть уши. Твоя нечисть может услышать, что нам весело, и испортить момент. А ловушки… — она встряхнула мешочек, — мы еще не расставили. Но перед этим я должна тебе кое в чем признаться.

— На самом деле ты двойник? Я знал! — внезапно закричал Ульрих. В дверном проеме показалась Сфено с выражением лица, которое удачно сочеталось с лицом заказчика. Эвриала махнула ей рукой, мол, все нормально.

— Ты, бедняга, совсем умом тронулся. Я — это я, а вот ковер…

Она заметила округляющиеся глаза Ульриха и продолжила:

— Ковер тоже настоящий. Успокойся. Дело в том, что… — она замялась и стала потирать ладонь большим пальцем, как бы успокаивая себя. Вздохнула и выпалила:

— Это я сожгла твой ковер!

Далее следовал душещипательный рассказ о том, что произошло после того, как нечисть попыталась забрать у нее тело. Когда она перенеслась в гостиную, то не сразу пришла в себя. Ей хотелось бросить все и убежать, но поначалу она не могла вспомнить почему, словно нечисть забрала у нее память о последних минутах. Однако о портсигаре она вспомнила в первую очередь и решила выкурить одну самокрутку, чтобы расслабиться и собраться с мыслями. Стоило ей сделать пару затяжек, как к ней вернулась память.

Она вскочила и побежала в комнату, в которой остался Ульрих. Тлеющая самокрутка выпала из руки прямо на ковер. Её просто ошарашило упавшими как снег на голову воспоминаниями, и она напрочь забыла о самокрутке в ее руке.

— Вот так все и произошло…

Эвриала сидела, втянув голову в плечи, и поглядывала на него исподлобья в ожидании вердикта. Ульрих покрутил в руках свернутые остатки ковра и сказал:

— Знаешь, забудь. Главное, что все целы. Было бы хуже, если бы той сущности все же удалось вытолкнуть тебя из тела…Ты все больше напоминаешь мне ведьму.

Эвриала удивленно вскинула брови.

— Поясни. — строго сказала она, так, что от нее вдруг повеяло холодом.

— Как эти…люди новой эпохи. — произнес он, гримасничая и делая пальцами кавычки. — Сначала каким-то образом одолела затягивающее, как болото, зеркало при том, что оно было покрыто пламенем. Теперь вот не дала нечисти занять своё тело. На это, знаешь ли, далеко не каждый способен.

Эвриала задумалась. Он говорил так, будто, как минимум, не имеет ничего против так называемого колдовского народца. Хотя ранее ясно дал понять, что не переваривает его представителей за врожденные «привилегии», и поэтому с радостью сдавал бы их правительственному отделу по изучению их способностей, если бы только знал, кого сдавать. Поразмыслив ещё немного, она пришла к выводу, что это всего лишь очередная шутка, вызванная его одержимостью всеобщим равенством. Захотел бы он равенства, если бы сам был ведьмаком? Поделился бы он своими способностями с теми, в чьих добрых намерениях нет никакой гарантии? А что бы сделал она, если бы ей пришлось выбирать?

— Эй. — Ульрих слегка потряс ее за плечо. — Все нормально? Я уж думал, оно снова пытается занять твое тело.

Только сейчас она поняла, что перешла в режим гибернации на время размышлений. Наверное, со стороны это выглядело, как если бы она претворилась куклой.

— Я просто задумалась. Ах да… — Эвриала поднялась и накинула рюкзак на плечи.

За этими разговорами она чуть не забыла о ловушках. Они не решат проблему, но выхода у них не было. Для того чтобы ловушка сработала, нужно знать, на кого именно ты охотишься. Оружейная палата корпорации экзо пусть и постоянно пополнялась последними новинками, разработанными специально для них, но не могла похвастаться наличием универсальных средств. Попытки расширить ареал воздействия ловушек и оружий были в некоторой степени успешны. К сожалению, типов сущностей, которые тревожили местных, становилось все больше. И если в одном случае мог сработать обычный пистолет, то в другом — не обойтись без оружия, разработанного для поимки или устранения конкретной, и никакой другой, цели.

Эта сущность могла быть кем угодно, поэтому придётся использовать ассорти. Авось, одна из ловушек все-таки подойдет, если это не какая-то новая разновидность, с которой они еще не имели дела. Пока она отлично маскируется под непонятную ересь, которую можно подогнать и под образ призрака, и под гостя, порвавшегося к ним из одного из параллельных миров.

— Не отставай. Тебе нельзя оставаться одному.

— Я вот что хотел спросить…

— Почему у Сфено руки покрыты шрамами?

— Угу.

— Тогда слушай. В тридевятом царстве в тридесятом государстве…

Примечания:

Люди особенно изобретательны, когда дело касается придумывания прозвищей тем, кого они недолюбливают. Ментальная буржуазия, колдовской народец, ведьмы и ведьмаки, колдуны и колдуньи… Как их только не называли.