Когда и почему, он решил податься в сотрудники программы «Свободный рейд»?

Хрен знает, если честно. Он сам не мог вспомнить, когда именно решил стать бродягой. Бродяга…, военные зовут гордым словом, хорошим, другим. Газеты вот тоже — «Свободные» или чаще «Сотрудники». А вот у жёлтой прессы и обитателей Дыры, для таких как он нашлось более меткое словечко — бродяги. И ведь верно подобрано слово, оно куда лучше отражает суть этой новой работы. Тут нет никаких начальников, не надо ни перед кем отчитываться. Просто делай свою работу и получай бабло. Никакими сроками никто тебя ущемлять не будет. А не получается с работой «сотрудника», просто не везёт тебе с реликтами, бери задания у офицеров Цина, если таковые будут и если тебе они по зубам. Тоже ведь никто не заставляет — бродяг много, откажется один, с радостью возьмётся другой. На повестве дня, всегда висит какая-нибудь архисрочная проблема. А проблема Цина или яйцеголовых — почти всегда, задание и приработок для бродяги.

Но в целом можешь вообще на всё плюнуть и просто болтаться. «Стандарт» ты получишь в любом случае и бесплатно, только скажи Вадиму или Анне, что тебе нужно пополнить запасы по «стандарту» и тут же получишь всё необходимое…, он раньше так и делал, когда не везло. Денег нет, все выходы в убыток, припасы (еда, патроны, медикаменты) на исходе, а в новый выход ты всегда получишь ещё и даже спасибо сказать никто не попросит. Теперь-то ему «стандарт» даром не нужен, да и вряд ли он отважится снова сунуться в Дыру с таким снаряжением. Только если пехотка сдохнет, а глубины кошелька окажется недостаточно для ремонта.

Может, когда-то именно всё это и стало решающим фактором в выборе новой профессии. Хотя, если уж, совсем честно, нужно признать, что окончательно всё решили, Дыра сама по себе и его неуёмное пристрастие к игре. Да же не так, к Игре. Карты, рулетка, гонки — он обожал всё это, не выделяя что-то одно во главу угла. Обожал исключительно за адреналин, за трепет нервов и волнительное упоение моментом, когда тебе всё же улыбнулась Фортуна и таки удалось выиграть. Кайф победителя, недоступный даже после самого лучшего секса. И это такое, мать его, чудо! Мало кто может понять любителя адреналинового допинга. Большинству адреналин вреден, он для них яд. А Тихий адреналин любил. Настолько, что не видел в жизни смысла без нервных встрясок, заставлявших кровь бежать по венам быстрее, а сердце биться так, что казалось ещё пару мгновений и оно выпрыгнет нафиг из груди, да в травку рухнет. В Дыре, после того, что он пережил в первый свой выход по иному миру, Тихий обнаружил, что карточные игры превратились в скучный обмен бумажками. Он ведь вернувшись, всерьёз полагал, что больше ни ногой на ту сторону, даже носа туда не покажет. Вернулся к прежней привычной жизни. И что? Чуть не помер со скуки.

Рулетка, даже при ставке в сто тысяч, вместо возбуждения организма и впрыска адреналина в кровь, стала навевать исключительно сонливость и уныние. Экстремальные гонки — детские игры в салочки…, жать газ, вращать баранку, лететь тупо по прямой на скорости 200 км в час, и в конце обогнать противника, две минуты упоения и эффект гаснет, тает буквально по секундам. А уже через час от него не остаётся и следа. Только лёгкая тоска, какая-то непонятная печаль. И организм не ощущает, скажем так, сытости — он требует ещё. Пустая трата времени и денег.

Когда он впервые встретился с ужасающей мутацией обычной домашней кошки, когда он сутки бежал по полям на перегонки с этой хитрой тварью, когда сумел всё же добраться до Дыры живым, когда кошке пришлось отступить и убраться прочь — его сутки трясло от пережитого, а организм пресытился ощущениями опасности настолько, что хотелось только есть, спать и вообще не выходить из дома. Так какие нахрен гонки? Развлеченье для слабаков, живущих у экранов мониторов своих компьютеров и видевших в своей жизни самую волнительную погоню на тех же мониторах, на последнем уровне DOOM. 90 % процентов людей не вышли бы живыми из пережитого Тихим. 99 % не выжили бы после, когда он возвращался снова и снова. А он выжил — он победил! Победил в схватке, какая не снилась ни одному гонщику. Победить за карточным столом — жалкий призрак чувств, какие дарит победа над свирепым зверем, над истинной силой, слепой мощью самой природы!

Бродяги не часто жили на той стороне больше одного-двух выходов. А Тихий свои выходы уже перестал считать. Да и зачем это делать? Выходы они ведь разные бывают. Порой раз пять выйдешь и просто бродишь по пустым лугам и лесам, причащаешься к природе без цивилизации. Чувствуешь скуку, но и вместе с тем какое-то восхищение величием того, что освободилось от гнёта людского. А иной раз выйдешь и так приключений нахватаешь, что за весь год столько не случалось и у десятка бродяг. Всяко бывает. Но возвращаться обратно, с той стороны, каждый раз становилось всё тяжеле. Периоды его пребывания за пределами Дыры, становились всё короче. Он снова и снова отправлялся на ту сторону. Последнее время Тихий всё чаще ловил себя на том, что даже на этой стороне, мысли вертятся в основном вокруг планов на следующий выход — родной мир почти утратил краски. Его буквально тянет к странному, опасному миру той стороны. Да так сильно, что мир на этой стороне, с каждым днём кажется всё более унылым и пустым. Проходит три-четыре дня и выть хочется от этой серости многолюдных улиц и тоски терзающей душу…

Если бы не такие плюшки цивилизации как душ, девушки, скотч и тому подобные приятные мелочи, он бы так и остался в Дыре, подобно поселенцам. Ну, не только. Имелись и другие опасения. Всё-таки не зря Вадим намекает, что в Дыре, даже с положительным откликом анализатора, лучше ничего не есть и не пить. Ведь до сих пор никто не знает что именно погубило ту сторону.

Сейчас Тихий считался опытным бродягой, даже среди учтённых сотрудников. А ведь он ни разу так и не рискнул войти в большие города. Конечно, только полный псих рискнул бы, но что-то тянуло, что-то внутри требовало посетить как раз большие города. Причём это что-то не желало соглашаться с разумом, прекрасно понимавшим, большой город — смерть. Наверное, громадные территории лугов, лесов и брошенных сёл, начинают наскучивать. Похоже, он жаждет каких-то новых эмоций рождаемых лишь в непосредственной близости от смерти.

С другой стороны, дело ведь не только в том, что бы дёрнуть смерть за хвост — самые ценные реликты как раз в больших городах. Правда, сие не факт. Просто все бродяги, да и охрана по обе стороны Дыры, уверены, что именно в городах ждёт своего часа самое лучшее и дорогое. Может, уверенность эта рождалась из той смертельной опасности, какую гарантированно обещали города вообще и большие в частности. А может, её родило что-то более весомое. Города подобные Кемерово до сих пор не тронуты. Там ещё никто не успел побывать. Своего рода Клондайк, никем не освоенный. Даже если реликтов там две сумки на весь город, тот кто придёт первым и сможет собрать, да унести эти две сумки, озолотится. Правда, скорее всего, ничего не получится и этот смельчак помрёт — слишком там опасно. Даже на окраинах, а что бы войти глубже, что-то взять и вернуться, тут надо бессмертным быть или призраком.

До сих пор в Цине нет никакой классификации реликтов. Работу это осложняет, но добавляет ей дополнительный фактор риска — такого нет ни в одной из игр со смертью или жизнью. Своего рода изюминка любого выхода. Да собственно, какая тут может быть классификация? Реликтов существует слишком много и крайне редко один хотя бы похож на другой. В первые три его выхода удалось принёсти почти три рюкзака таких странных штуковин, что ни в одном бреде ничего подобного не родится, а тут вот появилось…

Было дело за километр от Дыры, когда он пёр на горбу почти сто кг материальных странностей той стороны, за ним увязалась свора собак — слил на них все патроны, едва не порастерял весь груз. Остался с одним ножом. Если б не пехотка — крышка, сожрали бы. А так сумел добраться до Дыры. Там собаки и отстали. Не любили они приближаться к Дыре, солдат там слишком много, всегда на чеку и патронов у них в избытке. Столько усилий, а что в итоге? Из ста кг странностей, едва удалось наскрести на батарею для пехотки — почти весь груз оказался бросовым…

За те три выхода, вообще всё что он принёс, признали хламом, а не реликтами. И плевать что такого не видел никто и никогда, вещи не имели ценности для учёных. Яйцеголовые не признали то барахло реликтами и пришлось всю добычу бросить. До сих пор обидно…, на всякий случай он кое-что оставил. Сложил в паре тайников. Кто знает, вдруг однажды учёные что-то найдут в этом барахле. Может новый способ диагностики материи изобретут. Или ещё какую хрень непонятную и его странное барахло станет барахлом реликтовым. А тогда его можно будет выгодно продать.

Он тогда потратил почти все сбережения и будь он тут только ради денег, ни за что не сунулся бы в Дыру в четвёртый раз. Продал бы пехотку и ствол другому бродяге или военным, да плюнул бы на всё движение, вернувшись в унылый мир на этой стороне. Но мир Дыры затягивал. Стоило войти в Дыру всего один раз, что бы влюбиться в мир той стороны навсегда.

По крайней мере, так всегда случалось с людьми подобными Тихому.

В следующий выход он принёс к городку всего один предмет. В этот раз особо не надеясь наткнуться на реликт, просто прихватил первую попавшуюся фигню и вернулся налегке, через трое суток беготни по полям, лесам и сёлам. Свою порцию адреналина он получил, персональный заказ Вадима выполнил. Тогда Вадим немного отошёл от собственных правил и выдал объявление не конкретным бродягам, по его мнению, наиболее опытным для успешного выполнения задания, а всем уходившим в Дыру — учёным Цина срочно потребовались кое-какие части тел кошек. Учитывая, что из-за активности поселенцев, кошек в этих краях осталось мало, а их охотничьи навыки за последний год значительно улучшились, шанс стать обедом кошки, вместо того, что бы её подстрелить, стал куда реальнее, нежели шанс успеха. Вобщем найти нужного зверя вблизи Дыры реально проблема. Но он нашёл и принёс. А по дороге прихватил странную фиговину. В городке сдал учёным на идентификацию и на следующее утро обнаружил, что вытянул джек-пот. Принесённый им фонарик (честно походило на обычный фонарик, но с некоторыми странными деталями конструкции, почему и прихватил его), оказался примером неизвестной технологии мира Дыры, да при всём при этом, ещё и создан из сплавов не поддающихся идентификации.

«Фонарик» признали реликтом. Причём совсем не хилой стоимости. Увы, больше ему так не везло. Но эта удача, сделала своё дело. Теперь он ни за что не смог бы отказаться от новых путешествий в Дыру, даже если бы захотел. Одна эта удача с лихвой перекрыла все предыдущие «пустые» выходы. Вот он — финансовый аспект любой экстремальной игры. Приз, идущий довеском к адреналиновому кайфу.

Есть два типа игроков. Для первых единственным стимулом служит только приз, экстремал самой игры для них приятен лишь несколько секунд и дальше становится сущей пыткой, как героин для наркомана. Для вторых приз лишь приятное дополнение, аспект типа бонус, важный, но не первоочередной, для них важен антураж самой игры, её процесс. Тихий относился как раз ко второму типу игроков. Он любил брать призы, но в отличии от первых, получив приз без долгой, напряжённой игры, он ощутил бы скорее разочарование чем радость. Так что он себя не обманывал, прекрасно понимая собственные мотивы — приз для него не мог стать основным аспектом, в играх со смертью и жизнью, без которых не обходился ни один выход на той стороне. Только там, в Дыре, кровь по-настоящему бурлила, практически даже кипела. Только там он истинно чувствовал вкус к жизни.

Стоило покинуть мир опасности и смерти, как он оказывался в мире родном, таком унылом и тихом, что даже тошнило. Когда-то давно, ещё в школе Тихий искренне восхищался первопроходцами Дикого Запада, конкистадорами, разными авантюристыми других эпох, покидавших родной дом, ради сомнительных приключений в местах, где ещё не ступала нога соплеменников. Он восхищался ими, поражался их бесстрашию и считал, что сам никогда не сможет стать таким же Героем. Да, они стали для него именно Героями. Отчаянные, сильные, бесстрашные люди, уходившие из тёплых скучных городов своей земли, туда, где смерть ждала их практически на каждом шагу. И ведь далеко не всех этих людей толкала на подобный шаг патологическая нищета. Отнюдь, самые знаменитые первопроходцы, совсем не бедствовали. Они бросали мир и покой, ради бурных приключений, ради неизведанных земель, бросали, что бы обрести сказочное богатство, собственную землю или смерть. И ведь редко кто из них не мог найти того же самого в уюте городов своей родины. А всё равно шли в туманное будущее чужбины. Вот и Тихий не смог противиться таинственному зову неизведанного.

Теперь его знали в лицо солдаты обоих городков — так часто приходил и возвращался, что уже считай в легенду превратился. На те деньги, с «фонарика» он купил новую пехотку — последнюю модификацию «Князя». Благо по распоряжению ООН, бродягам, сумевшим утвердить статус сотрудника, открывался особый доступ. Они могли заказать для себя военные технологиии из разряда «жесть как секретно». Конечно, после подписания документов о неразглашении. Последний «Князь» не считался самой лучшей бронёй, но лично для него стал самой удобной. На той стороне, порой удобность куда важнее, чем показатели разрыва, прочности материалов, степени сращивания экзоскелета с внешними и внутренними покровами пехотки. Да любой из плюсов брони, из-за неудобства использования, может мгновенно обратиться минусом и стать причиной твоей смерти. Так уж оно в природе повелось, нифига тут не попишешь.

Автобус последний раз взрыкнул мотором и гудящая толпа людей, покинув удобные кресла, заполнила узкий коридор салона. Тут совсем по-другому, когда автобус заполнен сотрудниками — тишина, настороженные лица и аккуратность в движениях. Было дело что автобус стоял почти полчаса, пока бродяги выходили. По одному. Вставать никто не спешил. Выйдет один из автобуса, встаёт с кресла другой и всё в полной тишине. Водитель тогда даже матом ругаться начал, а стоило Киле что-то ему сказать да в глаза раз помостреть — подавился словами…

Тихий пока не вставал — пусть выйдут. Дело ведь не только в давке, что создаётся в первые мгновения выгрузки таких вот салаг, а в том, что с тех пор как он вернулся из Дыры дважды, появилась у него новая привычка. Он и сам не заметил как, но она появилась. Он теперь не мог спокойно себя чувствовать, если за спиной, вне поля зрения, кто-то есть. Начинал нервничать, дёргаться, всё время тянуться за ножом, который на этой стороне с собой естественно не носил. Во-первых глупо забирать амуницию из хранилища городка на этой стороне. Здесь с его скарбом ничего не случится, тут он под охраной. Ведь вещи то, очень дорогие, а тут их никто не украдёт. Во-вторых, с его «ножом» в любом городе на этой стороне немедленно пришьют статью за ношение холодного оружия — нож там не для резки хлеба, при должной сноровки им с одного удара можно башку срубить, что человеку, что зомби. А в-третьих некоторые из частей амуниции никто и не позволит забрать с собой. Например, пехотку. Её разрешено использовать только в Дыре. Попытается он вынести её из городка и в течении недели окажется среди меченных. Это если повезёт, а могут ведь и закрыть лет на двадцать, как шпиона, например. Или вообще пришить при задержании.

Как только толпа в проходе продвинулась так, что за спиной никого не осталось Тихий мягко поднялся из кресла. Тоже новая его привычка. Как сказали девочки в Кемерово — словно большой кот. Сам он как-то не замечал этих мелких изменений в своём поведении, своих привычках. А там, в этом Кемерово, заштатном шахтёрском городке, благодаря проститукам, вдруг увидел, осознал. Он становился хищником и, чёрт возьми, ему это нравилось!

Как однако странно — в Москве у него остались друзья, невеста, сестра. А он почти не помнил их лиц. Забыл как зовут невесту. Впрочем, она вряд ли ещё считает себя таковой. Вернувшись из последнего выхода Тихий получил от портье отеля письмо. От неё, от…, проклятье, как же её зовут-то? А, не важно. Вообщем, она узнала как-то, что он включён в списки сотрудников «Свободного рейда». И написала. Чёрным по белому — я не хочу что бы у меня родились какие-нибудь уродцы! Вот так вот. Прокажённым он для неё стал. Да и к чёрту всё. Она и раньше намекала, что с таким прожигателем жизни, имеющим репутацию завсегдатая карточных столов, ей не по пути, и, дескать, пока она думает, у него есть шанс стать «достойным членом общества». Нафиг. К тому же, одна единственная (да ещё и немного стервозная) девушка, никогда не сможет заменить то, что он испытывал там. Кто он здесь, по эту сторону Дыры? Жалкий человечек, спускавший все свои деньги на карточные долги и бессмысленный риск. Гонки эти…, хотя надо признать он добился неплохих успехов. Настоящий стрит рэйсер из него не получился бы, он не настолько двинут на скорости, но поспорить с уличными чемпионами мог почти на равных. Да только всё это глупая туфта. Менять свою жизнь на десять минут адреналиновой эйфории? В Дыре этого адреналина как грязи, он впрыскивается в кровь буквально на каждом шагу и всегда есть шанс получить ещё и солидное денежное вознаграждение…, кстати, пора продавать квартиру в Москве. Вряд ли он сможет уехать из Кемерово теперь. Если бы разрешили он и вовсе в городке бы поселился, поближе к Дыре, единственным в природе воротам на ту сторону. Хотя…, тут пожалуй он слишком резок. Всё-таки иногда хочется выпить, вкусно поесть, да с девушкой побултыхаться на шёлковых простынках. А в городке спиртного нет, из еды армейские пайки, а девушка одна и та, непонятно кто. Толи бродяга, толи армейский офицер, толи какой-то большой Циновский чин. Загадочная фигура, впрочем, как и Васёк и Вадим. Только с Тимычем всё более менее понятно — служака до мозга костей. В нём сержанта видно за версту. Даже генеральский китель на него напяль, один хрен на лицо чистый сержант. Все трое старших офицеров какие-то неправильные: командуют военными, а сами даже званий не имеют. Только вот Аню эту, однажды он слышал назвали «товарищ капитан». Но формы никто из них не носил. В Дыре пару раз сталкивался с Васьком и Анной, болтались они по округе, подобно простым бродягам. Их статус и полномочия вызывали массу вопросов, по тому как значительно превосходили любые армейские. Было дело случайно увидел, как Вадим отчитывал целого генерала, словно учитель нашкодившего школьника. Впрочем, Тихий считал что, наверное, знает в чём тут дело. Они из военной разведки или какой-то секретной службы. Только и всего…

Всё время пока он шёл по проходу, смотрел на рюкзак впереди идущего. Новичок. Явно впервые приехал, иначе пришёл бы на легке. Впрочем, весь автобус такой — в этот раз ему пришлось ехать с пополнением. Никого из действительных сотрудников он тут не увидел. И впрошлый раз не видел. Вообще, из тех с кем он пришёл сюда впервые, с кем прошёл зверские тесты ЦИДОНа (центр изучения Дыры, под эгидой ООН), их самую первую версию тестов, никого не видел уже давно. Может погибли на той стороне, а может, им хватило одного выхода.

Странный всё ж таки паренёк. Из рюкзака у него книжка торчит. Зачем ему там книжка? Костёр что ль разжигать? Так проще сушняка надрать или мха. Лучше бы еды взял. Паёк из «стандарта», конечно, хорошо, но сухомятка надоедат так, что через пару дней уже готов пристрелить ближнего своего за какой-нибудь задрипанный йогурт, а за плошку супа из пакетиков и вовсе взвод положить. Оно образно, конечно, но по ощущениям похоже. Сух пайки наверняка делают не просто так. Это всё хитрый расчёт. Чем быстрее солдаты победят, тем быстрее вернутся на базу, где их будут кормить горячим и чем-нибудь вкусным. Вот и делают пайки такой отвратной дрянью, чтоб дополнительный стимул на победу был. Ну, а как иначе? Случайно такую подошвообразную хрень, сделать вряд ли возможно.

— Эй! — Обернулся парень, когда Тихий выхватил книжку из его рюкзака.

— Нафига она тебе там?

— Как это нафига! — Ответил круглолицый и безобразно молодой парнишка. Не уж то правила допуска настолько упростили? Слышал он что-то такое, но не верил. Говорили, что возрастные ограничения понизили, уменьшили требования к физической подготовке, ещё что-то. — Я сталкером буду! Это что б помнить и никогда не забывать что меня сподвигло, на этот шаг. Вот.

— Чего? — Тихий изумлённо вскинул брови. Посмотрел на корешок книжки. «Сталкерский рывок».

— Ты сам-то знаешь куда едешь? — Рывком отбирая своё имущество у Тихого сказал «сталкер». — Мы сталкерами все будем. Салага поди? — Тихий так удивился, что даже не нашолся что в ответ сказать. А парень покровительственно улыбнулся. — Ты не боись. Меня держись, я на соревнованиях фанатов, на треш трассе первый к финишу всегда прихожу. Аномалии за версту чую!

— Серьёзно? — Большого труда стоило не расхохотаться. Очень уж хотелось спустить парнишку на землю. В кратце обрисовать с чем он столкнётся там. А интересно, что он имел в виду под «аномалиями»? Непонятно…, может он это про Дыру? А нафиг её чувствовать — вон, на холм залезь и видно прекрасно. Странный какой-то, но отношений портить даже с такими вот зелёными, да новыми, Тихий не стремился. Они ведь могут выжить там, могут даже вернуться в Дыру снова. А там лучше не заводить смертельных, да и просто врагов. Там их и так хватает. На той стороне нет ничего, что могло бы помешать человеку отправиться по следам другого и пришить его с расстояния в пятьсот метров, да обобрать по-тихому. — Славик я, а тебя как?

— Артём… то есть… — Замялся парень, губами пожевал и выдохнул. — Кумар я. — И тут же пояснил недоумевающему «салаге» Тихому. — У всех сталкеров должно быть настоящее имя. Вот как у меня.

— Понятно…

— Вы выходите или жить здесь будете? — Рыкнул водитель, перегнувшись через рулевое колесо. Тихий ему даже уважительно кивнул: с таким серьёзным брюхом так изогнуться не каждый сможет.

— Всё, на выход. — Решительно произнёс молодой человек и глубоко вздохнув поспешил к двери.

— Где ж такого идиота откопали? — Прошептал Тихий одними губами. Разъяснять, что-то доказывать, желания у него не возникло. Как и его товарищей по первому выходу, этих проинструктируют на той стороне. Может Анна, а может это сделает Васёк, но инструктаж будет. Словесно этого паренька и без него головой в дерьмо окунут. Пусть лучше на военных обиду держит, чем потом ему в спину импульс загонит где-нибудь в полях. Впрочем, теперь это сделать не так-то просто. Не только из-за его новых привычек. Тихий ведь не зря почти всё потратил на свои новые «игрушки». И собирался потратить ещё. В Дыре тоже был Кемерово и однажды, когда-нибудь, когда решит что готов, Тихий отправится туда. Но прежде, прежде он обязан посетить Л-Кузнецкий. Он меньше. Своего рода облегчённый тренинг-макет Кемерово Дыры. Но не сейчас. Пока он не готов даже к походу к небольшим городам. Пока только сёла и деревни. Но если он сможет однажды пройти через Л-Кузнецк — сможет реально оценить свои шансы пережить поход в Кемерово.

Почему-то, одна только мысль о входе в город той стороны, пробрала дрожью предвкушения и, увы, ужаса. Не слишком приятная смесь. Нет, конечно, адреналиновый кайф строится на двух неизменных постоянных — наслаждение, оно же собственно кайф и страх. Не испытывая страха, организм не вырабатывает природных стимуляторов и наркотиков, эндорфинной группы. Но соотношение не должно выбиваться за рамки, иначе вместо будоражищего кровь куража и стремительной гонки с опасностью, получится ступор и зубодробительная тряска в коленках. Одно дело риск, с шансом склеить ласты, совсем другое стопроцентная вероятность стать трупом. Он ещё не готов войти в город. Даже в такой крошечный как Л-Кузнецкий. Слишком рано. Леса, поля и сёла той стороны ещё хранят слишком много опасностей, заставляющих кровь быстрее нестись по венам.

Рано заходить в одну клетку со зверем, но что мешает посмотреть на эту клетку со стороны?

И сейчас, покидая автобус, Тихий принял решение. Он немного изменит маршрут своего выхода. По началу планы были такими — с неделю, пока не кончится еда, побродить по дальним сёлам, на границе мест, где бывали военные, потом обратно. Но сейчас он решил поступить иначе. В сёлах не задержится больше чем на пару-тройку дней. Обследовав всё интересное, он двинет дальше, дойдёт до холмов, в двух километрах от пригородов Кемерово. Изучит его издалека. Оглядится там, может наметит будущие маршруты на свой самоубийственный поход. Да и кто знает — может там, так близко к городу, реликты какие попадутся. Хотя, если честно, будет там одно барахло и хрен его разберёт что из барахла, стоит нести к Дыре, что может оказаться реликтом, а что никому не нужным хламом…

Сей момент всегда напрягал. Но, вместе с тем, он же будоражил кровь. Пополам с раздражением и недовольством пробуждал и иные чувства, уже знакомые по прошлым увлечениям, на этой стороне. Видать азартные игры бесследно для него не прошли. Туз или бросавая двойка? Что выпадет в этот раз? Что из всего этого странного, а порой и жуткого хлама, двойка, а что туз, ценою в весь банк? Неизвестно. Десятки километров несёшь на горбу тяжеленный рюкзак и знать не знаешь, что на самом деле ты несёшь, денег две тележки иль хлам помоечный…

Нестройной толпой будущие бродяги двинулись к городку. Тихий шёл за ними, слегка отстав. Странно, конечно, но сейчас он заметил за собой ещё одну новую привычку — он не мог заставить себя подойти ближе — нужно всегда оставлять место для манёвра. Держась на расстоянии от толпы он обеспечивал себе возможность быстрого отхода или рывка в сторону, с чередой выстрелов по противнику, если повезёт, даже точных…, пришлось пару раз хорошенько тряхнуть головой. Кажется, разум его уже на той стороне, а тело пока запаздывает, оно ещё здесь, в нормальном мире.

Пока вновь прибывшие проходили через пост, предъявляя документы, Тихий смотрел на них и мысленно прикидывал шансы каждого, вернуться в городок. Получалось не очень. По его оценке вернётся меньше половины. А снова в Дыру войдут лишь двое. Впрочем, он не первый раз вот так стоял и смотрел на этих новых людей, ищущих приключений или богатств. В позапрошлый выход он стоял тут с Бурым. Только в тот раз ничего угадать не получилось. Почти вся партия прибыла из Китая — договорённость с ООН. Последнее время тут много кто появлялся. Взять хотя бы Килу — немка, по русски ни бум-бум. Но они хоть похожи на людей. А про китайцев ни он ни Бурый ничего не могли сказать. Всегда казалось, что перед ними один человек, в окружении трёх десятков клонов. Как с собаками — все на одну морду и в поведении, по идеи, одно и тоже. Ну, по крайней мере, не понятно что от них ждать. Восток типа — дело типа того, что шибко тонкое.

Сейчас в Дыру уходила масса людей, из разных стран. Пока вроде не так что бы очень много, но ощутимо. В основном, иностранцы из числа меченых. ООН вот готовит новую партию колонистов, но ходит слух, что что-то там у них не заладилось. Вроде как на последнем самите был поднят вопрос о разрешении организации частных колоний, на частные средства, без вмешательство ООН в подготовку и финансирование колоний. Нафига только всё это и какой идиот станет вкладывать в это деньги Тихий не понимал. Может, люди с толстыми кошельками плохо понимают что такое та сторона? И надеются, основав колонии, получить что-то с них? Глупо. Как они будут держать своих поселенцев на контроле? Они ведь уходят туда ни как бродяги. Поселенцы не планируют возвращаться, они ищут новый дом. Просто не существует рычагов давления, способных удержать поселенцев в узде. Барахло? Им не так уж и много надо. Сила? Да плюнут они на единственный выход с той стороны и затеряются где-нибудь на просторах той стороны и как их там потом искать? Тихий полагал, что частные колонии, даже если их разрешат, начинание, которое заглохнет едва начав набирать обороты…

Почти все прошли через пост. Он бросил взгляд поверх голов. Дыра по-прежнему висела над землёй, возвышалась над крышами в беспорядке выстроенных зданий и палаток, порой установленных просто на растяжки из деревянных колышек.

— Здорово Тихий. — Солдат с поста протянул ему руку и бродяга пожал её. Второй воин в пятнистой курточке повторил жест первого, в основном автоматически повторил: этот воин Руси-матушки, в Дыру прибыл недавно и бродяг с допуском видел немного. Да собственно их и было немного.

— Здорово парни. Как служба идёт? — Тихий остановился, достал сигареты. С него не требовали имени, других данных. Незачем было. По обе стороны Дыры его знали в лицо. Не так уж много бродяг возвращалось оттуда и ещё меньше их приходило обратно, что бы войти в Дыру второй раз. Таких тут, пока ещё, помнили всех. Только всё равно, карточку сотрудника «рейда», с него потребуют, когда он войдёт в двухэтажное бетонное здание городка. Там не люди несут стражу, там фейс контроль не работает.

Тихий вошол в Дыру второй раз и вернулся что бы пройти в третий, тогда и получил этот статус, в виде карточки и устного уведомления о том, что он добровольно подписал бумаги о вступлении в программу «Свободный рейд». Тихий против не был — никаких особых обязательств сие не налагало. Просто структуры всякие были в курсе кто он такой, сколько раз пересекал грань, сколько времени пробыл там и что конкретно принёс оттуда.

— Да потихоньку. — Солдат прикурил, выпустил облачно дыма. — Тут это, Бурый вчера вышел с той стороны. Месяц уже никто не видел, думали всё, не вернётся уже.

— Ага, прикинь, пришёл. — Пыхтя сигаретой сказал второй солдат. — И реликт принёс.

— Почти такой же как ты нашёл полгода назад. — Снова заговорил первый солдат. — Ну, «фонарик».

— Фонарик? — Тихий нахмурился, пожал плечами. Получается, не все реликты уникальны. Может быть, когда-нибудь даже классификация реликтов будет.

— Только он не совсем такой. Похожий просто. — Солдат поправил кепку. Булавка с эмблемой ЦИДОНа, в виде серо-зелёного земного шара и восьми колец его опоясывающих, открылась и упала наземь. Матюгнувшись солдат поднял её и прикрепил обратно. Сделал он это не глядя, так что эмблема воткнулась прямо в нашивку с трёхполосным флагом РФ.

— Ну, пойду облачаться. В этот раз по периметру последней экспедиции пойду.

Тихий ещё раз пожал руки солдатам и двинулся к самому крепкому из построенных тут зданий. Солдаты курили, молча смотрели ему вслед. Спустя минуту один посмотрел на товарища.

— Суровый тип. — Его товарищ уважительно кивнул. Периметром последней экспедиции стали посёлки на десять километров от дороги. А стали они периметром, потому что практически вся группа там и погибла. Мало кто уцелел и смог вернуться обратно.

Тихий шёл не торопясь, глядя на окружающий его городок спокойно, без тени беспокойства или страха. На губах играла лёгкая улыбка — он возвращался в мир настолько заполненный адреналином, что всё его прошлое блекло при одной мысли о новом выходе. Тем более сейчас. В этой пехотке он выходил всего несколько раз и впервые, на той стороне, ощутил себя хозяином положения. Когда он открывал дверь в главное здание городка, в памяти почему-то всплыли картины самого первого его выхода в Дыру. В «стандартном» снаряжении. Его выдавали бродягам здесь, на этой стороне. Причём откровенно фуфловое. Меченым давали тот же самый набор, но на той стороне, один единственный раз и был он ещё хуже, чем «стандарт» бродяг — бродяги хоть от аптечек с физраствором вместо обезболивающего застрахованы, а с мечеными никто не церемонился.

В «стандарт» входили обычная одежда из ткани и синтетики, древний калаш и нож наподобие мачете, экипировка не слишком подходящая для той стороны. Впрочем, про нож он поторопился. Даже когда выходишь в ультра современной пехотке, без нормального ножа там трудно. Увы, лучше чем мачете, против зомби Дыры, оружия пока нет. Тут даже огнемёт не поможет. Конечно, их надо сжигать, что бы уничтожить на сто процентов, но дело в том, что просто так зомби сжечь не получится. Не чувствуют они боли, горят с трудом и долго. Что бы сжечь трупака той стороны, его прежде нужно обездвижить. На глазах Тихого, когда он возвращался из очередного выхода, солдаты городка стреножили зомби. Ножами располосовали на куски и только тогда применили огнемёт. Останки трепыхались ещё минут двадцать. И всё это время мертвеца поливали жидким огнём. Иначе никак — стоило пропустить новую порцию огненной добавки, как огонь начинал затухать.

Внутри здания безраздельно властвовала гробовая тишина. Впрочем, тут никогда особо шумно и не было. Все люди на втором этаже, тут только сейфы и электронная охранка.

Первая дверь от стены слева, теперь поворот и стоп. Влитая в пол турель не шелохнулась, дула по-прежнему смотрели куда-то в потолок. Уменьшенная копия турелей на улице, но по убойной силе, немногим отличавшаяся от них. Пока он не пересечёт порога, турель не шелохнётся. Стоит пересечь невидимую черту и последует предупреждение — турель оживёт, взяв его на мушку. А если не покинет зону ответственности сенсоров пулемёта, ему крышка — даже испугаться не успеет, в два залпа пули на куски порвут.

Тихий повернулся к косяку, достал из кармана карточку и сунул её в прорезь выпуклого аппарата, который непосвящённым показался бы каким-то навороченным электронным, но просто замком. Едва карточка прошла через прорезь, внутри «замка» что-то щёлкнуло — путь свободен. Тихий вошёл внутрь минуя неподвижную турель, мысленно отсчитывая секунды. Он всегда так делал, не очень понимая зачем. Как и прежде, на пятнадцатой секунде, когда сканирующие элементы помещения зафиксировали его рост, индивидуальные особенности сложения тела, черт лица и структуры радужки глаза, один из стенных шкафов без номеров, букв, вообще без признака хоть какой-то индивидуальности, с тихим щелчком открылся. И никаких спец эффектов в виде сине-зелёных лазерных лучей. Всё делалось автоматически, без показухи. Карточки можно подделать, всё остальное подделать нереально. Владелец поддельной карточки, на пятнадцатой секунде, получил бы вместо доступа к дорогому и секретному оборудованию, пару очередей с пулеметов турели.

Слава Тихий с улыбкой подходил к своему сейфу — уже скоро он войдёт в Дыру, увидит пустые поля, обезлюдившие посёлки, повстречается с такими необычными существами что…, кстати, нужно подправить топографическую карту интерфейса пехотки. Посёлок Драчёнино, на той стороне не существовал. Последний раз именно он был его целью. Поиски не принесли результатов. Село не погибло, не было снесено или ещё что, просто его там никогда не было.

Одежду он сложил туда же в ящик. Остался в том, что природа дала, а она кроме жеденьких волос где попало, больше ничего человеку и не дала. Вытащил наружу тонкий серый комбинезон, плотно облегавший тело. Готово. Он легко одевался. Сложнее с элементами пехотки. Каждый блок надевался отдельно и требовалось подгонять его очень тщательно. Комбинезон служил не только для дополнительной теплоизоляции и защиты тела от натираний при контакте с жёсткими частями брони. Вся пехотка, изнутри покрывалась нановолокном, реагирующим с комбинезоном под воздействием электрических микроразрядов — они становились единым целым, что значительно повышало общую эффективность брони. Сначала сапоги. Металлические части, вперемешку с пластиком двух видов — твёрдый как титан и гибкий. Между тремя слоями обшивки, защищённые от любых внешних воздействий, жилы и узлы экзо скелета, электронная начинка, элементы питания. Практически вся пехотка была собрана так же как и ботинки. Ничего лишнего, максимум подвижности, полная изоляция от окружающей среды и изолированные системы жизнеобеспечения. Единственное исключение — шлем. Его в сейфе вообще не было. Собственно и не должно было быть. Шлем этой модели, встраивался в верхнюю корпусную часть. Да, этот толстый воротник на нагруднике и был шлемом. Новейшая разработка в области подвижных нанонических металлов. Три сотни металлических кристаллов размером с ноготь, формировались в шлем, непосредственно на голове человека, ориентированные строго по границам магнитных полей мозга и указаниям корректирующего сканера, расположенного в том же воротнике.

Был у такого шлема один ощутимый недостаток, который так и не смогли устранить — он волосы игнорировал. Как рассказывали Тихому солдаты городка, один из бродяг тоже вот разжился такой пехоткой, толи третьей, толи шестой модификацией «Князя», а когда отправился в новый выход, о причёске своей позабыл. Активировал шлем на этой стороне, за минуту до того как вошёл в Дыру. Шлем сложился как надо. Только между кристаллами угодил почти весь скальп парня и систему пехотки закоротило. Дезактивация шлема стала невозможна. Бедняга так в тот день и не отправился на ту сторону. Одному Богу известно что пришлось пережить парню, прежде чем с него смогли снять нанонический шлем. В городке этого сделать не удалось. Позволить копаться в броне гражданским учёным городка никто не собирался, так что бродяге пришлось ждать пока приедет особый человек от Министерства обороны. А такие люди не очень любят ездить куда попало, за ни пойми чем. Ждать, наверняка, пришлось очень долго. Зато солдаты получили возможность посмеяться от души.

Облачался Тихий минут тридцать не меньше. Ещё около пятнадцати ушло на диагностику. Систему не обязательно запускать через интерфейс шлема, как было в более ранних моделях «Князя», эту уязвимость брони техники министерства устранили. Теперь управляющая консоль дублировалась сенсорной панелью на правом наруче — что значительно облегчало процесс. Вскоре он убедился, что броня полностью исправна и активна. Некоторые опасения вызвала портативная урановая батарея. Основной источник энергии для электронной начинки и встроенного экзоскелета пехотки, показывал всего треть своей максимальной энергоёмкости. На два микроделения меньше, чем в начале прошлого выхода. Вроде ничего страшного, а с другой стороны…, непонятно как-то. Что-то внутри дёргало. Обычно пехотка использовала совсем немного энергии. Конечно, применительно к такой вещи как урановая батарея, немного. В пересчёте на электрообеспечение, к примеру, маленького квартала в Кемерово — пехотка жрала энергию как верблюд воду. Но в экстренном режиме — верблюд бы лопнул как воздушный шарик, рискни он угнаться за «Князем», работающим на экстренной энергоподаче. Его особо предупреждали по этому поводу — такой режим пока не удалось доработать и увязать с системой энергоснабжения брони. Кроме утроения энергозатрат, существовала возможность системных сбоев и замыканий. К сожалению, в этом плане, она до сих пор оставалась экспериментальной моделью. Можно даже сказать экстремальной.

Но Тихий всё равно предпочёл именно такую пехотку просто потому, что этот режим мог спасти жизнь с гораздо большей вероятностью чем забрать её при замыкании всех цепей и отказа экзоскелета (при таком глобальном замыкании, батарея могла утратить стабильность, одно успокаивало шанс глобального замыкания имел вероятностное соотношение один к миллиону).

Может быть этот экстро режим пригодится ему не скоро, может быть всего один раз за всю его «бродячую» карьеру. А может и вообще никогда не пригодится, но жизнь не тот товар, который можно потерять хотя бы раз. Оно ведь как по сути — жизнь не банка пива, новую в магазине не купишь. Так что лучше перестраховаться. Но вот в чём беда по-настоящему реальная — экстро режим сжирал массу энергии и треть батареи покажет ноль, за пару-тройку часов. И если это случится, если случится только это — просто опустеет батарея, то вырубится экзоскелет и пехотка превратится в самый тяжёлый средневековый доспех, какой только мог тогда быть. Если рыцари древности могли весь день сражаться неся на себе шестьдесят килограммов металла, то Тихий такой закалкой не отличался. Если в таком состоянии батареи он применит экстренный режим — кранты почти наверняка. Или броню бросать придётся, растратив остатки энергии на разъединение элементов с комбезом или пасть жертвой парочки зомби. Этим тварям глубоко и конкретно на то какая прочная у него броня — они будут пытаться разорвать его по кускам, пока не разорвут. Уставать мертвецы не умеют, а у каждого сочленения пехотки есть свой предел прочности…

Рискнуть? А есть выбор? Остатки денег, с того единственного раза, когда ему крупно повезло на той стороне, он уже спустил в Кемерово. Новую батарею в долг ему никто не даст. Придётся выдвигаться так и…, и в этот раз придётся что-то найти. Эх, знать бы наверняка какое именно странное дерьмо Дыры, точно окажется реликтом.

Когда он покидал здание, в городке уже не осталось бродяг. Всех салаг успели проинструктировать, снарядить и переправить в Дыру.

— Круто выглядишь Слава.

— Стараюсь Вадим. — Ответил он грузному мужчине, стоявшему у Дыры с каким-то прибором в руках. Гражданская одежда этого человека могла заставить обмануться в его статусе, в городке полном суровых военных, но только не постоянных бродяг. Регулярно болтаясь через городки по обе стороны Дыры, быстро начинаешь понимать, что из себя представляет этот человек, к которому все обращались просто: Вадим. Никаких откровений свыше, касательно его личность, конечно, не приходит. Никто из солдат не шепнёт, мол, видишь мужик стоит — он тут самый главный. Просто на той стороне учишься смотреть по сторонам, запоминать, анализировать увиденное.

Пару раз Тихий видел, как этот человек, отдавал приказы майорам и полковникам, таким тоном, будто перед ним зелёные новобранцы едва-едва начавшие свой нелёгкий путь в рядах военных, и те подчинялись безропотно, будто перед ними минимум генерал армии. А может и правда генерал. Только явно не армейский, выправка не та, манера общаться, да и вообще весь он казался крайне далёким от будней армейских. Была у него уникальная черта: только этот человек запоминал всех бродяг имевших карты допуска, не только по кличке, но и по имени. И была у него ещё одна важная особенность, из-за которой с ним следовало дружить. — Особые какие поручения есть?

— Да не… — Вадим что-то переключил на приборе и ругнулся неприлично. — Долбанный майор…, сказал же — нелезь, если ты дебил тупой! Всю настройку сбил мудло…

— Удачи Вадим. — Он хотел было войти в Дыру, но упомянутый остановил его окриком. Тихий вновь повернулся к коменданту городка этой стороны. Мысленно он уже давно окрестил его комендантом, несмотря на то, что понятия не имел есть ли тут такая должность. Так бы он назвал его мэром, если бы не обилие военных и почти полное отсутствие гражданских. Вадим действительно здорово походил на чиновника или бухгалтера.

— Слава, я в курсе что у тебя батарея на сдыхе ходит. — Слава уныло кивнул. — В общем, нам сейчас ничего особо оттуда не надо, но я непрочь тебе слегка помочь. Нужны фотографии окраин Кемерово, со стороны трассы. А лучше видео запись. И желательно с твоей пехотки. У тебя шлем пишет на семи различных уровнях. Такая запись словит всё странное дерьмо какое там есть.

— Хм…

— Не знал, что пехотка писать может?

— Нет, не в том дело. — Тихий смущённо улыбнулся. — Я просто пытаюсь понять нахрен вам понадобилась такая запись и не получится ли за неё урвать побольше.

Вадим в ответ рассмеялся, но без тени негатива, скорее весело, с одобрением. У него даже глаза заблестели. Он принял слова за шутку, прекрасно понимая, что если бы Тихий и правда, надеялся урвать побольше, в том не признался бы никогда. По крайней мере, бесплатно не признался бы.

Прекратив смеяться Вадим вдруг подошёл поближе и тихо сказал.

— Если сумеешь заснять местность не только в панораме, получишь столько что батарею тебе чисто в виде благодарности дадут, а заплатят отдельно и куда круче.

— В смысле?

— В том самом Слав. Ты меня прекрасно понял.

— Нет, Вадим, это же реально самоубийство! — Тихий даже руками замахал открещиваясь от предлогаемого безумства. — Я пока не готов сунуться в такой крупный город. Но панораму сниму.

— Удачи бродяга. — С улыбкой, несколько разочарованно сказал Вадим.

— И тебе. — И Тихий шагнул в Дыру. Холодная волна окатила его с ног до головы, легко проникнув сквозь металл брони и плоть, до самых костей. Мгновение и он вышел на ту сторону.

— Оба-на! — Тимыч выплюнул окурок и шагнул на встречу Тихому. — Никак Тихий! Опять к нам искать приключений?

— Гы-гы. — Поддержал его второй солдат. Эта шутка им почему-то не надоедала. О том сколько реликтов принёс Тихий, в курсе были оба городка. Кто-то однажды сделал предположение — Тихий ходит не заработать, а со смертью в кошки-мышки поиграть. Почему-то, солдат сие неизменно веселило. Впрочем, Тихий никогда не обижался на них — он ведь и правда по большей части за тем и приходил. И, вероятно, шутка до сих пор не потеряла остроты, как раз по причине его отсутствующей реакции на неё.

— Здорово Тимыч. — Солдат пожал протянутую ладонь, затянутую в металлопластик пехотки, всё с тем же весёлым оскалом. — Как служба?

— Да путём всё. Вот меченых сегодня партию отправили. Все отечественного производства.

В этот раз рассмеялся Тихий. Но разговор этот, он затеял не из праздного желания поболтать.

— Слушай, — произнёс он, перекинувшись с солдатом парой ничего не значащих фраз, — там у Васька или Анны, никаких особых поручений нет?

— А я хер знает. — Тимыч почесал затылок. Глянул на товарища в камуфляже, тот в ответ пожал плечами. — Ты сам у них спроси. Вон, кстати, Васёк. Вон, с биноклем на асфальте, видишь?

— Ага, ну давай служивые, свидемся.

— Полюбому свидемся. — Снова ухмыльнулся Тимыч. — Чувствую ты ещё долго тут светиться будешь.

— Хотелось бы. — Кивнув ответил Тихий, и направился через городок, к фигуре, по пояс утопавшей в зарослях, давно раскурочивших весь этот асфальт.

— Васёк.

— Ай мля… — Подпрыгнув на месте, воскликнул молодой подтянутый человек, с внешностью римских патрициев и лёгким характером чисто русского повесы. В прыжке, да с неожиданности, он даже бинокль уронил. С недовольной миной опустил взгляд вниз, потом поднял обратно. — Тихий, ты в натуре тихий. Достал так подбираться.

— Извини. Автоматически получается. — Бродяга пожал плечами. Броня повторила движение почти точно, нисколько не стесняя его. Солнечный свет отразился от подвижных частей, искажённых сим не хитрым движением, десятком золотистых лучиков, образовав что-то вроде яркого всполоха, захватившего всё плечо сразу. Смотрелось красиво.

— Что хотел-то? — Нервно дёрнув плечами, спросил Васёк, как и Вадим облачённый в гражданские одежды и имевший полномочия командовать даже полковниками. Правда, Васёк в одежде отдавал предпочтение простым и удобным костюмам, нисколько не заботясь об их презентабельности. Иногда казалось, что этому человеку даже само такое слово как презентабельность чуждо. Сейчас, например, на нём были надеты затёртые джинсы и тонкая серая ветровка.

— Никаких особых поручений нет?

— Да так-то нет… — Васёк замолчал. Слегка поджав губы. Посмотрел куда-то в сторону горизонта.

Тихий не спешил двинуться с места. Судя по поведению парня, что-то у него было, просто он не был уверен, стоит ли поручать это Тихому. А может, не был уверен, что стоит это поручать вообще кому-то. Насколько знал Тихий, эти гражданские, так легко командовавшие майорами и полковниками, могли дать солидную фору любому бродяге. Они сами нередко уходили вглубь прокажённой земли Дыры, когда парой, без Вадима, а когда и втроём. Правда, ведя группу солдат, они отправлялись вглубь этой стороны гораздо чаще, чем одни.

А ещё он как-то слышал, что первыми людьми, сунувшимися сюда и сумевшими не только проникнуть в большие города, но и выбраться из них живыми, были как раз эти трое. Кто знает, может слухи имели под собой реальную основу. Насчёт городов, тут конечно, скорее всего, просто слухи, а вот по поводу всего остального, наверное, правда.

— Так что? — Сказал Тихий, когда ждать надоело. Он уже проверил ствол, огляделся и приготовился двинуть вперёд. Спросил он без особой надежды. Похоже, Васёк его кандидатуру забраковал.

— Ладно. Слушай. — Предварив свою речь тяжёлым вздохом начал Васёк. — Два дня назад вернулся Жбан. Помнишь его? — Тихий медленно кивнул головой — знать он его правда не знал. Просто видел несколько раз. Вроде как-то перекинулись парой приветственных слов — среди бродяг редко заводились знакомства. А если заводились, то ещё реже они оставались долгими. Люди тут гибли часто. Собственно, все кто охотился за реликтами, рано или поздно гибли. Единицы жили и получали за риск хорошие дивиденды, но, увы, Тихий был уверен, ни один из бродяг, рискнувших выйти на эту сторону в третий раз, не проживёт достаточно долго, что бы однажды уйти на пенсию.

— Так вот, Жбан книжку припёр. Обычная такая книжка. Учебник по истории за седьмой класс. Я сам по такому в школе учился…, вот. — Васёк с полминуты молчал. С грустью смотрел вдаль — будто сам хотел отправиться туда, и не завтра или там, через неделю в четверг с утра пораньше, а именно сейчас. Наконец, он продолжил. — Такой да не совсем такой, учебник тот…, чем-то он отличался, я, правда, так и не понял чем. Сдали его на ту сторону, головастым. Обычный оказался, просто книга, никаких наворотов. Так вот, он содержал кое-что по истории этого места.

— И? — Нетерпеливо спросил Тихий, когда Васёк снова минуты на две замолчал.

— И отличалась она, история эта херова… — Проворчал Васёк, мрачно зыркнув в сторону горизонта, кажется, он, и правда не прочь был сам отправиться, да что-то не пускало. Так вот, учебник признан уникальным реликтом. — Тут он счёл нужным пояснить свои слова более детально. — Уникальный, то есть, больше такое дерьмо тут никому не понадобится. Жбану за него отвалили неплохо. Если сумеешь найти что-то в этом духе, тащи сюда, головастые оплачивают. Эксклюзив блин.

— Постараюсь. — Тихий постоял немного на месте и решил всё же напоследок поделиться информацией. За неё никто не заплатит, но шанс однажды получить сведения на вроде тех, что он только что получил, вырастет заметно. — Я был в посёлке Драчёнино. Его здесь не построили.

— Ага? И руин даже нет? — Тихий отрицательно помотал головой. Васёк хмыкнул. — Мы в той стороне не были. Благодарю за инфу. Значит, совсем ничего там нет?

— Просто поле. — Тихий коснулся пальцами воротника. Провёл самыми кончиками от затылка, до середины шеи. С хрустальным звоном, словно пытаясь прикинуться стеклянными, кристаллы волной выскочили вверх и в стороны. Мгновение и сияющий полог укрыл голову бродяги. Ещё одно и с более сухим звоном, кристаллы затвердели, повторяя форму черепа Тихого. Костюм обрёл герметичность. Лишь часть шлема, имитирующая подбородок, теперь соединяла его с окружающей средой через систему фильтрации, таких крошечных размеров, что и бактерия не пробьётся.

— Инфу с интерфейса сольёшь? — Этот вопрос от Васька, от Анны, он слышал не впервые. Даже от Тимыча как-то была такая просьба. И, как и прежде Тихий ответил:

— Нет. — Голос прошёл через фильтры, заметно исказившись, и на улицу выбрался таким хриплым и жёстким, что прозвище Тихий, ему самому, сейчас показалось чьей-то глупой шуткой. Тихий так и не смог к этому привыкнуть. И инфу с компьютера брони, он естественно сливать не собирался. Просто так не собирался. — Бесплатно нет.

Васёк пожал плечами и пошёл обратно, в городок. А Тихий продвинулся немного по асфальту и сошёл с обочины. Через пару мгновений он уже шёл по травке полевой. И как-то так вышло, что отвлёкся. Вопрос один его стал вдруг мучить — зачем они пристают с инфой? Платить не хотят за неё, а слить регулярно просят. И не только ведь к нему с такой просьбой подходят, то Анна, то Васёк, иногда Вадим. Бурый тоже говорил, как пехоткой обзавёлся, в каждый выход его провожали просьбой поделиться инфой с интерфейса. Неужели они не могут сами всё взять? Ведь броня не покидает пределов городка, на таких условиях куплена была…, правда, там было ещё одно условие — взлом компьютера брони на территории городка, приводит Цин к обязательной и весьма солидной выплате, действительному сотруднику программы «свободный рейд», являющемуся владельцем взломанной брони. Почему-то, Тихий не верил в этот пункт подписанных бумаг ни когда получил это чудо науки и техники, ни даже сейчас. Может, потому что не имел возможности проверить, ломали электронную начинку брони или нет? Он просто не умел этого делать. Специалиста со стороны в городок никто не пустит. А заверениям министерских техников, что пехотку взломать, не вырубив напрочь всю электронную часть просто невозможно, Тихий не верил — они же по идеи и могли взломать, а потом наплести вагон убедительной чуши. Да и вообще, если что-то на свете сделано человеком, другой человек может это повторить. Он был убеждён, защиту любой пехотки можно обойти. А кто может это сделать лучше людей, которые эти системы как раз и ремонтируют? Но раз постоянно пристают с такой просьбой, значит, не взламывают. Странно это всё.

Может слить им всё-таки инфу, пусть отвяжутся? Почему-то Тихий так поступить не мог. Но кое-что, так, на словах, он регулярно сбрасывал, Ваську, Вадиму и совсем редко Анне. Ну, Анну он и видел намного реже. Она чаще находилась за периметром городка, чем любой из солдат. Что интересно, девушка практически не использовала таких сложных плодов цивилизации как подвижная пехотная броня. Тихий иногда видел её в поле, у городка. Издалека конечно — только идиот рискнёт подобраться к другому бродяге, что бы на него поглазеть с более близкого расстояния. Так недолго и пулю в лоб получить.

Тихий очнулся от собственных мыслей, только когда в голове стукнул тревожный молоточек, этакий эквивалент интуиции в его понимании. Опасность, где-то рядом, но ощущение какое-то смутное, почти призрачное. К чему бы, а? На всякий случай он остановился и завёл левую руку за спину. Ладонь легла на ребристый бок автомата, системы брони автоматически обесточили магнитные вставки корпуса. Оружие легко сошло со своего места и замерло в руках бродяги. Он сам замер подобно статуе, просматривая местность сквозь, с его стороны, полностью прозрачную обзорную часть шлема. Собственно изнутри шлем вообще весь казался стеклянным. Да и не у каждого стекла такой уровень прозрачности будет.

Системы автоматом выбрасывали сведения об увиденном в виде колонки данных в левом углу панорамы обзора. Исключительно удобно — в который раз Тихий подумал о том, что был просто смертником, когда сунулся суда в «стандарте» от ЦИДОНа. Стандартная амуниция блин…, скорее уж униформа смертника. Нет, здесь относительно безопасно только в таких вот костюмах. Правда, поселенцы, например, живут и не жалуются, и брони у них нет. Однажды он проходил мимо их посёлка. Частокол, домики, люди с оружием сторожат тех, кто работает на полях, за скотом следят. Он даже видел мужика, который орудовал по целине, в одних шортах…, вот и думай, толи они психи поголовно, толи знают что-то такое, чего не знают все остальные.

Он слышал о судьбе первого поселения. Поговаривали, что колонию собрали грамотно, были там врачи, учёные, агрономы, техника современная, несколько специально подготовленных людей, да среди самих поселенцев бывших военных было больше чем женщин. А детей не было и вовсе. Что стало с ними? Ни один не выжил. Все до единого погибли. И техника и выучка ничто им не помогло.

Сколько ещё времени у второй колонии, прежде чем они повторят судьбу первой?

Ничего интересного он не обнаружил. Обычное поле. Вон лес стоит. Судя по показаниям систем брони, ничего живого там нет, движение в зоне сканирования отсутствует. На верхних ветках деревьев вороны, штук сто. Но эти не опасны, если не мешаешь им жить. Почему-то, местные пернатые монстрики терпеть не могли, когда кто-то совал нос в их дела. А что самое смешное — эти уменьшенные копии птеродактелей ели исключительно растительную пищу — Тихий лично наблюдал как вороны, с удовольствием, сыто каркая, орудуя своими клыкастыми клювами, деловито поглощали яблоки с дерева, начисто игнорируя валявшийся под ветками свежий труп собаки. Он чуть из куртки тогда не выпал. Ага, в то время ещё в куртке ходил, не было этой чуд…

Мысли оборвало одним махом. Точнее одним зелёным, шипящим, очень густым покрывалом, сейчас разлившимся не только по корпусу, ногам, но и по всей поверхности шлема.

— Долбанные трубы… — Пробормотал Тихий, отступая от опасного участка. Поздновато — из опаленного кислотой отверстия в земле, уже всё что там было выплеснулось наружу. Только куцый дымок едва вьётся среди травяного ковра. Тихий попытался отряхнуться. Жижа, способная разъесть любой металл, кроме тех сплавов, из которых собиралась эта серия пехотной брони, стекала наземь, но медленно. Стал рвать траву и так вытираться. А что делать? Теперь из-за этой жижи ему минимум часа три нельзя снимать шлем. От ароматов зелёной жижи вдохнёт и не успеет выдохнуть, как окочурится. Если стереть жижу, хотя бы наполовину, срок шлемоизоляции, сократится вдвое. Всё конечно не сотрёшь. Но хоть так, слегка.

Только когда очистил шлем, Тихий сообразил, что бы могло произойти, будь он как прежде в куртке да джинсах с калашом на плече — стало не по себе. Не сильно, тут быстро привыкаешь к смерти и своей и чужой, так что минутная слабость быстро прошла. Страх не лучший помощник там, где каждый неверный шаг, может вывести на дорожку, ступая по камням которой, обязательно найдёшь в конце её свою смерть. Он столько раз обходил этот кошмарный «водопровод», вроде даже запомнил практически все побитые трубы, но что толку? Их точной карты не существует, выкапывать их никто не будет, кроме поселенцев, да и те вряд ли. А новые пробои в трубах появляются регулярно. И как только давление до сих пор удерживается на таком высоком уровне, если все трубы, давно пробиты и такие фонтанчики брызжут по всей этой территории диаметром в пять-семь километров? Наверное, если добраться до Кемеровской ГЭС, он узнает ответ на свой вопрос. Если есть эти чёртовы трубы, то и ГЭС тут должна быть.

Однако он попал в фонтан из этих труб. И не смог почувствовать опасность. Точнее не смог разобраться в своём ощущении. Очень плохо. Как с такими новостями идти к Кемерово? Если какой-то ушатанный кислотный фонтан не почуял, то «призрака» точно не увидит, пока тот ему гланды не вырвет. А эти твари могут прибить за три секунды. Он такую смерть уже не раз видел и заметил одну интересную деталь. Призрак не мог убить движущуюся мишень. Ему требовалось зацепиться за неподвижного человека, коснуться его и ещё с секунду, что бы протиснуть свои бледные ручонки сквозь броню или одежду. Но такое знание, конечно, не гарантия от неприятных сюрпризов. Самый лучший способ обезопасить себя от призраков, держаться подальше от вышек сотовой связи. Призраки отчего-то не пересекают какой-то им одним видимой границы. Пасутся максимум на расстоянии сорока метров от вышки.

Опасные твари. А в городах опасных тварей куда больше. Людей там только нет. Живых нет.

Тихий просидел на месте, по шею в траве, минут пятнадцать. Остатки кислоты, не стёртые тряпочками растительного характера, уже стекли со шлема, и можно было двигаться. Почему-то, возникло желание снова изменить маршрут. Какой-то внутренний голос что ли. Он отказался от посёлков на периферии. Ну их к чёрту. Он сразу двинет к Кемерово. И лучше по кромке леса.

Какое-то время Тихий двигался тем манером, за который солдаты Дыры его Тихим и обозвали — плавно, мягко, словно большой кот. Почти бесшумно. Вокруг по-прежнему тихо. Ни зомби, ни кошек, ни собак, просто лес, просто луг. Забавно, но иногда ему казалось что это, и правда, обычное подмосковье, где-нибудь в двадцати-тридцати километрах от города. На шашлыки бывало туда ездил…, с пару месяцев назад он напоролся тут, в этом лесу, на поселенцев. Вот в этом самом лесу. Такая встреча ему на всю жизнь запомнилась. Как минимум лет на двадцать. Потому что увидеть такое на земле пропитанной ядом, на земле укрытой одеялом смерти — шок, причём жёсткий.

Он двигался примерно здесь. Шёл, смотрел по сторонам, был готов к любой встречи с любым кошмаром, какой только мог родиться на этой стороне. Но вместо зомби или озверевшей кошки увидел костёр. Обычный такой, из хвороста лесного. А у костра три пацанёнка лет четырнадцати. Причём живые, да в лёгкой летней одежде. В прямом смысле лёгкой — трико, куртки, у одного рваная ветровка. Он своим глазам не поверил и поначалу даже решил, что это трое зомби у костра…, ага, что крыша поехала, он тоже понял как-то сразу. На всякий случай решил игнорировать глюк и обойти его стороной. Только не ожидал он, что галлюцинация порождённая бредовым состоянием перенапрягшегося разума, вдруг говорить с ним начнёт.

— Виталька! — Воскликнул один из пацанят, круглыми глазами глядя на торчавшего из зарослей Тихого, в закрытой броне (с активированным шлемом, она считалась «закрытой»). — Пришелец!

— Чаго? Какой ещё пришелец, Петька? Белены объелси? — Говоривший, рослый, но слегка худоватый парень обернулся и на Тихого теперь смотрело сразу две пары блюдцеподобных глаз. — Пришелец!

— А ну поди отсель прочь, нечиста сила! — Поднялся на ноги третий, самый рослый. Причём поднялся он, набычившись, да с ружьём в руках. Одного взгляда на ружьё хватило, что бы Тихий совсем потерялся в пространстве. Обыкновенная охотничья двустволка.

— Ага, поди прочь зверюга зверская! — Пришёл в себя Виталька и тоже вскочил на ноги с ружьём. Причём Тихий даже не успел увидеть, откуда в руках паренька появилось оружие. Конечно, такое ему в броне, что семечкой слону в бочину плюнуть, но вот скорость с которой у пареньков оказывались в руках ружья, удивляла не меньше, чем их внешний вид, да факт посиделок у костра в лесу, вообще-то, населённом кошками, собаками, а иногда и зомби.

— Ребяты, — позвал Петька, когда Тихий никак не отреагировал, продолжая стоять на прежнем месте, — а он мож того, дохлый весь?

— Чаго ему дохнуть-то? — Неуверенно отозвался Виталька. — Вона блястящай весь. Это он не сдохший. Он это, батарейки у него, того, сели. Подзаряжаетси.

— Это как оно так?

— Дурак ты Сёмка. — Виталька посмотрел вверх, увидел только листья. Но с умным видом заявил. — От солнцу он подзаряжаетси.

— Так за тучами ж оно.

— Вот потому и стоит значится пнём — элехтричество кончилось.

Пацанята с полминуты стояли на месте, Тихий пытался переварить то, что видит. В голову лезли странные мысли. Галлюцинация. Уцелевшие местные жители, которые на самом деле есть, просто ни кем не были обнаружены раньше. Какой-то новый выверт пространства этой стороны и эти дети появились тут из какого-нибудь российского захолустья, да до сих пор не поняли куда попали. Даже мелькнула мысль, что это какие-то очень хитрые местные твари, прикидывающиеся детьми, что бы легче сжирать людей. Конечно, бред ещё тот. До того как сюда вошёл первый солдат, на этих землях уже десятки лет не было ни одного двуногого, если не считать за них зомби. Все свои измышления Тихий отбросил прочь, когда детишки продолжили беседу.

— Так еслив он того, может мы его того? — Детки переглянулись. Тихий активно боролся с параличом и пытался понять, что имел в виду тот, кого называли Сёмкой. Мозг не справился, скрипеть начал и на второй секунде заклинил окончательно.

— А ежели солнце появитси и элехтричество у него снова буит? — С сомнением поглядывая на броню Тихого, красиво переливавшуюся в отблесках рассеянного света, поинтересовался Виталька.

— Так это, сбяжим. Нам-то что? Мы ж чай не девки с дитятей в пузе, бегаем-то быстро.

— Ну, не знаю я…, ладно. Сёмка, целься ему до загривку, оживати буит, ты его сразу того, до загривку стреляй. Так оно надёжнее буит, шоб значит, не дрыгал грабелями своими блястящами. Петька, бросай ружьё, до него подём.

— Угу, я это, я со спины итить буду. — Веснушчатое лицо Петьки сморщилось сосредоточённо, засопело и он вдруг замер, не сделав и двух шагов. Взъерошил волосы пальцами.

— Ты это чаго?

— Витальк, а как мы его вскрывать-то буим?

— Во. — Виталька вынул из внутреннего кармана своей грязной затасканной куртки, здоровенный тесак. — Колупати буим, пока не отколупаетси шоб, как бы весь, до шкурей самых.

И вынул тесак из ножен. Паралич исчез бесследно или как сказал Виталька «элехтричество» вернулось. Тихий направил на пацанов автомат, и тут же грянуло четыре выстрела.

— Ожил нехристь окаянный!

Взвыл Петька, чей дробовик (Тихий готов был поклясться) секунду назад лежал на земле.

— До загривку цельси! — Уже из-за дерева крикнул Виталька. Не успел Тихий моргнуть, как все трое укрылись за стволами деревьев. В тот миг он был почти уверен, что встретил местных жителей, не пойми как уцелевших. И первое что возникло в голове, сразу после сей мысли — за такой реликт, как информация о местных, да если он их ещё и в городок приведёт, хотя бы одного — ему столько отвалят, что он собственную эту сторону на только что купленном архипелаге в Тихом океане построит. И будет там былое вспоминать, а в перерывах с девицами у бара вискарь не отечественный глотать. Следом за этой мыслью, в шлем врезалась ещё одна пуля. Удар оказался столь силён, что Тихого едва не опрокинуло на спину. Костюмчик сработал на отлично, даже не пришлось отводить ногу назад, что бы самортизировать удар.

Система запустил экзо, и установила ноги в нужное положение автоматически.

— Не стреляйте! — Опуская оружие, произнёс Тихий. Руки поднял, расправив ладони в международном жесте «пустых рук», понимавшийся как призыв к мирным отношениям. Тут почему-то его поняли совсем не так.

— Он говорит! По нашенски!

— Вот жеж окаянна скотина!

— Ребяты, пришелец злобый какой-то, мож за мужиками? Не осилим.

И все трое разрядили в него своё оружие. На этот раз он среагировал, но не упал вновь, только благодаря ИИ брони. Удар трёх ружейных пуль подряд оказался слишком уж сильным.

Тихий решил рискнуть — палить в ответ он не мог, это всё равно, что собственноручно мешок денег не отечественных взять и сжечь, так что требовалось срочно искать пути к диалогу. Он провёл пальцами по воротнику, и шлем развалился на сеточку полупрозрачных бляшек. Мгновение и все бляшки уложились в подобие капюшона откинутого на спину.

— Да хватит вам! Ребята, не стреляйте!

— Виталька, ты хлянь… — Высунулось из-за берёзки ошалелое лицо Петьки. У него сейчас даже веснушки выглядели удивлёнными.

— Ох, мать ты моя женщина… — Виталька высунулся из-за дерева, сие сказал и вышел весь, однако по-прежнему удерживая Тихого на мушке. — Ты это, не рыпайси шибко, а то, як вот пальну до морды, у глазов посерёдке, ухи буишь ниткой пришивати на ту часть шо жопна.

— Я не желаю вам зла! — Вроде успокоились. Тихий руки, правда, опускать пока не спешил. — Парни вы не представляете, как я удивился, увидев вас здесь! Мы думали, все жители этого мира мертвы…

— Так оно ж то всем ведомо, поперемёрли тута все. — Согласно кивнул Виталька. — Як вот чего-то тут приключилоси, они и поперемёрли. Да ж Петька?

— Ага, нам старейшина то и сказывал. — Петька ружьё опустил и, пожевав губами, выдал. — Виталька, а то мож и не пришелец?

— А то кто ж тода? Виш на нём железу блястящиго скок — пришелец то.

— Да не, он ентот, как их… — Петька нахмурился, но вспомнить не смог.

— Бродяжник он. Ух, бандюга иродская! — И опять обрез вскинул.

— Сёмка, а ну цыц дурья ты бошка! — Прикрикнул Виталька, оружие опуская дулом в землю. — Бандюки, то меченые. А бродяжники, то просто люд лихой. Они до нас то вроде по добру…, ну, не помнитси мне шоб ругал их набольший иль старейшина. А то вот мужики быват и хвалют.

Сёмка начал опускать дробовик, задумчиво, неуверенно, как-то рывками. Тряхнул головой, снова поднял. Опять опустил и совершенно несчастный посмотрел на Тихого.

— Ты хто? — Выдал он, видимо так и не сумев решить вопрос самостоятельно.

— Бродяга, Тихий все зовут. — Бесцветным голосом ответил Тихий. Его мечты развеялись, в своей преждевременной кончине не оставив даже намёка, на то что вообще были. Он начинал понимать, почему и Вадим и Анна и Васёк особо всех предупреждают — к поселенцам не соваться.

— Уф! — И всё. Оружие тут же побросали наземь, у костра расселись, только…, Тихий удивлённо хмыкнул. При той скорости, что они показали только что, даже с этого положения, ветка хрустнет, они опять за деревьями будут с оружием в руках. Вот так поселенцы…, неожиданно.

— Кушати буишь Тихай?

— Спасибо, я сыт. — Есть тогда он, вообще-то, хотел, просто есть еду выращенную здесь, не рекомендовали и не просто так. Причина была, но толи засекречена, толи просто неизвестна, а узнавать на собственной шкуре такую истину, как-то не очень хотелось.

— А мы тута вот картошков пожарити сбиралиси. Скусные они в золе-то, да с луком диким…

— Виталь, — Петька толкнул его локтем в бок и тихонько проговорил, — а набольший нас розгами того, не оприходыват, когда собразит, шо мы ни чаго не косили, а всё до лесу ходили?

— Не, орати буит. — Задумчиво пошевелил костёр палочкой и добавил. — Громко. Смешно буит.

— Угу, а розгами то оно не смешно…

— Ребята, вы откуда, с украины? — Тихий подошёл ближе, но не особо. Что-то волчье было в этих детках, и оказаться к ним слишком близко ему не улыбалось.

— Сам ты с ухраины. — Буркнул Сёмка, а Виталька гордо заявил.

— Русскаи мы все! — С сомнением нахмурился, покосился на Петьку. — Токо вот Петька, из татаринов он. Настоящих, но он друг наш и потому хороший он, а ты чаго спр…

— Шо? Кто из татаринов? Я? Сосок ты свинячай!

Виталька покраснел, рот открыл и с громким щелчком его захлопнул. Сказал «Тсссс», прислушался к чему-то и резко выкрикнул:

— Собаки, тикаем ребяты!

И прихватив ружья рванули к берёзкам. Наверх взобрались с такой скоростью, что казалось, будто реально взлетели.

— Тихай до дереву живчее тикай! — Крикнул сверху кто-то из троих.

Тихий только презрительно хмыкнул. Провёл пальцами по воротнику и поднял автомат. Долго ждать не пришлось. Вскоре густой подлесок зашевелился и спустя пару секунд, перед ним возникла первая собака. Здоровенная. Густая зеленоватая шерсть встала дыбом, зверь оскалил кривые клыки с алым отсветом и выпустил мощные кривые когти. Немедля ни секунды, Тихий выстрелил, метя в голову. Здоровенный череп разворотило с первого выстрела. Пёс упал, суча лапами, а вслед за ним из подлеска вынырнуло ещё три зверя, уже поменьше. Он положил двоих практически сразу, благо стрелять и сам умел отлично и системы пехотки помогали так, что у цели не было ни единого шанса уйти от пули. С последним возникла проблема. Проклятый зверь рванул в сторону, потом в другую, да с такой скоростью, что системы интерфейса за ним не успевали. Тихий выпустил длинную очередь наугад, как следовало ожидать не попал. Да и не особо надеялся. Просто провёл стволом по примерному курсу и сорвал нож с магнитных пластин на ноге. Собака сама напоролась на лезвие, не удачно прыгнув. Пехотка вновь перехватила управление приводами экзо скелета и не позволила ему упасть наземь от толчка. Затем резкий рывок рукой, усилители экзо придали рывку десятикратное усиление, и собака упала наземь разрубленная практически надвое. Нож вернулся на место, Тихий просканировал местность и свернул шлем. Суровое лицо бродяги, обратилось к юнцам, слезавшим с берёзок…, очень мрачным юнцам. Все трое бросали на него хмурые, даже злые взгляды. Лицо Тихого довольно быстро вышло из режима «приём благодарно-восхищённых воплей» в режим «я опять нифига ни понял».

— Всё в порядке. Я покончил с ними. — Проговорил Тихий ошарашенный поведением детей.

— Не прав ты дядя. Ох не прав. — Качая головой, ответил ему Виталька. Причём в каждом звуке его речи сквозило осуждение. — Не хорошо делати так, не добрый то поступок, иродскай.

— Не понял. Вы что несёте ребята?

— Шо шо…, - Петька на секунду замер возле мёртвой собаки, посмотрел на Тихого и буркнул, — дурак ты дядя, они ж не охотились. Слыхал же — не тихарилися они, громко шли.

— И что?

— Ни шо дядя. Они б мимо прошли, не кинулись бы. Зачем убивать-то еслив не защищалси ты, да есть охоты с тебя не было вовсе?

— А може он это, до нас стеснялси, а на деле голоднай шибко был? — Попытался реабилитировать Тихого Сёмка. Впрочем, говорил он с явным сомнением и на лице и в голосе.

— Их нельзя есть. — Буркнул Тихий поселенцам.

— Ха! Набольшему то скажи. Собак просто праильно готовить надобно. Набольший ток и знает как. У него скусно получаетси… — Виталька присел у костра, тяжко вздохнул и, плюнув в огонь, поднялся на ноги. — Не прав ты дядя. Нельзя просто так животину убивати. Пущай злобая она, да страшная, а просто так убивати нельзя. Заповедно слово не ведомо тебе, что ль нехристь ты окаянный? Не добре жизней лишати, ежели к тому до тебя причинов веских, да важных нету.

— Заповедну слову не разумеет. А значится оно шо? Шо он голодный? — Петька с сомнением посмотрел на нового знакомого. — Четверых-то не сожрёть, худющий, сток не влезет яму в брюхо-то, як не старайсь. Да, не. Не голоден он, бошкою дурной просто.

— Ребяты, подёмте уж отсель, мочи нет на дурака такого смотреть-то. Ничё не понимает, дурной совсем. — Виталька расстроено пнул пышный куст лопуха и двинулся вглубь леса. Его спутники последовали за ним.

— А так он може приболевши шибко? С того заповедну слову разумети и позабыл?

— Сёмка, шо ты его того, болемши не болемши, знаком с ним шоль?

— Да вродеб не знаком…

Так переговариваясь, они и ушли от костра, четырёх мёртвых, смертельно опасных тварей и одного ошалевшего бродяги. Он так и не смог их понять. И если до той встречи были у него мысли о контакте с поселенцами, то после неё выветрились начисто. Зато ему показалось, что он уловил какую-то загадку, точнее ответ на одну из часто задаваемых — почему погибла первая колония, собранная куда как грамотнее чем вторая. По большому счёту, вторая колония такой могла называться с натяжкой. Говорили, что её судьба будет ещё печальнее, чем судьба первой, потому как в неё включили добровольцев из десятка разных сёл — простых жителей, крестьян по сути. А вот откуда он позабыл. Раньше был уверен, что из сёл украинской глубинки, но говор ребят не шибко походил на украинский. Да и на русский тоже не очень. Вообще странно они разговаривали.

В общем, поселенцев Тихий записал в полных и явно буйных психов. А заодно и в покойники. С таким отношением к этому миру, колония либо уже уничтожена, либо вот-вот погибнет. Впрочем, иногда он сомневался. Было тогда что-то правильное в их отношении и что-то неверное в его поведении. Пока он не уловил что и как, может когда-нибудь…

В этот раз на опушке он никого не встретил. В лесу тоже. Спокойно миновал несколько километров, по привычке обходя знакомые места прорывов в подземных трубах. В новые порывы ни разу ни угодил, толи не было их тут, толи повезло. За весь путь не повстречал никого кроме ворон. Причём вороны его демонстративно игнорировали. Нахохлившись сидели на ветках, иногда кося в его сторону большим ало-жёлтым глазом, но и только. Он им не мешал, и вороны его высокомерно игнорировали. Но стоит пнуть дерево, где расселась стайка таких «воробушков» и все как одна, будут пытаться прогрызть броню, пока зубы не сточат или он их не перебьёт. Такие уж они, птички.

Один раз наткнулся на нечто необычное. В траве лежало, блеснуло там, как будто от стекла. Тихий подбирался к месту солнечного блика тихо, аккуратно, поглядывая по сторонам. Слышал он, что меченые занялись разбоем. Вот так, возле дороги, бросят что-нибудь необычное и ждут в сторонке. Когда бродяга или другой меченый заинтересуется, его берут на прицел. Живых не оставляют, обирают до нитки. Вроде как находили такие трупы. Ну, ему бояться таких засад, смысла нет. Эту одёжку даже низкочастотный импульсник не всегда может пробить. В него даже если молния ударит, максимум выгорят второстепенные системы, может интерфейс полетит, но автоматика, экзоскелет, всё необходимое уцелеет. Раньше стоило опасаться, теперь же свою безопасность от ужасов полей Дыры, он обеспечил. Вот в городе, броня, даже такая, выеденного яйца не стоит. А здесь она гарантия жизни.

В траве лежал обыкновенный, сильно устаревший айпод. По виду на реликт вроде не тянет. На боку «Apple» написано, экран разбит, схемы изломаны и веером наружу торчат. Может и реликт — вещь созданная этим миром и неизвестная на той стороне, возможно, что даже ценная. А может кто-то из бродяг принёс с той стороны, да обронил или выкинул. Непонятно. Если бы целый был, хотя бы не разбитый, а так, судя по всему просто хлам.

Пинком послав вещицу в лес, хлама у него и так на маленькую вагонетку по тайникам на этой стороне, Тихий продолжил свой путь

Так ничего ему по дороге интересного и не попалось. Даже зомби не повстречал. А всего полгода назад их здесь шаталось столько, что хоть на митинг собирай — ещё и лишние останутся. Говорят их поселенцы всех повыбили. Может быть. Эта вторая колония, она какая-то совсем странная. Люди в ней не такие, будто их Дыра породила, а не обычный скучный мир на той стороне.

Часа через три, он вышел за пределы лесной полосы. Всё, дальше поля и редкие лесочки. Если держаться дороги, лесочки он минует без проблем. А ему только и надо, что выбраться поближе к Кемерово. Там запись окраин и…, и…, он никак не мог справиться с желанием пробежаться по краю города. Даже мысль о том, что он легко может напороться на стадо зомби не возымела лечебного эффекта. Желание дёрнуть смерть за хвост только нарастало.

Примерно через час пути, он едва не угодил в очередной фонтан кислоты и, вообщем-то, только благодаря тому, что пришлось его обходить, увидел слева от себя, почти на горизонте, две крошечные человеческие фигурки. Собственно, если бы не автоматические плюшки обзорной части шлема, он и так бы их не заметил. Максимальное увеличение картинки показало, что там два человека, в «стандарте». И оба ведут себя крайне странно. Они очень медленно шли по полям, периодически что-то бросая перед собой.

Тихий посмотрел на ту часть горизонта, за которую убегала дорога. Там Кемерово. Нашёл взглядом солнце. За зенит оно уже упало и сейчас двигалось вниз строго по дуге — так ему космос прописал, так оно и двигается уже до чёрта миллионов лет…. Сегодня он никак не успеет дойти до города, а выходить к нему ночью — спасибо, и так шанс там ласты склеить процентов пятьдесят, а ночью точно крышка. Даже Фортуна не спасёт, она дама пугливая, в такие страшные места нос совать не любит.

А почему бы не обзавестись компанией? Остаток дня всё равно уйдёт на поиски безопасной норы, где можно провести ночь. Кроме того, пехотка конечно хорошо, но лишний ствол не повредит.

Приняв решение, Тихий свернул с прежнего курса. Сначала двигался шагом, спустя пару минут переключился на бег. Автоматика экзо работала отлично и бег в броне не становился проблемой. Тихий надеялся, что так всегда и будет. Как-то общался с Бурым и у него в пехотке отметился дефект с правым приводом. Причём в городке армейские учёные и начальники дефект признать отказались — ты его сломал и всё тут. Пришлось Бурому, ремонт пехотки оплачивать из своего кармана, а до того его ждали два незабываемых выхода в неисправной броне. Второй раз Бурый вообще пошёл в «стандарте», потому что привод вырубился полностью, а передвигаться в пехотке когда сдох экзо — всё равно что прицепить к ноге гири по тридцать килограмм каждая. Смог бы он как Бурый, выйти сейчас в Дыру, не в броне, а в «стандарте»? Тихий почувствовал как по спине побежали мурашки от мысли такой смелой. Системы пехотки отреагировали мгновенно. Температура внутри брони поднялась на один градус. Информация об изменениях микроклимата появилась в левой части шлема — ИИ пехотки решил, что хозяин замёрз. Н-да уж…, он как-то думал над тем, что, вот вдруг, климат в броне полетит, что тогда? Техники утверждают в один голос, подпевая инструкциям, что в броне стоят ограничивающие блокираторы для всех систем потенциально опасных для оператора подвижной пехотной брони. В них встроены максимальные и минимальные значения, переход за которые, вызовет активацию блокиратора и стабилизацию систем начавших шалить или их полную остановку. А что если такой блокиратор возьмёт и тоже сломается? Боязно как-то…, а с другой стороны, такие сложные и дорогие игрушки вряд ли способны стать причиной смерти оператора, слишком много в них всего понатолкали. Только вот система ИИ, всё равно смущает. Было дело видел он как-то фильм один, где ИИ свихнулся и возомнил себя не много ни мало Богом…, бррр, что-то его не туда повело.

Тихий выбросил из головы все «левые» мысли и сосредоточился на окружающем мире.

Люди впереди, продолжали потихоньку продвигаться и сейчас прошли верхнюю точку холма. Начали спускаться, скрываясь из виду. И Тихий всё никак не мог понять что они делают. По сторонам они, конечно, смотрели — тут это необходимо, время от времени поглядывать. Кошки способны бегать очень быстро и на любой скорости могут делать это бесшумно. По сути кошку не услышишь пока она не нападёт или не ошибётся. Последнее случается крайне редко. Только пехотка способна фиксировать создаваемый ими шум. С собаками проще — эти твари не крадутся, не скрываются, они берут не хитростью а свирепой атакой наскоком, бешенной мощью и полным отсутствием страха. Зачастую они сообщают о том, что заметили жертву, кровожданым воем, от коего кровь в жилах стынет. Причём воют порой только встав на твой след, в паре километров от тебя. С собаками, вообщем-то, просто. С зомби вот посложнее, чем и с теми и с другими вместе взятыми. Они тоже не слишком шумят подбираясь к жертве. Но метров с десяти зомбака уже слышно. Если пасть мертвеца более менее в приличном состоянии, он издаёт ворчание, горловое рычание, просто непонятный лепет. Главное успеть встретить его на расстоянии хотя бы в пару метров. Слишком они шустрые и на рывке могут двигаться ничуть не медленее кошек. А подойдёт впритык, крышка. Если ты конечно, не в пехотке или не обладаешь просто дьявольской ловкостью.

Тихий до сих пор терялся в догадках относительно пределов физической мощи мертвецов. Однажды ему довелось путешествовать в связке с двумя бродягами и как-то повстречался им в пути ребёнок лет десяти. У бедняги всё тело искорёжено было. Мясо вывернуто наружу, пол башки разбито, по всему телу следы крысиных зубов — жуть полная. Так этот дохлый щенок, не напрягаясь оторвал руку одному из них и врезал кулаком в грудь. Когда стреножили и подожгли, проверили раненного товарища: грудь вмяло так, словно не тоненькая ручка ребёнка ударила, а рельс с вагона скоростного поезда снесло, да на пути у рельса парень этот оказался. Откуда в них такая дикая сила? Парня закопали, похоронили как и положено…, а в следующий выход Тихий проходил мимо разрытой могилы. Причём разрыли её изнутри.

С шипением брызнул столб кислоты метрах в двадцати слева. Крупный. И цвет яркий-яркий. Такая концентрация неопасна для пехотки, но может повредить автомат. Поосторожнее надо бы. Граница этих чёртовых труб только через километр-полтора. И почему-то чем ближе к этой границе, тем больше порывов в подземных трубах. Надо как-нибудь пообщаться на эту тему с Вадимом, он отвечает за многое в городке, включая научные группы ООН и ЦИДОНа. Может он в курсе.

Тихий миновал вершину холма и снова увидел двоих бродяг в «стандарте». Остановился. Мысленные команды интерфейс читал легко, если мысль чёткая, яркая. А вот сейчас начал глючить. Вместо увеличения дальнего изображения, выдал информацию о биологических угрозах и схему движения на панорамном участке обзора. Тихий грустно вздохнул — с этим дефектом, увы, приходится мириться. Мысль должна быть чёткой, а у него в голове сейчас полный кавардак.

Поднял правую руку, сбил щиток и набрал код функции для ручного управления. Четырёхкратное увеличение с правой стороны интерфейса, в отдельном окне, выдало интересную картинку.

— Вот блин, старый знакомый. — Пробормотал Тихий, набив отмену на ручном пульте и возвращая конфигурацию наруча в первоначальный вид. Возобновил бег.

Ещё минут десять и догонит. А как догонит спросит за каким они кидают перед собой металлические болты. Реально болты бросают, доходят до них, поднимают и снова кидают перед собой…, психи может? Если раньше Цин жёстко пресекал попытки некоторых отдельных людей, включая психически двинутых, проникнуть сюда, то теперь правила допуска так упростили, что даже шизофреник с маниакальными наклонностями имеет все шансы получить карту допуска. Если конечно, сможет выжить и вернуться в городок. Может, правы газетёнки разные, жёлтой части прессы? ООН вовсе не стремится изучить эту сторону, а использует её, что бы избавиться от авантюристов, психов, преступников и всех тех, кто баламутит народ и хает общественный строй современного мира.

Бродяги заметили его, как только он начал спускаться с холма. Остановились взяв оружие на изготовку. Бесполезное в столкновении с человеком в подвижной пехотной броне. Тихий перешёл с бега на шаг. Метрах в пяти от наставленных на него автоматов остановился и дезактивировал шлем.

— О! — Опуская автомат, произнёс один из парней. — Я его знаю, это Слава, он с нами в автобусе ехал. Ты видел его Серёг. Тихоня такой, мрачный, у окошка он сидел.

— Я Шустрый. — Буркнул хмурый товарищ парня. — Не помню я его.

— А я помню. Здорово! — И шагнул навстречу Тихому. Вдруг замер на месте и обернулся к товарищу. — Мы тут болты кидали?

— Не помню…, лучше кинь. А то вдруг аномалия.

Глаза Тихого слегка расширились. Когда парень, в автобусе представившийся Кумаром, вытащил из кармана болт и бросил ему под ноги, расширение глаз не остановилось, а ускорилось. Когда Кумар удовлетворённо хмыкнув шагнул вперёд, Тихий даже ничего сказать не смог. Активировал шлем и не дождавшись его полной кристаллизации в новой форме, рванул вперёд. Парня он сбил с ног — он бы закричал, но от удивления не смог совладать с языком. Дар речи куда-то смылся, нагло игнорируя желание хозяина, разразиться тревожной тирадой. Да и как объяснить человеку за одну секунду, что такое подземный трубопровод и как обнаружить пробой в земле.

— Ты что творишь?! А ну руки в верх! — Взвизгнул Шустрый, вскидывая автомат. Его товарищ бултыхался на земле. Видать Тихий сил немного не рассчитал и усилитель выдал слишком много. Хотя нет, встаёт, только за грудь держится и красный весь.

— Ребята, оружие опустите, сейчас всё объясню. — Конечно, не послушались. Тихий подошёл к месту, на которое собирался наступить Антон. Какой он к чёрту Кумар? Трупешник лучше бы себя назвал…, бродяг инструктировали получше чем меченых. Они должны быть в курсе, что тут весь район в этих грёбанных трубах с кислотой. — Ну, говорить будем или совсем дебилы и будете стрелять в человека, в полной пехотке?

Парни переглянулись. Снова на него уставились, решительно хмуря свои лица младые.

— Кумар, слушай… — Пробормотал вдруг Шустрый, неуверенно опуская оружие. — На нём «Князь».

— Что?

— Князь говорю. Только модель какая-то непонятная. Я демонстрацию прототипа на ютьюбе видел. Его с гранатомёта только. И то оглушит и всё. К энергетическому оружию уязвимость есть, а пули его не возьмут, хоть с пулемёта в упор лупи, пофиг ему.

Кумар-Антон, медленно с большой неохотой опустил автомат. А Тихий едва не выдал пару гневно-матерных фраз. Нелюбил он когда кто-то пребывал в курсе слабостей его пехотки.

— Ты зачем меня толкнул? — Буркнул Антон, явно нервничая. Ну, неплохо всё-таки. Осознание собственного бессилия порой вызывает в людях панику, ужас и тому подобное. А эти держались более менее. — Тут аномалий нету. Я проверил. Болтом вот. Зелёный что ль совсем?

Тихий не нашёлся что сказать. Махнул рукой и подошёл к едва заметной оплавленной дырке в земле. Расправил лопухи, траву, прижал к земле и сказал.

— Антон близко не подходи, сюда глянь. — Оба слегка скривились лицами. Ну, ему тоже голос свой пропущенный через динамики шлема не шибко нравился. Дезактивировать же шлем сейчас, желания не возникло. Нервные ребятки, с перепугу могут и пальнуть.

— Я Кумар. — Буркнул Антон, но к бродяге подошёл. Глянул. — И чё?

— Млять…, - Тихий встал на ноги и отошёл от дырки, — тут под землёй везде трубы. Под давлением иногда выбрасывает кислоту. Твои болты нихрена не помогут парень. Кислоту выплёвывает, когда давление в трубах поднимается, а это случается бессистемно.

— Ха! — Антон покровительственно улыбнулся. — Ты меня не запутаешь Слава! Я настоящий сталкер. Про эти трубы свои заливай другим дебилам, а я…

Товарищ парня прыснул от смеха, но быстро с собой справился. Похоже пришёл в себя, если сумел понять, что его друг сейчас сказал. Антон покраснел и в этот момент, из дырки выплюнуло струю кислоты. Оба «сталкера» отпрыгнули в сторону, оглашая местность матерными воплями.

— Я предупреждал. — Проворчал Тихий, но шлем не дезактивировал. Система засекла движение на расстоянии километра. На этот раз мысль стала чёткой, яркой. Опасность вынесла из разума всё постороннее. Увеличение дало картинку, способную вызвать инфаркт у рядового обывателя.

— Что за хрень? — Взвыл Антон, зачем-то наставив автомат на шипящую лужу кислоты. — Так не бывает! Аномалии себя так не ведут!

— Кислота? — На панорамной картинке Тихий отметил, что второй подходит к пробою в земле. Зачем он туда лезет? — А почему трава не сожжена?

— Ты о чём? — Тихий повернулся к ним, посмотрел на пробой. Кислота с шипением сползала по листьям, травинкам, сжигала сухие травинки и впитывалась в землю. В разуме что-то щёлкнуло. Точнее даже звякнуло — так ещё монетки звенят, когда одна на другую падают.

— Странно как. — Шустрый, присел на корточки и сорвав со своего пушистого свитера кусочек ткани, ткнул её в крупную каплю кислоты. Полученный результат он показал всем. Шерсть оплавило, а листья лопуха, полностью облитого кислотой, даже не съёжились.

— Ничего странного, всегда тут так. Что-то с растениями видать. У учёных городка надо спросить, они должны знать. — Совершенно спокойно произнёс Тихий: эта информация как и образцы растений, попадут в городок вместе с ним. Такое полюбому будет признано реликтом. И нафиг этих щенков. С другой стороны не Шустрый этот, кстати, реально Шустрый пацан, он бы ничего и не заметил. Стоило немного помочь им, а то с этими их болтами, им точно крышка. Даже до первого посёлка не доберутся. Аномалии…, о чём они чёрт возьми говорили? Надо бы выяснить, пообщаться, но позже. — Парни, вы лучше оружие приготовьте. У нас гости.

— Что? Где?

Тихий не ответил, только прижал приклад к плечу и прицелился. Увы, мертвец их заметил. А если зомби тебя увидел он не отстанет пока не разорвёт в куски или не сдохнет во второй раз.

Почему-то, он снова не подумал о некоторой странности этих двоих, не учёл того, что их поведение будет обязательно глупым, а то и самоубийственным. Может, потому что давно забыл как это — оказаться с этой стороной один на один, впервые в жизни? Не стоило от новичков ждать разумного поведения, особенно при появлении мертвеца. Впрочем, в этой ситуации новички в стане бродяг, как бы себя не вели, не могли стать причиной проблем лично для него.

Они начали стрелять, когда мертвец подбежал на сто метров. Причём пальба бег трупа только ускорила. С меткостью у ребят тоже проблемы, не меньшие чем с головой. А когда они смогли разглядеть зомби, проблем с головой у них только прибавилось. Девочка в грязном, рваном, летнем платьице, сжимая в одной руке плюшевого мишку, неслась к ним с быстро возрастающей скоростью. Всё лицо искорёжено, нижняя челюсть висит на лоскутах серой кожи и болтается в разные стороны, а волосы чистые, золотистые, развеваются на ветру…, за спиной Тихого один ствол замолчал, зато кто-то истошно завопил. Второй ствол замолчал спустя несколько секунд и сейчас Тихий услышал сухой треск. Парень с перепугу продолжал жать спуск, но кроме громких щелчков, автомат без патронов больше ничего делать не умел. Тихий ждал, пока мёртвая пигалица не подошла метров на двадцать. Прицелился и короткой очередью прошёлся по её худым синюшным ногам. С хрустом ноги подломило и девчонка кубарем полетела вперёд. Тихий ждал пока она остановится. В процессе кувырканий, одна нога, почти оторванная пулей, отвалилась вовсе. Труп замер, громко шипя, в метре от ног бродяги. Тихий аккуратно прострелил предплечья и голову покойной, пули разворотили верхнюю челюсть и считай оторвали руки мертвой девочки. Мертвец стал безвреден, на очень краткий срок. Теперь следует действовать, иначе скоро оно снова поднимется. Автомат отправился за спину, боня автоматически подключила магнитные части, бродяга взялся за нож.

— Нахрен вы стреляли с такого расстояния? — Расчленив мертвеца спросил Тихий у белых, насмерть перепуганных «сталкеров».

— В голову…, мы в голову…

— Ребятки, вы голивудского дерьма пересмотрели. — Тихий очистил нож от чернильно-чёрной, вонючей крови, о траву и вернул его в ножны. Посмотрел на разбросанные по земле куски тела покойной девочки. Некоторые ещё слабо трепыхались. Пальцы отрубленных кистей сжимались и разжимались — тварь и не думала помирать. — Эта сволочь, даже сейчас живая. И может подняться снова. Видите? — Он толкнул носком ботинка крошечную ладонь. Она мгновенно сжалась, крепко ухватив носок. Не металл пехотки и пальцы на ноге переломало бы в крошку.

— Кккак такое ммможет бббыть? — Антон вообще на землю сел и пустыми глазами пялился на трепещущие останки. На его глазах, два кусочка мёртвой плоти, прыгнули друг к другу и срослись. — Мммамочкиии…

Тихий дезактивировал шлем. Бросил взгляд на новых товарищей. Похоже, даже в пехотках, они не проживут тут слишком долго. Да и к чёрту их — инфа, которая обеспечит новую батарею, у него есть. Любая растительность с такой же вот дырки в земле, вполне прокатит за реликт. Скорее всего «уникальный», можно в принципе вернуться прямо сейчас. Так этот выход станет самым удачным и известным среди бродяг — всего несколько часов и вернулся с реликтом. Такого не случалось даже в первые месяцы работы программы «свободный рейд». К тому времени меченые и военные, вынесли с ближайших полей всё, что могло быть признано реликтом.

С другой стороны, лучше подстраховаться и пошарить в посёлках — может удастся найти какие-нибудь учебники, да сделать запись о которой говорил Вадим.

— Я видел такое. — Тихий пнул только что сросшиеся обрубок ноги и предплечья. — Оно поднимется, где-то в полдень, завтра. Выглядеть будет иначе, совсем знаешь хреново будет выглядеть, двигаться медленнее, но силы не потярет. Вообще, все мертвяки легко стальной брус в бублик согнут. Так что вблизи осторожнее. Лучше отстрелить им грабки до того, как успеют подойти, а потом шустро поотрубать всё что не отстрелил…

— А ккак его тогда уббить? — Антон вообще реагировать на всё движение перестал, а вот Шустрый быстро приходил в себя. Хорошо. Пусть будет Шустрым, раз так хочется.

— Шустрый, считается что реально убить мертвяка можно только огнём. Сжечь к чёрту в пепел. — Тихий поднял сросшиеся обрубки рук и ног. — Но есть и другой способ. — И широко размахнувшись выбросил обрубок куда-то в сторону холма. Тоже сделал со всем остальным. Разбросал в разные стороны в радиусе метров двадцати. — Через месяц, если выживешь, посмотри на эти куски. Незабываемое зрелище. Мне Анна подсказала. Работает метод — оно теперь не поднимется с полгода, а может и никогда уже не поднимется. Тут как карта ляжет.

Шустрый кивнул и попытался перезарядить автомат. Причём не просто так — обойму наполнял патронами. Руки тряслись и патроны падали наземь. Но Шустрый подбирал их и снова пытался засунуть в обойму. Правильно всё, «стандарт» не предусматривал запасных обойм. А раньше их выдавали по три на человека…

Всё-таки упрощение правил допуска на эту сторону, преследовало целью вовсе не изучение Дыры и поиск реликтов. Ведь если подумать, эти два идиота, шли на верную смерть.

— Слава, ты тут давно?

— Тихий. Так все зовут. — Бродяга сел наземь. Глубоко вздохнул. Всегда поражала его эта вот особенность. Пока труп лежал здесь, вонь стояла мерзейшая, а как выкинул куски, воздух сразу же стал чистым. Хотя вся трава вымазана чёрной кашей, что заменяет им кровь…, впрочем, он не знал что это такое на самом деле. Может кровь, а может и нет. Просто из мертвяков, иногда больше, иногда меньше, лилась эта чёрная пакость.

— Тихий, я понял.

— А ты Шустрый. — Улынулся ему Тихий. — А вот друг твой — Антон, Тоха.

— Почему?

— Он много лет звался Антоном. На могиле и напишут — Антон. Понятно будет кто там лежит. А Кумар просто пустой звук. Такого человека никто не знает.

Шустрый громко сглотнул. Антон издал непонятный горловой звук и упал на спину — сознание потерял. Тихий рассмеялся: как всё-таки забавно видеть их, энтузиастов, молодых искателей приключений, только-только понявших в какое на самом деле дерьмо они влипли.

— Тихий, ты расскажешь нам, как выжить в Дыре?

— Вам рассказали достаточно в городке. — Тихий откинулся на спину, опираясь на локти и посмотрел в небо. Удивительное дело — смотришь на него и вот будто ты дома, в обычном поле, в обычное небо смотришь. Но стоит опустить взгляд и чувствуешь, понимаешь — кругом хищная, злая земля той стороны.

— Но мы… — Шустрый сник, продолжая набивать рожок патронами.

— Нихера не слушали. — Ухмыльнулся бродяга. — Я так понял, вы не врубаетесь, куда сунули свой нос. Рассказывать вам бесполезно. Но могу взять вас с собой в выход.

— Выход?

— Ага. — Кувнул он парню. — Так как-то сложилось, когда выдвигаемся за реликтами, между собой говорим — в выход. Я по сёлам пойду, там. — Он махнул рукой в сторону, откуда пришла мёртвая девочка. Шустрый опять побледнел. — Ты не бойся, тут мертвяки редкость. Я уже два выхода их не встречал. Иногда приходят с города, только чаще они успевают с поселенцами познакомиться, чем с нами. Колонисты эти блин…

Тихий молчал минуты две. Снова вспомнил памятную встречу с подростками из колонии. Тряхнув головой продолжил говорить.

— В общем, я пройду по переферии по посёлкам, их там штук пять типа как дугой. Потом выйду к Кемерово и двину обратно. На всё уйдёт неделя-полторы. Возвращаться буду по асфальту, по дороге. Хотите — пошли, покажу как здесь выжить. Не хотите, как хотите.

— Я с тобой Тихий.

— Шустрик, у меня есть и другое предложение. — Бродяга смотрел в лицо парня и молчал, ожидая пока тот заметит взгляд. Как заметил, посмотрел в ответ, так он и продолжил. — Возращайтесь-ка вы в Дыру, на ту сторону, и забудьте всё что тут видели.

— Нет. — После минуты раздумий, замотал головой Шустрый. — Я хочу остаться.

— Хорошо. — Тихий улыбнулся, практически даже хищно оскалился, и сказал. — Идёшь со мной. Но только если расскажешь, что за хрень такая эти ваши аномалии и салкеры.

— Сталкеры…, это вот… — Он неопределённо мотнул головой, заливаясь краской стыда по самые брови. — Я расскажу, конечно…

— Вот и ладушки. А друг твой?

Антон не дал своего ответа, он пока не вернулся из темноты бытия сущего, но бессознательного.