Неизмеримо важно найти для явления грабежа евреев такое название, которое передавало бы суть происшедшего — что это была именно общественная практика, а не криминальные выходки лиц с отклонениями, выходцев с социального дна. Ведь в том, что грабеж еврейской собственности был явлением широко распространенным и опирающимся на социальные нормы, мы убеждаемся из анализа сообщений, сохранившихся в документах эпохи. Свидетельства, говорящие о новом содержании социальных ожиданий, мы находим не только в разговорах на частные темы, но и в высказываниях, где формулируются институциональные оценки, касающиеся межгрупповых отношений.
Так, например, в раннем подпольном отчете, отосланном из страны польскому правительству в изгнании в Лондоне, говорится, что евреи в условиях оккупации неохотно реагируют на предложения соседей-католиков, готовых взять у них какое-либо их имущество, несмотря на то что в итоге ведь всё это будет захвачено немцами. Автор подпольного доклада здесь предполагает, что, не соглашаясь на обирание соседями, евреи каким-то образом предпочитают немцев полякам. В таком свете упорный еврей, не желающий отдать обувь знакомому поляку, представляется нам не только как некто несимпатичный, но отчасти и как лицо без патриотических чувств.
И напротив, распоряжение оккупантов об «аризации» еврейских предприятий и домов встретило благосклонный прием у польских юристов. Они принимали на себя управление еврейской собственностью (что открывало возможность быстрого обогащения) с чувством, что таким образом они выполняют патриотический долг защиты польского имущества от притязаний немцев. Только «Информационный бюллетень» — печатный орган, нетипичный для нелегальной прессы лондонского лагеря, поскольку в нем не печатались антисемитские статьи, — в номере от 19 июля 1940 г. предостерегал корпорации юристов от компрометации, грозящей лицам, участвующим в этом предприятии, спонсируемом оккупантами.
Европейский континент был ареной грабежа еврейской собственности от Атлантики по самый восточный предел победного наступления вермахта. На всем пространстве немецкого господства местное население, хотя и само подвергалось ограблению и дискриминации оккупантами, пользуясь случаем, принимало участие в грабеже. В разных точках Европы разными способами выражалось удовлетворение от экспроприации евреев. Например, на острове Корфу 9 июня 1944 г. за подписями бургомистра, префекта и коменданта полиции появилось объявление следующего содержания:
Как и повсюду в Греции, евреи были сконцентрированы на острове Корфу в ожидании высылки в трудовые лагеря. Всё правоспособное население Корфу приняло это административное распоряжение с удовлетворением, как приносящее нашему любимому острову много пользы.
Сограждане, жители Корфу — теперь торговля в наших руках!
Теперь мы будем пожинать плоды наших трудов!
Теперь запасы продовольствия и материальных ценностей возрастут с пользой для нас, и только для нас!
Еврейская собственность законно принадлежит греческому государству, а тем самым всем нам и каждому из нас! Она будет принята Префектурой и перейдет под ее управление… [126]
Но вот еще один пример, на сей раз долговременного действия, во Франции, где в 1943 г., в предчувствии надвигающегося поражения Германии, возникли общества для защиты интересов тех французов, которые выкупили «аризированную» еврейскую собственность. Под измененными названиями эти организации продолжали свою деятельность и после освобождения. Их задачей было защищать своих членов от реституции еврейских предприятий или возвращения жилья законным владельцам. Аргументом их было: «Те, кто приобрели аризированную еврейскую собственность, защищали таким путем французские интересы». Покупая собственность, которую немцы намеревались ликвидировать, ее покупатели «сохранили значительные блага в интересах народного хозяйства».
Евреи, выходившие после войны из своих убежищ или возвращавшиеся из немецких лагерей в родные места — в Салоники, Париж, Прагу или Лодзь, — сталкивались с активной неприязнью со стороны тех, кто в межвременье перехватил их мастерские, объекты хозяйственной деятельности, жилье и рабочие места. И потому не приходится удивляться, что, например, в апреле 1945 г. сотни людей устроили демонстрацию на улицах Парижа с выкриками: «Смерть евреям!» и «Франция для французов!».