— Спаси меня, Тристан! — кричала Хейд.

Он знал, что она где-то рядом, и заметался меж хижин Сикреста. Он искал ее повсюду, он знал, что должен найти ее, во что бы то ни стало.

— Тристан! — звала она. — Тристан, я здесь!

Повернув за угол, он столкнулся с какой-то женщиной, и она выронила плетеную корзину, которую держала в руке. Корзина упала в грязь, и из нее высыпались… сверкающие синие камней. Тристан схватил женщину за плечи, а она, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза.

— Спаси меня, Тристан, — сказала женщина. — Я умираю…

Голос женщины принадлежал Хейд, а лицо — матери Тристана.

— Нет! — выкрикнул он и рывком приподнялся в постели. Сердце его бешено колотилось, так и казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. — Нет, нет, нет… — бормотал он, озираясь.

Вскочив с кровати, Тристан схватился за меч. Направив его острие на незваного гостя, закричал:

— Как ты смеешь врываться в мою спальню?!

Тут на столике у кровати вспыхнул огонек, и Тристан увидел перед собой морщинистое лицо Минервы.

— Не бойся, милорд, — сказала старуха. — Это всего лишь я.

— Ты едва не распростилась с жизнью, — проворчал Тристан, опуская меч. Он с вздохом провел ладонью по всклокоченным волосам — и вдруг осознал, что стоит перед Минервой в первозданной наготе. Схватив с постели, покрывало, Тристан накинул его себе на плечи и, как сумел, прикрыл наготу.

Минерва ухмыльнулась и сказала:

— Не бойся, милорд, я не вожделею к тебе и не стану к тебе приставать, хотя у тебя очень красивое тело.

Тристан насупился и присел на край кровати. Взглянув на старуху, сказал:

— Чего тебе надо, Минерва?

— Я пришла поговорить о Хейд.

Тотчас же ощутив стеснение в груди, Тристан вскочил с кровати и схватил Минерву за плечи.

— Что случилось?! — закричал он. — Что с ней?! Она больна?! Где она?!

— Ты слишком уж беспокойный, милорд, — ответила Минерва. — Нет, с Хейд все в порядке. Она сейчас мирно спит — готова поклясться.

— Ты уверена?

— Да, уверена. Я только что от нее, — снова ухмыльнулась Минерва и добавила: — Милорд, ты уронил свое покрывало.

Посмотрев себе под ноги, Тристан убедился, что старуха права — он действительно уронил покрывало. В смущении, пробормотав что-то себе под нос, он вернулся в постель и прикрылся одеялом. Взглянув на Минерву, спросил:

— Но если с Хейд все в порядке, то зачем же ты тревожишь меня среди ночи?

— Думаешь, я ее не спрашивала, почему она вернулась, почему не осталась здесь?

Тристан нахмурился и проворчал:

— Выходит, ты знаешь о нашей размолвке?

— Конечно, знаю, — кивнула старуха. — И знаю, что ты слишком уж вспыльчивый. — Она вдруг рассмеялась и проговорила: — Видишь ли, милорд, с Хейд часто случается так, что с ее языка срываются слова, прежде чем девочка успевает подумать.

Тристан по-прежнему хмурился. Пристально взглянув на Минерву, он спросил:

— Значит, теперь она ненавидит меня?

— Пытается настроить себя на это, — согласилась Минерва. — А Хейд, как известно, очень упрямая…

— Что же мне делать? Как искупить свою вину? Старуха пожала плечами.

— Не знаю, милорд.

— Зачем же ты пришла, если не можешь мне ничего посоветовать?

— Чтобы рассказать тебе легенду, — ответила Минерва. — Эта легенда поможет тебе найти ключ к сердцу нашей феи. Впрочем, сердце ее уже давно принадлежит тебе.

— Думаешь, я ей небезразличен? — спросил Тристан.

— Не глупи, милорд. Хотя ты, наверное, не знаешь, что у нее тоже бывали вещие сны. Да-да, с самого детства. С тех самых пор, как ей исполнилось восемь.

— Неужели? — Тристан с изумлением смотрел на старуху. — Но если так, то и я мог бы рассказать тебе точно такую же легенду.

— Вот и хорошо. — Минерва улыбнулась и, приблизившись к кровати, сказала: — Подвинься, великан, позволь старой женщине устроиться поудобнее.

— Да-да, конечно… — Тристан подвинулся, освободив место для Минервы.

Присев на край кровати, она снова улыбнулась.

— Рядом со мной можешь не опасаться за свою честь, милорд. А теперь прекрати болтовню и слушай.

Какое-то время Минерва молча смотрела на Тристана. Наконец вновь заговорила, на сей раз шепотом:

Из края в край несется весть, Ты память о ней храни, О той святой и великой любви, Что случилась в былые дни…

— Так вот, много лет назад, еще до того как Вильгельм пришел в эту страну, королем был Эдуард, который…

— Я тогда был в Париже… — пробормотал Тристан, прикрывая глаза.

— Очень хорошо, милорд. Так мне продолжать или нет?

— Да-да, продолжай.

— В те времена жила на свете юная девушка, дочь могущественного шотландского лэрда — лэрда Бьюкенена. И лэрд, человек очень мудрый, опасался за благополучие своей семьи, потому что между кланами постоянно шла война — жена его уже пала жертвой этих войн. Поэтому он хотел, чтобы его единственное дитя и сестра нашли на время приют в безопасном месте. Он знал в Англии одного лорда, друга короля Эдуарда и очень влиятельного человека. Бьюкенен хотел, чтобы этот лорд принял его дочь в свой дом, и он надеялся, что со временем его дочь найдет себе достойную пару при дворе — среди лучших рыцарей короля Эдуарда.

Сестра и дочь лэрда плакали и умоляли его позволить им остаться, но он и слышать об этом не хотел. Итак, Коринна и я… Мы отправились в Англию искать пристанища и защиты у Джеймса Сикреста и его жены…

Колеса повозки грохотали по старой римской дороге, унося в Сикрест Коринну Бьюкенен, вцепившуюся в свою тетку. Наконец они увидели чужой замок, и Коринна сказала:

— Еще не поздно повернуть обратно, Минерва. Давай прикажем нашим людям возвращаться к папе. Мы нужны ему.

Минерва похлопала по плечу взволнованную девушку и с улыбкой ответила:

— Нет, моя девочка. Бьюкенен желает, чтобы мы поселились здесь, и мы не можем его ослушаться. Но не бойся, милая. Твой отец не отправил бы нас туда, где мы были бы в тягость.

— Но ведь это чужая страна… — пробормотала Коринна, глядя на раскинувшуюся перед ней равнину, совершенно не походившую на ее гористую Шотландию. — И воздух здесь слишком влажный, как на болоте.

— Ты к нему привыкнешь, — сказала Минерва.

— Ни за что не останусь здесь! — воскликнула Коринна, перебросив через плечо свою ярко-рыжую косу. — И никогда не встречу я здесь человека, который был бы мне по душе. Терпеть не могу этих англичан.

— Помолчи, моя девочка. — Минерва рассмеялась. — Откуда тебе знать, каковы они, английские лорды?

— Слышала я про них…

— Все это глупые сплетни, моя милая. Вот прибудем в Сикрест, и тогда все узнаешь.

Коринна вздохнула и отвернулась, насупившись. Минерва разговаривала с ней как с маленькой девочкой.

Вскоре повозка миновала ворота замка и остановилась перед входом в главную башню. Тут огромные двери распахнулись, и во двор выбежала хорошенькая белокурая молодая женщина. Подбежав к повозке, она с улыбкой сказала:

— Добро пожаловать в Сикрест. Мы очень вам рады. Я — леди Эллора. А вы… — Взглянув на девушку, она спросила: — Вы ведь Коринна?

Коринна молча кивнула; она чувствовала себя ужасно неловко рядом с хозяйкой замка — сияющей белокурой красавицей. Причем леди Эллора была всего лишь на несколько лет старше ее.

Наконец, взяв себя в руки, Коринна сказала:

— Рада познакомиться. А это моя тетушка. — Она указала на Минерву.

— Минерва? Да-да, я помню ваше имя. Оно было указано в письме. Мы и вам очень рады, Минерва. Ах, я так ждала вас обеих! И теперь ужасно рада, что мы наконец-то познакомились.

Эллора отступила на несколько шагов, чтобы позволить женщинам, и их шотландским телохранителям выбраться из повозки. Потом, взяв Коринну под руку, она повела ее в зал. Внезапно остановившись, хозяйка замка очаровательно покраснела и пробормотала:

— Какая же я глупая… Заставляю вас слушать свою болтовню, а вы, вероятно, изнемогаете от усталости.

— Да, я немного устала, — призналась Коринна.

— Конечно, вы устали, дорогая. Иначе и быть не может. — Эллора повела женщин к лестнице. — Сейчас я покажу вам ваши спальни и пришлю легкую закуску и воду. А потом, когда вы отдохнете, я вас навещу.

Хотя Коринна была настроена воинственно и собиралась хранить молчание, она не смогла удержаться от улыбки при столь радушном приеме.

— Ах, спасибо вам, леди Эллора, — проговорила девушка. — Я так рада…

— Мама, мама!.. — К женщинам ковыляла маленькая девочка с золотистыми кудряшками, а за ней спешила ее нянька.

Эллора подхватила трехлетнюю дочь на руки и сказала:

— Солейберт, поздоровайся с леди Коринной и леди Минервой.

Малышка расплылась в улыбке и, протянув к Коринне пухлые ручонки, что-то залепетала.

— О Боже! — рассмеялась Коринна. — Какая же она милая!

— Похоже, вы ей понравились, — сказала Эллора. — Она хочет, чтобы вы взяли ее на руки.

Взяв малышку на руки, Коринна пощекотала ей животик.

— Ты мне тоже очень нравишься, куколка.

— Может, забрать ее, миледи? — спросила нянька.

— Нет-нет, не надо, — вмешалась Коринна. — Право, она нам не помешает.

— Вы уверены? — спросила Эллора.

— Да, конечно. — Коринна улыбнулась и принялась приглаживать кудряшки девочки. — Ты ведь хочешь остаться с тетей Коринной, правда, мой цветочек?

— Да, хочу! — просияла Солейберт.

Они еще немного поговорили, а потом Эллора повела, дам наверх. Но ни Коринна, ни Эллора не заметили выражения глубокой скорби на лице Минервы.

В эти дни хозяина замка не было дома, и Эллора с нетерпением ждала его появления. А в день прибытия лорда Джеймса она зашла в покои дам и радостно воскликнула:

— О, наконец-то! Наконец-то вернулся мой супруг! Его так долго не было дома! Я знаю, что ему очень захочется сразу же познакомиться с родственницами лэрда Бьюкенена! Пойдемте же!

Минерва нахмурилась и сказала:

— Да, его не было здесь несколько недель. Поэтому вам, миледи, следует встретить мужа без свидетелей.

— Да, верно, Элли, — закивала Коринна. — Мне не хотелось бы вам мешать.

— У нас будет сколько угодно времени без свидетелей после полуночи, — сказала Эллора с лукавой улыбкой, и молодые женщины захихикали. — Да, вы непременно должны встретить его, — продолжала Эллора. — Это мой приказ, а я — госпожа этого замка, не так ли?

Этим своим заявлением Эллора хотела развеселить Коринну и приободрить, но девушка почему-то вдруг нахмурилась, а потом погрустнела.

Прошло еще какое-то время, и они услышали, как с грохотом поднимаются ворота замка. Затем раздался стук копыт, и Эллора, бросившись к выходу, закричала:

— Он приехал! Быстрее в зал!

Коринна невольно поежилась; на нее вдруг нахлынули какие-то странные предчувствия. Поднявшись на ноги, она заставила себя улыбнуться и спросила:

— Минерва, ты идешь?

— Да, сейчас, — ответила тетка, сидевшая у камина, — Иди, я догоню тебя, моя девочка, — добавила она и с вздохом погладила гадальные камни.

Коринна посмотрела на тетю с удивлением.

— Что ж, я пошла, — сказала она. И тоже направилась к выходу.

Минерва посмотрела вслед своей юной племяннице, и по щеке ее скатилась слезинка. Она видела ярко-синее небо в окне и ослепительное сияние солнечного летнего дня. Однако совсем не удивилась, когда небо вдруг прорезала молния, а бревна старого замка содрогнулись от раскатов грома.

— О, мое сокровище… — пробормотала Минерва. — Как же я буду скорбеть…

Тристан, слушавший рассказ Минервы, невольно вздрогнул; ему почудилось, что в эти мгновения он видит юную Коринну, спускавшуюся в зал Сикреста, и даже чувствует солоноватый вкус слезинки, скатившейся по щеке Минервы.

— И что же случилось потом? — спросил он шепотом.

— Случилось самое худшее… — с вздохом ответила Минерва. — Джеймс и моя Коринна оказались двумя половинками единого целого. Он долгие годы являлся ей во снах. Она была предназначена для него.

Влюбленные долгие недели пытались бороться с собой, чтобы не предавать Эллору, — продолжала Минерва. — Но это было настолько тяжело, что Коринна, в конце концов, заболела. Через несколько месяцев после возвращения лорда Джеймса Коринна пришла ко мне и сказала, что возвращается в Шотландию, сказала, что лучше умрет, чем предаст подругу. Я отговаривала ее, но моя дорогая девочка была слишком упряма.

— Теперь я знаю, что и Хейд всегда верна своей натуре, — с улыбкой заметил Тристан. — И что же, Коринна отказалась от бегства?

— Нет-нет, она попыталась… — Старуха снова вздохнула. — Однажды ночью в самый разгар зимы и только в той одежде, что была на ней, она с мешком сушеной оленины ушла из замка. А Джеймс, когда узнал об этом… Он словно обезумел. Видишь ли, он тоже изо всех сил старался избегать Коринны и заглушить любовь в своем сердце из чувства долга перед Эллорой. Они с Коринной никогда не оставались наедине, но все же Эллора начала что-то подозревать…

Когда же Коринна бежала, Джеймс бросился в погоню, не сказав жене ни единого слова. Ему потребовалось два дня, чтобы найти ее. Но она не могла сразу же пуститься в обратный путь, потому что была едва жива. И Джеймсу пришлось выхаживать ее почти целую неделю, прежде чем они вернулись в замок. Вот тогда все и случилось…

— Что именно? — спросил Тристан.

— Видишь ли, Эллора была очень даже не глупа, — продолжала Минерва. — Когда Коринна с Джеймсом вернулись вместе, она поняла, что потеряла мужа, что он предпочел ей ее единственную подругу. Это был такой удар, какой не каждая женщина способна вынести.

Следующей осенью родилась Хейд, и с тех пор все в замке изменилось. Джеймс считал Коринну такой же полноправной госпожой Сикреста, какой была Эллора, а Хейд — такой же дочерью, как и Солейберт. Но Эллора так и не простила Коринну. Думаю, что и моя девочка не простила себя.

— Странно, что Хейд и Солейберт так близки, — в задумчивости пробормотал Тристан.

— Таковы дети, милорд, — ответила Минерва. — Они не думали о чувствах матерей, потому что их обеих любили. Солейберт была в восторге от Хейд. Она была очень одинока до того, как родилась моя фея. А потом… — На глаза Минервы навернулись слезы. — Потом Джеймс пал при Гастингсе, а Коринна погибла, когда сюда явились гнусные норманны, завладевшие Сикрестом. — Минерва с чувством произнесла по-гэльски какое-то проклятие, затем, немного помолчав, вновь заговорила: — Норманны убили мою девочку, когда мы совершали ритуал погребения Джеймса. Они убили бы и крошку Хейд, но сочли ее уже мертвой — в то время она находилась в стране духов:

— В стране духов?

— Ну, эту историю пока отложим. — Минерва встала с постели Тристана и, потянувшись, пробормотала: — Мне пора. Скоро проснется Хейд.

— Постой! — крикнул Тристан, когда старуха уже собралась выйти из комнаты. — Конечно, я многое узнал от тебя сегодня ночью, но как это может мне помочь?

Минерва пожала плечами.

— Я не могу тебе подсказывать, милорд. У тебя свой путь. Я только хотела тебе сообщить, что для тебя наступило время ответственности за Хейд. А думать ты должен сам.

— Ты говоришь, что по решению судьбы мы должны быть вместе и что у нас нет другого пути? — В голосе Тристана прозвучало сомнение.

— Есть и другой путь, — сказала Минерва, открывая дверь. — Если один из вас умрет.

И она вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.