Удивительные результаты от пластиковой белой палочки на которую вы писаете, приговорили меня ждать целую вечность в приемной моего гинеколога. Ох, каша, которую заварила я сама. Если раньше думала, что не могла простить себя, то сейчас была уверена не только в том, что буду отправлена в ад после смерти, но и в том, что буду жить в моем собственном аду при жизни. Ночь в домике на дереве постоянно всплывала в голове с тех пор, как маленькая розовая линия появилась перед моими глазами.

– Миссис Фьорелло, – позвала маленькая пухлая медсестра от двери в комнату. Схватила свою сумочку и последовала за ней. – Нам просто нужно сделать пару стандартных процедур: история болезни, наследственный анамнез, симптомы и состояние внутренних органов, – она открыто улыбнулась мне, а я внутренне застонала.

Почувствовала вибрацию телефона, когда медсестра измеряла мой пульс и кровяное давление. Когда она отошла, чтобы записать результаты, нажала на телефон и увидела сообщение от Мины. Она хочет встретиться в обед. Сегодняшний день из всех остальных! Ага. Не было никаких вариантов, что она не ничего не заметит и поймет, что что-то происходит. Отправила ей короткое сообщение написав, что нахожусь на встрече и не знаю когда освобожусь, надеясь, что обед будет отложен на следующий день.

Медсестра проводила меня обратно в маленькую бежевую комнатку, где я сидела и ждала одна, всего лишь в тонкой бело-зеленой ситцевой больничной одежде. Мне стало интересно, сколько женщин так же сидели здесь, чувствуя тот же страх. Во время моих размышлений с негромким стуком и большой улыбкой в комнату зашла доктор Грей.

– Мои поздравления, ваш анализ мочи дал положительный результат. Мы сделаем анализ крови, просто, чтобы увериться, а также остальные рутинные процедуры с кровью, – сухо сказала она. Я застонала, и выражение ее лица изменилось. – Незапланированная беременность, я права? – она вздернула бровь.

– Можно и так сказать, – я откинулась обратно на стол и закинула ноги на стремный подперток.

Мысли о том, что значит, эта беременность внезапно обрушились на меня.

Казалось бы, вечность спустя, доктор, наконец-то, отошла от стола и подошла ко мне слева с маленькой черной коробочкой в руках. Она сдвинула материал больничного платья с моего живота и поместила на живот маленькую палочку. «Бух, бух, бух» внезапно заполнило комнату.

– Это...?

– Это – сердцебиение, – она улыбнулась и я, на самом деле, улыбнулась с ней. – И звучит он потрясающе, – она подняла палочку, и звук сердцебиения моего ребенка прекратился вместе с ней.

– Так как, пока вы полностью не уверены насчет срока беременности, мы отправим вас на УЗИ. Там все проверят и дадут нам более четкую картину о том, что там происходит внутри, – доктор извинилась и ушла, а медсестра вернулась, чтобы проводить меня на УЗИ.

Сидя в ожидании в лаборатории, посмотрела на фотографию в руке. Это был неясный белый шарик, похожий на песчанку, но знала, что уже два месяца там находился мой ребенок. Ребенок Лео. Сразу же почувствовала тошноту и, прикрыв рот рукой, побежала в ближайшую ванную комнату. Когда желудок освободился от завтрака, мой телефон снова зажужжал. Плеснула в лицо холодной воды и прополоскала рот. Посмотрелась в зеркало, чувствуя к себе абсолютное отвращение. Вытащила телефон из сумочки по дороге к месту ожидания. Мина, опять.

«Давай тогда поздно пообедаем. Когда можем встретиться?»

Я сделала глубокий вдох, затем выдохнула.

«Извини, сегодня – не лучшее время. Х»

Минуту спустя зазвучал мой рингтон на звонке. Я положила голову на ладони, а потом вытащила из сумочки телефон. Опять.

– Привет, – сказала я с закрытыми глазами.

– Что случилось? – взволнованный голос Мины во всей его красе.

– Ничего не... случилось. Я все еще на встрече…

– Миссис Фьорелло, все готово, – сообщила узист.

– Где это ты? – допрашивала Мина.

– На приеме у доктора и должна идти. Я позвоню позже, хорошо? – отключилась, прежде чем она смогла ответить.

Сделала миллионный глубокий вдох и последовала за медсестрой в лабораторию.

Выходя из здания больницы, знала, что должна буду сказать Дому. Не была уверена, сможем ли мы еще «работать» над этим. Я уничтожу его. Плакала всю дорогу домой.

В этот день Дом вернулся домой около семи. Сидела в гостиной за столом, обхватив голову руками.

– Хлоя? – его голос вывел меня из раздумий, я села ровно, не отводя глаз от стола. Знала, что могу просто сказать Дому, что он будет папой и соврать ему обо всем. Однако если наш семейный консультант чему-то меня и научил, так это тому, что ложь, в конечном счете, причинит больше вреда, чем, правда.

– Пожалуйста, сядь, – прошептала я, проглотив рыдание, сковавшее спазмом мое горло.

– Хлоя, что? Что случилось? Что... – он встал на колени возле меня.

Убрала руки.

– Я – беременна, – выдохнула я, слезы бежали по щекам.

Краем глаза увидела, как его лицо загорелось волнением. Прежде чем, могла позволить этому волнения зайти слишком далеко выпалила.

– Беременна больше двух месяцев, – я всхлипнула и опустила голову на руки.

Почувствовала, как он напрягся и встал рядом со мной. Дом точно знал, что я ему сказала. Слышала, как он вышел из комнаты, уронила голову на руки, сложенные на столе и давилась слезами.

Той ночью направилась прямо в одну из гостевых спален, уверенная, что я – последнее, что он хотел бы видеть в своей постели. Не видела и не слышала Дома в течение двух дней. Не уверена, что он вообще был дома. Сидя в индийском стиле на кровати, спиной к двери, в гостевой комнате, я работала над некоторыми заданиями для моих курсов. Не слышала, как он зашел в комнату, толстый ковер заглушил его шаги. Я подпрыгнула, когда кровать сдвинулась рядом со мной. Сидела, смотря на него, в то время, как Дом пристально смотрел мне в глаза. Не знала, что сказать.

– Итак... – выдохнул он, а я начала тараторить, прежде чем он смог закончить.

– Дом, мне так жаль. Я никогда не хотела, чтобы что-нибудь из этого... ох, Господи. Мне так, так, так жаль. Думала об аборте, но просто... я просто не могу этого сделать. Пойму, если ты хочешь, чтобы я ушла... то есть, совершенно…

– Хлоя, остановись! – он не кричал, но его голос был твердым. Я быстро закрыла рот и села, кусая губу. – Не хочу, чтобы ты даже упоминала об убийстве ребенка еще раз, даже чтобы эта мысль приходила тебе в голову. Я не выдержу всего этого. Не знаю, чего хочу сейчас. Мне просто нужно время все это осмыслить, – он потер руками лицо.

– Прости. Я-я-я думаю, мы должны обсудить кто... – прежде чем я смогла закончить, он схватил меня за плечи.

– НЕ ПРОИЗНОСИ ЕГО ИМЯ, – я увидела слезы в его глазах, когда он меня отпустил. Почувствовала, что тело Дома расслабилось. – Если узнаю, кто он такой... я убью его, Хлоя. Просто не надо, – он встал и вышел за дверь.

Я рухнула на кровать, и заплакала в миллиардный раз с тех пор, как обо всем узнала.

Прошло пару месяцев, и мы с Домом проходили через все это с нашим врачом. Все еще спали в разных комнатах и жили в основном, полу-разными жизнями. Знала, что пройдет, немного времени, прежде чем все узнают, что я беременна. Скоро появится небольшая выпуклость.

Сначала поведала о беременности Рони. Чувствовала вину, разговаривая с ней об этом, когда они с Максом безуспешно пытались снова зачать ребенка. Они оба были у репродуктолога и узнали, что, даже если Рони снова забеременеет то, скорее всего у нее снова случиться выкидыш. Сейчас они раздумывали об усыновлении по совету Элэйн. Однако Макс хочет сначала попробовать забеременеть, так что Рони была в процессе планирования свадьбы, с помощью Мины, конечно.

Рони была в восторге, сначала. Полагала, что она не будет так счастлива, узнав все детали моей истории ужасов. Только Мина была в курсе всех деталей, всех кроме одной, подрастающей все сильнее с каждым днем. Боялась реакции Мины, непринятия и злости. Будет ли этого достаточно для нее, чтобы закончить нашу дружбу.

Джудит и Кристи были в восторге. Кеннет был немного шокирован в основном, потому что он не хотел доказательства того, что у его дочери был секс. Джудит и Кристи сразу же начали планировать детский душ, что, как я им сказала, не требовалось. Когда наконец-то, сообщила Мине о беременности, она сразу же установила логическую цепочку. Ту, из-за которой боялась ей все рассказывать больше, чем кому-либо другому.

– О, мой Бог, Хлоя. Это... – я оборвала ее.

– Ш-ш-ш... – быстро заглушила ее крик. – Мина, давай не будем делать этого прямо сейчас, пожалуйста?

– Хлоя, ты на самом деле не можешь ожидать, что я буду ему лгать, – она понизила голос и прошептала, – он – мой брат.

– Я ничего не подтверждаю и не отрицаю. Прямо сейчас, мне нужно привести в порядок свою жизнь. Пожалуйста, просто пойми меня? – я натянула самую умоляющую моську и взгляд, которые только могла.

Она шумно выдохнула, а потом вздохнула.

– Ладно, но если я когда-либо просила... я не могу об этом врать. Ты меня понимаешь?

– Понимаю... и прости меня, что ставлю тебя в такое положение. Я просто... я... – начались слезы. Мои щеки и потоки слез стали очень близкими друзьями.

– Ш-ш-ш... – она поднялась со своего кресла и обвила меня руками. – Знаю, что все это безумие и... ну, все сейчас чертовски плохо. Все хорошо, просто успокойся.

Она спросила меня о Доме, и я рассказала ей о нашей «раздельной» жизни. Мы проговорили еще около часа, прежде чем попрощались, договорившись в скором времени снова вместе пообедать. После еще нескольких месяцев мой живот был явным доказательством моего «положения» также, как и одежда, которая больше не подходила. Спасибо Мине, которая разыскала лучший магазин практичной, но не безобразной одежды. Было приятно не ненавидеть одежду, которую мне приходилось носить, так как мне осталось чуть меньше трех месяцев.

Однажды, выйдя из душа в послеобеденное время, была удивлена появлением Дома. Он стоял в дверном проеме гостевой ванной. Быстро схватила полотенце и прикрылась.

– Я не... знала, что ты здесь, – запнулась и покраснела, чувствуя вину за свой большой живот.

– Я должен был постучать, – с выдохом прошептал он.

– Выйду через минуту, – повернулась, чтобы схватить халат, но остановилась, когда почувствовала, как его руки обернулись вокруг меня и легли на мой живот. – Дом... – почти разрыдалась я.

Его пальцы растопырились на моем животе, когда он прорычал мне в ухо.

– Ты никогда еще не выглядела более прекрасной, Хлоя, – я ахнула, когда он развернул меня и, подняв на руки, понес в направлении гостевой комнаты.

– Дом.

– Ты – не гость в этом доме. Ты – моя жена и ты носишь моего ребенка, – строго сказал он, положил меня поперек кровати и лег рядом.

– Мы оба знаем, что это не…

– Хлоя, не говори этого. Для всех остальных людей это – мой ребенок, наш ребенок. Ты меня понимаешь? – его голос не был злым, но в нем был намек на предупреждение и это пугало меня.

– Я должна сказать ему, – быстро выпалила.

Его тело напряглось, и я могла слышать, как он дышал через нос. Начала от него отстраняться.

– Ты этого не сделаешь! – сейчас он кричал. – Клянусь Богом, Хлоя, не подталкивай меня этим. Я ничего не сделаю ни тебе, ни ребенку, но сделаю с ним. Фактически буду получать огромное удовольствие от того, что буду с ним делать.

– Я просто так виновата... – раздался громкий треск.

Посмотрела вверх и увидела, как он положил руки на стол и смел с него все, включая лампу. Так быстро, как только могла, спрыгнула с кровати и отошла от него. Он увидел страх на моем лице.

– П-прости, – выдохнул он и быстро направился в мою сторону. Отступила, когда он приблизился. Дом застыл. – Я бы никогда не обидел тебя, – он нахмурился.

Я кусала губу, когда он подошел ближе и притянул меня к своей груди. Он еще раз опустил меня на кровать и забрался рядом. Стянул полотенце с моего тела и приложил руку к моему обнаженному животу.

– Я уже могу что-то почувствовать? - я кивнула.

– Да, но, – я сглотнула, когда слезы покатились по моим щекам, – он пока не очень много двигается.

– Он? – Дом тотчас посмотрел на меня. Кивнула и он улыбнулся. – Если у тебя есть фотографии, я бы хотел их посмотреть, – сказал он тихим, ласковым голосом, когда прижался губами к моему животу, затем проложил дорожку из поцелуев по моему телу, пока не достиг губ.

В ту ночь Дом занимался со мной любовью. Дважды. С того момента, ему с трудом удавалось держать руки подальше от меня и моего живота. Когда он впервые почувствовал движение малыша, его лицо напоминало лицо ребенка в кондитерской. И мне пришлось принуждать его подождать, пока мы не доберемся с ресторана домой, прежде чем наброситься на мое тело.

Рони, Мина и я снова стали значительно ближе. Мы проводили неприлично много времени вместе. У Макса и Рони была скромная свадьба с несколькими друзьями и семьей. Мне приписали постельный режим из-за преждевременных схваток, поэтому не могла присутствовать. И поэтому дулась около недели.

За неделю до назначенного рождения ребенка, мы с Домом начала перебирать детские имена. Когда Дом упомянул, что его дедушку звали Энтони, я мгновенно воспряла духом. Дом обожал своего покойного дедушку, но у меня также были свои эгоистичные причины, почему меня привлекало это имя. Это единственное, что я могла сделать для его биологического отца.

Энтони Кеннет Фьорелло родился. Вес – 2,8 килограмма, рост – 58 сантиметров. Его голову усеивали светло-рыжие волосы, и нам с Домом хватило всего одного взгляда, чтобы влюбиться в него навеки. Мина и Рони пришли с подарками, как и Кристи, Рэнди, Мишель, Элэйн, Робертом, Джудит и Кеннетом. Кеннет был совершенно польщен выбором второго имени для ребенка. На следующий день после рождения Тони, как сокращенно назвал его Дом, приехали родители Дома и три его сестры.

Как только мы вернулись домой время, казалось, летело. Я окончила колледж, заставив себя сделать это раньше. За все это время, Энтони вырос из бутылочек и подгузников и пил из чашек, надевая уже тренировочные штаны.

Не стала продолжать учебу, чтобы получить магистерскую степень, мои карьерные планы полностью забыты. Дом хотел, чтобы я была дома с Тони, а я была слишком довольна этой перспективой, чтобы спорить с ним по этому поводу. Дом был чрезвычайно гордым и любящим отцом, даже когда «маленький Тони» стал меньше походить на Фьорелло, и все больше напоминал призрак человека, преследовавшего меня каждый день.

Когда Тони подрос, его внешность изменилась. Он был похож на меня, но имел карие глаза и темные волосы Элэйн и Лео. В возрасте девяти месяцев, Были два явных доказательства того, что Тони – сын Лео.

Через год, Рони и Макс сообщили, что удочерят маленькую девочку из Китая. Ее зовут Лин и ей один годик. Немедленно договорилась с Рони, чтобы та частенько приводила ее поиграть с Тони.

Когда Тони исполнилось полтора года, Дом умолял меня завести еще одного ребенка. После всего, что он принял и простил мне, не могла отказать ему в его собственном ребенке. Также знала, как сильно люблю Энтони, и мысль о ребенке от Дома приводила меня в восторг.

В это время Тони исполнилось два года. У нас не получалось зачать ребенка, что привело к посещению специалиста. Нам сообщили, что Дом не может иметь детей. Он был разбит, и мне было за него больно. Мы пытались зачать даже после похода к врачу.

Тони исполнилось два с половиной года, когда мы, наконец, смирились, что, никогда, не сможем иметь наших собственных детей. У него были мой нос, кожа и губы, но волосы и глаза Тони все больше и больше походили на глаза и волосы Лео. Иногда сложно было посмотреть на Тони без слез, текущих по щекам.