#img_4.jpeg

Я трясся в полутемном вагоне и фантазировал потому, что это была одна из моих первых операций. Я должен был потрясти мир, проявив силу ума и проницательность, достойную врожденного сыщика.

Почти воочию видел картины моей работы и торжества.

Вот что мерещилось мне:

Медленно приближается к станции поезд и неторопко выходит из вагона человек в сером пальто. Сурово и задумчиво его лицо, прищурены глаза, видящие далеко вокруг.

Колхозники почтительно здороваются с ним: кто знает — вдруг перед ними известный король сыска?

Рассеянно отвечая на приветствия, сыщик садится в «Победу».

— Можно надеяться? — справляется председатель колхоза.

— Можно…

В дороге человек из города сосредоточенно молчит, только изредка губы его открываются, чтобы произнести странные, непонятные спутникам слова: «Трассология… папилляры… идентификация…»

Вот, наконец, и село.

Председатель колхоза приглашает к себе откушать с дороги.

— Благодарю вас, — отказывается сыщик, — но я приехал не чаи пить. Мой хозяин — часы. Займемся…

Твердыми шагами идет человек в сером пальто за околицу, к речке.

— Что ж, начнем с вещественных доказательств, — негромко говорит он. — Веревка обрезана… Лодка исчезла… Кажется, недоумок действовал здесь…

Собрав все улики и получив ответы на все вопросы, гость великодушно говорит председателю колхоза:

— Теперь и подкрепиться не лишне, а?

Пока мы едим, бригадмильцы сторожат преступника. Потрясенный внезапным арестом, убийца даже не подумал запираться. Его жалкое лицо, в бурых пятнах волнения, искажено испугом.

Бригадмильцы удивленно покачивают головами и коротко меняются мыслями:

— Сыщик-то! А? Дока!

— Не говори, брат!

…И вот я у начальника уголовного розыска Крестова. Выслушав скромный доклад, полковник дружески похлопывает меня по плечу:

— Я верил в тебя, Романыч. Спасибо за службу…

…А поезд тем временем несется вперед, отсчитывая версты. И на верхней полке сочиняет себе сказки на салазках некоронованный пока король сыщиков.

И все-таки мокнет лоб от тревоги: «Не опростоволоситься бы!»

Нет, надо не опростоволоситься! Лишний раз заглянуть в науку — никогда не лишне. И сыщик вспоминает семичленную формулу римлян. Она честно послужила криминалистам, да и сейчас, кажется, не списана в обоз.

В формуле семь вопросов. Сыск должен дать на них точные и ясные ответы. Ну, что ж, он — Смолин — достанет эти ответы. Чего бы это ни стоило.

На станции все обстояло превосходно. У небольшой деревянной платформы стояла наготове «Победа», и председатель колхоза справился, будет ли найден преступник?

Пока добирались до села, я вспомнил еще раз об убийстве.

…На рассвете один из жителей села, ленивый мужичонка Карп Горбань послал сына за хворостом. Лес и речка — неподалеку от дома Горбаней, и двадцатилетний Прохор, захватив топор и веревку, отправился на опушку.

Идя вдоль речки, он внезапно увидел оседланную лошадь, привязанную к кусту. Неподалеку, на траве, чернела фуражка. Прохор взял ее и тут же выронил из рук: на козырьке ржаво запеклась кровь. К седлу конька привязан обрывок кожаного шнура.

Старик и сын немедля побежали в милицию.

Я начал сыск, объяснив все как следует понятым и попросив зевак отойти подальше.

Осмотрел лошадь, исследовал пятна на фуражке, покапав на них перекисью водорода. Реакция не вызывала сомнений: это были следы крови. Оглядел шнур. Его, конечно, обрезали тупым и зазубренным лезвием.

Вскоре я знал почти все.

Лошадь принадлежала завмагу соседнего совхоза Петру Самсонову. Перед рассветом он взял из кассы тридцать тысяч и поехал сдавать выручку в районный центр. В совхозе его больше не видели, в районный центр он не явился.

«Король сыщиков» усмехнулся, узнав про это. Не зря же обследован кустарник, осмотрен берег реки. Явно были видны следы волочения на песке. Нечего сомневаться: тело тащили к воде. А взять березовый кол у берега? Всем в деревне известно: Карп Горбань привязывал к нему свою плоскодонку. Где теперь эта лодка? Исчезла.

Нет, он, Смолин, старался не спешить и людей не смешить. Все узнал про Карпа и Прохора Горбаней. И что выпить не дураки. И что работать не любят. И что в долгу они, как в шелку. А о чем говорит вот такое: днем сосед потребовал вернуть долг. Карп пообещал: завтра.

Откуда вдруг взялись у Горбаней деньги?

Уже зная исход дела, я обыскал чулан старика и нашел топор со следами крови.

Что ответили Горбани на вопросы? Дескать — пустое. Дескать, по судьбе нашей бороной прошли. Беда идет, беду везет, третья погоняет. Пристал сосед с ножом к горлу: отдай деньги. Он, Карп, и пообещал. Что же делать?

А о топоре старик совсем наивно сказал: петуха-де резал. Редкое убийство обходится без этого «петуха»!

Итак, на вопросы римлян отвечено четко и ясно. И кто убийца, и когда драма была, и где, и как.

К вечеру, отдав распоряженья, я вернулся в город.

— Докладывай, докладывай, капитан! — поторопил Крестов.

И я стал докладывать, шаг за шагом выводя Горбаней на чистую воду. Нарисовал полковнику всю картину убийства. Прохор Горбань был частым гостем в магазине совхоза. Почти еженедельно ездил к Самсонову за водкой и, случалось, выпивал с ним в небольшой клетушке позади прилавка. Они в такие минуты говорили друг с другом по душам, и Прохору удалось выпытать, когда Самсонов поедет в район с выручкой.

Горбань спешно подготовился к убийству. Встретив Самсонова у реки, Прохор, видимо, сказал, что оказался здесь случайно и пригласил сойти с лошади: покурить, поболтать. Улучив момент, Горбань ударил завмага топором, стащил тело к берегу, положил в лодку. Туда же снес крупные камни и, отплыв подальше, затопил плоскодонку с трупом. Почему он пошел на убийство? Тут и сомневаться не стоит: Горбани сильно нуждались, да и должники давили. Видимо, лодыри преступлением решили поправить свои денежные дела.

Я кончил рассказ и закурил.

Крестов молчал несколько секунд, потом с сожалением посмотрел на «короля сыщиков» и грустно покачал головой:

— Перевитийствовал ты, Саша! Все — на песке! Где доказательства? А если Самсонова ограбили в другом месте или другие люди? А если он симулировал смерть и исчез с казенными деньгами? Чья кровь на фуражке? На топоре? Может, Горбань действительно резал петуха? Какие следы оставил преступник на берегу? Никаких? В природе не существует преступников, не оставляющих следов, капитан!

В кабинете Крестова теперь вместо «короля сыщиков» стоял голый король из сказки, над которым уже много лет потешается человечество.

Начальник научно-технического отдела управления майор Сергей Лукич Кичига окончательно вогнал в краску несчастного «короля сыщиков». Майор явился в кабинет Крестова, выслушал его, пообещал связаться с экспертами-биологами и унес с собой фуражку и топор. Потом сообщил:

— На фуражке и топоре — кровь животного.

— Придется еще раз съездить, — промолвил Крестов. — На этот раз со следователем прокуратуры. Сразу он не смог поехать с тобой.

Побарабанив пальцами по столу, полковник спросил:

— Ты не по римской формуле работал, «король»?

— По ней.

— Старая и испытанная формула, — усмехнулся Крестов. — Но для нас мало подходит. В нашей формуле девять вопросов, на два больше, чем у римлян. Это четвертый и девятый вопросы: против кого и почему?

Одна из возможных догадок — симуляция убийства. Ты обязан был найти ответ на вопрос — против кого преступление? Против Самсонова или против казны?

Окажись, что Самсонов убит не Горбанем или не убит вообще, и все твои построения рухнут. Они развалятся потому, что ты не сумел провести всестороннего сыска, не выдвинул все догадки, принял за истину одну, показавшуюся тебе верной. И повел следствие вбок, предвзято, ложно.

Я взглянул на полковника и не увидел в его лице ни тени сочувствия.

— Ты взял древнюю формулу, но и по ней получил ответы кое-как. Послушать тебя, — соседство с местом преступления и долги — веский повод для убийства. Опыт говорит другое: преступник чаще всего расправляется с жертвой вдали от своего дома.

Помолчав, Крестов спросил:

— Сколько ты работал по этому делу?

— Вы знаете не хуже меня: сутки.

— Сутки! Иное дело требует многих недель работы. Не всегда полезно торопиться, Смолин.

Полковник внимательно посмотрел на сыщика, провалившего первое свое дело, и неожиданно улыбнулся:

— И обезьяна падает с дерева. Не кисни!

Грустный вид был у «короля сыска», когда он снова ехал в село со следователем прокуратуры.

Несколько дней мы потратили на работу в селе и в совхозе. Следователь облазил берег реки, щелкал фотоаппаратом, что-то записывал в тетрадь. Он составил план места происшествия и исписал целую кучу бумаги, будто преступник только того и ждал, чтоб прийти к нам с повинной.

В совхозе, где работал Самсонов, нам пришлось много говорить с людьми, провести ревизию магазина.

Мы совсем почти покончили с этим, когда один шофер, вернувшийся из рейса, сообщил, что видел Самсонова на станции. «Убитый» садился в поезд.

Через месяц капитан Бахметьев задержал жулика.

Самсонов не стал отпираться. С грубоватой прямотой вора он сообщил, что любит выпить и повеселиться. Своих денег у него — кот наплакал. Поэтому решил «занять» их у государства. Брал в магазине товары и сбывал через друзей на рынке.

Как-то ему позвонили из района: жди ревизию. Он, Самсонов, ждать не хотел. Взяв из кассы все деньги, он отправился в путь. Заранее узнал у Горбаня, где стоит его лодка, приехал туда на заре. Поцарапав ножом шею лошади, он измазал ее кровью фуражку и бросил на землю. Потом отрезал от седла сумку с деньгами, протащил ее по траве, чтоб оставить след, сбросил несколько крупных камней в воду и поехал по реке.

* * *

Вскоре я снова оказался на той же станции. На этот раз не было ни машины, ни встречающих. Дойдя до колхоза, постучался к Горбаню.

— Как живешь-можешь, отец?

— Ничего, твоими молитвами…

Помолчали.

— Ты не сердись, Карп Федорович, — сказал старику «король сыска», — древние римляне, понимаешь ли, подвели. С формулой со своею…

А что еще я мог сказать?

#img_5.jpeg