Информирование людей и манипулирование массовым сознанием, хотя и могут иметь внешнее сходство, но преследуют совершенно разные цели и используют разные методы. В середине 20 века появились термины «промывание мозгов» и «контроль сознания». Согласно определению, предложенному Филиппом Зимбардо, контроль сознания — это процесс посредством которого индивидуальная или коллективная свобода выбора и действия подрывается посредством агента или агентов, которые модифицируют или искажают восприятие, мотивацию, аффект, познание и/или поведенческие результаты. Зимбардо указывал, что в нем нет ничего магического или мистического, а есть процесс, который включает в себя набор базовых социально-психологических принципов. Конформность, уступчивость, убеждение, диссонанс, реактивность, возбуждение, вызванное виной и страхом, моделирование и идентификация являются одними из главных ингредиентов социального влияния, которые хорошо изучены в психологических экспериментах и полевых исследованиях. В определенных комбинациях, они создают мощный тигель экстремальных психических и поведенческих манипуляций.

В этой главе я постараюсь проанализировать, каким образом СМИ могут использоваться для контроля сознания людей, и имело ли место такое их применение в России с начала 00-х годов.

 

«Вторая реальность» СМИ

Идея о том, что масс медиа не столько отражают действительность, сколько создают свою собственную не нова. В начале 90-х годов знаменитый французский философ Жан Бодрийяр высказал идею о том, что телевидение создает гиперреальность, продуктом которой являются симулякры, другими словами образы не существующих в реальности объектов. В частности, мы не знаем, стоит ли что-нибудь в реальности за картинкой, которую видим по телевизору. Так в работе «Войны в заливе не было» философ высказывал мысль, что война с Ираком за освобождение Кувейта в 1991 году, носила преимущественно виртуальный характер.

В те же 90-е годы известный немецкий социолог Никлас Луман ввел термин «вторая реальность» масс медиа. «Второй реальностью» он называл то, что постигается как нечто независимо существующее, но на самом деле является просто конструкцией, порожденной масс медиа. С его точки зрения, масс медиа не отражают, а конструируют реальность.

В 1999 году в России вышел роман Виктора Пелевина «Generation «П». В романе с присущей Пелевину гротескностью повествуется о процессе создания фальшивой телереальности политической жизни России и ее лидеров при помощи компьютерных технологий. Сходная фабула развивалась им ранее в романе «Омон Ра» (1992), в котором он описывал, как средствами телевидения эмитировался выход советских космонавтов на Луну. Но в 90-е годы это воспринималось всего лишь как фантастика и литературный стеб. Хотя технологии создания фальшивок с помощью подручных средств, известны журналистам уже давно, воплощение пелевинского предвидения в реальность произошло только в настоящее время, когда компьютерные технологии позволили легко производить фейковые образы и тиражировать их в неограниченном количестве. Именно таким способом телевидением был создан симулякр фашистской Украины и гражданской войны в ней.

С другой стороны, компьютерная сеть интернет сделала для обычного пользователя доступной ту информацию, которая ранее была для него закрыта. Стали даже поговаривать, что интернет превратил земной шар в одну большую деревню. Уже упоминаемый нами Н. Луман полагал, что эта тенденция поставит под сомнение авторитет экспертов, т. к. благодаря компьютерным технологиям каждый будет способен перепроверить их высказывания. Тем не менее, реальный опыт показал, что этот прогноз пока что не осуществился: большинство людей отнюдь не стремятся перепроверять информацию. В частности, сенсацией стало сообщение Крэга Силвермана, разработавшего программу Emergent, который продемонстрировал, что слухи и различные материалы, основанные на неподтверждённых фактах и фейко-вых источниках, получают в социальных сетях большее распространение, чем статьи с их последующим опровержением.

Стало уже само собой разумеющимся утверждение, что СМИ в современном обществе играют чрезвычайно важную роль (хотя в демократическом и авторитарно-тоталитарном обществе эти роли существенно различаются). Самая главная опасность, связанная со СМИ, при любом политическом режиме — это использование их в целях манипулирования общественным сознанием, с целью принудить людей действовать или бездействовать вопреки их собственным интересам. В. П. Пугачев и А. И. Соловьев, говоря об использовании СМИ в целях манипулирования массовым сознанием пишут: «Манипулирование основано на лжи и обмане. Причем это — не „ложь во спасение“, а корыстные действия. Без должной борьбы с манипулированием оно может стать главной функцией СМИ и свести на нет официально провозглашаемые государством демократические принципы. Требуя большей гибкости в политике, манипулирование как способ социального управления имеет для его субъектов ряд преимуществ по сравнению с силовыми и экономическими методами господства. Оно осуществляется незаметно для управляемых, не влечет за собой прямых жертв и крови и не требует больших материальных затрат (курсив мой — А.Г.), которые необходимы для подкупа или успокоения многочисленных политических противников». И хотя манипулирование сознанием с помощью СМИ имеет место при любом политическом устройстве, при тоталитарном режиме контроль над сознанием граждан является их основной задачей.

 

Изменения положения СМИ в постсоветской России

90-е годы прошлого века уникальны еще и тем, что они ознаменовались небывалой не только в СССР, но и в России за всю ее историю свободой распространения информации, в том числе в СМИ. Исчез существовавший долгие десятилетия государственный контроль над средствами массовой информации и была полностью отменена цензура. Что касается нового законодательства, то в 1993 году вышли указы и постановления Президента РФ Б. Н. Ельцина «О защите свободы массовой информации», «О мерах по защите свободы массовой информации в Российской Федерации». Появились сотни новых газет, журналов, в том числе в регионах, телеканалов и радиостанций. Открылись частоты FM-диапазона, которые были запрещены в советское время. В 1990 году начала работу первая в России коммерческая радистанция «Европа Плюс», в 1992 году радиостанция «Радио России — «Ностальжи» и радиостанция «Надежда». Российские слушатели получили возможность прослушивать программы Би-Би-Си, «Голос Америки», «Немецкая волна» в качественном звучании. В России стал развиваться Интернет.

Возможно, с точки зрения внешнего наблюдателя это выглядело даже как некий перебор — прилавки газетных лотков в переходах метро были завалены желтой прессой, газетными эротическими и эзотерическими изданиями. Но с другой стороны, это свидетельствовало о свободе, возникшей в издательской и журналистской деятельности.

Появились высокопрофессиональные массовые издания проправительственной и оппозиционной направленности. Наряду с ними существовали независимые издания. К их числу в то время относились «Аргументы и факты», «КоммерсантЪ», «Комсомольская правда», «Общая газета» и др. В Россию легально вернулись эмигрантские издания, находившиеся под запретом в СССР.

Главным фактором работы СМИ в 90-е стал частный капитал. Так с 1993 года началась работа частных телеканалов ТВ-6 «Москва» и НТВ. В 1995 году первый канал «Останкино» был реорганизован в акционерное общество закрытого типа ОРТ (Общественное Российское ТВ).

В результате, к концу 90-х сложилась система телевизионных СМИ, включающая в себя как государственные, так и негосударственные каналы. Государству принадлежали каналы РТР и «Культура». В холдинг В. Гусинского «Медиа-мост» входили НТВ, «НТВ-плюс», «НТВ-кино», «ТНТ» и др. Б. Березовский был владельцем контрольного пакета акций каналов ОРТ и «ТВ-6». Телеканал «Столица» и «ТВ-Центр» принадлежали правительству Москвы.

Хотя, возможно, в 90-е годы продукция еще не всех СМИ отличалась высоким профессиональным качеством (во всяком случае, сточки зрения рядового потребителя), но, тем не менее, они отражали самые разные точки зрения, существовавшие в обществе.

Ситуация стала кардинально меняться после прихода к власти Путина. Начало 2000-х ознаменовалось скандалом вокруг телеканала НТВ, который закончился его национализацией, изменением кадрового состава и редакционной политики; убийствами журналистов, наиболее резонансными из которых стали убийство Анны Политковской, писавшей о чеченской войне и критиковавшей президента Путина, и Пола Хлебникова, главного редактора русской редакции журнала «Форбс», в своих публикациях критиковавшего политическую практику и методы ведения бизнеса в России; вынужденным закрытием независимых информационных изданий. В зарубежных СМИ стали появляться сообщения о том, что Путин контролировал федеральные телеканалы накануне выборов 2004 года. В настоящее время в большинстве центральных каналов государство владеет контрольным пакетом акций.

Что касается печатных изданий, считавшихся в 90е годы независимыми, то газета «Аргументы и факты» в 2014 году была куплена мэрией Москвы. «Комсомольской правдой», которую критики стали относить к желтой прессе, владеет Григорий Берёзкин, председатель совета директоров группы «ЕСН» близкой к РАО РЖД. Летом 2014 года журналист Маша Гессен говорила, что представители СМИ, которые раньше были известны «беспощадной независимостью», пошли на компромисс с властями. Число открыто антикремлевских обозревателей радиостанция «Эхо Москвы» аккуратно «уравновешивали» про-кремлевскими или националистическими обозревателями и часто «согласовали их точное соотношение» с самим Кремлем. Издание «Новая Газета» находилось под «патронажем» московского мэра и в обмен не обсуждала городскую политику. На совместной конференции президентского Совета по правам человека и Общественной коллегии по жалобам на прессу в мае 2015 года Владимир Познер сказал, что «сегодня в России на пальцах одной руки, максимум двух можно посчитать, сколько есть реальных независимых СМИ». Он констатировал, что есть «псевдонезависимые СМИ, например «Эхо Москвы».

По имеющимся статистическим данным, число журналистов, воспринимающих себя независимыми, с 1992 по 2008 год сократилось в России в три раза (с 60 % до 20 %), а в 2011 году только 14 % российских журналистов заявляли об отсутствии ограничений для своей профессиональной деятельности. Согласно рейтингу организации Freedom House в отношении свободы прессы, Россия в 2005 году уже являлась полностью несвободной страной, заняв 158 место из 194 (из стран бывшего СССР ниже её были поставлены только Белоруссия, Узбекистан и Таджикистан). В рейтинге свободы прессы, который ежегодно составляется организацией «Репортеры без границ», Россия в 2014 году занимала 148 место, а в 2015 опустилась на 152-е. Более низкие показатели свободы СМИ в Европе имели место только в Белоруссии.

События, знаменующие дальнейшее наступление на свободу слова в России и ограничения свободы прессы, уже после президентских выборов 2012 года — это закон, разрешающий досудебную блокировку сайтов Роскомнадзором, закон о приравнивании популярных блогеров к СМИ, статья об оскорблении чувств верующих в УК РФ, отключение телеканала «Дождь» и «ТВ-2» в Томске (по словам М. Гессен, самый простой способ «убить» СМИ, «это отключить его от сети»), увольнение профессора Андрея Зубова из МГИМО за публикацию статьи в «Новой газете», отражающую его точку зрения, закрытие татарского телеканала ATR, уголовные преследования граждан за репосты в социальных сетях. Обычной практикой являются нападения на журналистов, а также давление на руководителей СМИ, касающееся редакционной политики.

Таким образом, с начала 2000-х годов в России целенаправленно создавалась информационная «Матрица».

В то же время, любопытной особенностью ситуации с масс медиа в современной России является то, что скрытая цензура и самоцензура сосуществуют с формально декларируемой свободой слова и печати, и главное относительной свободой высказывания, которая была бы немыслима в СССР даже в период «хрущевской оттепели». В своих публикациях Эдуард Радзиховский и Юлия Латынина обращали внимание на то, что в современной России парадоксальным образом сочетаются доступность любой информации и антидемократическая форма правления. Сторонники путинского режима нередко предъявляют такой аргумент его критикам: если в нашей стране тоталитарный строй, то почему вы до сих пор на свободе? Ю. Латынина так прокомментировала парадоксальность этой ситуации:

«В советское время диссиденты (и КГБ) считали, что стоит донести до большинства правду — и режим рухнет. Если все прочтут «Архипелаг ГУЛАГ», то — все. Неототалитарные власти поняли простую истину. В современном обществе, как и тысячу лет назад, свободным, увы, является только меньшинство. Если большинству сказать по телевизору, что солнце вращается вокруг Земли, то большинство в это поверит. Тем более что и без всякого телевизора так считают 36 % россиян. Если большинству сказать по телевизору, что гены бывают только в генно-модифицированных продуктах, а в обычных продуктах генов нет, то большинство тоже в это поверит, тем более что и без телевизора так считают те же 36 % населения. Если еще нанять гореславских и дмитриев киселевых, чтобы они сказали, что Путин лично остановил солнце, и, соответственно, те, кто говорит, что это невозможно и что Земля вращается вокруг солнца, являются агентами проклятого Запада, то большинство населения без всякого принуждения и насилия в это поверит.

Вы хотели демократии? Вы хотели всеобщего избирательного права? Вы хотели услышать голос народа? Извольте расписаться в получении. Ну и что, что «Архипелаг ГУЛАГ» находится в свободном доступе, если большинство его никогда не прочитает?» Напомню, что под неототалитаризмом подразумевается форма правления, стремящаяся к тотальному контролю общества, но не использующая массовые репрессии.

Но все-таки, скорее всего, то, что власти в России позволяют себе сохранять видимость свободы слова, объясняется не только внутренней несвободой граждан, но и современными способами манипулирования сознанием, которые осуществляются посредством контроля государства над федеральными каналами теле- и радиовещания помноженному на гипнотическую силу современных технологий пропаганды. Методы массовой суггестии ушли далеко вперед по сравнению со временами Советского союза. Это и позволяет осуществлять незаметный, на первый взгляд, контроль сознания. Другие, негосударственные, источники информации не попадают в поле зрения большинства реципиентов или расцениваются ими как неавторитетные. В то же время, критики власти формально имеют право высказывать свою точку зрения, и даже могут оставаться до поры до времени безнаказанными, если не задевают особенно болезненные для чиновников струны. Хотя эта ситуация постепенно меняется, о чем свидетельствует увеличивающееся число уголовных дел за репосты информации в социальных сетях и ужесточение законодательства. Но, в целом, структура информационного вещания устроена таким образом, что точка зрения несогласных с политикой власти до большинства граждан (не проявляющих особой пытливости) просто не доходит.

 

Масс медиа и технологии пропаганды

Чтобы выйти из-под воздействия «Матрицы», для начала, нужно понять, как она работает. Это мы и попытаемся сделать далее. Согласно Герберту Блуме-ру можно выделить три основных способа, которыми пропаганда обычно достигает своей цели:

1. Простая подтасовка фактов и предоставление ложной информации. Так как суждения и мнения людей формируются теми данными, которые им доступны, то, очевидно, что пропагандист, манипулируя фактами, скрывая одни и искажая другие, может максимально способствовать формированию какой-то определённой установки.

2. Использование модели «внутри группы / вне группы». Когда две какие-то группы развивают острое чувство противостояния друг другу, происходит высвобождение сильных и иррациональных эмоций. Так как каждая из групп стремится воспитать установки преданности и альтруизма у своих членов и вселить в них резкие чувства ненависти и вражды к чужакам, то манипулятор, с помощью пропаганды, должен стремится заставить людей отождествить его взгляды с их внутригрупповыми настроениями, а противоположные взгляды — с их внегрупповыми установками.

3. Использование эмоциональных установок и предрассудков, которыми люди уже обладают. Если пропагандист сумеет связать свои взгляды с определенными благоприятными установками, которыми люди уже обладают, эти взгляды завоюют признание.

В многочисленных публикациях посвященных методам манипулирования массовым сознанием описываются общие принципы, а также множество частных пропагандистских приемов,,,,,. Несмотря на то, что разные авторы придерживаются разных идейно-политических позиций, методы манипулирования, описываемые ими, практически идентичны.

Ниже охарактеризуем некоторые из них.

Всеохватность. Это общий принцип, который был сформулирован еще Й. Геббельсом. В соответствии с ним пропаганда должна доходить до каждого. В Германии во времена Геббельса всеохватность достигалась прежде всего благодаря такому средству масс медиа как радио, в СССР того же периода первоначально ставку предпочитали делать на газеты. В современном обществе всеохватность обеспечивает телевидение, сеть интернет и посредники, о которых речь пойдет ниже. Новостные программы и политические пропагандистские фильмы демонстрируются на телевидении в прайм-тайм, чтобы достичь максимального охвата медиа аудитории.

В государствах, где тоталитарный режим имеет классические признаки, существует цензура. СМИ, представляющие мнения альтернативные официальным, запрещены, а их прослушивание (просмотр, чтение) наказывается. Однако в условиях «либерального» тоталитаризма удается достичь почти таких же результатов в области контроля сознания благодаря монополии государства на основные каналы вещания информации, и ограничиваться неявной, скрытой цензурой (у журналистов и СМИ, которые высказывают неодобряемые властью точки зрения, обычно возникают административные и другие проблемы).

Повторение. Этот принцип также использовался еще Геббельсом. Министр пропаганды Третьего рейха говорил: «Массы называют истиной информацию, которая наиболее знакома». Реализация этого принципа заключается в многократном повторении одного и того же месседжа. Тогда это послание запечатлевается в памяти аудитории и в дальнейшем используется ею без размышлений. Желательно максимально упростить фразеологию, для того чтобы максимально облегчить ее восприятие низко интеллектуальной публикой. Например, для того, чтобы убедить большую часть аудитории в том, что крымский референдум проведен в соответствии со всеми нормами международного права, в Киеве власть захватили фашисты, а на Донбассе каратели проводят карательную операцию, достаточно было просто многократно повторять эти тезисы. Подавляющее большинство реципиентов не проверяли, соответствуют ли эти высказывания фактам, а информация отложилась у них в подсознании, влияла и влияет на их взгляды и поведение.

Метод «40 на 60». Авторство и этого метода приписывается Геббельсу. Он заключается в том, что пропагандистское СМИ, имея дело с идейным оппонентом, 60 процентов своей информации дает как бы в интересах своего противника. Но благодаря таким способом заработанному доверию у оппозиционно настроенного реципиента, оставшиеся 40 процентов используются для эффективной дезинформации.

Воздействие через посредников. В широко известных исследованиях поведения избирателей проведенных в США еще в 1940—50-х годах было показано, что воздействие политической пропаганды было не прямым, а опосредованным через лидеров общественного мнения, которые влияли на других членов общества в процессе межличностной коммуникации. На основании этого был сделан вывод, что эффективное информационное воздействие на человека осуществляется не непосредственно от средств массовой информации, а через знакомых и авторитетных для него людей. Таким образом, неформальные личностные коммуникации являются для людей более значимыми, чем «официальные» сообщения СМИ. После получения информационного сообщения реципиент сознательно или подсознательно ищет совета у окружающих людей, прежде всего лидеров мнений своей группы, т. е. у ее высокоавторитетных членов, чьи взгляды и советы по определенным вопросам вызывают особое доверие. Нередко реципиент получает информационное сообщение непосредственно от этого авторитетного другого, и даже не задумывается о его первоисточнике. Например, довольно часто можно встретить людей, которые пафосно заявляют, что они не смотрят телевизор, что этого предмета вообще нет в их доме, но когда они начинают высказываться по социальным и политическим вопросам, то они практически дословно воспроизводят сообщения, звучавшие с телеэкранов.

Активизация эмоций. Еще одно из главных правил пропаганды заключается в том, что нужно обращаться не к разуму, а к чувствам человека. Интенсивность возбуждаемых эмоций может сильно варьировать, вплоть до эмоционального потрясения. Находясь на рациональном уровне человек, способен включить аналитическое мышление, выстроить систему контраргументов и защититься от пропагандистских сообщений. Но если пропаганда задействует сильные эмоции, рациональные контраргументы не срабатывают. Если человек поглощен драматическими эмоциями, его не убедить, например, в том, что украинским войскам летом 2014-го было совершенно не выгодно, можно сказать самоубийственно, обстреливать российскую территорию.

Простейший способ, которым сообщению можно придать нужный манипулятору эмоциональный посыл, это изменение интонаций. В голосе дикторов в 2014–2015 годах можно было услышать нотки гордости, если речь шла о встрече президента на высшем уровне, драматизма, когда речь велась о беженцах из Донбасса или перебоях в электроснабжении на Украине, праведного негодования, если упоминались западные санкции и высказывания западных государственных деятелей, сарказма, когда речь заходила о правительстве Украины или лидерах российской оппозиции.

Будничный рассказ, или зло с человеческим лицом. В противоположность предыдущему методу, цель этого приема — напротив, снизить эмоциональную значимость сообщения. Информация, которая может вызвать нежелательный для манипулятора эффект, произносится обыденным тоном, как будто ничего страшного не происходит. В результате критичность восприятия негативной информации снижается, происходит привыкание к ней. Так, например, диктор совершенно индифферентным тоном может сообщить о новом коррупционном скандале, или крупном хищении госсобственности, или наводнении, как бы давая понять, что ничего экстраординарного не случилось и беспокоиться не о чем, и этими вопросами уже занимается полиция или МЧС.

Информационная блокада. Смысл этого приема заключается в создании информационного вакуума по какому-либо вопросу. Информационной блокаде обычно подвергается информация о предстоящих и произошедших акциях оппозиции, выступлениях ее представителей. Событие либо попросту обходится молчанием, либо фото или видео картинка сопровождается фальсифицирующими суть происходящего комментариями. Так, например, в период акций протеста по поводу фальсификаций выборов большое количество людей в Москве вышло на улицы. Однако ведущая «Первого канала» объяснила это тем, что люди вышли из домов, потому что выпал снег. Для обеспечения информационной блокады выступления оппозиционеров в СМИ могут заменяться тенденциозными комментариями журналистов или вырванными из контекста репликами и видеофрагментами. Обычно представителю оппозиции не дают возможности высказать свою точку зрения в СМИ и ответить на критику.

Переориентация внимания. Прием родственный предыдущему. Цель его в отвлечении внимания от информации невыгодной манипулятору за счет переключения его на другие события. Например, диктор может говорить о беспорядках в Фергюсоне в штате Миссури и ни слова не говорить о росте курса доллара, евро и экономической ситуации в России.

«Держи вора». Цель данной манипуляции — тоже переключение внимания, но более специфичное.

В результате манипулятор хочет смешаться с преследователями либо продемонстрировать, что деятельность его преследователей и критиков совершенно излишня. ГосСМИ используют этот прием для дискредитации деятельности оппозиционеров и правозащитников. Например, периодическое освещение в СМИ коррупционных скандалов как бы дает понять, что государство в целом не тотально коррумпировано и систематически ведет борьбу с этим злом. Ту же функцию выполняют выступления государственных омбудсменов. Они как бы говорят: ситуация с правами человека под полным контролем и беспокоиться не о чем.

Односторонность освещения событий. В данном случае событие освещается намеренно односторонне, чтобы выставить в белом свете одну сторону и очернить другую. Так летом 2014 года российские СМИ регулярно сообщали о том, что ВСУ ведут огонь по жилым домам в Донбассе. При этом умалчивалось, что «ополченцы» устраивают огневые гнезда на крышах и в квартирах жилых домов, тем самым провоцируя эти обстрелы.

Эффект присутствия. Прием в свое время использовался нацистской пропагандой, а затем стал широко применяться в журналистской практике. Его суть заключается в использовании различных трюков для имитации реальности (постановка игровых сцен, спецэффекты при съемке, фото и видеомонтаж и пр.) Журналисты обычно используют его при изготовлении кадров репортажа с «места реального боя», в криминальной хронике, в «съемках» на акциях протеста и т. п. Иллюзия присутствия создает ощущение достоверности, оказывает сильное эмоциональное воздействие (позволяет реализовать прием активизации эмоций) и не допускает сомнений в подлинности события. Человек захвачен эмоциями, и ему не приходит в голову, что то, что он видит всего лишь дешевый трюк. На сегодняшний день технология создания фейков такого рода стала предельно простой: достаточно найти подходящую фотографию или видеоролик в сети Интернет и снабдить их нужными манипулятору комментариями.

«Очевидцы» событий». Методика по эффекту воздействия близкая к предыдущему приему. Журналисты находят якобы очевидцев событий, которые на камеру, создавая видимость искренности, рассказывают нужную манипуляторам информацию, выдавая ее за свою собственную. Имя подобных «очевидцев» обычно скрывается якобы в целях конспирации, безопасности свидетелей, тайны следствия и т. п. Прием обычно дает результат, т. к. воздействует на бессознательное людей, вызывая накал чувств и эмоций. В результате цензура и критические способности психики ослабевают, и она начинает пропускать ложную информацию. Как пример можно вспомнить историю про «распятого мальчика» из Славянска, или рассказ украинского военнослужащего, якобы бывшего свидетелем, того что малазийский Боинг был сбит украинским истребителем. Также перлом про-российской пропаганды стала Мария Ципко, получившая прозвище «Одесская плакальщица». М. Ципко представлялась журналистам жительницей Донбасса, выступающей против Майдана, беженкой из Киева, уехавшей из-за преследований бандеровцев, беженкой из Одессы, сотрудницей придорожного кафе из Луганска, пострадавшей от действий АТО, и рассказывала неправдивые истории,.

Информация о «распятом мальчике» позже была опровергнута самим же «Первым каналом». Однако известно, что, во-первых, опровержения зачастую оказываются незамеченными, во-вторых, как было выяснено в психологических исследованиях, первое сообщение оказывает более сильное впечатление, чем последующие, в-третьих, ложное сообщение уже оставило травмирующий эмоциональный отпечаток в психике и возбужденные эмоции должны быть куда-то канализированы.

Существует близкий по характеру прием, когда недобросовестный журналист вырывает из контекста реплики реального интервью, в связи с чем может радикально изменяться их смысл, или когда реальное интервью сопровождается сфальсифицированным переводом.

Психологический шок. Цель этого приема — вызвать резкую реакцию протеста и желание во что бы то ни стало наказать виновных. «Хороший» эффект в этом отношении дают описания жестоких издевательств, пыток, убийств женщин и особенно детей. Метод известен пропагандистам очень давно. Во время первой мировой войны британская пропаганда распространила слух, что якобы немецкие солдаты отрезали руки бельгийским младенцам. Как указывал Э. Фромм, это делалось потому, что на самом деле было мало фактов жестокости и недоставало «горючего» для разжигания ненависти к врагу. В анналы истории пропаганды также вошла история о распятом канадском солдате (очень созвучная с историей «распятого мальчика»). Якобы, весной 1915 года в битве под Ипром немецкие кавалеристы схватили троих англоязычных солдат и распяли их на деревянных каркасах. В центральной части распятия был канадский офицер. Эта история была опубликована лондонской газетой «Таймс» в статье под названием «Заклание канадского офицера». После тиражирования этой истории все солдаты Антанты были уверены, что ведут войну против изуверов. В 1918 году британский скульптор Ф. Д. Вуд создал скульптуру под названием «Канадская Голгофа». В 1919 году должна была состояться официальная выставка в Лондоне, на которой планировалось впервые показать эту скульптуру широкой публике. Но власти Германии потребовали убрать скульптуру или предъявить доказательства, что распятие канадского офицера действительно имело место. Инцидент закончился тем, что власти Британского Содружества распорядились убрать скульптуру с выставки. После этого скульптура не выставлялась вплоть до 1989 года.

Что касается других исторических примеров использования этого приема, то прежде чем напасть на Чехословакию, Гитлер приказал распустить слухи о жестоком отношении к немецкому меньшинству на ее территории; для того чтобы оправдать операцию «Буря в пустыне» в 1991 году был сделан телерепортаж, в котором из уст якобы обычной кувейтской девочки на чистом английском языке прозвучали «свидетельства» того, как иракские солдаты убивают кувейтских детей, разоряют кувейтские роддома, оставляя детей умирать лежа на холодном полу, хотя в действительности это было ложью.

Информация может быть достоверной, но при этом акценты смещаются с помощью манипулятивного комментирования в выгодную манипулятору сторону, подсказывая реципиенту, кто является настоящим виновником, либо используется прямая фальсификация. В качестве первого случая можно привести в пример подачу информации о пожаре в Доме профсоюзов в Одессе. Журналисты российского ТВ до какого-либо расследования сразу дали понять, что виновниками трагедии являются «Правый сектор» и сторонники Евромайдана. Пример второго случая — это тот же «распятый мальчик», беременная женщина, сгоревшая в Доме профсоюзов и пр. Такого рода информация оставляет у реципиента глубокую эмоциональную травму, которая затем надолго определяет его взгляды и восприятие происходящего, блокирует возможность объективного логического анализа: хотя «распятого мальчика» никогда не существовало, эмоции у телезрителя остались, более того они связаны с вполне определенной стороной конфликта.

Использование «лидеров мнений». В данном случае успех манипуляции массовым сознанием достигается благодаря тому, что при принятии решений и совершении действий индивид ориентируется на авторитетные для него фигуры. В качестве таких фигур могут выступать политики, ученые, артисты, спортсмены. В частности, весьма весомыми в современной России являются высказывания высших государственных чиновников и первого лица государства.

В качестве примера можно привести взаимосвязь между публичными высказываниями некоторых депутатов, государственных чиновников и лично В. В. Путина с процессом тихой, постепенной реабилитации сталинизма: Так в 2003 году областная дума Волгоградской области приняла проект закона «О переименовании Волгограда в Сталинград». В Госдуме эту идею взялся активно проводить депутат Алексей Митрофанов, в то время представлявший фракцию ЛДПР. Он добивался, чтобы решение о переименовании города было принято в канун 60-летия победы под Сталинградом, и даже изъявлял готовность лично найти средства на эту процедуру.

В 2004 году в преддверии 60-летия Победы в Великой Отечественной войне Путин подписал распоряжение о замене слова «Волгоград» на слово «Сталинград» на каменном парапете возле могилы Неизвестного солдата.

В последние годы о своем положительном отношении к Сталину и проводившейся им политике В. В. Путин стал говорить вполне открыто. В 2009 году будучи премьер-министром страны во время прямой линии, транслировавшейся по государственному телевидению, Путин воздал должное Сталину за превращение Советского Союза в промышленную сверхдержаву и за нанесение поражения Гитлеру во Второй мировой войне. Дословно он сказал следующее: «Очевидно, что с 1924 по 1953 год страна, которой тогда руководил Сталин, изменилась, превратившись из аграрной державы в индустриальную. Мы все прекрасно помним проблемы, особенно в завершающий период, с сельским хозяйством, очереди за продуктами питания и так далее… Но индустриализация действительно состоялась». Относительно человеческих потерь в период правления Сталина в том же выступлении Путин сказал: «Мы выиграли Великую Отечественную войну. И кто бы и что бы ни говорил, победа была достигнута. Даже если мы будем возвращаться к потерям, никто не может сейчас бросить камень в тех, кто организовывал и стоял во главе этой победы, потому что если бы мы проиграли эту войну, последствия для нашей страны были бы гораздо более катастрофическими».

Путин заявил, что деятельности человека, который явился инициатором массовых репрессий и создания системы лагерей ГУЛАГа, «невозможно давать оценки в целом».

Летом 2014 года, когда вновь возобновилась дискуссия о переименовании Волгограда в Сталинград, президент Путин вполне одобрительно высказался о такой возможности. В ноябре 2014 года нацлидер провел в Музее современной истории России встречу с молодыми преподавателями истории, собранными со всей страны, где выступил в защиту пакта Молотова-Риббентропа. 10 мая 2015 года на встрече с Ангелой Меркель он повторил свою точку зрения по этому вопросу. К знаменательным высказываниям национального лидера можно отнести публичную оценку Геббельса как талантливого человека («Он добивался своего, он был талантливый человек») и введение в обиход термина из «Майн Кампф» «национал-предатели». Из других высокопоставленных чиновников положительную оценку пакту Молотова-Риббентропа давал министр культуры Владимир Мединский. Он охарактеризовал его как замечательное достижение советской дипломатии. К последствиям такого рода высказываний я вернусь ниже.

В роли лидеров мнений, как уже говорилось, также выступают известные артисты и другие деятели культуры, известные ученые и спортсмены. Некоторые из них под давлением, а некоторые из собственного рвения хотят выразить почтение к власти. Можно вспомнить письмо деятелей культуры с поддержкой политики Путина в Крыму, выступление Кобзона и других певцов в «ДНР».

Сходную функцию выполняет присутствие таких персонажей в Государственной Думе. Своим присутствием они как бы оправдывают «справедливость» и приемлемость абсурдных, сомнительных с правовой точки зрения и антигуманных по сути законов, например, «закона Димы Яковлева» известного также как «людоедского закона» или «закона подлецов».

Создание ассоциаций. С помощью этого приема определенный объект или понятие в глазах общественного мнения связывается с чем-то таким, что воспринимается массовым сознанием как заведомо плохое, либо наоборот — очень хорошее. Для этой цели широко используются слоганы, визуальные и словесные метафоры, неологизмы, перечисление логически не связанных между собой, но эмоционально окрашенных атрибутов. Благодаря усилиям про-кремлевской пропаганды в СМИ и социальных сетях в 2014–2015 гг. сложились не существовавшие раньше, но ставшие привычными для российского обывателя ряды ассоциаций:

Путин — это Россия.

Либерал — гомосексуалист, фашист.

Оппозиционер — агент Госдепа, враг России, предатель, провокатор.

Киев — хунта.

Украина — национализм, фашизм, бандеровцы.

Европа — моральное разложение, геи, еврофашисты.

Америка — трусливые и коварные пиндосы; агрессор, стремящийся к мировому господству.

Обама — обезьяна.

Вариацией этого метода можно считать метод «гнилой селедки». Для того чтобы очернить определенного человека или группу людей подбирается максимально грязное и скандальное обвинение. Хорошо подходит педофилия, воровство, работа на иностранные спецслужбы. Как примеры можно вспомнить обвинения в адрес блогера Рустема Адагамова, дело Удальцова и Развозжаева, дело Кировлеса и Ив Роше против Алексея Навального.

Цель информационной компании не в том, чтобы доказать обвинение, а в том, чтобы связать имя человека с этим обвинением на эмоциональном уровне. «Дурной» запах начинает следовать за ним повсюду. Неважно были ли на самом деле у обвинения реальные основания или оно полностью вымышлено, но при упоминании имени человека автоматически возникают вопросы: педофил он или не педофил? мошенник или не мошенник? вор или не вор?

Подмена понятий. Прием заключается в использовании благоприятных определений для обозначения действий, которые манипулятор хочет представить в выгодном свете и наоборот. Так, например, по-лубандитские формирования, в своих высказываниях недвусмысленно угрожающие смертью оппозиционерам, могут называться «патриотами», а артисты, выступающие против войны на Украине «друзьями хунты».

Еще примеры: слово фашизм уже давно стало пропагандистским жупелом, утратившим связь со своим изначальным значением. Так югославская пропаганда использовала его по отношению к НАТО. Российские СМИ фашистским называли украинское правительство. А сторонники Украины в социальных сетях в ответ клеймили как фашистские путинский режим и пророссийские вооруженные формирования на Донбассе.

С другой стороны, участников военизированных отрядов в Донбассе прокремлевские СМИ называли «ополченцами», в то время как в соответствии с УК РФ эти люди подпадают под определение наемников (Ст. 359). Российская пропаганда присвоила украинскому правительству эпитет «хунта». В соответствии со словарем «Политика» под редакцией Д. Андерхилл хунта — это «военный совет, правящий страной после военного переворота». Поскольку данное правительство состоит из гражданских лиц, а военного переворота не было, название «хунта» совершенно не подходит к нему. Однако для пропагандистских целей, этот эпитет выгоден, т. к. привносит негативный эмоциональный оттенок. Как делают ТВ пропаганду на центральных каналах российского ТВ описано в статье Александра Орлова и Дмитрия Сидорова. Вот фрагмент интервью бывшего сотрудника ВГТРК:

«После пятничных летучек в Кремле руководители приезжали на канал, собирали самых приближенных и на двоих-троих проводили встречу. Обозначали все акценты, после этого все спускалось рангом ниже. Политика канала была абсолютно непроницаемой, и это тоже часть «холодной войны» — все было предельно закрыто, никаких открытых обсуждений.

«Хунта», «укропы», «бендеровцы» — это для ведущих, для тех, кто в кадре. Для них эти формулировки оттачивались на узких встречах. Я ни разу не слышал, чтобы они непосредственно звучали в их адрес из уст главного редактора. <…> Когда были первые минские встречи и шла речь, что будет какой-то мир, был запрет на использование слов «фашисты», «бендеровцы», «хунта». Потом ситуация откатилась обратно, и все возобновилось» [222]Сидоров Д. Как делают ТВ-пропаганду: четыре свидетельства: [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.colta.ru/articles/society/8163
.

Метод «абсолютной очевидности», или одобрение мнимого большинства. Применение данной методики манипулирования массами основано на феномене конформизма. У человека исчезает критичность, если информация вызвала одобрение у других людей, особенно у большинства. Поэтому вместо того чтобы что-то доказывать, манипулятор подает то, в чем хочет убедить аудиторию, как нечто самоочевидное и потому безусловно поддерживаемое подавляющим большинством населения. Классическим способом реализации метода «абсолютной очевидности» или поддержки мнимого большинства является публикация результатов социологических опросов, демонстрирующих абсолютное общественное единство по нужному вопросу. Можно вспомнить результаты опросов, демонстрирующие 86 % и 89,9 % поддержки Путина. Этот прием активизирует такой социально-психологический феномен, основанный на внешнем конформизме, как спираль молчания — те, кто не согласен с поддерживаемой большинством «истиной» будут держать свое мнение при себе. Более податливыми в этом отношении оказываются менее образованные и менее состоятельные, а, следовательно, и более зависимые люди. В результате число «одобряющих» пропагандируемую таким образом точку зрения, будет расти чрезвычайно быстро. Результат воздействия СМИ на массы в России Борис Дубин комментирует следующим образом:

«Уже на первом и втором путинском сроке (и тем более на третьем, под псевдонимом, и на четвертом) страна превратилась в придаток к телевизору. Тогда исследователи общественного мнения осторожно, между собой, обсуждали, что, вообще говоря, мы изучаем эффект СМИ, а не общественное мнение, о котором не может быть речи. Сформировалось то, что мы тогда, не сговариваясь, начали называть большинством, а уже совсем недавно Кирилл Рогов назвал „сверхбольшинством“: специфическая опора для утвердившегося в стране типа президентства. Это некоторый новый тип массы, он отличается от массы, которую знали классики обществоведческой мысли и которая так пугала Ортегу-и-Гассета и других мыслителей. Сегодня масса рассеяна, она не может действовать в собранном виде как некий субъект, но ее вполне достаточно, чтобы поддержать руководителя. Начиная с маленькой кавказской войны 2008 года стало понятно, что эта виртуальная, рассеянная масса стала на самом деле силой. Когда начинаются реальные события, они готовы поддерживать, и поддержка вырастает до трех четвертей и даже до 80 %» [223]Дубин Б. Нам нести всю тяжесть расплаты: [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://echo.msk.ru/blog/echomsk/1385457-echo/
.

Особо следует отметить особенности воздействия такого канала передачи информации как современное телевидение,,:

Телевизионное вещание приводит к перегрузке сенсорных систем человека. Оно представляет из себя большое количество быстро сменяющих друг друга изображений («давление визуальности»), поэтому достаточно быстро наступает утомление и психика начинает пассивно, без всякого анализа, впитывать любую транслируемую информацию. Процесс внедрения информации в подсознание еще более облегчается, если человек включает телевизор «для фона» и воспринимает идущие телепередачи как «белый шум», т. к. в этом случае не работает никакая сознательная защита.

Специалисты работающие на телевидении стараются усилить эффект воздействия телевещания модулируя такими параметрами как громкость, яркость, скорость. Это вынуждает зрителя к быстрому переключению внимания, лишает его возможности сконцентрироваться. Во время просмотра телепередачи невозможно сделать паузу, чтобы обдумать полученную информацию.

Телевидение апеллирует, прежде всего, к эмоциональной сфере, поэтому выдает эмоционально окрашенную информацию. Чем больше эмоций, тем больше шанс, что реципиент эту информацию запомнит. В пропагандистских передачах накал эмоций доходит до очень интенсивного уровня. При этом в большей степени эксплуатируются негативные эмоции, такие как страх, негодование, возмущение, «праведный гнев». Естественно, что эти эмоции направляются на тех, кому пропагандистами предназначен образ врага.

Телевидение создает иллюзию реального присутствия на месте событий. О технических приемах, которыми это достигается, уже говорилось выше. Также оно создает иллюзию реального общения, например, с «очевидцами». В результате человек перестает нуждаться в личном общении с другими людьми, а если и общается, то телевидение, вследствие созданного эффекта правдоподобия, у него пользуется большим кредитом доверия. Собственно это и объясняет тот феномен, что люди верили телепропаганде, но не верили своим друзьям и родственникам, которые жили на Украине и являлись реальными очевидцами событий.

Представление информации через СМИ, в том числе при телевещании, носит мозаичный характер — используется метод дробления, в результате которого она выдается без логических связей или используются очень короткие логические цепочки. Постоянный зритель телевизионных программ перенимает подобный способ переработки информации и перестает искать логические взаимосвязи. Поэтому телезритель становится нечувствительным к явным противоречиям, которые допускаются при освещении событий. Например, власть в Украине захватили националисты/нацисты, но националистическая партия «Свобода» заняла в Верховной раде только 6 мест. Россия не участвует в конфликте на Донбассе, там нет российских военных и российского оружия, но у «ополченцев» откуда то появляются «Грады», танки и боеприпасы к ним. Конечно, нечувствительность к такого рода противоречиям объясняется не только технологией пропаганды, но и тем, во что людям хочется верить, а во что нет. Именно поэтому пропаганда может искусно использовать имеющиеся у людей стереотипы и перенаправлять энергию их эмоций в нужное ее заказчикам русло. А на сегодняшний день, с помощью компьютерных технологий и телевидения можно создать любой нужный пропагандистам медиа образ, любое утверждение можно доказать и любое утверждение можно опровергнуть. Нет никакой реальности, которую нельзя было бы сконструировать. Приведем отрывок из интервью журналиста, освещавшего события на Украине весной 2014 года, приведенного в уже упоминавшейся статье А. Орлова и Д. Сидорова: «Когда мы работали над Музычко, покойным Сашей Билым, одной девушке-стрингеру мы представились как американский канал, а не как российский. Сказали, что мы хотим показать, что он живой человек, что он хороший и за хорошее. В общем, откровенно обманывали.

Мы перепугались: если Музычко увидит то, что мы выпустим, он эту стрингершу просто убьет железной палкой по башке — и все.

Людей, которые занимались Майданом, было сложно поймать для съемок, но эта женщина-стрингер была лично знакома с Музычко и смогла с ним договориться, поймала между одним мероприятием и другим. Он, естественно, рассказывал о себе с хорошей стороны, но если вы имели дело с монтажом, вы понимаете, что всегда можно вырезать и смонтировать как нужно. Нам сильно помог его бэкграунд: на общедоступных видео он вел себя очень по-бандитски, ходил с автоматом к чиновникам, хватал их за галстуки. Мы это все поставили встык с его речью, где он со своей угрожающей шрамированной головой рассказывает, какой он белый и пушистый, как он любит ходить на рыбалку, белочек и свою любимую. Вдобавок ко всему этому раскопали видео, где некий человек, очень издалека похожий на бедолагу Музычко, лежит на полу перед девушкой в кресле, которая бьет его в лицо каблуком черного сапога, такое садомазо. Его мы тоже вставили встык между кусками, где он особенно распинается в своей белости-пушистости; получился портрет совершеннейшего маньяка».

В качестве особого жанра современного российского телевидения следует выделить «документальные» фильмы, преследующие пропагандистские цели. Автор интересного аналитического обзора, посвященного советским и российским пропагандистским фильмам Владислав Моисеев отмечает, что новая волна российской пропаганды ознаменовалась серией фильмов, корректирующих представление зрителя о том, что происходит в современной политической жизни страны. Далее приведем основные положения сделанного им обзора, касающиеся пропагандистского кино 2012–2014 годов, транслируемого на телевидении:

Первопроходцем новой волны пропаганды стал фильм «Анатомия протеста» (2012) снятый телекомпанией НТВ, посвященный оппозиционному протесту. Гпавный образ, символизирующий современную российскую оппозицию — это толпа людей, дерущихся за печенье. Этот образ стал крылатым и легендарным. Так была реализована пропагандистская мысль о том, что гражданская активность на самом деле корыстна, беспринципна и мелочна. Яркие образы «Анатомии протеста» призваны, скорее, шокировать, создать устойчивую и запоминающуюся «картинку». Кадры с печеньем, раздачей денег массовке и т. п. настолько идут в разрез с идеологией оппозиционеров, что просто обескураживают зрителей и низвергают сторонников протеста.

Видеоряд фильма очень агрессивен и динамичен. Часто оказывается сложным уловить связь очередного кадра-разоблачения с предыдущим: они превращаются в калейдоскоп, сложно сконцентрироваться на каком-то одном обвинении, так как все они одинаково яркие, фрагментарные и бездоказательные. Многие слова в фильме вырываются из контекста, монтируются и приобретают новые смыслы, но эффектность показанного оказывается важнее достоверности. Оппозиционеры показаны в крайне непривлекательных позах, которые зацикливаются для создания комичного эффекта. Слово «провокаторы» становится синонимом «оппозиционеров». В «Анатомии протеста» возвращается идеологическая парадигма «Мы — они». Абстрактное закадровое «Мы» выступает на стороне нынешнего президента Путина и приобщает к этой позиции зрителя. «Они» — это оппозиционеры, курируемые Госдепом США. Их митинги не в пример путинским — жалкие, малочисленные и собранные с помощью массовки. Главный инструмент этого пропагандистского фильма — активация ненависти, запрограммированной со времен Холодной войны. Важным оказывается не столько то, что оппозиция проплачена кем-то, важно, что этот кто-то — бывший идеологический противник. Еще одно нововведение, используемое авторами — это монтаж, вырывание из контекста одних фраз и замена другими. Также авторы популяризируют технику «скрытой камеры», ранее практически не употреблявшуюся пропагандистами. Информационные источники фильма сомнительны: изюминка «Анатомии протеста», съемка проплаченной оппозиционной массовки — это постановочная съемка, режиссированная авторами фильма. Фильм «Анатомия протеста» был дважды показан в прайм-тайм телеканала НТВ. Впоследствии было снято не менее фееричное продолжение фильма.

Существенно важным является то, что второй фильм стал формальным поводом для ареста оппозиционных активистов Сергей Удальцова и Леонида Развозжаева. Собственно фильм ознаменовал начало не только информационной войны с оппозицией, но и войны с использованием исполнительной и судебной системы.

Еще одним ярким образчиком новой волны пропаганды стал фильм Аркадия Мамонтова «Провокаторы» (2012), посвященный панк-феминистской группе Pussy Riot. Фильм состоит из трех частей, в которых Мамонтов последовательно объясняет истинные причины и смыслы панк-молебна. Видеоряд «Провокаторов» менее агрессивен и менее динамичен, чем в «Анатомии протеста», и претендует на некую аналитичность. Однако анализ строится пристрастно, автор находится на стороне следователя и с ним отождествляется, а из анализа следуют только негативные выводы. Осужденные феминистки показаны растерянными, уставшими, с ними не ведут диалог — их допрашивают, то есть автоматически ставят в позицию слабого. Панк-молебен представлен как демоническое действо: видеоряд то замедляется, то кадрируется, то с помощью нехитрой обработки на кадры акции наползают черные змеи — символ дьявольского замысла и кощунства, провокации.

До и после фильма в формате ток-шоу гости Аркадия Мамонтова — преимущественно христиане, разделяющие его позицию, осуждают и распекают художниц-феминисток. Другой стороне конфликта полноценно слова никто не дает ни в студии, ни в фильме.

Несмотря на то, что фильм Мамонтова — это авторский проект, субъективное видение, в тексте постоянно присутствует «Мы». Это «Мы» ассоциативно продолжается в «православные» и сливается в «Мы-православные». Противостоят константе «Мы-православные» пренебрежительно произносимые «кощунницы», «одержимые люди с богохульными лозунгами» и «провокаторы». «Церковь», «молитва», «бог» — все эти слова произносятся благоговейно и умиленно, робко и под торжественную музыку. Слова «дьявол», «провокатор», «кощунницы» произносятся с ненавистью. Панк-молебен «Богородица, Путина прогони» характеризуется как преступление против духа. «Что делать будем, люди?» — задается вопросом закадровый голос. В этом обращении заложено противопоставление «Мы — они». Мы — зрители, православные, и голос этого «Мы» имеет значение для автора. Если же зритель, например, не разделяет авторскую позицию или не относится к православным, то есть он смотрит, но не отождествляет себя с «Мы», его голос автоматически перестает быть важным, а сам он перестает быть тем, к кому обращаются как к человеку.

Зритель, посмотревший фильм «Провокаторы», сначала в ходе просмотра приобщается к «Мы» автора, а потом видит модель правильной реакции на фильм и на деятельность Pussy Riot. Правильно оказывается осуждать, негодовать, защищать свои убеждения и религиозные институции.

«Авторы „Провокаторов“, как и авторы „Анатомии протеста“, пытаются активировать скрытую ненависть ко всему иностранному, накопленную со времен Холодной войны: первый факт, сообщенный о Надежде Толоконниковой, — это то, что у нее якобы есть канадский вид на жительство. Впоследствии Мамонтов еще укажет на иностранный заказ панк-молебна. При этом все „факты“ Мамонтова вызывают большие сомнения у критиков, доказательства ведущего звучат голословно и скорее эпатажно, нежели взвешенно. Фильм „Провокаторы“ хоть и больше похож на аналитическую работу, чем „Анатомия протеста“, но все равно скорее шокирует и манипулирует подбором фактов и смелыми догадками, нежели объективно повествует о произошедшем», — делает заключение автор обзора.

Пропагандистская атака на оппозицию, включающая, в том числе, и эти фильмы, оказалась успешной. Как показал опрос ВЦИОМ весной 2013 года ухудшилось отношение россиян к Алексею Навальному: из тех, кто слышал о нем, 51 % относились к нему скорее отрицательно (причем годом раньше таких респондентов было 31 %). Евгению Чирикову стали воспринимать негативно 45 % россиян (по сравнению с 39 % в 2012 году), а Сергея Удальцова — 55 % (по сравнению с 42 %). Негативное восприятие населением Бориса Немцова выросло с 50 до 59 %.

Эпопею нового российского пропагандистского кино продолжил фильм «13 друзей хунты», вышедший в 2014 году, и клеймящий позором, интеллигенцию, выступившую против российской военной агрессии на Украине. По мнению критиков, фильм является сочетанием эпических метафор, произвольного телемонтажа и откровенной лжи. Обозреватель «Новой газеты» Слава Тарощина хотя и написала об этом фильме отнюдь не в отстраненной и беспристрастной научной манере, а довольно эмоционально и иронично, тем не менее, хорошо отразила использованные в нем приемы, рассчитанные на эмоциональное воздействие на зрителя:

«Размах предательства любителей хунты взывает к эпосу. И эпос кое-где просачивается. Главные персонажи оборачиваются былинными богатырями. Взял Андрей Макаревич первый аккорд на Украине — грянул массированный обстрел Луганска. Затянула Диана Арбенина свою песнь там же — каратели снесли пол-Донбасса. Нет сомнений: хунта ждала именно знака от Макаревича с Арбениной, чтобы приступить к антитеррористической операции.

<…> Хорошо, что хоть Белковский не поет. А то ведь только бы он ударил по струнам и заголосил, как вражий флот тотчас оккупировал Севастополь.

<…> Оказывается, явление Макаревича Украине случилось по крайней нужде. Он перестал получать миллионный грант от государства Российского и подался к хохлам за длинным рублем. А против присоединения Крыма Андрей Вадимович выступил потому, что у него там виноградники, за которые теперь придется платить большие налоги. Да и Арбенина хороша! Оформила детишкам американское гражданство, вот и приходится прислуживать Госдепу».

Ещё один вызвавший большой общественный резонанс пропагандистский фильм, принадлежащий к этой серии — «Крым. Путь на родину». Как и предыдущие фильмы, он изобилует большим количеством постановочных сцен, призванных реконструировать происходившие события. Журналистка Екатерина Сергацкова, которая находилась в Крыму во время российского военного вторжения, считает, что фильм снят в какой-то параллельной реальности, и его невозможно воспринимать как документальную ленту: «Там сплошная реконструкция, основанная на вранье».

Несмотря на свою лживость, пропагандистское российское телевидение обладает колоссальной силой воздействия на мышление и поведение людей. Дэвид Патрикарикос, научный сотрудник Йельского университета, побывавший на линии фронта в Восточной Украине писал: «Внутри России и в некоторых районах Восточной Украины, где популярно российское телевидение, кремлевским политтехнологам удалось создать параллельную реальность, в которой власть в Киеве захватили „фашисты“, этническим русским в Восточной Украине угрожает смертельная опасность, а ЦРУ ведет войну против Москвы. Я не видел аналогов подобному использованию СМИ — люди ведут себя, как будто они члены секты, в отличие от других зон конфликта. Реальность оказалась перевернута с ног на голову и заново переписана».

Следует вспомнить, что происходило весной 2014 года в Донбассе в плане психологической атмосферы. Российскими СМИ революция в Киеве была представленеа как антиконституционный переворот, совершенный нацистами и бандеровцами, была подогрета межэтническая напряженность. Для примера, приведу слова активной участницы пророссийского митинга показанного в эфире «Первого канала» 7 апреля 2014 года: «Чтобы мы были не с бандерами вот этими, которые с фашистами, неонацистами спалили пол Киева. Мы хотим, чтобы у нас здесь порядок, чтобы у нас была страна такой, которой могли бы гордиться мы, наши дети и наши внуки». В этом же репортаже было показано как на другом митинге участники сжигают чучело Степана Бандеры. В марте 2014 года начались беспорядки в Луганской и Донецкой области, сопровождавшиеся жесткими столкновениями между сторонниками Евромайдана и пророссийского сепаратизма, в марте-апреле происходили захваты зданий администраций и СБУ в Луганске, Донецке, Харькове. В усилении массовой истерии сыграли роль распространяющиеся слухи, что якобы банде-ровские формирования едут уничтожать русскоязычное население востока Украины. Кроме того, работа пропаганды вызвала сильный эмоциональный резонанс у российских националистически ориентированных элементов, которые отправились на Украину и вскоре примкнули к формированиям боевиков.

12 апреля отряд сепаратистов под командованием бывшего российского военнослужащего И. Гиркина осуществил захват административных зданий в Славянске, что побудило 13 апреля Совет национальной безопасности и обороны Украины принять решение о начале силовой операции. В конечном счете, все это привело к затяжному военному конфликту на Донбассе, приведшему к тысячам погибших и сотням тысяч беженцев.

Избиение сторонников Единой Украины в Донецке 13 марта 2014 г.

Сторонники «ДНР» на баррикадах у здания ОГА в Донецке

Пророссийские боевики у захваченного здания СБУ в Луганске

Кроме всего указанного выше, критически важным для силы воздействия телевидения является то, что оно остается основным источником информации для большинства россиян. Согласно данным полученным аналитическим центром Юрия Левады, в марте 2014 года 90 процентов россиян и 94 процента москвичей получали информацию о событиях в стране и в мире из телевизионных передач. На долю «сарафанного радио» (друзья, родные, соседи) приходилось 25 процентов в масштабах всей страны. Аудитория независимых телевизионных каналов не превышала 15 % респондентов. Что касается интернет-изданий, то из них черпали информацию только 24 процента россиян и 42 процента жителей столицы. В 2016 году только 12 % россиян были устойчивы к телепропаганде. Как показали соцопросы, несмотря на широкое распространение интернета, он не стал альтернативым источником новостей для большинства людей. Социолог Левада-центра Денис Волков так комментировал эту ситуацию: «Не стоит преувеличивать значение интернета как зоны свободной информации. При том что аудитория регулярных пользователей интернета сегодня приближается к 70 % населения, получают новости из интернета около 20–25 % россиян (в зависимости от формулировок вопроса). Для половины из них основным источником информации оказываются новостные агрегаторы, которые поставляют лишь разрозненную, обрывочную информацию, лишенную связности и анализа. Если разделить сегмент аналитических и информационных интернет-сайтов на условно «провластные» и «независимые», получается, что даже в интернете аудитория «независимых» СМИ уравновешивается сопоставимым количеством читателей «провластных» ресурсов. Достигается это не только за счет создания последними интересного контента, но и за счет регулирования редакционной политикой наиболее популярных интернет-изданий.

Например, весной 2014 г. «Лента. ру», один из самых популярных новостных интернет-ресурсов (читатели которого в Москве составляли на тот момент около пятой части населения, что сравнимо с аудиторией среднего телеканала), лишилась главного редактора и журналистского коллектива вследствие конфликта с собственником по поводу освещения украинских событий. Новое издание «Медуза», учрежденное частью прежнего журналистского коллектива, пока что пользуется популярностью у менее чем 1 % населения» [234]Волков Д. Социология: Родина вне критики // Ведомости № 4036 от 18.03.2016: [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/03/18/634111-rodina-kritiki
.

Еще задолго до событий 2014-го в далеком в 2003 году о роли телевидения в манипулировании общественным политическим сознанием Борис Дубин писал:

«Те или иные публичные акции и высказывания нынешнего президента существуют и обретают смысл в безальтернативных условиях фактической монополии правящей власти на средства массовой коммуникации, по крайней мере, на каналы наиболее широкого воздействия, то есть, телевизионные. Даже саму проблему политического и идеологического выбора сегодня в обществе, кажется, некому ставить, не с кем и негде обсуждать. Сколько-нибудь значимые, социально весомые и пользующиеся публичным авторитетом группы, движения, партии на современной российской сцене отсутствуют. Никаких других публичных авторитетов, кроме фигур действующих политиков, уже находящихся у или при власти, в массовом сознании россиян сегодня тоже как будто нет. Но при этом образы всех остальных политиков, кроме единственной в данном плане фигуры президента (выступающего не столько как реальная и эффективная власть, сколько в традиционной для российского-советского подопечного сознания функции потенциальной, символической управы на представителей других властей, беспомощных в той или иной «чрезвычайной» ситуации), мало что значат для россиян. В массовых опросах они собирают в лучшем случае по нескольку процентов симпатизирующих или доверяющих им.

<…> сегодняшние россияне получают доступ к политике и формируют представления о политическом исключительно через телеэкран. Сохраняя обезлюдевшую политическую авансцену на расстоянии, управляемом с помощью ручного пульта, десятки миллионов регулярных телезрителей воспроизводят по отношению к проблемам общества, стоящих перед ним задач, целей, выбора тех или иных путей, пассивную позицию безответных свидетелей, созерцателей со стороны. <…>

В этом смысле сегодняшнее «общество телезрителей» выступает продолжением, разложением, перерождением прежнего общества единогласного одобрения. Во многих значимых чертах оно может и впрямь напомнить брежневские времена, по идеализированному образу которых массовое сознание так ностальгически тоскует и с которыми, надо сказать, само нередко сближает путинские годы» [235]Дубин Б. Сталин и другие: Фигуры высшей власти в общественном мнении современной России // Мониторинг общественного мнения. -2003. - № 2 (64) — С. 36–37.: [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://ecsocman.hse.ru/data/887/974/1219/04-dubin-26-40.pdf
.

Можно увидеть достаточно отчетливую аналогию между структурой и методами влияния, используемыми в пропагандистской телепередаче и сеансом гипноза. В современном понимании гипноз это совсем не обязательно некое индуцированное гипнотизером подобие сна, а состояние сознания, характеризующееся резким сужением внимания и высокой подверженностью внушению. Структура гипнотического сеанса включает установление доверительного контакта (раппорта) с гипнотизируемым, погружение клиента/пациента в транс, углубление трансового состояния, внушение инструкций и, наконец, выведение из транса. Во время сеанса могут даваться и так называемые постгипнотические внушения, которые будут влиять на поведение гипнотизируемого уже после выхода из состояния гипноза. Гипнотические внушения могут даваться как в явном, так и в скрытом, замаскированном виде. Как известно, последние более действенны, т. к. оказываются недоступными для критического анализа, и, соответственно, у индивида снижается способность к осознанному выбору. Развитие состояния гипнотического транса достигается с помощью таких техник как фиксация внимания на визуальном объекте или звуках, образах, ощущениях, перегрузка каналов восприятия, использование стимулов, вызывающих эффект неожиданности и др. Одна из техник наведения транса в нейро-лингвистическом программировании получила название «5–4-3-2–1». Суть ее в том, что гипнотизируемому сначала проговариваются утверждения, которые не противоречат его личному опыту и с которыми он по этой причине легко соглашается, в результате чего его бдительность ослабевает, и он с большей степенью вероятности согласится с последующим за ними ложным утверждением. В терминологии пропаганды этот способ соответствует методу «60 на 40».

Как уже говорилось выше, характер телевещания достаточно быстро приводит к утомлению внимания, темп телевещания не позволяет в достаточной мере включать аналитическое мышление, что в результате может приводить к состоянию, которое в гипнотерапии именуется конфузионным (т. е. основанным на замешательстве) трансом.

В свое время основоположники нацистской пропаганды пришли к выводу, что влияние устной речи, в том числе с использованием радиовещания, в отличие от письменного слова оказывает намного более сильное воздействие. Но влияние телевидения с его визуальным воздействием является куда более мощным. Безусловно, обычный телезритель захваченный просмотром телепередачи обычно не рефлексирует состояние своего сознания и свои психофизические реакции, поэтому они воспринимаются им как вполне обычные. О том, что процесс просмотра теленовостей приводит к несколько необычному состоянию психики, обычно говорят люди, для которых просмотр ТВ-передач не является привычным повседневным занятием, и которые скептически относятся к этому источнику информации.

Если рассматривать смысловую структуру телеповествования, то обычно оно начинается с освещения событий, которые уже воспринимаются телезрителем как сами собой разумеющиеся. Собственно это и создает/или поддерживает отношение доверия реципиента к индуктору. Нередко (хотя необязательно) новостная передача начинается с отечественных событий, характер которых достаточно знаком зрителю — награждение чиновников, военных или деятелей искусства, коррупцционный скандал, громкое ДТП и т. п. — либо с зарубежных событий, но которые воспринимаются как вполне вероятные (произошел теракт, пираты захватили судно, беженцы в Европе прорываются через границы). Следующая серия сообщений касается событий, которые труднопроверяемы или непроверяемы для реципиента, и по отношению к которым существует максимальная свобода в интерпретации и произвольном конструировании видеоряда. Но благодаря средствам телевидения, о которых говорилось выше, этим событиям можно придать все качества присущие реальности. Собственно по такому же сценарию строится и сеанс гипнотерапии: после того как раппорт установлен и достигнута определенная степень сужения сознания, гипнотизер может внушать пациенту самые разнообразные образы. Обычно типичная новостная передача заканчивается на позитивной жизнеутверждающей ноте, что оставляет у телезрителя позитивные впечатления об источнике информации, и, соответственно, формирует желание обратиться к нему вновь. Непосредственное внушение обычно осуществляется не напрямую, а посредством эмоционально нагруженных видеообразов и комментирования, которое нередко носит экспрессивную окраску.

Чтобы проанализировать способ подачи информации, для примера рассмотрим вполне заурядный по своему содержанию выпуск программы «Новости» 1 канала от 17.09.2015, т. е. незадолго до начала операции ВКС России в Сирии. Выпуск содержал следующие информационные сюжеты:

Российский танкер задержан в Ливии по обвинению в контрабанде нефти, экипаж арестован. Диктор сообщает о предыстории текущих событий: в Ливии идет ожесточенная борьба за контроль над ресурсами между властями официальными и непризнанными. В 2011 году произошло свержение законного главы государства Муаммара Каддафи. В результате возникло два правящих центра — парламент, который мировое сообщество считает легитимным, с другой, Всеобщий национальный конгресс, который не имеет полномочий. Именно вооруженные сторонники последнего задержали танкер.

Пострадавшие на сербско-венгерской границе. Венгерская полиция заливает беженцев слезоточивым газом, разбитые в кровь лица у мужчин. Счет пострадавшим идет на сотни. В кадре испуганные, плачущие дети. Венгерская полиция избила съемочную группу сербских журналистов и сломала их аппаратуру. Экстремисты ИГИЛ попадают в Европу под видом беженцев. Глава сербского правительства говорит, что Европа недооценила масштаб проблемы.

Кризис с беженцами результат провалов администрации США на Ближнем Востоке. Программа США по подготовке бойцов умеренной оппозиции провалилась. Кадры заседания конгресса США.

Владимир Путин еще 15 сентября 2015 года заявил, что антитеррористической коалиции нужно действовать в тесной координации с законным правительством Сирии.

В Иерусалиме продолжаются столкновения между палестинцами и израильской полицией. Москва — один из ключевых посредников.

Сильнейшее землетрясение в Чили. Оно вызвало цунами. МЧС России готова оказать помощь в ликвидации последствий.

Гуманитарный конвой на Донбасс. В Донецке и Луганске разгружают автомобили российского МЧС. Продукты, литература для школ и вузов, стройматериалы для ремонта музеев.

Критика в адрес Киева. Включение в санкционный список журналистов правительством Украины. Во всем мире это называют наступлением на свободу слова. Это демонстрирует кризис власти Порошенко.

Масштабные маневры российских вооруженных сил, в которых задействованы десятки тысяч военнослужащих. В частности, учение российских войск по уничтожению террористов в Челябинской области. Участвовали снайперы. Противник был уничтожен. Затем последовала ликвидация пришедшего на помощь боевикам отряда артиллерией и танками.

Погром на выставке Пикассо и Дали в Риге. Неадекватный мужчина пришедший на выставку в одних пляжных шортах повредил произведения искусства Дали и Пикассо.

Волонтеры в Сибири помогают детям, которые проходят реабилитацию после тяжелого заболевания.

Хотя диктор не предлагает прямых выводов, они напрашиваются сами из комментариев и вызывающих эмоции образов:

Комментарии к первому сюжету дают понять, что инцидент с задержанием танкера и нестабильная ситуация в Ливии проистекает из-за того, что был свергнут ее законный правитель Муаммар Каддафи.

Второй сюжет демонстрирует, что Европа переживает кризис, связанный с наплывом беженцев. Кстати там не все благополучно со свободой прессы (избита съемочная группа сербских журналистов). Кризис с беженцами и проникновение террористов ИГ в Европу — это результат недальновидной политики США.

Однако В. В. Путин знает, как решить эту проблему — надо действовать в коалиции с законным правителем Сирии Башаром Асадом.

Следующие сюжеты демонстрируют, что Россия готова помогать решать возникающие проблемы в различных регионах мира (Израиль, Чили).

Россия выполняет гуманистическую миссию, помогая Донбассу.

Украинское правительство переживает кризис. Его действия настолько неадекватны, что оно накладывает санкции даже на журналистов.

Российская армия сильна и находится в полной боеготовности. Она готова защитить граждан от террористов.

В Латвии не могут обеспечить безопасность даже в музеях.

Как следует из подборки новостей, в целом, то, что происходит за границами РФ неблагополучно, тревожно и вызывает ощущение небезопасности.

И в заключение, в России есть добрая, хорошая молодежь, которая готова оказывать бескорыстную помощь.

Хотя такие выводы напрашиваются, диктор и репортеры не говорят об этом напрямую. Но как уже было сказано, скрытое внушение действует намного эффективнее прямого, т. к. усыпляет бдительность и не побуждает критически осмыслить передаваемую информацию.

Безусловно, было бы совершенно нереалистично ожидать от какого-либо СМИ совершенно «объективной» подачи информации. Но в нашем случае, не стоит забывать, что для большинства населения точка зрения, переданная по каналам федерального телевидения, становится безальтернативной.

 

Как происходит переформатирование сознания

Уже давно известно, что СМИ могут вызывать то, что Кандинский назвал психическими эпидемиями. К примеру, Д. Майерс описывает случай, когда в марте 1954 года газеты Сиэтла сообщили о порче лобовых стекол автомобилей в близлежащем городке. А к вечеру непонятная сила, разрушающая лобовые стекла, достигла и самого Сиэтла. К середине апреля в полицейское управление поступило свыше 3000 заявлений о поврежденных стеклах. В результате, мэру города даже пришлось обращаться за помощью к президенту страны Эйзенхауэру в связи с этим инцидентом. Но в действительности никаких новых повреждений на стеклах не было. Поддавшись внушению СМИ, горожане пристально смотрели на лобовые стекла, а не сквозь них. Однако психические эпидемии, индуцируемые СМИ не всегда так безобидны. Более серьезным результатом непродуманного освещения событий в СМИ стала «мистическая болезнь» в Иордании в 1998 году. Тогда 800 подростков обратились за медицинской помощью с жалобами на недомогание, якобы вызванное вакцинацией некачественной вакциной от дифтерии. Аналогичная психическая эпидемия имела место в Казахстане в 2015 году после вакцинации от кори и распространения слухов через ТВ-вещание и сеть Интернет. Как уже упоминалось выше, СМИ неоднократно использовались и для разжигания военных конфликтов.

Внедрение в сознание людей новой информации далеко не всегда происходит так легко. Но как отмечает А. М. Цуладзе, тем не менее, зная законы функционирования массовой психологии, пропагандист может внедрить нужное ему сообщение несколькими способами:

— Используя уже существующие стереотипы путём их усиления.

— Незначительно скорректировав существующие стереотипы путём смещения акцентов в сообщении.

— Изменив, точнее заместив существующие стереотипы другими. Замещающие стереотипы должны быть более эмоционально окрашенными, жёсткими, побуждающими к активным действиям.

Одна из методик направленная на изменение устоявшихся в общественном сознании стереотипов называется окно Овертона. Это политтехнология, которая позволяет постепенно расшатывать и изменять границы принятого и допустимого в конкретном обществе. С помощью определенным образом организованной пропагандистской компании можно убедить людей в том, что то, что они ранее считали аморальным и неприемлемым, на самом деле нормально, имеет право на существование и даже хорошо. Сдвиг мнений в окне относительно какой-либо казавшейся неприемлемой идеи проходит следующие стадии: немыслимо; выходит из ряда вон; приемлемо; мудро; популярно; правильно.

Можно проследить такую тенденцию на примере отношения к Сталину среди жителей нашей страны. Данные социологических опросов показали, что популярность Сталина выросла невероятным образом, и, возможно, что это еще не предел. Если в 1989 году его рейтинг в перечне величайших исторических личностей был минимальным — 12 %, то в 2012 году Сталин оказался на первом месте, набрав 49 %. 42 % опрошенных назвали его самым великим государственным деятелем за всю историю России. А в 2015 году положительную оценку Сталину давали уже 52 % россиян. Тенденция к реабилитации сталинизма на государственном уровне наметилась еще в начале 00х годов. В начале 2000-х Борис Дубин писал по этому поводу:

«К 55-летию победы над фашизмом 9 мая 2000 г. в Кремле была открыта мемориальная плита работы Зураба Церетели в честь героев Второй мировой войны. Список из 18 позиций открывала фамилия Сталина (еще за год до этого она фигурировала исключительно на плакатах демонстрантов от КПРФ 7 ноября, в день официального праздника Октябрьской революции в СССР, и в выступлениях лидера коммунистов Г. Зюганова, который в 1999 г., в связи со 120-летней годовщиной со дня рождения генералиссимуса, назвал его «человеком, выигравшим войну» и «самым великим государственным деятелем в истории России ХХ века»). В том же 2002 г. были выпущены юбилейные медали в честь Потсдамской конференции 1945 г., на которых также был выбит портрет Сталина. В поздравительной речи к Дню победы в 2000 г. президент России В. В. Путин обратился к согражданам со словами «братья и сестры», которые памятны старшим поколениям россиян по радиообращению Сталина к советскому народу 3 июля 1941 г. Наконец, комментируя по телевидению праздничные события того же дня в 2000 году, Никита Михалков высказал соображение о том, что было бы «справедливо» вернуть нынешнему Волгограду его прежнее имя Сталинград.

Прошли два года, и в ноябре 2002 г., в дни, когда на встрече с представителями высшего офицерского состава российской армии президент принял их предложение вернуть на красное военное знамя России пятиконечную звезду, вопрос о переименовании города подняли в Думе самого Волгограда. На рубеже ХХ и XXI веков символические попытки вернуть имя и фигуру Сталина в официальный пантеон героев России становятся все чаще, а уровень, на котором эти попытки предпринимаются, все выше» [240]Дубин Б. Сталин и другие. Фигуры высшей власти в общественном мнении современной России //Мониторинг общественного мнения. — 2003. - № 1 (63): [Электронный ресурс] — Режим доступа: http://prehodbg.com/sites/default/files/B-Dibin_Stalin-i-drugie_0.pdf
.

Незаметный, на первый взгляд, процесс ресталинизации, можно проследить и по динамике появления новых памятников «отцу народов». В постсоветский период до 2009 года памятники Сталину устанавливались чаще всего в Северной Осетии (8) и Дагестане (4), значительно реже в других регионах. С 2009 года появляется тренд к расширению географии — новые памятники появляются в Якутии (3), Сочи, Пензе, Тамбове, Оренбурге, Чите, Брянске, Воронежской области (с. Садовое). Напомним, что по времени эти явления совпали с премьерскими высказываниями Путина на телемосте с гражданами. Бумом на установку памятников Сталину ознаменовался 2015 год — счастливыми обладателями новых скульптур стали Бело-реченск, Светлоград, Липецк, Ялта, Симферополь, Владимир. В 2015 году портреты Сталина становятся нередким явлением на стенах заводов и в вестибюлях вузов. Изображение Сталина стало обычным атрибутом на митингах коммунистической и прокремлевской направленности, а на марше «Бессмертного полка» рядом с байкером «Хирургом» был замечен портрет Л. П. Берии.

В последние годы происходили и другие симптоматичные события, связанные с именем Генералиссимуса. В 2010 году стартовала акция «Автобус победы» (или Сталинобус), которая заключается в размещении изображений И. В. Сталина на средствах общественного транспорта. В 2010 году в МГУ было издано наделавшее много шума учебное пособие по истории А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина «История России 1917–2009», в котором Сталин именуется «эффективным менеджером», оправдываются сталинские репрессии и депортация крымских татар. По заказу «Первого канала» вышел фильм «Лаврентий Берия. Ликвидация» (2014), рассказывающий о том, что Лаврентий Павлович был не таким уж плохим человеком, каким его принято считать, а, напротив, сделал много хорошего для страны: поднял экономику и сельское хозяйство Грузии, а когда стал наркомом НКВД, провел первую массовую реабилитацию незаконно арестованных.

Появляются статьи фриков от истории, утверждающих, что сталинских репрессий вообще не существовало, а катынский расстрел был гениальной военной операцией. Безусловно, у людей, которые помнят своих пострадавших от сталинских репрессий предков, такие пассажи могут вызывать только недоумение и омерзение. Но, к сожалению, многие люди уже основательно подзабыли историю, даже на уровне своей собственной семьи, поэтому на них производят впечатления псевдоцитаты вроде той, которая гласит, что Сталин «принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием».

Государственные чиновники и деятели, зависящих от государственной милости организаций, видимо чутко уловили этот тренд, и это сказалось на их риторике, которая переориентировалась в направлении упоминания заслуг «отца народов» и конспирологии сталинского типа. Так отзываясь на слова Владимира Путина в июне 2014 года, глава синодального отдела по взаимодействию церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин высказался вполне положительно об идее референдума о переименовании Волгограда в Сталинград. Он сказал, что среди священнослужителей, монашествующих и активных мирян есть немало тех, кто видит и положительные моменты в деятельности Сталина, а также упомянул, что в последние годы жизни Сталина, патриарх и Синод высказывались о нем с уважением.

Вполне в духе конспирологии сталинского периода высказался глава ФСКН России Виктор Иванов. В апреле 2015 года на совещании руководителей компетентных органов государств-членов Шанхайской организации сотрудничества он заявил, что синтетические наркотики или так называемые спайсы могут быть использованы для организации «цветных революций». Зампредседателя комитета Госдумы России по науке и наукоёмким технологиям Михаил Дегтярев сказал «Русской службе новостей», что причиной падения ракеты-носителя «Протон» 16 мая 2015 года может быть диверсия. В социальной сети Instagram руководитель Чечни Рамзан Кадыров отчитал чеченцев неодобрительно обсуждающих «свадьбу века» (между несовершеннолетней девушкой и начальником РОВД в мае 2015 года). «В последнее время, пользуясь социальными сетями, стало модным распространять выдуманные истории, клеветать на людей, пытаться ввести население в заблуждение. Особенно сильно этим занимаются окопавшиеся за рубежом эмиссары западных спецслужб, которые под видом жителей Чечни выбрасывают в соцсети ложные сведения», — написал он. Одним из перлов такого рода риторики было высказывание депутата Госдумы Федорова о том, что тексты песен Виктора Цоя писались «профессиональными авторами в Голливуде по заказу ЦРУ».

Не удивительно, что под влиянием пропагандистского давления в обществе активизировался интерес к советской символике, причем среди молодежи, а отнюдь не представителей старшего поколения. Появились бары и клубы, оформленные в стиле советских учреждений общепита, некоторые из них даже были декорированы красными знаменами и портретами Сталина. Также можно найти паблики в социальных сетях, объединяющие людей, ностальгирующих по СССР. В интернете встречаются объявления, предлагающие купить одежду с изображениями Ленина и Сталина. На основании первого впечатления, возникает ощущение, что это просто шутка и забавный эпатаж. Однако это не совсем так (по крайней мере, далеко не для всех). Если, например, вчитаться в сообщения в подобных пабликах, то некоторые авторы действительно идеализируют страну, в которой, скорее всего, даже не жили, противопоставляя ее России 90-х и 00-х. В 2015 году в СМИ появилось курьезное сообщение, что два молодых человека придумали новое увлечение, которое назвали «ленининг». Суть его сводилась к посещению различных мест с единственной целью — сфотографироваться рядом со статуей Ленина. «И я подумал, почему не сделать фотографии Ленина достойной причиной для путешествий. Есть так много отдаленных и не слишком интересных мест, которые бы мы никогда не посетили без конкретной цели», — говорил один из «изобретателей» игры. Конечно, прежде всего, возникают мысли о глупости и бессмысленности этого занятия и о хронической скуке, которой, видимо, страдают эти молодые люди. Однако привлекает внимание объект, который стал для них целью путешествий — ведь они не выбрали в качестве объекта статуи А. С. Пушкина или, например, старые водонапорные башни. Однако с учетом существующего в рассматриваемый нами период пропагандистского фона этот выбор вполне объясним.

Фотографии на сайте интернет-магазина модной одежды

Безусловно, возникает вопрос, для какой цели была эксгумирована мумия усатого генералиссимуса? На мой взгляд, исчерпывающим образом смысл и цель этого процесса раскрыл директор Левада-центра Лев Гудков:

«Сейчас в России ведется целенаправленная кампания по оправданию Сталина, результатами которой стало то, что 57 % россиян не считают диктатора государственным преступником, а 38 % уверены, что жертвы, которые советский народ понес в сталинскую эпоху, оправданы великими целями и результатами, достигнутыми в кратчайшие сроки.

Трудно сказать, до чего может дойти эта кампания по оправданию Сталина — ее масштаб напрямую зависит от внутриполитической ситуации в стране и степени ужесточения режима Путина. Ведь кампания была начата вовсе не ради пересмотра оценки деяний советского вождя. Дело не в самом Сталине, а в насаждении идеи безальтернативности высшей власти и отсутствия у нее ответственности перед обществом. В связи с этим происходит и создание культа личности Владимира Путина, и романтизация образа Сталина <…>

Внедряя идеи безальтернативности власти, нынешнее руководство страны хочет монополизировать и присвоить себе право единолично выступать от имени всех граждан государства (а также коллективных, главных национальных ценностей), и тем самым обеспечить себе иммунитет от любой критики со стороны общества и отдельных его представителей, подавив тем возможность появления серьезных оппонентов.

Именно с этой целью в России сейчас ведется тихая пропаганда патриотизма, а также идет внедрение разнообразных имперских мифов и прочего. Соответственно, в сознание россиян закладывается идея того, что государственные интересы и государственные ценности выше прав и интересов любого отдельного человека. На фоне этого прославления государства была поднята и фигура Сталина».

Стенд с изображением И. Сталина, Новосибирск, 2016 г.

Также следует отметить такой результат пропаганды как то, что для массового потребителя продукции российских СМИ слово «патриотизм» стало прочно ассоциироваться с поддержкой действующей в России власти, а те кто позволяет себе критиковать ее с такими выражениями как «враг России», «агент Америки» и т. п. В публицистике даже появился такой оборот, обозначающий это явление как «приватизация патриотизма». С точки зрения критического осмысления этот ассоциативный ряд явно противоречит здравому смыслу, потому что среди критиков действующей власти оказались лучшие представители российского общества. Вот как, например, сформулировал свою позицию Борис Акунин: «Враг для меня тот, кто делает вещи, которые я считаю враждебными по отношению к моей стране. Я глубоко убежден в том, что нынешняя политическая власть ведет мою страну к гибели, к краху, поэтому я считаю ее своим врагом». Но в сознании обывателя, не дающего себе труда осмысливать реальность, положившись на логику и объективные факты, и принимающего посылы официальной пропаганды как истину в последней инстанции, все оказалось перевернутым с ног на голову.

 

Информационные операции российских СМИ, проведенные в 2012–2015 гг. и их результаты

С точки зрения внешнего наблюдателя, не посвященного во внутренние планы пропагандистов, за эти годы российские СМИ достигли решения, как минимум, следующих пропагандистских задач: 1) был создан негативный образ несогласных с властью и оппозиционеров (образ внутреннего врага), 2) создан виртуальный образ фашистской Украины и такой же виртуальный образа благородной России как страны-освободительницы, 3) реанимирован образ враждебного Запада (образ внешнего врага), 4) было сформировано положительного отношения к войне у обывателя, в том числе к ядерной. Кроме того, как уже упоминалось выше, с начала 2000-х происходит постепенная реанимация культа личности Сталина. Параллельно с этим в массовое сознание внедряются идеи о пагубности либерализма и необходимости усиления вертикали власти.

Что касается конфликта с Украиной, то деятельность российских СМИ не только создала образ врага (данные опросов Левада-центра на май 2015 года показали, что 59 % россиян года относились к Украине в целом очень плохо, количество россиян плохо относящихся к жителям Украины возросло на этот момент до 25 %, тогда как в мае 2014 года оно составляло 12 %), сформировала лояльное отношение большинства российского населения к военным действиям на Донбассе, но и обеспечила приток добровольцев в зону вооружённого конфликта. Относительно последнего аспекта, показательно интервью ополченца из Германии с позывным Крест. Крест, будучи уроженцем Казахстана, переехал с родителями в Германию, когда ему было 18 лет. Он приехал воевать на Донбасс из Германии, когда узнал о военном конфликте. В интервью Крест сказал, что хотя жил в Германии, никогда не смотрел немецкие телеканалы, а только российские. Соответственно из них он и составил представление о происходящем на Украине. Как сказал военный журналист Аркадий Бабченко об этом конфликте: «<…> эта война — первая, развязанная совершенно на пустом месте исключительно пропагандой».

Но, пожалуй, еще большую тревогу вызывают данные о повышении толерантности россиян не только к локальным военным конфликтам, но и к возможности ядерной войны. По данным Левада-центра 32 % граждан, отвечая на вопрос «Как вы думаете, в случае войны с Западом может ли Путин дать приказ российским военным первыми использовать ядерное оружие?», сообщили, что считают это «очень вероятным» или «вполне возможным». Но еще более значимыми являются ответы на другой вопрос опроса: «Вызывает ли у вас страх заявление Владимира Путина о готовности применить ядерное оружие?» Оказалось, что очень сильный или просто сильный страх это вызывает только у 33 % опрошенных; а у 39 % из них перспектива применения ядерного оружия, наоборот, не рождает совершенно никакого или почти никакого страха. Впрочем, чтобы заметить, что страх перед ядерной войной исчезает, даже не обязательно обращаться к результатам соцопросов: реплики о том, что неплохо бы было сбросить ядерную бомбу на Америку можно было услышать на улице и в общественном транспорте, а в сети встречались публикации о том, как эффективно и без последствий для своей стороны нанести этот удар. Такое отношение напоминает полную потерю инстинкта самосохранения, полное забвение опыта Хиросимы и Нагасаки и даже атомных катастроф мирного времени.

В свое время тема ядерного противостояния активно эксплуатировалась советской пропагандой. Но в советское время перспектива ядерного конфликта у людей вызывала ужас и означала фактически конец света. СМИ и риторика официальных лиц не уставали повторять, что ядерная война — это всемирная катастрофа, что ее никто не сможет выиграть, и что задача СССР — ее предотвратить. Современная кремлевская пропаганда кардинально сместила акценты. И теперь ядерная война сознанием обывателя уже не воспринимается как нечто фатальное. Более того в этом сознании возникло представление, что в ней можно выиграть (разумеется только российской стороне).

И эти изменения произошли не сами по себе, им также предшествовала соответствующая работа масс медиа. Что касается высказываний российских политиков относительно ядерного вооружения, освещаемых СМИ, то до 2013 года они были достаточно сдержанными, и в них подчеркивалось сугубо оборонительное значение ядерного потенциала. Например, в мае 2012 года Д. Медведев на церемонии вручения государственных наград в Кремле сказал: «Мы его применять не собираемся, но пусть оно будет, потому что у нас большая страна, сложная страна. Ее нужно ценить и охранять».

Переход к более жесткой риторике намечается в конце 2013 года. Высказывание зампреда правительства Д. Рогозина в декабре 2013 года гласило: «Можно сколько угодно экспериментировать, размещая неядерное оружие на стратегических носителях, но надо иметь в виду, что если на нас будет совершено нападение, <…> мы, безусловно, в определенных ситуациях будем прибегать к защите <…> с помощью ядерного оружия».

В 2014 году тема ядерного потенциала России в речах высших чиновников звучит все чаще и чаще. Вот несколько высказываний В. В. Путина на эту тему:

14 августа 2014 года в крымской Ялте Путин сказал собравшимся там представителям думских фракций, что удивит Запад новыми разработками в наступательных ядерных вооружениях, о которых «мы пока не говорим». Там же он говорил об отказе от Договора 1987 года о ликвидации ракет средней и малой дальности. На молодёжном форуме «Селигер-2014» Путин сказал: «Я хочу напомнить вам, что Россия является одной из самых мощных ядерных держав. Это реальность, это не просто слова». 15 марта 2015 года телеканалом «Россия 1» был показан фильм «Крым. Путь на родину». В интервью для фильма Путин признался, что рассматривал реальную возможность применения ядерного оружия: «Мы готовы были это сделать [привести в боевую готовность ядерные силы]. Я же разговаривал с [западными] коллегами и говорил им, что это [Крым] наша историческая территория, там проживают русские люди, они оказались в опасности, мы не можем их бросить».

Параллельно с риторикой политических деятелей происходили и другие медийные процессы. В части 2 уже упоминалась акция, прошедшая в сентябре 2014 года, «Модный ответ — санкциям нет» и высказывание телеведущего Д. Киселева о «радиоактивном пепле». На телевидении этому примеру последовал и его коллега по цеху Владимир Соловьев. В своей программе он, продолжая мысль В. Жириновского, допустил возможность взаимного ядерного удара Москва-Вашингтон, на что Жириновский ответил: «Удар будет один, они уже ничего не успеют сделать», — в зале раздались аплодисменты, хохот и одобрительный гул. В ноябре 2015 года Жириновский призвал нанести ядерный удар по Турции. Дословно он сказал: «Стамбул уничтожить очень легко: достаточно одну ядерную бомбу в пролив бросить, и его смоет. Это будет такое страшное наводнение, столб воды поднимется на 10–15 м, и города не будет, а там 9 миллионов живет»,. Видимо для того, чтобы продемонстрировать ядерную мощь государства российского не на словах, а наглядно, накануне празднования 70-летия победы в Великой отечественной войне был широко анонсирован показ на параде победы гордости российского ракетного вооружения комплекса Тополь-М. Естественно, что эти демонстрации направлены на то, чтобы оказать эмоциональное воздействие на обывателя, а именно задействовать чувства, связанные с групповым нарциссизмом. Вот как совершенно искренне описала свои впечатление от посещения военного парада одна молодая женщина: «Техника военная впечатлила. Особенно вот эта длинная штука, название которой я не запомнила. Через неё чувствуется мощь нашей армии, а глядя на заполонивших всю площадь подтянутых, бравых участников парада, и вовсе становится ничего не страшно!»

Начиная с 2014 года, радикально изменилась атмосфера и смысл празднования Победы в Великой отечественной войне. Было бы соблазнительно верить, что смысл этого праздника заключается в том, чтобы почтить память предков. Но совершенно очевидно, что в последние годы главное его значение стало иным и что оно бесстыдно используется в пропагандистской игре. Весьма метко Людмила Петрановская сказала о «рейдерском захвате» этого праздника, о том, что «он был присвоен определенной группой людей и используется ею в своих интересах для извлечения прямой и непрямой выгоды». Распиаренный средствами государственной пропаганды, он по большей части стал символом готовности России к военной конфронтации со странами, объявленными враждебными, и героического ореола авторитарной власти. Хотя это и не декларируется прямым текстом, но отчетливо транслируется через образы военной техники, увязывание фигуры Сталина с Победой СССР, соседство Путина и Бессмертного полка.

Более того, этот праздник перестал напоминать о ценности мира, а напротив стал подогревать враждебность к другим народам и странам. Соцопросами самое плохое отношение к США и ЕС было зафиксировано в начале 2015 года, затем ситуация стабилизировалась, и ухудшение отношения вновь произошло в мае 2016 года. Замдиректора Левада-центра Алексей Гражданкин так прокомментировал этот феномен: «Видимо, празднование Дня Победы, обида, что страны Запада не считаются с ролью России в победе, ухудшают отношения — других обстоятельств нет».

«Патриотическая» антиамериканская надпись на автомобиле, лето 2016 г.

В результате пропагандистской обработки с помощью масс медиа для некритического российского обывателя война, в том числе и ядерная, уже не воспринимается как нечто страшное, ведь она видится ему как нечто виртуальное, как картинки, показываемые по телевизору, и его лично она никак не может коснуться.

Подводя итог вышесказанному, к сожалению, приходится констатировать, что во многом благодаря деятельности федеральных СМИ, некритический потребитель их информации превратился в не вполне психически адекватное существо, опасное не только для окружающих, но и для самого себя, которое приветствует братоубийственную войну, репрессии против собственных граждан, не видит ничего плохого в ядерном шантаже, считает приемлемым ядерное столкновение и почитает тиранов и палачей как героев. Благодаря пропаганде, как уже говорилось выше, произошел психологический раскол на основе разных жизненных ценностей внутри семей и между бывшими друзьями. И как это не фантасмагорично, но те же самые люди, которые некогда клеймили на комсомольских собраниях своих товарищей, осмелившихся зайти в церковь, а затем нисколько не удивившиеся, когда бывшие «пламенные» коммунисты, пропагандировавшие атеизм, в один день стали православными, теперь прониклись праведным гневом к Пусси Райот и «либералам». Те же самые люди, которые в 2014 году кичились презрением к США, в 90-е отнюдь не стыдились пользоваться американской гуманитарной помощью, а сейчас не стесняются пользоваться айфонами Apple. С сознанием субъекта, обработанного прокремлевской пропагандой, произошло нечто подобное шизофреническому схизису: в нем чудовищно парадоксальным образом сочетаются несовместимые вещи — православие и любовь к Сталину, желание путешествовать за границей и в то же время ностальгия по жизни в Советском союзе. А российское общество в 2014—15 гг., благодаря целенаправленному насаждению ксенофобии превратилось в подобие порохового погреба, в который достаточно бросить спичку, чтобы произошел взрыв, наподобие Варфоломеевской ночи, Хрустальной ночи или аналогичных по последствиям событий. Поэтому совершенно не случайно телепродюсер и публицист Питер Померанцев охарактеризовал деятельность российских СМИ как «террористическую атаку на инфраструктуру разума».

Если в целом проанализировать пропагандистские приемы и информационные мероприятия кремлевских СМИ, то можно говорить об общей стратегии и тактике пропагандистской работы. Их детальный анализ был представлен в докладе подготовленном для Института современной России журналистами Питером Померанцевым и Майклом Вайсом. В частности, характеризуя деятельность российской пропаганды, они отмечают: «Кремль эксплуатирует идею свободы информации, чтобы внедрять дезинформацию в публичное пространство. Его задача не в убеждении оппонента (как это происходит в классической публичной дипломатии) или завоевании его доверия, а в сеянии сомнений при помощи конспиративных теорий и множественных фальсификаций». Граница между фактом и фикцией оказалась полностью размыта в российских СМИ и публичном дискурсе. Майкл Вайс указывает на сходства и отличия между советской пропагандой и современной российской: «Российская пропаганда объединила лучшие советские приемы — критику в духе „сам дурак“ (или „критика в ответ на критику“) и чекистские „активные мероприятия“ — с постмодернистским подходом, умным, насмешливым, намекающим, что все вокруг фикция. Если советские власти были вынуждены усвоить и видоизменить такие концепции, как „демократия“, „права человека“ и „суверенитет“, чтобы скрыть свои противоположные намерения, сторонники Путина используют эти концепции играючи, уверяя окружающий мир, что даже Запад больше не верит в них. Гуантанамо, война в Ираке, протесты в Фергюсоне, „Йоб-бик“, Шредер — все это используется, чтобы показать, что либерализм равен ханжеству и любого можно купить. Мафиозное государство, придуманное пиарщиком, возможно, более опасно, чем коммунистическая сверхдержава, поскольку идеология перестала быть костюмером политики, превратившись в постоянно меняющийся и противоречивый набор аксессуаров» [265]Там же, с. 5.: [Электронный ресурс] — Режим доступа: https:// openrussia.org/s/tmp/files/Menace-of-Unreality_RUS.pdf
. Действительно, если вдуматься, то идеология транслируемая кремлевским СМИ представляет собой чудовищно-абсурдный постмодернистский пастиш. В предъявляемой потребителю (к сожалению, интеллектуально нетребовательному) картине мира совершенно непостижимым с точки зрения здравого смысла способом сочетаются ностальгия по СССР с идеализацией российской монархии и пиететом к олигархам; православие с реабилитацией сталинизма; восхваление Сталина с критикой Ленина и т. п. и т. п.

В интервью «Украинской правде» Питер Померанцев говорил: «То, что вы называете российской пропагандой, я назвал бы информационно-психологической войной.

Цель этой войны — не переубедить, как в классической пропаганде, а сделать информационное поле грязным.

С помощью конспирологии, страхов, иррациональных движений засорить его до такой степени, чтоб невозможно было привести рациональный аргумент <…>

<…> Ведь цель российской пропаганды — чтобы никто никому не доверял. Она говорит: ты не должен нам верить, но и то, другое — тоже пропаганда, и там неправда, никому не верь».

Однако мы знаем, что, несмотря на это, есть люди более или менее устойчивые к пропаганде. Далее рассмотрим, какие условия этому способствуют.

 

Возможно ли сопротивление пропаганде?

Было бы очень самонадеянно считать, что мы можем легко противостоять пропаганде, находясь в эпицентре ее воздействия. Как пишут авторы книги «Эпоха пропаганды» Э. Аронсон и Э. Пратканис: «<…> само по себе одно лишь знание о том, что вас собираются убедить, для предотвращения убеждения практически бесполезно. Значение имеет то, что вы делаете с этим предупреждением, как оно помогает подготовиться к сообщению и оценить его содержание. Сам по себе факт, что вы знаете — завтра будет землетрясение, — еще не означает, что вы в безопасности, если только это предупреждение не заставит вас принять соответствующие меры предосторожности». И как уже упоминалось выше, пропаганде сопротивляются всего лишь около 12 % россиян.

Вот некоторые из методов предложенные Э. Аронсоном и Э. Пратканисом для противодействия пропаганде на личном и институциональном уровне:

— Контролируйте свои эмоции.

— Исследуйте мотивацию и надежность источника информации. Задайте себе вопросы о следующем: «Почему этот человек сообщает мне данную информацию?», «Какую пользу из этого извлечет источник информации?», «Действительно ли коммуникатор обладает специальными знаниями и надежностью, которым можно верить, или это всего лишь специально созданный образ?»

— Рационально продумывайте любое предложение или проблему. Спросите: «В чем заключается проблема?», «Какие ярлыки и выражения используются для ее описания?», «Честно ли применяются эти ярлыки?», «Какой образ действий или образы действий обсуждаются?», «Каковы аргументы в поддержку позиции защитника этой точки зрения?», «Каковы аргументы, противостоящие этой позиции?», «Насколько убедительны эти аргументы?».

— «Не следите за губами лидеров, следите за их руками». Т. е., другими словами, основывайте свою оценку не на том, что человек говорит («Я — за окружающую среду», «Я — за образование», «Я — против преступности»), а на том, что он на самом деле делает (как этот человек защитил окружающую среду, поддержал образование или предотвратил рост преступности).

— Сделайте паузу и подумайте над тем, не является ли какая-либо полученная вами информация фактоидом.

— Если все «делают это» или вы неоднократно слышите одну и ту же «новость», спросите «почему?».

— Избегайте ситуации, в которой вы зависите от единственного источника информации. Один из признаков интенсивной пропаганды (вроде обнаруживаемой в культах и у тоталитарных режимов) — централизованные коммуникации с единственной точкой зрения.

— Повышайте свою вовлеченность в важные проблемы. Мы склонны поддаваться пропаганде, когда обрабатываем информацию полубессознательно. С другой стороны, когда нас мотивирует личная причастность к данной проблеме, мы о ней думаем, тщательно исследуем сообщения и ищем дополнительную информацию, способную помочь принять решение. Загвоздка в том, что мы нередко оказываемся именно в «отключенном» состоянии сознания.

— Поддерживайте институты демократии. Демократия является моделью общественных отношений, которая поощряет совещательное убеждение (не пропаганду) и уважает права и обязанности всех граждан. Критерии демократии (в противоположность автократии) включают следующее:

— информация децентрализована, существует множество ее источников;

— авторитет и власть ограничены системой сдержек и противовесов;

— планы и цели устанавливаются через обсуждение, а не по указу лидера;

— существует взаимность влияния между лидерами и гражданами, в противоположность однонаправленному влиянию элит;

— границы групп и ролей гибки, в противоположность жесткой социальной структуре;

— мнение меньшинства получает поддержку как средство выработки лучшего решения, и права меньшинства защищены.

На вопрос о том, можно ли противостоять телепропаганде Лев Гудков отвечал, что можно, если «есть некоторый иммунитет по отношению к пропаганде, если у вас есть твердые убеждения и твердые представления — это раз. А во-вторых, если у вас есть разнообразные источники информации. В Москве каждый москвич в среднем — это тоже разделяется, но в среднем москвич пользуется 15 примерно источниками информации. В селе или в малом городе — это два-три, это другая картинка мира. Само многообразие источников информации разрушает внушаемость одного канала, они друг друга начинают гасить».

К сожалению, эти способы на практике имеют свои ограничения. Знания о механизмах воздействия пропаганды могут оказаться бессильными, если у реципиента, во-первых, сформировано слепое доверие к источнику информации (установление доверительных отношений с реципиентом является одним из главных принципов спецпропаганды), во-вторых, если транслируемая информация резонирует с сознательными или бессознательными желаниями получателя, с тем во что ему хочется верить, и поэтому ложится как «бальзам на душу». По-видимому, эти факторы обусловили то, что средний российский обыватель оказался очень легковерным. Например, что касается Украины, далеко не все искренне поверили в предъявляемую по телевизору квази-реальность, да и сшита она была белыми нитками. Что касается этой ситуации, то социолог Наталья Зоркая, комментировала ее следующим образом: «Людей устраивала пропаганда, потому что не было других оснований, чтобы почувствовать свою значимость». Сходную точку зрения высказывал и Александр Невзоров: «Понятно, что нельзя винить во всем прессу. Ведь порнографический журнал, конечно, может вызвать эрекцию, но не может увеличить пенис. Здесь залязгали, заработали неандертальские, дремучие механизмы российского общества, которые всего-навсего заново запустили. Стало понятно, что эта злоба и ненависть к соседу, который всего лишь пытается освободиться и встать на какую-то новую дорогу, — эта ненависть, в общем, глубока и фундаментальна. А когда Россия устроила мародерство с Крымом — помните, я говорил, что лежала окровавленная без чувств Украина, а из сумочки у нее торчал Крым — возник полный восторг и уверенность в том, что так и следовало поступать».

По всей видимости, для человека, который уже попал под контроль пропагандистского воздействия, выход из под его токсического влияния случится только после того, как оно прекратит свое действие в силу внешних причин.

Но в то же время возникает вопрос, почему же в отличие от второй чеченской войны или вторжения России в Южную Осетию, хотя относительно небольшая, но все-таки заметная часть общества не поддержала крымско-украинскую компанию? Неужели пропагандистская машина дала сбой? На мой взгляд, основная причина заключается в том, что мыслящая часть общества почувствовала себя обманутой после выборов 2011 и 2012 года. Это подорвало ее кредит доверия к кремлевской пропаганде и федеральным каналам вещания, и поэтому вызвало серьезное недоверие к тому, как украинские события освещались в федеральных СМИ. Это побудило многих людей обращаться к альтернативным источникам информации. И это демонстрирует тот факт, что даже хорошо отлаженная информационная матрица может дать трещину.

В заключение этой части, с учетом приведенных выше данных и их анализа, постараюсь дать ответ на поставленный в ее начале вопрос. Напрашивается вывод, что, по крайней мере, с начала 2000-х годов государственной власти России вполне успешно удавалось осуществлять контроль сознания подавляющего большинства граждан, и практически до 2012 года создавать у них иллюзию, что они живут во вполне благополучном демократическом государстве. Лишь начиная с 2011–2012 гг. у значительной части общества в силу известных причин эта иллюзия начала разрушаться.