Логан, король варваров Славного города Тара (уклад жизни и психология поведения очень похожи на викингов прошлого твоего мира), отправляется за Великие горы — считающийся непроходимым, горный хребет, делящий континент на две неравные части, Арию и Катхен. Отправляется с небольшим отрядом и чрезвычайно поспешно. Дело в том, что Тар разрушен, а его население уничтожено, либо обращено в рабство. Так что, Логан отправляется в путь, лишённый власти, фактически спасаясь бегством. В пути к нему присоединяется Слитый с Силой Суб-Зеро, связанный заклятьем, обязывающим его служить тому, кто освободит его из гроба чёрного льда.

Его освободил Логан.

Перебравшись через горы, маленький отряд короля без королевства попадает в империю Пиреней, занявшую собой почти весь Катхен. Ничуть не смущаясь, Логан и иже с ним принимаются за привычное им дело — нападают на деревни и торговые караваны, грабя их подчистую. Но империя не дремлет, и по следам разбойников уходят Чёрная гвардия, Колдуны Меча и сын императора лично, с небольшим отрядом. От Чёрной гвардии Логан отбивается ценой потери своей армии разбойников, и едва сам не погибнув. Спасла его Анталия — прекрасная девушка, но, к несчастью, вампир. У Анталии есть милое домашнее животное. Шэрхан — белый тигр. Уже все вместе, они бегут от отряда Актиона — сына императора. Они двигаются к Лабиринту Теней, в надежде обрести непобедимых союзников магической природы. Удастся ли им добраться до своей цели? Ведь кроме погони ведомой Актионом, есть ещё Колдуны Меча, пока не сказавшие своего слова. Обретут ли они в стенах Лабиринта, союзников или сложат там головы? Всё может быть…

 

Пролог

Ярко светило солнце. Ярко и ласково светило оно над этой землёй, столь странной и необычной, что фантазией чьей-то казалась она…

Голые скалы, укрытые пеленой чёрных грозовых туч, здесь граничили с тропическими джунглями и чистым голубым небом. Казалось, природа поделила пространство этого мира между зимой и летом, тропиками и холодными областями вечной зимы. Такого мира быть не могло, он лишь фантазией мог бы быть. Ибо не может нежиться в ласковых лучах солнца, молодое деревце, а рядом, всего в пяти метрах от него, лежать вековой наст снега. Лишь в фантазии такое возможно…

Этот мир и был собственно фантазией. Он был плодом фантазии Великих Богов, что Пантеон Высших составляли могуществом и величием своим. Боги множества Сфер Мироздания. Великие Боги, могучие и местами справедливые. Но далеко не все Сферы, в полной власти тех Богов были. Ибо велико Мироздание и нет числа Мирам, что Сферы Миров составляют. И много Богов знает Мироздание: могучих и не слишком; добрых и злых; одиноких и подобных Пантеону, где многие Боги могучие, под властью более Великих, живут и Творят…

Рагнуор — Тварной Мир Богов Пантеона. Одна звезда, одна планета — огромный мир, нарушающий все физические законы. При таких размерах и плотности, гравитация на поверхности должна была плющить в кашу всё и вся. В одном уголке планеты так оно и было: Алианда любила такие фокусы, не даром Матерью Всех Звёзд звали её. В остальном же, всё было вопреки и будто наперекор законом существования Материи. В мире Богов, Материи законы не были властны: они подчинены были власти Богов, их желаниям, капризам. Властвующие над Силами Изначальными не желали быть пленниками законов Материи, законов оскорбляющих их Величие и Достоинство. Эти законы они подчиняли себе и на службу себе ставили.

Рагнуор — Великий и Прекрасный мир, воспетый в сотнях сказаний и преданий, в тысячах миров. Рай и Ад в одном лице. Мир, где Боги творили то, что желал зреть их величественный взор. Мир десятков прекраснейших Дворцов и Цитаделей — обителей Великих Богов. Чудесней архитектуры красивейших форм, не знают Миры…

Ну, кроме нескольких сооружений, отличавшихся от прочих далеко не красотой. Например, Цитадель одного из старейших богов Пантеона…

Широкий ров, заполненный тягучей ядовитой водой, широким кольцом окружал приземистый уродливый замок. Настоящий боевой форпост, где-нибудь в опустошённых войной, землях могучего народа гномьего. Толстая и высокая крепостная стена. Зубчатый край и десятки боевых башенок — узкие бойницы по верхней линии стен и в два ряда по бокам башен. Мощные арбалеты и требучеты на них…. Этот замок вызвал бы гримасу отвращения на тонком лице красивого эльфа — он и правда был уродлив. И любой из гномьих мастеров завидев этот замок, помер бы от зависти! Он бы не устал восхищаться тонким, почти не видимым, швам кладки стен…

Собственно технология строительства была заимствована как раз у смертных гномов, разве что силой и умом хозяина замка доведена до совершенства: взять штурмом эту цитадель не смогла бы ни одна армия. И катапульты не помогли бы (десяток крупнокалиберных орудий, с бронебойными и разрывными снарядами, при поддержке авиации и бронетанковых войск, может, и справились бы). Эта цитадель была известна средь подгорного племени, а некоторые, даже удостаивались чести посетить её лично. И имели возможность восхититься мастерством хозяина, лично отстроившего замок. О том, что в основе были гномьи навыки постройки оборонительных сооружений, хозяин замка, поначалу стесняясь в этом признаться, скромно умалчивал. Так как это немного смущало Великого, со временем он об этом начисто забыл и с тех пор свято верил, что от и до придумал всё самолично. Но мастерства старика это нисколько не принижает. Кстати, он был настолько стар, что помнил дни изгнания Повелителя Кристалла и Камня, Могучего Лаара. Так что не факт, что технологию он заимствовал у гномов. Могло быть и так, что прежде её у него заимствовали гномы, а он, наигравшись с этой ветвью Смертных, забыл о своём изобретении. Впоследствии, вновь заинтересовавшись крепостным строительством, он мог и не вспомнить, что это его изобретение… Могло быть и так. Великие хорошей памятью не отличались — зачем помнить всё, если впереди Вечность?

Внутри замок, как и снаружи, красотой и изяществом линий не страдал. Дворец Великого Цверага и снаружи и внутри, являл собой образец укреплённой боевой цитадели. И Цвераг, повелевающей Изначальной Металл, своей уродливой резиденцией очень гордился. Ведь он сам не считал её уродливой. Совсем наоборот. По его мнению, сей дворец, являл собой прекрасное и величественное сооружение…

Сам Великий, в данный момент предавался своему любимому занятию, о чём говорил яснее ясного дробный бой кузнечного молота, разносившийся далеко за пределы двора замка, где собственно и размещалась кузница. Великий Цвераг ковал. Сегодня клинок. Он часто ковал — любил старик сие занятие.

Могучий Цвераг умело орудовал тяжеленным молотом, который привёл бы в ужас даже неутомимого гнома-молотобойца. С могучего тела градом катил пот. От печей шёл нестерпимый жар, а сама работа способствовала обильному потоотделению. Цвераг тяжко ухнул молотом ещё раз и, вложив заготовку в печь, остановился передохнуть.

— Тяжёленько, однако! — Пробасил бог, довольно улыбаясь в косматую бороду.

Бросив молот, он устроился на стул, сделанный собственноручно. Вообще Цвераг любил всё делать сам, своими руками. Он мог бы этого и не делать, прибегая к Силе Металлов, но это право, скучно. Был моложе, было весело — теперь скучно. Цвераг вытер со лба пот и, взяв с пола бутыль, отхлебнул. Холодное пиво приятно растеклось в животе. Бог зажмурил от удовольствия оба глаза. Вообще, он, конечно, мог и не пить пиво и охладить тело с помощью всё той же Силы. Энергии — как говорили иные Боги, или Магии — как любили говаривать Смертные и заразившиеся их дурным примером Бессмертные. Мёртвые, к примеру, вообще никак не называли Силу, просто пользовались ею и всё. Им этого было достаточно. Это Живые любят, что бы у всего было название…

Мог он пиво и не пить. Но ведь приятно? Приятно. Так почему бы и нет? По большому счёту, Цвераг мог сидеть на этом стуле с закрытыми глазами, не шевеля даже пальцем и не дыша даже, а Сила, под управлением его разума, сама ковала бы меч и заботилась о его теле. Но так не интересно. Кроме того, был у Цверага свой пунктик. Он искренне, да и, наверное, справедливо, считал, что меч, нож — всё, что ковалось, должно быть ковано руками. Металл должен впитать каждой гранью, каждым кусочком, пот и усталость кузнеца. А иначе, какой меч получится? Так: не меч — мотыга. К тому же Цверагу нравилось ковать. Нравилось, долго и нудно махать молотом, править лезвия…

Цвераг развлекался. И за эти свои развлечения прослыл он средь Богов Пантеона мужланом и простаком. Но так его называли лишь за глаза. Нет, Цверага не боялись (а кстати, стоило бы и Верховные Пантеона об этом знали). Наоборот: старика любили. Он был добрым, простым и никогда ни с кем из богов не вступал в конфликты. Простоват — считали Боги. Глуповат — думали они. Верховный Талон знал точно — хитёр старик и мудрее всего Пантеона вместе взятого. Ну, может за исключением Лаара, одного из Изгнанников. Впрочем, о Лааре ещё упомянет легенда. О Мёртвом Боге придётся упомянуть — огромна роль его в Легенде, что Миры свернёт с пути. Впрочем, и Талон и многие Изгнанники роль сыграют не последнюю средь Предела Миров…

Цвераг блаженно вдохнул поглубже. Пахло приятно. Так должно пахнуть в кузнице, так должно пахнуть от мужчины. Мужчина, если он себя к таковым причисляет, пахнуть должен застарелым потом трудов тяжких; оружейной смазкой; копотью и сталью. Вот от Истлиона вечно какими-то благовониями пахло, да духами, женщине более приличествующими. Неженка Истлион панически боялся физического труда, принципиально не потел и очень редко дышал. Он и ел крайне редко — считал, что за этим занятием выглядит смешно. Он, по мнению Цверага, смешно выглядит всегда и везде. Бог Любви — тем и владеет. А вот Талон всегда свежестью горных вершин дышит. И пышет тоже. Но он хоть не боится маникюр испортить. Оно и ясно: Владыка Буйства Стихий. Такой и не должен чего-то бояться. А то какой он, Стихий, значит, Буйства, вроде как Владыка. Вот Талон, молодец. Он Цверагу нравился…, бы. Не люби он так роскошь. Чего только замок его стоит! Даже ручки на дверях: закрученная в узел Сила. Кресла из Ветра. Светильники из Огня. В его замке Цвераг чувствовал себя нехорошо. Ну что за кресло, если сядешь в него и по грудь утопаешь в мягком почти неощутимом Ветре? Не дело это. Вот каким кресло должно быть!

Цвераг нежно погладил кривобокую, плохо обструганную и жёсткую как сталь, самолично сделанную скамью. Цвераг придерживался спартанского образа жизни (кто такие спартанцы он не знал, а если б и знал, то вряд ли вспомнил бы). Именно поэтому Боги редко бывали в мрачном замке старика Цверага. Он сам считал, что им просто стыдно: его то замок, всем замкам замок! А они такого сделать не могут — мозгов не хватит и фантазии. А копировать просто неприлично. Вот они и завидуют. А от предмета зависти держатся подальше. Конечно: а как же иначе? Замок Цверага, Величественное сооружение, гордость Мироздания!

Глянешь на эту гордость, и поджилки трясутся, — а то как хозяин погулять выйдет? А убежать и не успеешь…

Цвераг решил, что отдохнул порядком. Старик поднялся на ноги, потянулся так, что громко хрустнули кости, и шагнул к заготовке…

Не теряя ни секунды, Цвераг прыгнул в сторону от наковальни. Ещё в прыжке он развернулся и приготовился к бою. Великий полыхал серо-синим пламенем, всё его могучее тело полыхало сейчас пламенем его Силы. Не было ни капли пота на нём. Ушла усталость, остановилось дыхание. Грозно смотрели серые глаза. Едва коснулись пола ноги его, звон металла сотряс кузницу. Огромный доспех, стоявший в углу кузницы, рассыпался на куски и всей своей беспорядочной массой, ринулся к Великому. Не прошло и мига, доспех сложился вновь. Сами защёлкнулись все крепления и все ремни. Цвераг облачён был с головы до ног в полный доспех. Любой не слишком благородный рыцарь за такой, маме (не обязательно своей) голову отрезал бы, причём лично. Из другого угла, со стенда, где в беспорядке валялись десятки мечей, в его ладонь прыгнул красноватого цвета клинок. Рука в латной перчатке сжалась. Бог был готов встретить врага. О, грозен был Цвераг! И не зря он облачился в доспех и в руки знаменитый свой меч взял. Нечто злое двигалось сквозь миры в Рагнуор. И двигалось именно в его замок. Нечто несущие на себе печать Смерти и всех её составляющих. Он не мог понять, какова личная сила идущего сюда, но раз он сюда идёт, раз может сюда пройти, в обитель Богов Пантеона, раз не может Цвераг понять пределов сил его — могуч враг, очень могуч. Но кто? Могучий Бог из других Миров? Но Цвераг не имел столь могучих врагов. Может Неизвестный не к нему идёт? Нет, именно в его замок нацелился он. Но кто, кто? И зачем? Да и какой сумасшедший Бог захочет ругаться с Пантеоном Высших? Последняя такая ссора закончилась тотальным истреблением Пантеона агрессора. Ну, почти тотальным — ни кто из них, по крайней мере, не в силах вернуться в Миры Сфер Пантеона. И никто из них не имел зуб, конкретно на него. Кто же? Шар Смерти? Шар — Дух Силы Изначальной Смерть, убийца Богов, создаваемый лишь для этих целей, не знающий жалости и преград. Не успокаивающийся, пока не найдёт свою цель. Но и тогда он не успокаивается — возвращается к создателю, что бы покончить и с ним. Даже свихнувшиеся Боги не рисковали создавать Дух Смерти, что прозван был Убийцей Богов. Убивал он страшно. Да нет: нечто имело совсем иную природу. И Шар Смерти Цвераг не ощутил бы так далеко. Кто? Мёртвые? Глупо. Цвераг понимал насколько глупо. Мёртвые не так сильны, что б так скакать по Мирам с такими дикими, даже для Богов, скоростями, и уж точно, ни один из них не знает пути в Рагнуор, а Межмирье для них закрыто. Да и остались ли Мёртвые? Последнего Талон прикончил лично много тысячелетий назад. А что о них и до сих пор слышно — так, то скорее всего слухи. Кто? Цвераг прогнал мысли прочь — нечто было совсем рядом. Он вобрал в себя столько Сил, сколько смог удержать. В купе с перегруженным Силой доспехом и не менее полным мечом — хватит и самому Талону причёску поджарить. А вот и гость! Цвераг приготовил свой первый удар: Молот Богов (название он сам придумал и очень им гордился). Он свернул Молот по компактнее — всё-таки замок крошить не очень хотелось. Явится нечто и по обстановке: поговорим, а может, не раздумывая, расплющим. От Молота не существовало защит, кроме грубой Силы, тупо собранной в Щит. А такое нелегко сделать быстро и для могучего Бога. Кроме того, Щит, что бы защитить должен быть заполнен так же или по более чем Молот. В противном случае: сплющит и расщепит. Горка пыли останется…

Не любил Цвераг убивать — терпеть не мог. Даже Мёртвых он убивал с неохотой. Но жить тоже хотелось.

И Цвераг был готов встретить глупца, рискнувшего явиться в цитадель Богов без разрешения. Собственно, уже то, что он мог сюда приходить без чьей-либо помощи, уже повод пришибить. Великий был готов к битве. Но только не к тому, что пожаловало в его замок.

В воздухе, прямо перед ним, возник серебристый череп, пылавший тем же серебристым пламенем. Череп довольно оскалился и задвигал клыкастой челюстью. Он просто лучился счастьем. Не удивительно — ведь он вернулся к своему Создателю!

— О! — Цвераг развеял Молот. Отпустил Силы, пусть текут в Потоках, сегодня они ему не пригодятся. Его дитя вернулось, его создание… Только он забыл как его зовут. — Что с тобой сделали! Каким ты стал! Великие Силы, да что ж за изверг был твоим хозяином?! Что за душегуб? Бедняга! Ну, что ты? Прими свою Истинную форму. Ну, давай.

Доспех Цверага рассыпался и собрался вновь в том же углу, из какого появился. Там и замер. Меч, выпавший из руки, улетел к стенду и, звякнув металлом, зарылся в кучу других. Улыбающийся ласково, добро, Цвераг нежно смотрел на одно из своих творений. Череп открыл пасть и пискляво произнёс:

— Ла…Лаз…Лазла…горн.

После чего череп обратился облаком серого тумана. Но и только.

— Ну, — будто ребёнку говорил Великий, — что ты? Давай, не бойся: я теперь с тобой.

Облако дрогнуло и сжалось в полосу. На пол упал меч. Цвераг не дал ему упасть, поймав в воздухе, за рукоять. Он поднял клинок к глазам. Чудный клинок! Его работа!!! Лазлагорн. Знакомое имя… А! Цвераг припоминал. Он подарил его… Хм. Ах, да: Трём Магам. Смертным. Они то думали, что достигнут однажды такой силы, что сравнятся с Богами и обретут бессмертие. Бедняги! Он им правды тогда не сказал. Все трое были почти на пределе своих возможностей. Они никогда не смогли бы сравниться с Богами. Им предстояло умереть однажды и жить вновь, забыв о своём прошлом. Ибо Пантеон не допускал Создания в своих Сферах, различных загробных обителей. Некромантов недолюбливали во всех Мирах, а Некромантов-Богов ещё и презирали. Такие становились изгоями, даже средь Тёмных Богов. Хотя и далеко не все из них были плохи. Цвераг помнил пару Богов-Некромантов, устраивавших душам умерших по истине божественное посмертие: в неге и довольстве. Конечно, взамен они получали неплохой заряд Энергии, практически постоянный и доступный только им самим. Но таких мало было. Мука Душ давала Энергии много больше, чем её довольство и творилось это почти без усилий со стороны Бога. И, конечно, этим соблазнялось много больше Богов-Некромантов. Трупоеды одним словом…

Значит, Маги были хозяевами Лазлагорна. Но почему он такой сейчас? Череп, да ещё с клыками. Он у него отражал сущность своих хозяев. А маги, насколько он помнил, боролись за добро и мир. Очень благородные они были. Наивные, но очень уж добрые. Прямо светились! Всё хотели Мир изменить. И поэтому тоже, он подарил им Лазлагорна. Меч мог аккумулировать Силу Металла, энергию этой Материи, именно эту Изначальную из великого их множества, а те маги с Металлом хорошо ладили. Особенно тот: на вид ещё такой хрупкий, с глазами как у ягнёнка…

Так что случилось? Маги обратились к злу? Меч же стал орудием Смерти? Её чистым орудием? Ведь он сейчас просто вопил образами и печатями Изначальной Смерть. Саму эту Силу он не мог впитать, но он нёс её отпечаток — с тем и создавался. И кажется ещё зачем-то… Только Цвераг забыл зачем.

Огрубевшая ладонь легла на металл клинка. Он мог сделать ладонь нежной как у Истлиона, но зачем? У Бога Любви руки бабские были. Тоже мужчина! Тьфу…

Он заглянул в память меча. В самое начало. С того момента как он вышел из его кузницы. Маги. Они бились яростно. Много крови пролили. Чёрной крови. Нет, она была красной, как и у всех людских племён, но вот души обладателей той крови были полны зла, чёрной Тьмы. Лазлагорн пил кровь тех, кто прибавлял потокам Смерти полноводности так сказать. И он всё это время нёс в себе печать тех Магов. Слабое отражение их Сущностей. Дарниса детки. Благородные — все Дарниса детки. Свет в его лучшем и самом сумасшедшем проявлении, здорово оторванном от реального положения дел в Мироздании. А потом…

Не дожили Маги до того дня, когда бы поняли, что не быть им теми, кем они всегда хотели стать. И глупо-то как померли! Н-да, и тогда им не везло и после не слишком. Перебили их, значит. Жаль. Таких мало. А как их не хватает в Мирах! Зла везде хватает — добра же чуть. К кому же ты попал после? И Цвераг посмотрел. Его едва не стошнило. Больше Лазлагорн ни разу не был в благородных добрых руках. Он убивал воинов, он убивал детей и женщин, он убивал, убивал, убивал…

И на протяжении тысячелетий, на нём отражались печати Сущностей, как одна чернее сажи. Бедный Лазлагорн! Его последнего хозяина убили в бою, и он переполнился печатями, образами. Его память была забита злом. И он не выдержал. Утратил форму и бросился к Создателю, словно блудный сын, вдоволь нахлебавшийся зла и ненависти мира, вернулся к отцу…

Собственно так оно и было.

А ведь он страдает. Лазлагорн был первым в его «хитрых мечах» и последним. Он был одухотворён. Он умел чувствовать. И сейчас он плакал от боли, терзавшей его. Плакал своей маленькой слабой душой. Он больше ничего и не умел: даже думать. Только запоминать и чувствовать. Как же они могли его потерять? Ох, маги, маги…

— Ну, ничего. Всё будет хорошо. — Цвераг погладил клинок. — Я перекую тебя. Ты снова станешь как новый. Чистый и счастливый, мой Лазлагорн.

Меч успокоился. Его ущербная душа, частичка пепла рядом с душой любого из людских племён, замерла тихо и спокойно. Меч верил Цверагу. Создатель не обманет. Он перекуёт его и страшные печати, образы умирающих смертных и пылающих в огне городов, их предсмертные крики, Тьма душ неблагодарных хозяев — всё это уйдёт навсегда.

— Грязные варвары. — Буркнул Цвераг. Почти все последние хозяева меча, доведшие его до такого плачевного состояния, были варварами. Был один, правда, цивилизованный — лорд, но он любил пользоваться Лазлагорном для четвертования непокорных слуг…. — Эй! Лови.

Цвераг бросил меч доспеху. Тот протянул руки, но меч поймать не смог.

— Балбес. — Прокряхтел Великий, наблюдая как бестолковый кусок металла, пытается поднять с пола другой кусок металла. Где-то через минуту, он справился с непосильной задачей и застыл рядом с печью, держа клинок наготове. Цвераг не привык бросать начатую работу. Он доделает уже начатый меч, а потом возьмётся за Лазлагорна. Теперь и не передохнешь как следует с месяц. Обещал всё-таки. — Вот и давай смертным мечи, после такого свинства. Ну, ни капли благоразумия! Режут друг друга, режут…

Цвераг бурчал ещё долго. Что именно, он под конец и сам перестал понимать. Махая молотом, он задумался. Доспех был его второй одухотворённой поделкой. Точнее первой. Он был ещё тупее и ущербнее Лазлагорна. Надо бы всё-таки сделать ему настоящую душу: ведь балбес балбесом. Но беда была в том, что он давно забыл, как сделал души для доспеха и меча. Его Сила для этого не годилась. Тогда как он это сделал? Или всё же годилась? Вот ведь память! Старость…

 

1

Третью неделю остатки воинства (теперь скорее разбойничья банда, что не так уж и далеко от истины), двигались в восточном направлении, вдоль Девона. Единственная полноводная река Катхена, берущая своё начало в Великих горах, сюрпризов не принесла, кроме того, что населения по её берегам и правда не водилось. Однообразный нудный лес и только. Даже разбойников в нём как-то не образовалось — побаивались они бандитствовать в этом лесу. Да и лишено сие было смысла: кого тут грабить? Караваны торговцев, одинокие путники — все они предпочитали обходить леса Девона стороной. Особенно эту их часть, граничащую с «равнинами» центральной области Империи. Этого леса побаивались, от южных берегов континента до Великих гор все без исключений. И, наверное, не зря — в далёком прошлом.

Маленький отряд, вступив в этот лес, первое время был на чеку каждую секунду, ожидая нападения каких-нибудь монстров колдовской природы. Ладони не сходили с рукоятей мечей. Конечно, об арийцах, знавших и почитавших лишь добрую драку, сказано было. Аборигены просто тряслись и иногда пытались ныть на тему: а не свалить ли нам, куда по симпатичнее? Конечно, это было просто возмутительно! Пришлось просвещать парней по поводу различных нелицеприятных суеверий. Процесс воспитательных бесед, проходил в тёплой дружеской обстановке. В результате, Радон разбил кулаки в кровь, доступно объясняя, что нет, не надо никуда валить. Ребята сразу успокоились: старик от рождения обладал великим даром убеждения. А к концу второй недели даже до аборигенов, патологически боявшихся этого леса, дошло, что лес сей просто лес и ничего более. Он был тих (если не считать обычных для всякого леса звуков) и спокоен как свежий труп. Призраков не имелось, оживших мертвецов тоже. Даже чудовищных порождений магии, почему-то не имелось. Повымерли с голода, что ли? Люди много лет обходили эти места стороной…, может, и правда передохли с голодухи, по тупости природной не сообразив переселиться поближе к сбежавшим людям?

Отряд шёл вперёд, оставляя за спиной заросшую травой, вымощенную каменными плитами, дорогу. Очень старая, давно заброшенная дорога. Время выветрило камень и покрыло его тысячами трещин, а кое-где между плитами пробивались и маленькие деревца. Когда-то она была широкой удобной и видимо пользовалась популярностью путников и торговцев. Очень-очень давно. Ныне дорога пришла в запустение, надо полагать по вине всё тех же мифических чудищ, обитающих в местном лесе. Кое-где она вообще пропадала — лес уверенно наступал, поглощая каменную полосу, тогда шли, как придётся. Но от реки не удалялись. Это был самый короткий путь до Лакри — притока Девона, там путь пойдёт уже по степям. После того как они найдут переправу через ответвление Девона. Там вроде, по словам Анталии, какое-то поселение имелось, а значит должен быть и мост или нечто похожее на него. В крайнем случае, переберутся вплавь. Правда, Лакри считалась опасной для таких видов спорта. Она была много уже Девона, но катила свои воды так быстро, что там можно было и утонуть. Но всё это будет ещё не скоро — их ждали недели пути. А пока сия дорога была наиболее подходящей для цели их путешествия. Далёкой цели. После Лакри, будут ещё мили пути по степям, уже без всяких дорог. Там их никогда не строили: не зачем было. Дороги на территориях окружающих единственный большой город вблизи Ганга, обычно протаптывали ногами. За исключением двух торговых трактов, на которые им лучше не соваться. Остальные дороги… Состояние этих дорог было в итоге отсутствующим. Дороги провинции Мэлон, с таким же названием регионального центра, являлись дорогами лишь в символическом смысле.

Но всё это будет потом — мили жидкой грязи или пыли (в зависимости от выпадения или отсутствия осадков), сейчас же они шли по пустому лесу. Нет, конечно, четвероногих тварей хватало, но на то они и твари лесные, значит, что бы лес пустым не казался, и дабы они могли поедать себе подобных с аппетитом или без оного. Но сие право скучно. Лично Логан и все арийцы ожидали неких кошмарных чудищ, с которыми придётся храбро сражаться. Неподдельный страх аборигенов убедил их в этом. Теперь парни были немного разочарованы. Конечно, хорошо, что всё обошлось, и в пути им никто мешать не будет, но… Нехорошо как-то. Им надо было бы по идеи, не на аборигенов смотреть, а на своих спутников более компетентных в этом вопросе — расспросить их, точнее её, о перипетиях пути далёкого. Конечно, вполне логично — ведь Анталия прожила здесь очень долго, она должна была знать, что леса Девона, если когда-то таковая и была, ныне не таили в себе угрозу. Но тут имелся маленький нюанс, я бы даже сказал проблема. Состояла она в том, что Анталия точно ничего не знала — с этими лесами она была знакома очень поверхностно. Правда она могла бы поведать о неких странностях леса. Да только бессмысленно: людям почувствовать этого не дано. Тем более им не понять то, что они не могут даже ощутить. А видимых проявлений Ужасного леса не было. Лес как лес. И Шэрхан за всю дорогу не проявил ни малейшего беспокойства: для него этот лес виделся просто лесом, а ведь зверь опасность чувствует много лучше, любого из смертных. А магия для них, что запах крови. Шэрхан не чувствовал опасности. Он и не мог почувствовать, ведь опасности не было. Вроде…

В общем, скука и тоска смертная. На всякий случай впереди отряда всё же всегда следовал Шэрхан. Кроме сомнительных опасностей леса, они запросто могли повстречаться с отрядом разбойников или каких-нибудь залётных рыцарей. Патрули Империи сюда вроде не забирались, но кто их знает? А в этом лесу легко можно было шагнуть в густую стену листвы и очутиться в лагере благородных господ рыцарской внешности, к примеру — спящих или кушающих. Конечно, преувеличено немного, но осторожность не помешает даже при ловли блох. А то, как эта живность в глаз прыгнет? А? Больно, однако, будет. И глаз, опять же слезиться станет…

Отряд шёл цепью. Опасностей не было, дорога осточертела — осторожность и дисциплина, стремительно рухнули очень сильно вниз. Логан топал впереди. Слева шагала Анталия, справа Суб-Зеро. Последний топал словно робот — его излюбленная походка.

Вместе, эти трое, должен заметить, представляли собой забавную картину. Гигант чрезмерно одаренный природой разного рода мышцами, несущий на руках котёнка белого тигра. Красивая девушка, в традиционной одежде лесных обитателей Катхена, время от времени подозрительно совсем по-звериному нюхающая воздух, своим прелестным носиком. И конечно, Суб, уже довольно долгое время вторая тень Логана. Тень надо сказать, ставшая таковой не по своей воле. За то у него одного не пал моральный и боевой дух. У него они и не поднимались. Он просто шёл за своим господином, дрался там, где дрался господин и не волновался по этому поводу. Разве что иногда грустил — всё-таки о господине своём он был не слишком высокого мнения. Презренный варвар и только. Суб иногда тосковал в пути. Некогда он служил могучему Воину и Магу, почти достигшего уровня Богов и даже сразившегося с Богами. Как следствие той битвы: кровавая мясорубка и ссылка сюда, волею Величайших — гнить всем трём в земле! Живьём… Раахнону тоже наверное, не слабо досталось… А теперь, он, воин бившийся с Богами, служит Логану — королю без королевства, варвару и к тому же, просто человеку. Простым Смертным Суб ещё не служил. Позор…

Шли они три недели. Лес жил своей жизнью. Отряд тихо бесился. Конца и края пути не было видно. Сейчас бы лошадей. Но сих полезных четвероногих не имелось. Не было их и в той деревеньке, что Анталия пользовала в качестве продовольственного запаса на чёрный день. Точнее лошади там были и много: дело в том, что в довесок к лошадям там имелось ещё две сотни Имперских рыцарей в полном доспехе. Они решили не связываться. Империя потеряла следы отряда — и отлично. Лучше пока не высовываться. Деревеньку обошли стороной и двинулись к цели в пешем порядке. Логан надеялся разжиться лошадьми в пути. Мало ли: караван торговый или одинокий патруль имперцев, а то и селение какое-нибудь. К сожалению, дурная слава сих лесов давно повымела отсюда всех кто передвигался на двух ногах. Соответственно, лошадей не предвиделось. Идти надоело. Плюс стала исчезать дичь. Так и до голода не далеко…

Кстати, о голоде. С Анталией и её пристрастиями в питании вышел казус. Так как людей в округе не имелось, кушать ей было нечего. А раз в неделю ей требовалась кровь человеческая и обязательно из сосуда — свеженькая, то есть непосредственно из человека прямоходящего.… Проблему надо было решать. Она могла без крови прожить долго. Но в том-то и дело. Просто прожить, слабея и теряя привлекательный цвет кожи, сменяя его на синюшный оттенок, немного лежалого трупа. Потом сильно лежалого. А рядом с ожившим покойником — пускай только внешне таковым, согласитесь, путешествовать немножко неприятно. Логан, мудрый и милосердный воин города Славного решил проблему: мудро, слегка милосердно. У первого аборигена характерные ранки на шее уже почти зажили. Он немного ослабел по началу, но зато остался жив, а Анталия пополнила силы. В общем, проблема и не проблема вовсе. Правда, поначалу аборигены не очень хотели быть ходячим питанием для вампира, но не долго. Опять же Радон пособил — умеет старик вложить в головы непокорные истины свет. У того парня не только на шее ранки уже зажили почти, удивительно, но и челюсть почти срослась. Как на собаках заживает! Наверное, особенности питания или там организма…

— Что? — Логан замер с мечом в руках. Поведение Суба сейчас было не очень для него характерным. Арийцы мигом стали полукругом возле господина, окружив его со спины заслоном из острой стали. Аборигены, как и следовало ожидать, побелели и столпились подобно бараньей отаре чуть в стороне. В общем, винить их в этом не стоит: парни решили, что вот оно — чудище страшного леса образовалось и сейчас будет их всех кушать. Они с детства слушали страшные сказки и истории, подтверждённые очевидцами (часто слегка трезвыми), о лесе Девона и его кошмарных обитателях. Не так-то легко забыть то, во что верил с детства.

Суб не ответил. Он стоял без движения и просто смотрел куда-то в лес.

— Что случилось? — Повторил свой вопрос Логан. Опасности он не видел, не чувствовал.

— Там… — Суб не двинул и пальцем. Там, было где-то там, в широком смысле.

Логан, тем не менее, не спешил убирать оружие. Бывает, покажется что человеку. Он понимает, что показалось ему просто, меч в ножны, плечами пожал и вперёд по своим делам. А потом у него чего-нибудь не хватает. Когда уха или с пол литра крови вытекшей из глубокой раны, а когда и головы. Не показалось, значит…

— Разведаю. Скоро вернусь.

Суб скользнул в листву и пропал. Непроизвольно Логан глянул вниз. Он видел на земле едва различимые следы воина. Мало кто смог бы их здесь увидеть. Точнее сказать увидел бы и ребёнок, но понять что видит — это уже совсем другое дело. Пожав плечами, Логан объявил привал. Отряд сошёл с дороги и укрылся среди деревьев. Долго прохлаждаться они не собирались, а значит, можно и присесть, а то и прилечь под каким-нибудь деревом, лицом натыкаясь на острые ветки. За то с дороги их не видно, со стороны леса тоже. А им отлично видно дорогу, сузившуюся здесь до размеров тропинки и окружающий лес, тоже неплохо видно. В общем час-два пересидят невидные и неслышные… Если вон тот мускулистый человек с абсолютно лысой головой не перестанет тихо подвывать о скорой смерти и вечном проклятии каких-то там богов. Логан не довольно глянул на Домена — тот был ближе всех, потом в сторону безобразника, едва не плачущего от страха. Гибкий как удав, воин, не страдающий избыточными мышцами как, то нередко бывало с большинством его собратьев-арийцев, змеёй скользнул к нарушителю дисциплины, молчания и вообще ведущему себя позорно для воина. Воин встречает опасность, с каменным лицом крепко держа в руках меч, молча и крепко сцепив зубы. Даже если при этом от ужаса колени воина выписывают восьмёрки — воин сражается и гибнет в сражении, несмотря на страх или его отсутствие. Он не молится богам, не стонет и не плачет, когда приходит время поднять меч! Когда приходит время — он просто поднимает меч…

Лысый притих — он понял, как плохо поступил, как опозорил себя и своего предводителя этими безобразными стонами. Он понял, что идя плечом к плечу с воинами, он не имеет права на слабость нормальную для женщин, но не простительную для мужчин…

Когда он придёт в себя он поразмыслит над этим поподробнее и поищет, чем перевязать рассечённую макушку, дабы не оскорблять мерзким видом собственной крови, чувствительных взоров великих воинов…

Домен вернулся к господину и распластался на земле. Логан молча смотрел в никуда. Он больше полагался на слух сейчас. Врага не всегда можно увидеть, но услышать, особенно в лесу, можно почти всегда. Да собственно врагов здесь и не предвидится, можно было вообще прям на дороге разлечься и пёс с ним, со всем этим миром. Но не даром прожил он в лесу совсем один два долгих опасных года. Школа леса, обязательная для всех юношей Тара, навсегда въелась в саму его плоть — въелась не самыми приятными из всех его воспоминаний. И будь он не ладен этот проклятый лес!.. Странно: как некоторые из воинов Тара (те самые Призраки), настолько сливались с лесом? Они его по настоящему любили. Кто их знает, почему. Может, в детстве по башке им доставалось больше чем сверстникам, а может, что-то было в лесах такое, что ему не дано понять…

Логан прикрыл глаза: пусть меч всегда будет с ними. Все они, и Призраки и просто воины Славного города ныне история, кроме него и ещё пяти сынов Тара. Так уж получилось…

Его шаги не были слышны даже ему самому. Он шёл, и шёл очень медленно, очень осторожно. Что-то там было, что-то могучее, непонятное. Суб просто чувствовал, что оно есть. Там. У реки. Очень близко. Могучее Нечто. Чувство было очень смутным: угроза. Да, именно угрозу он ощущал сейчас. И он должен был понять, что это за угроза. Лес Девона, по слухам полон чудищ — на деле оказалось, что лес сей довольно милое местечко, тихое и спокойное. Но может тем и страшен этот лес? Может, его покой обманчив и призван лишь для того, что бы усыпить бдительность своих жертв? Он должен выяснить что там и по обстановке уводить отряд в сторону от реки, поглубже в лес, или спокойно продолжать путь. А если угроза не так страшна, как кажется, раздавить её и двигаться к цели. Препятствия на своём пути нужно уничтожать, если их можно уничтожить. Если нельзя — лучше обойти стороной. Прошибить стену лбом можно, но только если лоб крепче стены.

Суб остановился у воды. Река мирно катила свои воды. Что-то плескалось в ней, рыба, наверное. Опасности не наблюдалось. Но чувство стало почти осязаемым. Где-то рядом…

Но где? И что? Ловушка?

Суб присел на корточки. Лицо в маске медленно поворачивалось из стороны в сторону. Ничего. Мирная картина, живописного до омерзения, мирного леса. И кстати, слишком тёплого. Скорей бы зашло солнце. Слишком тепло здесь…, отвратительно.

Воин Пустошей (его знали и под таким именем, не в этом, правда, мире), продолжал искать взглядом, беспокоящее его существо. Хотя, конечно, это могло быть и нечто неживое. Мир Магов, мир Энергий. Он порой порождает страшные вещи. И то, что беспокоило Суба, имело как раз магическую природу. Причём нечто обладало огромной личной мощью — иначе он не смог бы его почувствовать. Суб не был настоящим Магом, он был воином, пережившим когда-то Слияние Живого с Изначальной Силой. А это накладывало свои ограничения. Но эту тварь он чувствовал. Её сила, приближалась к мощи особенно сильных Магов или очень слабых Богов. Зачастую это значило одно и тоже. Но где эта тварь?

Воин поднялся и пошёл вдоль реки, ступая ещё осторожнее: оно близко. Конечно, если существо бодрствует и разумно, все меры предосторожности бесполезны — оно уже знает о нём. К Магу подкрасться можно, к примеру, когда он спит — и то, далеко не всегда и не ко всем. С их порождениями сей номер не пройдёт: они всегда на чеку. Но тут он был не совсем уверен, касательно личности Сущности: он чувствовал огромную разрушительную мощь и чувствовал прекрасно. С Магами, такого не случается. Он не смог бы почувствовать Мага, если б он, к примеру, ногти подстригал. Только если тот пользовался Силой. Другое дело Сущности неразумные — тех за версту можно было узнать, даже если они банально дрыхли. Так что же? Кажется…, не маг — слишком остро чувство и слишком хаотична ощущаемая мощь. И это плохо. Маг, даже сумасшедший, действует согласно разуму, логике, какой бы она у него ни была. Их порождения чаще руководствуются позывами желудка — те, что воплоти. Те, кто плотью не обладает…

Тогда уходить надо как можно быстрее.

Лес оказался не таким мирным, каким предстал перед ними. Не всё с ним было так просто и сказки имели под собой реальную основу. Суб решил, что узнал достаточно. Сущность была рядом, но никаких признаков жизни не подавала. В чём тут дело, лучше не узнавать: возможно, здесь спит глубоким сном (в добровольной спячке, что бы пережить времена голодные, а может и под чьим Заклятьем) некая тварь, которую лучше не трогать.

Воин отступил и взял курс на возвращение к отряду. Не стоит дёргать тигра за хвост, когда он спит: он ведь может и проснуться…

По пути обратно, воина ожидал новый сюрприз. Однако не так прост оказался сей несчастный лес, гори он синим пламенем и чем-нибудь ещё… Засыпать бы его снегом — очень приятно и опять же полезно. Потише станет, попрохладней…

Возвращаясь к отряду, Суб шёл другим курсом. Он вышел чуть вперёд по дороге, от того места, где оставил спутников. А чего зря шататься? Вот за одно и местность проверим, на предмет присутствия посторонних объектов двуногого характера. И очень не зря, он это сделал, нужно заметить. Всего в паре сотен метров от временной стоянки (скорей разбойничьей засады) своих спутников, воин наткнулся на неспешно бредущий отряд. Каким ветром их сюда занесло? Трудно сказать. Может, это объяснялось тем, кем были люди в этом отряде. Воины. Настоящие, не чета тем, кого в застенках Империи насобирал себе Логан. И не просто воины. Рыцари. Таких, Логану ещё не попадалось. А вот ледяной король подобных людей уже встречал. И знал, на что они способны. Когда-то он проживал в паре миров, где вот такие конные монстры составляли ударную основу любой армии. До сего дня варвары Арии не сталкивались ни с чем подобным. Аборигены из отряда Логана — те сталкивались. Ну, почти — со стороны наблюдали. Несмотря на некоторую тупость, у них хватало мозгов не связываться с рыцарями Тяжёлой Брони — как их ещё называли. Или воины Металла. Почему? Ну, человек любит громкие имена. Не редко имя звучит солиднее, чем выглядит то, что оно называет. Здесь всё было не так обыденно. Эти громкие имена, упомянутые рыцари, носили не зря.

Застыв в густой листве на краю разбитой дороги, Суб, хотя и не знал о таких названиях, мог с ними согласиться. Мимо его обмороженного взора неторопливо проплывала странная процессия, даже страшная. Три конных рыцаря впереди каравана из трёх крытых повозок. Три позади в арьергарде и по два с каждого бока. На каждой повозке по кучеру. Возле повозок, впритирку к ним, быстрым шагом следовало ещё 14 личностей, младого возраста. Эти отличались хорошим сложением, гордыми высокомерными лицами, очень дорогим одеянием и полным отсутствием доспехов, если не считать за них маленькие круглые щиты. У этих из оружия на поясе имелось по короткому широкому мечу, более похожему на несколько крупноватый кинжал. Непонятные ребята. Тоже охрана? Вот и Логан, когда их увидел, тоже не понял что они такое и собственно зачем. Суб имел опыт общения с ребятками на лошадях и знал, что за молодые личности их сопровождали. Такие доспехи без чьей либо помощи не одеть и не снять, для того и требовались оруженосцы. Кроме того, оружие благородного рыцаря используется им только в бою, значит, в остальное время его кто-то должен за ним носить. Кроме того, если эти похожи на уже им виденных рыцарей, молодые оруженосцы не так уж и безобидны. Там, они, в большинстве своём, были мастерами бездоспешного боя. Здесь же…

Знакомых ему, по прошлому, воинов-рыцарей, кроме оруженосцев, не редко сопровождали целые отряды воинов попроще, но вооружённых и одоспешенных так, что и их нередко называли рыцарями. Воины поклявшиеся служить рыцарю и составлявшие его дружину. Иногда дружину заменял отряд наёмников. Почти всегда, подобные рыцари принадлежали к числу «благородных», то есть имели какой-либо титул и иногда город или какое поселение поменьше под своим контролем, с чего и кормились. С этими ни дружины, ни наёмников, не обнаружилось. Впрочем, не факт, что по следам каравана не следует две-три тысячи отборных рубак. Хотя…, зависит от цели отряда и груза, что везут повозки. Возможно, они двигались именно здесь, с целью остаться незамеченными. А большой отряд заметят в любом случае: бродяга какой или ещё кто из подобной братии. В таком случае лучшей охраны, чем десяток рыцарей Тяжёлой Брони, не придумать. Разве что два-три сильных Мага. Но, откуда здесь, в этом мирке сильные Маги? Если не считать Колдунов Меча, конечно. Но маниакально сражающиеся за добро и справедливость Маги, конвоирующие повозку? Как-то не верится…

Суб смотрел на рыцарей. С большой буквы рыцарей. В росте ни один из них не уступал Логану. Даже делая скидку на доспехи, в вопросе мышц парни, наверняка, немногим уступали дикому арийцу. И, конечно, доспехи. Они не очень походили на те, что носили воины на рудниках, принадлежащие к многочисленной основе регулярного войска Империи и даже на весьма качественную броню воинов нёсших дозоры в стенах Пиреней. В бою с рыцарем, его можно довольно легко свалить, если удачно попасть в щель между частей доспеха. Конечно, легко относительно: рыцарь ведь не стоит как истукан, он движется, мечом машет. Щель в доспехе то исчезает, то появляется. Надо быть мастером меча, что б умудриться попасть за долю мгновения в узкий зазор. Но вот с этими парнями такой финт не прошёл бы. Давненько Суб не видел таких доспехов: за один комплект такой брони, можно прикупить маленький городок со всеми жителями вместе. Обтекаемые формы, глухие шлемы, ни единого зазора на сочленениях, мощные панцири, суставы сделаны столь искусно, что нисколько не помешают рыцарю в битве. Пришибить такого чрезвычайно трудно. Лучше сбить наземь и придавить большим камнем и бросить: пусть лучше от голода помрёт. Или зарядить большой дубиной по голове — сознание потеряет, если, конечно, успеешь попасть, прежде чем тебя на фарш изрежут. И лошади их. Вообще отдельный разговор. Титаны лошадиного племени. Они также были одоспешены. Рост и небывалая для лошади физическая мощь, тут им очень помогала, другой скакун под таким грузом растёкся бы по земле влажно кровавым пятном.

Кто они Суб понял, но откуда они? И чьему мечу или посоху они служат? Этого он не смог понять. Было тут нечто странное. К сёдлу каждого рыцаря были прикреплены по три полосы красивой ткани неизвестного происхождения, но явно весьма не дешевой. На одной полосе имелся хорошо запомнившийся ещё с посещения Пиреней Имперский герб. Вторая полоса ткани тоже несла герб, он был Субу неизвестен. Его нёс каждый рыцарь, как и первый. С третьим гербом всё было вроде понятно: у каждого свой рисунок, не похожий на остальные. Личный герб, видимо…

Они служили Империи и тому, чей герб был нарисован на второй ленте — стальной лев, оскаливший пасть и вставший на задние лапы. Этот герб мог принадлежать кому угодно — и стране и какому-нибудь роду, но как он соотносился со службой Имперской короне? Не ясно.

Суб поспешил к своим спутникам. Господина следовало предупредить. Данных парней лучше не трогать — чревато. Не понаслышке он знал сколь серьёзные бойцы, рыцари, носящие такие доспехи. Внешняя неповоротливость, чисто внешней и была. Пробить доспех — гиблое дело. Катапультой ещё можно, или там, осадной баллистой, но мечом или топором: дохлый номер. Эти люди, в числе трёх-четырёх, легко опрокидывали строй пехоты их пары сотен закалённых бойцов: паника. Строй хороших бойцов с гиканьем кидается на такого перегруженного металлом и мышцами монстра войны. Мечи отскакивают от него как резиновые, либо соскальзывают. А парень деловито режет их одного за другим. Мало того, что сей танк совершенно безразлично относится к ударам мечей по себе любимому, так ещё каждый из них великолепный мечник. Про них можно было сказать: рождённый для войны.

Вот потому, Логана надо было предупредить. И не только. За каждой повозкой следовали на привязи по нескольку лошадок благородных кровей, без сёдел, а, кроме того, противник был слишком силён. Именно из-за силы данных бойцов Логан обязательно кинется на них (Суб был в этом уверен). Ведь у него был Суб-Зеро, а значит, силы примерно равны. Только вот Суб не очень был уверен, в успехе нападения на этот караван. Он помнил миры таких рыцарей. В первом каждый подобный, кроме меча, неплохо владел Магией — там рыцарь даже не имел права надеть подобных доспехов, прежде не доказав, что владеет Силой. Во втором, на каждом висело по пять-шесть защитных заклинаний, настоящих, наложенных искусными магами. Кто знает, какие заклинания на этих рыцарях? Суб снимать их не умел. А если пара этих рыцарей защищены именно от его Силы? Арийцы хорошие воины, но Суб не сомневался: один такой рыцарь налегке зарежет всех шестерых. Он сам без своей Силы, мало что сможет против подобного врага. Есть вероятность пасть с честью. А ему это надо? Тут, конечно, мало вероятно, что он падёт. Но прежде чем справиться с рыцарями все арийцы лягут некрупной горкой изрубленного мяса…

Хотя…, он так устал служить Смертному, он так устал от позора этой службы…

Логан играл с котёнком. Анталия поглаживая замершего на земле Шэрхана наблюдала за ними, с улыбкой на губах. Эти двое быстро подружились. Странно: этот дикий варвар, чем-то очень походил на котёнка, с которым играл. Чем? Она не знала. Наверное, тем, что от своего животного начала оба ушли не очень далеко.

— Отряд. — Суб появился бесшумно, чем заставил вздрогнуть аборигенов всем телом. Арийцы, как и Анталия, отнеслись спокойно: сами могли ходить как призраки, да и Суб почему-то не особо таился. Логан, к примеру, услышал его за пару секунд до появления. — Рыцари. С такими господин ещё не сталкивался. Их лучше не трогать.

— Да? — Логан хищно оскалился. — У них есть лошади? — Суб кивнул головой. Решение было принято тут же. И разве могло оно быть другим? Логан начал отдавать приказы. — Радон, бери всех и на ту сторону дороги. Суб ударишь впереди идущих. Ну что? Посмотрим, каковы они внутри! Ха-ха-ха.

Суб кивнул согласно и скрылся в листве. Ему вперёд, там он и остановит караван.

Веселье господина не показалось древнему воину уместным. Парень собрался дёрнуть за хвост тигра, искренне веря, что этот хвост принадлежит едва живой древесной кошке. Идиот. Мало, что он решил помахать мечом, против очень серьёзных дядей, так тут неподалёку спит некое существо, колдовской природы. Суб будет применять магию: как отреагирует тот неизвестный? Вариантов всего два: никак или проснётся и начнёт искать жертву. В этом случае первой целью существо изберёт раздражитель, разбудивший его. Ну, обычно так и поступали неразумные или местами разумные создания магов. А, учитывая его мощь, можно писать завещание, как только существо очнется от многолетнего сна. Впрочем, Суб и в этом случае, скорее всего, выживет. И не в таких передрягах выживал! А вот господину конец…

Впрочем, может оно и к лучшему. Детей у господина нет. С его смертью, проклятье Величайших утратит свою силу. А в этом бою, он, скорее всего, отдаст концы. Мысль резанула острой болью — не его болью. Суб уже добравшийся до отведённой ему точки, скрипнул зубами. Как же он ненавидел Величайших! Как он ненавидел всех Богов!!!

Первым чужаков почуял Шэрхан. Прежде, чем тигр успел выдать засаду, рычанием или преждевременной атакой, Анталия резко повернула тяжёлую голову зверя к себе и заглянула в его жёлтые глаза. Шэрхан затих. Но плохой пример тигра чуть было не стал примером для воинов. Процессия вышла на видимый участок дороги и воины, едва не выдали себя возгласами удивления, страха и восхищения. Последнее было сказано об арийцах. Проводя жизнь в битвах, они привыкли ко всякого рода неожиданностям и странностям. Видели они разных воинов и давно научились не удивляться их виду. Умирали оные одинаково, несмотря на разный, порой фантастический внешний вид. Но вот эти ребятки в доспехах! Ни один сын Славного города не унижал себя и свой город металлическими одеждами, но уже к двадцати и более годам все они не плохо разбирались в этих одеждах. Порой никогда не носившие доспеха тарцы, знали о преимуществах и недостатках тех или иных доспехов, куда больше чем арийские кузнецы. Для столь обширных познаний в этом вопросе, причин было не меньше, чем для умения в совершенстве владеть мечом. Порой за не слишком сильно испорченный трофейный доспех, можно было получить золота больше, чем за всех взятых в походе пленников. Тут по неволе начнёшь разбираться, какой доспех лучше, а какой хуже: разница в цене довольно существенная. Цена же этих конкретных доспехов, была огромна. Точнее сказать никто не мог: даже в Вестфалии таких качественных трофеев никогда не брали. К слову, содержимое доспехов парней не особо волновало. Беспокоило другое. Как содержимое прибить половчее, не испортив доспеха. Конечно, они с первого взгляда поняли, с какими не слабыми бойцами имеют счастье столкнуться. Но сколько таких уже напоили своей кровью, клинки тарцев? Так сразу и не вспомнишь…

Подразделение, набранное из местных жителей, было деморализовано всерьез и надолго. Смазка для клинка. Ну, на большее, по общему мнению арийцев, они и не годились. Именно в этом, предстоящем бою. Всё-таки слабый воин такой доспех на себя не напялит. Катхенцы же, не могли успешно противостоять по-настоящему хорошим бойцам.

Голова каравана поравнялась с укрытием Суб-Зеро. Точнее с тем древоподобным растением в тени которого, изволил укрыться замораживатель. Он крутнулся колесом и замер в излюбленной низкой стойке, под самом носом головной лошади. Его появление было весьма эффектным. Люди людьми, а лошадку не обманешь. Она больше ладит с обонянием, чем с глазами. И человек пред её носом, человеком не пах. Хотя, насчёт обмануть… Пускай такую лошадку, как-то и можно обмануть: не спорю, но вот напугать? Даже чем-то необычным? Боевой конь рыцаря не пугливое пони для прогулок по лесу, для юной истеричной девицы. Скакун рыцаря, наравне с хозяином сражается и убивает врагов. Они не привыкли бояться — боевые кони рыцарей привыкли убивать. И порой проявляли безудержную храбрость там, где пасовал наездник. Но в этот раз всё было иначе.

Конь встал в дыбы, оглашая окрестности перепуганным ржанием. Да, боевой конь, привыкший сражаться вместе со своим хозяином, когда вокруг льются реки крови и кажется, что само небо вот-вот рухнет от обилия стонов, криков и других звуков битвы! Лошади перепугались на смерть. И тут их не за что винить. Одно дело люди, другое — нечто, непонятно из какой преисподней явившееся.

Караван тут же застопорился. Лошади упёрлись копытами в землю, дрожа от ужаса. Те, что шли позади. Ближе к Субу, кони откровенно бесились. Внимание всадников целиком сосредоточилось на попытке усмирить свихнувшихся скакунов. Ну, почти совсем. Ни один рыцарь, прежде не забыл обнажить меч. Оруженосцы так же. Но страх лошадей, передался и им. Если б не такие серьёзные парни в доспехах, бой за караван, можно было бы считать выигранным. Но серьёзные парни, к несчастию, имелись в наличии. Ставка вновь делалась на Силу Суб-Зеро. И пришло время проверить чего она стоит супротив, сих богомерзких феодалов, самым наглым образом пьющих чистую, чуть проспиртованную кровь, трудового народа и…

Стоя в своей любимой низкой стойке, ледяной король сложил ладони чашей и поднял их высоко над головой. Глаза его в этот момент, смотрели куда-то вдаль сквозь рыцарей, всё ещё пытающихся сладить со своими верными боевыми конями. В чаше, образованной ладонями, приветливо начал плескаться синеватый огонёк. Воин, не торопясь, опустил чашу к груди. Затем резко выпрямился, в движении выбросив ладони вперёд. Размытый по краям шарик скользнул к тёплой цели. Едва покинув ладони хозяина, шар дрогнул и резко вырос в размерах. Он разом накрыл всех троих, вместе с лошадьми и одного из оруженосцев. На дороге образовались несколько ледяных фигур. Суб был разочарован. Дрянной мирок. Лучшие воины, возможно, знатнейшие, а и тех резать, что кур в суп крошить! На них не было даже простейших оберегающих заклинаний!

Он тенью скользнул к статуям и несколькими точными сильными ударами, разбил их в куски. Остальные лошади, едва не сошли с ума от ужаса, к магии они приучены не были. Что ж, выходит, этот мир не знал масштабных магических войн, где тысячи простых воинов и сотни магов бились друг с другом — титанические войны Стратгорна, нескольких других миров, как далеко всё это осталось! Как далеко в прошлом и в мирах…

Скакуны головной повозки разломали тягловою арматуру и дали стрекача. Несколько привязанных к обозу, поступили так же. В бой немедленно вступили парни Логана, вампир и царь зверей, сиречь полосатый хищник, по имени Шэрхан. Последний атаковал с диким громовым рычанием, которое всё же не смогло перекрыть тревожный вопль Логана:

— Суб! — Орал он, выскакивая из кустов. — Не тронь рыцарей! Доспехи!

Последнее слово, должно было пояснить Субу, почему рыцарей трогать не надо.

До него дошло далеко не сразу. А когда понял, сумел подивиться самоуверенности и беспримерной наглости арийца. Он в первую очередь печётся о трофеях! Как видно, не считаясь с тем, сколь опасны противники. Особо опасными, выходит, он их не считал. Ну…

Едва Логан и ежи с ним, нарисовались в пределах видимости, рыцарям удалось справиться с перетрусившими четвероногими. Ненадолго, правда.

Шэрхан выскочил из леса позади каравана. Милый зверёк в полтонны весом (примерно, скорее всего, много меньше, но глянешь на него и кажется, что тонна — эт как минимум) белой молнией скользнул к лошадям. Он проскочил рядом с лошадьми арьергарда и рванулся дальше. Запряжённые в повозки кони тут же оборвали постромки и сбежали в лес. Один фургон при этом перевернулся, прикончив кучера и одного из оруженосцев. Ведомые на привязи лошади так же предпочли сбежать. С конями рыцарей этот финт не прошёл, так как ожидалось. Боевые скакуны не перепугались до смерти как их собратья, но за то, остановились как вкопанные, фыркая и зыркая по сторонам большими покрасневшими глазами. Всадники попали в не слишком выгодное положение.

Шэрхан, по дороге убивший ударом лапы оруженосца, остановился рядом с Суб-Зеро. Всего на миг. Его хозяйка вступила в схватку и верный зверь, немедленно присоединился. Люди уже сражались.

Первой жертвой Шэрхана стал рыцарь. В красивом прыжке он выбил его из седла. Парень рухнул, звеня доспехом, но меч не выронил. Тем не менее, воспользоваться им не успел. От удара лапой, голова в шлеме, с хрустом сошла на плечо. Сильно вытянулась шея, и натянули кожу грубо переломленные кости позвоночника. Сильная киска — нечего сказать. Но насладиться победой наш тигр не успел. Бездоспешный воин, ловко орудуя мечом, рассёк ему бок. Царапина, но больно. С рёвом Шэрхан развернулся и, припав к земле, прыгнул. Парень не успел защититься. Огромная туша легко подмяла его под себя.

Анталия, следуя примеру тигра, вышибла рыцаря из седла — ударом ноги. И едва не скончалась от сильнейшего удара копытом рыцарского скакуна, но благодаря вампирской своей сущности вовремя пришла в себя. Бедная лошадка, только успела поставить передние ноги наземь, как пришла месть за её неосторожный удар. Пред мордой коня, возникло личико красавицы, сейчас перекошенное яростью и оттого, почему-то, совсем не красивое. Конь среагировал мгновенно: попытался головёнку врагу немножко откусить. Не успел. Нежные хрупкие ручки ласково обхватили могучую голову и завернули её на сто восемьдесят градусов. Без видимых усилий. К слову о силе красотки вампира. То, что она сотворила с конём-тяжеловесом: попробуйте свернуть шею быку-трёхлетку, своими руками. Примерно то же самое, разве что бык не так опасен как боевой конь рыцаря Тяжёлой Брони. Для нашей горячо любимой Анталии, сей конь, был не опаснее бабочки.

Лошадь грохнулась назем мёртвой. Весело просвистел меч, и Анталия исчезла. Появилась девушка за спиной обладателя меча. Белые зубки девушки легко прокусили шею парня. Руки обезоружили, и парень благополучно увидел свет в конце тоннеля. Пожелаем ему счастья на той стороне тоннеля и тёплой встречи с почившей роднёй и вернёмся на грешну землю, к его бренной оболочке.

Оруженосец оказался вкусным — она пила его сладкую кровь слишком долго, так что меч владельца убиенной лошади, одним точным секущим ударом снёс девушке одну из частей её прелестного тела…. Так могло бы быть, но знатному воину не дали встать на ноги. Топор Радона, описав широкую дугу, пробил панцирь и рассёк грудину. Оружие арийца, справилось с доспехом, по той простой причине, что оно принадлежало сыну Славного города. Живущий войной, не пожалеет денег на хорошее оружие, а оружие тарцев, традиционно, было лучшим из возможного (частенько оно было трофейным, но не всегда). Рыцарь похрипел немного и умер. Мир праху воина. Он умер бесславно, но с честью.

Бандиты Логана включились в схватку. В основном, предпочитая держаться поближе к одному из арийцев. Так они и покончили с одним из боковых рыцарей, Марс зашиб лошадь (привычка) и только после этого плотно занялся всадником. Рыцарь, довольно сильно приложившийся оземь после падения вместе с лошадью, вопреки ожиданиям, на ноги поднялся быстро. Последовал яростный обмен ударами, в котором меч Марса, несколько раз ощутимо треснулся о броню врага. Но пробить не смог, даже царапины не оставил. Зато хорошо сработал топор Страйка. Оружие этого бандита, безродного бродяги, рассекло шлем рыцаря и застряло в нём… Интересно, кого парню пришлось убить, что бы завладеть таким хорошим оружием? Смешно предполагать, что он его купил. Из боя Страйк выпал, пытаясь высвободить лезвие из плена шлема, костей, мозга и прочего составлявшего верхнюю половину благородного рыцаря, чем, наверное, и был обязан сохранению своей жизни.

Логан так же отличился. Его едва не убили. Он прикончил двух оруженосцев, почти играючи. И схватился с конным рыцарем. Лошадь создала множество проблем. Не меньше создал длинный тяжёлый меч всадника, несмотря на тяжесть порхавший быстрее мотылька. Бой Логана против рыцаря обещал затянуться. Неприятное положение спас Домен. Гибкий как кошка он сумел на миг отвлечь внимание и коня и всадника. Логан отступил, прикончил пехотинца и, разбежавшись, плечом врезался в бок лошади. Бедняга грохнулась, не удержавшись на ногах, едва не смяв под собой Домена. Парень отскочил вовремя и немедленно прижал к земле, кубарем скатившегося с крупа скакуна, рыцаря. Логан вскрыл брюхо коня, ловким и единственным движением меча. И продолжил сражение. Домен остался возиться с упавшим и уже безоружным противником. В процессе арийца прикрывали аборигены. А прикрывать пришлось. Домен, брызгая слюной, воткнул меч в землю и обеими руками обхватил голову рыцаря. Мышцы по всему телу вздулись буграми. Шлем отделяться от доспеха не пожелал. С рёвом, заглушившим крик одного из аборигенов павшего геройской смертью (он кинулся бежать, бросив оружие, и ему проткнули спину, что интересно: свои, аборигены), Домен приложил максимум усилий, всё, на что были способны его мышцы. Шлем, он всё же оторвал. Попутно сломав шею рыцаря. Домен взял меч и бросился на ближайшего врага…

Суб всё это время стоял на месте, не особо стремясь помочь. Он был расстроен и восхищён. Арийцы опять доказали, что лучше воинов этот континент не знает. На его глазах они без страха и весьма ловко уничтожали опаснейших противников. Их не особо волновала сила врага, больше их интересовало, как его можно половчее прикончить…, а расстроен оттого, что служение этому грязному варвару, похоже, продолжится. Пускай хороший воин, но ведь варвар! Грязное животное, которому он вынужден служить. Он! Служивший Богам!!! Впрочем, наверное, не так уж это и плохо. Могло ведь быть и хуже…

Наконец Суб решил помочь. Возница, головной повозки оправившись от шока внезапной атаки (он воином не был, крестьянин какой-то), возомнил себя героем. Он выпустил стрелу из арбалета. Причём в Суб-Зеро выпустил. Воин плавно отклонился в сторону, почти не заметно, но стрела прошла мимо, в паре сантиметров от его головы. Прыжок и он на козлах, рядом с героическим крестьянином. Тот ничего не успел понять. Шея была сломана на раз. Отбросив труп, он огляделся по сторонам. Бой почти закончился. Осталось лишь несколько противников. Но уже через пару минут в живых не осталось ни одного врага. Суб смотрел на поле боя. Аборигены, отирая пот, приходили в себя. До них только сейчас начало доходить на кого они посмели рычать и кого сразили во главе с арийским варваром. Некоторых откровенно трясло от пережитого страха…

Арийцы деловито потрошили повозки. Ворс с Доменом, тихо ругаясь, обдирали доспехи с павшего рыцаря. Получалось плохо: они были не знакомы с такой бронёй, здесь её ковали немного иначе, чем в родных землях за Великими горами. Арагон поглощал вино, заимствованное у покойного возницы какой-то повозки. Ничего особенного: перерезали эскорт и потрошат эскортируемый предмет. Обычное дело…, будто не сильнейший отряд разгромили, а обыкновенный торговый караван.

Суб наблюдал за господином. Какое-то странное предчувствие донимало его. Будто жизнь его, отныне и на многие века неразрывно связана вот с этим варваром…

Глупость конечно. Он — Слитый с Силой, бессмертный. А Логан — смертен. Даже если его и не убьют в ближайшие годы (что маловероятно — судя по его поведению, убьют его не сегодня, так завтра), однажды он всё равно состарится и умрёт. Проклятье Богов обязывает его служить и потомкам первого господина — что ж, Суб постарается, что бы потомков у господина не осталось. Или о том, что бы они умирали в детстве.

Но, так или иначе, это приключение, само по себе обещало быть увлекательным: пусть чрезмерно затянутым из-за ослиного упрямства господина никак не желавшего погибать в бою, но, тем не менее, увлекательным…

Жаль только, что Повелитель Льда, давно разучился веселиться.

 

2

Дрова почти сгорели, остались одни угли. В их красноватом свете лица двоих, что сидели на земле, подле друг друга, казались призрачными. Одно из этих лиц, даже в таком колоритном освещении поражало своей красотой. Личико, уютно устроившееся на могучем плече арийского варвара. Его хмурая физиономия виделась, в красном свете углей, немного демонической. Лицо человека привыкшего убивать и сейчас погружённое в тяжкие думы. Процесс мыслительной деятельности отражённый сейчас на этом лице, не был мучительным, потому как этот варвар был умён. Иначе он не смог бы стать королём Славного города, удержать трон так долго и просто прожить до сего дня. Ведь он был не просто Предводителем, а королём народа признававшего лишь силу руки, что держит меч…

Сей народ, теперь существовал лишь в шести экземплярах. Но пока живы они, жив был дух Славного города.

Логан размышлял не об этом. У него и без того было немало поводов для тяжких мыслей.

— А ведь он и сейчас рядом. — Прошептала Анталия, прижимаясь к могучему телу любимого покрепче. — Все спят, а он как призрак шатается вокруг лагеря.

— Ты слышишь его? — Он бросил в костёр деревяшку, пламя взвилось вверх и на той стороне костра, мелькнула тень. Впрочем, могло и показаться или ветка какая качнулась.

— Нет. — Она сморщила свой прелестный носик и почти с обидой добавила. — Он движется бесшумней любого зверя. Но я чувствую его. Он чужд этому миру Логан. — Она поцеловала его в щёку и, повернув лицом к себе, посмотрела ему в глаза. — Он чужд вообще всему. Я чувствую страх, не перед ним, пред его Силой. Все твои люди боятся его, но не понимают, чего именно боятся. Любимый, он чужд самой жизни!

— Суб великолепный боец и лучший союзник в нашем деле. — Пожал плечами воин. Он ничего такого не ощущал. Ну, манера всех замораживать немного раздражала, конечно, но в целом, Суб-Зеро, как союзник, его вполне устраивал. — А что он жизни чужд: так значит, его убьют не сразу. — Воин довольно улыбнулся: хорошая шутка.

— Ты уверен, что он предан тебе? Что не ударит в спину?

— Нет. — Немного подумав, добавил. — В этом вопросе я верю лишь в одно: во всём мире только один человек, ни за что и ни при каких обстоятельствах не ударит мне в спину… — Анталия сладко улыбнулась: она никогда не ударит в спину того, кто разбудил в ней женщину. — Этот человек я сам!

Девушка немедленно вскочила на ноги. Она едва не шипела. Очень хотелось ударить этого человека, ударить в его наглое самодовольное, но очень красивое лицо. Или хотя бы руку сломать: удар данной девушки по лицу человека, человека этого отправит к его предкам, с очень долгосрочным визитом. Она сдержалась. Она любила и не могла причинить вреда этому наглому варвару. Но как он мог такое сказать? Глупец! Скотина! Самодовольный варвар! Анталия резко развернулась, не высказав словами той бури эмоций, что захлестнула её сейчас, и пошла прочь. Рядом скользнула тень. Шэрхан всегда следовал за своей хозяйкой…

— Ты! — Анталия едва не врезалась в Суб-Зеро. Тот просто стоял на её пути и смотрел на неё. — Проклятье! Пошёл прочь!

Суб отступил в сторону, под аккомпонимент злобного, но не громкого рычания Шэрхана. Киска ещё помнила, как получила от него в лоб и относилась к воину льда соответственно. В знак примирения, Суб поклонился девушке: она была женщиной Господина.

— Что… — Девушка шокировано смотрела на поклон грозного воина. Сам факт поклона её не удивил, всё же парень вряд ли забыл, что совсем недавно его жизнь была в её руках. Но вот поклон: в таком исполнении она их ещё не видела. — Псих Асхальский!

Девушка растворилась во тьме. Ей хотелось побыть одной. Ещё хотелось убить кого-нибудь, но подходящих кандидатур не имелось в наличии. Своих трогать нельзя: их мало осталось, а больше никого и не было намного дней пути вокруг.

— Асхальский? — Суб несколько минут смотрел ей вслед, размышляя. Асхаль. Имя? Страна? Ему было бы всё равно, если б он не слышал похожее слово ранее. На ином языке. И в том наречии оно казалось чужим, адаптированным к новому языку. В устах Анталии, оно прозвучало органично. Неужели Могучий Ансхаль из этого мира? Суб оставил свой пост и, несмотря на физическое отвращение к настоящему огню, сел у костра рядом с Логаном.

— Господин. Асхальский: что означает это слово? — Голос был безжизненным и пустым, но в душе воина горел огонёк любопытства.

— Асхаль. Бог, покровитель обманщиков, воров и наёмных убийц…

— Какой Изначальной он пользуется?

— А!? — Логан повернулся к своему воину. — Суб, это сказка. Боги? Бред пьяного мечника с Озера Драконов! — Логан громко расхохотался, чем разбудил всех пятерых арийцев. Впрочем, поворчав немного, они улеглись вновь и немедленно заснули. Привычка к дальним походам, породила привычку спать там, где спать можно. Бессонницей воины Тара не страдали. Те же, кто всё-таки страдал, быстро погибали. Истощённый воин, не способный заснуть тогда, когда надо, потом не мог сражаться долго и умирал в бою. Так что они спали. Когда господин решит сам поспать, он разбудит одного из них, для охраны лагеря на случай неожиданного нападения. Впрочем, вряд ли: теперь на страже чаще стояли необычные союзники Логана. У них получалось лучше, и спать так часто как людям им не требовалось. А Суб, так и вообще никто не видел, что бы он спал.

— С Озера Драконов? — Юмора Суб не понял. Юмор был местным.

— К северо-западу от Тара… — Логан поскрёб подбородок. Его союзник не имел счастья знать местность за горами. — В общем, не важно. — Но высказывание своё пояснил. — Мечники озера, хорошие бойцы, но когда пьют: таких лжецов и сказочников нет по обе стороны Великих гор! Асхаль бог. Но боги? Не верю. Вот ты их видел? И я не видел.

Суб не стал распространяться на эту тему. Он молча смотрел в огонь. Он Богов видел. Не раз. И не просто видел. Одним он служил, против других сражался. Ансхаль, могучий Бог. Подлый, сильный и воинство его поражало даже сейчас, когда оно осталось лишь в его памяти. Ансхаль сражался во главе своей рати, в битве Раахнона с Величайшими. Что с ним стало потом, он не знал. Значит, в этом мире Лжеца знали.

— Суб. — Логан пошевелил веткой костёр, чуть наклонившись вперёд. Он старался не смотреть на своего воина. Он задавал вопрос, ответ на который не очень хотел слышать. — Я никогда не спрашивал… Откуда ты? И кто такой вообще?

— Кто? — Суб не знал, стоит ли говорить всё и стоит ли говорить вообще. Он многим служил в прошлом и ни одному из своих повелителей он не рассказал всей правды о себе. Впрочем, спрашивали не многие. Большинству хватало самого факта его службы. А Богам, и не к чему было спрашивать его. Боги могли читать в разумах всех, кто жив и не способен скрыть свой разум от них. С другой стороны, простому смертному он и не служил никогда. — Я Суб-Зеро, Повелевающий Изначальной Холод…, Слитый с Силой.

— А! Ну, конечно же: я так и думал! — Логан от досады плюнул в костёр. Он не понял ни слова: Изначальные какие-то, Сила… — Ну, откуда ты? И как угораздило тебя попасть в тот гроб? Ты чем-то насолил Магам Эрфии?

— Я не могу сказать просто: я оттуда. — Суб, и правда, не мог ответить на этот вопрос так просто. Кроме того, о Магах Эрфии, он слышал впервые. Значит, этот мир знает и более изощренную магию, нежели боевая и, потому несколько варварская, магия Колдунов Меча. Они сильны, он хорошо чувствовал это в том Колдуне, которого повстречал на улицах Пиреней. Но назвать их Магами? Не тот уровень и не те силы. Но эта Эрфия: Колдуны Меча могли быть её порождением. — Я был во многих мирах. Последним был Стратгорн. После битвы я был заключён в гроб и выброшен в иной мир. Наугад. Я должен служить тому, кто откроет гроб: тебе. Первый мой мир, где я родился — его я почти не помню.

— Э-э-э, другой мир?

— Иная вселенная. — Пояснил Суб. Он был доволен. Этот варвар не был полным идиотом: он осознавал незначительность своего маленького мирка…

— Другой мир! — Логан рассмеялся. — Ещё скажи, что земля круглая! — Даже дети знают: земля, плоская как блин. Какие могут быть миры и тому подобное? Но его это позабавило. — Насмешил. Не хочешь говорить: не надо. Но шутка хорошая, мне понравилась. Выходит у тебя есть чувства. По крайней мере, чувство юмора.

Суб едва не выругался. Проклятье! Вот за что ему такое? Служить, быть верным псом, невежественного варвара.

— Вскоре мы войдём в земли, где есть поселения Империи. Провинция Пир. Потом будет Мэлон.

— Я знаю. — Логан в его присутствии выспрашивал аборигенов о землях впереди. — К чему ты клонишь воин?

— Мы ушли от воинов Империи. Нас потеряли. И нас не много.

— И?

— Я прошу господина, обойти поселения стороной. Ни к чему садить себе на хвост армию Энейда. В следующий раз мы можем не справиться.

— Глупости! — Он отмахнулся. — Воины устали. Нужно подбодрить их. Если в пути попадёт какая деревенька: позабавимся. Конечно, если там не будет солдат. — На миг он задумался. — Если их не будет слишком много.

— Господин. Если нас вычислят и пустят по нашему следу Мага, я могу не справиться.

— Ну и ладно. — Он широко улыбнулся. — Значит, мы падём с мечом! Как и должно воину… Суб, мы быстро движемся. Если совершать быстрые налёты: всё спишут на разбойников. Кроме того, может, мы и не будем ни на кого нападать.

Был ещё один вопрос, несколько беспокоивший ледяного воина.

— Лошади и обоз. — Он имел в виду трофеи, взятые в последней схватке. — Я считаю, что мы делаем ошибку. Господин, доспехи рыцарей: такие редкость и их обычно хорошо знают, как и лошадей. То есть их владельцы так же хорошо знакомы людям.

— Предлагаешь выбросить? — Он и сам об этом подумывал. Но жалко. Всё-таки такой доспех, какие поснимали с павших воинов, стоит много: очень много приятно звенящих золотых монет. Но попытка продать всё это в Мэлоне, не просто в Имперском городе, а в городе Империей построенном, может кончиться весьма плохо. Он не мог не понимать этого.

— Да. Оружие, доспехи. Всё. Лошадей оставить ровно столько сколько нужно. Оставить только груз повозок. Так безопасней. Мы не готовы воевать с Империей господин.

— Знаю. — Логан загрустил. Настроение испортилось. Сколько же ещё он будет прятаться, словно жалкий крестьянин? Проклятье! — Я подумаю. И… — Логан хохотнул. — Три дня пути на восток, на лошадях. Там у них независимое королевство? — Он поискал глазами подходящего аборигена. Запустил в него горящей веткой. Парень с визгом вскочил. Логан вежливо повторил свой вопрос.

— Королевство? — Бандит потирал обожженную руку и со страхом смотрел на сидевших рядом, двух самых страшных существ, виденных им за всю его жизнь: арийского варвара и мага-воина. — Это горная страна. Там живут Охотники Кейлита. Имперцы не смогли их покорить: не особо и старались. Горы, кому оно надо? Живут тихонечко. Их не трогают, они не кусаются.

— Как они к Империи относятся? Знаешь?

— Хи-хи. Вежливо наплевательски… — Под заледеневшим взглядом варвара, он мигом сник. — Тут одно время, у истока Лакри, банда Гарма Вонючего хозяйничала. Они Охотникам всё продавали. Цену хорошую дают и берут всё. Особенно хорошо платят за доспехи. — Он пожал плечами. — Уж и не знаю, зачем они им: сами-то они доспехов не носят. Всё куртки эти свои из кожи. Ну, и оружие ценят. А вот побрякушки всякие, берут плохо. Я когда у Гарма в банде был, мы им лотос ещё возили. За лотос они мало платят, но за то им плевать, где товар добыт. Только… — Он огляделся по сторонам, на предмет сбежать, если его будут сейчас убивать. — Мало нас. Убьют, а добро отберут. Гарма они знали, у него там свой человек был. А нас они не знают. Не надо туда ходить.

— Спи. — Отмахнулся Логан. Парень поспешил выполнить приказ. Только теперь подальше от костра и страшной парочки. Собственно уже несколько дней он хотел сбежать подальше, но боялся. Его много где помнили. И за прошлые художества, хорошо, если на рудники опять пошлют. Это в лучшем случае. С Логаном оно всё же было как-то безопаснее.

— Мы пойдём в Кейлит? — Параллельно, Суб с некой тоской подумал о том, что служивший Богам, опустился до уровня разбойника и бродяги.

— Нет. — Логан хитро улыбнулся. — Не мы. Тот, кто похож на них в выборе своего одеяния… Ты поспать не хочешь? Я всё жду, когда же ты будешь спать, но ни разу этого не замечал.

— Я спал. — После некоторой паузы Суб пояснил. — В прошлом месяце.

Логан, похохатывая, отошёл от костра, собираясь на ночлег. Сторожить опять будет Суб. Всё-таки приятно, что есть такой союзник. А что он не хочет признаваться, откуда и кто такой: да какая разница? Пока он не давал повода усомниться в его верности, а большего и не нужно.

* * *

— Тише мальчик, тише. — Анталия поглаживала голову тигра, сейчас жавшегося к её ногам, и внимательно изучала расстилавшуюся впереди огромную горную страну. — Я тоже чувствую их. Но они пока далеко. Этот сторож и только…

— Г-госпожа, — зашелестел за спиной, бедняга Кир, разбойник, насильник и убийца, — м-может, не надо туда идти?

— Заткни свою пасть, животное. — Не оборачиваясь, ответила девушка на нескромный вопрос милейшего человека, за чью голову золота давали: на табун породистых скакунов хватит. И на домик, в деревне. — Мы встретимся с ними и сбросим это барахло. Твоя задача молчать в тряпочку и сдохнуть, когда это будет нужно. — Она всё же повернулась к несчастному, послав ему обворожительную улыбку, оснащённую клыками. — Струсишь и поверь мне, скотина, будешь завидовать мёртвым!.. Ты счастлив? — Парень едва не лишился чувств от счастья. — Захлопни пасть и правь лошадьми. Ха, когда придёт время тебе подыхать: не бойся, я тебе скажу…

Она вскочила в седло и шагом двинула лошадь в глубь леса — по дороге, так напугавшей Кира. Он в этих местах не бывал. Слышал о них, но и только. А местных дорог, тем более не видел. Они здесь были интересные — с юмором, местного значения. Вот на этой, начавшейся прямо от брода, ближе к лесу имелся указатель. Он объяснял, что это за дорога. На обочине, густо поросшей травой, лежал скелет в истлевших лохмотьях. Лицом вниз. Правая рука у него была закреплена каким-то клеем или смолой, на древке копья. Оно торчало из земли наконечником вверх, и на нём была закреплена доска. На доске имелась надпись: «Путь умершего торговца». Что имелось в виду, было не совсем понятно. Но, похоже, гостей Охотники Кейлита не жаловали. Впрочем, как и триста лет назад. Тогда Анталия побывала здесь последний раз. Кое-что здесь, видимо, изменилось с тех лет: у сумасшедших жителей горных долин, появилось чувство юмора.

Они шли несколько часов. Быстрее по этой дороге мог бы пройти одинокий всадник, но гружёная до верху повозка проходила с трудом. Лесная дорога густо заросла травой и даже молодой порослью деревьев. За ней ухаживали: лет пятьдесят назад. Судя по всему, торговцы со стороны бедной провинции Пир, в Кейлит приходили крайне редко. Несколько лет назад частенько приходили бандиты с награбленным добром. Ещё раньше, когда большой лес, раскинувшийся от основания Мёртвого Каньона до берегов Лакри, не был так опасен, приходили торговцы с восточных берегов континента. Ныне чернокожие карлики отбили тем торговцам всякую охоту соваться в их лес. Но в том виновны были не только лесные карлики.

Империя не любила Охотников, покорившихся им чисто номинально. Они признавали господство Империи, присылали свои войска, если Империя того требовала. Держали небольшой отряд своих воинов в Пиренеях, полностью подконтрольный Императору. Везли свои товары на рынки столицы, платили очень не хилую дань. Поддерживали мир и усмиряли распри между лордами пяти прибрежных городов на западе. Но и только. Правитель у них был свой. Законы Империи они соблюдали лишь в Империи. Горный народ жил по старому. Они торговали, с кем хотели. Совершали боевые вылазки без всякого согласования с Императором, но лишь за пределами Империи. Они не позволяли чиновникам Империи появляться у себя. Гарнизон имперской армии, так же отсутствовал. Разрабатывать Империи месторождения золота, серебра и драгоценных камней, на своей территории, они не позволяли. Таков был итог военных столкновений Империи и Охотников Кейлита. Столкновений очень кровавых. Для обеих сторон кончившихся огромными потерями. С тем отличием, что 10 пеших рыцарей для Империи много. Для Охотников много — это один павший воин. Кроме того, в горах Имперцам не очень-то везло с войной. Они дошли до Даларта — одного из трёх главных городов горной страны. Дошли, теряя по пути десятки своих людей. Даларт взяли штурмом, защитников перебили. Добро разграбили, что могли — сожгли. Но во всём городе, не нашлось никого кроме самих защитников — воинов. Куда делось население Имперцы так и не смогли выяснить. Но продолжать войну и дальше, армия уже не могла. Потери, плачевное состояние армии, в целом, после горных переходов: всё это делало дальнейшие сражения бессмысленными. Войско вёл лично Энейд. Он повернул назад, до основания разрушив укрепления Даларта. Он собирался вернуться в столицу и позже прийти сюда уже со свежими силами. По дороге на них постоянно нападали — Император терял людей пачками. Он потерял половину армии, когда наконец покинул Горную страну. А, вернувшись в Пиреней, получил известия, что Охотники Кейлита вырезали несколько крупных поселений располагавшихся между Горной страной и Великими горами. Так же они сожгли все семь крепостей, отстроенных Империей как раз на такой случай. Гарнизоны погибли первыми. Никто не спасся. Нападение было стремительным и жители не успели укрыться за стенами Кира — единственного большого города, с мощной крепостной стеной, в той части Империи. Удар был подлым и сокрушительным. Энейд бросил это гиблое дело и, прихватив свежую армию, вновь двинулся к Охотникам. Он три дня стоял у подножия гор, давая понять, что готов к переговорам. Охотники так же были в этом заинтересованы: война сильно истощила обе стороны. Был заключен мир, не удобный обеим сторонам. Война сошла на нет. Но Имперцы не желая новой открытой войны, с такими грандиозными потерями, всё же пакостили Охотникам по мелочам. Охотники отвечали тем же. К примеру, всем известно было, что если надо продать ворованный товар или товар, на котором кровь, ехать надо к Охотникам. А Имперцы, в свою очередь, вдруг перестали совершать рейды в Лес Чёрных Карликов и охранять торговую дорогу через него. Путь с востока на запад теперь был закрыт для торговца, если он не мог нанять маленькую армию, для охраны. Зато Мэлону, городу на юге, в неделе пути от Лабиринта Теней, начали оказывать особое внимание. Некогда беднейшая из провинций, неотвратимо идущая к полному упадку, начала стремительно богатеть. Теперь Мэлон стал большим быстро развивающимся городом. Торговцы с востока, вынужденные идти к Охотникам через Мэлон, в обход леса населённого карликами, обнаружили, что здесь платят так же неплохо, как и на рынках Кейлита, а за какие-то товары и получше. Постепенно поток торговцев в вотчину Охотников иссяк. Теперь торговый маршрут востока шёл в Мэлон. Со временем часть торговых операций с Валлией так же отошла к Мэлону. Охотники потеряли много. Так что запустение этой дороги, не являлось чем-то странным. Кроме того, последнее время, где-то лет десять, Охотники перестали соблюдать всякие приличия, по отношению к торговцам Империи. При не большой охране, они вполне могли разграбить караван…

Вот таким экскурсом в историю развлекал красавицу вампирской наружности, вор и убийца, доблестный Кир. Поначалу заикаясь и коверкая слова. Но на дороге было тихо. Страшных Охотников не появлялось. Вампир, не выказывала намерений поужинать им и даже не рассказывала больше о том, как именно будет его убивать, и Кир успокоился. Он говорил даже с удовольствием — так было не слишком страшно. А Анталия слушала. Она слышала о грызне Энейда и Кейлита, но лишь обрывками и не много. Ей было интересно. И опять же было полезно знать о нравах современных Охотников Кейлита. Всё же триста лет — немалый срок. Она могла повстречаться совсем с незнакомым ей народом. Кроме того, Киру лучше успокоиться к моменту, когда кончится дорога, и Охотники подойдут к ним. А то сбежит ещё или наделает глупостей…

Девушка остановила своего скакуна и спешилась. Как и ожидалось, дорога резко обрывалась. Дальше рос девственный лес, кстати, на эту древесину во все времена кто-нибудь посягал. И неизменно их кости и плоть, становились удобрением для вожделенного леса. В Пяти городах, этот лес можно было очень выгодно продать…

— Госпожа, что нам делать теперь? — Кир подозрительно оглядывался по сторонам. — Мне не развернуть повозку здесь.

Анталия в ответ тихо замурлыкала. Кир тому не удивился. К общению вампира с её домашним зверем Шэрханом он давно привык, в пути. Шэрхан привык к нему ещё в детстве. Он явился сразу. Девушка потрепала загривок зверя и несильно толкнула его в шею, сверху. Шэрхан сразу лёг, недовольно стегая хвостом свои бока. Он чувствовал приближение очень странной компании и не желал лежать неподвижно, пока хозяйка будет говорить с ними. А в таких случаях, это значило, что она будет говорить с незнакомцами и не позволит ему разорвать их в лоскуты. Шэрхан помнил. Он был очень умным зверем. К-хе-хе, пока Суб не познакомил его широкий лоб, с древесным стволом. Недавняя черепно-мозговая травма, плохо отразилась на психическом здоровье искренне нежного, местами клыкастого тигра. Нервный стал.

Наконец, девушка удостоила Кира взглядом и небрежным поворотом прекрасной головы. Взгляд был оценивающим. Парень сочился страхом, но уже не тем ужасом, что вначале. Правая рука лежала на рукояти меча. Он будет драться, если потребуется. Правда, это не значит, что при первой удобной возможности он не сбежит. Если запахнет жареным, обязательно сбежит — если сможет. Но хотя бы он не засверкает пятками, едва враг появится в поле зрения. Для жалкого разбойника с большой дороги, очень солидный прогресс.

— Ничего Кир. Нам не надо делать ничего. Только ждать. — Она улыбнулась. — Они сейчас придут, и мы будем говорить. Не делай резких движений и не пытайся сбежать. Да, и напусти на себя воинственный вид. — Она едва не рассмеялась. — Такой будто ты хочешь в жизни только одного: зарезать кого-нибудь. Да всё как-то времени не было. В общем, делай вид, как будто ты с детства занимаешься отправкой двуногих в царство Сэмора.

Кир кивнул. Мучительно стараясь напустить на себя именно такой вид: накрепко разругавшегося с собственной головой убийцы. Получалось не очень хорошо. Анталия, от этих потуг и череды разнообразных гримас на физиономии Кира, не выдержала и запрокинув голову расхохоталась. На миг парень даже забыл о полученном задании. Он восхищённо смотрел на красотку. Полная грудь натянула куртку, и верхняя пуговица расстегнулась, оголив шелковистую кожу. А там, было на что посмотреть. Анталия оборвала смех и хитро глянула на Кира, с довольно доброй улыбкой.

— Нравится? — Спросила она.

— Ага…

Парень дальше хрипел. Девушка исчезла из поля зрения и теперь её руки, крепко сковали шею парня. Колено больно давило на позвоночник. Ангельское личико перекошенное яростью, склонилось к задыхающемуся Киру.

— Кир, солнышко. — Слова в общем, хорошие, но таким тоном обычно обещают вспороть брюхо. — Если ты хоть жестом, хоть словом, дашь им понять кто я на самом деле, я тебе, — она вдруг улыбнулась и почти ласково прошептала, — голову отрежу.

Руки отпустили Кира, и он закашлялся, едва не выпав из повозки. Девушка стояла на том же месте, где и раньше, поглаживая волнующегося всё больше тигра.

— Они уже близко. Будь готов. И молчи, молчи как мёртвый.

Кир поспешил выразить полное подчинение. Девушка была очень красива, но её руки могли разрывать людские тела как бумагу. Лучше молчать и вообще, делать всё в точном соответствии с её приказаниями. Кстати, он только сейчас понял, что имела в виду Анталия. Она желала казаться человеком. И её острые зубы, теперь были не острее человеческих. Видать вампиров Охотники не очень любили.

Он был почти прав. Но вот, именно этого вампира, Охотники не любили очень сильно. Анталия не всегда жила затворницей в своей уютной избушке, и как-то заглядывала в Даларт. Охотники, после её прошлого визита, вряд ли обрадуются вампиру. А если ещё и помнят, кто именно устроил маленькую резню с участием семи вампиров и пяти сотен жителей (последние участвовали, конечно же, в роли главных блюд): ей придётся бежать, бросив повозку и Кира. Кира, конечно, можно и бросить, а вот из-за повозок Логан расстроится. А любимого расстраивать она не хотела. Слишком редко в жизни вампира бывают любимые.

Охотники прибыли скоро. Они двигались в своей родной стране, очень быстро. И это без лошадей! Впрочем, на лошадях здесь делать было особо нечего: дорог Горная страна не держала. Только несколько таких путей для торговцев, обрывающиеся посреди глухой чащи. За то леса Кейлита, заслуженно можно было назвать дремучими. И за их дремучестью, как раз приглядывали. И причины для этого были, в основном две: Охотники искренне любили лес, что бы превращать его в мёртвые брёвна и любой армии пришлось бы туго, войди она сюда. Энейд знал это не понаслышке.

Охотники явились к своим гостям, подобно бесплотным призракам.

Совершенно бесшумно окружив повозку, из леса вышли десять человек. Каменные лица, несколько сероватая кожа. Все русые (различались лишь оттенками), черты лиц не привлекательные не уродливые, но явно не жители Империи. Они удивительно походили друг на друга, с первого взгляда. И одеты были так же одинаково. Потасканные костюмы из кож, с красивой бахромой. Минимум украшений, выражавшихся в амулетах висящих на шеях, да безвкусной вышивке на куртках, из валлийских золочёных нитей. Ничего особенного в них не было: лесные жители. Более чистые, чем можно было от них ожидать, но в целом обычные бродяги, каких частенько можно повстречать в отдалённых городах Империи. Трудно поверить, что эти крепкие, но совсем не богатырского сложения люди, так ловко истребили половину грозной Имперской армии, причём армии, лучшей из всех имевшихся у Империи. Оружие так же не внушало: кинжал и короткий меч. Бродяги и лесные бандиты часто выглядели посолиднее. Кир и не особенно смотрел на них. Поражало в Охотниках совсем другое. Парни смотрели на гостей, холодными глазами наёмных убийц — людей убивающих легко, быстро, без следа угрызений совести иль моральных тяжких дум.

Каждый при осмотре гостей, левой рукой неторопливо поглаживал загривок, прижавшегося к его ноге зверя. Охотники, как всегда, пришли не одни. Рядом с каждым, стоял не такой большой как Шэрхан, но всё же грозный зверь. По коричневой шкуре, белым, без зрачков глазам и маленьким острым ушам, Кир без труда узнал страх и ужас гор и предгорий Горной страны — древесного кота. Сей котик, славился легендарной живучестью, силой, умом и абсолютно неукротимым нравом. Тем, в основном, и прославился Кейлит. Охотники сделали невозможное: много веков назад они приручили древесного кота. Больше ни у кого этого не получалось, ни ныне, ни в прошлом. А Охотники Кейлита своих секретов не открывали. Как удалось приручить хитрого и жестокого убийцу — осталось тайной. Так что котов, ещё пять столетий назад, истребили по всей территории Катхена. Только в Горной стране они и остались.

Кир впервые видел послушных человеку древесных котов. Честно говоря, он никогда не верил в рассказы о прирученных котах. Считал их очередными небылицами. Отряд, расквартированный в столице, он так же не видел. Этих вообще мало кто видел. Жили они в маленьком поселении, подальше от города. И все знали: туда ходить не надо. Назад не вернёшься. Никто и не ходил. Так что, несмотря на рассказы многих людей, трудно было поверить, что эта тварь семейства кошачьих, станет слушать человека. Теперь Кир смотрел на местное население, как вы бы смотрели на Господина Президента, реши он постучаться в вашу дверь. Все знают, что ОН есть, но в телевизоре. Где-нибудь в призрачной Москве. Настолько далёкой, что иногда кажется: а есть ли на самом деле тот гадкий ёжик? И вот тогда, кажется, что надо поехать на край города, подальше в поля и тут же появится агент Смит и оторвёт вам голову. Конечно, бред. Но увидеть вот так вживую, нечто, о чём точно знаешь, что оно есть, но в душе абсолютно уверен: не увидишь никогда… Трудно это. Трудно поверить, увидев, что на самом деле именно это и видишь…

Анталия точно так же смотрела на хозяев местных земель. Старательно разыгрывая удивление, приправленное чуточкой страха. Верхнюю пуговицу костюмчика своего она не застегнула, наоборот расстегнула ещё одну. Теперь она казалась ослепительно привлекательной. Любой мужчина, даже свирепый варвар Севера, придёт в восторг от такой женщины. А живущий по правилу вежливого обращения с женщиной, так и вовсе влюбится и постарается быть предельно вежливым. Охотники принадлежали именно к такой, редкой, и кое-где начисто вымершей, породе мужчин. Но, к сожалению, пылкие страсти по отношению к людям были не в почёте среди Охотников Кейлита. Предки этих Охотников были такими и, как и следовало ожидать, потомки тех, кого иногда пускала на прокорм Анталия, оказались точными копиями своих прародителей. Несмотря на то, что сменилось несколько поколений, Охотники не изменились. Холодно, без всякого интереса они смотрели на девушку. Даже с каким-то пренебрежением. Один только, самый молодой, проявил во взгляде чуточку интереса, но, рассмотрев чудесный изумрудный цвет её глаз, едва удержал гримасу отвращения. Зеленые глаза, Охотниками почитались за инвалидность, а зелёные глаза девушки — за непоправимое уродство. Жаль…, они будут вежливы, но угодливости, что проявил бы мужчина пред красивой девушкой, ждать от них не стоило.

С минуту они просто стояли на краю леса, словно истуканы, равнодушно скользя взглядами, по гостям и их повозке. Только на тигра они иногда поглядывали с интересом, но и только. Наконец, один из них подошёл к девушке. Кот, мягко ступая — он по-другому не умел, последовал за ним. Зверь был так же холоден и отстранен, как и его хозяин.

— Хороший зверь. — Сказал Охотник, кивнув на тигра. Тот немедленно зарычал. Древесный кот повернул морду к Шэрхану. Он смотрел на него, не скалясь не рыча. Просто смотрел. Так смотрит убийца, на возможную жертву. Убийца, не раз убивавший, способный с одинаковыми эмоциями, высморкаться, почесаться или, к примеру, перерезать кому-нибудь глотку. — Сильный. Но слишком неровный.

— Неровный? — Анталия такого о своём тигре и вообще о семействе клыкастых, никогда не слышала. Ещё она чувствовала себя немного оскорблённой. Тигр Охотника интересовал гораздо больше чем прекрасная женщина. Что тут сказать? Скотина.

— Злится, готов прыгнуть, не может контролировать себя. — Пожал плечами парень, давая понять, что это плохо, но, в общем-то, ему глубоко плевать. — Зачем вы пришли?

— Торговать. — Анталия беспокоилась немного. Она чувствовала запахи, тянувшиеся из леса. Вокруг было не десять Охотников. Ещё с десяток прятались в лесу. Это говорило о том, что ребята решают, как поступить.

— А почему ты думаешь, что мы станем торговать? — Равнодушие в голосе просто убивало. Он так же равнодушно мог зарезать их и пойти посмотреть, что в повозке. И воинов с запада Великих гор, ещё называют мясниками! Да они агнцы, рядом с этими Охотниками из града Кейлит. — Почему бы нам просто не взять ваш товар, а вас убить? Или продать в Пять городов? Можно просто выкинуть вас вон.

— Мы придём ещё. С новым товаром. Зачем вам убивать нас, если вы можете с нами торговать?

— С нами? С кем это с вами? — Он демонстративно огляделся. — Что могут нам предложить двое жалких бродяг?

— Жалких бродяг!? — Анталия чуть было не зашипела. Шэрхан тот громко зарычал. Привстал, собираясь перекусить кому-нибудь, что-нибудь. Но его хозяйка вовремя взяла себя в руки. — Мой господин желает торговать с Кейлитом. Он…

— Мне, — Охотник прервал её, брезгливо поморщившись, — плевать на твоего господина, кем бы он ни был. Судя по твоему провожатому, он разбойник. А значит, проживёт не слишком долго. Нам нет смысла торговать с тем, кто завтра найдёт свою смерть на острие имперского меча. — Он помолчал, изучая наливающееся краской гнева лицо красавицы. — Мы говорим с тобой, потому что уважаем тех, кому повинуются Владыки Леса. — Что б не осталось вопросов по этому поводу, он неторопливым кивком показал сначала на Шэрхана, потом на своего кота. — И ещё нам любопытно, кто ты.

— Я не из ваших. — Поняла она его по-своему, и кстати, правильно. Парень не смог скрыть своего разочарования. — Я родилась неподалёку от Карфагоса, в семье обычных земледельцев. До не давнего времени я даже не знала о существовании Охотников Кейлита. — Врала красавица виртуозно. Прожив столько, сколько прожила Анталия, многим полезным вещам научишься. — Мои родители так же не знали об Охотниках. Они не принадлежали к вашему народу… Так мы будем торговать или вы хотите прирезать нас?

— Жаль. — Видимо резать её он пока не хотел. — Как ты сумела приручить его? Да так, что он повинуется даже жестам?

Сказать правду? Мысленный контакт с раннего детства этого милого котёнка. Конечно, она не могла сделать такой глупости. Только за способности в этом, её могут попытаться зарезать или принести в жертву, тому же Асхалю. В Валлии сожгли бы, на Висячей Решётке. Забавная штучка, позволявшая жарить человека по нескольку часов к ряду. Очень уважают, эту игрушку монахи Валлии. Как впрочем, во все времена, все религиозно трепетные люди, уважают страшные и мучительные орудия пыток. А кто по мягче, те просто зарезать любят: нежно-трепетные они люди, искренне верующие.

— Это мой маленький секрет.

— Твоё право. Как Зунма стал моим, я тоже не скажу никому и никогда. — Кивнув одобрительно, сказал парень. — Лишь Асхалю, когда моя душа постучится в Железные врата, Золотого Храма, и шагнёт к Ветвям, равнин Великой Охоты. — Охотник помолчал, выдерживая почтительную паузу. Заговорил вновь. — Ты иди. Мужчина получит шанс умереть с оружием. — Он ласково потрепал холку своего зверя. — Его убьет Зунма. — Тому, в общем, плевать было. Он почесаться хотел. Ну, сперва можно и загрызть того, с мечом, а потом почесаться. Или наоборот, не суть важно. — Товар мы возьмём. Спасибо, мы признательны тебе за этот дар. В следующий раз, приходи: мы станем торговать с тобой. Но приходи одна, без грязных тварей, на вроде твоего господина и этого не мытого существа. А теперь иди.

Анталия сжала свои алые губки. Похоже, мирный процесс переговоров, плавно перетёк в весёлую потасовку с последующим ужином. Миссия провалилась с треском. Она уже была готова вернуть своим клыкам приличный вид: приспособленный под питание. Положение спас, как ни странно Кир. Как, однако, желание жить, повышает уровень интеллекта!

— Смотри Охотник! — Крикнул парень, слегка визгливо. Оно понятно: страшно. Поднялся и, достав что-то из повозки, тяжело ухнув, бросил к ногам Охотника. Оба, человек и зверь не шелохнулись. Шэрхан едва не прыгнул на предполагаемых врагов. Нервишки у зверя, и правда, ни к чёрту. — Мой господин не просто бродяга с дороги.

Анталия, пообещав себе сломать Киру ногу, на обратном пути, если он переживёт следующие несколько минут, посмотрела на брошенную вещь. Тоже сделал Охотник.

— Гранас Алый? Рыцарь Тяжёлой Брони? — На этот раз парень не скрывал удивления близкого к шоку. Как-то он узнал элемент доспеха рыцаря. Возможно по маленькому рисунку в углу. Может, это был герб, того самого Гранаса. — Убит. — Запёкшаяся кровь на броне и несколько характерных царапин на металле, говорили сами за себя. — Вами?

— Да. — Анталия решила, что не станет Киру ничего ломать. И может даже не станет больше пить его кровь в предстоящем пути. Она была ему благодарна. — Мой господин, Логан из Арии, не просто бандит с дороги. Думаю, нам лучше дружить Охотник. Кстати, зарезали в том бою не только Гранаса. — Она кивнула Киру. Тот понял без слов. Наземь полетели куски доспехов, с тех рыцарей, доспехи которых удалось сохранить в целом виде. С каждым куском глаза Охотника полнились удивлением, почти мистическим шоком. Остальные Охотники, так же утратили безучастный вид. Что интересно лица многих, в купе с удивлением, излучали довольство и радость. Злую радость давно желаемой мести и наконец-то свершившейся.

— Трое из этих воинов, — медленно, чётко выговаривая слова, произнёс Охотник, — вели в бой отряды имперцев, в походе с Энейдом. Мы давно жаждали их смерти… — Он оторвался от созерцания кучи железа. Очень дорогого железа. — За это спасибо. Весь Кейлит, говорит спасибо вам, моими устами. — Он улыбнулся, впервые за весь разговор, став очень похожим на обычного человека, с обычными эмоциями. — Мы будем торговать с твоим господином. Любой товар от имени Логана Арийского, — он улыбнулся ещё шире, — короля Славного города Тара, — чем сразил на повал обоих — Кейлит купит. Цена всегда будет хорошей. Но за доспехи имперских рыцарей, мы заплатим лучше всего. Ждите. Через пять часов, придёт плата.

Охотники отступили в лес. Шагнули и растворились. Без единого шелеста. Будто призраки. Анталия чувствовала их, но не могла услышать. Досадно: вот она так не умела. Просто человек не услышал бы её в лесу, но вампир, смог бы. Эти могли бесшумно подойти даже к вампиру. Забавно, но за три столетия они всё же изменились. Они стали истинными хозяевами леса и научились ненавидеть по-настоящему. Раньше они убивали без злобы, скорее с сожалением, либо без всяких эмоций. А теперь искренне радовались смерти именитых имперских рыцарей. Видать Энейд, разрушив Даларт, не на шутку разозлил Охотников. Впрочем, владыка практически всей территории Катхена мог себе позволить разозлить кого угодно. Охотники ушли далеко. Они не оставили никого приглядывать за пришельцами. Это означало успех миссии, успех полный.

— Молодец Кир! — Весело пропела девушка. — Ты оказался весьма полезным, ха-ха, немытым существом! Я расскажу Логану как ты спас всё наше предприятие.

Кир расплылся в довольной улыбке и раздулся от гордости за себя любимого.

— Они сильные бойцы. — Сказал он, через несколько минут, с большим уважением к тем о ком говорил. — За тысячи лет никто не смог покорить Охотников Кейлита.

Анталия послала парню шикарную улыбку, всё ещё без клыков. Кир едва не уронил челюсть наземь: девушка была ослепительна без этих своих кошмарных клыков.

— Значит, Логан будет первым за всю историю Катхена, кому они покорятся.

Парень хохотнул шутке. Но девушка не шутила. Он понял это не сразу, а когда понял, уныло уставился в землю. Ему явственно привиделся маленький, поросший молодой травкой холмик. Могильный холмик…

 

3

Прекрасная Диана, была на вершине своего счастья. В юной душе пело свою чудесную песню любви, то бесконечно прекрасное чувство, что способно навсегда связать два любящих сердца. Не было границ счастью малышки Дианы, ибо любила она, и любовь её вызывала ответное чувство не меньшей, а может даже и большей силы, в сердце юноши, к которому была обращена любовь её…

Сегодня жизнь красавицы Дианы круто повернулась, но она об этом не жалела. Наоборот, ждала этого дня, моля милостивую Ганхару, приблизить его. Девушка уже давно жила ожиданием этого знаменательного события: сегодня она выходила замуж. Свадьбу отыграли ещё утром, а под вечер вся деревня вышла на Лысый луг. До глубокой ночи, жители родной деревни устраивали различные пляски, игры. Поглощали угощения и вино. Но не было драк, так любимых юношами или других неприятных для юной невесты моментов. Казалось, счастье молодых передалось всем, кто был рядом, и они не смеют омрачить его ничем. Наверное, так оно и было.

Веселье сходило на нет и парочки влюблённых, ища уединения, начинали бродить по лугу и краю подступавшего со всех сторон, густого леса. Под нежным светом лунного диска, они обнимали друг друга, шептались о чём-то, смотрели на радостное перемигивание звёзд. Да, даже звёзды чувствовали их счастье, их радость и радовались с ними вместе. Само небо благословляло этот день!

Прильнув к любимому, держась за его крепкую сильную руку, она смотрела на весёлые огоньки звёзд, благодаря богов, за этот счастливый день. Она ликовала, душа юной Дианы пела. Не было границ счастью юной девушки, само небо не могло бы назвать более счастливой пары влюблённых на всей земле, под его бесконечными просторами. Девушка таяла в его руках и своих мечтах. Она уже ясно видела маленький уютный домик, что он построит для неё (и уже начал строить) и пять-шесть детишек весело смеющихся, озорно бегающих по двору. Их маленьких таких красивых детишек, что она подарит ему: своему любимому…

Её жених, теперь уже муж, испытывал примерно то же самое. Диану он любил, любил больше чем весь этот мир вместе взятый. Чувства бушевали в нём подобно бури, и имя той бури было: любовь.

Высвободив свою руку из хрупких ручек Дианы, он покрепче обнял её и страстно поцеловал её алые полные губы. Она ответила на его поцелуй так жарко, что он, в который уже раз, возблагодарил богов за то, что она выбрала именно его из всех молодых парней родной деревни…, и что лорды, ныне лишены права первой ночи, указом Энейда. Он бы не выдержал этого. Он не смог бы отдать её кому бы то ни было. О! Диана: весь мир в этом маленьком имени, вся его жизнь…

В этот чудесный миг, на плечо парня легла чья-то тяжёлая рука. Резким рывком сия конечность развернула парня спиной к девушке. Пред парнем, мысли которого ещё витали в розовых облаках вселенского счастья и бесконечности любви, предстало отвратительное улыбающееся лицо. В принципе, ничего мерзкого в этом конкретном лице не было. Обычное лицо, каких тысячи. Но злобная улыбка, лунный свет и сочащиеся ненавистью глаза, делали лицо страшным и отвратительным. В довершение взгляд сам по себе: так смотрят волки на бессильную добычу, чья судьба уже решена. Взгляд матёрого убийцы, убивающего с чувством, для собственного удовольствия. Миг и парень инстинктивно ощутил, звериную натуру неизвестного. Именно неизвестного: он никогда не видел этого человека. Душа человека (человека ли?) мерзко воняла, и инстинктивно это ощущалось. Парень отшатнулся, он чувствовал, как в собственную душу забрались липкие пальцы ужаса. Отшатнуться как-то не получилось. Державшая его плечо ладонь, казалось не из плоти и крови, а из металла или камня. Судя по мощной фигуре незнакомца, он весь был крепок как камень и силён как бык. И ещё…, сложение. Парень сам был не хилым. Но незнакомец, был сложен совершенно иначе, чем он сам. Незнакомец был подобен гибкой кошке. Его тело не привыкло работать плугом или кузнечным молотом. Этот человек привык махать мечом и совершать длительные пешие переходы.

Дыхнув на влюблённых смрадом, что источали его гниющие зубы и не проглоченные остатки недавно съеденной пищи, мужик хрипло проговорил, всё так же улыбаясь, даже скорее по-звериному скаля зубы.

— Утю-тю, милашка! А меня поцелуешь?

Смысл слов до парня не сразу дошёл. Он вообще не понимал, что происходит. Неужели нападение бандитов? Но незнакомец совсем один!

Притянув к себе парня, незнакомец впился в его губы. Ошалевший от происходящего, парень попытался оторвать от себя мощные руки, оттолкнуть этого психа прочь. Но руки держали крепко, обхватив его талию и прижав руки к торсу. Оторвавшись от губ парня, мужик прохрипел в его перепуганное лицо:

— Ну? Как я тебе малышка?

Глядя в полные ужаса и удивления, глаза парня, незнакомец вдруг захохотал и вновь впился в его губы. На этот раз он укусил его за нижнюю губу и…, откусил её. Он отпустил воющего от боли парня и двинув пару раз челюстями проглотил кусочек его тела.

— Ох! И люблю ж я человеченку. Сырую, особенно уважаю. Ха-ха-ха.

С этими словами, явный душевно больной, судя по виду, всё же человек, единым движением, вырвал из-за пояса обоюдоострый топор. Так же привычно он размахнулся и широкое лезвие с грубо выбитым на нём именем: «Страйк», выбитым, кстати, весьма коряво и поверх другого имени, рассекло тело согнувшегося пополам парня. Он умер, ещё до того как рассечённое почти надвое тело коснулось земли. Вонзив залитый кровью топор в землю, Страйк развёл руки пошире и с улыбкой стал подбираться к Диане.

Девушка стояла рядом с изуродованным мёртвым телом своего любимого, парализованная шоком. Из глаз юной красавицы потоком лились слёзы. Широко раскрытые они остановились на теле её мужа. Она не могла поверить в происходящее, переплюнувшее ужасом, самые страшные из её кошмарных сновидений. Всё это казалось очередным кошмарным сном, только особенно страшным. Все розовые мечты рухнули в один миг. Исчез уютный домик, улыбающийся парень и толпа общих детишек. Погасло яркое приветливое солнце над этим домиком, а звёзды над головой перемигивались уже совсем не радостно. Они злорадно ухмылялись, довольные, что им удалось обмануть своей лживой приветливостью юное дитя, малышку Диану. И теперь…, теперь она просто не могла поверить, что это происходит с ней, сейчас, в день радости и счастья…

Врезав кулаком в лицо девушки, Страйк залез на упавшее тело. Широкие юбки задрались, оголив стройные ноги, и он со стоном вожделения, принялся разрывать платье. Девушка закричала, и насильник с удовольствием вошёл в неё. Она оказалась девственницей, что было вдвойне приятно…

Крик девушки заставил окружающих обратить внимание на происходящее у опушке леса. Но на помощь никто не бросился. Из леса один за другим выходили люди. На ходу извлекая оружие из ножен. Население деревеньки кинулось к своим домам. В страхе бежали только девушки. Мужчины, те, кто постарше, сожалея о погибшей паре, привычно побежали за рогатинами, топорами и мечами — те, у кого мечи были. Когда-то здесь было неспокойно, и отбиваться от бродячих разбойничьих банд своими силами они привыкли. Это отребье часто бежало в страхе, едва деревенские мужики, выходили к ним вооружённые топорами да вилами. Так что даже никакого забора не требовалось. Бандит он и в царстве Асхаля бандит. Чего ждать от беглого каторжника, вора и грязного убийцы? Пакостят, но трусливы как шакалы. Пока их не станет много: вот тогда… Такого не случалось давно, но они ещё не забыли тех беспокойных лет. Молодёжь успела забыть, но теперь возбуждённо голосила, готовая драться. Иные мужики злобно скалились в улыбке: ну, что ж, бандитам, не добитым сыном Императора, придётся не сладко…

Девушка активно отбивалась, наконец, придя в себя, и Страйк жутко тем довольный продолжал насиловать её. Её жалкие попытки скинуть его с себя, добавляли наслаждения. Для остроты чувств он ещё дал ей по лицу. Несильно, что бы не потеряла сознания и не перестала отбиваться, а то ведь не интересно станет. Чувствуя, что приближается момент оргазма, он сжал её горло, сожалея, что момент наивысшего наслаждения наступает так быстро. Впрочем, учитывая как долго у него не было женщины, ничего удивительного. Он медленно сжимал глотку девушки. Он собирался задавить её в конце процесса соития. Это было так приятно! А как они дёргались в момент смерти!

— Вот выродок. — Тихо проговорил Логан, на миг остановившись возле парочки. Пробормотал ещё глухо. — Неожиданная атака провалилась…. Зарезать бы его, да с кем тогда идти дальше?

Плюнув, Логан обнажил меч и последовал к деревне. Не спеша. Смысла торопиться больше не было. Ублюдок Страйк, всё испортил. Жители деревеньки успеют вооружиться. Будет бой, чуть поинтереснее. Тоже, в принципе, нормально. Только жаль, что гадёныш испортил всякий эффект неожиданности. Кто-нибудь может сбежать в живом виде. А этого допустить нельзя. Про себя Логан решил, что Страйка зарежет, едва солдат у него будет побольше. А пока, на утро, хорошенько набьёт ему область лица. Он шёл к деревеньке, с улыбкой. Там даже не было частокола, почему он и решился без колебаний разграбить это место. Арийский варвар шёл заниматься привычным делом: он шёл убивать. Улыбка играла на его губах. Как когда-то в прошлом, будто совсем в другой жизни, быстрый стремительный поход в глубь Северных королевств, Арии или Озера Драконов с несколькими десятками воинов. Поход, где нельзя было долго задерживаться на одном месте и оставлять живых в таких маленьких поселениях, что бы не была поднята тревога и не началась охота воинов Севера, Дракона или Ария на воинов Тара. Как в его юные годы, когда с ним шли лишь молодые и то — совсем немногие из них. Золотое время, где он только обретал высокое звание Предводителя…

Страйк увлёкся визжащей девчонкой и господина не заметил. И очень зря не заметил. У господина имелась тень, которая неповиновения прощать не умела. Суб-Зеро. И наказание за ослушание прямого приказа, он привык выдавать авансом, либо прямо на месте не откладывая. В случае на месте и за дело: преимущественно убиением наглеца. Но убивать было нельзя. Войско и так смешное. Начни резать своих и шутовское войско перестанет быть даже смешным.

Остроносый кожаный сапог повелителя льда, благополучно поцеловался с довольным лицом доблестного Страйка. Упомянутый, отлетел в сторону и выпрямился, покачиваясь из стороны в сторону. Лицо походило на блин. Сочащийся соплями и кровью. Воин уже ничего не соображал, удар приблизил его к потере сознания. Боковой в грудь бросил его точно в потерю оного, причём тотальную. Парень распластался на земле, там и отключился окончательно. Из пока не начавшегося боя, мгновенно выпал и очнётся он, уже когда всё будет кончено. Так со спущенными штанами и проспал до утра, бедняга.

Наказав наглеца, как справедливо считал Суб — наказав очень мягко, за вопиющее оскорбление господина, своим мерзостным неповиновением, вызванным несдержанностью и врождённым слабоумием, воин устремился вслед за Логаном.

Диана, от нарядного платья которой остались лишь жалкие лохмотья, громко рыдая, попыталась подняться, когда жуткая обезьяна, насиловавшая её, куда-то исчезла. Но бедняжка так ослабла от свалившихся на неё чудовищных потрясений и грубости этой скотины с топором, что смогла лишь сесть наземь. Первое что она увидела: изуродованное лицо любимого, вывернувшееся под странным углом. Разрубленное его тело, так же лежало страшно извернувшись. Силы покинули её. Она перестала рыдать. Юная Диана просто смотрела на мёртвое лицо, дорогого её сердцу человека. Из красивых глаз, тихо катились крупные слёзы. Скатываясь по закаменевшему лицу, они падали на чудесную грудь, оголённую грязными лапами бандита. Автоматически она вытерла лицо кусочком того, что минуту назад было красивым платьем. Она выпрямилась и просто смотрела на него, на того единственного, кого любила всем сердцем. В голове не было мыслей. Пустота, бесконечная пустота — всё, что осталось от беспечно розовых облаков мечты и ласкового солнца любви…

Суб собрался двинуться за господином, продолжая нести службу, навязанную ему против его воли. Он собирался. Плевать ему было на девушку и случившуюся сейчас трагедию. Немного беспокоило то, что Страйка нельзя было убить и только, но тут как раз было о чём волноваться. Он долго жил и не раз видел как подобные Страйку, портили самые блистательные планы, своей тупой непокорностью. Таких нельзя держать рядом. Их нужно убивать, либо прогонять прочь. Как жаль, что гвардия Энейда, истребила почти всех солдат господина!

Суб не ушёл. Он смотрел на юную девушку рядом с собой. Холодные глаза не выражали ничего: пустота ледяных Пустошей. Но в душе, что-то шевельнулось.

Воины проходили мимо, извлекая оружие из ножен, вынимая из-за пояса, а Суб смотрел на изнасилованную девушку. Жалости не было. Что-то глубоко в душе шевельнулось и затихло. Теперь он смотрел, стараясь понять, что это было.

Мрачный здоровяк Ворс, на миг замер возле девушки. Она была красива. Желание возникло мигом. И сожаление. Такая красивая рабыня — почёт не меньший, чем победа над сильным бойцом. К несчастью Тар и его дом, сгорели в огне, либо разграблены Северными королевствами. Теперь рабынь не куда вести. Жаль. Он бы хотел иметь под рукой такое красивое создание. Но можно и так, изнасиловать и идти дальше.

Он пошёл дальше, не тронув девушку. Хватило одного взгляда в замороженное лицо Суб-Зеро. Эта девушка — трофей воина-мага. Пусть делает с ней, чего хочет. Поёжившись, Ворс пошёл дальше, тихо ворча проклятья. Суб-Зеро он обошёл чуть дальше, чем следовало, но не слишком далеко. Он выказывал магу вежливость, уважение, но не страх.

Воины ушли в сторону деревни. Там сейчас будет схватка. А Суб не уходил. В душе вновь стало подниматься нечто незнакомое, давно забытое им. Её лицо…, чем-то оно привлекало бессердечного воина Пустошей. Была в нём некая красота, не та яркая приводящая в восхищение при одном только взгляде, какой поражала всех Анталия. Красота тишины и покоя, та, что заставляла трепетно сжиматься сердце и пробуждала неистребимое желание обнять прижать к сердцу, утешать и защищать. Она напоминала кое-кого из далёкого прошлого. Суб-Зеро, когда-то был человеком. Когда-то он любил, как всякий человек когда-нибудь кого-нибудь любит.

«Полюбишь когда, в страданье обо всём забудешь. Слитый с Холодом: тот, кому нельзя любить; тот, кто убивает любя; тот, кто не способен любить. И полюбив, такой утратит над Силой власть… Очень древние и не мои слова парень. Но они не про тебя. Ты слишком силён духом Суб, не похожий на остальных Слитых, кого мне приходилось видеть. Полюбив, ты найдёшь способ быть с той кого любишь, не потеряв власти над Силой. Но в день, когда ты откроешь его и применишь впервые, ты сделаешь первый шаг к своей смерти. Ты лучше меня знаешь, как умирают Слитые. Как ужасна их смерть, как отличается она от смерти, даже Богов. Ты станешь слаб, едва полюбишь, ибо ты слишком силён, что бы отказаться от любви или Силы, выбрав что-то одно. Ты отыщешь способ сохранить и то и другое. И с того дня можешь готовиться к страшной смерти Слитого с Силой. Ты обманешь Изначальную, сначала: я уверен в этом, но Сила не прощает шуток и обмана. Поверь, Владыка Смерти не ошибается в таких вопросах…»

Суб помнил эти слова, так хорошо, будто сказаны они были не много тысячелетий назад, а только что. Он запомнил их очень хорошо. Слова, сказанные Великим Тэя, Владыкой Смерти. Ещё до того как Тэя — могучий Бог, сцепился в смертельной схватке с другим Владыкой Смерти, Богом не менее могучим. Ещё до того как Тэя лишился плоти и завладел косой Китэгра. Ныне павший в бою, который обрёк Суба на это служение. Погибший на равнинах Стратгорна, погибший уже его личным врагом. Дружба с Богами не отличалась крепостью. И Тэя, будь сейчас жив, с удовольствием бы покончил с Суб-Зеро лично. Но его слова, сказанные очень-очень давно, сказанные другу, а не смертельному врагу, навсегда остались в его памяти. Тэя разбирался в Изначальных Силах, он многое знал о них. И эти его слова, не были пустым звуком. Слитые с Силой умирали страшно. Никогда они не умирали легко, и никогда их смерть не была полной. Такова цена за власть над Силой, тех, кто не мог ею владеть. Для простых Смертных, чьи души слишком слабы, что бы обрести силу Мага. Они могли обрести власть, лишь Слившись с Силой. Став её материальным продолжением в мире материй, и почти утратив себя. И цена этого была высока…

То, что ощутил он, глядя на девушку, не могло быть любовью. Даже не жалость — её бесплотная, едва живая тень. Но он не мог рисковать. Суб не хотел умирать.

Он шагнул к ней, собираясь покончить с несчастной одним ударом. Потребность организма остановила его. Требовалось удовлетворить эту очень и очень редко возникающую потребность.

Хлёсткий удар, бросил её на спину, окончательно разбив красивое личико. А сверху на уже бесчувственное тело навалился человек в маске, скрывающей нижнюю половину лица. Дикая леденящая боль, пронзившая каждую клеточку тела, привела девушку в чувство. Открыв глаза, она увидела холодное, не выражавшее ничего человеческого лицо в маске. К боли прибавился всеобъемлющий ужас. Она заглянула в окно, показавшее ей беспредельный, пустой от всякой жизни, заваленный снегом и Тьмой смерти, мир Ледяных Пустошей. Чуждый всему живому, мир Слитого с одной из Сил.

Пытаясь вырваться, она начала хлестать ладонями по этому страшному лицу, чувствуя как леденящий холод, забирает её жизнь, идя от низа живота к каждой частичке её хрупкого тела.

Пустоши взяли новую жизнь, новую жертву своему Величию и Бездушию…

Оставив за спиной горку светло-красного льда, Суб-Зеро двинулся к деревне, где уже звенело оружие. Он был почти доволен. Со всеми девушками, вызывавшими отклик в его застывшей во льдах душе, он поступал так. Никогда не случится того, что предсказал ему Тэя! Никогда! Если и падёт он, то падёт от рук Богов, а не жертвой пустых эмоций.

Среди широких улиц (их было целых две, длиной в десять домов с каждой стороны), Суб не обнаружил возможности применить свои бойцовские навыки. Деревенских мужичков резали походя, едва удерживаясь от зевоты. Аборигены, правда, дрались с отчаянием, будто им противостояли не крестьяне всю жизнь ходившие за плугом, к тому же большей частью пьяные, а профессиональные солдаты. Ну, для них и ребёнка вооруженного вилкой убить, великая победа. Тарские юнцы десяти лет покрошили бы их, так, между делом, перед завтраком. Так что им приходилось не просто и одного уже зарезали. Почти. Получил серьёзную рану и был брошен, так как бой переместился дальше. Суб проходя мимо, помог ему повстречаться с его почившими предками: идти дальше он всё равно не мог, а останавливаться нельзя. Нести его? Так движение отряда замедлится, да и лень, опять же. Парень должен был быть счастлив умирая. Суб оказал ему великую честь: убил лично, своими руками, не прибегая к Силе. И он заслужил эту честь, надо признать. Всё-таки, в бою с гвардейцами парень сумел выжить — он заслуживал хорошей смерти, смерти от рук Могучего воина. Доблесть, воин льда уважал, ибо он сам был воином.

Он прошёл по улице забитой трупами. Сильно сказано, конечно, но человек тридцать тут лежало. В домах были люди. Он чувствовал их тепло. Они не убегали, они тряслись от страха, не способные заставить себя бежать. Семьи тех, кто уже полил своей кровью, улицу. Он прибавил шагу, в конце этой маленькой улицы дрались последние способные драться защитники деревни. Возможно, господину нужна его помощь. Когда он подошёл, всё было кончено.

— Они ваши! — Сказал Логан, вытирая меч, какой-то тряпкой и указав рукой на дома. — До рассвета. — Он усмехнулся, довольно добро, учитывая его характер. — С рассветом тронемся. Живых не оставлять, нам ни к чему хвост из пары сотен рыцарей. Не напиваться, кто утром будет не в силах идти, останется здесь. — Что б не возникло сомнений в том, в каком виде останется, он провёл ладонью по горлу.

Народ с дружным счастливым воплем кинулся к домам. Они давно устали и были злы как собаки. Теперь они будут развлекаться. Кивнув Суб-Зеро, Логан присоединился к своей команде в поисках развлечений. Суб остался на месте. Он будет следить за тем, что б никто из жителей не покинул деревню.

Он стоял и смотрел как варвары и разбойники врываются в дома крестьян. Слушал вопли насилуемых женщин и убиваемых детей. Ему было противно. Он чувствовал, как в душе поднимается волна отвращения. Нет, его не беспокоили их страдания, ужас творимого его спутниками. Нет. Ему плевать было на это. Он столько раз видел подобные картины, будучи ещё просто человеком: теперь они уж точно не могли волновать его. Ему было противно, творимое воинами, совсем по другой причине. Он чувствовал себя униженным. Воин, командовавший ратями Богов, теперь среди шайки презренных разбойников. Воин, дравшийся за судьбы Миров, теперь участник грабительского набега на Богами забытую деревеньку в отсталом и грязном мирке! Появись здесь вдруг Раахнон, Суб покончил бы с собой от стыда. Конечно, последнее сказано так, для красного словца и преувеличено, но всё же противно, что он связался с бандой убийц и висельников. Впрочем, Логана вело нечто большее, чем желание пытать вонючих крестьян. Он и не пытал их. С чего-то считал это недостойным, низким занятием, для того, кто взял в руки меч. При этом совершенно спокойно на пытки смотревший, как и люди, пришедшие с ним. Странный народ. Суб уже успел приглядеться к ним и отметить множество отличий от местных жителей и ранее виденных им народов, как в психологии, так и во внешности. Особенно во внешности. Лица, в них почти не было несуразных черт, делавших людские лица неприятными глазу. Неизменно богатырское сложение, порой, как в Логане, сильно переходившее обычную человеческую грань. Огромные, дикие, с лицами коими могли бы гордиться лорды. Если б не шрамы и глаза безжалостных убийц. Ещё некоторые черты, явно привнесённые извне. Было бы интересно проследить историю этого народа. Они напоминали ему Титанов, только очень маленьких, измельчавших в результате вырождения. А может за горами все такие? Нет, не похоже. Суб решил порасспросить Логана о его народе — в частности о прошлом этого народа, но потом. Слишком они не походили на детей этого мира. Может они тоже пришельцы здесь, как и он? Только успевшие разбавить свою кровь местной. Глупо конечно, но эта мысль ему понравилась. Служить потомку какой-то могучей расы, загадочным образом попавшей сюда из иного мира, было приятнее, чем грязному варвару, рождённому от изнасилованной девушки и волосатого полуидиота задорно махающего куском ржавого железа, что он по тупости своей гордо зовёт мечом…

Минуло минут десять и из одного дома, абориген вытащил на улицу голую девчонку. Совсем молодую. Его товарищ из тех же аборигенов, схватил её за руки и грубо опустил на колени. Девчонка завопила, упав на коленки и разбив одну из них, о камень. Второй громко заржал и воткнул ей в глаз, нож. Теперь девушка выла. Бандиты засмеялись громче. Очень, кстати, зря. Из ближайшего здания, самолично зачищенного от населения, вышел Логан. Его лицо не сулило ничего хорошего двум бойцам отряда, изнасиловавшим, а теперь пытавшим девчонку. К сожалению, они не обратили внимания на презрение (откровенное) и недовольство (которое, в общем-то, и не было показано явно) арийцев, когда они забавлялись в той деревне, что стала местом гибели для многих из них от мечей гвардейцев Энейда. Не обратили внимания они на это и сейчас, когда смурной лицом ариец не торопясь, подошёл к ним. Шалун с ножом, вырезал второй глаз орущей девчушке и вновь принялся хохотать. Так, со счастливой улыбкой на лице, его дурна головушка и отлетела в сторону. Постояв секунду задорно фонтанируя кровью, обезглавленное тело выронило нож и рухнуло. Рядом упала притихшая ослеплённая девушка. Её сердце было пробито мечом арийца. Она умерла, почти не почувствовав удара.

— Сюда! Все!!! — Заревел во весь голос Логан. Второй садист, побелев как полотно, отступил на шаг, собираясь сбежать. После вопля остановился. Из домов посыпались воины и «воины» — сиречь местные бандиты. Из окраинных домов посыпались местные жители. В числе небольшом. Почему-то, местные крестьянские семьи, оказались не слишком большими. Либо деревня приходила в упадок, либо часть жителей по какой-то причине отсутствовала. Впрочем, не важно. Не дожидаясь команды, Суб пулей кинулся к беглецам. — Сыны Тара, развлекайтесь, а вы слушайте внимательно ублюдки. — Сказал Логан, когда маленькое воинство приблизилось к нему. Арийцы, глянув на ослеплённую девку, брезгливо поморщились и отправились зачищать деревню, в процессе, насилуя симпатичных женщин, либо девочек. А для чего они ещё? За короля воины не волновались, он один способен перебить эту толпу аборигенов. Без оружия, голыми руками, к тому же с ним постоянно колдун, гори он синим пламенем. — Развлекаться, не значит пытать! — Он зарычал, указав глазами на трупы у ног. — Вы, презренные твари, с трудом отличаете рукоять меча от его острия: вы не имеете права даже на тех женщин, что берёте здесь! И вы уроды, смеете оскорблять воинов Славного города, пытками! Вы с презрением плюёте на лезвия мечей, что держите в своих руках! Тот, кто владеет мечом, не может стать палачом. Меч убивает, но не глумится над своей жертвой. Меч уважает жизнь, что берёт своим лезвием. И тот, кто направляет его, должен уважать свой меч, не оскверняя его подобной низостью. Я лично убью любого, кто осквернит своё оружие пытками! Идти в бой рядом с тем, кто позорит своё оружие и презирает собственную честь, позор для короля Славного города Тара!

Уходивший последним Радон, не смог сдержать смешка. Он слышал слова, когда-то сказанные им самим. Только он в выражениях был проще и не мог сказать так красиво. Помнится он, непрерывно скалил зубы и брызгал слюной, объясняя юнцам вроде Логана, прописные истины. Да, хорошее было время. Он был тогда совсем молод, а Логан мал и слушал его с восхищением, открыв рот. Да, молодость давно ушла. Скоро старый Радон не сможет крепко держать рукоять меча. Тогда он вступит в свой последний бой, пав как подобает воину, от меча своего врага. А если враг будет так слаб, что не сможет убить его, ставшего слабым и старым — тогда он попросит Логана, оказать ему последнюю честь: убить его в поединке. Смерть от руки такого могучего прославленного воина как Логан, большая честь, не многие достойны её. И, кажется, ему придётся просить господина об этом. Народ этой худосочной страны, был до омерзения слаб. Даже их хвалёные рыцари. Доспехов, что волос на голове, а мрут почти сразу. И зачем носят? Радон, выбил дверь домика и вошёл внутрь. Там были лишь несколько детей и пожилая женщина. Настроение было испорчено мыслями о скором дне, когда его руки ослабеют. Он убил их и двинулся к следующему дому. Быстрый поход, как в молодости, быстрый поход… Только возвращаться больше не куда.

— Пошли вон, трусливые шакалы. — Рявкнул воин, закончив воспитательную речь.

— Г-господин. — Заикаясь, спросил один из них. — Но ведь женщины тут и мы так долго шли и…

— Женщины? — Логан чистил меч от крови. Мысли его унеслись в Тар. В дни, когда он приходил на Площадь Призыва и один за другим к нему подходили воины, говоря тем, что идут в поход с ним, признавая его своим Предводителем. Воины. Высокие, сильные, владеющие оружием лучше, чем эти животные своими пальцами. Воины, уважающие меч, знающие цену чести того, кто держит его в своих руках. — Берите тех, что нравятся. Для чего ещё женщины? Что бы удовлетворить желание мужчины. — На миг он совсем потерял связь с реальностью. — С собой не берём, убиваем на месте. Действуем быстро. Нас мало, ни к чему поднимать тревогу по всем королевст… — Он очнулся, глянув на своих воинов. Пред ним стояли пол десятка белых от страха, безобразно хлипких рядом с ним, бродяг и убийц, а не отряд сильных, не знающих страха ни перед кем из людей, воинов Тара. Лицо Логана перекосило от ярости и обиды. — Пошли вон, сучье отродье!!!

Парни растворились как по волшебству. Логан же остервенело пнул тело презренного бродяги и припомнил с десяток самых крепких проклятий. Припомнив, озвучил бешеным шипением. Но успокоился он довольно быстро. А, успокоившись, задумался. Не зря ли он так грубо с этими отбросами? Он потому и смотрел на их художества безразлично, там, что они иначе не умели. Могли разбежаться, не дай он им вести себя словно трусливые палачи из Рабских Ям Севера. Не разбегутся ли они, после этой его вспышки раздражения? Впрочем, не всё ли равно? Он больше не может терпеть позора сражения плечом к плечу с людьми способными лишь пытать беззащитных. Одно то, что в их слабых руках мечи, уже великое оскорбление, для любого кто уважает себя и свой меч! А драться рядом с ними: будь воины Тара живы и узнай они, кого он ведёт в бой сейчас, даже юнцы, только покинувшие Малый город, не подали бы ему руки. Те, кто с ним сейчас понимают, что у них нет выбора и потому спокойны и преданы своему королю. Но он видит: и их уже воротит от этих «воинов». Скорей бы уже дойти до Ганга! Если в Ганге он найдёт обещанных настоящих сильных воинов, эти, станут не нужны. В любом случае, с такими отбросами Логан решил дел не иметь в будущем. Он знал с детства, чего стоит воин, опустившийся до наслаждения пытками над беззащитным и слабым. Они сами становились такими: он видел это не раз. Варвары Севера, жестоко пытали своих пленников — очень жестоко. Даже Тарцы, совершенно спокойные к таким делам, порой вздрагивали, видя тела, оставшиеся после развлечений этих не мытых тварей. И сколько Северных ублюдков потребовалось, что бы взять Тар? Сколько их погибло у стен и внутри града? Один воин Славного города без особых проблем мог зарезать троих северян. Оскорбившие меч, унизившие себя, не могли быть по-настоящему хорошими воинами. Они гибли как мухи в сражении за Тар! К несчастью, мухи тем и славятся, что их всегда очень и очень много. Они уничтожили Славный город, закидав его улицы телами своих павших! Ничего не скажешь: великая победа. Да после таких потерь, Стайга — Северного короля, будь под его предводительством воины Тара, зарезали бы на месте! Но, тем не менее, Логан мысленно пожелал ему доброй смерти, от меча сильного воина. Всё-таки, Стайг был хорошим врагом. Единственный Северянин достойный уважения сынов Тара. Великий воин и могучий Предводитель, этот северный король Стайг. Когда-нибудь Логан убьёт его своей рукой.

Он с раздражением глянул на аборигена, только что убившего выскочившего из дома подростка. Нанёс удар и выронил меч. Да так, что едва сам себе руку не отрезал. С такими деревню полупьяных крестьян взять — уже большой подвиг.

Он плюнул и пошёл к краю деревни. Настроение испортилось окончательно. Там, подальше от улицы, сегодня освещённой необычно яркой луной, он с беспокойством посмотрел на запад. Там, как и прежде стояли холмы, поросшие густым лесом. За ними несла свои воды река Девон. А где-то за рекой была Анталия. Уже три дня минуло, а она всё не возвращалась. Логан хмуро смотрел в землю. Не зря ли он послал её к Охотникам? Может, стоило отправить с ней Суб-Зеро? Пускай она на дух его не переносит, но с ним было бы спокойнее. Что там с ней? Он и не думал, что будет так беспокоиться за неё. И вот не находит себе места. Урода этого выколовшего девке глаза, зарезал. Этим пообещал бошки поотрывать за повторение подобного. И сейчас хочется их перерезать всех до единого. Страйк куда-то пропал, а ему бы он сейчас с удовольствием бы устроил воспитательное мордобитие. Или вообще прирезать? Да нет, пока не стоит. И так двоих потерял в этой ни кому не нужной деревне…

— Ну, что ты? — Проговорил он, склоняясь к котёнку, сейчас ткнувшемуся носом ему в ногу. — Ты как от коряги той сбежала? — Он потрепал холку подрастающего зверя. Кожаный ремешок, которым он привязал тигрёнка к упавшему дереву, отсутствовал. Он присел на корточки и принялся гладить зверя. Тигрёнок успокоился и, будто наказывая хозяина за то, что он его оставил совсем одного в тёмном лесу, принялся кусать его пальцы. Логан рассмеялся. — Ты прям как древесная кошка с Озера Драконов. Дора! Ты же белый тигр! Свирепое и страшное животное: соответствуй. — Тигрёнок плевать хотел, на сей очевидный факт. Завалившись на спину, она начала играть с его пальцами. — А кусаешься ты уже слишком больно. Растёшь зверюга!

Он с удивлением отмечал, что зверёк ему симпатичен. Забавно. Он никогда не держал даже древесных кошек с Озера, так любимых воинами, Свободными и рабами Славного города за их покладистый нрав, пушистую шёрстку и трогательно малые размеры.

— Как ты думаешь, как Анталия воспримет мой сегодняшний трофей? — Он не улыбался. К несчастью, Логан не сдержался и изнасиловал девку в том домике, как раз закончив приятное занятие, когда аборигены начали забавляться пытками. Как отнесётся Анталия к этому? Лишь в Таре жёны воинов, спокойно относились к постельным утехам мужа на стороне. Среди тех же Озёрных королевств, такое почиталось за оскорбление любимой женщины и они, что самое странное, действительно чувствовали себя оскорблёнными. Совсем зелёный, он интересовался у Свободных Тара, как живут люди Вестфалии, королевств Озера Драконов, Севера, других. Тогда это сильно поразило его. Особенно интриги, связанные с любовными изменами. Именно этим громким словом — измена, постельные подвиги на стороне, назывались там. Тогда это казалось ему странным и диким. Но вот он сам связался с девушкой, жившей иначе, чем он и его народ. Как она отнесётся к этому? Будет ли для неё это оскорблением? Да и как относился народ, из которого она вышла, к подобному? Анталия была вампиром и, хотя не говорила о своём настоящем возрасте, он чувствовал, возраст этот очень велик. Как с этим было тогда, в дни её молодости, среди народа, подарившего миру сие замечательное и прекрасное создание?

— Мы ведь ей не скажем Дора? — Та укусила его за палец. Больно. Логан тяжело вздохнул. — Узнает же всё равно. Проклятье! Не ожидал я попасть в такое идиотское положение, будто мечник с Озера Драконов!

Он ещё какое-то время играл с тигрёнком. Постепенно успокаиваясь. Он скажет ей сам. Только меч надо будет держать наготове. Любовь любовью, а умереть он не особо мечтал. Если что, то…

Он ругнулся. А сможет он встретить её бешенство с мечом? Убить её, пронзить это хрупкое, нежное тело сталью клинка? Вопрос не в том, успеет или нет. Вопрос в том сможет ли, даже если такая возможность будет? Как ни тоскливо это, но Логан любил её…

— Ты здесь? — Спросил он, не оборачиваясь. — Бежавших нет?

— Нет. — Суб замер чуть в стороне. Ему было интересно. Он специально подошёл со спины. Услышать его, господин не мог. Тем не менее, услышал.

— Я чувствую тебя. — Усмехнулся Логан. — Ты вызываешь холодок в душе, едва появишься. Хм, с чего бы? Ведь ты такой тёплый и отзывчивый человек.

Логан рассмеялся шутке. Суб молчал. Он не понял юмора. За то он понял иное. Нечто для него плохое. Логан к магии был способен не больше чем камень, вон там, в земле, слева. Но почувствовал приближение, воплощённой в мире Материй Силы, каким был Суб. Что это было? Часть Проклятия или некая ментальная связь между ними, со временем крепнущая? Интересно, но Суб сомневался, хочет ли знать ответ на этот вопрос.

— Никто не покинул деревню. Почти все уничтожены. Мы можем выйти раньше рассвета. Похоже, в деревне не хватает большей части населения…. Они могут вернуться.

— Пускай. Мы подождём до утра. — Стоило ли? Но он пояснил. — Анталии долго нет. Я не понимаю, что могло их задержать.

— Путь к горам займёт три полных дня и ночи. Она была бы уже с нами, если б отправилась, как хотела сама: одна. С человеком, она будет двигаться обратно дольше.

Логан покачал головой. Как бы она этого человека на продовольствие не пустила. А ведь они у них считай, кончились. Кое-что в этом вопросе не давало ему покоя.

— Суб, что они везли? Что могли охранять такие рыцари?

— Я не знаю господин.

Этот вопрос и его беспокоил. Груз лотоса, был скорее ширмой, призванной отвести глаза, от более ценного груза. Лишние вопросы и толки, могли отвести те изделия из драгоценных металлов и камней, в маленьком сундучке. Но арийцев и Суб-Зеро блеск тех побрякушек обмануть не мог. Побрякушки были ценными. Очень ценными и редкими, явно штучной работы. Возможно фамильными ценностями какой-то именитой особы. Но эскорт из банды лордов, не дают для охраны королевского кошелька. Но больше ничего ценного в повозках не обнаружилось. Во всём этом было нечто странное. Именитые вояки, богатые и, наверное, могущественные, скрытно везут по самым глухим и, может быть, опасным землям, груз наркотического содержания, сундук украшений и притом лично всё это охраняют. Без своей свиты, лишь с оруженосцами. Тут на лицо загадка и лицо у этой загадки весьма таинственное.

— Может быть — предположил воин, — они охраняли некую особу? А груз был маскарадом?

— Может. Груз в любом случае был маскарадом. — Логан усмехнулся: очень довольно. — За то мы нанесли Империи первый ощутимый удар. В будущем Империи моей… А на счёт этой загадки…, видать ответа мы никогда не узнаем. — Он поднялся на ноги. Дора тоже вскочила и, припав к земле, зарычала. Ни на кого особо: просто так зарычала. — Как ты считаешь Суб, накормить её человеческим мясом?

— Кошку? — Суб помолчал. — Если господин желает в будущем применять тигрёнка в боях, его следует приучить к вкусу людских тел. Потом надо бы научить её, людей убивать, когда подрастёт. В неком Драйтэгене, были большие кошки, их учили убивать сначала на грудных младенцах. Потом на взрослых детях. Когда подрастали, использовали взрослых рабов с палками, потом с оружием…

— Прекрати. — Логан послал Субу недовольный взгляд. — Я спросил лишь стоит ли ей дать кровь. И всё.

— Прошу прощения господин. — Суб склонился в поклоне. — Я думал господину будет интересно…. Иногда кошки Драйтэгена сходили с ума и съедали своих хозяев.

— Хм. — Логан потрепал короткое ухо зверя. — Ведь ты же не будешь есть меня? — Тигрёнок потёрся головой об его ногу. — Правильно Дора, ведь иначе я убью тебя.

Он смотрел с грустью. На холмы запада. Ему очень не хватало её зелёных глаз…

 

4

Лесная тропа выглядела странно. Нет, в лежащих тут мёртвых телах ничего особенного не было. Разбойнички безобразничали — не иначе. А вот розовая каша в некоторых местах тропы вызывала удивление. Определить её природу, на взгляд, не представлялось возможным.

— Что за чёрт! — Воскликнул не молодой, но и не старый мужчина, склоняясь к краю желеобразной каши. Вообще казалось, что определить его возраст было невозможно. На вид ему лет тридцать, может, сорок. Но в чёрных глазах чётко читается несколько столетий. И чертей он припомнил не зря. Он имел счастье лично общаться с теми Богами, которых иногда презрительно называют этим именем. Едва жив остался. Впрочем, это было давно. И дорогу в тот мир, где столкнулся с ними, он начисто забыл, едва зализал раны. И вспоминать не собирался. Второй раз ему могло не повезти. Такое вообще случается редко, такое везение. А вот Шангару не повезло. Он погиб при той встрече. Надо сказать совершенно случайной. Кто же мог знать, что демоны явятся в иной мир, кроме Тройственного! Да ещё и такой большой группой. Втроём. Им и одного бы хватило с лихвой. Они боги, а Шангар и его ученик всего лишь Колдуны Меча. У них не было ни шанса. Но учитель сумел спасти своего ученика, как-то сумел. Зачем они там были? Что понадобилось демонам, так далеко от родных Трёх миров? И куда, в конце концов, смотрели Высшие, позволяя им вести себя так за пределами Тройственного мира? Теперь и не узнать ответа. И никогда не узнать. Высшие со Смертными и Бессмертными не очень любят говорить. Как и с богами.

— Не к добру я рогатых помянул. — Пробурчал человек, поправляя крепления перевязи. Настроение мигом испортилось. Как бы он хотел отомстить демонам! К сожалению, сие невозможно по нескольким причинам. Во-первых, он не противник даже для одного Бога. Во-вторых, он Колдун Меча. В-третьих, ему не известен путь в Тройственный мир. В-четвёртых, при удачной мести, ему крышка. Высшие, порой смотрят сквозь пальцы, на нарушения Законов. Но вот один исполняется свято: Смертные и Бессмертные не могут убивать Богов. Хотя…, проклятье! Колдун Меча не может желать мести. Не должен её желать. Носитель добра, призванный нести его всем и всюду не может сам стать злом. Ибо со злом он должен бороться. А месть, есть зло.

— Как в стенах Белого Града! — С недовольством заметил сам себе колдун. Но тут же его недовольство уступило место доброй улыбке. Белый град. Родина всех его братьев и его самого. Мир, где не был рождён ни один из Колдунов Меча, но где были воспитаны и обрели свою силу все они. Стало немного грустно: Белый град он покинул совсем недавно, месяца не прошло. Было грустно вспоминать о месте, где вырос, стал тем, кем стал и прожил почти три столетия. Ни один Колдун не мог вернуться в Белый град, закончив обучение. Только те, кому суждено учить. Такие как Шангар. Иначе было нельзя. Они были нужны в мирах, а не в стенах града.

Колдун осмотрелся вокруг удивлённым взглядом. Он каждый раз смотрел так, вспомнив, что этот мир — мир его породивший. Мир, где он родился. Мир, который никогда не станет ему родным. А ведь по времени этого мира, он родился меньше двух месяцев назад. Да, здесь минуло несколько недель, а в Белом граде он прожил за эти недели, три неполных столетия. Потому и не могут Колдуны вернуться. Белый град — Вселенная, жалкий карлик рядом с этой, где Пространство и Материя расширяются. И процесс уже на той стадии, когда горит всего одно солнце. И то, лишь благодаря магии Колдунов. Очень скоро расширение закончится и начнётся процесс сжатия, время начнёт замедляться. Сейчас оно летит стремительно относительно других миров, но скоро всё изменится. И когда-нибудь Белый град, сгорит в пламени Большого взрыва.

А может, и нет. Шангар, да и все остальные маги града, по этому вопросу молчали, или загадочно улыбались. Возможно, Белый град навсегда останется таким: миром, где время не идёт, а летит со скоростью звука. Впрочем, теперь ему не узнать этого. Он не Бессмертный. В граде пройдёт несколько десятков тысячелетий, до того как расширение Пространства завершится. Пускай здесь пройдёт всего десять или пять тысяч лет. Он не Бессмертный, магия дала ему долгую жизнь, но не бесконечную. Ему не прожить более трёх-четырёх тысячелетий, а скорее всего и много меньше. Отныне и до смерти, Меча Колдун, со злом бороться в мирах, где теченье времени быстро, но не стремительно не медленно, сражаться будет…

А очень хотелось бы увидеть град снова, увидеть его судьбу.

— Ну, всё, Таллах Антари, хватит жалеть себя. — Он подбоченился и хмуро воззрился на кашу у своих ног. — Пред тобой загадка и тебе придётся её решать. Может, так ты поймёшь, где этот меч… И те ли это, кто меч охранял.

Тут имелись сомнения. Меч был не просто куском железа и местные лорды, нашедшие гробницу древнего колдуна Асгенара, хорошо понимали это. Значит, перевозить его должны были в тайне и под внушительной охраной. С тайной всё в порядке: только такое и могло заставить людей забраться в эти места. На счёт эскорта, всё очень сомнительно. Среди мертвецов не было даже ни одного рыцаря! Некие личности в лёгкой броне (кольчуги, правда, качественные) и тела доспехов не имевшие вовсе.

— Н-да, Таллах, — человек скривил губы, — что-то ты начинаешь меня беспокоить. В плане возможностей интеллекта.

Почему-то он только сейчас обратил внимание на качество и стиль выполнения кольчуг. Такие носят под доспехом. Никак иначе. Таллах выругался. Зря его определили на базу Сангар. Этот мир. Эта планета. Кто-то в граде решил, что здесь начинать свой путь ему будет легче. Оказалось совсем наоборот. Он предпочёл бы отдалённый мир. Базу Мани, к примеру. Там им не приходилось скрывать кто они на самом деле и там к ним относились с почтением. Или базу Гренгар. Хотя с ней были свои проблемы. Гренгар находилась на планете этой же вселенной, только в другой галактике. Там не было людей. Там люди не могли жить, если они не были магами. Там жили совсем иные существа.

— Значит меч Асгенара здесь. Но почему я не чувствую его Силы?

Да, это было странно. Он шёл по следу меча уже несколько дней и всё время, его вело жгучее чувство близости магического оружия. А потом он вдруг пропал. Будто его забрали из этого мира. Но этого не было: он бы ощутил воздействие столь мощного заклинания, как Переход. Как? Таллах получил задание вернуть меч Колдунам, по двум причинам. Он был неопытен, только из стен Белого града. И второе, он обладал уникальной особенностью. Таллах чувствовал применение любой Силы, любым магом, Богом — кем угодно. Ни одно использование мощного заряда энергии одной из Великих Сил не могло пройти незамеченным для него. Потому его и определили для поисков меча. Одного, без всякой помощи. Если честно не так уж и важен был меч давно умершего Колдуна. На базе хранились артефакты и посерьёзнее. Грешным делом Таллах думал, как бы оставить меч себе: он не очень важен для Глав ордена. Ему же было бы очень даже не плохо владеть таким оружием. Великая честь, между прочим. Асгенар прославил своё имя и свой меч…

Колдун склонился над кашей. Наполовину вытащил меч из ножен и провёл по лезвию ладонью, сделав маленький надрез: всего капелька крови, вполне достаточно. Он медленно опустил раскрытую ладонь и задержал её в сантиметре от желеобразной массы. Губы мага шевелились, он полностью отрешился от окружающего мира. Колдун творил Заклинание. Творил очень осторожно: любое заклинание требует осторожности, а в его случае, вдвое большей. Таллах был Магом Крови. И применяя Силу, он сжигал собственную кровь. Ибо Потоки этой Силы, редки и быстро иссыхают в Душе Мира. Они не стабильны. Впрочем, все Потоки не стабильны. Где много камня, слаба Жизнь и Смерть. Где нет воды, нет и Сил этой стихии. Но Кровь, есть лишь там, где её проливают и…

Таллах грязно ругаясь, отскочил от каши. Его руки полыхали густым алым пламенем. Каша у его ног, так же вспыхнула. Языки алого пламени взвились на высоту его роста. Таллах взвыл от боли пронзившей руки и, наконец, сообразил остановиться. Кривя лицо от боли, он поднял руки и, с ненавистью взирая на них, нараспев затянул нечто похожее на песню. Читать заклинания Покоя Сил, было трудно. Особенно глядя, как на твоих руках размокает плоть и падает вниз, падет кусками и жижей, словно густой кисель. Плюс, можно сказать бонус, от боли хотелось дико орать, а не произносить сложные формулы Заклятия. Но маг Белого града, справился. Не раз и не два, его учителя, подкидывали ему ситуации, где Сила вдруг выходила из-под его контроля. Шангар любил именно этот вариант, когда Сила мага начинала пожирать его самого. Как он говорил, самое страшное из возможных последствий. Так что Таллах был готов, даже не ожидая такого. Заклятие было прочтено правильно. Несколько необходимых жестов он вплёл в картину Заклятия мысленно. Шангар мог провернуть вообще всё плетение в мыслях. Таллах пока этого не мог, но и сделанного хватило. Огонь схлынул. Он больше не пожирал мага. Каша на земле, лишь едва заметно сияла алым светом. Уже не красноватая, скорее белесая. Неосторожное Познание, запустило механизм обращения Материи непосредственно в Силу. Итог, выплеск мощного заряда энергии, с которым он мог легко справиться, если бы ожидал этого выплеска.

Маг кривясь, смотрел на свои руки. До локтя, они обратились мерзким непрерывно сочащимся студнем. Боль острой иглой рассекала разум. Не теряя времени, он прочёл простейшее из заклинаний магии Крови. Лечение. Его Сила подходила для этого во многом даже лучше Жизни. Алое сияние, теперь с иной целью коснулось рук мага. Потребовалось всего несколько секунд, что бы руки обрели прежний вид.

— Проклятье! — Прошипел Таллах, шевеля пальцами. — Костюмчик испорчен.

Что правда, то правда. Красивый чёрный ратинис, ткань очень дорогая, имевшаяся лишь в Белом граде, была испорчена до локтя. Очистить её с помощью Силы он не мог — не умел. Эти заклинания, если и были в магии Крови, то он их не знал.

Не удержавшись, маг разразился длинной и вычурной тирадой проклятий. В адрес всего, что окружало его и всего этого мира.

— Не иначе, — произнёс он, успокоившись и изучая кашу у ног, — здесь поработал Маг.

Присев на корточки он с гримасой отвращения запустил руку в кашу. Пошевелил пальцами. Вытащил ладонь и, потрясая ею, воззрился на то, что по ней стекало. Кровь, плоть, одежда, металл. Эта каша, была мгновенно замороженным телом, видимо рыцаря. Не удивительно, что Познание вызвало такую реакцию. Здесь было много крови, источника его Силы. Но она несла на себе отпечаток иной Изначальной. Именно поэтому он не смог ощутить её присутствие. Но почему, он не почувствовал применения Силы?

— Проклятье! Маг Холода, действий которого я не могу почувствовать…. Странно.

Как такое могло быть? Его способность ни разу не давала сбоя…, только однажды.

— Слитый с Силой…, интересно. Но откуда? А может всё-таки один из Великих?

Нет, ну, это вряд ли. Магию Великих он тоже чувствовал, если она не была искусно скрыта, очень уж сильным Богом. А таким здесь делать нечего. А если и есть они тут, то сомнительно, что целью Великого будет убиение нескольких рыцарей или меч Асгенара. К тому же, очень немногие Боги, считают нужным скрывать свои действия. Большей частью Боги очень горды…

Значит Слитый. Впрочем, уже не важно. Он нашёл меч.

Нет, он так и не почувствовал его мощи. Таллах увидел его, своими глазами. В одной из каш поблёскивала голубоватая полоса металла. Почти небесного цвета. Значит, кем бы ни был, поработавший здесь, не меч был его целью. Возможно личные распри. Ну, теперь хотя бы ясно, что разбойники здесь не виноваты. Эскорт вырезали, ради самого эскорта, либо ради его бутафорского груза. О мече, скорее всего даже не знали.

Таллах запустил руку в желе, оставленное магом Холода и ухватил рукоять. Тёкшая в клинке мощь пронзила его душу. Титанический заряд! Он был сражён мощью меча. Выпрямившись, он поднёс блестевшее на солнце лезвие к глазам. Никаких знаков, орнаментов. Просто меч, из неизвестного ему металла. Но какая Сила заключена в нём! И как! Маг крови Таллах, легко мог применять её, если б знал как. Но со временем он был уверен, разберётся как. А ведь это был Воздух. Маг прошептал несколько слов. Меч преобразился пред его взглядом. Полоса металла обрядилась туго перевитыми жгутами Силы. Узлы пульсировали. Стабильные Силы. Структура наложенных Заклинаний. И эта структура была способна копить мощь самостоятельно! Он посмотрел глубже в самую суть сложного Заклятья. Сказать: сложно — ничего не сказать. Трудно поверить, что это создано Асгенаром. Могучим магом он был. Как ни крути, Шангар виделся щенком рядом с ним. Покойный учитель Таллаха не был способен на создание столь сложного Предмета Сил…

«Ты нашёл его?»

Таллах вздрогнул, как всегда, когда уважаемый Дранг, глава базы Сангар, использовал телепатию. Он не любил этот вид связи. Он сам не обладал этой способностью. Мог только принять послание. Но ответить всё же мог: Дранг легко читал мысли тех, с кем связывался. Опустив голубое лезвие, колдун позволил себе маленькую шутку. Он нарисовал в своём разуме картинку. Высунув язык, с пустыми глазами и ухмылкой идиота, Таллах бегал по лесной дороге, потрясая огромным куском металла, чистого голубого цвета. При этом его красивые длинные волосы, взлохматились и стояли дыбом.

«Рад, что юный колдун воспринимает своё первое самостоятельное задание с юмором. — Таллах не удержался и рассмеялся: мысль Дранга, сопровождали сильные эмоциональные импульсы. Обида и недовольство. — Возвращайся Таллах».

Он был не прочь вернуться. Честно говоря, мир его породивший, ему нравился всё меньше. На базе ему было лучше и привычней. Даже, несмотря на то, что она стояла на дне океана. За то там были Колдуны Меча — родные и понятные ему люди. Его семья.

На миг он задержался здесь. Меч павшего колдуна не имел ножен. Нести его в руках? Таллах с сомнением пожевал губами. Не слишком это удобно. Маг задумчиво посмотрел на желе, разлитое на дороге. Там было много крови. Он мог, на сей раз под полным своим контролем, обратить эту кровь Силой. Её будет не слишком много: свежепролитая кровь подошла бы лучше. Конечно, для мага это не слишком приятно: изничтожать материальный источник своей Силы, обращая его в чистую энергию, но только не для мага Крови. Слишком редки и бедны Потоки Изначальной Кровь. Маги этой Силы, берут ее, в основном уничтожая кровь. Энергии получится много. Он сможет применить заклятие Трансформы. Материи, на которую можно повлиять, здесь предостаточно. Элементы одежды рыцарей, металл: то, что не распалось от воздействия энергий Ледяных Пустошей…

Изначальная Холод…, варварская Сила. Особенно в руках Слитого.

— Кхм, десять секунд. — Таллах, закончив заклинание и получив требуемое — ножны, с неудовольствием смотрел на них. Он затратил на них, слишком много времени. Не простое заклинание, но ведь и не из самых сложных! Простые ножны, а будто творил одно из мифических заклинаний Призыва! — Проклятье!

Таллах был не доволен собой. Вложив меч в ножны, сотворённые только что магией Крови он двинулся прочь. Не спеша. Размышляя. Улыбаясь.

Он повернулся в прыжке. Обнажив оба меча сразу. Мужественное лицо, было сейчас белее снега. Широко раскрытыми глазами Колдун Меча смотрел на весело прыгавшие по земле язычки разноцветного пламени. Очень красиво, ярко. И они становились всё ярче.

«Таллах? Что происходит? Я не слышу твоих мыслей. Я…»

Таллах тяжело сглотнул. Ему хотелось врезать себе по зубам. Как он умудрился не почувствовать спящего существа? И маг Холода: чем думал этот идиот, применяя Силу здесь? Его магия вырвала тварь из оков сна. Магия Таллаха разбудила окончательно. Он с ужасом смотрел на танец пламени. Бежать он и не думал. Он уже чувствовал касание Силы к своей душе. Тварь нацелилась, теперь не сбежишь, даже если прыгнешь в другой мир. А этого он не умел…

Почему он не почувствовал её сразу? Уже не важно. Теперь кранты. Колдуны с базы уже спешат сюда, но им не успеть. Даже если они, вопреки всем правилам, воспользуются летательным аппаратом — творение науки иного мира. Прибыв сюда, они найдут лишь хладный труп Таллаха. Если повезёт и хотя бы труп останется.

Низкий рёв потряс округу. Здесь было всё: ярость огня, журчание воды, свист ветра, грохот земли…, и холодная тишина звёзд. Кто создал это? Когда, зачем? И какими силами надо было владеть, что б создать такое? Все Стихии и Звёздная — вещь невозможная. Нельзя создать Духа Сил, из такого набора противоположных энергий. Но кто-то создал. Таллах разбудил. И теперь он умрёт. Мощь существа, волнами расползалась вокруг. Сама душа колдуна вздрагивала от её движений. С такой силой ему не справиться при всём желании.

Страх покинул его, когда существо обрело конечную форму. Обычно по ней можно было многое сказать о создателе формы. Но не в этот раз. Костёр из пяти огней, воплощавших применённые Силы. И он постоянно менялся, не стремясь ни к какой определённой форме. А ведь человеческие маги, почти с маниакальным упрямством стараются придать своим Духам, строго определённую Форму — Истинную или, как ещё говорят Первую. Возможно, создатель этой твари не принадлежал к людским расам. Сражаться с Духом, вышедшим из рук совершенно неизвестного и непонятного существа…

Впрочем, какая теперь разница? Таллах приготовился к бою. Он не зря три столетия учился в Белом граде, не зря путешествовал в иных мирах. Таллах не привык сдаваться! Но как же не хотелось умирать!!! Разум заработал быстро, очень быстро. Он смотрел на существо, пока не полностью осознавшее себя и искал возможность спастись. Материя не повредит Духу. Силы могут, но лишь очень мощные заряды. Слишком нестабильна структура этого создания. Для каких целей делали такую тварь? Не для охоты ли на Богов? Мысль работала быстро, но, к сожалению, впустую. Не было у него возможностей покончить с Духом, столь сильным и сложным. Но кое-что он мог сделать. Узлы Сил, служащие каркасом нематериальному телу Духа, его нереальные кости, не стабильны. Они его преимущество и сила. Но они же и слабость. Таллах не мог в одиночку разрушить этих узлов, но он мог усилить не стабильность плетения этих узлов и линий. Существо станет слабее. Он сможет отбиться. Какое-то время он сможет отбиваться, пока его собственные силы не иссякнут. Если к тому времени не придёт помощь, что ж: он погибнет. Но иного выбора не было.

Таллах пропел строфы заклинания. Меч Асгенара отправился в ножны. Ножны были засунуты за пояс. Он был не так силён, что бы использовать лишь Слово. Требовались Жест и Мысль. Сложность заклинания обязывала. Тонкая форма. Иначе никак. Тварь создал как минимум, очень сильный маг, а то и Бог. Разноцветный костёр задрожал. Рёв, Таллах готов был поклясться в этом, наполнился почти детской обидой. Но и только. Внешних эффектов сие заклинание не предусматривало. Сторонний наблюдатель сказал бы, что колдун стоял, распевая песни и странно помахивая рукой, но и только. Сам колдун видел больше. Он смотрел зрением, что позволяло видеть Силу. Свою и сверх мощные проявления Сил иных, каким была структура твари. Кстати, имей возможность видеть энергии Первородной и Души, колдун был бы сильно удивлён. Структура Духа, им и бывшая, повторяла собой структуру любой Души. Не очень точно, не слишком качественно: что делало Духа Пяти Сил, почти неуязвимым и к счастью тупым как пробка.

Глаза Таллаха показали ему причину дрожи духа. Тоненькие алые нити, оплели узлы и линии, способные напомнить скелет…, но скорее похоже на клубок змей. Нити оплетались вокруг узла и двух извилистых пульсирующих линий: Огонь и Вода. Заклинание Таллаха работало и стремилось разорвать узел, сплетающий эти две составляющие. Он немедленно начал творить новое заклинание. Он был слишком искушён в магии Крови, что бы поверить в способность этих нитей порвать столь прочное плетение. Новое заклинание было посложнее и было брошено в бой, за миг до того как нити истаяли. Они не справились. Чуточку ослабили узел, совсем немного. Алое лезвие, видимое даже обычному глазу, опустилось на этот же узел. Течение Сил сквозь него нарушилось, он почти разрушился, но прежде иссяк запас сил алого лезвия. Дух медленно двинулся к врагу. Теперь в нём бушевали эмоции. Досада, злоба, желание убить. Плохо. Совсем плохо. Дух, созданный не для какой-либо конкретной цели. Он мог чувствовать, обладал солидным набором различных нестабильных эмоций, значит, задумывался как самостоятельное существо. Опасный эксперимент. Таллах слышал пару историй о магах, создавших подобных тварей. Он и сейчас иногда видел кошмарные сны, по этому поводу…

Дух подошёл ближе. Таллах отступил и бросил в бой новое заклинание. Новый алый меч, внешне на меч похожий не больше чем пьяный рыцарь Плети, на солдата Вермахта. Эх! Сюда бы парочку этих мясников: хлебом не корми, дай подраться. И не очень важно с кем. Плеть — они все до единого искусные воины и сильные маги. И подраться с таким духом все как один сочли бы за честь.

Новый меч рассёк узел. Таллаху пришлось прыгнуть в сторону. Костёр взорвался огненным фонтаном и распался на несколько частей. В воздух поднялся густой пар, каша под духом испарялась. Дух ревел, громко и горестно. На миг Таллах даже поверил, что ему удастся выжить. Он приготовил новое заклинание и бросил его, намереваясь добить тварь. Комок энергии Крови, врезался в серебристый щит и рассеялся, не причинив вреда существу, которое стремительно обретало прежнюю форму. Порванный узел, на его глазах восстановился. Существо, ничуть не ослабло. Как и положено Духу Сил, энергию оно черпало непосредственно из Потоков. В такие моменты и жалеешь, что ты не из числа Некромантов. Они Духов любой мощи, истории оставляют, что семечки щёлкают.

Костёр на миг остановился и Таллах едва не погиб. Он не сразу сообразил, почему Дух остановился. Всего за миг до удара он понял и сотворил требуемое простенькое заклинание. Вообще-то, его учитель считал это заклинание одним из сложнейших: Таллах почему-то не видел трудностей для себя в его создании. Каждый маг, какие-то заклинания выполнял всегда много лучше остальных. Зато сколько крови попортил он Шангару, изучая Стрелу Боли! Простейшее из всех боевых заклинаний, но никак не желавшее получаться правильно…

В этот раз, он справился лишь Мыслью. Вся кровь, недавно пролитая здесь, обратилась энергией. Не слишком много её получилось. Вот если бы её пролили только что, у него на глазах: он бы смог собрать столько Силы, что без труда устоял бы до прихода помощи. Но он бы, конечно, не позволил пролить эту кровь, случись это у него на глазах. Какая ирония судьбы! Маг Крови, Маг из числа Тёмных — Колдун Меча. И таких было не мало, среди воинства Колдунов Меча. Тех, кто посвятил свои жизни бесконечной борьбе за возможное когда-нибудь, повсеместное торжество добра над злом…

Существо ударило. Серебристые ручейки побежали под ногами Таллаха. Меньше секунды у него было, что бы собрать нужную Форму Силы. Но он сумел. Успел вспомнить и сотворить нужное заклинание. Атакующий Щит — названный так Магами Крови. Вообще использовали его для отражения слабых Форм. Очень удобно в борьбе со слабым магом. Щит принимает удар и запускает пойманную энергию, сразу во все стороны пространства, а затем рушится и бросает составляющие его энергии точно по следу рассеянного удара. Часто хватает одного такого щита, что бы покончить с магом — для Духа ответ Щита, нечто вроде неуместной шутки. Но здесь требовался именно Атакующий Щит: не Дух был его целью. Ручейки под ногами Таллаха заполыхали рубиновым огнём. Они рассеивались довольно быстро. Миг и они исчезли, а рубиновый огонь устремился в землю. Таллах поспешил отойти в сторону. Земля вздрогнула и фонтан почвы ударил на несколько метров вверх. Звёздное Древо, заклинание из тех, что Шангар звал заклинаниями с двойным дном. Очень интересно. Таллах громко произносил новое заклинание. А ведь Звёздное Древо, вещь из самых сложных. Дух сплёл его меньше чем за секунду. В том-то и дело: Духи Сил, заклинаний не плетут. Они используют Действие, что доступно лишь им, Богам и Слитым с Силой.

Алая молния (очень похоже кстати) врезалась в костёр. На этот раз Таллах бил по нескольким ключевым узлам сразу. Он делал ставку на этот удар. Ставкой была его жизнь. Если удастся: Дух надолго потеряет способность пользоваться четырьмя из своих Сил. Не меньше чем на две минуты. На это время ему придётся обрести материальную форму, что бы выжить. И тогда Таллах сможет воспользоваться своим мечом, густо усыпанным атакующими заклинаниями. Жаль, что все они нацелены на борьбу с материальным и полуматериальным противником. Это даст ему время. Время, за которое колдуны базы успеют добраться сюда. И у него получилось! Костёр дрогнул и отклонился назад, будто под напором сильного ветра. Сейчас он рассыплется и останется всего одна из…

Не рассыпался. Поражённые узлы не были разорваны. Зрение Таллаха не подвело, и он видел, что удар достиг цели, но он вновь недооценил мощи скрепляющих узлы форм. Ему удалось только разладить связку узлов. Ослабить их и ослабить сильно, но не более того. Вот собственно и всё: кранты Колдуну Меча. Ага, щас! Таллах сделал последнее, что мог в этой ситуации: он прибег к последнему резерву. Он сжёг живую кровь. Свою кровь. Белый как снег, теперь стоящий на трясущихся от навалившейся слабости ногах, он произнёс Слова. Он лишился возможности использовать магию, это было последнее его заклинание. Не меньше месяца он не сможет творить самых простейших заклинаний (а может и годы не сможет их творить — всё зависело от личной мощи мага и его удачливости). Использование собственной крови, вот так, пока она течёт в венах, губительно. Новичкам магам, об этом говорят особо и очень подробно. Используя свою кровь, её обязательно требуется слить в посуду, распоров себе вену. Или просто наземь, если нет времени. И только так. Лишь в исключительных ситуациях, можно уничтожить её так, непосредственно в теле. Почему? Сдохнуть можно — ответил ему Шангар, когда он спросил. Но сейчас иного выбора не было. Высвобождённую энергию, Таллах направил на три основных узла. Направил как удар, без всяких затей, рассчитанный только на мощь заряда. В этот раз удалось. Два из трёх узлов были разорваны напрочь. Связи разлетелись и уже не могли восстановиться. Не могли сделать это быстро. Первые едва видимые магу ниточки возникли сразу, но ещё несколько минут они будут наращивать свою силу. В этом ударе была маленькая хитрость. Частичка энергии вплелась в структуру Духа. Пока она не сгорит, сама структура духа будет противиться его восстановлению.

Костёр растёкся по земле. Миг и огни совсем исчезли. Из мира материй — для глаз простого смертного. Просто Сила истекала из существа. Он стремительно терял её. Но маг видел всё тот же яркий костёр. Дух всё ещё был здесь и умирал. Странно, что он ещё не сообразил обрести материальное или полу материальное тело, что бы сохранить себя. Впрочем, за миг до своей смерти (можно ли так говорить о чьём-то создании, всего лишь тупом сгустке энергий?), он понял. Земля зашевелилась. Пара секунд и пред ослабевшим магом, сформировался земляной голем, чьё коричнево-серое тело оплетали полоски серебра, горящие тем же серебряным пламенем. Две Силы. Тварь сохранила две Силы. И возможность пользоваться одной из них, на уровне слабенького мага. С трудом Таллах поднял меч. И что ему теперь делать? Он сейчас не отобьётся даже от одного самого слабого магического удара! Проклятье! Ну почему, ему не покорилась одна из Стихий? Или Смерть? Конечно, маги Крови, сильнейшие из всех магов, но их слабость как раз в их Силе. Потоки Крови всегда или почти всегда слабы, а живой крови, нет именно тогда, когда она нужна. Таллах хмурясь, шагнул к уродливому голему, пока не оформившемуся до конца. Может, успеет ударить хоть раз, до того как тварь покончит с ним. Делая второй шаг он обнажил меч Асгенара, в смутной надежде, что вдруг в нём окажется заключено какое-нибудь особо мощное заклинание, рассчитанное именно на такой случай. Вряд ли конечно. Он смотрел на заклинания меча и ничего такого там, вроде не было. С другой стороны он мог и пропустить нечто такое: всё-таки Воздух и его Составляющие, Сила почти противоположная его собственной. Он сделал ещё шаг и оказался на расстоянии удара. Он занёс меч, но опустить его не успел. Голем сам ударил. Будто в замедленном кино Таллах увидел летящую к нему трёхпалую, будто нарисованную и смазанную неумелой рукой художника, лапу земляного скелета. Он даже вспомнил название заклинания: Приветствие Звёзд. Так кажется. Инстинктивно он заслонился вторым мечом, разумом понимая, что теперь ему не выжить. Эта лапа была мощнее и много лучше любого из виденных им заклинаний. Правда, он и видел их всего два раза…, а больше и не увидит.

Вот тут меч Асгенара, преподнёс совершенно неожиданный сюрприз. Удар голема был отбит. Да так, что сменил цель. Заклинание было исправлено! Таллах считал до сего дня рассказы о магах, мастерах Отражения, выдумками. Хотя они и были среди Колдунов, он их ни разу не видел и потому сведения о них считал выдумками и преувеличениями. Но вот оно: в действии. Созданное много лет назад заклинание Отражения. Лапа извернулась и ударила новую цель — своего создателя. Голем покачнулся и отступил, потеряв по дороге изрядный кусок себя самого. Большая часть того места, что играла роль грудной клетки, ссыпалась высохшими комьями земли вниз. Впрочем, голем восстановился почти сразу. А Таллах лишь удивленно глядел, на сиявшую неровным светом полосу стали. Асгенар был воистину магом из магов! Заклинания, оплетающие меч, заработали. Точнее это было одно сложное заклинание. Он с первого взгляда принял его части, за самостоятельные формы. Теперь эти части работали как единое целое. Заклинание Призыва. Доспехов. Он однажды такое видел. Маг сплетал его восемь часов без перерыва. Но наложить его на предмет тот маг не умел — сие вообще считалось мифом. Что ж у Асгенара вышло и это.

Молекулы разрушенных металлических частей, что составляли изрядную долю в желе на дороге, извлекались из него и выстраивались в нужную последовательность прямо на теле Таллаха. Меньше пяти секунд и Колдун Меча обнаружил, что одет в полную рыцарскую броню. Очень лёгкую, без украшений, но качественно выполненную и очень прочную. Призыв Доспеха, наложенный на предмет — клинок, и работающий автоматически! Кто бы мог подумать…, да этот меч бесценен для Колдунов Меча! Сколько тайн он несёт в себе? Сколько тайн он поможет открыть, а сколько мифов поможет сделать реальностью?

Не теряя ни секунды, Таллах напал. Мечи колдуна били без передышки. Голем ревел и отступал. Заклинания собственного меча Таллаха разбивали не особо твёрдое, из камней и земли тело, в мелкую крошку. Меч умершего колдуна, работал ещё эффективнее. Он осыпал тело Духа боевыми заклинаниями из тех, что сами маги зовут Высшими и Тайными. Дух терпел удар за ударом, защищался когда мог, тратил почти все силы на восстановление, но не умирал. И тем более не становился слабее. Медленно, но верно разрушенные Таллахом связи восстанавливались. Очень скоро голем обрядился короной настоящего Огня. Один узел восстановился. И тут же колдун получил струю пламени в грудь. Да такой силы, что его бросило наземь и отнесло на пару метров в сторону. Он быстро поднялся, даже не успев удивиться. Странный доспех получился. Он не только не разрушился, но и не нагрелся ни капли. Если он не рассеется после боя, Таллах оставит его себе. Меч Асгенара в любом случае ему не оставят, а вот доспех, теперь точно будет его. Если он выживет…

Где же эти колдуны с базы? Таллах работал мечами не переставая, видя, как тают запасы Силы в них. Ещё не много и у него в руках будет два обычных клинка. Вот тогда… Впрочем, узлы в структуре духа восстановятся раньше и он погибнет. Где же они?

«Мы здесь Таллах. — Пронеслась чужая мысль в голове мага. — Мы на дороге. Но ни тебя, ни духа здесь нет.»

— Что? — Воскликнул Таллах, вслух. Сразу поперхнулся. Земляная рука, ударила по плечу. Аж зубы застучали. Он едва не уронил меч Асгенара.

«Мы чувствуем ваш бой и недавнее применение Сил. Но вас здесь нет.»

— Почему? — Он отрубил обе конечности, служившие голему руками, и быстро огляделся. Территория вокруг казалась прежней. Но только казалась. Размытость очертаний и лёгкое подрагивание воздуха, будто от сильной жары: он уже видел это.

— Время. Мы бьёмся, за секунду или на секунду впереди реального времени. — Простонал он, мысленно передавая всю тяжесть своего положения. Оно было близко к могильному холмику.

— Понятно. Держись. Мы разрушим Мираж Времён.

Ответили ему, и он постарался держаться, прожить чуть дольше. Мираж Времён — вещь вообще-то, всеми уважаемыми специалистами в теории магии признанная как невозможная. Влияние сосредоточения различных Сил на Потоки Времени, недоступные никому и никогда. Считалось, что при их применении, в каком-то особом виде, маг выпадет из реального времени своего мира. На несколько секунд вперёд или назад. Тем самым, избежав разрушения округи, до безжизненной пустыни. В Мираже магия любой силы почти не затрагивала материальный мир — применив Мираж Времён, целые Пантеоны Богов могли сражаться в полную свою силу, не разрушив при этом самого места сражения. Вроде как, заклинание было создано противниками Первых Богов, сразу после Первых Войн Первых Богов, ибо разрушения той войны ужаснули победителей. Заклинание было создано как альтернатива — более простая в исполнении, чем заклинание Первых служившее той же цели, но в дни Войн ими не применённое, исключительно из-за их наплевательского отношения к Мирам Мироздания…, и придумана сия сказка не известно кем. И когда.

— Значит не сказка. — Проговорил он и, подняв мечи, прорычал духу, чьё материальное тело стремительно рассыпалось. Огни всех Пяти Сил Духа, пожирали не нужное ему теперь материальное тело. — Иди сюда создание Богов! Я готов к смерти!!!

Создание Богов. Именно. Никто больше не мог создать такую невозможную скотину.

И Дух услышал его. Таллах с воплем бросился вперёд, и тугая струя сплетённых пяти Сил врезалась в его грудь.

Таллах падал. Удар — что-то было не так. Он упал лицом вниз, пальцы свело, и рукояти мечей теперь можно было выдрать из них, лишь отрезав пальцы. Но его тело не пострадало, доспех остался цел. Дух подвинулся поближе к нему, и он почувствовал его удивление. А затем, земля исчезла. Он куда-то падал. Тьма, беспредельная тьма со всех сторон. Только перед глазами сияющая полоса Силы. Воздух, в высшем своём проявлении. Нечто чистое и могучее. Заклинание из тех, что даже Высшими не назовёшь: Божественное. Он не мог понять и десятой его части. И он не мог видеть его раньше. Меч Асгенара? Павшего Колдуна Меча? Ту ли гробницу нашли Имперские воины? Чью именно гробницу они вскрыли? Чью, на самом деле? Такой меч не мог быть созданием Колдуна Меча. Да никакой маг не смог бы создать такое. Лишь Богам по плечу такие заклинания, лишь они способны привязать такую форму к материи. Ибо не узнать эту Тьму было нельзя. Таллах падал во Тьме Межмирья, вотчине того, что наказанье справедливое получил и сейчас вкушал его. Таллах падал во владениях Великого Агаменнона. И…, меч уносил его в иной мир. Куда? И сможет ли Таллах вернуться домой? Он не знал. Он терял сознание. И с ужасом, несравнимым ни с чем ужасом, Колдун Меча почувствовал, как тает его память. Он уже не мог вспомнить дней в Белом Граде. Он забыл заклинания. Он начал забывать, как попал в эту тьму. Память уходила. Он не знал почему, и у него сейчас были дела поважнее, чем пытаться понять, почему уходят воспоминания. Он старался сохранить хотя бы часть. Хотя бы имя. Колдун потерял сознание. Вместе с ним ушли остатки воспоминаний. Тьма, в которой он был, разверзлась и одетый в доспехи, тёмно-синие доспехи, рыцарь упал на каменистую землю. Одна из его рук упала в ручей, протекавший рядом: ему повезло, что он не рухнул туда весь. Горные ручьи холодны, а воздух этих гор был тёплым, в отличие от их водных артерий. Парень мог помереть от воспаления лёгких. Тут ему повезло…

В этой руке, упавшей в воду, в руке облачённую в простую латную перчатку, ничего не было. Меч Колдуна, его собственный меч, пропал. Где-то в пустоте Межмирья остался тот меч…

— Живой? — Спросил разбойничьего вида человек, ткнув сапогом по всему мёртвое тело рыцаря. Тот не ответил. — Ну, значит, не против будешь, если я твои доспехи продам в Кьяре… Однако, странные доспехи у тебя паренёк… — Бурчал не молодой мужчина, стараясь расстегнуть крепления панциря. — Какого… Н-да уж, не в Карстене ли обзавёлся он доспехами?.. Да там арбалетчики этой сучки Эррувэ, рыцари все наёмники…, откуда там мастера доспехов? Да открывайся ты скотина! Ну, ладно. Глянем тогда твой мечик. Раз уж ты сдох, то доспехи всё равно не унесёшь. Хе-хе-хе… Мечик-то неплохой. Ой, неплохой! Хм, за него и зарезать могут. Пожалуй, от греха выкину, продавать не буду. Так, что тут у нас…

Рыцарь со стоном пошевелился. Разбойник немедленно вскочил на ноги и отступил, держа в каждой руке по длинному кинжалу. Он не ожидал этого. И сейчас решал, что лучше: зарезать незнакомца, пока он слаб или всё же лучше помочь и заделаться его другом? Второе могло обеспечить множество плюсов: парень явно принадлежал к знати.

— Где я? — Прохрипел рыцарь, поднимаясь на одно колено. Он снял шлем и мутным взглядом смотрел по сторонам. Явно благородное лицо и…, пустое. И говор его: прям, как у бродяг с севера.

— Добро пожаловать в Идерию мой друг! — Бодро ответил разбойник, пряча кинжалы.

— Идерию? — Судя по лицу, название ему ничего не говорило. — К-кто я?

— Эй! Да ты никак ничего не помнишь? Вообще ничего? — Странно, ему было жаль паренька. Было в нём что-то, такое. Что-то, что он сам давно забыл и предал.

— Я… — Рыцарь хмуро смотрел на лезвие своего меча, с небесного цвета клинком. — Я помню имя. Я Таллах…

— А дальше? — Благородные не носят таких коротких имён.

— Дальше? Что дальше? — Парень поднялся на ноги, с тоской осматривая расстилающиеся вокруг горы Идерии. Он не помнил их. Он не помнил вообще ничего…

Я расскажу вам историю Таллаха Идерийского. Человека забывшего кто он. Забывшего кем он был. Потерявшего память, способности мага и долгую жизнь мага. И ему повезло, что он сохранил хотя бы жизнь! Межмирье редко оставляет живыми тех, кому нет туда дороги. Смертные, по воле случая, попав туда, не живут потом. Я расскажу вам о том, кто сделал Великой Идерию. О том, кто ещё сыграет не малую роль в Легенде.

Ибо в дни Исхода, меч Таллаха, встанет рядом с мечом Логана, Тёмных Героев, Богов и Героев Светлых!

Но расскажу не в этой книге. Таллаха нашёл разбойник, спустя полчаса после его появления в горах, на границах царства Идерийского. Ещё через несколько часов они появятся в ближайшем селении. К тому времени, в мире Логана минёт три десятка лет.

История Таллаха будет рассказана, но не здесь.

— Где же он? — Спросил Колдун, изучая останки Духа. Горка серой пыли. Это он в отчаянии пытался создать материальное тело.

— Не знаю… — Проговорил второй. — Исчез.

— В Межмирье. — Поведал третий, уже седой, но ещё крепкий колдун. — Мы его не найдём. Искать след в Межмирье, дело для Агаменнона, а он…

— Не почешется по просьбе нашей. — Улыбнулся первый. — В дни восстания Агаменнона Колдуны Меча, бились против него.

— В любом случае, Великий в изгнании. А ни одного храма в его честь не осталось в природе… — Он высоко поднял меч, острием к небу. — Прощай брат Таллах. Наши сердца скорбят о тебе. Мы всегда будем помнить твою храбрость и доблесть Колдун Меча!

 

5

— Остановимся здесь. — Произнёс Логан спешиваясь. — Дождёмся Анталию и поищем брод…, если он есть.

Последние слова ариец пробурчал, зло поглядывая на реку. Перед ним ревел не очень широкий поток воды. Ответвление Девона, знаменитая своей беспричинной яростью Лакри. И не только яростью своих взбесившихся вод. Дело в том, что Лакри не могла быть такой. Широкий поток Девона прорезал равнины нескольких провинций и нёс свои воды дальше, через земли Мэлона, прилегающие к Лабиринту Теней безлюдные и (по слухам) страшные земли и дальше, впадая в океан. Нёс спокойно, не торопясь. Девон был ленив и могуч. Переплыть его было не реально именно поэтому. Широкая полоса воды, неспешное течение и дно, сплошь поросшее цепкими водорослями. Кроме того, вода в реке была очень холодной, даже здесь, за много миль от своего основного источника — сотен холодных речушек текущих с вершин Великих гор. Лишь на добротных крепких лодках…, но их Девон не интересовал. Им нужно было переправиться через Лакри. Странная то была речка. Девон разделялся здесь. Основная масса воды неслась дальше, по старому руслу. Узкий поток отделялся, почти под прямым углом и словно взбесившись, с огромной скоростью нёсся к востоку. Неглубокая, полная подводных, торчащих наружу, острых камней. И вода здесь была ещё холоднее. Быстрый поток попросту сбивал с ног. Только полный идиот рискнул бы войти в воды Лакри.

— Он есть господин. — Сказал Страйк, на всякий случай раболепно кланяясь чуть не до земли, едва не выпадая из седла. Сузившиеся глаза Логана обратились к аборигену, чей рот открылся без приказа. Впрочем, почти сразу воин расхохотался, парень спас свою шкуру от взбучки. С лошади он решил всё-таки спрыгнуть. Сидя в седле кланяться было трудновато, кроме того, господин с лошади слез. В процессе соскакивая, парень забыл вытащить ногу из стремени. Вследствие чего рухнул, нелепо размахивая руками. Все окружающие присоединились к смеху господина. Страйк поднявшись, продолжил свою речь, прежде дождавшись пока стихнет смех. — Река не везде такая быстрая. Ниже есть брод.

— Надеюсь. — Логан вновь смотрел на реку. — Почему она такая быстрая? Не иначе магия…, не люблю магию.

— Здесь нет магии, мой господин. — Произнёс Суб-Зеро, как всегда бесшумно возникнув за его спиной. Как и прежде, древнего воина не покидало странное чувство, что этот грязный варвар волею Величайших ставший его сюзереном, и сейчас узнал о его приближении ещё до того как услышал его слова. Это было…, противно. — Воды Девона попадают здесь в разветвление, и русло Лакри уходит под слишком острым углом вниз и в сторону. Будь Лакри чуть шире, она называлась бы Девон, а нынешнее русло Девона, было бы дорогой.

Логан медленно повернулся к своему слуге. Чуть наклонившись и слегка расставив ноги, он внимательно смотрел на своего воина. Серые глаза холодно блестели: сейчас он сильно напоминал Шэрхана, готовящегося прыгнуть на свою добычу.

— Значит никакой магии? — Каким-то странным тоном проговорил Логан.

— Да. Просто шутки природы.

Бесстрастно проговорил Суб, делая вид, что не замечает странного поведения господина. Ему это было не трудно: он и так, если не шевелился, напоминал покойника. А говорил наш добрый друг Суб, не шевелясь. Маска закрывала лицо и, казалось, что голос как бы с неба доносится: слишком уж он напоминал статую. Кстати, воины Арии, так же заметили странное поведение господина и, как и Суб, прекрасно понимали, чем оно вызвано и что за ним может последовать. У всех пятерых, вдруг появились срочные дела: кто спешивался и привязывал лошадь к дереву; кто с небрежным видом осматривал ножны, на предмет потёртостей и так далее (аборигены не замечали никаких странностей — по их мнению, вся эта арийская компания с головой рассорилась ещё в глубоком детстве). А ребята из Арии, в это время готовились к схватке с ненавистным колдуном. Он позволил себе насмешку над господином, выставив его не слишком умным человеком: раньше такое уже случалось и всегда кончалось смертью рискнувшего посмеяться не над тем человеком. Впрочем, раньше — это очень давно. Ещё до того как Логан стал известным Предводителем в Таре и обрёл славу Великого воина. Наклёвывалась схватка между двумя очень разными противниками: колдуном-воином и воином-варваром. И, конечно, старые воины Тара, не оставят своего господина в этой битве, скорее всего последней для большинства из них. Но…

— Хочешь сказать что-то ещё? — Теперь несколько неуверенно спросил Логан. Нет, он не испугался. Он не боялся никого, кто ходил на двух ногах, уже многие годы. Просто предполагаемый обнаглевший подчинённый, рискнувший выставить Предводителя идиотом, вёл себя как-то неправильно. Стоит, сложив руки на груди, и смотрит пустым своим взглядом. И всё. — Я что-то не совсем тебя понял.

— Господин желал знать, почему река столь быстра здесь. — Совершенно тем же холодным голосом и без всякого намёка на движение ответил колдун. — Господин хотел знать есть ли в этом воздействие магии. Я решил, что господину нужен ответ на эти вопросы. Ответ был дан.

— Проклятье! — Логан улыбнулся, выпрямляясь и расправляя плечи. — Суб-Зеро, ты самый странный из всех людей, каких я когда-либо видел живыми!

После чего громко рассмеялся собственной шутке и самому этому моменту. Надо же: из-за маленьких странностей своего самого ценного слуги, он решил, что у того проклюнулось желание пошатнуть авторитет господина и может даже покончить с господином этим, заняв его место. Он едва не прикончил колдуна из-за какой-то глупости!

Кстати говоря, Логан ни капли не сомневался, что может убить колдуна-воина. Что ж, самоуверенность порой творит чудеса. Кто знает? Может, у него такой номер и прошёл бы. Магия и Меч — что сильнее? Может ли простая сталь, стать более могучей, чем Пламя Сил? Что более крепко и непобедимо — острое лезвие клинка или всесокрушающая магия?

Народ поддержал господина и с удовольствием похохотал вместе с ним. Аборигены, до которых дошло, что они только что, чуть было не стали свидетелями битвы с колдуном, всего в полуметре от себя самих, смеялись несколько истерично. Один, так и вовсе не стал смеяться — он в тот момент, увлечённо то бледнел, то краснел, непрерывно и в голос, икая. Так как икота этого немытого болвана сильно смущала могучего престарелого и сильно уставшего от многочасовой тряски в седле Домена, упомянутый, счёл своим долгом бедняге помочь. А так как сердце у Домена было доброе, он тут же и помог. Бедняга, полный благодарности и раскаяния, упал на землю, скрючившись и отчаянно хватая ртом воздух. Теперь ему уже было не до икоты, он пытался не окочуриться от боли в брюхе и восстановить дыхание. Довольный собой Домен даже улыбнулся несчастному и даже помог ему подняться!

Ещё бы этот несчастный не поднялся: удар ногой в зубы буквально подбросил его над землёй. Всё-таки, есть ещё на свете добрые люди, которые не оставят страдающих в их беде!

Лагерь разбили чуть ниже по реке, на широкой и красивой лесной поляне, усыпанной милыми розовыми цветочками, с живописным старым пнём посредине. Цветочки вытоптали уже через несколько минут, немногие оставшиеся съели лошади. Пень пустили на дрова. Он был достаточно сух, что бы стать дровами, и достаточно трухляв, что б разломать его при помощи рук и топора. Развели костёр, отвели лошадей на дальний край поляны и занялись обедом. Так как Арийцы пребывали в преклонном возрасте, а Логан являлся командиром, охотиться на обед пошли аборигены. Костёр разводили они же — впрочем, почти всегда этим занимались они. Воины Тара в лагере отдыхали, либо занимались своим оружием. Суб курсировал по краю поляны. Ну, должен был по идеи — его не было ни видно, ни слышно.

Через несколько часов вернулись охотники — с добычей, так что обошлось без зуботычин. Логан парней даже похвалил. Те, конечно, были счастливы. Ещё б они выглядели недовольными! В такой компании таким нехитрым жестом можно и жизни лишиться.

Ожидание длилось до вечера следующего дня. Надо сказать, что ожидание это к вечеру опротивело до тошноты, но только двум существам из компании по сути разбойников. Логан не находил себе места из-за странно долгой задержки Анталии. Совершенно не желая понимать, что в принципе она могла задержаться и куда дольше, просто в силу ландшафта по которому ей придётся возвращаться. Здесь, вблизи реки и леса карликов-людоедов, дорог как-то не очень много водилось. Кроме основного торгового тракта Империи, но именно там Анталии появляться и не следовало. Ей придётся двигаться по бездорожью, имея в попутчиках Кира, обычного человека. И раз её не было так долго, это значило только одно: Кир, бедняга, ещё жив и они возвращаются вместе. А раз так, идти будут долго. Всё это Логан знал и всё же ничего не мог с собой поделать — могучий варвар тосковал по своей любимой. И, пожалуй, именно это злило его больше всего.

Суб своего недовольства долгой остановкой никак не выказывал, в основном потому, что ему было плевать на эту остановку в пути. Бесило его само присутствие банды разбойников, да к тому же простых людей. Убить бы их всех и вернуться в Стратгорн — увы, это невозможно.

Все остальные отдыхом искренне наслаждались. Этот тихий мирный лес, как-то любопытно повлиял на отчаянных головорезов, местных и арийских. Удивительно, но парни даже в чём-то сдружились. Ну, как минимум за всё время остановки ни один из аборигенов не получил по зубам, кроме первого инцидента с непочтительно громкой икотой, подобных более не повторялось. Логан эту маленькую странность заметил и был весьма удивлён. Гордые арийцы перестали презирать своих попутчиков. Впрочем, они заслужили это уважение в бою — из сотен осталось чуть больше десятка. По опыту воспитания молодого поколения Тара арийцы знали, что выжившие, сильнейшие из всех. Сильный живёт — слабый умирает. Только так и никак иначе. Если слабый каким-то чудом всё ещё жив, его следует убить, так как он обуза и вполне может стать причиной поражения. Нет ничего хуже в битве, чем бросивший оружие слабак. Он убегает, вопя от ужаса, а даже один такой, может сильно снизить боевой дух самых сильных воинов. Кроме того, слабый быстро умирает в битве, не выдерживает стремительных походов, где медлительность одного может погубить многих. Остатки аборигенов, посему, в глазах старых воинов поднялись до уровня сопливых юнцов Тара, едва прошедших последнее обучение в лесу. Только туповатых и очень плохо обученных, не таких сильных, как арийские юноши, но всё же самых сильных из того человеческого мусора, что мог предоставить Катхен…

Анталия явилась к вечеру, когда над лесом уже сгустилась тьма ночи, а воины сидели у ярко полыхающего костра и доедали остатки жаркого. Аборигены уже давно спали, у костра были только арийцы. Суб, где-то бродил.

— Уф. — Сказал довольно, сложением немного напоминающий шкаф Ворс, бросая дочиста обглоданную кость в костёр. Потянулся так, что захрустели кости. — Я пошёл спать.

Логан молча смотрел в костёр остановившимся взглядом. Он сейчас был далеко отсюда, в своих мыслях он был с той, которую любил. Впрочем, разрешения Ворсу на сон, от него и не требовалось: это не входило в обязанности короля, решать, когда на отдыхе будет спать воин. Такое разрешение требовалось жалкому рабу, а не воину. Ворс просто сообщил королю, где он будет оставшуюся часть ночи. Ужин был окончен и вслед за Ворсом разбрелись все остальные арийцы. Логан смотрел в костёр и слышал, как они устраиваются на ночлег. Он мог сейчас точно указать, где и на каком расстоянии от него улёгся каждый из членов группы. Мог он сказать и где сейчас находится Суб-Зеро. Но его он не слышал — чувствовал. Как? Он сам не понимал, да и зачем? Чувствует и хорошо. Нет, ну и ладно…

Анталию он не услышал, не почувствовал: ей, кстати, пришлось сильно постараться, что бы так получилось. Она оставила Кира и Шэрхана (последний упирался гораздо дольше человека) в сотне метров от лагеря, рядом с Субом, коему прошипела вежливую просьбу не сообщать господину о её возвращении. Следующие полчаса, она, шаг за шагом подбиралась к своему избраннику. И кстати, пару раз он услышал её шаги, но из-за того, как она двигалась, услышанное было списано на обычные лесные звуки. У Анталии почти получилось незамеченной подобраться к королю со спины. Собственно, зачем ей это? Кто знает зачем…, может, история с призракоподобными охотниками задела её самолюбие? А может и ещё чего, непонятно.

Она склонилась к гиганту, намереваясь ласково обнять его за шею и поцеловать. Не вышло. Логан лихо отклонился в сторону и одновременно развернулся лицом к ней. В руках был кинжал отца.

— Проклятье. — Буркнула расстроенная вампир, усаживаясь на землю. — Почти получилось.

— Анталия. Я так… — Он смутился и сел рядом с ней, убрав оружие. Из горла рвались ласковые слова о том, как он скучал и тому подобное. Сопли слюнявых отношений: не пристало вести себя так воину Славного города! Тем более его королю. Вместо выражений бурного восторга, он сдержанно произнёс. — Тебя не было долго, я начал беспокоиться.

— Услышал меня? — Прижавшись к напряжённому телу воина, спросила она.

— Почувствовал Ани… — Он улыбнулся и, обняв, поцеловал её алые губы. Замолчал.

— Логан, милый, можешь не опасаться, что твои бандиты нас услышат: они спят как младенцы. Можешь позволить себе говорить всё то, что желает сказать твоё сердце.

— Ты понимаешь. — Произнёс он хмуро. — Это хорошо. Вас не было долго. И почему ты одна? Неужто мой отряд стал меньше на одного бойца?

— Нет. — Она хихикнула. — Кстати, я кое-что обещала бедняге… Ты слышишь?

— Ещё нет. — Он склонил голову набок, теперь их головы касались друг друга. — Твой слух лучше. Ты слышишь дальше чем я… Да, теперь слышу. Две лошади. Одна идёт тяжело: она несёт груз. Значит, Охотники заплатили за добычу.

— Ага. И хорошо заплатили любимой мой. — Она помолчала немного, прислушиваясь. Шэрхан уже был здесь, совсем рядом. Она даже чувствовала его запах. Только к костру подходить он не собирался. Возможно, из-за Логана, а может, потому что ослушался её и всё же двинулся не с бандитом и Субом, а значительно впереди них. Своевольный зверь. — Кстати, этим мы обязаны Киру. Я обещала ему рассказать тебе… — Логан слушал, она говорила, описывая ситуацию, в которой, собственно, всё золото заработал именно бродяга Кир. Если б не его инициатива, пришлось бы драться и бежать. Анталия могла бросить парня на съедение Охотникам, но не могла позволить отобрать добро.

— Он молодец. — Проговорил король, когда рассказ был окончен. — Неожиданно для Катхенца. Возможно, со временем, он станет великим воином. Если проживёт достаточно долго… Кир, иди к костру.

Парень привязал лошадей, разгрузил поклажу и не спеша (нет, парень не обнаглел от неожиданного всплеска честолюбия, просто ноги повиновались ему с трудом) направился к костру. Там он аккуратно присел, напротив парочки двух самых страшных существ, каких ему доводилось видеть. За исключением Суба, конечно. Суб был гораздо страшнее варвара и вампира. Присев, Кир проглотил комок, застрявший в горле, и задумался над тем, правильно ли он сделал? В этих местах так общаться со знатными особами, было не принято. Но в походе он кое-что усвоил из этикета арийских варваров и сейчас размышлял над тем, правильно ли он понимает ситуацию. Может, стоило по местному обычаю поклониться или там, на колени грохнуться? Не сочтёт ли король его поведение за дерзость? Пускай теперь он король только на словах, ибо его королевство уже не существует в природе, но кто его знает?

— Ешь. — Логан кивнул ему и лично передал кусок оленины, прибережённый для себя. Парень взял предложенный кусок и, хотя есть перехотелось напрочь, заставил себя откусить и прожевать первый кусочек. Он так и не понял, какой чести был удостоен.

— В этом деле Кир, ты проявил себя как настоящий воин. Я не забуду сделанного тобой. Ты достоин моего уважения воин. — Кир позволил себе улыбнуться, несколько кисло, но ел теперь с большим аппетитом. И Логан продолжил говорить. Ему хотелось как-то отметить парня, проявить благодарность ему. Для воина Тара уже сделанного и сказанного, вполне хватило бы: любой младой воин, после этой беседы у костра, ещё долго считал бы себя счастливейшим человеком. Ещё бы! Величайший из современных воинов Тара, да ещё и король, отдаёт ему свою еду и признаёт его в своём уважении. За такое юнец Тара, не пожалел бы себя в бою. Но для человека Катхена, сказанное и сделанное практически ничего не значило. Тут требовалось нечто совершенно иное. Нечто более понятное и простое. Нечто материальное. — Вы привезли золото…

— Много господин! Много золота: два полных мешка самых крупных имперских монет! Простите… — Кир говорил восхищённо с блестящими глазами. Холодный взгляд Логана и плавный жест руки заставили его замолчать и слегка испугаться. Впрочем, не сильно: Кир сам стал замечать некоторую странность в себе. Теперь он боялся Логана, как и прежде. Но этот страх не шёл ни в какое сравнение с тем паническим ужасом, который он испытывал рядом с ним ранее. Забавно, но он вдруг понял, что начал уважать себя самого гораздо сильнее, чем когда-либо.

— Это хорошо. — Говорил король без королевства, искренне надеявшийся, что без королевства не надолго. — Золото Империи вызовет меньше вопросов, чем любое другое. И цена, взятая вами, так же хороша. Теперь Кир, ты доешь своё мясо. Встанешь и сейчас же пойдёшь к мешкам с золотом. — Он оскалился в улыбке. — Ты возьмёшь из мешка, столько монет, сколько считаешь должным взять для себя. Теперь ешь, слов не нужно.

Кир закрыл рот, открывшийся для того, что бы высыпать на господина ворох благодарственных слов. Парень последовал приказу и молча доел мясо, после чего отправился к мешкам. Он набил карманы монетами, под завязку. Встал, постоял, чувствуя, как золото давит его своим весом. Обнаружился не очень приятный момент: парень сообразил, что с такой ношей, он будет легко убит в первом же бою. Часть монет была возвращена на место. И всё же он унёс столько, что ещё долго не мог заснуть. При нём сейчас была сумма, которой у него не было никогда и нигде. Кир чувствовал, что-то ещё. Что-то странное…

— По-твоему стоило давать ему так много? — В сомнении проговорила Анталия.

— Нет. Не стоило. — Логан улёгся наземь, положив свою голову ей на колени. — Если не думать о будущем: не стоило. Ты видела? Он взял много, но часть вернул. Почему?

— Хм. Ну, явно не потому, что у него, вдруг проснулась совесть.

— Да. — Логан улыбался. — Мне хотелось посмотреть, как он поступит.

— И? Он поступил правильно?

— Да. Я рассчитывал, что он поступит так, только не знал наверняка. Если он доживёт до Лабиринта Теней и не попытается сбежать, то у него будет особая миссия. В нём теперь есть то, чего не было, когда он впервые пошёл в бой с нами. Золото парень вернул не потому, что боялся меня или считал, что поступает не честно. С таким грузом очень непросто держать меч в бою.

— Золото можно везти на лошади.

— Лошадь, может пасть, и тогда спасая золото, потеряешь жизнь. Он понимает это. Он становится воином. — Логан коснулся ладонью её милого личика склонённого над ним. Особенно милыми ему казались клыки девушки. — Ты знаешь, возможно, в этой дыре, в этой Империи, есть люди способные стать настоящими воинами. — И немного грустно добавил. — Но, к сожалению, им никогда не стать такими какими были воина Тара.

Оба молчали, изучая друг друга влюблёнными взглядами. Чувства вампира и человека крепли. Они и представить не могли, какой будет их судьба.

— Ани я… — Логан замолчал. Он не знал сейчас, стоит ли говорить ей. Он вдруг понял, что не сможет вогнать в её красивое тело кинжал, даже если она решит убить его. Он понял, что сказав, фактически сыграет в рулетку: либо выпишет себе билет на тот свет, либо потеряет её. И говорить расхотелось.

— Ну? — Она поцеловала его и хитро улыбнулась. — Не хочешь рассказать? Тогда расскажу я. В той деревеньке, что вы вырезали по дороге, ты не сдержался и взял трофей? — Логан хмуро смотрел на неё, напрягшись всем телом и стараясь убедить себя, ударить кинжалом, если потребуется. У него не получалось. Но, скорее всего, в случае опасности инстинкты сработают быстрее мысли. И тогда… — Я побывала там по пути: свежая кровь, её я чую очень далеко. Я видела и чувствовала твой запах рядом с одной из тех смертных. Ты расстроен, тем как я отреагирую? Ха-ха! Милый, они лишь люди, жалкие рабы — вещи, ревность к которым, столь же бессмысленна как ревность к твоему боевому коню. — Логан аналогии не понял, зато понял, что опасность, о которой он думал, оказалась мнимой. — Я люблю тебя, а ты любишь меня. Всё равно сколькими трофеями ты попользуешься, но, дорогой мой, если трофей превратится в объект любви… — Она склонилась совсем близко к нему и тихо, ласково прошептала. — Я покончу с обоими. Мне будет трудно и больно, но я убью тебя. Либо ты мой, либо ты мёртвый.

Уста кошмарной парочки слились в долгом поцелуе. Логан был доволен. Была довольна Анталия. Бывший король был абсолютно уверен, что никогда он не полюбит другую. Камень с сердца, что называется. Только Логан не знал, что со временем, трофеи перестанут приносить ему удовольствие. Придёт день и он, уже не захочет другой женщины. Впрочем, он уже был не против такого расклада. Как когда-то его отец Славный Кемер, вдруг понял, что кроме прекрасной Инеа, больше не нужна ему иная, так и Логану предстояла та же судьба. Только…

Всё это будет впереди.

* * *

Над башнями и дворцами величественного града, над столицей огромной Империи медленно садилось солнце. Последние лучи заходящего светила окрасили разноцветные, богато украшенные крыши храмов и иных зданий, золотыми оттенками. Отсюда, с самой высокой башни Дворца Императора, в эти вечерние часы, город всегда казался самым прекрасным из всех земных сооружений. Он даже казался совсем не земным: будто небесная цитадель каких-нибудь могучих магов. В эти часы, Император всегда, если конечно была такая возможность, стоял здесь, у резных каменных перил балкона. Он любовался своим городом. Никогда он не уставал любоваться им. Пиреней далеко не всегда был таким. И оттого вдвойне приятней было смотреть на эту красоту старому Императору. Очень давно, тогда он был ещё совсем молод, не было тут золочённых крыш, драгоценных камней, вделанных в облицовку. Не было богато одетых людей на улицах. Не было сильных Имперских гарнизонов. Не было самой Империи. Да и Пиреней, тогда был маленьким городом-государством, с сетью мелких поселений-данников. Город, постоянно воевавший за право существовать на этой земле.

Именно он сделал Пиреней тем, чем он стал сейчас. Столицей могучей Империи.

Каждый раз глядя вниз, на город, как сейчас, Император нередко вспоминал, какой долгий путь пришлось пройти, что бы этот город стал тем, чем стал. Сколько войн, сколько смертей…

Сколько друзей осталось лежать в пыли, на полях сражений! Все. Все они остались там. Все те, кто был с ним вначале. Но они погибли не зря. Вот он результат всех стараний его и его павших друзей. Эта земля уже много лет не знала разорительных войн, бывших нормой жизни в те дни, когда Император был совсем юным бродягой, не имевшим ничего кроме доспеха, коня, оружия и почётного звания рыцаря. В те дни жизнь в Катхене была опасной, полной приключений и смертей. А теперь купцы Империи, свободно путешествуют по всей стране, порой, не заботясь даже об охране своих караванов, и торгуют они даже у берегов Эрфии и далёкого континента, на западе. Простые крестьяне теперь богаче во много раз, чем удачливые купцы его молодости. Эти земли ныне процветают. В них царят мир и покой…

— Если бы всё было именно так… — Прошептал старый Император, покидая балкон. — Если бы было так…

Он сел в резное кресло и устало опустил голову на некогда могучую грудь. В Империи далеко не всё так гладко как хотелось бы. С севера, над ними постоянно висит угроза. Стоит беспокойным народам севера, найти путь через Великие горы и орды варваров ринутся в бой. Сеть крепостей, что сейчас начали стоиться в тех местах, как раз на такой случай, лишь полумера. Запад Великих гор, под надёжной охраной Крылатых Шлемов — таких же диких варваров, как и те, что живут за Великими горами. Они покорились Империи, но при первой возможности они поднимут бунт. Загадка Мёртвого каньона на востоке, по-прежнему угрожает Империи, хоть пока и не понятно как. Просто через каньон нельзя пройти. Все кто рискнул войти туда, больше не возвращались. Даже один из Колдунов Меча, как-то спустился туда: о нём больше никто не слышал. На юго-востоке, въедаясь в Империю гнойной язвой, раскинулся лес Чёрных Карликов. Поганые людоеды, которых так и не смогли вывести, как не смогли вывести крыс в подземельях Пиреней. Пока они даже полезны, из-за Охотников Кейлита, но это пока и он предпочёл бы избавиться от них в ближайшем будущем. Возможно, когда-нибудь он плюнет на свои принципы, и наймёт для этой цели Эрфийских магов-убийц. Слишком много Имперских воинов погибло и погибнет ещё, если он рискнёт ввести туда войска. А на западе Империи, гранича с Пятью городами и Валлией, страна Кейлит, страна Охотников. О Боги! Как же он устал от них. Как решить эту проблему? А на юге, постоянным тёмным пятном маячит Лабиринт Теней. Место ещё более загадочное, чем Мёртвый каньон. И более опасное. Ведь никто даже не знает, что он такое этот чудовищный и по виду и по размерам, город, что зовётся Лабиринтом Теней. Империя, занимающая собой треть всего континента, со всех сторон окружена проблемами, у которых нет решения.

— Может, оно и есть, но… — Император, с тоской посмотрел на свои руки. Сухие старческие руки. — Я слишком стар, что бы справиться с ними. А теперь ещё история с этими бандитами и мечом Асгенара…

— Ты очень прав Император.

Старый воин поднял глаза и посмотрел на говорившего. Тот поклонился и подошёл ближе. Император смотрел на него тусклым взглядом. Он не знал этого человека, но хорошо знал, что просто так сюда не пройти. И ещё он хорошо знал это знак, вышитый на груди уже не молодого, но ещё крепкого человека.

— Колдун Меча. — Проговорил Император хмуро. — Я разрешил вам поставить здесь в городе вашу миссию, но это не значит, что меня радуют такие визиты.

— Вы недовольны действиями нашего ордена? — Колдун стоял перед ним, словно его подданный, но при этом умудрялся не потерять ни капли собственного достоинства.

— Недоволен колдун, очень недоволен. Вы говорите о добре, но когда нужна ваша помощь людям, никто не знает, поможете вы или нет.

— Ты мудр Император, но ты не можешь видеть далеко. Нельзя всех сделать счастливыми и добрыми за один день. Нельзя этого сделать и за сто лет и за тысячу.

— Я знаю ваши принципы и ваши позиции колдун, но это не значит, что я понимаю их. Мне кажется, вы просто играете в опасную игру, в конце которой нечто земное.

— Император говорит о власти и деньгах? Что ж, так могло показаться простому смертному. Как я уже говорил вам Император, вы не способны видеть далеко.

— Зачем ты пришёл колдун? — Император произнёс это, резче чем хотел.

— Меч Асгенара. — Император крепко сжал челюсти. Он ожидал теперь долгих переговоров, где ему всё равно придётся уступить. Колдуны Меча не та сила, с которой стоило шутить. Он приказал вскрыть гробницу одного из легендарных Колдунов, без согласия на это самих Колдунов. Он не имел на это права. Он надеялся, что история о мече колдунов для самих колдунов и вообще для всех, останется тайной. Не вышло. И теперь Император приготовился к долгому разговору, в конце которого ему придётся заплатить не малую цену за свои деяния. И возможно ценой этой, станет его жизнь.

— Вы вскрыли не ту гробницу. — Император промолчал, ожидая продолжения. Своего удивления он показывать не стал. — Мы не знаем, что за меч достали ваши люди из недр прошлого. Мы не знаем, каковы будут последствия этого.

— Ты пришёл, что бы напугать меня?

— О нет! Нет, Император. — Колдун позволил себе усмехнуться. — Совсем нет. Я пришёл лишь рассказать то, что известно мне. Эскорт, сопровождавший меч, был уничтожен: кем нам не известно, но сделал это сильный маг. Думаю вам об этом уже известно. — Император кивнул. И его это беспокоило. Теперь некая вещь, о могуществе которой ничего не известно в руках мага. Как распорядится этой вещью Маг? И сможет ли? Но вам неизвестно, что целью мага был вовсе не меч? Не могу сказать, что: может кровные распри. Вы подобрали интересный эскорт, для меча: половина мерзавцы с рождения, другая — мерзавцы, много лет назад ушедшие на покой и теперь считающиеся чуть ли не святыми. А ведь у них было много врагов. Возможно, целью нападавшего мага были именно ваши рыцари, но точно не меч бедняги Асгенара его интересовал. Он его даже не заметил. Но за то меч заметили мы… Честно говоря, ваших людей со временем убили бы мы сами, если бы кто-то не опередил нас.

— Ты позволяешь себе слишком много Колдун!

— Дранг, меня зовут Дранг мой Император. Оставим это — ваши рыцари мертвы и теперь не важно кто и что желал в отношении них. Но меч — меч, другое дело. Видите ли, этот меч был слишком опасен, что бы быть в руках наших и ваших людей. Даже если бы это был меч Асгенара… Меча больше нет в этом мире. — На миг морщинистое лицо Дранга сделалось печальным. — Наш брат погиб там, сражаясь с Духом Сил. Собственно это я и собирался сообщить вам Император. Теперь старая торговая дорога через провинцию Пир, как и леса по берегам Девона безопасны. Там больше нет чудовищ. За это брат Таллах, заплатил жизнью.

— Империя приносит свою благодарность Колдунам Меча и, конечно, возместит вам ущерб, насколько это возможно золотом. — Сказал Император, нервно дёрнув губами.

— Нам не нужно ваше золото Император. — Дранг покачал головой. — У меча, взятого вами, мог быть хозяин, которому это не понравится. Вот что нас беспокоит. И…

— Что?

— Хм. — Дранг пригладил свою наполовину седую бороду. — Я даже не знаю, как вам сказать. Что-то грядёт, что-то страшное… И когда это случится, Колдуны Меча встанут на вашу сторону.

— Что же такое страшное грозит Империи?

— Не знаю. Но теперь судьба Империи, неразрывно связана с судьбой Колдунов Меча. Вы слишком много сделали для этой земли Император и знайте, что мы не можем позволить вам, потерять Империю. Пока она цела, зла на её землях много меньше, чем могло бы быть.

— Может быть, тогда вы поможете Империи разобраться с её проблемами? — Спросил Император насмешливо: когда-то подобный разговор имел место. Империя потеряла сотни сильных воинов, а Колдуны остались в стороне. Так что теперь Энейд и не ждал от Колдуна хоть какой-то помощи.

— Может быть. — Дранг усмехнулся и после небольшой паузы произнёс слова, которых от него Император совершенно не ожидал. — Я расскажу вам всё, что известно ордену о Лабиринте Теней и кое-что о Мёртвом каньоне.

— Неужели? — Император недоверчиво смотрел в лицо колдуна. — Может, вы позаботитесь и об остатках той разбойничьей шайки, что разгромила Кузнечный город?

— Император, эта шутка не смешна. — Голос колдуна звенел металлом. — Мы не наёмники и даже не солдаты. Бегать по лесам за шайкой озверевших висельников: с такой задачей вполне справится ваш сын или ваши солдаты. У нас просто нет столько свободного времени, что бы тратить его на бессмысленные игры.

— Игры? Чёрная Гвардия потеряла чуть не половину своих бойцов, сражаясь с ними! И при этом горстка этих висельников всё же сумела сбежать…. Среди них есть маг.

— Ха! — Дранг обнажил безупречные белые зубы в улыбке. — Неужели вы не понимаете, куда именно они идут? — Император подозрительно смотрел на колдуна.

— И куда же они идут?

— Лабиринт Теней, цель ваших немытых бродяг. Слишком сильно вы их прижали, а таким отчаянным и тупым ребятам больше не куда податься. Они пойдут именно к Лабиринту, если не погибнут из-за своей глупости раньше.

— Не разделяю вашей уверенности.

— И зря. — Пожал плечами колдун. — Среди них маг, а значит, теперь они будут искать что-то из ряда сверхъестественного. Иначе солдаты вашей армии покончат с ними, рано или поздно. Они ищут могущества, которое надеются обрести в Лабиринте Теней. Но, конечно, я могу ошибаться, и они даже не слышали об этом мрачном месте.

— Могущество? Они могут обрести его в Лабиринте? — Вот это было неприятно.

— Всё, что могут там обрести эти отбросы: не очень лёгкую смерть. — Дранг рассмеялся. — Император, есть множество более лёгких способов покончить с собой, чем войти в Лабиринт. Впрочем, им туда и не войти. Не пустят Стражи Лабиринта.

— Значит, эти люди идут на верную смерть? — Задумчиво проговорил Энейд.

— Туда не войти просто так. Ещё труднее оттуда выйти. Ведь это не просто странный город, мой Император.

— Тогда, пожалуй, я отзову своих людей: раз этой шайки всё равно не выжить. Поиски всё равно не приносят результата. Хотя… — Он задумался на миг. Энейд решил, что отзовет свои отряды, рыскающие в поисках, будто в воду канувших бандитов. Прям магия какая-то! Впрочем, затеряться в тех местах, маленькому отряду ничего не стоило, и без всяких магических штучек: места такие. Поиски будут остановлены, но у Лабиринта, на всякий случай лучше оставить небольшой отряд, с тем Эрфийским магом, что сейчас живёт в столице. Он запросит хорошую цену за свои услуги: ну и пусть. В таких делах лучше не скупиться. — Я бы хотел послушать вас. О Лабиринте Теней и Мёртвом каньоне. Ваш рассказ может помочь мне решить эти загадки? Или я могу рассчитывать и на вашу физическую помощь?

— Нет. Я только расскажу, что знаю. Можно ли мне присесть? — Император кивнул и колдун уселся в кресло. В комнате было темновато: солнце зашло, а масляные лампы Дрангу не очень нравились.

— Хм. Ловко. Но почему бы вам уже не начать свой рассказ? — Сказал Энейд, нисколько не удивлённый ярко полыхающим посреди комнаты, огненным шаром. Магия уже давно не удивляла старого Императора.

— Да, я начну свой рассказ. Думаю, после него на проблему Лабиринта и каньона вы будете смотреть совсем иначе. Кстати, почему бы вам не обратиться к Карфагосу, с просьбой соорудить через каньон мост? Вы только выиграете от этого, а они умеют и не такие штуки делать.

— Это не относится к нашим с вами делам лорд Дранг.

— Конечно. Но ни к чему звать меня так. Я, как и вы, совсем не благородного роду. — Император нахмурился от этих слов. Мало кто знал, что плеяда именитых предков Энейда, всего лишь ловкая работа некоторых, давно уже умерших людей. Знатный род, к которому он якобы принадлежал, давно угас, не оставив потомков. Но такое родство однажды потребовалось ему, и было сделано, во имя Империи. Плохо, что это известно колдуну. Но может быть, и нет. Возможно, просто дешёвая игра.

— Вы хотите оскорбить меня? Не очень хорошее начало Дранг.

— Возможно. — Пожал он плечами. Его не очень интересовали вопросы родовитости, а почему Энейд не хочет договориться с Карфагосом о мосте, он хорошо знал. Энейд договориться хотел и даже когда-то пытался сотворить этот мост. Сначала сам, а затем обратившись к таинственному народу ремесленников. Всё было просто: Карфагос мягко отправил посольство Империи куда подальше и поступил так же, со всеми послами какие приходили позже. А потом Карфагосцы сами отправили посла и вежливо попросили больше их не беспокоить. Император и не беспокоил теперь. Шутить с этим маленьким городом, не смела даже могучая Империя. На то были весьма веские причины. — Возможно, начало не очень хорошее, но оскорбить вас я точно не желаю. А теперь слушайте мой Император. Начну я с каньона. Что вам известно о Мёртвом Боге? О Великом Лааре?

Император покачал головой — он не знал этих имён, он слушал речь колдуна…

 

6

— Эта река уже… — Краснея от душащей его ярости, прорычал Логан и в бешенстве ударил кулаком по ближайшему древесному стволу. Шести метровое дерево переломилось, словно сухая ветка и упало, путаясь в ветвях соседних деревьев. Упало, никого не задев, но лошади напугались так, что едва не понесли. Скрипя зубами, Логан постарался усмирить сжигающий его гнев.

Они шли по берегу уже третий день. Никаких дорог здесь не было, старая, раньше местами пропадавшая в зарослях, теперь пропала окончательно. Дремучий лес, в котором нередко приходилось спешиваться и вести лошадей в поводе. Дорога имелась десятком километров восточнее, но это был торговый тракт Империи. Туда соваться не стоило, там солдаты были чем-то вроде дерева в лесу — обычное явление. Так что приходилось страдать, продираясь сквозь непроходимые заросли. Иногда приходилось часами работать мечами, что бы пройти всего пару километров. Суб тут им помочь не мог. Однажды он заморозил коридор длиной в сотню метров, во чреве чащи, оставалось только ударить несколько раз и растения рассыпались в ледяную крошку. Но этот метод движения, вроде бы облегчающий путь, на деле только усложнял его. Они три часа после этого бегали по лесу, отлавливая насмерть перепуганных лошадей. Они не боялись самого воина страдающего не хорошей привычкой всё замораживать, но вот применение его силы, буквально лишало их разума. Так что приходилось мучиться. И как будто мало было дремучего леса, просто убивала удушливая жара и нескончаемые полчища насекомых. Зловредные твари досаждали даже древнему воину. В общем, прогулка по сильно непроходимому лесу, сумела накалить даже в плане эмоций практически отмороженного парня в костюме от ниндзя. Впрочем, по нему этого заметно не было. Суб, внешне оставался холоден как лёд.

Злобно глядя по сторонам, Логан правил идущей шагом лошадью, просто удерживая её по курсу — прямо. Бешенство в нём то вскипало до опасной точки, то чуть утихало, но, переломав несколько деревьев, он уже страстно желал переломить и чью-нибудь шею. Возникало сильное желание, за не имением лучшего, сломать шею лошади. С этим желанием он успешно боролся. Пока. Несчастная лошадка чувствовала настроение всадника. Его ярость передавалась ей в виде беспокойства и страха. Испуганно вращая большими глазами, лошадка постоянно стремилась вырваться из-под контроля всадника и сбежать подальше от вдруг ставшей смертельно опасной для неё ноши. И так уж случилось, что когда нервное состояние лошади достигло апогея, прямо под её мордой, бесшумно и как всегда стремительно возник Суб-Зеро. Сознание лошади тут же утонуло в морях страха. Лошадка взвилась на дыбы, и гордый король шлёпнулся наземь, прямо на середину едва видимой тропинки, проторенной здесь неизвестно кем и, видимо, очень давно. Вслед за ним на тропинку хлопнулась лошадь, получившая в челюсть кулаком древнего воина, прежде чем успела сбежать в лес. Внушительная конская туша прочно перегородила и так узкую тропинку. Взбешённый случившимся, Логан поднялся на ноги, намереваясь отвесить точно такой же удар своему телохранителю. Приметив состояние господина, Суб отбарабанил короткий доклад и растворился в лесу.

— Пять минут вниз, мост. На нём пятнадцать купающихся.

Таков был доклад разведчика. Ярость Логана поутихла. Перекошенное бешенством лицо озарило улыбкой. Он оглядел свой отряд и выдал короткий приказ. Спустя минуту, лошадей оставили на тропинке, привязав к деревьям, и весь отряд двинулся в указанном Суб-Зеро направлении. Логан по пути пытался сдерживать стремительно возвращавшееся бешенство. Свою лошадь он тоже хотел привязать к дереву, но как выяснилось, удар Суба оказался слишком силён. Бедное копытное, перегородившее тропу, уже не дышало.

Весь путь занял у них как раз около пяти минут. За это время, Логан, нечеловеческим усилием воли сумел удержать в узде, клокотавшую внутри ярость. Он даже перестал скрипеть зубами! Почти успокоился. А его воины шли, предвкушая забаву.

Вскоре они достигли границы леса, за которым обнаружилась неширокая полоса земли, покрытая изумрудной травой. Её пересекала обыкновенная сельская дорога, проходимая лишь в сухие дни. Она тоже успела подзарасти травой, но не слишком сильно. Видимо этой дорогой иногда пользовались. Впрочем, стоило повернуть голову чуть сильнее вправо и становилось видно, что просёлок скрывается в лесу, чуть в стороне, и там, где дорога убегает меж деревьев, её уже почти не видно. Там скорее уже тропинка, чем дорога.

— Старый тракт. — Почти шёпотом пояснил Кир, на вопросительный взгляд Логана. — Дальше в лес он совсем пропадает. Только на дальних границах провинции Пир ещё осталась часть тракта. Древняя дорога, по которой мы шли раньше. Говорят раньше это была очень оживлённая торговая дорога… По ней уж лет сто никто не ездит…

Логан знаком показал, что понял и Киру предлагается заткнуться. Кир всё сразу понял — он был умным парнем. А за последние дни, его умственные способности получили титанический толчок к развитию. Приходилось проявлять всю свою смекалку, что бы пережить данное приключение в на редкость пёстрой компании.

Отряд держался под прикрытием густой листвы и изучал окрестности. Логану хватило терпения не броситься вперёд тут же — законы войны и бродячей жизни требовали прежде осмотреться. В нынешней ситуации, это было в двойне актуально. Кто знает? Выйдут они селян резать, а селяне убегут. Они в погоню, а на той стороне моста сотня арбалетчиков, в боевом построении. Сто арбалетных болтов в упор — тут даже магия может оказаться бессильна. И станут все они как ёжики…

Впрочем, ничего подозрительного обнаружено не было. Дорога выводила к добротному бревенчатому мосту, без украшений и резьбы, но достаточно крепкому, что бы простоять века. Река здесь заметно замедляла свой бег, становилась шире и в принципе была вполне проходима. Казалось бы мост здесь совершенно ни к чему. Да, но только если по нему не идут торговые караваны или время от времени большие группы людей. Те же имперские солдаты, к примеру. А куда же им здесь идти? Логан тряхнул головой и осмотрелся внимательнее. Нет, больше никаких дорог на этой стороне не было. Неужели этот, по всей видимости, новый мост, столь же древен, как и дорога?

— Его хранит магия. — Развеял сомнения господина Суб, сейчас занявший позицию по правую руку Логана, прямо у дерева похожего немного на лиственницу.

— Откуда ты знаешь? — Почти прошипела девушка Анталия, стоявшая слева от Логана.

— Чувствую. Он выстроен многие века назад и…

— Он опасен? — Прервал Логан милую беседу двух своих странных союзников, беседу грозившую вылиться в потасовку. Нежная девушка Анталия, почему-то, страшно злилась, находясь слишком близко к древнему воину льда. В ней вдруг начинали говорить какие-то звериные инстинкты. Что бы это значило? Он сам терялся в догадках. Толи это из-за её вспыльчивого характера, толи из-за того, что она женщина. А может, дело в том, что она вампир? Не ясно…

— Нет. Магия лишь хранит целостность моста. — Суб даже не шелохнулся, ведя эту беседу. Если бы не его голос, можно было бы подумать, что он вот так возле дерева и помер.

Логан кивнул и повнимательнее присмотрелся к противоположному берегу, пока игнорируя шумную компанию молодежи, резвящуюся у ближнего берега. За мостом имелась такая же луговая полоса, за которой начинался лес. Почему лес давно не поглотил эти узкие полоски земли, было не совсем ясно. Впрочем, раз мост хранит магия, по идеи, она и лес не должна подпускать слишком близко к мосту. Дорога идущая от моста на том берегу также исчезала в лесу, как и здесь, но была заметно наезжена. Видимо, некогда оживлённую переправу, теперь часто посещали, но уже не для того для чего её строил неведомый маг. Дорога, скорее всего, была чудом уцелевшей частью древнего тракта и вела через поселения провинции Мэлон к её столице с таким же названием. Мэлон — крупный торговый узел империи, а значит и прилегающие к городу области должны быть довольно богаты. Скорее всего, местное население, включая беднейших крестьян, живёт совсем даже не плохо. Тут стоило бросить один взгляд на компанию у берега реки, недалеко от основания моста. Десяток парней и девушек, юных и счастливых, нагими купались в реке. Одежды в беспорядке валялись подле маленького костерка. Метров десять-пятнадцать от опушки леса и, стало быть, от отряда Логана. Одеяние ребят, представляло собой сарафаны, широкие рубахи и штаны — всё из мягкого хлопка. Сама по себе, не слишком обычная одежда в крестьянских деревнях. А эти ещё и были расшиты тканями подороже хлопка. Данные люди просто не могли быть крестьянами. Да, в Арии. Уже побывав в деревнях Империи, Логан знал, что её народ живёт в достатке. Рай для разбойников, если бы их регулярно не уничтожали рыцари империи.

Логан повнимательнее пригляделся к стайке молодёжи беспечно плещущейся в воде. Девушки были великолепны! Он даже облизнулся. Тут же кинул косой взгляд на Анталию. Девушка тяжело дышала, в её глазах вспыхивали зелёные огоньки. Верхняя губа приподнята, а розовый язычок поглаживает кончики острых зубов. На миг Логану даже немного не по себе стало. Он примерно представлял, какие чувства сейчас волнуют красавицу вампира. Чувства свойственные голодному вампиру.

Молодёжь развлекалась, чистый звонкий их смех, разносился далеко над рекой. Воины ждали.

Какая-то полногрудая девица плеснула водой в лицо жилистого парня и тот, фыркнув, нырнул. Девушка вскрикнула и ушла под воду. Миг и оба, весело смеясь и стирая ладошками воду, попавшую в глаза, появились над поверхностью. Полтора десятка мрачных хищных взглядов, надёжно укрытые листвой, внимательно следили за беспечной добычей.

Какой-то парень схватил тоненькую, хрупкую девчушку и привлёк её к себе. Поцеловал и она, со смехом, вырвалась из его нежных любящих рук. Несколько лиц в тени равнодушных древ, искривили злобные, кровожадные улыбки — они знали, что произойдёт сейчас.

Весёлая компания почти скопом покинула воду и весело переговариваясь, расположилась у костра. Из углубления в земле была вынута большая берестяная чашка, до верху наполненная порубленным на маленькие кусочки мясом и несколько прутиков. Мясо определили на шашлык несколько пар ловких рук. Кряжистые, мускулистые пареньки, натянув только штаны, повесив на лица очень сосредоточённые выражения, наблюдали за мясом, будто совершенно забыв о девушках. Отдельные парни даже приосанились и добавили к выражению своих лиц решительности и достоинства. Им казалось, что именно так это называется, и теперь они выглядят почти как взрослые. Хотя на деле и были смешны. Своими попытками, они лишь добавляли юности и неопытности своим лицам. Девушки это отлично понимали и, прикрывая рты ладошками, посмеивались над своими спутниками, раздувшимися от чувства собственной значимости, почище любого индюка. Впрочем, смех девушек накинувших сарафаны на свои стройные тела, парнями принимался за смущение, либо восхищение. Что девушек смешило ещё больше.

Вскоре над лесом поплыл запах жареного мяса. Пока телячьего мяса.

Логан поднял руку и пальцем нарисовал над головой круг. Отряд, рассыпавшийся за его спиной и по бокам, почти весь разглядел знак и почти весь понял его значение. Логан шагнул вперёд, не особо торопясь и не обнажая оружия — беспечность юнцов решила их судьбу. Ни одного дозорного, нет оружия, они даже не смотрят по сторонам! Разве могут такие люди жить? Какое у них есть на это право? Право добычи — жить, пока не явился охотник…

Размышления Логана, на эти философские мотивы, прервал глухой звук за спиной и тихий-тихий стон. Он остановился, бросил взгляд через плечо. Увидел лица своих арийцев и потирающего отбитую челюсть аборигена. Логан ухмыльнулся — парень не понял знака и ломанулся следом за командиром. Ему тут же подробно пояснили смысл его ошибки. Парень всё мигом понял — бочком пятился влево. Как всё-таки велика сила убеждения и могучего человеческого интеллекта, усваивающего всё для него новое всего при помощи пары жестов!

Логан, Анталия и Суб вышли из леса. За ними следовали трое арийцев. Остальные покидали лес чуть в стороне от основной группы, растянувшись цепью. Каждую вёл один ариец. Логан двигался не спеша. Арийцы на флангах перешли на быстрый шаг, почти сразу на бег. Аборигены-разбойники последовали их примеру. Молодёжь у костра даже не сразу заметила, как из листвы древнего леса выскользнули крайне подозрительные, вооружённые до зубов, личности. Беспечность юности не знает границ!

Они увидели их, когда бежать уже было поздно. Фланги маленького отряда сомкнулись за их спинами. Говор и смех умерли в мгновение ока. Парализованные страхом молодые люди, открыв рты, смотрели на тех шестерых, что сейчас замерли прямо перед ними. Гигант, перевитый мощнейшими мышцами. Человек в смешных одеждах с глазами мертвеца. Ослепительно прекрасная девушка, с подозрительно длинными клыками, у ног которой неподвижно стоит здоровенный белый тигр и тигр поменьше — совсем котёнок ещё. И три хищно улыбающихся престарелых мужика за их спинами, рассеявшиеся чуть дальше в стороны. Этой картины хватило бы, что бы человека постарше, свести на тот свет посредством инфаркта. А тут ещё десяток явно бандитов, окружили их со всех сторон. Побелевшие от страха лица девушек, обращались то в одну сторону, то в другую, каждый раз натыкаясь на плотоядные оскалы бандитов. Парни мигом утратили всю свою спесь. Теперь они выглядели тем, кем являлись — юнцами, ещё не видевшими какие следы оставляет на теле человека лезвие меча.

Вопиющий непорядок, просто гнусное извращение — по мнению арийцев. Они сами не только видели раны, полученные от меча, но кое-кто уже и сам имел шрамы от таких ран, ещё в сопливой юности. Эти же парни, были того возраста, в котором Тарцы принимали последнее учение в лесу. И при этом были отвратительно хилы и просто лоснились от жира!

Мускулы парней закалял плуг и мотыга, а жира на них почти и не было. Но вот рядом с юношами Тара, они, и правда, смотрелись бы хилыми и толстыми.

Какой-то парень, вдруг вскочил на ноги и кинулся бежать, сильным толчком отбросив одного из бандитов — аборигена. Кинься паренёк на того же Домена, расшибся бы об него как о стену. Ну, аборигены, были всего лишь жалкими разбойниками и к тому же не очень умными.

Анталия улыбнулась чуть шире и исчезла. Парень успел добежать почти до мостика, когда смазанная тень сбила его с ног. Он дико заорал, а нежные ручки красавицы с длинными клыками прочно пришпилили его к земле. Она склонилась к шее парня, и тот взвыл ещё громче. Вся молодёжь, белая как мел, смотрела на завтрак старого вампира, ещё не совсем понимая, что происходит. Анталия утолила первый лихорадочный позыв голода. Она подняла лицо к небу. Глаза её были прикрыты, а на губах играла счастливая улыбка. С клыков капала кровь. Парень под ней верещать перестал, но тут дёрнулся всем телом. Анталия открыла глаза и с жутким шипением, вновь прокусила шею едва живого человека.

— Анталия. — Произнёс Логан, усаживаясь на освободившееся возле костра место. Он кивнул в сторону вампира. — Голодная она. Надеюсь, ваш друг был вкусным.

Сидевшие рядом люди подвинулись в стороны от страшного человека. Они ещё не совсем поверили, что всё это происходит наяву.

— Да вы не бойтесь. — Ухмыльнулся воин. — Она редко съедает больше двух человек за один раз.

Две девушки и один парень потеряли сознание. А воины расхохотались — конечно, кроме Суб-Зеро. Он снова стоял подобно каменному истукану.

— Тут рядом ваша деревенька, а? — Логан приобнял одного паренька за плечи и добродушно улыбнулся в белое как мел лицо.

— Д-д-да-ааа… — Проблеял паренёк, и это было последнее, что он смог сказать в этой жизни.

— Знаешь, люблю мясо. — Логан взял с углей, один из шашлыков. Откусил кусок и задумчиво прожевал. Воины его отряда молча смотрели. Аборигены с некоторой жадностью и злорадством: они нюхом чуяли некую зверскую шуточку. Взгляды арийцев внимательно изучали молодых людей, главным образом молодых девушек.

— Так себе. — Сказал воин, проглотив мясо. — С кровью, оно гораздо вкуснее.

Логан положил мясо и нарочито медленным движением вынул кинжал из ножен. Так же медленно он посмотрел лезвие на свет, поднёс к горлу паренька. Завороженный блеском стали, парень просто смотрел на смертоносное лезвие в руках гиганта. Логан презрительно скривился — парень спокойно ожидал смерти. Словно баран на бойне.

Стремительный жест и парень хватается за горло перерубленное почти пополам. Даже и теперь все они просто сидели, мелко дрожа от ужаса. Логан снова поднял шашлык. Подставил под хлещущую из горла паренька кровь. Потом отпустил плечи мертвеца. Труп упал лицом в костёр. Запахло палёным мясом.

— Так гораздо вкуснее. — Логан съел кусочек окроплённого человеческой кровью мяса и протянул дрожавшей на той стороне костра девчонке. — Хочешь?

Девочка очнулась и с визгом бросилась прочь. Попала прямо в руки Ворса. В этих руках она казалась совсем игрушечной. Одним жестом Ворс освободил девушку от платьица и легко перебросил её через костёр прямо в руки Логана. Не теряя времени, воин повалил красавицу на землю и устроился меж её прелестных ног.

В ту же секунду воины бросились вперёд. Визжащих девушек мигом расхватали и принялись увлечённо насиловать. Парней перебили в пару жестов. Одного с видимым удовольствием задушил кожаным ремнём Страйк. Ещё один, едва не врезался в Суб-Зеро. Древний воин, небрежно выбросил вперёд руку и, кажется, просто коснулся шеи парня. Молодой полный сил здоровяк, пробежал ещё пару шагов и рухнул наземь, будто запнувшись, но нет, он не запнулся, просто он умер мгновенно на бегу, даже не успев этого осознать, и падал уже мёртвым. Остальным смерть досталась не такая лёгкая — им довелось узнать на собственной шкуре, что такое смерть от стального лезвия. Правда, одному просто врезали по зубам, и он потерял сознание. К сожалению, крепкий паренёк быстро очнулся и тут же попал в руки аборигенов, насладившихся первыми девушками. Его избили и привязали к двум брёвнышкам, после чего пустили по реке. Парню осталось надеяться лишь на чудо или медленную смерть. Быстрая, в такой ситуации, смело может считаться чудом. Катхенцы, знали толк в мучительных пытках и казнях. Что они продемонстрировали на девушках в полной мере. Как и положено самых красивых девушек, они получили только после того, как ими насладились арийцы и Логан. Последний, наслаждался с некоторой опаской. Всё же Анталия была рядом, но она так увлеклась очередным живым сосудом с кровью, что теперь её мало что интересовало.

Девушки…, юные, чистые, чьи мечты ещё полны розового цвета вишнёвых садов и нежности пуха — их насиловали жестоко и грубо. Хрупкие, нежные тела, не выдерживали стальных пальцев привыкших сжимать рукоять меча, а не ласкать шелковистую кожу юных дев. Они увидели ад на земле, но этот ад — насилие над ними, лишь только начинался. Страйк в момент экстаза пропорол живот красивой своей жертве. Её ужасный крик пронёсся над водами Лакри безразличной к людским страданиям. Он волной прокатился дальше, чуть приглушённый достиг он дороги, утопавшей меж древесных стволов и дальше, дальше, двигался крик умирающего человека. Почти стихнув, крик смерти, долетел до невысокой, но крепкой изгороди, кольцом окружавшей большой посёлок. Здесь иссякли силы этого кошмарного крика.

Маленький мальчик, сидящий на земле у самой изгороди, с внутренней её стороны, играл с красивым ножом. Подарок старшего брата, недавно ставшего полноправным подмастерьем сельского кузнеца — большой человек на деревне, подмастерье единственного намного миль вокруг настоящего кузнеца. Лезвие выковал его брат самолично, и оно действительно было великолепно. Таким ножом мог бы гордиться любой рыцарь — будь нож подлиннее. Для деревенского мальчика такой нож, был куда дороже, чем для рыцаря империи, его именной герб. И теперь мальчик ни на миг не расставался со своим сокровищем. Он играл с ним, как могут играть только дети, с новой и дорогой игрушкой. Правда, в отличие от большинства детей, мальчик очень бережно обращался со своей игрушкой. Несмотря на свой малый возраст, он понимал как дороги подобные изделия сами по себе. А уж выполненные таким мастером как его брат!

Крик девушки перевалил через изгородь на последнем дыхании и стих. Мальчик выронил нож. Вскочил на ноги и напряжённый как струна замер, прислушиваясь. Вскоре до его чуткого слуха донёсся новый крик. Парень вздрогнул всем телом и, подхватив нож, побежал в глубь деревни. Там, откуда доносились крики — там, сейчас была одна из его сестёр. Мальчик спешил, и глаза его были полны ужаса: так кричат лишь перед смертью…

А на берегу реки, во всю развлекались воины Логана. Правда, не все. Он сам, арийцы и Суб, расположились у костра, глядя на дорогу, уходящую в глубь леса. Они ожидали скорого прихода гостей. Если деревня этих молодых щенков рядом, то вскоре всё её население кинется на помощь несчастным. Конечно, это будут взрослые деревенские мужики, вооруженные, чем придётся, но их будет достаточно много, что бы удовлетворить желания арийцев. Развлечения дикарей — уроженцев этой варварской страны, их не прельщали. Издеваться над пленниками мало того, что занятие презренное, так ещё и отвратительное. А вот открытый бой с врагом, лицом к лицу — истинное дело и единственное развлечение, достойное цивилизованного мужчины. Этим варварам империи, такого желания просто не понять. Трусливы, глупы и слабы. Именно поэтому Логан надеялся, что сбежится вся деревенька — низкое качество бойцов будет уравновешено их высокой численностью. Тогда будет бой, а не банальная, честно говоря, жутко скучная, резня.

Кстати, частично по той же самой причине он позволил аборигенам Катхена развлечься с девчонками на свой варварский лад. Крики пытаемых и вид того, что останется от молодых девчонок, должны пробудить в будущих соперниках, такую ненависть, что они не обратятся в бегство, едва меч начнёт петь песнь смерти. Так же он питал надежду на появление в сердцах крестьян бешеной ярости — тогда они будут сражаться лучше и кто знает? Может, арийцы даже вспотеют…

Суб стоял рядом с господином и смотрел не на лес, а на остальных спутников своих и господина. Тигры лакомились свежим трупом. Анталия закончила со второй жертвой (она ела не спеша, растягивая удовольствие) и лениво осмотревшись, наметила очередную жертву, сейчас терзаемую Киром. Он уже изнасиловал несчастную девочку и теперь с удовольствием бил её ногой в живот. Замахнувшись в очередной раз, он обнаружил, что травка у ног пуста. В зарослях, где-то слева, послышался истошный женский визг. Несмотря на испорченное удовольствие, Кир совсем не воспылал ненавистью, наоборот, он позеленел и тяжело сглотнул. Ему просто подумалось, что вот если бы он пнул, а в этот миг Анталия оказалась на пути удара — визжал бы там сейчас он. Кир огляделся в поисках другой жертвы. Обнаружил, что свободных жертв не осталось, и присоединился к Логану. Он сел наземь рядом с арийцами, но всё же чуточку поодаль от них. Радон кивнул — правильно. Они признали его как воина, но вовсе не как равного им. Так — щенок, едва-едва прошедший обучение.

Суб сейчас размышлял о тупости своего господина. Данный прелюбопытный экземпляр человеческой расы, ожидал прихода врага, не проведя предварительно разведки. Он не знал ни численности, ни статуса ожидаемых врагов. Такая беспечность раздражала Повелителя Льда, привыкшего вести войны, хоть по каким-то разумным меркам. Впрочем, в прошлом он редко сражался с такими противниками — его врагами были, куда более страшные существа, чем просто люди, чем вся армия империи Пиреней. И всё же, такое поведение откровенно глупо! Сидеть и ждать неизвестно какого врага. Что если в деревне корпус конных рыцарей? Или полк пехоты. Или вообще постоянный гарнизон, в виде небольшой армии? Что будет, если сейчас из лесу выйдут две сотни панцирной пехоты и сотня лучников? Да ещё под прикрытием настоящего мага? Ведь этот варвар, даже не задумывается о такой возможности! Суб вдруг ощутил острую жалость к себе. Чувство для него новое. Он ещё никогда не ощущал себя жалким и потерянным.

Живых крестьян осталось немного. Одну из последних девушек, сейчас распяли на земле и Страйк с хохотом, медленно вводил в её влагалище меч одного из товарищей. Метровое лезвие двигалось в теле девушки, разрывая внутренности. Её мучения были поистине адскими. Зверству катхенцев не было примера!..

Вообще-то был. Данные разбойники были слишком ограниченны, что бы самостоятельно изобрести подобное издевательство, так как оно требовало незначительного напряжения мыслительного аппарата. А нет в жизни ничего сложнее, чем напрячь то, чего отродясь не было. Бандиты применили довольно распространённую в Валлии казнь. Предназначенная для еретиков, неблагородного происхождения, эта казнь на деле применяться могла только священнослужителями высокого ранга. Считалось, что так, пролив грешную кровь блудниц, они усмиряют гнев Поверженных богов и облегчают борьбу с ними Каилу-Громовержцу. Конечно, за неимением блудницы, на меч садили любую подходящую молодую девочку — благочестивые монахи, могли доказать греховность даже годовалого младенца. Если не ленились и не болели с похмелья.

Вопли девушки перешли в один сплошной вой, когда меч скрылся в её теле наполовину. Страйк, на губах которого сейчас появилась грязноватая белая пена, вырвал из неё меч и залез на голую грудь девушки. Глядя ей в глаза, он проткнул её грудь насквозь. Наконец, мучения юной девушки прекратились навсегда.

Последнюю оставшуюся в живых девушку, с гоготом гоняли перед опушкой. Голая, вся в кровоподтёках, насмерть перепуганная жертва, бегала по траве, пытаясь вырваться из кольца хохочущих бандитов. Дорогу ей неизменно преграждали, и девушка кидалась в другую сторону. Ей постоянно оставляли маленькую лазейку к спасительному лесу, но едва она пыталась проскочить, как тут же получала пинок или удар кулаком. Мучениями юной крестьянки искренне наслаждались. В какой-то момент её снова свалили на землю, и все кто желал, ещё по разу изнасиловали несчастную, а потом вновь взялись за прежнюю игру. Вот именно тогда и пожаловали гости. Гневными выкриками они прервали жуткую игру бандитов. Упомянутые застыли, словно по команде. Несчастная девочка пулей метнулась в лес и исчезла среди деревьев. Но на это уже никто не обратил внимания.

Бандиты смотрели только на своего господина и самых верных его людей. Те молча поднялись, приготовив оружие. Анталия явившись неизвестно откуда, стала рядом с ними. Шэрхан грозно ворча, мягко подплыл к хозяйке. Маленькая тигрица Дора, продолжала терзать наполовину съеденную жертву.

На автопилоте аборигены сбились в плотную кучку за спиной Логана и его ближайших сподвижников. Кир присоединился к ним. Все они с ужасом смотрели на идущих по лесной дороге людей. Около сотни здоровенных мужиков, вооружённых, как и ожидалось, чем попало: от вил, до двуручного меча. Толпа вышла к мосту и остановилась там, сотрясая воздух гневными воплями и воинственными криками. Как и ожидалось, увиденная ими картина, их взбесила. Катхенцы-бандиты тупо смотрели на это столпотворение и тихонько подвывали — им было жутко страшно.

— Нет. — Остановил Логан своего верного слугу, в ладонях которого уже дымился призрачных огонёк дыхания Ледяных Пустошей. — Никакой магии. Если желаешь драться, присоединяйся, но никакой магии.

— Там почти сто разъярённых людей. — Холодно заметил Суб.

— Я знаю. — Логан огорчённо сплюнул. — Но могло ведь быть и хуже.

— Хуже?

— Ага. — Так же расстроено сказал Логан. — Их могло быть всего пятьдесят.

— Что? — Суб, и правда, не совсем понял, что это было: шутка или он говорит серьезно?

— Полсотни, даже для разминки маловато, а так, может даже кто-нибудь устанет.

И прежде чем Суб, успел переварить ответ этого сумасшедшего варвара, все шестеро арийцев сорвались с места и уже бежали по мосту. Прямо на встречу, немного опешившим от такого сумасшедшего деяния, крестьянам. Не растерялись только Шэрхан и Анталия. Либо она знала, что задумал её любимый, либо, как и ему, ей было плевать на численность врагов. Шэрхан отстал и в бой вступил уже после арийцев. Анталия на огромной скорости бросилась вперёд и, очутившись за спинами воинов, бежавших по мосту двумя цепями — четверо впереди двое сзади, прыгнула. Девушка перелетела через головы воинов и приземлилась в самом конце моста. Крестьянское ополчение даже отпрянуло назад, как только острозубое чудовище, ощерившееся так, что трудно уже было в нём узнать красавицу Анталию, явилось пред ними во всей своей красоте. Анталия замерла на миг и стрелой влетела в толпу. Кто-то взвыл. Несколько человек упали ничком. Один отлетел в сторону, сшибив с ног трёх товарищей и, скончался, не приходя в сознание — нежная ручка девушки ломала человеческие кости, будто солому.

Практически сразу, уже сильно деморализованный отряд рабочих и крестьян, могучего и бессмертного пролетариата, был атакован шестью гигантами, практически в спину. Вампир метался внутри толпы и её никак не могли достать вилы, колья и копья крестьян. Иногда только, промахнувшись по вампиру, попадали по товарищу. Так что ударившие по толпе арийцы смогли зарубить восьмерых, прежде чем им оказали хоть какое-то сопротивление.

Логан, орудуя двуручным мечом столь ловко, будто это был лёгкий одноручный клинок, врубался в самую гущу толпы. Что, по мнению наблюдавшего за ним Суб-Зеро, было полным идиотизмом. Двуручники не предназначены для боя в строю, точно так же как для боя в гуще врагов — слишком огромны для этого. Но Логана, сие обстоятельство не очень смущало. Оказавшись в окружении, он пронзил одного крестьянина и, оставив меч в его груди, поймал направленные в живот вилы, сломал движением кисти и отцовским кинжалом перерубил горло противника. Кинжал оказался идеален в таком положении. А ещё лучше работали кулаки. Гигант отразил своим кинжалом удар меча (вот что интересно: кинжал арийца, был ненамного короче отражённого клинка короткого пехотного меча), и врезал кулаком по груди противника. Хруст костей, стон и почти мгновенная смерть.

Остальные арийцы показали себя ничуть не хуже. Топор Радона мелькал, словно стальная бабочка. Вскоре на смертоносных крыльях сей бабочки появились алые пятна. Марс, кряжистый и медлительный воин и сейчас не особенно спешил, но ни один враг не смог задеть его. Зато меч самого Марса, бил без промаха. Два длинных меча в руках Домена, мелькали непрерывно, легко рассекая плоть и древки копий, вил, направленных в его мускулистое гибкое тело. Он тоже прорывался в самую гущу толпы, окружив себя непроницаемой завесой из свистящей стали. Меч Ворса, был сегодня не столь успешен и он не раз помогал себе кулаками. Но и он не получил пока никаких ран. А вот Арагон умудрился получить дубиной по плечу. Впрочем, этот удар, способный надолго отбить руку любому Катхенцу, лишь причинил ему секундную боль и добавил ярости. Его не столь мускулистое как у собратьев, тело, было привычно к куда более сильным побоям. После которых, не редко приходилось ещё и сражаться — очень насыщенное было у него детство. Арагон не лез в самую толпу и рубился по периметру крестьянской армии, не догадавшейся даже сомкнуть ряды — а ведь тогда атака наскоком, к которой прибегли арийцы, кончилась бы для них, на остриях копий. Впрочем, встреться они с отрядом, построенным в плотную линию или отдалённо похожую на строй копейщиков и тактика нападения была бы совершенно иной.

Последним, к этому бою присоединился Шэрхан. Он мягко проскользил по телам мёртвых и с яростным рыком прыгнул на здорового, толстого мужика, вооружённого цепом. Дора, добрая, игривая тигрица, участия в бою принять не могла, так как объелась человеческого мяса. Она попыталась было пойти в сторону, где сражались спутники, но обнаружила, что ей исключительно трудно куда-то там идти. Она удовлетворилась тем, что легла наземь и теперь поминутно взрыкивая наблюдала схватку со стороны.

Суб занимался тем же самым — только он не взрыкивал конечно. Он с удивлением понял, что арийцы, даже без Анталии и тигра могут без труда справиться с таким врагом. Честно говоря, он даже был немного восхищён тем, что сейчас демонстрировали на поле боя варвары Арии. Логан и Домен — оба двигались очень похоже и так ловко, что порой казалось, ещё чуть-чуть повернётся и пополам сломается или как минимум, вывихнет руку. Красивый бой.

Пришлось Субу на время оторваться от интересного зрелища. Озорники аборигены бочком подвигались к лесу. Судя по их бесстрашным, белым лицам и трясущимся губам, они собирались провести героическое отступление. Доблестный порыв висельников и убийц, был задавлен на корню. Меж ними и лесом встал Суб. Парни остановились. Один набравшись смелости и едва не потеряв сознание, даже сделал ещё один шаг и…

Суб отступил назад, а на его месте стоял…, собственно Суб. Только теперь из бело-голубого холодного пламени. Его точная копия, подняла веки и горящие пламенем Пустошей глаза, безразлично посмотрели на бандитов. Сам Суб уже вернулся на прежнее место и с внешне безучастным видом смотрел на бой своего господина — там было на что посмотреть. А вот катхенцы не могли отвести испуганных взглядов от неподвижной призрачной фигуры прямо перед ними. Отступление пришлось отложить.

Бой кончился лишь через полтора десятка минут. Полным поражением противника. Было взято три десятка пленных…, зачем? Множество трупов и десятка полтора стонущих раненных, а среди них, плотной кучкой стоят двадцать с лишним деревенских мужиков. Ещё человек пять позорно бежали — их не преследовали. Оставшиеся тоже были бы не прочь сбежать, но компания из не вполне успокоившегося вампира, свирепого тигра и шести мускулистых гигантов держала их в редком кольце. За исключением Арагона и Домена — гигантов. Первый выделялся среди арийцев малым ростом, весом и красным гребнем на лысой голове. То есть, был физически под стать самым сильным и рослым из обитателей Катхена. Второй отличался высоким ростом, редким в Катхене, и весом, в Катхене нормальным для здоровенных рыцарей империи. В результате чего смотрелся немного худым и длинным. Данная компания образовала вокруг пленных очень жиденькое кольцо, но крестьяне всё же не побежали. Бросили оружие и теперь со страхом и злобой смотрели на врагов. Они боялись и понимали, что не убежать им от этих существ. Впрочем, стоило компании броситься на них и те, кто успеют, побегут. Но Арийцы не нападали.

Именно это обстоятельство удивило как Суба, бандитов, так и самих крестьян.

— Вы будете жить. — Вдруг спокойно, с достоинством, приличествующим больше королю на троне, нежели бродяге и бандиту, рёк Логан. — Но с условием.

Логан подождал, пока его слова дойдут до сознания напуганных крестьян.

— К-каким? — Наконец, спросил один из оставшихся в живых.

— Мне нужна лошадь, семь мер золота, в качестве выкупа за рабов, которых я не возьму в вашей деревне и сведения о дороге в Валлию. О дороге, где нет имперских патрулей и по которой можно быстро добраться до Корда.

Бородатый мужик, начавший разговор, теперь начал говорить быстро и споро. В деталях расписывая дорогу к южной переправе через Девон, выводящей путника на практически прямую дорогу к Корду. Она никогда никем не охранялась. На то были свои причины. Любая банда, решившая обжиться на этой не слишком оживлённой дороге, рисковала попасть под внимание монахов Валлии. А терпимостью нравов и избытком гуманизма, священники не отличались никогда. Любой бандит предпочёл бы попасть на рудники, чем в руки святых отцов церкви Громовержца. За исключением жителей Корда.

Корд — богатый город в Валлии, на самом побережье. Там любой, даже разыскиваемый имперскими властями человек, за десяток золотых, мог нанять корабль, хоть до стен Вестфалии. Валлия — большая страна, с дремучими лесами и плодородными равнинами ближе к побережью. Подчинённая власти жрецов бога Каила, Валлия долго сопротивлялась империи, но как только Император сумел убедить жрецов, что выгоднее им покориться, чем продолжать тяжёлую для всех войну (как именно ему это удалось, известно было лишь высшим чинам Ордена и самому Императору), страна перешла в состав империи. Нежелание менять веру народа Валлии, на другую и практически полное сохранение власти жрецов над страной — были одними из тех факторов, что обеспечили почти бескровный финал этой войны. Там даже гарнизонов и патрулей имперских, почти не было. Впрочем, они там и не требовались — у монахов Громовержца имелись собственные войска. Кроме того, большая часть территорий, в основном леса, примыкающие к горам Охотников Кейлита, не были заселены. По большей части Валлия была религиозной страной с единственным более-менее свободным от предрассудков городом. Гигантский порт — Корд, являлся прибежищем пиратов, морских торговцев, рыбаков и просто мореплавателей. Последние, в зависимости от обстоятельств, бывали пиратами, рыбаками, торговцами или порученцами. Поручения могли исходить хоть от самого Каила, хоть от второго повара, с пиратского корабля — главное, что бы было уплачено достаточно золота. Монахи Корд к полному подчинению не приводили, на безобразное поведение его обитателей в основном смотрели сквозь пальцы и не держали там значительных войск. Корд, точнее его бесшабашное население и морские гости, монахам были выгодны со всех сторон. Жители Корда, со своей стороны очень поддерживали монахов — большая часть поручений и щекотливых заказов (на какой-нибудь редкий товар или грязные, порой кровавые делишки) исходили как раз от монахов Валлии. И платили они всегда и много.

Всё это Логану рассказали, конечно же, аборигены и кое-что Анталия. Когда-нибудь он планировал заглянуть в этот интересный городок, но не сейчас.

— Отлично. — Довольно кивнул Логан, когда крестьянин высказал всё, что знал. — Суб!

— Да, господин. — Произнёс древний воин, бегом преодолев мост. Хоть позвал его Логан довольно тихо (аборигены на том берегу, к примеру, его не услышали), Суб откликнулся мгновенно. И надо сказать с интересом. Хоть по нему видно и не было, но воин-маг терялся в догадках. Что задумал этот варвар?

— Можешь ли ты, создать какую-нибудь… — Логан нахмурился, пожевал губами. — В общем, можешь что-нибудь наколдовать, что бы, если меня обманул этот землекоп, что бы его деревня исчезла с лица земли. Что-нибудь, что останется здесь и оживёт, если мы по пути погибнем.

— Хм. — Суб нахмурился. Честно говоря, он такими вещами заниматься не пробовал. — Не знаю. Я могу попробовать… Мне нужно несколько минут.

Логан кивнул и с интересом стал рассматривать бултыхающегося в луже собственной крови, серьёзно раненного врага. Хотя нет, рана смертельна. Ему осталось несколько минут. Логан теперь смотрел в его лицо. Грубоватое, простое. Лицо не привыкшее выражать ярость или злобу. Добродушный человечек, чьи руки привыкли к плугу. Он умирал, и его смерть была мерзкой. Человек хрипел, корчился, подвывал. Похоже, он совсем не был горд тем, что умирал от меча! Крестьяне — им неведомы законы настоящих мужчин! Им никогда не родиться вновь, что бы вновь сжимать рукоять доброго меча и вновь идти в славный бой!

Суб на раненных не смотрел, о чести и тому подобных играх простых смертных не думал. Господин задал ему весьма любопытную задачку. И, честно говоря, древний воин, не представлял с какого бока к ней подобраться. В принципе, создать Духа Силы, который будет ждать приказа создателя, хоть до Конца Миров, не сложно — любой сильный маг способен на это. Закавыка в том, что Суб-то, как раз магом, в полном смысле этого слова, не был. Он мог создать некую форму, что пробудится через пару дней и примется замораживать всё на своём пути, пока не иссякнут Силы её составляющие. Такие магические ловушки он делать умел — только от них было мало толка. Маскировать их, так как это мог Маг, Слитому с Силой не дано. Так что любой средненький маг, мог ощутить такую ловушку за много миль. Суб размышлял, не спеша. Сейчас от него требовалось волшебство настоящего мага, волшебство высокого уровня. Впрочем, высокого ли? Для него — заоблачного, для мага — одна из простейших форм применения Силы. Ему не справиться с таким заданием. Суб уже приготовился ответить господину отрицательно, когда заметил в его хмуром лице некую странную деталь — уголки губ были слегка изогнуты, будто Логан сдерживал улыбку или смех. Древний воин, служивший богам, растерялся. Последний раз такое с ним произошло на снежных равнинах Стратгорна, после того как он выслушал новый приказ, своего прежнего господина — Раахнона, Великого Мага и гениального военачальника. Тогда казавшийся глупым и непонятным приказ, в итоге спасший армии Раахнона от полного разгрома, на подступах к Цитаделям Снежных Туманов…. Правда, позже эти армии не смогло спасти уже ничто, как и самого Раахнона.

Точно так же как в снежной равнине, Суб не знал, издевается господин или задумал нечто, что ему, Суб-Зеро, знать пока не полагается.

— Я не уверен, мой господин, что получится, но…

Он поднял ладони к груди. Синее пламя ярко вспыхнуло в них. Тихо завыл зимний ветер. Казалось, посреди вечного лета Катхена, начинается пурга: она и правда началась. Снежный вихрь, в рост человека, бешено закрутился прямо перед Суб-Зеро. Пламя, горевшее в его руках, питало этот вихрь. Пустые глаза ледяного воина обратились к группе пленных. Крестьяне позеленели.

— Ваше величество-о-о-о-о! Не убивайте, не губите! — Бухнулись крестьяне на колени, голося все разом. Демонстрация магии (финт с двойником, на другой стороне моста, ускользнул от их внимания), привела выживших в панический ужас. Даже несколько раненных, ещё живых к этому моменту, прекратили стонать.

— Если я услышал правду… — Задумчиво произнёс Логан.

Выяснилось, что он услышал не совсем правду. Крестьянин, поведавший о безопасной дороге, немного солгал. Он отправил их на торговый тракт, соединявший Мэлон и Валлию — оживлённый и охраняемый солдатами самих монахов. Но безопасная дорога и переправа, правда, имелись. Только на несколько десятков километров ближе к этим местам и сама дорога была труднопроходима. На другом берегу, она выходила в лес и кое-где, давно была поглощена этим самым лесом. В пятидесяти километрах от Девона, она соединялась с трактом — мощёной дорогой, в иные дни намного миль забитой торговыми караванами. Караваны расходились по трём направлениям: Корд, Кельт и столица региона Валлия. Единственные настоящие города вотчины монахов.

— Лгать не красиво. — Улыбнулся Логан крестьянам, стоявшим на коленях, на трупах собратьев, в их же крови. Картина позабавила его, и он, даже не убил лжеца. Логан повернулся и двинулся прочь. На ходу он резким голосом сказал. — Кир, Страйк! Приведите лошадей. Землекопы: конь и золото должны быть здесь, прежде чем вернутся мои люди.

Логан остановился в паре десятков метров от земли усеянной трупами. Сложив руки на груди, он задумчиво смотрел в даль, туда, где снова начинался лес, за которым лежала Валлия, страна жрецов Великого Каила…

Его спутников мучил один вопрос: почему в Корд? Ведь собирались совсем в другие края! Никто, конечно, не потребовал от господина разъяснений.

Аборигены на подобный героизм физически были не способны. Арийцы и не подумали бы спросить — они идут за своим королём, туда, куда идёт он. Предводитель Славного города — ведёт своих воинов. Не воины ведут его, а он их. К славе и добыче ведёт и заслуживает почёт и уважение. К потерям и поражению приведёт, вполне может получить мечом в брюхо.

Суб не стал спрашивать даже спустя несколько дней. Честно говоря, он был заинтригован и ожидал развития событий с некоторым любопытством. Большая редкость в жизни, что длится уже многие тысячи лет.

Анталия спросила, но много позже. Ей казалось, что она разгадала намерения любимого и была очень горда этим. Лишь, когда стала очевидна ошибочность её предположений, Анталия спросила — позже, уже на землях Валлии…

 

7

Посреди густого леса, составлявшего практически семьдесят процентов всей территории провинции Пир, змеилась, некогда широкая мощёная дорога. Древний торговый путь, многие сотни лет назад ставший смертельно опасным для любого каравана, не охранявшегося десятком сильных магов. А такие караваны ходили редко — один маг-охранник и то, за свою работу целое состояние запросит. А уж десяток…

Прежние владыки этих мест, ныне не оставившие о себе даже памяти, пытались выставлять на всём протяжении тракта, войска. Результат был плачевным. Немногие обрывки древних хроник, повествовавших о делах минувших, буквально пропитались ужасом писцов. В этих обрывках описывались встречи войск с чудовищами, избравшими леса Пира, местом своего обитания. Оборотни, духи — совсем непонятная нечисть, кажется все человеческие кошмары, тогда воплотились здесь. А может, большая их часть была плодом воспалённых страхом, разумов древних писцов. Так никто и не смог достоверно установить, что в обрывках полуистлевших хроник было правдой, а что вымыслом перепуганного простонародья. Одно ясно — в те дни, королевство Пир, ныне провинция Империи, пришло в упадок. Сейчас тут и люди почти не встречались. Дикая земля. От былого величия осталась лишь вторая торговая дорога, почти у самого края Леса Чёрных Карликов. Да, считается, что её выстроила Империя. Но это было не так. Империя восстановила древнюю дорогу и взяла её под охрану. Так было куда проще, чем строить новый торговый путь, соединивший Пиреней и Мэлон. Вот Мэлон, целиком и полностью, от первого камня до последнего, возвела Империя. Вложенные в это строительство средства едва не опустошили казну, но окупились они с торицей.

Империя перехватила большую часть торговли с восточными варварами у Валлии и Охотников Кейлита. Конечно, у самих варваров, немного было интересующих империю товаров, но варвары-кочевники востока, торговали с Карфагосом. И вот это стоило всех денег Империи. Карфагос, упорно не желал иметь дел с империей напрямую. Иначе как объяснить их полное не желание провести через Мёртвый Каньон, хоть какой-нибудь мост? Сама империя этого сделать не могла, даже с помощью нанятых в Эрфии магов. Загадка Каньона, не поддалась даже Почтенным Магам Эрфии. Собственно, последний из них, и сейчас служивший при дворе Пиреней, едва не погиб, у самого края Каньона.

Старый тракт Пира, так и лежал столетиями, всеми забытый. Кое-где он почти исчез и, кажется, вместе с ним исчезала древняя угроза, когда-то приведшая к запустению тракта. Впрочем, похоже, запустению провинции пришёл конец. По старой дороге шагом двигался внушительный отряд. Три десятка конных рыцарей в полной броне, составляли ядро отряда. Впереди двигались около ста, легко вооружённых, почти не имевших брони пехотинцев. Судя по цветным вышивкам на цветных же лентах, закреплённых на плечах пехотинцев, регулярными войсками они не были. Скорее оруженосцы, в боевом походе. Стоило посмотреть на мечи и лёгкие их щиты, как становилось ясно, что это не простые оруженосцы. И вряд ли они занимались только тасканием доспеха и оружия своего господина. Мускулистые, покрытые шрамами, державшиеся так, будто готовы к бою в любую минуту — эти парни привыкли биться рядом с господином, вероятно, прикрывая его спину. А может, скрываясь за его бронированной грудью. В арьергарде отряда двигались десятка три мрачных личностей, жилистых и гибких. Кожаные одежды с бахромой (не у всех и иногда в самых неожиданных местах одеяния), кое-как и видимо простым ножом, остриженные волосы, кинжалы, луки и стрелы, на ногах почти у всех обувь из мягкой кожи — жители лесов. Охотники, бродяги и одиночки. Иногда бандиты, по большим праздникам — торговцы. Эта часть отряда не вписывалась в общую картину. Данный народ предпочитал путешествовать в одиночку, либо малыми группами, по два-три человека. И рыцарей Империи, они обходили за версту. Как и большие Имперские города. Появлялись они там, лишь чтобы продать добытые в лесу шкурки и разжиться золотом. Которое тут же спускали на женщин, выпивку или что-то иное чего не могли добыть в лесу. И почти сразу пропадали в том же самом лесу. Порой их не видели десятки лет. Говорят даже, что эти ребята бывали за Великими Горами, что они давно нашли туда путь, проходимый только вот для таких отчаянных смельчаков и горных орлов. Тем более странно было увидеть их в составе военного отряда Империи, да ещё и выполняющих приказы какого-то благородного вельможи Пиреней! Это было не возможно! Но только если этим вельможей не был Актион — сын Императора. Многие слышали о его странном отряде, повинующемуся лишь ему одному. А кое-кто даже знал, что эти слухи, абсолютно правдивы. И судя по огромному воину, облачённому в странную серебристую броню, шедшему во главе отряда рыцарей — это был именно он. Ленты, украшавшие широкие наплечники, с поперечными дугообразными рёбрами, защищающие в бою шею, были алыми и на них, был вышит вставший на задние лапы стальной лев. Точно такой же, только серебряный и вплавленный в металл доспеха, скалил клыки на широкой груди воина. И шлем: искусный кузнец сделал его! Казалось, не человеческая голова у этого рыцаря, а голова льва, стального льва. Последний штрих — притороченный к тяжёлому седлу, ростовый лук и колчан с двумя десятками стрел. Чёрные древка и алое оперение. Только один рыцарь Империи всегда выходил в поход с луком. Несмотря на то, что сие считалось не достойным рыцаря и позорило его имя. Несмотря на ворох насмешек, которые немедленно обрушат аристократы, на голову безумца-рыцаря, вооружись он луком. Впрочем, насмехаться над этим рыцарем не стал бы ни один человек Империи. Актион одинаково легко мог прикончить любого, как из лука, так и мечом, либо голыми руками. Что, к сожалению, породило несколько неприятных слухов, будто матушка Актиона согрешила с каким-то Колдуном Меча, сокрыв сей неприятный факт от супруга Императора. А «настоящий» отец Актиона, якобы прознав о незаконнорожденном сыне, прибыл в Пиреней тайно и обучил его воинским наукам, так как учились все Колдуны Меча — с помощью магии. Что и объясняло необыкновенное военное мастерство принца.

Сам Актион лишь посмеивался над таким бредом. А мысленно не раз повторял: «Знали бы вы правду — поседели бы от страха!». У него были основания так думать. Актион был не только сыном Императора. И его неизменно удивлял стойкий интерес народа и дворянства к собственной персоне, тогда как его престарелая мать, никого не интересовала. А ведь появление в империи, как и происхождение этой богатой девушки незнатных кровей, назвать можно было не иначе как таинственным…

Шедший во главе конной колонны рыцарь, в серебристой броне, резко свистнул, и весь отряд встал, ожидая приказов. Их не последовало. Они просто не требовались в этой маленькой, но грозной, личной армии принца. Вот если дело примет крутой оборот, приказы будут. А пока…, весь отряд стоял. Рыцари будто обратившись в камень, пехотинцы-оруженосцы, настороженно осматривая окрестности — как и на протяжении всего пути. Охотники…, хм. Куда они делись?.. А, вот они! Видали? Во-он там, за пихтой один промелькнул. Свист и был командой, что называется, многоступенчатой. Охотники мгновенно растворились в лесу, в том единственном месте, которое понимали и любили. Что же собрало этих прожженных бродяг и отшельников под знаменем Актиона? Не я первый задаю этот вопрос — пол империи теряется в догадках.

Охотники начали возвращаться минут через пятнадцать. Молча занимали своё прежнее место и ждали. Вскоре вернулись почти все. Лишь один не стал на прежнее место. Он подошёл к рыцарю с львиным шлемом.

— Впереди, что-то… — Смуглое, узкое лицо лесного жителя скривилось: он не мог объяснить, что видел. Но попытался. — Там воды много, кровь…, странная кровь и пепел…

Рука в латной перчатке поднялась. Охотник замолчал и вернулся на своё место. Миг и отряд тем же неспешным шагом двинулся дальше. А рыцарь в серебристом доспехе, теперь был полон решимости и уверенности в своём решении. Актион теперь точно знал, что не зря собрал свой личный отряд и двинулся на поиски жалкой кучки разбойников и убийц. Странные действия бандитов, заставили его так поступить: профессиональное взятие Кузнечного города, разорение рудников и деревень — не походило это на бандитские выходки. Казалось, их ведёт кто-то знавший толк в военном деле. А битва с Чёрной Гвардией, в которой Гвардия впервые за всю историю своего существования, получила по носу, да так, что ещё долго не оклемается, убедила его, что дело серьёзное. Он не сомневался: главные виновники случившихся кровавых событий, пережили битву с Гвардией и более того, он был уверен, что основные потери «плясуны» в чёрных костюмах понесли как раз от этих выживших. Кем были эти главные виновники? Воинами и шпионами. Тут даже не стоит сомневаться.

Дикие варвары, которые разбираются в стратегии и тактике военных кампаний, способные успешно воевать даже с лучшими частями империи! Дикие варвары, которые бьют по самым больным местам империи и надолго парализуют основной центр производства оружия и брони для имперской армии! Дикие варвары, без страха вступающие в земли населённые древним злом и спокойно их пересекающие! Наконец, дикие варвары, коих сопровождает очень сильный маг, не принадлежащий к магам Эрфии или к Колдунам Меча. Слишком уж странные получаются варвары. Актион считал, что варвары эти были мнимыми. Скорее всего, они столкнулись с передовым отрядом, неизвестного или хорошо знакомого, но пока скрывающегося за маской благочестия, врага. Их необходимо уничтожить. Империя Пиреней, должна существовать несмотря ни на что! Отец, даже примерно не представляет, как важна империя, для многих сильных мира сего. Сейчас, без сомнения, странные гости двигаются к побережью, либо к восточным варварам, что бы сесть на корабль и покинуть империю. А когда это случится, минёт совсем немного времени и придут их хозяева. А власть империи, так шатка сейчас! Валлийцы, подчинились чисто номинально, и лишь потому, что им выгоднее считаться частью империи, нежели вести дорогую и кровопролитную войну с нею. Охотники Кейлита по-прежнему независимы. Пять Городов на западном побережье, и сейчас хранят верность лишь своим королям. Крылатые Шлемы с Великих гор, непрестанно нападают на провинцию Кир. Совсем не давно их удалось отвадить от походов в исконные земли Пиреней ценой многих жизней, но стоит империи ослабнуть хоть чуточку и горные варвары хлынут в имперские земли неудержимой волной. Они хоть и тупы, но воины непревзойдённые. Не будь они так заняты кровной враждой между своими же Кланами, Мэлон так и не был бы построен. Империя должна получить ещё немного мирной жизни или хотя бы узнать, какой враг выступает против них на этот раз. Кто-то из известных или, может быть, некая могучая и амбициозная держава из-за Великих гор?.. Но Актион точно знал, какие враги могли прийти из тех мест. И ни один не мог себе этого позволить. Даже богатая Вестфаллия, не имела достаточно средств на масштабную войну с Империей Пиреней. Но мир большой и есть ещё не один континент на этой планете…

Да, Актион знал, что такое планета. Он отлично представлял, что под землёй, в самом низу, вовсе не Огненное Царство Барга и Теневой Мир Асхаля, а раскалённое жидкое ядро. Он так же знал, что в небесах нет заоблачного дворца Привы, а звёзды не огоньки брошенные рукой Алианды Матери Всех Звёзд, на радость смертным и богам. Он знал, что они такое и даже имел представление о том, сколько световых лет до некоторых из них. Откуда он всё это знал? Возможно, ответ тут кроется в тайне происхождения его матери…, может быть…

Кстати, вы заметили? Ведь лето и довольно жарко: рыцари же в глухих доспехах. Как они не сварились заживо, в этой металлической скорлупе? Оруженосцы идут и некоторые из них даже немного пропотели, а ведь они одеты очень легко. А под рыцарский доспех одевается масса одежды, иначе в такой груде железа не сдвинешься не корчась от боли. И…, вот и ответ: из прорезей шлемов рыцарей вырываются облачка пара. Будто идут они вовсе не в летнем лесу, а по жгучему морозу средь вечной мерзлоты вершин Великих гор. Им явно не жарко, скорее уж прохладно. Заклинания, наложенные на сам доспех? Нет, в этом мире очень немного было знатоков магии, позволяющей накладывать чары на предметы. И работа этих знатоков, если ещё посчастливится выяснить, где можно найти такого знатока, будет столь дорога, трудоёмка и длительна, что даже один отряд наградить зачарованным доспехом, будет стоить не меньше чем строительство Мэлона. Нет, тут всё было немного сложнее и проще одновременно — наследный принц Актион. У слухов о его якобы Колдуне-отце, имелось и более весомое основание, чем выдающаяся доблесть и воинское искусство Актиона: принц владел магией. Простенькой, в основном широко распространённой среди магов всех миров — стихийной, но на достаточном уровне, что бы облегчать жизнь себе и своим людям, как в быту, так и на войне. Конечно, рядом с Эрфийскими магами, магия Актиона смотрелась в лучшем случае детской. Но её вполне хватало лучшему военному лидеру Империи и лучшему воину, что бы стать практически непобедимым воином и военачальником. Так, единственное крупное сражение между имперскими войсками и армией монахов Валлии, кончилось сокрушительным разгромом последних. От полного уничтожения Валлийских наёмников спасли лишь ум и выдающиеся способности в военном деле, коими обладали некоторые высшие чины монашеского ордена. Войско Актиона, тогда ударило по расположению Валлийской армии, так будто Валлийцев по позициям расставлял лично Актион. Он знал положение ударных полков, конницы, отрядов лучников — всех. Имперцы ударили, рассекая Валлийскую армию на части. Принц воспользовался своими способностями и бил по уже известным ему целям…

Отряд не остановился там, где лежали останки Рыцарей Тяжёлой Брони — цвет и сила имперского рыцарства, а, по мнению Актиона, самые кровожадные мясники Катхена. На первый взгляд его рыцарский отряд тоже мог бы принадлежать к этой сомнительной элите. Они тоже были закованы в металл по самые гланды, но в отличие от тех же графов и баронов, не позволяли себе зверских выходок на захваченных землях или с пленёнными врагами. Люди Актиона сильно отличались от людей его отца, Энейда. Во всём кроме преданности своему господину: мясники Энейда, готовы были умирать за него пачками, точно так же как идущие сейчас за Актионом сто пятьдесят воинов. И кстати, и те и другие никак не могли понять, почему столь разные Император и Принц, мирно уживаются друг с другом. Военный переворот — вот чего ждала аристократия Империи, от Актиона. Или убийства Актиона по приказу Императора. Ждала напрасно уже многие годы.

Отряд Актиона миновал место гибели рыцарей, разоривших могилу Асгенара и нашедших свою смерть в глуши всеми забытой провинции. Никто не обмолвился ни словом, но белые лица, были ярче любых слов. Все они до конца своих дней будут считать это место проклятым. Все, кроме Актиона. Он почувствовал здесь следы применения магии, но такого высокого уровня, что ни понять, ни повторить её, он никогда бы не смог. Принц, лишь ощутил, что тут случилась не одна магическая битва, а две. Причём вторая схватка велась на уровне мощи, досягаемым разве что, для самых сильных из ныне живущих магов. Актион был рад поскорее покинуть это место. Впрочем, как и его люди.

Беспокоило его в этой истории одно обстоятельство — следы варваров, которые на самом деле таковым не являлись, шли как раз по этому месту. Что если именно они покончили с рыцарями? Тогда он ошибался: разведчики неизвестного врага, гораздо опаснее, чем он предполагал. Но это не повод вернуться назад. От первого магического удара любой силы, он своих людей сумеет защитить. А после…, мнимых варваров, владеющих высшей магией, ждёт сюрприз. Да такой, что вся их магия окажется бессильна. В первый момент. А больше и не требуется — они умрут, прежде чем опомнятся и сообразят что происходит. А мёртвые маги, как доподлинно известно, колдовать не умеют. Правда, тогда придётся как-то объясниться со своими людьми, что бы не поползли по Империи, нежелательные слухи о принце Актионе. Хватит уже и тех нелепиц, что про него распространяют шёпотом все кому не лень.

К вечеру отряд встал лагерем, прямо посреди старой дороги. Всё равно, сюда ещё много лет никто не сунется. Даже когда дорогу откроют и поставят имперские посты, на всём её протяжении. Конечно, посты расставят, лишь после того как придворный Эрфийский маг всё здесь тщательно проверит. Впрочем, Актион не думал, что его проверки найдут нечто опасное. В лесах Пира, больше не чувствовалось той древней, непонятной и пугающей силы. Она куда-то ушла, а может, погибла. Как бы там ни было, древнее зло, жившее здесь тысячи лет, ушло, и он надеялся что навсегда.

Утром отряд двинулся вновь. По следам варваров — старым следам. Они шли много дней, прежде чем след стал свежим…

Отряд переправился через Лакри, по старому мосту. И двинулся к деревеньке, когда-то возникшей на месте крошечного поселения — постоялого двора, на пути в Пир. Ещё на подходе к ней, рыцари и их сопровождение поняли, что найдут там. Следы недавней схватки и лужицы подсохшей крови, всё ещё уродовали зелёную траву.

Отряд вошёл в мрачную, очень пустую деревню. Даже без всякой магии чувствовалась чёрная завеса горя и душевных мук, повисшая над поселением. Почти не видно было людей.

— Ждите. — Не громко, но чётко произнёс Актион.

Отряд встал у невысокой изгороди, напротив распахнутых настежь хлипких ворот. Актион двинулся в деревню один. Охотники приготовили луки — стоит кому-то напасть на Актиона и расстояние не спасёт его, лесные жители сбивали стрелой коршуна на лету. Собственно, если врагов будет меньше пятнадцати и в лёгкой броне, Актиону помощь не потребуется. А откуда здесь броня посреди захолустной имперской деревни? Варвары ушли на запад к берегам Девона — их следы, явственно говорили об этом. Ловушки со стороны преследуемых, опасаться не приходится. Они и не зашли бы сюда, если бы не следы боя у моста. Впрочем, если б отряд вёл Энейд, они не свернули бы со следа, даже если бы наткнулись на гору разлагающихся крестьянских трупов. Энейд пришёл бы сюда позже, покончив с делом. Актион же был другим, а, кроме того, он был ещё очень молод.

Актион пустил лошадь шагом прямо по главной улице небольшого поселения, в котором и улиц-то было всего три. Никто не вышел к нему. Ни приветствий, ни испуганного шёпота жителей, гадающих, зачем пожаловал рыцарь Тяжёлой Брони к ним домой. Эти могли прийти и что бы собрать налог и что бы покарать мечом преступника (морковку воровавшего с поместья дворянского), и что бы воспользоваться правом первой ночи и просто поискать себе на пару часов миловидную крестьянку. Империя чтила закон, но на перифериях аристократы часто теряли человеческий облик и порой творили страшные вещи. Наказывали их редко — рыцари, даже в огромной империи Пиреней, были явлением редким. Около ста пятидесяти, по спискам двухлетней давности, а с тех пор в рыцари был посвящён только один человек. Сейчас он двигался в отряде Актиона, сэр Рахе Дан Эмур. Человек из простых мечников регулярной армии. Актион лично посвятил его в высокий сан рыцаря и дал ему право приставить к своему имени слово Дан, означавшее не только принадлежность к рыцарству. Дан — человек, получивший рыцарское звание, чисто за воинские заслуги и доблесть, проявленную на поле боя. Так Ларэ — значило какие-то исключительные заслуги перед империей, но не боевые. А Фош — наследное рыцарское звание, получаемое сыновьями дворян владевших землёй. Фош, должен был доказать, что достоин носить эту приставку к своему имени и рыцарский доспех. Доказать на поле боя. Но никакой особой доблести от него не требовалось, нужно было просто сражаться, не побежав и не погибнув.

Почти все рыцари отряда Актиона имели в своём имени, приставку Дан, и не было среди них ни одного из тех, кто носил в своём имени слово Фош.

Деревня будто вымерла. Принц дошёл до её центра — маленькой площади, где сейчас было пусто и как-то очень уж уныло. Казалось, деревня брошена. Но это, конечно, было не так. Актион не вертел головой, особо не вглядывался, но буквально кожей чувствовал множество подозрительных взглядов направленных на него из маленьких окон деревянных срубов. Жители были здесь, но они боялись — ужас сковал всю эту деревню.

Актион остановился посреди площади, решив подождать, пока крестьяне немного осмелеют. Он намеревался оказать им небольшую помощь. Судя по следам боя, деревня лишилась ныне многих мужчин. И если у них нет солидных запасов продовольствия — чего у них, скорее всего, нет, то вскоре здесь начнётся голод. Урожай будет не убран — если эта деревня вообще сеяла злаки. Скотоводством здесь похоже не увлекались, а охотой заниматься может уже и некому… Впрочем, помереть с голода этой деревни всё равно не грозит — природа, если не успел ещё человек её испоганить, может дать пропитание любому у кого есть руки и ноги. Но деревня была частью Империи — они платили подати и являлись её подданными. И вот на эту частичку империи напали. Он должен был оказать им помощь.

Рыцарь-всадник простоял на своём месте не менее получаса, прежде чем тяжёлая дверь одного из домиков приоткрылась, выпустив наружу, широкоплечего и очень мрачного мужика. Стараясь казаться бесстрашным, бородатый и весьма мускулистый мужчина, двинулся к рыцарю, чьё лицо скрывал шлем. Знали ли здесь личный герб Актиона? Стальной Лев был известен, но конечно, не везде.

— Приветствую вас, э-э-э, ваше благородие. — Пробасил мужик, ломая пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Бедняга старательно изображал смущение, пытаясь скрыть страх. Значит, здесь Стального Льва не знали.

— Ты староста деревни? — Твёрдо, но без нотки надменности спросил Актион.

— Нет. — Мужик скривился. — То есть, теперь-то, наверное, и да. Нету старосты, его вона там и убили. У моста… Кузнец я.

— Кто напал на вас?

— Бандиты. — Кузнец скрипнул зубами. — Лесные Волки, они себя так раньше называли, ваше благородие… Только теперь с ними маг и… — Мужик низко опустил голову и почти проворчал, правда, решительно. Он знал, что благородный рыцарь едва ли поверит словам о маге и совершенно точно не поверит словам следующим. — Вампирша.

— Почему ты решил, что это Лесные Волки?

— А?

Мужик растерялся. Рыцарь не высказал ожидаемых насмешливых слов или слов недоверия и даже не удивился. И его поразило вовсе не то, что в компании лесных разбойников, вдруг появились маг и вампир — существо сказочное. Рыцаря удивило, что кузнец, назвал разбойников Лесными Волками.

— Лесных Волков больше не существует. — Актион не двигался, не снимал шлем, просто говорил. — Я покончил с ними не так давно. Немногие оставшиеся в живых попали на рудники. Кое-кто из них бежал, убив охранников рудника. Теперь я преследую их.

— Принц Актион? — Кузнец не преисполнился почтения и подобострастия, нет. Он зло смотрел в закрытое шлемом лицо. — Ваше благородие, вы пришли поздновато.

— Куда они двинулись?

— Туда. К броду. — Кузнец махнул рукой в сторону границ Валлии. — Они многих убили, а остальных пощадили, за золото… У нас его теперь совсем нету.

— Золото? Значит, они взяли золото. — Актион сорвал со своего пояса толстый кожаный мешочек и бросил кузнецу. Тот ловко поймал мешок и потряс его. Монеты Империи приятно звякнули. — Здесь 10000. Столько эти монеты стоят в любой точке Империи. Напавшие на вас будут наказаны. После в вашу деревню прибудет постоянный гарнизон. Сотня конных воинов Империи.

— За золотишко благодарствуем, но нам не чем кормить гарнизон. — Мужик угрюмо мял кошелёк в руках. Ему очень хотелось проверить монеты на зуб, но он не был уверен, что благородный рыцарь оценит подобный жест.

— Империя не Валлия. — С усмешкой ответил Актион. — Каждый год гарнизон будет сменяться, и староста деревни будет отправлять в Пиреней полный перечень выпитого и съеденного солдатами. Эти затраты будут возмещены. Конечно, жильё для солдат построить и содержать в порядке придётся вам самим. Остальное Империя возместит.

— Но какой прок Империи держать здесь солдат? — Уныло поинтересовался мужик. Он не верил Империи ни тогда, когда впервые поступило подобное предложение, ни сейчас. Только пусти этих молодчиков за забор и начнётся! И девок насиловать будут и грабить и тому подобное. Валлийские наймиты именно так себя и вели.

— Какой прок? Если бы здесь были солдаты Империи, у моста сейчас бы покоились они, а не твои родичи. А вы сами, сейчас бы смотрели на казнь оставшихся в живых мятежников! Прощай кузнец.

Актион двинулся прочь. Напоследок уже в движении он громко произнёс.

— Леса Пира, теперь свободны, в них больше нет чудовищ.

Он покинул деревеньку и весь его отряд повернул к броду, ведущему на земли Валлии. Кажется, теперь Актион точно знал, куда движется отряд странных бандитов. Они шли не к побережью подле Ганга. Они шли в столицу государства монахов Каила — бога грома и молний. Сомнительно, но вполне возможно, они возвращаются к своему нанимателю и возможно к себе домой. Версия так себе — но она не лишена смысла. Где в Катхене можно найти мага, если он не с Эрфии или не Колдун Меча? Монахи отрицают все слухи о магических своих способностях. Нет ни одного явного доказательства, что среди них есть маги, по крайней мере, маги сильные. Но слухи о магах Валлии продолжают упорно появляться и гулять по землям Империи. Возможно, они не лишены доли истины. Эти варвары, возможно — разведка боем, перед масштабным восстанием страны признавшей подданство Империи, чисто номинально. Или попытка убедить Империю в этом. Империя не устоит пред внешним ударом сейчас, если сцепится с Валлией. Если есть те кто ждут момента, что бы нанести удар извне, монахам достаточно просто стянуть к совим землям побольше войск Империи. Достаточно просто поднять мятеж. А когда Империя придёт усмирять непокорную провинцию…, хуже всего, что такие предположения не были чисто умозрительными. В этом мире были те, кто мог организовать такое и имел достаточно сил, что бы ударив в спину, сломить мощь Империи. Воины другого континента, о коих так мало знали здесь…

Отряд Актиона перешёл брод и двинулся по чётко видимому следу врага. Их разделяли всего два дня пути. И принц решил, во что бы то ни стало догнать и уничтожить бандитов. И взять живым мага, либо главу отряда, для подробного допроса, с применением кое-каких пыток, всегда помогающих настроить человека на искренний и честный разговор.

Ну, а уж если окажется, что эти люди служат монахам — всю Валлию, от Девона до океанского побережья, поднимут на мечи! Орден этих фанатиков перестанет существовать в природе. С ними будет покончено навсегда, как и с некоторой независимостью Валлии. Ему бы только повод и народ этой земли присоединится к флагу Империи по-настоящему — и эта участь куда лучше, нежели власть сумасшедших святош!

Да и для Империи, куда выгоднее иметь не строптивого союзника, а верного поданного. Об этом знал Актион, знал Энейд и вся аристократия империи. Но новая война, обескровит страну. Пока слишком рано прижимать строптивцев к ногтю. Силы для этого есть и не малые, но в битве с монахами, они истощатся. Чем немедленно воспользуются и Охотники Кейлита и варвары с Великих гор. Пока ни один из них даже объединившись с кем-либо не в силах навредить Империи. Если не объединятся все трое: Монахи, Охотники и Крылатые Шлемы с гор. Только этого никогда не будет, даже если они понимают, что так смогли бы покончить с ненавистной им Империей. Охотники презирают монахов и при первой возможности убьют столько варваров с гор, сколько смогут, прежде чем испустят последний вздох. В свою очередь варвары ненавидят Охотников. Единственное, что может остановить клановую вражду горцев — появление Охотников. Тут уж они перестанут убивать друг друга и вместе кинутся на Охотников. А монахи с удовольствием зарежут на алтарях Каила, любого из этих двух народов.

Об этом и обо всём, что связано с этими тремя столь непохожими народами, размышлял Актион, когда его отряд ступил на старую торговую дорогу.

Он так углубился в свои мысли, что едва не задавил Парлимкара.

— Осторожней юноша! — Взвизгнул придворный маг, отскакивая в сторону от огромного коня, кажется, тоже его не заметившего. — Где вы воспитывались, ваше величество? Никак в хлеву? Где ваши манеры!?

Пожилой маг поправлял алый плащ, скомкавшийся при прыжке и своё изысканное одеяние из самого дорогого шёлка, какой только могли предложить рынки Пиреней. При этом он морщился, укоризненно качал головой и мелко тряс седеющей бородкой.

— Ладно. — Наконец, закончил расправлять складки своей многоцветной, украшенной разнообразными драгоценностями, рубахи. Маг махнул тонкой кистью, как следовало ожидать увенчанной пятью тяжёлыми и очень дорогими кольцами. По одному на каждый палец. — Я вас прощаю невежа. Но в следующий раз будьте внимательнее.

— Парлимкар, какая встреча. — Без особой радости поздоровался Актион, со стареющим магом Эрфии. Спиной он чувствовал стремительно нарастающее раздражение своих людей. Маг говорил с принцем слишком нагло. Впрочем, он имел на то право. Этот писклявый и нелепый, разряженный в пух и прах старичок, в несколько мгновений мог уничтожить весь отряд Актиона, вместе с ним самим. Даже слабенькими Стихийными заклинаниями, просто напитав их Силой чуть больше чем нужно для шутовского карнавала. Актион, да и любой из его отряда не смог бы защититься даже от таких дешёвых (среди магов) фокусов. Но, конечно, ничего подобного никогда бы и не случилось. Старый маг любил принца как сына, а Актион относился к нему как к отцу. И воины за его спиной об этом знали. Иначе уже сейчас, пришлось бы старику отражать стрелы лесных бродяг и короткие мечи оруженосцев.

— Плохая встреча принц. — Старик поскрёб бороду. Кивком, от которого смешной тюрбан с его макушки упал на глаза, маг указал на окружающий их лес, сейчас шумевший листвой от лёгких дуновений тёплого ветра. — Знаешь ли, терпеть не могу свежий воздух и природу. Предпочитаю кабинет и вековую пыль на свитках.

— Есть хочешь? Или пить?

Говорил Актион, снимая шлем и прикидывая, где встать лагерем, несмотря на то, что собирался идти по следу и ночью. Этим и объяснялось отсутствие радости от встречи с магом. Старик откажется от любой лошади — ещё и дуться будет весь день после предложения проехаться в седле. Он не отправится, пока не насытится — непременно со всеми удобствами и самой лучшей пищей, какая есть в наличии. Не применит ни одного заклинания для облегчения своего пути, возложив эти заботы целиком и полностью на плечи сопровождающих — и непрерывно будет жаловаться на слабое здоровье и чёрствость окружающих. Сущие наказание выбираться с придворным магом, за пределы дворца! И что ему могло понадобиться от Актиона, если он применил столь трудное и требующее многих часов подготовки заклинание Переноса? Надо признать, выполненное безукоризненно, впрочем, как всегда. Маг появился без всяких хлопков, порывов ветра, другого фетиша, неизменно сопровождавшего магов недоучек. Просто возник из ничего. Мастер-класс в высшей магии.

— Тьфу. — Маг строго глянул из-под густых бровей. — У тебя нет ничего съедобного. То чем ты набиваешь желудок в походах, не едят даже кони. И кстати, почему ты всё ещё на коне? Почему старый, больной человек, должен тратить последние свои силы на то, чтобы задирать голову кверху? Не мог бы, в конце концов, светлейший принц, спустить свою закованную в броню задницу, ниже уровня седла!?

— Доволен Почтенный Парлимкар? — Усмехнулся принц, одним движением спрыгнув наземь. Доспехи громко лязгнули, земля под ногами в полуметаллических сапогах, просела по щиколотку… Воины в отряде, подозрительно зашумели.

Не перегнул ли палку старый маг? Всё-таки сейчас тут три десятка рыцарей, столько же своевольных сорвиголов лесных бродяг и почти сотня оруженосцев. Впрочем, пошумят и успокоятся. Не самоубийцы же они и не психи, в конце концов?

— Нет, не доволен. — Маг шмыгнул носом. — Я хотел тебя обнять, как подобает старым друзьям, а ты весь в мерзких железяках.

— Почтенный, зачем ты здесь? Император направил тебя ко мне? Или тебе просто стало скучно, ты опрокинул чарку вина, и тебя потянуло на сомнительные приключения? — Актион не удержался от не подобающего наследному принцу Империи, смешка.

— Мерзкий мальчишка. — Маг указал тонким пальцем под ноги принцу и повёл им вверх, до макушки принца. — Вырос, что конь-тяжеловес, а ума как было в пять годков, так ни капли и не прибавилось… Я здесь по собственной инициативе. Прогуляемся немного Актион. Можешь оставить своих солдат здесь, со мной ты в большей безопасности, чем посреди всех имперских легионов.

Актион улыбнулся, кивнул — старик был абсолютно прав. Меч не может сражаться с посохом мага. Он так же бессилен против него как соломинка против ураганного ветра. И хотя маги Эрфии уже тысячи лет не носят посохов (они сами гордо заверяют, что вообще никогда их не носили, но древние летописи библиотек Пиреней утверждают обратное), слабее их магия не стала. Наоборот. Маг без посоха, либо очень бедный маг, либо настолько сильный, что посохи ему уже не нужны. А в Эрфии уже давно нет слабых магов. Там и населения почти нет…

Актион повернулся к своим воинам. Рука, закованная в сталь, поднялась и описала в воздухе круг. Принц повернулся и двинулся по заросшей древней дороге, вслед за магом. Отряд за их спинами без лишних звуков принял указанное положение. Рыцари не двинулись, как стояли рядами, так и остались стоять. Только вынули из ножен мечи. А вот оруженосцы окружили их плотной стеной из щитов и своих коротких мечей. Охотники растворились в окружающем лесу. Несколько из них бесшумно следовали за принцем.

— Ты прекрасно вышколил их принц. — Сказал старый маг после некоторого молчания.

— Да. Они стоят полного отряда лорда Империи. — С немалой гордостью сообщил принц. Отряд лорда, по большей части состоял из одного рыцаря (сам лорд), полусотни-сотни конников в тяжёлом доспехе и двумя тремя видами боевого вооружения, две-три сотни пехоты (легковооружённые, на манер оруженосцев) и сотня-две лучников, либо арбалетчиков. Меньше трёхсот человек в таком отряде не было, а порой он насчитывал и несколько тысяч. В зависимости от толщины кошелька лорда и его целей.

— Возможно. — Маг помолчал немного и оглянулся. — Всё, стой Актион. Думаю, теперь достаточно. Те двое бродяг, что сейчас глазеют на нас из леса, нас не услышат. Хе-хе.

— Магия?

— Угу. — Маг подёргал бороду. Хмуро глянул в лицо принца. — Куда двигаются твои бандиты?

— Бандиты? — Принц был удивлён. Вот не ожидал он, что из-за каких-то бандитов маг покинет уютные покои дворца и отправится в ненавистный ему лес. — Думаю в Валлию.

— Почему?

— Не знаю…, чем тебе так интересны эти висельники?

— Хм. — Маг задумался на миг и нервно дёрнул плечом. — С ними что-то не так, мой юный друг. Первое: кто они такие? Кто на самом деле?

— А! — Улыбнулся принц хмурому магу. — Я и сам теряюсь в догадках. Но думаю, они не просто бандиты. Шпионы. Либо Валлийские, либо некой державы с другого континента. И до недавнего времени я был уверен, что они идут к побережью, где их будет ждать корабль.

— Да? Я об этом не подумал…, хм. Каковы же их цели, если они просто шпионы?

— Ну, не совсем шпионы. Думаю, их задачей была проверка боеспособности империи и разведка территорий, обстановки в империи. Они прощупывали нас на предмет вторжения, крупных военных сил. И мне кажется, вторжение состоится, если я их не остановлю. Ситуация в империи весьма шаткая.

— Ладно складываешь принц. Но почему они тогда идут в Валлию, а не к побережью?

— Либо корабль заберёт их в Пяти Городах, либо они возвращаются домой.

— Зачем же монахам творить такое? Они фанатики и мясники, но не идиоты. Твои шпионы, буквально указывают пальцем, куда послать войска Империи!

— Есть ещё одна версия. Они эмиссары некой неизвестной нам державы, но их цель не разведка, точнее не только разведка.

— Учинить войну в Империи? Когда два зверя грызутся, проще покончить с тем, кто победил и ослаб, нежели драться сразу с двумя. Хм, в этом есть смысл. Тогда понятны странные действия этих бандитов.

— С ними маг. Почтенный, возможно ты не против, принять участие в нашей охоте и…

— Прибить для тебя этого мага? — Не очень подходяще сану и положению визгливо хихикнул старый маг. — Вообще-то, это одна из причин, почему я здесь. Этот маг, если достаточно силён, перебьёт вас всех как куропаток. Но есть причины и другие.

Маг помолчал, теребя бороду длинными сухими пальцами. Перстни на них, при каждом движении старика ловили лучики света и светились совершенно произвольно, то слабее, то сильнее, а то и вовсе отражали свет рассеянными пучками или узкими лучиками. Принц смотрел на эти перстни и размышлял о том, сколько из них просто красивые и дорогие безделушки, а сколько могущественные магические артефакты. Мага считали любителем изысканной роскоши — и были совершенно правы. Его считали так же и любителем дорогих побрякушек, не обладающего ни эстетическим вкусом, ни тактом, чем и объясняли огромное количество украшений, носимых магом. И ошибались.

Актион, будучи совсем малышом, как-то отправился погулять по городу, конечно в окружении внушительной свиты и при охране. Тут его мнение никого не интересовало: принц был слишком важной особой, что бы отпускать его без солидной охраны. Тогда Парлимкар (кстати, с тех пор ничуть не изменившийся внешне), решил сопроводить принца и отправил обратно во дворец всю свиту и охрану небрежным жестом длани. Они отправились вдвоём. Сначала куда хотел принц, после, куда желал пойти маг. А он желал побродить по самым опасным и нравственно — никаким, частям города. Там и повстречали они маленькую банду разбойников, не признавших в сухоньком старикашке, придворного мага. Безобидный старикашка безропотно позволил уличной шпане снять со своих пальцев перстни. А спустя минуту камень одного перстня треснул и на улице появился призрак. Прозрачный, мутноватый образ пешего рыцаря в серой броне. Призрак деловито зарезал двоих, остальные в панике бежали. Призрак пропал, а на мостовой лежали два мёртвых тела и совершенно целый перстень.

— Ты бросился по их следу сразу же, юный принц. — Наконец, заговорил маг. — И не взял на себя труд рассмотреть тела убитых висельников.

— Зачем?

— Два из этих тел принадлежали людям из-за Великих гор. — Маг хмыкнул. — В Катхене мало знают об этом народе, но и они сами немного знают о Катхене.

— Но за Великими горами просто нет держав, способных воевать с нами! Кроме Вестфалии. Но им это ни к чему. Они торговцы, а не воины.

— Хм. — Маг очень внимательно посмотрел на Актиона. — Откуда же принц, ты так хорошо знаком с землями за Великими горами?

— Э-э-э, не важно Почтенный. Впрочем, я ведь тоже немного владею магией. — Пожал плечами Актион (доспех при этом мерзко лязгнул). Мысленно он дал себе пинка. Принц не мог знать о землях за горным кряжем, рассекающим континент надвое, больше чем другие. А другие знали лишь о Вестфалии и лишь по рассказам жителей портов, куда приходили изящные суда этого народа. К сожалению, принц просто не мог, не имел права пояснить магу, откуда он знает земли за горами, настолько хорошо, что может судить о том кто может воевать с Империей, а кто нет, и кому это могло бы быть выгодно. А даже если бы и мог, ему бы просто не поверили. Может даже стали бы лечить.

— Ах, ну да. — Насупился маг. — Заклинание Поиска, наверное?

— Угу. — Невинный аки младенец кивнул принц.

— Я тоже кое-что знаю о тех землях. Я всё-таки маг. Но твои шпионы — варвары, мой принц. Грязные варвары из-за Великих гор.

— Ага, а с ними сильный маг. И глава туповатых варваров весьма талантливый полководец. — Ухмыляясь и пытаясь удержать на лице серьёзную мину, рёк принц.

— Хм, тут ты прав. По поводу мага. Некоторые варвары смыслят в военном деле не меньше твоего отца. Но вот маг в такой компании? Не похоже на правду.

— И вампир.

— Что?

— С ними идёт вампир. Самый настоящий живой вампир.

— Это…, это меняет дело. — Маг уставился в землю и, казалось, погрузился в транс. Актион удивлённо изучал лицо мага. Он ожидал немного другой реакции.

— И, тем не менее, они те, кем являются. Варвары, маг и вампир. — Почтенный маг подёргал свою бороду. — Вампир вполне мог прибиться к кровожадным убийцам. Смущает меня только маг…, а если он не то, чем кажется?

— Он владе…

— Стоп. — Маг взмахнул рукой. — Отойди принц. Я найду их с помощью Сил. Я выясню кто такой этот маг! И какова его настоящая миссия в этом мире!

Актион не понял смысла последней фразы, но отошёл в сторону. Парлимкар, шептал Слова и творил Жесты. Актион отошёл к самым деревьям. Впервые он видел, что бы придворный маг, творя заклинания, пользовался такими вещами как Слово и Жест. Парлимкар давным-давно перешагнул ту черту, за которой заклинания творились одной лишь мыслью. И раз он сейчас прибег к таким фокусам слабых магов, значит, заклинание очень сложное и может быть опасное.

Руки мага порхали всё быстрее, шёпот слился в непрерывное шипение — Актион видел лишь часть и, скорее всего малую часть заклинания. Прошло несколько минут, а затем маг замер на месте, пустыми глазами глядя вперёд…

Маг нёсся сквозь пространство. Он искал. Пёструю компанию из мага, людей и вампира. Он шёл по их ментальному следу, готовый взломать одним усилием воли любую защиту, которую непременно выставит этот маг. Если он посланник Проклятого Агаменнона, когда-то давно ввергнувшего мир в титаническую войну или Мёртвого Бога, кусочек чьего тела хранится в этом мире и ждёт часа воссоединения со всеми остальными кусками…. Маг Эрфии, кровь предков коего, лежит песком среди тысяч тонн такого же песка в Кровавой пустыне, готов был ударить по существу, что юный Актион назвал магом. Он уже чувствовал его — это существо не было магом. Оно не принадлежало этому миру. И оно не выставило никаких защит. Маг легко нашёл их.

Десяток конных воинов двигались по заросшей травой древней дороге. Он отчётливо видел их — шестеро варваров, совсем без доспехов. Несколько Катхенцев нацепивших на себя части брони, снятой с убитых ими людей. Прекрасная женщина с явственно видимыми клыками — вампир. И существо. Оно владело магией. Да, но магом не являлось. Удивительно, но бесплотное сознание Парлимкара, витающее сейчас над группой людей, отчётливо видело, что существо простой человек. Но бессмертный и способный повелевать Силой. В нём не было той сверкающей ауры, что присуща всем магам. Той внутренней силы, что ощущается в них всегда. Зато в нём он увидел нечто иное. Существо уже давно не было только человеком. Сила стала им. Почти всё человеческое в нём давно мертво. Маг Эрфии, подобных существ ещё не встречал. И ещё…, на нём он увидел следы волшбы такого уровня, что не снилась даже Калимдору — величайшему из всех известных этому миру магов. Парлимкар застонал бы сейчас, если бы мог. Такое заклинание, какое навсегда сплело душу этого человека с Силой и превратило его в это…, в это существо. Такое заклинание под силу лишь Богам…

Неужели Проклятый проснулся? И этот не человек, его посланник в этом мире? Посланник, готовящийся вернуть к жизни своего кровавого Бога? Или Мертвый Бог сумел вернуть одну из частей своего тела? Сумел проснуться от тысячелетий мёртвого сна? И это существо послано сюда им? Каковы же истинные цели этого существа?.. Как бы там ни было, существо должно быть уничтожено. Боги и так принесли этому миру множество бед.

Парлимкар в один миг сплёл и бросил заклинание. Единственное, но неодолимое, если удар нанесён исподтишка. Мощное и смертоносное.

— Какого цвета Источник Всего?

Парлимкар услышал эти слова. Его заклинание рассеялось. Непонятно как и отчего.

— Каким было Мироздание в молодости?

Маг попытался вернуться в своё тело. Группа людей, существо и вампир пропали. Он стремительно нёсся над землёй, но…, в своё тело он не вернулся. Пред его глазами, не стоял юный принц. У него вовсе не было глаз. Он очутился во Тьме.

— Ты хочешь посмотреть?

Во тьме полыхнули огнём две узкие щелки. Они медленно расширялись. Очень скоро маг повстречался взглядом с кошмарными глазами. Кошачьи зрачки, золотой белок и огненные пламени в которых горят эти насмешливые глаза. Да, они насмехались.

— Кто ты?

Мысленно спросил маг, чувствуя, как душу захлёстывает ужас.

— Я покажу тебе один из дней молодости Мироздания. Смотри Смертный.

— Я не…, хочу…, опусти…

— Его звали, когда-то давно, Шаиддах Разрушитель Миров. Смотри маг!

Глаза пропали. И мир вокруг взорвался кипящим морем из двух красок. Золото и Тьма. Парлимкар увидел бурю из потоков золотого сияния. Бурю, бушевавшую во Тьме. Золотое сияние не было мягким и баюкающим, совсем нет. Оно ревело и кипело яростью. Потоки сияния взметались вверх и сталкивались с другими потоками. В ослепительной вспышке взрывались эти потоки. И вновь они свивались в тугие спирали, вновь врезались друг в друга. А в пологах сияния, иногда появлялись червоточинки — маленькие чёрные точки, которые, наверное, были кусочками Тьмы. Сияние рвалось, закручивалось в спирали и маг, начинал понимать, что происходит у него на глазах. Он ведь был магом, он видел, что такое это золотое сияние в действительности. Боевые Заклинания такой сложности, что только узлов Сил в каждом было больше, чем мог Парлимкар охватить сознанием. Божественная Магия. Страх в его душе превратился в ужас. А вскоре он почувствовал, как со страхом смешивается паника. Он понял, что такое чёрные точки, видимые в золотых вихрях и пропадающие, когда на место золота приходила Тьма. Миры, планеты. Он видел планеты — да, он знал, что они такое. И теперь видел, как всю вселенную рвут на части золотые вихри, в которых планеты казались едва заметными искорками Тьмы. Они гибли, когда сияние касалось их. Маг видел гибель целой вселенной! На миг видение гибнущего Мира, в широком смысле этого слова — которое было знакомо лишь магам Эрфии и может быть (маги Эрфии точно не знали) Колдунам Меча. Одна из множества вселенных умирала на его глазах. И на миг он увидел другую вселенную. Там золотых вихрей не было. Там всё пылало в золотом сиянии! Там не осталось места даже Тьме. На миг он увидел большую пустынную планету, на ней стояли сотни величественных базальтовых, ярко-красных храмов. Их красный цвет почти пропал — золотое сияние тугим потоком било из каждой пяди камня храмов. Оно рвалось сюда и из самого пространства — ломая и коверкая его. Храмы пропали, и маг понял, осознал, что видел сейчас место, где развернулась циклопическая по своим масштабам битва магов. Нет, битва Богов. Первая виденная им вселенная — там сражения не шло, её просто зацепило отдачей от страшных заклинаний, коими Боги осыпали друг друга. Отражённые эти заклятья разрывали пространство и врывались в первый попавшийся мир, где вырывались на свободу и уничтожали всё на своём пути…

Маг дико закричал — его вопль обратился ментальным ударом большой силы, и ему некуда было уйти. Панический ужас сделал своё дело, маг не просто не попытался погасить последствия своей неосознанной волшбы, он даже не обратил внимания на то, что сотворил. Мысленно воя от ужаса он попытался сбежать, вырваться из видений, навязанных ему неведомой силой с пылающими глазами, но не мог. Ему пришлось смотреть на битву, в которой гибли Миры и в огне которой, не видно было ведущих её Богов. Маг стремительно терял свой разум. Его волшба не найдя выхода ударила по его же душе. Душа Мага Эрфии разлетелась тысячами осколков и их бесстрастно поглотил Поток, за миг до того, как в взбесившемся сиянии видения проступила странная фигура, фигура одного из тех кто играл титанической силой, убивавшей сейчас Миры…

— Шаиддах. — Прогремел в разуме мага тот же голос. Прогремел в пустом, девственно чистом разуме. — Тот, что носил имя Разрушителя Миров…. Жаль, что ты Смертный не успел увидеть эту тварь, ведь сейчас, моё самое приятное воспоминание ожило. Воспоминание о том, как погиб Шаиддах…, один из тех, кому предстоит возродиться. Прощай маг…, мне, и правда, жаль, что я вынужден был поступить так с тобой. Но ты погиб зная, ради чего сделано то, что ещё предстоит сделать….

— Парлимкар! — Воскликнул Актион, когда маг упал. Он даже не упал, а будто стёк наземь. Принц схватил его за плечи и легонько тряхнул. Голова старика вертелась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы. На миг его стеклянные глаза устремились к лицу Актиона, не видя его. А в следующую секунду, веки Эрфийского мага закрылись.

Актион аккуратно положил мёртвое тело наземь. Он выпрямился. По его каменному лицу медленно текли слёзы. В глазах полыхнуло бешенство, несвойственное принцу.

— Мага мы возьмём живьём. — Прошипел Актион.

За его спиной тенями возникли лесные бродяги и двинулись к телу мага. Они позаботятся о нём. Где-нибудь здесь, в этом лесу, маг будет похоронен. Позже они вернутся за его телом и отвезут в Пиреней, где маг Эрфии и верный слуга Империи, будет похоронен подобающим образом, со всеми полагающимися почестями. А мага из преследуемых отродий, Актион не убьёт сразу. О нет! Так легко эта тварь не отделается. Парлимкар сказал, что сильный маг покончит с ними одним жестом? Что ж, он не знал всего. Как не знал даже Энейд, его отец. И уж никто и предположить не мог, что металлическая броня на его плечах, несёт в себе множество неприятных сюрпризов, не имеющих ничего общего с магией.

— Что ж, мои люди могут увидеть чуточку больше того, что им положено видеть.

Прошептал Актион, направляясь к своей лошади и отряду, замершему посреди дороги, отряду готовому к любому его приказу.

 

8

Воздев руки к высокому сводчатому потолку храма, монах Ордена Грома магистр Армадон, нараспев читал молитву своему богу. Ему хором вторили три десятка послушников. Среди них были представители обоих полов, но девушек всё же заметно меньше. Они выстроились в три линии за спиной Армадона, и низко склонив головы, пели почти в унисон с настоятелем и магистром Армадоном. Ни один из них, включая магистра, не смотрел на алтарь, подле которого пели молитву Великому Каилу. Они также не смотрели по сторонам. Магистр смотрел в небеса, взывая к вниманию бога неба, его послушники, посвятившие себя служению Господу своему, но ещё не принявшие монашеского сана, смотрели строго себе под ноги, на пол. Они символизировали смирение и собственную бренность, зависимость от всего земного.

Сейчас, в святилище — главном и самом большом помещении храма, пребывали почти все его обитатели. Одетые в скромно пошитые коричневые балахоны, но пошитые из дорогой ткани прямиком с портовых рынков Корда. У Армадона, балахон был чёрным. Чёрный — цвет ночного неба и грозовых туч. Коричневый цвет земли — презренный цвет ещё только ищущих Его милостей и Его мудрости. Были и монахи в балахонах других цветов, но, конечно, не здесь, не в этом захолустье подле древней, давно брошенной торговой дороги. Тут и деревенек-то, способных платить церковную десятину и содержать вечно молящихся монахов, почти не было. Захолустье. Но, тем не менее, монахи Валлии и здесь не ударили в грязь лицом. Несмотря на то, что храм настоятеля Армадона, считался одним из беднейших — своего рода церковная дыра для прозябания в глуши, внутренне убранство храма отличалось некоторой роскошью. И богатством. Это обстоятельство не выпячивалось на показ — надо отдать должное монахам Валлии, они обладали вкусом и тонким чувством прекрасного. Храм казался не шибко богатым и собственно обычным, хотя и красивым местом. Сумрачно внутри — да, но этот полумрак лишь добавлял остроты тому, что нельзя было разглядеть сразу. Искусная резьба, рельефы и барельефы, делали святилище храма само по себе очень любопытным местечком и к тому же, очаровательным. Конечно, если не знать, что вот под тем огромным барельефом в виде лица красивого и гордого юноши время от времени положено проливать кровь грешника. Всё больше кровь артериальную. Если не знать, что расположенный под ним причудливый лабиринт из разной ширины и высоты неглубоких канавок, удивительно умиротворяющий, если долго на него смотреть не отрываясь — на самом деле, великолепно сбалансированная и отлаженная до микрона система кровостока.

Но если забыть или не знать всего этого — храм удивлял с первого взгляда и поражал при ближайшем рассмотрении. К примеру, тускло светящиеся серебряным светом письмена, в дальнем левом углу огромного святилища, были вовсе не флюриолюминесцентной краской. И даже не кровью того дракона — коего когда-то жестоко убил Каил лично, чем спас род людской от ужасающей участи, как любезно поясняли сами письмена. Совсем нет. Мягким серебристый свет краски, был в основном заслугой бриллиантовой крошки и малоизвестного на этом континенте, сока маленького кривобокого деревца. Сию надпись, нельзя было стереть с камня, даже разрушив саму стену. Сок спаял этот кусок камня в одну плиту. А этот сок стоил куда больше чем бриллианты пошедшие на крошку. И надо сказать о сём факте никто не кричал на каждом углу. И даже на вопрос:

— Магистр, а не сок ли это глаа?

Вам лишь скупо улыбнулись бы и состроили загадочный взгляд, отрешённый от всего земного. Эту надпись и заметить-то сразу не получилось бы. К примеру, от входа её вовсе не было видно. И таких маленьких «чудес», преимущественно баснословно дорогих, а на вид совсем ничего не стоящих, хватало как в святилище, так и на всей площади храма. Но две вещи тут сразу бросались в глаза. Не только своей невероятной стоимостью, но и культурно-исторической ценностью. Своей красотой две эти вещички, конечно, не могли затмить, нечто по-настоящему прекрасное, но всё же это не умаляло их своеобразной красоты. Кроме того, они поражали и внушали трепет.

Эти две вещи, были подлинной гордостью Армадона и всех обитателей монастыря. Алтарь — приличных размеров, можно вполне уложить в полный рост не слишком высокую девушку, тускло-жёлтого цвета усыпанный драгоценными камнями. Тут ситуация была иная. Алтарь буквально выпячивался из всего окружения святилища. Он притягивал к себе взгляды, и стоило большого труда, человеку, попавшему на службу Каилу, не смотреть на это чудо. Его цвет говорил о том, что алтарь целиком золотой. А драгоценных камней рассыпанных на нём, хватило бы на маленький замок и хорошую дружину. И лишь человек сумевший забыть о том, сколько это дело стоит, сумевший спокойно без обильного слюноотделения рассмотреть алтарь, увидел бы поразительное произведение искусства, произведение гениального мастера. Во-первых, такой человек отметил бы невероятный факт — жёлтый металл алтаря, заканчивается в десятке сантиметров от уровня каменного пола. И зазора между плитой алтаря и камнем нет. То есть, нет и плиты. Алтарь был частью камня. Из чего можно сделать вывод, что алтарь, просто позолоченный кусок камня. Но если бы этот человек не сумел разглядеть сей любопытной детали и полез бы ночью внутрь, намереваясь совершить деяние называемое проникновением в чужое жилище со взломом, с целью похитить ценное имущество, он был бы в полном шоке — он узнал бы маленькую тайну алтаря. Если бы сей гипотетический джентльмен, попытался отсечь кусок ценного металла от алтаря, он бы обнаружил, что у него в руках кусок жутко перемешанных между собой камня и золота. Только верхний слой был полностью золотым, ниже золото будто вылили на кусок очень дырявого сыра, где оно и застыло. Может, так оно и было — расплавленный металл вылили на пористый от природы или специально так обработанный камень. Кто знает? Второй загадкой алтаря были драгоценные камни инкрустации. И они таили в себе ровно две загадки. Первой было их расположение. Они имитировали положение планет, случающееся всего раз в сто лет, и содержали указание о том, как определить этот день, по звёздному небу, без всяких научных штучек, просто взглядом. В этот день камни алтаря пили не только кровь. Окажись возле алтаря Истинный Некромант, да хотя бы и посредственный маг Смерти, он мог бы много интересного рассказать о монахах Валлии, да такого, что они и сами были бы в шоке. После чего, конечно же, решили бы, что сей маг посланник Тьмы или самого Барга и благополучно зарезали бы его. Только не на алтаре. Алтарь предназначался для грешников, а не для тех, кто добровольно отдал свою душу чистому Злу, коим, по мнению монахов, были и Тьма и Барг и, кстати, много кем почитаемая Милосердная Прива. Эта богиня, среди последователей Каила, считалась скрытым ликом Барга. Так сказать маскировочная сетка злого божества. Второй секрет алтаря, был менее внушительным. Скорее даже банальным…

За алтарём, наполовину в глубокой нише, стояла золотая статуя самого Каила. Ниша не освещалась, только рассеянный скупой свет от установленных на стенах факелов и огромной люстры, усеянной двумя сотнями свечей. Днём, система тонких щелей и узких линий в потолке посылала вниз завесу солнечного света, будто золотистым одеялом прикрывающая статую. Но на деле она лишь усиливала впечатление, статуя отражала пойманный свет и начинала тускло светиться. Статуя имела в высоту три метра и не стояла, а сидела на троне из чёрного мрамора, ничем не украшенного. Последнее обстоятельство, только усиливало впечатление. Казалось Каил не сидит на троне, а выплывает прямиком из Тьмы. В конце молитвы, магистр Армадон, посмотрит прямо в лицо Великого Каила и встретится взглядом с глазами идола. Считалось, что иногда, Каил способен видеть через незрячие глаза истукана (почти всегда на их месте стояли искусно имитирующие глаза крупные сапфиры).

Сам Армадон искренне верил в это. Сегодня он был счастлив и можно сказать, с комфортом расположился на вершине самого Блаженства. Армадон совсем недавно был назначен Посвящёнными, настоятелем этого монастыря. Он! Годы и годы шедший к этой своей мечте, от простого послушника, до магистра и, наконец, настоятеля собственного прихода. Пускай маленького и на отшибе, но всё-таки. У него всего тридцать послушников, десяток служек (служки — простая прислуга при храме, не имевшая права носить даже коричневый балахон, хотя и доказавшая после многочисленных проверок, приверженность Истинной и Единственной Вере). Тем не менее, они у него есть. Он магистр и настоятель. И он был уверен, что достиг этого лишь благодаря Господу. Грозный Каил жестоко карал (пусть славится его светлое имя вечно!), но и милости его были не малыми.

Маленький храм, в глухих местах — вроде бы немного радости, но лишь для непосвящённых. Вокруг храмов нередко вырастали самые величественные из городов, построенных людьми. Конечно же, построенных с соизволения и милости Единого Бога. А в Валлии, сие считалось обычным делом. Сами монахи способствовали таким начинаниям, всеми доступными способами. Крайне редко выстроенное Орденом святилище, со временем пустело и забывалось. Чаще маленький храм, уже через несколько десятков лет становился центром большого города. Конечно, не такого внушительного как три главных города Валлии: Кельт, Корд и собственно Валлия, но, тем не менее, города. И Армадон прекрасно сознавал, что со временем, и вокруг его храма вырастет город, может не шибко большой — десять-пятнадцать тысяч человек, но и это уже совсем не мало. Ведь власть в городе Валлии (за исключением Корда) может принадлежать только одному человеку: настоятелю и магистру. А что может быть слаще, чем власть над людьми? И разве может быть более важное в жизни дело, нежели обращение грешников, язычников и еретиков к свету Истинной Веры в Единого Бога Громовержца Каила? И пусть части из них придётся пройти смертное очищение на алтарях посвящённых Каилу или сгореть в святом огне костра, зажжённого рукой монаха — эта участь куда лучше, нежели жизнь в неверии, в служении Злу. Ведь эти не спасённые Души не попадут к Небесному Трону Каила. Их посмертная участь куда страшнее очистительного Святого костра…

Мечты Армадона об всяческих подозрительных кострах и непонятно чем грешных людях, мог бы оборвать один грамотный или не очень грамотный, совершённый спьяну набег бандитов или варваров. Мог бы, но только не будь это монахи Валлии.

С ними подобные финты не могли пройти гладко. Последователи Каила, были не просто фанатиками режущими безвольные жертвы. Что бы стать слугой при храме, достаточно было убедить монахов в искренности своей веры. Что бы стать послушником, это было мало. Требовалась искренняя вера, поверхностное знание пары Священных книг и умение хотя бы смутно толковать их. Но не только. Каждый послушник, должен был доказать на деле, что он в совершенстве владеет каким-либо одним видом оружия (кулачный бой так же считался видом оружия). Не засчитывалось только мастерство лучника, пращника, метателя копий и тому подобных. Для этих целей монахи предпочитали держать наёмников. Кроме того, приоритет отдавался способности тихо, незаметно и быстро, в пару движений, убить двуногого. Соответственно, чем дальше по иерархической лестнице Ордена, тем искусней должен был быть монах. Считались лишь две дисциплины: богословие и воинское мастерство. Так что, толстых монахов в Ордене практически не было. За исключением пары стариков среди Посвящённых. Позволить себе растолстеть мог лишь седой престарелый монах. И вот эти ребята — ставшие магистрами, уже были не просто искусными мечниками, копейщиками и так далее, они являлись профессиональными убийцами. Правда, убивали лишь по необходимости. Для защиты себя, собратьев, либо на алтарях. А вести войны и карательные кампании предпочитали руками наёмников, коим дозволялось быть язычниками, еретиками и которым, конечно же, было запрещено посещать храмы. Им и в городах жить запрещалось. Только за городской чертой. Наёмников это, кстати, вполне устраивало. По большей части. Слишком хорошо платили монахи, что бы наёмник рисковал шкурой ради сомнительного удовольствия жить в городе полном Истинно Верующих. И особенно, если в таком городе мелькали плащи серого или небесного цвета.

Эти ступени посвящения получали лишь настоящие мастера, как боевых искусств, так и богословия. Их боялись и уважали. Десяток наёмников дважды подумал бы, прежде чем напасть на монаха в чёрном балахоне. Сутки раздумывал бы над тем стоит ли мстить за оскорбление, полученное от серого балахона. А уж синий цвет, предпочли бы закидать стрелами с безопасного расстояния, а ещё лучше сразу убежать от него подальше. Но надо признать, население страны, да и наёмники трепетали пред монахами не только из-за их специфических умений и почти звериной жестокости, когда дело касалось искоренения инакомыслия. Приверженцы культа Каила, были справедливы на свой манер, в рамках своего культа и своим верующим частенько помогали безвозмездно, порой вытаскивая их буквально из могилы.

Так, хорошо известно было предание о монахе Далатоне. Пример из далёкого прошлого, когда власть монахов была ещё не так крепка. Он путешествовал и нёс Святые Слова о Истинной Вере в Единого и Единственного Бога. Далатон двигался в своём путешествии к одному из пяти городов, стоявшему почти на границе с Валлией — Кэтли. Город полный разношёрстного народа и адептов многих и многих ересей и вероисповеданий. Он и сейчас был таким этот городишко. Один большой притон, в котором и властей вроде бы нет. Город-государство. Но легенда гласила, что Далатон до Кэтли не успел дойти. В одной деревеньке он решил провести ночь. Конечно, проповедовал. Конечно, клеймил грешников. А по утру на улицах деревеньки появились новые гости. Древесные коты с белыми без зрачков глазами, числом в пять штук и столько же Охотников. Ребята пришли по делу — понасиловать, поубивать, да пограбить, в общем, ничего особенного. Монаха трогать не стали, предложили просто убраться, по добру по здорову (тогда монахи ещё не воевали с Охотниками и иногда даже торговали). Далатон ответил весьма оригинально: двумя плавными, почти нежными движениями ладоней, убил двух древесных кошек, в тот миг подозрительно обнюхивающих его балахон. Подозрительность кошек объяснялась просто, едва они погибли, из-под балахона возникли два коротких, чуть искривлённых меча. Далатон положил и кошек и Охотников. Сам он получил такие раны, что умер уже на утро, но деревеньку спас от разорения. А ведь мог спокойно уйти и остаться в живых. Легенда — утверждали многие, всего лишь легенда. Да только она была правдива. За тем исключением, что Далатон в действительности сражался не с пятью Охотниками и пятью кошками, а с тремя кошками и тремя Охотниками. Тем не менее, религиозный фанатик отдал жизнь за этих людей — язычников и безбожников. Почему? Дело в том, что за время пребывания в деревеньке ему удалось обратить в Истинную Веру, двух молоденьких девушек. Он погиб именно за них. За жизни всего лишь двух верующих он отдал свою. Далатон носил чёрный балахон.

Конечно, если бы одна из этих двух верующих согрешила, Далатон так же самоотверженно стал бы её «лечить» от грехопадения и при необходимости, перерезал бы ей шею на алтаре. Но факт остаётся фактом: Далатон умер за них.

Тем, кто не верил в историю о Далатоне или считал её излишне преувеличенной, достаточно было других примеров. Монахи отнюдь не гордились подвигом собрата и за подвиг не считали, как и сам Далатон. Просто иначе ни один из монахов поступить не мог. Такие подвиги были обычны. Всего месяц назад, отряд Охотников спустился в предгорья и сжёг две деревни верующих. Небольшая армия наёмников, превосходящая Охотников числом втрое, была послана в бой. Все были перебиты. В тот же день монахи двух местных храмов, покинули родные стены и вошли в предгорья. Около сотни женщин и мужчин, из которых только один носил серый балахон и семеро чёрные. Вернулись человек двадцать. А отряд Охотников и сейчас гниёт где-то в предгорных лесах и лесочках. Своих мёртвых монахи сожгли, а пепел развеяли. Вот такие были жрецы, то есть монахи культа Каила…

Армадон закончил петь и посмотрел прямо в глаза своего Бога. Ему показалось, что сапфиры одобрительно мерцают в неверном свете свечей и факелов. Настоятель ощутил самое настоящее блаженство. Сложив руки на груди, он повернулся к своим послушникам. Паствы у него пока не предвиделось и особо проповедовать не кому, но это дело времени. Кроме того, даже послушникам, наизусть знающим положенные книги, не вредно иной раз послушать проповедь о делах Его и милостях Его. Пастве ещё предлагалось послушать о Его гневе. Но это всё будет потом.

Мягким, мелодичным голосом Армадон начал проповедь. Послушники тихо сели, прямо на каменный пол. Чистыми не замутнёнными мирской суетой взглядами они смотрели на него и на лик Каила — теперь было можно любоваться им хоть до следующего молебна. Армадона они слушали внимательно и кое-кто, даже приоткрыл рот. Хотя и хорошо знали они эту маленькую сказку о том, как некий пастух-язычник был обращён в Истинную веру, в общем-то, по воле случая. Сказка была призвана убедить слушателя, что иначе просто быть не может и рано или поздно даже самые глупые и упёртые, всё равно уверуют в Истину.

Слова Армадона разносились по огромному помещению, отражались от сводчатого потолка, создавая гулкое эхо и, казалось, будто кто-то незримый с придыханием полушёпотом повторяет каждое сказанное Армадоном слово…

В тот момент, когда настоятель почти закончил длинную, поучительную и надо признать интересную сказку-проповедь, его совершенно беспардонно прервали. Речь монаха оборвал оглушительный треск. Трещали большие двустворчатые двери святилища, выходящие прямо на улицу, через маленький тамбур с двумя боковыми и одной внешней дверью — обычно круглые сутки открытой настежь в любом Валлийском храме. Треск стих, послышался глухой удар. Первые двери рухнули.

Послушники медленно поднимались на ноги — удивлённые и готовые наказать наглецов, посмевших осквернить врата святого места. Армадон нахмурился, скрывая кисти рук в складках балахона. Новый треск и двери святилища вздрогнули. Миг и обе створки, кажется даже со стоном, слетели с петель ворохом щепы и обломков покрупнее. Внутрь храма вступали те, кто разгромили истинное произведение искусства — резные ворота храма.

Со странным, не очень хорошим предчувствием Армадон смотрел на входящих внутрь храма. Гигант с мечом в руках, какие обычно носят конные рыцари, из-за их величины и длины. Два белых тигра, следующие по обе стороны от ослепительно прекрасной девушки в одеждах лесных бродяг. Непонятный воин, в Y-образном жилете, пять мрачных, весьма мускулистых личностей и десяток из числа местной бандитской братии. Компания, способная вызвать как удивление, сопряжённое со смехом, так и страх, плавно переходящий в панический ужас.

Армадон смотрел на них без страха, ему не было смешно и удивление его было номинально — по Катхену столько странной нечисти шляется, что и сам Каил вряд ли знает их всех. Наверное, только в Последний день Мира, он узрит их всех, на своём справедливом Суде. Монахи ждали. Личности, стоящие на обломках ворот тоже. Причём Армадон заметил, что местные разбойники держатся как-то не слишком уверенно и всё больше за спинами незнакомых монаху людей. Гиганты — даже самый хилый с красным гребнем на голове, был не меньше редких в Катхене здоровяков, Армадон не сомневался, что эти гиганты уроженцы незнакомых ему земель. Парень, чьи одежды напоминали любимые тряпки Чёрной гвардии Энейда, явно из ещё более далёких мест. А девушка — вампир. Монах никогда не встречал их лично, но ошибиться было трудно — если внимательно читаешь Священные тексты. Отродья Тьмы и Зла, считается, что их давно повывели общими, но совсем не едиными, усилиями монахов и Колдунов Меча (они иногда и друг друга немножко резали). Стояние в позе ожидания длилось не долго. Дальнейшее происходило стремительно и одновременно.

Девушка, мило улыбнулась, развеяв все сомнения по поводу своей истинной сущности. Если кто из послушников, подобно Армадону, сразу не сообразил кто она такая, теперь они легко могли определить «национальность» красавицы, по её внушительным остреньким и просто очаровательным клычкам.

Зелёные глаза полыхнули голодным блеском, и девушка пропала. Вихрем она рванулась вперёд и глаза человека видели лишь едва заметную коричневую зыбь в воздухе. Послушники зашуршали балахонами, и в их руках появилось оружие. Самый здоровый из гигантов при этом одобрительно кивнул и почти счастливо улыбнулся. И всё же, несмотря на слаженные чёткие действия послушников, с вампиром им тягаться пока было рановато. Девушка врезалась в строй послушников и те полетели в разные стороны словно игрушечные. Ни один не смог даже задеть её. А красавица просто раскидала их и пронеслась дальше к алтарю, туда, где бесстрастно ожидал Армадон. Он просто ждал. Настоятель, миг назад видевший своё будущее безоблачным, исключительно в приятных розовых тонах, сейчас не сомневался, что вскоре эти тона станут красными от крови. Его собственной крови. Армадон был умён и понимал, каковы шансы чёрного цвета и трёх десятков послушников против этого незнакомого Ордену врага. И он собрался дорого отдать свою жизнь. Девушка-вампир об этом не догадывалась и о монахах знала не слишком много. Как-то не довелось ей сталкиваться в бою с монахом Ордена. Правда, ночью, из засады, она как-то отужинала серым балахоном, но очень-очень давно.

Армадон шагнул в сторону и нанёс четыре быстрых секущих удара. По воздуху. Но совершенно точно рассчитав, что вампир движется быстрее чем способен уследить его глаз и сумев предугадать где она окажется и когда. Попав по цели, сия серия ударов, отсекала руки врага у плеча и распарывала ему брюхо. С человеком такое проходило на ура. Человек просто не успевал отразить удары такой скорости и силы, какие мог нанести Армадон. А вот с вампиром вышло не слишком хорошо. Девушка успела остановиться и отскочить, а Армадон понял, что перед ним старый, куда более сильный вампир, чем те коих доводилось убивать ныне живущим монахам. Информация бесценная — Орден считал, что старых вампиров в Катхене давно не осталось. Жаль Орден не получит этой информации.

Девушка замерла перед монахом и немного удивлённо посмотрела вниз, на свою мерно вздымающуюся грудь. Она смотрела на неглубокие царапины, на своём кожаном костюмчике. Давненько ей не приходилось сталкиваться с мечом будущего ужина столь близко.

Она посмотрела на закаменевшее лицо монаха, мило улыбнулась ему и произнесла, нежным певучим голоском:

— Должно быть ты очень вкусный.

Ещё не успела она договорить, как Армадон нанёс быстрый, почти не видимый глазу удар, который непременно должен был пронзить чёрное сердце, исчадья Тьмы, злобного вампира…, не очень у него получилось. С каким молодым вампиром, такое движение кончилось бы, не гибелью, нет. Просто проткнуть сердце, даже с только что родившимся, точнее обращённым в вампира человеком, попросту не достаточно. Это не убьёт кровососа, но молодого, например, стреножит на сутки. А старого кровососа сделает медлительным и неповоротливым на десяток секунд — время достаточное, что бы монах, носящий чёрные цвета, превратил в мелкорубленый фарш пятерых противников людей или одного, сколь угодно старого вампира. Конечно, если удар достиг своей цели.

Поднырнув под руку монаха, девушка с потрясающей скоростью переместилась за спину Армадона. Острые зубки красавицы пронзили шею настоятеля, а её не слишком нежные руки обхватили его торс. Руки монаха оказались плотно прижаты к телу, мечи упали на пол. От такого простенького захвата он умел избавляться ещё в детстве, до того как стал послушником, но сейчас его держали руки более сильные, чем руки десятка здоровенных крестьян и его кровь быстро покидала его тело. Армадон умер быстро.

Едва вампир вступил в бой, оба тигра плавно скользнули вперёд. Тот, что поздоровее метнулся вперёд и тут же в сторону. Прыгнул и буквально снёс одного из послушников стоявших на фланге. Тигр помельче в последний момент нападать передумал. И правильно сделал, первому просто повезло, но даже так ему успели пропороть бок, прежде чем он загрыз свою жертву. Тигр помельче поступил не слишком храбро, зато более мудро. Послушники коих раскидал вампир, на ноги поднялись не все. Один раскроил череп, один потерял сознание, разбив голову. А один, что-то себе сломал и теперь пытался встать, шипя от боли — его тигр и избрал на роль своей жертвы. В общем-то, беспомощной жертвы. Но надо заметить, он оказался вкусным и сытным.

Тигр, получивший царапину и покончивший со своей жертвой одним изящным движением своих совсем не изящных челюстей, метнулся в сторону. Короткое копьё монаха высекло искру из пола, и тигр прыгнул вновь. Только в этот раз у него ничего не вышло. Послушник каким-то чудом успел отклонить корпус, немного сместиться в сторону и провернув копьё кругом, опустил кончик древка на мохнатую голову. Тигр мягко растёкся по полу, пребывая в бессознательном состоянии. Монах повернул копьё и его стальной наконечник нацелился в шею тигра. Стрела его опередила, застряв точно в его сердце.

Гиганты, из компании нападавших, неспешным шагом двинувшиеся вперёд, едва тигр прыгнул первый раз, огласили святилище диким воплем и бросились вперёд уже бегом. Кроме одного, самого высокого. Он повернулся к аборигенам, плотной кучкой, очень медленно двигавшихся вперёд.

— Ещё одна стрела и я лично убью вас всех. — Сопроводил он свои слова доброй улыбкой страшно голодного вурдалака. — Они достойны умереть от меча. Вы — нет.

Аборигены не расстроились, слишком им страшно было, что бы они могли ещё и расстраиваться. Ещё их беспокоило, что маг-воин, в бой не вступал, а стоял у самого входа неподвижно и изучал битву со стороны. Так что последовать его примеру они не решались — он мог расстроиться и убить кого-нибудь. Не со зла, конечно, просто от избытка отрицательных эмоций. У сих достойных джентльменов был только один путь — вперёд, к славе и смерти. Ни к тому, ни к другому, они не шибко спешили. Так что, прежде чем аборигены ввязались в схватку, живых противников осталось очень немного.

Логан и его собратья, числом пять, рассеялись цепью, предоставляя друг другу побольше места, для одиночных боёв. В данном случае оправданная тактика. Послушники были бойцами как раз такого толка. Конечно, как и арийцы, они могли превосходно драться в строю, против строя копейщиков, против конницы и сами могли быть конными воинами, но лучше всего они сражались именно так — в одиночных боях. Лицом к лицу, против противника или двух, трёх. Тут Катхен не знал равных монахам Ордена, а земли за Великими горами, в этом плане, не имели равных сынам Славного города Тара. Столкнулись два матёрых вепря на лесной тропке — ни один не отойдёт в сторону. Кто победит?

Логан, как и прежде вооружился мечом и кинжалом. Четверо противников атаковали его одновременно и так, что ему пришлось отступить на шаг назад. И честно говоря, он был поражён. Двое ударили мечами, с двух сторон. Между ними стоял третий послушник. Упав на одно колено, девушка-послушник нанесла колющий, снизу вверх, длинным тонким мечом. Четвёртый прыгнул через голову девушки. Странно извернувшись в воздухе, перелетая через голову арийца, он опустил на его голову короткие крючья с длинным наконечником на древке. Двуручник Логана ударил строго вверх, сам он присел и кинжалом отразил длинный клинок девушки. Если бы он прежде не сделал шаг назад, двое парней бивших с боков, отсекли бы ему руки. И они едва не сделали это в следующий миг. Парень с крючьями, оказался насажен на меч, словно на вертел. Логан ощутил как вес паренька и инерция его прыжка, буквально выкручивают рукоять из пальцев. Он отпустил меч. Не было времени снимать с него покойного. Девушка и двое её друзей, атаковали, и к ним присоединился ещё один паренёк, напавший со спины. У него был шанс убить арийского короля, но топор Радона пресёк сию возможность на корню.

Логан вступил в схватку сразу с тремя мечниками, совсем не мешающими друг другу и порой наносящими такие удары, от которых у нетренированного тела обывателя, полопались бы все сухожилия. И надо сказать они сумели даже нанести арийцу несколько несерьёзных ран. Как раз в тот момент, когда он отражал очередной удар девушки, противник слева открылся и кулак арийца, соприкоснулся с его грудью. Хрустнули кости, и парень улетел прямо к статуе своего бога. Второй паренёк пал не характерно для воина такого уровня. Будь на его месте Армадон или кто-то с балахоном такого же цвета, бой мог повернуться иначе. Но это был только послушник, допустивший ошибку, простительную только на тренировках. Он жёстко заблокировал своим мечом, дуговой удар кинжала арийца, кинжала лишь немногим более коротким, чем меч послушника. Тут надо понимать, что жёсткий блок, что в рукопашной, что в бою на мечах, строится целиком на силе. Парень свои силы переоценил. Кинжал снёс клинок послушника, отдачей отшибив руку и в итоге, полоснул по шее. Противников осталось двое. К ним присоединился ещё один, но на его беду Шэрхан оклемался. Взбешённый тигр прыгнул на первую попавшуюся двуногую жертву. Ею оказался послушник, сейчас увлечённо размахивающий палашом. Точнее его спина. Тигр подмял дико орущую жертву под себя и рвал её до конца боя.

А вот Дора, поступила хитрее. Насладившись убиением беспомощной жертвы, она сознательно отыскала незащищённую спину и прыгнула. После чего утащила мертвеца в угол, где предалась целиком и полностью греху чревоугодия.

Арийцы сражались столь же успешно, как и их король. Радон впервые за много дней, по-настоящему радовался сражению. Здесь ему пришлось показать высший класс во владении боевым топором. Иначе его бы убили. Но эта битва, запомнилась ему очень хорошо — немного в его жизни было сражений, которые он запоминал надолго и порой со счастливой улыбкой вспоминал, в минуты отдыха и покоя. Старый воин с первых секунд сражения, преисполнился огромного уважения к тем, кого убивал. Они даже смогли ранить его! Великие Воины, монахи Валлии — достойные враги для сынов Славного города.

Домен сражался не столь эффектно как Радон, коему пришлось буквально порхать по полю боя (при его сверх меры перегруженной мышцами фигуре, это был настоящий подвиг), зато его не смогли даже ранить. Два длинных меча в его руках били стремительно и к концу сражения порхали так, что казалось, будто парня окружает размытая дымка стального цвета. Он сейчас двигался даже быстрее Армадона.

Марс и Арагон, едва скрестив мечи с врагом, молча сместились по полю боя, так сказать в «сцепке» и теперь составили пару мечников, прикрывающих друг друга. Они сражались сразу с шестерыми и надо признать погибли бы, если бы не соединили свои усилия. Здоровяк Марс оказался не столь проворен как послушники, а Арагон чуточку слабее физически — что ещё долго являлось причиной его мрачного настроения. Но, сражаясь, спина к спине, они оказались почти непобедимы. Правда, шрамов на их телах после этой битвы прибавилось.

Ворсу неприятностей перепало больше остальных. Он убил двоих — паренька с булавой и девчонку с когтями-кастетами, крепящимися на кистях. А после потерял меч и получил укол узким клинком в плечо. Вопль ярости, рывок и сильнейший удар кулака, сломал височную кость монаха. А Ворс, схватил первое попавшееся оружие и в бешенстве едва не зашиб Радона. Первым попавшимся оружием оказалось короткое копьё. В дни молодости Ворс сражался именно этим оружием, почти не прибегая к клинку. Ныне необходимые навыки немного позабылись, но Ворс уверенно доказал, что позабылись они не слишком сильно. С копьём у него дела пошли лучше, даже несмотря на то, что свободно он мог двигать только одной рукой. Раненное плечо создавало массу проблем. Странный клинок монаха, нанёс не менее странную рану. Маленькая такая ранка в коже — а боль такая, будто там раскалённый прут воткнут.

Аборигены вошли в схватку в самом конце и схватиться им довелось с раненным послушником и послушником потерявшим оружие в битве. Раненого они прикончили почти сразу, а вот второй умудрился лёгким движением рук, переломить шею врагу. После чего удар по черепу отправил послушника в мир снов. Послушник упал, с него сорвали балахон с намерением отсечь башку и обнаружили, что сей послушник стройная полногрудая девушка. Остатки одежды сорвали сей секунд, оголив весьма симпатичное тело и ещё бесчувственную девушку, принялись увлечёно насиловать.

Бой тем временем заканчивался. Осталось всего несколько монахов. Они отступили к алтарю, встав цепью. Арийцы, перешагивая лежащие на полу тела, не торопясь двинулись к ним. В этот чудесный миг, Анталия окончила трапезу. Кушала она, уложив тело настоятеля, у ног статуи Каила и в пылу боя о ней умудрились забыть. Девушка бесшумно поднялась на ноги, и оказалось, что смотрит она на спины семерых монахов, потрёпанных, израненных, но ещё способных драться. Немного злобно улыбнувшись, девушка облизнула зубы. Миг и молнией она метнулась вперёд. Схватив двух монахов за мощные шеи, она чуть приподняла их над полом, а затем со скоростью звука, опустила их шеи вниз, одновременно шагнув вперёд и приседая на корточки. Головы монахов со свистом полетели к каменному полу, а их ноги соответственно взлетели вверх. Черепа бедняг лопнули, почище переспелых арбузов, бухнутых об стену. Зато мозги разлетелись по местности живописной картиной в стиле маститых авангардистов. Резко соскочив с места, избежав тем самым двух смертельных для человека ударов, девушка рванулась к своим. Не добежав, развернулась на сто восемьдесят и вернулась к противнику, почему-то совсем не растерявшемуся. Она напала на крайних в строю, поредевшем до пяти человек. Девушка-монах (скорее женщина, старовата для девушки) получила удар рукой наотмашь и пулей улетела к стене, где и осталась лежать мёртвой. А наша добрая красавица-вампир повторила пируэт с захватом шеи. После чего резко сжала пальцы. Один парень умер мгновенно — перелом, думаю третьего, впрочем, возможно, что и четвёртого шейного позвонка. Второй смерти избежал и сумел таки удивить вампира, живущего на свете многие века. Парень непонятно как вывернулся из захвата, пальцы девушки сжали воздух. Вооружён он был длинным мечом, вещью почти бесполезной при таком близком контакте, а потому он на мгновение выпустил его из рук и быстрым движением сломал руку вампира, всё ещё вытянутую вперёд. Анталия взвыла от боли и чуть отступила, но парень опередил её. Вновь не воспользовавшись мечом, он нанёс два замысловатых удара по аппетитному корпусу девушки. Вроде бы и плавных и мягких, а красавицу отбросило назад так, будто её бетонной плитой огрели. Она упала на пол среди мертвецов, очень так злобно шипя. Арийцы подошли вплотную и их оружие окрасилось кровью монахов во второй раз. Теперь у последних не было ни шанса.

Покончив с последними врагами, арийцы с интересом воззрились на украшенный камнями алтарь. В этот момент за их спинами послышались влажные шлепки, стоны наслаждения и неприличный гогот. Они обернулись. Скривившись от отвращения тут же отвернулись — аборигены насиловали не только бесчувственную девушку с разбитой головой, но уже и до более-менее целых трупов добрались.

Арийцы молча переглянулись. В каждом взгляде буквально читалось — варварская земля, населённая исключительно варварами. Посреди стонов наслаждения послышался хруст, затем визг и тут же женский крик. Оборачиваться никто не стал, алтарь был интереснее. А за их спинами насилуемая живая девушка, очнулась и обнаружила, что промеж её ног задорно пуская слюнку, подпрыгивает некий гибрид гориллы и человека, при этом, совершенно не цивилизованно тиская её симпатичную грудь. Возмущённая девушка лёгким непринуждённым движением руки, переломила парню обе челюсти. Он умер мгновенно, вполне счастливый, находясь меж двух великолепных ног. Девушка скинула с себя покойного насильника. Её попытались зарезать. Удивительно, но меч парня, прошёл на дюйм мимо цели, а сам он с открытым переломом руки пополз к выходу, истошно завывая. Стоявшие рядом с девушкой аборигены, ждавшие своей очереди на пару минут счастья меж её ног, брызнули в разные стороны. Один не осторожно наступил на хвост Шэрхана. Ему повезло и добрый тигр ударил лапой, не став ему ничего отгрызать. К дверям паренёк буквально улетел. Кстати, остался жив. А девушка встала, в первозданной своей нагой красоте и столкнулась лицом к лицу с древним воином, не принадлежащим этому миру. Он ударил рукой. Другой человек не смог бы даже заметить этого движения. Девушка не только заметила, но и правильно заблокировала и провела грамотный залом кисти, после коего человек обыкновенно падает дико воя от боли. К сожалению, Суб к таковым относился весьма поверхностно. Он не упал, от боли не завыл. Его кисть даже не хрустнула, вследствие перелома. Из невозможного положения, сия кисть выпрямилась, будто никто её и не выворачивал, и полетела к лицу ошарашенной девчонки, всё ещё пытавшейся сломать эту треклятую кисть, холодную как лёд. Девочка рухнула на пол, от милого личика почти ничего не осталось. Суб вернулся к единственному входу.

Арийцы тем временем стояли подле алтаря, алчно глядя на его облицовку. Что-то всех их тревожило, не давало приблизиться к алтарю.

— Стой. — Сказал Логан, когда Радон решился и шагнул к алтарю, с намерением выколупать из него драгоценные камни. Золотую плиту они, конечно, брать не станут. Слишком тяжёлая. Камни легче, а стоят гораздо больше, чем самое чистое золото.

Радон отступил, немного недовольный. А Логан вернулся к мертвецам лежавшим на полу. Вынул из покойника свой меч, легонько пнул чью-то голую задницу, прыгавшую на раздетом, женском и уже остывающем теле. Задница, подалась вперёд с такой скоростью, что с другой её стороны что-то хрустнуло, а обладатель задницы застонал — сомневаюсь, что от наслаждения.

Подходя к алтарю, Логан подумал о двух вещах сразу. Первое, насилуемые за его спиной трупы. Вещь никак не регламентируемая в Таре. Там мертвецов никто не насиловал — зачем, когда живых трофеев женского пола, хоть продавай? Так что он даже не знал, как относиться к подобным делам. Исходя из собственных чувств — тотальное отвращение, плавно переходящее в тошноту, он решил, что в будущем, будет убивать всех таких труполюбцев, сражающихся под его командой. Конечно, когда войск у него будет достаточно много и смерть одного-десятка-трёх, положения не изменит. Второй вещью были воспоминания. Парень в чьём теле застрял меч, был вооружён крючьями. Подобное оружие имелось у одного из лучших воинов Тара. Логан почти не знал его жизни, но очень хорошо запомнил его смерть. Ладлат — так его звали, владел этими крючьями столь хорошо, что со стрелой в груди, сражаясь окружённый сотнями северян, нарубил их вокруг себя, что крестьянин травы в сенокос. Геройская смерть, Великого Воина, когда-то подарившего Славному городу Алую. Унаар, так её звали. Она погибла, сражаясь там же, на улицах города. С нею погиб и Ронар — его друг дней Малого Города и погибли ещё многие, многие…

Став у алтаря, Логан вытянул руку с мечом и острием подцепил самый крупный камень. Нажал посильнее. Камень выпрыгнул прямо в руки Домена, гибкий как кошка он поймал его на лету. А прямо перед алтарём, там, где должен был стоять человек колупающий камни, пол пропал. Открылась широкая тёмная дыра.

— Тут много и других ценных трофеев. — Сказал на это Логан, отворачиваясь и двигаясь к ближайшему факелу. Его держала каменная хреновина украшенная тремя маленькими сапфирами. Крошками, рядом с теми, что сияли в золоте алтаря.

Арийцы постояли несколько секунд, задумчиво глядя на соблазнительную картину из целой россыпи камней. Что-то им подсказывало, что почти каждый содержит маленький сюрприз на вроде провалившегося пола. Пожав плечами, они занялись осмотром храма, оставив алтарь и статую Каила в покое. Анталия к тому времени, уже пришла в себя и была совершенно здорова — её желудок был полон крови, а этот факт делал природную способность вампиров к быстрой регенерации, просто стремительной. Так что храм она осматривала вместе с Логаном. Одно плохо, из-за ран она снова была голодна. Впрочем, эта проблема решилась весьма легко. В одном из подсобных помещений была обнаружена больная послушница, без чувств лежавшая в постели. Ею Анталия побрезговала. Насиловать её никто не захотел — слишком неприятно она выглядела. Рядом с ней имелся юноша, видимо ухаживающий за больной. Ему и выпала участь накормить голодного вампира. Ещё в паре подсобок были найдены несколько мужчин разных возрастов — крестьяне, видимо. Они не сопротивлялись и их просто убили.

В этих помещениях почти ничего интересного не было. Немного золота, немного камней. В основном трофеи были взяты в святилище.

Через пару часов отряд покинул уединённый храм Валлийских монахов и двинулся по древнему тракту в сторону столицы Валлии, с тем же названием.

Они прошли по дороге, петляющей в лесу, несколько десятков километров. За несколько дней, не шибко спеша, но и не медленно. Прошли примерно половину пути до столицы государства монахов бога грома, когда Логан без всяких пояснений повернул коня прочь с дороги в сторону леса. Отряд повернул за своим командиром, без лишних вопросов и рассуждений. Только на лицах арийцев, проступило удивление, но, конечно, приказы и поступки Предводителя не обсуждались, они выполнялись. И лишь после, Предводитель мог понести наказание за свой приказ, ежели приказ приводил к печальным последствиям. Так было раньше, когда воинов Тара насчитывалось почти пятнадцать тысяч. Теперь их осталось шестеро. Они прошли около километра, прежде чем что-то начало проясняться.

Продолжая двигаться, Логан повернулся в седле и позвал.

— Анталия. — Девушка тут же подвела свою четвероногую животину, к роскошному коню Логана, тому самому, что недавно был взят у крестьян в качестве выкупа. Кстати, конь принадлежал старосте деревенской общины, являлся боевым скакуном (правда, весьма хреново обученным и не разу в реальных боях не бывавший) и стоил немало. Покойный староста пол жизни мечтавший о такой животине, в деревенском быту, в общем-то, бесполезной, купил его на рынках Мэлона. Золото для покупки своей мечты, несчастный староста копил почти пять лет. Его мечта исполнилась, к несчастью, вовсе не так как ему хотелось. Староста был уверен, что приобрёл настоящего боевого коня, прошедшего обучение и побывавшего не в одном бою, несмотря на молодость. А продаётся конь, потому как бывший владелец погиб в битве и конь бегал по лесам бесхозным. Впрочем, староста поверил тому торговцу не только из-за убедительности тона торговца. Хотелось крестьянину, в детстве видевшему себя не иначе как рыцарем в блистающем доспехе, хотелось поверить. Но в целом лошадь была не плоха. Конечно, не настоящий боевой конь, но лучше в этом варварском краю, Логан найти и не рассчитывал.

— Анталия, нужно замести наши следы. — Сказал ариец своей любимой девушке. — Только те, где мы свернули с дороги.

— Но… — Красавица нахмурилась и взъерошила гриву своему скакуну, тот почему-то фыркнул. Спутники, местной внешности напрягли уши. Арийцы бросили в спину девушки пару недовольных взглядов — как она смеет обсуждать приказы Предводителя и к тому же короля? Кто-то покачал головой. В нескольких взглядах отчётливо читалось: нет, никогда бабе не стать настоящим хорошим воином! — У них наверняка есть следопыты и, возможно, маг. Я не смогу замести следы так, что они просто исчезнут.

Кстати, ни разу никто из них не высказал мысль, де нас преследуют — это так же верно, как и то, что у меня десять блин пальцев! Или, нафига на измену сели? Кому мы сдались? Дело в том, что после схватки с гвардией Энейда в наличии погоне не сомневались даже кони, на которых ехали люди. К тому же, они упорно оставляли за собой кровавый след, несмотря на категорические возражения Суб-Зеро. Погони просто не могло не быть.

— И не нужно. — Усмехнулся Логан, отметив про себя, что в прошлом, сей момент, подпортил бы настроение. А будь на её месте молодой воин, не избежать бы ему сломанной челюсти, за просто не приличное любопытство. Что интересно: он сейчас и Радону и даже Ворсу спокойно в нескольких словах объяснил бы, что к чему. С раздражением понятно, но без вспышки ярости и грубости. Неужели он становился мягче? Тут Логан уныло кивнул сам себе. Любовь к этой девушке начинала дурно сказываться на нём.

— След должен быть прикрыт грамотно, что бы найти его смогли как раз по следам заметания или замести след так, что его найдёт любой крестьянин?

— Грамотно. — Логан склонился в седле и хищно улыбаясь, посмотрел в изумрудные глаза вампира. — Они должны поверить, что мы пытаемся скрыться и понять, что нам о них известно.

— Сделаю, котик.

Девушка перегнулась через седло, быстрым движением вытянулась к арийцу, поцеловала его в щеку и…, народ даже не сразу сообразил, что видит пустое седло. Девушка растворилась в ночи…, то есть конечно, во дне растворилась. Хм…, в общем, отправилась исполнять приказ, на вампирских скоростях. Отряд продолжил движение. Под непродолжительное невнятное и недовольное ворчание арийских стариков. Вскоре было замечено, что пропали и оба тигра и Суб…

На уничтожение следа было потрачено не меньше двух часов. В основном из-за тигров. Вот и сейчас она присыпала сухой листвой участок, где проходили лошади и в земле отпечатались следы копыт. Встав во весь рост, уперев руки в боки, она критически посмотрела на видимый кусок леса. Любопытная и молодая тигрица Дора осторожно подошла к замаскированному следу. Понюхала. Смахнула листочки лапой, снова понюхала. Видимо зверушка не совсем понимала, зачем Анталия насыпает где попало подгнившую листву, веточки, выправляет примятую траву и занимается другими странными вещами.

— Дора! — Расстроено воскликнула девушка. Тигрица подняла массивную голову и удивлённо мяукнула. Словно котёнок, только весом в три сотни кг. Ну, почти. Тут Шэрхан, наблюдавший со стороны, решил вмешаться, призвав глупую тигрицу к порядку. — Шэрхан! Ох…, ну вот что с вами делать?

Тигр подошёл к тигрице, оставляя просто замечательный след — только слепой не смог бы его увидеть. Шэрхан, возможно намеренно, ещё рвал землю когтями. Дора недоумённо уставилась на собрата. Тот для порядку рыкнул. Тигрица немедленно ответила грозным рыком и бросилась на собрата, сбив его с ног. Полосатый клубок с визгом и рычанием покатился по подлеску, превращая как маскировку следа, так и сам след в…

— Впрочем, так тоже не плохо. — Решила Анталия. Теперь на этом участке след был стёрт начисто. Остались только следы схватки двух тигров. Или игры, потому как без капли крови. Тигры просто расшалились. И рвать друг друга не имели никакого желания.

Анталия некоторое время смотрела, а потом повернула назад.

— Ай! — Взвизгнула девушка, увидевшая перед собой неподвижную фигуру Суб-Зеро. — Зачем крадёшься идиот!

— Прошу простить меня, леди. — Суб даже поклонился. Слегка так. Но Анталия успокоилась. Честно говоря, у неё мелькнула шальная мыслишка, что Суб мог ведь и не забыть недавней их схватки. Подкрался, заморозил своей магией и всё, крышка ей.

— Зачем пошёл за мной? — Спросила девушка, в чьей прелестной головке мелькнула новая мысль: не Логан ли послал этого обмороженного хлопца? Проследить, достаточно ли хорошо выполняется приказ, пусть и высказанный тоном просьбы. Обидно — она вот, доверяла этому перекаченному варвару. Впрочем, варвары обычно все до идиотизма подозрительны. Жизнь у них такая, идиотская.

— Я хотел бы сопроводить вас на обратном пути леди и поговорить. — Суб всё это время не шевелился. Только сейчас, его голова чуть повернулась, а едва различимые за мутной пеленой глаз, зрачки, сдвинулись. Оба тигра прекратили свою свару и сейчас стали по бокам от девушки. На Суба они смотрели подозрительно. Шэрхан на всякий случай ещё клыки скалил. Не любил он как-то этого странного низкорослого человека.

— Ну, пойдём, обмороженный. Поговорим. — Анталия не торопясь, двинулась вперёд. След заметён почти на километр. Опытный следопыт найдёт его за две минуты.

— Леди понимает, что затеял Господин? — После некоторого молчания спросил Суб.

— Думаю, он хочет устроить засаду. — Анталия не удержалась от кровожадной острозубой улыбки. Она бы устроила. Почему бы и не прибить десяток имперских солдат?

— У озера?

— Какого озера? — Не поняла девушка. И даже приподняв брови, уставилась на спутника.

— Леди не почувствовала? — Мягко шагающий, словно кот, Суб-Зеро, даже слегка повернул к ней голову. Правда, лицо и глаза, не выразили ничего нового. — Я думал вампиры, прекрасно чувствуют большие водные массивы.

— Иногда. — Она скривила губы. Честно говоря, Анталия не смогла бы ощутить водный массив, даже будь это океан, сокрытый от её глаз сотней метров густого леса. И почуять кстати, тоже. Несмотря на сверх развитый нюх, воду она унюхать не могла. Почему, никто не знал. Вот, к примеру, один обращённый ею вампир, за неделю чувствовал приближение урагана. Зато не умел двигаться так же быстро как она. А один её знакомый из самых древних вампиров Катхена, с коим у них сложились сильно неприязненные отношения, уже к счастью покойный, мог восполнить силы всего полулитром крови. Но, попробовав спиртного, начинал синеть и непрерывно блевать. Особенности. У каждого они свои.

— Мы движемся к озеру. — Поведал ей лишённый эмоций голос Суб-Зеро. Не слишком приятно слушать такой голос: будто вот оживший покойник решил побеседовать.

— Любопытно.

— Да. — Некоторое время шагали молча. Только Шэрхан иногда порыкивал, для порядку. — Я думал мы движемся в Валлию.

— На кой? — Задумчиво ответила Анталия. Она от этой мысли давно отказалась. Логан стремился к Лабиринту Теней, за обещанными воинами. Ему нечего было делать в Валлии. Она давно решила, что он собирается увести погоню глубже в леса и покончить с ней. Теперь она не была так уверена. У озера засада получится не лучше чем на равнинах провинции Мэлон. Куда проще перебить преследователей в густом лесу. Тут даже с магами можно поспорить на равных. Кстати, как-то довелось ей выпить не слишком сильного мага в лесу. С трудом, но удалось. Помогли нечеловеческая скорость и деревья. На открытом пространстве Анталия без зазрения совести сбежала бы подальше и побыстрее. Впрочем, и в лесу она по своей воле с магом воевать не стала бы. Тогда просто особенного выбора как-то не было.

— Передохнуть и развлечься, перед походом к Лабиринту Теней.

Анталия с улыбкой глянула на воина-мага, в его бездушном голосе легко прочитались слова другие: залить вином и притушить похотью, свой страх пред целью похода. Ей показалось, что именно это хотел бы сказать Суб. Что за его словами скрывается ирония. Судя по каменной морде…, она не могла ничего определить по этой морде. Девушка фыркнула. Почти как рассерженная кошка. Она жила сотни лет, повидала столько двуногих, что в совершенстве (как минимум ей хотелось так считать) умела читать скрытые мысли людей, по их лицам. Обидно, когда житейский опыт ничем не может помочь и оказывается, фактически бесполезен.

— Анталия. — Сказал Суб, а девушка, даже вздрогнула, почти мгновенно сориентировалась и сердито посмотрела на воина. То говорит леди или госпожа, а тут по имени! Простому слуге она бы сломала руку. Может, даже ногу. Но Суб собственно, был не совсем слугой. За всю её жизнь среди людей, телохранитель каким был Суб для Логана, слугой хоть и считался, но порой бывал ближе к господину, чем родственники оного. Иногда тандем господин-телохранитель бывали добрыми друзьями. Знавала она случай, когда господин, развязал кровавую войну, мстя за смерть своего телохранителя. Правда, гораздо больше она знала случаев, когда телохранителя заболевшего кариесом, без тени сомнений продавали или обменивали на обученного тому же ремеслу раба, но с хорошими зубами. Логан относился к первой категории людей. Он слишком уважительно относился к воинам (по мнению прекрасного вампира немного даже маниакально уважительно), что бы ставить их в статус раба или слуги.

— Что-то хочешь рассказать Суб? — Спросила девушка. Почему-то назвав её имя, воин замолчал. Продолжал бесшумно идти, плавными движениями рук убирая с пути пушистые зелёные ветви деревьев.

— Спросить. Я могу спросить?

— Да, спрашивай. Мне скрывать нечего. — Она даже плечами пожала. Интересно так получилось: грудь качнулась и почти выпрыгнула из декольте. Эх, только почти.

— Вампиры в Лабиринте Теней. Сотня.

— Да. Сотня. — Девушка пожевала губами, что-то ей не нравились первые его слова.

— Ровно сто и они выглядят порождениями иного мира?

— Угу. — Анталия косо посмотрела на парня. Он что, сам бывал в Склепе Лабиринта?

— Они спят, и вы желаете пробудить их. — Помолчали. Тут и так ясно, ответ не требуется. — Они спят там добровольно. Ведь так?

— Ну, наверное, да.

— И все они владеют магией Крови?

— Может быть…, да, они точно маги… Откуда тебе известно столько? — Не выдержала она и даже сердито тряхнула волосами. — Ты бывал там? В Лабиринте?

— Блуждающая Сотня. Тебе знакомо это имя?

— Нет. — Она хмыкнула. — Вампиры любят громкие имена.

— Их нельзя пробуждать. — Предупреждая возмущённый возглас девушки, а может даже и матерную брань, Суб продолжил всё тем же мёртвым голосом. — Они уснули сами, по своей воле. Уснули потому что устали. Пробуждение Сотни может привести к непредсказуемым последствиям.

— Ха! Они что нападут на нас? Тогда мы убьём их! — Она нахмурила брови. Убить сотню вампиров не просто, даже если у тебя в союзниках маг. — Не станут они нападать на вампира и тех, кто с этим вампиром придёт… Мы можем и сбежать, если что.

— От Сотни? — Удивительно как он умеет говорить, этот парень! Я вот знаки препинания ставлю: вам понятно всё, читаете. А вот Анталия услышала этот вопрос как мёртвый набор звуков и даже не сразу сообразила, что это был вопрос. А Суб продолжил речь. — Я предпочту один выйти против Шао Канна, Шань Цунга и всех трёх Величайших, чем оказаться на пути разъярённой Блуждающей Сотни.

— Кто такой Шао Канн? — Немного не совсем умный вопрос задала Анталия.

— Не важно. Он давно мёртв. — Кажется, в этот раз в голосе воина-мага мелькнули какие-то эмоции. Радость и грусть, вроде бы…

— Значит Сотня? — Она подумала и, сияя улыбкой, сказала. — Они ведь очень сильны, если это та Сотня, о которой ты говоришь? Ну, так нам именно такая сила и нужна.

Больше они не говорили. Суб, собиравшийся было воспользоваться девушкой, дабы отговорить господина от его самоубийственной затеи, понял, что сие бесполезно. Им предстоит встретиться с этими психами — Сотней. И тогда Господин погибнет. А он, если сумеет выжить в предстоящем бою, станет свободен от проклятья. Да, если бы не сила проклятья Величайших, он бы первым из всех вопил бы о том, что бы двигаться к Лабиринту и войти в склеп с вампирами. А так, ему приходится оберегать этого грязного вшивого и вонючего варвара, причем явно сумасшедшего. Но теперь наметился свет впереди тоннеля жизни — Логан погибнет там, и все его спутники тоже. А ему Суб-Зеро, древнему воину, повелевающему силой Ледяных Пустошей, нужно лишь постараться прожить там, чуть дольше господина. К сожалению, проклятье богов, может заставить его пожертвовать своей жизнью за это перекаченное животное. Обидно.

К озеру вышли на утро следующего дня. Вытянулись цепью, изучая открывшийся вид.

— Как красиво. — Тихо сказала, почти прошептала Анталия, любуясь на действительно прелестный вид. Ровная гладь тёмной озёрной воды, укутанная прозрачным, быстро рассеивающимся туманом. Заросли кувшинок по берегам и какие-то бородатые растения, свешивающие свои пушистые зелёные бороды (на деле вытянутый комок мелких мокрых и, наверное, вонючих листиков), прямо в воду. А вокруг стоит вековой лес.

Дух захватывало! Вот в таком бы местечке шашлычки с девками, да с пивком! Костерок разжечь, палатку поставить, искупаться. Да-а-а-а, круто! А потом вылезет из озера, по ночи, весь в пупырышках и с клыками, леший какой и всех блин в озере утопит. А девок, съест. И умрёт, в корчах. От пищевого отравления. И триппера.

— Воды много. — Неуверенно поддержал восторгания спутников прекрасным Домен. — Рыба есть.

— К-хм. — Анталия стрельнула сердитым взглядом через двух всадников в чувствительного к прекрасному арийца. Пробурчала себе под нос. — Всё очарование момента испоганил, идиот.

Ариец её не расслышал, да и другие не поняли, чего хотела сказать девушка. Логан даже внимания не обратил. Ни на свою любимую, ни на воинов обозревающих озеро. Кстати, практически каждый смотрел со своим особенным выражением глаз. Радон, тоскливо. Арагон с грустью — он искупаться хотел, да куда там купаться! Король остановку не разрешит. Страйк…, забавно. У него в глазах всё озеро отражается. Эмоций, тем более таких сложных материй как мысли, там чего-то не ощущается совсем.

— Суб. — Позвал Логан, по-прежнему изучая озеро. Древний воин, стоявший в сторонке от отряда и лошадей, тенью скользнул к господину. Остановился почти у самой кромки воды. Кстати, ему нравилось здесь и особенно, нравилась ему близость воды. Стихия почти родственная Холоду.

— Да, господин.

— Можешь заморозить озеро и создать ледяной мост через него?

— Да.

— Суб, вот скажи, а через реку ты такой же мост создать можешь? Через такую как Лакри? — Теперь Логан внимательно и несколько хмуро смотрел в лицо своего слуги. Суб бесстрастно кивнул. — Тогда ответь мне: почему ты молчал там, у Лакри?

— Меня никто не спрашивал.

Логан молча смотрел в застывшее лицо воина. Сам он не подумал о способностях Суба, когда они искали брод. А ведь могли легко переправиться через Лакри в любом месте. Но он не подумал. Не привык ариец полагаться на магию в боевом походе. Вообще, будь он по-прежнему королём Тара, королём сотен свирепых воителей, мага прогнал бы взашей, едва встретив. Если смог бы — убил. Магия — позор для воина и его меча. Но в нынешней ситуации, когда от сотен воинов остались пятеро, а от Тара, наверное, не осталось и руин, любая помощь желанна. Будь то магия или божественное вмешательство. Сейчас, а точнее ещё в деревне на переправе через Лакри, Логан в некотором роде осознал плюсы путешествия с магом. И составил маленький план, позволяющий достигнуть цели без самоубийственных боёв с Имперцами и даже передохнуть в пути. Но вопрос с магом остался невыясненным. Пусть он сам, попросту забыл, что под рукой маг, способный своей силой не только крушить имперских рыцарей, но и оказывать иную помощь — но маг-то, не мог забыть, что он маг! И, тем не менее, несмотря на погоню (что интересно, Логан реально ощущал погоню — знал, что их преследуют), иные трудности пути, маг молчал. Он не предложил перебросить через реку ледяной мост. А ведь они, много дней брели вдоль реки ища переправу. Перейдя реку сразу, они бы оторвались от погони, на пару недель. А может преследователи и вовсе потеряли бы их след. Маг будто жаждал сцепиться с той самой погоней. А может, жаждал, что бы с ней сцепился Логан? В надежде, что господин погибнет в бою? Ведь тогда проклятие утратит силу. Суб станет свободен от навязанной ему службы.

— Суб-Зеро. — Логан склонился в седле, и его лицо приблизилось к неподвижной физиономии древнего воина. Очень тихо одними губами он прошептал. — Ты желаешь освободиться от Проклятья, ведь так?

Суб вздрогнул, а Логан выпрямился в седле и кивнул на озеро.

— Нужен мост до другого берега. Не повреди растительность. Следов остаться не должно.

Древний воин повернулся спиной к отряду и поднял раскрытые ладони к груди. За его спиной послышался единый облегчённый вздох и тихий смешок Анталии. Народ, похоже, ожидал схватки между господином и слугой. Похоже: вон Ворс снова приторачивает к седлу копьё (меч он бросил в разорённом храме), а Домен отпускает рукояти частично вынутых из ножен мечей. Впрочем, эти действия были чисто инстинктивными, последних слов Логана никто кроме Суба не слышал.

А ледяной воин уже весь мерцал всполохами синего огня. Ладони медленно двигались перед грудью, будто гладя большой невидимый шар. Скоро он стал видим — маленькое бело-голубое солнце, пылающее тем же пламенем. Миг и он распрямил руки. Снежный вихрь с воем ударил в воду и понёсся к другому берегу, оставляя за собой гладкий как стекло лёд. Суб проделал это почти автоматически. Сейчас его донимали интересные мыслишки. Господин, этот тупой варвар, довольно вежливо указал ему, что знает, каковы стремления слуги. Понимает, что слуга жаждет его гибели. Удивительно и странно. Удивительно тем, что сей дуболом догадался. Может он чуточку умнее, чем Суб решил в начале? Странно то, как поступил Господин. Как-то не по варварски. По идеи едва осознав, что к чему, он должен был схватиться за меч, вследствие скудоумия — общего порока всех варваров. А он поступил иначе. Просто поставил в известность о том, что в курсе тайной игры своего слуги и принимает правила этой игры. Что ж, что-то в нём есть, в этом грязном варваре.

— Я могу задать господину вопрос? — Спросил Суб, закончив процесс создания моста, а точнее замораживания озера.

— Спрашивай. — Логан посмотрел в глаза Суба и усмехнулся. Не очень так добро.

— Откуда господин узнал об озере?

— А? — Вопрос Логана ошарашил. Ничего подобного он не ожидал. Что угодно, но не такой странный и бессмысленный вопрос. — Лошади. Я смотрел за лошадьми.

Он двинул коня вперёд, уже забыв об инциденте. Вслед за ним двинулись остальные. Правда, не все сразу. Половина лошадей почему-то жутко боялась ступить на почти рукотворный лёд. Но так как позади лениво шагали два белых тигра, лошади упирались не шибко долго. Кони уже конечно успели немного привыкнуть, к двум спутникам кошачьей внешности, и Анталия немного постаралась, применив свою жутко слабую телепатию, но вот когда тигры подходили совсем близко, лошадкам становилось дурно.

— Смотрел за лошадьми? — Прошептал Суб, когда уже весь отряд двигался по льду, а тигры проскользнули мимо него. Шэрхан не упустил случая грозно рыкнуть на Суб-Зеро.

— Лошади. — Повернулся в седле Арагон, замыкавший шествие. — Они чувствуют воду, их поведение меняется. Хорошо видно.

Ариец пожал плечами — по поведению лошади определить, где она учуяла воду и когда она это сделала легче лёгкого. Даже совсем маленькие дети Тара умели это делать. Правда, Вольные Тара почему-то в упор не замечали явных изменений в поведение своих скакунов. Так что, Арагон разъяснил слова короля почти без эмоций, даже скучающим голосом. Привык.

Суб постоял немного на месте. Припомнил пару крепких ругательств. Произнёс их мысленно. И потопал вслед за своим Господином, будь он проклят!

 

9

Реку преодолели тем же манером, что и озеро. Лошади в этот раз почти не буянили — толи привыкли, толи очередной сеанс вампирского внушения дал свои результаты.

Кстати, этим вопросом задавался только один человек в банде (что уж греха таить — их стало так мало, что больше чем на банду не потянут), даже не совсем человек: Суб-Зеро. На вторые сутки пути, после перехода через Девон, банда разбила лагерь. Посреди равнин Мэлона, как и ожидалось на равнины Арии не похожие ни одним местом. Нет — дремучих лесов, за исключением скудной кустарникоподобной поросли у самой реки, здесь и правда не уродилось. Даже одиноких деревьев, рощиц или густого кустарника, почти не встречалось. И даже иногда встречались совершенно ровные участки, густо поросшие высокой травой — один-два, а порой и два с половиной километра в диаметре. Хватало оврагов, низин, рытвин, в общем, всё того же безобразия с коим Логан имел счастье познакомиться в прилегающих к Пиренеям областях. Так что, с наступлением ночи, под лагерь был выбран один из таких неглубоких, но длинных овражков.

Развели костёр, поели сухомятки из собственных припасов. Радон сломал челюсть одному аборигену, не со зла, так просто. Да даже и не сломал — зуб выбил, всего один даже. Чего тут страшного?

С тем, все совершенно довольные и улеглись баиньки. Даже тигры. Кроме двух членов банды. Оба были не совсем людьми. И не легли спать по разным причинам. Суб спал совсем не давно — пару недель назад, так что спать ему совсем не хотелось. А прекрасный вампир была занята делом.

Она занималась лошадьми. Подходила к каждой поочерёдно и долго-долго смотрела ей в глаза, пока коняга не переставала возмущённо фыркать и стучать копытом оземь. Они, лошадки то есть, почему-то, жутко не любили, когда она воздействовала на них своей странной магией. Вот только догадаются, зачем сия красавица с изумрудными глазами к ним подходит, и давай они беситься. Последнее время лошадки стали вести себя весьма своеобразно. Утром едва всем стадом не кинулись в ближайший овраг. Спустя час Страйк полетел наземь, сброшенный своим скакуном. Требовалось немного успокоить коней, нервные они стали. И вот как раз этим занялась Анталия.

Она закончила с третьим скакуном, потратив на него не меньше десятка минут, когда ощутила знакомый холодок пробежавший, даже не по телу, а где-то в душе.

— Хочешь помочь? — Поинтересовалась девушка, поворачиваясь к наблюдавшему за ней Суб-Зеро. Она встала во весь свой рост и обворожительно улыбнулась. Даже состроила глазки. Имелось у неё одно интересное подозрение. Суб стал слишком часто наблюдать за ней. И, конечно же, она не сомневалась почему! Пусть этот кусок льда и маг и из странного какого-то народа и даже, кажется не совсем человек, но, тем не менее, он мужчина. А пред её красотой не оставался равнодушным ни один мужчина. Даже некоторые Охотники — она чувствовала, как по их шкурам пробегает дрожь восхищения при встрече с ней, несмотря на все их способности контролировать собственные эмоции. Она полагала, что и Суба смогла заинтересовать. Так оно и было, только заинтересовала его вовсе не её бесподобная красота. Собственно, он даже не считал её шибко красивой.

— Нет. — Суб выскользнул из темноты ночи подобно призраку. Прямо под свет луны. Правда, уникальность момента портилась тем, что вампир прекрасно видела его и в темноте.

— Что же ты тогда всё следишь за мной обмороженный? — Анталия ухмыльнулась и тряхнула волосами. Смотрелось красиво: в движении участвовали и грудь и бёдра. У любого мужчины, при такой картинке, да ещё в лунном свете, где все мелкие недостатки фигуры скрывает темнота, заныли бы зубы от желания. Суб остался равнодушен.

— Телепатия, слабая. — Сказал он. Девушка горделиво приподняла подбородок. Пусть слабая, но у большинства двуногих и такой нет. — Ты умеешь летать? Или двигать предметы усилием воли? Вызывать возгорание предметов?

— А? — Анталия ожидала иных слов. Её что допрашивать решили? И о чём он вообще?

— Значит, нет. Ты полностью живая?

— Какого… — У неё чуть глаз не выпал, кажется, левый. — Что за идиотские вопросы?

— Магия Крови тебе недоступна. Ты не нежить. — Лицо девушки медленно наливалось гневной краской. — Но ограниченные паранормальные способности тебе доступны.

— Пара…, чего?

— Я видел многих вампиров. — Поведал ей Суб. — Полностью живые, почти всегда маги Крови. Неживые вампиры магией не владеют, но очень сильны физически и иногда обладают психокинетикой. Вампиры этого мира не похожи на других. Они уникальны.

— Конечно! — Почти гордо гаркнула девушка, уже изрядно взбешённая.

— Уникальны, своей слабостью по отношению к известным мне видам вампиров.

— Ах ты…, козёл! — Анталия рванулась с места, намереваясь сшибить мага с ног. Применить магию к ней он не посмеет, а в скорости она…

Девушка сшибла воздух. Остановилась. Огляделась в поисках Суба. Тот сидел у костра, в десятке метров от неё, к ней спиной. Некоторое время она просто стояла, беспомощно хлопая глазами. Потом скрипнула зубами и вернулась к лошадкам. Те разом взвились на дыбы, чуя её злобу и ярость. Сие взбесило её ещё сильнее. Но коней убивать она конечно, не стала. Загнала злобу подальше и двинулась к Логану, спавшему в окружении арийцев. Она пронеслась над ними бесплотной тенью и легла рядом с могучим телом любимого, не потревожив ничьего сна. Злоба стала быстро стихать, она просто не могла злиться, пребывая рядом с этим могучим варваром.

— Я слышал. — Не открывая глаз, сказал Логан. Обнял девушку.

— Он ублюдок. — Буркнула Анталия прижимаясь поплотнее к гиганту. Хотелось бы ей сейчас прижаться к нему без одежды, но не стоило. Сегодня следовало выспаться. Завтра они выйдут на тракт, главную торговую артерию соединяющую Валлию и Мэлон.

— Он прикидывает шансы.

— Какие шансы?

— Пережить меня в Лабиринте Теней. — Усмехнувшись, поведал Логан и крепко поцеловал вампиршу. — Проклятье, что заставляет его служить мне: оно набирает силу.

— Да? И что? — В общем-то, ей было не очень интересно.

— Он боится.

У костра послышался лёгкий шорох. Анталия кинула туда быстрый взгляд. Древний воин пропал. Похоже слышал… Боится? Чего он может бояться?

— Он чувствует, как проклятье подменяет его волю собой и становится волей его собственной. Со временем, он уже не сможет разобраться, где его желания, а где последствия проклятья. Власть Проклятья быстро растёт над ним. Я чувствую это и он тоже.

— Ты чувствуешь? Как? — Вот это действительно было интересно. Она, к примеру, магию чувствовала плохо. А уж воздействие сложного Проклятья тем более. Собственно его наличие Анталией не ощущалось вовсе.

Впрочем, надо сказать, что эту волшбу не каждый бог смог бы засечь: её наводили Величайшие, да ещё втроём.

— Не знаю. — Логан поморщился. Зарылся лицом меж её грудей и прошептал. — Проклятье воздействует не только на него. Может поэтому?

— Чушь. — Без всякой уверенности сказала вампир.

— Будем спать? Или не будем?

Она тихо рассмеялась, а Логан поцеловал её грудь, правую. Потом левую. Все пять арийцев уже проснулись, но тактично сделали вид, что спят аки младенцы, устав намедни просто мертвецки.

— Пойдём, побродим под луной. — Прошептала она ему.

— А выспаться?

— Помрёшь — в могиле выспишься.

— Хм. — Логан мягко, по-кошачьи, поднялся. — Ты совершенно права, Ани.

— Обожаю тебя, мой дикий варвар!

Обнявшись, они пошли к краю оврага.

— Любовь у них, проклятье! — Ворчал Радон, переворачиваясь на другой бок. — У нас на хвосте всякие маги, того гляди, задницы огнём своим магическим подпалят, а у них одно на уме! Ничему не учится парнишка…

Остальные арийцы заснули молча.

Через несколько дней пути, отряд выбрался на тракт. Что интересно, пустынный и заросший травой. Видать торговля с Валлией медленно, но верно приходила в упадок. А может, и нет. Торговые операции Валлии всё-таки проходили в основном через монахов. А они не любили размениваться по мелочам. Если торговый караван двигался из вотчины монахов, то он обычно растягивался на пару-тройку километров. И всегда шёл под охраной. Как монахов, так и их наёмных войск. Как часто подобные караваны отправлялись в Мэлон, аборигены из отряда Логана сказать не могли, не знали. Впрочем, им такой караван не повстречался. И хорошо, что не повстречался. Зато они встретили кое-кого другого. Представителей, что называется подполья. Или повстанцев — можно их и так обозвать. Да, прямо на тракте и повстречали.

Отряд неспешно двигался вперёд. Логан, Анталия, Радон и Домен во главе колонны. Остальные арийцы в арьергарде, посередине шли, конечно же, доблестные аборигены. Тигры и Суб мелькали впереди. Тигры иногда возвращались или разбегались далеко в стороны от вымощенной большими каменными плитами дороги. Большинство плит потрескались, какие-то раскололись, меж ними зияли широкие щели, в которых буйно росла трава. Что интересно, тракт соединявший Мэлон и Пиреней, выглядел куда ухоженней. Кажется, не очень Империя любила Валлию.

Об этом Логан и размышлял, пока отряд двигался по дороге. Шагом, что бы не слишком утомлять коней. Не факт ведь, что погоня купится на отвлекающий манёвр и заплутает в Валлии. Могут и догадаться, куда они путь держат. А в этом случае лучше, что бы лошади были резвыми и свежими. В этом случае и путь изменится. Мэлон оставят за бортом и сразу двинутся к основной цели. Но пока вроде бы всё в порядке.

Об отношениях Империи и Валлии Логан размышлял, конечно же, не из праздного любопытства. В частности он прикидывал, как можно использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу. Насколько монахи не любят имперцев? Достаточно, что бы взбунтоваться? И на сколько монахи опасны сами по себе? Можно ли использовать их как союзников или только как отвлекающий манёвр для войск империи?

Логан тряхнул головой и огляделся вокруг. Равнины. Почти нет деревьев, высокая трава. Повдоль тракта иногда встречаются даже крошечные лесочки, но в основном деревья редкость. Интересная земля. Плодородная, богатая дичью. Потому что, нет крестьян. Почти нет. Деревеньки тут имеются, но в очень малом количестве. Не только из-за специфики сих мест. Империя начала заселять пустые земли относительно недавно. Только народ селился весьма неохотно, несмотря на обилие бесхозных земель и полное отсутствие разного рода лордов графов и так далее. Дело было в другом.

Лабиринт Теней стоял совсем рядом. Даже Логан ощущал его присутствие. Давящая угроза, нечто могучее, скрывающееся где-то на юго-востоке. Людям здесь было трудновато обжиться. Пусть Лабиринт реально никому не вредил, пока в него люди сами не лезли, но это чувство нависшего над головой молота — приятного мало. Какой-нибудь на всю голову святой последователь Привы, сказал бы, что на юго-востоке засела Тьма и Зло. Только Чёрный Ганг, он же Лабиринт Теней, сам по себе не нёс ни Тьмы, ни Зла. Он был одинаково чужд обеим этим материям. Но вот те, кто спал в его стенах…, никто не может сказать, что там таится, ожидая своего часа.

Логан бросил короткий взгляд на своих спутников. Хмуро уставился на стоящие торчком уши своей лошади. Пятеро великих, по-настоящему Великих воина. Вампир — существо способное без особых проблем убить всех пятерых великих воинов. Вампир, которую он любит и чувство это взаимно. Она готова убивать для него. Готова идти в царство самого Барга, пускай никакого Барга и не существует. Но готова ли она умирать за него? Сложный вопрос. Два тигра — их можно почти не учитывать. Вооружившись коротким мечом, обоих легко зарежет даже низкорослый Арагон. Аборигенов (их и осталось трое) он даже не учитывал как боевую силу. Пушечное мясо, может быть, но не более того. И конечно, последняя фигура в его отряде, Суб-Зеро. Фигура всем сердцем желающая ему смерти. Он почувствовал это уже давно. Почувствовал и понял, что это чистая правда. Суб-Зеро готов на что угодно, лишь бы обрести свободу. Лишь Проклятье каких-то могучих сил, держит его в повиновении. И древний воин, вполне возможно даже бессмертный, постарается использовать любую лазейку, что бы обмануть Проклятие. Стоит ли на него рассчитывать там, в стенах Ганга? Впрочем, что это даст? Этого отряда, слишком мало, что бы сразиться с погоней из обыкновенных магов и рыцарей — а ведь Ганг, хранит врагов куда страшнее, чем какие-то там маги. Не станет ли поход в Ганг, самоубийством? До вампиров надо ещё добраться и не факт, что они обрадуются пробуждению и тут же поклянутся ему в верности. Могут и убить…

Неожиданно вспомнился отец. В тот день, когда он говорил о Ганге. Что-то он рассказал ему, что-то интересное об этом мрачном месте…, что же? Ах, да. Он сказал: «Чёрный Ганг, он не только город, он перекрёсток миров». Что это значило? Что в Ганге любой найдёт свою собственную кошмарную смерть? Крестьяне Арии верили, что после смерти, тех, кто при жизни не приносил даров богам и не верил в них, ждал перекрёсток. Четыре дороги на выбор. И только одна выведет к новой жизни, потому что не верующим даётся шанс прожить снова и обрести спасение в вере. Три других дороги вели обязательно в царство Барга. Идиотизм, конечно. Богов нет. Но в каждой легенде сокрыто зерно истины. Возможно, Лабиринт Теней, изобилует такими перекрёстками, где лишь одна дорога безопасна, а другая ведёт к каким-нибудь жутким ловушкам. И вот туда ему предстоит сунуться с таким интересным отрядом.

Логан тяжело вздохнул и отбросил горькие мысли. Что толку толочь воду в ступе? Выбора-то у него всё равно нет. Лучше уж погибнуть в славном бою с врагом, с которым сильнейшие сего мира не отважатся скрестить мечи, чем окончить свою жизнь жалким лесным разбойником, обирающим усталых путников и караваны торговцев.

Собственно, в Мэлон он стремился и поэтому тоже. Он намеревался погулять на славу. Очень может быть, что это последняя возможность гульнуть от души. Мертвецы как-то не очень любят развлекаться. Именно поэтому они спустят всё золото до последней монеты в тавернах Мэлона. А после…, золота не слишком-то и много. Лучше бы побольше. Да где его здесь взять? Тракт как назло пуст. Даже одиноких путников нет.

Суб-Зеро вернулся к отряду. Логан поднял руку, призывая всех остановиться. Кивнул застывшей посреди дороги фигуре.

— Впереди караван. — Холодно, как обычно впрочем, рёк Суб. — Охрана уничтожена. Четыре повозки, два десятка рабынь. Новых владельцев каравана около сорока.

Логан рассмеялся — новые владельцы. Хе-хе, не долго им таковыми быть.

— Что в повозках?

— Чёрный лотос. Три других нагружены деревянными бочонками. Возможно, вино.

— Хм. — Логан даже задумался. Лотос это не золото, его ещё продать надо. А ведь сей наркотический цветочек продать можно далеко не везде. Стража может голову оторвать. Как с этим в Мэлоне?

— Господин. — Подал голос один из трёх выживших аборигенов. Некто Стэн.

— Говори. — Не оборачиваясь, разрешил Логан.

— Я знаю, кому можно выгодно продать лотос в Мэлоне. Там торговля лотосом разрешена, но придётся отдать часть прибыли имперскому наместнику.

— Хорошо. — Логан улыбнулся: предстоял бой. — Суб ты участвуешь в бою.

Упомянутый поклонился, чуть-чуть.

— Анталия возьми тигров, Суб ты с ней. Зайдёте с другой стороны и ударите, когда мы завяжем бой. Остальные за мной. Вперёд.

Анталия с лошади спрыгнула и уже исчезла где-то с левой стороны дороги, в маленьком лесочке. Суб пропал там же.

Логан толкнул бока лошади пятками, одновременно обнажая меч. В полном молчании они двинулись вперёд лёгким галопом. Кир было попытался разразиться воинственным кличем, но лёгкая затрещина, чисто для лечения его врождённой дебильности — ничего особенного, едва не вышибла парня из седла. Когда он поднял голову, ему дружески улыбнулся Марс, так же дружески провёл пальцем по горлу. Кир всё понял сразу и теперь молчал. Пребывая под впечатлением от нежной заботы Марса о его достойном и разумном поведении, Кир молчал, даже когда за очередным изгибом дороги, появились первые признаки недавнего боя. Прежде их скрывали густые, но шибко широкие заросли по обеим сторонам дороги. Заросли преимущественно состояли из молодых деревьев, в пять-шесть метров высотой и вьющихся растений. Кстати, а ведь почти все лесочки возле дороги именно такие — максимум десять лет от роду. Может это и не лесочки вовсе — зелёные, значит, насаждения? Возможно…

Первые трупы лежали прямо поперёк дороги. Десяток имперских солдат в лёгкой броне. И несколько бандитского вида личностей, чуть дальше. Солдат убили стрелами, видимо из засады, «личности» погибли от мечей.

Отряд пронёсся прямо по трупам. Не слишком удачно — лошадь Стэна запнулась и кубарем полетела наземь, всадник чудом отделался лёгким переломом носа и незначительной потерей сознания. Так в кустиках и пролежал до конца боя. Лошади повезло меньше, её затоптали кони арийцев.

Впереди открывался замечательный вид! Трупов было побольше, но разбросаны они были уже не так равномерно. Повозки стояли на месте, запряжённые в них лошади были тут же, свесив головы, они устало дышали. Видимо караван пытался спастись бегством.

Вокруг повозок насчитывалось около сорока обещанных Субом врагов. Только половина из них, повернулись на ступ копыт, и хриплый вопль упавшего с коня Стэна. Остальные ещё пару секунд занимались доблестным делом вступления во владение боевыми трофеями. Овладевали ими прямо на месте, не откладывая дела в долгий ящик. Трофеи кричали, вырывались, сучили конечностями, оказавшись под тушей нового владельца — в общем, вели себя довольно не культурно. Иные (ужас!) даже кусались и царапались. Может всё дело в том, что с ними не очень церемонились? Вон, около самой первой телеги — видите? Прямо у колеса. Мужичок с орлиным носом, меж юных ножек прыгает. А владелица ножек истошно вопит, потому как лежит на чьей-то холодной спине, а не на земле. Плюс, как бы даже бонус, по бокам от неё два покойника. Перекошенные лица обоих повёрнуты к несчастной.

Впрочем, несчастья девушек уже подходили к финалу.

Лошадь Логана сшибла грудью одного из бандитов, одетого даже не в подобие доспехов, а в какие-то шкуры. Кстати, вонючие и плохо выделанные. Взвизгнув, человек улетел влево, прямо под копыта лошади Домена. Ещё до того как парень помер под острыми копытами лошади, Логан взревел от ярости и жажды — той самой, хорошо знакомой всем арийцам жажды убивать. Он немного сорвался с катушек. И причиной тому были разбросанные вокруг мертвецы. Была у него смутная надежда зарезать десяток сих индейцев, в качестве устрашающей меры, а остальных приспособить в свой отряд. Но хватило одного взгляда на усеянную мёртвыми телами землю, что бы понять всю глупость подобной идеи. Тут лежало десятка полтора одоспешенных воинов. Да, но только трое были убиты, как подобает. Остальных просто утыкали стрелами, аки ёжиков мохнатых. Тут же лежало примерно два десятка парней в шкурах и парней одетых вообще непонятно как. Один был лишь в набедренной повязке. Их всех убили мечом. Замечательные попались ему бандиты. Три солдата, даже не рыцаря, просто одоспешенная пехота, нашинковали походя два десятка этих дикарей. А что делала большая часть сих достойных джентльменов, через одного облачённых в вонючие, местами подгнившие звериные шкуры? В тот момент, когда их атаковала небольшая, но грозная конница? Человек десять очень смело, похватав то, что могли унести кинулись в рассыпную. Столько же увлечённо насиловали рабынь, надо заметить весьма хорошеньких. Что наводило на подозрения относительно их рабского статуса. Возможно, это были вовсе не рабыни, а благородные дамы Империи со своими служанками. Часть из них уже и не сопротивлялись насильникам. Просто плакали, вздрагивая под их вонючими телами. Кое-кто из этих покорившихся судьбе девушек, просто не могли сопротивляться, если бы даже захотели — они были мертвы. Убийцы девушек, не обращали на атакующих никакого внимания. Те же несколько, что соизволили защищать себя и свою добычу с оружием в руках — их убил бы самый сопливый юнец Тара, с закрытыми глазами. Вот потому Логан и расстроился. Особенно, когда сообразил, что удар Анталии, Суба и тигров с тыла, тут вовсе не требуется.

Он пронёсся мимо трёх телег, успев срубить две головы и рассечь грудину одному дикарю. Его двуручник просвистел в воздухе ещё дважды, прежде чем в бой вступили вампир, тигры и маг. Только вот воевать было практически не с кем.

— Бегут, шакалы. — Рыкнул Домен, спрыгивая с седла прямо на повозку с бочонками и единым движением мечей, рассекая на куски последнего врага. Хлещущее кровью тело, рухнуло за низкий борт телеги. Если бы кто взял на себя труд посмотреть, откуда так обильно хлещет кровь, после единственного, пусть и столь быстрого удара, что глаз видел лишь размытое серое пятно — он бы восхищённо присвистнул. Труп получил четыре колото-резаные раны, три из которых были смертельны.

А местные индейцы бежали. Причём они даже не видели подоспевшего подкрепления, на них хватило шестерых арийцев и трёх аборигенов. Впрочем, судя по количеству мертвецов — неудивительно. Перевес в силе был явно на стороне отряда Логана. Если на каждого имперца потребовалось по десятку сих обезьян, то теперь, с появление арийцев, обезьяны оказались в значительном меньшинстве.

— Анталия, Суб! — Логан указал окровавленным мечом в сторону сверкавших пятками бандитов. Одновременно пришлось одёргивать поводья коня. Боевой сей конь, от вида крови начинал беситься. Причём от страха. Да уж, если б староста той деревни, чьего коня реквизировал Логан, увидел сию картину, он бы съел свои ботинки. Он то заплатил большие деньги, в полной уверенности, что перед ним лошадь прошедшая не одну битву. На деле коняга впервые попала на поле сечи.

Вампир растворилась в пространстве. Тут же в зарослях кто-то дико закричал, видимо его кровь кто-то выпил. Суб последовал в другую сторону. Тигры скользнули в лес вслед за Анталией. Шэрхан скользнул, предчувствуя деликатесный обед — любил сей нежный котик съедать обескровленные вампиром человеческие тела. Дора кинулась за собратом по крови, просто по инерции.

Арийцы и трое аборигенов, занялись трофеями. Прежде самыми ценными — девушками. Привязав коней к повозкам, воины стали сгонять девушек к обочине в плотную группу. Поразительно, что запряжённые в телеги кони, стояли как вкопанные на протяжении всего действа. Толи от страха окоченели, толи были привычны к такого рода зрелищам. Всё может быть. Империя не редко использовала в качестве тягловой скотины, состарившихся или покалечившихся скакунов своей кавалерии. Конечно, рыцарских лошадей ждала совсем иная участь. Если простой воин воевал на казённом скакуне и порой обращался с ним очень нехорошо, то рыцарь воевал на собственной лошади, которой часто доверял куда больше чем товарищам по оружию.

Девчонок оказалось ровно одиннадцать штук. Остальные не пережили объятий макакообразных местных бандитов. Пылкие ребята были, что тут скажешь…, а орут как громко! Не слышите? Во, ещё один завопил, за пихтой где-то. Наверное, Дора опробовала на нём остроту своих когтей. Славная кошечка. Шустрая, добрая — почти сразу ведь загрызла, не орёт уже макак этот. Так, стонет слегка…

Выживших барышень окружили кольцом. В полном молчании воины смотрели на их шикарные тела. Почти все оголённые выше среднего. Толи тут, в провинции Мэлон, принято было так одеваться, точнее почти не носить одежды, толи разбойнички уже постарались. Непонятно. Собственно, так даже лучше — очень хорошо видно все тонкости девичьей красоты. Девицы, кстати, прижимали ладошки к груди и затравленно озирались. Несколько просто стояли, опустив руки и головы — с этими уже успели позабавиться ныне покойные бандиты…, хм, ещё один завизжал, теперь с другой стороны. Ну, теперь-то уже все покойные? Тихо, наверное…, ать ещё один орёт. Громко как, прям, будто его тигр грызёт, иль вампир какой наяву привиделся, хе-хе.

Кир, Стэн, Страйк — все трое переминались с ноги на ногу, в нетерпении кусая губы. Они ждали позволения Логана приступить к приятному занятию любовью, немного насильственного характера. Арийцы тоже были бы не прочь и уже наметили для себя подходящих девушек — самых красивых и пока не тронутых. Но, как и трое катхенцев они ждали приказа. Если б Логан не приказал согнать девчонок на обочину в кучу, их бы уже давно оприходовали, а так, возможно, будут и иные приказы. Что называется, не лезь вперёд батьки. А «батька», то есть Логан, задумчивым взглядом изучал полуголых девиц. Две интересных мысли не давали ему покоя и не позволяли махнуть рукой своим воинам: мол, наслаждайтесь. Первое и самое страшное — он не хотел этих девушек. Ни одной. Разве что, блондиночку, что стоит с краю, вон ту маленькую, хрупкую…, нет, её ему тоже не хотелось. Поразительно и немного страшно. Такого с ним раньше не случалось — что бы девушки не вызывали желания. И второе, уже важное для дела. Весьма важное.

— Кто вы такие? — Холодным, но не сущим угрозы голосом, вопросил Логан. Девчонки даже не сразу поняли, что он говорит именно с ними. Они ожидали скорее продолжения группового насилия над их чудесными телами.

— Кто вы?! — Громко сказала одна из девиц, выступая из толпы. Голос девушки дрожал, несмотря на попытки придать ему твёрдость. Сама она держалась неплохо. Твёрдо стояла на ногах, смотрела с вызовом и даже немного нагло. Храбрая аристократка, так называемая голубая кровь. А может, всё дело было в том, что её не успели изнасиловать, и одежды на ней сохранилось немного больше чем на всех остальных? Впрочем, даже так, одежды было маловато. В другое время Логану этого зрелища хватило бы, что бы отбросить все размышления и предаться разврату с сей полуголой девочкой.

— Воины. — Просто, но правдиво ответил ей Логан и даже оскалился в приветливой улыбке. Девушка вздрогнула. Стоявшая рядом белокурая красавица тихонько взвизгнула.

— Меня зовут Римада Аратарис. — Гордо и значительно рекла девушка, выдерживая паузу. Надменно, даже почти победно скользнула взглядом по лицам воинов. Подействовало только на аборигенов, которых она сейчас не видела — их разделяла стайка перепуганных девушек. Все трое чуточку побледнели.

— Кто они? — Кивнул Логан на остальных девчонок.

— Мои служанки. — Взгляд девушки теперь уже не был таким надменным. Она не знала кто её спасители, и понятия не имела, чем кончится сие спасение.

С одной стороны воины эти не совсем обычны. Выглядят подозрительно для бандитов с большой дороги. Но род Аратарис, прекрасно знали даже бандиты! И сейчас они повели себя совсем не как бандиты, скорее как…, наёмники! Ну, конечно же! Странствующие воины, готовые продать свой меч тому, кто больше заплатит. Девушка приподняла подбородок повыше и напустила на себя максимум надменности свойственной аристократам. Она вдруг поняла, что не насилуют её и служанок, по одной простой причине — что бы товар не испортить. Этот гигант, что говорит с ней, капитан этого отряда наёмников…, непонятно только, что в таком отряде делает маг. Но их пока не тронут. Если главарь решит, что ему не получить никакой выгоды со спасённых, их продадут в Пяти городах. Или в Корде. Несмотря ни на что. Её знали в Корде, да. Но это ничего не меняло. Местные притворятся, что не узнают её. Империя сильна и ненависть к ней не слабее. А Империя, это в первую очередь, её аристократия и солдаты. Первых ненавидят сильнее. Римада, даже невольно вздрогнула, на миг представив, что с ней сделают в Корде те, кто предпочтут сделать вид, будто впервые видят её. И даже этим наёмникам придётся промолчать и отдать её «аристократии» Корда, вдруг утратившей память.

— Благодарю вас за моё спасение капитан. — Ледяным тоном властной леди сказала Римада и легонько кивнула гиганту…, выглядело это жутко смешно. Хрупкая маленькая леди, будто свысока небрежным кивком благодарила рыцаря или лорда, возвышающегося над её стройной фигуркой на две-три головы. Со стороны забавно смотрится. Всегда оно так выглядело: только вот никто и никогда несмел смеяться, пред дочерью рода Аратарис. Даже если ему было очень смешно.

Логан заржал аки конь молодой. В голос, с чувством.

— Принимаю вашу благодарность Римада. — Рыкнул гигант покрасневшей до ушей девушке. После сих слов она побелела. По двум причинам. Обращаться к ней по имени, какой-то там наёмник не посмел бы…, если только он рассчитывал её спасать. И второе. — Но Римада, крошка. Вы оскорбляете меня намеренно или нет, но оскорбляете.

— Чем? — Стремительно теряя остатки благородной гордости и напускного бесстрашия, сказала девушка.

— Я не капитан. — Логан выпрямился и с улыбкой, немного мрачной улыбкой рёк. — Логан, король Славного города Тара. Ныне путешествую с ближайшим окружением.

— Король?! — Изумилась девушка. Как-то не могла она представить короля в таком одеянии, болтающегося по лесам в столь колоритном обществе. Кстати, общество в данный момент странно наморщило лица и с некоторым подозрением косилось на своего короля. А девушки из окружения Римады, заметно приободрились. Представитель благородных кровей, естественно не позволит себе творить злодейства в отношении беззащитных женщин. — Вы не похожи на короля.

— На ваших королей. — Логан оскалился, довольно таки хищно. — Я воин и король воинов. Я заслужил своё звание в бою, своим мечом.

Он поднял меч повыше. С него всё ещё капала кровь. Одна впечатлительная девушка рухнула в обморок. Чего это она? А! Анталия вернулась. Довольная, счастливая, сытая.

— Ты что-то задумал милый? — Произнесла девушка, прильнув к могучему плечу воина, почти игрушечная рядом с ним, но почему-то казавшаяся куда более опасной, чем гигант Логан. Девушка повернула красивое лицо к пленницам и улыбнулась им.

— Вампир! — Воскликнула в ужасе Римада.

— Где? — Анталия отпрянула от плеча Логана и в притворном страхе огляделась. После чего ехидно хихикнув, постучала пальчиком по длинному клыку. Рассмеялась собственной шутке и недоумевающим лицам девушек. Что интересно расхохотались и воины Логана. Арийцы конечно, аборигены как-то постеснялись, опасаясь получить в зубы. Кстати, о пленницах как объектах сексуальных утех они уже почти забыли. Смотрели на них с тоской, но уже без похоти во взглядах. Интуитивно почуяли, что не обломится.

— Моя королева. — Он обнял девушку за талию и притянул к себе. Поцеловал в щёку. — Самая прекрасная из всех королев!

Анталия прижалась к своему королю покрепче. Воины недовольно покачали головами.

— А кто же он? — Указала пальцем, белая как снег Римада на Суба, чего-то ищущего в повозках. Кстати, вернулись тигры. Их Римада постаралась не замечать и вопросов особых они не вызвали, всё-таки боевые животные встречались у многих народов. К примеру, Охотники использовали древесных котов, с предгорий. Империя, когда-то давно, будучи ещё маленькой, но весьма амбициозной и агрессивной страной, активно применяла боевых собак, в малом шипованом доспехе. Ну, а у этих тигры. Но вот маленький мужик в странных одеждах, напоминавших одеяния Чёрных Гвардейцев, страшных цепных убийц Императора: это было несколько необычно. Куда необычнее вампира: последние всё же порой ещё встречались в Катхене. Правда, очень редко. Большинство извели странствующие рыцари, в основном свихнутые бродяги и искатели неприятностей на свою голову.

— Маг и воин. — Логан пожал плечами: чего такого? Пусть себе шарится в этих повозках. — Римада, ваш груз отныне принадлежит мне. — Он жизнерадостно ощерился. — И я пока не решил, принадлежите ли мне вы сами.

— Как ты смеешь! — Вспыхнула красавица и даже гневно сжала кулачки.

— Очень просто. Что вы можете предложить за ваше спасение? Вы все.

Римада не удержалась и всхлипнула. Как-то сразу она вся сникла. Будучи совсем маленькой, ещё девчушкой она не редко мечтала, что вот однажды случится что-то такое и тут на помощь её охранникам придёт благородный и могучий воин, в сверкающем доспехе, конечно же, на белом коне, который играючи раскидает нападающих. В своих мечтах нападающими она почему-то всегда видела разряженных в шкуры варваров, непременно чёрнокожих. А потом, он спасёт её из лап агрессора, влюбится и увезёт её в страну счастья. И вот частично старые фантазии сбылись. Только вот охранники погибли. На её глазах падали, булькая кровью, а агрессоров никто не раскидывал — они насиловали её служанок и даже почти добрались до неё. Спаситель пришёл, но позже чем виделось в её мечтах. Он прискакал на чёрном коне. Доспехов не носил. Да, могучий воин, но о благородстве он и понятия не имел. Сопровождали его варвары, маг и вампир. Чудно. И теперь он прикидывал продать её или можно чем-то поживиться за счёт её спасения?

Римада, вдруг чётко увидела, что с ней будет дальше. Её изнасилуют. Много раз. Потом увезут в Корд. А там…, там насилие над ней будет уже чем-то вроде слабенькой оплеухи. Там её ждёт куда более страшная участь.

— Золото, много золота. — Решительно сказала девушка. — Мой род заплатит.

— Золото меня не интересует. — Покачал головой Логан. — Пока хватает.

— Что? — Римада не верила своим ушам. Кстати, окружение этого «короля» так же выглядело шокированным.

— Ты можешь обеспечить нам свободный проход в Мэлон?

— Свободный проход? Но…, туда же…, просто идите по тракту и всё…

— Нет! — Рявкнул Логан, на миг даже перекосившись лицом. Стайка девушек синхронно отпрянула, едва не затоптав троицу местных бандитствующих элементов. — Нас пропустят в Мэлон без вопросов. Нам не помешают торговать и не потребуют сдать оружие городской страже. Мы ничего не объясняем, нас не пытаются допросить: ты можешь это устроить? Ты или твой род?

— Да! — Хотела властно произнести девушка, но почему-то вышел девчоночий писк.

— Отлично. — Логан почти приветливо улыбнулся девушкам. — В пути вас никто не тронет. — Глянув через головы девушек на трёх унылых катхенцев, чуть повысил голос. — Никто не причинит вам вреда! — Помолчал немного. — Что в бочонках?

— А? В бочонках? — Римада ещё не совсем поверила в своё почти чудесное спасение, почти потому как оно оказалось не безвозмездным. — Я не знаю. Повозки и четверо солдат присоединились к нам уже в пути. Наверное, знал только капитан Ралот.

Она указала кивком головы на широкую спину в сером сегментном доспехе. Спина торчала из придорожной травы и отличалась не только внушительными размерами, из неё торчало два десятка стрел. Логан глянул на эту спину и уважительно кивнул: он бы с удовольствием убил такого человека. Намётанный глаз мигом разглядел кровавые потёки под телом и то, что стрелы сие тело получило ещё при жизни. Капитан сражался, имея раны не совместимые с жизнью. Упал он лишь мёртвым. Наверное, из двух десятков мертвецов в шкурах, разбросанных вокруг, не меньше половины окропили своей кровью его меч. Убить такого воина в бою или пасть от его руки, великая честь. Грязные животные лежащие на земле не заслужили этой чести.

Пока происходил этот разговор, Суб-Зеро осматривал бочонки. Он выбил крышку с одного и обнаружил там подозрительно знакомые крупные чёрные зёрна. Никто не видел, но глаза Суба даже расширились немножко, выражая огромное удивление. Воин-маг, даже отрицательно мотнул головой — ну не верилось ему в очевидное! Он уже достаточно повидал в этом мире, что бы знать совершенно точно — данные зёрна тут физически не могут встречаться. Магия, стрелы, мечи: откуда здесь это?

Суб высыпал горку зёрен на дорогу. Выбрал пару знакомых камней из мощёной камнем дорожной ленты. Два коротких удара кулака и камень треснул. Суб взял по куску и резко ударил их друг о друга прямо над горкой. Искра появилась с третьего удара.

— Что это было, будь я проклят?! — Воскликнул Логан, отпрыгивая от своей любимой и поворачиваясь на подозрительный звук. Прямо перед повозкой поднималось облако густого и, наверное, едкого белого дыма. Анталия, девушки и воины так же смотрели на это странное действо. Какая-то неведомая магия?

— Порох. — Обойдя дымное облако и выйдя к господину, сказал Суб. Народ только недоумённо глянул на бесстрастное лицо мага. Слово им было незнакомо. — Заключённый в оболочку, он взрывается… Не думал, что в вашем мире может быть нечто подобное.

— Взрывается? — Логан уже собрался с мыслями и духом. Он резко повернулся к девчонкам. — Знаете, что это? Видели что-то подобное?

— Да. — Не успев вовремя прикусить язык, проговорила Римада. Она никогда не видела пороха, никогда не видела, как он действует. Но кое-что знала о дымном порошке.

— Говори! — Рявкнул варвар, когда она угрюмо замолчала.

— Дымный порошок. — Выдавила девушка, не сомневаясь, что достигнутое соглашение может быть разорвано в любую минуту и тогда её просто убьют. Или изнасилуют, а уж потом убьют. — Уже несколько лет о нём ходят слухи. Говорят, это вещество делают, где-то за океаном. Его привозят в Корд, неизвестные торговцы. Он очень дорого стоит, но Империя его покупает. Я не знаю зачем.

— Оружие. — Холодный голос Суба заставил вздрогнуть не только девчонок-пленниц, но даже арийцев, чем последние были весьма не довольны. — Порох можно использовать как оружие. — Суб расправил ладонь. Поднял к груди. На ладони вспыхнул призрачный огонь. Миг и там лежала прозрачная ледяная сфера. Внутри возникли маленькие синие искорки. Очень напоминающие зёрна дымного порошка. Они заполнили сферу. Суб сжал ладонь в кулак. Сфера разлетелась тысячами маленьких голубоватых язычков пламени.

— И что это значит? — Логан хмурился: до него не доходило.

— Сфера из металла. Заполнить порохом. Поджечь. Взрыв уничтожит всё живое вокруг на полсотни метров. Или разрушит не слишком толстую стену.

Логан секунду морщил лоб. Другие и не пытались, они мигом утратили интерес к новому чуду — либо сделали вид, что утратили.

— Баб в повозку. По коням, едем в Мэлон. — Рыкнул Логан, широко улыбнувшись. Этот порох он продаст в Мэлоне или, демонстрируя лояльность Империи, передаст местным властям бесплатно. Но в будущем — непреодолимые стены Пиреней, рухнут пред его армией, которой, пока, к сожалению, ещё нет.

Девушек разместили по повозкам. К сожалению, две открытые телеги, весьма странной конструкции (напоминает кареты, только очень уж экзотические), были безнадёжно испорчены. Одну изуродовали дикари, вторая перевернулась и раскололась пополам. Так что пришлось девушкам ехать в телегах обычных, прелестными попками прямо на бочонках с порохом. Воины вскочили на своих коней. Не очень понимая, зачем им живые пленницы, коих нельзя ни трогать, ни продавать. Понимали только Суб и Анталия.

— Господин. — Прежде чем караван тронулся прежней дорогой, но уже в ином составе, спросил Радон, своего короля. — Зачем они нам?

— Не понимаешь Радон? — Логан даже улыбнулся старому воину. — У нас очень странная компания. Если мы не подстрахуемся, нам придётся прорываться в этот город с оружием в руках. Или погибнуть позже, на его улицах.

Радон только плотно сжал губы: он бы предпочёл умереть, входя в город грязных местных варваров с мечом в руках, нежели изворачиваться и проникать туда чуть ли не шпионом. Но Логана обвинять в трусости, даже мысленно, он не спешил. Старик успел пройти с ним много битв и всегда решения короля, коих он не понимал сразу, неизменно оказывались единственно верными и по-настоящему мудрыми. Конечно, с позиции настоящего воина, а не мягкотелого Северянина или напыщенного слабака с Озера Драконов. Король никогда не пояснял таких своих решений, пока не решал, что настало время для пояснений. Обычно в этот миг уже было всё или почти всё, ясно и так. В этот раз, Логан снизошёл до пояснений.

— Лабиринт Теней. Чёрный Ганг, Радон. Если мы и должны погибнуть, то только там! Люди этой земли, слишком слабые враги. В Ганге, мы либо достигнем победы, либо погибнем от рук по-настоящему могучих врагов.

Радон даже потряс топором над головой и издал воинственный вопль — его король был действительно мудр!

 

10

Отряд Актиона двигался на максимуме возможной для них скорости. То есть не слишком быстро, но и не медленно. Мало радости догнав врага и вступив в схватку, обнаружить, что ты запыхался, ноги отяжелели от усталости, а руки не желают поднимать меч достаточно быстро. Так же не особенно приятно из-за своей медлительности догонять лишь остывшие уголья от костров преследуемых тобой. Тут требовалась, что называется, золотая середина. Так что лошади рыцарей по-прежнему шли шагом, чуть более быстрым, чем обычно. Оруженосцы, привычные целый день тащить на горбу части доспеха своего господина и его оружие, неспешно бежали. Скорее даже быстро шли, нежели медленно бежали. А вот охотники пропали. Данные ребята, таскать на себе всякое лишнее железо не привыкли, ненужные им лично физические нагрузки не шибко любили, но для каждого было вполне обычным явлением бежать весь день по лесу, преследуя подраненную дичь. Или точно так же путешествовать. В лесу, собственные ноги часто наиболее быстрый и безопасный вид транспорта. Особенно если лес старый. Выносливости этим парням в бахроме и коже, было не занимать. Сейчас они шустро перебирали ногами в полукилометре впереди основного отряда. Словно лесные призраки они мелькали среди деревьев и искали следы. В случае чего один из них возвращался назад, к отряду и докладывал наследному принцу Актиону, о непредвиденных обстоятельствах или о смене курса движения преследуемых. За этот день ни один охотник ещё не вернулся к отряду. Бандиты двигались прежним курсом — по старой торговой дороге Валлии.

Рыцари, оруженосцы — воины прошедшие не одно сражение под непосредственным руководством молодого принца, бесстрастно двигались вперёд и спокойно смотрели перед собой, да по сторонам. За их плечами были сотни сражений — в нынешнем составе и с десяток крупных битв в виде вспомогательного полка в Имперском войске. Ни один не переживал по поводу предстоящей битвы с бандитским отрядом. Даже, несмотря на то, что они знали: в отряде есть маг и вампир. А что им переживать? Они убивали вампиров. Однажды убили мага. Не Эрфийского, конечно, но всё же настоящего мага. Даже, несмотря на то, что он очень ловко кидался огненными шарами. Маги тоже ведь из плоти и крови. А всё что состоит из этого — смертно и уязвимо для меча. И конечно — Актион. Скажи принц, что они сейчас сменят курс, и будут охотиться на Колдуна Меча, непочтительно плюнувшего на имперский штандарт в имперском городе — они просто пошли бы и убили бы Колдуна. И кстати, скорее всего у них бы получилось. Актион ведь тоже смыслил в магии.

Да. Смыслил. И собирался применить все, что мог вспомнить, всё что знал, что бы не просто убить этих странных разбойников (а на самом деле, как он был уверен, шпионов грядущего вторжения), а пленить и запытать до смерти. Эти существа (людьми, после всего, что они оставили за собой, он их назвать не мог), не просто должны погибнуть — они должны испытать все муки Царства Барга, ещё при жизни. А после смерти попасть в его обитель и вечно пребывать там пытаемые Сейями — кошмарными подручными Барга, что мучают души в его Цитаделях Скорби. И им не будет прощения, какое иногда дарует Прива, некоторым людям, попавшим в царство Барга. Актион знал одно из запретных, Некромантских заклинаний. Гибельная Метка Души — так называли своё чудовищное заклинание Некроманты, пока последних из них не уничтожил меч с символом Империи на рукояти. Метка навечно сплеталась с Душой и наполняла её вечной злобой, ненавистью — очерняла душу так, что у неё не было ни шанса на исцеление в милостивых руках Привы…

Актион не знал, получится ли у него такое заклинание — Некромантия совершенно особая Сила. Тайная и непонятная. И своевольная. И ещё…, Актион не знал, существует ли на самом деле Царство Ужасного Барга и сам этот странный Бог. Собственно он в это не верил, но…, сейчас очень уж ему хотелось верить.

Странно. Раньше ему хватало просто уничтожить врага. Он всегда считал смерть самым страшным из всех наказаний. Последним. Но теперь он знал, что это не так. Ему было горько думать о том, что в предстоящем сражении он позволит этим бандитам понести такое лёгкое наказание как смерть. За уже сделанное, они заслужили сотни смертей! А за то, что ещё могут натворить, ещё столько же. Как вообще земля носит этих животных? Впрочем, вот Охотники Кейлита неплохо себя чувствуют — носит их земля…

Ветви деревьев впереди дрогнули, и на дороге появился охотник. Он быстро подбежал к принцу. Склонил голову и тихо произнёс.

— Господин, впереди храм Каила. — Актион напряг слух. Лесной житель не самый приятный собеседник. Они слишком долго живут там, где человеческая речь совершенно не нужна и когда говорят, их речь порой бывает путанной и очень тихой. Актион не раз сталкивался с ситуацией, когда лесной житель вообще не мог ничего ему сообщить несколько минут. Иногда они забывали слова, заменяя их знаками. — Был бой. Много трупов. Храм разграблен.

— Они побывали там. — Кивнул он. Ни тени сомнения в личности грабителей. Ограбить Валлийский храм, задача посложнее чем взять штурмом имперский замок.

— Да. — Чёрные глаза охотника блеснули. На продолговатом лице появилась улыбка. — Там есть трупы каторжников. Один монах ещё жив. Чёрный балахон.

— Чёрный? — Актион обернулся к отряду. — Следуйте прежним темпом.

И пришпорил коня. Нужно было пообщаться с этим настоятелем. Чёрный балахон, носили немногие монахи. Но всё же у ордена их было достаточно, что бы собрать маленькую армию или использовать их в качестве послов, шпионов и на ответственных должностях. Правда, настоятель целого храма редко носил чёрные цвета.

Актион был у входа в разорённый храм меньше чем через полчаса. Красивый храм. Десяток переходящих друг в друга пирамид, на чьих верхушках, ловя лучи солнца, сверкали хрустальные молнии. Рельефы на чёрных стенах. В основном изображающие Бога Грома на небе и земле. Жертвоприношения и службы Ему. Каил карающий согрешивших и дарующий бессмертие самым лучшим из монахов — все они в серых одеждах. Да, правильно. Лишь достигшие высших уровней познания могут рассчитывать на благодать Бога. Говорят, они умеют пользоваться Силой своего Бога.

Актион спешился у разрушенных ворот. Кажется, их выбили тараном, только следов самого тарана отчего-то нет. Его взгляд долго был прикован к храму, не задержавшись на каменной изгороди, красивом (и явно недавно посаженном) фруктовом садике, осколках ворот, неизвестно чем разбитых. Принц смотрел на храм и наслаждался его красивым фасадом. Рельефы были цветными. Камень был раскрашен неизвестным способом — будто изнутри. Очень красиво, истинное наслаждение лицезреть такое великолепие. Отчего же тогда хмур принц Актион? Вот он двинулся к разрушенным воротам храма. Прошёл мимо стоявших у входа охотников. Остановился у стены и провёл пальцами по рисунку, изображавшему спускающегося с небес Каила, с ветвистой молнией в руке. Чрезвычайно искусно вырезанный рельеф — даже слишком искусно. Глаза принцы полыхнули гневом.

— Как это возможно? — Прошептал он, так что никто его не услышал. — Лазер? У монахов? Карфагос! О, владетель Куло, что же ты творишь…

Актион гневно ударил по стене кулаком. Звякнул метал латной перчатки. На стене не осталось ни царапины. Принц быстро двинулся внутрь храма, гремя доспехом. Его странных слов никто не услышал, а если кто и услышал бы — не дано тому было их понять.

Актион вошёл в главный зал храма, освещённый факелами — их, видимо зажгли охотники. Остановился ненадолго, привыкая к скупому освещению. Осмотрелся. Картина та ещё. Впрочем, привычная воину — кровь и трупы.

— Он ещё жив. — Сказал один из лесных людей, стоящий в глубине зала у самого алтаря. Тихий голос здесь казался значительно громче.

Принц поспешил к алтарю. Трое охотников стоявших подле неподвижного тела в чёрном одеянии отошли прочь. Принц стал на их место и опустился на колени возле настоятеля.

— Монах, ты слышишь меня? — Сказал принц, низко склонившись над телом.

Белое как бумага лицо настоятеля осталось недвижно. Если бы не хрипловатое дыхание, вырывавшееся из его посиневших губ, можно было бы подумать, что он мёртв. Принц повторил свой вопрос. Теперь настоятель отреагировал. Неподвижные глаза, почему-то красноватые (видно от света факелов), обратились к лицу принца.

— Армадон, так меня зовут сын мой. — Прошептал настоятель.

— Армадон, твоя смерть будет отомщена. Знай это, когда встретишься со своим Богом.

— Хорошо. — Монах попытался улыбнуться. Не вышло. — Рыцарь…, ты ведь рыцарь? Я хочу тебя попросить. Не откажи мне рыцарь… Убей меня.

— Что? — Актион удивлённо вскинул брови и широко открыл глаза. — Ты и сам скоро умрёшь монах. Зачем мне лить твою кровь? Или ты испытываешь сейчас муки?

— Нет. — Монах улыбнулся — в этот раз удачно. — Никаких мук. Мне очень хорошо сейчас…, очень. Так тепло и…, яркий свет вокруг…

Актион пробежался взглядом по распростёртой фигуре монаха. Никаких ран не видно. Только руки — обе неестественно вывернуты. Явно сломаны.

— Армадон, твои руки… — Сказал Актион и замолчал, наткнувшись взглядом на две маленькие ранки на белой шее монаха.

— Убей меня рыцарь. — Монах скривил губы. В глазах появился страх. — Я не должен прийти к Нему таким… Отруби голову. Вырежи сердце из груди и сожги всё. Прах развей… Прошу тебя рыцарь.

— Вампир поил тебя своей кровью? — Актион вновь хмурился. Ладонь сжала рукоять меча.

— Нет. — Монах говорил уже не шепотом, его голос обрёл силу и стал ровным. — Иногда, крайнее редко, встречаются люди, что после укуса вампира, могут быть обращены без дополнительных действий. Но, они не становятся вампирами. Такими как укусивший. Становятся другими… Я восстану. Я стану пить кровь! Есть мясо! — Монах вдруг завизжал, и глаза его налились кровью, обретя теперь ровный алый цвет. Левая рука, сломанная в нескольких местах, с хрустом выпрямилась. Пальцы задвигались и стали меняться. Они иссыхали. Ногти удлинялись. — Мясо! Мясо! Мясо! Лю-юдей…

— Монах, ты получишь то, о чём просишь. — Актион поднялся на ноги. С лязгом меч покинул ножны. В этот миг Армадон смог совладать с собой и скороговоркой заговорил. Явно спеша и отчаянно спеша — трансформация набирала обороты. Уши монаха начинали вытягиваться.

— Всё сделай, как я сказал, иначе восстану как вурдалак. Сообщи братьям о смерти моей, передай от меня просьбу молиться за душу мою. Рыцарь! Они должны быть уничтожены. Вампир — её нужно убить. Книга! За алтарём в нише! Книга Рапеша! Возьми — она твоя! Передай её принцу Актиону — я слышал о его успехах в охоте на вампиров! Пусть он знает, с кем воюет! Пусть знает! Актион, его ты найдёшь в Пиренеях! Отдай ему книгу! Теперь убей меня…, стой! Я слышу её мысли! Её! Они…, они идут к Лабиринту Теней! — Монах вдруг истошно завизжал. Если прежде он был бледен, то теперь стал почти прозрачным. — Они хотят пробудить Спящих Лабиринта! Вампиров! Не позволь! Останови их рыцарь, останови! Найди Актиона, принца Империи! Вместе вы остановите их! А теперь убей ме…

Меч Актиона опустился на шею монаха. Голова скатилась по трём ступеням алтарного пьедестала и упала на пол, в руки мёртвой послушницы. Миг Актион стоял без движения. Он поражённо смотрел на обезглавленное тело. Нет, его поразил не призыв монаха найти самого себя: далеко не все знали Актиона в лицо, а находившийся при смерти монах, вряд ли мог рассмотреть льва на его панцире. Не сообщение о цели путешествия шпионов…, наверное, всё-таки не шпионов. Они искали что-то. Теперь он знал что. Так же знал, что им этого не найти. Он перехватит их у опушки леса окружающего Лабиринт. И уничтожит. А поразили Актиона два момента. Обрубленная шея не извергла фонтан крови. Вообще ни капли не извергла. В трупе просто не было крови. И ещё. Безголовый монах продолжал меняться прямо на глазах и более того — пытался встать на ноги.

Актион бросил меч и надавил коленом на грудь монаха, вжимая его в пол. Кривые когти левой руки и вполне человеческие ногти правой, яростно скребли по металлу брони. Актион вытащил кинжал. Одно движение и грудь монаха вспорота. Поморщившись, Актион вырвал сердце монаха рукой. Перчатка стала красной — немного крови всё же осталось в этом теле…

— Сожгите его. — Приказал он охотникам, довольно спокойно смотревшим на всё происходившее. Они уже дважды сражались с вурдалаками. Правда, другого типа. И убивали их. И второго убили, не потеряв ни одного человека — только лошадь. — Остальных предайте земле. Оставьте метку на захоронении. Возможно, монахи захотят похоронить их по-своему.

Лесные люди немедленно принялись выполнять приказы господина. В храм вошли ещё десять из них и принялись выносить трупы наружу. А Актион двинулся к алтарю. За ним, по словам Армадона была книга. Что за книга? Актион не знал, как не знал он и кто такой Рапеш. Но, возможно, книга содержала что-то полезное. Раз уж монах так просил передать её Актиону — значит, она чем-то очень ценна. Причём именно для него — наследного принца Империи Актиона, Рыцаря Стального Льва и Обладателя Права К…, впрочем, этим правом он ещё ни разу не пользовался, хотя и владел им с рождения.

За алтарём в стене имелась ниша, и в ней стоял громадный каменный трон, с восседающей на нём золотой статуей бога грома Великого Каила. Боги…, Актион презрительно улыбнулся статуе. Он не верил в них. Но иногда молился. Очень хорошо запомнилась ему фраза, однажды сказанная Императором: «Ты можешь не верить в Богов, но ты не можешь точно знать, существуют ли они или нет». Так что обижать богов, разоряя их храмы, Актион не стал бы никогда. Может, их и нет, но если окажется, что он ошибался? Когда умрёшь и окажешься в Царстве одного из Богов, времени исправить ошибку и загладить смертные грехи уже не будет. И всё же — если они есть: встретившись с Богами, Актион обязательно выскажет им всё, что он о них думает! А думает он о них не шибко хорошо. С их-то силами: как легко они могли бы исправить этот мир! Сделать его лучше. Мановение руки такого могучего существа как Бог и тысячи людей могут избежать смерти, стать добрее и лучше. Ничтожное усилие их могучей воли…, но, увы. Боги слишком ленивы.

Если существуют на самом деле.

Точно у подножия задней стенки алтаря Актион обнаружил тайник. Детский, в общем-то, тайник. Наверное, его сделал сам настоятель — насколько помнил Актион, лишь настоятель имел право подходить сюда, за алтарь, не опасаясь оказаться одной из жертв на этом самом алтаре. Тайник — для взгляда брошенного вскользь издалека. Стоило подойти вплотную и становилось отчётливо видно, что один из камней у основания стенки пригнан неплотно, а один его угол вовсе торчит над полом. Камень полетел прочь, и в руках принца очутилась небольшая, но толстая книга. Потрёпанный кожаный переплёт, с давно стёршимися золотыми буквами названия и, возможно, автора. Поверх них кто-то, может сам Армадон, вышил толстой белой нитью слова: Книга Рапеша. Принц открыл книгу, не забыв прочитать заклинание Поиска. Книга не таила угрозы, по крайней мере, на том уровне какой мог ощущать Актион. Но он всё же заметил нечто странное в этой книге. Будто запах, но не ощутимый физически. Он чувствовал его не носом, а душой. Кровь. Ощутимая лишь магически. Причём ощущение это породили не чернила, которыми пользовался Рапеш, а нечто иное…, что? Актион повторил формулу Поиска, добавив несколько замысловатых жестов, чем изменил структуру плетения. Теперь Поиск искал не проклятья или иные ловушки, наложенные на книгу, а, так сказать, «запах магии». Её индивидуальные оттенки. И он получил искомый ответ. Магия Крови. Автор был могучим Магом Крови…, редки маги этой Силы. Среди людей они почти не встречаются. И написал маг эту книгу кровью. Не своей, естественно. У этого автора своей крови не было уже очень-очень давно. Потому что Рапеш был вампиром. Вот что Актион прочёл на первой странице:

«Я, Высший Вампир, Магистр Магов Крови, Повелевающий Народом Волка и Правитель Наасабы, Рапеш Лаэска Анеэрсааг, пишу эту книгу кровью Рыцарей Охоты, что проиграли мне в честном бою. Во славу могучего врага, что был повержен мною, я перечисляю здесь, все известные мне и моему Клану виды Вампиров, а так же все известные виды Полумёртвых и Нежити. Из всех перечисленных лишь Наг, мог выстоять в единоборстве против Рыцаря Охоты. Книга написана в память и дабы не забывалась честь и доблесть Рыцарей Охоты и их славная гибель от рук Рапеша Кровавого.»

Актион задумчиво листал страницы. Он никогда не слышал о Наасабе, о Рапеше, Народе Волка и Рыцарях Охоты. Он очень осторожно качался страниц и даже снял перчатки, заткнув их за пояс. Книга Рапеша была необыкновенно древним манускриптом, хотя и написана на том же самом языке, на котором сейчас писала Империя, Валлия, Карфагос и Пять городов. Если бы и оставались сомнения у скептически настроенного читателя древнего фолианта, на странице номер пятнадцать они бы развеялись без следа. Там подробно описывался Нарум-Ха, где встречается, чем питается, уязвимые места и даже имелась качественная иллюстрация этой чудовищной твари. Голова последнего Нарум-Ха уже двести лет украшает одну из оружейных комнат Пиреней. Жуткие сказки рассказывались об этом вымершем существе. А если верить этой книге он в те далёкие времена даже не считался чем-то особенным: так, одно из обычных опасных животных, встречающееся повсеместно.

Но более всего поражали подробные описания вампиров. Особенно Высших вампиров.

Закрывая книгу, Актион нервно сглотнул — как хорошо, что он родился на сотни лет позже того времени, в котором писалась эта книга. Высший вампир Рапеш, будь сейчас жив, легко покончил бы со всем отрядом Актиона, являвшимся непобедимой силой для современных кровососов. Высшие вампиры, наверное, его и за силу не посчитали бы…

— Стой! — Вскричал Актион сообразив, что стоящий у алтаря лесной бродяга, подошёл не для того, что бы доложить ему о чём-то. Парень в бахроме, острием кинжала колупал здоровенный изумруд, вплавленный в поверхность алтаря.

Парень услышал и перестал творить богохульное безобразие. Увы. Поздно одумался. С потолка плотным потоком полилась ядовито-зелёная жидкость. Охотник не заметил угрозы. Он выпрямился и виновато смотрел на своего господина — Актион не приветствовал мародёрства. Всего миг оставался лесному бродяге. Кто-то вскрикнул и охотник попытался отпрыгнуть, но слишком поздно. Тут и вся его прыть уже не могла помочь, слишком поздно он узрел угрозу.

Актион среагировал не подумав. Правая рука принца распрямилась. Левая с силой хлопнула по завитушкам украшавшим наруч, сворачивая одну из них набок. Впрочем, этого никто не заметил. Когда прозрачный вспыхивающий алыми зарницам купол, накрыл лесного бродягу, его собратья так и решили: Актион применил одно из «подвешенных» заклинаний. Такие штучки, в заторможенном виде могли пребывать подле мага дни и годы (в зависимости от умений), произнесённые однажды, но не до конца или что-то в этом роде. В таких вещах жители лесов не шибко разбирались. Не могли они и знать, что маг подобный Актиону, создавать «подвешенных» заклинаний не умел. А из великого множества Защитных знал всего одно, и на его создание ему требовалось ровно три минуты. Парлимкару вот тоже требовалось три — только секунды. Экран принявший на себя зелёную жижу и позволивший ей стечь вокруг охотника, а не ему на голову, имел не магическую природу.

— Спасибо, господин. — Произнёс охотник, склоняя голову. Принц спасал ему жизнь уже не первый раз.

— Не трогайте здесь ничего! — Зло рявкнул в ответ принц. — В другой раз могу не успеть.

Принц широким шагом покинул храм. За ним потянулись немногие охотники ещё остававшиеся внутри. Тот, чью жизнь спас принц, у входа остановился и с ненавистью прошипел в сторону алтаря.

— Валлийцы!

И плюнул на пол. Он в отличие от своего господина в богов верил. И искренне почитал Хранительницу Лесов Венриа. А она была куда выше Каила и лично сражалась в битве против Отступника Агаменнона — единственный раз, когда Венриа несла смерть и разрушение. Валлийцы же, создали культ Смерти пристойный Сэмору, но никак не богу Небес… По общему мнению Лесных Народов (ныне существующих только в виде лесных бродяг) Каил был плохим богом и заслуживал лишь место в свите прекрасной Венриа. На почётной должности носителя её сапожек. Или подметателя дворов. Соответственно, его жрецы не заслужили и этого.

Отряд двинулся спустя полчаса. Жрецов похоронили в общей могиле, что бы уберечь их тела от лесного зверья. Могилу отметили срубленным деревом. Срубили мечами. Положили поперёк могилы и когда рыцари и оруженосцы присоединились к основному отряду, лесные бродяги ещё на могилу пока…, отдали последние почести жрецам, те почести, какие, по их мнению, жрецы Каила только и заслужили. Конечно, парни были скромные и своему принцу о возданных «особых почестях» рассказывать не стали.

К вечеру отряд дошёл до того места, где на старой торговой дороге не оставалось ни одного видимого следа. Отряд остановился, ожидая пока разведчики отыщут след. Они отыскали. Не мало удивив Актиона. Он-то посчитал предсмертные откровения Армадона просто бредом, а оказывается, преследуемые и правда свернули к Лабиринту. И старались замести следы. Значит и сюда они шли только затем, что бы увести погоню к Пяти городам. Значит, всё же не корабль, который отвезёт их домой и станет началом вторжения неведомых сил, а отчаянная попытка обрести…, что? Как там говорил Армадон? Что бы пробудить вампиров. Не очень разумно, но возможно. Но какой человек или тем более маг в здравом уме рискнёт наводнить мир вампирами? Только вампир. А что если она из тех Высших, что описаны в книге из храма? Тогда она легко может подчинить своей воле сильного мага, что уж говорить о простых людях. Может ли быть так, что странный отряд из мага, варваров из-за Великих гор и вампира — кучка лишённых собственной воли марионеток в руках этого вампира? Что ж, такое возможно…

Принц свернул в лес. Отряд рассеялся и не спеша, последовал за своим принцем. Эту ночь они проведут в пути.

Утром отряд принца вышел к озеру. Здесь след обрывался. Так будто те варвары прошли прямо по воде. Впрочем, может, так они и сделали. Парлимкар к примеру, мог легко перенести весь отряд принца через это озеро. Так почему бы того же не уметь магу из числа преследуемых ими? Лесные бродяги обшаривали берега озера до полудня. Они нашли след, на противоположном берегу. Как и предполагал Актион, след вёл на юго-восток, по прямой к Лабиринту Теней.

— Мы отправимся за ними сейчас? — Спросил его Ралдас, один из рыцарей, посвящённых в рыцари лично принцем.

— Нет. — Актион слез с коня и подозвал оруженосцев, что бы помогли ему снять доспехи. — Мы остановимся. До утра отдыхаем, а потом двигаемся к Лабиринту Теней. — Снимая с помощью оруженосцев наручи, затем наплечники, сказал принц. — Мы будем там раньше них и подождём. Затаимся на время. А потом покончим с ними.

Народ принялся располагаться на берегу. Охотники исчезли в лесу — пользуясь случаем, стоило поохотиться и поесть не сухомятки, что нёс с собой каждый, а свежего мяса. Пусть изжаренного на костре, но всё же свежего….

* * *

— Да-а-а-а… — Только и смог сказать Логан, увидев город в котором планировал задержаться на…, впрочем, пока не кончится золото, они вряд ли двинутся дальше. Вполне возможно, что предстоящий поход станет для них последним. Они имели полное право справить собственные поминки.

Встав на козлах повозки гружёной порохом, Логан смотрел на расстилающийся внизу город. Величественный город. Настоящий — такой каким только и должен быть город. С Пиренеями он не шёл ни в какое сравнение: мощная крепостная стена, ров, наполненный водой, подъёмный мост, в поднятом состоянии служащий дополнительным укреплением открывающихся внутрь города ворот. Но больше всего ему понравились не стены, снабжённые так же башнями и множеством узких бойниц, а внутренняя планировка града Мэлона, города построенного единственной Империей Катхена. Каменные приземистые дома, узкие улочки и хорошо укреплённый, насколько Логан мог судить, глядя с такого расстояния, дворец посреди города. Отсюда с холма можно было разглядеть и широкую площадь перед дворцом. Сейчас её заполняли пёстрые толпы людей. Главная и по совместительству базарная площадь города, окружающая дворец почти ровным кругом. Две сотни воинов могли удерживать этот дворец, сколь угодно долго отражая атаки сотен и тысяч. Конечно, пока не кончится еда или катапульты не разнесут в пыль его стены.

Вот-вот. Катапульты. Логан тяжело вздохнул и сел. Отсюда, с этого холма город был виден как на ладони. И стоило подвести сюда на холмы по больше метательных осадных орудий и столь умело укреплённый город в два дня обратится в горку мелко дроблённого камня. Тар стоял на холмах — он был трудной мишенью для катапульт и тому подобного, а Мэлон Империя почему-то построила в низине, в обрамлении тех самых холмов, на которых как раз и надо было строить город. И все его оборонительные преимущества: узкие улочки, башни, стены, ров, всё это сводилось на нет, на редкость идиотским расположением самого города. Нищего города. Если толпы на улицах Тара, который так сильно напоминал имперский Мэлон (правда, размерами до Тара ему было далеко), были богато одеты, за исключением воинов, то здесь прямо-таки в воздухе чувствовался дух бедности и, возможно, даже нищеты.

— Этот город строил дурак. — Высказал своё мнение Радон, ехавший подле короля в седле своего коня.

— Его король точно дурак. — Арагон, ехавший с другого бока своего короля, с усмешкой указал рукой на что-то возле городской стены.

Логан присмотрелся повнимательнее и был весьма раздосадован тем, что не он первым заметил эту чудовищную небрежность, за которую в Таре, в лучшем случае, командира стражи убили бы в бою, предоставив ему честь умереть как воину. Честь, которой не заслуживает воин, допустивший подобное разгильдяйство в обороне или нападении. С правой стороны, там, где городская стена закруглялась и уходила дальше к горизонту, край рва осыпался. Получился пологий холмик идущий через половину рва и обрывающийся в воде.

Арийцы расхохотались до слёз.

— Что с ними? — Округлив глаза, в полном недоумении, спросила Анталия. Арийцы ржали не слыша ничего вокруг. Арагон схватился за бока и уткнулся черепом в затылок лошадиной головы. Красный гребень, заменявший ему волосы и за время пути утративший свой яркий цвет (краски из соков нужных растений Арагон, здесь найти, почему-то, не мог, отчего часто пребывал в подавленном состоянии), ставший уже скорее водянисто-алым, нежели красным, рассыпался по макушке коня. Конь немного удивился и сильно закатил глаза пытаясь сообразить, что за красная фиговина торчит у него из гривы.

— Совсем свихнулись!? — Зашипела Анталия и посмотрела на всегда спокойного и самого тупого из всей компании варваров. На Ворса. Гигант, без всяких намёков на наличие шеи не только ржал, но ещё и подпрыгивал в седле. Его конь с каждым подпрыгиванием подгибал ноги и недовольно фыркал — до сих пор ему не доводилось возить на своей спине людей весом с маленькую лошадь.

Анталия подождала секунд пять. Варвары хохотали, иногда указывая пальцами на ров, и хлопая друг друга по плечам. Её умница-любимый вдруг чудесным образом превратился в тупого и мерзкого варвара. Она обратила свой взгляд к аборигенам, надеясь получить ответ у них. Презрительно фыркнула: трое местных жителей, замыкая процессию из двух телег, неосознанно сбились в кучу. Если б не сидели в сёдлах, наверное, ещё и обнялись бы — что б не так страшно было.

На девушек, занявших целиком одну повозку, она даже не взглянула. Тем более что на козлах телеги с пленницами, хватался за бока Домен.

— А ты обмороженный не знаешь что с ними? — Проворчала девушка ледяному воину, сейчас по своему обыкновению изображавшего каменного истукана, правда, вопреки обыкновению не возле Логана, а в паре метров от её стремени.

— Город превосходно укреплён. — Суб говорил как всегда, будто покойник. В атмосфере оглушительного смеха варваров, его голос был слышен удивительно отчётливо и к концу его речи арийцы перестали смеяться. — Но расположен тактически глупо. Непреступен для человеческой пехоты этого мира, но легко уязвим, для осадных орудий. Его следовало строить на холме, на котором мы сейчас стоим. Ров. Самое главное препятствие для пехоты. Но у него есть изъян. Осыпавшийся край можно использовать без особых усилий для проникновения на стены. Достаточно уничтожить те две башни, — он указал рукой на башни ближайшие к осыпавшемуся краю, — и город становится беззащитен. — Суб сделал широкий плавный жест рукой, указывая на весь город сразу. — Бумажная Цитадель.

— Хе-хе, верно подмечено: бумажная. — Издав последний смешок, сказал Логан. Его телохранители арийцы не довольно переглянулись. Отчего-то очень им не нравились столь обширные познания мага из ледяного гроба.

— Либо Империя построена идиотами, — продолжил свою речь Суб, — и сейчас не может существовать, так как давно была бы завоёвана своими врагами, либо в Мэлоне есть нечто, что позволяет не обращать внимания на столь явные недостатки в обороне.

Логан нахмурился. Ещё раз глянул на город и соскочил с телеги. Широким шагом он двинулся ко второй транспортной единице своего маленького каравана. Остановился он за спиной возницы, в чьей роли нынче выступал Домен. Рядом с бледной, но едва заметно улыбавшейся Римадой Алатарис.

— В городе есть маги? — Резко сказал воин, буквально выплёвывая слова.

— Нет. — Дрожащим голоском ответила Римада, чувствуя, что радость от успешно закончившегося путешествия может оказаться преждевременной.

— Точно? — Мрачнея всё сильнее, спросил Логан.

— Точно. Магов тут никогда не было. — Девушка пожала плечами. — Две тысячи имперских войск, немного наёмников: не знаю сколько. Они часто меняются, одни уходят, другие приходят. Ещё тут посольства восточных земель и Валлии, у каждого собственный военный отряд. Ну, и резиденция Колдунов Меча. Один из них там всегда присутствует. И ещё…

Логан не дослушав плюнул, выругался неприлично и вернулся в повозку с порохом.

Спустя несколько минут отряд короля без королевства начал спускаться к открытым воротам Мэлона, имперского форпоста на стыке четырёх самых проблемных регионов Империи. На западе Пять Городов и Валлия с мощным монашеским орденом. На востоке, множество кочевых племён и маленьких государств, образующихся и распадающихся в течение пары-тройки лет. Весьма беспокойная местность с исключительно плодородными землями, которые Империя не могла использовать из-за кочевников. На северо-востоке Лес Чёрных Карликов — дикое и смертельно опасное место, впрочем, приносящее Империи кое-какую пользу. И лишь строго на север, небольшая полоса лесов провинции Пир, относительно безопасна — всё остальное вечная головная боль Империи…

Ах, да. Юг. Громадный лес, в центре которого стоит древний город, хранящий ужасные тайны, как сказал бы Суб-Зеро — тайны многих миров.

Кабак гудел, словно улей. Пьяные вопли, песни посетителей — по сути те же пьяные вопли, иногда приличного содержания. Визгливые крики и смех местных путан. Звон бьющейся посуды — бьющейся об пол, об головы посетителей и краем об край, когда кто-то выдавал или пытался выдать тост. Их редко дослушивали и пили просто за сам факт попытки сказать тост. Потом кружками иногда стучали об стол. Иногда они разбивались, иногда нет.

Вот такие милые звуки слышал расположившийся в самом тёмном углу кабака отряд Логана. Сия кампания, сейчас молча поглощающая вино, как утверждал разносчик из этого заведения, вино купленное у восточных кочевников и вино самое лучшее по эту сторону Великих гор. Возможно, разносчик был прав. Возможно, он никогда не пил ничего лучше, чем помои и потому вино казалось ему по-настоящему божественным. Если это так, попробовав вино Вестфаллии, парень умер бы от шока. Но уже потреблённая еда, надо признать, была великолепна. Хорошо прожаренное, приправленное какими-то незнакомыми специями (тоже, видимо, с востока) сочное мясо. Нежный сыр. И нечто, вроде лепёшек, какие делали крестьяне Арии. Еда была хороша, но улучшить их настроение она не смогла.

Сейчас вся компания производила довольно-таки жуткое впечатление. Впрочем, такое впечатление, подобная кампания производила бы везде, кроме, пожалуй, Эрфии — вотчины магов и магических существ. Там говорят, даже вампиров никто не трогает, и водятся настоящие драконы. Хотя, некоторые завсегдатае кабака утверждали, что драконы водятся и в Мэлоне: гнездятся на сторожевых башнях. И под вечер прилетают на улицу, на которой стоит кабак. Ходят по ней, огнём дышат. Обычно к вечеру, когда основательно нагрузившийся спиртным, народ, начитал расходиться по домам. Почему-то, чаще всего драконов этих видели именно они…

Мрачная компания, занявшая дальний столик, сейчас приковывала взгляды всех посетителей кабака. Но они старались смотреть куда угодно, только не туда. У многих получалось. Другие смотрели широко открытыми глазами и периодически протирали их кулаками. Кажется, им не мерещилось. Когда это доходило до одурманенных алкоголем разумов, их владельцев прошибал холодный пот и они либо спешили сменить кабак либо старались не замечать странную компанию.

Воин в ледяной маске. Он почти не шевелился, а пустые холодные его глаза медленно скользили по лицам и фигурам посетителей. Будто хищник, выбирал себе жертву. Сытый хищник, желающий немного поразвлечься. Два белых тигра дремали под их столом. А люди, расположившиеся за ним — таких в Мэлоне давно никто не видел. С тех самых дней как перестали приходить белокожие рослые торговцы, приплывающие из-за океана и привозящие товары сюда через Пять Городов и Валлию. Но те гиганты были совсем другими. Мягкими в общении, честными торговцами. Лица пятёрки белокожих гигантов, посетивших кабак, были лицами воинов. Огромные мышцы, оружие и глаза убийц. Странно, что стража Мэлона вообще их пропустила! Но пропустила, даже, несмотря на то, что среди гигантов, были трое уроженцев Катхена, явно бандиты с большой дороги. И, конечно, вампир.

Многие задавались вопросом, как такой компании удалось проникнуть в город и почему их уже не разыскивает городская стража. Аристократия Мэлона могла бы ответить на этот вопрос. И на другой — почему все, кроме странного человека в одеждах Гвардии Энейда, сейчас столь мрачны и злы. Одного взгляда хватило бы, что бы понять, что у всех нервы натянуты до предела. Едва они въехали в город, как их начали преследовать неприятности. Их пропустили через ворота, не потребовав оружия — хватило пары слов сказанных Римадой. Девушка и правда была здесь весьма важной персоной. Её спасителей никто не тронул. Но едва они миновали несколько широких улиц, направляясь к дворцу, как их окружили полсотни копейщиков в пластинчатой броне и два десятка арбалетчиков. Едва не пролилась кровь. Солдатам повезло. Римада убедила их, что её спутники спасли её от смерти, до того как Логан потерял терпение. Солдаты едва не напавшие на них, превратились в почётный эскорт сопроводивший их до дворца. Там Логан повстречал отца девушки, главу рода Алатарис и лорда этого города. Имперского правителя. Там ему стоило огромного труда не схватиться за меч. Аристократы смотрели на него свысока и не упускали случая назвать «капитан» — будто он какой-то нищий наёмник! Впрочем, куда хуже было сознание того, что он и правда сейчас был просто нищим наёмником, и это в лучшем случае. Такие роли, короля погибшего града совсем не вдохновляли.

А потом их поблагодарили, причём всех сразу никак не выделяя Логана, за возвращение империи чрезвычайно важного груза — дымного порошка. И дали мешочек с золотом. Очень тощий мешочек. Если бы не память о том, что здесь где-то бродит как минимум один Колдун Меча, Логан мог бы и не совладать с эмоциями. Но себе он поклялся, что однажды укажет место этим напыщенным людишкам, зачем-то нацепившим мечи на свои пояса. Им позволили, милостиво разрешили (тьфу!) не сдавать оружие и пробыть в городе столько, сколько они хотят. Затем тонко намекнули, что хотят они в городе пробыть не больше двух недель.

Чувствуя себя оплёванными и униженными все они покинули дворец и отправились искать гостиницу. Логан намеревался спустить здесь всё имевшееся в наличие золото и лишь потом отправиться дальше. Либо отправиться, узнав, что погоня, следующая за ними ещё от Кузнечного города, всё же разгадала их хитрость и наведалась в Мэлон.

Гостиницу нашли довольно быстро — отчего-то Мэлон был на них богат. Впрочем, тут сходились три торговых маршрута. В гостинице их ждал неприятный сюрприз. Как оказалось свободных комнат в ней, не было. Это им заявил хозяин сего заведения, лениво почёсывая своё необъятное брюхо, сальной пятернёй. В сей момент, в гостинице царила удивительная тишина. На вопрос о тишине, хозяин ощерился в хамоватой улыбке и сообщил, что все постояльцы сейчас спят или отсутствуют. Сказав это, сей достойный господин, совершенно случайно, упал на пол и разбил себе всё лицо. Потом, так же случайно, врезался лбом в стену, отчего, конечно же, именно от этого удара, у него сильно заплыли оба глаза. Сразу же после этого несчастного случая толстячок сообщил, что в гостинице, вдруг появилась свободная комната. Да не одна: «а столько, сколько пожелают милостивые господа». Господа желали три комнаты. И ещё раз двинуть толстяку в челюсть. Едва они покинули просторный зал гостиницы, направившись к своим комнатам, как толстяк начал собираться — нужно было найти стражника и пожаловаться на компанию наёмников, а может быть даже Эрфийских лазутчиков, а то и Карфагосских! Вампир, Чёрный Гвардеец (в такой же одежде, но других цветов), амбалы сильно перекачанные и рослые — явно не уроженцы Катхена, да и ещё два тигра. Учитывая тигров, это могли быть шпионы даже из Кейлита! И конечно, толстяк не мог не сообщить властям о подлых лазутчиках, избивших его. Но в тот миг, когда он почти покинул гостиницу, вернулся один из трёх аборигенов, сопровождавших странную компанию и небрежным жестом, бросил на пол горку золотых монет. Владелец гостиницы немедленно кинулся собирать монеты, громогласно благодаря «милостивых господ» за их необыкновенную щедрость. В душе он искренне раскаивался, что принял этих удивительных людей и верных слуг Императора за вражеских шпионов и лазутчиков. Он немедленно решил загладить свою вину и побежал в их комнаты, где часто кланяясь поинтересовался не желают ли господа, что бы им принесли поесть и вина прямо в комнаты? Господа не желали. В толстяка кинули золотой монетой, которая угодила ему прямо в лоб и которую, он изловил тут же даже не заметив, что на лбу образовалась вторая нежно бордового цвета шишка.

— Исчезни.

Сказали ему, после броска монетой. И толстяк мигом исчез. Напоследок правда, попросив господ, что бы они приглядывали за своими боевыми животными, ведь если они съедят кого из челяди — ничего конечно страшного, но будет немного обидно, а если они съедят не челядина, а постояльца? Или имперского солдата, которые нередко останавливались в этой гостинице? Толстяку сказали, что присмотрят. Тигры, лежавшие на полу где-то в глубине комнаты, поднялись и не спеша направились к двери. Они остановились напротив толстяка и утробно зарычали. Парень побелел и поспешил закрыть двери и убежать подальше.

Группа Логана покинула гостиницу в полном составе почти сразу, и отправились в ближайший кабак топить тоску от последних неудач на дне бутылки. Ну, те, кто печалился и мог пить именно этим и занимались. Аборигены, например, — Стэн, Страйк и Кир, просто сытно кушали и вкусно пили, используя представившуюся возможность. Они не считали всё случившееся неудачей. Наоборот, они были уверены, что им крупно повезло. Аристократы, люди благородные, но лишь в отношении таких же, как они благородных. Когда девушку передали семье Алатарис, они вполне могли поблагодарить и тут же приказать арестовать грязных наёмников. Просто на всякий случай. А вдруг они совершили что-то плохое? Или совершат потом? Простолюдины они ведь как — не доглядел и всё. Простолюдинов, в отличие от благородных аристократов, лучше вешать заранее — до того как они успеют совершить преступление. А, учитывая низкое рождение и очень низкие нравы простых людей, они его обязательно когда-нибудь совершат. Потому и надо бы иногда их вешать — на всякий случай. Наёмников тоже — но лишь тех, что не служат Империи. Те, кто служат, можно сказать застрахованы от совершения каких-либо преступлений…

Так что аборигены чувств оскорблённых поведением местной знати арийцев, не разделяли. Но пили вместе с ними много и с удовольствием.

Буянить никто не собирался. Логан особо предупредил своих воинов о том, что бы они вели себя тихо. Ни к чему напрягать местную стражу. А то ведь придётся уже сейчас ехать к Лабиринту, бросив золото и надежды покутить напоследок. Сегодня кабаку очень повезло — свирепейшие воины континента пришли сюда просто выпить вина и потискать местных девочек лёгкого поведения. Но…, увы, видать не в добрый час был выстроен сей кабак.

Совсем недавно в кабак ввалилась шумная компания, молодых мускулистых личностей, с оружием и обнажёнными торсами. Торсы изобиловали татуировками. Одна из всего их разнообразия, присутствовала у всех. Скрещенные молния и молот, на фоне сплетённых между собой, выполненных в виде замысловатой вязи букв «К» и «В». С левой стороны груди. Валлийские наёмники. Выпестованные монахами и служившие не только монахам, но и во многих государствах континента. Поговаривали, что эти наёмники иногда бросают службу у монахов и идут к другим наниматься, вовсе не по собственному желанию, а по приказу Магистра Ордена. И шпионят для него. Как бы там ни было, но дрались они умело, яростно и тех, кто им платил, ещё ни разу не предали. Так что нанимали их весьма охотно и платили больше чем другим наёмникам. Всё это сообщил Логану Кир. Тот не обратил внимания, тоскливо изучая стол перед собой и поглощая вино. Ему было глубоко плевать, кто там ещё припёрся и какого он тут забыл. За то заинтересовалась Анталия. Выспросив все детали, она откинулась на стуле и задумчиво проговорила:

— Надо же! А раньше монахи убивали своих Молотов Молний, подавшихся на заработки, за пределы Валлии…, как, однако, быстро тут всё меняется.

Некоторое время всё было спокойно. Все отдыхали. На Логана и его друзей никто не смотрел, они сами были тише воды ниже травы. Только Молоты Молний, шумели — смеялись, пели песни, громко разговаривали. Отмечали что-то, наверное… А потом Логан расплатился за новую порцию вина и мяса. Увы, он не подумал о том, чем это может кончиться. У него при себе хватало имперского золота. Но он достал монеты, взятые в храме Валлии.

— Храмовое золото! — Воскликнул паренек, разносивший тарелки и кувшины, круглыми глазами глядя на монету.

Его удивление было понятно. Только не арийцам. Вот аборигены те даже поперхнулись вином и положили руки на рукояти своего оружия. Дело в том, что золото Храма, его монеты, в свободном обороте не встречалось. И не только. Монахи владели каким-то интересным методом очистки золота, секрет коего известен был лишь им и монеты изготавливались именно из золота прошедшего множество очисток. Монета Храма, сама по себе была ценнее имперской в два раза, а учитывая её не бывалую редкость — так и во все пять. Эти монеты были священны и имелись в каждом храме. В зависимости от размеров храма и его заслуг перед Орденом и Богом — от одной монеты до целой чаши. Это золото могло покинуть храм, лишь если все его служители были уже мертвы. За всю историю Ордена, этими монетами расплачивались всего один раз. И не с теми, кто обитал на этом континенте. Соответственно получить эти монеты было можно лишь воровством или мародёрством.

За столом Молотов повисла гробовая тишина. Десять молодых жёстких лиц повернулись к компании расплачивающейся храмовым золотом. Глаза парней пылали гневом. Лица хмурились всё сильнее, по мере того как глаза рассматривали членов подозрительной группы. Кабак притих. Кто-то не допив вино, незаметно выскользнул прочь. Вскоре все десять Молотов встали как по команде. Они двинулись к столу арийского короля. При этом двинулись не беспорядочной толпой. Без единого жеста или слова они рассыпались веером и обступили всю компанию, плотным строем. На поясе каждого висел короткий меч, длиной чуть короче руки взрослого человека. У одного из них, на поясе ещё имелся длинный нож с крупным сапфиром в виде противовеса. Сапфир — Небесный Камень, камень Каила. Человек с этим ножом видимо и был командиром отряда. Десятник, а может и капитан. Логан оторвал хмурый взгляд от кувшина и перевёл его на лицо стоявшего прямо перед ним парня с ножом. Хищное лицо, стальные глаза. И седина в коротко остриженных волосах. А лицо молодое — лет тридцать не больше. Обманчивое впечатление. Логан пробежался взглядом по мускулистой фигуре сплошь покрытой синими татуировками. Много шрамов. Крепкие мышцы — ставшие такими явно не от тяжёлой работы или военной муштры. Нет. Эту мускулатуру закалили постоянные сражения, как с оружием, так и кулачные. И частые походы. Слишком органично располагались эти мышцы на костях Валлийского наёмника. Логан счёл его достойным соперником и медленно кивнул ему, не отрывая взгляда от его глаз, тем спрашивая, что ему нужно и показывая, что почтёт за честь скрестить с ним мечи, если наёмник этого пожелает. Во взгляде наёмника полыхнула злоба, отразившись ещё в девяти таких же переполненных яростью взглядах. Он не осознал оказанной ему чести. Валлиец видел перед собой лишь банду варваров, трёх висельников, красивую девушку — возможно вампира и Гвардейца сменившего цвета своего отряда. Тигров наёмник за опасность не считал. Опрометчиво, но лишь на первый взгляд. Наёмники Валлии, конечно, не были столь хороши в бою, как её монахи, но они обучались именно монахами.

— Ты расплачиваешься золотом Каила. — Прошипел человек с ножом. Логан в ответ уныло кивнул (грязные дикари — он кивнул ему как воину, а это животное даже не моргнуло!) и допил вино. Потянулся за новым кувшином. Крепкая рука наёмника сбила кувшин на пол. Логан скрипнул зубами и с тихим рыком уставился на наглеца. Наглец оскалился ложа руку на рукоять ножа. — Где ты взял это золото варвар? Отвечай!

— В храме. — Логан хищно ощерился и откинулся на спинку стула. — В Валлии. Мы убили всех монахов, всех кто там был, и ограбили храм. А что? Это плохо, да?

Наёмник, приготовившийся выслушать лживую сказку трусливого варвара, после чего зарезать его, на миг даже опешил. Таких откровений он не ожидал.

— Ты умрёшь варвар. — Сказал парень и эти его слова были последними.

Несмотря на великолепную реакцию и большой опыт наёмник не успел увернуться или отразить удар. Нож, некогда принадлежавший Кемеру, в долю мгновения очутился в руке Логана и, описав дугу снизу вверх, легко вошёл снизу в подбородок наёмника. Острие пробило кожу, рот и вошло глубоко в мозг. Сила удара была такова, что около пяти сантиметров острия кинжала пробили макушку и теперь, это острие торчало из головы наёмника, поблёскивая красным. Наёмник постоял секунду, крепко сжимая рукоять своего кинжала, и рухнул навзничь. Логан уже стоял на ногах с мечом в руках. В тот же миг просторный зал кабака огласил радостный рёв варваров и кровожадный рык тигров. Ещё раздалось три испуганных вскрика — думаю, понятно, кому из команды Логана они могли принадлежать.

Арийцы с удовольствием схватились за оружие. Полоса неудач озлобила их не меньше чем короля Тара. Тоже относилось к Анталии. И, что удивительно — к Суб-Зеро. Не мало поражённый нахлынувшей на него волной злобной радости от перспективы предстоящего сражения, он безжалостно подавил свои чувства. Выскочив из-за стола, он врезал локтем в грудь ближайшего наёмника. Удар был проведён блестяще. Великолепно выполненная техника и нечеловеческая сила удара, сломали два ребра мускулистого противника, точно под тем углом что требовался. Обломки костей проткнули сердце парня и он умер даже не успев как следует прочувствовать боль. Покончив с первым, Суб ринулся дальше. Убивать всех подряд, словно взбесившийся цепной пёс, он не намеревался. Но знал, что этим сейчас займутся его спутники. Что последует за этим? Стража закроет ворота и начнёт на них охоту — вот что последует. Придётся бежать…, только этот грязный варвар не сбежит — будет драться со всем городом и погибнет. А с ним, скорее всего и Суб. Колдун Меча, бывший в городе, отчего-то немного его беспокоил.

Путь ему преградил удар меча одного из наёмников — к этому моменту их число уже солидно сократилось. Суб не остановил движения, лишь отвёл корпус в сторону, позволяя инерции нести его дальше. Сильно прогнулся позвоночник, и лезвие меча прошло ровно в сантиметре от его холодных глаз. Он выпрямился и одновременно, провернулся вокруг собственной оси, нанеся один короткий удар, по синей полосе клинка. Сталь переломилась у самой рукояти, а Суб прыжками устремился к выходу, не тратя время на то, что бы нанести второй удар, убив наглеца, напавшего на него. Было дело по важнее — следовало перекрыть выход, что бы весь о резне не успела распространиться вместе с теми кто успеет убежать. Те, что уже ушли — самого боя не видели, сбежали заранее. Так что, если никто не уйдёт отсюда, есть шанс замести следы.

Добравшись до единственного входа в кабак, Суб повернулся спиной к помещению и встал прямо, расставив ноги на ширину плеч. Расправленные ладони, он выставил прямо перед собой, будто толкал некую невидимую стену. Кисти рук воина льда, обрядились коронами голубовато-белого пламени и уже через секунду, единственный вход, наглухо перекрыла толстая ледяная плита, прочно вмёрзшая в косяки. Никто не покинет кабак живым! Никто кроме них. Суб повернулся к помещению, наполнившемуся криками людей и звоном оружия. Затянутые коркой льда глаза Слитого с Силой, бесстрастно смотрели на творившееся перед ним безумие. Везде кровь, крики раненных и умирающих, истошный визг местных шлюх, звон мечей и над всем этим безумный рёв арийских варваров, органично переплетающийся с рыком тигров.

Одна из густо накрашенных проституток непрерывно визжа, подбежала к замурованному выходу. Мимо Суба и к плите. Её хрупкие руки отчаянно застучали по льду. Основанием ладони Суб ударил в её затылок. Удар от плеча, с участием мышц левой стороны корпуса и чуть под углом вверх от плоскости пола. Лицо девушки врезалось в лёд, прошло немного внутрь плиты, оставив на ней кожу лица, лопнувшие глаза, зубы и часть лицевых костей. Но этого она уже не почувствовала — её шея переломилась точно в момент удара. Суб мысленно отметил, что провёл удар без ошибок и воспользовался своей Силой. Холод Ледяных Пустошей, вошёл в её тело и спустя миг, ледяная статуя с глухим стуком рухнула на пол. Один удар и от девушки осталась лишь горка неровных ледяных камней. Практически сразу, к плите ринулся молодой парень, не так давно разносивший еду посетителям. Суб не успел его успокоить. Коричневая тень метнулась мимо него и снесла собой парня. Оба исчезли у дальней стены за кучей обломков мебели — парень вскрикнул и замолчал, а вскоре оттуда появилась прелестная девушка, чей рот был слегка испачкан кровью. Суб стоял у запертого входа, пока всё не закончилось.

Вскоре дощатый пол помещения был залит кровью и густо усыпан мёртвыми телами. Немногие избежавшие смерти, кидались к выходу, истошно вопя, но неизменно оканчивали свои жизни в виде разбросанных по полу неровных обломков льда.

Когда жертв не осталось, арийцы принялись крушить всё, что попадало под руки. Бешенство ослепило их и на время лишило разума. Они успокоились только через несколько минут, обратив в труху все, что могли разломать. Тигры, катхенцы и Анталия держались от них подальше. Тигры увлечённо поедали, свежую добычу, Анталия удовлетворённо улыбалась — она выпила немало крови. Аборигены шустро обыскивали трупы, зорко поглядывая на арийцев, дабы случайно не оказаться у них на пути.

Когда арийцев «отпустило» и они пришли в себя, Суб произнёс:

— Необходимо скрыть случившееся.

Логан посмотрел на своего невольного слугу и Суб глазами указал на факелы, воткнутые в стены, и игравшие здесь роль центрального освещения, как и несколько, своего рода, люстр из тележных колёс утыканных длинными свечами.

— Ты прав. Мы пока не готовы. — Логан сел на корточки и сорвав с ближайшего трупа кусок рубахи, более-менее чистой стал вытирать лезвие меча. — Кир, Стэн, Страйк ищите смолу или масло. Мы сожжём это место, что бы выиграть время…

 

11

Шэрхан, следующий за своей хозяйкой, по ночной улице провинциального имперского города, жалобно ворчал — выходило даже почти что кошачье мяуканье. Только хрипло-рычащее такое мяуканье, вырывавшееся из весьма клыкастой пасти. Большой кот не мог понять, что происходит с идущими впереди арийцами и их тремя местными спутниками. Все они шли по улице, обнимая друг друга за плечи, опасно раскачиваясь на каждом шагу, так что казалось, вот-вот все вместе рухнут на камень мостовой и орали в восемь глоток весёлые, но неприличные песни. Шли гурьбой и дорогу, естественно никому не уступали. Впрочем, встречных прохожих попадалось мало, а те, что попадались, спешили свернуть на другую улицу, юркнуть в ближайшую открытую дверь или отправлялись в обратную сторону. Лучше вернуться и выбрать другую дорогу, нежели играть с судьбой, встав на пути вооружённых пьяных людей и корчась на мостовой с распоротым брюхом, удивляться, почему не подоспел на помощь отряд городской стражи. По ночам они обязаны были патрулировать город. Не наёмники, а именно имперские солдаты на довольствии. А их в большом Мэлоне было не очень много. А сознательных, что, несмотря на голод и сонливость, пойдут болтаться по тёмным улицам, охраняя покой горожан, вместо того, что бы спокойно выспаться в тепле казармы — так и вовсе было человек сорок.

Раньше этим занимались наёмники. Ночных бандитов и грабителей с улиц как ветром сдуло. Их место заняли наёмники. В Мэлоне чуть гражданский бунт не начался. Так что наёмников с ночных вахт поспешно убрали. И ночью снова улицы заполнялись разного рода тёмными личностями.

Так что, жители редко совались ночью на улицы, особенно сюда — на окраину города. Северная стена, где не было казарм и башен. Только домики горожан. Стража сюда тоже редко совалась ночью. Обычно один раз за ночь, тут неспешно проезжал отряд патруля усиленный конными латниками. Но не более того. Пьяному веселью арийцев никто не мешал. Ну, если не считать идущего в паре метров от тигриных хвостов, Суб-Зеро. Он одним своим видом портил всё настроение. Так что на него старались не смотреть.

В один прекрасный момент, задорная песенка арийцев о том, как мечник с Озера Драконов ездил на свидание к Сиргид Уродливой в Северные королевства, внезапно умолкла. Идущий в центре компании, которую болтало из стороны в сторону так, что они шли зигзагом по довольно таки широкой улице, запнулся о неровность мостовой и рухнул носом вниз. Так как в это время он обнимал за плечи Арагона и Радона и, падая, вцепился в них сильнее, упали все трое. Шедшие подле и позади, запнулись уже об их тела и спустя мгновение, арийцы и трое аборигенов ругаясь неприлично, валялись одной кучей. Кто-то пытался выбраться и нечаянно залепил пяткой в нос Логану. Тот ударил обладателя пятки в лицо, но промахнулся и попал в живот Арагону. Парень вскрикнул, схватился за живот и начал, не сильно стесняясь, изрыгать содержимое желудка на чьи-то подёргивающиеся ноги, в сандалиях. Как помнил Арагон, сандалии носил Стэн — именно поэтому его нисколько не мучила совесть, и он избавлялся от тяжести в животе со спокойной душой. Логан завидев такую не очень приятную картину, сумел выбраться из-под груды дёргающихся тел, но встать уже не пытался. Сидел в сторонке на пятой точке и размеренно икал, взирая туманным взором на красоту ночного города, освещаемую единственным факелом на всё видимое пространство и звёздным небом.

Отличился и старый мудрый воин Славного города Радон. Он целеустремлённо полз, пока не врезался лбом в стену какого-то здания. Попробовал ползти дальше, но почти сразу, через полминуты-минуту, обнаружил, что через стены он ползать не умеет и ещё, что у него начался чудовищно сильный Зов Природы. Не ответить на него он не мог, тем более что винные пары временно избавили Радона от всех имевшихся в наличии мозгов. Посему, старый воин встал, с некоторым трудом. Опёрся спиной о стену и на удивление ловко снял штаны. Аккуратно сполз по стене, до нужной позиции и, глядя в пол, начал старательно тужиться. Страйк и Домен, тем временем, сумели покинуть кучу переплетённых тел, которая тут же рассыпалась на отдельные спящие и пребывающие не в себе тела. Оба обнявшись, дошли до противоположной стены и, крепко держа друг друга, что бы не упасть снова, почти синхронно пустили по стене милого серого зданьица, жёлтый родничок. Так же синхронно они издали возглас облегчения. И даже улыбнулись друг другу. Несмотря на то, что именно Домен в лесах Девона сломал Страйку челюсть. И, несмотря на то, что всю дорогу ариец открыто демонстрировал своё презрение к каторжнику. Вино сблизило их, как не могло сблизить ничто иное. Алкоголь затуманил сознание Домена, опустив его интеллектуальный уровень, почти до дна. Интеллект Страйка на этом уровне как пребывал, так и остался, так что теперь они смогли найти общий язык. До момента протрезвления конечно, не более.

Ворс, Кир и Стэн лежали на мостовой, так как упали, подобно тряпичным куклам. Если бы не храп можно было бы подумать, что они мертвы. Марс, затянул какую-то унылую песню. Понять о чём речь было сложно, так как ариец коверкал слова и совершенно не умел петь. Но, в общем, кажется, песня была о воине, который славно сражался и пал с оружием в руках, и теперь его прославляют все его сыновья и герои у его погребального костра. Что-то там было ещё про коня и наложницу, но я не совсем уверен — поёт парень просто ужасно.

Арагон просто сидел и тупо изучал лужу неприятного вида и цвета, в коей покоились ноги Стэна. Глаза пустые, стеклянные.

На всё это дело спокойно смотрел Суб-Зеро. Ему было всё равно — другого поведения разве ж можно ждать от вонючего варвара? А вот Анталия была поражена. Состроив гримаску отвращения на своём милом личике, она отстранённо поглаживала головы тихо взрыкивающих тигров. Впрочем, взрыкивает только Шэрхан. Тигрица глухо мурлычет.

Домен со Страйком закончили свои дела и вернулись к своим. Обнаружив что все спят, они уселись рядом с Марсом и стали подпевать. Радон, изгадивший мостовую не меньше чем его собратья тоже присоединился к песне. Впрочем, я так скажу: изгадил, не изгадил — мостовая всего этого горда была украшена кучами лошадиного помёта, видать те, кто следили за чистотой улиц, с задачей справлялись не сильно хорошо. Так что одна лишняя куча погоды не сделает. Ещё хорошо, что тут помои не выливали прямо из окон, как делалось во множестве подобных городов*.

*Включая Париж, времён Анны Австрийской (примечание автора).

В какой-то момент чудесного видения, когда Марс и иже с ним затянули уже другую песню, теперь о том, как умственно неполноценный мечник Гльлак, ходил охотиться на драконов к озеру Норх, озеру Драконов, в котором никто никогда никаких драконов не видел, начались неприятности. Анталия замерла без движения, к чему-то прислушиваясь. Тигры напряглись и затихли, навострив уши. До сих пор стоявший как истукан Суб, молча повернулся в ту сторону, откуда они пришли. Ладони воина окутало призрачное пламя Пустошей. Его прозрачные языки вырвались даже из глаз Суба. Анталия и тигры развернулись туда же. Плавно и изящно, так как умеют только кошки и вампиры. А в следующую секунду, до ушей пьяных сильно сверх меры воинов, донёсся звук, переполошивший не совсем человеческую часть команды — стук подкованных копыт о камень мостовой. Им, похоже, повезло нарваться на ночной патруль. Впрочем, об этом подумала лишь Анталия. Субу было глубоко плевать, кто найдёт смерть на этой тёмной улице — патруль, военный отряд или свита богатой юной горожанки. Они помешали ему, значит умрут.

Но всё же и Суб и Анталия, ещё надеялись, что удастся избежать неприятного для обеих сторон столкновения. Только сутки прошли с того вечера как они учинили резню, в кабаке у западной стены города и переехали подальше оттуда в северную часть города. Стража их не искала. Кабак сгорел дотла вместе с мертвецами. Им повезло, стража решила, что схватка в кабаке, о начале которой рассказали немногие благоразумно заранее сбежавшие посетители, закончилась возгоранием. Возможно факельной смолы. Возможно, кто-то в пылу драки разбил чан со смолой и уронил факел. Учитывая обилие дерева и мгновенно вспыхнувший пожар, стража сочла, что виновники и жертвы всей толпой погибли в огне. А раз нет ни преступников, ни пострадавших, всё нормально. Их искать не стали. И вот теперь ночной патруль стражи. Тут могут разобраться повнимательнее и уже утром придётся бежать из города. Лучше было бы сейчас исчезнуть с этой улицы и с дороги стражи.

Увы. Пьяные воины придерживались иного мнения. Заслышав цокот подков, они поднялись на ноги, обнажая клинки. Даже аборигены поднялись и храбро взялись за оружие. Ворс, нынче вооруженный копьём, попробовал было воинственно выставить его вперёд, но едва не упал и махнув рукой, пока просто опёрся на него, задрав наконечник к небу. Домен обнажил два своих меча. Ловко закрутив восьмёрку двумя острыми клинками, он умудрился выпустить один меч из рук и только чудом не проколол сам себе глотку. Уворачиваясь от собственного оружия он поскользнулся и врезался лбом в мостовую. Что-то хрустнуло и парень неподвижно замер. Он впал в бессознательное, по всей видимости, состояние. Остальные, покачиваясь, словно от сильнейшего ветра, стояли, воинственно хмуря лица и ожидая появления вражеских воинов. Прежде чем Анталия успела высказать в слух мысль о скорейшем отступлении в ближайшее здание или в проулок, стража явилась из-за поворота улицы. Десять пеших воинов, вооружённых метровыми мечами и пять конных воинов в тяжёлом доспехе. Не рыцари, конечно, но тоже ни чего хорошего. Истории многих миров известно не мало примеров, когда пятеро конников в тяжёлом доспехе разгоняли толпу озверевших крестьян число в сотню голов. А пять рыцарей могли размазать по земле и пару сотен земледельцев вооружённых рогатинами и простыми луками не способными пробить даже дешёвый кожаный доспех имперского пехотинца-лучника. Конечно, для вампира, двух тигров, мага и девяти крепких опытных воинов такой отряд непобедимым не был.

Громко крича и ругаясь, все девять, пардон, восемь (Домен так и не очнулся) воинов атаковали своего врага. Враг поначалу не врубился в происходящее. Несколько секунд и до них дошло, что эти пьяные, не имеющие доспехов, мускулистые парни нападают на них. Пешие, разошлись в стороны, от души хохоча. Конные обнажили двухметровые кавалерийские мечи. И занеся их над головами, ударили пятками в бока своих скакунов. Кавалерия и пехота сшиблась со вполне ожидаемым результатом. Арагону повезло не попасть под меч, но вот лошадь не слабо ударила его грудью. Вскрикнув, воин ласточкой пролетел мимо Анталии, оставшейся теперь позади атакующих варваров. Отлетев к стене, он потерял сознание, лениво брызгая кровью прямо на стену, из хорошо пробитой головы. Всё-таки влететь черепушкой в каменную стену после такого тумака — это ещё повезло, что голову только разбил, а не проломил. Логан под коня не попал. Ярость и бешенство, охватившие его сейчас, немного прояснили алкогольный туман, затмивший разум бывшего короля и он, первым же ударом срубил голову несущейся прямо на него лошади. Огромное лезвие его меча, сняв с плеч череп бедного животного, продолжило движение, чиркнуло по камню мостовой и вновь поднялось с другой стороны. Логан поворачивался вместе с мечом и, провернувшись вокруг своей оси, нанёс ещё один удар по всаднику. Не успели подломиться ноги коня, лишившегося головы, как его всадник был перерублен надвое в районе пояса. От удара такой силы доспех не спас. Будь в седле рыцарь, всё повернулось бы иначе. Хорошие латы так мечом не перерубишь. Тела коня и всадника пронеслись ещё метров пять, и рухнули на мостовую, а Логан сумел ранить в ногу одного их конников, отразив его меч.

Страйк в бою отличился, но в основном тем, что быстро из него вышел. Всадник нёсся прямо на него. Парень не успевал отскочить, даже не мог сообразить, что надо отскакивать, просто тупо смотрел на яростно фыркающее животное и занёсшего меч всадника. А потом вскинул над головой топор и резко опустил его на морду коня. Топорище естественно, застряло в черепе коня, ноги его подломились и всей своей массой, конь рухнул на Страйка, вывернув из его рук оружие и придавив его самого к мостовой. Взвыв от боли, Страйк потерял сознание. Стражник из седла вылетел тут же. Почти что щучкой. Врезался шлемом в камень мостовой и выронил меч.

Радон сумел избежать тарана лошадью и юркнув между двумя всадниками, своим топором снёс одному полчерепа и получив от другого противовесом меча по темени, рухнул как подрубленное дерево, надолго отключившись от мира сего. Конник, сбивший Радона с ног, пронёсся дальше, сшибив лошадью Кира, и развернулся для новой атаки. Не успел. Кинжал Логана вонзился в открытый шлем, угодив точно в глаз. Парень умер мгновенно.

Последний конник, был убит в лучших традициях военного дела. Как и положено, в нормальной войне, где сражаются трезвые жаждущие перерезать друг другу глотки мужчины, против конника выступил копейщик. Ворс прыгнул в сторону от несущейся на него лошади, и со всей силы бросил копьё. Оружие прошило парня насквозь.

К тому времени пришли в себя пехотинцы. Взбешённые смертью товарищей они атаковали плотным строем. И почти сразу погиб абориген по имени Ширал. Он атаковал сей строй, тогда как арийцы медленно отступали, ближе друг к другу. Несмотря на опьянение, они были воинами и помнили все уроки, вбитые в их головы в Малом городе. Они отступали до места, где упал Радон, остальные арийцы лежали дальше, за их спинами. На ногах остались только Логан, Ворс и Марс. И Ширал. Парень кинулся на первую линию мечников (пятеро) перегородивших улицу. Стража тут не вино лакала, как видно, а делом занималась. Неуловимо быстро блеснули три меча, и местный разбойник, без единого вскрика рассыпался на мостовой. По частям рассыпался.

— Ворс. — Прорычал Логан. — В середине.

Ариец кивнул и замахнулся копьём. Он успел увидеть улыбку на лице стражника и улыбнулся в ответ. Наверняка парень мог срубить ещё в полёте наконечник любого копья или дротика. Но он не встречался с людьми подобными Ворсу. Ариец напрягся, могучие мышцы сильно раздулись, и он метнул своё оружие со всей силы. Копьё со свистом улетело в строй стражников. И стражник не успел ничего сделать. Точное и быстрое движение меча разрубило воздух. Копьё прошило кольчугу, кожаный нагрудник и вышибло парня из строя, застряв в груди того парня, что стоял за спиной первого.

— Вперёд! — Взревел Логан и, подняв мечи, все трое приготовились ударить в строй, где появилась брешь. Логан впереди, остальные по бокам, отстают на пол шага. Он врежется внутрь строя, они расширят брешь, вырубив тех, кого не зарежет Логан.

Не вышло. В схватку, наконец, вступили тигры и вампир. В брешь ворвалась Анталия. Прежде чем солдаты империи осознали, что мелькнувшая мимо тень опасна, двое из них упали с разорванными глотками. На миг Анталия остановилась среди них, и они узрели оскалившегося, яростно шипящего вампира. Страх не позволил им среагировать вовремя и до них добрались тигры.

Суб так и не вступил в бой. Непосредственной опасности для Логана он не увидел, а просто ради забавы сражаться — он этого не понимал.

Трупы солдат бросили прямо так. Павшему аборигену изрубили мечом голову, дабы он не был узнан — теперь в отряде их осталось всего трое. И покинули место боя, надеясь, что его никто не видел через окна. Анталия надеялась — арийцам было плевать, они радовались победе. Ну, все кроме Арагона. Его пришлось тащить на руках. Так он в себя до самого утра и не приходил…, а по городу поползли неприятные слухи: «один из нанятых городом отрядов наёмников развлекается тем, что затевает схватки с имперской стражей, на ночных улицах Мэлона»…

Почти три дня отряд Логана соблюдал осторожность. Они развлекались, более не расплачиваясь храмовым золотом: пили, проводили время с красотками лёгкого поведения и даже посетили самые любопытные кварталы города, всегда привлекавшие гостей Мэлона. Им удавалось делать вид, что они просто отдыхают, перед тем как отправиться дальше по своим делам. И надо заметить некоторые походы по городу доставляли им удовольствие. К примеру, рынок Мэлона. В общем-то, рынков в этом городе хватало с избытком. Были маленькие, на пару торговых рядов и большие рядов на десять. Без числа мелких лавочек и одиночных лотков на улицах. Таверны, кабаки, гостиницы, торговые лавки — если бы кто захотел изобразить Мэлон одним абстрактным образом, то получил бы толстую, жуликоватую на лицо, фигуру преуспевающего торговца. С тремя десятками вооружённой охраны рядом. И имперским флагом в руках. Потому что встречались здесь торговцы и иного рода. Темнокожие, изящные и крепкие парни в свободных широких одеждах. Кочевники с востока, единственные с кем торговал Карфагос. Эти парни торговали самым разным товаром — даже рабами и каждый отличался статью, силой и крепкими руками, привыкшими к мечу. Это было заметно с первого взгляда, хотя стража и забирала их оружие на время их пребывания в городе.

Восточные парни в свободных халатах, часто закрывающие лица куском тёмной ткани, часто встречались в центре города. Там, где располагался самый большой базар, какой когда-либо видел Логан. Не меньше километра в длину и почти два в ширину — всё это пространство заполняли торговые ряды и палатки. И там всегда было полно народу. Удивительно, но там им повстречались торговцы-карлики. Чёрные как смоль, толстенькие карапузы с остро заточенными зубами. Вот так Империя боролась с угрозой Леса Чёрных Карликов. Весьма эффективно, надо полагать — путём культурной экспансии. Ну! Ведь эти монстрики, побывав в Мэлоне, обязательно нахватаются хороших манер и возможно, осознают какие они ущербные существа. И, в какой-то момент, все дружно решат стать хорошими и добрым. Ага. И станут, сразу. И будут лакомиться только мясом Валлийских монахов.

Самое интересное в том рынке — продавалось там много чего интересного. Даже магические вещи родом с Эрфии. Конечно, всё тоже самое было и на рынках Пиреней, но имелось одно весьма существенное отличие. Небывалое изобилие оружия. Тут, кстати, Ворс приобрёл себе новое копьё. Почти два метра, древко из лёгкого, но прочного дерева. Наконечник неизвестной природы, но как тут же продемонстрировал торговец — полезной природы. Он вонзил копьё в старый ржавый панцирь, выполнявший в его лавке роль демонстрационного снаряда. Наконечник легко прошил ветхую, но всё же металлическую броню и нисколько не затупился при этом. Как пояснил торговец, на копьё ещё было наложено чудовищно сильное заклинание, делавшее владельца копья практически непобедимым. Поэтому поводу Ворс презрительно сплюнул, а Марс предположил, что если копьё подновить свежей кровью, то, может быть заклинание станет крепче. Радон поинтересовался у торговца, как он смотрит на то, что бы ему сделали кровопускание этим самым копьём. Так что о заклинании забыли и, соответственно цена оружия несколько снизилась.

Но самое интересное событие на рынке, касалось Логана и, возможно, будущего всей компании. Они разделились, путешествуя в торговом городке (иначе назвать сложно, слишком здоровый рынок) и Логан сейчас бродил по рядам в компании Анталии, тигров, Арагона и Суб-Зеро. Им совсем не приходилось проталкиваться сквозь ряды — почему-то, едва приметив милых пушистых и очень полосатых зверьков, по сто кг каждый, народ будто от сильнейшего ветра разлетался по самому краю торговых рядов. И ведь почти без причин! Тигры всего-то рычали иногда да скалили клыки.

Логан шёл, смотрел на лотки торговцев и поражался разнообразию продаваемых товаров. Особенно поражался разнообразию оружия — даже в Таре не было так много его видов. Путешествуя здесь, он впервые в жизни увидел двухлезвийную глефу. Некоторое время изучал сие чудо. Пожав плечами, двинулся к другому лотку. Он уже видел глефу, но искренне не понимал, зачем её считают боевым оружием. А уж с двумя лезвиями, вообще, извращение. Дольше всего он задержался у лотка, забитого двуручными и обыкновенными мечами. Последние разной длины, качества и, скажем так, дизайна. Торговец, худой, но крепкий парень в зелёном, в коричневую полоску халате, злобно зыркнул на потенциальных покупателей. Яростно и почти с ненавистью, что-то пролаял на своём родном языке. И предложил им топать дальше, довольно резким и немного оскорбительным жестом. На что почти никто не обратил внимания. Только Суб. Он, не глядя на торговца, протянул руку к ближайшему мечу. Поскрёб лезвие пальцем и убрал руку. Продавец заткнулся. Потому что рука неизвестного ему человека, сейчас горела бледно-голубым огнём. С магами спорить не стоит. Рискованно сие. Для здоровья, в основном.

— Покажи его. — Сказал Логан, указав на один из двуручных мечей у дальнего шеста, поддерживающего полог палатки. Там, в деревянной раме, стояли совсем особенные мечи. Один, к примеру, меч, довольно смутно оный меч напоминал. Весь в завитушках, мелко зазубренное волнистое лезвие. Противовес в виде распустившегося цветка лотоса. Скорее декоративная игрушка, нежели оружие. Меч, на который указал Логан, отличался от обычного двуручника не так сильно. Просто и рукоять и металл, были одного, густого чёрного цвета.

— Много стоит. — Сказал торговец, сразу вдруг, обретя весьма широкие познания в языке Катхена и Арии. Меч был вытащен из рамы и подан покупателю. С трудом подан. Лезвие почти в полтора метра, у основания шире, чем на острие. — Меч самого Агаменнона! — Логан изучал лезвие, взяв оружие двумя руками. Имя Агаменнона, он слышал. Он слышал много сказочных имён, сказочных существ. — Великий потерял его в битве, а народ Восточных Пустынь, нашёл его очень давно. Мой предок Алаг, Великий Вождь нашёл его в Кровавых песках. И теперь, я продаю его… — Торговец тяжело вздохнул, попытался пустить слезу, но не смог. Попыхтел, немного тужась, но не смог выдавить ни слезинки. Сжав губы, незаметно наступил сам себе на ногу и с облегчением ощутил, как по щеке поползла слеза. — Роду очень нужны деньги. И…

— Агаменнон был богом? — Раздался голос ледяного воина и торговец вздрогнул. Таких голосов ему слышать не доводилось. Мёртвый голос — так он назвал его про себя.

— Великим Богом! — На всякий случай, усиленно трепеща, воскликнул торговец.

— Этот меч не мог носить Бог. — Сказал Суб и торговец предпочёл промолчать. — Это просто меч, кованый человеком.

— Плохо кованный. — Кивнув, подтвердил Логан и вернул оружие продавцу.

— Это копия. — Суб повернулся спиной к торговцу, и кочевник послал в его спину ненавидящий взгляд.

— Как можно сделать копию того, чего нет? — Ответил ему Логан и двинулся дальше. А Суб произнёс, достаточно громко, что бы услышали все стоящие рядом.

— Меч Бога ищет встречи с тобой. — Логан в ответ расхохотался. А Суб мысленно назвал его идиотом. Что-то странное он ощутил в этой пародии на Меч Агаменнона. Что-то…, спящее…, рядом…

Мог Мэлон похвастаться и другими интересными местами. Северная его стена проходила точно по середине каких-то древних развалин. Груды серебристых камней и столбы из чёрного мрамора — всё что осталось от древнего храма Алианды Матери Всех Звёзд. Анталия и аборигены по-расспрашивали местных и выяснилось, что многие жители Мэлона, свято верят, что Империя возвела его на фундаменте очень древнего города. И те сгинувшие жители древнего города очень почитали Мать Всех Звёзд. Может, так оно и было…

— Боги. — Презрительно скривившись, сказал тогда Логан, глядя на остатки древнего сооружения. — Они годятся, только что бы создавать города. — Плюнул. — Достаточно построить храм, назвать какое-нибудь имя и вокруг него вырастет город…

Арийцы посмеялись шутке. Аборигены по-улыбались ей, сильно бледнея и украдкой створяя перед собой защитные знаки-оберёги. Варвар плюнул на руины древнего храма, могучей богини! Если она это видела — не поздоровится и варвару и его спутникам. Анталия просто пожала плечами: руины есть руины. В них Богов не повстречаешь — призраков, случается. А вот боги не любят таких мест.

Только Суб отнёсся к развалинам весьма странно. Он долго ходил между камней, возле них и даже ощупывал отдельные камни и прижимал их ко лбу.

— Что ты делаешь? — Спросил Логан, когда минуло довольно много времени, а на необычное поведение Суб-Зеро, стали пялиться не только они, но и прохожие и даже тигры. Кстати, позади них уже собралась внушительная толпа.

Суб как раз, сидел на корточках на большой изломанной гранитной глыбе и гладил её поверхность кончиками пальцев. Он повернулся на голос. Встал и подошёл к господину.

— Камни ещё помнят Силу. Богиня бывала в этом храме. — Произнёс Суб и за спиной Логана раздался вздох священного ужаса. Народ переполошился и стал быстро покидать это место. Несколько из них упали на колени. Одна впечатлительная особа, пискнув, хлопнулась в обморок. Суб указал пальцем на груду гранитных камней, в самом центре руин. — Я чувствую тень её мощи. Сила, какой я ещё не встречал. Она могучая богиня.

— Давно ли в последний раз бывала здесь Великая Алианда? — Смиренно наклонив голову, спросил Логан.

Поражённый сим Суб, виду не подал, особо сильных чувств не испытал и ответил.

— Тысячи лет. Может, сотни тысяч. Давно.

— Уйдём, что бы не беспокоить покоя Богини. — С огромным почтением произнёс Логан, изумив всю компанию и напугав пару под задержавшихся зевак.

— Ха-ха-ха. — Заржал молодым конём Логан, когда они прошли квартала два. — Ловко ты провёл их Суб! Даже я на мгновение усомнился и почти поверил! Ха-ха-ха…

— Но я говорил…

— Прекрати. — Отмахнулся Логан, всё ещё похохатывая. — Богов нет, не было и не будет. — Он странно ощерился, будто что-то задумал, но пока не может этого осуществить. — Но сама идея храма богу и культа — мне нравится.

Суб сумел только ещё раз покачать головой и подумать о том, как ему не повезло. Он попал в услужение самому настоящему дикарю! Странно одно — этот дикарь разговаривает и не изъявляет желания начать лазать по деревьям. И даже ходит на двух ногах. Возможно, для него ещё не всё потеряно…, к концу недели он так уже не думал.

Дурной нрав арийцев, не мыслящих жизни без сражений с врагом из плоти и крови, вновь дал о себе знать, в не самой лучшей форме. Да, пожалуй, ещё и в самой худшей.

— Ну и тоска… — Сокрушённо рёк Радон в один из вечеров, второй недели, пребывания в славном граде Мэлоне. Беспробудное пьянство, ночные бабочки города, его курительные комнаты, где можно было попробовать десятки видов табака и несколько видов дурманящего лотоса, уже надоели воинам. Аборигенам вот, ни капли не надоели — они были счастливы и регулярно восхваляли своего вождя пришедшего из-за Великих гор. Арийцы, любили подобные развлечения, да. Но без боя, без звона мечей, без схватки с сильным врагом — такая жизнь могла вызвать их восторг в лучшем случае на неделю-две. А после, вино теряло вкус, дурманящий дым трав начинал горчить, а объятья женщин казались всё холодней. Тар, воспитывал своих граждан, для битвы, для Великих подвигов. Сейчас, они тосковали, а ещё через пару недель начнут испытывать стыд.

— Может быть, стоит отправиться к Лабиринту сейчас? — Предложил Суб-Зеро.

Вместо ответа, Логан бросил на стол внушительный мешок, полный золотых монет. Потом второй. С отвращением глядя на это небывалое богатство (для наёмника или варвара, так и вовсе сказочное), он присоединил к первым двум мешкам ещё один. В каждом по сто пятьдесят золотых монет.

— Ночью здесь встречаются рыцарские отряды. — Блеснув глазами, заметил Арагон.

— А завтра мы сможем отпраздновать нашу победу, и потратить часть этого золота. — Добавил Домен, из угла комнаты, где он начищал до блеска один из своих мечей.

— Слово за Предводителем. — Оскалился Марс, а аборигены начали бледнеть. До них уже почти дошло, о чём говорят эти сумасшедшие варвары Арии.

— Мы отправляемся сейчас. — Логан встал на ноги и нахмурившись осмотрел свой отряд. — Анталия, Суб, можете сопровождать нас, можете остаться. Вы, — он указал на аборигенов, — заслужили право принять этот бой или отказаться от него и остаться здесь.

Аборигены предпочли остаться. И ни один из них не догадался изобразить сожаление или восхищение отвагой арийцев — они просто радовались тому, что сегодня останутся в тепле и покое, когда остальные идут сражаться. Ни один даже не понял, какую великую честь оказал им арийский король, предоставив право выбрать, как поступить сегодня. Логан вышел из комнаты последним и усмехнулся трём бандитам Катхена. Презрительно и печально — эти люди радовались тому, что избежали битвы. Ни один сын Славного Города, будь он стар и бел волосом, иль юн и ещё ни разу не побывал в бою, ни один из них не смог бы пережить такого позора. Людям Катхена, не ведомо само это слово — позор. Вся их жизнь, от рождения до глубокой старости, позорна для воина…, они и не были таковыми. Воины, жили в Таре. А Тар погиб…

Логан ушёл и аборигены вздохнули с облегчением. Все трое мысленно пожелали всей компании геройской смерти, в схватке с патрулём Империи. Но в глубине души, каждый боялся такого развития событий. Без Логана и его сумасшедших друзей, и Кир и Стэн и Страйк, не долго смогут топтать земли Империи. Каждый давно был приговорён к рудникам. Пожизненно. А теперь, после сотворённого под командой Логана…

Сегодня они двинулись к Южной стене. Как назло освещённый скупым светом, безразличной луны, город был пуст и тих, будто вымер. Больше часа вся компания бродила по пустынным улочкам. Город не исторгал из глубин, серых в лунном свете улиц, ни банд лихих людей, ни имперских солдат. Даже бродячие животные куда-то попрятались. Они дошли до округлого изгиба Южной стены, за которым начинались укрепления Восточной стены. Миновали его и обнаружили, что даже на стенах солдат не видно. В бойницах башен темно, а дозорный на узкой площадке смотровой башни неподвижен и ссутулился опёршись на своё копьё.

— Спит. — Указал Марс на фигуру дозорного, пальцем. Арийцы хрипло рассмеялись. Потом чуть громче и Анталия поинтересовалась, чем же это так смешно? Дозорные всегда дрыхнут на своих постах, со дня появления первой дозорной башни.

— В Таре, ему пришлось бы туго. — Прекратив смеяться, ответил Логан. — Кто-нибудь полез бы наверх и если сумел бы подобраться бесшумно, убил бы его.

Анталия задумалась над сказанным и тряхнув головой спросила.

— А если бы не сумел?

— Дозорному пришлось бы всё равно драться, что бы доказать своё право исправиться и смыть кровью, позор с себя.

— Часто потом юнцу приходится ещё со своим отцом сражаться. — Заметил Домен. — Не до смерти, до крови…, иногда и до смерти.

— Юнцу?

— Только юноши могут уснуть на посту на стенах Тара. — Гордо заявил Радон.

Отряд двинулся дальше. Ещё час они бродили по пустынному городу. Пока, наконец, бывшему королю не надоело бесцельно топтать землю. О чём он громогласно и объявил, останавливаясь напротив входа в таверну, из которой доносились сильно приглушённые звуки гулянья. Обнажая меч, Логан сказал:

— Идём в таверну.

Таверна «Корона Империи» переживала не лучшие свои времена, но сегодня её владельцам улыбнулась богиня удачи. Она была забита до отказа, впервые за последний год, не было отбоя от посетителей жаждущих вина и легко доступных женщин. Тут их было много, этих женщин. Путаны работавшие на хозяев таверны и, даже те, что обычно работали на близлежащих улицах. Последние прибыли, едва таверна наполнилась посетителями битком. В пять минут переговорив с хозяевами злачного места, жрицы любви оговорили условия работы и приступили к ней, готовясь отдать им долю малую, за оказанные любовные услуги и с денег, вытащенных из кошельков мертвецки пьяных посетителей. Подтянулись сюда и несколько лихих ребят, этой ночью решивших поработать в более мирной обстановке, нежели холодные и сырые улицы ночного города. Одни вспомнили свои былые навыки в деле карманных краж, другие затеяли уголок азартных игр, где простаки могли быстро и с удовольствием для себя, потерять свои кровные золотые. Вино лилось рекой, съестные припасы таверны стремительно исчезали в животах отдыхающих людей, комнаты верхнего этажа были заполнены более чем наполовину путанами, а хозяева таверны, едва не прыгали от счастья. Их финансовое положение нынче было не очень стабильным, ещё немного и они станут на грань разорения. Сегодняшняя ночь должна была поправить их дела. Владельцы заведения были счастливы и предавались розовым мечтам, о том как расширят они своё маленькое дело…

Мечты хозяев таверны разлетелись в дребезги, как только внутрь ворвался мускулистый гигант с обнажённым мечом. Вслед за ним ещё пятеро, поменьше ростом и размерами, но не менее разъярённых людей. Они на миг замерли на пороге. А за ними внутрь бесшумно скользнули два белых тигра, девушка в одеждах лесных бродяг и воин, одетый как Гвардеец Императора, но носящий другие цвета.

В таверне повисла тишина. Десятки людей, в то время предававшихся еде, выпивке, объятьям женщин или игравшие в карты, кости, молча смотрели на вошедших. Они не понимали, что происходит. Первыми сообразили чем пахнет, полтора десятка имперских солдат, которые сейчас вообще-то, должны были патрулировать город. Но они не успели ничего сделать.

Гигант первым вошедший внутрь издал яростный рёв и тигры, врубившись в толпу посреди помещения, до того танцующую, пустили вход то единственное оружие, что у них было — когти и клыки. Мощные удары лап, снабжённых острыми, как бритва когтями, легко рвали плоть и тонкие кольчуги. Одежду эти когти пропарывали, не замечая её вообще. Ярко-красная кровь в пару секунд окрасила шкуры тигров в свои цвета. Посетители таверны, наконец, очнулись и разразились воплями ужаса. Те, кто имел оружие, попытались вступить в бой. Редко у них получалось сделать больше одного-двух выпадов. Некоторые побежали к лестнице ан второй этаж, мгновенно создав затор из собственных тел. Они были обречены и, кажется, понимали это.

Когда тигры пролили первую кровь, пятеро воинов, молча напали на перепуганную аудиторию. Они рубились с немногими давшими отпор и убивали тех, кто его не оказывал с видимым удовольствием. С одним из дравшихся за свою жизнь, поступили особенно жестоко. По мнению арийцев, Радон, даже переборщил, проявив просто изуверскую жестокость, по отношению к слабому и юному мечнику (он был бородат и кряжист, но мечом владел хуже самых юных мальчиков Тара, допущенных в Малом городе, до тренировок с признанными Великими Воинами Славного Города). Стражник, одетый только в кольчугу, хорошие поножи и наручи, которые он ещё не успел снять, тиская одну из местных жриц любви, издал грозный боевой клич, едва начался бой и кинулся на встречу Радону. Ариец успел зарубить двоих и его топор встретил меч стражника. Лезвия разлетелись, высекая искры, и Радон нанёс грубый яростный удар, сверху вниз, рассчитанный на чистую силу удара, а не на технику боя. Стражник сумел отразить удар, едва не выронив меч, но бой сумел продолжить. И Радон, оглушительно хохоча, стал играть со своим противником. Он отступал, отбивая его удары и нанося слабые, легко отражаемые удары в ответ. Между ударами своими и ударами стражника, Радон ещё и убивал попавшихся на пути людей — что было явным, ничем не прикрытым оскорблением, брошенным в лицо противника. Любой ариец, столкнувшийся с подобной насмешкой, немедленно взбесился бы, но стражник, даже не мог понять, что таким образом над ним насмехаются. Он теснил хохочущего воина, не носившего доспехов, и всё яростнее орудовал мечом. Один из его ударов случайно рассёк шею бестолково бегавшей по залу и истошно вопившей путаны, но он не заметил этого поглощённый сражением с необыкновенно подвижным седым воином, чей тяжёлый топор порхал подобно мотыльку. И тогда Радон позволил себе и другие насмешки — он напомнил стражнику, что женщине не пристало носить кольчугу, которую стражник на себя напялил. Стал давать советы, как стражнику следует вести себя со своим будущим мужем. Выкрикивал более простые оскорбления и смеялся. Обезумевший от этих насмешек стражник потерял контроль над собой и быстро терял силы. Вскоре он выдохся. Тело его налилось тяжестью, дыхание сбилось на свистящий хрип. Руки тряслись и сами собой опускались вниз. Радон решил, что хватит. Он нанёс сильнейший удар по ногам противника, уже не способного уйти от такого простенького выпада. Дико заорав, стражник выронил меч и упал на пол, рядом со своими срубленными ногами. Душераздирающие его вопли на миг перекрыли царивший в зале шум. Радон размахнулся, и топор опустился на голову воина. Лезвие разрубило голову воина надвое, вместе с кольчужным капюшоном и глубоко вонзилось в деревянный пол. С яростным рыком, ариец вырвал топор из дерева, расщепив крепкую дубовую доску. Радон размахнулся, и лезвие топора унесло ещё одну жизнь.

Анталия почти не сражалась. Лишь одного человека она убила здесь и убила весьма жестоко. Она двигалась быстро, но не слишком и один из рыцарей патруля, сумел пронзить её грудь острием меча. Девушка с шипением схватилась за клинок, торчавший меж её рёбер и, шипя от боли, сломала его. Затем вырвала острие из груди и увернулась от кинжала рыцаря. Парень побелел как полотно, узрев клыки и сообразив с кем столкнулся, но присутствия духа не потерял и попытался отсечь исчадью тьмы голову. Легенды утверждали, что вампира можно убить только так. Но ему не повезло. Девушка двигалась слишком быстро. Смазанный вихрь метнулся в сторону и обратно. Лезвие кинжала прошло мимо и рыцарь ощутил сильный удар в бок. А потом его тело с огромной скоростью врезалось в стену. Анталия отскочила от хрипящего тела рыцаря, чей доспех сплющился — она сбила его плечом и в таком положении врезалась в стену. Парня просто сплющило. Вампир взвыла от ярости, поняв, что парень пронзивший её грудь ещё хрипит, а следовательно жив. Девушка разорвала его тело на куски, не став пить его кровь. Но едва голова парня была отделена от его тела, Анталия поняла, что гнев отступил, а её тело истратило немало сил, справляясь с полученной раной. Анталия врезалась в битву, в поисках жертвы. Она раскидывала противников сильными ударами, не убивая не калеча. Девушка была голодна. А таверна полна самых разных людей — у вампира была редкая возможность выбрать пищу повкуснее. Прежде чем битва стихла, она успела осушить пятерых молодых, девушек и юношей. Так сытно она давно не питалась. Выпив двоих, она поднялась на второй этаж, в компании Домена и Марса. Её тигры, тоже не долго занимались убийством. Едва она осушила первого, Шэрхан занялся поеданием этого тела — очень любил он обескровленную Анталией еду. Дора забилась в угол с телом какой-то девушки.

Арийцы же не останавливались не на миг. Их оружие рассекало доспехи, одежду и тела. Они упивались пляской смерти, этим безумным танцем войны.

Вскоре помещение пропиталось кровью. Всюду лежали трупы, осколки посуды, оружие, части тел, изрубленная мебель, но, тем не менее, ещё оставались живые посетители этого места. Оставшихся в живых, быстро истребляли арийцы. Не зная пощады, они убивали всех.

В бессмысленном истреблении всего живого не принимал участия лишь Суб-Зеро. Он предусмотрительно остался у входа, на тот случай если кому-то посчастливиться добраться до дверей. Он поставил себе задачей не выпустить ни одного человека. Стоит уйти одному и весь город начнёт искать уже вполне конкретных людей — их. Война со всем гарнизоном Мэлона сразу, могла кончиться лишь одним результатом. А Суб не планировал погибнуть от рук каких-то магов-недоучек или слабых человеческих воинов, да ещё в такой дыре как этот жалкий мирок. И Субу уже пришлось убить семерых и сейчас предстояло покончить ещё с двумя. Бородатый, огромный воин империи, бросив своё оружие под ноги Ворсу, с истошным воплем и перекошенной ужасом физиономией бросился бежать. Копьё арийца достало его, пробив кольчугу и плечо, но уже на излёте. Раненный воин даже не заметил своей раны. Страх гнал его прочь. И он бежал со всех ног, не замечая воина в Y-образном жилете…, зря не замечал. Серия мощнейших ударов остановила его стремительный бег. Парень будто на стену напоролся. Замер неподвижно, побагровел, и хрипло выдохнув, упал на колени. Постоял секунду и упал лицом вперёд — его рёбра были сломаны, их осколки пронзили сердце. Печень разорвало на несколько частей. А два ребра пронзили лёгкое. Когда он упал, Суб сжал кулак и безразлично посмотрел на него. Пошевелил пальцами. Он привык, что тело само, автоматически движется верно. С ним давно не происходило такого как сейчас. Кулак был сложен неверно. Мизинец почти на полсантиметра отошёл от сложенных лесенкой костяшек пальцев. В результате лёгкие человека пробило два сломанных ребра, вместо трёх, а ладонь отозвалась болью, после удара. Суб занялся следующим беглецом, размышляя над тем, где и когда ему провести тренировку. Он начал ошибаться, пока незначительно, но если проигнорировать это, вскоре ошибки станут серьезнее и могут привести к его смерти. Суб не мог этого допустить. Он очень ценил свою жизнь. Однажды он даже стал таким — стал Слитым с Силой, в погоне за Бессмертием.

Суб-Зеро приготовился нанести удар. Прямо на него, раскинув руки и истошно визжа нёсся пузатый, стареющий, но широкоплечий и ещё не растративший былой физической мощи, один из хозяев таверны. Он был совсем не далеко от спасения — ему нужно было лишь преодолеть щуплую фигуру ледяного воина. Инстинктивно чуя страшную угрозу, какую несомненно, представлял собой Слитый с Силой, толстяк рванул влево и попытался обежать невысокого воина, заслонившего собой вход. Суб стоял неподвижно, наблюдая за манёврами человека. Он двинулся лишь раз. Когда толстяк бежал мимо, адепт школы ниндзя, нанёс сильнейший удар кулаком, одновременно разворачиваясь за движением своей левой руки. С хрустом кулак врезался в голову трактирщика, точно над ухом — капельками брызнула кровь, а Суб провернулся вокруг своей оси и занял прежнее положение. Толстяк сделал ещё два шага и рухнул набок. Он был последним из живых в таверне. За исключением, конечно, людей Логана, в этом бою не получивших ни царапины.

Убедившись, что сражаться больше не с кем, они очистили оружие от крови и вложили его в ножны. Почти сразу со второго этажа спустились Анталия, Домен и Марс. Они покинули таверну, не оставив в ней живых, никого кто мог бы наслать на их головы гнев местных властей…, но они не знали, что кое-кому удалось спастись, покинув таверну в самом начале боя, через маленькое оконце, ведущее на крышу. Несколько молодых девушек и парень, ушли по крышам близко стоящих домиков, а, спустившись на улицу, со всех ног кинулись в дворцовую часть города — туда, где имелись казармы рыцарей, и обреталась наиболее опытная и сильная часть гарнизона Мэлона.

Арийский король допустил ошибку, начав эту резню. Но мог ли он поступить иначе? Молодой воин Славного города, Предводитель, положение и самоуважение которого целиком и полностью зависели от битв и одержанных побед — он мог жить лишь там, где была работа его мечу. Страшнее не было проклятья в городе Славном, чем пожелание сломать свой меч и стать крестьянином.

Воин живёт, что бы сражаться и умирает, что бы возродиться и сражаться вновь.

Приключения воинов, этой ночью не закончились. Они удовлетворили свои желания и развеяли снедавшую их тоску — на время. И теперь возвращались назад…, не озаботившись тем, что бы стереть всю кровь со своих тел. Они шли по освещённой призрачным лунным светом мостовой, когда до их ушей донёсся цокот множества копыт. Цокот приближался. Анталия и Суб остановились, ожидая приказа Логана. И ожидали они указания свернуть в проулок или повернуть назад. Ариец как всегда поступил словно безумец — для того, кто вырос вне Тара, именно как безумец. Арийцы переглянулись и одновременно хищно оскалились улыбками. Лязгнули мечи, вынимаемые из ножен. Сыны Тара готовились к новому сражению. Суб не удержался и осуждающее покачал головой — его новый господин побил все рекорды кровожадности, какие ледяному воину довелось видеть за свою долгую жизнь. В этот раз, даже Анталия разделяла мнение Суб-Зеро. И тигры, слишком сытые, что бы желать нового сражения. Только арийцы не унимались.

Подняв оружие, они стали линией, перегородив улицу, из-за изгиба которой доносился цокот. Долго им ждать не пришлось. На улице показался первый конный воин. Тяжёлый доспех. Пластинчатый, подвижный, под ним кольчуга из мелких колец. Лёгкие поножи и наголенники, но дополнительно прикрытые пластинчатой юбкой. На лошадях брони практически нет, только на морде и груди — достаточно для конницы предназначенной ударить по лёгкой пехоте и прошить её строй насквозь. Только оружие иное — длинные мечи. Эти воины не были предназначены для уличного боя. Но особо делать в гарнизоне не ведущего войн Имперского города им было нечего, так что у них забрали копья и дали мечи. Два. Второй был значительно короче и вступал в бой, когда конник вылетал из седла. Они несли на своей броне ленты со знаками Энейда и Империи, но они не были рыцарями. В любой армии, на одного рыцаря, таких тяжеловооружённых, одоспешенных конников приходилось не меньше двух десятков.

Вслед за первым на улице появились ещё девять таких же воинов — они походили друг на друга, словно близнецы. Лунный свет скрадывал черты лиц и хорошо освещал их одинаковые доспехи. Выйдя из-за поворота, конные воины остановились. Они заметили преградивших им путь шестерых пеших, не несущих доспехов воинов. Их не смутило присутствие тигров, девушки и гвардейца Императора. Они не попытались завязать разговора. Всё было ясно и так. Возможно, они решили, что имеют дело с немногими уцелевшими организованными бандами разбойничьего люда, что ещё встречались в Империи, несмотря на успешную борьбу с ними принца Актиона. Наверное, так. Конники пришпорили лошадей, единым движением вынимая мечи из ножен. По пять в ряд, они устремились вперёд, молчаливые и грозные кавалеристы Империи.

Арийцы бросились им на встречу, издав почти звериный рёв. Два отряда сшиблись и конники осознали, пожалуй, впервые, что не всегда конница имеет преимущество перед пешим отрядом, не сбитым в фалангу, выставившую перед собой лес копий. Собственно, с такой манерой боя они встречались впервые. И не ожидали они от разбойников, такой свирепости и такого искусства в бою. Что и решило их судьбу…, впрочем, их судьбу решило то, что они оказались здесь и сейчас, на одной улице с арийским королём.

Крайнего слева рыцаря, встретили Марс и Логан. Меч Марса подрубил ноги несчастному животному и, когда оно упало вперёд, меч Логана рассёк доспех всадника на его широкой груди. Парень вылетел из седла. Столь силён был удар, что он отлетел на лошадь скачущую следом. Она замерла, попятилась и Марс, проскользнув по вдоль стены, вонзил клинок в её горло. Всадник спрыгнул, до того как пала лошадь и его короткий меч, скрестился с мечом арийца. Логан отбил удар пронёсшегося мимо рыцаря и был отброшен к стене лошадью следующего всадника. Его и его лошадь прикончил меч Арагона. Первый рыцарь прошёл сквозь арийцев и очутился слишком близко к Анталии, решившей не вступать в этот ненужный бой. Её тигры придерживались того же мнения — стражник, нет. Он напал и поплатился жизнью. Его лошадь отправилась патрулировать ночной город уже без всадника. С третьим в цепочке конников схватился Домен и его два меча вновь вспорхнули, что бы испить крови. Свистящие лезвия вспороли глотку коня, и поднялись высоко вверх. Домен вытянулся струной, пропуская лошадь мимо, и провернулся волчком. Меч имперца высек искры, встретившись с одним из мечей Домена. Второй меч арийца, вошёл в его бок, точно под одну из пластин доспеха. Домен продвинулся дальше, отбил удар второго рыцаря и был сбит его лошадью с ног. В этот миг, четвёртый в атакующей цепи вполне мог бы убить Домена. До его падения, спина воина была открыта. Но этот конник, уже был мёртв. Ворс прыгнул, метнув копьё, и оно пробило тело солдата. Увы, наконечник сломался, выходя из его спины. Следующий за ним, встретил безоружного противника, что ему не слишком помогло. Ворс выглядел увальнем, но мог быть быстр и ловок, когда от этого зависела его жизнь. Он перехватил руку, занёсшую меч и выдернул воина из седла. Он зарезал его, его же мечом. Радон покончил с пятым в цепи. Он отскочил с пути лошади и ударил сбоку. Лезвие врезалось в голову лошади, и столь силён был удар, что конь пал, там, где его настиг топор. Всадник вылетел из седла и был добит мечом Ворса, изъятым у покойного стражника. Пятый во второй цепи конных воинов, придержал коня, узрев такой стремительный разгром. Он сумел отразить один удар топора и нанести один удар, по его владельцу, а потом этот топор врезался в его грудь и воин упокоился на мостовой Мэлона.

Шестеро арийских воинов стояли над трупами десяти солдат тяжёлой кавалерии, считавшейся неодолимой силой, для пехоты, вооружённой мечами. Ни один не был ранен. Но все жаждали боя. И девять пеших солдат, шедших за конницей, жаждали того же. Бесславное поражение собратьев их ничуть не испугало. В один миг они построились в три шеренги по три человека, ощетинившись клинками и прикрываясь небольшими, но крепкими щитами. Построившись, они двинулись и нанесли первые удары, своими длинными прямыми мечами. Арийцы атаковали и напоролись на крепкий отпор обученных солдат. Пехотинцы, не рыцари, но носившие вполне крепкие доспехи, позволявшие им в бою строем, опрокидывать целые армии, дали варварам достойный отпор. Арагон, отбив один удар и нанеся свой, пришедшийся на щит, ощутил, как его плечо пронзает металл. Зарычав от боли, он отступил, заходя в бок квадрату из металла и плоти. Меч Логана описав дугу, обрушился на голову воина ранившего Арагона, унеся его жизнь в царство теней. Место мёртвого занял солдат из центра квадрата. Он принял на щит меч Логана, даже не покачнувшись, и ответил коротким точным тычком. Логан отскочил, едва не попробовав лезвие меча на вкус, непосредственно горлом. Лучше дела пошли у Радона. Он раскроил один щит и рассёк лицо его владельца. Отразив удар направленный ему в живот, он получил секущий удар по груди и едва не погиб. Вовремя отскочил и, раскрутив топор над головой, со всей силы ударил по ближайшему солдату. Его топор рассёк живот воина. И почти сразу он свалился на мостовую рядом со своей бездыханной жертвой. Его голову рассекла глубокая, кошмарного вида рана. Она не была смертельна (если не загноится), но оставит кошмарный шрам почти через всю голову. Дальнейшее развитие событий на узкой улочке, было ещё более плачевно для арийцев. Потеряв троих, солдаты без всяких команд быстро перестроились, став подковой и Ворс, как и Марс, ловко махающие мечами, были вынуждены стремительно отступить, сосредоточившись на том, что бы отбивать удары противника.

Блеснув в холодном лунном свете, клинок Домена пронзил грудь стражника, и ариец вынужден был бросить один меч. Его правое плечо нарвалось на острое лезвие вражеского меча. А в следующее мгновение, получив щитом по лицу, он упал, потеряв сознание. В ту секунду как тело Домена коснулось камней мостовой, меч Логана пробил стену из клинков солдат и вспорол живот одного из них. Теперь их было четверо против четверых и строй распался на пары сражающихся воинов. Хуже всех пришлось Арагону, чья рана не позволяла ему биться в полную его силу. А солдаты сражались отменно. В первые секунды боя они легко потеснили своих противников и нанесли им лёгкие раны. Будь у варваров доспехи, эти раны они не получили бы, но арийцев сие не беспокоило — разве не для того дана мужчине толстая и грубая кожа, что бы украсить её шрамами полученными в бою? Другое дело, что столько шрамов сразу на их шкурах не удалось оставить десяткам павших от их рук. А тут один воин, полосует их кожу, словно расписывает узором! Это бесило воинов и добавляло им ярости. И всё же, несмотря на ярость и силу, Марс был ранен в бок и, запнувшись, упал. Подняться он не смог, а солдат не стал его добивать и присоединился к собрату, сражавшемуся с Логаном.

В пылу сраженья арийцы совсем не обратили внимания на то, что охранял столь сильный отряд, и что в данный момент собиралось быстро убраться с места, где кипела битва и лилась кровь воинов. Сим была обыкновенная открытая коляска, в которой восседал чрезвычайно толстый человек, в дорогом одеянии, придавленный золотыми ожерельями на толстой шее и положивший ноги-тумбы на вместительный сундук. Коляска была запряжена двумя красивыми, гордыми скакунами, стоившими не меньше чем маленькая армия наёмников. Коляску сопровождали четыре стражника с копьями и два тяжёлых рыцаря, с головы до пят закованных в сталь. Тут уже никаких пластинчатых или составных доспехов. Металл и тройные кольчуги из крошечных стальных колечек. Говорят, однажды в такого рыцаря попали из катапульты — через десять минут он встал и продолжил бой. Меч, был совсем никаким оружием для подобной брони.

Едва пал первый стражник, коляска выехала из-за поворота, и её пассажир увидел битву. Лениво глянув на гибнущих за него имперцев, толстяк широко зевнул и что-то сказал вознице своей коляски. Возница кивнул и стал заворачивать коляску на одну из узких улочек, в обход разыгравшейся впереди битвы. Он вовсе не опасался за свою жизнь, имея на то целых шесть оснований, окруживших его сталью клинков и брони. Но что могла сталь против Ветров Ледяных Пустошей? Суб-Зеро оторвал взор от занимательного и, надо признать, зрелищного боя и посмотрел вверх. Миг и оттолкнувшись от земли, он уцепился руками за одну из крыш. Ещё мгновение и он скрылся за её краем. В этот миг Логан получил неглубокую рану в плечо. Вынужденный отбиваться сразу от двух противников, мастерски владеющих клинком, он оказался в весьма невыгодном положении. Возможно, там он и погиб бы, но Анталия, до сего просто наблюдавшая, теперь пришла на помощь своему любимому. Она сбила с ног, одного солдата и её ладонь пробила мягкое горло человека. Логан сумел покончить со своим вторым противником самостоятельно, и перевес сил теперь был на стороне арийцев.

Суб-Зеро, в это время, перебегал и прыгал с одной крыши на другую, преследуя лишних свидетелей случившегося. И, кроме того, везущих явно нечто важное. Он быстро настиг их и спрыгнул вниз, нанеся два удара ногами, по тем воинам, что замыкали процессию. С треском и звоном, оба разлетелись по стенам. Суб прыгнул, скрутил сальто и приземлился в коляске за спиной возницы. Плавным движением сломав его шею, он поднял к лицу расправленные ладони. В них горело голубоватое пламя, ничего не освещавшее. Он резко расправил руки в стороны, чуть наклонив голову. Пламя соскользнуло с его ладоней и коснулось солдат. Две ледяные статуи упали на камень мостовой. Двое конных рыцарей уже разворачивали коней. Оружие блеснуло в их руках, а Суб выпрямился, одновременно вынося руки вперёд. Рыцари, закованные в крепчайшую броню, в одиночку способные обратить в бегство сотню простых воинов в кожаном доспехе, угодили в струи бело-голубого пламени Пустошей, а для неё не имело значения, сталь или плоть. Рыцари погибли, не успев даже принять боя.

Суб повернулся к толстяку. Белый от ужаса, весь мелко трясущийся, он пытался что-то сказать. Суб запрыгнул прямо на его безразмерный живот и ударил кулаком в толстый лоб, видимо, купца, а может, имперского чиновника. Массивная голова откинулась назад, глаза закатились, и толстяк умер. На лобной части его мозга, сейчас появилась гематома, размеров, не совместимых с жизнью.

Суб осмотрел повозку и открыл сундук. Он был полон золотых монет Империи.

— Сборщик налогов? — Холодный голос спросил у мертвеца. — Возможно…

Суб подхватил тяжёлый сундук одной рукой и повернул обратно. Логану понравится добыча. Но не задержит ли эта добыча их здесь ещё дольше? Ведь тогда Логану придётся столкнуться, рано или поздно придётся, со всей стражей Мэлона. Суб замедлил шаг, он прикидывал, не выкинуть ли сундук прочь? Его господин слишком долго сидит в этом городе — это может кончиться большими проблемами. Но, что если эти проблемы принесут гибель Логану и, значит, свободу ему? Суб-Зеро ускорил шаг. Господин получит добычу и задержится в этом городе ещё дольше. И, возможно, скоро у него не будет Господина и тогда…, тогда Суб-Зеро, Служивший Богам, сможет выбрать мир, в который вернётся он, что бы вновь сражаться с Великими или против них!..

А пока его удел вонючий варвар, ущербный вампир и плачевная судьба…

 

12

Наступило утро, яркий солнечный лучик, пробившись через широкое окно, сквозь шёлковые занавески, богато расшитые золотой нитью, проник в комнату. Скользнул по её богатому убранству. Медленно взобрался по резным ножкам красивой широкой кровати. Задержался на мягких простынях, родом из Вестфалии, коснулся пушистого покрывала, сшитого неизвестным здесь способом и из материи не знакомой большинству жителей континента — его привезли кочевники восточных степей. Одеяло было куплено ими у Карфагоса, у странных магов этого загадочного города. Странных, потому что они колдовали с вещами и иногда, колдовали не только с ними, но совсем не так как Колдуны Меча или маги Эрфии. Магия Карфагоса всегда зависела от зачарованных ими вещей…

Лучик этого не знал, он просто скользил вверх. И вскоре игриво коснулся чьей-то гладкой, но сильно опухшей щеки. Взобрался повыше, стал светить прямо в сомкнутые веки, спавшего в этой кровати человека. Человек что-то проворчал и замахал руками, пытаясь отделаться от надоедливого лучика. У него, конечно, ничего не вышло. Лучик продолжал светить прямо в глаз. Человек медленно открыл глаза — они были красные и припухшие, будто от бессонной ночи полной слёз…

Кряхтя и охая человек кое-как сел. Запутался в одеяле и поднапрягшись сдвинул руки в нужное положение. Титанические мышцы вздулись и прочнейшая карфагосская материя, с треском прорвалась сразу в нескольких местах. Человек внимания на это не обратил, а, бурча проклятья, с трудом поднялся на ноги. Опираясь рукой на резной столбик ложа (он же и опора кровати и флагшток для полога, ежели спящий пожелает таковой вывесить), человек оглядел комнату мутным взглядом. На кровати, разметав роскошную гриву чёрных волос, лежала обнажённая женщина. Она спала, слабо улыбаясь своим снам. Наверное, нечто красивое и доброе снилось ей. Она была счастлива и всем довольна. Впечатление не могли испортить даже её остренькие клычки, сейчас самыми кончиками выступившие из-под верхней губы. Они совсем не портили красоты её милого лица и бесподобной фигуры.

Взгляд человека задержался на её фигурке и человек улыбнулся. Тут же лицо перекосилось, одной рукой он схватился за лоб и тихо застонал. Когда приступ боли отступил, он оглядел комнату, ища что-нибудь напоминающее кувшин или бутыль. Нашёл сразу два кувшина на низком столике в углу. Осторожно двинулся туда, стараясь попадать шагами в такт с сильно раскачивающейся комнатой. Стоило ему прекратить на что-либо опираться, как комната тут же начинал раскачиваться. Так что путь к столику, оказался весьма долгим и трудным. Но вскоре он сумел добраться до него. И схватил ближайший кувшин — вино, учуял он приятный запах. Горло кувшина было поднесено к губам и он сделал первый глоток. Очень быстро позеленел и отставил кувшин с долгим ужасным стоном. Тело скрутило, едва вино попало в желудок. А ведь последние пять дней, попадая туда, вино вело себя гораздо лучше…, правда, кроме вина туда почти ничего больше и не попадало, за эти пять дней.

Тихо скрипнула открывающаяся дверь и в комнату бесшумно вошёл воин в одеждах Гвардейца Императора, в других мирах известной как одеяние ниндзя, ночных убийц. В руках он держал большой кувшин из белой глины. Он протянул его человеку.

— Господин, пей. — Сказал ледяной безжизненный голос. — Это травяной отвар, он вернёт тебе силы.

Господин схватил кувшин и шумно глотая, осушил его.

— Какая гадость… — Кривясь, сказал он, но ничего не поделаешь: вино силы не вернёт, потому что оно их вчера и забрало. Отерев губы ладонью и почувствовав себя чуточку легче, человек сказал. — Суб, напои этим остальных…, только быстрее.

— Слушаюсь господин. — Суб покинул комнату и прикрыл за собой дверь. А человек повернулся к ложу и с улыбкой смотрел в окно.

— Чувствую, сегодня нас ждёт веселье.

— Логан. — Позвала его из кровати, обнажённая девушка. Легла на бок и поманила пальчиком. — Иди сюда. Мы вчера закончили на одном очень интересном месте.

Хохотнув, Логан решительно двинулся к ложу…, покачнулся и прошёл мимо. Девушка рассмеялась, и теперь стало видно, что клычки, не просто некая милая особенность этой юной девушки, а отличительная черта её вампирской сущности. Логан обрёл равновесие, повернулся и щучкой нырнул в кровать. Учитывая вес арийца, ножки ложа не подломились только по чистой случайности. Девушку даже немного подбросила над мягким матрацем. Вскоре эта девушка издала первый сладостный стон, за это утро.

А за дверью тоже стонали. Только не сладострастно и вообще, казалось, там кого-то сильно пытают. Нет, совсем нет — никаких несчастных горожан там не пытали. Просто Суб поил отваром других членов этой маленькой, но чрезвычайно опасной компании. Компании успевшей уже не раз пролить кровь в этом городе. Но в последние пять дней, они были на удивление мирной командой. Тихо и спокойно поглощали спиртное, забавлялись с красивейшими проститутками города и жили в этой ужасно дорогой гостинице. Кушали только деликатесы, пили только лучше вино. Их лидер, Логан, спал в самой мягкой постели этого города. Все остальные спали на полу в большой гостиной. Несмотря на то, что в снятом ими номере имелось ещё четыре комнаты с кроватями поменьше, но не менее мягких. Пятеро мускулистых, явно родом не из этих мест людей, предпочли жёсткий деревянный пол. Но одеяла с кроватей всё же забрали. Трое уроженцев сих мест, вынуждены были последовать примеру своих спутников. Некий Страйк, по началу не хотел ему следовать, но всего один воспитательный удар в зубы вернул ему благоразумие.

Пятеро воинов, как и лидер команды, за все пять дней, гостиницу не покинули ни разу. На то имелись веские основания. Все страдали от ран, разной степени тяжести. За некоторое вознаграждение в виде множества золотых монет, хозяин этого заведения, не стал задавать вопросов и нашёл им пару лучших лекарей. Так что, раны воинов были обработаны перевязаны и каждый день к ним заглядывал один из лекарей. Каждый раз меняя повязки или обрабатывая раны, он неизменно хмурился и утверждал, что с такими ранениями следует лежать в постели, поменьше двигаться и совсем не пить вина. Даже с женщинами, оказывается, спать было противопоказано! Лекаря неизменно поднимали на смех. На третий день лекарь пришёл, всё нужное сделал и ушел, ошарашено тряся головой.

— Удивительно! — Восклицал он всю дорогу до своего дома.

Пациенты, когда он пришёл, упражнялись в одной из комнат побольше, в бою на мечах. Причём, как и те, чьи раны были лёгкими, так и те, кто, по его мнению, из-за ран и ходить-то не могли никак. Он перевязал их, обработал раны мазями и не поверил своим глазам. Раны быстро заживали — они выглядели так, будто его пациенты не меньше недели пролежали в постели, соблюдая все его рекомендации. Это притом, что в его приход воины снова были безобразно пьяны, а в комнате находились три полуголые женщины, которые даже ему предложили свои услуги…, бесплатно из уважения к его преклонному возрасту. Лекарь впервые в жизни усомнился в том, что всегда знал. На его глазах, пять серьёзно раненных человек, лишённых даже капли магического дара, оправлялись от ран поразительно быстро…

Если бы лекарь знал о Малом городе, о Таре он не был бы так удивлён и скорее ужаснулся бы. Те, чьи раны заживали медленно, те кто много болел и был слаб, просто не переживали Малого города. Выживали только самые сильные и крепкие. Очень немного — в первые годы Тара, давно забытые самими его жителями. Сыновья переживших Малый город, попадали туда же. И из них выживали тоже лишь сильнейшие. Их было уже больше. А в дни правления Логана, в Малом городе очень редко умирали сыновья воинов Тара. Слабые и больные, почти перестали рождаться. Малый город вывел породу сильных, здоровых, крепких и…, свирепых людей.

Кстати, лекаря ещё поражали домашние животные этого странного коллектива. Два белых тигра жили в одной из комнат и как собачки слушались одной молодой красивой девушки с крепкими ровными и белоснежными зубами.

— У тебя нет клыков! — Поражённо сказал ей в первый день Логан, перевязанный и обессиленный. Она закрыла за лекарем дверь. И повернулась к нему с широкой улыбкой на устах. Глаза Логана широко раскрылись — клыки девушки стали отрастать прямо на глазах.

— Если бы вампиры не умели их прятать, — сказала она, — нас истребили бы Колдуны Меча ещё в Древние времена Восстания Агаменнона Кровавого.

— Агаменнона? Бога? Но…

— Я знаю. Чушь. — Улыбался ему вампир. — Но в каждой легенде или сказке есть скрытый смысл. Реальные события порой так скучны, что их превращают в сказки. Вот и родилась легенда о том, что вампиры сражались на стороне Бога, а Колдуны против него. И, конечно, когда проиграл Бог, проиграли вампиры…, приятно сознавать, что нас победил столь могучий враг. — Она хмыкнула: всё же не очень приятно было сознавать такое. — Куда лучше, чем признать поражение всего вампирьего рода, от кучки людей-магов…

Два раза Анталия покидала гостиницу, в поисках своей любимой пищи. Она искала кровь и, конечно, находила. В этом не было острой нужды. Она могла пить кровь раз в месяц и нормально себя чувствовать. Она могла пить кровь, не убивая и насыщаться. Но она не могла отказаться от того наслаждения, что переживает вампир, выпивая последний глоток крови. Она не могла отказаться от той необыкновенной силы и счастья, что наполняли вампира, питающегося часто и ради удовольствия, а не что бы просто выжить. Она была хорошим вампиром. Ни злым, ни добрым. Она просто жила как хотела того её душа.

Через час после пробуждения, в двери комнаты занимаемой Логаном и Анталией, постучали.

— Что? — Сказал он, обнимая изящную фигурку Анталии и лаская её грудь.

— Господин, — донёсся голос Суба, и парочка синхронно поморщилась от звука его голоса, — У нас неприятности. Тебе стоит посмотреть на это и решить, что делать.

Процедив несколько проклятий, Логан вылез из постели, натянул штаны и отправился в большую комнату. Суб, арийцы и двое аборигенов стояли там и мрачно смотрели на своего Предводителя. Суб указал на дверной проём одной из комнат. Логан двинулся туда и в мгновение ока покраснел от гнева — едва не зарычал. Там, на полу занимались любовью. Да. Между широко раскинутых ног густо накрашенной девицы, отчаянно пыхтя, прыгал некто лысый. Некто звался Страйк. Он пыхтел над девушкой старательно, совсем не обращая внимания на безвольно мотающуюся из стороны в сторону голову красавицы. Он даже не обращал внимания на её бессильно раскинутые в стороны руки. Его не волновали её широко открытые глаза и посиневшая шея. Девушка ещё была мягкой, где надо влажной, относительно тёплой и ему этого вполне хватало. Парень, шумно сопя, пуская слюни и сладостно мыча, достиг завершающей фазы любовного акта, как раз когда Логан перешагнул порог комнаты. Разъярённый воин намеревался присоединить к одному трупу второй — Страйк уже вымотал все нервы своего командира.

Ему повезло — он остался жив. Дело в том, что, обессилено рухнув на любимый им труп, Страйк, мелко затрясся и шумно испортил воздух. Причём ещё и застонал от двойного наслаждения. Вывалил язык, закатил глаза и, посапывая, положил голову на грудь покойной. Злость затихла и покинула арийца. Логан не удержался и расхохотался. Ну, как можно злиться на животное? А кроме них, в Катхене почти никого и нету. Так что он наказал провинившегося воина, не так как наказал бы арийца, сына Славного города, за такой проступок. Логан подошёл к Страйку и почти по-дружески пнул его, носком сапога под пузо. Несчастный пролетел через всю комнату и шумно врезался в стену, под которой надолго затих. Логан подошёл к окну (их было по одному, в комнате, но только в трёх комнатах этого номера), отдёрнул занавески, раскрыл стеклянные ставни. Внимательно осмотрелся и утвердительно кивнув, вернулся к трупу девушки. Разорвал одну из простыней кровати на полосы и привязал шею и руки девушки к её ногам. Ещё раз выглянул в окно. Подождал, пока с улицы исчезнут люди, ещё раз прикинул высоту крыши соседнего здания и поднял труп. Раскрутившись волчком, он с протяжным — ух, выкинул труп в открытое окно. Тело несчастной улетело через крышу противоположного дома. Логан быстро закрыл окно и тут же с улицы послышался женский визг и чьи-то крики. Хохотнув, Логан было собрался вернуться к прерванному занятию. На пороге остановился, с сомнением глянул на Страйка — может, и его так же выкинуть? С сожалением, пришлось отказаться от этой идеи.

— Они скоро поймут, откуда труп. — Сказал Логану Суб, когда он вышел к ним.

— Значит, нашим мечам появится ещё работа.

Суб промолчал. Он молча поражался идиотизму этих варваров, в который уже раз. А варвары, избавившись от похмелья, затребовали у гостиничных слуг еды. Получив всё требуемое, компания в полном составе занялась едой. За исключением Суба, конечно. Он ел не так давно, всего три недели назад. Ему пока не требовалась людская пища. Может, через неделю или две он ощутит голод, может позже, а пока он стоял у дверей и старался не смотреть на своего господина.

Они успели поесть. Немного попить и накормить тигров. Они потягивали лёгкое вино и вели вялотекущую беседу, когда тяжёлая дверь номера с треском влетела внутрь, а за ней в помещение стали вламываться стражники, с обнажёнными мечами. Находившиеся в номере, немедленно взялись за оружие (арийцы — аборигены побелели и некоторое время сидели за столом, не в силах даже думать). Поднялись с пола тигры, яростно рыча. Рядом с ними стояла, широко улыбаясь, девушка-вампир. Последние два обстоятельства вынудили стражу замешкаться. Первые остановились, но из прохода бежали другие стражники и на пару секунд, в дверях получился затор из отряда одоспешенных воинов.

Прежде чем началась схватка, смертельный холод наполнил всё обозримое пространство. Присутствующие явственно услышали завывания зимнего ветра. Стражники больше ничего в своей жизни услышать уже не смогли. Ледяной воин стоял сейчас между бандитами и десятком ледяных статуй, которые за миг до того были городской стражей. Вой Ветров Пустошей стих, зимняя стужа покинула комнату, Логан прошипел пару проклятий — Суб помешал такой замечательной драке! В этот миг в дверях появился огромный воин в доспехе, с лентами не только Империи на плечах, но и с синей лентой капитана имперских войск. Увидев заполнившие номер ледяные статуи, и узнав в них своих солдат, капитан в ужасе отпрянул, сбив кого-то с ног своей широкой спиной. Полные страха глаза воина, смотрели на спины ещё секунду назад здоровых крепких ветеранов многих сражений. А за ними он увидел низкорослого воина в одеждах Гвардии и посмотрел ему в глаза. Пустые, затянутые коркой льда. Глаза мертвеца. Капитан с трудом подавил ужас и даже шагнул вперёд, но, когда руки этого мага — (именно мага!) загорелись колдовским огнём он опять замер без движения. Он сжимал рукоять меча, прекрасно понимая, как мало стоит меч, против силы Мага. Вспомнилась ему древняя поговорка, ещё из дней юности Катхена, тех дней, когда Эрфия была просто забытым всеми необитаемым островом. Тогда маги бродили по Катхену во множестве и часто вели за собой могучие армии из простых людей. Тогда была известна и актуальна поговорка: «Как мало стоит меч, против посоха мага!». И она была правдива. Сильный маг мог покончить с мощной армией, на треть состоящей из рыцарей Тяжёлой Брони, на треть из рыцарей и на треть из воинов попроще. И вот пред ним, простым солдатом, маг.

— Суб! — Заорал Логан, выходя вперёд и гневно взирая на мага. — Прекрати! Сейчас время дать волю мечу!

— Да, мой господин. — С лёгким кивком, надо полагать, считавшимся поклоном, Суб усмирил Силу и отошёл прочь с дороги своего сумасшедшего Господина.

Логан улыбнулся и отступил в глубь комнаты, приглашая врага войти и принять бой. Его люди выстраивались полукругом, за его спиной и спиной Анталии. Капитан стражи шагнул внутрь, а за ним его люди. Он пасовал пред самым слабым магом, но без страха вышел бы в одиночку против целой армии мечей и копий. Он был бесстрашен и силён, но он никогда не сражался с воинами Тара. Когда комнату наполнило с десяток стражников (которые были не слишком внимательны и умудрились уронить на пол всех своих замороженных собратьев), бандиты атаковали с радостно-яростными воплями: они неделю сидели без настоящего мужского дела! Зазвенела сталь и в первую же секунду боя, несколько стражников растянулись на полу, пронзённые оружием арийцев. Ворс оставил свой меч в теле солдата и забрал его короткое копьё — он вновь сражался любимым оружием своей молодости. Анталия придержала тигров, когда начался бой и теперь, стремительно врезалась в толпу сражающихся, вырывала оттуда по одному солдату и с огромной силой выбрасывала их к противоположной стене. А там бедолагам приходилось срочно вставать и отбиваться от двух яростно рычащих белых кошек, совсем не маленьких размеров. Девушка дожидалась, пока они прикончат одного, и отправлялась за следующим, сама в бой не влезая и ни кого не убивая. Она всего лишь кормила своих любимых животных и только. Пока тигры рвали очередного солдата, она с умилением следила за схваткой двух самых огромных воинов в комнате: капитан стражи и её возлюбленный. Оба бились так яростно, что к ним старались не приближаться. От ударов двух гигантов тряслись стены комнаты. Несмотря на ясный день и открытое окно, явственно были видны искры, рассыпающиеся по полу при столкновении мечей воинов. Они выпали из основной массы сражающихся и сместились к одной из малых комнат. Там Логан едва не погиб. С диким рыком он ударил наотмашь мечом. Капитан присел, и лезвие пронеслось над шишаком его шлема, срезав самую верхушку. После чего лезвие наполовину утонуло в деревянной стене. Меч капитана, ударил снизу, в живот арийца и тому пришлось отскочить, оставив меч в стене. Логан отпрыгнул, метнул кинжал и стал ходить вокруг противника, сумевшего сбить кинжал в полёте. Капитан атаковал и Логан соскользнул в сторону и вперёд. Сильнейший удар кулаком сбил капитана с ног. Он выронил оружие и едва успел подняться, когда очередной удар смял пластины брони, на животе. От боли он сложился пополам и сразу же ощутил, как его поднимают вверх.

В это время арийцы постепенно отступали вглубь комнаты, теснимые стражей. Им уже было трудно сражаться, не зацепив друг друга. Арагон получил серьёзную рану — ему рассекли грудь почти до костей. Мелкие ранения, не существенные даже, были и у других. А вот Стэн, получил самую сильную рану. Он уже не смог бы оправиться от неё, даже будь здесь маг. Парню проткнули шею. Вот как раз в это время Логан поднял на руках хрипящего капитана. С протяжным выдохом он метнул гиганта в нестройную толпу его же людей. Капитан попал удачно — сшиб четверых и полученная куча, завалила почти весь проход.

— К окну! — Взревел Логан, решивший, что самое время трубить отступление. — Уходим через окно!

И ушли. Причём первыми Страйк и Кир. А следом тигры и чем-то развеселившийся вампир. Так что, когда из окна второго этажа гостиницы начали выпрыгивать арийцы, на улице уже лежало несколько мертвецов, а тигры щеголяли несколькими глубокими порезами. Кир, щеголял стрелой в плече. Её древко он сломал и теперь сражался одной рукой, ловко отбиваясь сразу от двух мечников, несущих небольшие круглые щиты с гербом рода Алатарис. Наиболее влиятельный род города, прислал в помощь имперскому гарнизону своих собственных солдат.

Суб спрыгнул на мостовую и покачнулся, будто утратив равновесие. Нет, конечно, не мог ниндзя утратить равновесие в таком детском прыжке. Даже молодой едва научившийся всем премудростям искусства ночных убийц, не мог. Вот с десятого этажа на камень — тут да, тут неосторожное движение, одна ошибка и вместо мягкого приземления перелом обеих ног. Суб утратил равновесие намеренно и в сантиметре от его головы, просвистела арбалетная стрела. В окне показался Марс, приготовился прыгнуть и выпал на мостовую кувырком. Стрела попала ему в плечо.

Суб быстро осмотрелся, и всё его тело запылало холодом Пустошей. Стрела попала ему в грудь и разбилась о неё, упав на мостовую уже множеством льдинок. Вокруг кипел бой. Арийцы, оказавшись на мостовой, схватывались с солдатами и воинами рода Алатарис. Из окон и с крыш соседних зданий их закидывали стрелами. Шэрхан только что прыгнул и свалился, дико ревя со стрелой в боку. А с одной из улиц, на них нёсся конный отряд воинов в составном доспехе из кожи и металла — наёмники, несущие службу в Мэлоне. Суб применил свою Силу. Сложенные вместе ладони поднялись и струя снега, объятая пламенем, коснулась арбалетчиков засевших наверху. Суб ударил грубо, не стремясь поразить только намеченные цели — в пару мгновений, крыши и вторые-третьи этажи зданий затянуло коркой льда, из которой торчали ледяные фигуры лучников. В это время Анталия бросилась на встречу конному отряду. Они встретили вампира луками, но не смогли её даже задеть. Девушка сорвалась с места, перешла на бег и исчезла — только размытое пятно летит вперёд. Словно метеор эта смазанная коричневая полоса врезалась в отряд всадников и пронеслась над сёдлами, сшибая людей наземь, с такой силой, что трещали кости, и облаками алых брызг взметалась вверх кровь. Словно сама Смерть, пришедшая за новым урожаем человеческих жизней, прошла по ним Анталия!

— На коней! — Рявкнул Логан, спрыгнувший вниз последним.

Всей толпой они бросились к лошадям. Те, потеряв седоков, никуда не убегали, а почему-то стояли будто вкопанные. И кровь покойных хозяев их совсем не беспокоила. Не боевые кони. Просто приученные спокойно переносить битву, но не обученные сражаться. Впрочем, последнему коня научить, стоит немалых денег (да и сам конь пригодный к такому обучению стоит не меньше), а такое по карману только рыцарям. Спустя несколько минут вся компания спешила к городским конюшням, сбивая с ног прохожих и опрокидывая коляски, попадавшиеся на пути. Тигры бежали следом, причём раненный Шэрхан непрерывно рычал и заметно отставал. Анталия неслась впереди отряда, заметно опережая лошадей и большую часть колясок на их пути, опрокинула именно эта хрупкая нежная девушка. Одну она опрокинула так, что вся конструкция улетела на крышу одноэтажного здания, задорно крутя колёсами. Суб не отставал, двигаясь по крышам зданий.

Конюшни встретили их отрядом стражи: небольшим и явно оставленным для отлова единичных, чудом уцелевших бандитов, спешащих вернуться за лошадьми и покинуть город. Содержание скакунов было оплачено на неделю вперёд, так что, если бы не стража, они могли вполне прийти забрать коней и улизнуть из города незамеченными. Такого одиночку тут и ждали. Никто не мог и подумать, что их отряд примчится сюда в полном составе. Семеро стражников были подняты на мечи в два счёта. Точнее четверо. Двоих раскидала тигрица, а третьего порвала на куски Анталия. Буквально порвала: голова укатилась под дверь соседнего здания, а рука и одна нога полетели в разные стороны. Ворота конюшни им никто не открыл, так как владельцы и рабочие давно сбежали и просторное одноэтажное здание, опустело. Так что ворота вышибли вместе с косяками. А через десять минут весь отряд уже спешил к Северным воротам. Там их никто не ждал, но охрана всё же сумела среагировать вовремя и на встречу конному отряду вышли два десятка мечников и полетели три десятка стрел. Стрелы рассыпались льдом, а мечников раскидала Анталия. В разломанный строй врезались конные арийцы и, ударив по разу, на полном скаку выскочили из открытых ворот города. Перекинутый через ров мост, встретил их новой проблемой — его перегородила повозка, гружёная мешками. Тут отличился сам Логан, успевший оказаться во главе отряда. Он спрыгнул с лошади и, обежав телегу, встал с боку от неё, на узкую полосу свободного пространства. Руки арийца вцепились в дно повозки и с протяжным стоном, он поднял её, а затем перевернул. Ремни, удерживающие лошадей, были крепки и одно из тягловых животных, было поднято вместе с повозкой. В воду посыпались мешки и громко вопящий возница. А Логан толкнул днище, и телега улетела в ров, вместе с отчаянно ржущими лошадьми. Отряд рванул вперёд, не дожидаясь пока Логан влезет в седло. Ему пришлось догонять своих. Уже порядком отъехав от города, Логан обернулся и увидел застывшую на мосту фигуру. У него всё похолодело внутри. Там стоял молодой, красивый, изящно и со вкусом одетый парень, с обнажённым мечом. Меч горел алым пламенем, а глаза юноши, очень старые глаза, пылали едва сдерживаемой яростью.

Логан хлестнул лошадь вожжами, спеша убраться отсюда поскорее. Оказывается, от встречи со смертью их отделяли всего несколько секунд. Задержись они в городе чуть дольше и Колдун Меча, успел бы. И арийцы погибли бы опозоренные навсегда. Смерть от рук мага, для воина всегда позорна…

* * *

Здесь лесная дорога, заросшая и разбитая, обрывалась. Резко без видимых к тому причин. Просто плиты дорожного полотна были здесь срезаны. Будто срезаны, можно было бы сказать, но стоило остановиться, очистить их края от земли и травы, и становилось видно, что их действительно отрезали. И, наверное, сами строители. Здесь дорогу они закончили, доведя до того места, к которому вывести её и планировали. Давно исчезнувшие строители древней дороги. Кстати, лес тут тоже обрывался.

Рыцарь в полном доспехе выехал из леса и пересёк черту, за которой оканчивалась дорога. Он снял шлем и теперь смотрел прямо вперёд. Сразу за его спиной остановился отряд из тридцати конных рыцарей в полном тяжёлом доспехе. Иногда их называли рыцари Тяжёлой Брони…, только те, кого так обычно называли, терпеть не могли признавать конкретно этих рыцарей таковыми. Тридцать человек, среди которых было очень мало благородных, представителей дворянства и аристократии Империи. Все тридцать были удостоены рыцарского звания этим человеком, сейчас снявшим шлем. Человеком со стальным львом на груди — наследный принц Империи Актион.

Все они тоже сейчас смотрели вперёд. Большинство впервые бывали в этом месте, запретном для кочевников востока, проклятом Валлийскими монахами и названным Святым, вампирскими Лордами…, так утверждала книга Рапеша. Актион никогда не слышал о вампирских лордах…

Перед ним простиралась равнина. Огромная — он не видел её границ. Только слева и справа, убегающие к горизонту лесные стены. Почти ровным полукругом убегающие. На равнине деревья почему-то не росли. А далеко впереди, на горизонте, в туманной дымке, стоял город. Огромный чёрный город — Лабиринт Теней. Кошмарное место, таящее многие ужасы — как утверждали древние легенды и маги Эрфии и Святое место, хранящее покой Богов — как утверждал вампирский лорд Рапеш. Чем же в действительности было это место?

Актион не собирался узнавать это лично. Он поднял руку и показал несколько жестов не оборачиваясь, по-прежнему глядя на притаившийся в тумане Чёрный Град. За его спиной тридцать человек в одеждах лесных жителей, рассеялись по лесу. Сотня оруженосцев разбрелась по опушке. Скоро они найдут удобное место для лагеря и принесут дичь для костра. Они же прочешут опушку это странного леса, росшего будто по засечкам землемера. Убедятся в отсутствии следов неуловимой банды варваров и займутся другими делами. Актион был уверен, что преследуемые им люди здесь ещё не появлялись. Но это было подсознательное ощущением и следовало убедиться на практике, что оно верно. Полагаться только на чувства Актион не привык. А затем лесные бродяги укажут оруженосцам, наименее вероятные места прибытия врага. Большая часть их станет там, ожидая в засаде. В случае чего они подадут сигнал ему и его рыцарям. Сами бродяги станут там, где, скорее всего и пройдут бандиты. Они должны прибыть уже скоро — Актион не мог обогнать их слишком сильно. В лучшем случае на день-два. Если только бандиты не решили уйти в кочевья востока…, впрочем, это было бы весьма глупо с их стороны. Кочевники бандитов не жалуют, а совсем рядом там Карфагос.

Они ждали неделю. Актион не понимал, почему бандиты не появляются, но чувствовал, что они явятся обязательно. И на седьмой день ожидания, гости явились.

Только не те, которых ждал принц.

Он сидел у костра, без доспехов, в окружении своих верных рыцарей и оруженосцев. Небо было чистым, светлым, солнце поднялось несколько часов назад, и его света было достаточно, что бы разглядеть мельчайшие детали ландшафта или прочесть самые маленькие буквы. Принц читал книгу Рапеша. И он был хмур и глубоко поражён тем, что сумел прочесть. Книга рассказывала о царствах вампирских лордов и историю их Кланов. Каждым Кланом управлял Лорд. Вампир огромной мощи и достаточно мудрый. Лордом мог стать любой, потому что Клан состоял их вампиров обращённых одним вампиром — Лордом. Любой мог получить такое звание и право создать Клан, доказав что он достоин этого звания. Как именно это доказывалось, книга не описывала. Что случалось с отступниками, нарушившими правила тоже. Зато описывалось политическое устройство Катхерауна. Лорд управлял Кланом. Клан был его войском, его стражей и его карающими силами. Каждый Лорд владел городом и всеми жившими там людьми. И каждый Лорд был обязан защищать свои земли и земли своих собратьев от Рыцарей Охоты, Повелевающих Стихией, Колдунов Меча и Святых войск Империи Пад-Ир, что раскинулась по обоим берегам Девонага, а на западе доходила до морских берегов. Много описывалось боевых столкновений вампиров с Рыцарями Охоты. Остальные упоминались вскользь, как не заслуживающие ни внимания, ни уважения. В частности Рапеш писал о том, как в земле некоего Лорда Дагота появились воины Пад-Ира и три отряда Рыцарей Охоты. Он подробно расписывал сражение Рыцарей с Даготом, как отважно они сражались и как смогли взять цитадель Дагота и как они уничтожали Клан Лорда и его самого. Почти с восхищением он описывал сражение, где Рыцари бились с вампирами, с этими отродьями Тьмы, словно с благородными рыцарями! Они не добивали упавших вампиров, позволяя им встать. Они не били в спину. О! Рапеш и правда восхищался силой и отвагой своих врагов. Но вот о воинах Пад-Ир, он написал коротко — люди империи взяли северную и восточную стену и проникли в город, где были встречены Кланом Дагота, после чего быстро отступили. Всё. Больше он о них почти не упоминал. Кажется, он даже с искренним горем писал о том, что некоторые Рыцари Охоты там погибли. Удивительно…, а более всего поражало, что Рапеш описывал знакомые Актиону места. Девонаг — несомненно это река Девон. Пад-Ир, правда, он не был уверен, скорее всего, провинция Пир, где и сейчас стоят развалины городов. Катхераун — тут он точно знал, это название этой части континента, Катхен. Он читал однажды древнюю почти рассыпавшуюся книгу, где говорилось о том, что в древние-древние времена, Катхен звался Катхераун — Земля, где Боги построили Дворцы. Рапеш жил в дни, о которых не сохранилось даже сказок…

Актион на время отложил книгу и оглядел лагерь задумчивым взглядом.

Народ был занят кто чем. Одни ели, другие чистили оружие и доспехи. Да, даже рыцари. В его отряде, его рыцари не брезговали такой работой, считающейся «унизительной», для рыцаря Империи. Обычно оружие и доспехи благородного сэра, приводили в порядок его оруженосцы. Глупо — считал Актион. Лично он никогда бы не пошёл в бой с мечом, который затачивал кто-то другой. Своё оружие, как и доспехи, нужно знать лучше, чем собственные руки. Оружие любит хорошее отношение к себе. Оно почти живое, как и доспех. Может это и глупо, но Актион был уверен, что доспех, к которому относишься как к чужому, в бою может тебя подвести. Так же и меч. А если ты позволяешь кому-то заботиться о них, а сам и пальцем не пошевелишь, что бы починить потёртые ремни частей брони — доспех перестаёт считать тебя своим хозяином и служить будет гораздо хуже…. Глупо, конечно. Но иначе он не умел и требовал такого же от своих людей. Они подчинялись. Его рыцари когда-то были простыми людьми. А вот, к примеру, Гранас Алый и ему подобные таким приказам не подчинились бы, даже под страхом смерти…

Актион пролистал треть книги. Тут рассказ о войнах вампиров заканчивался и страниц на двадцать, шло перечисление имён погибших в тех войнах Рыцарей и Лордов. Дальше шли описания вампиров. Тут Актион так увлёкся, что перестал замечать весь окружающий мир. О таком он и подумать не мог. Он внимательно прочитал о первом виде вампиров, известных Рапешу. Носферату. Рапеш считал их самыми могущественными из вампиров и почти богами. Была там и иллюстрация — лысый череп, оскаленный рот полный клыков, заострённые уши и белая кожа. Кошмарные существа, особенно если учесть, что описанные их способности Рапеш не выдумал и не преувеличил. Ещё хуже, что Рапеш описывал и способы убийства всех описанных в книге вампиров. Молодой Носферату, был уязвим лишь для солнечного света. Старый, по мнению Рапеша, был неуязвим вовсе. Радовала только последняя строка в описании — в дни моей юности о Носферату уже ходили только легенды, думаю, их больше не существует.

Актион пролистал десяток страниц и увидел рисунок красивой молодой девушки. Обычный человек, за исключением чуть удлинённых верхних клыков. Читая их описание, Актион с удивлением узнал современных вампиров, коих ему уже доводилось убивать (правда, один раз). Рапеш называл их малочисленной группой слабых и достойных жалости существ. И в самом конце краткого описания приводил два десятка способов их уничтожения. Единственным преимуществом этого вида вампиров Рапеш назвал ничем не примечательную внешность, благодаря которой они могут прятаться среди людей. Что интересно чуть ниже, другим почерком и весьма коряво было подписано: «презренные выродки нашего рода!». Любопытно. Пролистав ещё несколько страниц, Актион наткнулся на описание вампиров озаглавленное как: «Нежить». Прочитав и просмотрев несколько страниц, Актион увидел сказочных существ, знакомых ему под именами вурдалаков, упырей, вампиров. Так, это называли крестьяне. Мертвецы, покидающие ночью свои могилы, что бы напиться крови и утром вернуться снова в свою могилу. Лишённые разума, почти животные. Разлагающиеся буквально на глазах, бродящие по земле, полузомби полувампиры. Алары — худющие костистые существа неспособные утолить жажду крови, даже если они будут пить её из рек, полных свежей тёплой крови. Чаинги — почти не пьющие крови, уродливые, погибающие даже от предрассветных солнечных лучей, но наделённые всепоглощающей жаждой убивать. Тут были десятки самых разных вампиров — не было только описания тех, к роду которых принадлежал сам Рапеш. Видимо, он не считал нужным описывать тех, кто боролся не только с Рыцарями Охоты, но и со всеми описанными видами вампиров. Он написал всё это лишь для того, что бы потомки помнили, с кем сражались предки. Лорд вампирских Лордов Рапеш, считал, что однажды останется только вид, к коему принадлежал он сам и люди — их пища…, любопытно, что он относился к своей пище с огромным уважением. Интересно, все ли вампиры, собратья Рапеша, в те далёкие времена так же относились к людям или нет?

Один из лесных жителей бесшумной тенью выскользнул из леса и направился прямо к принцу. Актион захлопнул книгу, немедленно поднялся — пора!

— Господин, мой принц, тут… — Тёмная, обветренная кожа лесного охотника, так напоминавшего лицом восточного кочевника, потемнела ещё сильнее. — Здесь магистр Дранг и шестеро Колдунов Меча.

— Что? Колдуны Меча? — Актион резко выпрямился, будто ему в спину попала стрела. Лицо побледнело. Семь Колдунов и сам их магистр! Они здесь явно не для того, чтобы уничтожить бандитов. На такие банды Колдуны порой охотились и надо признать весьма эффективно. Лучше чем Чёрная Гвардия и Эрфийские боевые маги. Но в одиночку и крайне редко по трое по двое. Семеро — это почти армия. Они могли прийти сюда только по одной причине: то чего боялся Энейд, случилось. Колдуны Меча начали войну против Империи. Энейд, наверняка, уже мёртв. Теперь нужно убрать его. Наверное, и столица уже захвачена… Всё это пронеслось в его разуме в долю секунды. Он никогда не доверял этим борцам со злом. У них была очень странная мораль, порой немногим отличающая их от того зла, с которым они боролись. Но…, вряд ли они бы заметили их, до того как Колдуны напали бы. Зачем обнаруживать себя пред своими будущими жертвами? Тут было что-то не так.

— Зови их сюда. — Сказал Актион. — Но осторожно. Не приказывай, пригласи…

— Ни к чему. — Донеслось из лесу за его спиной и весь лагерь в один миг, ощетинился оружием. — Мы уже здесь.

Актион повернулся на звук и увидел, как из листвы выступают семь высоких, красивых фигур. И дело было не только в их нарядном одеянии, богатых украшениях и аристократических манерах. Все они были молоды и красивы. Совсем они не походили на смертельно опасных бойцов. Даже их оружие. Усыпанное драгоценными камнями, в красиво расшитых ножнах — такое оружие носят при дворе на параде, на большее оно редко годится. С таким оружием рыцарь с удовольствием появится во дворце, но никогда не заявится с ним на поле брани.

— Оставьте. — Изящным жестом отмахнулся бородатый Колдун, несмотря на бороду казавшийся юношей. Только его глаза не могли обмануть. Он был очень-очень стар. Колдун шагнул вперёд и поклонился Актиону. — Приветствую вас мой принц.

— Приветствую и вас магистр Дранг. — Актион выпрямился и небрежно кивнул, как и подобает принцу. А Дранг, как совсем не подобает подданному империи, насмешливо улыбнулся. Впрочем, он и не был подданным империи и весь этот цирк с этикетом ему совсем не нужен был. Кстати, лагерь наполнился удивлённым шепотом. Из семи фигур, явившихся пред ними, две принадлежали женщинам, что многих безмерно удивило. Кроме Актиона, женщин Колдунов Меча мало кому доводилось видеть. А раз они здесь: дело, приведшее их к Лабиринту Теней действительно важно.

— Нам нужно поговорить мой принц. — Дранг огляделся. — Наедине, если это возможно.

Актион колебался не более секунды. Дранг не собирался воевать или похищать его или что-то в этом роде (правда, во имя своих непонятных целей они порой опускались даже до похищения младенцев). Актион кивком указал в сторону леса и, не оборачиваясь, вошёл под сень ветвей. Дранг последовал за ним.

— Вы должны немедленно покинуть это место. — Сказал магистр, когда они ушли достаточно далеко от лагеря и остановились.

— Почему?

— Вы можете помешать нам, покончить с ними. — Пояснений не требовалось. Они — та банда варваров с магом и вампиром. Актион в ответ зло сощурился и приготовился указать Колдуну Меча на место. Дранг усмехнулся и продолжил. — Вам с ними не справиться, но вы будете мешать нам и тогда, кто-то из них войдёт в Лабиринт Теней. Вы даже можете погибнуть. Поверьте принц вам и вашим лю…

— Дранг, прошу прощения, но я намерен сразиться с ними и уничтожить их всех. — Актион с хрустом сжал кулаки: да как этот Колдун смеет указывать ему! — Вы можете помочь, но не более того.

— Мой принц. — Дранг перекосился от злобы и скрипнул зубами. — Вскоре они будут здесь, и ваше упрямство может стоить жизни не только вам. Сейчас эти бандиты в Мэлоне, наслаждаются отдыхом и вскоре они отправятся сюда. Ничего не подозревая и…

— В Мэлоне? — Воскликнул принц. — Они в Мэлоне?!

— Да. Но вскоре они двинутся сюда. — Немного ошарашено сказал Дранг. Взгляд его стал растерянным, и он посмотрел принцу куда-то за плечо. — Мы встретим их здесь…

— Идиот! — Рявкнул принц. Он резко развернулся и бегом отправился к лагерю.

Дранг стоял ошеломлённый и пару раз громко позвал принца. Актион резко выкрикивал приказы. Лагерь быстро сворачивался, рыцари облачались в доспехи.

— Они уходят. — Сказала светловолосая девушка, приближаясь к Дрангу в компании остальных Колдунов Меча.

— Прекрасно. — Улыбнулся ей магистр, во взгляде которого не осталось и следа растерянности. — Просто прекрасно. Этот молодой глупец не помешает нам.

 

13

Прошло уже три дня с тех пор как отряд Логана покинул город, в котором он напакостил везде, где только успел. Сбежав из враждебно настроенного поселения, воины смогли добраться до ближайшего леса, немного углубиться в него. Но дальше идти они уже не смогли. Раненный Шэрхан истекал кровью и Анталия, наотрез отказалась продолжать путь, пока его раны не будут обработаны. Пришлось остановиться. Суб охранял лагерь по периметру, Анталия занималась тигром, остальные с удивлением обнаруживали на себе раны. Увы, в бою пострадал не только тигр. Досталось трём арийцам. Страйку располосовали спину. Но в целом отряд отделался легко. И всё же какими бы лёгкими не были раны, даже маленькая царапина, должно не обработанная, может загноиться и высосать из воина силы столь же успешно, как и рана в брюхе. Только за более длительный срок. Так что, выбрав полянку поприличнее, они развели костёр и занялись собой. Благо в седельных сумках воинов имелось всё необходимое для самолечения. Да, даже самое важное и самое действенное из лекарств, крепкое молодое вино, родом из Пяти Городов (жуткое пойло, но крепкое и с ног валит довольно быстро). Обработав раны, арийцы вплотную занялись анестезией. Когда анестезирующее кончилось, часть людей забылась сном — весьма не трезвым, надо заметить, сном. Не будь с ними колдуна, естественно такого не случилось бы, но он у них был. Так что Логан засыпал с приятным сознанием того, что его воины не только привыкли к Суб-Зеро, но уже и воспринимают его как часть своего отряда. Они готовы были положиться на него, Анталию и тигров. Превосходно.

Следующие два дня отряд целеустремлённо двигался к Лабиринту Теней, останавливаясь лишь на ночлег. По словам Анталии и аборигенов до него оставалось совсем немного — если двигаться по прямой. Но Логан, пожалуй, впервые за всё время пребывания в Катхене, проявил просто запредельную для него осторожность. Они старались не покидать лесных массивов и избегали любых поселений и торных дорог. В результате путь отряда стал заметно длиннее.

На исходе третьего дня, отряд двигался по лесу, внимательно поглядывая по сторонам. Дело в том, что Анталия, чуяла погоню. И оторваться от неё они уже не могли. Было решено встретить врага в лесу, что называется, в засаде. И надеяться, что в составе погони не окажется Колдунов Меча. Вскоре они вышли на большую солнечную лесную поляну, сплошь усыпанную прекрасными цветами. Анталия даже задохнулась от восторга, когда отряд на мгновение задержался на краю поляны. Она была восхищена этим чудом и расстроена тем, что вскоре это чудо зальёт кровь и затопчут ноги сражающихся. Но что поделаешь? Шкура дороже, чем цветы, даже такие прекрасные. Отряд прошёл по середине поляны, оставляя чёткий хорошо видимый след. Копыта лошадей с корнем вырывали цветы, прорезая в цветущем ковре уродливую дорогу, присыпанную комьями чёрной земли. Войдя в лес, они углубились в него, привязали лошадей и вернулись к поляне. Там они рассеялись по опушке, приготовившись к не слишком долгому ожиданию. Лес затих, в предчувствии боя.

Где-то через полчаса погоня из Мэлона настигла отряд Логана. На поляну вышел и остановился у опушки, великолепный вороной конь. Поигрывая могучими мышцами, хорошо освещённый ярким солнечным светом, стоя на краю поляны, сплошь усыпанной яркими цветами — конь воистину был великолепен. А если добавить к этому горячий нрав, который жеребец демонстрировал сейчас, настороженно фыркая и вращая злыми глазами и роскошную струящуюся водопадом шёлка гриву — конь, за которого любой лорд отдаст любую цену! Арийцы, видя это чудо, едва удержались от восхищённых восклицаний. Не просто боевой конь, но ещё и выносливый крепкий и красивый — жеребец для Великого Воина. Большая редкость такие лошади. Увы, боевые породы лошадей, прежде всего, выводились из расчёта на крепость, свирепость, бесстрашие и силу. Крайне редко выводя боевую породу, заботились о красивой внешности скакуна. В бою от красоты проку мало. А вот конь способный в бешенстве порвать глотку противника зубами или расколоть его череп ударом копыта, был столь же незаменим в бою, как и собственный меч.

А вот всадник этого красавца, вызывал совсем иные чувства. Лысый, щуплый, со злыми бегающими глазками, резкими и какими-то даже крысиными чертами лица — настоящий хорёк. Но его чело украшала роскошная диадема — знак высокого положения человека и одет он был более чем роскошно. Аристократ, наподобие рода Алатарис. Только вот те Алатарис, каких видели арийцы совсем недавно, принадлежали к числу людей, умеющих обращаться с оружием. Этот человек воином не был. Так что вдвойне тяжко было видеть такого человека на спине столь величественного создания как этот вороной! Арийцы как по команде скривились от отвращения. А спустя мгновение, все члены отряда, даже тигры, ощутили холодок смертельной опасности, и исходила она от этого щуплого франта, не имевшего даже кинжала.

Вороной постоял немного и двинулся вперёд лёгким, красивым шагом. Следом за вороным из леса потянулись конные воины, коих вёл, надо полагать, его всадник. И как такой человек мог вести воинов? В Славном городе, за ним не пошёл бы ни один, даже самый отчаявшийся юнец. Впрочем, в Катхене, где нормальных воинов (нормальных даже по меркам Северных королевств), не водилось, такой Предводитель, точнее полководец, был вполне возможен. Варвары — что тут ещё скажешь?

Воины выстроились в три ровных линии за спиной безоружного аристократа. Тридцать тяжёлых конников, в составных доспехах из толстой кожи и металла. Все несли на плечах серые ленты, со знаками Империи и все были вооружённые полутораметровыми двуручными мечами — оружие для конного боя и более короткими клинками, висящими в ножнах на боку каждого. Тридцать крепких и сильных — по крайней мере, на вид, воинов. Арийцы были довольны: предстоял хороший бой, достойный столь прославленных сынов Тара, как они. Бой достойный их короля.

Отряд выбрался на середину поляны и остановился. Пора было атаковать, но отчего они остановились? Логан промедлил с атакой всего несколько секунд, но когда начал подниматься из своего укрытия в подлеске, ему на плечо легла маленькая, но крепкая ладонь. Ариец с удивлением глянул на свою любимую.

— Они знают. — Прошептала она и подняла перед собой лук.

Оружие, которым она пользовалась весьма редко и которое, обычно путешествовало пристёгнутым к седлу её коня. В этот раз она решила им воспользоваться и Логан, не сумел заставить себя остановить её. Воины там, на поляне, на вид заслуживали честного боя лицом к лицу и чести умереть от меча. Ему бы не хотелось видеть, как такие сильные враги погибают от стрел — оружия не достойного воина, но порой необходимого. Сейчас никакой насущной необходимости пользоваться луками Логан не видел, но он так же ещё ни разу не видел, как Анталия стреляет из лука по живым мишеням. Ему вдруг захотелось ещё раз увидеть, как она стреляет — на этот раз не по древесным стволам. И там было на что посмотреть. Окажись в тот момент рядом с ними эльф, сказочный представитель народа непревзойдённых лучников, и он не смог бы смотреть на стрельбу вампира, без восхищения и зависти.

Анталия спустила тетиву и первая стрела вылетела из листвы, с такой скоростью и силой, что всадника вышибло из седла и ещё протащило в воздухе метров пять, прежде чем он упал в траву бездыханным. Анталия выпустила вторую стрелу и с потрясающей скоростью стала посылать их одну за другой. Прежде чем первый всадник коснулся земли, ещё трое вылетели из сёдел. Логан смотрел на свою любимую широко открытыми глазами — её руки двигались так быстро, что он не успевал разглядеть отдельных движений, и они виделись размытыми коричнево-белыми полосами, стремительно мельтешившими перед глазами. Вампир-лучник, зрелище куда страшнее целой бригады остроухих бандитов.

Все десять стрел нашли свои жертвы. Они расстались с жизнями столь быстро, что их собратья на миг растерялись и даже не сразу сообразили, что происходит. По большей части они решили, что стали жертвой мага. Слишком быстро летели стрелы и слишком сильно они врезались в тела, что бы поверить, что выпущены они рукой из плоти и крови, без капли магических энергий. Поражаясь самообладанию и храбрости всадников, Логан увидел, как несмотря на быструю и бесславную гибель товарищей, они быстро выстраиваются клином…, позади парня на вороном. Прежде чем Логан сообразил, что это значит и чем чревато, Анталия бросила лук и сорвалась с места. Она нацелилась на командира этого отряда. С шипением и невозможной скоростью она рванулась вперёд.

Вампиршу ждал сюрприз, совсем не приятный. Сверкнув своими злыми глазками, аристократ, совсем не смущённой быстрой гибелью трети своего отряда, резко выбросил вперёд раскрытую ладонь, будто пытаясь таким образом защититься от атаки вампира. Со скоростью звука Анталия достигла намеченной жертвы и прыгнула на неё. То, что случилось дальше, повергло её в панический ужас. Уже многие сотни лет ничего подобного с ней не происходило.

Уже приготовившись впиться зубами в пульсирующую на шее жертвы артерию, Анталия вдруг с огромным удивлением почувствовала, что висит в воздухе и не может шевельнуть даже пальцем. Тело вампира отказалось повиноваться своей владелице. Страх затопил душу вампира и её глаза забегали в панике. И было отчего! Сейчас она могла шевелить лишь своими очаровательными глазами — даже ребёнок мог убить вампира, лишившегося способности двигаться. Затравленный взгляд девушки не долго блуждал, она повстречалась взглядом с всадником вороного и теперь взгляд её был прикован к глазам колдуна. Теперь не оставалось ни каких сомнений: этот человек был магом и не слабым. Но он не носил знаков Эрфии! Он не был Колдуном Меча! Кто же он? Этот вопрос бился в сознании вампира пару мгновений, не больше. Почти сразу она перестала задаваться вопросами. Её больше ничто не удивляло и не мучил страх. Она перестала видеть что-либо, кроме злых глаз колдуна. До её слуха, будто приглушённые расстоянием донеслись слова: «Отдай свою силу!». Властный приказ, человека, с которым вампир не пожелала бы встретиться вновь. Где-то в глубинах памяти мелькнула древняя сказка, рождённая на почве глупых слухов и подсознательного страха всех магов. Она слышала её очень давно, когда ещё Империя Пириней была маленьким и весьма жалким королевством, отчаянно борющееся за жизнь с сильными и могучими властителями окрестных земель. Тех властителей уже и нет, да и мало кто их помнит, а нищая деревенька Пириней, ныне столица могучей Империи…

Сказка говорила о вампирах, но очень особых вампирах. Своего рода ужас магически одарённых людей: маги особого, запретного дара. Они могли выпивать Силу магов и души простых смертных. Считалось, что в появлении таких магов (хоть их никто никогда и не видел) повинны вампиры. Де, однажды, некий вампир обратил мага. Обучил и в какой-то момент стал его первой жертвой. Древняя и глупая сказка, вдруг обрела плоть.

Анталия ощутила, как её тело покидают все силы. И самое страшное — внутренние силы, что-то, что лежало очень глубоко, может быть, то, что многие называют душой. Маг пил её душу. А ей стало безразлично, будет она жить или погибнет. Странная апатия захватила разум девушки. Ни единой мысли, никаких эмоций — она будто со стороны равнодушно смотрела, как маг пожирает её жизненные силы и душу. Она оживилась на миг, лишь когда от её груди к протянутой руке мага потянулись изгибающиеся трепещущие светло-зелёные нити. Она впервые видела жизненную энергию вот так, в таком странном виде. Она-то всегда считала, что эта энергия заключена в крови, а оно оказывается вот как…

Всё это произошло столь быстро и столь неожиданно, что спутники Анталии не сразу сообразили, что же происходит. Впрочем, много времени им не потребовалось. Они не понимали, что именно творится с Анталией, но тигры и Логан, неким инстинктивным чувством осознали, что прекрасный вампир сейчас умирает.

Взревев словно раненный бык, размахивая мечом, Логан выскочил из леса и кинулся спасать ту, которую любил всем сердцем и душой. И пусть он никогда бы не признался в этом никому (весьма вероятно, что и ей тоже), Логан действительно любил. Вслед за своим вождём в бой кинулись и его люди. Только вот тигры и ледяной король отчего-то медлили. Как выяснилось спустя секунду — не зря медлили.

Не отводя взгляда от умирающей вампирши, колдун поднял свободную руку вверх. Пальцы сложились в замысловатом жесте, и кисть охватило слабое жёлтое пламя. Миг и жёлтый огонь разгорелся так, будто на него выплеснули кувшин масла. Едва это случилось, колдун размахнулся и выпрямил руку в сторону бегущего к нему варвара. Ярко горящий огненный шар, низко и грозно гудя, полетел в Логана. Он врезался в землю у его ног. Оглушительный взрыв, последовавший за этим и слепящая вспышка света, никак не повлияли на лошадь колдуна — вороной даже не шелохнулся, тогда как лошади его спутников испуганно заржали и начали пятиться и прясть ушами. Воинам с трудом удалось удержать своих лошадей, от бегства.

Взрыв образовал в земле солидную воронку и опрокинул наземь Логана и трёх арийцев. Остальные скрестили мечи с конными воинами колдуна. И без особых успехов. Конники, по два на каждого противника, легко теснили пеших воинов Логана подальше от основного отряда и своего господина. Но вот топор Радона вышиб из седла одного из воинов и…, и всё. Радону пришлось проявить чудеса боя на топорах, что бы не отведать стали полутора метрового кавалерийского меча.

Из воинов разбросанных по поляне взрывом, на ноги смог подняться только Логан. Но он потерял меч и нетвёрдо стоял на ногах, обхватив голову ладонями. Он почти ничего не соображал, а из глаз и ушей у него лилась кровь. Глаза зажмурены и ариец, кажется, сейчас почти ничего не соображал. От основной массы рыцарей отделился один всадник и не спеша, двинулся к оглушённому противнику.

В это время Суб-Зеро тоже не бездельничал. Выехавший на поляну отряд, не мог его видеть в листве деревьев, а маг не мог его ощутить — почему и как Суб это понял, он и сам не смог бы сказать. Он просто знал, что этот маг, не сможет почувствовать его присутствия. А ещё он знал, что этот маг гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Открытый бой, лицом к лицу с таким противником равносилен самоубийству. А единственное, что Суб-Зеро в жизни любил и весьма ценил — это собственная жизнь. Так что, двигаясь практически бесшумно, ледяной воин обогнул поляну под прикрытием деревьев и зашёл рыцарям в тыл. И вот, в тот момент когда Логан, поражённый магическим ударом, пытался прийти в себя, Суб бесшумно ступая, вышел на покрытую затоптанными конницей цветами поляну. Позади отряда и за спиной колдуна, сосредоточенного на иссушении бессмертного тела вампира и его весьма устойчивой души. Слишком много жизненных сил у души, живущей сотни лет в одном теле — её не поглотить за пару секунд даже бывалому некроманту. Куда уж магу, который уподобился вампиру.

Воздев руки к небу, Суб что-то сказал на неведомом этому миру языке. Несколько рыцарей услышав его тихий голос, обернулись и даже начали разворачивать своих скакунов, но уже было слишком поздно. Руки воина, чьё лицо скрывала ледяная маска, окутало быстро разрастающееся облако бледно-голубого пламени. Миг и пламя Пустошей устремилось к небу. Пролетев метров пять-семь, холодный огонь рванулся в сторону и неудержимой лавиной обрушился на головы смертных. Пламя поглотило весь отряд, обращая в лёд и людей и их скакунов. Избежали смерти лишь те, что ещё сражались с тремя арийцами и двумя катхенцами, последними из весьма большой армии не так давно собранной из заключённых и рабов Империи.

Одним прыжком перемахнув через два ряда покойников, Суб очутился прямо перед колдуном. Не теряя даром времени, он отправил в спину колдуна красивый переливающийся всеми оттенками синего шарик. Маг слишком поздно заметил угрозу. Он обернулся, увидел летящее в него маленькое чудо, несущее в себе лишь смерть, и выставил вперёд свободную руку, сложив пальцы в замысловатом жесте. На пути шарика вырос неровный щит зелёного пламени. Но он сумел лишь немного снизить скорость шарика. Толи маг поспешил и создал уязвимую защиту, толи эта защита вовсе не могла остановить искру Пламени Ледяных Пустошей — не известно, но шарик поразил свою цель. Маг был обращён в лёд вместе с конём.

Анталия, тело которой более ничто не удерживало в подвешенном состоянии рухнула наземь. Трава и цветы смягчили падение, но всё равно она ударилась не слабо. Только…, девушка никак не отреагировала. Бледная, почти прозрачная, она лежала без движения и пустым взглядом смотрела в небо. В её теле почти не осталось жизни, она всё ещё теплилась в ней, слабым огоньком, но едва-едва. Ещё пару мгновений и маг осушил бы её прекрасное тело и испорченную душу до дна. Ей сильно повезло. Впрочем…

Сделав дело Суб-Зеро, ступая мягко почти по-кошачьи, приблизился к покойному магу. Подпрыгнув, он нанёс чистый, красивый удар ногой с разворота, в воздухе.

Дальнейшее стало для него полной неожиданностью.

Вместо того, что бы от удара, разлететься в мелкие кусочки, замороженный колдун, будто взорвался изнутри. Ледяная корка, покрывшая его хрупкое тело, разлетелась во все стороны, а сам колдун, почти без усилий заблокировал удар Суба. Мягким уводящим блоком — и это при той физической силе, которой обладал Суб! Воин приземлился на ноги, ничуть не утратив равновесия. Он стоял лицом к магу.

Тонкая рука мага выпрямилась, раскрытой ладонью к Суб-Зеро и прежде чем он успел что-либо предпринять, тело и разум ледяного воина парализовало. Он просто стоял и смотрел в колючие чёрные глаза колдуна, не имея ни малейшего желания сопротивляться. Ни единой мысли не возникло в его голове. Суб покорно ждал своей участи. Жизнь покидала его тело. От груди прямо к ладони мага потянулась тоненькая зелёная нить. Маг поморщился, крепко сжал губы и усилил давление своей странной магии на Суб-Зеро. Зелёная ниточка, тем не менее, толще не стала. Наоборот, она всё быстрее истончалась. И лицо мага вытянулось, а глаза широко открылись. Едва слышно он прошептал:

— В тебе почти нет жизни, но как же ты…

В этот момент, растерявшийся маг, обнаружил, что допустил смертельную ошибку. В бою не стоит расслабляться, удивляться и тому подобное — чревато.

Не издав ни звука, двигаясь бесшумно из леса, скользнула полосатая и совсем не маленькая киска. Сия киска, звалась Шэрхан и теперь подкрадывалась к магу со спины. И отчаянно смелому тигру это удалось. Подобравшись совсем близко, так же бесшумно, тигр прыгнул на спину вороного. Когти тигра легко вошли в плоть коня и тот, взвился на дыбы, оглашая окрестности испуганным ржанием. Ну, и конечно, боль была совсем не слабой. Конь едва не скинул своего всадника, но, видимо, маг умел влиять на разум животных — вороной не припустил галопом и остался на месте. Пока конь месил воздух передними лапами, Шэрхан пытался удержаться на его крупе и не мог сомкнуть челюсти на шее всадника. Вороной спас жизнь своему хозяину. Он встал на все четыре конечности, фыркая и тряся головой, но сбежать даже не пытался. Несмотря на боль, и страх он будто оцепенел. Шэрхан, наконец, сумел обрести некоторую устойчивость и попытался покончить с противником. Увы, маг резко развернулся, и его тонкая рука ударила зверя в плечо. Но что она могла, эта слабая ручонка, против взрослого белого тигра? К сожалению, все незыблемые физические законы приказали долго жить. Сдавленный рык, хруст костей и Шэрхан улетел к самой опушке. Маг окинул поле боя злобным взглядом и обнаружил, что почти все его рыцари мертвы. Несколько ещё сражались с арийцами, но уже без лошадей и они явно проигрывали. А к лежащим на поляне телам прибавилось тело ледяного воина. Суб лежал на спине, подле вороного и смотрел в небо остановившимся взглядом. Было не понятно жив он или мёртв…, причём почти всегда было непонятно сие.

Колдун скривился, словно от зубной боли и яростно скрипнув зубами, поднял вверх согнутую в локте руку, крепко сжав кулак. Кисть колдуна тут же вспыхнула ярким жёлтым огнём. Он быстро разгорался и вскоре вместо кисти у него пылал яркий факел. Он неотрывно смотрел сейчас на бесчувственное (похоже на то, хоть глаза и открыты) тело Суб-Зеро. Маг намеревался добить самого опасного из всех своих противников. И на этот раз он решил покончить с противником магией иного рода. От смерти Суба отделяло всего несколько мгновений.

Намерениям мага не суждено было сбыться — в игру уже вступил второй тигр. Дора уже секунд двадцать подкрадывалась к магу, всё никак не решаясь атаковать. Несчастную тигрицу терзал страх пред неизвестным. Как ни прискорбно признавать, но дикие свирепые хищники, вовсе не боятся людей. Они панически боятся только двух вещей — огня и магии. Причём последняя вызывает у них не просто страх, а панический ужас. И, к чести мохнатых наших братьев, будет сказано — магию, они чуют куда лучше любого из людей. Так что молодой тигрице было совсем не просто решиться на отчаянный шаг. И всё же, она была весьма храбрым зверем. А когда Шэрхан истошно взрыкивая и почти скуля, растянулся в траве, её решимость стала непреклонной. Тигрица прыгнула, и её челюсти сомкнулись на руке, объятой магическим пламенем. По инерции она врезалась лапами в бок коня и когти кошки оставил на его боку длинные и глубокие царапины, но вороной продолжал стоять неподвижно, тупо глядя строго вперёд остановившимся взглядом. Казалось, он даже не ощутил боли и вообще, кажется, не понимал и не видел происходящего. А тигрица, грозно и победно рыча, легко стащила хлипкое тело мага с крупа лошади. Она отпустила почти перекушенную руку и уже готова была разорвать горло человека, но маг вновь доказал, что внешность обманчива. Совсем не гигант и даже не мускулистый маг, здоровой рукой нанёс всего один короткий удар кулаком в голову тигрицы. Страшный хищник отключился без единого звука. Дора просто рухнула с лап, к ногам, казалось бы, уже поверженного врага. Случившиеся с тигрицей, временно вернуло Шэрхану силы. Тигр вскочил и яростно зарычал — не стоит обманываться, не только в ярости. Бедняге было очень больно, просто шевелиться. А тут пришлось резко встать на лапы и стремительно бежать вперёд. Что интересно — чудовищная боль, разливающаяся по телу от каждого его шага, лишь добавляла тигру сил и ярости. Конечно, не надолго. Увы, такие всплески, при серьезных травмах и эмоциональном шоке, доступны и человеку и зверю, но и у тех и других, травмы быстро съедают эти силы. А иногда и наносят дополнительные повреждения. Логан мог бы вам рассказать историю о старом Предводителе Харке, погибшем в бою за Тар. Когда рухнули ворота города, он был в центре отряда, довольно долго удерживающего северян в воротах. Сражался в первых рядах, получил несколько смертельных ран и бессчетное количество лёгких ранений, но был так взбешён, что под конец один врубился в самую гущу вражеского строя. Он махал мечом, пока не свалился. Его уже не могли достать и головы северян летели на камни мостовой по две за секунду, он нарубил столько людей, что атакующие начали с трудом пробираться через завалы из мёртвых тел. Северяне даже дрогнули и почти прекратили атаку на ворота. А потом старый Харк просто упал. Умер, будучи ещё на ногах. А ведь казалось он даже не устал — раны сожрали его. Так и с любым существом из плоти и крови, способным чувствовать ярость и боль.

Шэрхан нёсся на врага и рычал. Увы, бедняга не смог повторить подвиг Харка. Маг даже не повернулся. Взмахнул небрежно здоровой рукой и в грудь мохнатого зверя врезался энергетический удар не совсем ясной природы — нечто алое вспыхнуло и пропало, а тигр был отброшен далеко в лес. Там он и затих, не подавая признаков жизни. За то их, наконец, подал Суб. Придя в себя, он кое-как приподнялся с цветочного одеяла, в которое упал и из последних сил бросил в пожилого мага, сгусток пламени Ледяных Пустошей. Наиболее губительный по содержанию, из всего, что мог сейчас сотворить Суб, не расставшись с жизнью. И его удар был бы бесполезен, против столь сильного мага, если бы не ещё один воин, пока не принимавший участия в бою.

Логан стоял в сторонке и диким взглядом смотрел по сторонам. Голову воина наполнял какой-то гул, в ушах громко стучала кровь, мир пред глазами плавал из стороны в сторону, тело ломило от боли — но всё же он сумел очухаться достаточно, что бы метнуть отцовский кинжал.

Маг стоял покрытый ледяной коркой — казалось, всё, умер. Увы, последовал тот же взрыв изнутри, что совсем не давно и лёд слетел с тела колдуна, рассыпавшись по всей поляне. Но, едва маг избавился ото льда, в его глаз аккуратно вошло лезвие кинжала. Голова с хрустом откинулась назад. Секунду маг стоял так, запрокинув голову, широко разведя руки и покачиваясь немного. Миг и он упал на спину. В ту же секунду очнулся его конь, до того, совершенно спокойно истекавший кровью. Вороной покачнулся, ошеломлённо заржал, фыркнул, переступил всеми четырьмя конечностями и упал рядом с хозяином. Раз-другой дёрнув копытами, вороной затих. К этому моменту сопровождавшие мага рыцари были мертвы. Их тела спокойно лежали в траве.

А вот с телом мага начали твориться некоторые странности. Труп стал медленно подниматься над землёй, будто некто невидимый тащил его за шиворот. По поляне пронёсся ревущий ледяной ветер. Небо быстро заволакивало грозовыми тучами. Солнце исчезло, умолкла лесная живность — лес притих, источая страх.

Логан, почти придя в себя, медленно отступал, злобно и немного со страхом глядя на мертвеца и потемневшее небо. Так же поступили и все, кто мог передвигаться самостоятельно. Суб медленно отползал подальше. Очнулась Анталия и так же спешила отползти подальше.

Тело мага зависло метрах в шести над поляной и его охватило быстро разгорающееся алое пламя. Оно полыхало всё сильнее и сильнее, пожирая покойника.

— Уходим! — Взревел Логан. — Подбирайте раненных и уходим!

Сам, подхватив Анталию и Суба (каждого одной рукой за шкирку) Логан двинулся к лесу, таща их волоком.

— Я могу идти сам. — Остановил его Суб и Логан немедленно отпустил его.

— Унеси тигра. — Рыкнул ариец, хватая за руку бесчувственное тело одного из товарищей, попавших с ним под магический взрыв.

Суб поднялся и, пошатываясь, направился к телу белой тигрицы. Подхватив зверя на руки, он, шатаясь, словно пьяный, поспешил уйти отсюда.

Едва они скрылись в лесу, в тело мага с небес ударила толстая ветвистая молния. Пламя мгновенно усилилось, совсем поглотив мертвеца. Теперь в нём проявились жёлтые и синие краски. Стало очень темно. И в этот момент костёр вдруг потух. На его месте дрожало уродливое лицо, рогатого и клыкастого существа сотканное из тьмы. Лишь два алых уголька, на месте глаз, пылали злобной радостью и довольством. Призрачный рот открылся, и тихий смех пронёсся над поляной. Вспыхнули алым тела рыцарей, лошадей. Кровь, пролитая из их ран. Тоненькие алые ниточки протянулись от них к этому лицу. Вскоре все они исчезли и о недавнем бое напоминали лишь вытоптанные цветы. Исчезли тела покойных, их оружие — всё. А вскоре пропало и ужасное лицо. Не осталось ни следа от целого отряда воинов…

И если бы однажды, Логан рассказал о них, кому-нибудь из имперцев, он был бы сильно удивлён. Мэлон не посылал погонь. Патрули империи никогда не возглавляли маги. И никогда в истории этого мира не было магов, использующих приёмы Некромантии, работая с иными Силами, нежели Смерть. А ещё, ему, возможно, поведали бы популярную сказку о Призрачном Страже. И несколько кошмарных легенд, о тех, кто Стража и его дружину повстречал. И, может быть, какой-нибудь маг рассказал бы, что Эрфийские магистры способны создавать с помощью магии нечто подобное Стражу. Они называли это — Маской Сил…, и даже сами Магистры не совсем понимали, что это такое на самом деле. Лишь некоторые предполагали, что это отголосок одного из Божественных Заклинаний не до конца понятого и неверно записанного…

Они собрались у лошадей, когда ветер вдруг стих и начался дождь. Все были тут.

— По коням. — Прохрипел Логан, всё ещё чувствующий слабость и боль.

Ему никто не возражал. Больше половины людей, едва переставляли ноги. Анталия вообще сама ходить не могла. Как и Шэрхан, Марс и Дора. Домен сам ходил, но на лошадь взобрался только с третьего раза. Ему рассекли плечо. Отряд двинулся прочь.

— Как ты? — Прошептал в ухо Анталии Логан, когда отряд двинулся. Он посадил девушку на своего скакуна, а её лошадь вёл в поводу. Там, поперёк седла лежали оба тигра. Кстати, лошадь трясло от такой странной ноши, но, погода, пропитанная запахами магии, пугала её гораздо больше, чем два опасных хищника на спине.

— Хочу есть… — Ответила ему девушка и посмотрела в лицо своего любимого. Зелёные глаза девушки горели страшным голодом. — Я очень хочу есть…

Логан вздрогнул. За этими словами легко можно было прочитать другие — она едва сдерживалась, что бы не прокусить шею ему или кому-нибудь из его спутников.

— Потерпи. Немного отойдём и тогда…

Он не закончил фразы. Девушка не удержалась, и её губы коснулись его шеи. Логан напрягся всем телом и ощутил, как спину прошиб холодный пот. Она пила его кровь. Жадно, крепко вцепившись в него. Но он не попытался остановить её. Почему-то не смог сделать этого. Очень скоро девушка оторвалась от его шеи и, всхлипнув, спрятала лицо у него на груди.

— Прости… — Проскулила она. — Прости…

— Ничего. Всё хорошо Анни. Всё хорошо. — Сказал он, гладя её волосы.

Никто не заметил происшедшего. Лишь Суб, следовавший позади отряда пешком, скоро заметил, что шея господина окровавлена, но начавшийся ливень, быстро смысл кровь и промочил до нитки всех членов отряда. Они остановились только вечеру. И лишь через два дня продолжили путь. До Лабиринта Теней оставалось полтора дня пути.

* * *

Они сидели прямо на земле, среди деревьев. Скрестив ноги и выпрямив спины. Все семеро сидели кружком, закрыв глаза. Они готовились к сражению. Зная своего врага, они, тем не менее, готовились тщательно — так, будто предстояла битва с врагом могущественным и неизвестным. Точнее малоизвестным. Будто у противника могли быть скрытые козыри и неизвестные им возможности. Все семеро занимались сейчас тем, что сканировали потоки Сил вокруг себя, приводили в порядок разум и чувства. Они впали в своего рода транс, выставив на периферии сознания сигнальное заклинание — из ряда ментальной магии. Один из них был великолепен именно в этой разновидности магических наук. Человек, легко читающий чужие мысли, способный усилием воли, не используя иных энергетических ресурсов кроме тех, что могло дать ему его собственное тело, двигать предметы и обладающий многими другими подобными способностями, он был бы бесполезен для Колдунов Меча и был бы весьма слабым противником для настоящего мага. Но Тарукан ещё владел Стихийной магией — Ветром и Водой. Слабо, несущественно для настоящего мага, но в соединении с ментальными возможностями, его магия поражала своей убийственной силой. Редкий маг. Почти столь же редкий, как и маг Крови среди людей.

Дранг открыл глаза. Спустя несколько секунд глаза открыли остальные.

— Они здесь. — Сказал магистр и все семеро плавно поднялись на ноги. Дранг повернулся к востоку и указал туда рукой. — Уже вышли из лесов.

— Убиваем всех? — Спросила Наргаша, хрупкая и стройная девушка с печальным лицом. Мало кто мог предположить, что она имеет какое-то отношении к ордену Колдунов Меча. Пока не замечали знак ордена на её груди и рукояти её меча. Но уж никто и никогда не мог предположить, что Наргаша — Некромант. В её устах, заданный вопрос имел весьма мрачный подтекст. Девушка легко могла поднять любого из покойных врагов, в виде нежити, для последующего допроса.

— Нет. — Дранг с трудом удержался от проявления брезгливости. Мысленно он обругал себя плохими словами. Она Колдун Меча — человек, ставший на путь, которым идёт и Дранг. Несмотря на то, что она маг одной из Тёмных Сил, она служит той же цели, что и сам Дранг. У него нет никакого права на брезгливость или пренебрежение по отношению к ней. — Мы должны просто остановить их. Не нужно поднимать то, что умрёт.

Наргаша кивнула — она всё поняла. Дранг поправил пояс с мечом и твёрдо шагнул в сторону опушки леса. Пора.

Колдуну Меча пришлось стремительно отскочить подальше. Его спутники обнажили оружие. Прямо перед ними пылала золотистая стена. Мгновение и она разрослась во все стороны. Золотистый купол накрыл всех семерых магов.

— Что происходит? — Произнёс Атукан, слабый как маг Огня и непобедимый как воин. Он мог сразить даже много более сильного мага в бою, благодаря своему зачарованному оружию, иммунитету к большинству магических воздействий средней силы и выдающимся бойцовским качествам. Многие столетия он был лучшим в тренировочных боях между Колдунами Меча. В боях, где движения бойца не могли увидеть глаза человека — из-за слишком высокой их скорости.

— Мы в ловушке. — Ответил Дранг и, обнажив меч, коснулся золотистого купола его острием. Полупрозрачный купол не пропустил через себя и миллиметра зачарованной стали. Дранг нажал сильнее и его меч вспыхнул цветами Стихий. В этот раз купол отреагировал.

— Атукан, ты цел? — Спросила Наргаша, помогая Дрангу подняться на ноги. Осложнялось это дело тем, что одежда магистра всё ещё дымилась, а сам он тряс головой и явно не соображал, где находится.

— Цел… — Колдун тяжело вздохнул и вытер пот со лба. Меч магистра отбросило с такой чудовищной силой, что Атукан едва успел увернуться. Теперь меч торчал из земли, уйдя в неё почти по рукоять. — Кто мог нас атаковать?

Ему не ответили. Все пятеро (Дранг ещё не очнулся и его глаза, сейчас смотрели в разные стороны) со страхом и удивлением смотрели на меч. Клинок покраснел, а затем побелел буквально на глазах. Мгновение и зачарованная сталь стекла наземь, злобно шипя. Через несколько секунд, сталь остыла и затвердела маленькой лужицей. Рядом с ней упала богато украшенная рукоять меча.

— Великие Силы! — Произнесли Колдуны, обретя дар речи и боязливо покосившись на золотистый купол.

— В игру вступили Боги…

Прошептал Дранг, но так тихо, что его никто не услышал.

Купол исчез ближе к вечеру, но к тому времени уже не кого было поджидать в засаде. Их враг уже вошёл в Лабиринт Теней. Колдуны вернулись на базу, полные дурных предчувствий и тяжёлых дум.

Сгинут в Лабиринте эти люди? Или выйдут из него, пробудив к жизни тех, кто спит внутри? А если пробудят, то кого? И почему, Великие Силы! — почему в судьбы простых смертных вновь вмешались Боги???

 

Эпилог

Вся команда Логана, в полном составе, включая самого Логана и равнодушного почти во всём Суб-Зеро, морально практически придушенная, созерцала цель своего долгого и кровавого путешествия. Даже тигры вели себя соответственно моменту. Почти. Оба припали к земле и непрерывно рычали, вздыбив шерсть на загривках. Люди, вампир и маг выстроились почти ровной линией и смотрели строго вперёд. Кое-кто смотрел, открыв рты. Все были глубоко поражены открывшимся им видом, но совсем не одинаковы были причины этого эмоционального шока. Различны были эмоции. Кир и Страйк — последние аборигены в отряде Логана, чувствовали благоговейный ужас и мысленно молились всем богам, о которых слышали. Попытка сделать это не мысленно кончилась воспитательной мерой в исполнении Домена. Так что Страйк теперь стоял, скрючившись, держался одной рукой за луку седла и героически сдерживал стоны, опасаясь получить ещё. Учитывая, что при падении с лошади, после не слабого тумака, Страйк едва не сломал шею, опасался он вполне обоснованно.

Анталия не питала ничего кроме довольства и удовлетворения — наконец-то они здесь! И вскоре её бессмертные собратья, вечно молодые представители рода вампиров проснутся, что бы жить!

А вот Суб, как ни странно, испытывал страх. Мутные глаза Слитого с Силой стали гораздо светлее и он нервно сжимал и разжимал кулаки. Примерно раз в полминуты сжимал и столько же времени разжимал, что говорило практически о нервном тике. В отличие от спутников, Суб явственно ощущал пропитавшие окрестности Лабиринта, магические энергии, столь мощные, что он на мгновение вновь ощутил себя в той циклопической битве на равнинах Стратгорна, когда сражались не только маги и воины, но и боги. Суб чувствовал всё это смутно, будто в тумане, но будь на то его воля, он не отважился бы подойти к этому городу и на полёт стрелы.

Совсем иначе реагировали арийцы.

— Это чудо! — Захлёбываясь щенячьим восторгом, произнёс Логан.

— Бесподобно! Прекрасно! — Сказал Радон и Анталия едва не выпала из седла: арийцы знали просто чудовищно сложные слова, для их пустых головёнок. Она была уверена, всю дорогу уверена, что из всех шести варваров некоторым умом отличается только Логан. А тут такое! Она выпучила глаза на сияющих арийцев (как и остальные их спутники). Она-то думала, что их мысли целиком и полностью крутятся вокруг войны, вина, женщин и оружия. Но, выходит им не чуждо чувство прекрасно…, правда, своеобразное. Лабиринт Теней, так же известный как Чёрный Ганг, был местечком весьма мрачным. Больше всего он напоминал гигантский склеп, так что…, если можно восхищаться кладбищем, то, пожалуй, Ганг действительно прекрасен.

— Две сотни воинов на каждую стену и этот город не взять никаким войском! — Рыкнул Ворс, потрясая копьём. Марс согласно кивнул и указал на монолитные стены, без видимых стыков.

— Если камень крепок, ни одна катапульта не пробьёт.

— Бойниц маловато. — Немного расстроено добавил Радон, но тут рассмотрел ворота и вновь умильно заулыбался. — Но ворота! Бесподобно!

Анталия открыла рот, намереваясь что-то сказать. Махнула рукой и отвернулась. Всё-таки, она была права. У них на уме только война.

Арийцы переговаривались ещё несколько минут, обсуждая достоинства и недостатки Ганга, чем не мало удивили Суба. Он впервые слышал, как об этом городе говорили так, с такой странной позиции. Он много чего о нём слышал. Однажды видел. Но вот что бы этот кошмар для одних миров и благословление для других, рассматривали с позиции военных действий, да ещё и столь примитивных (с катапультами и другой архаикой), ему ещё никогда не доводилось видеть. Кошмар или благословление. Всё зависело от того, кто решит покинуть этот город или кто решит обрести там покой. Ганг принимал в свои стены всех и никому не желал зла. Насколько знал Суб, городу, видимо, было всё равно, кто поселится в нём, пока он не мешает его собственным целям. А вот каковы его цели — этого, наверное, не знали и Боги.

Минут десять отряд стоял в полной тишине, нарушаемой только низким и глухим рыком тигров. Они смотрели на город, пока не решаясь двинуться к его воротам. Метрах в пятистах от них располагалось сейчас это величественное сооружение из чёрного материала, неизвестной природы. Напоминало мрамор, но только напоминало. Слишком гладкий и слишком чёрный. Город был огромным, даже сейчас, большей частью укрытый густым белым туманом. Нет, пожалуй, сказать огромным, значит сильно преуменьшить величину Лабиринта Теней. Ганг был чудовищем архитектуры. Километра три, может больше, в ширину и, насколько, известно было Анталии, почти десять в длину. Стены не менее сорока метров, а то и все пятьдесят. В стенах, кое-где, узкие длинные бойницы — слишком мало, что бы обеспечить оборону. За стенами виднелись крыши — тоже из чёрного гладкого материала. И, кажется, они сливались между собой. С низу не было видно точно. Но слишком уж близко стояли крыши друг к другу. Арийцы решили, что улочки Ганга узкие и извилистые как в Таре. Не последнюю роль в их восхищении сыграло именно это — Ганг напоминал им Тар. И они не могли не восхищаться таким великолепным городом-крепостью. Но, сам по себе, город оставлял тягостное впечатление. Огромный, красивый и зловещий склеп…, и только Суб знал, что склеп он не только по впечатлению, но и по содержанию.

Наконец, весь отряд двинулся к десятиметровым, двустворчатым воротам града. Арийцы заметно вырвались вперёд и обошли своих спутников, в общем-то, туда и не особенно спешивших. Даже Анталия с каждым шагом теряла свою радость и всё больше погружалась в тревогу. Арийцев всякие смутные ощущения не пугали, и они смело подступили к самым воротам. И вот там лошади взбесились. Все шесть скакунов встали в дыбы. Попытки образумить животных не привели ни к чему, кроме громогласных и весьма неприличных потоков брани. И спустя десяток секунд все шестеро оказались на земле. Почти сразу там же оказались Кир со Страйком. Их лошади так же были напуганы до полусмерти. Не упала только Анталия — она вовремя спрыгнула.

— Проклятье. — Проворчал Логан, поднимаясь и со злостью глядя на разбежавшихся скакунов. Копытные радостно стуча копытами быстро убегали в лес. А ведь на их спинах были одеяла, еда и кое-какое оружие. Впрочем, самое основное воины всегда держали при себе. — Потом переловим.

Сказал он, поворачиваясь к воротам Ганга. В этот миг они мягко разошлись в стороны и в глубь стен. Воины потянулись за оружием, но из погружённого во тьму тоннеля, что открылся им, никто не появился. Даже ветром не потянуло.

— Нас приглашают в гости! — Рыкнул Радон, и арийцы оглушительно заржали. Кир стёр со лба пот. Белый как мел Страйк тихо икнул и не стал никому говорить, что из коридора всё же кое-чем пахнуло. Холодком. Смертельным.

— Тогда вперёд! — Сказал Логан, шагая первым.

Прошёл он немного. Остановился, и остановились все остальные. Тигры снова рычали, теперь во тьму тоннеля. Задумчиво хмурясь, Логан тряхнул головой. Что-то неуловимое на самой грани сознания, не пускало его дальше. Он, почему-то, не мог переступить порог Ганга. Логан посмотрел на своих спутников. Суб, как всегда, напоминает статую. Арийцы потрёпаны последним боем, но не достаточно сильно, что бы не суметь принять любой из возможных боёв. Анталия. Она подпиталась его кровью в пути, достаточно, что бы восполнить свои силы. Тигры — почему они так напуганы? Логан вновь повернулся к тоннелю. Ужас не торопясь, просачивался и в его душу. Всплыли в памяти самые жуткие из сказок Кемера, об этом месте. Плохо. Логан понял, что медлить нельзя. Если он позволит оставить себе время на размышления, он, возможно, так и не сможет преступить порога Чёрного града. Он почти решился ступить внутрь.

Суб сейчас забыл о своём страхе. Он смотрел на раскрытые створки ворот. На стены. Что-то отчаянно билось в его памяти, пытаясь найти путь к сознанию — некое давно забытое воспоминание об этом месте. Наконец, он вспомнил. Брови ледяного воина поползли вверх, а сам он с явным удивлением прошептал, глядя на косяки ворот:

— Стражи Дальнего Мира здесь?!

— Кто? — Резко развернувшись, спросил Логан.

Ответить ему не успели. По бокам от входа в Лабиринт раздалось низкое зловещее рычание, его громкость быстро нарастала. Логан выхватил меч из ножен и теперь смотрел на один из косяков. Там творилось нечто не вообразимое. Ариец ощутил, как волосы встали дыбом. Не только из-за творившегося с гладким камнем стен. Этот рык…, будто мертвец встаёт из могилы…, хоть Логан таких мертвецов никогда и не видел.

Медленно отступая от приветливо распахнувшихся им навстречу врат, все они смотрели широко раскрытыми глазами, на то, как солидный кусок стены начал вспучиваться чем-то чёрным, большим и бесформенным. Сей сгусток, отделился от стены. На другой стороне случилось тоже самое. Два трепещущих комка быстро вытянулись и обрели очертания человеческой фигуры. Миг и неясные силуэты начали стремительно меняться. На них будто водой плеснули, смывая лишнее. А затем краской. Вскоре перед ними стояли два гиганта с весьма развитой мускулатурой (гораздо крепче арийцев) и на редкость злобными лицами. Глядя на гостей налитыми кровью совершенно бешеными глазами, существа (вряд ли их можно было назвать людьми), тем не менее, ничего не предпринимали. Рыча и сверля людей злобными взглядами, они чего-то ждали.

Все присутствующие сумели прекрасно рассмотреть существ. По пояс голые, абсолютно одинаковые, они поражали не только чудовищной мускулатурой, но и полным отсутствием разума во взглядах. Только злоба. На всё и всегда. Никаких других эмоций, эти существа просто не знали.

Тем временем, от стен города отделилось ещё два сгустка. А затем ещё и ещё. Когда их набралось десять, они, будто повинуясь приказу, все разом бросились вперёд, оглашая окрестности кровожадным рёвом. Арийцы сразу пришли в себя. Тёмные комки вылезающие из стен — их пугали. Они не понимали и не любили магию. Но теперь магия кончилась и им предстоял бой. В рукопашную, без всяких разноцветных шаров и взрывающихся дымок. Рубку на мечах они понимали. Кулачные бои тоже. И искренне любили это весёлое дело. Тем более, судя по внешности их противники были из плоти и им можно было пустить кровь. Так что последние тени страха покинули их.

Логан и его верные телохранители, ответили противникам не менее кровожадным рёвом и кинулись им на встречу. Враг и бровью не повёл! Давно им не встречались столь достойные храбрецы! Большая честь убивать таких воинов.

Логан пустил кровь первым. Широко размахнувшись мечом, он рассёк голову своего противника надвое и, не успев размахнуться для второго удара, врезал следующему противнику кулаком в грудь. Грозно рыча, противник упал с ног и кувыркнулся через себя. Практически сразу он вскочил на ноги и, видимо, почти не получил повреждений. Логан зарычал, словно намеренно копируя рык Шэрхана. Он был рад такой схватке и искреннее наслаждался, только…, начало твориться нечто непонятное и страшное. Радость доброй битвы, была бесповоротно испорчена.

Вместо того, что бы рухнуть безжизненным трупом наземь, монстр с рассечённой головой, нелепо махая руками, отошёл поближе к воротам Ганга. За спины товарищей. Там он остановился. Из его не совместимой с жизнью раны не вытекло ни капли крови. Ещё четверо присоединились к первому. Арийцы буквально порезали их на ленточки, но ни одна рана на телах сих ребят не кровоточила.

Самый первый монстр постоял пару мгновений и схватил половинки своей головы за волосы. Мышцы гиганта напряглись, и он крепко сжал половинки своего черепа. В тот же миг края раны сошлись, и голова парня обрела прежний вид. Хрустнув шеей, он яростно рыкнул на медленно отступавших арийцев. Кир пронзительно взвизгнув поспешно развернулся и рванул в поля…, собирался. Ноги отказали парню и он, побелев как полотно, с непередаваемым ужасом смотрел на человекоподобных существ. Страйк тоненько пискнув, упал без чувств. Неподражаемый героизм этого конкретного человека не был приспособлен к столь чудовищным нервным потрясениям.

Первая пятёрка, излечившись от ран вновь ринулась в бой. Не особо переживая по поводу чудесного исцеления врага, Логан вскрыл брюхо одному и изловчившись, пронзил шею другого отцовским кинжалом. Оба шагнули на шаг назад. Логан скрипнул зубами — несколько секунд передышки и эти твари снова ринутся в бой, без единой царапины на шкурах, но…, раны противников, на этот раз, затянулись почти мгновенно.

— Каждая рана усиливает скорость их восстановления. — Бездушным голосом произнёс Суб, что интересно, в сей момент сражавшийся сразу с тремя врагами. Удивительное несоответствие. Сейчас Суб выделывал просто невозможные вещи со своим телом, уворачиваясь от мускулистых рук противников и почти не нанося им ударов. Только какими-то странными захватами пользовался, раскидывая врагов в стороны, но, не нанося им сколько-нибудь серьезных повреждений. При этом голос Суба, был таким, будто он не сражался, а в кресле где сидел и без всякого интереса куда-нибудь смотрел.

— Как их убить? — Взвыл Арагон, пронзая грудь своего противника и пытаясь выдрать меч из его тела: парень опустив руки медленно пятился к воротам, ничуть не смущаясь тем, что у него в груди засел метровый клинок.

— Никак. — Обнадёжил всех Суб и ловким захватом отправил одного из противников в полёт, почти изящным броском.

Логан пожелал было, что-то сказать, но не смог — ему в живот пришёлся удар кулаком, да такой каких он ещё никогда в жизни не получал. Согнувшись пополам от боли, разрывающей внутренности, он вдруг ощутил, что чьи-то сильные руки обхватили его торс и без усилий подняли. Логан заревел в ярости, но ничего поделать не мог: он висел над землёй, размахивая конечностями. Но хоть длилось это унижение не долго. Арийца с силой бросили наземь. Приземлился он на спину и не сумел сдержать стона. Подняться он не сумел так же. Всё тело арийца пылало от боли, а глаза отказывались показывать что-либо кроме мельтешения разноцветных пятнышек.

— Их нужно проскочить! — Крикнула Анталия, вообще-то, минуту назад абсолютно уверенная, что её спутники легко перебьют стражей Ганга. Что ж, она ошибалась и придётся войти в град, так же, как уже два раза сюда входила она.

Девушка метнулась, вперёд расшвыривая перекачанных и не убиваемых стражей в разные стороны. Двое улетели почти на полсотни метров в сторону леса, а один хорошо приложился о стену. Она тут же занялась оставшимися, расчищая путь, но, увы, стражи оказались ещё и сообразительными тварями. Анталия врезалась в грудь одного из них с такой силой, что его должно было вынести на орбиту. Но страж прочно стоял на ногах — он сумел вовремя сгруппироваться и ринулся на встречу вампира. Они сшиблись, и страж пропахал ногами метра два земли, но на ногах удержался. Анталия не успела увернуться от его мускулистой руки и страж, сгрёб её за шкирку. Движение наотмашь и страшно шипящая красотка со свистом улетела в стену Ганга. Хрустнули кости и девушка упала, неестественно вывернув плечи. Она вдруг утратила всякую красоту. Теперь прекрасный вампир, больше всего походила на сломанную, потрёпанную временем куклу, брошенную подальше в угол, за ненадобностью…, снова кому-то придётся делиться с ней своей кровью…

Вскоре на ногах осталось всего несколько человек. Логан поднялся и дрался, но уже с трудом. Домен легко резал врагов в ленточки, виртуозно махая двумя своими мечами, и мог бы делать это до заката, но его противники теперь мгновенно излечивались от любых ран, кроме отсечения конечностей. Увы, конечности сами подлетали к стражам и в десяток секунд прирастали на место. Радон орудовал топором с отчаянием и бешенством обречённого на смерть. Остальные лежали на земле: кто без чувств, кто пытаясь прийти в себя. Чудовищная мощь стражей делала любой их удар, почти смертельным. И избегать этих ударов пока выходило только у Суба и тигров. Впрочем, не долго. Дора получила шикарный удар в бок и стрелой умчалась во тьму ворот. Шэрхан очутился там же почти сразу. Его неудачно стряхнули с руки, которую он почти перекусил пополам.

Ситуация была патовая. И Суб-Зеро не спешил. Он дрался. Он защищал своего господина. Он боролся с чуждыми ему эмоциями — беспокойством за Логана, этого грязного, вонючего варвара…, и проигрывал. Тем не менее, Суб не сдавался. Может, ещё секундочка, две и стражи всё-таки разобьют голову этого глупого существа, напыщенного короля грязной деревушки, которую он пафосно зовёт Славным городом!? Может, повезёт и прежде чем Проклятие Величайших заставит его проявить больше чем он делает сейчас, Логан погибнет? Тогда не будет больше проклятья! Он станет свободен! Увы…

Чужая воля легко сломила волю ледяного воина. Он был обязан служить тому, кто спас его из ледяного гроба. И чарам наложенным на него богами, было плевать на всё, кроме исполнения возложенной на них задачи. Суб был вынужден спасти ненавистного ему господина. Какое унижение…, он должен стараться изо всех сил ради варвара, обычного человека. Он! Служивший Богам!

Суб давно сообразил и вспомнил, кто такие эти существа. Зачем они здесь и как с ними можно бороться. Стражи Дальнего Мира. Они не были вполне живыми и не были мертвы. Стражи по сути своей были гораздо ближе к элементалям, нежели к людям. Создания, не имеющие душ и не способные умереть…, по крайней мере, Суб не знал, как их можно убить. Зато знал, как уйти от их рук. В данном случае выхода два — сбежать (и надеяться, что Стражи не погонятся за ними) или проникнуть внутрь Ганга. Насколько он помнил, Стражи не смогут туда войти. Их поставили охранять ворота, а не сам город.

Суб прыгнул вверх и назад. Дравшиеся с ним стражи, сшиблись лбами и на миг растерялись, награждая тумаками, друг друга. Кувыркнувшись в воздухе, Суб приземлился на ноги и занял низкую стойку, приблизив к груди, опущенные вниз ладони. Они полыхнули ледяным пламенем, и Суб сведя основания кистей вместе, резко распрямил руки. Из ладоней воина ударил узкий синий луч, мгновенно обратив в лёд всех противников. Все десять застыли в самых нелепых позах. А Суб принялся быстро поднимать спутников. Тех, кто не мог двигаться сам, он без особых нежностей поднимал на руки и просто закидывал в тёмный зев ворот Ганга. Вскоре все они были внутри, и Суб поспешил присоединиться к ним. Бесшумно закрылись за ними створки ворот.

Стражи стояли у входа, мерцая замороженными телами. Несколько минут они не шевелились, но вот их тела начали покрываться сетью трещин. Мгновение и мелкими кусочками лёд стал падать к их ногам. Вновь готовые к схватке стражи, злобно озирались, ища врагов. Не обнаружив ничего подозрительного в пределах видимости, стражи победно взревели и тела их стали быстро обтекать, теряя форму и цвет. Спустя несколько секунд все десять неясных теней вновь слились со стенами Ганга.

Небо над городом постепенно затягивали тучи. Поднимался ветер. Притихли населявшие лес звери, здесь стало очень тихо. Наверное, скоро начнётся ураган. А может, всё обойдётся просто сильным дождём?

Финиш.