На месте Заморыша я, наверное, стал бы томить вас всякими намеками да девчоночьими недомолвками. Не буду! Так вот, мы быстренько помыли посуду, погасили костер, до блеска натерли золой котелок. А рыбу так и оставили в авоське, пусть себе плещется.

После двинулись вслед за дядей Арионом, обошли камыши и вскоре оказались в саду. Издалека заметили - вишневый. Деревья, правда, не такие, какие мы видели из окна машины, а повыше и пораскидистее, как у нас в махале. Богатые вишенки, тут было бы где размахнуться съемнику Беретика. Но едва прошли мы несколько шагов - деревья будто расступились.

Вдали, на пригорке, раскинулись огромные зеленые крылья.

Как шли мы за дядей Арионом, так разом и остановились.

- Можете дотронуться до бабочки, не воспрещается, - тихо проговорил дядя Арион.

- Только не вспугните, а то взлетит! - напутствовал нас Аргус.

И мы рванулись вперед.

То, конечно, вряд ли была передающая станция для управления поведением людей или даже передвижной прибор для чтения мыслей. Зеленая бабочка сидела прямо на вишне - не рядом с деревом, а на нем, пропустив ствол через себя. Вишня была как бы огромной булавкой, из тех, на которые накалывают насекомых.

- Ну как, хороша? - поинтересовался дядя Арион.

- А вы им разъясните, какое сходство между вашей бабочкой и их агрегатом, - посоветовал Аргус. - Тем, который со шлангом и рюкзаком.

- Ну-ка, ну-ка, что за сходство? - вмешалась Сильвия. - Что за агрегат?

- Вот по этой части вы и коллеги, Сильвия Спиридоновна. Знайте же, что мои юные соседи тоже неравнодушны ко всяким хитроумным уборочным устройствам…

Тем, собственно, и закончилась для Сильвии игра в «холодно-жарко». Она глянула на нас, я бы сказал, с известной долей почтения, хотя и скорчила при этом смешную гримасу: вот, мол, вы какие, с вами, оказывается, надо держать ухо востро! Хорошо еще, что Аргус с Арионом не стали ей излагать, в чем суть и отличие нашего метода, нам это было бы вовсе ни к чему.

- Так вам как разъяснить, ребята, - обратился к нам дядя Арион, - на пальцах или в натуре?

- В натуре! - мгновенно откликнулся Беретик.

- А как это у вас на пальцах получится? - полюбопытствовала Заморыш.

«Вечно она влезает!» - вздохнул я про себя.

- Ну, что ж, - ответил дядя Арион, слегка сдвинув кепку на затылок, - попробуем сперва одним манером, потом другим…

Он подошел к бабочке, потрогал одно из ее крыльев и в свою очередь спросил:

- Скажите-ка, почему вы перестали на деревья карабкаться?

Прозвучало это у него довольно-таки строго, а может, нам так показалось, но с ответом мы чуточку замешкались. По этому поводу Аргус с Сильвией даже перемигнулись насмешливо.

- А потому что мы не обезьяны! - выпалила наконец Заморыш.

- Правильно! - отозвался дядя Арион и поднял указательный палец. - Только какая-нибудь мартышка может себе позволить лезть за каждой вишенкой или сливой на верхотуру. Человек должен постараться как-нибудь их к себе привадить.

- Не мы к ним, а они к нам, - заключил Беретик.

- То-то! - подтвердил дядя Арион и поднял палец еще выше. - Вот и Сильвия Спиридоновна тоже так рассуждает: зачем гонять машину за плодами, если можно доставить плоды прямо в машину? - Он опустил палец вниз.

При этих словах Сильвия рассмеялась, вслед за ней и Аргус - довольно-таки поспешно. А дядя Арион заявил, что это и было объяснение на пальцах, теперь надо идти дальше. И пошел - обогнул бабочку и забрался в кабину.

Тут надо сказать, что бабочка оказалась не какого-нибудь там вымершего рода, а вполне современная. Позади нее, если смотреть оттуда, где стояли мы, возвышалась кабина. В нее и поднялся дядя Арион, уселся, - и вишня вдруг заходила ходуном, будто произошло землетрясение. От неожиданности, признаться, я слегка вздрогнул. Но землетрясение тут же прекратилось, успокоилось и дерево, только вишни с него дождем посыпались на крылья бабочки.

- Вот и все, - высунул голову из окошка дядя Арион.

На этот раз его слова прозвучали для Аргуса и Сильвии, как команда. Из штабеля неподалеку каждый из них взял по ящику, оба подошли к машине, Арион включил транспортер, и ящики поочередно наполнились. Затем Аргус подхватил их и унес в сторонку, а Сильвия пожелала нам приятного аппетита, попросив при этом ответить - только честно! - какая вишня окажется вкуснее: сорванная с дерева, снятая нашим агрегатом или поднесенная бабочкой.

Может, мы и попытались бы сделать такое сравнение, но в это время, освободившись от плодов, бабочка взмахнула крыльями, почти соединив их над головой, отъехала задним ходом от дерева, остановилась - и двинулась дальше, к следующему в ряду.

- Нашествие гусениц с планеты Атринчо! - шепнула Заморыш.

Действительно, бабочка будто вновь превратилась в личинку - так медленно ползла она между рядами; казалось даже, она пожирает все на своем пути. Но вот расстояние между первой и второй вишнями осталось позади, гусеница чуть свернула с пути, подъехала вплотную к дереву и остановилась точно в таком же положении, в каком отъехала от предыдущего. Тут дядя Арион подозвал нас из кабины, велев быть особенно внимательными. Он тронул свои рычаги, и между зеленых крыльев выдвинулись навстречу друг другу два небольших резиновых валика. Они обхватили ствол с двух сторон, дядя Арион крикнул нам, чтобы отошли, - и на глазах у нас гусеница моментально превратилась в бабочку. Распластав крылья, она стала ждать небольшого землетрясения, чтобы вновь оказаться с урожаем

Убедившись, что машина остановилась, Беретик описал медленный круг, разглядывая ее со всех сторон, вернулся к нам и задумчиво покачал головой. Тут подошел и дядя Арион.

- Что, Борис, - поинтересовался он, - что-то, по-твоему, не так?

Вот ведь, словно знал дядя Арион, что Беретик у нас за главного конструктора, по адресу обратился.

- Вообще-то ничего машинка, - солидным своим баском ответствовал наш дворовой изобретатель, - производительность, должно быть, у нее высокая. Но и вопросы, понятно, возникают…

- Как же без вопросов! - согласился дядя Арион. - Если б их не было, ни к чему было бы нам всем здесь собираться. Разве что ради ухи… - И, обернувшись к Сильвии: - Ну как, выслушаем мнение специалиста смежного ведомства?

Другой, может быть, обиделся бы за ехидство или смутился, но Беретик наш и глазом не моргнул.

- Скажите, - внушительно обратился он к Сильвии и Ариону, - а разве дереву не больно, когда его так нещадно трясут?

Он так и сказал - «нещадно», словечко это скорее подходило Заморышу. Но чего только не скажешь, если величают тебя специалистом, да еще смежного ведомства!…

- Подобный вопрос задают многие, - в тон ему ответила Сильвия, будто и в самом деле он представлял тут какое-то важное учреждение. - И это вполне естественно. Садоводу любое дерево видится живым существом, иначе и быть не может, иначе никакой он не садовод, а так, пенкосниматель…

- Такого на пушечный выстрел нельзя к саду подпускать! - горячо вставил Арион.

- Итак, - продолжила Сильвия, - больно или не больно? Это, понятно, решать не нам, а экспертам по садоводству, тем, на кого, собственно, мы работаем. По их заключению, встряхивание в течение шести секунд, - именно столько оно длится, - ничем дереву не вредит. Считается даже, что оно действует благотворно: обрываются мелкие хрупкие корни, остаются и укрепляются те, что понадежнее. Повторяю, таково мнение экспертов…

- А ваше, Сильвия Спиридоновна?

Ай да Аргус, ай да молодец! Здорово он ее подкусил! Что она и впрямь все на других кивает?

- Представьте себе, дорогой Аугустин Алексеевич, - с ехидцей ответила она, - есть у меня на этот счет и личное мнение. - Но тут ее голос сразу изменился, погрустнел: - Я бы все-таки жалела дерево, не трясла его. Попробовала бы, например, обдувать… Но пока нам с дядей Арионом надо эту модель доводить до ума!

Последние слова она произнесла совсем по-другому, - хватит, дескать, болтать, пора за дело. Тем более, что дядя Арион говорил о каких-то записях в своем вахтенном журнале.

Теперь, по крайней мере, я знал, на борту какого корабля они ведутся.