Благодарности Валерию ОвчаренкоФёдору Пашкевичу

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru В одном волшебном Хрустальном мире уже лет сто пятьдесят воевали два вида микроскопических существ. Егозливые быстролетки, существа с милыми личиками, поджарыми фигурками, спортивными крылышками и выносливостью почтовых голубей, считали себя умными. Жили в хрустальных норках блистательной долины. И вечно задирали, дразнили «глупышками» соседей из Хрустального леса, искусных и очень похожих на райских птичек в роскошных оперениях, длиннохвосток.Быстролётки из Хрустальной долины считали, что товаркам надо сбросить длинные хвосты, потому что хвосты не очень целесообразны и мешают взлетать.Длиннохвостки, обитавшие в прекрасных домиках на хрустальных деревьях, утверждали, будто без их великолепных хвостов на деревьях равновесия не удержать. Да и вообще, если откажутся от феерических зрелищ, которые возможны именно благодаря хвосту, то потеряют себя как нация. Именно хвост, источник плодотворного творчества, скручивается или разворачивается, принимает причудливые формы в полёте, переливается и даёт такой дивный визуальный эффект, а значит, является смыслом всей длиннохвостой жизни.И вдруг появилось в стане длиннохвостых эстеток жуткое существо. Чуть заденешь – сразу лезет из него недостойное ругательство.А ведь с виду существо такое же приглядное, как и любая другая длиннохвостка, обитающая в хрустальном саду. Похожа на птичку колибри, хвост на лету эффектнее многих развевается. Но как рот откроет, у всех остальных наряды в рубища превращаются.Наряды длиннохвостки на себе силой мысли создавали, но для этого им всенепременно необходимо пребывать в хорошем, приподнятом настроении.А тут всех дёрнули так, что на глазах начал паршиветь весь клан. Даже быстролётки заметили:– Фи, мало того что дуры, теперь ещё и страшные.Длиннохвостки обиделись, линяющее оперенье выцвело еще больше. Уж кем-кем, а дурами они себя точно никогда не считали. Разве дура придумает восхитительный наряд? Это же какая тонкая творческая работа должна постоянно происходить в голове, чтобы день ото дня менять сложнейшие художественные узоры на хвосте? Да так хитро математику высчитывать, чтобы хвост не просто в воздухе держался, но и продолжал справляться с основной задачей – помогать телу в полёте. Но сейчас красавицам было не до спора с быстролётками, потому что Хрустальный лес на глазах начал превращаться в Серые миры.

Стали длиннохвостки думать, что же с вредителем делать? Как спасти настроение, вдохновение, а значит, и Хрустальный мир? Решили, пусть пишет свои ругательства, а не произносит. – Не вопрос, – сказало существо,– и разом расписало все хрустальные стены из баллончиков с золотой и серебряной краской.Издалека художества смотрелись неплохо. Хрустальный сад, хрустальные дома, так же переливаются в бликах света, добавились золотые искры. Но как ближе подойдешь – одни непристойности. А непристойность хоть каким золотом распиши. Она и есть непристойность. Настроение сбивает с полуоборота. Продолжали хрустальные сады и чудесные райские домики длиннохвосток терять былую красоту. Потому что дом создаётся настроением хозяина. А если хозяина точит червь, то дом тоже не умыт, не вычищен, а проходит время – в нём уже и жить не хочется.Теперь и быстролётки забеспокоились. Равновесие в мире пошло кувырком. Они хоть раньше длиннохвосток поругивали за пустоголовость, но признавали: глаз соседи радовали. И домики у них всегда намыты да украшены. И по вечерам, когда праздничную подсветку включают, такой чудный вид из долины на волшебный Хрустальный лес открывается, что быстролётки, ни за какие коврижки не сменили бы соседей. И сам длиннохвостый народец всегда опрятный, нарядный, праздничный. Да ещё и меняется постоянно, никаких тебе скучных повторов. Ну, разве что по заявкам.И тут вдруг этот волшебный праздник из райского хрустального мира начал уходить. А кому это надо? Забеспокоились быстролётки и объявили перемирие. Начали свои расторопные бойкие мозги обращать в помощь соседям. Дуры-то пока сообразят, как спастись, вообще без перьев останутся. Мало того, что внизу Серые миры, ещё и Хрустальные сады, не приведи немытый зубодер, переработаются в выжженную пустыню.

Сначала родилось в умных головах предложение временно, до утряски ситуации, всей стае переехать в другой лес. Но тогда возникала опасность засорить и новое место жительства. Нет, решили длиннохвостки, побережем экологию, будем решать вопрос прямо на месте, как бы трудно ни пришлось. Тогда им предложили отсадить чудовище на отдельное, далёкое дерево.– Бесполезно,– сказали длиннохвостки, – мы пробовали, оно так громко выкрикивает свои ругательства, что мы слышим, где бы ни сидело.Но умницы не сдавались. Покумекали, подтянули своих фармацевтов и придумали вакцину. Как только непристойность произносишь – язык распухает во весь рот. Следующего слова уже не вымолвить.– Не прокатит, – отвечали длиннохвостки. – Только вы можете трепаться без ответственности за слово, и ничего вам не делается. А мы, если слово промыслили, оно сразу на оперенье вырастает.Подержали своё чудище пятнадцать минут с завязанным ртом и на люди вывели. Быстролётки так и ахнули. Весь костюм чудища был увешан сплошной, не приведи господи, матерщиной.Объяснили длиннохвостки, если чудовище неделю с закрытым ртом подержать, то мир матерщинника превратится в сплошные материализованные ругательства. Пусть лучше говорит слух, чем думает образами.

Засомневались быстролётки, сказали надо перетерпеть, а через неделю любое чудище изменит своё мировоззрение. – Да как знаете, – сказали длиннохвостки, – вы же у нас умные. А нам уже терять нечего. Через недельку приходите, сами увидите.В общем, заперли существо, и пришли к нему только через семь дней. Глядь, а вокруг расцвёл сплошной культ неприличия и безысходности.Вместо еды – непристойность. Вместо воды – непристойность. Вместо дома и одежды – тоже самое. Вместо машины и собаки, телевизора дивана и тапочек, вместо пива, коктейля, бани, – везде один большой срам, – именно то, что мгновенно приходит в голову и на язык отъявленному ругательщику.Но и это ещё не всё. Дело двигалось так быстро, что всякий орган и часть тела самого матерщинника на глазах норовили перекинуться в срамные части тела. Новый орган планировал появиться вместо глаз, ушей, носа, волос, рук, ног, головы. И даже вместо, стыдно сказать, самих детородных органов..Окончательный ужас охватил местную цивилизацию. Страшное дело, во что превратится Хрустальный мир через несколько недель, если заткнуть чудовищу рот и оставить его думать мерзости. Пусть лучше выкрикивает.И тут один древний профессор произнес:– Надо отправить нашего соотечественника в Серые миры на дипломатическую работу.Народ с восторгом подхватил мысль. Идея блестящая. Навредить Серым мирам чудище не сможет. Серым мирам терять нечего, они давно уже серые. Форма общения для них тоже привычна, поэтому они серые. Наконец, мол, у нас появился достойный переговорщик, способный общаться с серыми на их языке.Начало чудище по дипломатической почте ругаться:– Вы (такие-то)… и дуйте в свою… (такую-то)…., а то сейчас достану вам наше «из широких штанин». – И всё в таком духе.Опять ничего хорошего, потому что тёмно-серые могли ругаться и пожестче, а светло-серые специально селились около Хрустального мира, чтобы к прекрасному приобщаться. Чтобы и глаз отдыхал, и воспаряли бы они духом и сердцем, глядя на ту гармонию. А тут, какая гармония, если от Хрустального мира матерщиной несёт как из собственной темно-серой подворотни?

Опять занервничали Хрустальные миры: – Мы не можем рассориться с серыми окончательно, у нас симбиоз. Мы творим – они любуются. А творческой нации без зрителей существовать невозможно.Опять обратились длиннохвостки к быстролёткам:– Вы у нас умные, вот и тащите сюда вашего мудреца. Пусть скажет, что делать.Самая проворная быстролетка сгоняла за мудрецом.Он посмотрел на чудище и говорит:– Ну что же вы, родные, ситуацию не видите, глаза-то раскройте. Какая же это длиннохвостка? Это полукровка. Тёмно-серый, скрещенный с кем-то из ваших.Ахнули хрустальные миры – когда такое было возможно?А чудище, прикинутое прехорошенькой длиннохвосткой, продолжает надрываться:– От меня, от полукровки, пользы больше чем от обоих посольств ваших кланов. Вы сто лет договориться друг с другом не могли, а я вас за три дня помирил. Теперь я у вас общая беда и забота. Вы хоть разговаривать друг с другом начали.И сказал мудрец:– Вижу два способа решения проблемы. Тут или психиатрия, тогда пусть подключаются ваши профессора. Или убеждения. Тогда надо клин клином вышибать, отправляйте вашего полукровку к серым. Пускай сравнит и выберет, что лучше: Хрустальному миру служить или Тёмно-серому.

А в это время проходила по своим делам на дальний рынок бедная добросердечная старушка из Заречного Дохрусталья. Услышала орущее чудовище – подошла: – Что же ты так надрываешься, деточка? Вижу, как тебе больно, только не пойму, что в тебе сломалось. Расскажи, деточка, вместе справимся с твоим горем.И расплакалось чудище на груди у старушки. И рассказало, как зажегся у него пожар в груди после известия о смерти отца в сером мире. ОН всю жизнь мучился, скрывая происхождение, чтобы хрустальные не выкинули и прописки не лишили. А тут такое горе обуяло. И будто сломалось в нём что-то. Теперь грудь нечеловеческая боль сжигает, что и вздохнуть не может. Одно помогает на несколько минут, когда вслух или мысленно выругается как следует. Думал, что соплеменники поймут-поддержат, а они бросились свои хвосты и барахло спасать.Сначала едва не задушили, на язык гадости накапали, тот разбух во весь рот и дыхание окончательно перекрыл. Но бессердечным показалось мало. Он сознание терял, а они начали отсаживать на дальнее дерево. А какое ему сейчас дерево, если даже по земле ползти не может. Потом профессор этот быстролётный, как чума на беднягу набросился. Направил еле живое существо переговорщиком с Серым миром. Бедолага вне себя от боли, с родственниками своего отца окончательно переругался. Теперь ещё к жару в груди добавилась и душевная боль, вина за испорченные отношения. И страх. Он подозревает, что соплеменники вовсе хотят его на утилизацию отправить. Из-за хвостов своих, из-за паршивых.Потому что медики Хрустального мира всю жизнь здоровых существ лечат и ничего про настоящие болезни не знают.– Ну, деточка, – сказала старушка, – мир на самом деле намного меньше цивилизован, чем пытается казаться. Цивилизованы отдельные люди, но их мало. И к этому надо относиться философски. А болезнь я твою знаю, от сильного горя сместился да забился горловой трансмутатор. Сейчас мы его в три секунды поправим.

Взяла старушка чудище за ноги, как курицу, у которой спёрло дыхание в зобу, да и тряхнула его, как и был, вниз головой. Несколько раз, как следует. Засвистело у чудища в груди, заскрипело, закашляло, да и вылетел, наконец, из горла комок перьев, смешанный с пылью. Сразу порозовело существо, задышало ровно. Заулыбалось, засияло.– Спасибо, – говорит, – бабушка и Вам, люди добрые, что убить не успели. Я теперь вам ущерб возмещу, по три праздничных наряда каждому придумаю. И с серыми отношения поправлю, там ведь моя родня. Они поймут меня, думаю. Так что простите за неудобства. Как смогу, исправлю.Стыдно стало длиннохвосткам с быстролётками – никому из них в голову не пришло спросить, что у бедняжки болит. Лечить начали, исходя из своих интересов, лишь бы заткнулся. А ведь Хрустальные миры давно привыкли считать себя образцом цивилизации. И вот, поди ж ты, простенького испытания, не выдержали. Теперь сидят с ободранными хвостами, в наказание за зазнайство. Того и гляди вся Хрустальная цивилизация под Серые миры завалится. Начали быстролётки с длиннохвостками просить у существа прощения, да восстанавливать хрустальный сад. А историю, в назидание потомкам – внесли в большую хрустальную книгу золотыми письменами.Так и записали: «Прежде чем лечить больного, чтобы заткнулся и не орал, спроси у него самого: „А что у тебя болит, деточка?“ Только, по-человечески спроси».Нашли в себе мужество признаться в ошибке, и засиял хрустальный мир с новой силой.Так может, всё-таки, не права бабка, и бывают на свете цивилизованные миры?