— Ну, давай! — нетерпеливо говорила сама себе Бренна, вытягивая из грядки упрямый корень одуванчика. Неожиданно корень вырвался, и она упала на спину.

Встав на ноги и отряхивая тунику, она с удовлетворением принялась рассматривать аккуратный ряд репок. Зеленые побеги, теперь свободные от сорняка, слегка покачивались от легкого ветерка. Откинув с глаз длинные волосы, от чего ее лоб стал грязным, Бренна набрала в лейку воды для полива.

После того как отец Армог отпустил ей грехи, Бренна получила право посещать службы в его маленькой церкви. Там же она и жила с его согласия. Ей теперь не приходилось страдать, видя, как Йоранд общается со своей женой Сольвейг. Несмотря на протесты Йоранда, священник оставил Бренну при церкви и сделал ей еще один подарок. Он дал ей работу.

С утра до вечера Бренна мыла полы, полировала алтарь, подрезала свечи на апсиде рядом с алтарем и мела дорожки у церковного крыльца. Когда небольшой храм уже начинал буквально искриться на солнце, подобно драгоценному камню, она не менее ревностно приступала к довольно заросшему саду.

Труд стал для нее настоящей защитой. Благодаря ему днем ей удавалось не думать о Йоранде. Но вечером, когда она отходила ко сну, ее мучили непристойные сцены забав Йоранда с его женой Сольвейг.

Сны также были полны кошмаров.

В поисках Бренны Йоранд несколько раз приходил в церковь. Она пряталась за прочной дубовой дверью и через щель слушала разговор.

— Если вы пришли на службу, сын мой, то двери для вас всегда открыты, — услышала она слова Армога. — Но если вы хотите вновь беспокоить Бренну, я буду вынужден просить вас уйти. Она сейчас в мире и не хочет видеть вас.

Какая-то часть ее души страстно желала, чтобы Йоранд силой распахнул дверь и забрал ее отсюда. Но когда она думала, что он заберет ее в дом к Сольвейг, это желание сразу пропадало.

— Аве амикус! — раздался из-за ограды церковного двора незнакомый голос с приветствием на латыни, отвлекая ее от невеселых мыслей. — Привет, друг, — повторил тот же голос по-ирландски.

Поливавшая грядки Бренна подняла голову и увидела румяную норвежку примерно одного с ней возраста. Ее жесткие огненно-рыжие волосы венком окружали голову, словно пламенный ореол. Женщина за забором кивнула ей и улыбнулась легко и открыто. У нее был удивительно широкий рот, а вокруг уголков губ собрались морщинки, будто женщина улыбалась все время. Бренна поймала себя на мысли, что на лице у этой женщины нет ни капли хитрости, и сама невольно улыбнулась.

— Привет, друг, — ответила она на классической латыни, которой ее обучил отец Михаил. — Меня зовут Бренна. Я из Донегола. А кто вы?

— А вы действительно знаете латынь. Я так рада! — сказала женщина, улыбаясь еще шире. — Он говорил мне, что вы образованны. Я боялась, что мы не сможем поговорить друг с другом.

— Кто сказал вам, что я образованная?

— Конечно, Йоранд, — сказала молодая женщина, проходя вдоль забора и заходя в ворота. — Он мне все рассказал о вас. Меня зовут Рика Магнусдоттир.

— Рика, — повторила Бренна. Латынь плохо ложилась на норвежскую ритмичную манеру речи. — Он мне также рассказывал о вас. Вы жена его друга Бьерна, да?

— Совершенно верно, — ответила Рика. Беря пустую лейку из рук Бренны, она подошла совсем близко. — Йоранд так рассказывал о вас, что сейчас мне кажется, будто я знаю вас давно.

«Значит, — подумала Бренна, — Йоранд все еще вспоминает обо мне и даже рассказывает своим друзьям». В ее груди вновь разгорелась слабая свеча надежды, однако она тут же поспешила задавить это пламя. Ведь она так тщательно строила мирок, в котором ей спокойно. Бренна уже решила для себя, что главное — это жить здесь и сейчас, не ожидая ничего от завтрашнего дня. Она чувствовала, что не перенесет новых несбывшихся надежд.

— Я думала, что вы дальше своего фьорда не бываете, — сказала Бренна и тут же пожалела о своих словах. Ее новая знакомая могла обидеться на столь неделикатный намек на проблемы ее мужа с норвежским правосудием.

— Точнее, не бывали, — очень спокойно ответила Рика. — Но трехлетние запреты выезжать с Бьерна сняли, и он вновь отправился в путешествие. Мы приехали в Дублин, чтобы вести торговлю, а заодно и увидеть Йоранда. Прежде мы лишь слышали о его жене, но ни разу не видели ее. А тут оказалось, что у него их две. — Лицо женщины смешно сморщилось. — Это была полнейшая неожиданность, учитывая то, что я прежде хорошо знала Йоранда. Но мы тоже его удивили — неожиданно вдвоем прибыли в дом. Кстати, Сольвейг оказалась расторопной хозяйкой.

Бренна не могла произнести ни слова.

— Но когда Йоранд рассказал нам о вас, я захотелапознакомиться и с вами, — раскатисто хохотнула Рика. — Уже неделя прошла, как мы прибыли сюда, и я все не могла застать вас. Хотя я поняла, что вы были все втроем перед тем, как мы пришли в дом Йоранда.

Рика пристально посмотрела на Бренну, будто хотела, чтобы она поняла нечто недосказанное. Значит, Бьерн и Рика пришли спустя считанные минуты после того, как она, Бренна, ушла вместе со святым отцом. И в этом доме всю неделю жили не только Йоранд со своей первой женой, но и его друг, тоже с женой. Бренна вспомнила все эти мучения, которые доставили ей образы ее мужа и Сольвейг в объятиях друг друга. Возможно, ее воображение, мягко говоря, перестаралось, рисуя ужасные картины. При этой мысли ей стало немного легче.

— Пошли, посидим где-нибудь и получше познакомимся, — предложила Рика. — Не припрятана ли у святого отца, случайно, медовуха?

— Медовухи нет, — ответила Бренна, шаловливо улыбаясь. Армог уехал на рынок до прихода Рики. Бренна знала, что святой отец любил сочетать закупку продуктов с проповедями, так что после полудня его долго не будет. — Но я знаю, где он хранит вино, — после краткой паузы продолжила она.

— Ин вино веритас, — процитировала Рика. — Истина в вине. Давайте посмотрим, сможем ли мы вместе найти какую-нибудь истину.

Бренна и сама не понимала, почему она столь свободно чувствовала себя с Рикой. Возможно, потому, что встретила со стороны этой женщины открытое дружелюбие. Здесь, в Дублине, женщины поглядывали на нее косо. Причем даже многие из тех, которые приходили поклоняться в этот маленький храм. А может быть, потому, что шикарные огненно-рыжие волосы Рики так напоминали ей о Мойре, ее дорогой сестре, с которой она делила много тайн. Бренна подозревала, что дело и некоей моментально возникшей связи с Рикой, которая появилась не без участия Йоранда. Ведь они обе беспокоились о нем, хотя и по различному поводу.

Когда Бренна ввела Рику в маленькую каменную церковь, то была очень удивлена, увидев, что та крестится.

— Вы христианка?

— Да, — ответила Рика.

Тут Бренна впервые заметила, что на груди молодой женщины была не только брошь, но и висел маленький серебряный крестик.

— У нашего святого отца Доминика твердые правила. У меня не было никакого выбора, кроме как принять христианство. Сначала это было необходимо только для того, чтобы мы с Бьерном могли пожениться, а затем… — Рика неожиданно замолчала, застенчиво поглядывая на Бренну. — Это личное.

— Йоранду тоже пришлось осенить себя крестным знамением, прежде чем мой отец разрешил ему стать моим мужем, — сказала Бренна. Сейчас ей было совсем легко говорить о Йоранде.

— Йоранд?! Как я рада. Когда мы в последний раз виделись, он поклонялся только Тору и ничего не хотел слышать о христианстве. Должно быть, он действительно полюбил вас.

«Или полюбил то, что давал ему этот брак, — подумала Бренна. — Он это сделал за право покинуть Донегол».

Обе женщины прошли на цыпочках через неф к ризнице, где в углублении алтаря хранились священные сосуды и одеяния. Бренна нашла бутылку пока еще не освященного вина и два с виду неказистых рожка для питья. Затем они вместе вышли из церкви и устроились во дворе, в тени навеса. Бренна принялась разливать вино по рожкам.

— За что будем пить? — спросила Рика, наблюдая, как рубиново-красная жидкость льется в ее рожок. — А, знаю, за мужчин.

Бренна уклончиво пожала плечами, наполняя рожок себе.

— Ну, тогда за мужчин, — продолжила Рика. — Они думают, что знают женщин, хотя на самом деле ничего не знают.

Впервые с той минуты, как узнала о Сольвейг, Бренна рассмеялась. Она чокнулась с Рикой рожком и пригубила. Прохладное вино приятно холодило горло. В прекрасном церковном вине чувствовался тонкий аромат, к которому примешивался благородный привкус дуба. Вино хранили в дубовых бочках.

— Мои благодарности, — сказала Рика, положив свой рожок на лавку. — Главное, с рожком долго не тянуть.

— Работа в саду тоже не ждет, — ответила Бренна.

— Йоранд рассказал нам, что случилось, — сказала Рика, внезапно став серьезной. — И про потерю памяти, и про то, как вы нашли его. Рассказал он и про то, что натворил Колгрим.

Бренна внезапно почувствовала, как ее щеки краснеют. Ее сестра и потерянный ребенок были темами, которые она не хотела обсуждать даже с таким приятным собеседником, как Рика. Неужели Йоранд мог раскрыть ее самые сокровенные тайны?!

— Он рассказал?! — невольно воскликнула Бренна.

— Не стоит волноваться. Йоранд вернет Кодекс монастыря Скеллиг-Майкл. Я догадываюсь, почему вам так хотелось бы возвратить эту рукопись в свой монастырь. Ведь это такая ценность!

Слова женщины убедили Бренну, что Йоранд рассказал не все. Возможно, в чем-то она еще могла доверять ему.

— Вы говорили, что мы вместе должны отыскать истину, — сказала Бренна, делая еще один глоток вина. — Что вы имели в виду?

Рика посмотрела куда-то вниз, словно подыскивала правильные слова. Наконец, вздохнув, она сверкнула своими удивительными изумрудными глазами.

— Главное, я хочу рассказать о том, как страдает Йоранд.

«Эти страдания он создал себе сам», — подумала Бренна. Она, конечно, была несправедлива к нему и прекрасно понимала это. Однако ей было так трудно преодолеть собственное отчаяние.

— Почему вы так думаете? — спросила Бренна.

— Бьерн знал его большую часть его жизни, — сказала Рика, взяв бутылку и вновь наполняя свой рожок. — Он никогда не видел Йоранда таким. По его словам, Йоранд все время мыслями где-то далеко. Даже когда говорит с ним, Бьерном. А еще Йоранд стал много пить и практически ничего не ест.

Бренна внимательно рассматривала свой рожок. Сейчас ей так хотелось самой напиться до беспамятства; Эта мысль одолевала ее уже несколько бессонных ночей.

— У него все хорошо, — сказала Бренна. — В конце концов, с ним Сольвейг.

— Да, но он не любит Сольвейг.

Бренна сжала рожок так, что суставы ее пальцев побелели.

— И все же он продолжает жить с ней, — с горечью ответила девушка. — Может быть, вы что-то и чувствуете, но его действия намного красноречивее.

— Ничуть. Сейчас у Йоранда ненадежное положение. Вы просто не понимаете его ситуацию. Сольвейг — это же дочь Торкилла, и Йоранд когда-то поклялся ей в верности. Без весомой причины он не может отвергнуть дочь правителя.

— Рискну предположить, что я не являюсь этой самой причиной.

— У нас клятва верности дается, может быть, один раз в жизни, и сдержать ее является делом чести. Так что весомой причиной не могут быть даже личные обстоятельства. А Йоранд клялся в верности дважды, — пояснила Рика. — Сольвейг и вам. Теперь он не знает, как сдержать эти клятвы.

— А я думала, что среди норвежцев иметь несколько жен — это в порядке вещей, — сказала Бренна.

— Да, — со вздохом ответила Рика. — Хотя эта языческая традиция отходит в прошлое. Когда Йоранд женился на Сольвейг, это было браком по любви. По крайней мере так тогда говорил сам Йоранд. Но теперь все иначе, и Йоранд не знает, как поступить.

— За это время Сольвейг изменилась? — спросила Бренна.

— Нет, изменился Йоранд, — сказала Рика. — Так полагает Бьерн.

Бренна улыбнулась грустной улыбкой.

— А мой брак с Йорандом был союзом не по любви, — сказала она.

— Возможно, вначале это было так, — высказала предположение Рика. — Но иногда для любви нужен второй взгляд, и тогда она расцветет таким пышным цветом, о котором вы и не помышляли. Если бы вы сейчас увидели его вместе с Сольвейг, то уже не сомневались бы, кому принадлежит его сердце.

Бренна уронила рожок и закрыла лицо руками:

— Я не могу видеть их вместе, это выше моих сил. Именно поэтому я здесь.

— Именно так я и подумала вначале, — сказала Рика.

Тут Бренна почувствовала, как Рика нежно гладит ее по голове, как гладят, наверное, ребенка, чтобы успокоить его.

— Что я должна делать? — спросила Бренна.

— Для начала умыться, — ответила Рика, искоса поглядывая на грязный нос Бренны. — Затем надеть свой лучший наряд и пойти со мной в зал к Торкиллу. Сегодня вечером будет пир, и вы должны быть там.

— Зачем? — спросила Бренна, вытирая нос рукавом.

— Возвратился Колгрим, — ответила Рика, протягивая девушке руку.