Пеший поход у нас не состоялся. Зато привал получился что надо. Мы удобно устроились впятером на берегу небольшого пруда, легкий ветерок пробегает по камышам, подхватывает дымку пара над огнем. А дух какой разносит - закачаешься!…
Тем временем у воды продолжают звенеть бубенчики. Нет, не от ветра. Если даже порыв посильнее и раскачает какой из них, Аргус сразу отличает его голос. Да и мы понемногу приучаемся. А поют бубенчики оттого, что клюет рыба.
Аргус забрасывает крючок на длинной леске, она дотягивается до самой середины пруда, на конце у нее и наживка, и грузило. Другой конец крепится на берегу, вот здесь-то и навешивают бубенчики, по одному на каждую леску. А «беррегись!» приходится кричать, чтобы не задеть кого-нибудь во время броска. Когда я впервые это услышал, мы трое были еще на порядочном расстоянии, - вряд ли оно к нам относилось, да и не видел нас Аргус. Но заботиться ему, видно, было о ком.
Она сидела на плоском камне, поджав ноги и обхватив их руками, а он успевал и леску с грузилом раскручивать, и рыбу из воды вытаскивать, и за казанком на огне присматривать, не говоря уже о бубенчиках. А как аккуратно, шалашиком, у него сложен костер!…
Сперва, понятно, перезнакомились. Ее зовут Сильвия Спиридоновна, больше она ничего о себе сразу не сказала, только Аргус добавил, что его гости ни в коем случае не должны стесняться друг друга, все они сегодня одинаково рисковали, потому что клева вполне на этом озере могло не быть, тогда ухой бы и не пахло, одними бубенцами… На что Заморыш бойко заметила: озеро это, должно быть, славится не только ухой, но и травой, так что риска нет ровно никакого. И даже спросила Сильвию Спиридоновну, не прошлась ли она босиком по траве.
Бубенчики позванивали, уха поспевала, следить надо было в оба, но Аргус, как я заметил, успевал поглядывать и на нас троих. И, верно, видел он моих друзей в первый раз, во всяком случае вблизи, и ему наверняка было интересно, что это за безобразники такие втроем баламутят весь двор. Назвал я их, понятно, домашними именами, Зикой и Борей, но он наверняка уже прикидывал, как они зовутся меж нами. У Беретика, к примеру, волос хоть куда, - сколько его ни стриги, на следующее утро вырастает с прибытком, будто никакие ножницы его не касались; но к тому же ходит всегда Беретик в старых тренировочных брюках и полосатой футболке, бело-голубой, отчего его вполне можно было бы прозвать Матрасиком или Зеброй. Зато Заморыша иначе не назовешь, разве что Скелетиком.
Итак, уха варилась, рыба ловилась, колокольчики звенели. Все это было прекрасно, но я уже начал проигрывать варианты.
Одно совершенно ясно: Аргус норовит увести нас как можно дальше от дома. Охраняет покой жильцов, в первую очередь своей квартирной хозяйки, или кем там ему приходится наша всеобщая бабуля, потому-то он нам и стрелу выложил, и Рексовы «Жигули» за нами прислал. Ну, допустим, сегодня позвал он нас на рыбалку, а завтра, выходит, - на охоту? А послезавтра? Увезет на свои деньги куда-нибудь в Карпаты или еще куда? Нет, тут что-то не то… Тут и варианты не пронумеруешь, все они на одном сходятся: появился в шестом подъезде новый жилец и старается заслужить благодарность всех остальных.
И еще в одном можно не сомневаться: человек он хозяйственный и запасливый, не хуже нашего Беретика. И миски, и ложки, и складные стаканчики - все у него с собой в рюкзаке. А уха, оказывается, приправлена даже лавровым листом. Заметила это с похвалой Сильвия Спиридоновна, но при ее словах Аргус как-то заговорщицки глянул на меня, - и мне вспомнился, конечно же, План Законного Возмездия, первые мои слова в дверях, его приглашение в дом и обещание одолжить лаврушки на целый венок… И, наткнувшись в миске на добрую половину листа, я отодвинул его ложкой подальше.
Запасливый наш сосед оказался и замечательным поваром, - это, впрочем, можно было предположить, - гости наперебой хвалили его уху и не отказывались от добавки. От похвал уховар, как мне показалось, даже слегка смутился, во всяком случае, постарался перевести разговор на другое.
- А знаете, Сильвия Спиридоновна, - начал он после того, как уговорил нас разделаться со всем, что еще оставалось в котелке, - я ведь вас не случайно свел с ребятами за этим столом. Вы, можно сказать, коллеги.
- Вот как! - удивилась она и посмотрела на нас с явным любопытством. Я, понятно, насторожился.
- Да, да, коллеги, - настаивал Аргус. - Догадываетесь, по какой части?
Сильвия слегка призадумалась. А у меня мелькнуло в голове: неужели коллеги-экспериментаторы?
Мои тоже заволновались, по глазам вижу. А если это по той самой части? Она с ним наверняка коллеги, если не больше, а мы, выходит, - приемники? Или передатчики?
- Нет, никак не догадаюсь, - честно, а быть может, и с умыслом ответила она. - У ребят теперь столько всевозможных увлечений…
- Их увлечение, милая Сильвика, имеет прямое отношение к вашему призванию…
Ого, уже «милая Сильвика»! И к тому же он явно затевает игру в «холодно-тепло-жарко».
- Прямое отношение? - смешно повела бровями Сильвика.
- Представьте себе!
- Так… Тогда все зависит от того, что вы, уважаемый Аугустин Алексеевич, полагаете моим призванием, верно?
Он кивнул, но ответить не успел. Послышался шорох, и из-за камышей показался человек в синем комбинезоне и кепке, почти такой же, какую целые сутки носил я. А комбинезончик модняцкий - пряжки на тем сверкают, застежки…
- Приятного аппетита! - крикнул он, приближаясь. - Сегодня, как я вижу, славно клюет!
И тут мы увидели, что это не кто другой, как дядя Арион, наш сосед из махалы. Откуда он здесь взялся?
Он подошел, поздоровался, нас, конечно, узнал, но почему-то нисколько не удивился. Больше его, пожалуй, заинтересовал казанок.
- Да, видать, славный был клев… - заключил он, разглядев пустое дно.
- Не горюйте, дядя Арион, - поспешил успокоить его Аргус, - мы это мигом исправим. Вас персонально вон под тем камнем свежая ушица ждет!
Оказывается, всю ту рыбу, о которой давали знать бубенчики, наш Аргус держал, так сказать, на привязи: опускал ее в пруд в обыкновенной авоське, а ручки авоськи прижимал камнем. Получалось, рыба вроде бы и поймана, и на воле.
- Спасибо, товарищ инженер, - уважительно ответил дядя Арион. Кстати, оказался он куда моложе, чем представлялось нам, и комбинезон ему шел вполне. - Я уже успел пообедать с совхозными, там, - и он указал куда-то в противоположную от луга сторону. - Но в следующий раз, даю слово, от вашего угощения не откажусь!
Ага, значит, товарищ инженер! Впрочем, об этом легко было догадаться - технарь технарем, за версту видно. Чего ему от нас надо? - вот в чем вопрос.
- Не за ухой сюда дядя Арион пожаловал, уверяю вас, Аугустин Алексеевич, - поднимаясь со своего камня, сказала Сильвия. - По мою душу явился, верно? - И озорно глянула на дядю Ариона.
Тот отрицать не стал, и тут я впервые увидел нашего Аргуса… ну, не в себе, что ли. Будто бросили его посреди пампасов, одного на свете, на произвол судьбы. Однако продлилось это совсем недолго.
- Погодите минутку, Сильвия Спиридоновна, - остановил он ее. - И дядя Арион нам простит. Тем более, что и он причастен к тому, о чем как раз шла у нас речь, - к увлечениям ребят.
С дядей Арионом, в отличие от нас, никакой игры затевать не надо было, он подтвердил, что да, причастен, в таком деле, дескать, грешно было бы не подсобить, на то мы и садоводы. А если что-нибудь еще не так, то ничего, это поправимо, вместе как-нибудь додумаемся. Вот хитрец! Он сразу, видно, разобрался в обстановке. Понял, что Сильвия многого еще не знает, и давай ее раззадоривать. Аргусу, понятно, это страшно понравилось, он всячески подливал масла в огонь. Пустился в рассуждения о том, как живут в городе, - можно, дескать, пройти на улице мимо будущего Дарвина или Эйнштейна, не подозревая о том, больше того - пройти и мимо сегодняшнего, а то и быть его соседом, ни о чем таком не догадываясь. Этим он вконец запутал не только Сильвию, но и меня: в самом деле, кто из нас Дарвин, не говоря уже об Эйнштейне, - он, Аргус, или, быть может, Беретик? Или наша ученая тетя?
Сильвия, правда, попробовала было принять игру и стала проигрывать свои варианты. Зацепившись за оброненное Арионом слово «садовод», она все пыталась дознаться, что бы оно значило и кто здесь садоводы - она с Арионом, Аугустин Алексеевич или мы трое? Или все шестеро? Но когда, казалось, она была уже совсем близко к цели, вдруг снова вмешался дядя Арион.
- Хотите подсказку, Сильвия Спиридоновна? Пройдемте со мной, покажу вам кое-какие записи в моем вахтенном журнале. Аугустину Алексеевичу тоже будет интересно, ребятам подавно, вот тогда все и прояснится.
Сказал он это куда как просто и буднично, но меня-то не проведешь: что такое вахтенный журнал, я, понятно, знал, где и кто его обычно ведет - тоже, а вот что это еще за морская вахта на берегу заросшего пруда?…
Впрочем, если уху тут варят под звон бубенчиков, ожидать можно всякого.