Назвавшийся Электриком вновь присел у костра. Он смотрел на огонь. Не оглядываясь, не беспокоясь о своей спине. Он давно уже не беспокоился о спине. С тех пор как Родился. Так для себя самого, он называл день первых своих воспоминаний. Он тогда очнулся и не мог назвать даже своего имени. Впрочем, не мог назвать и сейчас. Кажется, именно тогда он и понял впервые, что уже не совсем человек. Зона стала роднее, ближе…

— Ну, что ты? — С улыбкой, ласково потрепал Электрик уродливую голову. — Наелся?

Чуть вытянутая овальная морда приподнялась и шершавый язык коснулся щеки. Со смехом сталкер обнял массивную голову пса и начал гладить голый бок собаки, кое-где имевший пучки жёсткой как проволока шерсти. Вся морда пса была в крови, свежей.

— Принесёшь его? — Развернув морду собаки к себе и глядя ей прямо в глаза, спросил Электрик. Голос его сейчас стал холодным и спокойным, ни грана шутливой весёлости как секунду назад. Частокол из острых кривых клыков в оскале, таким был ответ. И тихое рычание. — Ну-ну, парень. Я не собираюсь его есть. Просто принеси его, когда насытишься. Мне нужно кое-что взять. — Пёс тут же ткнулся овальной мордой в ногу хозяина и заскулил, извинялся за свою грубость. — Ну, чего ты? Прекрати скулить, лучше иди, покушай.

Пёс подпрыгнул на месте и довольный, что на него не злятся, убежал в лес. Туда, где оставил свою добычу. Тут же из леса показался ещё один пёс. Гораздо массивнее и имевший, густую чёрную шерсть по всему телу, а не только на уродливой морде, да немногие чахлые пучки на торсе. Этот не ласкался. Мягко ступая он улёгся рядом с хозяином и облизывая кровь с морды, стал смотреть на огонь. Не глядя, Электрик протянул руку и погладил пса. Тот не шелохнулся.

— Рут, очень уж ты серьёзен. — Вздохнул парень. — И труп ты конечно не принесёшь. — Рут, проворчал что-то, не то рыча, не то скуля. — Я так, в общем-то, и думал. И что же мне в потёмках его искать теперь? — Электрик в сомнении глянул на то, что осталось от трупов подошедших к нему людей. Осталось немного. Ни поесть, ни обобрать. А еды мало осталось, да и хотелось бы какой-нибудь человеческой пищи — мясо жуть как надоело. Рису бы с горсть. Рис можно купить, но что бы купить, прежде нужно что-то продать. — С чем же я к барыге этому пойду? Хм, а может у него какая работа есть? Скучно мне Рут, скучно… Надо бы с утра сходить, к столбу. Посмотреть…

Электрик сложил руки на коленях и замер неподвижно. Он смотрел на огонь и мог часами сидеть вот так. Огонь завораживал, тянул к себе. Но огонь был врагом. И казалось иногда, что одушевлённым. Электрик не нуждался в огне, для тепла или приготовления пищи. Мясо он предпочитал сырым. Иногда правда, жарил, пытаясь приучить себя к такой пище. Не получалось. Жареное мясо всегда казалось испорченным и мерзким на вкус. Жарить мясо, только портить вкусную еду. Огонь не нужен был ему, что бы жить, но нередко он всё же разводил костёр. И ночью и днём. Разницы не было. В очередной раз набравшись храбрости, он всегда разжигал костёр и часами смотрел на своего врага. Стараясь победить его. Победить свой страх перед ним. С костром получалось, но не слишком хорошо. Кут, второй пёс на собственной шкуре знал, чем кончались игры Электрика с огнём. Не так давно сталкер решил в очередной раз, что победил свой страх. С утра пораньше он отправился искать жарку и нашёл. Как всегда страх тут же вернулся, но теперь не такой сильный и Электрик рискнул подойти к ней ближе. Вот тогда он и стал задаваться вопросом: не обладает ли огонь собственным независимым разумом? Спокойная аномалия, взбесилась и сошла с обычного своего места. Стремительно, будто давно поджидала его, а он не успел отскочить. Ноги обожгло и сталкер рухнул. Жарка, потеряв всю стремительность после рывка, медленно ползла и уже начинала обгорать кожа на коленях. Тогда-то Кут и пришёл на помощь. Пёс вытащил его, сам вспыхнув как факел. Считай вся шерсть сгорела. Наверное, уже и не отрастёт…, хороший пёс!

Огонь определённо охотился на него. И Электрик почему-то верил если победить свой страх перед ним, то огонь больше не причинит ему вреда. Ведь электрические аномалии не только не враги ему, они его верные друзья. Как Кут и Рут. В день своего Рождения он повстречал этих псов. Он хорошо запомнил этот день: самое давнее из всех его немногочисленных воспоминаний. Тогда Электрик не знал своего имени, не знал он его и сейчас. Глядя в огонь, сталкер с головой погрузился в воспоминания, не слишком приятные, но самые первые в этой его жизни…

В голове было совершенно пусто. Ни мыслей, ни образов — абсолютная пустота. Его глаза видели холмистую местность, покрытую густым ковром молодой зелёной травы, группки и отдельные деревья, разбросанные вокруг на сколько хватало глаз. Не все имели листья. Какие-то были так искривлены, что уже не казались вполне земной растительностью. Солнце пригревало, даже немного жгло. Тёплый ветер обдувал горящее огнём тело, не принося облегчения. Мир вокруг разрывали сотни разнообразных звуков. Почти все он знал — вот псевдопсы воют, где-то совсем рядом хрюкает кабан, чавкает поглощая мясо своей жертвы зомби… Последний был всего в десятке метров от него. Но сталкер не обращал внимания на зомби — он не представлял опасности, был занят пищей и так же не замечал одиноко бредущего по холмам человека. Сталкер просто брёл. Без всякой цели. Куда? Он не знал, да и не задавался таким вопросом. Сознание медленно выплывало из какой-то тёмной пучины. Будто просыпаясь от очень долгого сна. Мозг отмечал всё происходящее вокруг. Но как-то лениво, будто ожил впервые за много дней.

Сталкер сначала только видел. Плыл даже не понимая, что шагает. Не чувствовал своего тела. Его будто не было, только сознание своего существования и плывущий вокруг пейзаж. Затем он услышал звуки, сначала как будто издалека. Мозг начинал регистрировать звуковые сигналы. Через какое-то время пришло чувство собственного тела. Он отметил, что тело сильно истощено и ему требуется еда. Но и только. Отметил этот прискорбный факт, без тени эмоций и продолжал размеренно шагать. В каждой руке он что-то нёс — плечи оттягивала какая-то ноша. Сталкер даже не посмотрел, что такое он там несёт. Ноша не мешала нормальному движению, значит не имеет смысла смотреть. Это знание приходило не мыслями: сигналы нервных окончаний регистрировались, распознавались, но не подвергались дальнейшей обработке. Просто мозг сейчас работал как бездушный компьютер, который нагружают постепенно нарастающим потоком данных. Потом возникло чувство, что надо свернуть немного влево, подальше от пятна чуть примятой травы и двигаться строго по прямой. Вот именно там, где растут два белых цветочка. По прямой — от одного к другому. Он не понял почему и не думал об этом просто повиновался своим почти инстинктивным чувствам. Несколько позже он понял, почему нужно было идти именно так и ни как иначе. Там была смерть. Аномалия. И эта мысль была первой. Осознав её как мысль, сталкер долго стоял не шевелясь, вдыхая воздух глубоко и смакуя все запахи какие мог почувствовать. Смотрел по сторонам, не зная что именно ищет. Скользил взглядом по деревьям, полуразрушенному строению впереди. Вот парочка зомби прошла совсем рядом, стая кабанов мелькнула среди деревьев — он вдруг осознал, что реагирует как-то не так, неправильно. Ни каких чувств изучая местность он не ощутил, ничего кроме полного безразличия и знания, что раньше данный натюрморт вызывал совсем другие эмоции. Какие, вспомнить он не мог. Так он стоял долго. А вот когда двинулся дальше понял, что надо было испытывать видя зомби, псов, аномалии.

Огромная чёрная тварь скользнула призраком из тени деревьев, где она не двигаясь, сама казалась тенью и мощными прыжками устремилась к нему. Сталкер почувствовал острый, просто дикий безумный голод понимая, что этот голод не его. Есть хотел этот огромный пёс. И едой сегодня выпал шанс стать ему. Чёрная тень, с маленький автобус размером, почти добралась до него. Сталкер видел её уже достаточно чётко, но вот что-то случилось с глазами. Собака, стала видеться размытой тенью. Теперь он видел не здорового мощного хищника, стремительно приближающего с целью закусить его бренным телом, а одно смазанное чёрное пятно. Не особо размышляя, а точнее с такой же пустой как и прежде головой, он поднял правую руку и нажал на крючок. Треск очереди разорвал воздух, а очередь разорвала череп твари. Стрельба стихла. Пёс, лишившийся головы упал почти у самых его ног. Голова у него осталась конечно, но походила теперь больше на кусок мяса, перекрученный в мясорубке чем на чью-то голову. Бесформенный ком из мяса и осколков костей.

Сталкер опустил оружие и теперь тупо изучал мощную тушу пса у своих ног. Ни каких откликов в сознании, памяти. Пёс. Обычный пёс. Обычный, для Зоны. Второе, знаменательное воспоминание — он примерно знал, что такое Зона. Гиблое место в котором он…, жил? Видимо да… Сталкер повернулся спиной к трупу и двинулся дальше, легко обойдя очередную аномалию — он чувствовал её. Спроси его кто сейчас, он бы точно указал границы аномалии и механизм её воздействия на всё с чем она соприкоснётся. Непостоянная аномалия, сегодня и ещё два полных дня она будет здесь. Ко времени выброса исчезнет. Это он вспомнил — выброс, а вот, что именно такое этот выброс, нет. И ещё вспомнил, что раньше не умел определять так точно места поражённые аномалиями.

Он шёл до заката. Не думая, не тратя время на мысли. Шёл, обходя аномальные зоны. Шёл без всякой цели. Просто вперёд. Как раз на закате он вынужден был остановиться. Кто-то настойчиво тянул левую руку назад, короткими рывками. С тихим рычанием. Сталкер посмотрел через плечо. Как оказалось, в левой руке он держал…, руку. За запястье. Мускулистая конечность, сильно обожженная, вся покрытая волдырями. Сейчас эту конечность, судя по виду просто вырванную из тела бывшего хозяина, у него пытались отобрать. Два уродливых и очень клыкастых существа. Маленькие, не больше чрезмерно толстой кошки. Сил забрать ношу у него, у щенков не хватало. Слишком малы. Откуда здесь щенки? Куда подевались их огромные и свирепые родители? Первые размышления с того момента как он пристрелил чёрного пса. Сталкер поднял правую руку и наставив ствол автомата в нужную сторону дёрнул крючок спуска. Автомат не разразился треском очереди. Подняв бесполезное оружие к глазам, сталкер тупо смотрел на него пытаясь понять, почему нет выстрелов. Вспомнить не смог. Оружие полетело в кусты. Позже он припомнил, что к использованному рожку был изолентой прикручен ещё один, возможно полный. Но тогда он не понимал даже, что в рожке находятся патроны. Что вообще нужны патроны для стрельбы. Собственно, что такое — патрон, он вспомнил гораздо позже…

Щенки взвизгнули от обиды, когда их обед начали куда-то уносить. Видимо они шли за ним весь день. Когда он убил того взрослого пса. Наверное, то был один из их родителей. И скорее всего единственный. Теперь очень голодный выводок, чуя пищу упорно двигался за ним. Съесть его самого щенки не могли, слишком малы для этого. Но вот рука, которую он нёс была им по силам. Щенки вцепились в разорванное розочкой предплечье этой руки и повисли на ней злобно рыча. Сталкер шёл, волоча утроившийся груз. Идти стало труднее. Он отпустил руку мешавшую двигаться. За спиной тут же послышалось довольное урчание и чавканье. Собачки кушали. Сталкер тут же с новой силой ощутил приступ голода, желудок скрутило. Он остановился и теперь чего-то ждал. Хочется есть — значит нужна еда. Он развернулся и подошёл к щенкам. Они рвали руку поедая обожженное мясо. Мясо — это еда. Сталкер упал на четвереньки и наклонился над обгоревшей рукой. Пахло гарью и едой. Он склонился ближе пытаясь понять, как именно утолить голод едой. Смотрел он на щенков, учась у них утолять голод. Те злобно рычали, косясь на странное существо красными глазами. Сталкер зарычал в ответ. Щенки тут же взвизгнули и отскочили подальше. Прижавшись друг к другу на почтительном удалении от непонятного существа, они тихо повизгивали. Эти щенки уже ели людей. Знали, что человек — мясо, дичь которую мать часто приносила в логово. Это существо пахло как человек. И не совсем.

Сталкер осторожно куснул руку. Еда, не очень хорошая, но еда. Зарычав он схватил эту руку и принялся отрывать зубами большие куски, не жуя проглатывая их. Голод был силён.

Съев несколько кусков сталкер замер без движения. Он заметил интересную особенность, дело в том, что его передние конечности и еда, были удивительно похожи. Положив еду наземь он задумчиво смотрел на свои кисти, будто впервые увидев их. Собственно он не помнил, что бы прежде их видел. Его руки были точно такими же, как конечность, которую он сейчас поедал. Она принадлежала такому же как и он, существу.

Сталкер поднял еду и бросил её псам. Есть больше не хотелось.

Сталкер вновь пошёл, в первом случайно избранном направлении, автоматически обходя аномальные зоны. За спиной счастливо повизгивали щенки.

Уже в темноте он набрёл на брошенное поселение. Собственно, там и было всего три полуразрушенных сельских домика. Довольно долго он просто стоял перед ними и смотрел не совсем понимая, почему остановился здесь и зачем. Сработали инстинкты и наверное, остатки подсознательной памяти. Ему требовалось укрытие, любое. Зачем он не особенно понимал, просто на уровне не доступном сознанию его разум принял решение. Будь он чуточку более разумен в тот миг, смог бы найти в себе силы спросить себя, зачем и почему. Смог бы даже воспротивиться этому разумному желанию найти укрытие и пойти к примеру, поискать не такое хлипкое жилище. И погибнуть где-нибудь, став чьей-нибудь пищей. Но в тот миг он был не достаточно развит умственно, что бы обрести крепкое сознание способное основываясь на «разумных» доводах заставить его искать, что-то иное. Он просто чувствовал, что идти больше никуда не надо. Надо войти вон в тот, более-менее крепкий домик спуститься в погреб, либо подвал и уснуть. Почему именно туда и почему он рассчитывал найти там погреб? Он не рассчитывал, он просто знал что там погреб есть. Или что-то в этом роде. Так же он знал, что в тот домик слева, сохранивший все четыре стены, идти смертельно опасно. Там обосновался выводок зомби. А тот домик, что стоит за избранным им в качестве укрытия, уже занят. Там аномалия. И почему-то странная: не имеющая чёткого «радиуса воздействия», как подавляющее большинство аномалий. Другая — смертельно опасная для него, даже если он просто окажется рядом. Он не думал, не размышлял: просто знал. И ещё он знал, что идти больше нельзя. Идти, значит умереть.

Без мыслей и памяти. Сталкер вошёл в здание. Несколько крыс возмущённо пища, прыснули из под его ног. Они не были опасны. Пока их мало. Подвал он не нашёл, зато обнаружил в крепком деревянном полу закрытый люк. То же деревянный и наглухо заклиненный. Не открывали его много лет. Как он сам его открыл, сталкер не запомнил. Утром он долго изучал этот люк и пришёл к выводу, что открыть его было не под силу человеку: как минимум сверху, не имея ни каких инструментов кроме своих пальцев. Сейчас он даже внимания не обратил, да и как оказалось особого напряжения ему для открытия люка не потребовалось. Прежде чем спуститься он шумно вдохнул воздух, проверяя тёмный зев погреба на предмет обитателей. Мозг не отреагировал — опасности не было. Сталкер спрыгнул вниз и закрыл люк. В полной темноте он лёг на сырую землю и закрыл глаза. Засыпая, он отметил появление новой мысли. На этот раз не знания, основанного на чём-то давно утраченном человеком, а именно мысли. «Раньше я боялся полной темноты» — была нехитрая мысль, с которой он уснул. Утром мыслей было больше, много больше. Несколько часов он пролежал в погребе без движения, остановившимся взглядом изучая тонкие лучики света падающие вниз, через широкие щели в полу…

— Кто же я? А Рут? Кто? — Электрик погладил пса. Тот заурчал недовольно и строго. Рут был очень серьёзным псом, фамильярностей не терпел, даже от единственного человека которого не считал своей законной пищей. Этим своим урчанием он указывал человеку, которого человеком не считал (Электрик был согласен с мнением пса, но не совсем), указывал на его неподобающее поведение и призывал к строгости. — Ладно-ладно. Спи, не буду оскорблять тебя проявлением телячьей нежности… Почему я так хочу вспомнить кем был? Почему уверен, что нужно это вспомнить, что важно это…

Электрик глубоко вздохнул и лёг спиной к угасающему костру. Тепло и не страшно. Впрочем, тут и нечего бояться. Врагом был огонь именно аномалий. Страшным и жестоким врагом. С некоторых пор, он перестал даже чувствовать аномалии имеющие своей природой, физико-химический процесс превращения вещества сопровождающийся интенсивным выделением энергии, тепло- и массо- обменом с окружающей средой — горение, в сути своей, огонь. Враг учился. А может, с ним играла Зона. Она дала ему странную власть, она же дала ему странного врага. И навсегда забрала память. Ну уж нет! Он ещё вспомнит…, наверное…, кем был, как вообще оказался здесь. Вот это и было самым тяжёлым — он не знал, как сюда попал. И ни разу не повстречал кого-то, кто узнал бы его. Впрочем, он подозревал, что те кто его знал раньше, уже давно сожраны Зоной. Его самого Зона пощадила. Он даже имел несколько теорий на этот счёт. Одна другой бредовей. Но в Зоне странного нет, странность здесь норма жизни. И это он просто знал. Как тогда. В день Рождения. Знал — какое-то время он считал, что сама Зона даёт ему эти знания, нечто свыше правит бал, а он просто марионетка. Многие в Зоне считали так. Им он иногда завидовал. Так было легче: Зона решает, Зона желает, Зона не терпит…

Он много думал о Зоне, о той жизни длиною всего в год, которую здесь провёл и которую помнил. И в итоге пришёл к выводу, что все эти: знал, не имеют ничего общего со всякой мистикой. Почему он тогда знал, что идти никуда нельзя и срочно нужно найти укрытие? Позже вспоминая, он припомнил едва слышный звук тяжёлых шагов, неотрывно преследовавший его. Его преследовали, терпеливо идя по следу. Шаги этого существа.

Звери Зоны с того мига как он услышал шаги, не беспокоили его. Собственно они вообще его не беспокоили, но после появления преследователя перестали даже показываться на его пути. Страх мутантов Зоны.

Он чувствовал в запахе гниль и какой-то непонятный приторный привкус от него. Запах преследователя говорил об опасности. Запах смерти.

Разум отмечал все эти знаки, сознание нет. И разум принял решение спрятаться.

Единственная странность во всём этом была им замечена далеко не сразу. Много позже повстречавшись со сталкерами, он с огромным удивлением узнал, что они не умеют слышать на километр вокруг, чувствовать доносимые ветром запахи и что ещё сильнее поразило его: эти люди были много слабее его физически! Электрик с улыбкой припомнил ту встречу. Он был молод и не опытен. Ведь прошло меньше месяца с его Рождения.

— Мужик ты кто? — Ошарашено спросил молодой парнишка, наставляя на него ствол ПэМа. — Ты это, руки подними повыше… Хриплый!

Хриплый тут же вскочил на ноги мгновенно проснувшись, в руках у него уже уютно пристроился заряженный дробовик. Не заряженного оружия Зона не любила. Дула дробовика с интересом и угрозой уставились на незнакомца. Хриплый, хмуро изучал замершего перед ними человека. Его враждебному взгляду открылась замечательная картина: высокий мужчина с красивым лицом, не имевшим шрамов. У них обоих шрамов хватало, а вот у незнакомца лицо было таким, будто он пару часов как с Большой земли. Даже кожа выглядела гладкой и нежной. Только цвет этой кожи несколько беспокоил. И глаза. Они привыкли к волчьим хищным взглядам товарищей, к откровенно злым, подозрительным, ненавидящим, даже сумасшедшим глазам и пустым остекленевшим глазам зомби. Парень же изучал их, светясь детским любопытством. Возникало странное чувство, будто он впервые в жизни видит людей. Такой взгляд Хриплый видел лишь однажды, ещё в той жизни за кордоном, у своего сына, давно умершего. Так малолетний сын Хриплого, смотрел на клетки с человекоподобными обезьянами. Они стали тогда, для маленького мальчика чудом и неожиданностью. Хриплый нахмурился ещё сильнее от такого воспоминания. Зона ещё не успела сжечь его, он ещё помнил другую жизнь.

— Рэкс, какого хера ты его так близко подпустил? Совсем мозги потерял? — Рявкнул Хриплый не отрывая взгляда, от подозрительного паренька в сильно изорванной, но что удивительно, весьма чистой одежде. Не бомж. Но если нет, то почему без оружия?

— Чё ты орёшь? — Рэкс нервно огляделся на всякий случай. — Я его не видел. Чистое поле, бля, я смотрю и этот чел вдруг вырастает прям из земли, у меня под носом, и стоит смотрит.

— Хм. А руки он так и держал когда появился? — Хриплый отступил на шаг: парень ему улыбнулся, будь он не ладен! Как интересно он подобрался к ним незаметно? Мутант?

— Нет, я когда приказал, он их поднял.

— Парень скажи чего, а то ведь я решу что ты зомби и мозги тебе вышибу.

— О, простите меня. — С видимым сожалением парнишка опустил голову. — Я был так невежлив и отвратительно нагл, что даже не представился появившись у вашего лагеря. Простите мне мою нечаянную оплошность. Я Окурок.

— К-хм. Окурок? — Рэкс отложил пистолет и взял автомат. Парень нравился ему всё меньше. Окурками привыкли называть людей, сожжённых Зоной дотла. Но погонялы разные бывают, больше всего его беспокоила странная манера пришельца говорить и бесшумность его появления.

— Да. Не правда ли замечательное имя?

— Так, заткнись и сядь на землю. — Хриплый почувствовал острое желание выстрелить. Почему-то его терзало нехорошее предчувствие. С прошлого вечера терзало. — Рэкс, внимательно, на этот раз внимательно смотри вокруг. — Рэкс зло стрельнул глазами, но промолчал. Кажется, он подумывал, а не зашибить ли обоих? И напарника и пришельца. Но конечно он сделает это только в крайнем случае: Рэкс не мог ходить в Зоне один. — Вот так. Руки сложи на затылке. Молодец. Теперь не дёргайся, двинешь хоть пальцем, пристрелю.

— Позвольте полюбопытствовать, зачем вы это делаете?

— Пульс смотрю. — Проворчал Хриплый, проверяя пульс на шее гостя. Пульс имелся, сердце билось. — У зомби пульса нету.

— К моему глубокому сожалению должен вас разочаровать: у некоторых есть. Кроме того, зомби не умеют говорить столь пространно, красиво и столь разумно как я. — Просветил его парень, гордым до идиотизма голосом.

— А может ты мутант какой? — Хриплый уселся наземь, положив дробовик на колени так что ствол, будто и не специально вовсе смотрел прямо в лоб гостю. — Ну, рассказывай бродяга, иль ты просто поздороваться пришёл?

— В обще-то, мне было просто любопытно. Я давно не видел людей.

— Ась? — Хриплый, до сего спокойный немного занервничал, а Рэкс напрягся готовый в случае чего стрелять. Но он всегда так реагировал на всё: в Зоне надо уметь стрелять быстро, не думая, иначе не выживешь. А вот послушать пришельца ему было бы любопытно. — Как же ты один здесь выжил?

— Было непросто. — Чуточку помрачнев произнёс Окурок. — Но мне удалось справиться. Я уже с месяц живу тут совершенно один. Мне так не хватало человеческого общества, должен признаться вам!

Хриплый пожевал губами. Последние слова показались ему ложью. Да и первые тоже. В этих местах в одиночку не выжить. Ну, он слышал истории о таких случаях, но не верил им.

— Где ж ты обретался? — Рэкс даже позволил себе отпустить автомат и прикурить сигарету. — Тут ведь полно мутантов. И аномалии, а жратвы взять можно только у Чешика.

— Чешик? А могу я полюбопытствовать кто это?

— Торгаш, у него лагерь в километрах трёх в ту сторону. Товару у него маловато, но чего прикупить, да и продать, можно. Кроме того, Чешик берёт почти любой товар.

— Спасибо за информацию.

— Ну, на первый раз бесплатно. — Хриплый задал вопрос, ответ на который хотел бы услышать. — Ты ствол поди у деревьев там оставил? — Указал он на группку из трёх деревьев не вдалеке.

— Да, именно там. — Отстранённо и несколько удивлённо ответил Окурок.

— Это ты правильно парень сделал. Хабар какой может, несёшь? — Рэкс без слов понял напарника, руки снова легли на рукоять автомата. Он ждал только знака. Вещички у паренька бросовые, а вот автоматик какой, маленькие но тоже деньги.

— Простите мне мою не вежливость, но почему вы никак не реагируете?

— Э-э-э, не реагируем? На что? — Хриплый забеспокоился и огляделся сам. Чисто.

— Да. — Парень удивлённо округлил глаза. — Ветер дует вам в спину и я уже очень отчётливо чувствую запах, я даже слышу их, а вы не обращаете внимания. Я не понимаю.

— Чего? — Повысив голос, сказал Рэкс.

— Кут и Рут, они ждут сигнала. — Парень пояснил. — Я запретил им нападать…, что с вами?

Оба человека прыгнули в разные стороны и ещё в полёте, один выстрелил. Там, где только что сидел Окурок пули разорвали дёрн.

— Поразительно. — Ошарашено сказал Окурок, легко сворачивая шею Рэкса. Тот пытался сопротивляться, но мало того что не смог уследить за быстрым рывком Окурка в сторону и к нему так ещё и оказалось, что его руки очень слабые. Рядом истошно вопил Хриплый. Его рвали Кут и Рут. Вскоре он затих.

— Думаю, стоит наведаться в тот лагерь. Торгаш…, Чешик. Интересно, что может предложить торгаш? И…, наверное, я продам их вещи. Да. Пожалуй, стоит теперь носить с собой оружие…

Электрик рассмеялся своим воспоминаниям. Он действовал как несмышленый щенок. Как Кут и Рут, когда были маленькие. К тому дню, они уже были матёрыми сильными хищниками. Правда, детские замашки у них остались и сейчас… Всего за месяц псы увеличились в размерах втрое. В Зоне звери росли быстро.

Он собрал вещи тех двух, подновил гардероб. На нём и сейчас плащ Рэкса. Остальное он продал Чешику, получив взамен человеческую пищу, патроны, нож, кое-что по мелочи. Пришлось взять такие бесполезные для него вещи как аптечку и детектор. Люди оказались совсем не похожи на него. Поразительно, но лишь немногие так называемые Проводники, умели чувствовать аномалии, да и то откровенно плохо. Смутно — более подходящее слово.

Электрик улыбнулся, прежде чем уснуть: он назвался тем двум людям Окурком. Его первое имя в Зоне. Он сам назвал себя так. До того как лицо стало другим.

Он медленно шёл по лесу. Так, одно название, но деревья тут были. И живность. Еда. Конкретно его интересовали кабаны. С час назад он учуял одиноко бредущего борова и вот уже час как преследовал его. Медленно и осторожно. Тут было много аномалий, он чувствовал их все. Лес полный смерти. Даже если знаешь точно где она затаилась, в ожидании очередной жертвы, мало просто чувствовать её. Один не осторожный шаг при проходе между двумя аномалиями: поскользнешься и угодишь в одну или в другую. Даже чётко зная границы аномалий, как знал их он, совсем не трудно угодить в беду. Сталкер и не попадал. Он был ловок и силён. Звери Зоны не беспокоили. Зомби не появлялись. Лишь однажды, едва он покинул свою избушку с погребом, какой-то тупой мертвец решил им подзакусить. Что-то подсказало ему, что мертвец смертельно опасен. И потому он был осторожен. Долго кружил возле полусгнившего трупа, ловко уходя от его бросков и ударов. Труп настолько сгнил, что был очень медлителен и ужасно вонял, но особенно страшным не казался. Интересным — немного, но страшным? Сталкер изучил своего врага и быстрым движением зашёл за спину покойного. Кулак опустился на череп мертвеца и тот лопнул, забрызгав серой жижей руку до локтя. И то лишь потому, что сталкер отпрыгнул нанеся удар. Так бы весь в этой жиже был. Долго он стоял над фактически обезглавленным трупом, пытаясь понять, что именно так опасно в этом существе? Не придя к какому-нибудь определённому выводу, он ощутил голод. Запах трупа говорил, что как пища он не сгодится. Пришлось идти на охоту. В аномальном лесу он учуял кабана. Точнее учуял много разной живности и кабанов то же. Но понимая, что не в силах справиться с десятком тварей, искал одиночку. На это ушло довольно много времени, а голод рос терзая всё сильнее. Возникло немного странное ощущение: он был удивлён столь стремительно нарастающей резью в желудке. Кажется, раньше голод чувствовался не столь остро. Вооружившись толстой и острой веткой, достаточно прямой и прочной, что бы использовать её как оружие, он отправился в лес. Почему-то он считал, что палка это мера предосторожности, а не необходимость. В нём росла уверенность, что с кабаном или двумя, он легко справится и без всякого оружия. Палка, так на всякий случай. Причин и источников такой уверенности сталкер не обнаружил. Потому пренебрёг ею.

Идти пришлось долго, но всё же настал момент, когда кабан остановился копаясь в земле и сталкер, получил возможность нагнать его и напасть.

Остановился кабанчик весом в полтонны, на небольшой полянке. Можно было бы сказать, что лесной полянке, но деревья тут росли только с трёх сторон и весьма жиденько. Как следствие дичь заметила охотника, едва он приблизился. Но в бегство естественно не обратилась. Звери Зоны редко убегали и конечно, не были они зверями вполне обычными. Сталкер откуда-то знал это, но вот как выглядят и ведут себя звери нормальные, он не помнил. А с этим кабанчиком…, животное резво повернулось к охотнику и опустив массивную голову принялось громко фыркать и рвать землю острым копытом. Кабан готовился напасть сам. Сталкер поступил не так, как обычно делали люди: не начал стрелять, не побежал. Наоборот он вышел на полянку, с какой-то тонкой длинной палкой и теперь не спеша прогулочным шагом, приближался. Кабан от такой наглости, конечно же, сильно расстроился. В нём весу было чуть не тонна, а к нему такое безобразно пренебрежительное отношение! Сердито хрюкнув, кабан кинулся на врага. По идеи того должно было размазать по земле как масло по хлебу. Увернуться от неповоротливой с виду туши дикого кабана, далеко не просто — несмотря на вес эта зверушка проворна как уж. А звери Зоны могли дать своим нормальным сородичам приличную фору. Сталкер был обречён, его самонадеянность в этот раз стала губительна для него. Только вот сам сталкер так не считал. Ни каких мыслей — действия тела повиновались не сознанию с его долгим мышлением, а подсознанию и инстинктам. То есть, реакции следовали раз в пять быстрее, чем в теле нормального, частично или совсем цивилизованного двуногого. Кроме того, он точно знал что делать. Минуту назад не представлял. Теперь, увидев зверя знал…, только вот не оставляло чувство, что это лишнее. Что можно покончить с кабаном иначе, почти не затратив усилий и с большей безопасностью для себя. Понять это знание было трудно. А он и не старался.

Сталкер кинулся навстречу кабану, стараясь развить приличную скорость на рывке. За миг до тёплой встречи с энтим буйволом, сталкер всадил ветку прямо в глаз кабана. Сила удара была такова, что ветка вошла в башку монстра лишь частично и тут же сломалась. А сталкер прыгнул вперёд, очутившись на спине своего ужина. Кабан продолжал нестись вперёд исступленно визжа, так что с его спины сталкер полетел кубарем. Ослеплённый болью кабан, пробежал по инерции ещё немного и остановившись с визгом развернулся.

Зверь чувствовал близость смерти и теперь желал лишь одного покончить со своим убийцей. Ветка вошла в мозг, только самым острием и по касательной, но выжить после этого уже было невозможно. Кабан чувствовал, что умирает. И бешенство поглотило всё его существо. Развернувшись, он приготовился растоптать человека, но не обнаружил его перед собой. Яростно визжа, он стал вертеть башкой. Обидчика нигде не было. Визжа и хрюкая, кабан принялся бегать по полянке зигзагами и крошить всё, что попадалось на пути. Примерно через полчаса силы стали оставлять зверя и он улёгся наземь. Так он долго лежал, гаснущим взором изучая ближайшие деревья. Дыхание становилось всё реже. Зверь умер, так и не отомстив своему убийце…

Сталкер просидел на дереве ещё с час, после того как перестал слышать дыхание кабана. Он знал, что оно ещё было: просто не такое сильное, что бы он мог его слышать. И всё это время голод терзал внутренности. Мучительно, но не слишком — он просто терпел не думая ни о чём. Спуститься, пока жив кабан, он не мог, значит нужно было ждать. Кроме голода, его не покидало ещё одно странное чувство. Казалось, он занимается глупостями. Просто форменным идиотством. Он знал, что может, даже не слезая с дерева, покончить со своей добычей. Как? Он себе этого вопроса не задавал, просто чувствовал что может, но не пытался понять и не очень понимал, как нужно попытаться. Не малую роль в этом сыграло то, что кабан уже и так был в его руках Нужно всего лишь дождаться, когда сердце животного остановится вот и всё. Смысла пытаться сделать что-то ещё, просто не было.

Приблизившись к покойному кабану, сталкер столкнулся с интересной проблемой. Как оказалось ни зубы ни пальцы, не могли пробиться сквозь толстую шкуру зверя.

Расцарапав щетинистый бок, сталкер уселся рядом с тушей и без всякого выражения смотрел на свой ужин, такой же недоступный как и при жизни. Чувства молчали — тут требовалось думать и принимать решение, исходя из раздумий. Как выяснилось, думать ему просто не хотелось. Утром, проснувшись в погребе, он много думал, пытался понять, почему теперь не боится темноты, хотя точно знал что раньше боялся. Спрашивал себя кто он и где находится. Почему все звери, вся местность вокруг кажется ему ненормальной: с чего он взял, что она ненормальна? Разве бывает другая? Что за сухие щелчки время от времени слышны в воздухе (о собственной стрельбе он давно забыл)? А тяжёлое буханье оземь, раздающиеся то с одной стороны, то с другой стороны: что это, поступь настоящего титана-зверя или природный звук? И кто построил эту странную нору и дом? В конце концов, у него начала сильно болеть голова. Мысли были прогнаны вон усилием воли. Стало полегче, да и гораздо лучше. Без мыслей было проще. Чувства как вспышки мелькали в сознании, не обличаясь словесной формой. Просто чувствовался сильный порыв встать — он ставал, теперь нужно отворить деревянный люк — он отворял, теперь на улицу — он шёл, теперь прямо, слева и справа смерть — он шёл прямо. И вот изучая тушу кабана, сталкер ждал чего-то подобного. Попытки думать связно, вообще думать, прочно связались в его сознании с головной болью и он даже не пытался. Шло время. Он терзался голодом, кабан лежал мёртвый. На полянку пожаловал крысиный волк, глухо рыча счастливо поскакал к человеку. Волк этот маленький и сравнительно не опасный зверь Зоны, хорошо знал людей. Они были вкусные и безобидные, если не держали в руках свои металлические штуки — эти опасны. Но тот рядом с мясом, безоружен и неподвижен: просто сказка! Волк снизил скорость и теперь приближался очень осторожно. Людей он всё же опасался и обернись сейчас этот человек, волк предпочёл бы сбежать он ведь совсем один, а человек один и причём весь. Если бы по кускам, так было бы совсем безопасно — поесть в смысле. Человек не подавал признаков жизни, тупо пялясь на тушу кабана. Волк буквально ощутил приглашение человека им же и поужинать: подарок судьбы. Волк прыгнул, метя в шею. Человек, (о подлое коварное существо! Хе-хе…) отклонился вбок, почти лёг наземь и волк, заскулив вписался носом точно в бочину кабана-гиганта. А потом с ужасом ощутил на своей крепкой шее стальные пальцы, совсем не человеческие пальцы. Впрочем, он не долго терзался страхом. Бедный зверёк почти сразу услышал хруст собственных шейных позвонков. Хищник, в общем, и кстати в целом тоже, скончался.

Пожав плечами, человек оторвал заднюю ногу волка (она казалась более мясистой) и с отвращением принялся жевать мясо. Вкус был просто мерзкий и было стойкое чувство, что кончится этот ужин тягостной болью в желудке. Но раз уж не добраться до кабана, придётся есть что даёт Зона: жрать-то хочется, чего тут поделаешь? Некоторая сырость мяса сталкера не очень волновала, у него и в мыслях не было жарить или варить мясо. Лишь позже он узнал, не мало удивившись этому, что люди сырое мясо вообще-то не очень любят, но и узнав по-прежнему предпочитал сырое мясо обработанному. А вот варёный рис и картошку он полюбил и с удовольствием променял бы тонну мяса на плошку риса…

Поедая волка он прислушивался к окружающему миру, уже по привычки, автоматически. От остроты слуха зависела его жизнь. И тут поневоле он начал думать вновь. Вчера ни один зверь кроме таинственного преследователя не нападал на него, наоборот: они либо убирались прочь, либо вовсе не замечали одиноко бредущего сталкера. Теперь крысиный волк напал. Вчера они будто…, будто не видели его! Только чёрные псы Зоны, способные к сильному телепатическому… Это его мысль? И тут в разуме будто снесло какую-то плотину, в сознание хлынули данные. Чёрные псы, кодовое наименование реестра: Игла. Сильное, исключительно быстрое и злобное животное, агрессия выше среднего. Высокая выносливость, чрезвычайная стойкость к повреждениям, никогда не отступает. Вторая категория опасности. Обладает способностью к инстинктивному телепатическому воздействию, предположительно обеспечивающему ему удачную охоту — данные по телепатии не подтверждены. Поток данных иссяк. Игла. Глупо, пёс больше походил на молнию, только чёрную. Что за реестр? Пусто, больше ничего не всплывает в разуме. А попытки проникнуть глубже, туда, где скрывались воспоминания, приводят к сильной головной боли.

Отныне звери Зоны видят в нём свою законную добычу. Зона начала игру. Что ж, справедливо, он получил передышку и возможность подготовиться к жизни в роли дичи. Пора начинать играть свою роль. Зона… Это ведь не только то, что окружает его сейчас. Зона нечто большее, чем просто кусок изувеченной земли…

Изувеченной? Хм, разве она была когда-то иной? Размышления прервали два высоких непрекращающихся визга. За спиной. Визг его удивил — он слышал их шаги, но по не опытности решил, что пожаловали собратья почти съеденного волка. Визг показался знакомым. Обернувшись сталкер смог лишь сильно удивиться: давешние щенки сидели на почтительном удалении и жались друг к другу. Красные глаза, алчно изучали останки волка и просто необъятную кабанью тушу. Щенки были голодны. И…, почему бы и нет?

Сталкер осторожно встал, стараясь не спугнуть зверьков. После отошёл немного в сторону, щенки выжидательно уставились на человека. Человек кивком указал на мясо. Взвизгнув, псы подпрыгнули на месте и кинулись к кабану, проигнорировав невкусного волка. Острые как бритва зубы, без особого труда распороли толстую шкуру. Урча от удовольствия, собаки начали есть. Сталкер было ринулся к кабану, но передумал. Щенки хорошо потрудились, так что пускай насытятся первыми. Ели они долго и много, гораздо больше чем по идеи, в них могло вместиться. Любопытно было наблюдать за ними. Впрочем, вскоре они наелись и отошли от растерзанной туши, довольно вылизывая свои уродливые морды… Странно, он знал — они уродливы, но ни как не мог сообразить почему. На его взгляд, они не слишком то и уродливы были. Пожалуй, даже красивы.

Сталкер упал на четвереньки возле туши и принялся есть. Точно так, как это делали псы, разрывая мясо зубами. Иногда приходилось помогать руками. Он глотал тёплые куски, практически не прожёвывая — мясо вкусное и нежное мясо… Насытившись, он вытер лицо и руки пучками травы, после чего решил вернуться в свой погреб — почему-то дико хотелось спать. На всякий случай он поел ещё, уже не чувствуя голода, что называется в прок. А после поспешил уйти подальше. Звуки принесли весть, что кровь кабана стала манком для множества голодных существ. Со всеми он вряд ли справится тем более сейчас, когда так хочется спасть. Сталкер поспешил прочь. Щенки увязались за ним. Почему, он не мог понять. Они не были голодны, жаждой убийства не страдали. Тем не менее, упрямо следовали за ним. Уже у самого домика он остановился. Щенки тоже. Не меньше получаса звери и человек смотрели друг на друга.

— Кут. Рут. — Сказал сталкер, указывая пальцем сначала на одного, потом на другого щенка. Не особо понимая зачем даёт имена псам и почему именно такие. Возможно, подсознательно он хотел услышать своё собственное имя. — А я? Сталкер. — Это вырвалось сразу, едва он сам себя спросил об имени. Но произнесённое слово именем не являлось. Что это слово означает, сталкер не знал. — Я сталкер.

Он покачал головой: не имя это, но раз уж нет другого…, его взгляд скользнул по луже на земле. Мутная, но он мог смутно видеть в ней своё отражение. И это отражение…, обожжённое, уже успевшее зарубцеваться и превратиться в сплошной шрам лицо. Тусклые ничего не выражавшие глаза, синие губы мертвеца и грязные торчащие в разные стороны пучки опалённых волос. Ниже он осмотрел себя без помощи природного зеркала: там дела обстояли не лучше чем с лицом. От одежды остались жалкие лохмотья. Такое чувство, что его сунули в огромную сигарету, раскурили и бросили, где он тлел пока не остался один смятый окурок.

— Окурок. — С отвращением охарактеризовал себя сталкер.

Полный отвращения к своему опалённому телу, сталкер забрался в погреб. Вскоре в люк начали скрестись. Послышался знакомый визг.

Заснул он имея под боком двух опаснейших зверей Зоны правда, совсем маленьких. Засыпая Окурок, решил найти какой-нибудь ручей и выстирать то, что осталось от его одежды. Утром у ручья он вспомнил о руке, познакомившей его с двумя щенками. Чья она была? Откуда он шёл, неся такую странную ношу? Он не смог вспомнить. Окурок наслаждался сырым мясом, охотой, обществом игривых ласковых щенков…

Электрик сквозь дремоту, предшествующую глубокому, здоровому сну усмехнулся: ласковые щенки Кут и Рут, уже через две недели после неудачной охоты, дружно решили закусить им самим. Разодрали в лоскуты одну руку, но он отбился и позже провёл воспитательную работу, с ещё не вполне повзрослевшими щенками.

Приятное воспоминание и жуткое одновременно. Не в том, что первые и единственные друзья в Зоне, делившие с ним опасности охоты и мясо едва не сожрали его. Приятное было через два дня после схватки с Кутом и Рутом — они подружились крепче прежнего, а вот жуткое было почти сразу. А именно когда он посмотрел на свою разодранную руку. Только тогда он не сообразил в чём дело, лишь много позже. Дело в том что…, случилось это через полторы-две недели после Рождения.

Охота в этот раз прошла не удачно. Точнее они смогли завалить большого мясистого кабана. И вот когда уже собирались поесть, появились гости.

Он не услышал их — они двигались слишком тихо и слишком быстро. Не почуял, даже запаха не было. Собственно он сильно перепугался в тот миг. Он стоял над тушей кабана. Псы рвали её острыми зубами, для них толстая кожа кабана не была сколько-нибудь ощутимым препятствием. И вот так, он стоял смотрел на них ожидая своей очереди. Стоял он слушая урчание своего желудка и опираясь на импровизированное копьё. Он его сам сделал на днях, из немного кривой но прочной палки и куска чёрного острого камня, который закрепил на вроде наконечника жилами, неделю назад съеденного ужина. Против кабана оружие никакое, но если изловчиться и попасть в глаз как и в первую его охоту, остаётся только спрятаться и ждать пока зверюга сдохнет. Не фонтан, но ничего лучше просто не было. Псы были слишком малы, что бы справиться с кабаном сами — но Окурок стал замечать последнее время, что кабаны уже побаиваются его быстро растущих зверей. Пока они были всего лишь малышами и основную работу в охоте, приходилось выполнять ему. Весь риск соответственно так же доставался ему. Но первыми ели неизменно псы. Теперь с острыми камнями он мог бы и сам добираться до тёплого мяса первым, но по старой привычки не делал этого, предоставляя право первого куска своим друзьям. Как сталкер понял уже вечером, совершенно и очень зря. Псы урча пожирали мясо, он смотрел, на время утратив осторожность.

Нечто со свистом полетело прямо в лицо. Сталкер автоматически пригнулся и со всей силы всадил копьё в воздух. Дикий визг и яростное шипение стали ему ответом, а воздух перед ним быстро уплотнился и он заглянул в жёлтые глаза прелюбопытной твари. Костлявая тонкая, но сплошь увитая узловатыми мышцами скотина, схватилась за торчащее из груди копьё и теперь дико выла. Сталкер вдруг понял, что существо пришло не одно. Сразу двое таких же соткались из ничего. Эти уже нацелились на мясистую тушу, собираясь судя по всему для начала переломить хребты псам. Визг раненого товарища нарушил их планы. Очень красиво оба существа развернулись на месте, приподняв одну ногу и поворачиваясь на другой. Повернувшись они чуть пригнулись и расставив руки, дико заорали-зарычали. Честно говоря, эффект был оглушительный. Сталкер на миг опешил и почувствовал как начинают шевелиться остатки волос на его голове. В чувство парня привёл удар подранка. Тварь сломала копьё и саданула ему по груди своей когтистой лапищей. Кожа выдержала удар когтей, а может просто повезло, но сам по себе удар, отбросил его далеко назад. Врезавшись спиной в молодое деревце, сталкер сломал его — такой силы был удар жилистой лапы. В полёте он увидел как Кут и Рут, бросили мясо и набросились на двух других тварей. Именно это и спасло его от смерти. Первая тварь всё ещё завывала, избавляясь от куска дерева торчащего в груди, но другие решили напасть на него. Добить. Тут псы и помогли. Они бросились на животных сзади. Пока Окурок поднимался на миг выпустив схватку тварей и псов из поля зрения, ситуация там изменилась. Внезапность нападения псов, не очень им помогла. Сталкер успел бросить один взгляд и тут же был сшиблен исступлённо скулящим телом Кута. Их обоих отнесло ещё дальше и они рухнули в какой-то овраг, чудом миновав аномалию. Там оба сели наземь тряся головами. Окурок только что видел такую картину: одна тварь лежала обезглавленная, Рут просто отгрыз ей башку. Вторая сражалась с Кутом не столь проворным и не столь жестоким, как его брат. Сражалась без особого успеха: она была много проворнее чёрного пса Зоны и гораздо сильнее, но пёс владел инстинктивной телепатической способностью затуманивать зрение врага. Что и уравняло силы противников…, будь псы взрослыми. Тварь в бешенстве просто сгребла видимое ей чёрное размытое пятно в охапку и со всей дури бросила куда пришлось — аккурат в поднявшегося на ноги Окурка. Помятый не слишком нежными объятиями химеры (он даже не удивился вспомнив кто эта тварь, он даже вспомнил кодовое имя и краткое описание мутанта), Чёрный пёс теперь выглядел не очень хорошо.

— Б-бежим К-кут… — Прохрипел Окурок и оба, зверь и человек, поспешили в свою хижину. А за спиной они всё ещё слышали шум жестокой схватки. Позже, придя туда, Окурок найдёт ещё одну дохлую химеру. Точнее не доеденные лесным зверьём останки оной.

Рута, сталкер и пёс справедливо посчитали покойником, потому не вернулись за ним. Но как оказалось они ошиблись. Уже войдя в полуразрушенный домик Окурок услышал далёкое хриплое дыхание пса. Он остановился и ждал вместе с вполне оправившимся Кутом. Вскоре Рут явился и уселся прямо напротив, полыхающими алыми глазами сверля человека. В его взгляде было осуждение и злоба, а сам он…, бока были располосованы и сочились кровью. Пёс испытывал адскую боль и голод. Впрочем голод испытывали все троя.

— Прости Рут, сегодня мы остались без еды. — Прохрипел Окурок, его голос всё ещё мало походил на человеческий: он сказал очень немного слов с момента своего Рождения.

Конечно, он не надеялся что собака его поймёт, но интонацию, эмоциональную окраску голоса, они умели слышать и понимать. Окурок старался говорить ласково нежно, при его голосе напоминающим глухой рык, сильно простуженного зомби, сие получалось не очень хорошо. Впрочем, Рут Чёрный пёс Зоны, плевать хотел на слова. Он был жестоким зверем, сильным, пусть пока очень молодым. Едва сталкер повернулся спиной и начал поднимать крышку люка, пёс мягко поднялся на лапы. Его примеру последовал Кут. Миг и оба прыгнули в полном молчании. Окурок вовремя среагировал. Кут улетел в стену получив с развороту в бочину, рукой наотмашь, получилось словно дубиной приложили. А вот Рут, был более удачлив. Он попал не в горло куда метил, но всё же страшные клыки сомкнулись аккурат на плече Окурка. Взвыв от боли, мигом утратив всё то немногое человеческое, что успело к нему вернуться за прошедшие дни, сталкер зарычал сомкнув ладони на глотке зверя. Боль от такого нехитрого движения — зубы пса всё ещё были глубоко в его теле, пронзила всё тело и мозг раскаленным прутом. Он так сдавил ладони, что шея пса захрустела. Будь он помоложе, таким каким он его встретил, Рут помер бы в этот миг, но он значительно подрос и теперь только отпустил добычу, да захрипел. А сталкер, так сильно напоминавший человека, упал на четвереньки и не отпуская шею пса прижал его к земле. Лапы пса забились, мигом разрыв под брюхом канаву. А в красных глазах зверя, замелькали огоньки страха. Окурок…, теперь просто ещё один хищник Зоны, смотрел ему в глаза сверху вниз и натурально рычал. На губах пузырилась пена. Мощным усилием он бросил пса вверх и вбок. Тот исчез из поля зрения. Кут уже очнулся и прыгнул на спину странного зверя. Сталкер оказался быстрее. Он присел и сместился в сторону. Кут приготовился приземлиться на ноги, быстро развернуться и вновь кинуться в бой: он был зол и хотел есть. Только он не приземлился. Рука сталкера поймала пса за хвост, прямо в полёте. Удивлённо взвизгнув пёс обнаружил, что лётит к стене. Прошибив её насквозь, он ощутил как на него падают кирпичи, чихнул задохнувшись пылью и почувствовал как его снова тянут за хвост. В этот раз беднягу приложили оземь. Два раза. Потом его раскрутили над головой и бросили. Он упал где-то в лесу. Кут пролежал там около часа, не в силах пошевелиться. Позже крепкий организм исправил, смертельные для другого повреждения и он смог двигаться. Но в тот миг пёс не мог без боли даже дышать. И он слышал, как дико полный ужаса визжит Рут. Кут трясся от боли и страха — он лучше сцепился бы один с десятью тварями, там возле добычи, чем с этим странным зверем, сейчас убивающим его брата.

Но он не много ошибался. К истошным визгам Рута, сталкер причастен не был. В этот миг он уже сидел в погребе (здесь сидеть можно было, но стоять нет: низковат потолок) и с удивлением смотрел на разодранное плечо и бицепс. Раны, кровь — но что-то там было не так и он не мог понять что. Всё это время он слышал вой Рута. Он знал чем вой вызван, слышал, что происходит с псом. Знал, что крепкий организм пса, не позволит ему умереть быстро — там. Что ж, поделом предателю…, он открыл люк и выбрался наружу. Сумерки, скоро станет совсем темно, лучше поторопиться. Ночью будет выброс. Он знал, что будет. Чувствовал. Во время выброса, лучше быть в погребе. Не очень надёжно, но много лучше чем оказаться наверху. Сталкер подобрал два обломка стены по крупнее, одновременно с удовлетворением ответив, что хотя кровь ещё сочится, раны уже не болят. Сильно не болят.

Окурок двинулся к «соседям», туда куда упало полупридушенное тело пса. Этот домик был крепче избранного им: здесь сохранились все стены и часть крыши, но переборки между двумя комнатами (их и было всего две) как и у него отсутствовали. Внутрь он попасть не смог сразу. Соседей как оказалось стало значительно больше. Рут выл уже тише. Примерившись Окурок запустил первый кусок стены и тут же второй. Два зомби, заслонившие собой вход, разбрызгали свои тухлые мозги на метр вокруг и дружно рухнули. Глухое ворчание и сопение, раньше незаметное из-за воя Рута, стало значительно громче. Часть мертвецов повернулась к двери. Завидев сталкера — человека, а значит пищу более сытную, чем какая-та худая жилистая псина они довольно загудели. Кто-то начал выть. В глубине кто-то довольно чавкал. Рут завыл громче. Видать обед мертвецов в самом разгаре: обед, где главным блюдом был живой пёс. Впрочем, визг пса сник почти сразу, у него давно кончились силы бороться, а теперь и выть.

Зомби лезли в двери. Окурок использовал ещё три снаряда, один из которых был простым булыжником. Два зомби геройски пали лишившись голов. Один получил камнем в плечо и рука у него, с треском отвалилась. Удар развернул его и на миг он потерял ориентацию: туповат и не сразу сообразил, что его развернуло на сто восемьдесят. Несчастного, чьё лицо успело сгнить и несло на себе следы крысиных зубов, тут же сбили с ног и затоптали. Окурок отступил, соображая чего делать. Мертвецы лезли один за другим: А как они воняли! Пришлось уменьшить восприимчивость к запахам до опасного предела. Теперь за спиной могло появиться целое стадо кабанов — он не учуял бы. Одно хорошо, от Рута отстали почти все зомби. Теперь он сможет сбежать, к чему приготовился и сталкер. В погребе тупые мертвецы его не достанут. Уже однажды пытались и безуспешно. Но…, Рут только выл, всё глуше и горестнее. Ему не сбежать, съедят заживо. Сталкер пожал плечами — он сделал всё что мог, Рут сам выбрал свою смерть, кинувшись на него.

Окурок собрался уходить, но тупые зомби на свою голову проявили не свойственную им прыть. Какой-то идиот безглазый, вцепился ему в плечо и потянул широко открыв гнилую пасть — парнишка хотел кушать. Вот и наелся. Окурок взвыл от боли, плечо мертвяк выбрал на редкость удачно — прокушенное Рутом. Гнилые пальцы глубоко погрузились в рану. И взбесившийся зверь зоны, Окурок, накормил животное. Кулак вошёл точно в услужливо распахнутую пасть. Прошёл насквозь, вынеся почти все зубы наружу. Зомби ссыпался кучей гнилого мяса, каковой собственно и был. По вурдалачьи завывая к нему приближались ещё троя. Один почему-то был совершенно голый. Мерзкое зрелище: у него были длинные волосы, между ног развороченная сочащаяся жёлтым гноем дыра, а на груди две больших опухоли землистого цвета. Кулак Окурка кувалдой опустился на череп сильно изуродованного мертвеца. В бешенстве силы были рассчитаны неправильно и кулак, разбив башку, застрял посреди груди существа. Это взбесило Окурка ещё сильнее. Высвободив руку, он стряхнул с себя одного мертвеца и ухватив другого за ногу начал долбить им как дубиной всё подряд. Приступ бешенства длился недолго и вскоре Окурок обнаружил, что вокруг него лежат почти все его соседи, некрупными фрагментами. Где головёнка, где рука, иногда даже нога…, в его руке осталась только часть ноги «дубинки». Без стопы, без коленного сустава, но очень удобная (он после хотел даже оставить её себе, но она так жутко воняла, что пришлось выбросить). Окурок вошёл в домик. Из всех зомби остались только два. Они кушали. Рута. Пёс уже не выл, не шевелился, вообще казался дохлым. Мертвецы кривыми пальцами отрывали от него плоть по кусочкам и отправляли себе в рот. Чавкали. Окурок некоторое время стоял в дверях. Нет, его не шокировало зрелище двух «людей», сидящих на земле и поедающих ещё живого пса, разрывая пальцами его плоть. Не шокировало его то, что с одного бока Рута хорошо видны были, торчащие наружу сломанные рёбра. И даже то, что один человек не имел на пальцах плоти, а другой был совершенно целый, даже одежда не сильно истрёпана. Нет, просто увидев как они едят, он ощутил дикий приступ голода. Ему захотелось разогнать мертвецов и самому, заняв их место съесть Рута. Это было правильно с одной стороны и почему-то, он даже понять не мог почему, подло и просто невозможно с другой. Решил всё Рут. Зомби с костями, оставшимися от пальцев, оторвал от ляжки пса солидный кусок и зачавкал. Очнувшись, пёс тихонько очень жалостно взвизгнул и вырубился снова.

Окурок взбесился по новой. Этого мертвеца он схватил за рёбра — в прямом смысле слова, пробив пальцами кожу и подгнившее мясо, ухватил за кости рёбер. После чего начал с удовольствием долбить им о стены. С полминуты долбил пока не остался в его руках непонятный ком из полугнилой плоти и тряпья. Выбросив его, Окурок повернулся ко второму. Тот уже не ел. С тупым мычанием он пытался…, Окурок даже замер на месте: он не мог никак понять, чего делает зомби. Главным образом потому что, тот вёл себя совершенно не так как обычно ведут себя обычно зомби. Наконец, труп ходячий справился и поднял плавающей из стороны в сторону рукой…, автомат. Он рожок вставлял, мать его! Вот это номер! Тут Окурок едва не погиб. От двойного шока, он не мог двинуться: мертвец, заряжал ствол; ствол надо зарядить что бы он стрелял! Патроны! Вот почему его автомат тогда не стрелял…

Очередь легла по земле. Окурок очнулся. Удар ногой и автомат мертвеца вместе с его кистью улетели в сторону. Второй и бедняга желавший лишь поесть, лишился того чем собственно ел. Дёрнувшись два раза, труп повторно испустил дух. Окурок счёл, что этого мало. Он разодрал наглую тварь на куски, разбрызгав по полу ярко-красную кровь.

Закончив с маленькой местью, он осторожно поднял пса на руки. Тот дышал, но почти не заметно. Окурок столкнулся с проблемой. Он не знал как поступить. Оставить пса здесь — сдохнет. Унести к себе в погреб? Очухается — загрызёт. Но как тогда? Рут на миг пришёл в себя и тихо заскулив лизнул шершавым языком окровавленное лицо сталкера. После чего выключился, свесив уродливую голову на бок. Окурок лишь покачал головой. Жалко было пса. Учитывая как его помяли не протянет он до утра. Но и бросить его на растерзания тварям, которые явятся с выбросом, он не мог. Он отнёс Рута в лес и затащил повыше в ветви дерева. Если очухается: свалится, но такое падение не слишком повредит чёрному псу. А нет, на ветвях никто не сожрёт его. По крайней мере Окурок не знал тварей, способных забраться так высоко. Закончив с этим, он заперся в погребе и долго ещё сидел изучая свою истерзанную руку. Что-то его беспокоило в ней, но что? Она сплошь представляла собой рубец, тут ничего вроде бы странного — зажившая обожжённая кожа. Что же не так? Он лёг и лежал с открытыми глазами. В погребе было светло, не смотря на ночь. Его кровь, слабо сочащаяся из потревоженных ран, светилась ровным алым цветом…

Спустя два дня, поедая кабана, Окурок вновь повстречался с псами. Исступлённо и униженно скуля они ползли к нему из леса, буквально распластавшись по земле. Они были с ним слишком долго и разучились охотиться сами. Это он определил по выпиравшим через кожу рёбрам: псы подыхали с голода. Он ел, они выли на почтительном расстоянии. Наконец, смилостивившись и насытившись, он отступил и кивком пригласил псов поесть. Счастливые Кут и Рут с визгом бросились к кабану. Он вернулся домой. А через час снова услышал визг и скребущие звуки. Открыв люк сталкер смотрел на псов. Те виновато жались к полу и выли. Он впустил их, а они ещё пару дней спали только в дальнем углу погреба. Эти дни он чувствовал себя очень не уютно. Нет, он их не боялся. Просто, оба пса буквально сочились ужасом. Перед ним — ему почему-то было не приятно чувствовать их страх. С тех пор он всегда ел первым. Что интересно, псы просто не осмеливались касаться мяса убитого им, первыми. Даже если были голодны. Они панически боялись его, а Рут ещё и помнил кому обязан жизнью. Интересно, но со временем сталкер выяснил, что псы гораздо умнее, чем он считал раньше. Разум, взлелеянный Зоной…

С тех пор их связывало не только чувство стаи, охотящейся и делящей мясо. Он был для них сначала, равным охотником, которого можно и съесть за слабость. После того случая они признали его более сильным существом — вожаком, стали бояться его. До преданности и дружбы, двух столь разных порождений Зоны, было ещё далеко, но и это однажды случилось.

Теперь же, он был уверен в этом, случись что с ним, Кут и Рут просто умрут. От тоски. Не мало случилось с того дня и псы уже не мыслили себя без него. Можно сказать, что они искренне полюбили его. Преданность, исключительное качество в Зоне. И невозможное, пожалуй. Между тем чёрные псы за этот год успели доказать ему свою преданность. Кут, едва не умер спасая его, однажды. Они с готовностью умрут сейчас, спасая его жизнь.

Электрик, человек без имени и памяти, спал. Зона ласково смотрела на своё новое дитя: она поглядывала, что бы не смышлёному ещё младенцу не снились кошмары…