Фюрер сосредоточенно читал. Он старался не вспоминать, откуда у него эта красная книга, сосредоточившись на тексте, но мысли о существе, подарившем ему книгу, неизменно возвращались к фюреру. И всё больше он полнился решимостью не допустить возникновения того мира, что превратил людей в Толеранов. Как утверждало существо, для этого необходимо победить в войне, соединив мир в одну нерушимую Империю. И при этом, всё по словам того же существа, придётся отказаться от идей расового превосходства арийцев.

Фюрер прекратил чтение. Откинувшись в кресле, он размышлял. Как же отказаться от заведомо верной идеи? Во имя чего? Другие расы, низшие расы, будут стёрты с лица земли, а их города будут заселены немецкими людьми – истинными арийцами. Впрочем…, он ещё не до конца был уверен в отношении славян. Раньше был абсолютно уверен. И в отношении британцев, поляков и даже союзников-японцев. Теперь его уверенность сильно поколебалась и всё из-за этой книги.

Книга толерана рассказывала о том, как и почему Германия погибла в войне. Он прочитал пока едва ли десятую часть, но уже видел, чем кончится книга. Энциклопедия. Уже прочитанное, сильно расстроило его. Поколебало решимость и прибавило ему осторожности. Война с СССР будет отложена – он решил окончательно. Минимум на год, а лучше на два. К этой войне следует подготовиться тщательнее. Если книга правдива – а сомнений у него уже не было, так много содержала она таких данных, о коих даже не все высшие офицеры штаба знали. Так вот, если книга правдива, славяне показали себя могучими противниками. Из-за глупейшего командования, несовершенства техники, необученности солдат они всю войну будут нести огромные потери. Но славян так много, что они легко восполнят любые потери в живой силе. И так обширны их территории, так много у них промышленных сооружений, что потери в техники они так же восполнят без проблем (учитывая, что техникой им ещё будут помогать и американцы – даже без тени проблем). Кроме того, славяне удивительно трудолюбивы и непокорны. Стоит ли уничтожать такой народ? Фюрер ещё не решил. Они могли бы стать великолепной рабочей силой, а единицы из них, конечно, после длительной и дорогостоящей подготовки, могут сравниться с солдатами Вермахта. Поляки – тут, пожалуй, проще. Судя по книге, они великолепно сражались – те немногие отряды что уцелели и сейчас покинули оккупированную немцами и советскими войсками территорию. Процент их от общего числа поляков очень мал. Польский народ подлежит уничтожению.

Британцы. Минут пять герр Гитлер думал о них. Нет, пожалуй, книга из будущего слишком переоценивает их скромные боевые качества. Мерзкий народец. Они тоже будут истреблены. Но вот японцы, коих он уничтожить считал необходимым – где-то году в 51-ом, 52-ом, после окончательной победы, его поразили. Абсолютно бестолково они воевали как в Китае, так и на всех остальных театрах войны. Неверно оценивали собственные ресурсы и ресурсы противника. Бросали пехоту в бой, снабдив её такими танками, которые Вермахт не назвал бы танками даже в шутку. Позволяли себе совершенно лишние зверства там, где их свершение можно было отложить на будущее. Конечно, китайцев будет просто необходимо истребить – мерзкие макаки. Но зачем же делать это тогда, когда войск, техники и боеприпасов катастрофически не хватает? Зачем распылять и без того скромные ресурсы, выполняя второстепенные задачи? Японцы повели себя совершенно так, как он и ожидал. Но кое-что из прочитанного приводило его в замешательство. Среди японского командования, как оказалось, есть гениальные военачальники. Это раз. И два – абсолютное бесстрашие и поразительное упорство. Они погибали – знали, что идут на верную смерть и всё равно шли. И гибли тысячами. Да под командой немецких офицеров, с такой сумасшедшей армией, можно горы свернуть! Так что он отложил решение о ликвидации японского народа на более отдалённое время. Но вот что больше всего его поразило – это военные успехи африканских туземцев. Снабжённые британскими офицерами и британским же оружием, они дрались подобно частям СС! Эти существа, коих он и за людей-то никогда не считал, воевали не хуже лучших войск Германии. Поразительно. Фюрер решил очень внимательно отнестись к народам Африки и другим туземцам из числа низших рас. Возможно, стоит организовать для них резервации, по образу индейских резерваций созданных США, для своих туземцев. И постоянно проверять этот человеческий хлам, выискивая самых отчаянных и лучших. А после их следует тщательно обучать военному делу и содержать как ударные отряды или отряды специального назначения. Да, так и будет сделано…, может, стоит и для поляков сделать резервацию? К примеру, на британском острове, когда британцы будут истреблены? Мысль фюреру понравилась. Несколько минут он обдумывал её. Но потом, всё же решил отказаться от этой идеи. Поляки не проявили себя столь же ярко как, к примеру, марроканцы. А вот в отношении индийцев, энциклопедия из будущего полностью согласовалась с его мнением – бессмысленные существа. И хотя в ней этого не было сказано открытым текстом, фюрер был совершенно уверен, что книга содержит множество скрытых намёков на крайнюю ущербность народов Индии.

Бесценный дар эта энциклопедия. Фюрер вновь вернулся к чтению. На этот раз его лицо побагровело от прочитанного, а пальцы сжались в кулаки. Он читал о боях под Сталинградом и не мог поверить, что он был, то есть мог быть, таким идиотом. Из прочитанного Гитлер вполне справедливо заключил, что огромные потери в ненужных боях у Сталинграда – целиком и полностью его вина. Он перечитал главу об этой вехе в войне и так и не смог понять, почему он так упорно требовал победы под этим, в общем-то, ненужным для успеха в войне городом. Битва за Сталинград могла привести только к катастрофе – к ней и привела. Так почему он был столь упорен в своём явно преступном желании? Он прочитал главу в третий раз. Единственное что приходило на ум – фюрер пребывал тогда в состоянии помешательства или лежал, сражённый тяжёлой болезнью, а от его имени командовал кто-то другой. Но нет, из книги следовало, что командовал как раз он, и как раз его командование привело к катастрофе и потери армий Паулюса.

Фюрер откинулся в кресле, ошеломлённый прочитанным и невидящим взглядом смотрел прямо вперёд, сквозь кресло, где час назад сидел ужасный не человек Толеран…

-О господи! – Сдавленно произнёс он.

-Нет, толеран. – Сказал монстр, качнув головой. – Вижу, книга вам понравилась?

-Отчасти. – Фюрер с трудом справился с собой. Внешне он снова был холоден, но левая щека предательски подёргивалась. – Вы что-то забыли здесь?

-Нет. – Толеран снова покачал головой. – Вы проиграли войну.

-Вы уже говорили. – Гитлер указал пальцем на книгу. – С ней, я выиграю войну!

-Вы проиграли как раз с ней. – Толеран некоторое время молчал, а фюрер ошеломлённо переводил взгляд с книги на Толерана и обратно. – Потерпели поражение ещё более сокрушительное, чем в нормальном течении времени, до моего вмешательства.

-Но…, почему?

-Я побывал в будущем. На несколько лет вперёд от этого момента. США нанесли ядерный удар. Они применили атомное оружие. – Пояснил Толеран, а Гитлер сжал губы и удивлённо приподнял бровь. – Вам прекрасно известно, что такое атомное оружие. Ваши учёные работают над его созданием уже несколько лет.

-Откуда вам это известно?! – Хлопнув ладонью по столу, воскликнул Гитлер и тут же бессильно растёкся в кресле. – О, да. Простите. Никак не могу привыкнуть.

-Все занятые вашими войсками территории были уничтожены. Германия стёрта с лица земли. Боеспособными остались лишь силы базы 211. – Фюрер нервно прикусил губу.

-Вы знаете, - медленно, растягивая слова, сказал Гитлер, - а ведь база 211 ещё даже не существует. Мои экспедиционные силы, пока лишь обследуют место, где она, возможно, будет построена.

-Будет. – Толеран больше не шевелился до самого конца разговора, и это коробило фюрера даже больше чем внешность гостя из будущего. – Из-за внезапности атаки США, на базе останется лишь её гарнизон. – Гитлер нервно сглотнул от этих слов. – Они окончательно разрушат мою миссию. После ядерного удара, гарнизон базы 211, по неизвестным мне причинам уничтожит всех людей на планете. Спустя несколько лет, они сами покинут планету, которую сами же изуродуют. Это неприемлемо герр Гитлер.

-Я понимаю…

-Дисколёты – каким образом вы получили подобные технологии?

-Знаете, меня уже удивляет не то, что вам известны сверхсекретные данные, а то, что кое-что вам всё же неизвестно. – Кислый лицом ответил фюрер. – Дисколёты построены по технологиям прошлого. На земле, когда-то существовала развитая цивилизация Ариев, - выдержав паузу и гордо вздёрнув подбородок, продолжил, - прямыми потомками которых являются немцы. Мои люди уже несколько лет разыскивают крупицы утраченных знаний Ариев. Кое-что мы смогли вернуть. Так появился первый наш дисколёт…

Гитлер постучал пальцами по столу. Хмуро глянул на Толерана.

-Первый опытный образец разбился на взлётно-посадочной полосе месяц назад. Значит, нам всё-таки удастся построить действующую модель?

-Да. Но позже чем это необходимо.

-Как же нам победить? – Спросил Гитлер, когда в комнате вновь повисло молчание.

-Завоевание мира должно быть закончено не позже 1945 года.

-Но это невозможно! – Всплеснув руками, воскликнул фюрер. – Каким образом я это сделаю? А почему бы вам не отправиться в будущее и не уничтожить американских учёных, которые создали атомное оружие? Или, вы могли бы, выкрасть информацию о бомбе и передать её мне, что бы мои…

-Это невозможно. Планета не должна пережить ни одной из войн, подобных Первой Атомной. Основная цель моей миссии, объединение человечества и сохранение планеты в первозданном виде.

Гитлер послал Толерану долгий подозрительный взгляд.

-Раньше вы ничего не говорили о сохранении планеты.

-Цель была скорректирована, для достижения максимальной эффективности военного потенциала империи, которую вам предстоит создать.

Гитлер грустно улыбнулся и посмотрел на раскрытую книгу.

-Думаете это так просто? Создать империю?

-У вас нет выбора.

Гитлер уныло кивнул.

-Чемоданчик, в котором была книга – материал, из которого он изготовлен, обладает высокой прочностью и лёгкостью. Синтезируйте материал и сделайте из него специальные жилеты для своих солдат.

-Жилеты?

-Солдаты, защищённые такой бронёй, будут погибать реже. Вы сохраните больше войск и сумеете выполнить поставленные задачи быстрее. Действуйте герр Гитлер.

В этот раз Толеран не вставал. Жидкое сияние растеклось по его телу прямо в кресле и в яркой вспышке, он исчез. Фюрер зажмурил глаза, а когда открыл их, немного потерянно посмотрел на опустевшее кресло. Неожиданно он почувствовал себя марионеткой. Пешкой в руках могучих и неодолимых сил, дотянувшихся до него сквозь толщу времён.

Тряхнув головой, он попытался вернуться к чтению. Не смог и вытащил из ящика стола бутылку шнапса, бокал. Выпив, он так и не смог вернуть себе ощущения могущества и силы, переполнявших его, до первого прихода этого существа.

“15 сентября 1942 года. Я снова пишу в своём дневнике. Наверное, именно эта запись будет последней. Мы покидаем Москву, оставили её почти без боёв. Организованно, в полном порядке – не так как отступали наши войска в первые дни войны. Фашисты используют что-то странное, какую-то новую защиту – их не берут простые пули. Я сам лично, расстрелял в грудь немца полрожка из автомата, а он не получил и царапины. Нужно стрелять только в голову или по конечностям. Командование вовремя оценило эту угрозу. Мы не держались до последнего, как было в начале войны. Теперь мы стараемся нарастить побольше сил в одном месте и отступить, что бы сохранить солдат. Мы отступаем, но мы ещё не побеждены. Мы…”

-К бою!!! – Прогремел зычный голос старшины, перекрывая вой пуль и грохот взрывов снарядов, накрывших колонну. Старшина спрыгнул с брони Т-34 и, стреляя на ходу, метнулся в сторону с дороги. В тот же миг с танков посыпались солдаты, следуя примеру старшины. С одного не успели – с оглушительным грохотом башня взорвалась и слетела с танка. С десяток солдат разнесло этим взрывом на части.

Старшина юркнул за придорожный взгорок, оттуда он сумел оценить ситуацию. А она была очень сложной. Хвост колонны горел, источая чёрный ядовитый дым. За ним, из-за гряды холмов, что пересекла колонна всего полчаса назад, бежали фашисты. Бежали под прикрытием трёх танков. Приземистые хищные очертания двух выдавали в них “Тигров” – грозу и смерть Т-34. Ствол одного выплюнул пламя и чёрный дымок. Одна из тридцать четвёрок, только-только начавших разворачивать башни, полыхнула и пошла юзом. Километр почти, а Тигр подбил её с первого же выстрела. Тридцать четвёрки своего нового противника не могли даже серьезно потрепать с такого расстояния.

Одна тридцать четвёрка успела развернуться и съехать с дороги. Грянул выстрел и третий немецкий танк – Пантера, если старшина не ошибался, начал чадить чёрным дымом, пошёл юзом и замер, продолжая источать дым. Всех бы так…

Если к Тиграм подобраться метров на пятьсот с боку, то Т-34 сможет подбить его, а тогда ещё посмотрим кто кого! Только успеют ли подобраться? Уже семь танков горят…

-Много, твою мать, много… - Бормотал старшина, имея в виду Тигров. Впрочем, и одного Тигра для атаки на колонну уже много. Не особо поднимая голову, он посмотрел в небо. Пикирующие бомбардировщики Юнкерс разворачивались, заходя на цель. Скоро от танков останутся одни воспоминания.

Старшина стал искать взглядом комиссара или комдива. Он увидел обоих. Комиссар лежал лицом в луже крови и только по петлицам, можно было понять, что это он. Комдив тоже тут был. Сидел на дороге, привалившись к гусенице подбитого танка, и смотрел куда-то. Правда, живым не понять и не увидеть то, что видел сейчас комдив. У него не было обеих ног, а глаза остекленели. Старшина выругался, не услышал своей ругани – с диким воем Юнкерсы падали на цель. Даже сейчас пережив уже не одну атаку этих дьявольских самолётов, старшина ощутил, как в душу тянутся липкие пальцы ужаса. Последовавшая за этим воем канонада взрывов, его уже не пугала – взрывы-то он ещё с Первой мировой умел не замечать, а уж в революцию наловчился даже спать под грохот пушек и взрывов. Не впервой…, старшина быстро прикинул, кто в колонне ещё из старших офицеров имеется. Вспомнить не смог. Сплюнул угрюмо и взялся покрепче за автомат. Выходит он теперь командир. Отлично. И как собрать разгромленную колонну? Впрочем, собирать, похоже, смысла нет. На его глазах оторвало башню последнему Т-34, а саму машину разорвало металлической розочкой. Проклятые Юнкерсы почти всегда попадали в цель.

-Отступать! - Заорал старшина, искренне надеясь, что его услышат солдаты и что после, за это: “отступать” ему не пропишут путёвку в застенки НКВД. Впрочем, ему ли бояться застенков? В его годы там долго не живут. Слишком седой, что бы выжить там. Да и для третьей войны, уж совсем не те годы.

Старшина выкрикнул приказ ещё несколько раз, надеясь, что его люди действительно отступят в порядке и организованно, а не так как это было на границе. Тогда, 5–го мая, они бежали так, что сверкали пятки. Это сейчас они отступают и даже ощутимо огрызаются, а тогда бежали. Старшина стал сползать с обочины глубже в кусты. На другой стороне подскочил и побежал молодой солдат. Пробежал немного и юркнул в кусты. Только поздновато юркнул. Пуля настигла раньше. В спасительное укрытие парень упал, широко раскинув руки с огромной дырой в груди.

Старшина скрипнул зубами и послал длинную очередь по наступающим немцам – они уже дошли до последнего в колонне танка. Один упал. Старшина хищно оскалился и тут же разочарованно сплюнул – гадёныш перекатился и укрылся за гусеницами подбитого Т-34. Как же им всё-таки удаётся оставаться в живых, когда пуля попадает в туловище? Старшина решил, что надо бы ещё раз порасспросить у Профессора – башковитый он. Говорят этот парень, всё время что-то чиркающий в своём блокнотике, раньше учителем был. А кто говорит, что и правда, настоящим профессором был.

Старшина кинул последний взгляд на танк, с которого едва успел соскочить, как выстрел Тигра запалил его. Глянул и выматерился в три этажа. На неповреждённом боку танка распростёрся Профессор. Руки и голова свесились вниз, пальцы земли почти касаются, а возле левой руки тот блокнот, в котором он всё чиркал. На блокнот кровь и капает – в голову Профессору попало шальной пулей, а может осколком....

Жаль парня, да ничего не поделаешь…

Ганс целился из импровизированного укрытия, куда спрятался, когда пуля угодила ему прямо в грудь. Тяжело было сейчас лежать на животе и стрелять по отступающим русским. Этот новый жилет (до боёв в России вызывавший здоровый весёлый смех солдат и целые лавины едких шуточек в адрес командования, а ныне вещь, без которой успешный бой так же не мыслим как без оружия), остановил пулю, но сам по себе удар хорошо встряхнул все внутренности. Теперь каждый вздох отдавался болью в лёгких. Ганс солдат СС, отмеченный двумя наградами, боль старался не замечать. СС не стали бы лучшими частями Третьего Рейха, если бы не их фантастические стойкость и отвага. Так что он просто не имел права жаловаться на такую царапину – даже себе самому. Ганс поднялся на корточки. С визгом в гусеницу танка врезалась пуля, а совсем рядом упал солдат из его дивизии, лишившись почти половины головы. Когда русские сообразили, что к чему, они стали на удивление меткими стрелками. Если в первых боях потери в живой силе были в основном легко раненными, то теперь, когда русские организованно отступали в свои степи, людей гибло порядком. Не слишком много конечно, в среднем, на сто русских, один немецкий солдат, но даже такие потери – уже слишком много. Ведь только раненными порой теряли до нескольких тысяч за одно относительно крупное сражение.

Ганс прицелился, заметив среди разбитых русских машин, солдата с автоматом в руках. Выстрел, отдача – русский замирает и падает лицом вниз. Ганс перебежал к следующему подбитому танку и укрылся за телом мёртвого русского. Положив винтовку на его спину, он поймал в прицел новую цель – затылок седого солдата без каски, с автоматом в руках. Выстрел. Русский исчез в кустах. Ганс стал подниматься, когда сообразил, что солдат, за телом которого он укрылся, смотрит на него. И что-то шепчет дрожащими губами.

-Потерпи. – Сказал ему Ганс с улыбкой. – Если проживёшь ещё пару часов, наши санитары тебе помогут.

Ганс двинулся дальше, так же перебежками. Вряд ли русский понял его, но он сказал правду. Если раненный доживёт до подхода санитаров, ему помогут. Солдаты Германии уже год сражались на этой земле и научились уважать солдат Красной Армии. Сам Ганс не просто уважал этих несгибаемых славян, многие из которых сейчас сражались на стороне Третьего Рейха, он считал, что они тоже принадлежат к арийской расе. И он не стеснялся высказывать своего мнения, даже сотрудникам Гестапо…, за что и стал рядовым не так давно.

Ганс двигался вперёд, наступая на пятки русским солдатам, а рядом с ним и по всему многокилометровому фронту, двигались сотни и тысячи таких же как он, солдат Третьего Рейха. СССР почти пал, осталось пройти совсем немного.

Мумба сидел в засаде.

Он уже много часов тут сидел. Долго сидел. Терпеливо. Он ждал, как настоящий охотник и воин. Потому что только настоящий охотник умеет ждать долго и только настоящий воин умеет убивать. Мумба умел. Сегодня будет хороший день – сегодня он отрежет множество ушей! А когда вернётся домой – о! Когда вернётся, даже Лулуб не сможет обратиться к нему с грубым словом! А если обратится – Мумба убьёт его! Потому что Мумба Великий воин!

-Бойцы! – Говорил сэр Эдгар Элдриш, стоя перед строем чернокожих солдат. Он говорил устало, но стальным и властным голосом настоящего английского офицера. Его серо-стальные глаза выражали лишь одно - решимость победить любой ценой. Переводчик, тоже каменнолицый английский офицер, переводил его слова солдатам. И он тоже стоял очень прямо и был горд. Время от времени он с уважением смотрел на своего командира, чью голову обхватывала белая лента медицинских бинтов. Эдгар получил эту рану в недавнем бою с фашистами, но от предстоящего боя не отказывался. Даже с такой тяжёлой раной он собирался в бой, ведь он не мог бросить своих солдат, пусть они и не были англичанами и не очень понимали, что такое служба Короне. – Нас ждёт битва и мы должны победить любой ценой! И мы обязательно победим! Победим, потому что враг слаб и не ждёт атаки наших войск…

Мумба слушал и с уважением смотрел на белокожего командира. Он говорил о каком-то долге, о великой миссии, слабости противника…. Глупый, но смелый, очень смелый и сильный белый человек! Он был сильным воином, но не понимал. Противник не был слаб – Мумба знал. Противник был сильный, только поэтому Мумба был здесь. Только поэтому он терпел присутствие в отряде Дулга из племени Эфу. Дулгу был сильным, свирепым – Мумба всегда хотел его убить. Но немцев он хотел убивать больше. Немцы были сильнее Дулгу, их убивать было почётнее, их уши ценились больше чем уши трёх Эфу!..

В конце речи командира Мумба с почтением склонил голову – он был бы счастлив убить Эдгара. Уши Эдгара были столь же ценны, как и уши немецкого солдата!

И сейчас он сидел в засаде. В земляном окопе. И ждал сигнала. Немецкие солдаты были на другой стороне, изрытой взрывами и гусеницами танков, земли – они тоже ждали.

Мумба чувствовал сейчас их страх. Он был разочарован и горд. Они боятся Мумбу, значит он сильный воин! Но они боятся, а это значит, что они немного слабее, чем он считал. Победа будет не столь почётна…

Почему белый командир не даёт команды? Неужели он тоже пахнет страхом и не может отдать приказ? Мумба хмуро пригладил курчавую бороду левой рукой. В правой он держал винтовку.

Сколько ещё ждать? А может не ждать? Он почти решился попробовать подкрасться к врагу, когда глупый белый поднялся из окопа и с криком бросился вперёд. Он встал во весь рост – этот белый глупец. Он не понимал и поплатился. Пуля опрокинула его обратно в окоп, но дело было сделано: сотни воинов ринулись в атаку, наполняя воздух криками, леденящими страхом души трусливых врагов. Они стреляли и Мумба тоже. Они бежали, часто падая, пригибаясь и даже подпрыгивая просто вперёд, но неотвратимо они неслись вперёд. Неотвратимо и безжалостно! Дулга упал возле первых врагов. Мёртвый. Мумба лишь презрительно фыркнул и снова зарычав, спрыгнул вниз, в окоп, где были немцы. Эфу – слабые, они часто умирали. А вот немцы были сильными. Мумба расколол прикладом один череп, пронзил штыком горло второго. Третий враг выбил винтовку из его рук. Мумба оскалив зубы, взялся за нож. Они покатились по земле, и всё было кончено в две секунды. Мумба отрезал первые уши в этом бою!!!..

Когда бой кончился, гордый Мумба сложил уши в жестяную банку и стал насаживать их на нитку.

-Что…, что ты делаешь? – Сказал кто-то и Мумба поднял глаза. Перед ним стоял Эдгар!

-Мои. – Ответил ошарашенный Мумба подвигая банку поближе к себе. На всякий случай он сел посвободнее, что бы легко выхватить нож.

-О…, как надоело это всё… - Эдгар пошатнулся и один из белых солдат поддержал его под локоть. Белый был сильно ранен. Мумба видел. Но белый стоял. Две тяжелейшие раны – и он стоял!!!

-Идите вы все к чёрту… - Пробормотал белый как мел офицер и, махнув рукой, поковылял прочь.

А Мумба с восхищением смотрел ему в след и очень жалел, что Эдгара нельзя будет убить, когда он поправится. Уши этого белого заслужили единственную нить. Как клыки Большого льва, нельзя нанизывать на нить с клыками других львов, так и уши Эдгара можно было носить только на одной нити. Эдгар был великим воином!..

А может и шаманом…, Мумба вздрогнул и потряс головой. Шамана убить – большая беда. Шаман может вернуться оттуда, может забрать его душу…, Мумба отложил своё занятие и взялся двумя руками за висевший на шее амулет. Он стал быстро шептать слова, отпугивающие Злых духов. Эдгар мог позавидовать его успеху и наслать на него Злого духа…, Эдгар точно был шаманом. Столько ран, а он жив и ходит в бой – шаман! И очень сильный…, Мумба боялся только их и их незримых слуг…

Он никогда не посмеет поднять руки на Эдгара Белого – уши Великого Шамана не может взять даже Вождь! А если возьмёт…

Мумба сильнее стиснул амулет и, чувствуя, как по спине стекает холодный пот, начал истово читать заклинания-оберёги…

Эрни лежал на крыше, когда-то жилого дома в самом центре Нью-Йорка и был неподвижен подобно тем каменным обломкам, что в изобилии усеивали пол чердака. Он держал в руках винтовку и тщательно осматривал лежащие внизу улицы, сквозь глазок оптического прицела. Винтовка в его руках очень-очень медленно поворачивалась, сканируя пространство и ожидая, когда хозяин нажмёт на курок. Эрни занял эту позицию ещё вчера и теперь практически слился с железобетонными перекрытиями здания. Он был абсолютно невидим для тех, чьи головы уже разлетелись в куски, после попадания в них его пуль. И он мог бы стать здесь практически призраком, если бы перестал жевать ароматные жевательные пластинки. Но это уже было выше его сил – как физических, так и моральных. Процесс жевания помогал ему поддерживать высокий моральный дух и неунывающий патриотизм. По крайней мере, так он сказал своему лучшему другу и боевому товарищу Барри. Последнему боевому товарищу из почти двух тысяч солдат 45-ого моторизованного полка, собранного в январе 45-ого из остатков разбитых частей американской армии. Теперь и остатков осталось немного. Собственно Эрни не знал, сколько их осталось. Немцы ударили так, что их линию обороны просто растоптали. И раскатали в тонкий блин – гусеницами Тигров. Каких-то новых, совершенно непрошибаемых Тигров. Во время высадки немецких бронетанковых частей в портах Лос-Анджелеса, перед тем превращённых в груду щебёнки мощным обстрелом корабельной артиллерии, Эрни оборонял высоту 30, позволявшую топить транспорты фрицев и уничтожать десант, если ему удавалось высадиться. Только…, фрицы почему-то не топились. Точнее не топились транспорты – эти новые, Железный Кулак. Покрытые матово-чёрной бронёй неизвестного типа, лишённые выпуклых частей и открытых палуб, эти корабли потопить получалось редко. Нужен был концентрированный огонь всех тяжёлых пушек, что бы подбить такой корабль. Эта их новая броня, чёрт побери! Они даже на своих солдат её напялили! А ведь она наверняка жуть какая тяжёлая.

Зато старые добрые линкоры и эсминцы, без всяких новых штучек шли на дно организованно и в большом количестве. Тогда Эрни тоже жевал жевательную пластинку и прикусил себе губу – от радости. Орудия его высоты, в несколько залпов, разнесли в металлическую стружку почти треть всех фашистских посудин прикрывавших транспорты. Правда, этот успех был последним ощутимым успехом на занятой ими позиции. Первый транспорт подошёл к пристани, корма его распахнулась двумя гигантскими створками, металлический мост упал на пристань, соединив её с трюмом корабля, и Эрни обнаружил, что его командир мёртв. А ведь какой крутой мужик был: стоял во весь рост, командовал расчётами, всё в бинокль смотрел. И плевать ему было, что иногда рядом посвистывают пули, а то и снаряды. Прямо в тяжёлую пушку, накрытую маскировочной сетью, угодил снаряд. Людей и запчасти орудия раскидало по всей высоте, а он и ухом не повёл – стоит, командует. Шальная пуля нашла его. Командир мужественно сражался и так же мужественно погиб, а Эрни понял, что на высоте нет ни одного офицера старше его самого. Он и принял командование. Начавший разгружаться транспорт он выбрал своей главной целью. Орудия сказали своё веское слово и непрошибаемый транспорт, своим раскрытым трюмом наглотался снарядов по самые гланды. Его изнутри просто разнесло. Яркий взрыв был, а громкий! Кошмар просто. И спустя минуту, над их головами стал разноситься кошмарный вой. Новобранцы, с Юнкерсами ещё не сталкивавшиеся, мгновенно поддались панике. Два орудия были брошены, а желторотые калифорнийцы считавшиеся их расчётами, задали стрекача. Эрни и ветераны боевых столкновений с немцами ещё по Африке, сохранили спокойствие и крепость боевого духа. Они смогли тепло встретить Юнкерсы. Зенитки заработали так, что раскалились стволы и с десяток бомбардировщиков крепко поцеловались с землёй, а один так удачно напоролся на снаряд зенитного орудия, что его разорвало в мелкие куски прямо в воздухе. Только это им совсем не помогло – их было много, а сбить их было чрезвычайно трудно. Проклятые Юнкерсы удивительно живучи и при этом, просто дьявольски точны. Они стали сущим наказанием сейчас, а ведь всего пару лет назад бравые американские лётчики десятками сбивали эти небольшие прочные самолёты. Увы, господство в небе потеряно уже год назад. Если в 42-43, Спитфайры успешно разделывались с немецкими Мессершмитами, неся минимальные потери, то уже в 44-ом, Мессеры стали успешно разделываться со Спитфайрами. Фашисты и свои истребители нарядили в эту треклятую броню. Мессеры не стали быстрее или маневреннее, но сбить их теперь стало чрезвычайно сложно. Что бы Мессер сгорел, его теперь требовалось превратить в частое решето или отстрелить к чёртовой матери крылья. Но пилот при этом часто оставался в живых и вскоре возвращался в строй. А вот сбитые Спиты, своих опытных лётчиков зачастую теряли, а юнцы, заменяющие погибших, воевали с новыми Мессерами ещё хуже…

Когда высоту буквально засыпали бомбами и снарядами корабельных орудий, Эрни остался всего с одной действующей пушкой и полусотней солдат. Высота 30 – мощнейшая артиллерийская позиция на пути сил вторжения, была потеряна. Пока их перемалывали огнём с кораблей и бомбардировщики, десант на берег сгрузили уже два корабля. Эрни лично навёл последнюю пушку и скомандовал: огонь. А после, убедившись в том, что снаряд попал точно в угловатую башню Тигра, скомандовал отход, больше похожий на поспешное бегство. И самое поганое, что Тигр этот, получив бронебойным в лоб, подпрыгнул на месте, но остался цел. Неизвестно что стало с танкистами, но машина явно осталась неповреждённой. Проклятый Тигр сам по себе был дьявольски мощным оружием, а с этой новой бронёй…

Эрни выплюнул жвачку и распечатал новую пластинку. С удовольствием зажевал её. На этот раз попалась с апельсиновым вкусом. Эрни стал мурлыкать какую-то песенку, всё также мерно двигая челюстями. Барри это почему-то всегда раздражало.

-Ты или жуй или свисти! – Раздражённо ворчал Барри, каждый раз. Но сегодня он промолчал. Эрни подождал немного, и не услышав ворчания Барри, благодарно кивнул своему товарищу, задремавшему в метре от него у второго пролома в стене чердака.

Барри опустил голову прямо на пол, вывозив щеку в каменной крошке и извёстке. Его винтовка лежала рядышком, заряженная и готовая к бою.

-Барри, - тихо прошептал Эрни, напряжённо приникнув к прицелу, - фрицы. По 5-ой двигаются. Видишь? – Барри промолчал и даже не поднял головы. – Устал Барри? Ничего, ты отдохни. Я сам сейчас их припугну. Ты главное отдохни, а потом мы их всех…

Речь Эрни сошла на шёпот, стала неразборчивой и стихла. Он замер, прекратив даже жевать. Палец ласково гладил курок. Плавно нажал на него и винтовка, громыхнув, чуть подпрыгнула.

-Да! – Лучась довольством, воскликнул Эрни, когда пуля вошла точно в висок фрица и он, безвольной куклой упал, среди обгоревших остовов машин и битого кирпича. – Есть один! Давай Барри, присоединяйся. Давай кто больше?

Барри лежал в том же положении и смотрел остекленевшими глазами на своего напарника.

-Ничего друг, ничего, мы с тобой ещё в Берлине фрицев убивать будем!

Эрни подмигнул другу и вновь приник к прицелу. Немцы рассеялись среди развалин и относительно целых зданий. Будто призраки растворились. Только покойник лежит посреди улицы и очень тихо. Ну, ничего – нужно только подождать.

-Сбежали фрицы. – Эрни снова глянул на друга. – Барри хочешь есть? Нет? Ну, отдыхай. Ты извини друг, просто нам бы позицию поменять надо…, но ты не бойся. Я тебя тут не брошу. Вот отдохнёшь, и вместе пойдём. А пока поспи, наберись сил друг. Тут ещё много фрицев – и тебе и мне хватит.

Эрни снова подмигнул другу, ободряюще улыбнулся его давно остекленевшим глазам и снова приник к окуляру прицела. Так получилось, что он сразу увидел его. Там, где пропали солдаты, стоял Тигр. Башня уже повернулась и пушка сейчас поднималась, целясь, казалось, прямо в лоб Эрни.

-Бах. – С улыбкой на губах сказал Эрни, за секунду до того как пушка танка выплюнула снаряд.

Оберштурмфюрер Фриц Варлемонт уныло смотрел на дно пустой рюмки. На столе стояли полупустая бутыль и пепельница полная окурков, пополам с огрызками копчёных колбасок. Припухшее раскрасневшееся лицо офицера и серые мешки под глазами ясно говорили, что эта бутыль не первая за неделю и далеко не последняя. Фриц, один из трёх старших офицеров базы 211, не так давно начал находить утешение в бутылке, но за последний месяц, он так увлёкся, что теперь не мыслил утреннего пробуждения без первой “бодрящей” рюмочки. А за первой неизменно следовала вторая. К обеду Фриц обычно уже был настолько пьян, что Фридрих – старший офицер базы и старый солдат, ещё участвовавший в Первой мировой, отправлял его проспаться. А пару дней назад и вовсе отстранил от командования и посадил под домашний арест, в одном из недавно прорытых подо льдами тоннелей, в секции 7А. Предполагалось, что когда секция 7А будет завершена, тут будут размещены два небольших завода, занимающихся производством тяжёлых дисколётов Хоннебу 3. В 1945 году должны были они быть размещены. Увы. Непрекращающиеся победы Третьего Рейха и всё более масштабные театры боевых действий, убедили командование, что база 211 может и подождать. Хоннебу 3, так и остался в единственном экземпляре. А работы по созданию Хоннебу 4, дисколёта способного летать за пределами атмосферы, на суборбитах, вообще были приостановлены. Единственный вклад в победоносную войну Германии, который было позволено внести базе 211, заключался в удержании самой базы и производстве новых дисколётов Хоннебу 1 и Хоннебу 2, но в ограниченном количестве. А точнее 15 машин в месяц. Больше база производить не могла – не позволяли собственные ресурсы, а из-за потребностей фронта, у них остались только они. Командование так напрягло промышленный сектор Германии и завоёванных стран, что даже их мощностей не хватало, для обеспечения всех потребностей фронта. Так что было решено прекратить пересылку квалифицированного персонала всех уровней, землеройного и строительного оборудования, вспомогательной и военной техники. Пока присылалось продовольствие. Пока. Вскоре прекратятся и эти поставки, так как перевозящие их подводные лодки требуются у берегов Америки. Едва дадут первые урожаи поля у горячих источников – поставки прекратятся. И просидят они всю войну здесь, так ни разу даже и не выстрелив. Не все, конечно. Людей на фронте тоже не хватает. Из 30000 солдат, учёных и вспомогательного персонала базы, в Германию отозвано уже 10000 человек. И это, судя по всему, только начало..., начало. Когда в самом начале истории этой базы, используя карту, составленную специалистами Аненербе, подводные лодки Третьего Рейха нашли древние развалины укрытые многокилометровым слоем льда, база планировалась как наиважнейший проект всей военной кампании. Из более чем трёх миллионов кандидатов специальные службы (сам Фриц знал достоверно об участии в “кастинге” двух служб: Гестапо и Аненербе), отобрали самых лучших, самых умных и самых способных. В их числе был и Фриц. Сверхсекретный проект – получив назначение сюда, да ещё одним из старших офицеров он преисполнился небывалой гордости и даже некоторой надменности. Как же – он один из тех, кто подготовит для Третьего Рейха, неуязвимую базу, которой, к тому же, в случае поражения в войне, суждено стать новым домом для лучших из лучших. А эта секретность! Фриц был поражён её уровнем. Его родные до сих пор считали, что он наступает в составе 1-ой бронетанковой дивизии СС на Восточном фронте и доблестно сражается в Сибири, последнем оплоте преступного Коммунистического режима, созданного, конечно же, низшими расами. И что же? Всю войну он сидит тут пнём и приглядывает за оборудованием, которому не суждено быть запущенным в работу ещё как минимум пять-семь лет. Ах, да – он же ещё обеспечивает охрану и организацию раскопок, возведения военных и жилых сооружений, а так же поддерживает дисциплину в вверенном ему гарнизоне! Тьфу!!!

А в это время его брат Рихард, прославился небывалой храбростью и доблестью на фронтах Северной Америки и Европы. Его младший брат уже награждён Железным Крестом с дубовыми листьями и мечами, командует бронетанковой дивизией, и был представлен лично фюреру! А Фриц в это время медленно гниёт в ледяных пещерах Антарктиды и иногда оттаивает у горячих источников, да ковыряется в древних трухлявых развалинах. Ну и что, что они, эти развалины, останки могучей цивилизации? Он и сам себя уже чувствует одним из тех замшелых камней, что в изобилии разбросаны по руинам.

Фриц тяжко вздохнул. Выпил ещё рюмку и решил, что надо сходить к источникам. Зачем он понятия не имел – просто захотелось. К сожалению, Фриц пил слишком долго и слишком часто. У порога он остановился, неожиданно резко выпрямился и, схватившись за грудь двумя руками, покачнулся, пытаясь устоять на ногах. Лицо оберштурмфурера быстро наливалось краской, глаза раскрывались всё шире и спустя несколько секунд он повалился навзничь.

Его нашли через несколько часов. Сердце немецкого офицера, к тому моменту, уже давно не билось.

-Прочь. – Резко сказал генерал Тагава, солдатам только что уложившим на оцинкованный стол окровавленное тело. Солдаты подчинились мгновенно, ни секунды не мешкая. Спустя минуту тяжёлая металлическая дверь бункера с лязгом закрылась.

-Действуйте. – Этот приказ относился к двум старым сморщенным старикам в белых халатах поверх генеральских мундиров. Оба коротко поклонились Тагаве и подошли к столу готовя угрожающего вида инструменты – судя по всему, медицинские.

Генерал отступил от стола, бросив всего один короткий взгляд на тело немецкого солдата. Бледное волевое лицо истинного арийца, начавшее синеть и покрываться трупными пятнами. Порванная осколком шея солдата довольно прозрачно намекала на причину его смерти.

Генерал неожиданно вновь шагнул к столу и старые генералы в халатах, без приказа, отошли немного назад, что бы Тагава мог видеть труп полностью. Они предполагали, что собирается сделать их командир. Оба достаточно воевали и видели немало трупов, что бы не одобрить поступок генерала.

Тагава с полминуты изучал взглядом тело немца, а потом выпрямился и медленно склонился, в глубоком поклоне отдавая заслуженные почести мёртвому воину. Скрюченные пальцы, кем-то сломанные, когда из рук окоченевшего мертвеца вырывали крепко сжимаемое им оружие. Кровь, растёкшаяся весьма своеобразно по его запылённому мундиру. Кое-какие мелкие детали – всё говорило о том, что этот солдат дрался, пока не умер. Он продолжал сражение, даже получив смертельную рану – хороший воин.

Очень жаль, что он родился не японцем. Судьба не пожалела парня и он родился представителем низшей расы, одной из низших – немецкой. Жаль…, такой сильный воин должен был бы родиться японцем, ведь дух его был духом японца!

Генерал вновь отступил от стола. Старики в халатах вернулись к прерванному занятию. В полном молчании они снимали с солдата одежду, уцелевшее снаряжение, всё внимательно изучая и раскладывая на отдельном маленьком столике. Аккуратно разрезанный на множество кусочков китель был тщательно осмотрен и уложен. Кожаный ремень был так же расчленён и упакован. Знаки отличия, говорившие о принадлежности солдата к частям СС, ждала та же участь. Отдельно от всего был уложен не поддающийся ни одному из хирургических инструментов плотный жилет из неизвестного им материала. Вскоре солдат остался, в чём мать родила, но люди в халатах ещё не закончили. Они взяли пробы кожи, волос, уже свернувшейся крови солдата, сорвали несколько ногтей и вскрыли брюшину. Все органы солдата были извлечены и упакованы в специально для этой цели изготовленные цинковые ящики. Лишь глаза солдата никто не тронул.

Распотрошённое тело зашили и завернули в белую плотную ткань.

-Предайте его земле с положенными почестями. – Распорядился Тагава, глядя на одного из генералов. Ответом были краткий кивок и поспешное исчезновение за дверью. – Что вы можете сказать Йошицу?

-Нужны дополнительные исследования. – Решительно ответил Йошицу, никак не показав своих чувств, от подчёркнуто уважительного обращения генерала Тагавы к нему, старому генералу, давно не допускавшемуся к реальному командованию войском Императора. – Но я могу высказать своё мнение. – Тагава приветливо кивнул, поощряя Йошицу на продолжение речи. – Я думаю, неуязвимость немецких солдат сокрыта не в их телах. Я думаю, ответ более прост. Их неуязвимость кроется в этом.

Он указал на непонятный жилет немца – удививший всех троих, хотя ни один и не показал своего удивления.

-Я тоже так считаю Йошицу.

Тагава резко печатая шаг, вышел из подземного бункера. Он быстро шёл по длинному бетонному коридору, едва сдерживаясь, что бы не побежать в припрыжку. Уже несколько лет их союзник – Германия, одерживает сокрушительные победы на всех театрах боевых действий. Они даже спасли положение на Филлипинских островах три года назад в начале 45-ого, вовремя прислав помощь Японским войскам, несущим огромные потери от десанта, авиации и корабельной артиллерии американцев. Если бы не их неуязвимые десантники (неуязвимые, если пуля не попадала им в шею или голову), новые круглые самолёты и три десятка кораблей – Япония потеряла бы и Филлипины и тысячи доблестных воинов. Ямамото Тагава, один из главных военных лидеров Японии, был искренне благодарен союзникам за этот жест доброй воли. Но этот же жест вселил в него страх. Немцы поразили его своей мощью, и он понял, куда обратится эта мощь, когда все враги будут побеждены. Генерал очень страдал от одной только мысли, что однажды война закончится, и военная машина Германии обратит свой взор на его родину. Что они смогут сделать против такой силы? Генерал начал смелую операцию, не поделившись ни с кем своими планами, и был готов покончить с собой, едва затеянная им операция вскроется. Подобранный лично им отряд, был отправлен в зону высадки Японских войск южнее высадки немецких сил вторжения на Северо-Американский континент с чётким приказом, захватить мёртвого солдата в полном боевом обмундировании. Захватить с поля боя. Его люди с честью выполнили задачу и действия этой группы, просочившейся в зону высадки немецких войск, остались незамеченными. Никто никогда не узнает, что Тагава нарушил соглашение, заключённое между военным руководством Японии и Германии, едва не поставив Японию на грань разрыва Великого Союза и, возможно, войны между немцами и японцами. Сейчас такая война станет гибелью для Японии. Сейчас – да, но генерал уже видел будущее. Вскоре Япония станет столь же сильной, как и Германия. Вскоре. И тогда неуязвимые, бесстрашные Японские солдаты ударят по своему сильному союзнику, занятому множеством одновременно идущих по всему миру войн. Они покончат с Германией и займутся другими странами, ослабленными боями с немцами. И Восходящее Солнце Японской Империи взойдёт над всем этим миром!

Как минимум над большей его частью.

Генерал Тагава покидал бункер уверенный и счастливый.

Толеран неподвижно стоял посреди огромной бесплодной пустыни. Подобно безжизненной статуе он стоял по колено в чёрной слабо светящейся пыли. Над ним высоко в небе бесстрастно светило солнце. Слабый ветер приносил хорошо знакомые ему естественные составляющие земной атмосферы – свободные нейтроны, альфа и бета лучи, производные сгоревшего планетарного кислорода, его азотистые соединения и свободные атомы кислорода. Он будто снова оказался дома. Но, увы, его дом отстоял от этой выжженной пустыни намного тысяч лет объективного времени.

Полуметаллическая голова толерана медленно повернулась влево. Довольно долго он так и стоял, глядя куда-то за горизонт. Казалось он потратил последние силы и теперь навсегда замер здесь, как вечный памятник случившемуся, во многом случившемуся по его вине. Но так лишь казалось. Что бы понять, что толеран сейчас напряжённо работает, нужно было самому стать толераном или подключиться к его аналитическим центрам.

За несколько часов субъективного времени он успел побывать почти во всех годах на временном отрезке с 1946 по 2100 года, пытаясь понять, что опять пошло не так и каким образом можно исправить допущенную ошибку. Что ошибка допущена, он понял в 1949 году, сместившись на побережье континента Северная Америка. Это был песчаный пляж, обозначенный на древних картах, как Калифорния. Первое что он там обнаружил – десятки прокопчённых остовов техники и несколько полузатопленных кораблей. Уже осознавая, что всё пошло не так как планировалось (на нескольких сгоревших машинах он обнаружил знаки свастики), Толеран долго изучал остовы машин, пытаясь определить, каким образом их потопили. Через несколько десятков минут он пришёл к своему первоначальному выводу, полученному после беглого визуального осмотра машин. Всё остальное время ему потребовалось, что бы проверить верность сделанного вывода. Корабли и танки действительно были уничтожены примитивными видами оружия, использующими неэффективные взрывчатые материалы. Вновь он убедился, как примитивны технологии тех, кто создал его родной мир. Оставалось только удивляться, что им потребовалось лишь несколько тысяч лет, что бы создать таких совершенных бойцов как Даларианы и Толераны. Исходя из собранных данных, аналитические матрицы толерана просчитали, что, с погрешность в 3 процента, мир толерана, мог появиться из такой примитивной эпохи в качестве стартовой основы лишь через 15 567 тысяч лет. В действительности мир толерана появился много раньше…

Поразительно. Но даже жалкие три процента погрешности могут оказать чрезвычайно существенное влияние и перевернуть все возможные результаты с ног на голову.

Следующим пунктом Толерана стал тот же год и несколько точек пространства, вычисленные им по принципу поиска возможных уцелевших очагов сопротивления войскам Гитлера. Он побывал в Квебеке и обнаружил чрезвычайно мощную военную организацию называвшую себя СНД – союз независимых держав. Остатки войск США и страна, обозначенная как Канада, сумели не только создать сильный военный союз, но стали практически одним целым. Кроме того, им удалось сохранить часть промышленного потенциала и многих своих учёных. Толеран посетил промышленные районы Сибири и натолкнулся на ту же картину. Остатки военной и промышленной мощи СССР создали крепкие союзы с остатками войск соседних стран. И на их границах он так же нашёл следы поражений немецких войск. Он посетил несколько точек на мощнейших оборонительных линиях Германии и обнаружил удручающую картину. Техника, войска – на рубежах избранных в качестве оборонительных, их было слишком мало, что бы удержать готовящиеся удары тех немногих сил, что остались у США и СССР. Куда же делись солдаты Вермахта? Такой вопрос он задал себе, и ответ нашёл почти сразу. Он ввёл в расчёты маловероятную возможность и получил маловероятный результат с высокой степенью ошибки – Япония начала войну против Германии. Проверив эту несущественную возможность, он просчитал вероятность нового результата – Германия не смогла раздавить Японскую армию быстро и ввязалась в долгую и тяжёлую войну. Вероятность такого развития событий была близка к нулю. Лишь две сотых процента из ста.

Он сместился на несколько лет и намного миль в пространстве. Африка, Китай и даже Европа – везде шли ожесточённые бои. Вермахт яростно сражался с…, Японскими солдатами. И побеждал. С огромным трудом. Японцы сделали то, чего Толеран от них никак не ожидал. Бронетанковые войска Японии, в 1940 году, являвшиеся скорее хорошо бронированной мотопехотой, спустя несколько лет превратились в почти полную копию танковых дивизий Вермахта. Более того – они использовали новые виды брони, переданные толераном Гитлеру и нечто новое – собственного изготовления. Японцы не могли победить Германию, даже имея почти равные с ней силы, только по двум причинам. Безудержная храбрость и низкая дисциплина: они слишком редко отступали, а порой вовсе отказывались это делать, несмотря на приказы вышестоящих командиров. В результате японцы теряли целые армии без всякой пользы. Тогда как немецкие войска действовали подобно чётко отлаженному аналитическому центру толерана. Уразумев, что битва за какой-либо участок фронта начинает обходиться слишком большими потерями, немецкие части организованно отступали, переформировывались, получали подкрепления и возвращались в бой, по чётко спланированному сценарию, и нередко одерживали победы. И вторая причина – воздух. Немецкие беспилотные самолёты, МЕ-262 – мессершмиты на реактивной тяге и Дисколеты Хоннебу 2 по-прежнему не имели себе равных и без труда держали под контролем небо – герр Гитлер полностью и с умом использовал как дары Толерана, так и разработки собственных учёных. Японцы медленно, но уверенно проигрывали эту войну. Но они были столь сильны, что Вермахт не мог позволить себе добить других своих врагов. А Гитлер и его штаб, допустили роковую ошибку, недооценив силы практически разбитых противников…

И это поразило толерана больше всего. Несмотря на полученную информацию, Гитлер повторно допускал ту же ошибку. Толеран просчитал возможность корректирующего вмешательства на этом временном отрезке. Он пришёл к выводу, что любое вмешательство в этой точке времени, с вероятностью 58 процентов приведёт к двум отрицательным последствиям для его миссии и одному положительному. Среда обитания, планета, будут сохранены. Но лишь до Первой Атомной войны, в которой теперь лишь немного поменяется состав участников. Германия будет побеждена и в мире останется два десятка стран из которых несколько стран-гигантов, что в итоге приведёт к Первой Атомной. Независимый результат, так же с высокой вероятностью – Япония станет гегемоном в мире и именно она начнёт Первую Атомную. Придя к таким выводам, Толеран решил оставить всё как есть, и продвинуться дальше во времени. Он продвинулся, потом ещё. Германия создала своё атомное оружие. Теперь уверенный в успехе миссии на 77 процентов (природе всё же будут нанесены некоторые повреждения), он продвинулся дальше, уверенный в том, что Вермахт умело распорядится своим преимуществом пред противником. Уверенный, что Гитлер, предупреждённый им о катастрофических последствиях атомных войн, будет наносить удары строго по ключевым точкам. Он сдвинулся к первой расчётной точке и получил подтверждение своих расчётов – Вермахт нанёс ядерные удары по японцам, уничтожив три основных группы армий противника. К тому времени начались сокрушительные атаки СССР, возглавляемые генералом Жуковым и США, под руководством Эйзенхауэра и Патона. Оборонительные рубежи немцев были успешно прорваны, но войска Вермахта, воевавшие против Японии, теперь могли быть переброшены на опасные участки, а воздушные армады Люфтваффе вполне могли нанести точные ядерные удары по набравшему сил, и однажды уже поверженному противнику. Расчётная модель созданная аналитическими центрами Толерана абсолютно точно утверждала, что миссия Толерана выполнена. И он сместился дальше во времени, намереваясь пройти временной отрезок, отделявший его от времени его породившего, короткими бросками по сто лет объективного времени, проверяя и, если будет нужно, помогая. Для начала Толеран сместился всего на пятнадцать лет.

И оказался посреди чёрной пустыни.

Он обследовал планету. И не нашёл людей. Только разрушенные города. Только пепел и прах. Он посетил базу 211 и нашёл груды ржавеющей техники. Отправился на острова Тихого океана, в который уже раз поражаясь отсутствию в них силикатных рыб – забавные создания, появившиеся в океанах после Второй Атомной войны и уничтожившие несколько подводных городов, где обитали человеческие единицы отказавшиеся почти от всех научных достижений и поклявшиеся никогда не брать в руки оружие. Силикатные рыбки были очень красивы и даже величественны. Кроме того, чрезвычайно устойчивы к воздействию дейтеривой воды и даже научившиеся размножаться в ней. Пожалуй, самый успешный проект природы из всего созданного ею после Атомных войн…

На островах он нашёл первые признаки жизни на, казалось бы, испепелённой планете. Они появились из-под земли и в два приёма отхватили ему обе ступни. Как не удивительно, но он наткнулся на земляных червей. Только эти были значительно меньше и имели шипы на своих телах. Металлические шипы – так что проблем с восстановлением утраченных стоп у толерана не возникло. Он переместился в Берлин. И там он обнаружил человеческую единицу. Она не функционировала, но почему-то не разлагалась. Поверхностный осмотр ничего не дал и Толеран попытался произвести более детальное изучение тела, лежавшего посреди титанической груды камня – всё, что осталось от этого города. Он смог вскрыть тело лишь с помощью интегрированного в его тело лазера. Все детали человеческой единицы превратились в вещество неизвестного типа. Они излучали альфа и бета частицы. Толеран пришёл к выводу, что данная человеческая единица оказалась непосредственно в эпицентре взрыва одной из модифицированных ядерных бомб.

Толеран считал информацию из мозга человеческой единицы и получил ошеломляющий результат. После первых ядерных ударов, США и СССР почти одновременно сумели получить своё ядерное оружие. А получив, применили…, и уже через неделю на планете не осталось функционирующих человеческих единиц. Мир погиб под градом ядерных бомб сбрасываемых с самолётов множества воюющих стран…

Миссия Толерана вновь провалилась.

Почти три дня он находился на сожжённой планете, обследуя города, полные мёртвых и целые поля замершей техники вперемешку с разлагающимися телами – их накрыло даже не взрывом, они погибли от радиоактивных излучений.

Толеран не спешил возвращаться в исходную точку вмешательства, рассчитывая вероятности тех или иных действий, последствия и возможные сценарии с несколькими эпизодами вмешательства. К концу третьих суток, проведённых на изувеченной планете, он выработал новую стратегию, которая обещала успех миссии с вероятностью 99 процентов.

Он сместился на исходную точку вмешательства.