На город уже начали опускаться сумерки, в небе сгущались дождевые тучи, порывистый ветер трепал мои волосы и полы теплого плаща. В этом году осень неожиданно быстро вступила в свои права.

Как назло, свободных возниц нигде не было видно. Я уже продрогла от холода, когда, наконец, нашла экипаж!

Дом Эрны находился практически в другой части города, добираться туда пришлось не менее получаса. Постучав в уродливое кольцо, я была вынуждена ожидать несколько минут прежде, чем служанка все-таки отворила дверь.

Женщина стояла на пороге, всем своим видом показывая своё недовольство: плотно сжала губы, нахмурила брови и сложила на груди руки. Выглядела она несколько растрепанной — в каком-то залатанном древнем платье и со съехавшим на бок пучком на голове.

Не желая продолжать бессмысленный утренний разговор, я смело вошла внутрь, заставив женщину посторониться, и осмотрелась. За день служанка успела полностью убрать и отмыть весь дом, вынесла старую дряхлую мебель, а на её место поставила новую, ещё пахнущую свежим деревом. Одобрительно хмыкнув, я двинулась к кухне, откуда шёл приятный аромат свежеиспечённого хлеба.

— Леди?! — Возмущённо крикнула Эрна. — Здесь чистый пол!

Недоуменно взглянув себе под ноги, я была вынуждена признать, что пол действительно тщательно вымыт, а от моих уличных сапог на нем оставались небольшие грязные разводы. Однако не разуваться же мне у порога?

— Предлагаешь мне пойти босиком? — Раздраженно вскинулась я в ответ.

— У порога стоит три пары ваших домашних туфель. — Недовольно ответила Эрна, резко махнув рукой в сторону входной двери.

— Но я привыкла переодеваться в своих комнатах!

— Здесь у вас нет своих комнат. — Недовольно фыркнула женщина. — Вы должны переодевать уличную обувь у порога, как все нормальные люди.

— Какая дикость! Нормальные люди… — Возмущенно начала я, но наткнувшись на жёсткий взгляд служанки замолчала и, скривившись, медленно вернулась к дверям; там присела на низкую лавку, чтобы переодеть обувь.

Настроение резко испортилось. Эрна снова позволяла себе лишнего, болтая со мной, как с какой-то подчинённой нерасторопной челядью. Нахмурившись, я, уже в домашних туфлях, отправилась осмотреть изменения в доме.

В гостиной теперь стоял мягкий простенький диванчик, высокий закрытый шкаф и пара стеллажей для разных мелочей; вместо старых кроватей в спальне теперь появились новые, с упругими матрасами, и пара широких плательных шкафов; на кухне находился симпатичный столик, простые деревянные стулья и шкафчики для кухонной утвари и прочих мелочей. На окнах болтались симпатичные простенькие занавески в мелкий цветочек, на подоконниках стояли горшки с землёй, а кое-где на стенах висели дешёвые картины со скучными пейзажами. На полу в спальне и гостиной лежали узкие тёмные паласы, на кухонном столе красовалась белая льняная скатерка.

Выглядело все достаточно симпатично и уютно, но как-то слишком просто и дёшево.

Наверное, именно в таких домах жили крестьяне и прочая деревенщина. По собственной воле я бы не осталась в таком месте ни на минуту… но сейчас просто не имела выбора. Мне придется остаться здесь, что бы я об этом не думала. Но ведь это не самый худший вариант, верно?

Осмотрев весь дом, в конечном итоге я остановилась на кухне. Глядя на огромную выбеленную печь, меня одолевало любопытство: каким именно образом эта громадина дает тепло всему дому?

— Нравится? — Тихо спросила Эрна, тихо следовавшая за мной по пятам, едва сдерживая счастливую улыбку. Выглядела женщина довольной, если не сказать гордой.

— В поместье мне нравилось больше. — Честно ответила я, не собираясь льстить женщине. Да, она действительно постаралась, сделала из непригодной для жизни рухляди вполне пристойное для какой-нибудь крестьянки или прислуги жилье, но нравиться благородной леди это не могло по определению.

— Но в гостях вы не у графини. — Тихо буркнула служанка, очевидно, обидевшись на мои слова.

— Здесь уютно. — Решила я немного сгладить свой нелестный комментарий спустя пару минут неловкого молчания.

Эрна, глянув на меня укоризненно, все же светло улыбнулась. Интересно, и почему ей так важно мое мнение?

— Вы ужинали? — Спросила она.

— Не слишком сытно. — Поморщилась я, вспоминая цены в Бриллиантовой вилке.

— Здесь запечённые овощи, как вы любите, свежий хлеб… — Служанка, всплеснув руками, засуетилась на кухне, доставая из печи глиняный горшочек, из навесного шкафчика тарелку, а из маленьких ящиков столовые приборы и салфетки.

Сервировав стол, женщина присела на стул напротив, с полуулыбкой глядя на меня.

Попробовав овощи, мне пришлось признать, что вышли они на удивление вкусно. До этого момента мне не приходилось сталкиваться с кулинарными способностями моей служанки, и теперь я была приятно удивлена ими. Мне даже стало любопытно, на что еще способно Эрна?

— Вы дома, леди. — Тепло и радостно улыбнулась мне служанка. — Расслабьтесь, передо мной вы можете не «держать лицо».

— Что? — Не поняла я, отвлекаясь от своих размышлений.

— Вы всегда держите спину идеально-прямой, пользуетесь столовыми приборами в соответствии с каждым предписанием этикета, сохраняете на лице это недовольно-высокомерное выражение, за которым невозможно рассмотреть ваших истинных чувств… вы дома, леди. Здесь нет никого, кто бы мог вас осудить.

— Что ты имеешь в виду? — Недоуменно переспросила я. — Мое поведение вполне соответствует случаю… или, оставаясь наедине с собой, я должна превращаться в селянку, незнакомую с элементарными правилами приличия? Есть руками, ковырять в носу и плевать под стол? Что за дикость…

— Это крайности. — Нахмурилась женщина. — Но неужели обязательно следовать всем правилам этикета даже сейчас? Кажется, за нами никто не смотрит.

— Это не имеет значения. — Убежденно заявила я. — Манеры либо есть, либо их нет.

— Тем не менее, хотя бы изредка необходимо расслабляться! Боги, порой мне кажется, что вы вообще не способны на человеческие чувства! Наверное, ваши родители переусердствовали с благородным воспитанием… — Хмуро проговорила служанка, нервно сжимая пальцами подол своего ветхого платья.

— Не забывайся. — Жестко приказала я, прожигая Эрну взглядом. — Мои родители дали мне превосходное воспитание.

— Вас растила мать? — Странно спросила женщина, с интересом взглянув на меня.

— Разумеется. — Удивленно ответила я. — Кто еще?

— Обычно дворяне нанимают гувернантку, няню и Боги знают кого еще, перекладывая воспитание ребенка на них. — Пожала плечами служанка.

— У меня была няня, гувернантка, воспитательница и множество учителей, но это не значит, что моя мать меня не воспитывала. — Несколько обиженно ответила я.

— Она уделяла вам много времени? — Продолжала задавать вопросы Эрна.

— Достаточно. — Ответила я, не желая делиться со служанкой личными воспоминаниями детства.

— Тогда ваша холодность кажется мне еще более странной.

— Эрна, ты забываешься. Я не намерена обсуждать с тобой свое детство, поведение или манеры.

— Мне казалось, мы достаточно близки, чтобы вы прекратили говорить со мной подобным образом. — Вдруг вспылила служанка.

— Не достаточно! — Процедила я сквозь зубы, поднимаясь из-за стола.

— Леди? — Озадаченно позвала меня женщина. — Ведь вы не съели даже половины…

До этого мне не было никакого дела. Разозлившись на служанку, я быстро покинула кухню, скрываясь в спальне. К сожалению, на хлипких дверях не оказалось замка, поэтому очень скоро Эрна заявилась и туда.

— В чем дело? — Спросила она с порога.

— Я не намерена говорить с тобой. Мне нужно побыть одной. — Мой голос был холоден.

— Почему вы продолжаете говорить со мной, будто я ваша вещь? — Возмутилась женщина. — Теперь мы в равном положении.

— Ошибаешься! — Вскинулась я, прищурившись.

— Это вы тешите себя иллюзиями. — Покачала головой Эрна. — Вам пора начать новую жизнь. Чем дольше вы будете противиться этому, тем хуже.

— Прекрати! — Вскрикнула я невольно. — Я не опущусь до твоего уровня, ясно?!

Женщина посмотрела на меня долгим взглядом.

— Вы находитесь у меня в гостях. Будьте добры вести себя подобающим образом. — Холодно проговорила женщина, часто моргая. — Ведь вы всегда кичились своим воспитанием…

Разочарованно покачав головой, служанка вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь.

* * *

Люди разные. Кто-то теряет все, что имел, но не унывает и продолжает жить и радоваться всему, что его окружает, не смотря на любые преграды. Другой опустит руки, смирившись с потерей. Третий будет трудиться дни и ночи напролет, возвращая утраченное.

Кем была я? Не знаю.

Мне было невыносимо смириться с мыслью, что теперь я — никто… такое же пустое место, не имеющие права открыть рот, как и тысячи других крестьян, перебивающихся с хлеба на воду.

Мне не удавалось понять, как живут эти люди. Как довольствуются они теми крохами достатка и умудряются быть счастливыми?

Такой избалованной вниманием и вседозволенностью леди, как мне, было просто не выжить на их месте. Суровые реалии требовали, что бы я трудилась, работала и довольствовалась малым, но я не могла даже представить себя в подобной роли. Наверное, мне повезло, что на моем пути встретилась Эрна.

Прошел уже месяц с тех пор, как я стала жить в её доме. Мы спали в одной комнате на соседних кроватях, ели одну еду… ничего более унизительного невозможно было придумать… но мне ли было возмущаться?

Да, я была избалованной, гордой, амбициозной и высокомерной… но все эти унижения терпела. Терпела, потому что не могла придумать, каким образом добиться былого положения и состояния. Выбор передо мной оказался скудным: либо продолжать жить с Эрной за её счет, либо искать работу. Представить себя, прислуживающей благородным лордам, с которыми я еще недавно сидела за одним столом, было поистине невозможно, поэтому в моих планах было оставаться у служанки так долго, как это возможно.

Сейчас я могла надеяться лишь на чудо. На что еще было надеяться?

Разумеется, Эрне подобное положение дел нравилось мало. Довольно часто она заводила разговоры о том, что мне необходимо вставать на ноги, искать работу, начинать обеспечивать себя самостоятельно… поначалу мы даже шумно ругались по этому поводу.

К счастью, скоро я нашла способ отвязаться от служанки с её нравоучениями — достаточно было сделать жалостливое лицо и с придыханием прошептать: «ах, Эрна! Я потеряла все, что имела… меня предала любовь всей моей жизни! Мне нужно время, чтобы прийти в себя… прошу, оставь меня одну».

Моя служанка оказалась очень сочувственной натурой и после таких спектаклей отставала от меня на несколько дней. Однако, вместе с тем, она возложила на себя роль моей мамочки, что порой казалось мне худшей долей, чем работать грязной подавальщицей в каком-нибудь дешевом трактире…

Почти сразу после того, как Эрна закончила с обустройством дома, всего через день или два, она нашла в городе работу. Теперь женщина была личной помощницей какой-то престарелой леди, так что технически моей служанкой больше не являлась.

Она просыпалась ранним утром, еще до рассвета, готовила для меня завтрак и, уходя из дома, пыталась поднять меня с постели. Стоило мне разлепить тяжелые веки, чтобы взглянуть на бессовестную служанку, как она озвучивала целый список дел, который, по её мнению, я должна была выполнить в течение дня: мыть полы, готовить обед, протирать пыль, и делать еще многое из того, за что никогда в жизни не взялась бы благородная леди. Не обходилось и без наставлений, которые Эрна также повторяла каждое утро.

Казалось, она действительно считает меня неразумным ребенком, иначе зачем ей было говорить о том, что нельзя прикасаться к печи на кухне и отворять дверь незнакомцам? Подобное отношение меня неимоверно злило, но никакие увещевания на служанку не действовали, и она продолжала меня поучать.

К счастью, после ежеутреннего представления, Эрна уходила в город, а возвращалась лишь поздним вечером. Разумеется, я и не думала выполнять то, о чем просила меня женщина. Было бы глупо ожидать от высокородной леди подобных подвигов… но Эрна не просто ожидала, она была уверена в том, что я обязана делать все так, как она мне велит! Якобы она предоставляет мне еду и кров…

Особенной благодарности за убогий дом и бесхитростную еду я не испытывала, поэтому нагло игнорировала все возмущение женщины. Она, в свою очередь, возвращаясь домой после трудового дня, долго ворчала, но при этом сама выполняла все необходимое.

Конечно, служанка не сдавалась так просто. Однажды она даже оставила меня без еды в надежде на то, что я приготовлю обед сама…каким образом Эрна представляла меня у печи — загадка. Подобную картину не могла вообразить даже я сама! Поэтому, не терзаясь муками совести, уехала в ближайший приличный трактир, где сытно и вполне вкусно поела. К счастью, у меня еще оставалась небольшая сумма золота на личные расходы.

Впрочем, мне не стоит жаловаться. В остальном мы с Эрной неплохо уживались… во всяком случае, мне так казалось.

Женщина, по всей видимости, даже стала считать нас подругами, если не сказать родственниками. Каждый вечер, возвращаясь домой, она с завидным энтузиазмом рассказывала мне, как прошел её день, делилась своими впечатлениями, переживаниями и мыслями. Подобные откровения мне не слишком нравились, но я считала это небольшой платой за проживание в её доме.

Однажды Эрна даже позволила себе обратиться ко мне на «ты», опустив привычное уважительное «леди».

— Взгляни, Рина, как тебе это платье? — Спросила у меня женщина.

— Дорогая, я не ослышалась? — Обманчиво-спокойным тоном уточнила я, пребывая в состоянии шока от услышанного обращения.

— Что-то не так? — Служанка всем своим видом изображала святую невинность.

— Впредь не смей говорить со мной в подобном тоне. — Приказала я жестко, пристально глядя на женщину. В ответ она вздохнула:

— Рина, я думаю, тебе пора прекратить эту игру в высокородную графиню. Ты больше не леди. Мы с тобой в равном положении. Наш титул — просто приставка к родовому имени, не влияющая ни на что больше!

Смириться с подобным заявлением я была не готова.

— Замолчи. — Процедила я, едва сдерживаясь, чтоб не сорваться на крик. — Я верну былое состояние!

— Не надо тешить себя иллюзиями… — Эрна смотрела на меня с жалостью. — Пора начать привыкать к новой жизни.

— Нет! — Я вскочила на ноги, гневно хмурясь. — Немедленно прекрати говорить со мной так!

— Я прекращу говорить с тобой так только в том случае, если ты действительно вернешь былой статус. До тех пор мы в равном положении. — Женщина наигранно виновато развела руками.

Не имея рычагов давления на нее, мне пришлось в прямом смысле сбежать от этого разговора и с тех пор терпеть панибратский тон Эрны. Мои увещевания на нее не действовали, как и откровенно грубые жесткие и приказы.

Однако, как бы не злилась, я все же понимала, что служанка права. Ей не за что уважать меня и, тем более, поддерживать официальный тон. Теперь я, как и она, оказалась на самом дне общественного положения… мне оставалось лишь тешить себя надеждой, что скоро все вернется на свои места, и больше ни один безродный простолюдин не посмеет говорить со мной подобным образом!

К счастью, в остальном прожитый месяц оказался спокойным и совершенно небогатым на события. Оно и неудивительно, если учесть, что из дома я выходила всего несколько раз, и то, можно сказать, по крайней нужде… да и желания куда-то выходить не было.

Как я не старалась держать лицо и выглядеть невозмутимо, предательство Тиана изрядно пошатнуло мое состояние. Справиться с потерей последнего по-настоящему близкого любимого человека оказалось гораздо тяжелее, чем можно себе представить.

Несколько раз я, все же надеясь на честность бывшего супруга, снова посещала банк, но лишь убеждалась в подлом предательстве. Обещанного содержания до сих пор не было, да и глупо было надеяться на то, что оно вдруг появится. Тиан вышвырнул меня из своей жизни, оставив в буквальном смысле на улице.

Именно для того, чтобы отвлечься от съедающих меня чувств и безрадостных перспектив, сегодняшним вечером я согласилась составить компанию Эрне и посетить с ней трактир. Сегодня служанка уже получала свое первое жалование на новой работе, что и собиралась отметить. К слову, праздника в честь покупки дома мы тоже до сих пор не устроили.

На самом деле мне не хотелось никуда идти, тем более в какую-то дешевую вонючую корчму (вряд ли жалования Эрны хватит на приличное заведение), но отвлечься мне действительно было необходимо.

Сейчас я стояла у высокого, в полный рост, зеркала, поправляя простое синее платье. Мой выбор пал на него не случайно — отличаться от толпы, привлекая к себе внимание темных личностей, не имея охраны, я считала верхом глупости. Именно поэтому мой наряд был скромен, не имел на себе ни единого украшения, драгоценного камешка или вышивки. Волосы я собрала в высокий хвост — именно с такой причёской ходили большинство горожанок, а макияж решила не делать вовсе — обольщать кого-то в дешёвом трактире я не собиралась, нарываться на неприятности тем более.

Послышался звук отпираемого замка, неясные шорохи, а после — торопливые шаги. В спальню заглянула улыбающаяся Эрна:

— Рина, отличный наряд! То, что нужно для этого вечера.

В ответ я кисло улыбнулась.

Было бы гораздо приятнее надеть своё лучшее платье на какое-нибудь грандиозное празднество, сделать сложную причёску, эффектный макияж, наконец, покрасоваться в новых туфельках… встретить волшебного принца на белоснежном единороге, который подарил бы мне огромный сундук, доверху заполненный золотом…

— Рина? — Отвлекла меня служанка от мечтательных дум. — Так ты готова?

— Почти. — Вздохнула я, в очередной раз поморщившись от непочтительного обращения женщины. Привыкнуть к нему мне никак не удавалось.

Надев простые на вид сапоги из кожи василиска в тон к платью и накинув на плечи тёплый плащ, я поспешила за Эрной.

На улице уже кое-где лежал снег, а дорога представляла собой грязную подмёрзшую кашу. Приближалась лишь середина второго месяца осени, но по ночам уже крепчали морозы.

Кутаясь в плащ, я семенила за бывшей служанкой, осторожно ступая по стылой скользкой земле. Наконец, мы свернули на более оживленную, не смотря на вечернее время, улицу, которая разделяла рабочий и ремесленный кварталы. Пройдя немного, Эрна смело свернула к двухэтажному крепкому дому, сложенному из толстых бревен. Еще издалека оттуда доносился громкий мужской хохот и женские веселые вскрики, перемежающиеся с кокетливыми репликами.

Оказавшись у двери, я остановилась, чтобы рассмотреть болтающуюся на скрипучих петлях вывеску. На ней было изображено что-то черное, неясное, с торчащей из этого нечто мохнатой красноглазой башкой с лопоухими ушами. Честно говоря, зрелище меня откровенно испугало.

Чуть ниже я разглядела название оного заведения, выведенное кривыми буквами, и насмешливо хмыкнула. Оказалось, что картина неизвестного художника изображала кота в котелке, именно так именовался трактир. Честно говоря, мне стало даже любопытно, имеется ли упомянутый кот в меню этой корчмы.

Внутри оказалось сумрачно и удивительно шумно, пахло чесноком и специями, играла весёлая музыка и раздавался громогласный хохот. До этого момента в подобных заведениях я не была, поэтому с некоторым опасением смотрела на веселящихся мужчин, хлебающих что-то хмельное из огромных глиняных кружек, легкомысленных девиц, сидящих у них на коленях, картёжников и игроков, бросающих кости у дальней стены большого тесного зала.

Эрна чувствовала себя увереннее. Скинув с плеч плащ, она перекинула его через руку и смело прошла вглубь зала, ловко огибая столики. Только сейчас я обратила внимание на то, что женщина изменила себе и, впервые на моей памяти, сменила скучное строгое платье на вполне нормальное, приятного бежевого цвета, с вышитыми по подолу темными цветами.

Я была так шокирована открывшимся зрелищем и увлеченно рассматривала наряд служанки, что совершенно машинально переставляла ноги и очнулась уже у барной стойки, за которой стоял, по-видимому, хозяин заведения. Именно разговор этого неопрятного мужика с Эрной привел меня в чувство.

— Доброго вечера вам, уважаемый. Не найдётся ли у вас свободного столика? — Спросила женщина.

— Найдётся, отчего не найтись. — Щурясь, ответил хозяин Кота в котелке, отличающийся пышными усами и на редкость засаленным фартуком. — Вон там, у стены два есть. Выбирайте, какой понравится, да ждите подавальщиц.

— Спасибо. — Служанка вежливо улыбнулась.

Мы проследовали к столику. Не смотря на мои опасения, он и лавки оказались чистыми, но находиться здесь все равно было неприятно. Брезгливо сморщившись от запаха проходящего мимо мужика, я перевела недовольный взгляд на Эрну и тихо прошипела:

— Куда ты меня притащила?

— Что не так? — Недоуменно спросила она.

— Все! — Выдохнула я, поражаясь тому, как она не замечает очевидных вещей. — Достаточно только на ту компанию посмотреть. — Я перевела красноречивый взгляд на веселящихся мужиков с девицами на коленях.

— Это обычный трактир, каких сотни, вполне приличный. Если та компания перейдёт допустимые границы, охрана выставит их вон. Нам ничего не угрожает. — Вполне уверенно проговорила женщина, легко пожимая плечами.

— Лучше бы ты притащила меня в Грифона и заставила извиниться перед верзилами и индюком-управляющим. — Поморщилась я.

— Просто получай удовольствие. — Вздохнув, посоветовала служанка. — Здесь весело. Выступают хорошие барды, и играют они не заунывные мотивы каких-то седых стариков, а смешные песенки и баллады. Тебе понравится.

— Эрна! — Возмутилась я. — Как ты можешь называть произведения Метелидила и Геаглора заунывными мотивами?!

— Прости. — Поспешно извинилась женщина, пряча насмешливую ухмылку. — Я лишь хотела сказать, что здесь не в пример веселее, чем в Грифоне.

В сказанное мне верилось с трудом, но я решила, что благоразумнее потерпеть, чем портить настроение пустой болтовней. Ведь мне самой хотелось встряхнуться, выйти в люди, отвлечься… а данное заведение весьма и весьма этому способствовало. О негодяе-муже я уже не вспоминала!

Однако, для собственного успокоения, все же уточнила:

— Ты уверена, что мы здесь в безопасности?

— Более чем. Если ты не дашь им повода, они нас даже не заметят. Главное, не хами охране.

— На что ты намекаешь? — Вскинулась я, принимая эту фразу за напоминание о моих трениях с вышибалами Грифона.

— Ни на что. — Служанка пожала плечами. — Просто предупреждаю.

Подошла подавальщица — крепкая молодая девица с толстой косой до пояса, одетая в чистенькое тёмное платье.

— Что будете заказывать? — Спросила она, натянув улыбку.

— Сытный ужин и пару кружек яблочного сидра. — Ответила Эрна за нас обеих.

Девушка кивнула и быстро убежала. Я поморщилась, недовольная тем, что даже не увидела меню, и перевела гневный взгляд на Эрну. Какое право она имела решать, что подать мне на ужин? Что это за обтекаемая фраза «сытный ужин»? Кто знает, что вообще едят обычные люди? Но больше всего было жаль, что я так и не спросила, действительно ли здесь готовят кошек!

— Здесь не бывает меню. — Опередила мое возмущение служанка. — На заказ повара не готовят. Что есть на кухне, то и предлагают посетителям.

Поверить в услышанное получилось не сразу. Я опешила, не зная, что ответить. Подобные варварские порядки никак не хотели укладываться в моей голове.

Несколько минут мы молчали. Эрна с интересном рассматривала посетителей таверны, а я с грустью размышляла о том, как разительно отличаются порядки в высшем обществе и среди грязных простолюдинов. Выходит, все в этой таверне едят из одной кастрюли… это омерзительно!

Неужели мне придется жить среди этих порядков до конца своих дней?..

— Но, Эрна, я хотела узнать, действительно ли здесь готовят кота в котелке! — Наконец, возмутилась я, отгоняя от себя горестные мысли.

— Что? — Вытаращила глаза женщина.

— Название этой корчмы — «Кот в котелке»! — Раздраженно объяснила я. — Почему?!

Подошедшая подавальщица тихо хихикнула и поставила передо мной огромную тарелку с запечённой картошкой, свежими овощами, куском ароматного мяса, обжаренного с луком и специями, и такую же огромную глиняную кружку.

— Это давняя история, госпожа. — Встряла она в разговор, игнорируя все мыслимые правила поведения. — Очень давно у хозяина был кот — огромный, черный и очень пушистый, которого, как водится, подкармливали на кухне.

Я перевела недовольный взгляд на девушку. Никто не спрашивал её мнения, поэтому эти объяснения были крайне неуместными! Неужели подавальщиц не учат элементарным правилам хорошего тона?!

Девушка моего красноречивого взгляда упорно не замечала и продолжала свой рассказ:

— Однажды повар решил приготовить мясную похлебку. Он поставил на огонь котелок с водой, а сам отправился в кладовую за куском мяса, по обыкновению потрепав кота за ухом, прежде чем выйти с кухни. Тщательно прикрыв за собой дверь, чтобы этот самый кот не сбежал к посетителям в зал, повар с чистой душой отправился по своим делам. Вернувшись, он, напевая себе под нос веселую песенку, подошел к котелку, где уже бурлила вода, и увидел в нем плавающее мохнатое нечто… и тогда повар решил, что кот каким-то образом запрыгнул в маленький котелок и в нем сварился заживо.

Я брезгливо скривилась, представляя эту картину…

— Повар, едва не плача, побежал к хозяину корчмы… и увидел у того на коленях мирно дремавшего кота! — Весело улыбнулась девушка. — Оказалось, что его выпустил сам хозяин. А кот, пробираясь к выходу, по обыкновению запрыгнул на высокую полку над котелком, где сам повар хранил свою огромную мохнатую шапку из овечьей шерсти. Именно она и варилась в котелке. Как вы понимаете, мясной похлебки в тот день так и не было приготовлено…

Эрна и двое мужчин за соседним столиком, прислушивавшихся к рассказу, весело рассмеялись. Девушка легко поклонилась и убежала, вполне довольная собой.

По правде говоря, рассказ меня не впечатлил. Мне бы хотелось, чтобы у подобного названия оказалась более интересная история.

Фыркнув, я с подозрением принюхалась к мясу, потыкала овощи вилкой, но причин, чтобы отказаться от ужина, не нашла. Эрна смотрела на меня с плохо скрываемым весельем, не терзаясь подобными сомнениями — она уже с аппетитом ела, пренебрегая многими правилами этикета.

— Предлагаю тост, Рина. — Сказала служанка. — За наш новый дом, за то, что бы в нем царило счастье.

Женщина подняла тяжёлую кружку, с трудом отсалютовав ей, и немного выпила. С подозрением принюхавшись к содержимому своей тары, я неуклюже последовала её примеру.

Напиток оказался сладковатым на вкус и более всего напоминал мне перебродивший яблочный сок или какое-то дешевое вино.

— Что это за помои? — Недовольно спросила я, не скрывая гримасы отвращения и брезгливости.

— А чем тебе не нравится сидр? — Недоуменно посмотрела на меня женщина.

Я не нашлась, что ответить… лишь вперила возмущённый неверящий взгляд в служанку, полагая, что она шутит.

— Извини, но вина, к которому ты привыкла, здесь не подают, только эль и сидр. И я могу сказать совершено точно, что эль ты даже не станешь пробовать. — Уверенно заявила служанка.

— Что это за дыра, если здесь нет даже вина?!

— Пожалуйста, давай просто отдохнём. Сегодня был долгий день. — Устало попросила женщина, скривившись.

Демонстративно поджав губы, я недовольно замолчала, ковыряясь в своей тарелке. Настроение испортилось окончательно. Впрочем, чего еще стоило ожидать от вечера в вонючей дешевой корчме?

— Смотри, Рина, идут барды. Видимо, хорошие, раз их так приветствуют. — Вдруг нарушила молчание служанка, увлеченно вглядываясь вглубь зала.

Вокруг действительно царило оживление. Посетители таверны одобрительно гудели, игроки убирали свой инвентарь, не было больше слышно взрывов хохота и шумных бесед.

Между столиков пробиралась тройка молодых людей: высокий, светловолосый и удивительно худой юноша в светлом костюме, мужчина постарше с темной пышной бородой и усами, и молоденькая девушка в облегающем вечернем платье. Весело приветствуя толпу, барды уверенно пробирались к помосту, находящемуся недалеко от нашего столика.

Взобравшись на невысокую сцену, артисты раскланялись посетителям таверны, после чего взяли в руки свои музыкальные инструменты: мужчины — лютню и виолу, а девушка — флейту.

В зале окончательно стихло, и барды заиграли веселую приятную мелодию, разогреваясь. Я сложила руки на груди и посматривала на помост с нескрываемой скукой. И что, эти дикари считают их хорошими музыкантами? Слова Эрны о том, что барды играют лучше, чем Геаглор, здорово меня зацепили, поэтому я достаточно придирчиво оценивала талант артистов.

Когда посетители стали скучать и тянуться к своим кружкам, отворачиваясь от сцены, молодые люди заиграли веселую мелодию, а девушка, оторвавшись от флейты, запела неожиданно низким, но очень приятным голосом.

Первой песней, которую исполнили музыканты, стала всем известная притча о змее, который считал себя драконом. Сначала его сородичи смеялись над ним, потом им стали надоедать горделивые рассказы глупца. Однажды они не выдержали и сказали: «Коли ты дракон, так поднимись же в небо!». Змей так запутался в своей лжи, что не увидел подвоха, забрался на высокую скалу и бросился вниз, разбившись на смерть.

Раздались жидкие аплодисменты, на помост полетело несколько мелких монет. Я сложила руки на груди, насмешливо приподняв брови. Разве это может идти в сравнение с бессмертными произведениями искусства?

Ну разумеется нет!

Барды, тем временем, благодарно поклонились и заиграли снова.

На этот раз девушка пела о дальних городах и странах, шумных реках и огромных водопадах, темных лесах и бескрайних пустынях. На этот раз народ хлопал не в пример громче, но мне совсем не понравилось.

Песни лились одна за другой. Баллады о великих героях и воителях чередовались с похабными зарисовками о неверных жёнах, азартных игроках, бездельниках и богохульниках, ворчунах и всезнайках, драчунах и лентяях. В большинстве своём, эти песни меня возмущали, но посетителям Кота в котелке очень нравилось. Даже Эрна весело смеялась и хлопала в ладоши, чем изрядно меня шокировала… видеть служанку «живой» оказалось… дико!

Тем временем музыканты, имевшие шумный успех среди полупьяных работяг, не собиралась останавливаться на достигнутом. Сейчас юноши играли веселую мелодию, а девушка, кривляясь, пела совершенно оскорбительную песенку, посвящённую благородным леди.

— Немедленно заставь их замолчать! — Разъярённо прошипела я Эрне.

— Это смешно. — Улыбнулась Эрна, разводя руками.

— Это возмутительно! — Недовольно фыркнула я. — Почему они все хлопают?!

Я была оскорблена до глубины души! Неужели все эти люди считают, что благородные леди выглядят именно так?

— Рина, не злись. Это просто шутка. Как про неверную жену или мужика, который проиграл в кости даже последние портки.

— Это, дорогая, клевета! Оскорбление благородной личности. — Уверенно заявила я. — С этим нужно разобраться! Они порочат честное имя лордов, а потом в деревнях начинаются бунты и самоуправства. Это нужно пресекать на корню! И всыпать этим отбросам по десять плетей!

— Боги, Рина, прекрати. — Простонала женщина, в буквальном смысле хватаясь за голову.

Капризно надув губы, я демонстративно отвернулась от Эрны, недовольно глядя на музыкантов. И как только ворочаются их языки? И куда смотрят здешние лорды, мэр? Подобное «творчество» ни в коем случае нельзя допускать! Эти крамольные мысли разрастаются в головах недалеких мужиков, а потом на местах разгораются бунты и волнения. Дворянство — костяк Арлании, нельзя допускать подобных высказываний в адрес высокородных лордов! Без уважения нет подчинения!

— Неужели ты не можешь просто над собой посмеяться? — Грустно спросила Эрна, жалостливо глядя на меня. Я промолчала, выражая свое мнение красноречивым взглядом.

— Насколько же ты избалована… — Простонала женщина. — С тобой невозможно общаться!

— А это-то здесь при чем? — Возмутилась я.

— Взгляни на всех этих людей. — Тихо попросила женщина. — Людей, которых ты презираешь и считаешь грязными отбросами. Посмотри! Они выглядят во много раз счастливее, чем ты. — Тихо, но возмущенно проговорила служанка.

— Они никогда не видели ничего лучше! И они боятся признаться даже самим себе, что прозябают свою жизнь в нищете, потому и не выпускают из рук кружки со спиртным. Ведут себя, как животные… — Брезгливо протянула я, глядя как один из подвыпивших грязных мужиков у всех на виду лапает какую-то толстую тетку в смешном чепце.

— Нет, Рина, ты не права. Они просто отдыхают после тяжелого дня, шутят и смеются. Просто они открыты и не считают нужным скрывать свою радость. Полагаю, ты не сможешь даже вспомнить, когда в последний раз искренне улыбалась. — Грустно возразила женщина.

— Знаешь ли, поводов в последнее время несколько поубавилось. — Язвительно ответила я.

— До возвращения лорда Тиана было ничуть не лучше. Ты постоянно, Боги, даже во сне, держишь лицо! Мне никогда не приходилось слышать твоего искреннего смеха, видеть улыбки. Ты ведь даже не знаешь, что такое веселье! Что бы не происходило вокруг, ты всегда всем недовольна! Быть может именно в этом и заключается благородное воспитание, которое с таким упорством прививали тебе родители, но из-за него ты не можешь быть счастливой! — Продолжала делать выводы Эрна, эмоционально жестикулируя.

Мне невольно пришлось задуматься над словами служанки, припоминая себя месяц и год назад.

— Целых пять лет мы были рядом. — Продолжала Эрна. — И за эти пять лет я ни разу не видела твоей искренней улыбки! Порой мне даже приходится сомневаться, способна ли ты на это…

— Что за глупости? — В ответ поморщилась я, не желая принимать слова служанки.

— Ты полагаешь иначе? — Вскинула она брови. — У тебя появился шанс, наконец, изменить свою жизнь! Так почему ты так противишься этому?

— Разве это не очевидно? — Спросила я, удивленно всплеснув руками.

— В жизни обычного человека нет абсолютно ничего страшного! К тому же, Рина, я помогу тебе. — Эрна ласково мне улыбнулась. — Хочу помочь.

— Зачем? — Задала я резонный вопрос, скептически хмыкнув. В бескорыстные намерения кого бы то ни было мне верилось с трудом.

Женщина не спешила с ответом. Она ненадолго замолчала, попивая сидр и глядя застывшим взглядом в свою тарелку. Торопить её не хотелось.

Волей-неволей, мне пришлось припомнить всю свою жизнь, в попытке опровергнуть домыслы служанки… но, как не старалась, я действительно не могла вспомнить по-настоящему счастливых мгновений, от которых мне бы захотелось смеяться. Подарки, танцы, приемы и балы, знаки внимания мужчин… это приносило удовлетворение, радость… но отнюдь не счастье.

— Когда мои родители разорились, — вдруг тихо заговорила Эрна, прерывая поток моих размышлений, — я была просто поразительно похожа на тебя. Боги свидетели, я ненавидела всех и каждого за то, что потеряла! Весь мой мир рушился и рассыпался точно так же, как и рушится сейчас твой. Знаешь… ведь я была помолвлена, с нетерпением ждала свадьбы. Однако мой жених, узнав о том, что я осталась без приданого, быстро приударил за более состоятельной невестой. — Женщина горько усмехнулась. — Несложно представить, что мне пришлось пережить. Все буквально валилось из моих рук! Родители приняли решение продать разоренное поместье и переехать к родственникам в приграничье… редкостное захолустье, я тебе скажу. На многие-многие лиги вокруг там сплошные болота, а любой магический ястреб просто не долетает до ближайшего города.

Представив себе подобное место, я содрогнулась. Не удивительно, что Эрна не пожелала переезжать… любой здравомыслящий человек бы не пожелал! Остается только гадать, что было в головах её родителей на тот момент.

— Разумеется, я отказалась от участи селянки, — печально хмыкнула женщина, — и осталась совершенно одна в полуразрушенном пустом поместье. Стыдно представить, какие попытки я предпринимала, чтобы вернуть былое состояние… пустые попытки, разумеется. Чтобы прокормить себя, сначала мне пришлось продать свои украшения, потом наряды, а спустя полгода и поместье. Выбора не осталось, Рина. Мне пришлось найти работу.

На этих словах я невольно вздрогнула, зажмурившись.

— Каждый день мне приходилось заставлять себя… даже ломать… Ты ведь прекрасно понимаешь, какого это — из королевы превратиться в… служанку. Меня спасали лишь мысли о том, что скоро я заработаю достаточно денег, чтобы купить собственный дом, смогу уволиться, найду состоятельного мужа… но время летело так быстро, а мечты и не думали исполняться.

Эрна ненадолго замолчала, нервно теребя край жесткой линялой скатерти, но скоро все же продолжила:

— Мне пришлось познакомиться с очень многими людьми. Общаясь с ними, скоро я стала замечать в себе перемены. Больше не было леди Дивиас, на её месте появилась Эрна… и мне никогда не пришлось пожалеть об этих переменах. Я рассмотрела в презираемых раньше людях добрых и честных друзей, научилась радоваться мелочам. Сейчас, глядя на прожитые годы, мне жаль только, что я не смогла создать семью, как хотела. Наверное, поэтому, я так сильно привязалась к тебе, Рина. Мне всегда хотелось иметь дочь, а ты прекрасно подходила на эту роль. Мне нравилось заботиться о тебе, оберегать, опекать. Понимаешь? Я отношусь к тебе, как к своему ребенку… поэтому и последовала за тобой из поместья, помогаю сейчас и пытаюсь уберечь от возможных ошибок…

Эрна так и не подняла взгляд… сидела, как-то сгорбившись и плотно сжав губы.

Выслушав её откровения, я внутренне содрогнулась. Теперь, зная, как поступила Эрна, я просто обязана найти другой выход из сложившегося положения! Обязана! Я не хочу спустя двадцать лет стать настолько бедной и одинокой женщиной, чтобы называть дочерью едва знакомого человека… нет! Я не хочу повторить её путь!

Она хочет уберечь меня от ошибок? Самой ужасной ошибкой станет слушать советы бесправной служанки!

Однако я не была настолько жестока и глупа, чтобы высказать свои мысли Эрне. Было бы глупо лишиться крыши над головой из-за чрезмерной искренности…

— Мне нужно отойти ненадолго. — Проговорила я, поднимаясь из-за стола.

— Куда? — Насторожилась женщина, наконец взглянув на меня. — Все в порядке?

— Просто немного подышу воздухом. Мне нужно привести мысли в порядок…

— Будьте осторожны, не уходите далеко. — Попросила служанка. — Уже поздно.

Сморщившись от очередного наставления, я молча проследовала к выходу из корчмы, лавируя между столиками, посетителями и подавальщицами, у выхода накинув на плечи теплый плащ.

На город уже опустилась ночь, было морозно и темно. Улица оказалась пустынна и тиха, прохожих не было видно, лишь многочисленные крепкие домики озарялись уютными огнями.

Из корчмы по-прежнему доносились голоса, музыка и громкий смех. Кот в котелке оказался удивительно шумным заведением!

К счастью, на свежем воздухе мне действительно стало лучше. Разумеется, я не стала отдаляться от здания, справедливо опасаясь местных жителей и напившихся гостей корчмы, а остановилась всего в паре шагов от входа, отойдя чуть в сторону, чтобы не мешать её посетителям.

Мысли в голове были самые разные. В основном меня заботило своё бедственное положение и возможные варианты возвращенёия былого состояния. Переживания Эрны и её бредовое заявление о беспочвенных материнских чувствах волновали меня мало. Из всей исповеди женщины я поняла только, что могу еще долго пользоваться её добротой.

Боги, мне нельзя пойти по пути Эрны! Я просто не могу скатиться до унизительного положения грязной служанки… а значит, должна действовать иначе, не повторять её ошибок!

Но что должна делать… что?!

Я не знала.

Боги, ну почему я не завела знакомство с тем баронетом?! Стоило лишь немного ему подыграть…