Файр-болл – это одно из самых потрясающих зрелищ во Вселенной, когда огромные трибуны буквально взрываются от восторга, болельщики слетаются со всех окраин галактики, а на поле идёт игра, ставки на исход которой непомерно высоки. Я уже бывала на матчах по файр-боллу, ещё в студенческие времена, но на таком матче я впервые. Хорошо, что Эндор раздобыл билеты в хороший сектор, отсюда мы увидим всё, что будет происходить на поле. И мы даже не опаздываем, несмотря на то, что полчаса ищем место для парковки.

   На этом спутнике небольшое притяжение. И вообще это не многолюдное обычно место. Единственное, что привлекает внимание на этом космическом теле – это огромная выстроенная арена, на которой такие состязания проводятся довольно часто, собирая в эти дни до миллиона гуманоидов со всевозможных планетарных систем. Само поле снабжено стандартной гравитацией, которая утверждена правилами файр-болла. А вокруг со всех сторон расположены огромные, возвышающиеся над полем трибуны, над которыми зависают установки, проецирующие увеличенное голографическое изображение над полем, на котором повторяются или увеличиваются самые яркие моменты игры.

   Свет Спики несколько приглушён в это время суток на арене, ведь сейчас звезда расположена с противоположной стороны спутника. Но её свечение всё равно проникает со всех сторон, делая даже местной ночью полусумерки, как будто одновременно наступил закат и рассвет. А над ареной как маленькие луны зависли в небе искусственные прожектора, что придают волшебный свет этому месту и некую торжественность.

   Толпы гуманоидов, собравшихся сегодня, естественно настроены болеть за команду Млечного Пути, хотя в прошлый раз чемпионат выиграли как раз таки магелланийцы. У них хоть и маленькая галактика, но команда не уступает нашей ни на йоту, но тем самым лишь усиливая интерес от предстоящей игры.

   – Садись! – шепчет мне Эндор Грант, подавая стакан с нано-колой. – Сейчас начнётся!

   Я поворачиваюсь к нему, пытаясь понять внезапное изменение в этом странном, но в то же время, близком мне мужчине. Что с ним не так?

   – Энди? – шепчу ему на ухо. – Ты когда успел побриться?

   – Пока ты спала, разумеется. Дома не хватило времени, – он пытается оправдаться, но мои мысли уже переключились на то, что сейчас будет происходить на поле. А там действительно происходит нечто грандиозное.

   Две команды вылетают на специальных одиночных флайерах. Такие флайеры просто так не купишь в магазине, а здесь они вообще профессиональные. В четырёх углах поля расположены ворота, в которые и будут забиваться голы. В каждой команде по двадцать четыре участника плюс вратари, которые тоже играют на подобных машинах, но оснащённых несколько иными функциями.

   Шум вокруг усиливается настолько, что на самом деле не слышно ничего того, что происходит на арене, но все эти звуки усиливаются специальными усилителями, а голос комментатора объявляет о начале первого тайма.

   Два огненных светящихся мяча около полуметра в диаметре вылетают одновременно с разных концов поля, и команды разлетаются в разные стороны, заняв выжидающие позиции. А нападающие подхватывают их, ведя огнезащитными клюшками к следующим игрокам, включившимся в процесс. Флайеры не могут пониматься выше, чем десять метров над поверхностью, но и этого достаточно для того, чтобы зрелище было потрясающим. Эта высота установлена правилами файр-болла, и в спортивных флайерах стоят ограничители высоты. За нарушение может назначаться штрафной либо предупреждение, в зависимости от случая. Вообще, файр-болл имеет довольно сложные и непонятные на первый взгляд правила, но если вникнуть в них более подробно, то обнаруживается, что ничего сложного в них и нет.

   Но мои бывшие соседки-гервины смотрели на меня, как на идиотку, когда я в общаге ходила в комнату к парням, чтобы насладиться матчем на их большом мониторе. Для большинства гервинов, особенно женского пола, эти правила – тёмный лес. Теперь я поняла, почему Энди не взял с собой свою Глен.

   Но моя мысль прерывается тем, что на поле один из участников подрезает другого, заставив его флайер вращаться и врезаться в тормозящее защитное поле, что окружает игровую площадку во избежание травм: там гравитация отрегулирована на минимальный уровень. Игрок нашей команды падает на мягкое покрытие, поднимается, посылая в сторону подрезавшего его игрока трёхэтажные послания, которые можно прочесть по его губам, а потом залазит вновь на остановившийся флайер.

   Шум стоит неимоверный. Команде магелланийцев назначается штрафной, поэтому наши игроки уже выстроились в полосу, надвинув на лица защитные щитки шлемов. По выстрелу на поле вылетают два огненных шара, но один из игроков ловко делает пас другому, направив шар с невероятной скоростью влево. А тот в свою очередь подхватывает его, отбросив к воротам. Туда уже подлетает ещё один игрок. И один из шаров метким движением направляется прямо в ворота магелланийцев, несколько застав врасплох их вратаря, не ожидавшего такой стремительной атаки.

   Трибуны буквально взрываются в восторге и овациях, а по секторам болельщиков зажигаются многочисленные огни трёх цветов нашей сборной, которые прокатываются волной, будто трибуна сама оживает вместе с её посетителями. Мы с Эндором тоже скачем от восторга вместе с нашими соседями – крикливыми оресами. Счёт «один-ноль» в пользу «наших», а игра уже продолжается с усиленным темпом.

   Два огненных шара, как молнии мелькают по полю, почти мгновенно перемещаясь с одного края в другой, а флайера игроков, будто вихри, проносятся, периодически задевая друг друга, вызвав тем самым летящие искры, скользя над поверхностью поля. Ума не приложу, как им удаётся так быстро реагировать на местоположение шаров.

   Счёт уже «три-один», а страсти накаляются ещё больше, ведь никто не ожидал от нашей команды такой продуктивной игры в этом сезоне. Но тут объявляют перерыв. На экранах появляется бесконечно длинная реклама спонсоров этого матча. А мы с Энди медленно вылазим в сторону кафешки нашего сектора.

   – Как тебе мой сюрприз? – спрашивает он, когда я уже глотаю через соломинку холодный кофе со сливками.

   – Это просто отпад, Энди! А как ты догадался, что мне нравится файр-болл? – удивлённо спрашиваю я, хлопая ресницами.

   – Не знаю. Мне кажется, нам нравится одно и то же. Или я не прав? – он смеётся, а я даже не знаю, какую очередную колкость выдать на эту фразу. Он действительно прав, нам с ним нравится одно и то же, я давно это заметила.

   – Прав, Энди. Спасибо тебе! – я подтягиваюсь к нему, нежно целуя в щёку, потом, шутя, треплю его рыжие волосы. – Но не подумай ничего!

   Хотя, чего я это говорю. Он и сам такой же. Это же надо додуматься будить меня таким интересным способом…

   – Пойдём, кажется, начинается второй тайм. Не хочется пропустить самое интересное!

   – Идём, – я тяну его за руку, чтобы не потеряться в толпе. – Я хочу видеть, как наши надерут сегодня задницы этим магелланийцам!

   – Даже не сомневайся! – он перекрикивает хор голосов вокруг, но я его слышу и смеюсь в ответ.

   Игра продолжается. В первые же минуты команда магелланийцев сравнивает счёт, хитро забив два шара в наши ворота. Толпа беснуется, болельщики Магелланова Облака ликуют. Ох, чувствую, будет потасовка после матча. Но мы, надеюсь, это не увидим. У меня уже мельтешит в глазах от огненных шаров, хочется одновременно видеть оба, но глаза так и разбегаются в разные стороны. Хорошо молдерам, у них глаза могут одновременно смотреть в разные стороны. Зато один единственный глаз пандера, имеющий внутри маленькие ячейки, может вообще воспроизводить круглую объёмную картину происходящего. Я не страдаю по этому поводу. Хорошо, что хоть такие есть.

   На поле начинается нешуточная борьба за место на пьедестале почёта. Я всё своё внимание заострила на игре. Остаются последние минуты матча, уже было три замены у наших. Надеюсь, справятся. Противостояние на пределе реальности. Я ещё ни разу не видела такого захватывающего матча, даже в трансляции.

   И вот когда остаётся три минуты матча, наш форвард мастерски принимает пас от своего соседа, что вихрем проносится мимо, и тут в ворота ничего не подозревающего галкипера левого фланга магелланийцев с силой влетает кручёный шар, разорвавшись в воротах тысячами искр. Вся арена подхватывается с места. В таком шуме я слышу лишь скандирование, и невольно присоединяюсь к нему. Огни разрывают ставший вдруг приглушённым свет на трибунах и арене. Это минута триумфа, и, надеюсь, победы. Но ещё немного времени есть, поэтому, когда файры вылетают на поле, арена замирает в ожидании конца игры, считая секунды до конца.

   Да! Наши это сделали! Мы встаём под торжественные звуки нашего общего гимна Млечного Пути, радуясь вместе с толпой таких же, как и мы. Сегодня великий день, а столько адреналина я давно не получала. Эйфория охватывает меня, унося на сладких волнах за собой, и я стою, будто в трансе, получая незабываемый кайф от происходящего.

   Летим назад. До начала рабочего дня остаётся четыре часа. Эндор Грант мирно спит в кресле второго пилота. Я рассматриваю его, вижу, как дёргаются брови, выражая эмоции, потом он нахмуривается, очертив морщинки на лбу. Затем поворачивается на другой бок, забрасывая свою сильную руку вверх, и одновременно начинает шептать что-то непонятное, только я не могу понять ни одного слова, как ни стараюсь. Он спит беспокойно, не знаю почему. Переодеться я уже не успею, разве что найду запасные вещи в АВД-8000, к счастью я вожу с собой в звездолёте половину своего скромного гардероба. Эндор Грант пересаживается за штурвал.

   – Энди, во сколько нам надо быть на объекте? – спрашиваю я, невольно зевая. Хорошо ему, проспал весь обратный путь.

   – Позвоню тебе, – он забегает по трапу в свой звездолёт, и заводит двигатели. А я бреду к своему, который прямо светится в полумраке на лётно-парковке. Домой зайти уже не успею тоже. Хорошо, хоть чип с собой прихватила.

   К полдевятого с опухшими красными глазами и больной головой я добираюсь до нашей базы. Погода сегодня в этой части Шилы отвратительная, накрапывает мелкий дождик, а тёмно-серое небо заволокло тяжёлыми, нависшими прямо над головой тучами. Настроение от этого резко падает. Заползаю медленно, еле дыша, в свой кабинет и практически падаю в кресло. Тут же забегает Стэн. Сегодня он тоже какой-то помятый. Но у него причины иные – проблемы на объекте. Рабочие достают уже с утра по поводу маленькой зарплаты, а шеф успел дать хорошую оттяжку. Но Стэн не унывает, он старается держаться бодрячком, ведь в холодильнике у него как обычно расположен стратегический запас антидепрессанта. За ним с деловым видом в кабинет входит Гор Фер. Этот гервин всегда старается делать вид, что сильно занят, хотя у меня работы больше, чем у него. Он останавливается около меня, пристально наблюдая, как я растираю глаза кулаками.

   – Сандра! Что с тобой? – удивлённо спрашивает он.

   – А чё не так? – я делаю маленький глоток кофе и поднимаю на него опухшие глаза.

   – Ты что, пила всю ночь?

   – Да ну тебя! – я обиженно отворачиваюсь. А потом внезапно вспоминаю про файр-болл и всю ту атмосферу. – На Спику летала на финал по файр-боллу, между прочим.

   – Да ну? – он странно как-то на меня смотрит. – Сегодня?

   – Ага, – я киваю головой. – Наши выиграли.

   – Не думал, что бабам нравится файр-болл, – он пожимает плечами.

   «А я не думала, что гервины вообще знают, что это такое…»

   – Как видишь. Так что не доставай меня. Ладно?

   В этот момент мой видеофон начинает издавать позывные, а я вижу на экране Лиолу.

   – Планёрка сегодня. У шефа, – важно сообщает она.

   – Угу. Напомнишь! – бурчу в ответ. Как же меня достали все эти планёрки. Там никогда не обсуждается ничего важного, лишь время тратится бездарно. А Дайр Унн вообще собирает планёрки сам лишь тогда, когда ему критически не хватает нашей энергии. Он проводит тогда групповой сеанс телепатического зондирования. Или силы свои испытывает на публике.

   Бреду к кабинет наших механиков. Спотыкаюсь на каждом бугорке и ступеньке, но, в общем-то, сон немного прогоняю. Зуб тоже на месте. Я видела его сегодня утром. Что-то рисует в своём планшете, прищурив один глаз, и одновременно умничает со своим помощником Загом.

   – Сандра, чего явилась? – недовольно спрашивает, заметив меня. Он приоткрывает толстыми пальцами свой второй глаз и рассматривает меня в привычном полумраке своего кабинета.

   – Как же, – напоминаю я, – а обещанный чип?

   – И как ты умудрилась шефа раскрутить? Он ещё ни к кому так не относился, – бубнит он деловито под нос, – наверное, уже слетала с ним на Южный Край Волопаса?

   «Вот же гад. Тебе-то какое дело, куда я с ним летала. Даже если и летала, то это не твои проблемы! Кто ж вам всем правду скажет!»

   – Да уж главное, что не с вами, – я поддерживаю его тон беседы. – Так где мой чип?

   Зуб недовольно достаёт из сейфа маленькую металлическую магнитную пластину.

    – Держи, да сильно не набирайся. Куда я потом твоё ракетное топливо списывать стану?

   – Как это куда? Я сама вам каждый месяц по пару тонн списываю, - возмущаюсь я, – которых вообще не вижу!

   Естественно, с чего бы ему быть довольным, ведь теперь у него не получится обналичить ту сумму, что он имел с меня. Ну, ничего, думаю, переживёт. У него кроме этого неплохая экономия выходит с грузовых транспортников. На обратном пути встречаю Стэна. Он как-то расстроено смотрит на меня, вздыхая.

   – Стэн, что с тобой? – не выдерживаю я.

   – Да всё как обычно. Хотел в отпуск, а Крыс Алми упёрся и ни в какую. Замены, говорит, нет.

   Мне становится так жалко Стэна, что просто плакать хочется.

   – Стэн, – говорю, – давай я тебя заменю!

   Чё я несу? У меня же своих проблем по горло, но Стэна тоже жаль. При мне он ещё ни разу не был в отпуске. Вообще, такое впечатление, что он живёт на работе.

   – Давай! – он едва не подпрыгивает на месте, а глаза вдруг начинают сиять.

   – Договорились. Теперь иди, главного уговаривай.

   Бегу на парковку, завожу свой звездолёт, и направляюсь в сторону лётно-заправочной станции, что обычно обслуживает наш лётно-парк. С деловым видом, задрав нос, заливаю себе полный бак ракетного топлива. Теперь можно пару недель не париться по поводу заправки. Покупаю себе кофе с собой на вынос и тюбик с шоколадной пастой. Набираю Эндора Гранта, подключив ви-фон к бортовому компьютеру, и его лицо высвечивается на большом экране звездолёта.

   – Как ты? Выспалась?

   – Издеваешься. Я тебе отомщу, Энди. Ты уже завёз на объект плазму?

   – А то. Ещё и гастарбайтеров парочку выгнал. Совсем работать не хотят.

   – А мне их жалко, Энди. У них же тоже где-то семьи.

   Он вздыхает, и поднимает на меня взгляд.

   – А нам как быть? Им же потом тоже платить надо.

   – Мы и так платим им меньше в три раза, чем нашим пленным, которые ничего не хотят делать. Кстати, – хвастаюсь ему, – мне заправили сегодня полный бак топлива.

   – И кто постарался? – спрашивает он.

   – Кто-кто? Чип у Зуба забрала. Помнишь, ночью рассказывала?

   Он знает, конечно же, о том, как меня все пытаются обидеть, даже сам лично пару раз ругался с Зубом по поводу меня. А главный наш вообще старается на объекты Эндора носа не казать. Боюсь, даже не знает, что мы там делаем. Я вздыхаю.

   – Энди, я побегу, ладно? Ты сам сегодня разбирайся, а у меня дела.

   – Иди-иди уже. Знаю я твои дела, - недовольно проговаривает он в ответ. А лоб с проявившимися морщинками выдаёт его нервозность.

   Что ты можешь знать. Между прочим, я просто собираюсь расслабиться, Стэн только что позвонил и сообщил, что ему наконец-то подписали заявление на отпуск. Хочет проставиться остальным. Да и мне нужно отдохнуть морально после всего этого сумасшедшего дома.

   Наверное, за это время я всё же научилась пить аквор и контролировать себя при этом. Я попадаю домой, как положено, всё помню, даже высыпаюсь и вовремя встаю на работу.

   С сегодняшнего дня к моим обязанностям на две недели добавляются и иные. А конкретней, несколько бригад Стэна, которые занимаются «латанием дырок» полусфер на двух маленьких безвоздушных планетках. Это, конечно же, образное выражение, на самом деле, в основном Стэн занимается отделочными работами. Кроме гуманоидов там привлечены несколько роботов, но всё так же, как и у меня, за исключением одного: жильцы полусфер очень трепетно относятся к тому, как выполняются у них работы. Они находят каждую мелочь, самую мелкую зацепочку, чтобы вынести мозг и накатать стопку жалоб на сайте администрации нашего звёздного округа. Некоторые отличаются очень даже, сочиняют целые поэмы о том, что строители сделали не так. В этом минус работы Стэна.

   Меня и свои ещё достают, ещё с той злополучной Юлой-3 до сих пор расхлёбываюсь после утечки радиации. А тут целая коллекция недовольных. Особенно стараются те, кому нечем заняться. Гуманоиды всех рас – пенсионеры и безработные существа. И ладно бы, эти работы выполнялись за их счёт. А ведь все они финансируются в большей степени за счёт средств регионального бюджета. Отчисления в фонд капитального ремонта из их личных средств ничтожно малы.

   Но через несколько дней, когда я выслушиваю от Крыса Алми целую полемику о том, как к нему прилетали на личный приём несколько пенсионерок, всё-таки решаюсь слетать вечерком и проверить, что на самом деле там происходит. Влетаю не через ближайший шлюз, а чуть поодаль, иду пешком к месту работ, чтобы меня никто не заметил. И неожиданно для всех вхожу в бытовое помещение, что находится в ведении Стэна. До конца рабочего дня ещё полтора часа, а с десяток гуманоидов уже переоделись и чешут языками. Несколько из них помнят меня ещё со времён, когда я работала со Вжиком. Остальные видят меня впервые, так как я редко сижу в компании в то время, когда они прилетают к Стэну по различным делам.

   – Здорово! – говорит первый молдер, принимая меня за жителя полусферы.

   – Знакомиться пришла, да? – спрашивает пандер, раскидывая на столе карты.

   – Да, – говорю, – знакомиться пришла. – Это же надо, такие симпатичные парни и одни.

   При этом еле сдерживаюсь, чтобы не заржать во весь голос.

   – Присаживайся. Аквор будешь? – достаёт из-под стола большую бутыль, видимо, прятанную при звуке моих шагов.

   Что же? Ловля на живца даёт отличный результат. Но они меня бесят по-страшному, если честно. Один подсаживается ближе, пытаясь лапать меня своими зелёными пальцами.

   – А вы чё, работаете здесь? – спрашиваю я, как ни в чём не бывало.

   В этот момент один из рабочих Стэна осознаёт, кто к ним прилетел. Он маленькими шагами, пятясь назад, сматывается из помещения.

   – Да. Что не видишь? Работаем..., – он разливает аквор по стаканчикам, забросив бутыль под стол.

   – А начальство где ваше?– улыбаюсь в ответ.

   – Где-где? В отпуску!

   Чему я удивляюсь? Каков прораб, таковы и работники. Хочется сказать, «вы арестованы», но надо выждать, пока все выпьют. Я отставляю свой стакан в сторону.

   – За штурвалом сегодня, – поясняю я.

   – Гляди-ка ты, девчонка за штурвалом. Вы такое видели, парни? – он смеётся, а я выжидаю заветную минуту.

   Вот она, наконец-то. С безразличным видом я разжимаю кулак, в котором зажата миниатюрная видеокамера в виде ручки. Отличное шпионское приобретение, купила десяток по знакомству через Эндора.

   – Так, значит, – поднимаюсь, остальные почему-то испуганно смотрят на меня. – Ты, ты и ты и ты. Уволены. Утром явиться, забрать документы. Сюда уже летит комиссия.

   Они уже понимают, что попали. Но почему-то пытаются меня уговаривать, чуть не на колени становятся. Что за гуманоиды? Как Стэн с ними вообще работает. В этот момент мне безумно хочется на мои покрытия орбитальных станций. Да мои пленные по сравнению с этими просто золото!