25 декабря 2072 года стало знаменательной датой не только для меня, но и для всего моего мира. Правда, мир, о том не в курсе был. Ни тогда, ни сейчас. В этот день я принял окончательное решение и, думаю, следует именно его считать отправной точкой в появлении нашей бессмертной группы. Не будь нас, будущее человеческой расы могло стать весьма и весьма печальным. Как минимум, без нас оно стало бы туманным. Не только я, а точнее, не только благодаря собственным измышлениям, поступкам и действиям, я принимал в будущем такие решения. Не будь рядом Андрея, Роя, Таргота, всех моих друзей, моей Наташи — какие тогда я бы принял решения в тех же ситуациях? Отдал бы я своему миру технологию гиперпереходов? Сверхсветовые двигатели, новое оружие, лекарства…, да большинство из всего этого, я никогда не выпустил бы из своих кладовых, будь я один. И когда пришло бы время, цивилизация рухнула бы. Один человек, даже обладающий тем, что было в моих руках, не в силах вершить судьбы целого мира. Наша группа, ускорила развитие цивилизации. Именно благодаря нам, люди отправились к другим звёздным системам на сотни лет раньше, чем они сделали бы это, будучи вынуждены сами искать пути к созданию подаренных им технологий. Благодаря нам.

А что получилось бы, будь не мы, а только я?

Не скажу точно, я просто не знаю, но предполагаю, что история пошла бы совсем другим путём. И, возможно, Звёздная Федерация никогда не появилась бы в природе.

С Андреем я связался 26 декабря, но отправной точкой, поворотным моментом истории, по моему мнению, следует считать именно 25-ое. Дело в том, что в тот день я проснулся в холодном поту. Впервые, с лет ранней юности, я видел кошмар, который для меня именно кошмаром и был. Дикий ужас — вот что меня разбудило. Едва придя в себя, я твёрдо решил — никаких новых людей, никаких приобщений к моей маленькой техногенной тайне. Только я и, причём только я один.

Чем был порождён сон? Страхом, внутренними комплексами? Не знаю, но он был ужасен для меня. Да, думаю, и любому другому пришлось бы облиться холодным потом, приснись ему такое.

Я собирался в новый поход за экран. Взял любимое оружие, приоделся (в этот раз почему-то в костюм, модный в то время — кожа, шерсть и немного синтетики с металлическими бирюльками), и открыл переход. Только войти не успел.

— Ёпт…, какое ощущение странное. — Сказали за моей спиной, и я повернулся буквально в прыжке. Приземлился на ноги, едва не упав: и тело и разум лихорадило. Кто мог незаметно пробраться в подвал, обойдя все системы защиты? И почему Алан не среагировал?!

— Здорово…, ух бля…, дай-ка посмотрю на тебя получше! — Сказал…., я.

— Т-ты к-кто? — Спросил, тоже я.

— Сергей Шилов. — Ответил мне я. Плюхнулся в кресло, взял из ящика баночку пива, открыл выпил. С удовольствием причмокнув, я, сообщил: — Етить твою налево: вообще разницы не ощущаю! Будто в реальном мире.

— Что за нахер?! — Взвыл я, чувствуя, что теряю рассудок. На автопилоте закрыл проход в мир фантомов и присел прямо на пол — мне стало как-то не хорошо.

— Успокойся. — Ответил мне я, потягивая пивко.

— Я Сергей Шилов!

— Не, Шилов это я. — Улыбнулся мне я. — А ты фантом братишка, просто призрак заэкранного мира. Хе-хе…, поразительно правда?

Я не ответил себе. Глаза опустил и смотрел в пол. Я — фантом.

— Но как же так? — Пролепетал я.

— Я снял на камеру свой переход в этот детективчик. Просто интересно, любопытно было.

— Я…, - я уныло указал рукой на всё вокруг — это всё, просто запись?

— Угу. — Кивнул я, допивая моё пиво. — Мир фантомов…, да ты не переживай, я ведь не просто так пришёл. Скучно мне одному.

— Скучно? — До меня начинало доходить. Он, то есть я, пришёл сюда, решив пригласить не Андрея, а свою точную копию из заэкранного мира. Он хотел забрать меня в реальный мир. Я подскочил на ноги словно ошпаренный. — Я готов, пошли!

— Эээ, не спеши. — Откупоривая вторую баночку, проговорил он, который я. — Я пока не уверен, что мне нужен в напарники такой сорвиголова, да ещё и наглый как танк.

— Я не наглый.

— Себе не пи…и. — Булькнув пивом, сказал я. — Знаешь, я, пожалуй, пойду. Копия записи есть, так что, подумаю, а там посмотрим.

— Но…, - он поднялся, собираясь уходить…, а я ведь хорошо знал что произойдёт, когда он закроет переход на той стороне, — но ведь тогда я умру.

— Ты фантом, тебя и так никогда не было. — Безразлично ответил он, доставая пластинку переходника. Нажал кнопку и переход открылся. Всего один его шаг, за грань и мне конец. Я высыплюсь на той стороне, горкой осколков разломанного аппаратом диска.

— Нет!!! — Взвыл я, понимая, что ещё несколько секунд и весь мир, включая и меня, исчезнет.

Он уже перешагнул грань, и я рванулся за ним. Миг и я повис на его плечах, своим весом выдернув его из другого, реального мира.

— Возьми меня с собой! — Орал я ему в лицо, крепко удерживая воротники его одежды.

— Пошёл к чёрту! — Ответила мне перекошенная бешенством, моя же физиономия.

Он попытался сбросить меня, я не дал ему этого сделать. Мы боролись, похожие как две капли воды. Он знал, что я могу сделать и что сделаю в следующий момент, а я знал его. Словно борьба с собственной тенью…, я с год почти каждый месяц ещё видел эту борьбу во сне…

Кончилось всё случайностью. Мы перекатились по силовым кабелям, и его световой меч выскользнул из пазов магнитных ножен. Как-то случайно нажалась кнопка и световой клинок покинул рукоять. Луч, по сути своей, лазерный, удерживаемый в таком положении силовыми линиями (в сущности, лазерный меч, ничто иное, как силовые ножи реальности с начинкой из пучка фотонов), развалил кабель надвое. Энергия, питавшая аппарат, устремилась по этому лучу. Меня отбросило ударом такой силы, что я пролетел весь подвал и крепко врезался в стену. Потерял сознание, а когда очнулся, увидел себя, то есть его, лежащего на полу, возле дымящегося кабеля…, собственно, дымился он, его тело, а не кабель. Меня лишь зацепило слегка, а он стал настоящим громоотводом. Я, пришедший из реального мира, лежал на полу, обугленный, чёрно-красный, уже мало похожий на человека. Часть бедра и правого бока исчезли непонятно куда, рана выглядела так, будто от губки кусок оторвали. Только вот на месте губки, было моё реальное тело…, я, фантом, убил себя настоящего. С этой мыслью я сидел на полу, тупо пялясь на, открытый реальным мной, переход. Он вёл в настоящий мир. Там всё было так же как здесь, там был мой дом, аппарат Климова, Алан и склады, забитые драгоценностями, оружие…, там было всё тоже самое, с тем лишь отличием, что там всё это было реальностью, а не записью на лазерном диске…, или кристалле, не знаю, что использовал настоящий я…

Я поднялся и вошёл в переход.

Тот же подвал. Тоже кресло, в углу стоит Алан. Но всё не совсем так. Он обманул меня, у него уже был напарник в путешествиях за экран.

Здесь, на этой стороне, в кресле сидел человек. Он видимо, задремал и уснул и потому не заметил, как в подвале на мгновение поселилась полная темнота. Лицо у него, у этого человека, было очень знакомым — шрам через пол лица, тронутые сединой виски, а так — точная копия моего лица. Ну, может, более серьёзный и ответственный на вид.

— Серёга. — Встрепенувшись, и широко зевнув, проговорил Андрей. — Извиняй, задремал. Я метнусь наверх, позвоню кой-куда. Но разговор наш не забудь — никаких наших двойников. Я против и баста. Хорошо?

— Да, хорошо Андрюх, я понял, никаких долбанных двойников. — Ответил я, попятившись к аппарату и наступив ногой на осколки диска, выплюнутого аппаратом. Наверное, Андрея это и разбудило, звук падающих на пол осколков…, или на секунду исчезнувший свет, сопровождавший мою материализацию в реальном мире.

— Я быстро. — Брат поднялся на ноги, потянулся и пошёл к лифту.

А я стоял и смотрел ему вслед, чувствуя, как волосы встают дыбом. Я убил его брата. Я убил себя, себя реального и занял его место. Я, паршивый фантом, пришёл сюда, с кровью не просто реального человека на руках, с кровью того, кто был настоящим. Я — лишь копия, залезшая в реальный мир, через убийство и обман…, захотелось заорать. По спине побежал холодок, и я не удержался. Едва лифт повёз Андрея наверх, я открыл рот и заорал во всю мощь своих лёгких.

Тут-то я и проснулся. Ужас и паника не отпускали минут пятнадцать. Мне всё казалось, что я и, правда, просто фантом. На каждый шорох озирался, а пару раз вообще метался по комнатам, охваченный приступом паники. Только во второй половине дня я, наконец, сумел убедиться, что Андрея в доме нет, что я — это я настоящий, а не фантом. Только тогда, наверное, до меня и дошло, что я просто видел сон. Кошмарный, но всё же просто сон.

Вот в тот момент я и решил — никаких напарников. Лучше оставлю всё как есть, а то и правда, однажды меня убьёт фантом и займёт моё место здесь.

К вечеру, когда страх и паника отступили, а сон и впечатления от него, сильно поблекли, я уже не был так категоричен и всё чаще задумывался над идеей спутников в моих походах заэкран. Я то решался пригласить Андрея, то вновь был категорически против. Такая вот странная борьба проходила в моём сознании, с переменным успехом, то одной, то другой позиции. Сия борьба завершилась поздней ночью. Нет, решение я не принял, просто начал пить и уснул. А утром, когда очнулся с жуткой головной болью, я решился окончательно.

По привычке выпил таблетку, снимающую похмельный синдром, частично и не сразу. Потом вспомнил про эликсир, глотнул — как рукой сняло. Я был свеж и бодр. Один крошечный глоток и ты снова чувствуешь себя полным сил. Хорошая штука этот эликсир. Даже та, его первая версия.

Сильно поздним утром 26 декабря 2072 года я покинул свой дом, впервые, наверное, за пару лет. А если считать моё субъективное время, проведённое в мирах фантомов, то, пожалуй, впервые за все лет пять. Хорошо помню тот день. Шёл густой белый снег. Едва ворота гаража открылись, мягко разъехавшись в стороны, как внутрь, порывом ветра, занесло целый рой толстых пушистых снежинок. Я тогда, даже удивился немного — там, в моём реальном мире, уже вовсю властвовала зима…, я минут пятнадцать сидел за рулём своего форда и размышлял на тему того, как конкретно я потерялся в мирах фантомов. Как сильно отдалился от реального мира. Я не мог понять, хорошо это или плохо и ещё, почему меня так взволновала эта мысль. В конце концов, списав всё на вчерашний сон, я завёл двигатель. Машина взревела турбинами, задрожала и, мои мысли вернулись к тому, что я собирался начать сегодня.

Я вывел машину на полётный режим и поднял её на максимальную высоту — 200 метров от поверхности. Там поставил автопилот и включил видеофон. Я набрал номер Министерства Обороны Российской Федерации, сопроводив его кодом, который знали лишь действующие и бывшие бойцы «Кондора». Экстренный вообще-то код…, ну, я решил, что ситуация у меня почти что экстренная. В худшем случае, скажут что-нибудь не цензурное, вырубят связь и в следующий раз могут даже не ответить на вызов. Плевать, я всё обдумал и решил, что связь с «Кондором», мне более ни к чему, нужно только одно, найти способ поговорить с братом. Получится так, пошлют меня — буду думать, а пока испробую такой способ связаться с братом.

Через минуту на звонок ответил механический голос:

— Данные, код ситуации. — Видео канал выключен, только этот голос робота. Моё сообщение сейчас запишут, потом сообщат старшему офицеру. А тот уже решит, что делать дальше.

— Сергей Шилов, капитан «Кондора», в запасе. Код: Меч гнева, разящая птица.

— Ждите.

Связь не отрубилась, но голос затих. Мои данные проверяют, отслеживают звонок и, наверняка, некто в погонах не ниже моих, сейчас размышляет над своими дальнейшими действиями. Названный мной код, означал чрезвычайную ситуацию без «окраски». То есть ничего конкретного сообщить на этом канале связи, я просто не имею права, и меня немедленно следует соединить с одним из старших офицеров моего отряда. Немедленно, но только после проверки данных по названному имени и установки места, откуда сделан звонок. Причём соединят минимум с Лексом, а то и с Туманом, в роли полковника, тогда он был — я ещё не знал, что Туман покинул списки живых. Что я им скажу, я пока не придумал.

Экран по-прежнему не передавал ничего кроме статических помех, но голос вернулся.

— Вас соединят с командиром отряда «Кондор». Ждите.

Ждал я примерно с полминуты, а затем меня сразил паралич. Отказал мыслительный процесс, челюстной аппарат, неприлично отвисший своей нижней частью, и вся ходовая в целом.

С экрана монитора на меня смотрел мужественный и улыбающийся лик. С приметным шрамом. Сей лик чудесный, принадлежал некоему Андрею, коего матушка искренне считала моим родным братом, вследствие чего, а так же из-за явного внешнего сходства, мне пришлось признать, что этот тип, таки и правда мой родной брат.

— Эээ…, привет. — Сумел я выдавить из речевого аппарата, через минуту другую. Андрей, улыбавшийся до ушей, сейчас откровенно рассмеялся. Произведённым эффектом он явно наслаждался.

— Здорово братишка! — Сказал он, когда ржать прекратил. И тут же прорычал в экран. — Три года твою мать! За три чёртовых года ты даже письма не написал!

— Так это…, ты извини, ага…

— Баран. — Принял мои извинения нонешний глава отряда…, я в тот момент всё ещё не мог поверить, что вижу Андрюшину морду, а не мрачное, будто высеченное из скальных пород, бесстрастное лицо Тумана. Я слышал, о смене главы отряда, но понятия не имел, что это случилось снова, и новый полковник носил фамилию Шилов. — Погоны видишь? — Я кивнул — брат в экране был по форме и полковничьи погоны, были, пожалуй, самой заметной частью этой самой формы. — Поздравлять, кто будет?

— Поздравляю…, это, рад за тебя.

— Не верю. — Проворчал Андрей с экрана. — Поздравлять за хорошим столом надо, с рюмкой прозрачного чаю.

— Точно. — Тут я уже более менее пришёл в себя и оживился, вспомнив, зачем вообще звоню брату. — Надо встретиться. Дело есть, ну, и обмоем твои новые звёзды.

— Вот и ладушки. — Андрей кивнул и, сделав удивлённые глаза, всплеснул руками. — Серый, а ты зачем так далеко в глушь-то жить уехал? Ты бы ещё в Алтае, в ущелье в каком поселился.

— Ап, ап, ап… — Примерно так я ему ответил, шлёпая губами. Я растерялся и испугался сразу. Вот тебе и спрятался. Из состояния стабильного шока я не вышел, даже когда он отключил связь. Но он блин не сразу отключился, поюродствовать решил.

— Серьёзно? Говоришь тишину, уединение любишь? Эко ты постарел брат… — Сочувственно покивал Андрей монитору видеофона. — А я как узнал, думал всё, крыша поехала. Кстати, есть вопрос, ты чего из дома больше года не выходил? Чем питался-то, сухарями что ли? Аль подземный ход у тебя есть?

— П-при встрече расскажу. — Буркнул я, когда Андрей закончил свою речь и явил экрану счастливый оскал из ровных белых зубов, из которых почти все были настоящими.

— Ага, встретимся в том отеле, где я видел тебя три года назад. До встречи брат.

И отключился. А я откинулся на спинку сидения и смотрел в серую обивку потолка своего форда. Долго смотрел. Без единой мысли в голове. Первое слово, которое я сказал, выйдя из ступора, было таким неприличным, что стёкла моего авто, умей они так делать, обязательно покраснели бы. Но они так не умели, так что видимость осталась нормальной, и я обнаружил, что мой железный конь, на автопилоте довёз меня до окраин города. Ещё пару километров и въеду в пригород. Он, пригород, тут так же был и первой половиной города, совмещал так сказать, свои обязанности с отсутствующими, в силу крошечных размеров города, частями. Только я не смог узнать этот пригород. В чём дело понял не сразу, из-за витающих в голове мыслей. Ведь надо же: я пропадал в мирах фантомов, пребывая в щенячьей уверенности, что так надёжно спрятался, что меня если и найдут, то ещё не скоро. А оно вон как получается. «Кондор» пасёт мою крепость практически с самого начала. Как отследили? Вывод напрашивался сам собой — ребята в серебреных перстнях меня слили. Только это как-то не очень на них похоже…, такое сложилось у меня впечатление после знакомства с ними, да и Конь о них отзывался очень высоко. Может, меня самого пасли? А что если те, с пистолетами «Заря», тогда в лесу, на самом деле искали меня и нашли, просто не стали вязать. Приехали, обнаружили факт присутствия и рванули прочь, точно зная за каким местом пространства теперь присматривать. А там дело техники, дождались, когда выйду из лесу, и грамотно пропасли грузовичок Степана.

Правдоподобно вроде. Как бы там ни было, я до сих пор понятия не имею, кто меня выследил, и как информация попала к кондорам. Не они точно, Андрей при встрече рассказал. Информацию о моём новом месте обитания они получили уже в готовом виде. И задание — пасти неприметно, без жучков в доме. Собственно, в дом им вообще соваться запретили. Эти команды давал Арсеньев, а кто ему скомандовал? Кто-то сверху, из высших правительственных кругов. В общем, история странная, по нашему общему мнению. Но раз обо мне знает «Кондор», могут знать и другие, несколько лет назад объявившие охоту за моей головой. Оставалось надеяться на защиту дома. По крайней мере, бросать такой шикарный домишко, пока меня никто не беспокоит я не собирался. Три года их не было, может, уже и не придут никогда…, а город я и правда не узнавал. Машина шла на автопилоте с новым курсом, уже по улицам, во втором воздушном потоке — там вид был получше. Тачку вёл компьютер, а я смотрел в окна и ошарашено покачивал черепом.

Со дня моего последнего визита сюда, городишко из гадкого утёнка превратился в железобетонного буйвола. Помнится, подлетая к нему, я отметил, что город как-то укрупнился в размерах и площади — подумал, что чудится и на самом деле, город впереди всегда был таким, каким я его вижу сейчас. Не показалось мне, город преобразился практически полностью.

Чистые улочки, красивые и средней паршивости дома, высотки даже появились. Настоящие, в 40 и больше этажей. А раньше высотка тут была одна, в центре, всего в двадцать этажей. Её можно было считать достопримечательностью, а сейчас…, я её разглядел, когда по улицам летел. Когда-то гордо возвышавшийся над всем городом железо-бетонный гигант, ноне, на фоне современных высоток, смотрелся жалким, облезлым карликом. Мне даже показалось, что он тоже сейчас на город смотрит, с тоской и безысходностью, понимая, что однажды его снесут, что бы построить что-нибудь более современное. Этот старый, но крепкий домик, было даже жаль, почти как живого. Впрочем, он тут был не один такой. Я видел старую часть города — она затерялась среди новых домов и домищ, на вроде небоскрёбов. Её уже начали выборочно перестраивать, что-то снесли, что-то оставили, но предсказать судьбу остатков старой части, можно было легко. Однажды все эти трухлявые домишки (для строителей, даже добротные хибарки, будут считать трухлявыми, так сказать, по умолчанию), снесут. И одноэтажные и пятиэтажные. И те, что из кирпича, и те, что из панелей. Что поделаешь, такие методы строительства устарели.

Однако я почувствовал себя сильно отставшим от жизни. Пока я болтался в выдуманных реальностях, у меня под носом развернулась Великая стройка. Завернулась она тоже у меня под носом, но я не присутствовал при этом и даже понятия не имел, что происходит.

Интересно, подумал я тогда, а Россию ещё Россией называют, иль чего новое придумали?

Я с ужасом понял, что не знаю кто сегодня президент!!!

— Ха-ха-ха-ха-ха…., - громко хохотал капитан звездолёта, держась двумя руками за живот, через несколько минут он вернулся к своему повествованию — прости, кто бы ты там ни был, на той стороне этих страниц. Шутка. Просто шутка.

Я, честно говоря, вообще никогда не знал кто у нас президент. Вроде мужик какой-то.

Сейчас, в Звёздной, когда мы вылезли почти во все уголки Млечного Пути я внимательно слежу за тем, кто стоит у руля — от этого очень много зависит сейчас. А тогда: да вообще пофиг. Мир не рухнет, чиновники воровать не перестанут. Главное, что бы у руля был мужик хороший. А если плохой — что я смогу поделать? Да ничего. Вот и наплевать, кто там к кормушке прорвался.

Вот сейчас, когда мы столкнулись со столькими разумными расами, от президента, порой даже только от его пола, зависит судьба всей расы…, неспокойно в галактике.

Саллаши немедленно начнут рвать колонии сектора 11, если лидер людей проявит слабость, а мы только-только загнали их корабли обратно в их сектор галактики. Крулы только и ждут, когда же у нас выберут в президенты самку, что бы воспользоваться своим «правом» развязать войну за планеты систем Хитои и Анаги (там 70 % населения почти чистокровные японцы, полностью чистокровных уже так мало, что я сомневаюсь, что они ещё существуют). У Крулов странное какое-то мировоззрение. По их мнению, народы, которыми управляют самки, слабые, униженные и вообще вселенский позор и такие они, лишь потому, что там нет настоящих самцов, а значит, такой народ сам себя назначает мальчиком для битья. Кому не лень, может их растоптать и поработить…, конечно, они уже не дикие котяры, со своих долбанных равнин. Они прекрасно понимают, что к чему и зачем. Но традиции уважают, почти боготворят и используют их как предлог для территориальных претензий при любом удобном случае. А Триумвират и вообще — Вик Сандерс, наш прошлый президент, на встрече с послом Триумвирата, после трёх часов обсуждений дел их расы и нашей, позволил себе сказать, что очень устал и просит посла ненадолго перенести встречу. А, поднимаясь из-за стола, позволил себе гримасу ярости на лице, когда не вовремя прихватило желудок. И этот придурок даже не попытался погасить конфликт на тормозах. Более того, он даже не понял, что натворил! А посол извинился, потребовал перенести встречу и уже через три часа его корабль покинул планету. Спустя сутки одну из пограничных с Триумвират колоний, атаковал флот чешуйчатых. Причём на следующих переговорах они заявили, что именно Звёздная Федерация объявила о начале боевых действий.

Ксенологи подверглись полному разгрому, а Сандерс навсегда забыл дорогу во власть, когда кончился его срок. Наш лидер своей просьбой перенести встречу, посреди обсуждения важнейших дел, объявил войну. Для чешуйчатых три часа такой встречи пустяки — у них значительный переговорный процесс не длился меньше суток, а самые длительные переговоры между лидерами Триумвират, шли почти семь полных земных суток. Просьба о перенесении переговоров, прямо посреди этих самых переговоров, у них считается вежливым и очень благородным способом объявить о начале войны. Свихнутые они…, собственно, все они Круллы, Саллаши, Джа, Шалги да и все прочие кажутся психами. Они просто совсем другие. Посол Триумвират объявление войны принял, согласившись перенести переговоры (у них это значило, что они принимают предложение вести следующие переговоры, после будущих сражений, в которых воины решат, кто и на что может претендовать в обсуждаемых вопросах), но он ещё не был уверен, что всё правильно понял. После гримасы Сандерса, посол вылетел с планеты как ошпаренный, потому как, наш лидер грязно его оскорбил. Такие яркие эмоции на переговорах не показывали (чешуйчатые на внешние проявление эмоций почти не способны, шибко толстая кожа, может, поэтому у них такой пунктик), а если показывали, то только с определённой важной целью. Сандерс пожаловался на боль в ноге, встав из-за стола, который делил с послом, за которым они, в процессе переговоров пили нужные их организмам жидкости и тут же, перекосился на бок от ярости. Если бы на нашей стороне сидел чешуйчатый, а стол переговоров стоял на одной из спорных планет в секторе Триумвират, посла тут же убили бы охранники.

Только когда инцидент был исчерпан, наши ксенологи смогли ответить на вопрос, почему посол резко стал нежно-зелёного цвета, когда президент встал из-за стола. Бедолага просто перепугался до потери пульса. Его не убили на месте, и он счёл это намёком — немедленно свалить с планеты, пока ему роги не открутили. Вот так…

На чём я остановился? Хм…, запамятовал. А, да. Я выбрал этот отель, потому что там гараж был. Раньше в городке как-то проще с этим было. Один отель, всегда полупустой, если не считать за жильцов местную популяцию клопов. А теперь, только в одной части города я насчитал сразу три. Что с городом стало? И почему так резко вдруг?

В отеле, в ресторанчике, я познакомился с парой любезных прилично одетых господ, один из которых звался Вася, а второй старательно, впрочем, безуспешно, прятал, от остальных посетителей, наколки-перстни на пальцах. Выпили с ними немного хорошего коньяка, все трое пытались подать себя как аристократов высшей пробы. Пообщались. Я порасспросил их о городе и кое-что узнал. Прямо скажем необычное. Город разросся очень быстро. С той же скоростью, с какой строился. Как сказал товарищ Вася:

— В натуре в темпе вальса расфуфырился…, то есть, эээ, простите, это сынишка всё мой…, от него нахватался, знаете ли. Молодёжь сейчас такая. — Он хохотнул смущённо, мы сделали вид, что молодёжь-то нонче даааа, та ещё и мы, типа сочувствуем, и можем дальше продолжать играть в господ, хотя все трое отлично понимаем, что быдло оно быдло и есть. Я не в том, смысле, какой обычно вкладывают в это слово. Неучи, глупцы, тёмные люди — обычно так и понимают это слово, но я думаю, это не совсем правильно. Даже самый тупой колхозник, достаточно просвещён, что бы понимать, что земля круглая, а закорючки в книгах, не закорючки вовсе, а буквы, которые он к тому же обучен понимать. По мне, мы все трое представляли тот класс людей, которые по состоянию духа и мировоззрению, к аристократам никак не могли принадлежать. Один в наколках, второй в крови по локоть, а третий похож на карточного шулера. Ну, какие к лешему аристократы? Обыкновенные, простые люди из того коллектива, что аристократы быдлом как раз и зовут.

В общем, с городом случились чудеса. Тут не только новые жилплощади возводили. В районе начали работу две угольные шахты. В двадцати километрах к югу, заканчивали строительство атомной электростанции с вспомогательным блоком из новейшей установки АР, с номером аж 65. Всего пару месяцев назад, в городе начал работать свой собственный машиностроительный завод, производящий только новые тачки на реактивной тяге. Несколько высокотехнологичных производств начали закладывать на окраине города (какие я сейчас уже не могу вспомнить). Кто-то уверенно вливал в город громадные деньги. Кто, зачем и почему, неизвестно, да я и не особенно интересовался. Может, какая-нибудь международная корпорация. Тогда бытовал термин такой — глобализация и корпорации обожали вести дела, где попало. Вроде как щупальца осьминог раскидывает на атолле, где-нибудь недалеко от островов какой-нибудь непонятной нац принадлежности, вот так и корпорации. Только у них вместо щупальцев, заводы, производства, торговые всякие дома непонятные.

Кстати, Звёздной стоило бы это включить в свои учебники истории. По-моему, именно там истоки объединения человечества в одну могучую державу, а вовсе не в днях строительства первых колоний, когда из-за огромной стоимости всего этого удовольствия, людям пришлось объединиться…, честно говоря, это, простите, понт. Я жил в те дни, когда первую колонию закладывали, и когда она приняла первых поселенцев. Какие к чёрту, объединения вынужденные? Первую колонию полностью построил торговый конгломерат «Артес», да, именно детище Коня, хоть в то время уже никто и не помнил, кто создал компанию и кем был её первый генеральный. Колонии обязаны своим существованием, как раз корпорациям…, правда и теми условиями жизни, из-за которых началось первое восстание колоний, они так же обязаны корпорациям.

Я не собирался задерживаться здесь надолго, ровно на два дня. А потом намеревался отправиться в город, где мы последний раз виделись с Андреем. В «отель», который спалил, Алан имитируя последствие с блеском проведённой операции «Кондора». Там пустырь теперь, а может и лес уже. Тайга рядом, кто его знает…

День я провёл в обществе «аристократов» и их дам, которые с ролью сиятельных особ справлялись куда хуже своих кавалеров. Вообще, я весь день едва сдерживался, что бы в место: вы чудесно выглядите, не сказать — девушка, седло корове идёт куда больше, чем вам ваше модное платье. Но, хоть и был этот день, одой лицемерию, мне он понравился. Играть в высшее общество оказалось увлекательно. К вечеру, мои новые друзья, список которых пополнил финансовый воротила, изо всех сил пытавшийся показать, что смокинг не просто всегда носил, а вообще в нём родился (при этом он постоянно шёпотом выспрашивал у жены, не выглядит ли в этом лоховском прикиде, тупым фраером) и батюшкой Алексеем. Были ещё несколько человек, но их я не запомнил. Батюшка в памяти задержался ярче всех. Ряса, борода, морда важная — настоящий такой батюшка. Ирей или Ией — что-то в этом роде. Умный мужик. Он лучше всех справлялся с ролью. Я даже решил, что он в этой компании единственный не прикидывается, пока в одной из бесед мы не зацепили религию. Батюшка подключился с парой жарких высказываний, ему кто-то возразил, задали пару щекотливых вопросов, по концепции православия. А потом пошло поехало и важный, толстый аристократ очень быстро превратился в религиозного фанатика с безумными глазами и косной позицией, способной к гибкости так же, как к ней способен бронированный корпус моего форда. Никогда их не любил — священников всех мастей. Нет, конечно, среди них порой встречаются такие люди, что после общения с ними, становится как-то легко и просто всё, на душе покой, что ли. Но таких, увы, две копейки от рубля. Одни на своей вере повёрнуты, другие используют её как инструмент в личных целях и так далее и тому подобное — этих большинство. А некоторые просто идиоты. Как вот отец Палексий морак Единой Церкви. Что бы не говорили СМИ Звёздной — гибель «Парящего» целиком его вина. Линейный линкор, да ещё флагманский, пустил на борт представителей Единой и за три месяца эти дегроты, так оболванили экипаж, что, когда Палексий потребовал от офицеров корабля (явившись на мостик! Капитана, давшего святоше, такую волю на корабле, следовало расстрелять ещё в порту приписки), уважать данную Богом жизнь, умерить свой гнев и дать шанс врагу, образумиться. «Парящий» попытался начать переговоры с передовой флотилией Круллов! Да лучшего способа покончить с собой, экипаж просто придумать не мог. Круллы приняли предложение, начали переговоры на каналах связи, но не остановили движения. Они атаковали, да так, что обломки «Парящего», до сих пор не все собрали. Крулл признаёт лишь один язык и в нём говорят с помощью залпов бортовых орудий. У них сама жизнь построена на превосходстве и силе. Попытайся уйти от боя с Круллом и он посчитает тебя слабым и трусливым, а тогда лучше сразу повеситься.

Эх…, снова прошу прощения. Просто история с «Парящим» стоила нам маленькой войны, в которой погиб весь 7-ой флот. Только три истребителя осталось от той устрашающей армады. А планеты…, Куданай вообще пришлось уступить Круллам. Они упрямо твердили, что захватили колонию в честном бою и, по праву силы, она теперь принадлежит им. Более того, четыре клановых лидера поочерёдно установили там свои «вымпелы власти». В древности это у них были головы и хребёт лидера поверженного племени, укреплённые соком растения с их планеты, при затвердевании становившееся почти что копьём. Сейчас их «вымпелы» это титановые стержни с сигнальным маяком, в форме черепа Крулла. Так вот эти гадёныши потребовали отдать планету или уничтожить кланы, заявившие свои права на планету. Звёздной Федерации пришлось уступить, потому как Клан Крулла, это как минимум пять населённых звёздных систем и один мощный боевой флот. Такие вот проблемы из-за одного священника, с его глупой верой…

С тех пор, кстати, на кораблях вместо священников служат ксенологи. Обычно выводок на десять лиц. Правда, толку от них…, от мудака Палексия, пожалуй, по более было.

Да, к вечеру. На вечер мои друзья наметили партию в фараона. Что это и с чем едят, я не знаю, и для игры в аристократа, по моему мнению, это было уже сильно перебор. Так что вечер, я решил заполнить чем-нибудь более интересным воину.

Да, именно. Даже не скажу когда — за экраном или тут, в реальном мире, но я таки понял разницу между солдатом и воином. Она удивительно проста. Солдат воюет, потому что должен. У него нет выбора. Он обязан убивать, что бы что-то защитить, сохранить. Солдат сражается за дело, которое понимает смутно, за дело далёкое лично ему. Он вынужден брать на руки кровь и эта кровь не даёт ему покоя до конца его жизни. Воин идёт в бой не за эфемерным долгом. Воин бьётся за войну и её трофеи. Ему плевать на высокие идеалы и призрачные цели. Он знает, что ему нужно и зачем он пачкает руки кровью. Воин, сражается ради куража самой битвы. В каком-то смысле воин, адреналиновый наркоман, но его не мучают кровавые образы прошлого.

Прихватив меч и склянку эликсира, я отправился осматривать достопримечательности. Те, что днём не видно. Таких мест, которые туристы посещать не сильно хочют, в любом городе всегда хватает. Я начал с баров, отдавая предпочтение тем, в которых практиковалось славное искусство стриптиза женского. В основном, местные ночные заведения для отдыха пролетариата простого, обеспеченного и пролетариата местами приблатнённого, мне не понравились. Одни были слишком унылы, другие слишком современны. В этих я себя чувствовал как неандерталец в сверхсветовом модуле…, кхм…, любопытно. Таргот вспомнился. Ну, он, в общем-то, почти неандерталец и есть. И модулей этих до сих пор побаивается — магия их странная, ему не по душе.

Остановился я в баре, вполне отвечавшем моим вкусам. Почти как до моей службы обстановка. Девочки красивые, танцуют отлично, освещение подобрано грамотно, коллектив относительно приличный, атмосфера уютная. Я этот бар запомнил и решил посидеть в нём с часик, полтора, а может и дольше. Как получится.

Заняв самый дальний столик, в углу, я протянул руку к настольному пульту заказа. Такие начали ставить в барах и ресторанах, ещё до моего переселения в эти края, а после посещения отеля и местных баров, я убедился, что нововведение сие, не только прижилось, но и полностью вытеснило официантов с рынка рабочей силы. Заказ уходил к поварам, те его варганили, и вскоре он приходил на твой стол, через систему вакуумных труб, в закрытом блюде.

Моя рука коснулась гладкой поверхности стола. Я поболтал ногами, с интересом оглядывая столик. Нету клавиатуры заказа. Глянул под стол — ножка тоненькая, в такую вакуумную трубу подачи не вмонтируешь. Настоящие официанты? Тут всё было куда лучше!

Не прошло минуты, как к моему столику подскочила официанточка в одном переднике. Буквально. Больше на ней одежды не было, если не считать за неё туфли и чепчик. В руках она держала ручку и блокнот, но я их не заметил: никак не мог оторвать глаз от её ладной фигурки.

О нравы второй половины 21-ого века — как же мне вас не хватает сейчас! Кто бы знал…

— Вы впервые у нас? — Прощебетала этот ангелочик в передничке и присела ко мне на колени.

— Глунк… — Примерно так я ответил, намекая, что из-за её неземной красоты и необыкновенно притягательного внутреннего мира, я восхищён и поражён одновременно, ибо почти влюбился и, увы, совершенно забыл, зачем сюда пришёл. Кажется, именно к ней я и пришёл. Весь бар как-то поблек, в поле зрения осталась только эта куколка в одном переднике. Удивительно, но минуту назад я хотел есть, и готов был умять быка, а теперь еда совсем не волновала. Желудок сконфуженно припух, прекратив требовать топлива, а кое-что другое в моём организме мгновенно оживилось и неприлично опухло. Я тут же сделал заказ. Желудок тоскливо заурчал и заткнулся на ближайшие пару часов. На первое я заказал эту официантку, на второе её же, на десерт обратно её. Конечно, я понимал, что мой заказ, эта улыбающаяся нимфа, примет за плоскую шутку. Может даже пощёчину даст. В подобных заведениях, чаще всего практиковалось правило: смотри, но не трогай. Однако здесь…

Когда из комнаты, на втором этаже бара, ушла эта официантка, я не смог встать с постели. Даже что бы расплатиться — я просто кинул ей бумажник, и она сама взяла свои деньги. У меня сил не осталось и на то, что бы возмутиться счетом, который красавица мне выставила. Впрочем, она стоила тех денег, которые требовала.

Отходил я в той комнате минут тридцать, отчаянно стараясь не уснуть. Кто знает, что за заведение? Вырублюсь, а утром очнусь на помойке, голый, без меча, эликсира, денег и одежды. Деньги и одежда — бог с ними, но остальное я не могу оставить, где бы то ни было. Мир был ещё не готов к таким игрушкам. Второй этаж я вскоре покинул, по пути встретив ещё нескольких официанток, занимавшихся не только разносом заказов. Этакий гибрид борделя и стриптиз бара…, не знаю, как там на это всё мораль смотрит, но мне понравилось.

Едва спустился обратно в зал, полный музыкой, восторженными воплями посетителей и полумраком, озаряемым лишь светом сцены, где у шеста соблазнительно извивалась не менее соблазнительная девушка, я ощутил запах еды. Честно говоря, после встречи тет-а-тет с представительницей местного персонала в моё сердце закралось подозрение, что тут из еды подают только фисташки и солёную рыбу к пиву. Спускаясь по лестнице, с радостью и теплом в желудочном отсеке, опознал средь сигаретно-сигарного смога, обильно полнящего местность, запах жареного мяса. Таки нормальную еду тут тоже подавали. Я вернулся к столику, там обнаружил, что его уже заняли. Пришлось искать другой. В процессе поисков столика я заметил то, на что прежде внимания не обратил. В зале имелись не только полуголые официантки и посетители. По тёмным уголкам зала, бездельничали с десяток практически идентично одетых молодых людей. В полумраке, когда лица видно смутно, они походили на близнецов: все как один перегружены мышечной массой, гораздо выше среднего. Ребята не светились особо и визуально контролировали зал. Вышибалы местные.

Заказ пришла принимать другая официантка, в таком же одеянии и с такой же очаровательной улыбкой. Тут приключился казус. Я поинтересовался, довольно плоско намекая на интим, не желает ли крошка повторить подвиг своей коллеги. Крошка ответила, что лично она этим не занимается.

— Да брось ты, иди к папочке. — И потянул её к себе, бесцеремонно обняв её талию, значительно ниже, того места, где у всех людей талия обычно и располагалась. Я не собирался, конечно, всерьёз идти с ней на интим — предыдущая очаровашка высосала из меня все соки и почти всю наличность. С собой я взял не так уж и много, планируя только поесть и некоторую возможность непредвиденных расходов. Просто хотел сделать заказ, обнимая прелестную фигурку.

Девушка начала рваться и судя по лицу, была дико возмущена — я растерялся. Неожиданная реакция девушки меня конкретно выбила из колеи. Я даже не заметил, как мне за спину зашли сразу двое местных любителей тёмных уголков и ярых фанатов штанги.

Девчонку я выпустил, она фыркнула, поправила чепчик и убежала.

— Что за нахер… — Пробормотал я, глядя ей вслед.

— Ты впервые у нас? — Пробасили за спиной. Я обернулся и обнаружил, что если смотреть строго за спину, там весь горизонт закрыт двумя рельефными кусками скал телесного цвета. Таких вот парней, в том мире фантомов, где я сколотил дружину из русичей, вполне можно было бы использовать вместо тарана.

Один тут же ушёл, как только выяснилось, что я не буйный дебошир, а просто первый раз в заведении. Второй присел за столик и объяснил местные порядки. Хороший кстати, парень оказался. Рома…, или Саша, я признаться подзабыл. Я взял себе поесть, ему выпить. Он, правда, отказался, пояснив, что на работе. Тогда я ему обед заказал, парень поблагодарил, но пить не стал, даже съев подарочный ужин посетителя. Хорошо с ним пообщались. Он мне даже такси вызвал, когда я переел спиртного, после сытного, шибко позднего ужина.

Интересные были у них порядки в баре этом…, кстати, этот бар стал любимым местом посиделок нашей команды почти на сто лет. Столько воспоминаний с ним связано…, так вот, порядки. Дело в том, что у них было два вида официанток. Все они работали, считай голышом, но половина девушек в каждой смене, не только сервировали столики, но так же предлагали особые услуги, для коих использовался второй этаж. Другая половина: девушки, работающие только как официантки, с ними правило «смотри, но не трогай», действовало. Как и со стриптизёршами. Впрочем, мой новый знакомый, подмигнув, сказал, что касательно стриптизёрш правило сие чистая показуха. Если девушка со сцены сильно понравилась, можно было дождаться, когда она закончит свою серию выступлений, пообщаться, а там как получится: зависит уже от клиента и предпочтений самой девушки.

Официантки носили разные цветом чепчики. Красные чепчики — Рома или Саша, мог не пояснять, цвет древнейшей профессии, можно пощупать. Синие чепчики — за пощупать, вышибалы могут выкинуть на улицу. Порядки их мне тоже пришлись по душе. Своего рода, демократия в индустрии гражданского досуга.

Пока такси везло меня в отель, я вспомнил, что собирался посмотреть на город. Отдал таксисту последние деньги, слегка переплатив, и вышел в ночь. Смутно помню, что очутился на тёмной, жутковатой улице. Видать таксист срезал путь через не благополучные районы, а я как раз там загорелся мыслью осмотреть город.

Тёмные улицы, где ни зги не видно, меня не впечатлили, так что я пошёл на свет фонарей. Ледяной ветерок освежал, так что хмель частично выветрился, но появилось отчётливое желание прикорнуть прямо на обледеневшем асфальте. Что бы как-то отвлечь своё пьяное тело от этой притягательной мысли, я начал разговаривать сам с собой. Тем для беседы было немного, так что я выбрал самую интересную — стал в полный голос возмущаться стремительным ростом городишки. В том, что я его пропустил, виновным я назначил сам город, жителей и космонавтов, пару лет назад вернувшихся из экспедиции на Марс (как раз те самые, по чьим рельефным картам корпорации начали закладывать первую колонию красной планеты). Причём тут космонавты я без понятия, но в тот момент мне казалось, что очень даже причём.

Моё шумное поведение незамеченным не осталось.

Я остановился у какого-то здания, оправиться и покурить. Пока оправлялся, не стесняясь в словах и выражениях, высказывал зданию, какое оно уродливое и бессмысленное.

— Слышь фраер, курить есть? — Окликнул меня некто, голосом осипшего от постоянного пьянства, как минимум Франкенштейна. Серьёзно, голос был такой, что я всем телом вздрогнул. Ночью, да ещё неожиданно такой услышать — капитально жесть и жуть. Шёл на красоты смотреть, а зарулил в комнату страха. Впрочем, тоже ничего.

— I’am not understand. — Чего это значит, я понятия не имею, но где-то слышал. Фраза звучит интересно. Вот этим грубиянам я её и озвучил, дополнительно громко икнув.

— To smoke give, and for a delay with the answer, from you still all your money.

Сказал тот же сиплый бас. Я издал удивлённый возглас, поражённый уровнем образования местной гопоты, и пошёл своей дорогой. На третьем шаге повело и если бы не стена, я бы рухнул. Ветерок хоть и освежал, а алкоголь из крови вывести не мог, я по-прежнему был пьян как свинья и слаб как котёнок. Только вот осознал это поздновато. За спиной заскрипел снег, причём, судя по звуку, там сейчас находилось минимум три человека, весом от 90 до 120 килограмм. Я не был уверен, что смогу с ними справиться в таком состоянии. Если просто шпана — уделаю без проблем. Ну, может, сломаю кому рёбра и пропишу в реанимацию на полгода, а если не просто шпана? Если хоть один в рукопашном бою на уровне студента, ситуация может выйти из-под контроля. Махать же световым мечом нельзя — в дупель пьяный, я или убью кого-нибудь из них или себе что-нибудь полезное случайно отрежу. Ни то ни другое мне не нужно. Так что, продолжая двигаться по стеночке курсом строго прямо, я поспешно ощупывал карманы, ища склянку с эликсиром. Приду в норму, мягко уложу их спать на асфальте и вернусь в отель. Почему-то склянка никак не находилась. Я даже испугался, что если оставил в баре? Если там кто-то её выпьет…, бессмертие для планеты населённой восьмью миллиардами человек — это апокалипсис.

Эликсир я так и не нашёл. Не успел просто. Этим идиотам хоть минуту повременить и всё бы кончилось парой синяков. Увы, ребята слишком сильно жаждали приключений.

На мой затылок (не помню, была ли на мне шапка, но удар ощутил так, будто не только шапки, но и волос не имелось в наличии), обрушилось что-то тяжёлое. Погружённый в ночную темноту город тут же расцвёл разноцветными огоньками, а я рухнул лицом вниз и услышал характерный хруст. Сознания не потерял, и моих обидчиков это изрядно повеселило — обступившие меня люди, смеялись в голос, бросая в мой адрес не шибко цензурные слова и выражения на двух языках сразу. Я перевернулся на спину, положил ладонь на нос и вправил его, с закрытыми глазами. Конечно, вправил не слишком ровно, но зато кончик носа теперь смотрел примерно туда же куда и раньше, а не лежал на щеке. Тут-то и случилась эта жуткая неприятность, о которой в газетах писали как о «самом зверском убийстве за последние сто лет».

Я ещё держал себя в руках, когда мой горячо любимый нос, повстречался с обледеневшей дорогой, но попытка вправить его, вызвала такую дичайшую боль, что хмель вынесло мгновенно. Меня просто переклинило. Дальше я уже не владел собой, видел что творю, но не понимал. Бешенство затопило сознание, навыки, обретённые в «Кондоре» и за экраном, включились в режим подсознательного автопилота. Руки сами нашли меч.

Лазерный клинок с шипением вырвался на волю и описал широкий круг. Запахло горелым мясом, три человека, держась руками за распоротые брюшины, отходили от меня, пока молча, с открытыми ртами и такими большими полными ужаса глазами, каких я раньше никогда не видел. Наземь, дымясь, с противным чавкающим звуком посыпались кишки: толстые, прямые, тонкие, в общем, разнообразные. Спустя секунду все трое начали орать. Я подскочил на ноги, оставляя руки свободными — простой приём, но что бы уметь им пользоваться, нужно очень хорошо ощущать равновесие своего тела. Никаких задранных к небу ног, прыжков и тому подобного, всё строится на инерциях падения и лёгком толчке ногами. При этом ты ни на секунду не теряешь из поля зрения окружающий мир, а руки свободны и готовы к отражению атаки противника.

Образцовый подъём с ледяного наста, для несчастных, разбросавших внутренности по асфальту, остался незамеченным. А вскоре они вообще перестали что-либо замечать. Я напал быстро, не давая им ни шанса. Световой меч в мгновение ока превратил троих, молодых здоровых людей, в груду опаленного, слабо сочащегося кровью мяса…, всё-таки световой меч идеальное оружие ближнего боя. Лазерный клинок почти не требует усилий на нажатие, что бы разрубить что-то, мягче листовой стали. Да и сталь он режет почти без сопротивления материала.

Только броню берёт с трудом, а некоторые виды брони и вовсе ему не по силам. Если кто-то вам скажет, что лично, используя световой клинок, уничтожил «котяру»

(Штурмовой пехотный танк «Пентера-56б», среди солдат распространено название «котяра» из-за специфических особенностей корпуса модели, полный штурмовой комплект вооружения, башня оснащена тяжёлым плазменным излучателем мощностью 67 плазот, по общей классификации плазменного оружия Звёздной Федерации, поступил на вооружение в 2501 году, несмотря на сильно устаревшую конструкцию, по-прежнему состоит на вооружении и считается одной из лучших боевых машин пехоты. Справка базы данных бортовой компьютерной системы, выписка из энциклопедии вооружений Звёздной Федерации, Айзека Алекса Кайно)

, можете смело назвать его лжецом. Что бы прорезать броню этого кошака механического, нужно так давить на рукоять, что пупок развяжется, пока просто проткнёшь корпус. А пока ты со своим мечом возле борта этого монстра, пытаешься хотя бы боковину вскрыть, тебя сто раз успеют на фарш пустить. Световой меч штука хорошая, но не в открытой войне.

А, да…, я оклемался посреди горы дымящегося человеческого мяса. Содеянное взбудоражило разум и заставило кровь бежать по венам значительно быстрее, но я сейчас был не в мире фантомов, просто открыть переход и уйти, оставив это происшествие за спиной, не получится. Полиция начнёт искать того, кто это сделал. А что хуже всего — способ, которым их убили. Вряд ли криминалисты смогут сказать, как выглядело орудие убийства. Мной могут заинтересоваться не только полицейские, но и те, кто раньше уже охотился за мной.

Была в тех ребятках, одна странность, помимо необычных познаний в языках иностранных. Вероятнее всего странностей я бы увидел куда больше, если бы успел их рассмотреть получше, прежде чем превратил в конфетти, но конкретно эту странность было ясно видно даже в груде мяса, оставшейся от парней. У всех имелись одинаковые татуировки. У одного на шее, у второго на груди, а татуировка третьего обнаружилась на куске правой руки — эту я поискал намеренно, решив всё-таки рискнуть обзавестись свидетелями моего там присутствия, но прояснить ситуацию. Три странных гопника с одинаковыми татуировками. Зачем интересно кому-то пытаться пошарить в моих карманах имитируя грабёж местной шпаной?

Мне это всё, тогда сильно не понравилось. И не зря. Но особо задумываться о случившемся, времени не было, а позже я умудрился почти забыть о происшествии.

Убедившись в наличии у всех троих покойников, татуировок в виде чёрного человеческого черепа с красными глазами, я поспешил свалить с места преступления. Зайдя в ближайший переулок потемнее, я скинул куртку, оставшись в лёгком синтетическом пиджаке, рассчитанном скорее на осень, чем на морозную сибирскую зиму. Выпил эликсир — на всякий случай, вытер руки, лицо и ботинки от крови снегом. Со штанами, что делать я понятия не имел, но решил, что в темноте, могут и не заметить, что на них кровь. До отеля доберусь, а там посмотрим. Благо до него идти оставалось совсем немного. Шёл поспешно, но по сторонам поглядывал. Мало ли, случайный прохожий в полицию звякнет, а то и вовсе на патруль нарвёшься. Опять придётся кому-то кровь пускать, а я в тот вечер устал чего-то.

К отелю подобрался с чёрного хода. В холле там вечно кто-то торчал, а светиться на глазах местного персонала в окровавленных штанах, вряд ли было бы разумно. Я залез по стене, используя карнизы и рельефы, коими отель густо усыпал неведомый мне строитель. Большое ему спасибо за это счастие, в вот тому ушлёпку, что пожалел цемента на бетон, для аляповатых фигурок третьего этажа — с лестницы навернуться раза три. Понимаю, на высоте один чёрт невидно из чего и как сделано, лишь общая картина и, в принципе можно не париться, но ведь это же жутко не профессионально! Я чуть не свалился вниз головой, когда кусок рельефа раскрошился под рукой и выпал вниз набором из пыли и мелких камешков!

В номере я быстро переоделся, умылся, вынувшись в окно, запалил одежду в ведёрке для льда, после чего, вполне довольный приключениями этой ночи завалился спать.

В ту ночь я убил троих здоровых молодых людей. Сожалел ли я? Ведь они не были фантомами. Они были реальными людьми. Тогда эта ночь прошла незаметно, ничего не задержалось в сознании, не заставило задуматься, но после я часто вспоминал эти события. Андрей и сейчас не может забыть малолеток, которых покрошил по возвращении из армии. Там была почти такая же ситуация, только людей погибло в два раза больше. Он мучается чувством вины за те смерти. А я? Нисколько. Я не чувствовал вину тогда, не ощутил её и позже.

Хочется думать, что я хороший воин, а не кровожадный, аморальный и беспринципный тип. Но я не знаю. Рассказывая свою историю, я преследую не только те цели, которые уже озвучил. Вы или ты, или как вы привыкли себя называть, те, кто будет это читать — вам придётся стать мои судьями. Вы и решите, кем я был на самом деле. И я никогда не узнаю вашего приговора.

Мне нравится. Хороший расклад. В свою защиту скажу лишь, что я убил тех, кто первый напал на меня. Я защищался, атакуя. А ещё древние философы и воины нашего мира, уверенно утверждали — лучшая защита, это нападение. Вот так.

Утром я покинул город, направляясь на встречу с братом. В прошлый раз я, в компании водителя Семёна, добирался оттуда сюда, неделю. На обычной колёсной машине, по обычной дороге, заполненной транспортом. Теперь на это не требовалось так много времени. Мой форд летел над дорогами, полями, лесами, небольшими деревушками (тогда деревенский люд ещё выбегал из домов посмотреть на пролетающие мимо реактивные машины), летел напрямую. И, кстати, пару раз в небе я увидел такие же машины на реактивной тяге. А вот ленты дорог зачастую пустовали. Мир менялся и, похоже, изменения нарастали по экспоненте.

К вечеру, установив автопилот, я разложил сидение и заснул прямо в салоне. А когда проснулся, машина уже стояла на земле, взрыкивая холостым ходом двигателя. Собственно, от толчка при приземлении, я и проснулся.

Автопилот вывел машину точно в указанную точку. Судя по топографической карте и сигналу GPS, я находился в пяти километрах от города, на маленьком каменистом плато. Ну, плато, просто слово красивое, на деле, там, на поверхность выходили скальные породы. Почему их движение остановилось миллионы лет назад, и вблизи тайги не народился горный хребет по образу Гималаев, не знаю, я не геолог. Посреди полей, получилась скала, которую время превратило в плоский камень, с морем рассыпанных повсюду валунов. Место приметное, когда-то его, наверное, обожали геологи или ещё кто из той же братии — иначе объяснить появление этого пятачка на картах данной местности я не могу. Сюда и сел. Хорошая площадка, что бы дождаться утра. Машина смяла снежный наст на полметра вниз, но дальше не провалилась, проблем со взлётом не будет. Я выключил мотор, внутреннее освещение, оставил только минимальный обогрев салона, и моя машина растворилась в ночном мраке. В небе почти не ощущалось звёзд — облачно в тот денёк было, а потом и вовсе пошёл снег, так что увидеть меня никто не смог бы. Там до утра я и просидел, поспав ещё часика два.

Едва солнце взошло, я включил мотор и врубил нижние турбины, отвечавшие за взлёт и за поддержку высоты при полёте (при взлёте они жрали, не меряно, но в полёте почти не расходовали топливо). При взлёте возникла проблема с крыльной оснасткой машины — снегом засыпало всё горизонтальное оперение корпуса. Топлива мой фордик съел как за три взлёта сразу, но таки поднялся в воздух и я направил машину курсом к окраине, где когда-то стоял уничтоженный мною домик…, а ведь я его снимал. Как-то позабылось. Надеюсь, человек, сдававший мне дом, не слишком расстроился, когда обнаружил на его месте пепелище. А ещё хотелось бы верить, что свои потери он возместил, финансово погревшись с того, что открылось моему взору спустя несколько минут.

Города интересная штука. Вот взять, к примеру, эти два. Оба у чёрта на рогах, оба считай на опушке тайги. Наверняка, даже медведи иногда выходят из лесу по помойкам порыться. А какая разная у них судьба! Один разросся, потолстел, обзавёлся массой новых производств, население выросло многократно, и эта тенденция не исчезла в будущем. Город, расположенный недалеко от моего дома, со временем стал ещё больше, богаче. А вот этому городку, судьба отвела совсем другую роль.

Я помнил в этой части окраин города, огромный по площади частный сектор. Масса домов и домишек. Какие-то тогда ещё только строились. Я ожидал увидеть этот сектор разросшимся, и готовился всё утро искать среди десятков частных подворий, нужный мне участок, на котором сейчас могло быть всё что угодно, от пустыря, поросшего травой, до нового здания. Но представшая картина, не оправдала моих оптимистических ожиданий. Частный сектор этого города не разросся. Наоборот. Издалека город казался ужавшимся и каким-то обгрызенным по краям. Домики, те, что строились в мой визит сюда, так и стояли недостроенными. Кое-какие вообще исчезли. Собственно исчез приличный участок частного сектора, а на его месте теперь лежала ровненькая снежная пелена. Даже развалин я не увидел.

Вблизи город тоже не внушал. Новых многоквартирных домов я там не заметил. Чадящих труб каких-нибудь предприятий тоже. Зато отметил большое количество брошенных зданий, зиявших пустыми окнами. Город умирал. Так я решил вначале и, в каком-то смысле не ошибся.

На месте дома, несколько лет назад, сожжённого Аланом, ноне стоял отель. Маленький, всего два этажа, но с внушительной вывеской и надписью на ней: «Гостиница». Со своей стоянкой даже. Насколько я помнил, раньше на месте стоянки стояло два небольших домика с огородами. Андрей своим шутливым — встретимся в отеле, как в воду глядел. И, правда, отель построили.

Машину я оставил на стоянке, опустившись точно между двумя шикарными, но безнадёжно устаревшими бензиновыми авто. Вообще, когда вышел из тачки и огляделся, я удивлённо, но почти прилично, выразился. На стоянке не было ни одного реактивного авто. Уверен абсолютно, потому что бортовое оперение и задние сопла реактивных машин, даже самых новых, не заметить просто невозможно — если зрение хорошее. Оперение не шибко выдавалось в стороны, располагалось частой лесенкой из дуговых пластин и при плохом зрении, например, при близорукости, виделось слабо, чем-то вроде дымки окутывающей машину. Из будки охраны кто-то выскочил, с круглыми глазами подбежал ко мне и что-то неразборчиво крикнул.

— Спокойно, сколько за стоянку? — Являя собой образец бесстрастия спросил я, и юноша охранник ошалело кивнул, кажется, начиная успокаиваться. Заикаясь, назвал цену. Приняв деньги, указал мне на ворота стоянки, и всё это время кидал поражённо-восхищённые взгляды на мою машину. Толи он никогда прежде реактивных тачек не видел, толи такие форды тут были редкостью…, вот такая несусветная глушь. А всего в десяти часах лёту отсюда стоял город, на улицах которого мой форд ничем не выделялся и никого не удивил бы, даже если бы я покрасил его в салатовый цвет с красными пятнами. Там и такие оригиналы мне как-то попадались…

Я снял номер, пообщался с портье (мне показалось, что это хозяин отеля собственной персоной, экономящий деньги на персонале, но может, я и ошибся). А потом ушёл в свою комнату и, рухнув на кровать, предался размышлениям, о несправедливой судьбе этого мира.

Город действительно умирал. Но только как город. В него тоже вложили деньги со стороны, но совсем в другое русло развития. Народ постепенно уезжал, оставались те, кто мог найти работу у новых хозяев города, а они, эти хозяева, искали вполне конкретный народ: ветеринары, животноводы всех мастей, фермеры, всех кто понимал в работе с землёй. Город превращался в автономный сельскохозяйственный комплекс. Только тогда такого термина ещё не существовало, до появления автоматизированных аСХК, оставалось ещё не мало десятилетий времени, но закладывать их начали как раз в те времена. Смешно сказать, но аСХК тех лет почти не использовали роботов. Всё делалось вручную, при помощи немногочисленных автоматических систем, довольно примитивных, если смотреть из кабины моего «ястреба», сейчас пролетевшего уже почти половину пути в гиперпространственном тоннеле…, кстати.

— Курс устойчив? — Проговорил капитан, выбираясь из капсулы.

— Все системы в норме капитан. — Ответил новейший искусственный интеллект корабля.

— Крэдок где?

— Крэдок только что пообедал и сейчас спит на пульте запуска А-ракет, на главном мостике.

— Ёпт… — Капитан, задумчиво поскрёб пальцами затылок, потом махнул рукой. — А, чёрт с ним…, заблокируй пульт, не хватало ещё, что бы этот рыжий лентяй случайно выпустил ракеты.

— Пульт заблокирован.

Капитан вернулся в капсулу и задумчиво произнёс.

— Может тоже пожрать? — В сомнении, пожевав губами, капитан спустя минуту сказал. — А, нафиг, вроде неохота есть. Потом тогда…

Размышляя о превратностях судьбы, я задремал. К сожалению, за годы службы, которые я пропустил, Андрей слегка изменился. Наверное, на его характер повлиял быстрый карьерный рост. Он ведь стал главой отряда, одел полковничьи погоны…, потому и мрачность его слегка поугасла, уступив место, не совсем здоровому чувству юмора.

Я ощутил слабый-слабый толчок, но по всему телу сразу. Попытался открыть глаза — не смог. Хотел соскочить с кровати — обратно облом. Будто сквозь одежду ощутил прикосновения к своим запястьям, ещё слабее ощутил прикосновения к телу там, где имелась одежда. Меня подняли с кровати и посадили на стул. Что-то сдавило ноги. Руки завели за спину, и их тоже чем-то сдавило. Глаза, да и всё тело по-прежнему не повиновались. Кое-как смог выдохнуть одну фразу: «Што ввым нузнооо».

— Сергей Шилов! — Рыкнул мне в ухо яростный, но слегка писклявый бас. — Именем Закона, вы арестованы за злостное уклонение от налогов, финансовым трестом Паркаг! Официально виновным в этом преступлении назначили вас, и вы будете немедленно и жестоко расстреляны!

От двери, слева и спереди послышались сдавленные смешки. В этот миг ко мне вернулась способность владеть своим телом. Я открыл глаза, и первое что увидел, широченную улыбку на знакомом лице. Из имевшихся поблизости других лиц, три мне были знакомы.

— Не смешно бля… — Буркнул я, пытаясь самостоятельно освободиться от пут. А эти балбесы уже не сдерживаясь заржали в голос. Пока ржали, я освободил руки и стал развязывать ноги.

Ржач постепенно стих, а Андрей с укоризной посмотрел на незнакомого мне парня.

— Лёня блин. — Парень за моей спиной покраснел и смущённо развёл руками.

— Что вы со мной сделали? Я не понял, даже глаза не открывались.

— Новая игрушка. — Андрей снял с магнитного крепежа на поясе, что-то напоминающее лазерный пистолет капитана Галактика из одноимённого мультфильма. — Станнеры из книжек помнишь? Вот, это «Ваня-5», в смысле, пистолет Иванова, модель пять. Тот же станнер, я тебя минимальным разрядом через дверь. Удобно брат. Работать легче на «особых» миссиях.

Я что-то неприличное проворчал в ответ, отвязывая вторую ногу. Эти «особые» миссии всегда выполнялись на гражданской земле и почти всегда, это была грязь пополам с кровью.

— Ну, здравствуй брат. — Сказал я, полностью освободившись от пут. Выпрямился, руки широко в стороны развёл и улыбнулся. В общем, обнялись сердечно, по спинам друг друга похлопали. Та же процедура повторилась с моими старыми боевыми товарищами, а незнакомцу Лёне я просто пожал руку. Бедняга всё ещё краснел от стыда за проявленный непрофессионализм. Впрочем, вскоре ему стало полегче. Единогласно мы решили отметить нашу встречу, не откладывая в долгий ящик, тем более что все пятеро официально находились в командировке, по настолько важному заданию, что без личного участия главы отряда, ну, никак не обойтись. Расчётное время командировки — неделя. Можно было отмечать ровно пять дней. За два дня до возвращения, пить нельзя, даже сильно газированные напитки. Кто их знает, нагрянет на базу отряда, сам генерал с проверкой и всем по рогам прилетит без разбору. Зная генерала по своему боевому прошлому, в котором он был командиром отряда, полковником, с доброй фамилией Арсеньев, я мог с полной уверенностью говорить, что если по рогам прилетит, обратно роги уже не пришьют.

Лёне полегчало не спроста. В номере не было ни закуски, ни спиртного. Идти за ними кому-то надо было, но кому? Андрею по должности не положено по всяким магазинам болтаться. Я, как глубоко травмированный шуткой сослуживцев идти не мог точно. Вася служил в отряде почти столько же, сколько и Лекс. Остальные идти категорически отказывались, ссылаясь на преклонный возраст, погоны и пошатнувшееся здоровье. Так что, как проштрафившемуся, пришлось топать Лёне. Бедняга в тот день ещё не раз по магазинам у нас бегал.

А мы устроились за столом (за ним пришлось таки самому идти и у портье требовать, в номере кроме тумбочки достаточно крупных плоских поверхностей на ножках, не имелось) и начали беседу, какую могли бы вести сотни людей в разных уголках планеты, встретившиеся спустя годы после того дня как видели друг друга в последний раз. Обменялись новостями. У них много чего интересного произошло. И в самом отряде было кое-что новое. Ну, не так что бы что-то кардинальное там случилось, да собственно глобальных перемен в отряде, судьба как-то не нарисовала. Самой значительной, было расширение состава всех отрядов до 25 человек.

А вот конкретно у ребят многое изменилось. Савок, Серёга Савков, собирался увольняться из отряда, потому как женился и наплодил уже второго отпрыска. Вася, у него даже прозвища в отряде не было…, помню, как-то спросил у ребят, отчего так? А они плечами пожали — Вася ёпт, он Вася и есть. Василий наш, отличился на весь отряд. Купил тачку на реактивной тяге. Самую современную, последнюю модель с новейшим бортовым компьютером.

— Всё что откладывал со своих боевых, втюхал в эту железку, балбес. — Закончил Андрей, восторженную исповедь Васи о том, как он жестоко поступил со своими кровными.

— Сам дурак. — Не растерялся Вася. — Я хату себе купил, а тачки нету. А теперь есть.

— Да эта тачка стоит больше чем твоя хата!

— Ну и похер, зато в стране таких тачек всего две — у президента и у меня!

Аргумент. Тут никто не нашёлся чем возразить. Вася немного самовлюблён, но друг отличный, и хороший солдат. Один из лучших. Иначе не отслужил бы третий срок в «Кондоре».

У Баха, Стёпы Сальникова, в жизни переменилось куда больше чем у его спутников. Бах, один из трёх штатных подрывников отряда. Раньше его Салом звали, да вот была у него одна интересная привычка. Установив заряд, считал секунды до взрыва. Если цифры отсчёта установленного взрывателя, совпадали с его внутренним хронометром, отсчитав вторую секунду, он говорил — Бах! Если ошибался, говорил — Б…ть! Ошибался он крайне редко. Так что со временем прозвище Сало было успешно забыто, и Стёпа стал прозываться Бахом.

У нашего Стёпы, прошли очень яркие изменения на жизненном пути. Не так давно он получил новое звание и теперь носил майорские погоны. Потом получил строгий нагоняй от полковника Арсеньева, потом от Тумана, а потом и ещё один от полковника Шилова — так получалось, что Стёпа регулярно не мог выйти на боевое дежурство, так как ему врач строго-настрого запрещал покидать палату кожно-венерического диспансера. Причём повторилось сие безобразие минимум раз в полгода.

— Селяви. — Философски о сём отозвался Стёпа, когда Андрей пояснил, отчего у него так много выговоров и почему в какой-то момент Стёпа всем надоел, в результате чего был поднят, а ноне прочно повис вопрос о лишении Стёпы его майорских погон. За должностное несоответствие.

— Хер совать куда попало не надо! — Рыкнул Андрей к философии, всегда относившийся с некоторым подозрением. — Бах, вот за каким хером ты снова и снова наступаешь на тебе грабли?

— Дрон я ничего не могу с собой поделать. — Печально глядя в рюмку, сообщил тут Бах. Несмотря на печаль, не забыл аккуратно пригладить пальцем брови — он за своей внешностью всегда следил. В отряде поговаривали, что Бах, когда никто его не видит, даже лицо увлажняющим кремом мажет. — Я влюблён, друзья мои. Я безнадёжно и навсегда влюблён.

— В кого? — Это спросил вроде бы я. Помню, как Лёня улыбаться начал, Андрей буркнул что-то непонятное, а Вася…, не помню, вроде он выходил тогда.

— В кого? — Переспросил Бах и так тяжко вздохнул, что сердце защемило. А потом тоскливо произнёс. — В женщин.

— В какую?

— Да мля во всех он влюблён! — Пояснил мне Андрей, грохнув по столу кулаком. — Ни одной юбки не пропустить. Бах, тебе на задании погибнуть не судьба — тебя триппер убьёт блин.

Хорошо в тот день посидели. Много о чём друг другу рассказали. Я, правда, умолчал об аппарате Климова. Я не считал, что стоит говорить о нём всем моим сослуживцам.

В какой-то момент новости у нас кончились, и Бах рассказал пару историй о своих любовных приключениях. Он и третью хотел рассказать, но ребята остановили его речи просьбами прекратить, отложив на потом его приключения постельного типа. У Баха таких историй было не счесть и всегда имелась в наличии свежая. Так что рассказ о его любовных похождениях, мог перерасти в монолог и затянуться до глубокой ночи.

Лёня, я как-то про него и забыл. Парень хороший, надо бы сказать пару слов и о нём.

История сержанта Лёни была простой, полностью идентичной нашим. Он пошёл служить, получил предложение провести срочную службу в учебной части «Кондора», а потом оказался перед выбором — ещё пять лет службы или оплата предъявленного ему счёта от Министерства Обороны. Отличалась его история лишь тем, что Лёня мог себе позволить оплатить этот счёт и послать весь военный комплекс РФ далеко-далеко в туман, тот, который с ромашками. Только он этого не сделал. Лёня остался, добровольно выбрав службу отчизне, вместо семейного бизнеса.

Он, кстати, спустя много лет стал полковником и занял место главы отряда, в котором служили я, Анрей, другие, а потом и место Арсеньева занял. Удивительно, правда? Я помню Лёню красным от стыда за неправильно завязанный узел на руках пленного, а весь генералитет знал его как несгибаемого спецназовца с жёстким характером и непреклонной волей. Стальной генерал, как его прозвали…, да, а я помню его бегающим за новыми порциями закуски и спиртного, для нашего скромного сабантуйчика…

Всё-таки, жизнь странная штука.

Та встреча ещё долго грела мне сердце и оставалась одним из самых приятных в жизни воспоминаний. Она не закончилась в тот день, просто именно тот день я запомнил целиком, со всеми деталями. Мы веселились, общались — словно снова я в рядах отряда, словно мы в увольнительной или отпуске и все вместе наслаждаемся отдыхом. Тогда я понял, мне не только куража отчаянных заданий кондора не хватало, не только адреналина. Я и по ребятам скучал не меньше, по всем своим боевым друзьям скучал. Только друзья, прошедшие с тобой огонь и пламя сражений, могут быть такими товарищами. Единственными настоящими. Друзья гражданки совсем не то.

Был у меня товарищ, Артём Грацкий, на фирме у Коня сдружились. Хороший товарищ. Но я никогда не доверял ему на сто процентов. Я не ощущал его как плечо, на которое можно опереться в случае чего или стену, которую можно оставить за спиной и быть уверенным, что эта стена не рухнет с первым сильным порывом ветра. Он был просто Артём, друг, но не более того.

Бах, Савок, Вася, Дрон — мы вместе шли в бой, прикрывали друг друга, порой от действий каждого из нас, зависели жизни всех остальных. Я помнил, как Баху прострелило руку. Нас прижали к земле плотным огнём, отряд не успевал пробиться, нужно было взрывать заряды, иначе крышка. Противник, не добившись результатов огнём в лоб, вывел нам за спину целую бригаду, и кому-то надо было прикрывать, не пропустить этот отряд. Распутывать и заново соединять провода дистанционного детонатора пришлось Андрею — пульт этот мелкий разнесло шальной пулей, и он перестал работать. Бах мог быстро его починить, но только не одной рукой. А без этого взрыва, мы не могли даже высунуться из своей ямки в том грёбанном ущелье. Бах говорил, что делать, Андрей возился с проводами, Вася, пытаясь прижать вышедших в тыл врагов, получил пулю в плечо и свалился нам под ноги, толи мёртвый, толи раненный. Я занял его место, стрелял, рискуя каждую секунду, получить пулю в лоб. Мы справились, ущелье разворотило аж до кварцевых жил, полкилометра тащили Баха и Васю, даже не зная, жив ли он, пока не встретились с Лексом и другими. Артём…, мы как-то в баре подрались. Победили, конечно, по синяку получили…, не то это, совсем не то. Пять лет кровавых приключений, пять лет огня и дыма вместе прошли. Вот это настоящие друзья. Даже больше — братья.

Следующим утром я обнаружил, что Андрей, Савок, Бах и Вася уже сидят за столом и похмеляются. Присоединился, конечно, и поинтересовался, где Лёня.

— В отряде. — Ответил Вася, заедая спиртное вкусной, сильно солёной рыбкой.

— Угу, служить уехал. — Кивая головой, добавил Бах. Савок молча что-то ел.

— Серый, разговор есть и Лёне лучше сейчас быть подальше. Молодой он ещё слышать наши откровения. — Все трое наших товарищей по этому поводу приглушёно хохотнули.

— Дрон, вы что натворили? — Спросил я, удивлённо изучая взглядом ехидно скалящиеся лица друзей. Вместо ответа Андрей кивнул Васе, тот пошарил рукой где-то на полу и спустя секунду бросил мне тонкую папку. Я поймал её и открыл. — Не понял, что за ересь?

Внутри лежали четыре документа с грифом секретно — вещь обычная для всего, что связано с «Кондором» и с целой гирляндой печатей Министерства Обороны. На всех стояли подписи Арсеньева. Четыре ответа на рапорты сотрудников подразделения «Кондор». Из них следовало, что просьбы солдат, служащих уже свои третьи пятилетние сроки, удовлетворены. Со следующего месяца, с 1 числа, все четверо считались ушедшими в запас. В отставку у нас отправляли только мёртвых — потребуемся родине, она нас из-под земли достанет, и служить обяжет. Извещения эти, ребята получили ещё неделю назад.

— Всё, через две недели мы гражданские…

— В отряд уже не вернёмся. Это задание нас типа задержит из-за сложностей отдельных мероприятий. — Прервал Баха Андрей. И тут же предложил за эту радостную новость выпить.

— Вы сами ушли? Не верится блин…

И правильно, что не верилось. Ребята слегка погрустнели, но свою историю рассказали. Она не была слишком длинной. К большому сожалению ребят, уйти им пришлось.

Карьерный рост дурно сказался на манерах и осторожности Андрея. Новая должность открыла новые возможности, новые знакомства, которые Андрей постарался использовать с максимальной пользой для себя и старожилов отряда, всё ещё бывших на службе. Всё шло замечательно, пока он не обнаглел выше всяких рамок. На каком-то официальном приёме, Андрей познакомился с юной женой пожилого армейского генерала. Потом познакомился с ней ближе. Потом их знакомство стало таким близким, что между ними не осталось преград даже в виде одежды. Девушку можно было понять: шибко старый муж, а тут такой красавчик с мужественным лицом в боевых шрамах, плюс целых ворох наград, большую часть которых он не имел права никому даже показывать. Просто дали ему их за операции, засекреченные на многие годы в будущее. Тайная любовь стала явной через год с хвостиком. К сожалению, генерал армии был личностью известной, с таким набором связей, какие Андрей мог заиметь, только дожив до того же возраста. Моего брата в форме жёсткого ультиматума попросили подать на увольнение в запас, девушку оставить в покое и спешно исчезнуть где-нибудь за экватором.

Андрей послал всех гораздо дальше, чем располагался экватор и устроил любимой девушке великолепное свидание с бурными постельными сценами по его завершении. Находчивость брата не поняли, юмор ситуации не оценили. Ранним студёным зимним утром его машина разлетелась в крошку от мощнейшего взрыва. Когда он выходил на улицу, с пистолетом наголо, с крыши дома, неожиданно, но явно мимо, упал бетонный блок. Как на крыше высотки появился блок не ясно, почему он упал тем более — весила сия штучка ровно семь тонн.

Спустя несколько часов Андрюше позвонили и поинтересовались здоровьем. Когда он ответил, ему вежливо пояснили, что особенно страшные болезни, прежде чем свалить человека, предупреждают его всякими неприятными симптомами. Поинтересовались ещё, как он себя чувствует, не ощущает ли приближение какой-нибудь ужасной болезни?

Андрей всё понял прекрасно и ещё раз встретился с красавицей женой генерала. Предложил ей убежать вместе, на край света. В этом месте Вася выразительно покрутил пальцем у виска, а Бах с Савком сдавленно хохотнули. Она ответила прямо — на Ромео Андрюша мордой не вышел, а она сама никогда не понимала поступка Джульетты. В общем, кончилась любовь, завяли помидоры.

Брат, в полном расстройстве, сделал так, как от него требовали. Но не сразу. Прежде попытался удержаться на своём месте с помощью Арсеньева.

— Нехер трахать кого не следует Дрон! — Ответил ему наш полковник, ноне носивший генеральские погоны. — Там такие завязки, что никак не получится их задавить, а пехота (пехотой мы в отряде промеж собой, звали все сухопутные войска, не принадлежащие к спецотрядам) злой на тебя слишком. С ним договориться не получится. Извини, но я ничего не смогу сделать.

Парни, узнав, что шеф уходит, потянулись за ним. По разным причинам. Бах, давно планировал свой уход, но всё никак не мог решиться, ему не хватало стимула. Как только шефа попёрли со службы, он решил, что это и есть подходящий момент. Как он пояснил — служить ему давно стало в лом, а, кроме того, служба очень сильно мешала его любимому занятию. Он был вынужден постоянно отвлекаться от ухаживаний за прелестными дамами, что бы ехать к чёрту на рога, для выполнения очередной нудной, но шибко важной для отчизны работы. Это обстоятельство давно уже мучило его, не давало покоя. Но теперь! Бах уверил нас, что уже к концу этого года список девиц побывавших в его постели, станет таким, что любой Казанова стыдливо утрётся и свалит в уголок какой поплакать. Парни тут не удержались от шпильки по поводу венерических болезней, пока ещё не побеждённых Бахом. На что он философски заметил:

— Ни один ствол не застрахован от осечек.

Савок ушёл не просто так. Он не мог бросить делового партнёра. Андрюша, став главой отряда, обнаглел не только на любовном фронте. Вместе с Савком они придумали и включили в работу, схему, по которой совершенно новое вооружение, поступающее отряду, списывалось, как уничтоженное в бою. Оружие и амуниция списывались регулярно, но с этих пор, его списываться стало немного больше чем всегда. Причём после каждого задания, что-то, пусть сущая мелочь, но терялось. Андрею удавалось на своём посту прятать все концы, но теперь, с уходом шефа, получалось, что Савок не мог больше «подрабатывать», не рискуя попасть под трибунал. Можно было прекратить, так интересно подрабатывать, и просто служить дальше, но Савок решил, на всякий случай, вообще уволиться. Собственно не на всякий, а на вполне конкретный. Он опасался, что старые делишки могут выплыть наружу.

Вася уходил без особых на то причин. По крайней мере, его причин никто не знал. Он уволился, потому что уходили почти все, с кем он служил более десяти лет. Такой, по крайней мере, была его, скажем так, авторская версия увольнения.

Ещё сутки мы оставались в гостинице. А потом у нас обнаружилась потребность в более насыщенном отдыхе. В этом городе, стремительно превращавшемся в колхоз современного типа, такой отдых не практиковался. Ни одно стриптиз клуба или приличного бара. Так что город мы покинули, отправляясь в соседний, расположенный гораздо ближе к моему дому.

В пути нас покинул Бах. Он возвращался в свой родной город, в котором последний раз бывал два года назад, в отпуске.

Мы остановились на заснеженной равнине. Не знаю, что там под снегом было, поля, а может нетронутые рукой человеком луга, но место для посадки там имелось. Обледенелый холм, с коего зимние ветра смели весь снег. Для наших машин места хватило. Допили остатки спиртного прямо на капоте моего форда, используя носовое оперение, как полочки для стаканов, бутылок и закуски. Сердечно распрощались с товарищем и вчетвером отправились дальше. Как добирались, не помню — толи сами вели, толи на автопилоте. Но не разбились, значит, либо водили хорошо, либо таки догадались предоставить руль компьютеру.

Как добрались, в памяти тоже не задержалось. Хорошо помню, как спустя несколько дней я носился по городу ища своего форда — где мы его оставили никак не мог вспомнить. А вот эти несколько дней как в тумане. Склянка эликсира и меч, по-прежнему, были при мне, но я вряд ли помнил об этом. Наверное, чистое везение, что я их тогда не посеял.

Больше суток как в тумане. Смутные образа каких-то людей, девушек, картина того, как Савок теряет сознание в каком-то магазине и падает прямо на прилавок. Вроде с кем-то подрались, вроде даже не один раз. Сознание вернулось только вечером следующего дня.

Я лежал на кровати. Вверху был зеркальный потолок, и я смог, не вставая с постели узреть все, что меня окружает. Конкретно меня окружали две сладко сопящие во сне, белокурые девицы. На второй кровати, расположенной напротив, примерно в таком же окружении находился Савок. Куда делись Андрей с Васей, я разглядел не сразу. Из ванной торчала нога в одном берце. Внешность ноги показалась мне знакомой — когда-то и у меня ноги точно так же выглядели. Когда служил в отряде и организм ещё не пробовал эликсира из мира фантомов. Андрей значит, там спит. Вскоре обнаружился и Вася. Раскинув руки, его подтянутая стройная фигура, лежала спящей прямо на полу, среди бутылок, а так же частей разной одежды и обуви. Почему-то, он был в красном чепчике, знакомых мне очертаний.

Осторожно, что бы не разбудить девиц, поднявшись с кровати, я присмотрелся к валявшимся по всей комнате тряпкам. Да, часть из них являлась униформой официанток лёгкого поведения, теперь моего любимого городского стрипбара. Стало понятно, куда нас занесло в конце, но что было в начале я не смог вспомнить ни в тот момент, ни позже.

В номере спиртного я не обнаружил. Разбудил ближайшую девушку и отправил её за «лекарством». Когда вернулась, поинтересовался, кто за всё это безобразие платил — у меня-то с собой денег уже не оставалось. Выяснилось, что платил за всё щедрый, очень милый парень, со шрамом на лице. Н-да…, нехорошо получилось. Выходит, пригласил я друзей в гости, в почти родные мне края, а радость нашей встречи пришлось оплачивать гостям.

Дело поправимое…, было бы. Если бы я догадался сделать себе банковский счёт. Забавно получалось — мой дом был полон сокровищами, за которые я мог бы купить весь мир, но вот в тот день в городе, я не смог бы заплатить и за пачку сигарет. Пожалуй, в тот день я впервые задумался о том глобальном, что так сильно повлияло на всю историю человечества.

Забавно. Историю целой расы, развернуло в другое русло, так сильно преобразило её будущее, не сверх новое оружие, не революционные технологии сами по себе, а эта вот безобразная пьянка четверых бывших солдат отряда специального назначения. Ладно, если бы только пьянка — судя по тому, что окружало меня в тот момент, ночью там прошла настоящая оргия.

Да, такого в учебниках истории точно никто и никогда не напишет.

Когда мои друзья пришли в себя, легко перекусили и слегка выпили, я решительно, несмотря на единогласный возмущённый рёв товарищей, прогнал прочь всех девушек. После чего рассказал парням о Владе, о аппарате, о том, где я провёл последние три года своей жизни и почему не покидал дом, даже для того, что бы приобрести еды. Слушали они внимательно, с умными лицами. Переглянулись, друг другу кивнули и повернули очи ясные ко мне.

— Серому больше не наливаем. — Сказал Вася.

— Брат, не ссы, знаю хорошего мужика, реально доктор, со степенью — он тебя вылечит.

— А я нихера не понял. — Пожаловался нас всем Савок.

Я ожидал примерно такой реакции и был готов к ней. К сожалению, в карманах штанов, светового меча не оказалось, а к процессу «лечения» и лёгкому перекусу, одел я только их. Стал искать свою куртку. Меч был в кармане, застёгнутом на молнию. Увы, пока я искал куртку, Савок на пару с Васей, вернул в комнату местных официанток.

— Девочки, оставьте нас пож…

— Нихера! — Возмущённо взревели мои друзья практически в унисон. А дальше Андрей высказался за них за всех. — Потом Серый, дай оторваться солдатам невидимого фронта, что как не родной?! Потом поговорим, а пока отмечааааем!!!

Последнее слово Андрей проорал, подняв лицо к потолку. Этот же вопль тут же повторили Вася с Савком, а я уныло кивнул — потом так потом.

Только ближе к ночи, мы покинули этот бар. Отчего-то нас потянуло на прогулки по свежему воздуху и сомнительные приключения.

Для начала мы решили просто прогуляться — освежить головы. Просто так ходить освежаться не интересно, так что меня назначили гидом и потребовали показать достопримечательности. Попытки объяснить друзьям, что я сам в этом городе всего несколько раз появлялся, и понятия не имею где тут что, были решительно отклонены, и товарищ полковник пояснил, что это не просьба, а приказ. Как капитан и младший брат, по мнению Андрея, я обязан был подчиниться и немедленно приступить к выполнению приказа.

— …а то прикажу расстрелять за саботаж! — Сим закончил он свою командирскую речь.

Толи спьяну, толи шутки ради, Андрей решил забыть, что я давно не являюсь сотрудником.

— За то являешься младшим, выполнять салага! — Рыкнул он, когда я ему напомнил о факте своего увольнения в запас, много лет назад. Ребята, сквозь смех и улыбки согласно кивали головами и иногда требовали показать им Диснейлэнд. Совершенно игнорируя тот факт, что сия контора располагалась за океаном и, более того, обанкротилась и закрылась больше пяти лет назад. Пришлось водить их по городу, на ходу придумывая какие-нибудь замечательные события, с которыми связан показываемый им участок местности. Парни прекрасно понимали, что я несу чушь, выдуманную тут же на ходу и часто ржали так, что я опасался, как бы стёкла близлежащих домов не по вылетали. В какой-то момент эта пародию на экскурсию, начала мне самому нравиться. Ну, как бы там ни было, продлилась она не долго — мы не пропустили ни одного прилично выглядевшего заведения, где подавали спиртное, так что через пару часов уже с трудом держались на ногах и не шибко понимали, куда и зачем идём. Просто болтались. Не помню точно, но, кажется, пару раз нас останавливали полицейские. Один раз точно останавливали — случай запоминающийся был. И в газетах про него написали. Мы зашли в очередной бар, а оказалось что он не бар вовсе, а вполне респектабельное заведение, ресторанного типа. Публика там собиралась приличная, судя по их одеяниям, в коих преобладали смокинги и вечерние платья. Мы там смотрелись как белые лебеди посреди курятника…, или как обыкновенные деревенские куры посреди лебединого озера. Второе, пожалуй, вернее будет. Все четверо безобразно пьяны, одежда помятая, разношёрстная. Парни-то были одеты во всё тёмное, синтетика пополам с хлопком, а вот я решил поспешать за местной модой, так что мой гардеробчик выглядел весьма приметно. Один бело-алый плащ с полосами меха, вшитого по левой стороне, чего стоил. В общем, нас попытались не впустить. Мы разбили стекло на дверях, лицом швейцара и самовольно заняли пустующий столик, громко потребовав выпивки и еды. Андрей ещё и по столу хлопнул, да рявкнул так, как привык отдавать приказы на поле боя. Одна дама за соседним столиком ахнула и ссыпалась под стол, потеряв сознание. При этом её модное платье, расправилось не шибко прилично, явив миру некоторые привычки девушки, касательно предпочтений в плане нижнего белья. Андрей на неё раз глянул и тут же заявил, что девушка лежит не по уставу и, как только майор (думаю, он имел в виду Димона) вернётся из увольнительной, девушку ждут пятнадцать суток губы, лишение премии и представление на письменный выговор лично от генерала.

Если бы не эта речь и само поведение Андрея, нас, вероятно, попытались бы вежливо выпроводить, не поднимая шума, а так сразу полицию вызвали. Видать, решили, что мы из расположенной неподалёку армейской части.

Повеселились, в общем, отлично. Только вот утром долго не могли понять, откуда в нашем номере (мы перебрались в один из городских отелей), три шоковых пистолета, три пары полицейских погон и полицейская радиостанция, судя по торчавшему из неё пучку проводов, просто вырванная из машины.

Все предметы мы собрали в кучу на столе, там же поставили коньяк, сегодня назначенный на роль антипохмелина, сели кружком и стали ожесточённо думать, вспоминая, что мы натворили.

— Упс. — Сказал я, после пяти минут лечения и мучительных попыток вспомнить.

— Вспомнил? — Разом воскликнули парни.

— Не, башка болит писец…

Мы так и не смогли вспомнить ни зги из вчера. Бросили это гиблое дело. До обеда торчали в номере, поправляя здоровье. Вот примерно в обед Вася и включил телевизор, а спустя минуту немного испуганным голосом позвал нас в комнату с ящиком.

Там передача шла. Городские новости или что-то типа того. Нет, нас там не показывали, но зато показывали шибко перебинтованных сотрудников дорожного патруля полиции. По словам голоса, жившего за кадром сего репортажа, полицейские, вчера вечером, отреагировали на поступивший из ресторана сигнал о солдатах-дебоширах. Явились по указанному адресу и задержали четверых нетрезвых граждан, утверждавших, что они военнослужащие, более того, все в званиях от капитана до полковника. Всё шло прекрасно, кроме того, что солдаты вели себя довольно уверенно и даже немного нагло, но требования сотрудников они охотно выполнили и проследовали в полицейскую машину. У самой машины эти военные напали на офицеров полиции, избили их, обезоружили, зачем-то оборвали с полицейских погоны и, вырвав рацию из машины, скрылись в неизвестном направлении. Кадры хроники исчезли, и появился владелец голоса. Серьёзный молодой человек за конторкой озвучил невероятные факты происшествия.

В тот день, ни один солдат из близлежащей военной части не находился в городе. Полицейские, сильные хорошо обученные сотрудники, понятия не имели, как четверым неизвестным удалось обезоружить их так, что они не успели понять, что происходит. И сорванные погоны — диктор предположил, что это оскорбительный акт, возможно, сотрудников одной из родственных силовых структур местной полиции. Дальше он нёс какую-то ахинею о скрытом противостоянии внутри мусорских групп в городе. Мы почти перестали слушать, и тут диктор озвучил особые приметы преступников, а после показали фотороботы.

Ну а мы, смущённо теребили пальцы и смотрели в пол. События прошлой ночи сейчас вспомнились всем четверым очень ярко. Ещё не успел закончиться репортаж, запиликал видеофон. Мы переглянулись, предчувствуя, что разговор не будет приятным и все вместе глянули на Андрея. Как старшему по званию, мы уступали ему честь ответить на этот звонок. Он против не был, решительно нажал кнопку и на экране появилась бардовая, бешенная физиономия. Все, даже я, автоматически подскочили на ноги и вытянулись по стойке смирно.

— Из города съ…ли живо! Дебилы бл…ь, выполнять уё….и! — Сказало, скорее даже яростно прошипело, лицо генерала Арсеньева.

— Есть! — Гаркнули мы разом, но экран уже потух.

Как нас генерал так быстро нашёл, не ясно, но раз «Кондор» примерно зная, где искать, справился так быстро, значит, полицейские выйдут на нас через пару часов…, эх, я тогда с печалью вспоминал дни, когда только уволился со службы. Произойди всё это тогда, мы могли бы вообще не слишком волноваться и не торопиться. Та полиция не нашла бы нас при всём желании, только если случайно, но в 2072 году, русскую полицию научили работать, точнее заставили научиться. Эти найдут. Мы собрались за пару минут. Пистолеты забрали с собой, рацию и погоны выбросили на улице в мусорный бак. Сели в мой форд и рванули из города.

К сожалению, вернуться в мой дом спокойно, нам не дали. Похоже, о том, что такое этот дом, довольно многие были осведомлены и решили прихватить меня, до того как я успею укрыться за его стенами. Охотились именно за мной, но под раздачу попали все.

На пол пути от города, когда в заднем окне он уже виделся смутной дымкой, над заснеженными полями притаёжной области, в хвост моему форду вышла чёрная, вёрткая машинка, неизвестной нам модели. Прежде чем мы успели оценить угрозу, носовое оперение преследователя разъехалось в стороны и два лёгких пулемёта открыли по нам огонь. Пули застучали по корпусу, игнорируя сопла двигателей.

Попытки маневрировать особого успеха не принесли — всё-таки машины на реактивной тяге, делались не для сложных кульбитов в атмосфере, а для быстрого пути из одной точки в другую. Пулемёты продолжали палить по корпусу. Мысль, что преследователь промахнулся первой очередью, отпала. Он пытался срезать оперение, что бы машина утратила высоту и скорость. Если многочисленные и небольшие крылья реактивного авто, здорово напоминающие встопорщенные перья птицы, разрушить, он быстро потеряет способность удерживаться в воздухе и станет нырять, а то и закрутится вокруг себя. Сбив оперение, преследователь вынудит машину сесть, не причинив никакого вреда пассажирам. К сожалению этого неизвестного, мой форд был бронирован не только по внутренней части корпуса. Внешняя, из которой и выходило всё оперение, так же имела слой брони. Правда, на оперении он был очень тонким и несколько незначительных сегментов оперения, ему удалось повредить.

Из оружия, увы, у нас были только полицейские шоковые парализаторы, бесполезные на таком расстоянии. Но Вася всё же высунулся в окно и пару раз пальнул. Невидимый в дневном свете луч не попал в машину стрелка, а Васе пулями чуть не сбрило причёску вместе с черепом.

— Второй! — Воскликнул Андрей, указывая в окно нашей машины.

Нам наперерез неслась ещё одна машина. Я попытался уйти немного выше, но чёртов стрелок, повредил крылья сильнее, чем показалось сначала. Подняться выше мы не могли. Но, этого и не потребовалось. Вторая машина резко повернула — гораздо резче, чем могли машины на реактивной тяге, и, сделав такой же нереальный нырок, вышла в хвост стрелку. И у этой машины имелось вооружение. Я не увидел деталей, но наш чёрный преследователь клюнул носом, будто запнувшись о нечто не видимое, кувыркнулся в воздухе и, продолжая вертеться, понёсся вниз. Так и не долетев до снега, машина взорвалась.

Мы не знали, кем был наш спаситель, но были ему очень благодарны. Пока он не выстрелил и в нас. Чем и как никто из нас не понял. Машина, просто перестала слушаться. Все электронные системы отказали. Работали только двигатель и рулевая часть. Казалось, ничего страшного, да вот двигатель начал кашлять. Машину кинуло вниз, двигатель заработал, мы вернулись на прежнюю высоту и опять стопак, опять бросает, теперь в бок, потому что вырубился только правый двигатель. Выбора не было, либо сажать тачку, либо ждать пока она сама рухнет. На высоте пяти метров двигатели совсем потухли и мы таки рухнули днищем в снег.

Вооружившись парализаторами, мы ждали. Выходить сейчас, в глубокий снег, где ни одного укрытия, не было смысла. Перебьют как куропаток. Если хотят убить — в машине или на улице, всё равно убьют, но если хотят взять живыми, мы сможем ещё ответить, оставаясь до поры до времени внутри. По крайней мере, нас не оглушат ударом с высоты, на вроде того, каким меня отключил Андрей в отеле.

— Брат, извиняй, ты давно не был под пулями, оружие возьмём мы. — Сказал брат, имея в виду, что парализаторов только три, нас четверо, а свой станнер с милым названием Ваня-5 он где-то посеял в процессе отмечания массового увольнения сотрудников «Кондора». В ответ я помахал перед его носом рукоятью светового меча. — О, что за хрень?

— Увидишь. — Ответил я, поглядывая в окна. Ребята занимались тем же, не выказывая ни тени беспокойства. Переделки, где смерть на расстоянии вытянутой руки от тебя, а порой и ближе, давно стали привычны и для них и для меня.

Наш бешенный спаситель, куда-то пропал. Из наших окон его видно не было. Наверное, с минуту ничего не происходило. За это время друзья успели мне задать несколько щекотливых вопросов. Андрей вообще, сказал, что как только мы доберёмся до моей хвалёной (своим домом за время этой весьма продолжительной пьянки, я хвастался не раз и даже не два) крепости, мне придётся им всё рассказать на чистоту и без бреда насчёт профессоров и научной еб…и.

Машина, способная вертеться в атмосфере так, будто гравитации для неё не существовало, вскоре появилась в поле нашего зрения — объятая огнём она с оглушительным воем неслась к земле. Водитель попытался смягчить падение и выправил машину в последнюю секунду. Они рухнули на дно, но с такой силой, что взметнули столб снежной пыли метров на восемь вверх. Мы тогда решили, что там вряд ли кто-то смог выжить. А спустя несколько секунд, возле нас опустились две хищно выглядевшие машинки. Этих моделей я тоже никогда не видел.

Одна с иголочки, даже блестела, а вторая опускалась с трудом и под конец завалилась на бок — эту будто прожевал и выплюнул гигант какой. Похоже, пока мы сидели в своей тачке, в небе шёл отчаянный бой между этими двумя и нашим бешенным спасителем.

Двери машин открылись и на снег выпрыгнули личности в кожаных костюмах и плащах. Куртки бугрились металлическими пластинами, которые вряд ли были просто украшением имиджа сих господ. И все вооружены псионическими винтовками.

— Мля… — Андрей с таким выражением абсолютного презрения посмотрел на свой полицейский пистолет, что я его до сих пор в деталях помню.

И было от чего. Псионические пукалки не убивали. Пуля такой винтовки могла попасть в глаз, в бедро, да даже просто черкануть по кончику уха и всё, человек падал, завывая от боли. Пуля взрывалась от контакта с плотным объектом и любая высокоорганизованная нервная система в радиусе пяти метров, получала ионный разряд, нарушавший её работу. Физиологически никаких неприятностей это не несло, просто импульсы мозга шли не туда, либо вообще никуда. Человека могло бить в припадке, он испытывал адскую боль, все нервные синапсы сходили с ума, но основные функции, самой древней части нервной сети не затрагивались — дыхание и сердцебиение сохранялись. Жертве псионической винтовки оставалось лишь ввести снотворное, и можно было паковать.

Машину окружили восемь человек. У нас ни единого шанса не было.

Только вот ребята просчитались, как и мы. Не знаю, что за начинка была в той тачке, но вопреки законам физики, её пассажиры погибли не все. Мы вышли наружу, решив ждать подходящего момента. Наши новые знакомые опустили оружие, едва парни побросали парализаторы. Мой меч за оружие никто не принял, в неактивном состоянии он ничем особым не выделялся, просто металлическая трубка, с единственной кнопкой, которую не сразу и увидишь.

Не знаю, что было бы дальше с нами, но на сцене появился пассажир упавшей машины.

Внутри авто парней с винтовками, кто-то сдавленно вскрикнул. Двое крайних повернулись туда, но было поздно. У носа машины стоял молодой человек в плотно облегавшей фигуру одежде. Её покрой поразил меня некоторыми особенностями — руки и ноги, оставались свободны, несмотря на то, что складывалось впечатление, что парень прочно упакован в свой костюмчик. Казалось, стоит ему двинуться и его модный пиджачок лопнет по швам, на мощном, мускулистом торсе. Дальнейшие события показали, что его одежда нисколько не стесняла движений.

Меня поразило лицо это парня — каменная маска, а голова рассечена, до кости. Глаза холодные, затягивающие, глаза не воина, не солдата — убийцы, самого настоящего. Не кровожадного, вовсе нет. Просто ему убить, что высморкаться: естественное дело. Зубы почистить и соседа грохнуть, а потом собаку покормить и ребёнка из садика забрать, а на обратном пути прибить другого соседа, который денег должен. И для него ни разу за день не возникнет стрессовой ситуации — откуда там стресс-то? Всё естественно, всё правильно…

Моим спутникам, он запомнился только тем, что было дальше, а я вот почему-то лучше всего запомнил как раз этот момент, когда он стоял, весь в крови, у носа машины и оценивал обстановку. Будто компьютер, просчитывающий оптимальный алгоритм действий.

Парни с винтовками попытались направить на него оружие, а он сорвался с места прыжком и пробежал до первого из них, с такой лёгкостью и быстротой, будто не по снегу бежал, а по твёрдой асфальтовой дороге. И как быстро! Ни один из нас не был способен на такое.

Парень очутился перед первым противником, как раз когда тот поднял оружие. Он вырвал винтовку из его рук, нанёс несколько быстрых ударов — мы все слышали крик боли и хруст костей, хотя на взгляд удары не были столь сильными. Парень сделал это за одну секунду, толи не умея чувствовать боль, толи очень хорошо умеющий её игнорировать — у него башка наверняка разваливалась от боли с такой-то раной!

Изломанному телу противника он не дал осесть наземь, ухватил одной рукой и закрылся им как щитом. Парни с винтовками открыли огонь, а мы щучкой занырнули обратно в машину. Казавшаяся мёртвой, жертва парня с рассечённой головой, едва по её спине застучали пси патроны, завыла на разные голоса. Беднягу начало так крутить и корёжить, что смотреть было страшно. Этот незнакомец знал что делает — пси пуля атаковала ближайшую нервную систему. Все заряды достались его импровизированному щиту. Помню его лицо в тот момент — та же маска, вообще без эмоций. Нас от этих воплей самих чуть гнуть не начало, а он стоял в десяти сантиметрах и никакой реакции — продолжает действовать по своему безумному плану.

Он прикрылся от первого залпа и быстро махнул свободной рукой. Один из парней выронил винтовку и упал на снег с метательным ножом в глазнице. Тонкое лезвие легко могло прошить и его одежду и даже череп, но парень этот бросал нож, в самое уязвимое место, исключая всякую вероятность любой случайности.

Шестеро оставшихся разбежались в разные стороны — теперь прикрыться от пси пуль не выйдет. Один провалился в снег и остановился. Нож воткнулся ему в затылок. Ещё одного такой же нож поймал прямо в прыжке. Остались четверо, рассыпавшихся по территории. Будь это город, на худой конец лес, может, они бы и справились. А так, увы, парни уже были мертвы.

Мы сидели в машине и не высовывались, с жадным интересом наблюдая за происходящим. А он на нас внимания даже не обращал — понимал, что не высунемся наружу, пока его не убьют или он не перебьёт всех своих противников.

Парень ударил кулаком в висок своего дико орущего «щита». Громкий хруст и наступила тишина. Отбросив труп, он подхватил винтовку и, продолжая так же молниеносно двигаться по снегу, зашёл за корму нашей машины. Так что как он расправился с тем, кто там укрылся, мы не увидели. Просто через пару секунд этот невозможный человек мелькнул возле потрёпанного авто противника и там кто-то истошно завопил, а потом опять стало тихо. Через полминуты мы увидели одного из тех, с винтовками — он отошёл от машины в поле и лежал в снегу. Смотрел на всё со стороны и ждал, когда враг появится. Он и появился — мелькнул снова возле нас, выстрелил на бегу и исчез за другой машиной. Тот в снегу не орал, просто резко вскинул голову, на секунду застыл на месте и рухнул лицом в снег. Пси заряд иногда мог убить. При попадании в глаз, сама пуля сильно повреждала глазное яблоко и могла даже ослепить. Убивал импульс. Войдя через глазной нерв в мозг, в трёх случаях из десяти, импульс останавливал нервную деятельность мозга.

— Ни…я себе… — Выдохнули мы в четыре глотки. Парень двигался так быстро, что его видно было с трудом, и при этом умудрился с расстояния метров в пятнадцать, попасть точно в глаз человека из пси винтовки. Кто бы раньше спросил, я бы сказал — это невозможно даже для робота!

Последний противник незнакомца попытался улететь на своей машине. Мы видели, как он заскочил внутрь. Спустя мгновение туда же метнулся этот парень. Кто-то внутри захрипел и парень с рассечённой головой вышел наружу.

— Нам пи…ц. — Заявил наш полковник, когда этот тип встал перед носом машины.

Он просто стоял и так же без эмоций смотрел нам в глаза сквозь стекло. Мы все были с заявлением господина полковника абсолютно согласны. Я никогда таких людей не видел. Такая скорость, сила, он всё делал вразрез с тем, чему нас учили в «Кондоре» и при этом показывал нечеловеческие результаты. Так вампиры в кино умеют, а люди по определению на такое не способны. Однако…

Кивком, парень предложил нам покинуть салон. Мы сомневались, что стоит ему перечить, так что, машину собирались покинуть, но не успели. Грянул выстрел, и парня отбросило в сторону. Он упал на снег, но вторая пуля ударила в пустое место. Он уже переместился за борт форда. Не успели мы оглянуться, как его тень мелькнула у второй машины, кто-то дико закричал и в морозном воздухе явственно пронёсся сочный хруст. Мы переглянулись и высыпались из тачки, с оружием в руках. Теперь, когда этот терминатор ранен, может, сможем его одолеть.

Он вышел из помятой машины (похоже, там, как и впервой оставался водитель) и замер напротив нас. Лицо такое же каменное, но покрыто испариной. От раны на голове, всё ещё кровоточащей, идёт пар. Правая рука висит плетью, в плече кровавая воронка от крупнокалиберной пули. Так и стояли секунд пять, наставив на него парализаторы.

— Вы в это верите? — Спросил он, на удивление вполне нормальным человеческим голосом.

Андрей тут кашлянул, а краской думаю, покрылись все трое. Я не ошибся, сказав трое.

— Нет, парень, не верим. — Сказал это я, показал рукоять меча на своей полураскрытой ладони. Я привлёк его внимание, он посмотрел и я нажал кнопку. Лазерный луч с шипением вышел из рукояти. Я взял рукоять обеими руками, поднимая клинок точно вертикально поверхности. — А ты в себе полностью уверен?

Он смотрел на моё оружие с явным удивлением. И, что самое главное, с сомнением. Он никогда не видел такого оружия, не знал, что оно может, в чём его сила или слабость. Если я не ошибался в своей оценки этой машины убийства, он отступит, не желая связываться с тем, чего не понимает. Я в нём нисколько не ошибся.

— Я уйду. — Сказал он, наконец. Скорее даже спросил, и я кивнул ему.

Он сел в исправную машину людей с винтовками и вскоре исчез за горизонтом.

— Серый…, то, что ты говорил…

Парни именно тогда начали верить в мой рассказ в отеле. Но в тот момент я прервал Андрея и указал на разбитую машину, из которой появился «терминатор».

Мы осмотрели её. Очень странная машина. Такого двигателя я ещё не видел. Там, в воздухе я думал, мне показалось, но вблизи стало видно, что на тачке и, правда, отсутствовало оперение. Только два ряда совсем крошечных крыльев по горизонтали корпуса. Как оно летало, я узнал чуть позже, а вот как боролось с гравитационным воздействием, я до сих пор без понятия.

В салоне лежало три тела. Двое, одетых по тому же фасону, что и наш терминатор, явно мертвы. У одного голова лежит почти на животе — при ударе о землю, сломал шею, второму лицо и шею усеяло осколками лобового стекла. Он как раз и был за рулём. А вот третий, оказался жив.

— Почему он его бросил? — Спросил Вася. Вопрос всех заставил задуматься, но когда мы попытались вытащить этого живого, ответ нашёлся сам собой. Человека, в странноватой одежде (строгий деловой костюм, полностью из ткани, но такой покрой я не видел с детских лет), зажало в салоне. Ему в каком-то смысле очень повезло, но выбраться из машины без помощи гидравлических ножниц он не смог бы. Кусок обшивки пробил сидение в сантиметре от бедра и прочно завяз в дне. С другой стороны почти до потолка вздыбилась трансмиссионная часть наземного привода. Панель прижала ноги спереди. Чуть сильнее удар и ноги срезало бы как лазером, а так парня лишь обездвижило…, собственно, парень был шибко пожилым для парня.

Как только удар пережил? Ну, по тому, что мы увидели в салоне, он был явно более везучим, чем сама Фортуна. Я использовал меч, что бы развалить на куски переборки зажавшие его сбоку. Мы вытащили этого мужика и оттащили к своей машине. Здоровый, под одеждой ощущались мощные крепкие мышцы, но стоило взглянуть на коротко стриженную, совершенно белую голову и морщинистое лицо, что бы понять, что он старше меня как минимум вдвое.

Мы посадили его на капот. Подождали немного, пока старик очнётся. Снегом в лицо бросили.

— Тьфу…, хрена творите мля… — Рыкнул этот мужик, проглотив пару снежинок. Выпрямился. Осмотрелся. Остановил взгляд на наших персонах и нагло ощерился. Вообще, вся эта рожа, была буквально пропитана такой наглостью, какую я видел всего пару раз в жизни.

— Ты кто такой? — Задал вопрос Андрей, как старший по званию, не переложивший допрос пленного на подчинённых. Лично решил выудить из «языка» нужную нам информацию.

Да…, мы ещё долго не могли забыть, что Андрей полковник и командир отряда. Причём не только мы, но и сам Андрей никак не мог отделаться от привычек рукой водителя лет десять.

— Жакан. — Продолжая скалить зубы, заявил старик. И добавил. — И чё щенок — те легче стало?

— Что за движок у тачки?

— Атомный. Что тело, в твоём колхозе не в курсах, что такое атом?

— Подразделение, имя, звание. — Андрей врезал старику под дых и рыкнул. — Живо!

— Пошёл на х… — Прохрипел старик в ответ.

Мысль Андрея, высказанная в его вопросе, нам в головы пришла только в тот момент. Трое молодых терминаторов — боевики, вроде нас в «Кондоре», этот — курирует операцию непосредственно в поле и принадлежит к младшему командующему составу, офицер. А что? Вполне, похоже. По крайне мере, пока мы не решили перейти к жёсткому допросу.

Пытать старика сложно — он может умереть, если сработаешь слишком грубо. А по-другому, в поле посреди обломков, трудновато. Что бы слишком долго не ломать голову, изыскивая способы аккуратно развязать ему язык, я предложил простой и эффективный метод.

Старик замер без движения, когда клинок снова появился на свет и, сияя красным, застыл перед его носом.

— Вася, Савок снимайте с него пиджак. — С лёту понял идею Андрей. — Прижмите к капоту.

— Обурели сявки позорные! — Захрипел старик, когда парни буквально содрали с него одежду. — Да я вас сучары на ветошь порву! Вы сука, парашу не нюхать падла, жрать её будете! А ну убрал патлы мразота позорная!..

И всё в том же духе. У него морда покраснела, вены вздулись так, что казалось сейчас лопнут. Но глаза при этом были такие как и должно быть — огромные, полные ужаса.

— Что за…

— Не понимаю, он сейчас обделается от ужаса, а ведёт себя будто… — Андрей шокирован был не поведением старика. Он круглыми глазами смотрел на его торс. Вася с Савком держали старика распятым на капоте, но смотрели туда же, такими же глазами. Слегка тронутая загаром шкура старика, на первый взгляд ничем особым не выделялась. Если смотреть не больше двух секунд.

Я просто не смог начать полосовать его кожу световым лучом, выбивая из него название отряда в котором он служит. Да и отряд, служба…, не про него это было. Этот Жакан — если он назвал настоящее прозвище, говорил на языке, какой военные просто презирают. А уж знать в совершенстве те речевые обороты (часть из них мы не поняли вовсе, тут явно требовался переводчик), коими он пользовался, поливая нас грязью, солдат не мог.

Световой клинок вернулся в рукоять. Старик начал успокаиваться, и его речь стала более-менее понятна. Но господи боже! На нём живого места не было.

Рваный шрам на брюхе, следы укусов толи акулы толи жабы переростка отчего-то обзавёдшейся клыками. Следы пулевых ранений на плече и груди. Шрамы от ножа, кислотные ожоги — живое пособие для анатомического театра в разделе «что с ним стало после».

— Отпускайте. — Кивнул парням Андрей, ошарашенный увиденным. Старик обозвал нас «козлами отмороженными» и поднял со снега свою разорванную одежду. Мы с братом разом ахнули — верх спины, практически полностью представлял собой один сплошной рубец. Будто кто-то вырезал с него солидный кусок кожи, а потом залил это одной из самых не популярных в армии жидкостей. Не помню её названия, когда я поступал на службу, последние запасы этой штуки уже изымали из всех родов войск, но в служебных листках ещё оставалась инструкция как этим пользоваться. В картинках. Тошнотное зрелище. После её применения на открытой ране, никакой заразы можно было не бояться, но шрам оставался настолько уродливый, что подташнивало даже от картинки. Его убрали из рядов, из-за побочного эффекта — 3 из 10 воспользовавшихся такой штукой, умирали от остановки сердца из-за невыносимой боли…, и из этого следовало, что парень всё-таки был из «братских» пенатов.

Кроме этого шрама там хватало и других подписей былых неприятностей выпавших на долю старика Жакана, но именно этот уродливый шрам, убедил нас в нашей догадке.

— Не скажет. Даже своего номера. — Проворчал Андрей, мне шёпотом. Никогда бы не подумал, что шёпотом можно ворчать, но Андрей умел. Не даром полковник. — Офицер полюбэ.

— Я теперь околею из-за вас ушлёпки. — Буркнул тут старик, кутаясь в свои лоскутированные шмотки. Не знаю, толи из уважения к тому, что он пережил когда-то, толи из-за его удивительной способности вводить себя в бешенство, когда от страха трясутся уже не только коленки, но и поджилки вместе с потрохами, но я снял свой плащ и бросил ему. Старик плащ поймал. С недовольной рожей пощупал мягкую ткань, расправил, тряхнул, глянул на красные и белые цвета. На модные цепочки украшавшие грудь и верхнюю часть спины, на меховую вставку по плечу и бросил плащ обратно, со словами:

— Я пид…ские шмотки носить не стану.

Я дар речи утратил. Но разозлиться на него не смог. Железный был старикан.

— Ответишь на два вопроса и свободен. — Заявил Андрей.

— Не обещаю ответа.

— Зачем вы нас спасли от этих. — Андрей кивнул на трупы людей с винтовками.

— Хах… — Он глянул на лежавший ближе всех труп. — Соник порешил? — И не дожидаясь ответа, покивал головой. — Молодца парень. Сейчас лучший из Ангелов…, мля…

И замолчал. Чувствовалось, что старик болтнул лишнего. Я посмотрел на Андрея.

— Не слышал. — Вася с Савком пожали плечами, отряд «Ангел» или «Ангелы», да вообще с таким словом, нам знаком не был. Впрочем, мы и не могли знать все отряды подобные «Кондору». Уверен, у правительства были и совсем особые подразделения, куда круче нашего.

— Почему Соник? — Вопрос задан был с точным расчётом, но старик нас одарил понимающей улыбкой и больше лишнего не сболтнул ни разу.

— Очень быстрый потому что. — Мы недоумённо на него смотрели. Жакан сплюнул презрительно и буркнул. — Молодёжь млин. Ёжик такой был, в мультике. Бегал очень быстро.

— Зачем спасли?

— Задание у нас такое было, вас пасти и отсекать любого кто займётся тем же. — Старик ехидно ощерился. — Это третьи.

— То есть как третьи?

— А так. — Старик ещё раз презрительно сплюнул. — Чему вас только в вашей армии херовой учили? Вас две группы пасли. Воры, что б их…, мы их тихо убрали, без пыли. Дилетанты. Не ссыте сынки, — наглая рожа старика нам подмигнула, не знаю отчего, но всем стало не по себе, — эти больше за вами не пойдут. А вторых бойтесь. Мне пришлось подключить всех троих, что бы убрать их. Сволота конкретная, но власть у них есть. — Он кивнул на меня. — Он с ними уже сталкивался. А мы всё понять не могли, чем ты их паря покрошил.

Я сглотнул. Не потому что вспомнил куски дымящегося мяса, а потому что вспомнил татуировку. Где-то я её видел и эта смутная память, отчего-то поднимала в душе чувство тревоги, тело само по себе напряглось, и я на автопилоте настороженно огляделся.

— Почему этот твой Соник пытался нас захватить?

— Приказ такой, потому что был. Пасти вас больше не нужно. Сказали брать вежливо, живьём. — Старик снова на меня кивнул. — Если не получится всех, минимум его.

— Кто такие вот эти? — Андрей кивнул на лежавшие тут трупы.

— Хе-хе, два вопроса паря. — Нет, всё-таки как вспомню…, как может быть столько неприкрытой наглости сразу, в одном лице? — Ну да хер с тобой, скажу. Солдаты, чьи, пи…ь не стану, не знаю, но точно солдаты. Мы перехватили их разговоры. Военные они, суки.

Мы отпустили старика. Отдали ему побитую тачку неизвестных и пожелали счастливого пути.

— Пох…м, так доеду. — Попрощался старик с нами.

Мы стояли рядком и смотрели ему вслед, пока чёрная точка, поминутно виляющей из стороны в сторону машины, не слилась с массивной тенью города.

— Железный старикан. — Заявил я, когда он исчез вдалеке.

— Полкан, стопудово. — С уважением сказал Андрей. Вася с Савком согласно кивнули головами.

Мы вернулись в машину. Там у нас состоялся небольшой военный совет. Я рассказал о татуированных парнях и друзья мигом помрачнели.

— Куёва братишка. Сатанисты. — Дрон едва не сплюнул, но вовремя вспомнил, что в машине сидит. — Типа. У руля очень состоятельные люди. В пехоте болванчики из «верующих».

— Мы работали по ним. — Не помню, кто из парней это сказал, вроде Вася. — Там грязь и кровь такие, что наша контора детский садик рядом с ними. Органы, оружие, наркотики, свои люди везде есть, даже в нашем командовании. Ну, так считается.

— Слухов про них ходит много брат, а вот точно известно мало. Работают в основном в тихушку. Их искать, всё равно, что вшей вычёсывать — вот, перед глазами, раз и нету, а то и вообще, не то, ошиблись. Сволочи. Мы пытались одной их ячейке кислород перекрыть.

— Перекрыли?

— Кхм… — Андрей тут промолчал. А Вася буркнул: — Провал, по всем статьям. Всё сделали, всех положили, территорию зачистили. Оказалось к нашему пациенту, контора вообще никак не относилась. Вот такая хня.

Я тоже подумал что хня. Так что связался со своим домом. Парни чуть из тачки не выпрыгнули, когда на звонок видеофона ответил боевой аналоговый робот.

Кое-как удалось их успокоить и уговорить, не стрелять в Алана, когда он встретит нас на подъездах к дому. Впрочем, стрелять в него всё равно было не чем. Парализаторы и винтовки павших военных, Алану вреда причинить не могли.

К сожалению, он немного опоздал. Не знаю, кто увязался за нами на этот раз, может, дублировали кого-то из наших новых знакомых, а может, совсем другая контора, но нас ждали.

Пока машину не ударило, я не знал, что по нам стреляют. Форд подбросило, нос упал вниз и в днище прилетел новый сильный удар. А потом оглушительно рванула задняя часть, машину бросило вперёд и кувыркнуло в воздухе. Двигатель. Нас перемешало внутри как венегрет в чашке — никто не пристёгивал ремни. А потом машина пошла вниз с такой скоростью, что вой ветра, проник даже сквозь звукоизоляцию. Мне как-то удалось вывернуть руль и выправить машину. Но это уже не помогло, мы рухнули, как и машина старика Жакана, брюхом оземь. Всё померкло, я отключился. А когда очнулся, мой организм жадно глотал зелёную жидкость и порывался закашляться, что бы не захлебнуться нафиг. Надо мной возвышалась металлическая глыба со светящимися синими глазами. Я задёргался всем телом, и робот отпустил меня. С бутылью эликсира он обошёл всех моих товарищей лежавших сейчас на снегу. На моих глазах, зажили их раны, Андрей вдруг сбросил десяток лет, волосы на его висках вновь стали чёрными. Они быстро пришли в себя, и мы вместе смогли полюбоваться окружающим нас пейзажем — тачка из моего гаража, на которой приехал Алан, по бортовое оперение утонувшая в снегу, три горящих остова машин, разбросанные вокруг обломки, таящий снег…

Мы не все смогли полюбоваться этим разгромом. Алан напоил эликсиром всех четверых. Даже Серёгу Савка, которому оторвало обе ноги и смяло голову в баскетбольный мяч. Но он не пришёл в себя, не открыл глаз. Наш товарищ был мёртв и никакой эликсир уже не мог вернуть его с того света. Вот так…

Капитан лежал в капсуле, закрыв глаза. Он молчал, думая о чём-то своём. Лишь спустя несколько минут, он смог продолжить свой рассказ.

Парни даже не заметили того факта, что стали гораздо моложе своих лет. Они тогда лишь на третьи сутки осознали случившиеся с ними и начали задавать вопросы.

Серёгу мы забрали с собой и похоронили в сотне метров от дома, в тот же день. Могилу копали сами, своими руками. Он погиб в бою, с нами, мы и должны были отдать ему свой последний долг. На следующие трое суток, третий этаж моего дома стал местом самой тихой, самой мрачной из пьянок, в каких я когда-либо участвовал. Даже вспоминать жутко, а уж что тогда с нами творилось…

Нас сбили выстрелом из зенитного орудия. Они пытались развернуть орудие, когда появился Алан, но не успели. Роботу не надо было садить машину, что бы вступить в бой. Он установил автопилот на посадку и выпрыгнул в поле с высоты двадцати метров. А дальше уже у напавших не было ни единого шанса. Аналоговый робот, даже без своего интеллекта, подобного человеческому, являлся угрозой экстра класса, а уж с аналоговым интеллектом в наличии…, он уничтожил всё, что шевелилось в радиусе досягаемости его сенсоров. А потом занялся нашим спасением. К сожалению, Серёге на это уже было плевать, он умер при падении машины. Нас эликсир сумел поставить на ноги, наши травмы были попроще и в основном внутренние.

Я, после того случая, через моих старых знакомых с нездоровой страстью к серебру, прикупил в гараж три новых машины, теперь хорошо вооружённых и защищённых.

А позже, через пару столетий, я отдал Серёге тот долго, который он заслужил. Мы все его отдали. Если Тарос ещё существует и его солнце по-прежнему светит, там, в Таинсанских горах, можно увидеть один пик, имеющий необычную форму. Его высота почти три тысячи метров и он весь обработан с помощью технологий Джа. С планеты не видно, что он такое этот пик, просто странная гора, но из космоса можно увидеть. Никто на планете, никто из строителей расы Джа, никто во всей этой вселенной не знает, кто этот молодой человек, воплощённый в скале, видимой детально лишь из космоса. Но мы знаем. Это самый лучший памятник в галактике. Памятник нашему боевому товарищу, Серёге Савку. Ему бы это понравилось, я уверен.

На четвёртые сутки, в моём доме не осталось спиртного, и почти закончилась еда. Траурная пьянка, подошла к концу. А завершающим её актом был дикий крик Андрея ранним утром.

Мы с Васей метеорами вломились в ванную и обнаружили там полуголого полковника, с ужасом взирающего на собственное отражение в зеркале. Когда он видел его в последний раз, это отражение было значительно старше.

— Что со мной? — Срываясь на фальцет, возопил он, когда мы ворвались в комнату. — Ааааа! — Заорал он, тыча пальцем в физиономию Васи. Тот отшатнулся и бросил взгляд на своё отражение. И выражение его лица стало не менее шокированным, чем у Андрея. А брат вдруг выпучил на меня глаза. Ну, я улыбнулся ему. Не выдержал и захохотал, держась за живот.

— Серый! Ты нисколько не изменился! Ты даже моложе выглядишь, чем при нашей последней встрече! — Практически выдохнул брат и медленно присел на краешек ванны.

— Мля…, я только сейчас понял… — Пробормотал тут Вася, продолжая глядеть в зеркало и ощупывать своё лицо кончиками пальцев. — В отеле, я подумал ты как-то странно выглядишь, не мог понять, в чём дело…, а ты просто на морду такой же, как в первый год в отряде…, не постарел ни хрена.

— Помните, чем мой робот вас поил, там, когда машина рухнула?

— Зелёная пакость? — Андрей кивнул, едва не упал с ванны — видать, ноги подвели, и вцепился в её край двумя руками. — Я думал это что-то…, ну, такое…, хрен знает, в общем…

— Эликсир. — Я широко улыбнулся им и торжественно заявил. — Поздравляю вас ребята: теперь вы действительные члены клуба Бессмертных!

Тишина и паралич, минуты на три. А потом оба выдохнули слова глубокого сомнения:

— П…ёжь!

— Пошли за мной, покажу. — Ответил я.

Они пошли, но медленно, собственно еле плелись. Всё-таки не каждый день вдруг осознаёшь, что помолодел на десять лет, да ещё, возможно, стал бессмертным. К такому потрясению ничто не подготовит. Ни война, ни свист пуль, ни одна психологическая обработка.

Мы спустились сначала на четвёртый подземный этаж. В мой арсенал, совмещённый со стрельбищем. В первый момент у парней глаза разбегались. Из всей массы оружия разложенной по стеллажам и развешенной по оружейным стойкам, в части этажа с лифтом и позициями для стрельбы, они узнавали едва ли десятую часть. Почти всё моё оружие было незнакомо бравым кондорам. Но я привёл их сюда не для этого. С некоторых пор я держал по одной, две склянки эликсира на каждом этаже дома, на всякий случай. Тут такая была одна, спрятанная среди кучи ионных излучателей. Пока я её искал, парни пришли в себя. Быстрее вида незнакомого оружия, их в себя не смог бы привести и батальон красивых девиц.

Обнаружив эликсир, я взял бутылочку и повернулся к товарищам.

Вася деловито изучал в пальцах угловатый пистолет, размером не больше усиленного под более тяжёлые пули ТТ. Не знаю, что конкретно он пытался в нём найти, но если вспомнить собственные действия, когда я заполучил этот ствол — Вася искал спусковой крючок и то место, которое можно было бы назвать дулом.

— Это дезинтегратор. — С улыбкой сказал я. — Крючка нет, видишь кнопка на той рукояти что потолще? Это спуск и есть.

Вася немедленно повернулся к стойкам, где можно было встать, положить на плоскую поверхность кучку патронов, и не торопясь расстреливать мишени, в самом конце длинного этажа. Прицелился, выстрелил. Ничего не произошло.

— Не работает. — Пожал он плечами, ложа оружие обратно.

— Он не действует на неорганические предметы. Вот…

Я повернулся обратно к стеллажу, порылся там пару секунд и бросил на пол кожаную кобуру, предварительно вытащив из неё ионный пистолет (с пару секунд я на этот пистолет смотрел, прежде чем положить в кучу оружия — не мог припомнить, что за ствол и как работает).

— Теперь по кобуре пальни.

— Ёпт… — Сказал Вася, когда без всяких видимых эффектов, кобура мгновенно побледнела, стала серой и рассыпалась кучкой праха. С уважением и удивлением близким к шоку, он посмотрел на оружие в своих руках…, Андрей куда-то пропал.

Прежде чем я успел его увидеть, на другой стороне стрелковых позиций, тяжело ухнуло и с яростным свистящим воем, по этажу пронёсся снаряд, оставляющий за собой белый след отработанного топлива.

— Ложись! — Заорал я, падая лицом в пол. Андрюша пальнул из ручной барабанной ракетной установки. Я её когда испытывал, лечь не соизволил — всё-таки до мишеней от позиций там было почти двадцать метров. Едва голову не снесло куском бетона, вырванным из противоположной стены. В общем, к широкой рваной дыре в стене, прибавилась ещё одна. А по стеллажам ударил плотный дождь осколков.

— Йеееехаааа!!! — Ещё не успела осесть пыль, заорали в том месте, откуда была послана ракета.

— Прекратить стрельбу!

— Аааа нихера! Ещё разок пальну!

Но не пальнул. Я заорал матом, громко, непрерывно, пообещал Андрюше открутить ему башку вместе с погонами и пристрелить трижды, оживляя эликсиром, пока он не помрёт от болевого шока, потом опять начал сотрясать воздух всевозможным матом.

— Прекратить истерику! — Рявкнул братишка и появился из клубов дума, с гранатомётом на перевес. Мы поднялись на ноги, а он, вновь серьёзный, собранный, без паники в глазах, похлопал рукой по восьми зарядному барабану оружия. — Извините парни…, я не ожидал, что этот малыш может так бахнуть.

— Ты из этого стрелял??? — Воскликнул Вася, одним прыжком поднимаясь с пола и в шоке выкатив глаза. Тут же отобрал пушку у Андрея и покачал её в руках. — Твою мать… — Этим возгласом он отзывался о размерах оружия. Он был даже меньше автомата Калашникова и очень лёгким, а сами ракеты, не превышали размером патроны самых слабых зенитных орудий.

Я встал с полу, весь в пыли, злой на них обоих. Ну, что за безответственность! Понимаю, их сознание тряхануло смертью Сереги, а теперь ещё и новости с бессмертием…

Парни с пол минуты перекидывались фразами, отражавшими их впечатления от ракетницы и всего этого арсенал в целом, потом удивлённо огляделись — подвал полностью очистился от пыли. Сама осесть за пол минуты полностью она не могла.

— Вентиляция с вытяжкой, автоматическая? — Деловито осведомился Андрей.

— Угу, — проворчал я и, пока они не отвлеклись, заинтересовавшись очередной смертельно опасной игрушкой, я поднял перед собой древний шестизарядный кольт (он тут был не единственным раритетом, я натаскал подобного оружия целый стеллаж — почти как у настоящего коллекционера). Взгляды остановились на пистолете, и я без объяснений выпустил себе пулю в плечо. Честно говоря, не ожидал, что будет так больно. Даже с ног рухнул. Андрей с Васей подскочили с двух сторон, бросили ракетницу и что-то на меня орали, не помню уже, но всё было не совсем цензурное. Я не слушал, другой рукой, той, что росла из неповреждённого плеча, открыл баночку и проглотил всё до капли. Пуля вышла из раны почти сразу, затянулась она через несколько секунд, не осталось даже шрама. Оба моих боевых товарища, меня отпустили и сели прямо там, на полу. Тупо пялились на моё лицо, чистую кожу на месте раны, где всего секунду назад, видели вывернутое розочкой мясо и хлещущую в три ручья кровь. Я не торопился — позволил им проникнуться случившимся и оценить.

— Не только молодость, да? — Наконец, сказал Андрей.

— Серый, извини, но бл…ь, это слишком для меня, за один день. — Проворчал Вася.

— По рюмашке? Успокоим нервы. — Предложил я.

— Так бухло, всё же выпили…, ты говорил в доме больше нет.

— А в доме и, правда, нет. — Я улыбнулся им так, что лица парней угрюмо вытянулись — чувствовали новый, нервам не шибко полезный, сюрприз.

Пока мы спускались на пятый этаж, парни засыпали меня вопросами, но я упорно отмалчивался, уже убедившись, что словами им объяснить ничего не удастся. Только вот так, шоковым методом, можно заставить их поверить. Они привыкли верить лишь очевидным фактам…, впрочем, как и я. Пока дракончик из-за экранного мира, не залез ко мне в рот, да бы откушать от моего горячо любимого языка, я ведь так и не мог поверить письму Влада. Да, собственно, я и там, за экраном очутившись, долго не мог принять очевидное. Я был за экраном и всё ждал, что вот, сейчас проснусь и окажется, что это просто кошмар, а Влад в соседней комнате похмеляется…, хех. Странные у жизни шутки. А у судьбы они ещё и страшные.

Парни зашли на этаж. Оглядели местность, практически пустую. С опаской покосились на застывшую у стены фигуру Алана, потом с любопытством глянули на центр этажа. Вообще, зрелище тут было довольно таки необычное. Центральная часть аппарата стоит в середине, АРы полукругом чуть за ним, рядом, один слева, один справа, оставшиеся два куба — система генерирования перехода (вообще в этом блоке много каких агрегатов сосредоточено, но я просто не понимаю их описания в документации) и робот-ремонтник. А перед ними деревянный бар (по сути низкий и длинный шкаф со множеством ящичков и отделений) и удобное кресло. У стены невысокая тумба терминала в спящем режиме.

— И что это?

— Увидите. — А я ведь им рассказывал что это. Не верили, да и кто бы поверил?

Я выбрал фильм, какой-то детектив. Остановил на сцене, где показывался абсолютно пустой переулок. Немного торопился, так что не стал, по обыкновению, просматривать весь фильм, что бы примерно усвоить обстановку на той стороне грани. Надо было всё же посмотреть. Детективчик оказался фантастическим. В прочем, всё закончилось хорошо.

Когда переход открылся, парни, как и я когда-то, шустро отпрыгнули назад, издав по удивлённому, не очень приличному возгласу.

— Вуаля, господа! Добро пожаловать в мир фантомов!

— Е…ть колотить… — Растягивая гласные, сказал тогда Андрей в ответ, а Вася просто очень громко сглотнул. С минут они смотрели на слабо колыхавшийся прямоугольник окна в другой мир, а я смотрел на их ошарашенные лица, вполне довольный произведённым эффектом. Андрей очнулся первым. Шагнул ближе, протянул руку к призрачной поверхности перехода, тут же отдёрнул её и пробежал глазами местность у своих ног. Поднял пустую банку из-под пива и кинул в переход. В идущем слабой волной окне, он увидел, как банка упала и покатилась по асфальту.

— Пошли, посмотрите изнутри. — И вошёл в переход, прежде чем брат успел меня остановить — а он попытался. Едва не ухватил за плечи.

Я очутился в глухом переулке. Слабый ветер шевелил обрывки газет у моих ног. Где-то взвыла и тут же замолчала полицейская сирена. Небо тёмное, затянуто тучами, за ними светится диск луны. Стены переулка ничем особым не отличались от обычных стен — кирпичные.

Постояв с полминуты, я вышел обратно в подвал.

— Ну? Что застыли? Пойдёмте.

Ребята переглянулись и, пытаясь показать, что им ни капельки не страшно, шагнули к переходу. Хах…, ставлю свой звездолёт против вашего окурка, что в тот момент у них обоих тряслись поджилки!

Жаль, этого не увидел Савок. Очень жаль. В мире вообще мало хороших людей и без Савка их стало ещё меньше.

Когда переход закрылся, парни забеспокоились. Не дав начаться панике, я объяснил для чего взял с собой металлическую пластинку с кнопкой на её лицевой части. Информация о том, что покинуть это место мы может в любой момент, их успокоила. Даже слишком. Они немедленно прилепились к стенам, ощупывая их обеими руками. Спустя полминуты оба восхищённым матом заявили, что стены таки настоящие! Я в ответ сделал вид, что смотрю на часы.

— Кхм…, извиняй брат. Но это блин…, это вообще жесть. — Смущённо произнёс Андрей, жест мой оценив. Вася тоже смутился, но не смог с собой совладать и постоять на месте хоть полминуты. Присел, поднял с пола газету. Ощупал, полистал…

— Млин…, Элвис Пресли умер. — Сказал он печально.

— И что? Он сто лет назад скопытился. — Раздражённо буркнул я. Вася расправил газету и нам показал, улыбаясь. Я прежде на его лицо посмотрел. Улыбка не нервная, следов паники или истерики или ещё чего-то на нервной почве не увидел. Вася был в норме. А вот газета — нет.

— По-английски всё. — Буркнули мы оба, узрев чёрно-белый портрет великого певца и великое множество не православных закорючек. Кстати, интересный факт. Дублированные фильмы. Я столкнулся с этим феноменом ещё в первые свои долгие погружения в эти миры фантомов. Все надписи, все тексты, всё — на языке, скажем так, производителя, но говорят все, как и положено дублированной записи, на русском. Любопытный феномен, но полезный: здорово расширил спектр возможных, для посещения миров.

— Тут написано, что 34 августа 1988 года в возрасте 91 года скончался Элвис Пресли.

— Какого августа??? — Это Андрей. Я уже отвык поражаться таким вот мелким интересностям.

— 34-ого. — Ответил Вася, почесав затылок. Глянул на газету. — Тут некролог. 45-ого августа похороны…, мля…

— Пошли, посмотрим на местные бары. — Со смехом сказал я, толкнув Андрея в плечо.

Ближайшие несколько часов мои боевые товарищи пребывали в состоянии постоянного изумления. Честно говоря, кое-что там удивило и меня. Но если их поражал до глубины души, тот факт, что остановивший нас констебль британской полиции в форме, какую они носили лет сто назад, попросил нас вытянуть руки ладонями вверх и провёл по ним каким-то прибором, то меня удивляли вещи более значительные. Например, вторая луна этого мира. Она выглянула из-за туч и в первый момент, я даже растерялся. Оглянулся — луна по-прежнему скрывалась в тучах, за моей спиной. Повернулся обратно — и там луна светится в разрыве туч. Приглядевшись, я понял, что эта луна, явно не копия нашей, настоящей. Зеленоватый оттенок, явственно видны тени горных кряжей и сама по себе она была гораздо крупнее. Впрочем, возможно она была намного меньше луны, просто располагалась на более низкой по отношению к Земле, орбите.

Пока мы шли по улицам, вполне нормальным лондонским, нас трижды останавливали констебли и сканировали ладони портативным устройством. То же они делали выборочно с встречными прохожими. Мы старались делать вид, что для нас эти процедуры привычны и даже скучны. У меня получалось, а вот у моих друзей не очень. Может, поэтому нас останавливали так часто. К чему эти проверки, мы узнали позже, сильно подвыпившие. К тому времени парни уже потеряли способность всему удивляться, толи устали, толи привыкли, непонятно.

Прежде всего, мы посетили ломбард. Искать его долго не пришлось — его местоположение подсказал один из остановивших нас констеблей. Я оставил там пару золотых монет. За первую предложенную мне цену. Местные деньги ничем особым не отличались от обыкновенных американских баксов. На развлекательный поход, для нас троих, должно было хватить.

Мы зашли в первый же попавшийся по пути бар, с вывеской, читавшейся как паб, или пабс, я не совсем уверен. Но как бы он не назывался, внутри это был обыкновенный бар, где люди пьют спиртное и показывают ладони для сканирования, забрёдшим сюда полицейским…, ха, как-то за годы путешествий в мирах фантомов, я успел научиться, почти мгновенно воспринимать обыденности нового мира, как свои собственные.

Там мы выпили, устроившись за дальним столиком в углу, поговорили о происходящим. Парни минут пять не могли заставить себя пить и есть то, что принесла официантка, но, потом, насмотревшись, как я, с аппетитом чавкая, уплетаю за обе щеки ростбиф, тоже притронулись к еде. Потом свыклись и стали есть, без долгих подозрительных взглядов в адрес полной тарелки. Только вот мясо…, было оно каким-то странным. Вкусным, но я никак не мог понять, кем это мясо было при жизни. Немного напоминало говядину и совсем чуть-чуть курятину. Но куски были целыми, волокна составляли единую структуру, явно не мясное ассорти, а цельные куски. Я подозвал официантку и вежливо поинтересовался, из какого мяса приготовлены блюда.

— Это трицератопс. — С готовностью ответила миловидная девушка в розовом форменном платье. — Вам не понравилось? Заменить порцию?

— О, нет, что вы, всё очень вкусно. — Краем глаза отметил, как начинают отвисать челюсти друзей, и быстро проговорил. — А у вас нет жаркого из диплодока или, может, филе стегозавра?

— Простите, но филе стегозавра мы не делаем. А диплодок, кажется, был, я посмотрю.

— Спасибо. Мы будем ждать. — Девушка ушла, а я сказал в два широко открытых рта. — Подберите зубы господа, мимо столика иногда проходят дамы.

Оба, синхронно потянули руки к рюмкам и так же синхронно опрокинули их в глотки. Водка тут подавалась настоящая, без сюрпризов, так что мозги ребятам прочистило. Только они слишком увлеклись их прочищением и, когда мы покинули бар, уже были изрядно навеселе.

Перед уходом, стремясь проверить одну свою догадку, я остановил одну из официанток, вежливо извинился, заявил, что прекрасней неё дам, ещё не встречал и спросил:

— Я никак не могу найти место, где бы подавали одно блюдо, любимое мною в детстве. Не могли бы вы посоветовать какой-нибудь бар или ресторан? — Она согласно кивнула, улыбнулась и дальше задумчиво стала хмуриться, забыв про свою улыбку. — Хотелось бы откушать тушёной говядины, но я ни где не могу найти хоть каких-нибудь блюд с говядиной! Это мясо такое. — Попытался я помочь её попыткам вспомнить, где подают говядину.

Девушка мялась с минуту, напрягала память, но так и не смогла мне помочь — о говядине, девушка никогда не слышала. Но посоветовала очаровательный ресторан, где можно было поесть деликатесные, жареные рёбрышки аллозавра.

Теперь я примерно представлял, какой это мир. Есть одна любопытная теория о гибели динозавров на нашей планете. Известно, что 65 миллионов лет назад их всех угробил метеорит. Так вот теория предполагала, что это был никакой не метеорит, а вторая луна Земли, рухнувшая со своей орбиты. А тут режиссер решил устроить кино о мире, где никто никуда не падал, ящерицы не передохли, а со временем разнообразили стол человека своим преотличнейшим мясцом. Кстати, действительно, вкус у того мяса был отменным. Как тогда тут образовался человек, не понятно. Думаю, режиссёр особо за эту тему не мучил разум — человек появились и всё тут. И динозавров всех съел нафиг.

Парни вышли на улицу, следом я. Их отрезвил, да и меня, тоже поддавшегося искушению Зелёным Змием, свежий ночной воздух. Не шибко конечно отрезвил, но достаточно, что бы не орать в голос неприличных песен или армейских мудростей.

Мы отправились гулять по улицам. Я не был против — из толпы мы не слишком выделялись своим странноватым одеянием. Тут все, включая полицейских, выглядели странновато и одевались, похоже, кому как на душу ляжет. Не выходя из моего дома, мы смогли полюбоваться лондонскими улицами, гораздо более древними на вид, чем они были на самом деле. Нам повстречался экипаж, запряжённый механическими лошадьми. Это чудо мы все провожали взглядом, пока оно не скрылось за поворотом. Роботы такого типа мне даже в кошмарах не снились, а тут были обычным делом. Технология явно превосходила то, что я видел в реальном мире. Думаю, у нас у всех тогда возник вопрос — есть ли тут боевые роботы вроде Алана? Мы так и не узнали, да собственно и не собирались. Просто гуляли, глядя на незнакомый нам мир.

Тут на улицах часто попадались автоматические лотки с фастфудом, быстрый перекус вроде как. Только подавали там не «горячих собак», а несколько видов, мелких динозавров. Один лоток предлагал крошечные порции, изрядно приправленного специями, мяса водных доисторических существ — эти нам не понравились, привкус какой-то странный.

Мы даже Биг Бен видели…, тут он, правда, был немного не такой как в реальности. Но тоже красивый. Где-то через час прогулки, перед нами на мостовую приземлился здоровенный птеродактиль. Мы, когда эта зубастое чудо в упряжи, повернуло свой узкий длинный клюв в нашу сторону, вжались спинами в стену ближайшего здания. А птичка опустила голову и расправила крылья по земле. С её спины спрыгнул пожилой мужик в кожаных одеждах с украшениями, похоже, из клыков и когтей. Смотрелся он внушительно. На нас внимания не обратил, гордо задрав лицо вверх, проследовал мимо.

— А? — Толкнул меня локтем в бок Андрей, кивнув на птичку, снова поднявшую клюв и сложившую свои мышиные крылья.

— Даже не вздумай. — Решительно отказался я от предложения угнать чужой транспорт, из ребяческих побуждений.

— Ну, как хочешь. — Пожал плечами Андрей и шагнул к птичке. — Кис-кис. — Позвал он.

«Кис-кис» слегка повернул узкую морду, обратил на брата взгляд своего левого, коричнево-красного и слегка злого глаза. Переступил с лапы на лапу и, быстро мотнув головой, щёлкнул клювом полным острейших зубов. Андрей шустро отпрыгнул к нам обратно.

— Ну её нафиг! Плохая птичка.

Птеродактиля мы обошли стороной. Продолжили бродить. Мелких странностей там ещё хватало и интересных и непонятных и даже поразительных, но удивляться уже не хватало сил.

В конце концов, нам пришлось уходить оттуда и быстро.

В очередной раз мы наблюдали картину проверки сканером ладони прохожего. Только в этот раз, констебль не пожелал счастливого пути, а отскочил назад, сорвал с пояса металлическую бляшку, которую мы считали просто деталью одежды, и махнул ею в сторону обыкновенного мужика в котелке и сюртуке, с жёлтыми цепочками по бокам корпуса. От бляхи отскочило едва заметное голубоватое сияние, и мужик мгновенно потерял котелок. Вместе с головой. Только падать мёртвым вообще никак не захотел. Совершенно игнорируя тот факт, что остался безголовым, а из перерубленной шеи фонтаном хлещет кровь, мужик молодым сайгаком поскакал в переулок. Констебль за ним. Мы тупо смотрели им вслед, а потом Вася нас обоих за плечи тряхнул и указал на мостовую. Там, в луже крови лежала голова, без котелка уже. Она на наших глазах открыла глаза, из обрубка шеи брызнули зеленоватые, покрытые слизью щупальца и голова быстро поползла прочь.

— Проходите! Здесь не на что смотреть. — Грозно окликнул нас ещё один констебль и такой же бляхой несколько раз махнул в сторону уползавшей головы. Сияние быстро потухло, а невидимая дуга развалила головёнку в куски и прорезала в камне мостовой глубокие борозды.

Мы решили, что нагулялись достаточно.

Найдя первый же глухой переулок, решили возвращаться домой. Открыв проход, я ловко поймал Андрея за плечо, отодвинул его в сторонку, и пару раз показал перед открытым проходом условный знак. Это я придумал на случай, если ошибся с оценкой нового мира фантомов и предпочитаю возвращаться без единой частички этого мира, сумевшей попасть в тело.

Кстати, когда я впервые так сделал — вышел в абсолютно тёмное помещение подвала, то обнаружил, что у меня сводит желудок от голода. А ведь перед возвратом, я плотно поел. Алан объяснил мне, куда делось съеденное, впрочем, большую часть я понял ещё до того как он начал объяснять. Вещества оттуда, ещё не успевшие раствориться в крови, просто не материализовывались при переходе грани и, фактически, исчезали, будто их и не было там никогда. Тоже при отсутствии материала для материализации, отсутствии света, происходило с вирусами, бактериями, любыми цельными микроорганизмами, захваченным моим телом в мире фантомов. То вещество, что уходило в кишечник и не успевало разойтись по телу, ждала такая же участь. Но вещества, успевшие раствориться в крови, усвоенные и отработанные организмом, с ним и оставались. Их простейшие атомные составляющие, не требовали слишком много света и могли материализоваться даже в полной темноте. Как так? На этот мой вопрос Алан ответил каким-то бредом. Реликтовый инфракрасный свет, в микроскопических дозах, рассеянный в каждом квантовом делении мировой ткани. Вот что он имел в виду? Сейчас я знаю, а тогда просто не понимал. Да, собственно, эта теория Влада, объяснявшая такой феномен, опередила время не на десятки, на сотни лет. Теперь мы прекрасно знаем, что мировая ткань, действительно есть и существует. Мы даже может её пробивать и использовать подпространство, хотя и не понимаем как. Но вот эти его квантовые деления — учёные, с которыми я разговаривал, не могут понять, о чём речь. Для них кажется бредом, даже сама идея того, что пространство можно разделить на точки, ячейки или там деления, вполне конкретные, а не гипотетические.

Алан потушил весь свет, и едва окно перехода затянуло чернотой, мы перешли грань.

Вот таким был наш первый совместный поход в мир фантомов.

Второй состоялся в тот же день. Ребята заинтересовались моим методом затариваться продуктами, без поездок в городские магазины. Мы зашли в какой-то, толи детектив, толи боевик, посетили ближайший супермаркет и, выпнув оттуда всех двуногих, задраили двери. До того как прибыла местная полиция, мы успели переправить через грань достаточно съестного, что бы неделю питаться вкусно и сытно, не покидая пределов дома. От этой возможности наследства профессора, оба впали в состояние щенячьей радости почти на сутки. Дальнейший ход их мыслей и пожеланий я мог предугадать. Касательно Андрея с детальной точностью.

Так что, когда он начал искать кое-какие конкретные записи, я заявил что ни Мэрилин Монро, ни Денис Ричардс, на них нет.

— Надо немедленно пополнить запас дисков! — Тут же заявил брат, чрезвычайно расстроенный фактом отсутствия в моей видеотеке, нужных ему фантомов.

Дня три я показывал им, что и как. Водил, только что не на поводке, в миры, подобранные самостоятельно. На четвёртый, я предоставил им свободу выбора. Мы отправились в мир фантомов, выбранный ими. А на следующий день, я вообще не стал спускаться вниз, позволив им самим отправиться в путешествие. Не знаю, куда они уходили, но вернулись чрезвычайно довольные собой. И, усевшись напротив меня, дружно, но с некоторым беспокойством, заявили:

— Мы у тебя тут жить будем!

— Располагайтесь. — Улыбнулся я другу и брату. — Мой дом, ваш дом.

Они с облегчением вздохнули, видимо, опасались получить совсем другой ответ.

— Дрон, Вася, я не показал бы вам аппарат, не позволил бы выпить эликсир, если бы не планировал подключить вас ко всему этому изначально.

— Кхм…, теперь понятно, зачем на самом деле ты мне позвонил. — Проговорил тогда брат. Да, так оно и было. Я немного устал быть один. Да, что там говорить? Я был близок к тому, что бы притащить в реальный мир, парочку фантомов!

Мы спокойно жили ещё почти неделю. А потом получили важный жизненный урок и серьёзные неприятности. Слава богу, всё кончилось хорошо, в этот раз, но жути на нас нагнало солидно. Я так и вовсе потом не просыхал, пребывая в печали почти неделю. За то изобрёл способ, коим можно было бухать практически вечно, без всяких последствий для здоровья…, ну, а что? Не всем же делать великие открытия. Кто-то открывает способ расщепить атом, а кто-то новые метод открывания пивной банки коренным зубом — тоже ведь полезное открытие. Просто маленькое, незаметное, но! Сколько людей в мире занимается расщеплением атомов? Жалкая горстка! А сколько людей во всём мире, пользуются удобным и простым способом открыть банку с игристым содержимым приятного вкуса и текстуры, без помощи сторонних предметов, а лишь тем, что есть с тобой всегда и дано самой природой!? Миллионы! Если не миллиарды!

Вот, то тоже!

Хе-хе…

Мы собирались отправиться в очередной мир, все вместе. Приоделись просто, из оружия взяли то, что в последствии стало нашим стандартом: световой меч, лёгкий бластер и склянка эликсира. Со временем Вася, почти везде стал таскать с собой, ещё лазерный пистолет в кобуре, закреплённой на ляжке, но тогда он ещё не питал особого пристрастия к фотонным излучателям.

Переход открылся, мы уже были готовы переступить грань, и тут ожил домашний компьютер. Я, признаться растерялся — впервые услышал его голос. Как-то не слишком я погружался в компьютерную часть оборонных систем дома. Голосовой контроль мне очень понравился, а вот способность компьютера разговаривать, слегка коробила.

— К дому приближаются три машины. На высоте двух километров, зависла четвёртая. Опознавательных маячков нет, номера отсутствуют. Возможен, штурм дома.

— Это что такое? — Воскликнули парни: им о системах дома я рассказал в самых общих чертах.

— Поход отменяется. — Я выключил аппарат и отдал приказ. — Активируй оружие по периметру. Если полезут — бить на поражение, после предупредительного выстрела.

— Вып… — И компьютер замолчал.

— Компьютер. — В ответ гробовая тишина. — Эй! Мля…, Алан! Врубай своё оружие мы…

— Смотри. — Андрей дёрнул меня за плечо, указывая на робота. Всё что я смог сказать, глянув на него, никогда не печаталось в словарях русского языка.

Алан не двигался. Глаза его потухли. Я попытался заставить робота очнуться, но без толку.

— Обесточен, а аппарат пашет. — Андрей был прав, аппарат Климова по-прежнему работал, тогда как, вся электроника в доме вышла из строя. Я надеялся, что временно. В таком доме заменить всю проводку, дело не двух дней и даже не недель… — И почему свет есть?

Никто не смог дать ответа на этот вопрос. Единственное, что я смог предположить, было по идеи, невозможно для реального мира. Алана вырубили каким-то удаленным излучением, которое легко прошло, все подземные этажи и земную толщу, навредив только роботу. Чистая фантастика, однако, Алан ни на что не реагировал, обратившись куском бронированного металла.

А вот частичный отказ систем самого дома, тут никакой фантастики. Неизвестные перехватили контроль над компьютером. Вот как они это сделали, да ещё удалённо — это да, это реально большой вопрос.

Мы решили действовать быстро. Раз неизвестные смогли перехватить контроль над домом, вырубить Алана, значит, разумно предположить, что планировку дома они тоже знают. Так что, мы предпочли ударить первыми. Выйти в дом и ждать гостей внутри, а как только войдут, будет им наука и сюрприз, бластерный.

Увы, всё получилось с точностью до наоборот.

Это сообщение компьютера было просто способом заставить нас подняться наверх. Подняться всех сразу, в полной уверенности, что в доме пока пусто и нужно успеть занять оборону. Может, их и вовсе не было, машин этих. На первом наземном этаже нас уже ждали…

— Пульт управления А-ракет деблокирован. Активирован запуск с первой пусковой установки. До запуска А-ракеты осталось 15 секунд.

…и сюрпризом происходящее стало как раз для нас. Так чт…, что???

— Что ты сказал, железа кусок???

— Первая пусковая установка активирована, до запуска 11 секунд.

— Что за… — Капитан приподнялся на ложе записывающей капсулы и, побагровев лицом, яростно заорал. — Крэээээдок!!!!!

— Мрр… — Сонно ответил второй член экипажа, по каналу внутренней связи корабля. — Что ты кричишь? Такой сон…

— До запуска 5 секунд.

— Мрр… — Удивлёно проговорил Крэдок. — Прошу прощения. Сейчас, сейчас…

— Запуск отменён. Пусковые установки законсервированы.

Почти минуту стояла полная тишина. Капитан расслаблено лежал в капсуле, прикрыв глаза.

— Прости Сергей, я случайно. — Раздался виноватый голос рыжего повесы.

— Я тебя убью. Когда-нибудь я точно возьму бластер и сожгу нафиг твой крошечный черепок.

— Я же извинился. Мрр…, ты излишне агрессивен, но что поделать? — Расстроено ответил Крэдок. — Что ещё можно ожидать от обыкновенного тупого примата.

— Прекращай спать на оружейном пульте!

— Но тут так тепло от ламп… — Капитан с утробным рыком, заскрипел зубами. — Ладно-ладно, не буду больше…, пойду в каюту, там темно, холодно и вечно снится всякая гадостью. Мрр, уверен, ты будешь доволен и, наверное, счастлив, ведь ты просто большая бледнокожая мартышка, которой нравится видеть страдания более маленьких и слабых существ…

— Хватит прибедняться. Беззащитный он… — Буркнул капитан, покидая капсулу. — Крэдок, двигай на камбуз, поедим чего-нибудь. И обсудим твоё поведение на корабле ещё раз.

— Ты всё моё молоко выпил, глупый примат. Мне там делать нечего.

— Не всё. Кое-что я припрятал, знаю ведь, что ты всё равно всё молоко выдуешь ещё до старта.

— Мррр??? — Полное счастья, благодарное мурлыканье заполнило корабль, вырываясь из всех динамиков внутренней связи. Постепенно оно затихало, крылатый товарищ капитана, удалялся от передатчика.

— А, ёпт… — Капитан вернулся в каюту. — Вырубай запись. Продолжим завтра.

И сказав это капиг89гепоттан, пок%%%ул…………………………………………………………

Запись остановлена.

Запись возобновлена.

Ну, продолжим.

Сначала мы собирались разнести крышу лифта и выбраться по шахте, но лифт работал, и мы поднялись с комфортом и оружием в руках. Сначала заскочили на четвёртый этаж, прихватив пару стволов потяжелее, но таких что бы не разнести дом. Вася только вот ухватился за штурмовой бластер и, несмотря на мои требования взять что-нибудь другое, секунд десять упирался, отказываясь отдать оружие. Пока Андрей не рыкнул, он прижимал тяжёлый излучатель к груди як родное дитё. Спустя минуту мы уже выходили наружу из лифта.

В общем, прям там и застыли, на автопилоте взяв гостей на мушку.

— Что так долго?! — Всплеснув руками, заявил гражданин, удобно расположившийся на кресле, которое прежде стояло совсем в другом месте. Собственно, напротив лифта скрытого в стене, вообще никакой мебели я не держал. Гражданин, головой седой, лицом морщинистый, глубоко вздохнул и отвёл раскрытую ладонь в сторону. Стоявший там молодой человек, вложил в пальцы этой ладони бокал, полный красного вина. Бутылка у него была наготове, уже открытая. Красивая этикетка, правда, непонятная…, второй такой же парень, торчал с другой стороны кресла. У него обе руки были свободны. — Благодарю, Шайен.

Мы молча смотрели на сих господ, тыча в них дулами своего разномастного оружия. Старик смотрел на нас, не проявляя страха, да даже просто беспокойства. Наоборот, он с огромным интересом водил свой взгляд по нашему оружию. И в этих серых, а в молодости, вероятно, чёрных, затягивающих своей глубиной глазах, загорался алчный огонёк. Причин я сразу не понял, но огонёк этот мне очень не понравился. И не зря. Мужик пришёл не поздороваться. И это его сопровождение…, мы все уже видели таких вот крепких мальчиков в странноватых одеждах, вроде бы плотно обтягивающих их литые фигуры, но гибких настолько, что они могли в бублик согнуться, даже не растянув костюм, не то что порвав.

За нами пришла та же контора, что пыталась захватить нас на подлёте к дому.

— Ты как в дом проник? — Проговорил я, пытаясь держаться свободно и непринуждённо. Оружие, я опустил, чего не сделали мои спутники.

— Строители помогли. — Усмехнулся старик.

— Они ваши друзья?

— Ну…, - он почему-то смутился, и усмешка слегка потеряла в самоуверенности, — громко сказано, конечно, но они нас уважают, а мы уважаем их.

— Спалилась значит хата…

— О, нет, что ты юноша, что ты! — Воскликнул тут старик, дёрнувшись в кресле и от беспокойства, даже проливший вино на пол. На мгновение застыл, выпрямившись и с расстроенным взглядом. С каким-то унылым вздохом откинулся на спинку кресла. — Эх…, старею я, совсем уже плохой… — Что он имел в виду, я не скажу точно, но, почему-то, мне казалось, что старика сильно расстроил именно этот эмоциональный всплеск. Казалось, его расстроил даже не сам факт эмоций, а то обстоятельство, что он не смог эти эмоции удержать под полным контролем. Странный он какой-то был…, махнул рукой, отхлебнул из бокала и холодно закончил так пылко начатую речь. — Нам просто удалось договориться, вот и всё. Не без условий и некоторых финансовых затрат. Мы обещали, что с вами ничего не случится, когда мы уйдём, вы будете живы здоровы. Нам нужен был только этот разговор. Несколько минут.

— Ваши гориллы, помнится, пытались нас захватить.

— Не борзей фра…, юноша. — По-прежнему холодным голосом, хоть и слегка запнувшись во фразе, осадил старик Андрея. — Решение было пересмотрено. После сообщения выживших в аварии, было решено не идти на конфликт. — Старик снова улыбнулся, весело так. — Не сразу, правда. Сначала была мысль взять домик штурмом. Поверьте, парни, мы можем разнести вашу крепость по кирпичику, если пожелаем того. Нам даже не потребуются ключи от чёрного хода, вроде тех, что одолжили нам люди строившие всё это. — Он указал широким жестом сразу на весь дом. — Мы просто придём и вытащим вас на улицу за шкирки. — Он помолчал, ожидая пока мы проникнемся его словами. — Но это слишком дорого. Куда дешевле и проще, мирный разговор. Не делайте так, что бы нам пришлось тратить больше, чем мы уже потратили.

Мы молчали. Не знаю, о чём думали парни, а я отчаянно пытался найти выход. Мы могли убить всех троих незваных гостей. Какими бы супер быстрыми они не были, от лазерного луча не убежишь — двигаться быстрее скорости света неспособного ни одно живое существо. Но что дальше? Раз прошли, пройдут снова. Может, стоит выслушать их, узнать, как отвязаться от их внимания? Похоже, иного выбора не было. Я посмотрел на брата, на Васю, оба держали оружие наизготовку, но стрелять пока не собирались. Видать, их посетили те же мысли что и меня.

— Сейчас вас никто не тронет. — Произнёс старик после непродолжительного молчания. Оправил ворот своего пиджака (фасон был знакомым — в такой же давно вышедшей из моды манере, была пошита одежда Жакана), расстегнул рубашку на груди и добавил, стараясь удерживать голос нейтральным. — Мы не желаем ссориться, ни с вами, ни со Стариком. — О ком он говорил? Он не пояснил нам, а мы не спрашивали, но, думаю, имелся в виду, кто-то важный в среде людей, державших бизнес компании «Magic Guard». — Но, ребята, если мы не сумеем договориться сейчас, мы вернёмся сюда без всяких чёрных ходов, разнесём к х…м входную дверь и вытрясем из вас троих, всё, что только можно вытрясти.

Мы переглянулись. Несмотря на явную угрозу, теперь и Вася, и Андрей опустили оружие.

— Ты кто вообще мужик? — Проворчал Андрей.

— Я? — Старик ухмыльнулся. — Друзья и враги зовут меня Маньяк. Для остальных Виктор Романович.

— Маньяк, — проговорил я, а серые глаза замерли, обратив взор на моё лицо, эти глаза затянуло таким холодком, что до костей пробирало. Но он как-то понял, что я имею в виду. Не знаю как, может, по лицу прочёл какие-то для меня самого незаметные эмоции, выражения там. Губы старика растянулись в лёгкой усмешке, и я кивнул головой, намекая, что старик понял меня правильно. Я, фактически, согласился на разговор и сразу поинтересовался, не могли бы мы стать друзьями? Врагов у меня и так достаточно. Нейтральные и сильные, очень часто становятся врагами. Я бы предпочёл дружить с такой силой, а не выяснять у кого зубы острее. — Что ты хочешь нам предложить или что ты хочешь получить?

— Вот, правильный пошёл разговор. Шайен. — Он передал бокал своему охраннику. Достал с внутреннего кармана уже обрезанную сигару и закурил. Первый клуб дыма поплыл к потолку, и были сказаны первые слова. — То оружие, о котором сообщили наши люди — оно, три рабочих образца, станут компенсацией, за понесённый физический и моральный ущерб, а так же, за те траты, что нам пришлось сделать, что бы устроить этот разговор.

— Идёт. — Кивнул я, сделав знак Васе. Он понял без слов, исчез в лифте. В тот день как-то само собой получилось, что командование, впервые за годы военной службы, мой брат уступил человеку ниже его званием. Он начал меняться, превращаясь из полковника в обычного человека с необычными возможностями, именно тогда, где-то в то время.

— Это конечно не всё. Профессор Климов, — я тут вздрогнул, а Маньяк как-то странно улыбнулся: с ехидцей и только половиной лица, будто не сумев полностью со своей улыбкой совладать…, или хотел показать, что не может, — многие годы работал над чем-то в своей личной лаборатории. И когда-то он выполнял кое-какую работу для нас. Насколько я знаю, вы осведомлены о том, что профессор был, не совсем честен и, порой использовал некоторое, не принадлежавшее ему оборудование, для своей лаборатории, без ведома тех, кто ему платил?

Я кивнул. И старик заявил следующее — я практически дословно его слова запомнил.

— Одну из его работ, вы отдаёте, как долг Климова. Вы взяли его вещи, его долг стал вашим. Три из его изобретений станут подарком, который поможет нам подружиться. Ещё три, станут цементом, который закрепит нашу совсем юную дружбу. И ещё три разработки, позволят нам забыть о вашем существовании.

— Это почти всё, что он оставил! — Возмутился я. — Маньяк, на три меньше и по рукам.

— Мальчик, ты не понял. Я не торгуюсь, я ставлю тебя в известность.

Андрей глянул на меня, взглядом спрашивая, что делать дальше. Не знаю, как всё повернулось бы тогда, в тот день, может, я бы решил плюнуть на всё и начать пальбу — старик просил слишком много. Фуфло им не всучить, придётся отдать что-то действительно стоящее, а большую часть из этого, я просто не мог позволить выпустить в мир. И я всерьёз склонялся к мысли пристрелить всех троих. Но старик, следующей своей фразой заставил меня поступить совсем по-другому.

— Мы бизнесмены, не солдаты, не шпана отмороженная. Мы возьмём своё, договорившись миром, либо заберём вообще всё, силой. Мне нужны лишь десять научных новшеств, устройств, формул, теорий — мне всё равно, что это будет, если из этого можно извлечь прибыль. Можешь даже оставить себе, самое ценное из всего, но своё мы заберем, так или иначе.

— Своё? Но ведь это всё сделал Влад. Это его работа, его вещи.

— Нет. — Маньяк подался вперёд, опёршись ладонями на свои колени. — Вы не можете сохранить то, что имеете сейчас. Отдай нам наше и сможешь сохранить часть. Мы просто забудем про этот дом, про вас троих. Ни один наш человек больше никогда не побеспокоит вас. Конечно, только пока вы не сунетесь на нашу территорию. — Старик снова откинулся на спинку кресла. Он поднял руки вверх, развёл их немного в стороны и властно, веско так заявил. — Это наш мир. Хотите жить на его вершинах — заплатите тем, кто уже давно занимает их.

— Плата слишком велика.

— На Олимпе нет дешёвых мест. — Ощерился старик.

Я спустился вниз, как только вернулся Вася с тремя клинками. Десять предметов, десять научных новинок, которые могли бы перевернуть мир — что из моих закромов отдать, что бы мир не перевернулся слишком резко, расплющив всех, кто до того свободно бегал по его лику?

Всего три из выбранных мною вещей, были оружием. Ещё три, при желании могли превратить в оружие. Остальное, могло бы изменить мир, даже глобально, но, на мой взгляд, без вероятных катастрофических последствий. Впрочем, я зря тогда переживал: кем бы не были эти люди, они никуда не торопились. Ни одна из этих вещей, принесённых в реальность из-за экрана, не увидела свет в ближайшие пятьдесят лет.

Когда они ушли, выйдя через входную дверь, Вася тихо сказал:

— Вы видели его шею, руки?

Мы разом кивнули. Видели, что уж там…, шея, кисти, внешние стороны кистей, все сплошь были покрыты сетью узких рубцов. Будто бы старик, время от времени, сам себе резал кожу, специально давая ране постепенно стать таким вот явственно видимым рубцом…

И, правда, маньяк блин…