Тренер нам сказал, что где-то десятого июля едем в областной центр, там немного поживем в спортивном лагере, потренируемся, себя покажем, на других посмотрим, и потом уже будут областные соревнования. В нашей городской команде было всего двенадцать человек, четверо с нашей школы и поэтому в качестве тренера ехал наш Федотыч. На сборах мы не столько тренировались, сколько глазели на тренировочные бои своих будущих соперников. Соревнования должны проходить не только по боксу, но и по другим дисциплинам. Тут же рядом с нами тренировались самбисты и тяжелоатлеты. Ожидалось, что на такой солидный спортивный праздник прибудут поглазеть и солидные дяденьки, организаторы этих соревнований избегались, стараясь сделать все возможное, чтобы все выглядело достойно и красиво. Заодно и тренеров задергали, постоянно вызывая тех на совещания и инструктажи. Так что нам приходилось частенько заниматься самим. Но все когда-то заканчивается, закончились и сборы, пришло время показать кто на что способен. Федотыч уже знал, кто с кем будет вести первые бои, знал и я, с кем встречаюсь на ринге в первом бое. Если честно, то мне было как-то немного не по себе. Эти соревнования у меня были в первый раз, в той жизни никаким боксом я не занимался и уж тем более не участвовал ни в каких соревнованиях. Да и другие моменты моей сегодняшней жизни с момента моего появления тут шли совсем по другому руслу. Как это скажется на моей судьбе, я естественно уже не знал, и мне ничего не оставалось делать, как продолжать идти по намеченному мной пути. Это уже будет поиск дороги в свое будущее вполне самостоятельным и чем дальше, тем все более отличимым от прежнего, того что был в прошлой моей жизни.
Условия соревнований были немного растянутыми, каждый участник должен встретиться со всеми бойцами в своей весовой подгруппе. В моей детской группе было восемь человек, значит, со всеми я должен провести бой. По очкам будут выбраны четверо участников, между которыми и будут проведены финальные бои и также по очкам будут определены места. Немного не такой порядок соревнований был у старших товарищей. Я не стал особо вдаваться в эти правила, я твердо решил для себя, что мне ни к чему спортивная стезя в этой жизни, заниматься и прославлять себя с помощью спорта я не буду. У меня есть другая цель, другой путь намечен для ее достижения и как мне казалось более простой и вполне выполнимый.
Мои первые четыре боя для меня были вполне успешными, я уверенно набирал очки и тренер посматривал на меня с одобрением, пятый бой у меня вышел по нулям, вернее и я и противник заработали одинаковое количество очков. Шестой и седьмой бой с небольшим перевесом моих соперников. Восьмой я уверенно выиграл. По очкам я выходил на второе место. Предстояла борьба между мной и моим соперником, которому я проиграл на первом круге, за первое и второе место. Я не понимал, почему решили проводить еще бои за четыре первых места, вроде по очкам было уже и так ясно, кто какое место занял. Но так решили организаторы соревнований и мы на другой день вновь собрались в раздевалке.
Пришел тренер и с ним к нам зашел наш первый секретарь горкома Татаринов. Его видимо привели в областной обком партии свои дела и то, что он нашел время посетить спортивную команду своего города, делает ему, как говорится, честь и хвалу. Я еще не знал, что ему предложили должность в обкоме, зав. отделом пропаганды, вернее по идеологической работе. Видимо переведенный ранее первый секретарь на чье место был назначен Татаринов, подтягивал срочным образом своих людей. Илья Ильич, не отходя от кассы, как сказали бы в наше время, уже почти включился в работу, посетив юношеские дарования и показав тем самым, что он уже работает в новом качестве, лишний раз, подтвердив, что его руководители сделали правильный выбор. Я хоть и не знал про это, но я решил ему напомнить о себе, мне важно было, чтобы этот партийный функционер увидел перед своим лицом и запомнил пионера Семенова, показать себя ему я каким-то образом должен, пригодится на будущее.
Поэтому когда он, проходя по кругу спортсменов нашего городишки, здоровался со всеми за руку и при этом, говоря, что ему очень приятно нас всех видеть, своих можно сказать земляков, я постарался вылезти вперед и со всей серьезностью, какую только мог показать всем присутствующим, сказал:
- Илья Ильич, мы свое слово сдержим. Все что от нас зависит, мы сделаем. Я от себя лично заявляю, что займу первое место в своей весовой категории. Пионер сказал "всегда готов", пионер все сделает, чтобы его слова не расходились с делом. И я свое обещание выполню. Может, помните, я вам уже давал такое обещание, когда говорил вам что сделаем свой поселок образцово показательным, вы тогда пообещали еще что приедете посмотреть, но почему-то не сдержали слова, не приехали. А я выполнил свое обещание, и спортгородок и сквер мы сделали. Сделать для своего родного города что-то полезное я всегда готов. И я вновь, как и в прошлую встречу с Татариновым отсалютовал ему пионерским приветствием.
- Да, да припоминаю. Не смог я тогда выполнить свое обещание, сам понимаешь, дела, закрутился, - он чувствовалось, был немного в замешательстве, что какой-то сопляк только что его упрекнул и выставил его как человека, не выполняющего свои обещания - но как только получится я, обязательно выполню свое обещание. Ты мне веришь?
- Конечно, верю, товарищ секретарь горкома, я, как и любой пионер нашей великой Родины знаю, что партия нам всегда говорит правду и только правду. А вы человек партии, значит, я просто обязан вам верить.
- Вот теперь я точно тебя вспомнил, ведь ты со своими друзьями пионерами выступали с речевкой у нас на слете передовиков. Я смотрю, ты нигде не теряешься, мне нравится твой напор, и я тебя запомню. Ты мне своей деловитостью и умением напомнить о себе напоминаешь меня в детстве. Я в свое время за эти качества был избран председателем совета пионерской дружины, а потом секретарем комсомольской организации школы. Так и пошел по партийной линии. Ты случайно не председатель дружины у себя в школе? Нет? А в какой школе учишься?
- В 18-й средней школе города Полуст. Буду учиться в седьмом классе.
Татаринов достал из перекинутой через плечо офицерской полевой сумки блокнот и что-то записал в него.
- Ну что же пионер Семенов, посмотрим, как выполнишь свое обещание сегодня. Успехов вам товарищи, не подведите наш город, я на вас надеюсь.
Он попрощался с нами и вместе с сопровождающими его руководителями проводимых соревнований вышел из раздевалки. Тренер после их ухода, что-то попытался, видимо, мне сказать, но потом раздумал и лишь погрозил мне пальцем.
То, что мой противник на голову выше и длиннорукий я уже успел познать в предыдущем бое с ним, когда он, используя свои преимущества, не подпустил меня к себе и, пробив серию ударов сверху по голове смог в первую же минуту уложить меня на пол. Проиграв ему, я стал более внимательным и осторожным, на рожон уже не лез. Вот и в этом бое я решил выиграть за счет очков. Лезть в прямую атаку я не рискнул, хотя именно на силовые приемы мы с тренером и рассчитывали, когда он занимался со мной, готовя к соревнованиям. Я скакал по рингу, ускользая от ударов, и не пытался даже приблизиться для контратаки. Это не давало очки, но зато хорошо выматывало соперника. Он в течение всего раунда махал своими руками, как мельница, не останавливаясь, и довел себя до полного изнеможения. Хорошо, что бой в детской группе длится всего минуту, а то бы он точно упал от своей чрезмерно активной попытки достать ударом мою голову. Он-то хорошо помнил, как ему удалось меня вырубить в первом же раунде на прошлой встрече.
Всего два раунда необходимо провести нам. Мой Федотыч в перерыве много не говорил, лишь сказал, что и по очкам я не выигрываю этот бой. Что-то советовать он мне не стал, лишь протирал мое лицо от пота и постоянно при этом кряхтел, толи от усердия, толи от волнения.
- Соберись, попробуй свои приемчики - он все-таки перед выходом на ринг попытался мне подсказать, что надо делать. И я постарался. Привыкнув, что я пытаюсь уйти от его длинных рук соперник не ожидал, что я сразу же попру на него и, войдя в близкий контакт, сходу проведу серию ударов. Прямой в голову, затем хук слева и добавил прямой в грудь. То, что у меня сильный удар тренер хорошо знал и запрещал мне использовать его против слабых мальчишечьих костей, но здесь я не стал церемониться и то, что после моего удара у парня подкосились ноги и он упал, я предвидел и даже не подумал, что делаю неправильно. Мне необходима была эта победа. Мое слово в глазах всех кто слышал его должно означать и его непременное выполнение. Пусть это мелочь в глазах других, но она должна запомниться всем.
Дома меня с нетерпением ожидали мои друзья. Они эти две недели на тренировки не ходили, отдыхали. Уже конец июля, наш "парк отдыха" выглядел неплохо, почти все деревья принялись, цветы на клумбах вовсю уже цвели. Правда дорожки как-то все расползлись, сказалось, что края мы так и не смогли ничем четко обозначить, бордюров нам никто не дал.
- Работаем тут понемногу, совсем уже в тимуровцев превратились. - Вроде как, жалуясь, и в тоже время с гордостью докладывал мне Табак о проделанной работе. - Поливаем постоянно, девчонки за цветами ухаживают, вот думаем, как и чем скосить траву, косить то нечем, да и некому. Тут еще чуть было катастрофа не произошла. Представляешь, козы у Трофимовых выбрались со двора и прямым ходом сюда в наш скверик. А для них ведь все что растет, все съедобно. Хорошо, что тут были девчонки, спасли наши кусты от уничтожения.
Я, прослушав все местные новости, тоже в долгу не остался, и подробно рассказал о соревнованиях, добавил также в конце рассказа и то, что тренер дал нам возможность еще отдохнуть целую неделю.
- Предлагаю всей командой смотаться на рыбалку, на Белое озеро. А что, и отдохнем, и потом доброе дело сделаем, захватим карасиков для нашего озера, а то там кроме лягушек и головастиков никого больше не заметишь. Сухарь, ты как, сможешь с матерью договориться, чтобы она нас взяла на свой поезд. - Только тут я обратил внимание на разукрашенную физиономию своего товарища, которую он пытался скрыть от меня.
- Что с тобой? Кто тебя так разукрасил? Даже хуже чем у меня было зимой?
Сухарь явно стеснялся говорить, кто его так отделал. Он вообще старался не открывать всем свои домашние дела. Но мы-то не слепые. То, что его мать, пытаясь найти и себе женское счастье, забывала при этом о том, что у нее вполне уже взрослый сын, никому из нас секретом не было. Очередной "мужчинка", поселяясь в халупе, а иначе и не назовешь дом, который она не смотря ни на что смогла слепить из того что было под рукой, начинал качать права и требовать внимания только к себе. Ничего естественно не принося в дом и не пытаясь улучшить этот слепленный в основном из остатков привезенного матерью Сухаря из родной деревни дома, где жила она со своей матерью до того как вышла замуж за машиниста паровоза и переехала в его дом. Откуда он ее выгнал буквально через год за чересчур свободное понимание ею отношений с другими мужчинами. Руководство железной дороги пошло ей навстречу дали ей участок, помогли с перевозкой этого домишки из деревни вместе с полуживой матерью сюда, и даже помогли ей построить этот дом. Поговаривали, что она в то время была любовницей аж самого профсоюзного деятеля железнодорожного управления узла. Правда это или нет, так и не узнали любопытные соседи. Тем не менее, ей помогли встать на ноги и худо-бедно, но свой угол вместе с больной матерью и сыном они имели. Алименты от первого мужа и небольшой заработок от работы проводницей в поезде вполне хватило бы ей для нормальной жизни одинокой женщины. Но она не хотела жить в одиночестве, и в погоне за своим очередным "счастьем", совсем забывала о матери и сыне. Если бы не моя мать, которая успевала и там помощь оказывать, то неизвестно смогли бы выжить маленький ребенок и старая больная женщина, которая даже выйти в туалет не могла самостоятельно.
Поэтому я примерно представлял что там, в семье Сухаря произошло, и я вспомнил, что именно подобный инцидент повлек за собой появление у него болезни "недержание мочи" и потом эта болезнь привела его к самоубийству. Ни в коем случае я не мог допустить повторения той ситуации.
- Так, давай колись, мужик матери постарался? А мать дома была?
- Нет, мама на работе, а этот бугай напился и стал меня бить. У него кулаки-то как четыре моих, я не смог ничего ему сделать.
- Он где сейчас?
- Не знаю, я из дома убежал.
Вокруг меня стояли четверо из нашей команды. Табак, Сухарь, Генка Давыдов, или Давыд, как мы его звали и Узбек, я пятый. Мне подумалось, что для моей задумки вполне хватит. Я не стал привлекать ни участкового, ни соседей, это никак не повлияет на психологическое состояние моего друга. Клин вышибают клином, его испуг можно вылечить только тем, что он его, испуг я имею в виду, прочтет в глазах своего обидчика. А там посмотрим. Будет его донимать эта болезнь или она вылечится, еще не начавшись. Сейчас необходимо вылечить парнишку от испуга, заставить мужика, что распустил руки против пацана испытать страх и как можно более сильный и явно видимый обиженным им мальчишкой.
Мудрый человек сказал: "Три вещи никогда не возвращаются обратно: "время, слово, возможность" и это правильно, но не в моем случае. Время вернулось, возможность можно повторить и изменить. А вот слово нет, оно всегда одно и всегда говорится впервые, даже если ты его повторяешь, оно все равно новое.
Возможность изменить судьбу моего друга есть, и этим я изменю время. Что из этого получится? Пока не знаю, но слово произнесено, и оно уже не повторится в другом его понимании. Человек сказал - человек сделал. Только так и не иначе.
Меня поразила бедность быта присутствующая в этом доме, почти близкая к нищете: маленькая комната сразу после полуразваленных сеней с большой русской печкой посередине, железной армейской койкой в углу, и столом, сделанным из деревянных досок и накрытым скатертью, вот и вся обстановка. За печкой в другом углу была имитация кухни. Стол с тумбой, открытые деревянные полки с немногочисленной посудой и керогаз, стоящий на тумбочке возле рукомойника. Несомненно тому Кольке в чье тело влез я, было все это знакомо и удивления не вызывало, но для меня повидавшего что-то подобное в моей жизни в роли бомжа видеть эту убогость было почему-то жутко неудобно. Как-то не вязалось то, что было перед глазами со счастливым нашим детством, о котором так вдохновенно говорили с трибун руководители партии и правительства. Ну не было у меня сейчас желания сказать, как хорошо мы жили при Советской власти. Я все понимаю и то, что еще совсем недавно отгремели залпы страшной войны, и то, что надо порох держать сухим на случай другой войны, и что трудно восстановить народное хозяйство. И что не сразу Москва строилась. Все знаю, все понимаю, но и тот факт, что в той жизни эта семья так и прожила в этом убогом домишке всю свою жизнь, говорил сам за себя. Не все хорошо в королевстве Датском, что-то мы делали не так. И то что мать Сухаря своего счастья так и не нашла, только сына потеряла, единственного человека, который мог бы быть ей в утешение на старости тоже все из той же оперы. Нелюбовь к своему народу, его нуждам, его чаяниям - вот это мне не понять никогда. Не стало у нас традицией проявлять заботу о человеке, не стало ее и тогда когда в руки малочисленной группы людей перешли все богатства страны что так самозабвенно копили наши отцы, а потом и мы сами. Благотворительность не стала необходимостью богатого человека, а если и сделает кто-то, что-то подобное, так надзорные органы тут же проявляют интерес, а откуда у человека лишние деньги и почему это он занимается благотворительностью для какого-то там бедняги, а не отдаст эти деньги в надлежащие руки, раз они у него лишние.
Мне сразу же кроме убогости обстановки бросился в глаза лежащий на кровати в верхней одежде и в ботинках мужик. Заплывшее лицо от постоянного приема алкоголя трудно было назвать лицом. Более подходило слово харя. Вот эта харя и обратила на нас свои буркалы налитые дикой яростью.
- Какого х..., приперлись, а ну пошли нахер отсюда. - Он стал медленно подниматься с постели. - Я кому говорю, пошли вон, а не то всех раком поставлю и вдую. Мало не покажется.- Он уже почти встал, сжимая кулаки, ожидая, по всей видимости, что мы тут же убежим от одного его грозного вида и уж никак не ожидал, что сопливые мальчишки набросятся на него и тут же выбьют из него дух. Получив сразу несколько болезненных ударов в разные точки тела, он замер с открытым ртом, пытаясь, толи вдохнуть, толи выдохнуть, воздух. Но так и замер от новых еще более болезненных ударов. Мы, не останавливаясь, продолжали свои воспитательные удары. Может кому-то покажется, что это совсем несерьезные удары, но наши руки были уже в необходимых случаях вполне себе сильными и грозными.
- Стоп! Хватит! Можем и убить таким макаром. Нам только этого не хватает. Все! Хватит! - сказал я, задерживая карающую руку Сухаря. - Смотри в его глаза. Что ты там видишь? Ну, что молчишь? Видишь, как он тебя боится? Видишь? Запомни друг мой. Не ты должен боятся, тебя должны боятся. И это только от тебя зависит. Ни к чему искать страх в глазах слабого и униженного, это не тот страх, что тебе нужен. Ты должен видеть страх в глазах твоего мучителя, в глазах твоего врага который только недавно казался тебе непобедимым, только такой страх сделает тебя сильным и смелым. Запомни это и никогда не поддавайся никому. Будь мужчиной.
А ты тварь благодари меня, что не дал тебя изувечить. Если мы тебя еще раз увидим в нашем поселке, то тебе мало не покажется, и мы не будем угрожать тебе, мы просто сделаем тебя инвалидом. Понятно тебе. Давай ребята поможем ему выйти из дома, что-то этому пропойце не по себе после нашего воспитания.
Вытащили из дома и даже помогли дойти до дороги. Мужик видимо понял, что его выпроваживают от халявного места жительства и стал сопротивляться и что-то бубнить, явно угрожая вернуться и покрошить всех здешних малолетних бандитов. Пришлось опять провести серию воспитательных ударов. Видно дошло до болезного, так как он после всего этого чуть ли не побежал от поселка. Мы могли, конечно, поиздеваться над ним, и изувечить нам его не составляло труда, но я не дал разгуляться страстям. Слишком хорошо помнил, к чему может привести подобная вседозволенность. Жестокость и неуважение к старшим после девяностых были в среде детей обычным явлением, и нередко можно было прочитать в газетах, что в результате нападения детей пострадали люди, в основном пенсионеры. Я не хотел, чтобы моя команда превратилась в осмелевших от безнаказанности малолетних бандитов. Не ту цель я преследовал, не то хотел воспитать в своих будущих помощниках.