Не пришлось нам, стало быть, продвигаться по лесным тропам с привалами через каждые сорок пять минут, переходить вброд ручьи и переправляться через реки по стволу сваленного дерева. Вместо всего этого дядя Преда - так зовут хозяина «Жигулей» и Рекса - довез нас до места всего за полчаса.
Но едва мы выехали из микрорайона и покатили по шоссе, как наш водитель оказался под обстрелом Заморыша.
- И откуда только у вас сторож такой удивительный? - начала она, косясь через ветровое стекло в сторону двигателя, где прятался грозный собачий голос.
- Один знакомый приспособил… - не вдаваясь в подробности, ответил дядя Преда…
- А где он живет, этот ваш знакомый? Неподалеку? - не отставала Заморыш.
- Ну, не очень…
- А не приспосабливает ли он и кое-что другое? Ножницы, например, чтобы фрукты с веток срезать?
Тут водитель скосил на нее глаза:
- Раз тебе все-все известно, зачем спрашиваешь? Золотые руки у Аугустина Алексеевича, вот что я тебе скажу. А голова какая!…
Для меня, конечно, это была не новость. И вообще, все, что Заморыш только выведывала, я знал давно. И оставался направляющим, недаром ведь Аргус так и передал: «если увидишь того парнишку». А уха с бубенцами не выходила у меня из головы.
Другое дело Беретик. Ему и переживать нечего, и никакими вопросами он водителя не донимает. Врос в заднее сиденье и только головой вертит: налево - направо, направо - налево.
А справа и слева по косогору тянулись сады и виноградники, пониже - огороды, целое зеленое море, иначе его не назовешь. Только сады выглядели не так, как в нашей махале. Деревья здесь были приземистые, ветви у них росли не во все стороны, а уходили над коротким стволом прямо вверх. Зато стояли они густо, сплошной стеной, ухватившись за несколько ярусов натянутой проволоки. Я и раньше видел такие сады, но со стороны, издали, а вдоль нашего пути они упираются в горизонт, взгляд все бежит по рядам, и Беретик не просто любуется, а будто прикидывает, сколько чего еще придется изобрести, чтобы по осени снять весь этот урожай. Куда едем, что нас ждет - такие мелочи, кажется, его совсем не занимают. Да и Заморыша, по-моему, тоже. Она другие варианты проигрывает.
- А что, Аугустин Алексеевич, - продолжает она осаждать водителя, - недавно в |наш дом переехал? Что-то я его раньше не замечала…
Дядя Преда долго и сосредоточенно обгоняет какой-то грузовик, потом автобус, самосвал, еще один грузовик. По всему видно, Заморыш не скоро дождется ответа… Машина сворачивает с шоссе на проселок. Здесь грузовики и автобусы почти не попадаются, зато куда чаще встречаются ухабы. Водитель внимателен и собран, не до Заморыша ему. И правильно - что она, пришла на вечер вопросов и ответов?
Вообще-то не мешало бы, наверное, кое-что выведать относительно нашего загадочного Аргуса. Не про его опыты с чтением и передачей мыслей, понятно, - об этом вряд ли кто-нибудь что скажет, а про то, откуда он взялся, почему вдруг оказался в квартире бабули, ну и многое другое. Но дядя Преда целиком занят ухабами. Вскоре он с ними, однако, осваивается. Расслабляет пальцы на баранке, откидывается на спинку, оборачивается:
- Так, говоришь, не замечала? А я тебя давно приметил!… - и хитро улыбается.
Я поежился: это уже не просто владелец «Жигулей» заговорил, а хозяин Рекса. И сада, где поспевает чудо-вишенка, которой нет равных во всей махале. Его слова я лично так расшифровываю: с вопросами не приставайте, а то возьмусь-ка и я кое о чем вас расспрашивать… И действительно, Заморыш умолкает. В самом деле, откуда знать, чем еще его «Жигули» оборудованы по знакомству? А если, к примеру, кинокамерой? Ты подбираешься к вишне с тылу, кругом никого, ни малейшей опасности, и вдруг раздается лай, ты застываешь на месте, а камера тебя - щелк! - и документик готов для кого надо, пожалуйста. И с ним тебя везут прямо на уху с бубенцами. Усекли?
Беретику до всего этого, кажется, дела нет, а Заморыш, похоже, усекла. Помалкивает, что-то себе под нос мурлычет. Любопытство, говорят, не порок, но из-за него можно нарваться на большие неприятности. Так что пусть лучше песенки напевает.
Но что это она поет?
Прислушиваюсь и обалдеваю.
- Я тебя вижу, а ты меня нет… - довольно внятно выводит Заморыш. - А ты меня нет, а ты меня нет…
Даже Беретик оторвался от окна. А хозяин вишни ухмыляется…
И вдруг тормозит.
- Приехали! - объявляет он громко. - Милости просим. Дальше - пешочком.
Так. Иными словами, хватит, накатались. А куда же пешочком? Чему навстречу? Какой такой ухе?
- Ну как, соседка? - с той же ухмылочкой продолжает хозяин вишни. - Я тебя вижу, а ты меня нет? Или наоборот?
Но мы уже высыпали из «Жигулей». Водитель указывает нам на тропу и, прощаясь, машет рукой:
- Низкий поклон Аугустину Алексеевичу!
Мы осматриваемся. Да, дальше на машине и впрямь не проедешь. Тропа ведет через густую, сочную траву. И такую высокую, что, если чуточку присесть, укрывает тебя с головой.
- Ух ты, а орехи какие! - присвистывает Беретик.
И верно, я сроду таких не видел. Ветвистые, могучие, они как бы обступают луг с трех сторон, перебрасывая друг к дружке прохладные островки тени.
- Видишь, как выстроились? - все восторгается Беретик. - Чтобы на колесах никто и не подступился к такой травке! Верно сказано: дальше - пешочком!
И тут же скидывает сандалии, да так, что они у него кувыркаются в воздухе. Беретик их подхватывает на лету и срывается с места, мы с Заморышем - за ним. Ветер звенит в ушах, присвистывает. Мы на минутку останавливаемся и тоже сбрасываем обувь. Вперед! Вдруг Беретик юркнул в сторону. Мы - за ним. Где же он? Нигде не видно! Как сквозь землю провалился!
- А я вас давно приметил! - раздается откуда-то сзади. - Вишенок, небось, захотели?
Ну и Беретик, ну и напугал! Нам уже померещилось - хозяин Рекса нас в этих зарослях подкараулил… Теперь мы мчимся сквозь них все вместе, потом наперегонки, потом снова:
- Настоящие прерии! - орет во всю глотку Заморыш. - Пампасы!
- И ветер здесь пахнет по-другому, чем в городе! - не устает восторгаться Беретик.
Но вот трава сменяется камышами. Я первый врезаюсь в них. И слышу:
- Берре-гись!
Я подаю отчаянный знак своим и бросаюсь наземь. Не шевелюсь, не дышу. Ведь то был голос Аргуса!
Приоткрываю один глаз. В десяти шагах от меня, крепко упершись ногами в землю, Аргус что-то раскручивает над головой. Затем выбрасывает руку вперед - и это «что-то» рассекает воздух. А рядом сидит незнакомая девушка и сквозь смех ему что-то говорит.
Затем наступает тишина. Мои тоже не шелохнутся.
Что это было? Гарпун? Лассо?
И тут я отчетливо слышу звон бубенца.