Глава 1

Спустя четыре дня, пятница, 23 июля. Кабинет Сергея Юрьевича Федотова.

Чуть вдали от центра комнаты, в которой носился не брившийся пару дней туда-сюда Федотов, плечом к плечу стояли три врача: Николай, старый друг Федотова стоял крайним слева, ближе к стене, крайним справа, чуть поодаль ото всех гордо стоял Крапивин Александр Васильевич, профессор офтальмологии, 56 лет отроду. Посередине между двумя мужчинами старше ее чувствовала себя немного скованно Раввина Наталья Дмитриевна. Всех троих Сергей Юрьевич пригласил настолько неожиданно, оторвав от своих дел и от пациентов, которых они осматривали, что они только и успели сказать медсестрам посидеть с ними.

— Он точно придет, а? — сомневался Артемьев, которому уже надоело стоять.

— Да, определенно, ему же нужна справка в институт? — спиной к ним отвечал заведующий, зачем-то убирая из приемного кабинета в темную комнату все стулья. Саму темную комнату он запер на ключ. Бегать под недоуменными взглядами он уже перестал, и теперь сидел на своем месте, разложив на столе подряд десять одинаковых бумажек, среди которых девять были пустыми, а одна являлась справкой. Она лежала третей справа, если стоять напротив врача. Наташа внутри не сомневалась в действиях офтальмолога, пытаясь стоять с гордо поднятым подбородком. Николай Артемьев лишь пожал плечами с улыбкой: он хорошо знал своего внешне спокойного друга, который не мог просто так бегать и суетиться, для этого должен быть повод, поэтому был вынужден стоять и ждать неизвестно чего. Профессор стоял лишь ради своего интереса и опыта, который был и так богатейший.

Спустя пять минут они были стопроцентно готовы, естественно, по мнению Федотова. Артемьеву он сказал встать посередине комнаты, между столом Федотова и дверью, остальных двух он не трогал, и лишь приказал напоследок всем молчать как рыбам, даже не шевелиться, что бы, не дай бог, Давыдов не услышал.

Прождав еще с пять минут, Федотов глянул на часы, которые показывали без пяти минут десять.

Послышался неуверенный стук.

— Войдите.

Сергей Юрьевич не ошибся — дверь отвори Давыдов Кай, только на нем был теперь не темный балахон, а просто белая обтягивающая футболка. Все невольно замерли, осматривая рваные шрамы на руках, которые, кстати, обросли мышцами. И не такими, полужир-полубицепс, а сами собой были похожи на стальные канаты, особенно красивыми смотрелись мышцы предплечья, к которым бодибилдеры относятся если не с иронией, то уж всяко не с уважением, предпочитая накачать бицуху или грудь, нежели предплечья.

— Я за справкой…

— Да-да, присаживайтесь, — решил сразу пойти на таран Сергей Юрьевич.

Парень сделал вперед несколько шагов, легко обогнув Николая, который проводил его ошарашенным взглядом, шепнул:

— Здравствуйте, Николай Александрович, — и остановился прямо за ним в двух шагах. Щелкнув раза четыре, он повертел головой, будто осматривая кабинет, и таким же спокойным голосом, как раньше, обратился к врачу:

— Но тут некуда сесть…

Все, наблюдавшие эту картину, молчали, не зная, что даже можно подумать!

Затяжное молчание парень решил использовать и, повернув голову к стоящим рядом Наташе и Крапивину, кивнул:

— Доброе утро, — они автоматически кивнули с немного приоткрытыми ртами.

Лишь Федотов, который был готов даже к такому, успел взять себя в руки и предложил Каю подойти к столу, что тот и сделал с той же легкостью и теми же щелчками, как и обогнул его друга.

— Вот лежит ваша справка, — Сергей Юрьевич указал на десять лежащих в ряд бумажек, тотчас почувствовав себя преподавателем на экзамене, — можете забирать.

Кай потянулся и уже хотел было взять первый попавшийся лист, но остановил руку на полпути. Заведующий внимательно наблюдал за его действиями, на этот раз он не щелкал, а втягивал воздух носом, причем довольно шумно. Потом приблизил немного лицо к столу и только тогда с полной уверенностью взял справку со стола и вопросительно глянул на пораженного Федотова:

— Это она?

— Да…

— Я могу идти?

— Молодой человек… — обратился немного отошедший из ступора профессор, подходя к Каю. — Пойдемте, я осмотрю вас.

Посмотрев на Сергея Юрьевича, который на предложение профессора согласно кивнул, снова повернулся к Каю, который лишь пожал плечами и проследовал за Крапивиным.

— Что это была за хрень?! — закрывшаяся дверь разбудила доселе стоявшего неподвижно Артемьева, — Я еще понимаю, можно каким-нибудь образом пройти мимо меня, но, черт возьми, как он меня узнал?!

— Что значит «узнал»?

— Он поздоровался со мной, назвав мое имя, разве вы не слышали?

— Что за чертовщина тут творится?.. — наступившая тишина говорила о том, что все три опытных врача недоумевали, все так же пребывая на тех же местах, что и десять минут назад. Тут дверь отворилась и профессор вошел, ведя за локоть Кая, которому это явно не нравилось. Конечно, это любому не понравится, если тот сам может ориентироваться и ходить. Правую руку парень сжал в локте, видимо, ему сделали укол или что-то вроде этого.

Убрав все стулья из темной комнаты, профессор кинул недовольный взгляд в сторону Федотова, который никак не отреагировал на это, все так же пытаясь объяснить все, что происходило последние дни.

Профессор довольно основательно осмотрел парня и вышел только спустя минуты три.

— А как ты потерял зрение? — вдруг спросил Сергей Юрьевич, как только профессор вышел из кабинета, согласно кивнув Федотову.

Сразу же после этого вопроса Кай недовольно поморщился, вспоминая те события…

Полтора года назад

…Леденящий холод отступил лишь через несколько секунд, после того, как мы шагнули прямо в сгусток Ки. Сейчас я сидел на приятной и теплой на ощупь почве, поросшей невысокой травой. Слышалось завывание ветра и колыхание листьев на деревьях не так далеко от нас. Разминая затекшие ноги, я открывал свои глаза настолько, насколько это было вообще возможно, пытаясь уловить хоть искорку света, но все попытки были тщетны: я находился в абсолютной тьме. Тьма тем и отличается от темноты, что в ней нету света, вообще, ни капли.

— Все в порядке? — похоже Мария чувствовала себя лучше всех.

— Да, вроде… — подала голос Алиана, приподнимаясь.

Я тоже поднялся на ноги после того, как они прошли и теперь я чувствовал, словно в мои ноги тыкали тысячи иголочек. Было щекотно и немного больно, странное чувство.

Лишь нам довелось встать, как мы с Алианой закашлялись. Сначала я подумал, что это от пыли, попавшей нам в нос и рот от сильного ветра, но мы кашляли и кашляли, потом у меня начались судороги и чихания. На заднем фоне кто-то что-то нам говорил (или кричал?), но я в тот момент соображал плохо, поэтому даже не пытался понять смысл слов. Все еще не прошедшую голову стало ломать и выворачивать наизнанку, и я, дабы приглушить боль, невольно схватился за голову и упал на землю скрючившись. Потом меня бросало то в жар, то в холод и, в конечном итоге, когда стало невыносимо настолько, что я даже перестал сопротивляться, я отрубился.

К счастью (или к горю?), с Алианой мы проснулись бодрыми спустя лишь месяц. Да… что мы тогда чувствовали… Хочу сказать, что не чувствовали мы ни задницы, которую отлежали, ни половину спины…

Как нам рассказала Маша, после того, как мы вместе отрубились сразу же после телепортации, она нас отнесла к себе домой и попыталась вылечить от банальной простуды: у нас поднялась температура, болела голова, немного тошнило. Все ее попытки вылечить всеми средствами были тщетны, нам становилось все хуже и хуже, но, когда Маша уже отчаялась и просто сидела перед умирающими до утра, наши организмы вдруг сами пошли на поправку и через два часа после рассвета мы спали здоровым сном. Мария тогда была очень рада и за несколько часов сварганила какое-то свое фирменное блюдо и подошла разбудить нас, как снова ужаснулась: мы были покрыты волдырями, похожими на ветрянку. Сорвавшись, Мария снова попыталась вылечить, но, как и с простудой, дела были плохи: болезнь не ослабевала ни на йоту, и будто бы смеялась над попытками Марии, которая снова сдалась и просто ждала… В конечном итоге, за этот месяц мы переболели чуть ли не всеми болезнями в мире, от банальной простуды, до самых серьезных и даже неизлечимых, вроде опухолей, полного отказа внутренних органов, инсульта и малярии; переболели даже теми заболеваниями, которые не должны встречаться у взрослых, и которые встречаются один раз в жизни, типа ветряной оспы, или ретинобластомы (у Алианы ночью светились глаза как у кошки)… Каждое заболевание, кроме самого первого, длилось не более двух часов. Каждое проходило от низшей к высшей форме заражения, едва не убивая тело и обратно, к здоровому организму. Как говорит Мария, сначала она сильно волновалась, а потом, через две недели, все как-то приелось, и она уже просто не обращала внимания на душераздирающие крики и стоны, доносившиеся из комнаты, когда сидела за телевизором (знаете, такой ящик говорящий?). После того, как мы очнулись, она провела тщательнейшую экспертизу наших организмов и была сильно удивлена, когда увидела результаты: мы идеально здоровы. Мало того, наши тела выработали такой иммунитет к любой болезни, что теперь были даже невосприимчивы ни к какому заболеванию. Это, пожалуй, единственный плюс, помимо того, что мы вообще очнулись…

— Блин… — первое мое слово за такое количество времени.

— Что такое?.. — я узнал голос Алианы, видимо, она проснулась так же, как и я.

— Да вот, я опять в темноте, хоть глаз выколи! Такое ощущение, что то место, где Машка воюет, находится черт знает где и до него просто не доходит свет…

— Странно… — я слышал шебуршания одеяла: видимо, Алиана встала с кровати и уже были слышни тихие шаги босыми ногами по деревянному полу.

Я же решил не подниматься, и, блаженно перевернувшись на живот, натянул одеяло до шеи и попытался немного поспать уже СВОИМ сном. Я слышал, как девушка сначала долго, очень долго исследовала комнату, или где мы там находились, потом попила водички, при мысли о которой у меня мгновенно пересохло во рту, после она оделась и куда-то вышла.

Не знаю, сколько еще прошло времени, но мою дрему прервала Мария, разбудив прикосновением.

— Ты как?

Я, проснувшись, глубоко и резко вдохнул воздух и привстал на руках, а одеяло соскользнуло до поясницы.

— Да нормально… Кстати, что за мир у вас такой? — решил высказать свое недовольство по поводу тьмы тьмущей.

— В каком смысле? — удивилась Мария.

— Ну, чего тут так темно-то?..

Этот вопрос был раковой… Мария долго молчала, а потом рассказала мне все…

Одевшись (оказывается моя одежда была сложена не так далеко от моей головы), я сел рядом с ней с безразличным лицом и мы надолго замолчали. Я не мог поверить в ее слова: Я? Ослеп? Я не верил еще очень долго, но всегда меня убеждало то, что я слышал, как они ходят абсолютно обычно, как и всегда… Мне было больно, нестерпимо больно внутри, я знал, чего лишился и никак не мог успокоиться. Это была даже не боль, а страх, который раздирал изнутри. Страх неизвестности. Но я быстро совладал со своими чувствами: благо Альтаир еще не забыл, как это делается и в тот момент, сидя в одиночестве и слушая шаги девушек, ходящих по комнате, я пытался сообразить, что же делать дальше. После я узнал, что, оказывается, что-то случилось с временным переходом и нас занесло аж на пятьдесят лет раньше того времени, в котором сейчас воевал и надеялся на нас Андрей. А сейчас я даже не знаю, что было хуже: осознавать, что мы подвели Андрея, или быть незрячим…

— Так как, все-таки? — снова задал вопрос Федотов, тем самым разрушая тишину.

Парень, погруженный в свои мысли, поднял голову и его лицо разгладилось:

— Знаете, мне больно вспоминать это… — уклончиво ушел от ответа Кай. На самом деле он просто не хотел сочинять на ходу историю: кто поверит в сказку о телепортации из прошлого?

— Понимаю, понимаю. Извини.

Они друг другу улыбнулись, только Кай этого не видел.

— Тогда… — снова начал Федотов, тщательно подбирая слова, — не мог бы ты объяснить мне, как ты ориентируешься в пространстве?

Полтора года назад

Шла вторая неделя, как мы попали в этот мир, скакнув более, чем на тринадцать тысяч лет в будущее. Алиана вовсю изучала этот мир, появляясь на Машиной даче, где сейчас находимся все мы, в день на пару часов. Они очень сильно сдружились, несмотря на небольшую разницу в возрасте и все время проводили вместе, даже спали в одной двуспальной кровати, естественно под разными одеялами. Они делали вместе буквально все: ходили в город (Машина дача находилась не так далеко от Новогермецка), изучали архитектуру города, искусство, историю, вместе ходили по магазинам и так далее… На третий день нашего пребывания в России, они пришли после покупок и дали мне в руки какую-то длинную палку.

— Что это?

— Ну, это для того, что бы ходить…

— У меня, вроде как, ноги еще целые, — усмехнулся я.

— Да нет, все слепые ходят с такой тростью.

Я представил качающегося из стороны в сторону человека, еле плетущегося посреди улицы, который держит перед собой трость и бьет ею по асфальту, нащупывая себе путь.

— Я тебе че, инвалид, какой? — я был зол, если не сказать, чересчур.

— Нет, но…

— Я не стану ходить с этой… — попытался найти подходящее и не слишком грубое слово я, но не смог:. - хренью.

Отношение ко мне, как к какому-то немощному и больному выводило меня, и я чуть не сорвался, выпустив накопившуюся злость на Марию. После этого инцидента, сломанную пополам трость она убрала куда подальше и до сих пор она стоит в углу и пылится. Мария поняла, что сильно обидела меня и не стала предлагать мне еще и темные очки, а то бы я совсем не выдержал, наверное…

Я лежал на диване и уже целую неделю пытался придумать, что же мне теперь делать, но, как только я начинал соображать, мысль благополучно ускользала, и я начинал заново. В доме я был один, солнце сквозь окно светило мне на лицо и грело, и так я потихоньку уснул. Проснулся я довольно скоро: солнце не успело даже переместиться с моего лица и продолжало греть, но не это меня беспокоило… Я был точно уверен, что ничего подобного не ощущал ранее. Как будто… как будто шерсть, или даже мех?.. На Машиной даче никогда не было ни животных ни чьего-то меха, но я продолжал его ощущать. Спустя минуту послышался топот и дверь отворилась, сразу же по всей даче простерся хохот девушек, а я все так же ощущал этот запах меха…

— Машь! — крикнул я.

Мгновенно хохот и разговоры прекратились, и Маша подошла ко мне.

— Слушай, у тебя в доме нету никаких меховых изделий? Или животных?

Девушка, недолго думая, ответила:

— Нет, а что?

— Ты ничего не чувствуешь?

— Н-нет… — неуверенно ответила она.

— Странно…

— А что случилось?

— Вот и я тоже хочу узнать.

После этих слов я встал, втянул носом воздух и пошел на запах, обогнув Марию боком.

— Как ты?.. — она недоговорила, следя за моими действиями.

Специально расширяя ноздри, я шел по запаху до двери, даже не заметил, как обогнул сумки и Алиану, вышел во двор и встал на месте. Сзади я чувствовал по Ки девушек и указал рукой перед собой источник запаха:

— Вон там я чувствую мех, — и, подняв руку, на всякий случай еще раз втянул воздух.

Помимо меха я чувствовал шишки, ель, иголки, перегнивающую древесину, копошащихся в ней личинок, высохшую, а так же свежую кровь, вроде бы какие-то даже внутренности, слюну, кору деревьев, траву, сухие листья, воду и даже грязь.

Все эти запахи, ударившие мне в нос, с первого «нюха» казались спутанными и просто одним комком, но потом я сумел-таки вычленить из всего этого хаотично разбросанной информации каждый запах и интерпретировать в знакомый мне.

Сзади я услышал восторженный и немного ошарашенный голос Маши:

— Как… Как ты узнал, что там находится лес?..

Алиана же захлопала в ладоши, прыгая на месте и кричала:

— Он прозрел, он прозрел!!!

К сожалению, я так и остался слепым, однако с тех пор я понял, что россказни про то, что когда человек теряет какое-либо чувство, другое обостряется, правда. Однако, в основном, это работает с ушами, а у меня, вот, с носом… Слышал я, по-прежнему, так же. На самом деле, когда я говорил о том, что слышу лучше других, я имел в виду то, что всего лишь обращаю внимание на такие звуки, на которые простой человек просто забивает. После открытия своей способности «нюхача», я стал тренировать ее и спустя уже неделю полностью овладел этой техникой, правда, это было немного сложно в том плане, что в первые дни ужасно раскалывается голова, получая столько новой информации извне. Именно эта неделя стала переломной и изменила мое мировосприятие: та часть мозга, отвечающая за визуальную информацию теперь окончательно взяла на себя ответственность обонятельного чувства, став моим поводырем. С тех пор я практически не мог ничего представить в визуальном плане, лишь отдаленные частички, сохранившиеся в подсознании.

Прошло уже две недели с тех пор, как мы появились здесь. Я, как всегда, лежал на диване со включенным зомбоящиком на каком-то познавательном канале, который включила Маша, слушая вполуха. Но я навсегда останусь благодарен Маше в том, что она оставила его включенным, потому что услышал это:

— …Летучие мыши — уникальные создания, живущие в темных пещерах… — бла-бла-бла, я, конечно же, все пропустил мимо ушей, — ориентируются с помощью эхолокации. В нашем мире единственный человек, разработавший методику обучения эхолокации является 52-летний Дэниел Киш, глаза которого были удалены в детстве.

Такая вот кратенькая информация, дальше шло сообщение об Иване Грозном, потом о еще чем-то… Но именно это сообщение я запомнил и хотел выяснить, что такое эхолокация по приходу Маши. Алиана как-то раз восторженно рассказывала об изобретении интернет, которое ответит на любой твой вопрос. Магический Интернет должен знать, и я надеялся на него…

Так и случилось! Рассказав Марии все, они с Алианой стали искать в каких-то браузерах и поисковиках Дэниэла Киша, и эхолокацию. Включали даже видео и смотрели его, я же был вынужден только слушать. Говорили они на чужом языке, который Маша обозвала Английским. Алиана сразу же захотела его выучить, но ее порывы были сдержаны самим Дэниэлом Кишом, который давал интервью мужичку. Долгое время мы слушали, после часа (а то и больше), Мария рассказала все об этом. Оказывается, Дэн Киш — слепой, освоивший способ ориентации в пространстве с помощью отраженных от предметов звуков, величаемых эхом, от этого слова и название эхолокация — способ ориентации в пространстве с помощью эха.

Если простой человек смог овладеть этой методикой и при этом учит других людей по всему миру, то почему я не смогу?!

Методики, мы, увы, в интернете не нашли, поэтому приходилось импровизировать и самому придумывать различные упражнения. С тех пор я и стал пытаться ориентироваться и не лежать, как все время до этого.

Первый день мы потратили на то, что бы научиться правильно щелкать. О-ох, это было что-то… Я так долго бесился, от того, что у меня ничего не получается, что к вечеру у меня болел язык, губы и кулак, которым я нечаянно ударился после очередной неудачной попытки. Вот так целый день я потратил просто на то, что бы правильно щелкать, мда… Дальше было еще хуже: если ориентацию по запаху я освоил очень быстро, то с эхолокацией у меня определенно были проблемы. Точнее сказать не с самой эхолокацией, а с улавливанием эха. Сначала мы тренировались дома: я щелкал и пытался описать все, что находится вокруг меня, вплоть до расстояния и количества предметов, потом я ходил по дому, производя щелчок на каждый шаг. Но, все-таки, самое же сложное было в начале, когда я еще только-только научился щелкать…

— Что делать сегодня-то будем?

— Давай просто попробуешь слышать, с какой стороны от тебя предмет, который мы будет ставить.

Я неопределенно пожал плечами.

Щелкнув, я услышал лишь щелчок. Вот примерно так и прошел еще один день. Если взять за сто количество попыток, то из них я правильно ответил лишь десять-пятнадцать раз. При этом можно даже сказать не «ответил», а угадал. Спустя два дня, вроде бы, бесплодных тренировок, у меня начало получаться, и я уже начинал слышать эхо. Именно это и было переломным моментом в моем обучение методике эхолокации. После этого я стал изучать семимильными шагами и уже через семь месяцев ориентировался в пространстве лучше, чем кто-либо другой в мире. Самое интересное было в эхолокации то, что я спокойно мог ориентироваться в темноте, в отличии от других людей, которые наверняка будут спотыкаться и вполне могут убиться. Так что, в какой-то мере, я даже выигрывал.

Парень хмыкнул с загадочной улыбкой:

— У каждого ведь свои тайны, не правда ли?

Доктор понял намек и не стал задерживать пациента. Щелкая, Кай вышел из кабинета заведующего, и, вскоре, из самой больницы.

— Облапошил он тебя, — будто бы поставил диагноз Николай.

— В смысле?

— Мы для чего здесь собрались? Для того, что бы узнать, как он потерял зрение и способ его ориентировки, — после этих слов Федотов на мгновение открыл рот, будто вдруг вспомнил о чем-то важном, и сразу закрыл его, схватившись за голову руками. — А что в итоге? Я не хочу вспоминать, я не хочу говорить, — передразнив парня, он недовольно покачал головой и повертел пальцем у виска, выразительно посмотрев на друга.

С минуту офтальмолог посидел молча, а потом очень медленно и с запятыми сказал:

— Да, Колька, ты прав. Ты, как всегда, прав…

* * *

— Алина, Кай, поднимайтесь, ну, что вы как дети дурные! — хлопнув дверью, скинула туфли Маша.

Как всегда, я спал убитым сном, но мой отменный слух стал губительным для тела и я проснулся от дверного хлопка.

Проснувшись, глубоко и резко вдохнул полную грудь — это сработал безусловный рефлекс организма. С вдохом нос наполнился очень приятным запахом Маши, так же я успел учуять на ней темноватые джинсы и легкую белесую блузку. С тех пор, как я открыл в себе способность ориентировки по запаху, после экспериментов научился примерно определять цвет вещей. Иногда очень даже точно я мог учуять цвет волос, увы, но кожу я не мог различить по запаху. Уже целых полтора года мы жили в этом мире, все это время я изучал местные науки, типа физики, математики для поступления в высшую школу. На вопрос Маше «зачем», она очень легко отвечала, дескать божьи одуванчики, сидящие у подъезда, давно заметили парочку, живущую вместе, один из которых почти никогда не выходит из дому, а когда выходит, ведет себя очень странно. Поэтому, что бы не создавать конфликтов ни с бабушками, ни с милицией, которую они вызовут, меня решили «отдать» (ей богу, звучит как к мебели) на обучение. Наверняка причины явно важнее перечисленных Машей, но я не стал спорить.

Эти науки я изучил полностью (естественно, для поступления) за год, тратив основную часть своего времени на тренировки как физические, так и Ки (я все еще хотел достичь Букуджутсу).

— Конечно, мамочка — едко отозвалась Алиана, которую теперь звали Алина — это было наиболее близко по звучанию к известному русскому имени.

— Я тебе дам, мамочка! — и тут залетали подушки. Я уже более-менее привык к этому, и привычно подминал под себя все удачно прилетевшие в мою сторону подушки. Потом, конечно же, они кидались будить меня и стягивать одеяло, а когда им это удавалось обе входили в ступор, завидев в постели вместо меня кучу подушек. Я к тому времени уже проводил разминочный комплекс упражнений, чем и был занят сейчас. В него входило развитие всех групп мышц, точнее даже не развитие, а поддержание на должном уровне. Развивал я их в настоящую тренировку, длящуюся от двух до четырех часов. Разминка же, чем был я занят сейчас, длилась всего десять минут, за это время я приходил в порядок и окончательно просыпался.

— Вы не забыли? Вам сегодня в институт, — напомнила Маша, наливая нам чай.

— Опять эта горячая вода со вкусом сухих листьев?.. — скривился я, вытираясь полотенцем после душа.

Нет, чай мне, в общем-то, нравился, просто мне было более по нраву вода. С водой у нас вообще была отдельная история: попав в будущее, мы с ужасом поняли, что вода здесь, мягко говоря, в преимуществе своем неживая. Это я еще о-очень мягко выразился. Поэтому меня использовали в качестве фильтра. Точнее не меня, а мою способность очищать воду с помощью кармы.

Так мы запасались водой в приобретенной Машей квартире для нас с Алиной. Большущая трехкомнатная квартира в восемьдесят квадратов, с железобетонными стенами, линолеумный пол (не хотелось бы, что бы паркет треснул после моего первого же удара), и без какой-либо звукоизоляции для моего ориентирования. Зал был просто огромен, в нем вместились бы две остальные комнаты, и еще осталось бы половина места. Зал имел всего два угла, два напротив образовывали закругление, плавно переходящее в балкон. Самое страшное для нас было привыкнуть к высоте шестого этажа, но мы успокоились уже на третий день.

Подойдя к столу, я успел натянуть шорты поверх голого тела и легчайшую тряпичную майку, позволяющую дышать телу в полной мере, и выпил половину кружки воды. На шее висело полотенце, которое я одной рукой стащил, и, сев на стул, повесил на ногу.

— Что у нас в меню? — как обычно спросил я, совершенно не слушая ответа: мне было без разницы, что есть, потому что еда это энергия, а энергия это силы, необходимые мне для тренировок. Конечно, иногда мне не хотелось есть какой-нибудь борщ, поэтому я вставал и готовил банальную яичницу с отбивной, но это чисто из вредности.

— Борщ. Ну ладно, я побежала, всем пока! — быстро одев кеды, Маша хлопнула дверью и рысью сбежала вниз по ступенькам.

Поев в полном молчании, мы стали собираться: Алина собрала полную сумку всякой всячины, типа ручек, карандашей, ластиков, тетрадей и даже паспорт, невольно напомнив мне, как я пришел на медкомиссию с такой же горой документов… Я даже не смог сдержать смешок, правда, Алина этого не заметила. Закрыв тяжелую металлическую дверь, весившую под килограмм двести (или я преувеличиваю?), мы, наконец-то, вышли из подъезда. Площадки в нашем доме были просто огромными, примерно четыре метра в ширину и восемь метров в длину, поэтому при клике языком создавалось множественно эхо (многократно отражающийся звук от двух или нескольких противоположных стен или предметов), и мне было немного сложновато ориентироваться. Очутившись на улице, мгновенно ощущается сильная жара и разномастный букет запахов, за которыми люди даже не следят. Я подозреваю, если бы все человечество разом обрело такое же обоняние, какое получил я, они бы задохнулись от собственной вони. Причем эта вонь не от пота, грязи, перхоти или тому подлобной чуши, а просто напросто от собственных духов, одеколонов, освежителей воздуха и так далее. А все они работают на одной основе: заглушают неприятный запах еще более зловонным, спрятанным под пахнущей цветами отдушкой.

На улице стояла тропическая жара, впрочем, как и в большей части России: не так давно имела место быть мистика, которую до сих пор пытаются объяснить все ученые. Дело все в том, что климат немного изменился и теперь тропики в России простираются от Сочи аж до некоторых городов умеренных широт! Такие глобальные изменения начались октябре 2012 года, когда в Краснодаре во второй раз в году (!) зацвели цветы. Помнится, нам с Алиной Маша как-то раз поведала о существовании снега, которого ни в Адланде, ни в Редуме никогда не было, да что там говорить, раньше его вообще не существовало: Маша объяснила это тем, что, судя по ее данным, раньше мир был покрыт гиператмосферой, пропускающей и распределяющей ультрафиолетовые излучения практически в одинаковых дозах по всей Земле. Алина увидела, как выглядит снег, я же остался в неведении, пытаясь представить что-то рыхлое и холодное. Получалось плохо: на ум приходила лишь земля, или, на крайний случай, холодный песок.

Спустившись по ступенькам, мы направились прямо в парк имени Сахарова, названный в честь советского ученого, тут даже стоял памятник из серого гранита на постаменте из гладкого мрамора. Странно, но парк был «вкусный», как бы это не звучало. Когда я, во время одной из тренировок по эхолокации, попал сюда с Алиной, тут же забыл о слухе и просто то и дело втягивал в себя приятный воздух, в котором смешались сок вечнозеленых деревьев, травы и чего-то неимоверно знакомого… Конечно, там были и не очень приятные запахи, к примеру, табака или спиртного, пива, выхлопов, пота, серы, трупов мелких грызунов, разложений, но я уже маленько привык ощущать все это и как-то не сильно обращал внимание.

Из мыслей меня выкинул неожиданно заданный Алиной вопрос:

— Мда, по тебе и не скажешь, что ты идешь на занятия.

Что правда, то правда — в отличии от Алины, я шел налегке, то есть совсем. При мне был лишь простенький телефон, ключи от 67 квартиры, плеер, работающий на солнечных батарейках, и, собственно, все. За исключением, конечно, серой кепки, очень тонкой кофты с длинными рукавами и джинсов. Многие, увидев меня, могут подумать что угодно, но никак не то, что я первокурсник Новогермецкого государственного университета.

— Зато я быстрее выучил русский язык, — усмехнулся я.

— Хм! — по-детски надулась девушка.

Все началось год назад, когда нас взялась Мария учить русскому языку, и через неделю я уже прекрасно мог разговаривать на нем, а еще спустя две недели акцент был практически незаметен, что сильно поразило моего наставника. Алине же понадобилось в два раза больше времени, и сначала она сильно на это обижалась, но потом эта фраза стала нарицательной и девушка уже не дулась, а если что, я всегда уходил от неприятной темы именно таким способом. А не так давно, примерно месяцев пять назад, Алина открыла в себе способность к языкам этого времени и усиленно занималась их развитием, и к сентябрю уже свободно могла общаться на 7 языках: французском, немецком, русском, японском, английском, испанском и итальянском, поэтому и поступила на филологический. Однако так и не выучила кирвита.

Я вдохнул. Распознать тысячи запахов, разложить их по полочкам и понять, какой к чему относится для меня сейчас — сущий пустяк, именно поэтому я заметил металлический маленький диск на сумке (да-да, та самая, с которой она путешествовала в Зегх'тире). Я приблизился и, вдохнув еще раз, узнал точное местоположение и притронулся к нему рукой. Это оказался маленький кругленький чуть выпуклый и абсолютно гладкий диск, булавкой прикрепленный к сумке.

— Что это?

Девушка немного помолчала, прежде чем ответить:

— Мику… — зарделась немного девушка, ответив тоненьким голоском.

Мы сделали несколько шагов, прежде, чем я отлип от изучения значка и недоуменно обратился к девушке:

— Чего это?

— Ну, это такая аниме-певица… — по голосу девушка, похоже, покраснела.

Как я уже говорил, Алина изучила 7 языков этого мира за довольно короткий срок, и первым из них стал именно японский, а случилось это так… Аина сидела за компьютерным зомбоящиком, просматривая очередной аниме-мультик транслируемый на чистом японском языке. В этот момент я стоял на руках и отжимался. Единственное, чем я восхищался в аниме, это голос персонажей — слышно, как они любят свою работу и выкладываются на полную. Очередная произнесенная фраза, вылетевшая из колонок, заставила хохотать Алину, а я немного поморщился: не люблю, когда мне мешают тренироваться, поэтому, издав звук «М-м!», стал отжиматься немного громче. В этот же вечер я чуял быстрый почерк Алины, а из ее комнаты доносился уже знакомый мне немного кривой и неуверенный японский. Прошло полторы недели и Алина могла сказать любую фразу и свободно общалась на этом языке, который казался мне немного сумбурным, а звучал еще хуже, чем русский, когда я первый раз сравнил эти языки. С тех пор и началась ее страсть к языкам.

— Мда, помешанная — насмешливо обозвал я девушку, крутя в руке брелок.

Алина, скорее по-дружески, чем от обиды, попыталась ткнуть меня своим тонким пальчиком в бок, но, услышав характерный звук и вибрацию воздуха, я легко отразил ее атаку, и, крутанувшись вокруг, уже стоял по правую руку от нее.

— До сих пор удивляюсь, как ты так делаешь?

— Что? Кручусь, как юла, что ли?

— Да нет, видишь удары?

— Слышу, — будто отрапортовал я. Честно говоря, немного бесит, словно напоминая о моем большущем недостатке.

— Извини, слышишь? — тут же поправилась Алина.

— Ну, я же тебе объяснял: когда ты делаешь какое-либо движение в мою сторону, я слышу как звук твоих разворачивающихся ног, так и выдох. Правда, по большей части, я ориентируюсь по сжатому от удара воздуху… — подумав еще немного, я пожал плечами: — Вот, собственно, и все.

— Из всего этого я могу услышать лишь ногу… А остальное, особенно про сжатый от удара воздух, раньше я бы отнесла к чему-то фантастическому… или вранью.

Я усмехнулся, и некоторое время мы шли молча.

Сегодня, первого сентября, мы зачем-то рано утром (11 часов), тащились в институт, хотя учеба начиналась только завтра. Алина могла закончить все свое обучение заочно, хоть сейчас! С ее-то знаниями стольких языков девушку возьмут хоть куда, в отличии от меня… Да, физико-математический факультет это не игрушки… Кафедра математики и методики обучения математике, сокращенно МиМОМ (не правда ли глупо звучит?), с большим уклоном именно методике обучения, подготавливая из нас будущих преподавателей… Мда, представив себя на месте препода или какого-нибудь учителя в школе я усмехнулся.

Возвращаясь к вопросу о том, какого же все-таки лешего нас вытащили в такое солнечное утро в институт, отвечу как наш куратор: Так надо.

Ну, надо, так надо, мы ведь себя ведем как прилежные студенты, поэтому лучше прийти и послушать, что нам там будут говорить.

Наш институт, а точнее главный корпус, где находился деканат и так далее, находился на другом конце парка, поэтому именно в НГГУ мы и поступили, хотя, не только поэтому… Тащиться по настолько шумному (для меня — СЛИШКОМ шумному) городу, да еще и вдыхать в себя этот запах, добираясь до института — не, убейте… Маша выбрала нам квартиру в самом центре города, специально рядом с большущим парком, который и за день не пройдешь ни вдоль, ни поперек, за что я и благодарен ей.

Пройдя середину парка, начинались всякие детские городки, и аттракционы с одной стороны, и множество экзотических (Россияне до сих пор считают их экзотическими, хотя живут здесь) цветов и растений. Заслушавшись звуки детских криков, которые, порой сильно раздражали, живность не так далеко отсюда, я немного замечтался и нечаянно задел руку девушки, которая мгновенно покраснела и сменила шаг: до этого она шла абсолютно спокойно и расслабленно, а сейчас будто бы боялась сделать что-то лишнее. Учащенное сердцебиение и было знаком ее красноты.

— Ты чего?

Девушка тут же поняла, что это было случайность и довольно быстро расслабилась, взяв под контроль и пульс, и свою походку.

— Знаешь, я все время хотела тебя спросить, как ты запоминаешь запахи? Это же… запах, а не картинка или рисунок?

Я усмехнулся:

— Вот именно, это не рисунок, — и, задумавшись с почесыванием репы, продолжил: — Что ты видишь, когда идешь по улице?

— Ну… все вижу… — немного неуверенно, словно думая, что ответит неверно, пробубнила девушка.

— Вот и я все чую, так же, как и ты видишь, и так же запоминаю, — просто ответил я.

— А как же лицо человека, с которым общаешься, или там… — она задумалась, — его телосложение, еще что-нибудь?

— С телосложением все довольно просто: когда человек делает шаг, он ступает на землю и я просто улавливаю силу волны звука, относя человека к худым, и, естественно, не очень. Есть второй вариант, ты помнишь теорию эхолокации?

Алина, немного изучавшая ориентацию с помощью эхолокации на практике, думала недолго:

— Ну да, издавая звуковые волны, они отражаются от поверхностей предметов и возвращаются через определенное время.

— Все правильно, а если потренироваться, можно определять не только расстояние, а вообще наличие предмета перед собой или где-либо еще, можно так же узнать о его форме! Так что я узнаю о своем новом знакомом по, как я уже сказал, шагам, то есть запоминанию походки и звуковых волн после шага, а так же издавая звук.

— Ясно…

— А что касается лица, — тут я повернулся к девушке, — то тут еще легче…

Я положил руку на ее голову, провел по волосам, которые она сегодня сложила на подобии своей любимой героини аниме, прикоснулся к бровям, закрытым века, носу, губам, и, в заключении, мягко провел подушечками средних пальцев по овалу лица к подбородку.

— Вот как-то так…

Услышав, как сердце Алианы забилось немного быстрее, я напомнил о себе, так как она все это время молчала:

— Ня?

— Сам ты ня! — посмеялась девушка, ударив меня по руке сумкой с набитыми в нее учебниками (больно, скажу я вам!). Алина не была поклонницей всяких там «някавай», по которым сохли некоторые другие анимешницы, или, как называют они сами себя — отаку. Алина просто была настолько милой, что иногда казалась мне маленькой, что ли?

— Да я же шутканул, чего ты сразу драться?

— Знаю я тебя, шутника.

Подумав, что Алина успокоилась, закинув на плечо сумку, я расслабился и уже хотел продолжить идти, как вдруг, поравнявшись с ней, она неожиданно напала на меня и стала щекотать. Я принял игру и стал неуклюже уклоняться, дав шанс Алине позабавиться. Смеясь, я неохотно отбивался, но вскоре мы прекратили сие безумие посреди парка, когда на нас стали оглядываться бабушки и прохожие, дескать: «Во, дебилы…».

Остальной путь до института мы прошли в спокойствие, если не сказать в молчании. Когда до поворота на «финишную прямую» оставалось менее ста метров, везде показались такие же студенты первокурсники, спешившие туда же, куда и мы. Кто-то из них сильно волновался, это было слышно как по шагам, так и по сильно бьющемуся и иногда сбивающемуся ритму сердца.

Как бы вы все с инфарктом не слегли по пути, — подумал я.

Таких, как этот «нервный» было не так много, в основном все просто потели, подходя все ближе и ближе к своей заветной мечте, до которой они так долго и упорно шли, готовясь ночами ко всяческим экзаменам и пропуская вечера пятницы, проводимые раньше с друзьями в каком-нибудь клубе или баре. Впрочем, наверняка так же думали и их друзья.

Я относился к таким студентам с иронией: они сами выбрали этот путь и пришли сюда набраться знаний для своей будущей работы. Мы же с Алиной пришли сюда не ради знаний, а для отвода глаз соседей, в большинстве бабушек, и, конечно же, убийства времени. Забыл сказать, что Мария, начиная с первого дня пребывания здесь, искала способ телепортации еще дальше в будущее, куда мы не смогли попасть по неизвестным причинам. К Андрею, в 2072 год, откуда они с Машей прибыли в Адланд и повстречали меня.

Как и во время тренировок, Маша либо приходила к нам домой и предупреждала о небольшой вылазке куда-то, либо просто сообщала ментально, когда у нее совсем не было времени на нас, и она сильно торопилась.

Повернув за угол, перед нами образовался институт. Когда я первый раз пришел сюда сдать документы на поступление, на меня так странно посмотрела девушка, принимающая документы с медкомиссии, паспорт, медицинский полис, и еще много-много-много всякой лабуды. Эти люди сами не запутались в своих бумажках?.. Я усмехнулся про себя, вспомнив реакцию девушки, когда я ответил на вопрос «Где учился до этого?». Конечно, я ответил «нигде», а когда она посмотрела отлично сданные вступительные экзамены, ошарашено переспросила: «Точно нигде?». В тот момент я еле сдержал смешок: так как другого выхода мы не нашли, за год я выучил математику и физику чисто устно, на словах. За это время у меня развилась идеальная память, особенно после этих глупых правил… До сих пор содрогаюсь, вспоминая формулировки того или иного закона… Сдавал экзамен я вообще как какой-нибудь двоечник: со мной на вступительный пришло еще человек десять, математик принимал по шесть человек за раз, и я был в «первопроходцах». Многие зашедшие со мной сильно волновались, меня аж оглушал звук их вырывающихся из груди сердец, а смешанный запах духов, сигаретного дыма, давно выпитого пива или водки, и пота вообще выбивал меня, поэтому я решил просто забить на запах. По очереди мы подходили к столу с разложенными на углу билетами и, взяв, проговаривали номер билета, потом математик проверял, точно ли мы сказали билет и рассаживал нас по партам, которые он предварительно поставил подальше друг от друга. Пришла моя очередь брать билет, я был последний, когда все сдававшие уже расселись по местам и прочитали первый вопрос. У некоторых после прочтения всего билета бешено заколотилось сердце, и выделился пот. Я усмехнулся: попал парень, ой, как попал…

Поднеся билет к лицу, я сделал вид, будто читаю номер, так и простоял секунд десять, пока математик не спросил:

— Номер?

Без лишних слов я просто протянул ему бумажку и он сам сказал:

— Так-с, билет номер двенадцать, — и довольно усмехнулся. — Присаживайтесь на вторую парту второго ряда.

Вокруг меня уже вовсю кто-то строчил на бумажке, я же со стороны был похож на двоечника: без бумажки сидел и глупо пялился в потолок, думая о чем-то (а может и не думая). Прошло пять минут, мне уже надоело ничего не делать и я подошел к столу преподавателя и протянул ему билет.

Он усмехнулся, видимо, подумав, что я сдался и ухожу домой.

— Я готов, можно отвечать?

По кабинету пронесся удивленные шепотки, а преподаватель, немного помолчав, переспросил:

— Готовы?..

— Ну да.

— Пожалуйста, я слушаю, — и, прочитав первый вопрос вслух, стал ждать моего ответа.

Этого я и хотел, что бы он прочитал вопрос. Он был довольно легкий, однако мне понадобилось не больше пяти секунд, что бы скорректировать ответ и уже через четыре-пять минут он читал следующий. На два вопроса я ответил довольно быстро, а третий вопрос немного смутил экзаменатора:

— Вы решили задачу?

— И да, и нет…

— Ну так идите и решайте, — отрезал математик, решив заткнуть за пояс зарвавшегося школьника.

— Не могли бы вы прочитать ее вслух? — решил сделать последнюю попытку я.

Он немного помолчал, и, недовольно выдохнув через нос, зачитал ее.

— Мне понадобиться одна минута, — предупредил извиняющимся тоном я.

— Пожалуйста, — усмехнулся преподаватель, видимо, зная ответ. Ну, конечно, это же он сочинял и билеты и задачи.

А задачка-то была интересная… Прошла минута и я, произнеся вопрос задачи, стал отвечать. Внешне спокойный математик, который поначалу воспринял меня как наглого школьника, сейчас сильно стал волноваться, когда я проговаривал со всеми объяснениями ответ на задачу. Его сердце немного ускорилось, а сам он стал дышать немного чаще и отбивал дробь ручкой по столу.

Закончив, я ждал слова экзаменатора.

— У вас есть письменный ответ на эту задачу?

— Нет, я ее решил только что, перед вами.

Экзаменатор явно был сильно удивлен, но пытался не подать виду, хотя, я внутренне смеялся, ведь все прекрасно слышал и чуял в их поведении. И хоть ты заскрывайся внешне, тело само скажет.

— Вот, раз нету письменного объяснения, — потянул за ниточку он, — я не могу засчитать ее.

— Пожалуйста, — кинул я, — я хоть поступил?

— Да.

А потом я узнал, что он, все-таки, поставил мне «5» и удивился: не каждый преподаватель пойдет на такое.

Влившись в толпу волнующихся первокурсников, где некоторые расслабились, встретив своих одноклассников или просто друзей и знакомых, мы зашли внутрь. Гул хохочущих от нервов студентов понемногу забылся и теперь мы пошли к кучкующимся, которые уже распределились на группы и ожидали, когда подойдут все остальные в списках поступивших.

— Где моя группа? — поинтересовался я у девушки.

Она немного помолчала, выискивая взглядом табличку с надписями МиМОМ, и, развернув меня прямо на кучку людей, сказала:

— Вот они.

Я вдохнул и, запомнив запах и направление, повернулся к Алине:

— Я позвоню.

Она чмокнула меня в щеку и пошла к своей группе, затерявшись в снующих туда-сюда людях. Когда остановился ее Ки, я расслабился: она дошла спокойно, и сам последовал к своей группе. Со стороны наше прощание было похоже на прощание брата и сестры, которыми мы, по сути, и являлись. Безусловно, только по паспортам. Да, вы не ошиблись, она тоже была Давыдова, Давыдова Алина. Отчество сообщать мне не хотелось, потому что оно слишком глупо звучит с моим необычным для русских именем…

Меня издалека заметил куратор, с которым я уже встречался, и спросила:

— Кто еще подошел?

— Давыдов, — спокойно ответил я.

— Ага, — она скрипнула что-то в своем списке ручкой. — Так, все в сборе, пойдемте в большой зал.

Наша кучка из двадцати четырех человек, которых я насчитал сразу же, последовала нестройной толпой за Альбиной Васильевной сначала на второй этаж, а потом и в сам зал справа от лестницы Некоторые из моих одногруппников сильно волновались, судя по сердцу, кто-то был расслаблен и, наоборот, боялся, и все они были довольно слабы, если чувствовать Ки, однако один из них выделялся, правда немного. Его Ки было несколько выше остальных, что говорило о его силе, а запах от него был немного странный: от него очень мало пахло обычным человеком, живущим в городе. Скорее как от лесного жителя, что было очень странно. Земля, глина, что-то непонятно и неприятное, хитин, слюна, мех и кровь, много крови — вот основные необычные запахи, которые я учуял от него. Запомнив его личный запах, по которому узнавал и отличал людей, я сел на свободное место в зале и началось основное действие…

Ох, и на кой черт я приперся сюда?! — спрашивал в очередной раз я, едва сдерживаясь, чтобы не уйти. Это было банальное знакомство с деканами, с преподавателями и нашим куратором, кстати, среди них был и мой экзаменатор по математике. Конечно же, не обошлось без рекламы «самого лучшего и продвинутого института НГГУ»… Закончив сию глупую тираду, толстенький мужичок, называющий себя директором, до ушей улыбнулся и замолчал. Кто-то неловко хлопнул в ладоши, и еще тотчас подхватили преподаватели, создав волну и через пять секунд уже все хлопали неизвестно чему. Люди, вам сказали лишь то, что вы и так знаете, чему вы хлопаете?..

Потом нас ласково выгнали из зала, в котором собрались все первокурсники со всех факультетов и на ходу куратор рассказала нашей группе о материальной помощи нуждаещимся, потом нам выдали наши студенческие билеты, пропуски, читательские билеты и еще какую-то лабуду. Спрашивается, куда я все это распихаю? Карманов у меня не хватит, это явно. Аннет, хватило, однако… Правда, они едва не рвутся от напряжения. Я уже стал жалеть, что вообще пришел сюда, как прозвучала нужная мне информация о разных клубах боевых искусств, в которых, по словам куратора, она совершенно не разбирается. Примерно обрисовав путь до деканата физкультуры (или как там его?), она предупредила о завтрашней учебе, отдав нам бумажки с недельным расписанием. Это означало конец разговора, и я не стал дожидаться, пока все выяснят свои накопившиеся вопросы и пошел оформлять стипендию.

Это не заняло много времени, так как документы быстро заполнил сам работник, узнав о моей слепоте. Взяв с него слова о нераспространении такой информации в связи с боязнью со стороны одногруппников и стеснением, я вышел из кабинета, нащупывая на телефоне кнопки, набирая 11-значный номер Алины.

— Да?

— Мне нужно сходить к декану физкультуры, подойдешь туда? — обрисовав путь, я стал ждать ответа.

— Хорошо, мне тоже надо кое-куда сходить.

Выключив телефон и положив его в карман, я вспомнил, в каком направлении мне надо идти и направился к выходу из главного корпуса института.

Дойти до спортивного комплекса НГГУ не составляло труда: он находился через дорогу от главного корпуса, то есть в минуте ходьбы.

— Не подскажите, где тут деканат? — спросил я у охранника, сидящего за столом и отвечающего на кроссворды. От него пахло большущим количеством кофе и немного несло табаком, от чего я поморщился.

— Первая дверь на втором этаже, — раздражительно бросил он. — Тут же написано, че, слепой?

От этого вопроса у меня на мгновение брови сошлись на переносице, но я, поблагодарив его, направился к лестнице. Нагловатый охранник, опершись на стол своей тушей, невольно доломал до конца стол, который я несильно пнул, когда благодарил. Сзади послышался сначала секундный хруст, а потом на пол повалилось стекло, лежавшее на всей поверхности стола, в воздухе залетали бумажки, а разбившаяся кружка с уже допитым кофе стали последними звуками, кроме, конечно, руганью охранника:

— Срань господня!..

Дальше я уже не слушал, закрыв за собой дверь деканата, где было три человека, два из которых сидели за столам и занимались своей работой, а третий был в другой комнате, из которой пахло едой. Не буду описывать какой, ее слишком много, а вот напиток был один: кофе.

— Здравствуйте, вам помочь? — приятно обратилась ко мне женщина, отодвигая стул и двигаясь ко мне.

Я втянул воздух, она пахла слишком резкими духами, светловолосая, в строгом светлом костюме под стать прическе, а туфли так и цокали по паркету. Приходилось терпеть.

— Я хотел узнать про клуб муай тай, где и когда можно записаться на тренировки?

Я выбрал именно этот клуб просто из-за самой плохой репутации, это мне и было нужно.

— Муай тай?.. — недоуменно повторила женщина. — Вы уверены?

Я кивнул.

— Подойдите завтра, после четвертой пары, скажите, что ищете Евгения Георгиевича, он заведует тренировками.

Поблагодарив ее, я спустился на первый этаж, отметив, что сломанный стол куда-то убрали и охранник теперь стоял на своих двоих, явно не радуясь ни мне, ни тому, что негде посадить свою задницу.

Я уселся на просторный диван, пахнущий тысячью людей, уже садившихся сюда. Кликнув языком, а после втянув полную грудь воздуха, я понял интерьер: слева чуялось окно гардероба, которое уже давно никто не использовал в связи с вечным летом. Справа и слева шел запах воды с хлоркой, потом, шампунем, мылом, так же доносились звуки большого количества воды вперемешку с детскими криками и смехом. Очевидно, там раздевалки в бассейн. Справа пылился пустой журнальный столик, очень старый столик, скажу я вам, выше, на стене висело зеркало.

В середине зала, где я находился сейчас, неполным квадратом стояли пустующие диванчики вокруг стола, а напротив сверху крепился зомбоящик, крутящий новости. По левую и по правую сторону которого находились работающие магазинчики, продающие спортивные напитки и энергетические батончики.

Вскоре мне надоело слушать вокруг и я стал считать источники Ки как в здании, так и на улице (когда первых сосчитал). А, вот и Алина, она уже вошла в здание и буквально через несколько секунд увидит меня. Я встал и, кликнув пару раз языком, пошел в сторону выхода.

— Привет! — вдруг обняла меня Алина, радостно хихикнув.

— Ты чего такая радостная?

— Представляешь, стипендия для сирот целых восемь тысяч! — у нее быстро колотилось сердце, наверняка она сейчас думала о том, сколько закажет по интернету анимешек.

— Хм, как ты узнала это?

— Ну, на бумажке написано, дай свою, — вдруг она нагловато развернулась ко мне и стала шарить в карманах моих джинсов.

В такой позе мы стояли посреди спорткомплекса, благо, народу тут почти не было. Кое-как выудив нужную ей бумажку, она с оханьем прочитала:

— Шестнадцать тысяч!.. Ничего себе, это за что?

Выйдя из спортивного корпуса НГГУ, мы направились домой, так как делать нам здесь было нечего.

— Ну, по меркам людей, я инвалид высшей степени, или как это называется? — Я усмехнулся: — Насколько я понял, в этом мире слепые вообще нетрудоспособны, мда…

— Зато теперь ты им всем покажешь!

— Да никому я ничего не собираюсь показывать, ты же знаешь, для чего мы поступили сюда.

— Ясно… Представляешь, — перевела тему Алина, — тут есть отдельные лекции китайского языка! К слову, а что ты тут-то забыл?

— Да, записывался на тренировки.

— Ох, больной ты, больной…

Превратив прическу Алины в нечто, я отпрыгнул в сторону, избегая расправы.

— Сама такая!..

Вот как-то так мы и шли до дома.

— Ай, черт! — споткнувшись о нечто твердое, я чуть не проехался лицом по асфальту.

Потом поднял камень и закинул его куда подальше.

— Плоховато ты ориентируешься, плоховато… — съязвила девушка.

— Да я только мелкую чушь под ногами иногда не слышу, а так-то!.. — начал было оправдываться я.

— Да? Твои одногруппники-то еще не поняли, что ты слеп?

— И не поймут, — уверенно заявил я.

— Да по-моему на первой же лекции или контрольной до них все дойдет, — уже серьезно проговорила Алина.

— Может, поспорим? — азартно протянул я ей руку.

И мы поспорили на недельное повиновение и выполнение любых капризов выигравшего.

Весь день я провел в физических тренировках, слушая музыку из колонок, которую мне включила перед уходом Алина, показав сочетание клавиш, с помощью которых можно переключать трек.

 

Глава 2

На следующий день я встал… Нет, не так. На следующее утро меня подняли в половину восьмого. Будильник, стоящий не так далеко от моей кровати, со свистом полетел в другую комнату и, больно ударившись о стенку, пристыжено замолчал, жалобно дзинькнув. Но я больше не уснул, и, не тратя время попусту, поднявшись, оделся и приступил к разминке: сотня отжиманий, приседаний, сто пятьдесят пресс. Вот и прошло примерно десять минут, а я, сходив за будильником, поставил его на кухонный стол. Было слышно, как внутри продолжает крутиться механизм, но я не мог узнать, правильно ли он идет или нет. В холодильнике я почуял свежевыжатый сок и, недолго думая, выхлебал пол литра, закусив сытным бутербродом с колбасой и сыром. Порой мне нравилось так «есть». Быстро и удобно, правда, немного плохо для желудка.

Закрыв холодильник, я оперся руками на стол и стоял так минуты, эдак, две, пытаясь понять, какого черта я так рано встал. Мог бы еще валяться и валяться… Потом в голове пронеслись события вчерашнего дня и я вымученно всплакнул:

— Не, не хочу!..

За всю свою жизнь я никогда не учился, разве что в Гильдии мне немного преподавали, но это чисто для общего развития, а так, что бы усиленно зубрить науку… Учить меня стала Маша, зачитывая вслух все, что мне было необходимо, а я запоминал. Но, черт возьми, кто сказал, что мне это нравилось?! Я всего лишь не мог отказаться от этого по одной причине: Маша была просто напросто сильнее меня и не потерпела бы отказа. Особенно если вспомнить наши тренировки в Адланде…

На запах я нашел темный балахон, джинсы, и сумку, в которую я аккуратно запихал ту самую одежду, в которой тренировался с Андреем. Эти удобные штаны, не стесняющие движения являлись для меня единственным воспоминанием и об Адланде, и об Андрее, которое я мог пощупать и вдохнуть еще не выветренный запах тех приключений…

Собравшись, я заприметил Ки Алины, все еще нагло дрыхнувшей в кровати недалеко от меня (спали мы в одной комнате).. Войдя в нашу комнату, я тут же услышал мирное сопение девушки, которая была повернута лицом к стене. В воздухе стоял запах похоти: девушке явно снилось что-то эротическое.

Зря я сюда вообще вошел, — пронеслась мысль в голове, когда запах принялся притуплять мысленные процессы. Отчаянно помотав головой, я снял это наваждение и в данный момент мог соображать, и, подойдя к девушке, я притронулся к ее плечу:

— Алина, Алина!..

Проснувшись, девушка промычала:

— М-м?..

— Хочешь опоздать на занятия в первый же день?

— Мне ко второй паре… — сонно ответила она.

Во наглеж-то, а!! Напоследок я взлохматил ее и без того растрепанную прическу, но Алина лишь вяло отмахнулась от меня, промычав что-то непонятное.

Я же положил в карман балахона пропуск и, застегнув карман, накинул на плечо сумку и вышел из дома, закрыв дверь.

В первые же секунды, когда я поднялся в главном корпусе на третий этаж, чувствовалась суета: в тесном коридоре, где поместится во всю ширину от силы три человека, бегали студенты, в основном первокурсники: слышалось по сердцам. Иногда проходили преподаватели, выстукивая туфлями по всему коридору. Кто-то из них пах очень резко, в основном это были молодые аспиранты или недавно выпустившиеся, но оставшиеся в преподавателях ребята. Но, самое раздражительное в институте был запах курева, который просто отрубал мне весь нюх, голову и чувства в целом. А источник этого запаха был туалет…

Почувствовав Ки того парня, который показался мне необычным в наш первый день, я пошел в его сторону, где собралось в одном месте, по меньшей мере, человек пятнадцать, среди которых я узнал тех ребят из своей группы.

— Ну-ка, поглядим на наших первокуров… — донесся с насмешкой голос слева от меня, где стояло четыре молодых парня.

Поначалу я решил не обращать внимания и просто прошел мимо, как сзади послышался истерический гогот этой четверки. Принюхавшись, я уже хотел разобраться, но быстро успокоился: не надо мне было иметь проблем в свой первый же день. Немного изменив первоначальную тактику, я остановился и спокойно подошел к этой четверке, издалека задав вопрос:

— Ребят, где тут 310 кабинет?

Лишь только спустя пару секунд ржача они соизволили ответить показав куда-то рукой, еле сдерживаясь от смеха:

— Там вон.

Кивнув, я успел запомнить запах каждого из них и, стоило мне повернуться к ним спиной и отойти на пару метров, как снова послышался ржачь. Я мягко улыбнулся самому себе: что ж, по-крайней мере, будет весело. Выйдя из узкого коридора в довольно просторное помещение, где и стояли по разным углам мои одногруппники, я на секунду остановился, принюхиваясь. С двух противоположных сторон я чуял ряды соединенных между собой стульев, которые успели занять самые быстрые (или наглые). По разным углам собрались самые разномастные ребята: в одном тихо щебетали девушки, знакомясь друг с другом, одновременно обсуждая собравшихся, в другом, несмотря на быстр бьющееся сердце, показывали свою силу и мощь громким хохотом и разговорами несколько парней, однако в пределах приличного (ну, не совсем). Совсем зажатые стояли поодаль ото всех, а тот парень вообще стоял дальше всех, нисколько не волнуясь. В крайнем случае, я не слышал так уж сильно бухающего сердца или запаха пота. Даже дыхание у него было спокойное.

— Привет… — поздоровался со мной невысокий паренек, каким-то образом образовавшийся рядом, и как-то неуверенно закончил: — Меня Вадик зовут.

— Кай, — непринужденно ответил я, обнюхивая парня. Обычный очкозавр, носящийся с горой учебников за пазухой. Одет он был недавно поглаженные брюки и светлую, недавно выстиранную рубашку. Не люблю таких, как он, ей богу…

— Как?..

— Не как, а Кай.

На наш разговор обернулось несколько ребят и все начали осматривать меня. Я усмехнулся: одетый в потертые джинсы, в черном балахоне и сумкой за плечами, больше похожей на школьный портфель, в который я закинул только удобную футболку, штаны и кеды. Вообще, с недавних пор мне было глубоко наплевать на свой внешний вид. Мне как-то неинтересно, что обо мне подумает тот или иной человек, я просто одевался так, как удобно мне. У людей есть такая поговорка: встречают по одежке, провожают по уму. Дело в том, что я обращаю внимание только на голос человека, его карму, Ки, и, конечно же, поведение. Неожиданно один из самых «сильных» парней, повернувшихся в мою сторону, осмотрев меня, цокнул, хохотнул, а после подошел к кабинету проверить, авось, открыли уже. От него пахло отвратно: сигаретами, пивом, еще не выветренным запахом дыма, и множеством металла, как на нем, так и в нем. А в общем — под метр восемьдесят, худой (если не хулющий) парень, явно не подтягивающийся более пяти раз, вон, явный жирок на брюхе. Спустя несколько секунд все смотревшие на меня уже отвернулись и продолжили прерванные дела, я же направился к той странной особе.

Еще не подойдя к нему даже и на пяток метров, я учуял в нем силу, твердость и уверенность. Стоял он, прислонившись к стене спиной и скрещенными руками на груди. Прошлый аромат не выветрился и я еще чуял запах то ли леса, то ли джунглей, что странно. В отличии даже от самых «сильных» здесь, я не чуял в нем много жира, наоборот, он был силен и умел скрывать свою силу. У него были светлые и длинные волосы, достающие до верхней части плеч, которые он аккуратно завязал в хвост. Тем временем я подошел к нему и первым решил познакомиться, начав с беззаботной улыбки, как делать которую я уже немного подзабыл:

— Привет, Кай, — протянув ему левую руку, дабы поздороваться, я стал ждать.

Парень заметил как мой необычный жест, так и мою необычную внешность и довольно хмыкнул:

— Алекс.

Он незамедлительно ответил на необычный жест, а несколько людей вокруг мельком глянули на двух странных парней, здоровающихся левыми руками. Сильнейшее рукопожатие означало лишь одно: он силен, он слишком силен! Для обычного человека… Нашу «беседу» прервал преподаватель, прошедший мимо нас, нащупав в кармане ключ от кабинета, у которого сейчас и стоял. Я вошел в кабинет первым, оставив сзади Алекса и Вадика. В отличии от простых школьных, в этом кабинете стояли шесть длинных парт, за каждой из которых легко вместится пять-шесть человек. Я выбрал вторую парту, заняв крайнее место у окна, и положил на скрещенные на парте руки голову. Рядом со мной присела немного резковато пахнущая девушка, с прической а-ля эмо, с челкой на правом глазу и покрашенными в черный цвет волосами. На ней я чуял лишь немного макияжа, серьги, спрятанные за карэ, пирсинг где-то в районе носа, темная и легкая кофта с капюшоном и коротенькая, но не обтягивающая темная юбка. По меркам людей ее внешний вид мгновенно отталкивает, а по мне — пофиг, главное что бы запах шел хороший от человека, а то вырублюсь…

Меж тем перекличка закончилась, а я даже не успел обратить внимания на насмешки по поводу моего имени.

Первые десять минут я проспал, когда преподаватель по математическому анализу говорил вводные слова, а после стал просыпаться, едва заслышав слова «Пишем число, название сегодняшней практики…». Да, первые минуты я просто скрипел зубами, едва не сорвавшись в первые секунды на всех присутствующих из-за ТАКОГО количества ручек, невыносимо скрипящих по тетради. Девушка, сидящая рядом со мной наверняка нервно косилась на мое красное лицо, это я слышал по екнувшему сердцу, но я быстро успокоился, пытаясь игнорировать сие безумство. Со стороны я смотрелся, как уже упоминал, как двоечник: откинувшись назад, я глупо пялился в окно, и со стороны можно было смело сказать, что я нисколько не слушаю лекцию (пардонте, практику), занятый совсем другим. На самом деле все было не так: я внимательно, я бы даже сказал внимательнейши, вникал в каждое слово, сказанное преподавателем, проводя свои расчеты в голове, в то время, как все подряд строчили в своих тетрадях, даже не задумываясь над словами странного человека, стоящего у доски: че он там рассказывает?! Именно поэтому у человека плохая память: он привык все записывать, а не запоминать, объясняя это так: «А вдруг я забуду, лучше пойду запишу!..». Очень странно, ведь наш мозг можно (я бы сказал даже НУЖНО) тренировать, а это хоть и нудно, но не так уж и сложно. Если уж я научился воспринимать всю информацию на слух всего лишь за год, то…

— Молодой человек, — прервал мои размышления преподаватель, — повторите, что я только что сказал.

Я без запинки точь-в-точь повторил, немного удивив математика: его сердце на секунду бухнуло сильнее обычного, и посмотрел на него. Точнее не посмотрел, а лишь повернул к нему голову.

— Где ваша тетрадь? — решил не отставать мужчина лет пятидесяти, а то и больше, как слышалось по голосу, походке и запаху. — Или же вы считаете, что все запомните?

— Да, запомню.

— Ну-ну, посмотрим на экзаменах, — подумав, что выиграл, он снова повернулся к доске и продолжил объяснять.

Фух, пронесло, — вздохнул я. Теперь буду отвечать так всегда, может и никто не догадается… Много ведь странных людей в мире? Много! Во время нашей беседы с преподавателем, почти вся группа с насмешками смотрели на меня, и немного огорчились, когда выяснилось, что эта перепалка ничем не кончилась, и у нас с математиком осталось 1–1.. Я даже не обратил на них внимания, на этот раз подняв голову вверх, что немного взбесило математика со стажем.

Но где-то в середине пары, когда я уже отсидел всю пятую точку, в мой нос резко ударил запах курева и брови сошлись на переносице: совсем оборзели.

— Можно выйти? — и, не дождавшись ответа, я встал из-за парты и, выскочив в коридор, быстро пошел по запаху, который старался не втягивать: он раздражал мой нос до невозможности. Безусловно, не хотелось в самый первый день попадать под глаз преподов и куратора, однако ничего не поделаешь, в крайнем случае выберу другой институт, как бы мне этого не хотелось.

К своей удачи в туалете я узнал ту самую четверку и обрадовался: авось, поймут.

Дернув за скрипучую ручку, дверь бесшумно открылась, и, войдя внутрь обкуренного до ужаса туалета, я громко закрыл дверь. Четверка тут же отреагировала и двое из них, стоящие ко мне спиной, повернулись, не выпустив даже из рук сигарет. Кто-то, узнав меня, довольно поржал и его сердце бухнуло с удвоенной силой, видимо, они хотели того же, что сейчас желал я: небольшой взбучки. Сделав пару мягких шагов, я остановился перед ними в двух метрах — мне совсем не хотелось подходить ближе к этой вони, которую они с удовольствием вдыхают в себя.

— Выкинь сигарету, — спокойно обратился я сразу ко всем, как к одному. Я лишь хотел, что бы начали первыми они, так-то хоть будет.

Кое-кто, видимо, старший, поржал надо мной, и, показательно вдохнув прямо передо мной, выпустил облако яда вверх. И какой дебил придумал сигареты? Я уже закипал, но всеми потугами сдерживал себя.

— Повторить?

— Е….о закрой, и вал на…й отсюда.

Я зло улыбнулся: они сделали свой шаг.

— Считаю до пяти. Раз.

Все они гоготнули, но проигнорировали меня и вернулись к своему разговору.

Я досчитал до пяти, а на меня так же не обратили внимания. Я мягко улыбнулся и подошел к ближайшему из них, схватив его за левую руку, которой он держал сигарету:

— Тебе говорили, что курить вредно?

— Че?.. — не умно спросил он, а остальные подались вперед, дабы проучить наглого первокура, но ну успели… Истошный вопль боли эхом отразился от стен и парень передо мной осел на корточки, держась за руку. Я всего лишь несильно сдавил его, а она у него уже треснула в четырех местах… Слабоват, я бы сказал слишком.

Из оставшихся троих ударить успел лишь самый сильный и главный, тот, который и послал меня. Мощный, по меркам курильщиков и вообще людей, прямой правый должен, просто обязан был достигнуть цели, а именно — моего носа, однако незадача: я успел перехватить одной рукой его запястье, а другой локоть, и рванул в противоположные стороны, ломаю как локоть, так и кисть, одновременно жахнув ногой в грудь.

— Курить не только вредно, но и больно.

Остальные двое свалились будто подкошенные, едва я успел порвать пару нервов и сделать открытый перелом. Кто-то дергался, хлюпая носом на грязном полу, кто-то отрубился сразу от боли, я же нравоучительно поднял палец вверх и произнес как наш препод по матану:

— Минздрав же предупреждал, что курение вредит вашему здоровью, а вы не послушались, — и, вдохнув порцию дряни, закашлялся и решил действовать быстрее: подобрав еще дымящиеся окурки и прожег каждому из них прямо в середине ладони кожу. Потом положил их в карманы и мирно вышел из туалета, захлопнув дверь.

Как же там воняет, ужас, у меня так вскоре и нос атрофируется…

Вот примерно так проходила каждая пара, а иногда и перемена. Правда, на перемене я специально ждал, пока никого не окажется рядом в туалете и запирал с другой стороны дверь, устраивая кровавое месиво внутри: вроде бы ясно написано — не курить, но нет, им надо, видите ли. Ну, надо, так получай. Прошло уже четыре (целых четыре!) пары, а я уже был никакой, в отличии от одногруппников, и буквально валился с парты, еле-еле держа спину прямо. Дело было не в учебе, а в сидении: я не мог НАСТОЛЬКО долго сидеть и ничего не делать, только слушая. Поэтому и стал выходить на каждой паре раза три-четыре, проходя по каждому этажу и устраивая кровавую баню для непонятливых. Наверняка все уже подумали, что я хожу покурить так часто: от меня несло за километр, но мне было сугубо наплевать на их мнение. Так и отсидел (ей богу, звучит как в тюрьме) матан, дискретную математику, экономику и историю. Ко второй я чувствовал в институте Ки Алины, которая на большой перемене в 30 минут подошла ко мне «поздороваться».

Хотя, какой там «подошла», подбежала как метеор, в то время, как я стоял рядом с Вадиком, точнее он рядом со мной и что-то пытался выяснить по поводу прошлой лекции у меня:

— …Получается, раньше на Руси преобладало поклонение всяким там духам?

И тут быстрые шажки в мою сторону неугомонной Алины достигли меня, и на моей шее повисла ее тельце, чуть не сбив рядом стоящего Вадика с ног.

— Охаё, Кай! — поздоровалась на каком-то очередном языке девушка.

— Привет, блин! Ты чего людей пугаешь, а меня убиваешь? — недовольно поинтересовался я, охотно обнимая висящую девушку за оголившуюся талию.

— Да ладно тебе! — смеясь, еще сильнее стиснула мою шею она и прошептала на ухо: — Ты что после четвертой пары делаешь?

— На тренировку запишусь, — так же прошептал я, немного удивившись: мы ведь все так же можем общаться ментально, однако девушка избегает этого, даже не объясняя почему.

— Я-ясно… — обиженно промурлыкала она, — Ну ладно, я побежала!

Поцеловав меня в щеку настолько быстро, что я даже не успел ойкнуть, она скрылась в толпе, а я только и пожал плечами: и чего она такая скоростная?..

— Ого, — напомнил о себе очкарик, — это твоя девушка?

— Сестра.

— Но-но! Сестра… Инцест, что ли?

Я лишь устало глянул на него и ушел куда подальше. Я не обиделся, нисколько, нет. Просто он меня уже задолбал: носится везде рядом со мной, что-то спрашивает, хочет обратить на себя внимание, а еще эти вои словечки умные пихает — «инцест»… Да я знать не знаю, что это!

До конца пар он больше ко мне не подходил, правду говорят: раз очки носит, значит умный! Может, я и выбил бы ему пару глаз, но не хотелось даже поднимать на него руку, и так парень был запуган местными и таскался за мной лишь из-за того, что я терпел его. А он, наверное, подумал, что мы уже стали друзьями.

Я усмехнулся, открывая входную дверь в спортивный комплекс и поправил рюкзак на плечах. Меня молча встретил тот охранник, который на этот раз откуда-то надыбал старенький деревянный стульчик и восседал на нем с очередным кроссвордом. Мастер просто, интересно, он хоть что-нибудь выиграл?

Я так же, как и вчера постучался в деканат физкультуры и вошел, закрыв за собой дверь.

— Евгений Георгиевич здесь?

— Ты что-то хотел?

Мне ответил молодой, лет тридцати пяти-сорока человек, сидящий за столом один. Он вообще был в деканате один, что странно. Короткие волосы, обтягивающая футболка, сквозь которую пахло недавним потом — тренируется. Жирком от него несло намного меньше, чем от любого студента, кроме, конечно же, Алекса. У того тело действительно нечто, если сравнивать с людьми, конечно же.

— Я бы хотел записаться на тренировки по муай тай.

— Медкомиссия нормальная? Отклонения?

— Медкомиссия отличная, отклонений нету, — прорекламировал себя я.

— Хорошо, верю, тренировки начинаются с завтрашнего дня в 15:40.

Я лишь кивнул, подумав: зря я брал с собой сменку, а через минуту уже стоял на улице и вслепую набирал телефон Алины.

— Да-да? — послышался жизнерадостный голос девушки, явно ожидавшей мой звонок.

— Привет еще раз, чего хотела-то? — решил сразу перейти к делу я.

— Пойдем домой вместе?

— И ради этого ты просила меня позвонить? — у меня аж голос сорвался до высокого тона. — Ладно, где ты сейчас?..

Мы встретились у большущего памятника в честь какого-то там известного россиянина, по-моему, Маяковского, гордо стоявшего во внутреннем дворе института, не так далеко от клумб с экзотическими цветочками, многие из которых пахли ну очень уж резко.

— Это твоих рук дело? — спросила Алина вместо обычного «привет».

Я вопросительно воззрился на нее, не поняв вопроса.

— У нас сегодня половина студентов попала в больницу. Их пришлось вытаскивать со сломанными и вывихнутыми руками. Некоторых прямо из смывных бочков.

Я вспомнил, как парочку непонятливых искупал, и девушка, заметив мою реакцию, рассмеялась:

— Ясно, похоже, я была права. Чем они тебе так не угодили?

— Они воняли, причем сильно.

— Ты собираешься бить каждого, кто тебе противен?

— Надо будет — побью, — весьма уверенно ответил я.

С недавних пор, когда я заново начал учиться драться, мне необходимы были спарринги, но ни на Маше, ни на Алине я не мог выложиться на полную — они девушки, поэтому я не мог даже ударить их… Мне просто жизненно необходимо был выпустить накопившееся и сейчас я был даже немного рад.

Остальной день прошел как и всегда: Алина сидела в наушниках и смотрела очередную анимешку, а после шла на улицу оттачивать еще не забытые навыки скрытности, а я все это время усиленно тренировался до ночи, упав на кровать едва ли не мертвым и мгновенно уснул.

Хорошо выспавшись, мы с Алиной уже привычно топали в институт. Я все никак не понимал, какого черта я стал туда ходить, ведь мог потратить целых шесть (!) часов на тренировки!

— Как думаешь, твою выходку местные паровозы, — мы называли куряг именно так, — поймут?

— Куда денутся, — довольно усмехнулся я, — не поймут с первого раза, так мне же лучше, — ударив кулаком в ладонь, зло посмеялся я, став похожим на сумасшедшего гения, придумавшего план захвата мира.

Алина была права, и уже на второй паре я почувствовал запах курева. Видимо, не поняли, и, скорчив довольную гримасу, я поднялся из-за парты, потом извинился перед преподавателем и устроил резню на четырех этажах. Наверное, они были вчера в другом корпусе и их расправа не коснулась, а слухи про избитых до полусмерти они приняли как простые слухи. Я не слушал, что там говорили преподаватели насчет того, что в институте завелся «маньяк», который калечит в туалетах ни в чем не повинных людей и так далее — мне было наплевать, я сюда не учиться пришел, а глаза отводить. Был вариант с работой, но слепого мало, куда возьмут… Даже прояви я свои способности, не взяли бы наверняка, списав либо на удачу, либо на что-нибудь еще — у людей богатейшая фантазия, в этом я успел уже убедиться.

Кое-как отсидев четыре пары, я поднялся и поковылял в спортивный комплекс НГГУ, мельком отметив, что Алекса сегодня на парах не было. Я даже не чуял его в институте. Алина сегодня училась в другом корпусе, до которого от главного тащиться минут пятнадцать. У нас же расписание не менялось и мы так же были вынуждены таскаться в один корпус; кто-то был вынужден, а кому-то это нравилось. Мне, допустим. Ну, и, нашему Вадику, которому главное что-нибудь выучить новое, а где, когда и куда — неважно…

Зайдя в раздевалку, я скинул с плеча сумку и выбрал местечко подальше — привычка Убийцы, оставаться незаметнее и держать защищенной спину. В раздевалку зашел Евгений Георгиевич и сразу подошел ко мне, как к новенькому:

— Поднимайся по лестнице на второй этаж. Перчатки, бинты, капа шлем есть?

Я отрицательно покачал головой, на что тот махнул рукой:

— Ладно, найдем. Все уяснил?

Я снова кивнул, на этот раз утвердительно, и тренер оставил меня, поднявшись на второй этаж, куда и сказал подойти мне.

Где-то далеко я слышал монотонные удары по груше, которую я давно хотел приобрести, но Маша была против: мои удары разнесут грушу в пух и прах, да еще и соседи начнут жаловаться на «дятела» сверху.

В раздевалке находилось пять человек, все они переодевались и натягивали бинты на руки. У всех были недлинные шорты и короткие прически, и лишь я отличался ото всех: длинные волосы, которые мне сегодня Алина завязала в косу, штаны ниже колен и безрукавка, открывавшая все мои шрамы и мышцы, которые я, увы, визуально оценить не мог. Я сделал круговое движение руками, и улыбнулся: как же приятно чувствовать при любом движении каждую мышцу. Блаженство…

Первые полчаса тренировки мы отдали разминке, которую я бы проделал за минут пять, разогрев тело раз в десять лучше, поэтому и выполнял каждое упражнение в несколько раз больше положенного тренером.

В первые минуты, когда меня увидели сильные ребята, я думал, что надо мной будут потешаться, издеваться или что-нибудь в этом духе, однако… Меня очень, очень сильно удивил тот факт, что ко мне отнеслись если не по-дружески, то не как к врагу это точно! Я был весьма ошарашен их поведением!

После разминки нам дали немного отдохнуть, хотя я совсем не выдохся, сохраняя даже сердцебиение в обычном состоянии, а потом тренер приказал отрабатывать удары на снарядах, и все побежали к рюкзакам, оставленным на недлинной скамейке у входа надевать перчатки поверх бинтов.

А меня Евгений Георгиевич повел в тренерскую и выдал мне старенькие и местами продырявленные перчатки с бинтами, сказав:

— Знаешь, как пользоваться?

Я кивнул и быстро напялил все, что сказали и нашел отдельно стоящую грушу, к которой, почему-то, никто не подходил, хотя она была самой ближней ко всем. Те снаряды, которые били все время, прямо-таки пахли жженой резиной, потом, и сорванной с костяшек кожей.

Медленно плетясь к снарядам, я слышал ритмичные удары сильного парня слева, который, видимо, был самым старшим тут.

Примерно запомнив удары, я встал напротив снаряда. Многие, практически все остановились от избиения снарядов, смотря на меня, но я не обращал на них никакого внимания и занялся делом.

Мой любимый удар ногой в голову, называемый в этом мире маваши гири, или как-то так, просвистел в воздухе и бахнул в грушу с такой силой, что та жалобно звякнула там, где крепилась к потолку стальными цепями. Я же не стал дожидаться и в течении секунды нанес серию сильнейших ударов, как вдруг почувствовал что-то сыпучее на своих руках. Остановившись, я снял перчатку и подставил ладонь: на ней образовалась горка песка, а я лишь озадаченно почесал репу, продолжая глупо стоять перед ней.

Сквозь тишину прорезался чей-то голос:

— Х…. себе шпарит…

Удивленный столь необычными ударами, а после и тишиной после них, выглянул тренер и подошел ко мне, вынеся вердикт:

— Снаряд бракованный.

Спустя десять минут муай тайцы, или как называют их, убрали песок с пола и куда-то унесли грушу, пыхтя на ходу. Я лишь пожал плечами и стал немного слабее бить уже другой снаряд, подойдя к частоколу снарядов с другой стороны. Она была поменьше, но треснула уже после полминуты. Я тут же снял ее, немного подняв, и аккуратно положил у стены. Мои действия наблюдал парень, а после, во время небольшого перерыва, подошел ко мне:

— Тебе не больно?

— Чего? — я не понял, с какого это перепугу мне должно быть больно.

— Это была двухсоткилограммовая груша, — напомнил он о той первой порвавшейся.

— Повезло, она бракованная была, — я не хотел скрываться, или что-либо еще, мне просто было неохота объяснять что-либо им.

Что-то мыкнув, он вернулся к снаряду и продолжил битье, я сделал тоже самое. А потом тренер сказал надеть капы, маски и начать спарринги. Ох, это было смешно… Не в плане спарринга, а в плане выбора противников. Я с самого начала мог сказать, кто выиграет: стоило лишь сравнить Ки противников, как автоматически выносился вердикт.

Сейчас на ринге стоял тот самый старший, которого я принял за самого опытного, напротив него стоял щуплный, немного меньший по размерам паренек, от которого сильно пахло потом. Молодец, значит хорошо тренировался. Прозвучал гонг и они обменялись несколькими неплохими ударами, а на второй минуте боя уже тяжело дышали, напрочь позабыв о технике боя и теперь все действие было похоже на драку детей. Мне стало стыдно, но тут все закончилось: тренер остановил, объявив ничью. Я похвалил его: молодец, не забывает о боевом духе ребят. На самом деле тот щупленький немного даже выигрывал, как по Ки, так по выносливости и технике боя. Каждому из них он сказал пару напутствий и ошибок, которые он заметил. Опытный тренер, ничего не скажешь…

Следующими пригласили на ринг меня, а вместе со мной вышел ничем не отличающийся парень от прошлых ребят: твердо стоящий и уверенный перед новеньким. Наверняка он думает как бы помягче приложить меня, даже не обращая внимания ни на шрамы, ни на мышцы. А может, он просто осматривает мой шрам на лице… Увы, но куда смотрят люди, когда разговаривают со мной, я не догадывался.

Мы оба надели шлем, который был ужасно неудобный, и начали бой. Хотя, какой там бой? Среди этих ребят не было никого, кто мог бы заставить меня сражаться в полную силу. Даже напади они все вместе, мне хватило бы одной руки и пары секунд.

Парень встал в муай тайскую стойку и начал потихоньку приближаться ко мне. Я стоял на одном месте, ожидая удара, который последовал незамедлительно. Очень, очень медленный прямой в голову, от которого увернуться — дело плевое. Дальше я бегал от паренька в течении десяти секунд. Хотелось узнать, на что он способен. Оказалось, ни на что он не способен, по-крайней мере, сейчас. Поэтому, ни сделав ни одного удара, или контроудара, я подождал начала второго раунда и закончил очень быстро: медленным (для меня) прямым ударом в голову. Ему этого хватило и он сел на задницу, зажимая нос рукой, в то время, как я снимал шлем и спускался с ринга.

— Боксер? — спросил меня тренер, я не ответил. — Уважаю, молодец.

Какой тут бокс? Я даже собственным весом не бил, так, сила рук, да и только…

Закончив бои, тренер отправил нас в качалку, где все с энтузиазмом качали свои мышцы без разбору… Я лишь скривился по этому поводу, потом оделся в раздевалке и ушел немного обиженным домой.

В интернете Алина читала про Муай тай, который описывался как самое жестокое боевое искусство, в котором разрешено использовать даже смертельные удары локтями и коленями. Именно поэтому я подозревал, что найду в этом боевом искусстве настоящих бойцов… Разочарование, да и только. Хотя, это ведь студенты, что с них взять? Тем более, это первая тренировка, так что посмотрим.

С такими мыслями я поднялся по ступенькам на шестой этаж, закрыл дверь и снял с плеч рюкзак, который уже немного мешался, как вдруг мой голос огласил всю округу:

— Е мое, нога вибрирует!

А потом вспомнил, что у меня там лежит телефон, которым я очень редко пользуюсь и взял трубку.

— Да?

— Будь здоров! — узнал я немного нагловатый голос Дани, — Прыгать идешь?

— А сколько сейчас?

Он пошебуршал и спустя секунду ответил:

— Без десяти шесть. Нас тут уже четверо, подтягивайся!

— Окей, вы там же? — дождавшись утвердительного ответа, я закончил разговор: — Ждите.

Переодевшись прямо на пороге, я крикнул:

— Алин, скоро буду!

— Вали-вали! — послышался довольный голос в ответ, когда я закрывал дверь.

Выскочив из подъезда, я на секунду остановился, доставая из кармана плеер. Нажав кнопочку, переключил громкость на единицу, самую низкую и перелистал парочку наскучивших песен. Слушал я в основном рок, иногда реп, предпочитая врубать его на тренировках — очень бодрит. На скамейке сидели три старушки, бодро сплетничая о чем-то, тотчас замолчав, когда я вышел из подъезда и прошел мимо них, кликая языком два раза на каждый шаг в сторону парка — именно там ждал меня Даня.

Даня — немного резковатый в разговоре, всегда веселый парень, который придумывает такое, что мне никогда в голову не придет. Встретил я его несколько месяцев назад, во время тренировки по эхолокации. Мне уже надоело весь день ходить и кликать языком, который уже изрядно болел, а уши не хотели слушать. Именно тогда я почувствовал Ки парней, крутящих в воздухе непонятно что. Это меня заинтересовало, и я познакомился с трейсерами, как они себя называли, а они, увидев мои метровой высоты прыжки, сразу же взяли в свою команду «RaJ», которая состояла из пяти человек, среди которых был сам Даня, которого все называли Джуниор, а иногда просто — Джуни.

Излюбленное место тренировок Джуниора находилось на другом конце парка, там, где собирались различные субкультуры: от всяких мечников, которые тренировались друг с другом на деревянных мечах, до бегающих по парку спортсменов, готовящихся к соревнованиям и таких акробатов как мы, которые только и делали здесь, что крутили всякие сальтухи, иногда приглашая меня.

Уверенно шагая по неширокой асфальтовой дорожке, петляющей меж деревьев, иногда пересекая холмики, я невольно вспоминал те моменты, когда первый раз оказался здесь и почти сразу заблудился, не понимая разницы между звучанием асфальта и невысокой травы. Впрочем, я и сейчас очень плохо различаю эти звуки, чаще всего ориентируясь просто по запаху, но в тот момент я был обескуражен и очень долго блуждал неизвестно где, благо, мне помогала Алина. Казалось, прошло не так много времени с момента моей слепоты — чуть больше года, однако визуальная информация и визуальная ориентировка на местности у меня почти выветрилась из головы, чем я был не обеспокоен, а скорее удивлен: воспринимать все окружение с помощью обычного, нисколько не усиленного слуха, и запаха являлось для меня спасением, не говоря о том, что это было очень даже интересно. Сейчас я мог с легкостью определить правду или ложь по интонации, стуку сердца, запаху и так далее. Если перечислять плюсы, уйдут месяцы. Безусловно, есть и минусы: полностью визуализация предметов у меня еще не атрофировалась (хотя все идет к этому), мне очень хотелось увидеть карту мира, которую мне пересказывала Маша, безумно хотелось увидеть будущее, города, постройки и так далее, вплоть даже до банальных кроссовок! Я их чуял, слышал, щупал, но до сих пор не понимал, как это делается или что-нибудь подобное…

Мои не шибко веселые размышления прервал заурядный голос Дани:

— Хоба! — выкрикнув свою фирменную фразу, он крутанул что-то, похожее на переднее сальто с разбегу.

Не считая его, смотрели на его прыжок еще трое, двоих из которых я знал, а с одним встретился еще на первом знакомстве с Джуниором. В тот раз я плохо запомнил все, лишь Даня «бросался в уши», как бы странно это не звучало. Насколько я помню, это был высокий, примерно с мой рост, накачанный парень, широкоплечий, светлый, коротковолосый.

— Йоу! — фирменно поздоровался со мной Даня, специально растянув слово на длинное «Йо-о» с низкой интонацией.

Взгляды ребят переместились с классного прыжка акробата на меня. Я лишь махнул Дане издалека рукой в знак приветствия — я не был поклонником этой русской привычки пожимать руки во время встречи и расставания. Пренебрегал этим я лишь когда знакомился с человеком первый раз, полностью понимая силу и твердость рук, как с Алексом. Так случилось и здесь, сначала поздоровались со мной два неизвестных мне парня, сильно удивившись левому рукопожатию, а после, видимо, предупрежденный Даней, остался стоять на месте тот парень, который должен был меня помнить.

— Показываешь класс? — улыбнулся я Дане, присев пару раз. — Что это сейчас было?

— Смертник. Это я так, разминался, — весело отмахнулся Даня, сняв повязку со лба, которая вся была пропитана потом. На сильных руках я чуял такие же пропахшие потом напульсники, на которые уже успела налипнуть всяческая грязь и сухие листья. Два парня помладше, которые только что поздоровались со мной, отрабатывали неплохие пируэты, типа заднего сальто и б-твиста с места. Парень постарше, имени которого я не знал, с разбегу выполнял отличные боковые, называемые акробатами арабским сальто, и как-то там еще…

На тренировках Даня бывает практически каждый день, исключая лишь те дни, когда он гуляет со своей девушкой или остается в институте до ночи — дипломная работа это не тяп-ляп.

— Ты как, прыгать или так, послушать?

Я улыбнулся: Данил и другие акробаты — единственные люди в этом мире, кто знает о моих глазах и привычках.

— Попрыгаю, чего уж там, — крякнул я, бодро разминая ступни.

— Ясно, — тяжело ответил Даня, вставая в упор лежа и пыхтя все время. Я остановился, чувствуя его Ки у земли и прислушиваясь.

— Что ты делаешь?

— А-а!.. — с силой выкрикнул он, встав на четвереньки. — Фух! Что?..

— Я говорю, что это было?

— А, горизонт. Меня же поэтому прозвали Джуниором, — доказывая правоту своих слов, он хлопнул себя по правому плечу, сидя на твердой земле.

— Ну, Джуниор! Это такой француз, у которого повреждена правая нога и он вынужден полагаться на руки всю жизнь, — охотно объяснил Даня, — А горизонт — это движение, по которому его узнают везде. Сила его рук примерно равна силе ног, поэтому он может держать свое тело горизонтально земле лишь на одних руках.

— Круто, значит, ты тоже умеешь делать этот горизонт?

— Ага, не так долго, не больше двадцати секунд, но даже при таком результате я стремился к этому почти год… — довольно вспоминая события, риторически закончил он и вдруг спросил: — Хочешь попробовать?

Я пожал плечами, а Джуни воспринял это как согласие.

— Встань в упор лежа так, что бы пальцы упирались в землю примерно на уровне выше пояса.

Я выполнил все действия, стоять оказалось немного неудобно в том плане, что запястья немного побаливают от необычной позы.

— А теперь попробуй поднять ноги вверх, — закончил инструктаж Даня, все так же отдыхая на земле.

Я поднял ноги, отметив, что трицепс сильно работает в этом упражнении и спросил Даню:

— Так?

Секунда молчания, которую я воспринял за невнимание со стороны Джуниора, а потом крик:

— Да любись оно конем!.. — резко встал он и крикнул уже в другую сторону: — Миха, где там мой револьвер? — и уже тише: — Ну, нафиг, не верю!

— Что не так? — спросил я.

— Да все не так! — взорвался Даня. — Какого черта?! Я оттачивал каждое свое сальто, в том числе и горизонт, очень долго, а ты поставил все с первой попытки!

Спокойно поднявшись, я отряхнул ладони: что правда, то правда, на тренировках, когда Даня рассказывал, как делать то или иное движение, мне хватало одной-двух, реже трех попыток, что бы освоить движение.

— Ладно, — он махнул рукой, — Зная тебя, все возможно. Иди разомнись, а потом будем учить тебя воллфлипу.

Он подошел к качку, которого он назвал Мишкой и уже ему стал жаловаться на меня, отчего улыбка сама полезла на лицо.

Медленно подойдя в середину небольшой круглой площадке, которую акробаты использовали как взлетку, на меня обратили заинтересованные взгляды как Даня с Мишкой, так и два других парня.

Ровная и амортизирующая площадка — идеально место для акробатов-самоучек, имевшая недалеко искусственную горку, с которой, в основном, и прыгали с разбегу ребята.

Начал я с простого переднего сальто с места, после без остановки твист, и закончил все задним сальто, приземлившись примерно в изначальную точку. Два парня справа похлопали: привычка местных самоучек, показывающая, что все выполнено классно. Впрочем, делал я это не из-за красоты: мне просто нравилось это чувство в воздухе, создается искусственное ощущение Букуджутсу. Взяв небольшой разбег в три шага, я выпрыгнул далеко вперед, а где-то в середине полета от горизонтального положения перешел в обычное сальто. Это движение имело немного глуповатое название «суперчеловек», выполнить которое не составляет труда, лишь бы не бояться.

— Все поняли, какой ты крутой, — резковато, но без обиды произнес Даня, — пойдем новый элемент покажем.

Даня и Миша повели меня дальше от площадки, на которой остались два парня, и остановились у толстого дерева.

Примерно объяснив мне суть сальто, он попросил Михаила показать, что тот и сделал с уверенностью: взяв разбег в два длинных шага, он коснулся дерева одной ногой, а второй махнул так, что его тело само крутануло заднее сальто, с хлопком приземлившись на ноги.

Оценив поверхность вокруг, я выполнил немного другое: сначала я сделал шаг по дереву, потом оттолкнулся вверх, сделал еще два шага, держа тело близко к стволу и помогая руками, а под конец уже оттолкнулся. В общем, сделав порядка четырех шагов, поднялся я на высоту трех метров и, в мгновение сделав заднее сальто, раскрылся и так пролетел еще с секунду до земли, на которой кувыркнулся назад по инерции.

— Так, — устало обратился Джуниор к своему другу, — скажешь моей маме, что ее супчик был вкусный, и что ее сын умер в мучениях.

— Да, это что-то… — не остался в долгу Михаил.

— Хех, — улыбнулся я. Мне иногда нравилось удивлять своих близких.

— Знаешь, — серьезно начал Даня, — иногда я чувствую себя не трейсером с пятилетним стажем, а двухнедельным нубом, которому показали б-твист и он удивленно спрашивает: «Дяденька, а как это де-е-елать?».

Вот так весело закончив, он показал еще пару движений из акробатики и мы вместе последовали на площадку, где вовсю пыхтели парни, отрабатывая до красноты различные элементы. Прозанимавшись еще полтора часика, я попрощался с Даниилом и Мишкой, который, по большей части, постоянно молчал.

А потом начались утомительные будни: подняться рано утром, отсидеть три-четыре пары, иногда наводя порядок в туалетах на совсем уж непонятливых, которые стали приводить себе на защиту знакомых со всяких там клубов дзюдо, бокса и карате, а иногда и просто старшекурсников без какой-либо подготовки; а после пар три раза в неделю я тащился на нудные тренировки, желая всем сердцем найти хоть кого-нибудь посильнее. Однако не жалел я об одном: время, потраченное мной в новом для меня виде тренировок. С того момента, когда Данил рассказал мне о Джуниоре, у которого сила рук равна силе ног, я призадумался и решил усовершенствовать свое тело, поэтому каждый день уделял большую часть времени горизонту и другим силовым упражнениям, направленным именно на силу рук, помогая себе Ки. Без внимания не остались и ноги, которые я тренировал в точности. А через какое-то время я стал называть это так: руки сильны как ноги, ноги точны как руки.

Благих вестей от Маши не было, кроме, разве что, каких-то там важных сведений… Спустя две недели необычного для меня расписания дня, я едва не выл, моля старого (хотя уже скорее древнейшего) Катарсиса о помощи. И, черт возьми, он услышал меня! А может, услышал даже сам Зареф — уж очень громко и часто я просил…

Началось все с четверга, когда я, освободившись от нуднейших (без сомнения) пар, сидел в раздевалке и навязывал бинты неизвестно зачем — все равно мои руки закалены практически до совершенства и мне эти бинтики только мешают циркуляции крови. В очередной раз томно вздохнув, я вполуха слушал жалобную мольбу Темы, моего одногруппника, который второй год ходил на эту секцию по блату, и с которым у меня и был первый спарринг. А парень был немного надоедлив вечным нытьем, типа «я тоже хочу, мне охота», подогревая своим жалобным голоском… Верно подмечают: есть те, кто хочет, а есть те, кто делает. Тема все время ленился, однако исправно ходил на тренировки и не пропускал ни одного спарринга, даже если противник был явно сильнее. Странно, но ежедневно тренируясь, его лишь с натяжкой можно было привязать к роду спортсменов: не шибко широк в плечах, жирок на брюхе, однако его спасением были ноги, которые он качал и развивал почти без остановки. Сами догадаетесь, или подсказать, какой любимый удар был у Темы?

Мы вошли в зал, в котором нас не встретил тренер, и провели быстренькую разминку. Когда старший паренек, возомнивший себя заменой тренеру, объявил пятиминутный отдых, после которого начнется избиение снарядов, которое они, почему-то, называют отрабатыванием ударов, вышел чем-то обеспокоенный Георгиевич из тренерской:

— Чего расселись, а ну-ка, к снарядам!

Послышались уставшие голоса тех, кто не успел отдохнуть, хотя чего тут уставать, это же разминка?

— Ну, так как, покажешь? — спросил, шумно дышащий через нос Тема, подсев рядом со мной, когда я уже одевал вторую новенькую тонкую перчатку, купленную уже ко второй тренировке.

— Пойдем, — устало ответил я, встав со скамейки и направился к двухсоткилограммовому снаряду.

— Опять Щелкунчик будет крушить и ломать, словно Халк? — послышалось немного насмешливые, с пригоршней недовольства и тревоги шепотки.

Щелкунчиком меня стали называть уже на второй день как в группе, так и в местных сортирах. Курильщики между собой даже сплетничают, что если ты куришь в туалете и вдруг слышишь резкие приближающиеся щелчки — либо прыгай в окно, либо жди своей участи. На тренировках отношения с ребятами у меня было не то, что бы не ахти, их просто не было: так, привет-пока. После второго спарринга с более сильным парнем, со мной уже никто не хотел вставать на отработку техники: он, как и Тема, свалился после первого же простейшего хука. Нет, безусловно, для обычных людей эти ребята были действительно нечто, особенно если делать скидку на возраст — всем было от 18 до 22 лет.

Я подошел к груше; левая нога впереди, а кончиком среднего пальца левой руки я касаюсь снаряда.

— Главное — скорость, — как настоящий учитель ввел в курс дела я, сопроводив совет мгновенным ударом рукой, сжав ее в кулак и тотчас протаранив грушу, которая подлетела на метр ввысь.

С этим ударом, называемый «ударом в один дюйм» меня познакомил Тема, пытаясь повторить его после выложенной кем-то в сети методике тренировок самого Брюса, являвшегося чуть ли не сильнейшим бойцом всех времен этого мира. К сожалению, я не мог оценить его силы, как бы не хотел…

— Понял?

Кивнув, он встал напротив груши его веса и с энтузиазмом пытался повторить, но ошибок было… На самом деле я всего лишь хотел узнать, обучаемы эти ребята, или нет. Оказывается, вполне, вон, даже ленивая задница Тема пытается что-то делать, а остальные парни, видевшие мои спарринги, сейчас усиленно занимались, пытаясь достигнуть моих высот. Естественно, это тщетно, ведь меня тренировали величайшие мастера, хоть и весьма молодые (исключая Дарвина).

Стоя в идеальном горизонте, я вслух отжимался, изучая карму ребят. Скривив губы в разочаровании, я вздохнул: попав в будущее, мне еще не повстречалось ни одного кира. Правда, их и раньше было не сыскать в других странах и империях, однако, прошло много тысяч лет, авось, что изменилось?

— Двести.

Насчитал я вслух вторую сотню отжиманий в горизонте, когда у меня уже начали побаливать пальцы, на которых я и стоял, растопырив, в то время, как за мной наблюдал как Георгиевич, так и несколько спортсменов. Я их понимал: для обычного человека, хоть и подготовленного физически, трудновато, если не невозможно стоять в горизонте, а уж отжиматься, тем более такое количество раз…

— Давыдов, Серебренников, зайдите ко мне, — крикнул тренер, когда я сидел на скамейке и вытирал со лба пот рукой.

Не став ждать, он захлопнул дверь, давая тем самым понять, что ждет нас. Николай (его, вроде, так зовут) Серебренников поспешил за Георгиевичем и его запах уже исчезал за дверью. Я нахмурился: не люблю, когда мне что-либо приказывают, поэтому, посидев на скамейке еще с минуту, намеренно медленным шагом подошел к двери, зевнул, и только тогда открыл ее и ступил внутрь. В кабинете тренера, в котором я ни разу не был, слева стояли заполненные доверху ряды с перчатками, капами и другими приспособлениями на «крайняк». Шагнув вперед и налево, упрешься в стол, за которым и сидел наш тренер в ворохе бумажек и недопитого чая. Справа от него на небольшой тумбочке негромко что-то бубнил с помехами старенький зомбоящик.

— …соревнования, — услышал я последнее слово, заслушавшись вокруг.

— А когда? — серьезно спросил Николай, у которого сердцебиение увеличилось раза в полтора.

— Через два дня. А теперь вперед, тренироваться.

Выйдя из тренерской, я окликнул парня:

— Слушай…

— А?… — резко обернулся тот, думая о своем.

— Что там через два дня намечается?

— Соревнования, — он гыкнул и закончил: — Ты чем слушал?

— Куда подходить-то?

— Октябрьская 20, Олимп, который, знаешь?

— Да-да, спасибо.

Поправив перчатки, он поспешил к снарядам, а после слышались быстрые и сильные «бухи» разными частями тела, однако парень быстро выдохся: неподготовленный организм не предназначен для безостановочных ударов. Меня же этому учили практически всю жизнь, поэтому я мог на бешеной скорости долбить грушу часами.

Закрыв за собой входную дверь так, что она совсем негромко ударилась о косяк, я разулся на пороге и протопал до комнаты, поставив рюкзак с вещами на диван в зале. Плюхнувшись на удобно подхватившую меня кровать, я блаженно вытянулся, похрустывая утомленными скучной жизнью косточками и перевернулся на спину, уставившись отверженным взглядом в потолок.

Посплю-ка минут пятнадцать… — подумал я и сразу же отрубился на несколько часов…

— Ал!.. — прорезался сквозь сон отдаленный голос Алины, который я сначала принял за иллюзию, но потом он снова повторился уже сильней: — Ал!!

— М-м… — сонно возмутился я.

— Хвала богам, я уж думала ты того… Dead.

— Сама ты дед…

— Не дед, а dead. Это по-английски.

— Да мне хоть по-китайски… — все еще хрипел я, поднимаясь.

— По-китайски я еще не знаю, — абсолютно серьезно произнесла девушка.

Вдруг я почувствовал недалеко от нашего дома Ки Марии, направляющейся в нашу сторону и, немного проследив, спросил Алину:

— Сюда идет Маша?

— Как ты узнал? А, впрочем, ты же у нас ходячий радар… — съязвила бывшая Убийца, — У нее есть какие-то сведения, касающиеся нас… В общем, вставай!

Я пообещал Алине поднять свою задницу очень быстро, на что та согласилась и ушла в другую комнату по своим делам. Вскоре я услышал быстрые шаги Маши по ступенькам, а после открылась дверь и ее запах тут же разнесся по квартире. Кликнув языком, я отыскал дверь из своей комнаты, и только потом прошел на кухню попить водички, когда девушки занимались всякого рода обнимашками и сплетнями. А может, не сплетнями, а важными делами, черт их разберет… Смочив горло, я немного пришел в себя, а в это время девушки переместились из прихожей на кухню и Алина сразу же предложила чаю, на что Мария не ответила (наверное, головой кивнула).

— Ты бы хоть оделся? — едко отозвалась Алина, когда я присел за стол.

— А чего? — не понял я, ощупывая себя: я был в одних джинсах.

— А если б я так ходила… Ой, извини, Ал, — назвала Алина старым именем меня, — я и забыла, что ты незрячий.

По правде сказать, я сильно удивился.

— Почему?

— Ну, не похож ты на других слепых…

— Чем это?

— Про трость и темные очки я напоминать не буду… — при этих словах я скривился, — Взять хотя бы эти мышцы, ты больше похож на какого-нибудь бойца K-1.

Я пожал плечами, пропустив мимо ушей какое-то странное название к-1 и отхлебнул чай, повернувшись к Маше — это стало своеобразным окончанием разговора и переход к делу.

— У нас серьезные проблемы: бартисты так же смогли пробраться сюда и сейчас занимаются тем же, чем и мы — разыскивают телепортера, — Маша произнесла последнюю букву «е» как «э».

При упоминании бартистов, у меня невольно сжались кулаки и скрипнули зубы. Бартисты… твари, которые ослепили меня. Я был зол больше не на них, а на себя — в тот раз, когда меня скрутили неизвестной мне силой я даже не смог нанести ни единого удара. Я даже руку не смог поднять…

— Так вот… — девушки наверняка заметили мою реакцию и поняли злость, однако Маша продолжила: — Я уже вышла на него, но он успел переместиться.

Мы немного помолчали и Алина усмехнулась:

— Тогда получается, его невозможно поймать, раз он может в случае опасности переместиться куда-нибудь на необитаемый остров в Тихом Океане, да хоть на Эверест!

— Тут все сложнее: на большие расстояния он может «прыгать», будем называть это так, только после зарядки. Ему нужен отдых, — Маша немного помолчала и уже шепотом загадочно прошептала: — У меня есть кое-какие догадки о его способностях, но…

Я все так же непринужденно хлебал чай, все равно я не знаю ни его голоса, ни его имени, ни его запаха, а дать эти данные мне никто все равно не сможет, разве что у них вдруг найдется его вещь, которую он недавно носил. А давать мне его портрет глупо и бессмысленно по известным всем причинам.

— Ну, я все сказала, теперь главное — не светись, ученик мой, бартисты все еще помнят тебя.

Я кивнул и улыбнулся, внутри чувствуя уже немного погаснувшую злобу.

— Ну ладно, тогда я пошла…

Девушка уже отодвигала стул, как я остановил ее, задав давно мучавший меня вопрос:

— Маш, я вот, что хотел узнать: я нахожусь в будущем уже больше года, и за это время я ни разу не встретил кира. Их нету в России?

— Нету.

— Ясно, значит они до сих пор живут в Адланде… — облегченно вздохнул я. — К слову, а где находится Адланд сейчас?

Повисла напряженная тишина, у обоих девушек бухнуло сердце.

— Дело в том…. - начала Алина, но сбилась на полуслове, однако Мария выдохнула и быстро ответила: — Адланда больше нет.

— Как нет? Куда делся?

— Как бы тебе объяснить… Помнишь, что такое цунами?

— Ну да, это, вроде большая волна, сметающая все на своем пути…

— Правильно, так вот, примерно 10–12 тысяч лет назад произошло событие, которое сейчас называют Всемирным Потопом… В общем, Адланд уже разложился на дне океана за такое количество времени. И кстати, в нашем мире эту страну зовут Атлантидой.

— Атлантида? Почему?

— Понимаешь ли, сведения, которые дошли до человека, писавшего об Атлантиде, были не то, что бы недостоверны, а малость искажены…

— В каком плане?

— Ну, для начала в самом названии Атлантида. Тем более в разных источниках она упоминается как остров, а Адланд был полуостровом, если не просто частью материка, я ведь права?

Я кивнул.

— Мда-а, — протянул я, — как так можно исказить название? Мне аж по ушам резануло, — я немного помолчал: — Всемирный Потоп, значит? Что же тогда с Зегх'тиром, Редумом? Их тоже затопило?

— Зегх'тир — да, он так же разложился на дне океана, находясь не так далеко от Адланда. А вот насчет Редума я ничего не знаю… — разочарованно закончила Маша.

Стояла полная тишина, только звук бьющихся сердец немного разрушал эту тишину, но лишь для меня, изредка прихлебывающего вкусный чай. Посидев с нами чисто ради приличия, Мария быстро собралась и оставила нас. Мы же еще поболтали с Алиной обо всем и ни о чем, а потом разошлись по комнатам. Алина включила комп в зале и надела наушники, а я снова плюхнулся на уже порядком «уставшую» к таким падениям кровать, довольно быстро уснув беспокойным сном.

Прошло два дня и сейчас я вальяжно восседал на пустой скамейке, дожидаясь всех остальных спортсменов с нашей секции, которых выбрали другие тренера на соревнования. Как я недавно выяснил, соревнования были межинститутские, так что я всей душой надеялся найти хоть кого-нибудь мало-мальски сильного. Мы с Николаем и остальными спортсменами договорились встретиться в парке, а я вышел аж на полтора часа раньше, надеясь встретить Даню или других акробатов — прыгать и отрабатывать элементы одному дико скучно… Но, как назло, никого не было в парке. Вообще. Если не считать того, что сейчас было около половины десятого утра и все нормальные студенты уже вовсю учатся, просиживая свой зад до синяков и развивая гиподинамию.

Где-то недалеко, в сотни метров, я чувствовал две незнакомые мне Ки. Ребята явно напоминали спортсменов, поэтому я и решил еще немного подождать, подойдя последним, ну, или предпоследним.

Тук-тук, тук-тук. Назойливый звук, который уже довольно долго меня доставал, доносился откуда-то справа, со стороны асфальтовой дорожки, пролегающей вдоль скамейки. Со следующим стуком я все понял, и испытал целый букет чувств: презрение, жалость, доброту и даже толику стыда. Источником звука была трость слепого, который раскачиваясь, очень медленно и скрупулезно нащупывал себе дорогу, то и дело стуча по асфальту белой палочкой. Подумав о последних трех словах, мне невольно вспомнилась одна песенка и я даже немного подпел в такт:

Наблюдая за ним, я понял, что он ищет и бросил:

— Не скамейку ли случайно ищешь?

Он резко остановился и повернулся на одних пятках ко мне:

— Да-да, тут свободно? — он ударил тростью по скамейке.

— Угу.

Дальше он подошел, нащупал ее рукой и присел, пытаясь пристроить свою длиннющую трость где-то рядом. И что ему тут могло понадобиться? Он явно не знаком с эхолокацией и не умеет запоминать местность так, как я, тем более он молод, от силы лет двадцать пять, хотя, прошу заметить, пахнет от него неплохо, в сравнении с некоторыми людьми его возраста…

— Как хорошо, когда зрячие помогают таким, как мы… — устало вздохнул он.

— Это ты о ком?

— Как это — о ком, о вас!

— С чего ты взял, что я зрячий?

— Так вы тоже… — извиняющее промолвил тот.

— Да, тоже, — раздраженно бросил я, давая понять, что не собираюсь продолжать тему.

Мы сидели молча уже минут десять, а я считал количество ребят, собравшихся на пяточке. Вот подошел уже шестой. Многовато, если с нашей секции выбрали двоих, то сколько же там?.. Так, пора бы уже и мне подойти…

— Прощайте.

— Постойте, вы забыли свою трость! — крикнул он мне вслед, пытаясь подняться.

Я медленно обернулся к нему, поправив рюкзак:

— Мне не нужна трость.

Оставив слепого одного думать на скамейке, я подбежал к ребятам, среди которых уже стоял Георгиевич, провожающий нас до Олимпа, являющийся спортивным комплексом и отдельным корпусом какого-то другого института. В Новогермецке, или, как его еще называют, вторыми Афинами, огромнейшее, просто бешеное количество всяких спортивных комплексов, так как строили этот город именно как Спортивный, и если Томск был Академгородком, то Новогермецк — Спортгородком, названный в честь Гермеса. Тут спортивные сооружения на каждом шагу, я в них уже запутался…

— Давыдов, где тебя черти носят?.. Так, все в сборе, идем выигрывать!

— Уо! — взвыли все (окромя меня), и нас повел тренер…

Когда мы отметились у регистратора, сидящего со списком у входа, нам выдали номерки от наших кабинок в раздевалке. Хвала богам, цифры на номерки были вогнутые вовнутрь и я нащупал «29». В раздевалке было много народу, и все имели принципиально разный уровень силы, я даже не удивлюсь, что это еще не все спортсмены. У многих, если не у всех, беспокойно стучали сердца. Перед раздевалкой тренер дал напутствие:

— Не забудьте, сегодня вы покажите силу спортивной школы Кедр! Не опозорьте ни себя, ни своих тренеров! Удачи, ребята!

Вообще, как я успел заметить, на нашей секции никто никого не упрекает в чем-либо, разве что подшучивают. Когда я остался один с шестерыми ребятами, которые расположились от 23 кабинки до 29, я подумал что начнутся издевки и так далее, однако ничего подобного в мою сторону. Похоже, всем понятно, что Георгич просто так не выбирает бездарных людей и я тоже кое-что умею.

После раздеваний нас повели на весы. Кстати сказать, вообще странное название. Я выучил физику за год и решал различного рода задач, а когда услышал фразу «Я вешу столько-то килограмм», чуть не умер со смеху. Вес измеряется в ньютонах, в килограммах же — масса. Тем более, что вес может варьироваться от ситуации. Что же это тогда, людская глупость, или просто привычка, воспитавшаяся с детства?..

Моя масса оказалась 70 килограмм.

А дальше начались соревнования и за нами приходил какой-то человек и выводил на ринг. Моя очередь настала только лишь через час.

Зашел человек и, сразу отыскав меня, попросил подтвердить, что я Давыдов Кай из Кедра, а потом повел меня по немного холодным коридорам, удивляясь как необычной внешности, так и спокойствию.

На ринге нас представили по имени фамилии и секции. В углу стоял мой тренер, которого я узнал как по Ки, так и по запаху и сердцу, стукнувшему с большущей силой, когда я объявился тут. А народу было… Дофига, если сказать не хлеще… Среди некоторых я чуял даже студентов НГГУ, которые пришли болеть за своих, так и их родителей. Мне даже стало как-то неудобно от такого количества людей, однако я протопал к тренеру, который встретил меня вопросом «Разогрелся?», на что я кивнул.

Пока представляли противника, я уже успел его ощупать как с помощью Ки, так и по запаху. Он сильно волновался, а если изучить его Ки, сразу становится понятно, почему — слабак и неудачник. Хотя, если сравнивать его с другими спортсменами в раздевалке, этот золотой середнячок.

Да уж, противник, блин…

Меж тем прозвучал гонг и мы начали. Он тотчас встал в стойку и остановился, не зная, что делать. Еще бы, перед ним стоял парень не в трусах, как другие бойцы, а в длинных штанах, которые я просто подвернул до колен и затянул с помощью самодельной резинки. Но самое необычное было то, что я стоял в своей любимой стойке: ноги на ширине плеч, руки расслабленны по швам. Первый всеобщий шок после снятие моей футболки уже немного поутих и сейчас парень совсем не знал что делать.

Дальше, что бы не было скучно, я решил поиграть с ним. Примерно сравняв Ки, я встал в классическую левостороннюю боксерскую стойку, от которой некоторые наблюдатели презрительно хмыкнули и сделал шаг вперед. Парень оживился и нанес быстрый удар коленом, целясь в голову. Потом пробные джебы, «нижние пинки» и крюки, от которых я благополучно уклонялся. Резко увеличив дистанцию прыжком назад, я повысил свою Ки до немыслимых пределов и, расположив руки по швам, просто сделал несколько шагов навстречу испуганному парню, у которого после моего повышения Ки выделился в огромных количествах пот, а сердцебиение увеличилось в разы: он боялся. Я мягко улыбнулся и поднял для удара левую руку, все еще так же медленно делая шаг за шагом.

Из его угла что-то истошно орал тренер, типа «Нападай! Он же весь открыт!!!»

Меж тем я подошел к парню и несильно вломил прямым левым в нос. Хлынула кровь, и его отбросило на полметра назад, ударив о канаты, а голова дернулась по инерции. Рефери мгновенно остановил бой, встав между мной и противником. Зрители ликовали, но мне было глубоко наплевать. Протиснувшись между канатами, я спустился по ступенькам к тренеру и надел футболку, автоматически улыбаясь на похвалы с его стороны и хлопки по плечу.

Вот примерно так и прошли все поединки: я выходил, изучал противника, после повышал Ки и тот улетал с первого же прямого. В общей сложности я нанес где-то четыре-пять ударов. Все, конечно же, были в шоке, но не более, полагая, что мне попадались слишком уж слабые ребята. Финальный противник слышал о моих победах, поэтому поначалу отнесся ко мне с опаской, постепенно проламывая защиту. Я лишь вертко уклонялся, а потом так же нанес левый прямой, от которого он не смог уклониться. Толпа, уже успевшая привыкнуть к моим победам, сейчас ликовала и кричала во все горло, отчего я сильно уж морщился. Спустя полчаса уже объявляли почетные медальки победителям, а я, переодевшись, сложил все вещи в рюкзак и вышел из Олимпа очень сильно разочарованный. Нет, безусловно, спортсмены они были сильные, но… Именно как спортсмены, я же — боец, и между нами огромнейшая пропасть как в смысле слов, так и в мастерстве.

— Привет! — жизнерадостно кинула мне Алина, сидя на диване и что-то листая.

Я лишь махнул ей рукой в знаке приветствия, кинул сумку у порога и тоже плюхнулся головой вниз на свободное место.

— Где был?

— Дрался, — донесся от меня голос как из гроба, и немудрено, ведь лицом я упирался прямо в диван.

— И как? — весело поинтересовалась девушка, седлая меня сверху и распуская мои волосы.

— Ай-ай!.. — для соответствия выкрикнул я, — Да никак. Спортсмены они, вот и все.

— М-м… — протянула Алина, полностью поглощенная завязыванием какой-то очередной женской косички. Мне, конечно, как-то ровно на это, но не очень нравится чувствовать что-то необычное…

— Точно! Я вот хотела спросить у тебя!..

— М?

— Я сегодня откопала видео про то, как видят слепые люди, которые пользуются эхолокацией долгое время. Там показаны всякие черточки, что-то типа эскиза, показывающие основные линии предмета.

Я скривился:

— Что за бред? Где ты его нашла?

— Почему бред?

— Потому что это не визуальная информация, это — звук! Звук невозможно представить зрительно, звук — это звук, как и Ки, карма и запах.

— А разве ты не видишь Ки в каких-то тонах или оттенках?

— Это лишь сравнение. На самом деле Ки похоже на осязание, если уж на то пошло, только осязанием чем-то иным.

На этом девушка замолчала, обдумывая мои слова, я же отыскал рукой ее пятки и стал щекотать, так и играли до вечера, пока не устали и мы и подушки, которым тоже нужен был отдых.

Понедельник, 21 сентября начинался как и все остальные будни и не обещал ничего необычного: отсидев три наискучнейшие пары, я зашел с группой Алины в аудиторию, где у них будет английский и сел на последнюю парту. Алина села со мной и мы проболтали всю пару. Естественно, ментально. Ни мне, ни Алине не нужен был английский уровня института: я из иностранных только по английскому мог говорить свободно, как, впрочем, и на русском, что уж говорить об Алине…

Прозвенел звонок и мы первые выскочили из аудитории, едва не спалив ни меня, ни то, что мы бездельничали всю пару. Сегодня я решил забить на тренировку, все равно только время потеряю, лучше потренируюсь усиленно дома, поэтому и заявился на пару к Алине, чего сидеть скучать одному? Выйдя из главного корпуса НГГУ, мы неспешным шагом пошли через парк, разговаривая о чем-то. Не пройдя и половины дороги до дома, у меня вдруг зазвонил телефон, а я чуть не подпрыгнул от удивления: мне редко, кто звонит кроме Дани.

— Але? — сказал я в трубку и тут же сморщился: такая глупая английская фраза, которую бездумно повторяют, ей богу…

— Давыдов, ты? — узнал я голос тренера.

— Да.

— Ты недалеко от института?

— Да нет, а что?

— Сможешь зайти ко мне в тренерскую?

Я устало вздохнул так, что бы Георгиевич не услышал:

— Что-то случилось?

— Тут объясню… — ушел от вопроса тренер.

— Хорошо.

Я нажал кнопочку отключения разговора.

— Кто звонил? — тут же поинтересовалась любопытная Варвара.

— Тренер, блин, просит подойти.

— Ладно, так и быть, отпускаю, — рассмеялась она. — Буду ждать.

— Да можешь не ждать, сиди, да смотри свои мультики.

— Я тебе дам, мультики!

Почему-то когда я называл ее японские мультики мультиками, она немного злилась. Не знаю, почему, наверно зомбоящик так влияет на людей… Вот в такой манере попрощавшись с девушкой, я заторопился к тренеру: чем быстрее все улажу, тем быстрее приступлю к тренировке, поэтому я уже спустя пять минут поднялся на второй этаж спорткомплекса НГГУ. Толкнув дверь, я ввалился как свой в кабинет, где все так же пахло резиной и, потом, чаем и старенькими принадлежностями для спортсменов. В кабинете, как ни странно, находились два человека: тренер, сидевший на своем месте, и человек в смокинге темного цвета с дорогими, но вовсе не приятно пахнущими духами.

— Что-то хотели?

— Да-да, Кай, проходи, — позвал меня тренер, продолжая разговор с другом или товарищем по делу: — …Так вот, представляете? Выиграть межинститутские соревнования по Муай Тай лишь одной рукой! Как вам, нечто?

— Да-да, нечто еще то… — медленно повторил за тренером человек, пахнувшей небольшой лысиной на голове, однако он был одного возраста с тренером, может, немного старше: — Как же ты это сделал?

— Да, — махнул я рукой и ответил самоуверенно: — Они слабаки.

— Слабаки, говоришь?.. А хочешь драться с действительно сильными и стоящими противниками?

— А ты можешь это устроить?

Все, кто встречал меня первый раз, либо удивлялись, либо сильно злились на мое «ты», однако этот мужичек лишь немного помолчал, а после продолжил говорить, словно пропустив мимо ушей:

— Еще как! Дерись хоть каждый день! Если силенок хватит… — усмехнулся лысый.

— Ты че, Дим! — встревожено крикнул Георгиевич, и стул под ним во время его гневной тирады предательски скрипел, — Ты хоть понимаешь, кому предлагаешь свои бои без правил?! Это же ребенок! Ему и восемнадцати нет!

— Этот ребенок победил в соревнованиях мастеров спорта одной рукой, — спокойно напомнил Дмитрий. — Пусть твои шалопаи попробуют друг друга-то положить на лопатки с одного удара! А тут даже мастер спорта не устоял, будучи в глухой защите.

На такой аргумент у тренера ответов не нашлось и он пристыжено замолчал, отдав инициативу в руки Дмитрия.

— Так как?

— Если ты обещаешь сильных бойцов, то я согласен.

— Так! — снова встрял Георгиевич, треснув по столу кулаком и встав со стула, — Давыдов! Ты хоть понимаешь, куда собираешься идти? Это бои без правил! Там размажут и не заметят, что ты ребенок! Им это только на руку!

— Я все прекрасно понимаю и согласен.

Тренер шумно выдохнул через нос и сел обратно на стул:

— Хорошо. — наконец произнес тот. — Раз так, то есть одно условие, Димка.

— Слушаю.

— Я иду с вами, и не дай бог что-нибудь случиться, отвечать перед деканатом придется мне!

— Хорошо, если что, полотенце будешь кидать ты, — улыбнувшись, легко парировал Дмитрий своего друга.

— Так куда и когда подходить, что с собой иметь?..

— Да, в общем-то, ничего. Возьми лишь перчатки, капу, спортивную одежду. А на входе я сам тебя встречу.

Обрисовав маршрут движения, и назвав точный адрес, я вышел из тренерской, поздоровался издалека с ребятами и направился домой с улыбкой на лице. Дома, переодевшись, я зашел в зал и притронулся к плечу Алины, сидящей за компом в наушниках, на что та обернулась:

— Опять тренироваться?

— Ага, ты не включишь мне музыку?

— Ладно, тебе надолго?

— До вечера, — твердо ответил я, разминая шею.

— Ого! Ты никогда раньше не тренировался так долго! — послышались щелчки мышкой и тихий звук моих любимых песен в наушниках.

После Алина освободила комп и ушла куда-то в комнату по своим делам. Наверняка учить очередной язык, полиглот, блин… Закрыв дверь в зал, я врубил музыку и принялся оттачивать все удары и движения, надеясь завтра встретить достойного противника.

Следующий день начался не шибко хорошо: первая пара информатики в компьютерном классе. Я сидел и тупо втыкал в монитор, даже не пытаясь что-либо сделать, в то время, как остальные ребята активно щелкали и жмакали клавиши. За всю пару я не сделал ничего, посему препод и поставил мне неуд. Мне-то можно было учиться хоть на тройки, главное не вылететь из института, а так за этот неуд просто как-то… неудобно, я думаю. Следующая пара матана прошла еще хуже, меня вызвали к доске решать задачу. Я только встал с места и тут же сказал ответ, на что препод спросил: «Есть письменное решение?». Дальше рассказывать, что он поставил после моего отрицательного ответа? В итоге кто-то все-таки решил простенькую задачу на пределы и рядом сидящая девушка-эмо, которую, кстати, звали Ира, шепнула:

— Почему ты никогда не пишешь на лекциях ни на доске, ни в тетрадке?

— В лом, — лениво отозвался я, пряча руки в карманах.

— Главное все задачи правильно решаешь… — тихо подумала вслух Ира, после чего я отвернулся к окну.

Остальные пары я проспал, так как были лекции в большущих аудиториях, в которых собирались студенты чуть ли не с двух факультетов. А воняло там… Представьте, что сто с лишним человек сидят в одном помещении и каждую минуту кто-то портит воздух?.. Это для обычного человеческого носа-то неприятно, а для моего…

После пар мы с Алиной встретились у парка и пошли искать улицу, отмеченную на заранее распечатанной Дмитрием карте. Поиски заняли всего минут сорок, от силы пятьдесят и мы были на месте уже в четыре часа, Дмитрий же обещал встретить меня тут в 6. Местечко было совсем непримечательной стальной старой покошенной дверью с обратной стороны здания, где народу проходит не так много, зато такое местечко с удобным бордюром вместо ограждения облюбили местные пацанчики, вливающие в себя килограммы, если не тонны всякой дряни и утверждающие, что это круто. Погуляв полтора часика с Алиной по городу, мы вошли во дворы, относительно прячась от гула машин и совсем неприятного запаха. Поднявшись по ступенькам, с нами издалека поздоровался Дмитрий и немного обеспокоенно спросил:

— Кто это?

— Алина, моя сестра. Кстати, очень хороший боец.

— Я-ясно, семейка, блин. Ладно, следуйте за мной, нужно побыстрее уладить кое-что.

Наш проводник порылся в кармане, выудил связку ключей и, поднеся к домофону, рванул на себя тяжелую скрипящую дверь абсолютно неухоженного подъезда. Мы проследовали за Дмитрием в подъезд, откуда воняло кровью (не только человеческой), грязью, пылью, мочой, пивом и еще чем-то несусветным. Фыркнув пару раз, на что Дмитрий, являющийся неизвестно кем на этой арене, лишь обернулся, и, открыв уже ключом железную дверь в подвал, повел нас за собой. Сначала мы ступали то по выложенному досками полу, с местами зарешеченными дырами в нем, то по паркету, но все время нас окружал довольно неприятный холодок, а так же кровь, пот, слюна и моча (куда без нее?..). Шесть ног, ступающие по узкому коридору, где поместится лишь один человек, прекрасно сыграли для меня роль эхолокатора даже не подозревая об этом, поэтому я на какое-то время прекратил щелчки языком, на что тут же обратил внимание Дмитрий, иногда оборачиваясь на меня, что слышалось по его дыханию. После нас все-таки вывели в уже более теплый коридор, где мимо изредка ходили люди, а вдалеке слышались приглушенные крики тысячи болельщиков. Дмитрий быстро провел нас по нескончаемым коридорам по одному ему известному маршруту и мы попали в комнату, где нас уже ждал Георгиевич. В комнатке висела груша, парочка шкафчиков, кушетка, несколько стульев и вешалка у входа.

Пройдя к кушетке, я снял с плеча сумку, и достал из нее капу, тонкие перчатки и бинты с обычными темными шортами выше колен.

— Напоминаю правила, — начал Дмитрий, предварительно прокашлявшись, — разрешено все, кроме удара в пах.

Я аж остановился на полпути, напяливая шорты и удивленно переспросил:

— Все? Даже локти? — дело в том, что в большинстве боев без правил этого мира удары локтями были запрещены.

На что Дмитрий усмехнулся:

— Я бы сказал больше: не столько локти, сколько захваты, броски, выдавливание глаз и другие грязные приемы.

— О-о, что-то интересное…

— Так вот, — продолжил Дмитрий: — Ты готов к этому?

Я напялил шорты и простую белую безрукавку, прежде, чем соизволил ответить:

— Да, будет лишь немного труднее — я не чувствовал ни одного сильного (по сравнению со мной) Ки в радиусе пятисот метров.

— И еще, — подал голос немного волнующийся Георгиевич, — тут разрешены немного другие перчатки.

Он порылся в сумке и протянул мне тонкие перчатки, у которых были полностью открыты пальцы для захватов. Положив свое обмундирование в сумку, я был почти готов и теперь приступил к самому важному — разминке, на которую потратил минут десять, в то время, когда Дмитрий открыл стучащему в дверь служащему и принял у того какую-то папку с бумагами.

— До твоего первого боя пятнадцать минут, так что сперва надо заполнить бумаги.

Мы с Алиной удивленно подошли к Дмитрию, который щелкнул ручкой и склонился над парочкой бумажек.

— Та-ак, имя, фамилия, заполняем…

— Подожди, а можно как-нибудь без личной информации?

— Да, конечно, можно псевдоним, ты уже придумал? У нас мало времени.

Я почесал голову: на самом деле даже не представляю, какой псевдоним выбрать. Тишину прервал голос Алины, которая все это время была рядом с нами и изучала подземное сооружение.

— Как насчет «Слепец»?

Я с улыбкой обернулся к своей «сестре» и удивленно поднял брови: мне оно нравилось.

— Конечно, неплохое прозвище, однако… — ненадолго задумался Дмитрий, — Надо соответствовать, к примеру Панратов, известнейший боец ММА 2019 года, имел псевдоним Грандефорт, от немецкого «grande» — большой, и французского «fort» — сильный, при этом его рост составлял 2 метра 24 сантиметра.

Пока он рассказывал, мне в голову пришла мысль и я чуть не перебил Дмитрия, но все-таки удержался и дал ему договорить, а уже после спросил:

— У тебя есть кусок черной ткани?

Все сразу стали оглядываться, а после Дмитрий оставил нас, выйдя из комнаты, а в коридоре слышались его быстрые шаги. Ждать его пришлось не так долго, не более двух минут, когда он едва ли не прибежал с длинным куском черной ткани, которую всучил мне. Я примерно отмерил середину и повязал поверх глаз, завязав тугой узел на затылке, а оставшуюся ткань оставил свисать сзади. Все равно она одного цвета с моими космами, никто не заметит, да и мне, по большей части как-то по боку…

— Хм, неплохо придумано! — согласился Дмитрий, вписывая что-то в бланк.

— Согласен! — наконец подал уверенный голос Георгиевич, — Дай-ка повязку, быстренько проделаю прорези для глаз.

Достав откуда-то ножницы, он чикнул ими пару раз, встал и протянул руку, на что я не отреагировал, а лишь отрицательно покачал головой, слушая Дмитрия.

— Год рождения, мать, отец, контактный телефон, место рождения, где тренируешься, увлечения, стиль боя, другая информация о себе?

Я устало вздохнул:

— Это обязательно заполнять? Я могу назвать лишь стиль боя.

— Говори.

— Собственный.

Дмитрий быстро вписал и снова завел шарманку о моей информации, на что я немного взбесился и сказал просто поставить вопросики.

— Настолько сильно не хочешь говорить о себе? — задумался Дмитрий, держа перед собой наполовину заполненный бланк.

— Да.

— Впрочем, ладно, уговорю начальство. Дай ты уже повязку Женьке, пускай проделает дырочки для глаз.

— Не утруждайтесь, — отмахнулся я, — Лучше скажите, через сколько там бой?

Дмитрий глянул на часы и выругался, заторопившись:

— 7 минут, давай быстрей, я пока отнесу информацию о тебе. Хотя, какая тут информация?..

Перед тем, как закрыть за собой дверь, он на секунду обернулся и кинул:

— За пять минут придет служащий и покажет дорогу, так что ждите.

Дверь захлопнулась, а Георгиевич напомнил о себе, пытаясь снять с меня повязку, на что я с силой остановил его руки и попросил присесть.

— Евгений Георгиевич, — первый раз за все это время я обратился к нему по имени-отчеству, он даже немного удивился, мыкнув.

— Я бы хотел, что бы это осталось в секрете.

— Что — «это»?..

— Псевдоним, как и повязка, не случайны.

— Ты хочешь сказать… — ошарашено пробормотал тренер, сердцебиение которого утроилось.

Тут служащий осторожно открыл дверь и пригласил нас пройти за ним. Проверив свое обмундирование и готовность к поединку, хоть и низкоуровневому, мы с Алиной последовали за невысоким мужчиной, оставив Георгича сидеть на прежнем месте. Не прошло и двух минут, как парень остановился и указал вход на поле боя, которое я и без него давно услышал и почувствовал. Он нас оставил а мы поближе подошли к свисающим сверху донизу кускам толстой ткани, похожей на кулисы, за которой стояли два высоких мужика, напоминающие охранников, которые слушали уже поднадоевший всем голос мужичка, орущего в микрофон:

— …эксперт в дзюдо, а так же обладатель черного пояса карате-до, боец с сокрушительными ударами коленом, которые просто вырубают противников. Этот боец провел 9 поединков, из них выиграл 8 и все нокаутом! Встречайте, Антонио, — растянул он букву «а», — Тарский по прозвищу «Destroyer»!!!

Хочу отметить, что народу было просто до чертиков, но наверняка они ждали гвоздь программы, который обычно ставили в конце, и это никак не мой поединок с Разрушителем — я был лишь неизвестным проходимцем. Послышались недолгие копошения и шелест бумаги, а после уже представили меня таким же голосом, заряжая толпу на зрелище:

— Согласно нашим данным, его противником является 17-летний боец по прозвищу «Слепец»!! — после этих слов по толпе прокатился шепоток, а ведущий продолжил: — К сожалению, более о новом бойце никаких данных нету, поэтому встречайте в синем углу — неизвестный «Слепец»!!!!

Я улыбнулся и помотал головой: Георгич успел выдать мой возраст Дмитрию. Аплодисментов мне досталось едва ли половина, и я подошел с Алиной к рингу. Мой внешний вид сильно удивил как простых болельщиков, так и моего противника: похоже, я хорошо соответствовал с такой повязкой прозвищу, даже очень. После того, как я перелез через канаты, я только сейчас удивился такому количеству людей, собравшихся здесь. Присутствовали даже камеры рядом с рингом. Не теряя времени, снял безрукавку и передал ее Алине, которая что-то фыркнула и аккуратно сложила ее. Толпа, как, впрочем, и противник ахнули, осматривая мои шрамы по всему телу, о которых я уже подзабыл и лишь хмыкнул по этому поводу. Ко мне подошел рефери и удостоверился в готовности, после чего пригласил нас на середину ринга, объясняя правила:

— Разрешено все, кроме удара в пах, ясно? — дождавшись утвердительного кивка с обоих сторон, он сказал нам разойтись по углам и прозвучал гонг.

Мы сошлись на середине, и он протянул мне перчатку в знак приветствия и уважения к сопернику. Я пожал плечами и несильно ударил по ней — так и быть, попробуем следовать их правилам. Он не торопился нападать, подозревая прорези в моей повязке, в то время как я просто стоял, опустив руки по швам, ноги на ширине плеч и немного опустив голову. Хотелось поиграть с ним, все равно Разрушитель немного сильнее парней с соревнований.

Противник решил проверить меня, тихо-тихо продвигаясь и ожидая каких-либо действий. От его передней левой ноги до моих оставалось менее сорока сантиметров, и он с легкостью мог достать меня любой частью тела, но не торопился. Тарский стал очень медленно приближать левую руку к моему лицу, а люди в зале замерли в ожидании нокаута с первого удара. Когда до моего лица оставалось пять сантиметров, я нарочито медленно стал заносить левую руку, на что Разрушитель резво отпрыгнул назад после первых моих движений. Мне даже не надо было использовать Ки для победы над ним, поэтому я просто пошел вперед с занесенной рукой, показывая, что именно ее необходимо опасаться в первую очередь. Все были ошеломлены моими действиями, и по толпе прокатилось что-то типа «О-о-о!!!», а сердце у бойца передо мной немного екнуло: он никогда не встречался с таким наглым юнцом как я, который специально показывает ударную руку.

Меж тем я сделал еще несколько шагов навстречу Антонио, когда тот довольно быстро (для людей) провел серию из левого джеба и правого прямого, от которых я с легкостью уклонился и нанес сокрушительный левый прямой, действуя лишь силой рук. Антонио от удара немного отшагнул в стойке с трясущимися коленями, однако он был уже без сознания и через секунду его руки опустились и он куклой завалился на левый бок, а подбежавший рефери остановил бой. Весь зал вначале молча наблюдал эту сцену, а потом взорвался криками и свистами, встречая нокаутера, в то время, как я надел безрукавку и быстро спустился с ринга, на ходу расстегивая перчатки.

— Молодец! Молодчина!! — хлопал меня по плечу Дмитрий, забежавший в комнату, где я уже почти надел кеды и собрал все остальное. — Как ты его, а! С первого удара! Главное — ошеломить противника этой повязкой и быстро врезать! Да, хорошо придумано!

— Ага, — согласился я, распутывая узел на повязке и пряча ее в карман.

Попрощавшись с радостным Дмитрием и немного непонимающим Георгичем, мы с Алиной пошли обратно по холодным коридорам.

— Как тебе? — наконец спросила девушка.

— То, что он слабак, я даже не стану упоминать, — на что Алина усмехнулась, — Зато… — я легко улыбнулся, — Это было даже немного интересно. Думаю, еще кое-чего можно ожидать от здешних бойцов.

И, толкнув дверь из подъезда, которая являлась входом для участников, мы направились домой.

* * *

Прошла неделя, за которую я успел провести еще один низкоуровневый бой, который закончился так же после первого же левого прямого, а когда девяностокилограммовая туша самбиста свалилась наземь, прозвучал множественный гонг, означающий остановку боя по решению судей. Странно, но несмотря на мои победы с первого совершенно незатейливого прямого, зал лишь кричал презренное «У-у-у», а ведь в истории К-1 или ММА, с которыми меня познакомила Алина, не так много нокаутов с первого удара в первом раунде, и всегда там зрители ликовали победителю. Странные люди…

Нажав кнопочку домофонной двери, я вышел на жаркую утреннюю тихую улицу, направившись сквозь парк к институту один — Алине надо было к третьей паре, так как зачет по английскому она, все-таки, получила и теперь могла спать хоть каждый день. Блин, вот бы мне так.

Все, если следующий месяц пройдет так же, как и этот — бросаю институт нафиг. Время тратить на всякую чушь я не собирался и лучше уж буду помогать Маше искать того телепортера. На тренировки по муай тай я перестал ходить, договорившись с тренером и приходил в зал лишь в те случаи, когда мне необходимо было наработать какую-либо ударную технику на специальной прочной груше, которую прикупил для меня Дмитрий и повесил подальше от других снарядов.

В общем, на первую пару — истории, я опоздал, честно говоря, специально, а когда вошел в аудиторию, на меня чуть было не наорал пятидесятилетний мужичок в строгом костюме, машущий издалека в меня мелом, зачитывая лекцию о плохом студенте Давыдове, который никогда не сдаст древнюю историю Руси. Всю группу откровенно разрывало от хохота, а я даже не слушал препода, проходя на свое место у окна. Вскоре он обо мне забыл и продолжил лекцию, я же отвернулся к окну и закрыл глаза, пытаясь подремать.

— Привет, — услышал я шепот Иры, которая пододвинулась ко мне поближе.

Сейчас от нее очень приятно пахло, я аж онемел в первые секунды. На Ирке была легкая темная маечка, на груди какое-то ожерелье, короткая юбочка и простенькие кеды. Ирка была единственной девушкой, с которой я общался в институте, кроме, конечно же, Алину. В первую очередь из-за того, что она первая со мной заговорила, несмотря на мою отталкивающую внешность и продолжала беседовать даже спустя месяц. А второй причиной были ее запах и обувь, которая не цокает по полу, оглушая меня.

— Йо, — повернувшись к ней, я махнул рукой.

— Что после пар делаешь? — ее сердце немного сильнее обычного бухнуло в груди, а после стало биться быстрее.

— Ничего, домой иду.

— Поможешь разобраться с методом Гаусса и прогонки?..

Примерно прикинув время на объяснение легчайших методов, я кивнул:

— Ладно, буду в библиотеке.

Сконцентрировавшись на шепоте и немного усилив звуковое восприятие, я едва не оглох от удара рукой препода по столу и крику:

— Давыдов, Евменова, выгнать из аудитории, или сами выйдете?!

Я скривился, зажав уши. Всем было понятно, что он вскинулся только на меня, а на Иру так, для галочки.

— С радостью!

Я резко встал и вышел из аудитории, щелкая еще сильнее прежнего назло историку, который, как и вся аудитория, смотрели мне вслед.

Быстро спустившись с шестого на первый этаж, я прошел через арку, кругом в которой стояли пять парней старше меня на два-три курса. Я, как и они, не обратили на спешащего парня в капюшоне внимания и громко хохотали на свои темы в пустом холле первого этажа. Сев на скамейку у окна, напротив выхода из института, я только сейчас отметил отсутствие Алекса на парах. За весь месяц он появлялся в институте лишь два-три раза. Вдруг где-то справа послышался смех третьекурсников и один из них сильно пнул Иру, которая неизвестно зачем так же вышла из аудитории и спустилась на первый этаж. В ответ девушка развернулась и отвесила этому прогнившему гаду сильную оплеуху, но тот был намного сильнее и выше ее и девушке хватило одного толчка, что бы упасть на бетонный пыльный пол. Она даже не успела подняться, как на нее повернулась эта пятерка, что-то обсуждая на чужом языке, больше похожем на какой-то ругательный диалект…

Я улыбнулся: Ирка-то не промах! А после встал, и мягко подошел к назревающему конфликту, помогая подняться моей одногруппнице.

— Слишь, э, ти кто такой? — подал голос тот, кто толкнул Ирку.

— Не надо, пошли отсюда!.. — шептала Ирка, пытаясь конвоировать меня за собой, но у нее ничего не получалось.

Я же стоял напротив этой пятерки и просто молчал.

— Ну, чего встал, как статуя? — стал провоцировать я, почти вплотную придвинувшись к нему, — Как поднимать руку на девушку в толпе, так ты первый?

— А ти че, блахародный такой, э? — сглотнув наживку, он уже был готов ударить меня.

— Шахин, ара! Это Щелкунчик, идем, идем!..

— Вы, — я кивнул на четверых друзей, — можете идти, а тебя я попрошу остаться.

— Щелкунчик?! — с ужасом воскликнул Шахин, видимо, наслышанный историй о моих похождениях в туалетах.

Они все немного отодвинулись назад и трое уже наполовину взбежали спиной вперед на лестничный проем. Но экзекуцию остановила Ирка, вцепившись в мой локоть:

— Пойдем, хватит с них!

Я поморщился, но Ирка все-таки развернула меня за локоть и потащила к скамейке, оставив неудачников думать, прежде чем лезть на кого-либо.

Ирка присела на скамейку в сильно обиженном состоянии, которое я легко определил по аритмии, угловатым и резким движениям, сняв с плеча маленький черный рюкзак с тетрадками и парочкой учебников.

— И часто это происходит?

Ее сердце сильно ударило в груди: она была готова заплакать, но держалась до последнего.

— Ясно, — я присел на корточки перед ней: — За что они так с тобой?

— Не издевайся! Сам не видишь, что ли?

— Не вижу, — честно ответил я.

— Только не говори, будто ты не заметил, что я эмо?

— Ну, почему же, заметил… Ладно, пошли в библиотеку, раз уж у нас целых полторы свободных пары.

Ирка очень быстро успокоилась и, поднявшись на второй этаж, мы сели на свободное место в пустой библиотеке. Ира расстегнула рюкзак и вытащила тетрадку по дискретной математике и быстро перелистала штук двадцать страниц вперед, от звука которых мои уши сворачивались в трубочку.

— Вот, объясни, что делать в этой матрице… — девушка напротив меня тыкнула шариковой ручкой в тетрадку и пододвинула их ко мне.

Я неумело зажал необычное средство для писания между пальцев и склонился над тетрадкой, то и дело поправляя правой рукой выскальзывающую из пальцев ручку.

— Ты левша?!

Изумилась Ира настолько сильно, словно увидела левшу первый раз в жизни. Со сдвинутыми на переносице бровями я поднял голову на Иру, положил ручку в тетрадку и отодвинул предметы назад:

— Прочитаешь вслух матрицу?

Немного помедлив, Ирка медленно проговорила четырех размерную матрицу и стала ждать. В свою очередь я со вздохом оперся подбородком на ладонь и быстренько раскидал по полочкам все цифры в матрице где-то за секунд тридцать-сорок, выстукивая мотив первой пришедшей в голову музыки.

— Пиши ответ…

Примерно так и решалась каждая матрица: Ира зачитывала вслух матрицу, а через минуту записывала ответ под мою диктовку, сильно удивляясь сей методике обучения.

— Как ты так решаешь?.. — под конец проявила свое женское любопытство Ира, закрывая тетрадку.

— Лучше скажи, ты все усвоила?

— Да.

Я улыбнулся: она не врала.

— Слушай, Кай…

— М-м?

— Почему ты никогда не смотришь на того, с кем разговариваешь?

— А что, это обязательно? — парировал я, отвернувшись к окну слева.

— Да нет, просто не этично как-то…

Скривившись так, что бы этого не заметила Ира, я вздохнул и посмотрел прямо на нее.

— Вау, что это за цвет? Я никогда раньше не видела людей с белой, цвета тумана радужкой…

Сказать по правде, меня этот факт тоже немало удивил: ни Алина, ни Маша никогда не говорили о моем цвете глаз после телепортации. Хотя, мне-то какая разница?

Остальные три пары прошли скучно: я отворачивался к окну, вникал в лекции и искал Алину или Алекса в институте, когда становилось невыносимо. Пару раз меня вызывали к доске решить что-либо, однако каждый раз я отказывался, а преподы привычно пожимали плечами и молвили: «Себе же хуже делаешь…». Один раз Ирка попыталась вступиться за меня, но я быстро посадил ее на место, дернув за локоть и шикнув.

Наконец пары закончились, и я заторопился домой. Проходя мимо памятника Сахарову, поставленному ближе к НГГУ, на небольшой облицованной гладким гранитом площадке, что-то, напоминавшее тревогу, екнуло у меня в голове и я тотчас остановился, прислушиваясь к чувствам. Присев на ближайшую свободную скамейку, принялся ощупывать местность Ки, не забывая взаимодействовать и другие чувства. С точки зрения силы Ки, я не нашел ни одного очень уж мощного источника: все в пределах от обычного, до уровня какого-нибудь борца. Спустя лишь минуту, до меня, наконец, дошло, почему встревожился: на высоте десятого этажа я чувствовал человека и тут же поднял на него голову, пытаясь учуять его запах. Однако он находился слишком высоко и далеко (в метрах пятидесяти). Как только я поднял голову вверх, незнакомец понял, что его обнаружили, и произошло нечто: он совершил восьми, если не десятиметровый прыжок на другое здание и, ничуть не снизив скорость, стал убегать подальше от места наблюдения. Я следил за его Ки, которое он медленно скрывал до нуля, и где-то спустя двадцать-тридцать секунд потерял его из виду, даже не успев запомнить энергию.

Откинув голову назад, я улыбнулся и медленно промолвил:

— Так могут двигаться только одни люди в мире…

* * *

— И первым на нашей арене выступит уже проверенный в боях эксперт в дзюдо, а так же обладатель черного пояса карате-до, боец с сокрушительными ударами коленом, которые просто вырубают противников. Этот боец провел 9 поединков, из них выиграл 8 и все нокаутом! Встречайте, Антонио, — растянул он букву «а», — Тарский по прозвищу «Destroyer»!!! — разнесся средней громкости голос комментатора.

Крик болельщиков приглушался, проходя через стекло, и в VIP комнате, находившейся на втором этаже, вполне можно было общаться и шепотом, нисколько не перекрикивая толпу.

— Антонио, говорите-са? — высокий скрипучий голос немного сгорбленного азиата, стоящего по левую сторону от сидящих товарищей в черных костюмах, был похож на гром среди ясного дня.

— Среди новичков он больше всего подходит, — невозможно было определить, кому принадлежал бас: оба широкоплечие, наполовину лысые и одинаково одетые с черными очками в и так темном помещении.

— Согласно нашим данным, его противником является 17-летний боец по прозвищу «Слепец»!! — взяв небольшую паузу, ведущий продолжил: — К сожалению, более о новом бойце никаких данных нету, поэтому встречайте в синем углу — неизвестный «Слепец»!!!!

После объявления псевдонима противника Тарского, лысые хохотнули и один из них со скрытой иронией произнес:

— Мда-а, какие только клички не придумает молодежь, лишь бы казаться крутыми…

— Однако, — второй лысый подал голос: — 17-летний боец на подпольной арене? Да в его годы остальные ребята учатся в школах и институтах…

То ли остальным на это было нечего ответить, то ли они просто проигнорировали второго, однако втроем перевели взгляд на угол, откуда вышел Слепец. По сравнению с Тони, парень, который сейчас шагал к арене, совсем не напоминал классического бойца: длинные волосы, без каких-либо сопровождающих, типа тренера, секунданта и помощников, сзади него лишь шагала симпатичная девушка, при виде которой лысые автоматически заулыбались. Да что там говорить? У парня была даже странная походка: он сначала наступал на носок, а потом на пятку, или сразу на всю стопу (черт разберет шаг на таком расстоянии). Бойца в нем выдавали лишь мощнейшие предплечья и выпирающие сквозь кожу переплетения вен. Наверное, ни Мистер Са, ни эти люди в черном никогда не встречали людей с такими предплечьями.

Слепец перелез через канаты на ринг и на секунду остановился; после снял белую безрукавку и вручил ее девушке, которая немного скривилась, задержав взгляд на парне. Все трое тут же последовали взглядами на Слепца и правый лысый ошеломленно выдохнул:

— С какой войны он пришел?! Как будто пытали все семнадцать лет…

Если «смиты» с открытыми ртами лишь удивленно рассматривали тело парня, то китаец прищурил свои старенькие глаза и пристально следил за движениями Слепца. Меж тем весь зал затих, и сейчас в VIP комнате слышался каждый шорох на арене. Прозвучал гонг и Тарский тут же встал в классическую стойку бойца ММА и подошел на середину ринга, протянув вперед левую перчатку. Подошедший обычными своими шагами, Слепец, недолго думая, ударил по ней и просто застыл перед Антонио. Дальше все действия были чересчур странными: щелчки со стороны Слепца усилились до десяти раз в секунду, однако он стоял на месте, лишь немного открыв рот. Услышав сие звуки, все трое в начале удивленно оборачивались, пытаясь отыскать источник, но потом забили на это дело и снова смотрели бой. Хотя, боем это было назвать сложновато… Слепец медленно поднял левую руку и просто пошел на противника, который вначале был полностью ошеломлен действиями молодого и отпрыгнул назад. После нанес классическую связку боксера: левый джеб и правый прямой в голову, от которых Слепец легко увернулся и нанес быстрейший прямой левый, который расплылся в воздухе и удар можно было рассмотреть лишь в замедленной съемке. Тарский постоял еще где-то половину секунды, а после завалился как кукла на левый бок. Трое уважаемых персон заметили, что Слепец не бил массой тела, что оставалось загадкой такого удара… Множественные щелчки закончились сразу после левого нокаутирующего, а парень никак не отреагировал на такой внушающий дебют и нокаут в первые десять секунд, а лишь принял безрукавку у девушки, которая, в общем-то, тоже не сильно радовалась победе Слепца, больше принимая как должное, и они вместе покинули арену.

В то время, как лысые вовсю обсуждали нового бойца и его способности и (что греха таить?) его глупую внешность, китаец был больше озадачен другим: он так и не увидел прорези для глаз…

* * *

— Ты знал, что этот удар еще никому не удавалось освоить? — с насмешкой проворковала Алина, примеривая перчатки.

— Угу…

Я уже в который раз со скуки проводил несильный удар в один дюйм на груше, дожидаясь Дмитрия. Доведя до автоматизма все движения, я остановился: еще немного и груша не выдержит. Вот тебе и разминочка перед боем! Тут зашел Дмитрий, приближение которого я заслышал еще за двадцать секунд до его прихода и он поздоровался издалека сначала с Алиной, а потом и со мной.

— Помнишь? У тебя сегодня последний бой, а после составляем контракт на сотрудничество, — напомнил Дмитрий.

Я кивнул и натянул перчатки, приняв их из рук Алины.

— Та-а-ак… — Дмитрий посмотрел на наручные часы: — Мне пора. Через пять минут твой бой, готов? — крикнул он уже в коридоре, когда дверь еще не закрылась полностью.

— И чего он такой прыткий?.. — я недоуменно пожал плечами и затянул шорты веревочками.

Алина хмыкнула:

— А как иначе? Наконец он нашел кандидата в топ 1. Ему же за твои бои бешеные деньги платить будут.

Слушая Алину, я одновременно завязывал повязку на глазах.

— Пойдем, что ли?

Перекинув через плечо сумку с вещами, мы неспешно побрели по уже выученным наизусть коридорам навстречу уже готовому к бою противнику…

Только вот… его готовность быстро испарилась после левого прямого. Блин, если так будет продолжаться дальше, то я быстрее повешусь, чем возьму топ. Уходя с арены, мы хлопнули по выставленной ладони Дмитрия, который наверняка ожидал именно такого исхода боя, однако решил остаться досмотреть все бои, а не идти в раздевалку.

— Как тебе этот боец? Я заметила, что он довольно быстрый…

— Ну, первые два были фаворитами на первое место: у них и скорость, и сила, и техника позволяли. А мелкий кореец решил, вот, взять скоростью, не ожидая, что я могу ускориться еще, как минимум, раз в пять, — после своих слов я задумался: — Одного не пойму: почему мои бои проводятся так часто? Насколько я помню из истории ММА, бойцы готовились к боям несколько месяцев, а то и по полгода…

— Это правда, однако на тебя нету компромата. О тебе неизвестно ничего: кто ты, откуда ты, какие боевые искусства изучал и так далее… А все твои бои длились не более десяти секунд и до первого удара. Так что изучать видеозаписи с твоими боями — бессмысленно и беспощадно, — и уже удивленно добавила чуть тише: — Прямо как русский фансаб…

— Чего? — не понял я последней фразы.

— А, ничего! Это я так, о своем…

Не успел я снять повязку и перчатки, как кто-то постучался. Дмитрий не стучится, он открывает как хозяин. Георгич? После моей второй победы он уже не сомневался в успехе и не ходил сюда, пообещав усилить тренировки в институте, вдохновленный моей силой.

— Войдите, — крикнула Алина, когда мы с ней переглянулись.

Я чувствовал Ки одного человека, а когда он вошел в комнату, я уже в который раз подтвердил свою догадку: никто из людей не умеет скрывать ни Ки, ни карму. В комнату вошел сорокалетний мужчина в белой рубашке и темных брюках. У него была короткая стрижка, темные туфли, а в руках он держал папку с какими-то бумажками. Пахло от него не очень приятно: запах дорогого, но не менее плохо пахнущего одеколона вперемешку с кровью, потом и мочой этих коридоров — то еще удовольствие…

— Здравствуйте, Давыдов Кай.

Он специально назвал меня по имени, и, сказать по правде, я удивился. Его голос нес в себе уважение, любопытство, и даже немного превосходства.

Мы поздоровались, и он так же, как и все остальные люди, в первые секунды встал в ступор, заметив протянутую мной левую руку. Потом, усмехнувшись, зажал под правой подмышкой папку и сильно сжал мою руку. Сразу стало понятно: он бывший боец, довольно сильный. Скорее даже не просто боец, а какой-нибудь грепплер. Его мускулатура тщательно скрывалась под рубашкой, однако, разве это преграда для лучшего носа в мире? Хотя, что бы узнать его силу, мне не нужно даже пытаться учуять это — его Ки выдавал себя с головой, впрочем, как и неумение скрывать карму. Судя по Ки, он был намного сильнее моих противников на этом ринге, многообещающе…

— Я представляю одну очень известную в избранных кругах компанию по боевым искусствам…

— ММА, что ли? — мне не хотелось слушать предыстории, и я решил сразу перейти к делу.

Однако в ответ мужчина хмыкнул и его надменный смешок вырвался:

— Нет-нет, что вы… Вы слышали что-нибудь о Лиге?

Мы отрицательно покачали головой, а собеседник продолжил:

— Так вот по сравнению с нами, бои ММА — детские забавы.

Мы немного помолчали: ни Алина, ни я не были знакомы с силой людей из ММА и автоматически сравняли их со здешними бойцами.

— К чему вы клоните? — включилась в разговор Алина.

— Мне хотелось бы добиться от вас сотрудничества и участия в наших боях по высшим правилам, — сказал он так, будто представлял королеву на балу.

— Что вы имеете в виду под высшими правилами?

— Это значит разрешено все.

— А, как и здесь, что ли?

— Все. Удары в пах, оружие ближнего боя, будь то деревянное или настоящие, а так же огнестрельное.

Я аж присвистнул:

— Вау… Это круто!

— Это еще не все! — мужик окончательно стал похож на продавца, рекламирующего свой товар: — Высшие правила включают в себя договоренность между участниками. К примеру, ваш противник говорит, что будет драться, допустим, с настоящими кинжалами. Вы можете согласиться с этим, и тогда удача будет на его стороне, или отказаться, тогда он будет вынужден драться голыми руками. Вы, кстати, можете сделать то же самое. Так же, за каждый бой вам положена сумма в размере…

Но я не дал ему договорить:

— Мне нравится…

Обговорив мой первый поединок в Лиге, мы пришли к общему времени состязания — через пять дней. Потом вербовщик, как он называл сам себя, пытался выудить хоть толику информации обо мне, но все его попытки кончились, даже не начавшись. На прощание он вручил мне какую-то бумажку со словами:

— Это твой логин и пароль на сайте, ознакомься на досуге.

Вербовщик, выйдя из комнаты, направился в сторону арены, оставив нас в небольшом шоке.

Отдав маленькую бумажку Алине, мы быстро собрали все вещи в рюкзак и уже через тридцать минут стояли перед дверьми нашей квартиры.

— А ничего, что ты так поступил с Дмитрием?

Я ждал этого вопроса, и лишь ухмыльнулся:

— Ну, для начала, я никому ничего не должен. Да и тем более, там я не нашел ценных бойцов. А тут простой вербовщик имеет большую силу, чем у того же Тарского! И тем более, ты слышала его высшие правила? Разрешено оружие; представь, кто возьмет топ1, если этой девушке дать в руки хотя бы вилку…

Мы оба хмыкнули, тотчас представив Машку в классической стойке фехтовальщика с вилкой наготове. Может это кому-то покажется смешным, но только не нам…

Не успела дверь за нами закрыться, как Алинка рывком скинула обувь и побежала к компу с бумажкой на готове.

— Куда ж ты так торопишься?

В ответ из зала донеслось:

— Тихо там! Я комп включаю!

— Ага, ты еще женись на нем… — шепотом проворчал я, снимая с ног кеды.

Благо, Алина не услышала (или сделала вид), однако никаких возгласов от нее не намечалось, поэтому я протопал на кухню и выпил несколько стаканов воды.

— Ал, Ал, иди сюда!! — послышался перестук клавиш и щелчки мышкой.

Поправив сумку на плече, я двинулся в зал, где сидела Алина, на ходу вспоминая, когда меня последний раз называли этим именем.

Лишь я успел сделать первый шаг из коридора в зал, как девушка воскликнула:

— Клевый сайтик, сразу видно — делали профи!

— Ты меня звала похвастаться сайтиком? — съязвил я, даже не делая попыток подняться со стула.

— Да ну тебя… — пробубнила девушка в монитор, активно двигая колесиком мышки.

— Тогда я чай пить.

Я стал уже подниматься, как цепкая рука Алины ухватилась за мой рукав и дернула вниз со словами:

— Сидеть-бояться! Я на сайте Лиги шарюсь под твоим аком.

— А по-русски?.. — взмолился я, не поняв ни слова из ее сленга.

— О! Вот и ты! — крикнула Алина, пододвигаясь поближе к экрану.

— Конечно, тут, куда я денусь?

— О, еще кто-то… — ненадолго Алина задержалась на чем-то, не кликая мышкой и не крутя колесиком: — Представляешь, сегодня, помимо тебя, зарегистрировалось еще три человека в Лигу. Причем все они из разных стран.

— Там какая-нибудь информация есть об этой Лиге?

— Лига основалась в начале второго тысячелетия, и собирает сильнейших бойцов со всего мира. Так, что тут у нас… Тут есть разные подразделения Лиги на страны и регионы, а так же есть так называемая Международная Лига, где собираются лучшие из лучших Лиги. Вот только тут не написано, где собираются…

Еще немного почитав об этой организации, Алина нечаянно нашла Российскую Лигу и даже моего первого противника:

— «Стелс»… — Алина еще пару раз крутанула вверх вниз по странице и недовольно воскликнула: — И это все? Тут даже его фотографии нету, хотя, твоей тоже…

Посчитав это концом, я мягко встал с табуретки и проследовал к дивану, плюхнувшись на спину и скрестив руки за головой.

— Тебе что, не интересно?

— Да не то, что бы… Как бы это сказать, я просто не могу понять: а надо мне на это время тратить? Просто с бойцами подпольной арены Дмитрия как-то не подфартило, и я разочаровался в их силе…

— М-м… Я как раз нашла вот такую маленькую запись из статьи новостей, в которой говорится о Федоре Емельяненко, который два раза выступал в Лиге. Первый раз в 2007 году, проиграв за 1 минуту 57 секунд; и второй раз весной 2013, снова потерпев поражение, в этот раз за 2 минуты 35 секунд. И это он выступал еще в младшей Лиге…

— Младшей?

— Ну, это Евразийская.

— Ясно, а кто такой этот Федор? Имя такое забавное, — я хохотнул.

— Федор Емельяненко — русский боец ММА, известный во всем мире как один из лучших. Окончил он свою карьеру в 2016 году, победив в реванше и Хандерсона и Джуниора Дос Сантоса, от которых потерпел поражение ранее.

— Однако, мне это ни о чем не говорит.

— Если сравнивать Тарского и Федора, то они примерно равны, а вот если тот кореец вышел бы против Емельяненко, то наверняка победил бы.

Я хмыкнул:

— Неплохо… Если учитывать, что он проиграл в первых минутах в Лиге, то это многообещающе…

Повисла пауза. Алина все так же сидела за компом, повернув голову в мою сторону, а я расписывал в голове будущие тренировки.

Мои думы прервала Алина:

— Слушай…

— Да?

— Почему ты так одержим всякими боями и тренировками? Сейчас мирное время, да и вообще, ты же Убийца, — тонко намекнула Алина на предпочтение Убийц оружию.

После того случая я изменился, хотя и раньше боевые искусства мне не были чужды, однако я решил не отвечать Алине, просто перевернувшись на правый бок спиной к «сестре». Алина в свою очередь сама отвернулась к компу и стала щелкать по мышке до тех пор, пока я не встал с дивана и предложил перекусить.

— С радостью, — бывшаый Мастер скрытности повесила наушники на специальную вешалку купленного стола для компьютера, что-то быстро накатала на клаве и умудрилась прошмыгнуть на кухню быстрее меня, когда я уже стоял в дверях. Импровизированное «чаепитие» в середине дня проводилось в тишине ровно до первого моего вопроса:

— Знаешь, я вот тут подумал…

Однако эта зараза не дала мне окончить мысль:

— Да? Это поэтому ты молчишь так долго?

— Иди ты, — спокойно отмахнувшись от Алины, продолжил: — Я никогда раньше не слышал о Лиге, разве там собираются не лучшие из лучших?

— Не в этом дело, это как Гильдия Убийц. Сравнение, конечно, не совсем корректно, но очень похоже. В общем, о Лиге никто ни сном, ни духом, так как узнав о ней, начнется небольшой переворот в мире официальных боевых искусств. Такие величайшие бойцы, как Панратов, Емельяненко, Мирко Крокоп, Дос Сантос на фоне любого бойца Международной Лиги будут выглядеть детьми в песочнице…

Я задумался: действительно, тогда вся реклама и звания «Сильнейший», «Легенда», «Король» и так далее будут уничтожены.

— Алинка! — вскрикнул я так, что девушка чуть не поперхнулась чаем, — Я же забыл тебе сказать! На днях я заметил кого-то с очень похожей на технику скрытности Убийцы, к тому же тот способен прятать Ки.

— Прятать Ки? Как ты?

— Ну, не совсем, у него на это уходит еще больше времени, чем у тебя, раза в три-четыре… — На это девушка наигранно надулась, однако продолжала слушать: — Но ты знаешь, все это очень сильно удивляет…

— Подумаешь, — пожала плечами Алина, — или ты считаешь, что кроме тебя, меня и Маши больше никто не умеет скрывать свое присутствие?

— Не в этом дело… Тебя не удивляет тот факт, что прошло уже более тринадцати тысячелетий, а Гильдия Убийц до сих пор существует?

Повисла напряженная тишина, однако ненадолго:

— С одной стороны удивляет, причем очень сильно, ведь ни одна организация в мире не существовала даже более сотни лет, а тут летоисчисление на порядок больше… — и продолжила уже более оживленным голосом: — Однако с другой стороны, людей еще называют тараканами за их приспособление к любой ситуации, а если вспомнить, на что способны те же Мастера в любой из Гильдий, то все встает на свои места.

— Действительно, вполне оправданное мнение, но… — задумался я, повернув голову в бок, и произнес по слогам: — Тринадцать. Тысяч. Лет. — снова повернувшись к Алине спросил: — Ты в это веришь?

Снова тишина заполнила кухню с остывающем чаем на столе. Но уже через минуту я же и развеял ее:

— Ладно, как бы то ни было, надо быть во всеоружии.

— Во всеоружии? Все время, пока мы живем здесь, мы не сделали ничего такого, за что нас можно было бы «заказать», — тут девушка застыла на секунду, поставила чашку на стол и резко спросила меня: — Ты ведь ничего такого не делал?

В ответ я немного отпрянул от стола и замахал перед собой открытыми ладонями:

— Никого я не убивал, чего ты сердишься?..

— Вспомни, за несколько тысячелетий люди забыли и о Адланде, и о Зегх'тире и о других закрытых величайших странах, с которыми в свое время активно торговали. Что уж говорить о двух «предателях» не по своей воле, имена которых за столько времени не просто стерлись, а вымерли.

На такой более-менее позитивной нотке наш разговор и закончился: Алина снова села за комп, а вскоре куда-то ушла, я же, в свою очередь, просто нажал клавишу и тихая (по меркам людей) музыка разнеслась по залу. Сняв безрукавку, кинул ее куда-то в угол, проделал пятиминутную разминку и встал в горизонт, делая полсотни отжиманий и переходя в вертикальную стойку на руках. Прошло два часа, прежде чем я приступил к заключительной части физических тренировок: растяжке, которой я уделял минимум тридцать минут. Причем растяжке не только ног, но и рук, спины, груди и пресса. Окончив физическую тренировку, я, наконец, встал на ноги и прислушался к своему телу. И услышал! Но то, что услышал, не очень мне понравилось: я стал слабее. Минутное замешательство и до меня дошло: все дело не в тренировках, точнее не столько в тренировках, сколько в спаррингах.

Тренируясь в Адланде, я выжимал в сутки больше шестнадцати часов с несколькими небольшими передышками и за это время было более четырех-пяти часов дьявольских боев с Андреем, который сейчас сильнее меня в сотни, если не тысячи, раз. И если раньше я тратил неимоверное количество энергии для тренировок, которую и восполнял пожиранием (!) десятков килограмм мяса, то сейчас не ем в день более двух… Стал похож на какую-то девочку, сидящую на диете.

Я сжал кулаки чуть ли не до крови, однако понял, что ничего сделать с этим не мог: я не нашел еще противников, хотя бы немного догоняющих мою силу…

Интересно, простит ли меня Андрей, когда я объясню ему, почему настолько слаб? Несколько мгновений я всерьез думал над этим, но успел вовремя избавиться от столь жалких мыслей.

Тренировался я до ночи и лег спать выжатым как в физическом, так и в энергетическом плане уже после полуночи, перед этим наевшись до отвала. К боям в Лиге я решил подготовиться основательно и следующие четыре дня проходили в одном темпе: проснувшись примерно в 7 утра, делаю короткую разминку; после, немного перекусив, следует длительная тренировка, потом приходит сестренка с института и долго сверлит мне голову. Приход Алинки — общепринятый сигнал к небольшой передышке, в течении которой мы по очереди стоим у плиты. Дальше начиналась энергетическая тренировка, в которой я преуспевал еще с начала прокачки с Андреем. Она была относительно легче: тебе не нужны никакие спарринг партнеры, с которыми ты будешь расти в опыте, просто расслабился и стал играться с Ки. Термин «игра» в моем случае так и звучит, однако новичку это сродни адским физическим нагрузкам. В моей практике я нахожу ассоциацию с самой первой «пробежкой», устроенной Андреем (тогда еще будучи Айнером), после которой я упал на землю, закончив последний круг и прокатился пару метров.

На энергетическую тренировку уходило где-то полтора-два часа, а после этого я одевал безрукавку и направлялся к стадиону близ НГГУ, чем и занимался сейчас.

Стадион был обнесен стальной решеткой по периметру и включал в себя беговую дорожку в один километр, различные брусья и тому подобные штуки для местных «строителей тела». Кстати сказать, народу было не так много: трое строителей на турниках и один бегун, наворачивающий уже третий круг. Размяв суставы и мышцы нижней части тела, я чуток попрыгал на месте и навернул два пробных круга легким бегом, заставив кровь нагревать мышцы. Остановившись на двадцать секунд, я чувствовал на себе взгляды не только тройки «строителей», но и ироничный бегуна, наверняка думающего обо мне как о неудачнике, который первый раз за свою жизнь захотел побегать и сдох на втором километре. Одетый в белые шорты с синей безрукавкой спортсмен решил показать мне класс и ускорился еще на полшага и с гордым видом пробежал рядом со мной. Спустя двадцать секунд он едва-едва добегал до четверти километра, как и настала моя очередь ускориться. Начал как всегда: с легкого бега, ускоряясь, и с каждым шагом мои ноги все быстрее и быстрее шаркали по асфальту, а работе руками позавидовал бы любой боксер. Набрав половину своей максимальной скорости, я уже обогнал бегуна и готовился к повороту, переместившись к дальнему правому изгибу дорожки. Так как бегал я против часовой стрелки, с точки зрения любого нормального человека это было глупостью, вот только… не был я нормальным, да и не совсем человеком.

Обогнав бегуна, который наверняка даже немного приостановился, после того, как его обогнал неудачник, дыхалка которого не выдержала больше. Выбежав на финишную прямую, после поворота, ускоряюсь еще больше, и теперь скорость составляет 10 метров в секунду.

Все это время, эти полтора года я тренировал физическую оболочку как какую-то разминку, не утруждая себя никакими пределами ни в какой области. А самое страшное — у меня сейчас болели ноги, бедра и спина, которые болят так, будто я первый раз занялся спортом… Черт возьми! Я был зол на себя — прикрываясь мирным временем, не утруждал себя чрезмерными тренировками и совсем забыл про обещание. Сила воли и обещание сейчас поддерживали мой бег, скорость которого раньше я мог увеличить еще на секунду. Прошло три минуты, за которые я пробежал два круга и остановился на старте, восстанавливая дыхание и разминая затекшие мышцы, как ко мне подошел обескураженный бегун:

— Привет…

По голосу ему было не больше тридцати, а его спокойное дыхание говорило о том, что он все это время отдыхал, лишь сердце быстро билось в груди. В ответ я только кинул ему руку в знаке приветствия и продолжил растягивать ноги на полном шпагате — мне это очень помогает унять боль после бега и любых упражнений на ноги.

— Я вижу, ты спортсмен?

Сидя на идеальном поперечном шпагате, потянулся к правой ноге:

— Спортсмен? — и, достав перед собой грудью земли, закончил: — Отнюдь.

Понаблюдав за мной некоторое время, он подошел еще ближе и достал что-то из кармана.

— Хочешь посоревноваться? — игриво спросил бегун, хмыкнув.

— В чем? — тут же перешел к делу я, поднявшись на ноги.

— Стометровка на время, как тебе?

Вот лис, либо он знал, либо я не Кай — знает же, что я не откажусь от такого; и, пожав плечами, с улыбкой ответил:

— Почему бы и нет.

Первым у стометровой линии встал с секундомером я, узнав у бегуна, на какие кнопки нажимать. А он был хорош: встав в низкую стойку спринтера, оттолкнулся от земли в тот момент, когда я едва-едва стал опускать руку вниз. Пролетел мимо меня он как пуля. Для людей.

— Ну что, сколько?

Таким был его первый вопрос, когда он, тяжело дыша, подошел ко мне и оперся руками о колени.

Я всего лишь повернул секундомер к нему лицом и тот самостоятельно изрек с немного прерывистым дыханием:

— 09.39… фух, неплохо!

— Моя очередь.

— Ага, давай.

К моему удивлению, не успел я передать бегуну секундомер и отойти на пару десятков метров, как его дыхание полностью восстановилось, а мышцы уже не гудели.

Когда я подошел к пахнущему белой краской куску асфальта, вначале немного побегал на месте, а потом уже встал в стойку и напряг слух настолько, насколько был вообще способен. Не прошло и двух секунд, как я услышал щелчок, означавший, что секунды уже бегут и надо бы стартануть, что я и сделал: оттолкнувшись от земли так, что мне даже на миг показалось, будто куски асфальта взлетели в воздух. В этом забеге я выжал из себя все, что только можно было: используя Ки для придания взрывной (если не ужасающей) силы мышцам, руки и все остальное тело работали для ускорения, и даже стимул: я представлял Андрея и его тренировки. Преодолев финиш, близ которого стоял бегун, мне понадобилось еще двадцать метров, что бы остановиться. Какие-то жалкие сто метров не могли серьезно сбить моего дыхания, но в этот раз я выложился на полную и сейчас чуть глубже, чем обычно дышал носом, широко раскрывая ноздри.

— Что… как это?.. Как это возможно!?! — сердце бегуна билось с утроенной силой, пот так и лил градом, а дрожь сотрясала его тело.

— 07:11… - каждую цифру он выговаривал по слогам с большими перерывами. — Но… как?.. — спустя несколько секунд он немного пришел в себя и мог говорить уже не слогами: — Олимпийский рекорд составляет всего 08:92…

Но я не слушал его уже начиная с тех пор, когда услышал свой результат. Только подумать: семь секунд! Сейчас во мне закипала злость и Убийца начинал просыпаться, большая часть которого дремала все это время под убаюкивающий шепот мирного и спокойного времени.

В семь раз. Я слабее Андрея в семь раз, и это только в скорости. Я чувствовал не горечь, и не жалость или обиду, а стыд и разочарование в своих силах. Подумать только, я тренировался у таких великих мастеров, которые не требовали ничего взамен, ну, разве что Андрей. Хотя, скорее это просьба как к другу, так что не считается. Припоминая старые тренировки, я невольно запоминал, чего мне недостает в моей практике и с такими немного мрачными думами дотопал по запаху до дома, открыл дверь, и, пройдя до комнаты, плюхнулся на не заправленную кровать, проигнорировав приветствие сестренки, смотрящей аниме. Настроение было паршивое и все, что я сейчас хотел — это уснуть часов на двенадцать… Но нельзя, надо соблюдать режим тренировок. Где-то далеко я чувствовал вибрацию, исходящую откуда-то справа, но напрочь игнорировал, однако спустя несколько секунд со стороны стола, на котором валялся мой телефон, послышалась мелодия песни. Через несколько секунд должны были уже начаться слова, но я успел схватить телефон, нажать на кнопочку «ответить» и сонно пробубнить:

— Да?

— Кай, это ты? Привет…

Голос мне показался знакомым, но лишь издали: телефону моему лет десять-пятнадцать это точно — только тогда еще производили кнопочные телефоны, а не такие, как сейчас, «тыкалки», как я их называю.

— Я. Ирка, ты, что ли? — немного поднявшись на локте, нахмурился я. — Ты откуда мой номер взяла?

Прежде, чем ответить, девушка немного помолчала:

— Неважно… Ты куда пропал на всю неделю?

— А, да… ну… — помямлив, все-таки сдался я: — Тренировался…

— Тренировался? — промурлыкала девушка в трубку, явно улыбаясь на другой стороне аппарата: — И чем же ты занимаешься, прогульщик?

— Бегаю.

— О, так ты спортсмен, значит?

Я промолчал, дабы не наврать.

— Помнишь, у нас в понедельник контрольная по матану?

— Хорошо, я буду.

Положив трубку, я лишь раздраженно цокнул: в понедельник я хотел устроить хорошую тренировку на весь день… Бросив трубу куда-то в угол (все равно потом найду), я, не раздеваясь, блаженно развалился и тотчас уснул, отдыхая перед завтрашним боем, который начнется в восемь вечера.

По субботам мы не учились (и слава богу), поэтому я провалялся очень долго. До восьми утра. Что поделать, привычка въедалась в кости. Алинки уже не было дома, она ушла на курсы по какому-то языку, который наверняка освоит за две недели.

Еще немного понежившись в кровати на спине, потянулся, хрустанув косточками и рывком поднялся на ноги. Сняв с себя пахнущую безрукавку, кинул куда-то в угол комнаты и поплелся на кухню, все время зевая. Мой голодный желудок тотчас свернуло в узел, как только я учуял большущий кусок мяса на столе, прикрытый крышкой для микроволновой печки. Сорвав бумажку, приклеенную скотчем на крышку, я поднес ее к носу: пахло чернилами — на ней что-то написала Алина. С нулевыми эмоциями на лице и бурлящей злобой внутри я сжал бумажку в кулаке, а потом выбросил в урну.

Через тридцать минут врубил комп, в котором автоматически открывался плеер и нужно было лишь нажать одну клавишу для проигрывания мелодии, и под спокойную музыку провел разминку. Снова подойдя к компу, пропустил несколько мелодий и нашел зарядный рок, под который я проводил отличную тренировку. Проанализировав последние достижения, я стал зол сам на себя: не превысил ни одного предела…

Тотчас выключив комп, я одел другую безрукавку, закрыл за собой дверь, выскочил на улицу и побежал до стадиона НГГУ, на ходу проводя разминку. Подбегая к брусьям — самые ближайшие снаряды ко мне на стадионе, я отметил большущие скопление молодых парней, болтающих о чем-то без единого намека на сигареты или пиво: как объяснила мне Алина, в последнее десятилетие среди молодежи стало модным заниматься «строительством тела» на таких вот турничках и брусьях. Однако были и минусы: эти ребята очень мало уделяли внимания прокачке ног и бегу в любом его виде.

На мое появление обратили внимание лишь несколько человек, да и то на две-три секунды задержав взгляд, а потом снова заговорили со знакомыми. Разгорячив свое тело на бегу, я сходу подошел к брусьям, несколько озадачив стоящих рядом строителей, встал в идеальный 90-градусный горизонт и стал отжиматься. Прошла минута, вторая, а строители, собравшиеся вокруг меня, что-то тихо и ошеломленно обсуждали, а некоторые из них каждые десять секунд молвили, будто заведенные:

— 130…

— 140…

— 150…

Кто-то шепнул другу из толпы:

— Снимаешь?

— Да снимаю я, снимаю!!

Если подумать, то я всего лишь выполняю ту самую дневную норму, которую выполнял все время, а это не дело… Едва минув цифру 160, я ускорился, делая жим уже не раз в секунду, а два раза, пытаясь игнорировать наливающуюся боль в мышцах.

Прошло пять минут. Я все так же неустанно отжимался, перевалив уже за цифру 650, и мои руки ныли настолько сильно, что я почти перестал чувствовать пальцы, сжимающие брус, но нельзя, нельзя останавливаться ни в коем случае!!! А на отметке в 800 у меня случилось это… Я снова, как и в те моменты почувствовал сначала дичайшую усталость, а как только перевалил через эту отметку, я словно окунулся в океан блаженства и по телу пронесся смешанный коктейль чувств и буря эмоций. Я превысил свой предел. Это чувство эйфории сродни наркотику: хочется еще и еще испытать его, и теперь ты хочешь нагрузить свои мышцы до изнеможения, что бы искупаться еще больше… Что я и сделал: мой взрыв силы не ожидал никто, даже я: остановившись на 800 буквально на пять секунд, медленно отжался сначала один раз, потом второй, третий, и ускорился до двух раз в секунду, а, дойдя до отметки в 1000, наконец, остановился, перешел вертикальное положение и медленно встал на землю. Руки и ноги тотчас ощутили приток крови и от этого ощущения становились еще лучше. Этим я наслаждался еще пару минут, пока не пришел в себя.

Только краем сознания я отметил стоящих вокруг людей, кто-то из них хлопал непонятно кому и зачем, кто-то копошился в телефоне и вслух произносил: «Чувак мутит нереальные вещи!». А кто-то осмелел и подошел ко мне, приобняв за шею, как старого друга:

— Ну, ты крут! Такие вещи вытворяешь! Тебя как зовут-то?

Ненавижу, когда меня отвлекают от тренировок. Скинув его руку движением плеча, я одной рукой снял прилипшую к горячему телу безрукавку, подошел к турникам и повесил ее на самый низкий из них. Подойдя к началу беговой дорожки, немного размял затекшие ноги, присев раз пять и попрыгал на месте. Следующее действие происходило точно так же, что и вчерашнее: сначала пара кругов легкого бега, отдых, а после бег с ускорением. Отличие лишь в том, что сейчас я бежал до тех пор, пока не превысил предел, ну, а после очередной эйфории еще бегал, пока не прошло это загадочное чувство. К слову сказать, что бежал я быстрее вчерашнего, значит — результат есть, чему я безумно рад. Устало подойдя к турнику, одел холодную безрукавку и присел ненадолго на лавочку отдохнуть.

На самом деле тренировка не закончилась, еще предстояла энергетическая тренировка, и прокачка других групп мышц…

Спустя пять минут я закрываю за собой входную дверь, разуваюсь и успеваю пройти лишь несколько метров, как слышу вибрацию телефона в комнате. Пока шел до комнаты, снял безрукавку и ее постигла участь предыдущей. Тыкнув на клавишу «принять вызов», я сел на кровать и раздраженным голосом изрек:

— Да?

— Здоровьишка! Слушай, тут такое дело… Тебя кое-кто спрашивает…

Не дав договорить Дане, я резко прервал его:

— Я занят.

И тут же выключил телефон, не понимая нахлынувшей на меня злобы. Я так и сидел где-то минут десять на одном месте с зажатым в опущенной руке телефоном.

Наспех чем-то перекусив, я возобновил тренировки уже через тридцать минут и вплоть до пяти часов угнетал свое тело как только мог: испытав эйфорию более десятка раз с помощью различных упражнений, я ощущал к концу тренировок себя образцом, которого изо дня в день сумасшедшие ученые подвергают нечеловеческим испытаниям, умно кивая головами после каждого получившегося эксперимента, совершенно не задумываясь, каково мне. Весь наш огромный зал был пропитан запахом пота и сорванной с рук и ног кожей и кровью, а пол еще долго будет напоминать об этой тренировке.

Сходив в душ, я надел обычную футболку, и, подчистив половину холодильника, запил все литром воды и решил немного поспать. Только упав на кровать, я уже в который раз услышал вибрацию телефона. Ну кто мне все названивает который день?! Аннет, на этот раз мне пришла смска. Пожав плечами, выкинул телефон на стол и завалился спать. Какое же это все-таки блаженство: после изнуряющей тренировки лечь спать. Уснул я мгновенно, впрочем, как и проснулся.

Бз-з, бз-з; бз-з, бз-з.

Повторял телефон на столе ровно до тех пор, пока из старенького динамика телефона меня не разбудил голос Кипелова:

— М-м…

Сонно пробубнив что-то непонятное даже мне, я нащупал телефон и приложил его к уху с мыслями: «Ей богу, стал похож как на какого-нибудь министра, которому звонят по полсотни раз на дню».

— Кто ты, Иуда?

— Простите?..

Я принял сидячие положение и попытался понять, кто звонит.

— Я говорю: ты кто?

— Разве вам не приходило сообщение, в котором мы повествуем о деталях встречи?

— Сообщение?

Я тут же вспомнил о том, как выкинул телефон после принятой смски.

— Да-да, мы писали вам о времени и месте встречи и дальнейшего проследования на арену Лиги.

Услышав последнее слово, сердце у меня на мгновение остановилось.

— Ясно. Так что надо-то?

— А вы видели время? Мы ждем вас уже двадцать минут, собирайтесь и выходите быстрей.

Мыкнув, я положил трубку и повесил на плечо заранее подготовленную сумку со всеми нужными ранее вещами: капа, перчатки и т. д. и уже через минуту открывал дверь подъезда.

Спустившись со ступенек, ко мне подошел приятно пахнущий пятидесятилетний мужчина. Это был первый человек, у которого я чуял усы, чему немного даже удивился; на нем была светлая рубашка и обычные брюки, а немного лысоватая голова придавала ему вид офисного планктона.

— Здравствуйте, — тот протянул мне руку.

Я ответил на этот жест, только левой, а мужчина только хмыкнул.

— Прошу, садитесь на переднее сидение, доедем мы быстро.

Я принюхался: напротив подъезда, там, где начиналась дорога, стояла небольшая, но дорогая темная машинка.

— Почему бы нам не пройтись?

Дело не в том, что я испытывал отвращение или что-либо еще, просто надо бы мне знать, где находится эта арена и в любом случае я мог бы до нее добраться самостоятельно.

— Пешком? — переспросил мужчина, размышляя о чем-то: — Но разве вы не хотите посмотреть первые бои?

— Блин, хватит уже выкать, е мое, чувствую себя каким-то стариком в больничной постели при строгом режиме, — и продолжил уже спокойнее: — Нет, не хочу.

Пожав плечами, мужчина тыкнул на приборчик в руке, а машина что-то пикнула в ответ; развернувшись, он повел меня. Шли мы где-то уже минут двадцать в полной тишине, однако все это время я запоминал маршрут и запахи, но вдруг он спросил без предисловий, когда мы перешли через подземный переход:

— Ну как, ты подготовился к первому бою?

Я усмехнулся в ответ:

— Нет, конечно, зачем?

От такого ответа он опешил и на мгновение замедлил шаг:

— Как это — зачем?! Ты хоть знаешь, против кого идешь сражаться?

— Ну, самолет, вроде, какой-то. «Стелс», по-моему.

— Ты что, даже не видел его стиль боя?!

— Ты не понял. Я же не сумасшедший…

Но тот не дал мне договорить и перебил тотчас:

— Нет, ты сумасшедший! Даже в незначительных поединках ММА или К-1, которые по силе уступают Лиге будучи вместе взятыми, бойцы изучают своего противника досконально и смотрят все его поединки. А после идут отрабатывать с тренером и расставляют приоритеты в бою. Я много лет работаю в Лиге и много повидал таких, как ты, но…

Теперь настала моя очередь перебивать:

— Ты не понял, — еще тверже сказал я и повернул голову к мужчине.

— Я тем и отличаюсь от любых бойцов ММА, что не изучаю противника, а вступаю в бой, будучи уверенным в своих навыках. Это мой стиль, и если кто-то посмеет упрекнуть меня в моей самоуверенности, пусть попробует провести хотя бы одну мою полноценную тренировку.

Я закончил так твердо, что мой проводник решил не продолжать и лишь тихо пробубнил под нос:

— Юнец!..

Спустя две минуты мы вдруг свернули в переулок и оказались перед большой железной дверью, которая бесшумно открывалась после перестукивания какого-то мотива проводника.

На пороге нас встретил ничем не примечательный «охранник» в кофте и джинсах:

— Что, сынишку привел посмотреть? Давно я тебе говорил, Михалыч, зря он так по боксу тащится…

«Михалыч» провел нас внутрь, прежде чем повернулся к знакомому и ответил:

— Это участник Лиги.

У «охранника» все вопросы отпали разом и он, ни слова не сказав, закрыл дверь за нами и уселся напротив нее на маленький табурет.

— До твоего боя еще полтора часа, не желаешь посмотреть на выступающих сейчас бойцов?

Я вздохнул:

— Все равно ничего не увижу, или тебе обо мне ничего не рассказали?

— Ну, почему же? Мастер Са лично направил меня провести тебя до ринга. Помнится, он как-то упоминал твой псевдоним… «Слепец», вроде?

— Угу.

В довесок к словам, я достал из кармана джинсов ту самую длинную темную повязку. Он остановился со мной, пока я распутывал ее.

— Можно?

Пожав плечами, я дал ему потрогать ее. Ощупывал он ее недолго, ровно секунд десять.

— А где прорези для глаз? В ней же ничего не видно?..

Взяв повязку, я демонстративно туго завязал ее на затылке и «глянул» на него с улыбкой.

— Мне это не нужно.

Он только открыл рот, но все слова провалились в легкие:

— А…

Не дожидаясь ответа, я щелкнул и пошел вперед по длинному коридору с гладкими стенами, где после каждого щелчка эхо возвращалось ко мне, и я мог прекрасно определить в какой стороне сколько поворотов и какой они продолжительности. Звук — удивительная штука.

Мужчина, имя которого, я, как всегда, не узнал и, наверное, не узнаю никогда, проводил меня в тишине до двери в мою раздевалку и перед уходом объяснил мне дорогу до арены. Впрочем, в этом я не нуждался.

Раздевалка оказалась точно такой же, как и на арене Дмитрия, только на стуле оказался пульт от зомбоящика, транслируемого только бои на этой арене. Его я сразу вырубил и приступил к разминке, на которую потратил минут сорок и, вспомнив местные правила, положил обратно в сумку перчатки и снял кеды. Теперь я был готов и, выйдя в коридор, удивился тому, как быстро подбежал ко мне ретивый служащий и спросил:

— Вам больше не понадобиться комната?

На что я отрицательно покачал головой и он, закрыв дверь, крякнул что-то типа «Найдете меня здесь» и зашел в другую комнату коридора, по которому я и пришел сюда. До моего боя оставалось примерно полчаса, однако, кто знает, может бойцы передо мной закончат все много быстрей?

Открыв дверь, ведущую на арену, я поначалу испытал замешательство и немало удивился тому, как здесь тихо… Шум производят лишь двое в клетке, называемой ныне рингом. Да-а, народу было тьма, и все они были разбросаны будто бы по кучкам: сильные (коих было не так много) гордо стояли ближе к рингу, позевывая, а другие разношерстные бойцы внимательно следили за равными бойцами. Оба были слабее моего последнего противника на прошлом ринге, однако меня больше заботил другой факт: здесь присутствовало так много сильных противников! И это только русская Лига!! Улыбка сама лезла на лицо, а кулаки сжимались и разжимались.

Так я и стоял, прислонившись спиной к холодной стене, проникаясь местной «аурой», подготавливая себя морально. Но не прошло и десяти минут, как один из бойцов упал после пропущенного удара и растерял большую часть Ки. Кто-то остался стоять и досматривать, а многие стали создавать движуху и уходить куда-то в большие двери. Казалось, до конца сегодняшних поединков еще несколько часов, куда же все расходятся? Я все так же продолжал стоять, а люди заходили и заходили в дверь справа от меня, откуда я и сам не так давно вынырнул. Решив попугать местных «силачей», я мгновенно повысил свое Ки почти до предела и реакция последовала незамедлительно: кто-то, стоявший боком ко мне, испугался настолько, что его бешено колотящее сердце оглушало меня и он поспешил ретироваться побыстрей, сбивая толпу перед собой; кто-то посильнее лишь облился потом и отпрянул от меня. Хотя, скорее не от меня, а от «чего-то», чего он сам не мог физически осознать.

Однако, вышли не все: прямо на полу я чувствовал Ки сидящих людей в количестве четырех штук. Все далеко друг от друга и их сердца уже спокойны. Отметив, что те неплохо владеют медитацией, я стал ждать неизвестно чего.

— «Слепец», «Стелс», подойдите к рингу.

Совершенно не ожидав услышать свой псевдоним из рупора, я отпрянул от стены и краем уха услышал далеко в коридорах Лиги:

— Они уже начинают, давай быстрей!..

Пожав плечами, я исполнил желание рупора и встал перед зарешеченной дверью. Напротив себя в тридцати метрах я чувствовал спокойный Ки, похоже, это и был мой противник, однако он не стоял перед рингом, а словно затаился где-то в тенях, или вообще за дверью.

— Оглашаю условие «Стелса»: выключить свет.

— Согласен, — выкрикнул я вверх, откуда вещали.

Я уже в который раз посмеялся над наивностью и глупостью этих людей. Ну, блин, ведь ясно написан псевдоним: «Слепец». Ладно, допустим, это просто прикрытие, однако оно же неспроста! Надо хотя бы немного подумать…

И сразу же, после моего крика послышались несколько громких щелчков, отключающих свет в помещении. Однако, для меня все так и осталось.

Нда, — усмехнулся я про себя. Неплохая тактика у Стелса. Похоже, я начинаю понимать, почему у него такой псевдоним. С английского, при правильном произношении, это переводится как «скрытность». А это его условие? Это чисто символически — здесь нет правил, поэтому даже после отрицательного ответа его противника он с легкостью может парочкой метких бросков (выстрелов) вывести из строя все освещение. Неплохо придумано, весьма неплохо, Невидимка.

— Бой начинается.

Вступив на арену, я стал следить за его движениями. Черт возьми, а он мастер! Ходит (а может даже и бегает!) он совершенно бесшумно, для человеческих ушей. А для моих… это как человек слышит катящийся по траве мяч, только не одной волной, а с перерывами.

Пол ринга на самом деле был просто довольно твердой ровной землей, а не как в каких-нибудь ММА. Радиус ринга равнялся где-то пятнадцати-двадцати метрам, а высота четырем-пяти этажам. Вытащив руки из карманов моих любимых штанов из Адланда, я поправил безрукавку круговым движением плеч и прошел прямо в центр арены. Пока я проводил эти действия, невидимка только сейчас зашел в круг ринга и полез по решеткам наверх, потихоньку пробираясь мне за спину. От него пахло тучей всяческих метательных ножей, обмундирования, и еще много каких-то совсем уж непонятных штук, насчет которых я даже не хотел заморачиваться и просто ждал его действий. Вдруг он остановился почти у меня за спиной, медленно достал два ножа и в мгновение кинул, целясь в мои плечи. И как он видит в этой тьме? Я молниеносно разворачиваюсь почти на 180 градусов и обеими руками ловлю их с надменной улыбкой на лице. Его сердце начало биться быстрей, когда он осознал, с кем имеет дело. Нарочито медленно замахнувшись правой, я пульнул один снаряд обратно к хозяину, но тот, увидев мой размах, тотчас отпрыгнул и зацепился двумя метрами левее того места, где только что прошелестел острый нож, вонзившийся в бетонную стену зала. Специально поиграв последним ножом в руке, я снова развернулся к попрыгунчику и еще сильнее кинул левой. Невидимка снова уклонился, но лишь из-за того, что я ему позволил.

— Откуда ты знаешь, где я?.. — прошептал голос отовсюду, пытаясь не выдать местонахождение невидимки.

— Я все прекрасно слышу. Или ты думал, что, лишив противника зрения, автоматически победил?

На этот раз невидимка затаился на земле, пригнувшись почти всем телом к ее поверхности. С этого момента началось самое интересное: невидимка снова залез повыше и чем-то зашуршал. Прошло пять секунд, и я услышал настолько смердящий (именно смердящий) звук, от которого понизил звуковое восприятие до нуля и инстинктивно закрыл уши руками. Но на этом пытка не закончилась: сразу после ультразвука (или что он там делал?) последовал гнойный запах, от которого потекли слезы и я пару раз чихнул. Вот сволочь! Решил чувств лишить! Второпях разорвав безрукавку, я сделал что-то типа маски на нос. Помогло мало, но все же лучше, чем ничего…

Если у обычного соперника невидимки с самого начала не оказывается зрения, но он еще может сопротивляться, то тот лишает слуха и обоняния (хотя, последнее уже лишнее). В итоге из пяти чувств тебе уже не помогут зрение, слух и обоняние. Можно еще добавить вкус. И остаешься ты с одним осязанием… Что, впрочем, немало, если боец занимался борьбой и вдруг сумел захватить невидимку.

Вот только… Не на того напал, стелсер.

Когда я, показывая истерическую боль в ушах и закрывая поочередно то нос, то уши, стоял на коленях, стелсер, почувствовав себя победителем, спустился наземь и вразвалочку подошел ко мне, остановившись в полутора метрах. Но тут случилось неожиданное для него: только что визжащий от боли соперник спокойно встал и «посмотрел» на стелсера. Сердце его на секунду екнуло и ускорилось, а я стоял и улыбался, будучи полностью уверенным в том, что тот стоит передо мной: Ки — незаменимая штука!

Подойдя почти вплотную к нему одним шагом, я провел простейший прием великого Брюса — удар в один дюйм и тот отлетел на метра три (удар-то был не в полную силу), сбив дыхание на секунд десять. Прождав это время, пока тот полностью оправится, я сказал (насколько это было возможно при практической глухоте):

— А теперь я тебе покажу, что значит невидимость.

Так как находился я на середине ринга, места мне хватало, поэтому я и приступил к эффектному, но абсолютно неэффективному приему под названием «Полет стрекозы». Глупое название китайских мастеров боевых искусств, однако, признаю — прямо в яблочко!

Сделав несколько шагов вправо, я отпрыгнул влево, потом, едва коснувшись земли, отпрыгнул вправо, потом еще, еще и так далее, ускоряясь после каждого прыжка. Не более, чем через десять секунд я полностью растворился, так как двигался быстрее, чем способен воспринимать человеческий глаз (так мне говорила Алина и удивленная Маша). По скачущей вверх и вниз Ки я понял: невидимка был ошеломлен — его сразили его же оружием. Когда мне надоело прыгать туда-сюда, я скакнул в его сторону и преодолел дистанцию половину радиуса ринга за мгновение, остановившись в десяти сантиметрах от невидимки. Тот не был тормозом и среагировал почти мгновенно, попытавшись ударить правой рукой в шею (наверняка с ножом), однако удары я всегда чувствовал по вибрации воздуха и его тонким колебаниям, поэтому, даже лишившись слуха, я мог вполне спокойно драться. Жестко ударив левой чуть ниже кисти, я сломал ему правую руку и провел серию ударов, которым когда-то научился в Гильдии: раскрытыми ладонями резко ударил по ушам, разорвав барабанные перепонки, после ребром ладони молниеносно саданул в переносицу, сломав странные очки, и закончил все ударом костяшками больших пальцев в точки на шеи, отключавшие зрительный нерв. Теперь мы на равных: у нас отсутствует зрение, слух и обоняние. Однако, мне это уже наскучило и я решил все закончить. Когда стелсер встал, держась одной рукой за переносицу, а другой за ухо, его солнечное сплетение приняло левое колено. Ударная волна отбросила стелсера на решетку и он, отключившись, остался стоять.

Спустя несколько секунд слуховое восприятие, как и обоняние, вернулись ко мне, и я щелкнул, радуясь чувствам.

А через десять минут я распрощался с охранником, который сильно удивился, когда увидел меня полностью здоровым, и, захлопнув за собой непримечательную дверь, направился прямиком домой по немного выветренному запаху с отличным настроением. Невидимка проиграл не из-за того, что был слаб, наоборот, он силен, даже слишком, просто он выбрал не того противника.

Закрыв на простой замок, похожий на щеколду, увеличенную в три раза, дверь квартиры, я уже хотел было крикнуть:

— Есть кто дома?..

Но вовремя осекся: еще перед домом я просканировал местность и все знал заранее. Поэтому, небрежно разувшись в прихожей, я прошел сначала в комнату и кинул на кровать сумку с вещами, из которых мне понадобилась лишь легкая коричневая (по словам Алины) кофта с капюшоном, когда моя майка пришла в негодность после поединка со Стелсом.

Выходя из комнаты, расстегиваю молнию кофты, надетую на голое тело и, очередной раз вдохнув воздух, ошеломленно застываю, когда кофта оказалась на изгибах локтей: чей-то иной запах чувствовался в квартире. Застыв в такой позе, я отдаю управление телом Альтаиру, который тотчас делает несколько действий одновременно: сканирует всю квартиру, запоминает запах и пытается определить его схожесть с малознакомыми личностями, натягивает назад кофту и незаметно, но, тем не менее, тщательно разминает нижнюю часть тела, что бы никакая косточка или хрящик случайно не хрустнули при тихом передвижении. Однако, спустя каких-то пять секунд я немного облегченно вздохнул: в квартире, да и в доме, ни одного незнакомца не было. Меж тем я стал исследовать движения незнакомца по квартире и пришел к малоприятному выводу: он (а это был именно он) явно что-то искал, побывав в каждой комнате. Это была профессиональная работа: он не оставил ни одного следа и не тронул ни одной вещи. Мне не нравилось столь серьезное внимание к нам, поэтому я решил поделиться мнением с Алиной, когда та вернется домой. Еще желательно было бы связаться с Машей, но это дело решаемо…

Подходил уже девятый час. Я сидел на кухне и дохрумкывал очередную порцию чего-то очень вкусного после хорошей, однако, не продолжительной тренировки. Я прекрасно понимал, что Алинка сама о себе позаботиться: все же проходили одинаковые курсы подготовки, однако что-то волновало меня, именно поэтому я как-то нервно дергал ногой, сидя за столом. Когда очередной кусок рыбы не пролез в рот, я со злостью положил его обратно в тарелку, и, запихав в холодильник, прощелкал в зал, где нажал на клавишу «проигрывание музыки» и вышел на балкон — именно отсюда «вор» проник в квартиру, хотя балкон и был заперт.

Почти пятнадцать минут я исследовал все передвижения вора, а когда вышел из подъезда на улицу, дабы проследовать за ним, очень сильно удивился, когда запах неожиданно пропал, как только кончился тротуар прямо напротив подъезда.

Вдруг на расстоянии двухсот метров я почувствовал Алинку, торопившуюся домой, а через пару минут хлопнула входная дверь и я поспешил встретить сестру.

— У меня плохие новости…

— Я должна тебе сказать о…

Одновременно начали мы и так же осеклись.

— Начни ты, — предложил я девушке.

Пока она разувалась, я прошел в зал и тыкнул проигрывать очень тихую музыку. Алинка начала повествование еще с прихожей…

… Библиотека имени Гоголя. Конец рабочего дня. Все читатели, коими были в основном студенты и школьники, уже начинали расходиться, отдавая в руки Давыдовой Алине учебники и книги. Алина была местной красавицей, и иногда создавалось впечатление, что большинство молодых парней ходят сюда именно ради нее. А в этот день так вообще пополнение! Еще бы, сегодня Давыдова пришла на работу в миниюбке цвета классической школьницы из любого аниме и длинным белым свитером, который придавал ей очень милый вид. А для создания начитанного вида девушка всегда надевала на работе очки в темной оправе, которые отлично сочетались с ее темным каре.

Как и всегда, к ней подошел какой-то довольно смазливый парень и попытался познакомиться, однако Алина всегда отвечала с улыбкой двусмысленной фразой:

— Увы, но я занята.

Хоть это и было сказано с ее милой улыбкой, в голосе была слышна твердость и после неудачных попыток очередной ухажер отвалил. В зале еще оставалось парочка человек, но те были полностью поглощены чтением книг и не обратили на подкаты к девушке внимания. Глянув на часы, Алина блаженно потянулась и хотела уже начать собираться, как откуда не возьмись у ее стойки появился мужчина средних лет. На первый взгляд. На нем была обычная черная кофта и подпоясанные джинсы, а его волосы выдавали в нем старика, однако они не были седыми, а просто белыми: на его лице не было ни одной морщинки.

На этого молодого человека Алина не сразу обратила внимание, будучи сосредоточенной на чем-то другом, как он с ходу задал столь неожиданный вопрос:

— Где сейчас Альтаир?

Голос был настолько обыденным и спокойным, что Алина совсем не задумалась над вопросом и сходу ответила, махнув рукой:

— Тренируется.

Только после того, как Алина поняла суть вопроса, глаза ее расширились и она медленно перевела ошеломленный взгляд на беловолосого незнакомца, который со в меру довольной улыбкой развернулся и пошел обратно. Алина еще долго обескуражено сидела на одном месте, прежде, чем наваждение прошло, и она стала лихорадочно собираться домой, забыв про все…

— Альтаир?.. Он действительно так меня назвал?

Уже в который раз риторически спросил я, не дожидаясь ответа: Алина не могла ошибиться, особенно после того, как она вспоминала «код» доступа через иниары в Адланде.

Я оперся головой о руку, стоящую на подлокотнике дивана и одновременно слушал быстро бьющееся сердце Алины и припоминал давние события:

— Беловолосый, беловолосый… Знаешь, на ум приходит только один человек, — немного подумав, добавил: — или кир. Когда я был в Салидоне, на меня напали Убийцы, которых я поначалу обозначил «маньяками», и, обезвредив всех, столкнулся со странным седым парнем, который имел очень уж странную технику боя, которую я так и не распознал, отключившись после парочки плюх…

— Ты думаешь, это он?

Я сжал кулаки и холодно изрек:

— Я ничего не думаю, я просто вспомнил того, кому проиграл.

— Ясно. Так что ты хотел сказать-то?

— Я? — искренне удивился я, со злобы позабыв о теме нашей беседы. — А, да. Здесь кто-то побывал, пока нас не было.

— С чего ты взял?

Я молча пару раз коснулся носа и продолжил:

— Это был мужчина, и он явно что-то искал. Судя по тому, что запах очень скудно сохранился, он был здесь не более десяти минут.

— Странно, кому мы понадобились?

Риторический вопрос Алины застал меня врасплох, и мы вместе думали над проблемой в тишине уже с минуту, пока я не выдал немного глупое предположение:

— Бартисты?

Алина пожевала губу:

— Не знаю даже… — а потом махнула рукой и более живым голоском отозвалась: — Ладно, расскажи лучше, как там на боевом фронте?

И тут же лиса подалась вперед, ожидая услышать весь бой до мельчайших подробностей, однако я лишь весело хмыкнул, улыбнулся и изложил быстренько в общих деталях, на что Алинка наигранно надулась и пару раз толкнула меня. Я поддался и упал на левый бок, про себя отметив, что, почему-то, прилично устал и очень уж хотелось поспать… Севшая сверху на меня Алинка со смехом принялась стягивать резинку с моих волос, а я блаженно вздохнул, потянулся и лег на живот, потихоньку погружаясь в дремоту. Однако то ли из-за неловкого движения Алины, то ли из-за моего неудачного поворота головы в бок, шею на секунду заклинило и меня тотчас вышвырнуло в реальность, где Алинка довольно нагло и непринужденно плела очередную прическу. У самой девушки волосы были средней длины, и ей оставалось извращаться исключительно надо мной. Дабы поломаться, я раздражительно поерзал на месте, издавая грозные звуки, однако Алинка приняла это за игру и так же со смехом продолжала начатое. Подняв повыше правую руку(на левую я положил голову), насколько это позволяло положение тела, я попытался пощекотать Алину, однако кончиком пальцев нечаянно провел по ее юбке, не нащупав ничего под ней. Что, впрочем, ничуть не удивило меня: мы с Алиной старой (читай: древней) школы, где практически никто и никогда не носил нижнего белья. И это было связано не с якобы малым развитием интеллекта и способностей, а с тем, что это ужасно мешало передвижению. Эта привычка оставалась у нас до сих пор.

Почувствовав мое прикосновение, Алина тотчас сдавила мои ребра своими сильными ногами и на секунду замерла. Ее сердцебиение участилось в несколько раз, и у нее даже выделился пот, что было Алине не свойственно: она всегда знала о моих способностях и более-менее научилась держать себя под контролем, но почему-то не в этот раз…

— Что-то случилось?..

Девушка ответила спустя какое-то время:

— Все хорошо…

А после она ослабила хватку и медленно продолжила делать прическу, однако уже в тишине и слегка дергаными движениями.

Закрыв глаза, я тотчас погрузился недолгий сон, а проснулся от негромкого хлопка ванной двери.

От такой пятиминутной дремоты еще больше захотелось спать, и я даже не сообразил, как добрался до комнаты и плюхнулся в одежде.

Однако ночью меня снова разбудило… не знаю, что разбудило, но из мира снов меня высвободил настолько странный запах, который доселе я чувствовал поверхностно и в очень маленьких «дозах». Мое пробуждение сопровождалось резким вдохом полной грудью, с одновременным распознаванием и изучением столь странного запаха. Исходил он, кстати, от угла комнаты, в которой спала Алина. Хотя, она не спала: я слышал, как она ворочалась и терла ноги друг о дружку, то и дело очень тихо стоная.

— М-м…

Ей богу, даже мне этот звук было распознать трудно, настолько он был тихим!

— Алин? — низким голосом позвал я с пересохшим горлом, приподнимаясь на локте.

Алина замерла, затаив дыхание, а ее сердцебиение усилилось в разы. Я сел на кровать и помотал пару раз головой, когда Алина уже стала дышать спокойнее и, судя по звуку, она повернула ко мне голову.

— Сон плохой…

Пока она это говорила, я, как какой-то наркоман, втягивал воздух, широко раздвигая ноздри, и все никак не мог остановиться: этот запах опьянял мои чувства и заставлял меня что-то сделать. Мое сердце колотилось со страшной силой, и я стал ощущать какое-то тепло внизу живота. Силой пытаясь унять разбушевавшиеся и непонятные мне чувства, я не заметил, как правой рукой сжал спинку кровати, а в следующую секунду послышался хруст и несильная боль, пронзившая мою ладонь, немного отрезвила сознание.

— Ты же не спала, — хотел сказать я, но сжатые зубы отказывались раздвигаться.

Только спустя пять минут до меня дошло, что сейчас я лежал на диване в зале и с силой прижимал подушкой голову, что бы запах не доходил до меня. Закрытые двери стали небольшим спасением, однако бьющее сердце не давало телу уснуть и я был вынужден пытаться успокоиться. Это был первый случай в моей жизни, когда я не мог привести чувства в порядок. Так я и провалялся еще двадцать минут, прежде, чем уснул беспокойным сном.

 

Глава 3

Следующий день начался не совсем так, как я ожидал: поздно проснувшись (где-то в одиннадцатом часу), я очень долго пытался понять, где нахожусь. Лишь когда перевел тело в вертикальное положение, события вчерашнего вечера пронеслись в голове, и я тут же просканировал квартиру. Алинки дома не оказалось, и я в течении двадцати минут успел сходить в душ и сытненько поесть, потихоньку переходя к тренировке, которая продлилась часа четыре. Растягивая себя в течении сорока минут, я почувствовал Алину, приближающуюся к дому и решил закончить тренировку. Через три минуты послышались шаги Алины за два этажа, и я заранее включил комп — после вчерашней захватывающей битвы мне захотелось узнать самых сильных бойцов.

— Привет… — скованно пробормотала Алина, стоя на пороге.

Сегодня она одела легкий балахон, не знаю, какого он цвета, но какая-то смесь темного и светлого, и джинсы.

— Привет, — улыбнулся я, пытаясь забыть о вчерашнем. Впрочем, для Алинки ничего будто и не было: она быстро разулась и прошла с грузчиком в моем лице на кухню и раскидала по холодильнику вкусно пахнущее мясо с рыбой.

— Многовато ты покупаешь…

— И это мне говорит тот, кто ест в день седьмую часть своей массы?

Я облегченно выдохнул: напряжение между нами только что было развеяно и в течении десяти минут, пока Алина приводила себя в порядок и переодевалась, мы болтали о несущественных вещах.

— Слушай, можешь зайти на сайт Лиги?

— Конечно, — послышались щелчки мышкой, — что-то забыл?

— Да нет, хочу узнать кое-что.

— Ого! Ты не говорил, что тут снимают видео по каждому бою!

— Видео? Дык я и не знал.

Алина пару раз что-то щелкнула и я узнал голос перед нашим боем:

— «Слепец», «Стелс», подойдите к рингу.

И тут я взмолился:

— О нет, ты собираешься смотреть?!

— Конечно, не мешай!

Снова из колонок донеслось:

— Оглашаю условие «Стелса»: выключить свет.

Я взвыл и, развернувшись, вышел из зала, направляясь к турнику. Наш бой длился не более десяти минут, а я и так отдыхал слишком долго… Подтянувшись раз сто, я услышал щелчки Алины, которая, похоже, закончила просмотр и теперь рылась на сайте. Подойдя к ней, я попросил ее открыть статистику или что-нибудь подобное рейтингу бойцов.

— Ничего себе… Лига — это не тяп-ляп!

— Что такое?

— Это сайт международной Лиги, есть еще подсайты, или как они называются? В общем, сайты Российской Лиги и другие. Так вот, всего бойцов около ста тысяч! И из них в международной состязаются чуть более тридцати!..

— Жесткий отбор…

— Неплохо, первое место занимает некий «Бозу» со статистикой 87-3. Все три поражения от одного человека под псевдонимом «Язычник» со статистикой 43-0. Боев «Бозу» в международной Лиге — 61. За первое место с ним конкурирует…

Алину прервал звук из колонок, на что девушка чуть ли не выкрикнула:

— Ничего себе! Да ты у нас известная персона! Тебя на поединок вызвали сразу восемь человек!..

Я лишь хмыкнул, а сестренка стала рыться в этих, по-видимому, сообщениях.

— Неплохо тут работают админы, — произнесла она очередное непонятное слово и продолжила после паузы: — Тебе уже составили расписание на будущие бои. Так как их пришло более пяти, то остальные три автоматически не засчитываются.

— Почему это?

— Не знаю… Впрочем, какая разница? У тебя, кстати, в пятницу поединок с…

— С кем? — насторожился я.

— Узнаешь, — загадочно хмыкнула Алина, поднимаясь из-за стола. — Я хотела бы на это посмотреть…

Я же следующие десять секунд смотрел то на компьютер, то на сестренку, давно зависшую в комнате.

— Эй, я так не играю! — обиженно воскликнул я, безрезультатно пытаясь узнать детали.

Однако Алина прочно стояла на своем и ехидно смеялась над моими потугами, вдруг переведя тему в совершенно другое русло:

— И все-таки, интуиция — полезная штука…

Я не понял сего риторического изречения и секунд двадцать стоял на одном месте, тупо хлопая глазами.

— Это к чему, вообще?

— Как — к чему?! — возмутилась девушка: — Все твои чувства были отключены с помощью нехитрых приспособлений невидимки. Ты не мог слышать ни звука шагов, ни сердца, как и учуять, — сделав небольшую паузу, Алина закончила: — О полной темноте я вообще молчу…

— Не спорю, они отсутствовали, однако ты забываешь о карме, Ки и о вибрации воздуха, в большинстве я полагаюсь именно на нее в бою.

— Да, вибрация, карма, бла-бла-бла, но… — она замешкалась: — ведь ты меня научил владеть Ки, однако в полной темноте или с закрытыми глазами я не могу почувствовать ее.

Я на секунду задумался и почесал репу:

— Это надо…

— Обдумать?

— Затестить! Закрой глаза.

— Закрыла.

— В какой позе и где стою я? — обратился я к девушке ментально.

— Передо мной, так же, как и до этого, — обыденно ответила Алина, сидя на своей кровати и, как мне показалась, пожимая плечи.

— Хорошо. А сейчас?

— Честно говоря, не знаю. Наверное, так же?

— Ну, я вообще сижу на корточках…

Мы ненадолго задумались над этим феноменом, и я первым подал голос:

— Попробуем так: я стою у тебя за спиной, а ты в это время с открытыми глазами делаешь то же самое, что и сейчас.

Повторилась та же процедура, и, честно говоря, появились кое-какие результаты.

— Я чувствую простой сгусток Ки сзади, но определить в каком ты положении я не могу, увы.

Следующие пару десятков минут мы испробовали все, что только можно: и стояли по разные стороны стены, и проводили разные эксперименты на мне, потом снова пытались на Алине, но пришли к однозначному выводу: использование, а точнее поиск источников Ки связан с наиболее развитыми чувствами индивида; поэтому, при изучении Ки, Алина помогала себе, визуально представляя энергию как некий сгусток материи синего цвета. Впрочем, такую же ошибку (или не ошибку?) повторял как я, так и Андрей с Машей во время тренировок. Отсутствие же ведущего чувства сильно осложняет использование Ки. И, думая об этом, мне невольно вспоминаются дни, когда мы оказались здесь: я все время ничего не делал и инстинктивно пытался искать Ки, совершенно не привлекая мозг. В общем и целом — как-то само получилось, и я невольно развил Ки до немыслимых для меня и остальных пределов.

* * *

Восемь утра. Как же это все надоело: пары, домашняя практика, сон; пары, домашняя практика, сон — и так каждый день. Почему пары начинаются так рано, я поспать-то не успел…

И так далее. Наверняка именно такие мысли вертелись в головах зомби-студентов, вынужденных тащиться на первую пару. По-крайней мере, некоторые из них произносили это вслух. Немного коверкая, но, все же, понять можно.

И, да, вы правы — я тоже тащился в такую рань, нисколько не заботясь об опоздании на матан. Со стороны я больше походил на гуляющего одинокого парня, но никак не на остальных студентов: ни тебе портфеля с тетрадками, ни красивого пиджака, ну, или, на крайний случай, рубашки с брюками. Не, все много проще: обычные джинсы, удобная майка и мой старый балахон, подаренный Андреем.

За пятнадцать минут до начала пары я уже сидел на своем месте, перед этим поздоровавшись с Иркой, которая и сама пришла недавно.

— Ну, как, выучил матан?

Я с улыбкой повернулся к ней:

— А по мне что, похоже?

Ирка немного посмеялась, я же ограничился легкой улыбкой. Иркин смех был похож на нервный: большая часть студентов боялась матана, хотя, скорее боялись препода — Линдин был жестким преподавателем, который не поставит просто так хорошую оценку, пока ты не объяснишь ему каждую деталь заданного им вопроса. Странно, разве так трудно выучить?

С такими мыслями началась пара, зашел «любимый» всеми Линдин, поздоровался своим громким 50-летним басом и, порывшись в своей папке, достал варианты для контрольной работы. В этом весь он — никогда не ждет неизвестно чего и тотчас приступает к работе. Раздав всем варианты, он осведомился, подходя к предпоследней парте с неудачниками, где и сидел я:

— Давыдов, вы снова не будете писать?

Я утвердительно кивнул, облокотившись о парту. Препод пожал плечами и встал у своего стола — это было знаком к началу написания работы.

Тут же заскрипели ручки и студенты принялись листать тетрадки с практикой; скулы же мои свело судорогой, но я быстро понизил звуковое восприятие и раздумывал о чем-то…

— Так ты поможешь?.. — прошептали справа.

— А? Че? — едва ли не прокричал я, повернувшись на звук.

— Знаешь, как решать это? — Ирка пододвинула ко мне листочек и тыкнула в левый верхний угол.

— Прочитай вслух.

Первая задача оказалась простой производной, которую я решил еще до того, как Ира прочитала пример до конца. Поблагодарив, Ирка лихорадочно вписывала то, что я быстро изрек, совершенно не имея желания повторять. Прошло чуть больше часа, прежде, чем вопросы у Ирки закончились и она доделала уже самостоятельно все остальное. Ира, как я давно понял, не списывает бездумно, а пытается понять суть и самостоятельно довести до победного конца пример.

— А как ты собираешься сдавать контрольную?

Я пожал плечами:

— Не знаю.

Ирка, еще немного посидев рядом, собрала все вещи и подошла к Линдину, который тут же решил проверить ее работу. Побеседовав меньше минуты, и, убедившись, что она действительно все правильно поняла, он великодушно отпустил ее, поинтересовавшись у аудитории:

— Кто-нибудь готов сдать работу?

Ответом ему было молчание. Я вообще был озадачен другим: искал альтернативный способ тренировок, и уже в который раз задавался вопросом: где же пропадает Алекс?

— Наконец-то! — прокричал я, схватив выданное Линдиным задание, и, пробежав мимо его стола, положил на край листочек и выскочил в коридор.

Буквально пару секунд назад я почувствовал Алекса в институте и, наконец, решил узнать о… ну, все узнать. Спустившись на первый этаж, сразу же почувствовалась вакханалия бегающих туда-сюда студентов (многие преподы заканчивают пары чуть раньше звонка) и привычно медленно и важно вышагивающих преподавателей, один из которых прошел мимо меня, одарив странным букетом запахов, в глубине которых явно чувствовался «вор». Я тут же повернулся назад, к лестнице, по которой поднимался новый преподаватель — доселе я не встречал его в институте. С шумом вдыхая запах, я почти инстинктивно хотел пойти за ним, но где-то в десятке метров почувствовал Алекса и обернулся, решив про себя отложить все дела на потом.

Тот стоял в центре безлюдного первого этажа, между скамеек и выходом, откуда только что почти все студенты поднимались по лестницам, взяв в поток и того молодого препода. От Алекса явно несло каким-то недовольством, и чем-то еще, чего я не мог понять. За десяток метров я негромко выкрикнул его имя и спокойно пошел к нему, с левой рукой в кармане. Услышав это, он явно напрягся, а сердце его танцевало чечетку. Подойдя ближе, стало слышно нервную зубную дробь, а когда я хотел уже было остановиться в полутора метрах перед ним, Алекс мгновенно выбросил вперед правую руку с вытянутыми пальцами, явно намереваясь пробить мне горло. Ему нужно отдать должное — удар поставлен отлично, а скорость впечатляет; ощущение, словно нападает зверь. В ответ я немного отклонил голову влево, тело переместилось вперед, а правая рука схватила Алекса за горло и немного подняла над землей. Тот не стал мешкать и буквально через полсекунды крутанулся в воздухе, попытавшись провести болевой прием, повиснув на руке всем телом. Но увы, сколько бы он не напрягался, я сильнее его не только в энергетическом плане, но и в физическом на один большущий порядок. Хотя признаю — парень очень, очень сильный.

— Может, хватит уже? — предложил я, немного ослабив хватку, про себя отметив, что уже который раз во мне невольно просыпается хладнокровность Убийцы и я с трудом сдерживаю порывы тотчас уничтожить агрессора.

В ответ Алекс, до этого со всей силы держащий мою руку, ответил тем же, и уже спустя секунд пятнадцать он стоял и мог более трезво мыслить и дышать — я передавил ему сонные артерии и кровь не поступала в мозг почти два десятка секунд.

— Чертов, ты, Иллидан… — хрипло сказал Алекс, кашляя и потирая горло с будущими синяками от пальцев.

— Как ты меня назвал? — нахмурился я, совершенно не подозревая, что за последним странным словом подразумевается.

— Иллидан, — с охотой повторил Алекс. — Ты что, в детстве не играл в варик?

— Варик?! — с ужасом переспросил я, и в голове пронеслись воспоминания почти двух летней давности:

— Я же сказал вам свалить отсюда!!! Мы с Вариком разберемся!

И в ответ послышался довольный рев вурана, вперемешку со звуками рвущейся плоти, криками людей, камнями и почвой…

— Чего ж ты орешь? Пойдем на улицу, там и поговорим…

Я последовал за ним, однако мне уже давно было наплевать на все правила института. Улица встретила нас теплыми лучами солнца и небольшим количеством никуда не торопящихся студентов. Заняв пустующую скамейку поодаль входа, мы напряженно сидели минуты две, пока Алекс резко не поднялся и стал расхаживать туда-сюда, рассуждая на ходу что-то свое, экспрессивно махая руками, а потом и накинулся на меня с вопросами:

— Почему ты не сказал, что участвуешь в Лиге?!

— А что, обязан был?

— Нет, — на секунду Алекс растерялся и тут же нашелся: — но ведь я тебе присылал на мыло как видео, так и прямо тебе это писал. Только не говори, что ты и форум даже не читал?

— Форум?

— Да, черт возьми, форум! Откуда ты такой нарисовался?!

Я усмехнулся: если бы ты знал, откуда…

— Вообще, в Лиге не принято сильно обсуждать новичков, но случилось, поистине, нечто: Стелс, не проигравший ни разу со своей специфической техникой боя, уступает новичку, используя свои самые мощные приемы.

Он ждал, пока я отвечу, но не выдержал и присел рядом с вопросом:

— Как ты его уделал? Мысленно все уже предвкушали победу Стелса, но никто не предполагал такой поворот, особенно с твоим исчезновением посреди боя…

Я пожал плечами: ишь, чего захотел, что бы я раскрыл все карты?

— На форуме многие сошлись на мнении, мол, повязка не случайна — под ней ПНВ.

— ПНВ? — усмехнулся я. — Что за глупость?

— Тогда для чего тебе эта повязка? — и добавил с небольшой иронией: — Только не говори, что ты и вправду незрячий.

Я невесело усмехнулся, мимолетно прокрутив в голове те дни, когда я только-только учился ориентироваться.

— Да ты гонишь… — выдохнул Алекс, — не верю… это действительно так?

— А ты что, думал я просто так хожу-щелкаю? — с вызовом бросил я, потихоньку закипая.

— Мало ли странных людей в мире… — начал он, но запнулся и мы с минуту молчали.

— Ладно, забудь. Скажи лучше, что ты делаешь в Лиге и… почему от тебя так странно пахнет?

— Пахнет?

— Ты не пахнешь городским жителем, ты похож на выходца из дикой природы.

Некоторое время Алекс просидел молча, после хмыкнул и обратился больше к себе, чем ко мне:

— С чего бы начать…

Я устроился удобнее, насколько это было возможно на деревянной скамейке — рассказ обещал быть долгим. Еще секунд десять Алекс делал какие-то пасы руками и шептал что-то себе под нос, и, в итоге, все-таки начал:

Все началось, когда Алексу исполнилось десять. Всей семьей они отправились на отдых в Белиз. Обеспеченность отца и его удачная карьера сыграла на руку: в деньгах никто не нуждался, долетели с комфортом и не жалели ни о чем первые семь дней отдыха. Но неожиданно его родители решили нанять проводника и наведаться в джунгли. Перед походом им сказали лишь одну фразу: заблудитесь — ищите ручей и идите по течению. Под вечер второго дня, после разведения костра, проводник пошел пополнить запасы воды. Однако, как выяснилось позже — не дошел. Сначала услышали одинокий выстрел, потом душераздирающий крик, а после мертвую тишину. Следующие действия у Алекса как в тумане: сначала он долго бежал по джунглям, потом кое-как нашел ночью ручей и в голове всплыли те самые непонятные советы проводника — следовать вдоль реки. Не понимая, зачем и почему, тот послушался и просто пошел. Спустя три дня, подхвативший диарею от некипяченой воды, оголодавший и полумертвый, он встретил людей. Для испытавшего такой страх ребенка это было счастьем, однако в тот момент он смог лишь криво улыбнуться, упасть на колени, а дальше никаких воспоминаний. Потом выяснилось, что на проводника напал ягуар, а вот что случилось с отцом, матерью и старшим братом до сих пор неизвестно.

Вернувшись домой, Алекс возненавидел джунгли, леса, болота, в общем, все, что только можно в природе и спустя полгода стал учиться выживанию. Благо, в России множество экосистем, и они ему чертовски помогли на первых парах. Паренек поставил перед собой цель стать сильнее любых опасностей природы, а джунглей в особенности. На оставшиеся деньги отца он, вместе с дворецким, на протяжении пяти лет выживал в различных экосистемах с одним лишь ножом. И даже не заметил, как в 15 стал одним из лучших экспертов по выживанию в мире. С тех пор его стали приглашать различные страны на конференции и практические занятия в дикой природе. А не так давно его подруга детства, поддерживающая Алекса, заболела вирусом Эбола. Заболевание приостановили, но требуется огромное количество денег для покупки необходимых лекарств, которые точно поставят ее на ноги. Поэтому Алекс вынужден одновременно летать в разные страны на курсы, появляясь пару раз в месяц в институте, и зарабатывать в Лиге.

Я поднял брови: никак не ожидал услышать чего-то подобного. Все время рассказа у парня явно сердце страдало аритмией, а он еще как-то сдерживался… Поднявшись со скамейки, я отряхнул задницу и, поправив балахон, повернулся к Алексу:

— Даже не думай, жалеть я тебя не собираюсь.

В ответ парень хмыкнул и тоже поднялся:

— И не надо — я не настолько жалок.

Так мы и стояли друг напротив друга с улыбками на лице. Он может притворяться сколько захочет, но в глубине души он обожает драться. Он такой же, как и я: большой дурак, главная цель у которого стать сильнейшим в мире. Может потеря родителей и была для него болью, но, похоже, судьба знала, что делала.

— Жду тебя на ринге, — я хлопнул его по плечу и развернулся, дабы уйти.

— Стой! — окликнул он через секунду: — Зачем ты стал участвовать в Лиге?

Я на мгновение остановился и кинул через плечо:

— Разве это не классно?

Оставив с вопросами Алекса, я быстро добежал до дома. И как я мог потратить столько времени на этот институт, который мне никаким боком не нужен? Черт, лучше бы потратил все время на тренировки, наверняка бы уже давно стал сильнее в тысячи раз… Преувеличиваю, но все же!..

Следующие дни, вплоть до пятницы, я полностью посвятил тренировкам и немного экспериментировал с регенерацией, каждый день делая надрез ножом на руке и засекал, за сколько он затянется. Пока столь сильного прогресса не наблюдалось, но, ведь это просто эксперимент, не так ли?

— Ну, ты закончил? — уже в который раз слезно спросила меня Алина, сидящая на скамейке и то прибавляя, то убавляя громкость на зомбоящике у потолка, транслируемого бой Лиги.

— Да-да, секунду… — одновременно говорить и растягиваться трудновато, знаете ли.

— Ты это говоришь последние десять минут!

— А ты выключаешь телик последние двадцать!

— Так это потому, что ты не хочешь посмотреть на поединки!

Мне ничего не оставалось, кроме, как пробубнить себе под нос победное:

— Зато я русский быстрее выучил…

— Ты что-то сказал?

— Ничего, — поспешно сказал я, и, поднявшись со шпагата, недовольно буркнул: — пойдем уже…

К клетке арены мы подошли подозрительно быстро и сомнительно вовремя: никто нам не мешал, а сам поединок должен был начаться буквально через пару десятков секунд. Противники явно были из разных «весовых» категорий — сильный молодой мужик с кинжалами в руках с одной стороны, а длинный, худощавый и безоружный парень моего возраста с другой. При этом разница в силе была колоссальна: длинный проигрывал по всем параметрам. Ну, кроме роста. О разнице Ки я вообще промолчу; по физической силе паренек был примерно равен Разрушителю.

Сразу же после команды рупора о начале поединка, оба приняли стойки: мужик выставил перед собой руки с кинжалами, а паренек встал в классическую стойку айкидо, только руки его были сжаты в кулак на уровне груди. В зале стояла мертвая тишина: никто не издавал ни звука, наблюдая за поединком и набираясь опыта: все зрители были исключительно бойцами. Как только безоружный встал в свою стойку, я заметил, что в нем что-то изменилось, но никак не мог понять что, поэтому сильно напряг чувства и пытался разобраться в этом.

Первые десять секунд боя противники просто изучали друг друга, держась на приличном расстоянии, и медленно переступали по кругу. Когда лысый мужик с кинжалами стал медленно подбираться к пареньку, тот напрягся и стоял на месте с бешено колотящимся сердцем: явно новичок. Вдруг спокойная и размеренная битва взрывается шквалом действий: лысый, откуда-то доставший нож, кинул его в паренька, когда тот еле-еле увернулся, оттолкнувшись, и оказался в другом конце арены. Да уж, скорости у него не занимать! Лысый так же не стал ждать ответа паренька и ринулся с огромной скоростью в бой. Сейчас парень, лысый и ваш покорный слуга стояли на одной линии, и я улыбнулся сей случайности, немного расслабившись. Следующие действия я запомнил отлично… разумеется после того, как понял, а понял я спустя лишь секунд десять: как только лысый ринулся на парня, произошли очень странные вещи: парень выкинул руку вперед, намереваясь пробить в лысом дырку, хотя тот находился в шести метрах от него. С его руки сорвались какие-то волны, которые я интерпретировал в воздушные колебания, и мое тело инстинктивно уклонилось, наклонив голову сначала влево, уклоняясь от первого удара, а после вправо. Сие волны два раза задели лысого и тот сейчас творил такие пируэты в воздухе, что позавидует любой олимпийский чемпион по акробатике… Я же все так и стоял, не понимая, что происходит: этот тип удара мне был знаком, очень сильно знаком. Мое тело налилось старой болью, как тогда, в Салидоне, когда я встретился с тем седовласым мужиком, использующим очень странную технику боя со сжатым воздухом. И эти удары были очень, очень похожи на него…

— Кай, Кай!.. — чьи-то слова долго пробивались в мой разум, но он игнорировал эти жалкие попытки.

— Альтаир!! — старое забытое мной имя возымело лучший эффект и я очнулся от наваждения.

— А, что такое?

— Что с тобой? Ты какой-то бледный.

— Да нет, все нормально, — и тут до меня дошло: — Где тот парень?

— Который?

— Который выиграл!

— Он ушел, а тебя рупор зовет уже секунд десять.

Меня? Рупор? Ух ты ж ешкин кот! — выругался я про себя и заторопился к клетке. Пока я пробирался сквозь толпу, в зале стояла мертвая тишина и лишь перешептывания нарушали ее.

— Удачки! Хе-хе! — слева послышался довольный голос Алекса, но я уже открыл клетку и зашел.

Мой противник уже давно ждал с противоположной клетки и явно скучал, поэтому я не заставил себя ждать и надел повязку на глаза, туго затянув на затылке. Никаких условий рупор не оглашал, поэтому лишь проверил готовность.

— Готов, — крикнул вверх я.

— Готова, — как-то раздраженно ответила девушка.

Стоп! Девушка?!?

— Какого… — начал я и резко обернулся к Алинке: — Почему ты не сказала, что мой противник девушка!?

Лиса ничего не ответила, а лишь посмеялась. Меж тем я немного изучил противника: мелковатая (по сравнению со мной), со светлыми волосами, чуть длиннее Алининых, кучей оружия, в том числе катаны, с пяток кинжалов и еще какие-то деревянные мечи. Причем многое из ее арсенала лежит на земле и выставлено у клетки. Я вздохнул: мало того, что вооруженная до зубов, участвует в Лиге, так еще и вторая Машка!

— Давно не виделись, Давыдов.

Я не сразу понял это высказывание и тупо спросил:

— Чего?..

После догадался втянуть воздух и чуть не онемел:

— Ты?.. Ты? Что ты тут делаешь?..

Между тем девушка, которую звали Раввина Наталья Дмитриевна, взяла первую попавшуюся ей настоящую катану в руки, обнажила ее, и приняла стойку, которая немного отличалась от Машиной. Я уже знал, на что способна наш мечник, поэтому не стал играться и сразу высвободил половину Ки, который уже давно не дышал воздухом.

Почувствовав что-то неладное, врач побежала вперед и стала наносить один удар за другим: колющий, режущий, снова колющий. Удары сыпались отовсюду, однако я пока успевал уклоняться, а Убийца внутри меня инстинктивно желал применить тот самый удар Ки, который я разрабатывал в последнее время, однако бог войны Зареф, живущий во мне, держался. Тут девушка не выдержала и попыталась перерубить мою выставленную влево руку сверху вниз. Этого-то я и добивался. Когда до руки оставались считанные сантиметры, я перераспределил Ки в левую ногу и поднял ее вверх, на подобии удара-топора. Как только лезвие почти достигло пола, я молниеносно опустил пятку прямо на лезвие, сломав меч пополам. Такой силы удара девушка выдержать не смогла и выронила рукоять из рук, которые наверняка сейчас била дрожь. С рыком она отскочила назад к арсеналу, быстро обнажила еще один меч и на этот раз сражалась куда осторожнее: действовала очень быстро, не вкладывая много силы. Действительно, зачем? Пара глубоких порезов ослабят любого, а если задеть артерию… В какой-то момент она попыталась загнать меня, но я отпрыгнул почти в середину, и между нами образовалось расстояние более пяти метров, чем мы и воспользовались, отдыхая. Врач уже глубоко дышала через нос, я же немного устал, хотя и напрягал все чувства, дабы не пропустить удар — битва с вооруженным противником это не шутки…

— Как ты уклоняешься, ты же ничего не видишь?! — зло кинула девушка. — У тебя физически не может быть настолько хороший слух!

— Что ж, специально для тебя я могу закрыть уши, — насмешливо изрек я, — но что от этого изменится?

Рыкнув, она ринулась вперед, намереваясь разрубить то ли мой бок, то ли левую руку у бедра. Надо признать: оружием она махает сносно. Но именно махает. В ответ на столь резкий выпад я подался вперед, специально не защитив бок от немного болезненного укола гардой меча, в то время, как основная сила, накопленная на кончике, испарилась в воздухе: этому приему меня научила Маша. Меня задела лишь гарда, а лезвие у основания немного порезало кожу. У девушки, не ожидавшей от меня столь сумасшедших действий, екнуло сердце после того, как я в мгновение оказался перед ней, обезоружив легким приемом рычага, и сломал оружие тем же приемом. Обломки, я, разумеется, выбросил за пределы арены, а кто не успел уклониться, тот слабак.

Примерно вот в такой манере и продолжалась наша «битва»: девушка делала выпад, я же сначала уклонялся, а потом обезоруживал. Однако это продолжалось ровно до тех пор, пока она не решилась изменить тактику. А я уж начал думать, что не догадается. В очередной раз, когда она замахнулась какой-то мече-саблей, я так же приблизился, и попытался обезоружить, однако врач-невролог сразу же после моего движения смогла-таки схватить самый слабый палец человека: безымянный и, проведя несильный болевой, кинула меня по дуге. Я примерно таких действий и ожидал, но сильно разозлился, когда, в полете, понял, насколько еще слаб. Крутанувшись, и, подкрепив толчком Ки, я приземлился на ноги, оттолкнулся, и оказался перед Натальей, которая с большим удивлением и толикой ужаса смотрела снизу вверх на меня. Однако это продолжалось недолго: арсенал, который насчитывал более десятка различных колюще-режущих предметов, оказался пуст, оставались только три деревянных палки, одна из которых незамедлительно заплясала в руках Натальи. Я, как всегда, действовал осторожно: даже слабое касание в руках новичка по пальцу может привести к перелому, гематоме, или чему-нибудь еще. Спустя десяток секунд беготни, я принял кардинально неправильную стойку против мечника: выставил правую руку вперед сантиметров на шестьдесят. Этим незамедлительно воспользовалась врач, тут же нанеся справа боковой удар, надеясь задеть кисть, в лучшем случае — пальцы. Выбросом Ки я блокировал палку, и сжал в кулаке «лезвие» деревянного меча. Сжал сильно: как бы ни пыталась освободиться девушка, меч не двигался ни на миллиметр. Девушка долго пыталась отобрать меч, и я сжалился. Как только хрипло дышащая девушка отступила назад, держа меч, многие ахнули: на мече остались отпечатки моей пятерни. Получается, сила моих пальцев примерно… 30000-50000 ньютонов (для обывателя: 3–5 тонн). Совершенно не замечая ахи вокруг, я улыбнулся самому себе: новые тренировки дают результаты, правда, не такие, как хотелось бы, но…

— Ты только убегать умеешь?!

Я усмехнулся: ей что, мало? Пожав плечами, переместился к ее арсеналу и, сломав два последних оружия, снова оказался перед ней, активируя Ки: у меня были кое-какие задумки, которые я хотел воплотить. Палка-меч в ее руках — последний шанс, что бы победить, однако все вокруг и так понимали, к чему все идет. Вот только никто не ожидал, что произойдет дальше: сложив руки по швам, я расслабился, и по мне совсем нельзя было сказать, что нахожусь я сейчас в середине боя с действительно стоящим противником. Немного наклонив голову к правому плечу, я дал ей возможность, которой она тут же воспользовалась: мгновенный выпад и на мою шею обрушивается буквально-таки смертельный удар, который обязан был если не сломать ее, то парализовать тело на несколько секунд уж точно. Высвободив большое количество Ки, дал ему команду «защищать» тело, и все, что я почувствовал — ветерок у шеи, ну, и парочку пролетевших мимо щепок от сломанной пополам деревяшки. Разозленная девушка откинула в угол остатки меча и ринулась в рукопашную, в чем я разочаровался: Маша никогда бы такого не сделала, предпочитая в качестве оружия сломанную вилку, нежели голые руки. С помощью Ки я соорудил вокруг себя что-то вроде щита, об который неустанно молотила девушка, однако существовали и минусы: затраты энергии просто колоссальные, поэтому с каждым ее ударом я чувствовал себя все хуже и хуже. Когда я уже был почти на пределе, Наталья остановилась и отскочила назад, пытаясь отдышаться пару секунд. Я воспользовался этим замешательством, быстро высвобождая доселе скрытую Ки, и это, вопреки моим ожиданиям, возымело эффект: у девушки замерло сердце, тело облилось еще большим количеством пота, а руки задрожали от страха. Желая быстрее завершить поединок, я медленно зашагал в ее сторону, хищно скалясь. Наталья так же перешла в наступление, засыпая ударами, однако теперь ее телом управлял страх, сама же она не понимала, что происходит и сейчас потихоньку отступала к клетке, а когда у нее кончались силы, она отпрыгнула назад, и, коснувшись спиной клетки, опустила руки и тихо произнесла:

— Сдаюсь…

Я глубоко выдохнул, снижая и без того исхудавший запас Ки. Ну не могу я ударить девушку. Все-таки смог победить ее, не нанеся ни одного удара, и успел показать то, в чем она нуждается, авось поймет.

Выйдя из клетки, меня подхватила на руки подбежавшая Алинка:

— Классно ты ее! Ни разу не ударил и победил! — тут она присмотрелась ко мне и с тревогой заметила: — Да ты на ногах не стоишь…

— Домой, быстрей… — прохрипел я.

Не рассчитывал я, что энергетическая защита потребует столь большое количество Ки и нечаянно извел себя до полусмерти, едва не потратив весь жизненный резерв. Мда, Альтаир, хреновый из тебя стратег; если в бою я чувствовал себя неплохо, то это можно объяснить лишь адреналином и чувством боя.

Домой мы добрались очень быстро, ну, или просто быстро… не помню, помню лишь, что уснул, как только упал на плечо Алинки. Вроде, еще кто-то подбежал, но я уже спал.

Нюх-нюх: в нос вонзился запах еды и я вскочил с кровати, побежав на кухню, ориентируясь по запаху: рыба, мясо, рис, картошка, лапша, другая рыба… Пока добежал до кухни (метров шесть), успел сглотнуть галлон слюны и мне на мгновение показалось, что желудок уже насытился, переваривая ее. Однако, когда я открыл дверь, и, не замечая никого, накинулся на еду, живот радостно принимал в себя все новые и новые порции. К третьей тарелке я уже стал нормально соображать и теперь удосужился посчитать количество людей в квартире: двое. Неужели Маша решила навестить нас? Аннет, запах принадлежит Алексу.

— Эй, Лешной жишель, — кинул я, с полным ртом, — ты есть бужешь?

Алекс только открыл рот, но я сразу перебил:

— Ну и отрыжно, мне бофе дофанефя, — и с его тарелки исчезло что-то вкусное и хрустящее… чересчур хрустящее.

— Во проглот, — доносилось из-за стола сквозь мое чавканье, — с костями глотает и не морщится… Он всегда такой?

— Да нет, — с удивлением произнесла Алинка, заглядывая в холодильник, — должен был уже остановиться.

Так продолжалось еще минут десять, вместе с моими воплями: «Аля, еще!».

— Добавки!

— Кончилось, — немного раздраженно пояснила Алина.

— Как, кончилось?! — ужаснулся я, — Куда?!.. О, Алекс, привет, а ты что здесь делаешь?

— Чаю попить зашел, — усмехнулся тот, — и не успел.

И тут я вспомнил, как залпом осушил три кружки и пожал плечами, извиняясь.

— А чего ты отрубился-то после поединка? На тебе не было ни царапинки.

Действительно, я ведь никогда не пробовал эту технику ранее, и использовать ее наобум было сродни глупости. Затраты Ки пополняются отдыхом и едой, впрочем, как и мышцы, а вот чрезмерное и необдуманное использование энергии может привести к истощению организма вплоть до смерти. Я так и объяснил всем.

— Ясно… — задумчиво протянула Алина, и усмехнулась: — А то я никак не могла понять: откуда она берется.

— О чем вы?..

Мы одновременно повернулись на Алекса и ответили:

— О Ки.

— Ки? — он ненадолго задумался: — А-а, эта та несуществующая фиговина, о которой твердят во всех школах боевых искусств?

— Ну… — начала Алина.

— Та штука, которой пользуются всякие монахи и ниндзя как для убийств, так и для скрытности?

— Ниндзя? Кто такие, почему не слышал? — вмешался я, однако меня никто не замечал.

— Да-да, она родимая, — подтвердила Алина.

Алекс громко и надолго рассмеялся, а когда остановился вытереть слезу, промолвил:

— Ладно, у всех свои странности… — И кстати, Кай никогда не упоминал, что у него есть сестра, — заметил Алекс, и продолжил, повернувшись к Алине: — Ты тоже участвуешь в Лиге?

— Отнюдь, — улыбнулась Алина, — я не специализируюсь на мордобое.

Алекс принял это за шутку и махнул рукой:

— Ладно, мне пора…

У порога я спросил:

— Куда на этот раз?

— Не знаю, мне назначили встречу в Колумбии через пару дней, а там как получится… Кстати! — вдруг вспомнил он, — тебя вызывает декан по поводу пропусков.

— С каких пор деканы заботятся о студентах?

— С тех самых, когда студенты занимают первые места на межинститутских соревнованиях, — напомнил он, и уже серьезнее добавил: — Чем займешься, если отчислят?

— Начну убивать, — пожал плечами я.

Сперва он принял это всерьез, а потом нервно рассмеялся:

— Не шути так, я почти поверил.

Щелкнув замком, я повернулся к Алине:

— Что за Колумбия?

— Государство на севере Южной Америки.

— Хм… — издал слишком умный звук я, — А что за южнамерика?

— Ну, в общем… это далеко.

— Не умеешь ты объяснять… — покачав головой, высказал диагноз я, и едва-едва уклонился от пинка.

— Так что за ниндзя?

— Довольно интересные ребята, — загадочно поставила паузу Алина, — это японские Убийцы. Плохие Убийцы, так как о них узнали люди. Поэтому возникает три версии: либо они подражали настоящим Убийцам, либо не имели отношения к Гильдии Убийц и были просто разведчиками, либо же являлись прямыми потомками Убийц.

Вот так легко моя сестренка может подкинуть столько информации для размышления, и как будто и не заметила. А информации касательно выжившей Гильдии Убийц действительно много… Попрощавшись с Алексом, мы еще недолго посидели за столом с чаем, поговорили на незначительные темы, в которых Аля мимолетом упоминала Машу, которая скоро заглянет к нам, а после пошли спать.

Положив ладони на стол и, согнув средний палец, прижал его среднюю фалангу к поверхности стола, пытаясь поднять вверх безымянный, однако ничего не выходило: после сотни таких попыток ужасно болели места ниже казанков. Это очень, я бы даже сказал чересчур, выводило меня из себя: казалось, просто не могу поднять палец, аннет, не уступлю! Раз даже девушка может воспользоваться человеческой слабостью, то ее (не девушку) необходимо устранить!

— А-а!! Черт, да любись оно конем!.. — взорвался я с закипающей яростью — настолько это бесило. Спустя пару минут раздумий, я сжал в кулаке указательный и средний пальцы, скрепив их скотчем, и стал очень медленно подтягиваться на двух самых слабых пальцах человека: мизинце и безымянном. Научиться подтягиваться на одной руке было не так сложно, поэтому я, грубо говоря, усовершенствовал известную методику. Поначалу в помощь вступала Ки — мне даже просто висеть было чрезвычайно трудно, что уж говорить о пятикратном подтягивании, пальцы горели нездоровой болью.

Итогом моих восьмичасовых практик стали четыре неработающих пальца на обеих руках, которые я с трудом мог разгибать. Болели даже больше не предплечья, мышцы которых отвечают за сгибание пальцев, а не то сухожилия, не то связки, тянущиеся от пальцев к локтю. Но больше всего страдали безымянные пальцы, даже в спокойном состоянии, когда я не шевелил ими их неосознанно дергало то вверх, то вниз от спазма мышц. Поэтому я, решившись на больший отдых, плотно перекусил и рухнул на кровать, пытаясь позабыть о боли в руках. К массовой боли можно еще привыкнуть, а вот от точечной уже шалят нервишки. Проспал я довольно долго: почти два часа. Алина, возвращавшаяся с работы обычно в 6 вечера, не опоздала, и именно появление ее Ки сработал мне будильником. Приняв сидячее положение, отметил о практически затихшей боли и попробовал сжать руку в кулак, о чем сразу пожалел: боль коварно пронзила тыльную сторону ладони и пальцы, от чего я нахмурился и медленно сгибал и разгибал их в течение пары минут, привыкая к боли. Хлопнула дверь и я поспешил встретить Алинку, накупившую тучу всяких вкусностей, которые, увы, исчезнут почти что за день — да-да, моего прожорливого друга сложно прокормить. Кое-как распихав по холодильнику все добро, которое я уже хотел умять, как только унюхал, натянул обычную футболку, висящую на плече, сунул что-то вкусное в рот, и, крикнув ушедшей в комнату Алине что-то типа «скоро вернусь», испарился из квартиры, и уже через пяток минут разминался на крыше под немного холодноватым дуновением ветра десятиэтажки. Последние хорошие эксперименты с Букуджутсу были во времена поединков с Андреем, а в последние два года я, почему-то, больше уделял времени именно физическим тренировкам. Не сказать, что это плохо, нет, просто я не могу забить на практику Букуджутсу после того, как потратил на освоение этой техники столько времени и сил.

Ранее я думал о полете как о некоем импульсе, взрыве энергии под собой, который позволяет взлететь, однако, после «полетов» в джунглях Адланда я понял всю ошибочность этой теории и с тех пор долго (2 года) думал об альтернативных теориях, и сейчас пришло время проверить наработанное. На этот раз я уже не садился: если я когда-то смогу летать, не буду же я каждый раз садиться и медитировать перед полетом? Поэтому я, поставив ноги на ширину плеч, обратился к Ки и попытался подняться в воздух не взрывом Ки, а плавным выбросом, как будто плаваю по энергии. Я даже не заметил, как по моему лицу уже ручьями лился пот, а под ногами не чувствовалось земли. Я парил в воздухе, однако этого мало! Если на такой малюсенький отрыв от земли я подготавливаюсь несколько минут и истекаю потом, то о полетах можно забыть. С такими мыслями я и не заметил, как растерял контроль над плавно переливающейся Ки под ногами, и нечаянно выбросил громадное ее количество, едва не «полетав», как раньше, однако меня успело-таки закрутить в воздухе неуклюжим двойным задним сальто, после чего я еле-еле сумел приземлиться. Игнорируя боль, сжал кулаки и со всей силы долбанул по бетонному полу: ничего, сегодня у меня не получается ничего. Конечно, и раньше что-то новое не получалось с первого раза, но я никогда не бесился до такой степени. Поставьте себя на место праворукого человека, всю жизнь писавшего правой. И вдруг вам кто-то запретил писать правой, и вы вынуждены взять перо в левую. Казалось бы, писать вы умеете, грамотой владеете, знаете, как выглядят буквы, но банально нормально писать вы не сможете. Вот и у меня так же: всю жизнь посвятил боевым искусствам, в совершенстве владею своим телом и энергией и вдруг теряю над ними контроль! В один день целых два раза! Это просто невыносимо.

Однако профессиональные навыки Убийцы еще не выветрились (куда они денутся?) и вскоре я возобладал над собой, заново приступая к полету. На этот раз ноги оторвались от земли намного быстрей — мне хватило пяти минут, однако и в этот раз меня что-то прервало. А точнее кто-то: чувство тревоги просто разрывало мою голову и меня вышвырнуло из медитации. Следовало признать, что сейчас меня спас мозг. Бывает он, все-таки, иногда полезен…

А спасло меня вот как: вышвырнув из медитации на высоте полутора метров, приземлился я почти как кошка: на пятериньки, включая задницу. А буквально через пол секунды на месте, где только что находилась моя шея, воздух, один за другим, разрезало три ножа. Я ошарашено повернул голову в сторону, откуда прилетело поздравление. С головой уйдя в тренировку, я совсем забыл следить за окружением, чем и поплатился. Их было четверо, по силе они были примерно равны, но как меня нашли?

— Черт поперди, вы-то откуда?

Четверка, разумеется, не ответила, и все, как один, потянулись за новой порцией металла, чего мне совсем не хотелось, и я стартанул что есть мочи оттуда. Благо, недалеко был запасной выход в виде лестнице. Когда сзади послышались выстрелы, я чуть ли не инстинктивно зажал уши и на мгновение прижался к полу Еще мне ваших пукалок не хватало, сволочи… Оттолкнувшись руками от пола, всадил пару заноз, спиной припал к какой-то фиговине, поставленной на крыше. Не то электрощиток, не то какая-то другая техническая фиговина, неизвестно для чего предназначенная. Казалось бы, вот, до спасительного куска металла в виде лестницы, рукой подать, точнее ногой, однако нет — именно к ней устремились трое, когда один обходил справа. Не желая в открытую сталкиваться один на один с пулями и другими холодными пукалками, коих в наличии наверняка имелась туева куча, если не меньше, я выбрал момент, когда между правым одиночкой и левой тройкой возникнет препятствие в виде той штуке, спиной о которую я опирался, выскочил на не ожидавшего мужчину и немного подкорректировал тело: теперь ноги у него как у кузнечика, и побежал со всей скорости по крыше в прямо противоположную сторону: насколько я помню, в конце пути меня ждало семиэтажное здание, поставленое вплотную к этому дому. Сзади гремели выстрелы, но пока что план работал: зигзаги отлично справлялись.

— Аля-Аля-Аля-Аля-Аля-Аля, — скороговоркой вызывал девушку я.

На секунду забыв об осторожности, почувствовал сильное жжение в плече и с недовольством понял: прострелили, скоты…

— Твари… — выругался я вслух, но не потерял ментальной нити.

— Ай, ну, что такое? — капризно начала Аля, — Ты же знаешь, что от ментального общения у меня голова болит…

— Хватит ныть! Короче, объясню в двух словах: сначала вжух, потом ратата, бумбумбум и теперь меня хотя трое каких-то солдафонов.

Последовала пауза.

— Че?..

— Я говорю, тут какие-то жулики стреляют в меня.

— Как они узнали где ты? И чего хотят-то?

— Вот ты знаешь, не удосужился спросить! Дуй к семиэтажке у нашего дома, я попробую скрыться.

— Окей.

Наш разговор длился не более десятка секунд, за это время я успел подбежать к краю и проанализировать. В скорости ребята явно мне уступали, однако в плане метания и стреляния всяким оружием явно преуспели, чему я, мой простреленный бок и левое плечо совсем не радовались. До крыши семиэтажки, на последнем этаже которого расположилось кафе, было не так долго падать, но надо быть поосторожней. Поэтому я, потеряв лишь секунду на раздумья, спрыгнул вниз, совершенно не представляя, что попадется мне под ноги, авось никакой бутылки никто не выбрасывал… Приземление было не ахти каким: едва коснувшись носками, кувырком погасил инерцию, походя всадил еще пару заноз, и, завершив кувырок, метнулся к большущим буквам у левого края крыши: это название кафешки, которое я даже не хотел читать сейчас. Затерявшись между букв, я ощущал тройку преследователей, которые, не теряя времени, так же спрыгивали в разных местах на крышу, практически не производя шума. Да кто они такие?! И тут я вспомнил об Убийце, следившем за мной с крыши высокого здания. Неужели это они… Если я прав, то это плохо, чертовски плохо…

Между нами где-то десяток метров, вступать в бой сразу с тремя сравнимо с идиотизмом, поэтому я лихорадочно соображал. Использовать эхолокацию сейчас — глупо, услышит даже простой человек на расстоянии полукилометра. Зато было и преимущество — они не чувствовали Ки, совсем; впрочем, существовали и минусы: у них было оружие и они наверняка смогли бы защититься, напади я на них в рукопашную. Ребята явно подготовленные, у них даже дыхание не сбилось после такой беготни. Все это время я соображал на два фронта: думал о путях отступления и следил за перемещением убийц (пока что условно назвал их так). Тут я вспомнил кое-что: последний щелчок, который инстинктивно вырвался у меня, когда я уже забежал за пыльную букву кафешки, дал мне информацию о балконе без крыши, находящемся где-то неподалеку, чего я поначалу не заметил, а принял как должное. Определив момент, когда один скрылся за очередной фиговиной, а двое отвернулись от букв, я присел на корточки и сместил центр тяжести вперед, оперившись руками между ног, после попросил бога войны Зарефа не подвести и громко щелкнул. Не прошло и пол секунды, как эхо добралось от балкона и я сиганул в него, перекатившись. Только я обрел равновесие, как к буквам с руганью заспешили душегубы. Прыгнув на парапет балкона, произвел пару кликов языком и «нащупал» аркообразный козырек над входом первого этажа, а рядом, по тротуару, ходили туда-сюда люди, совершенно не замечая стрельбы или делая вид. К слову, тротуар был довольно широк: метров 7-10, или это я отсюда так ошибся? Ладно, сейчас не до мелочей!

Приметив более-менее безлюдное место, спланировал прямо в его центр с высоты пятого этажа. Безумие, но все же выжить возможно, особенно если у тебя за плечами более пятнадцати лет адской физической подготовки.

Пока я летел, кто-то из женщин от страха вскрикнул, а пара резковато обвинила:

— Во, паркурщики, совсем с ума сошли!

Кувыркнувшись пару раз по асфальту я остановился только благодаря небольшому заборчику, ограждающего тротуар и несколько метров газона с небольшими деревьями. Собрав всю пыль и немного отбив ступни, я сквозь зубы рыкнул и правой рукой потянулся к нарастающей боли в боку, кровь из раны которого осталась на асфальте после приземления.

Убийцы не решились на подобный шаг и сейчас влеготку карабкались кто перепрыгивая с балкона на балкон, кто по стене, цепляясь за уступы, парапеты балкона, трубы и окна. Благо, никто еще не стрелял.

— …Эй, я с кем говорю?!

Задумавшись, я совсем не заметил подошедшего ко мне недовольного и грубого парня, который то и дело крыл меня матом за его разбитый телефон, на который мне глубоко наплевать: я никого не сбивал, сам виноват, что уронил от страха.

Поднявшись на ноги, я хотел было ломануться по тротуару, но он довольно сильно схватил за грудки правой рукой и… и все. Влеготку отмахнувшись от его захвата, я крутанулся вокруг себя с одновременным заходом за спину и ребро ладони встретилось с его шеей, сломав ее. Парень умер мгновенно, однако ноги еще держали тело, правда, недолго. Когда я был уже в двадцати метрах от места приземления, орошая тротуар свежей кровью, молодец замертво грохнулся посреди тротуара с одновременным исчезновением Ки. Между тем, многие люди, недавно смотревшие на меня, уже подходили к «бедняжке», посмевшем встать у меня на пути; так же никто уже не замечал спустившихся душегубов, которые, как и я, затерялись в толпе, молниеносно перемещаясь. Стоп! Молниеносно перемещаясь?! Какого черта они так ускорились?! Хоть и до моей скорости они не поспевали, но, черт возьми, это чересчур странно! К тому же я только сейчас заметил свое вышедшее из-под контроля Ки, которое окружило меня словно щит еще на крыше после падения. Только сей щит не являлся тем, который я использовал в поединке с Натальей, да и угомонить разыгравшейся Ки я никак не мог по неизвестным мне причинам. При этом энергия никуда не улетучивалась. В итоге я махнул рукой, ведь с ней все отлично и свернул в переулок, пытаясь оторваться от преследователей выбежав на другую улицу и затерявшись там. Но не тут-то было: один решил срезать и попробовать перехватить меня, но он наверняка никак не ожидал, что мы встретимся лоб в лоб в таком узком месте. А парень, в отличии от меня, не промах: тотчас сообразил и кинул заранее подготовленный нож. Я же был ошеломлен и все, что успел сделать, это закрыть лицо левой рукой, а правой инстинктивно отмахнуться, начав замах у левого плеча. При этом между нами было метров шесть, и отмахивался я, по сути, от воздуха, ожидая своей участи. А участь моя была очень удачная и совершенно непонятная: после взмаха, от моего щита вокруг тела оторвалась небольшая часть Ки, по форме напоминавшую наконечник стрелы нестандартно большого размера, полетевший навстречу ножу. Это было настолько невообразимо, что я с замершим сердцем следил за происходящим: сначала большой наконечник летел правильной формой, потом случилось нечто — сгусток стал бесформенный и столкнулся сначала с ножом, который такого удара не выдержал и отлетел в стену дома, а потом очередь дошла и до душегуба, которого огрела энергия в солнечное сплетение и он отлетел на середину тротуара, проскользив аж до забора. Я ну никак не ожидал таких результатов, поэтому какое-то время стоял на одном месте, закрывая руками лицо, а потом с удивлением потыкал пальцем правую ладонь и воскликнул:

— Ленин о таком не писал…

Мотнув головой, прыгнул вперед, подобрав нож и, выждав момент, когда преследователи окажутся за полметра до поворота, метнул на ход. Нож попал точно в горло — звук хрипоты дал о себе знать уже после того, как я скрылся в толпе, успев заранее стащить у кого-то темную кофту, вольготно перекинутую через портфель сзади. А катастрофическое снижение Ки до минимума только подтвердило мои догадки: он мертв. Оставался один, от которого я предпочел скрыться, нежели выслеживать того, кто наверняка окажется самым живучим и осторожным: судя по их подготовке, учатся они на ошибках. Плавно огибая пешеходов, я отметил про себя, как же давно не практиковал исчезновение в толпе особенно в Новом Мире, поэтому и старался сейчас, когда еще представится такая возможность? Старался так, что даже не заметил, как преследователь… исчез. А точнее — убежал. Действительно — учится на опыте, желая лучше свалить, чем вступать в конфронтацию с тем, кто способен выдюжить троих в неравном бою. Что ж, мне же лучше, даже если по мою душу откроют охоту, это только дополнительный боевой опыт. Опасный опыт, судя по наличию пукалок. Однако… разве так не интересней? Переведя дух, просканировал пространство и, не обнаружив никого из недавних знакомых, присел на скамейку, облегченно выдохнув. Сердце еще не успокоилось и колотилось в груди, а организм, в попытках остудить разгоряченное тело, выделяло пот в огромных количествах. Я буквально-таки вытирал его с лица наспех натянутой кофтой.

Когда мы с Алинкой приобрели иммунитет к болезням, наш пот, почему-то, перестал пахнуть так, как раньше. Он не был таким терпким, а напоминал больше воду с каким-то соленым привкусом. Вот и сейчас от меня наверняка пахнет просто водой с кислинкой, нежели людским потом. Просидев так еще минут пять, с активным сканером Ки, я уже хотел было направиться в кафешку к Алинке, которой во время отдыха рассказал все ментально, как за три метра от скамейки справа услышал удивленное:

— О-хо-хо, Кай! — голос Дани я узнаю везде и при любых обстоятельствах.

— Дань, здорово, ты откуда?

— Йоу, только с института, — присев поближе, он скинул с плеч рюкзак с записной книжкой, называемой обывателями ноутом, — Скажи лучше, что ты тут делаешь?

— Бегаю, — честно ответил я. — Точнее бегал, — вот теперь честно.

— Ясно. Ты чего, кстати, забыл нас, что ли? Тут бревна хотели, что бы ты показал им класс.

— Кто?..

— Ну, бревнами мы называем новеньких.

Я усмехнулся:

— Я не циркач, что бы кому-либо что-то показывать.

— Да-да, именно так я и ответил, — рассмеялся Даня, и уже более серьезно продолжил: — Так все-таки, когда ты придешь?

— Блин, даже не знаю…

— А ты узнай, — настаивал Даня.

— Ладно, позвони мне во вторник, там и узнаем, а сейчас, — я поднялся со скамейки, — мне надо идти.

— Ты хотел сказать «бежать»? — насмешливо предположил друг.

Я тоже улыбнулся:

— Нет, на этот раз действительно идти. Набегался за сегодня. Ладно, давай.

— Бери, — донеслось насмешливо сзади.

Я тоже не остался в долгу:

— Возьму.

От кафешки я оказался довольно далеко в попытках скрыться, поэтому пришлось возвращаться той же дорогой, воспоминания которой вызывали адреналин. Так же кто-то уже успел вызвать как отряд милиции, где один из служивых записывал показания свидетелей и очевидцев, так и скорую, где один врач осматривал потерявшего сознание душегуба, а второй, находящийся в переулке, тихо констатировал «мертв». Между прочим, я бы никогда не опознал в этих парнях убийц: одеты они были в обычные джинсы странного запаха, который я доселе чувствовал только на разных спортивных товарах, кофту и кепки с очками. За исключением запаха старой крови и множества оружия, они обычные люди… Ну да ладно, раз очевидцы что-то рассказывают, мне лучше по-быстрому свалить, и, обойдя всю процессию слева, я быстро дошел до следующего переулка и через три-четыре минуты уже входил в кафе, предварительно осмотрев раны, которые оказались не серьезными: бок хоть и кровоточит, но пуля просто царапнула, а плечо пробито лишь рядом с костью, в мышцу, так что ничего страшного. А заражения мой организм не боялся, поэтому, поправив кофту, скрывающую рану, подошел к Алине, скучающей за столиком на четверых. Рассказав ей обо всем еще раз, она так же внесла свою лепту: подбегая к кафешке, она почувствовала быстро увядающую Ки, а после источник, находившийся рядом с тем, кто получил от меня ножом в горло, ламанулся подальше. Алина попыталась преследовать, но он быстро спрятал Ки, а в последствии полностью растворился в толпе.

Мы еще немного посидели в напряженном молчании, которое нарушил я:

— Ты думаешь о том же?

Алина пожала плечами:

— Сомнений нет, это Убийцы.

— Даже если так, возникает сразу два вопроса: что им надо и как они меня нашли? Ведь к тебе они претензий не имеют?

— Это да… — тут девушка замерла и серьезно спросила меня: — Ты точно не сделал ничего «такого»?

— Если бы сделал, ожидал бы таких действий. Меня интересует другое… — задумчиво пробормотал я, припоминая события: — Там, на крыше, перед обнаружением я потерял контроль над Ки…

Но Алинка не дала мне договорить:

— Да-да, я чувствовала всплеск сил, это они напали?

— В том то и дело, что нет. Они выдали себя уже после этого всплеска. Складывается впечатление, что они и не умеют пользоваться Ки, чего не скажешь о поиске.

— С чего ты взял? — скептически воскликнула Алина, попытавшись отмести все мои подозрения: — Тот, кого я обнаружила, скрылся от меня именно при помощи сокрытия Ки.

В ответ я усмехнулся:

— Вспомни себя, ты просто бездумно использовала те техники, которыми тебя научили в Гильдии.

— Ничего не бездумно! — надулась девушка и несильно лягнула меня ногой.

И во время наших препираний подошла официантка:

— Что будете заказывать?

Я пожал плечами: а почему бы и нет? Как раз после «тренировки», а обо всяких «не пахнущих» бумажках я даже не беспокоился: в мое время ценилось только золото, серебро и еще пара других минералов, включая криптон, а сейчас люди из-за чего-то сильно ценят пахнущую краской бумажку. Хотя, на самом деле, есть другой повод: в Лиге отлично (как твердят наперебой Алинка с Машкой), платят за бои, и не важно, проиграл ты или выиграл, награда будет.

— У вас есть горячая вода с какими-нибудь вкусными листочками?

— Э-э…

— Две чашки черного чая, пожалуйста.

— Ты зачем меня так обламываешь? — воскликнул я, когда девушка отошла от нас, чиркнув что-то в блокнотике.

— Не приставай к людям, пусть работают!

Словно к чему-то прислушивавшись, я медленно высказал:

— Знаешь… — девушка навострила ушки, — иногда ты так похожа на бабуську…

Алинка чуть не задохнулась от негодования и в воздухе прямо-таки чувствовалась жажда крови, исходящая от нее, и я поспешно выскользнул из-за стола, пятясь к выходу:

— Пойду-ка я дома горячу… чай пить…

— А ну стоять! — прозвучало в голове и я поспешил закрыть уши, но запоздало понял, что это бесполезно.

— Кто здесь карга старая?! — кричала все время девушка, пока я убегал от нее по тропинке в парк.

А я даже пытался оправдываться:

— Я не говорил карга, я сказал «бабуська»! — и, как всегда, запоздало понял, что это ее еще больше разозлит.

— Ох, убью!..

Так по парку мы бегали не так долго, минут десять. За которые Алина почти смогла нагнать меня раза четыре. Сестренка уже не обижалась, она вообще очень быстро прощает, что и делает ее прекрасным собеседником и просто другом. Зато есть и минусы: не убежишь в первые пять минут — станешь ходячим (читай: ползущим) манекеном. При очередном вдохе я почувствовал что-то чересчур знакомое, но не мог понять, что это за запах, поэтому застыл на месте и с какой-то тревогой вдыхал запах трех человек, от одного несло недавним потом и кровью. Мою концентрацию прервала налетевшая сзади и принявшаяся со смехом меня щекотать Алинка. Однако, заметив мое замешательство, поинтересовалась:

— Что случилось?

В ответ я поднес указательный палец к губам и стал глубоко с шумом вдыхать. Через минуту вердикт был готов: группа неизвестных мне людей, среди которых чувствовался аромат «Х», надысь встречавшийся мне как в нашей квартире, так и от тех Убийц и даже в институте. А направлялась сия группа в сторону нашего дома…

— Алин.

— Агась?

Я улыбнулся в предвкушении:

— Помнишь азы диверсии?

— Обижаешь? Скажи лучше, что ты нанюхал?

Быстро пересказав все, принялся готовить план в голове.

— Воно как… — протянула Алинка, повернувшись в сторону дома. — Действительно, я чувствую пятерку незнакомых людей в нашем доме.

Я удивился:

— Ого, ты опередила меня, — улыбнувшись, взъерошил девушке волосы и сразу получил ощутимый тычок в бок.

— Ты чего дерешься?

В ответ сестренка шумно вдохнула:

— Как раны? Уже не кровоточат?

— Откуда узнала? — искренне удивился я.

— Ну, — самодовольно изрекла Алинка, — с волками жить по-волчьи выть.

Я одобрительно покачал головой: ну никак не ожидал, что Алинка вообще когда-либо начнет изучать запах и даже пробовать на себе. Да уж, забываю я иногда об ее «убийственных» корнях. Она действительно достойна звания Мастер Скрытности. А вот я своего Абсолюта лишился довольно давно… Где-то два года назад, когда потерял зрение. Не имея представления о внешности и повадках людей этого времени, я разучился смешиваться с толпой, чем владел до этого в совершенстве. Теперь, а точнее последние несколько лет, я стал простым Мастером боевых искусств. Хотя, до Мастера мне как до Китая — не так далеко; но есть определенные сложности.

— Знаешь, — снова задумался я, — так и не понимаю, зачем мы им нужны…

— Может, они откуда-то узнали о нашем предательстве?

— О каком предательстве ты говоришь? Когда сдержу обещание, данное Андрею, снова начну выполнять Заказы в Гильдии.

Алинка очень сильно удивилась, повернувшись ко мне:

— Но… я думала, ты покинул Гильдию…

— Временно, когда был… — попытался я подобрать подходящее русское слово, — немного не в себе…

— И все это, — она обвела «новый мир» руками, — из-за какого-то обещания?

— Не какого-то, — я начинал злиться. — Я многому обязан Андрею и Маше. Если бы не они, меня бы уже здесь не было, — тут же в голове пронеслись воспоминания схваток с группой Убийц Салидона и тем седовласым мужиком в странной робе с непонятным стилем боя. — Дал обещание — сдержи его любой ценой.

— Ох, мужчины… — вздохнула Алинка, — Вы такие непонятные…

Выпучив глаза, я повернулся к сестренке, словно не заметившей моего жеста: и это мы-то странные?!

Только я хотел изречь это, как мне пришла в голову мысль:

— Слушай, а нужно ли нам вообще возвращаться домой?

— Как это?! — ужаснулась девушка, — У меня же там… у меня там две недосмотренные анимешки, куча пособий по изучению корейского и некоторых малоизвестных языков!! Еще надо отписать на нескольких форумах!.. Да там столько дел!

— Да ладно тебе, ты и так у нас всезнайка.

Сестренка надулась, и как всегда, первые пять минут не говорила со мной. Однако потом, когда мы проходили мимо очередного рекламного щита, Алинка вдруг остановилась, набрала номер и что-то там забронировала. Как выяснилось, Алинка решила сводить меня на концерт какого-то там сольника, который начинался через час.

В начале я не воспринял эту идею с должным оптимизмом, однако, по прошествии первых пятнадцати минут концерта, все мои сомнения улетучились. И два с половиной часа я наслаждался музыкой Алексея Архиповского, запоминая каждый звук. Вот только память меня немного подвела: первые минуты концерта я запомнил очень плохо. И теперь напрягал мозг, вспоминая волшебные звуки.

Едва выйдя на уже холодавшую улицу, Алинка поинтересовалась:

— Ну, как тебе?

— Неплохо.

— Неплохо? — изумилась сестренка: — И за все это время ты ни разу не пожаловался? — подколола девушка.

Понимая, что Алинка раскусила меня, я попытался перейти на другую тему и вообще ждал пощады:

— Я просто устал…

Как выяснилось позже, зря я это сказал: весь вечер до поздней полуночи мы гуляли по всему городу, от чего меня уже тошнило. Я не любил долго бродить по городу: эта суета, шум, запахи — все это не для меня. Но отказываться от компании Алины не хотелось, поэтому и терпел, даже не удосуживаясь ориентироваться как по звуку, так и по запаху, отдав руль Алине, которая с радостью этим воспользовалась и водила меня черт знает где и как.

Так Алинка и тащила силком меня до Машкиной дачи по этому мерзкому холоду, к которому я уже, честно говоря, начал привыкать. Если сравнивать температуру Адланда и наполовину тропической России (да и большей части мира), то здесь холоднее градусов на пятнадцать. Для Адланда (как и для меня) 45–50 градусов в тени было нормой.

Дойдя, наконец, до домика мне показалось, что я бегал без остановки пару деньков (а то и недель), поэтому, отыскав кровать, рухнул без памяти, сняв с себя всю одежду лежа, тотчас уснув, когда кинул куда-то в угол ту самую одолженную (!) кофту. Уснув без задних ног, я проспал всю ночь на животе, заметив сей факт лишь ранним утром, когда меня принялась будить Алинка, верещавшая о Машке, которая уже давно заждалась. Тут во мне вспыхнули воспоминания Андрея и обещание, и я мгновенно выскочил из постели, отыскав в углах комнаты все раскиданные надысь вещи в виде порванной в двух местах футболки и чужой кофты, которую я снова киданул куда-то и решил пока не беспокоиться о ней. Выйдя из комнаты с одновременно сонным натягиванием футболки через голову, услышал голос рупора, доносящийся из динамиков записной книжки в зале, где что-то щебетали друг другу девушки. Громко и недовольно вздохнув так, что бы меня услышали девушки, а в первую очередь Алинка, протопал по запаху на кухню и выдул всю воду из двухлитрового кувшина, просыпаясь. Судя по звукам, транслировался (или как там устроен интернет?) поединок с девушкой врачом. Что странно, в больнице я не чувствовал от нее столь уж сильной Ки. Хотя, почему странно? Тогда у меня и не было такой цели.

Зайдя в комнату, я поздоровался с двумя стенками, которые, уставившись, глазели в монитор блокнота, из динамиков которого зло рявкнула Наталья:

— Как ты уклоняешься, ты же ничего не видишь?! У тебя физически не может быть настолько хороший слух!

Свой ответ на реплику я не стал слушать, приступив к небольшой разминке, продлившейся десять минут, то и дело убирая с плеч волосы, завязать которые я как-то забыл. Меня все это время никто не замечал. Ролик давно кончился, и сейчас Машка с энтузиазмом что-то доказывала Алинке, которая изредка кидалась репликами и лазила по сайту. После небольшой гневной тирады, Машка, в кои-то веки меня заметила:

— О, Кай, гой еси, — присев на кресло близ Алинки лицом ко мне, девушка протянула: — Судя по твоей извращенной растяжке, я никак не могу представить, что вчера ты был ранен…

Не преминув воспользоваться старым словом, удивилась мечник, на что я нравоучительно произнес:

— Ну, дык это…

Однако Машка меня опередила:

— Да знаю уж я. Аля, вон, все уши прожужжала по телефону. В этом, кстати, есть и моя ошибка…

Мы с Алинкой, отвлекшись от своих дел вместе воззрились на «виновницу», и первым не выдержала Алина:

— Тебя же вообще не было здесь, о чем ты говоришь?

— А в том, что я перепутала бартистов с Убийцами, преследовавших нашего телепортера…

Спустя несколько секунд молчания, я почесал репу:

— Да, это серьезно… Но ведь ты и раньше была знакома с бартистами, даже чересчур. Ты знаешь их тактику и способности, разве нет?

— Если бы я знала это, давно бы уже расправилась с ними, — и как-то зло, с явным намеком, закончила: — Не недооценивай их.

Сжав зубы, и даже немного обидевшись, я продолжил разминку, слушая разговор девушек:

— Но зачем Убийцы искали телепортера? Как они вообще узнали о нем?

— Тут есть два варианта: они всегда знали о его существовании и вдруг он им сильно понадобился, что маловероятно. Тогда остается второй вариант: они вкупе с Убийцами Адланда.

Тут вмешался я:

— Ты же говорила, что Адланда больше не существует.

— Именно. Поэтому складывается впечатление, что где-то неподалеку и довольно давно есть древние Убийцы Адланда, точно так же прошедшие временной портал вслед за нами.

— Может быть, — согласился я, пребывая, все-таки, в небольшом замешательстве: — однако те Убийцы на крыше не были такими уж сильными.

— А с чего они должны такими быть? Просто послали новичков удостовериться, или как они там называются?

— Бревна, — рефлекторно бросил я, когда у меня в голове крутились разные мысли.

Тут снова вмешалась Алинка:

— А что насчет бартистов и твоего телепортера?

— Бартисты умеют приспосабливаться лучше всех в мире, поэтому я пока их не встречала. По-крайней мере в открытую, — она пожевала губу и уже радостно известила нас: — Однако, я более-менее обнаружила местонахождение телепортера.

— Где же? — не выдержал я.

— На островах близ Бермудского треугольника.

— На островах? — выделила последнее слово Алина, — То есть точно неизвестно?

— В случае с ним, это точные результаты. И вот еще что, последний прыжок обошелся ему дорого, теперь он не сможет применять телепортацию на большие расстояния где-то недели полторы. Как-никак прыгнул он аж с китайских гор.

— Я вот все не возьму в толк… Почему мы должны его искать? Насколько я помню, вы с Андреем прыгнули в Адланд с помощью близкого вам друга-телепортера.

— Все правильно, — кивнула Маша, — Однако на каждую эпоху приходится свой, единственный обладатель этой способности.

— Я и не знал…

Маша пожала плечами:

— Мы много, чего не упоминали… — немного подержав паузу, она продолжила: — Так вот, обладание такой силой — это не игрушки, поэтому, зная себе цену, он пытается сбежать от нас и каким-нибудь образом раствориться среди шестимиллиардной армии Земли. Именно это и делает его поиски сложными.

— Ты его уже встречала вживую?

— Да.

— А почему бы не искать его по Ки?

Мария только усмехнулась:

— В том то и дело, что он умеет неплохо скрывать ее. Не до конца, конечно, но вполне прилично.

Я поднял брови от удивления:

— Скрывать Ки?.. Неплохо, а он силен?

Девушки одновременно цокнули и в один голос заватажили:

— Тебе лишь бы подраться!

Рассмеявшись, я кивнул головой:

— Ага, я такой.

Более-менее размявшись, я вполуха слушал неумолкающих девушек, а после ушел в комнату переодеться. Найдя отлично тянущиеся джинсы, я быстренько надел их, присев пару раз. К штанам у меня особый подход: если в них возможно сесть на шпагат, значит они мне подходят.

Не найдя в шкафу подходящего балахона, пришлось натянуть одолженную кофту, по локоть засучив рукава, мою любимую обувь — кеды, и перед уходом заглянуть к девушкам:

— Алин, можешь сказать, где находится та секция с бойцом, который дрался передо мной в пятницу?

Алинка быстро пошарилась на сайте Лиги и назвала адрес, описав маршрут (благо, клуб был недалеко от парка). Кивнув, я хлопнул дверью и пошел в город. На самом деле, очень удобно: на сайте всегда публиковалась вся информация о бойцах. А это были именно бойцы, так как не боялись прихода разномастных морд из другого, более сильного клуба Лиги. А вообще, за исключением меня, только два бойца Лиги не имеют клубов, это «Бозу» и «Язычник». Уж очень было интересно узнать их тренировки, но… сейчас у меня другая цель — очень уж заинтересовала знакомая техника новичка.

Спустя минут сорок, находясь посреди парка, я невольно задумался: а ведь если бы я отказался от Заказа в Адланд, ничего этого бы не было. Я бы так и занимался тем, что умею лучше всего в жизни: убивал, ни сколько не жалея об этом. Хотя, чего печалиться? Я в любом случае собирался вернуться в Гильдию, обретя огромный опыт как боевой, так и жизненный.

С такими мыслями я и подошел к зданию, у которого проходил давным-давно. В этот клуб, с громким названием «Витязь», я и хотел начать ходить на занятия, однако, почему-то, впоследствии выбрал институтский тайский бокс вместо боевого самбо.

Железная дверь оказалась наглухо запертой, и никто не отвечал на мои постукивания, если так можно назвать избивание двери ногами. Как оказалось после исследования Ки, сегодня клуб закрыт и мне пришлось потопать к стадиону и провести там остаток дня.