Нестор Летописец
(
1056 – 1114
)
Нестор летописец
Преподобный Нестор, агиограф и летописец, был монахом Киево-Печерского монастыря, в который он пришел в 17-летнем возрасте, когда в монастыре подвизались его великие основатели – преподобные Антоний и Феодосий. Киево-Печерский монастырь с самых первых лет своего существования являлся не только центром монашеских подвигов, но и распространителем церковной культуры. Его значение для жизни Киевской Руси было огромно. Почти все епископы в XI и XII веках были сначала иноками Печерского монастыря. В его стенах переписывались книги и велась запись событий, многие монахи занимались иконописанием. Печерский монастырь был средоточием всего, что делало тогда историю Русской земли: князья, бояре, епископы съезжались на собор к киевскому митрополиту, купцы, ежегодно проходившие по Днепру мимо Киева в Грецию и обратно, приезжали в монастырь за благословением.
В этом монастыре поселился и юный Нестор. Пройдя несколько лет искуса, он был пострижен в иноческий чин игуменом Стефаном Печерским. Позже им же он был возведен в сан диакона. Нестор никогда не отлучался из монастыря, трудился над жизнеописаниями прославленных святых и первой русской летописью. Как и полагается истинному монаху, он соблюдал строгий пост, непрестанно молился, хранил душевную и телесную чистоту. В 1091 году Нестору была поручена ответственная и почетная миссия извлечения из земли тела преподобного Феодосия Печерского, когда инок стал свидетелем многочисленных чудес, произошедших у нетленных мощей святого. Сам Нестор после смерти был положен в Ближних пещерах, через 34 года его мощи были обретены нетленными. Православная церковь причислила преподобного Нестора к Лику Святых и ежегодно чтит его память 9 ноября.
Преподобный Нестор написал три основных сочинения: «Повесть временных лет», «Чтение о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» и «Житие преподобного Феодосия Печерского». Первым по времени создания является «Сказание о Борисе и Глебе» – житие святых мучеников, сыновей князя Владимира Святославича Красное Солнышко. Обширное введение этой книги содержит размышления автора об извечной борьбе добра со злом. Борис и Глеб (в монашестве – Роман и Давид) выступают поборниками христианских добродетелей: смирения и братолюбия, а Святополк предстает как орудие дьявольских козней.
Позднее Нестор пишет «Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского», в котором повествуется о жизни и деяниях одного из основателей монастыря. Автор описывает творимые Феодосием чудеса, искусно изображая бытовые детали и естественно передавая диалоги персонажей. Особенно выделяется в «Житии» образ матери преподобного. Вопреки традиции, Нестор изображает не лишенную каких-либо индивидуальных черт благочестивую христианку, а, напротив, женщину властную и суровую, которая решительно отказывает сыну в его просьбе уйти в монастырь, с этой целью она может и жестоко его избить или посадить на цепь. Образ самого Феодосия, человека, который в монастырском быту отличался глубоким смирением, но мог и резко осуждать неблаговидные поступки князей, близок к прототипу. Нестор, собирая материал для жизнеописания, опирался на рассказы очевидцев. Повествование преподобного Нестора наполнено конкретными чертами киевской жизни и монастырского быта XI века. В этом отношении интересен такой эпизод. Князь, находившийся где-то за городом, поручает некоему отроку отвезти Феодосия на телеге в Киев. Увидев бедно одетого Феодосия, юноша принимает его за простого монаха и, попрекнув за постоянную праздность, предлагает поменяться местами: юноша поспит в телеге, а Феодосий пусть правит лошадью. Смиренный Феодосий соглашается. Но когда путники приблизились к Киеву, юноша замечает необычайное почтение, оказываемое его спутнику, и со страхом понимает свою оплошность. В этом эпизоде помимо нравоучительной идеи прославления смирения преподобного Феодосия содержится немало живых деталей: и упоминание о далеком от благочестивого уважения отношении к монахам, и чисто реалистическое изображение самого игумена, который слезает с лошади и шагает рядом с ней, чтобы не заснуть.
Главным творением Нестора, за которое он и получил прозвание Летописца, была Повесть временных лет, русская летопись, доведенная до 1110 года, которая еще называется Начальной летописью. Многим событиям, описанным в повести, свидетелем был сам Нестор, о других он узнавал от очевидцев, например от монаха Яна Вышатича, прожившего 96 лет и умершего в 1106 году, следовательно, родившегося еще при Владимире Равноапостольном. В летописи соединены и отдельные краткие погодные записи, и пространные рассказы об отдельных событиях, и дипломатические документы, например договоры Руси с греками Х века и душеспасительные назидания, например поучение преподобного Феодосия Печерского. Летопись состоит из трех частей: Повести временных лет, Сказании о Крещении Руси при Владимире, Киево-Печерской летописи. В первой части, которая представляет собой связную, цельную художественную повесть, рассказывается о разделении земли после Потопа между сыновьями Ноя, о славянских племенах, о хождении на Русь апостола Андрея, об основании Киева, о призвании на Русь варягов и о первых киевских князьях – Аскольде, Дире и Олеге. Во второй, которая носит полемический богословский характер, обличаются все вероисповедания, кроме православного, и основой для этого труда послужило древнее анонимное житие святого князя Владимира. Третья часть, собственно историческое повествование, рассказывает о бурной жизни Руси первого после Крещения времени. Летопись преподобного Нестора стала для позднейших историков не только ценным фактографическим источником, но и образцом литературного жанра.
Значение Нестора Летописца для русской литературы и русской истории огромно, поскольку он явился очевидцем и хронографом самых первых шагов становления Русского государства и русской культуры.
Джованни Боккаччо
(
1313 – 1375
)
Джованни Боккаччо
С творчеством великого итальянского гуманиста Джованни Боккаччо связано появление прозы нового типа. Его «Декамерон» – самая популярная книга европейского Возрождения. В ней писатель стремился передать разнообразие самой жизни, запечатлеть в каждом предмете и образе наиболее характерные живые черты. Он первый в художественном произведении воссоздал новый тип человека, сформированного общественными условиями итальянских городов, показал его любовь к жизни, бодрость, оптимизм.
Боккаччо появился на свет в 1313 году в семье богатого флорентийского купца Боккаччо ди Келлино. Традиционное мнение о том, что он родился в Париже, сейчас оспаривается. Вероятней всего, он родился во Флоренции или в Чертальдо, в имении своего отца. С юных лет Джованни чувствовал влечение к поэзии, но у отца были другие взгляды на будущее сына. Он взял мальчика из школы и отдал на обучение в купеческий дом. Но к торговому делу Джованни испытывал отвращение, а потому отец отправил его в Неаполь изучать право, надеясь, что сын, по крайней мере, приобретет профессию юриста.
Около 1330 года Джованни поселился в Неаполе, где по настоянию отца изучил коммерческое и каноническое право. Но юриста из него тоже не получилось. Неаполем в это время правил король Роберт Анжуйский, друг и покровитель Петрарки. Король Роберт привлек к своему двору ученых и поэтов, стремясь придать ему блеск и величие. В этот круг гуманистов был вхож и молодой Боккаччо. Знакомство с неаполитанскими гуманистами расширило его культурный кругозор. Под их влиянием он стал поэтом и гуманистом, познакомился с гениальными творениями римских классиков – Овидия, Вергилия, Апулея, Тита Ливия, которые в значительной степени повлияли на формирование Боккаччо как художника.
Здесь, при дворе, Боккаччо встретил Марию Д’Аквино, побочную дочь Роберта Анжуйского, которую горячо полюбил. Поэтические успехи начинающего писателя произвели впечатление на Марию. Между молодыми людьми завязался роман, но он не был продолжительным. Мария вскоре изменила Боккаччо, выбрав себе нового возлюбленного. Однако Боккаччо продолжал любить Марию. Ей суждено было стать его музой, вдохновившей на создание целого ряда произведений, где он изобразил свою неверную возлюбленную под именем Фьяметта (с итал. «огонек»).
Жизнь в Неаполе стала важным этапом в творчестве Боккаччо. Помимо многочисленных стихотворений, посвященных Фьяметте, он пишет роман в прозе «Филоколо», в основе которого лежит средневековый рыцарский роман «Флорио и Бьянкофьёре» – первый итальянский приключенческий роман. Далее последовали две большие поэмы – «Филострато» и «Тезеида», также основанные на материале французских средневековых романов. Эти поэмы заложили традицию ренессансной рыцарской поэмы.
В 1340 году по настоянию разорившегося отца Боккаччо возвращается во Флоренцию. Однако торговая деятельность его по-прежнему не привлекала. Он продолжает заниматься поэзией и быстро втягивается в политическую жизнь города. А во Флоренции неспокойно. В 1342 году власть в городе захватили гранды (аристократы), поставившие правителем ловкого авантюриста Вальтера Бриэнского. Через год флорентийцы изгнали его из города. К власти пришла партия черных гвельфов, во Флоренции вновь утвердился республиканский строй.
Боккаччо сразу проявил себя как сторонник республики и враг тирании. Именно ему принадлежит изречение: «Нет жертвы более угодной Богу, чем кровь тирана». Запись в один из семи старших цехов города дала ему все права гражданина Флоренции. Он начинает выполнять литературно-дипломатические поручения правящей гвельфской партии. В 1349 году Боккаччо ездил в Равенну к дочери Данте Алигьери, а в 1351 году он совершил поездку в Воклюз к Петрарке, приглашая его вернуться во Флоренцию, откуда когда-то вместе с Данте был изгнан его отец. Но главное место в его жизни занимала литература. В 1342 году Боккаччо написал пасторальную повесть «Амето, или Комедия флорентийских нимф» и аллегорическую поэму «Любовное видение», в середине 40-х годов завершил поэму «Фьезоланские нимфы» и роман-исповедь «Элегия мадонны Фьяметты».
Наиболее значительным из этих произведений является «Элегия мадонны Фьяметты». Это лирическая исповедь замужней женщины, богатой неаполитанки. Она рассказывает, как встретила юношу-флорентийца Памфило, как страстно полюбили они друг друга и как по настоянию отца Памфило вернулся в родной город, где встретил и полюбил другую женщину, забыв о неаполитанской возлюбленной. Это принципиально новаторское произведение, отличное от аллегорической, назидательной средневековой прозы. Боккаччо оправдывает супружескую измену Фьяметты, защищая право женщины на свободу чувства. Исследователи называют «Фьяметту» первым психологическим романом в западноевропейской литературе. Как заметил Р. И. Хлодовский, «Боккаччо наделил героиню своими собственными чувствами, как бы „перевернув“ историю своих отношений с разлюбившей его Марией Д’Аквино. Писателю было важно показать подлинно пережитое, проанализировать внутренний мир реального человека…»
Великой победой ренессансного реализма стал «Декамерон», создававшийся Боккаччо приблизительно в 1348–1353 годах. «Декамерон» – сборник из ста новелл, одна из которых является обрамляющей, скрепляющей все новеллы в единое повествование. В обрамляющей новелле описывается чума, которая разразилась во Флоренции в 1348 году (во время чумы погиб отец писателя). Это описание очевидца, что сразу придает повествованию конкретность, связывает его с современностью.
В обрамляющей новелле рассказывается, как десять молодых флорентийцев (семь девушек и три юноши), встретившись в церкви Санта Мария Новелла, осудили разгул низменных страстей, порожденных чумой. Желая сохранить душевное здоровье и человеческое достоинство, они решают удалиться в загородную виллу и там переждать, пока чума не отступит. Днем молодые люди собираются проводить время в прогулках, играх и танцах, а вечером решают на протяжении десяти дней рассказывать друг другу по одной новелле. Отсюда название книги: «Декамерон» с греческого переводится как «десятидневник». «Так в рамочной новелле, – пишет В. А. Луков, – возникает главная идея книги: ценности жизни (естественные чувства, земные, плотские желания, жизнерадостность, веселье) могут победить все, что жизни противостоит, – болезнь, мертвящие оковы средневекового мира (церковного фанатизма, феодальной зависимости), саму смерть». В каждой новелле эта идея проявляется по-разному. Тематика новелл широка и многогранна: есть новеллы антиклерикальные, направленные против лицемерия и ханжества служителей культа, есть новеллы в защиту женщин, изменяющих своим мужьям (новеллы против феодального брака, заключаемого не по любви, а по сословным и экономическим соображениям), есть новеллы, воспевающие любовь как здоровое и естественное человеческое чувство. Есть новеллы веселые, грустные, трагические. «Декамерон» выстроен как мозаика: каждая новелла имеет свой законченный сюжет и отражает какой-то фрагмент жизни. Все сто новелл вместе раскрывают новую, гуманистическую картину мира и человека, прославляющую радость земного существования, реабилитирующую плотское, земное начало, защищающую естественные, внесословные чувства.
После «Декамерона» Боккаччо не создал более ничего значительного в области художественной литературы. В 1355 году он написал аллегорическую поэму «Корбаччо, или Лабиринты любви», злой сатирический памфлет, направленный против женщин. «Женщина, в защиту которой автор „Фьяметты“ сказал так много, в этом творении его предстает как существо притворное и крайне неопрятное» (И. Полуяхтова). Вряд ли стоит видеть в этом произведении, как видят некоторые исследователи, возвращение Боккаччо к средневеково-аскетической морали. «Корбаччо» имеет биографическую подоплеку. Во Флоренции Боккаччо одно время ухаживал за вдовой, которая принимала его знаки внимания, а за глаза публично насмехалась над ним. Так что эту поэму можно рассматривать как своеобразную месть писателя своей коварной возлюбленной.
И все же можно говорить о творческом и жизненном кризисе, постигшем писателя в середине 50-х годов. Несмотря на огромный успех «Декамерона», который почти сразу был переведен на многие языки, идейно-художественный замысел этой книги в целом не был понят современниками, в том числе и Петраркой. Это крайне тяжело подействовало на Боккаччо. Сыграли свою роль и проповеди монаха-фанатика Джоакино Чиани, призывающего писателя отречься от «еретических сочинений», влекущих людей к пороку. Под влиянием этих увещеваний Боккаччо пишет Петрарке в 1362 году письмо, в котором сообщает о своем решении сжечь «Декамерон» и прекратить занятия поэзией. Петрарка отговорил друга от этого намерения. Боккаччо не отрекся от своей великой книги: в 1370–1371 годах он переписал и заново отредактировал «Декамерон».
Сближение с Петраркой подвигло Боккаччо заняться филологией. Плодом его занятий классической древностью явился ряд научных работ на латинском языке, среди которых выделяется обширный трактат «О генеалогии богов» (1350–1363) – своеобразный свод знаний по античной мифологии. Боккаччо изучил греческий язык и совместно с греком Леонтием Пилатом в 1367 году завершил перевод Гомера. Особенно много в последние годы своей жизни Боккаччо занимался творчеством Данте, которого боготворил. Он первый написал биографию великого поэта («Жизнь Данте Алигьери»). В 1373 году по поручению Флорентийской коммуны Боккаччо начал читать публичные лекции о Данте. Шестьдесят лекций, прочитанных писателем, легли в основу его комментария к первым 17 песням «Божественной комедии».
Умер Боккаччо в Чертальдо 21 декабря 1375 года. На его надгробии высечено: «Studium fuit alma poesis» – «Занятием его была благая поэзия».
Франсуа Рабле
(
1493 или 1494 – 1553
)
Франсуа Рабле
Рабле – центральная фигура французского Ренессанса. Ему же принадлежит и одно из первых мест в ряду великих писателей мирового масштаба. С его творчеством, как и творчеством Сервантеса, связано рождение жанра романа Нового времени. Мудрецом, пророком, великим писателем, «гением человечества» называли и называют Рабле восторженные ценители. Потрясает его универсализм, энциклопедичность знаний и интересов. По книгам Рабле можно изучать процесс развития французского Возрождения, прослеживать его исторические судьбы. Вместе с тем меньше всего стоит искать в его романах глубокомысленной серьезности, важной мудрости. Оружие Рабле – смех, с помощью которого он борется со старым миром и утверждает принципы новой жизни, нового отношения к человеку и его месту в мире. Показательно суждение о Рабле историка Мишле: «Рабле собирал мудрость в народной стихии старинных провинциальных наречий, поговорок, пословиц, школьных фарсов, из уст дураков и шутов. Но, преломляясь через это шутовство, раскрывается во всем своем величии гений века и его пророческая сила. Всюду, где он еще не находит, он предвидит, он обещает, он направляет. В этом лесу сновидений под каждым листком таятся плоды, которое соберет будущее».
Точная дата и место рождения Рабле неизвестны. Исследователи жизни и творчества великого французского гуманиста пришли к выводу, что родился он в 1493 или 1494 году где-то в окрестностях Шинона (Турень). Это долина Луары – своего рода колыбель французского Возрождения: многие выдающиеся гуманисты были родом из этой области. Франсуа был младшим сыном Антуана Рабле, мелкого судебного чиновника, владевшего небольшим поместьем. В 1510 году он поступил во францисканский монастырь в Фонтене-Леконт (Пуату). Духовные подвиги мало привлекали юношу. Он хотел учиться. Рабле изучает латинский, древнегреческий, древнееврейский языки, читает произведения классиков, вступает в переписку с главою французских гуманистов Гильомом Бюде. Постепенно около Рабле сложился круг единомышленников, таких же, как и он, молодых послушников, жаждущих знаний и увлеченных новыми идеями.
Еретические увлечения Рабле и его соратников в конце концов вызвали недовольство церковных властей. В 1523 году в его келье был проведен обыск, греческие книги были конфискованы. Рабле спасли друзья, выхлопотавшие ему разрешение папы перейти в бенедиктинский монастырь, не отличавшийся особой строгостью. В бенедиктинском аббатстве в Мальезе Рабле обрел покровителя в лице настоятеля – аббата Жоффруа д’Эстиссака, не чуждавшегося новых идей. Здесь Рабле уже никто не мешал, и он со всем энтузиазмом принялся изучать медицину и естествознание.
Д’Эстиссак снисходительно смотрел на путешествия Рабле по Франции. В течение трех лет Рабле посещает ряд университетских городов: Париж, Пуатье, Тулузу, Бордо, Бурж, Орлеан. В 1530 году он самовольно сложил с себя монашеский сан и стал студентом медицинского факультета университета Монпелье. Вскоре он получил ученую степень бакалавра, набрал свой курс и начал читать лекции, следуя доктринам отца греческой медицины Гиппократа и римского ученого Галена и впервые интерпретируя их непосредственно по первоисточникам.
Во Франции это была еще пора терпимости. После разгрома французских войск при Павии испанскими войсками (1525) и унизительного плена французского короля, из которого он с трудом освободился, Франциск I в пику католической Испании устремился к союзу с протестантской Германией. Король Франции стал проводить очень либеральную религиозную политику и покровительствовать французским гуманистам, стоящим по большей части на протестантских позициях. Это во многом объясняет снисходительное отношение властей к гуманистическим идеям и смелым новациям молодого бакалавра.
В 1532 году Рабле – врач лионской городской больницы. Лион в это время – оплот гуманизма, город ученых и книжников. Здесь Рабле публикует ряд научных работ по медицине. В них запечатлена грандиозная работа ученого-гуманиста по восстановлению и комментированию текстов древних медиков («Медицинские письма Манарди», «Афоризмы» Гиппократа). У античных медиков Рабле заимствует идею гармонического единства материального и духовного начал в человеке и дружественно расположенной к нему матери-природы, концепции, которая ляжет в основу его будущей великой книги. Смелость Рабле потрясает. Однажды публично комментируя анатомические сочинения Гиппократа, он осмеливается анатомировать труп повешенного. Этот кощунственный с позиций ортодоксального христианского сознания акт мог легко привести Рабле на костер.
Рабле не может ограничиться только сферой медицины. В Лионе происходит рождение Рабле – великого писателя. В один из весенних дней 1532 года он наткнулся у уличного торговца на маленькую книжку под неотразимым названием: «Великие и бесценные хроники гиганта Гаргантюа, содержащие рассказы о его родословной, величине и силе его тела, также диковинных подвигах, кои совершены за короля Артура, его господина». Это была одна из многочисленных народных (лубочных) книг, без которых не обходилась ни одна лионская ярмарка. Рабле, по его собственному признанию, эта книжка пленила тем, что количество экземпляров этой книги за два месяца продается столько, «столько не купят Библий за девять лет». Так коммерческий успех народной книги и желание попробовать себя на литературном творчестве натолкнули Рабле на мысль написать продолжение романа о сыне Гаргантюа Пантагрюэле.
Книга «Ужасающие и устрашающие деяния и подвиги достославного Пантагрюэля», опубликованная к осенней лионской ярмарке 1532 года, хорошо раскупалась, и предприимчивый издатель – Клод Нурри – сразу запустил ее второй тираж. Рабле же принялся за второй том. В 1534 вышла «Повесть о преужасающей жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля», отодвинувшая первую книгу на второе место и ставшая началом пятитомного романа о веселых великанах.
Летом 1533 года в Лионе гостит королевский двор Франциска I в сопровождении лучших поэтов и блестящих ученых. Рабле завязывает многочисленные дружеские связи, и среди них важным является знакомство с виднейшим политическим деятелем, дипломатом, епископом Жаном Дю Белле, к которому он поступает на службу врачом.
В свите епископа Дю Белле Рабле трижды ездил в Италию – в 1534, 1535 и 1548 года. Вторая поездка была больше похожа на бегство. В ночь на 18 октября 1534 года на улицах Парижа кто-то вывесил антикатолические плакаты, объявившие «об отвратительных и огромных злоупотреблениях папской мессы». Один плакат был прибит даже на двери королевской опочивальни. Франциск был разъярен и напуган. В этой акции ему почудился народный бунт. Испугом короля воспользовались сорбоннские богословы, склонившие его подписать эдикты об уничтожении книгопечатания во Франции и о преследовании лиц, укрывающих протестантов. Началось преследование свободомыслящих и лютеран, по всей стране запылали костры. Многие гуманисты предпочли бежать за пределы Франции. Тучи сгустились и над Рабле: его романы запретили теологи Сорбонны, да и сам он себя изрядно скомпрометировал в глазах властей своими связями с гуманистами и «еретическими» занятиями. В Италии Рабле добился личной аудиенции у папы Павла III и получил у него прощение за самовольное оставление своего бенедиктинского монастыря.
Возвратившись на родину, Рабле снова принимает сан и в 1536 году получает должность каноника при монастыре Сен-Мор-де-Фоссе. Но его пребывание в монастыре не было долгим. Покровительство Дю Белле, который к этому времени стал кардиналом, позволило Рабле вести медицинскую практику, и с 1537 по 1840 год он работает врачом и читает курс анатомии в Монпелье, Париже, Меце, Турине. Его романы переиздаются, им подражают, появляются анонимные переделки. В 1542 году Рабле переиздает в новой редакции свои два романа и согласно логике повествования, ставит на первое место «Гаргантюа», а на второе «Пантагрюэля». Стремясь оградить себя от нападок сорбонистов, он смягчает нападки на теологов и убирает те места, на основании которых его могли бы зачислить в протестанты.
В 1543 году Франциск назначает Рабле докладчиком королевских прошений, а в 1545 году он получает от короля привилегию на дальнейшее издание «Пантагрюэля». «Третья книга» вышла в 1546 году. В ней Рабле отказался от глумления над церковью и над Сорбонной, он даже позволил себе похвалить «добрых богословов» за то, что они «искореняют ереси» и «насаждают истинную католическую веру». Рабле пытается помириться с Сорбонной – слишком опасным стало открытое противостояние церковным властям. Но сорбонисты осудили и третью книгу, объявив ее «грешной». Высокий пост и личное покровительство короля не спасли писателя от нападок теологов. В 1546 году он, судя по всему, спасаясь от преследований, бежит за пределы французского королевства, в город Мец, где работает врачом.
В конце 40-х годов мрачная атмосфера во Франции, связанная с католической реакцией, прояснилась. Произошла смена на французском престоле – умер Франциск I, и на трон взошел Генрих II, на папском престоле Павла III сменил Юлий III. Вскоре стал обостряться конфликт между Парижем и Римом по поводу раздачи французских бенефиций римской курией. Положение Рабле сразу улучшилось, его выпады против папства оказались как нельзя кстати. Кардинал Дю Белле мог уже открыто покровительствовать писателю: в январе 1551 года он дал ему место кюре в Медоне под Парижем, обеспечивавшее Рабле хорошими доходами и не требовавшее от него фактического исполнения священнических обязанностей. Получил Рабле и новую королевскую привилегию на издательство «Четвертой книги», которая вышла в 1552 году. Примечательно, что в этой части романа изрядно досталось не только папистам, но и Кальвину. И это не случайно. В 1549 году Кальвин напал на Рабле в памфлете «О соблазнах». Для кальвинизма смех и вольнодумство Рабле, не признававшего никакого принуждения в религии, было столь же опасны, как и для католических теологов.
И опять кардинальные перемены в политике Франции: «Четвертая книга» вышла в феврале 1552 года, а в апреле король заключил мир с папой. По-видимому, Рабле предугадывал такой поворот, так как перед самой публикацией книги он счел благоразумным очередной раз скрыться. По Лиону даже ходили слухи, что он арестован и посажен в тюрьму.
Парижский парламент приговорил «Четвертую книгу» к сожжению. От Рабле отвернулись даже былые друзья, публично осудив его сочинения. Всеми травимый, Рабле писал «Пятую и последнюю книгу героических деяний и подвигов доброго Пантагрюэля», но завершить ее писателю не удалось – 9 апреля 1553 года он умер и был похоронен в Париже. «Пятая книга» была подготовлена и полностью издана друзьями и учениками Рабле только спустя одиннадцать лет после его смерти.
Смерть Рабле, как это часто бывает с великими, окружена легендой. Свое прощание, обращенное к окружающим, он, согласно легендарной версии, заключил словами, запечатлевшими образ вечно ищущего писателя: «Я отправляюсь искать великое „может быть“». Современники на смерть Рабле отзывались по-разному – восторженно и язвительно, насмешливо и сокрушенно. Среди многочисленных высказываний-эпитафий наиболее показательно такое: «В преисподней теперь весело: Рабле и там насмешит».
Книгу Рабле называют веселой энциклопедией французского Ренессанса. Создаваемая на протяжении двадцати лет, она вместила всю историю французского гуманизма первой половины XVI века, она отразила эволюцию и самого художника, его движения от смелого оптимизма к сомнению скорого воплощения в жизнь гуманистических идеалов. Первые две книги, написанные молодым Рабле, полны безусловной веры в победу разумного и доброго в человеке. Его мудрые и добродушные короли-великаны легко и весело удерживают победы над мракобесами всех мастей – схоластами, святошами, папистами, феодальными вояками и прочей нечистью. Начиная с третьей книги, «на авансцену выйдет беспокойное сомнение в шутовском наряде Панурговых поисков» (С. Д. Артамонов). Озорник и насмешник, циник и сквернослов, Панург – типичное дитя средневекового города. И если с Пантагрюэлем связано идеальное, утопическое начало романа – это настоящий просвещенный монарх, о котором мечтал Рабле, – то с Панургом в роман входит реальная средневековая Франция, многоликая, с сочно прописанным бытом. Объединив в своем романе идеальное и реальное, отвлеченно-возвышенное и житейски-озорное, Рабле утвердил в художественной прозе прочный союз ученого мудрого слова с народной мыслью и образностью, идущей от народной толпы, уличных анекдотов и карнавальных пародий.
Томас Мор
(
1478 – 1535
)
Томас Мор
Величайший английский писатель и первый гуманист английского Возрождения Томас Мор родился в Лондоне в 1478 году. Это был знаменательный год – год появления первого печатного станка и первой печатной книги в Англии. Дед Томаса был булочником, отец, ставший юристом, получил от Эдуарда IV звание рыцаря. После окончания школы Сент-Энтони Томас был отдан на воспитание в дом лорда-канцлера, архиепископа Джона Мортона. Он был просвещенным и гуманным человеком, верившим в великое предназначение своего питомца. В 1492 году сэр Мортон определяет Томаса в Оксфордский университет, где преподавали гуманистически образованные профессора, привившие юноше любовь к древнегреческой философии и литературе. Но Томасу не суждено было завершить университетский курс. По требованию отца он уходит из Оксфорда и поступает в высшую юридическую школу Нью Инн, откуда впоследствии переходит в Линкольн Инн.
В 1504 году Томас Мор женился на Джейн Кольт, дочери эссексского помещика. Она родила ему трех дочерей и сына. Их брак был счастливым, но в 1512 году Джейн умерла. Свои гуманистические идеи Мор стремился реализовывать в воспитании своих детей. Его дочери на равных с юношами приобщались к знаниям в домашней школе Мора, удивляя впоследствии окружающих своей ученостью и прекрасным знанием древних языков. В диалоге «Аббат и ученая дама» («Разговоры запросто») Эразм Роттердамский перечислил выдающихся женщин своего времени, не уступавших своей образованностью мужчинам. Среди них – женщины из дома Мора.
В год женитьбы Мор был избран в парламент, где зарекомендовал себя честным и бескомпромиссным человеком. Он не побоялся выступить с речью против самого Генриха VII, требовавшего очередной денежной субсидии от парламента. После этого на семью Мора были обрушены репрессии: его отец был заточен в Тауэр, а самому Томасу было приказано не появляться в парламенте. К политической деятельности Мор смог вернуться только после смерти Генриха VII. Тогда же он получает место помощника шерифа Лондона. До 1509 года Мор занимается адвокатской практикой и читает лекции в юридической школе Форнивал Инн.
В 1409 году Мор познакомился с нидерландским гуманистом Эразмом Роттердамским, когда тот приехал в Англию. Между ними установились особенно теплые отношения, скоро переросшие в крепкую дружбу. Во время своего следующего визита в Англию в 1509 году Эразм поселился в доме Мора. Долгие беседы двух гуманистов подвигли Эразма Роттердамского написать блестящую сатиру «Похвала Глупости». Тогда же Томас Мор и Эразм Роттердамский совместно перевели на латинский язык диалоги Лукиана.
На досуге Томас Мор предпочитал заниматься любимым делом – литературой. Еще будучи учащимся юридической школы, он попробовал свои силы в качестве драматурга студенческого театра. Увлекался он и стихотворством. В 1510 году Мор приступил к работе над «Утопией» («Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия»). Она была написана по-латыни, на которой ученые обычно писали свои произведения (в то время для европейских народов латынь была интернациональным языком). Завершена и опубликована «Утопия» была в 1516 году. Появление книги Мора стало событием международного значения. Сразу последовали издания в Париже, Базеле, Флоренции, Венеции, Вене… На английский язык «Утопия» была переведена после смерти ее автора, в 1551 году, и сразу получила широкую популярность в Англии.
«Утопия» – фантастический роман, написанный в форме диалога. Такое построение книги Мор заимствовал у Платона («Государство», «Тимей»), но дал этой форме оригинальную разработку. Слово «утопия» Мор составил из греческих слов, что обозначает «несуществующее, небывалое место». В книге представлен мир, устроенный на началах справедливости и разума, своего рода антитеза «миру безумных». В первой части, написанной позже второй, дана сатирическая картина жизни современной Англии с ее несправедливым строем и жизненным укладом. В частности, Томас Мор останавливается на проблеме «огораживания». Во времена Мора торговля шерстью стала чрезвычайно выгодной, и английские помещики начали сгонять крестьян с их земель, превращая поля в пастбища для овец. По этому поводу автор с горькой иронией замечает, что в Англии «овцы пожирают людей». Несовершенному миру автор противопоставляет тот идеальный уклад жизни, который ему якобы удалось увидеть на острове Утопия. Описанию жизни утопийцев посвящена вторая часть произведения.
Общество Утопии бесконфликтно, здесь царит благоденствие, так как нет частной (и даже личной) собственности – все общее. Труд – обязанность всех граждан, причем нет непроходимой грани между умственным и физическим трудом. Все желающие после короткого рабочего дня (он продолжается шесть часов) посещают образовательные лекции и наполняют свой досуг интеллектуальными занятиями. В Утопии запрещена смертная казнь. На преступников возложен тяжелый и грязный труд. Мор полагает, что «лучше карать пороки, чем самого человека», считая, что преступник своим трудом может загладить и искупить свою вину.
Время Томаса Мора – это время величайших географических открытий. Мир стремительно менялся, на карте появлялись новые земли, заселенные подчас удивительными народами. Мор поместил свою Утопию на один из островов, недавно открытых во время морского путешествия. Чтобы придать повествованию достоверность, писатель включил в него факты собственной биографии, ввел реальных, действительно живших в то время людей. Среди них – сам автор, кардинал Мортон, покровитель Мора и Эразма голландский гуманист Петр Эгидий, участник экспедиций Америго Веспуччи Рафаил Гитлодей. Книга построена в форме беседы между Мором и Рафаилом Гитлодеем. Интересно, что свои мысли Мор высказывает не «от себя», а вкладывает в уста Гитлодея, бывалого морехода и путешественника, объехавшего почти весь земной шар. Как пишет И. Н. Голенищев-Кутузов, «впечатление от книги Мора было так сильно, рассказ подан столь документально-достоверно, что многие писатели поверили в реальность „нового острова Утопия“». И это несмотря на то, что в грецизированных названиях и именах Мор старательно разрушал собственный прием реалистической убедительности и подчеркивал вымышленный характер названий местностей и обычаев утопийцев.
В книге Томаса Мора впервые была представлена стройная и продуманная система идеально справедливого общественного строя. Благодаря ей было положено начало новому жанру европейской литературы – жанру социальной утопии, получившей большое распространение как в английской литературе, так и в литературах других стран.
Среди других прозаических произведений Томаса Мора особенно интересна «История Ричарда III» (1513–1518) – живой исторический рассказ о политических событиях периода войны Алой и Белой Роз. О коротком, но трагическом царствовании Ричарда III, взошедшего на престол через убийство своих племянников, наследников Эдуарда IV, Мору в ранней юности рассказывали канцлер Мортон и отец Мора – сэр Джонс. Опираясь на эти воспоминания, Мор создал образ «вероломного, одержимого злобным властолюбием тирана», непревзойденного мастера политической провокации и интриги, человека незаурядного, но наполненного только алчностью и честолюбием. «История Ричарда III» была опубликована в 1541 году, после смерти писателя и, несмотря на то, что была не завершена, оказала огромное влияние на развитие английской историографии. Текст Мора был включен Э. Холлом в его хронику (1548), а затем его использовал Р. Холиншед в «Хронике Англии, Шотландии и Ирландии» (1577, 1587). В свою очередь хроника Холиншеда стала основным источником трагедии Шекспира «Ричард III». Таким образом, шекспировский образ коронованного злодея восходит к Ричарду Мора, хотя исторически не совсем достоверен.
Широкая известность Томаса Мора побудила Генриха VIII приблизить его к себе. В 1521 году писатель приглашен ко двору, где получает рыцарское звание и должность казначея. В 1523 году сам король рекомендует Мора спикером парламента, а в 1529 году назначает канцлером королевства. По этому поводу Эразм Роттердамский писал: «Счастливы были бы государства, если бы правители ставили во главе их должностных лиц, подобных Мору». В 1532 году Мор добровольно сложил с себя обязанности канцлера и ушел в отставку. Одной из причин оказалось принципиальное несогласие Мора с политикой короля в отношении реформационного движения. Мор не разделял идей Реформации, видя в них угрозу единству христианского мира и источник религиозных войн, начатых под знаменами Лютера. Между тем нарастал конфликт между Генрихом VIII и католическим Римом. Формальным поводом для разрыва послужил отказ римского папы Климента VII узаконить развод английского короля с Екатериной Арагонской. Воспользовавшись отказом, Генрих VIII по примеру немецких князей объявил себя главой английской церкви и потребовал от духовенства присяги на верность. Мор отказался присягнуть на верность и подписать новый закон о престолонаследии, по которому наследницей английского престола объявлялась Елизавета, дочь Анны Болейн, второй супруги Генриха VIII, с которой он обвенчался, несмотря на противодействие Рима.
17 апреля 1534 года Томас Мор согласно «Указу о государственной измене» был арестован и заключен в Тауэр. В течение года его пытались склонить на сторону короля, но он оставался непреклонным. 6 июля 1535 года его казнили во дворе Тауэра. Перед лицом смерти Мор держался с достоинством и даже шутил с палачом.
Эразм Роттердамский
(
ок. 1469 – 1536
)
Эразм Роттердамский
При жизни его называли «гражданином мира». Он пользовался необычайной известностью в Европе ХVI века, его радушно встречали ученые и папские сановники, ему предлагали навсегда остаться в Риме, соблазняли его блестящей церковной карьерой, но Эразм предпочитал независимость. Он разъезжал по странам Европы, окруженный славой и почитанием. Он был самым образованным человеком своего времени, признанным авторитетом в вопросах культуры, религии и политики. Великолепное знание древних языков позволило ему дать научный перевод библейских текстов, взглянуть на «священные письмена» глазами трезвого историка, свободного от мистики и фанатизма. Посредством обширных связей и корреспонденции он поддерживал тесные контакты с выдающимися людьми своего времени.
Литературное наследие Эразма Роттердамского огромно: трактаты на богословские, нравственно-философские и педагогические темы, латинские стихи, одних писем насчитывается более двух тысяч, критические издания древних текстов, переводы с древнегреческого языка, сборник диалогов «Разговоры запросто». Сам Эразм главным своим трудом считал исправленный текст Нового Завета и комментарии к нему, однако в историю мировой литературы он вошел прежде всего как автор небольшой книжицы с веселым и странным названием – «Похвальное слово Глупости» (1509).
Он родился в Нидерландах в городе Роттердаме приблизительно в 1469 году, был незаконным сыном священника, рано лишился родителей, рано познал нужду. Оставшись сиротой, юный Эразм вынужден был уйти в монастырь, чтобы получить образование. Хорошая библиотека при монастыре позволила ему расширить свой кругозор и именно здесь он начинает писать стихи. Однако жизнь в монастыре открыла глаза юноше на неприглядные стороны церковного быта, и в 1493 году он оставляет монастырь. Ненавидя монашество и презирая богословов, Эразм тем не менее принимает титул доктора богословия, ибо он давал относительную материальную независимость. Он становится секретарем архиепископа Камбрейского и едет в Париж, где продолжает свое образование. С этого времени начинается период его странствий по Европе. Его заветной мечтой была Италия и ее искусство. В Италии он посещает целый ряд городов, изучает ее литературу и культуру, повсюду его радушно встречают итальянские гуманисты. Европейские владыки спорили друг с другом из-за чести принять его у себя, наперебой приглашая в свои замки. И он, свободный и не терпящий никакой зависимости, переезжал из одной столицы в другую, возглавляя и олицетворяя собой гуманистическое движение в Европе.
Эразм дважды побывал в Англии (1505–1506), где его близким другом и соратником стал Томас Мор, великий английский гуманист, автор знаменитой «Утопии». Именно в течение долгого пути в Туманный Альбион через города и веси средневековой Европы, куда по приглашению своего друга отправился Эразм, полный надежд на нового короля Англии Генриха VIII, провозгласившего себя покровителем ученых и писателей, он и пишет свое удивительное, ни на что не похожее сочинение «Похвальное слово Глупости».
Оно менее всего похоже на сухой трактат или на назидательный диалог. Эразм обращается здесь к шутке, вольной и шаловливой игре ума, но за внешне пародийной формой скрываются серьезные мысли автора над человеческой жизнью, его суд над историей и людьми, в ней его философия жизни, его идеалы, его ненависть и презрение. Перед нами весь Эразм, насмешливый, ироничный и одновременно мудрый гений. На долю «Похвального слова» выпал шумный успех, за короткий срок оно разошлось в нескольких десятках тысяч экземпляров и сразу же начало переводиться на другие европейские языки. Появление замечательной сатиры Эразма совпало с началом великого культурного перелома в жизни стран Западной Европы, вошедших в пору Ренессанса.
Похвала глупости! Как могло появиться желание воздать похвалу человеческой глупости? У всех народов издавна глупость была предметом насмешек. Еще у древних греков был «город Глупов» – Абдера, у немцев существовала целая литература о дураках. Да и у нас на Руси излюбленным героем народных сказок был Иван-дурак. Вот и Эразм использует народные сказания о дураках и делает героиней своей сатиры госпожу Глупость, рядит в дурацкие колпаки представителей самых различных сословий и состояний, которые длинной вереницей проходят перед нами. Его героиня родилась на тех Счастливых островах, где растет несеяное и непаханое, а родитель ее – Бог Плутос (бог богатства). Остроумен самый замысел книги: госпожа Глупость, обиженная тем, что род людской до сих пор не удосужился воздать ей в благодарственной речи похвалу, решает сама увенчать себя лаврами и прославить в похвальном слове, поэтому произведение Эразма не просто сатира, по форме оно напоминает шуточный панегирик. С торжеством госпожа Глупость обозревает ряды своих питомцев, говорит о благодеяниях, которые она оказывает миру, не умеющему, однако, оценить ценить ее заслуг. Поначалу Глупость выступает как объект насмешек автора, однако по мере того, как углубляются ее размышления, она, подобно герою русских сказок, вдруг предстает перед нами совсем в ином обличье и в ее голосе начинают звучать раздумья и самого Эразма.
Используя свою героиню, которая считает себя владычицей мира, Эразм рисует жизнь средневековой Европы как царство торжествующей глупости. Как много смысла, глубокого, философского, жизненного, в нападках героини сатиры на человеческое общество и его представителей. На школьных учителей, пичкающих мальчуганов разной чушью, самодовольных правоведов, громоздящих толкование на толкование, отчего ясное дело становится запутанным и темным, на длиннобородых философов, своими хитросплетениями напускающие «туману в глаза людям неопытным»: «кто не убежит в ужасе от такого существа, не то чудовища, не то привидения, недоступного природным чувствованиям».
Особо видное место в размышлениях госпожи Глупости занимают богословы: «Что до богословов, то, может быть, лучше было бы обойти их здесь молчанием, – восклицает Глупость, – не трогать этого смрадного болота, не прикасаться к этому ядовитому растению! Люди этой породы весьма щекотливы и раздражительны. Того и гляди, набросятся на меня и потребуют отречения от моих слов, а ежели я откажусь, вмиг объявят меня еретичкой. Они ведь привыкли стращать этими громами всякого, кого невзлюбят».
Сатира на церковников в сатире поистине убийственна. Эразм высмеивает почитателей икон и святых, из которых «один исцеляет от зубной боли, другой искусно помогает роженицам, третий возвращает награбленное добро». Священники поощряют подобное суеверие, потому что оно увеличивает их доходы. Эразм восстает против торговли индульгенциями, которыми церковь соблазняет верующих, обещая им за деньги отпущение грехов, «так что ежели угодно, разрешается начинать сызнова весь порочный круг». Писатель говорит о невежестве церковников, их бесстыдстве и развращенности, «при помощи обрядов, вздорных выдумок и диких воплей» они «подчиняют смертных своей тирании».
Не менее язвительно Эразм рисует и феодальную верхушку общества – людей, которые «хоть и не отличаются ничем от последнего прохвоста, однако кичатся благородством своего происхождения». Поэтому короли и придворная знать также находятся в свите госпожи Глупости. Но Эразм высмеивал не только старый феодальный уклад, он уже видел темные стороны и нового буржуазного мира, видел его уродливые черты. Ему отвратителен был культ наживы, особенную ненависть Эразма вызывали купцы: «Купеческая порода глупее и гаже всех, – пишет он, – ибо купцы ставят себе самую гнусную цель в жизни и достигают ее наигнуснейшими средствами: вечно лгут, божатся, воруют, жульничают, надувают и при всем том мнят себя первыми людьми в мире потому только, что пальцы их украшены золотыми перстнями». Бог Плутос – «единственный и подлинный отец всех богов и людей. По его мановению в древности, как и ныне, свершалось и свершается все – и священное и мирское. От его приговоров зависят войны, мир, государственная власть, советы, суды, народные собрания, браки, союзы, законы, искусства, игрища, ученые труды…» По воле Плутоса мир принимает из рук Глупости дурацкие колпаки, и Глупость, воцарившись среди смертных, руководит комедией человеческой жизни.
По мнению Эразма, мир бредет вдалеке от путей разума и природы. Глупость стала главным режиссером народного театра, ее направляющая рука чувствуется повсеместно, «да и что такое вся жизнь человеческая, как не забава глупости?» – с горечью восклицает Эразм. Только мужественный человек, горячо ненавидевший всяческую рутину и невежество, мог позволить себе столь смелые выпады против пап и королей, епископов и вельмож. Он всегда верил в конечную победу разума, до конца своей жизни он оставался страстным гуманистом, уверовавшим в близкое торжество принципов гуманизма. Вскоре после смерти Эразма (1536) в Базеле вышло первое собрание его сочинений в 9 томах. В России первый перевод сочинений (трактат «О приличии детских нравов») появился во второй половине XVII века.
Мигель де Сервантес Сааведра
(
1547 – 1616
)
Мигель де Сервантес Сааведра
Сервантес – автор гениального романа. Но и сама жизнь его, овеянная авантюрным духом времени, сложилась словно по канонам остросюжетного повествования. Пожалуй, ни одному великому писателю мира не выпадала столь тяжелая доля, как Сервантесу. И он с честью прошел через все испытания, уготованные ему судьбой, вызывая восхищение окружающих своим мужеством, душевным благородством, рыцарской стойкостью. Автор самого популярного, самого читаемого романа, издаваемого немыслимыми по тем временам тиражами, Сервантес так и не вышел из нужды. Неласков оказался мир к своему гениальному писателю и после его смерти: умер Сервантес в бедности, похоронен был за чужой счет, могила его вскоре затерялась, и даже дом, где жил писатель в последние годы, снесли в 1833 году. Но уходил ли Сервантес из жизни уставшим и разочарованным? Уже на смертном одре он написал в предисловии своей последней книги слова, свидетельствующие об обратном: «Простите, радости! Простите, забавы! Простите, веселые друзья! Я умираю в надежде на скорую и радостную встречу в мире ином…»
Обратимся к началу бурной биографии Сервантеса. Будущий автор «Дон Кихота» родился 29 сентября 1547 года в день святого Мигеля. Имя Сааведра Сервантес добавит себе позже сам: это было знатное и уважаемое родовое имя дальних родственников Сервантеса.
О детстве и юности Сервантеса известно немного. Мигель был четвертым из семерых детей Родриго Сервантеса и Леонор де Кортинас. Его отец, принадлежавший к идальгии (мелкопоместному дворянству), вынужден был зарабатывать на жизнь зазорной для дворянина профессией лекаря. В поисках заработка Родриго Сервантес вместе с большой семьей постоянно переезжал из города в город. В 1551 году Сервантесы поселяются в Вальядолиде, тогдашней столице Испании. Семья еле сводила концы с концами. Дон Родриго был даже арестован за долги ростовщику, а на имущество семьи был наложен арест. Тем не менее с 1557 года Мигель поступил в колледж иезуитов, где получил гуманитарное образование, которое продолжил в Мадриде, куда семья перебралась в 1561 году. В Мадриде ему посчастливилось учиться у гуманиста Хуана Лопеса де Ойоса, напечатавшего в 1569 году в своей книге первое стихотворение ученика – элегию на смерть испанской королевы.
Далее версии биографов Сервантеса расходятся. Согласно одной версии, Сервантес по протекции своего учителя был принят камерарием (камердинером) на службу к послу римского папы Пия V монсеньору Джулио Аквавива-и-Арагону, который по достоинству оценил поэтический дар молодого человека и взял его с собой в Рим. Другие биографы обратили внимание на тот факт, что осенью того же 1569 года в Мадриде разыскивали некоего Мигеля де Сервантеса, приговоренного за участие в дуэли к отсечению правой руки и десятилетней ссылке. Так или иначе, Сервантес в 1570 году уже в Италии, где вскоре поступает на службу в испанский полк Мигеля де Монкады и несет службу на корабле «Маркеза». Сервантеса обуревают честолюбивые надежды. Карьера военного в Испании, главном оплоте христианства в Европе, считалась в те времена престижной и почетной. А уж тем паче карьера солдата-крестоносца, защищающего в борьбе с мусульманами единственно истинное вероучение. Кстати, для того чтобы поступить в полк крестоносцев, Сервантесу пришлось доказывать чистоту своей крови. «Срочно вышли бумаги, свидетельствующие о незапятнанности моего вероисповедания», – обращается он в письме к отцу.
Испанцы в это время полностью контролировали Италию. Они владели важнейшими ее городами и областями – Неаполем, Сицилией, Генуей, Миланским герцогством. Ректором Падуанского университета был испанец, а в Падуе и Генуе испанских студентов было больше, чем итальянских. 1570 год – это самый разгар военных событий. Турецкая эскадра захватила город Никозию. Объединенные итало-испанские силы готовились сразиться с Оттоманской империей.
Первое боевое крещение Сервантес получил 7 октября 1571 году в знаменитой битве при Лепанто. В этот день его трепала сильная лихорадка, но он предпочел, «даже будучи больным и в жару, сражаться, как это и подобает доброму солдату, а не прятаться под защитой палубы». Поднявшись наверх, он неожиданно для себя принял командование над 12 солдатами и храбро вступил в бой под шквальным огнем турок. Во время боя Мигель был трижды ранен. Одна из ран навсегда парализовала левую руку. Но Сервантес не ушел из армии. После лечения в госпитале он вернулся в строй и до 1575 года участвовал во многих битвах.
Доблесть молодого человека была отмечена военачальниками. 20 сентября 1575 года с братом Родриго, служившим в той же армии, Мигель отправился на судне «Эль Соль» в Испанию. С собой он вез рекомендательные письма командующего испанскими войсками брата короля дона Хуана Австрийского и вице-короля Неаполя герцога де Сеса на имя Филиппа II. Эти письма давали Сервантесу надежду на продвижение в Испании по карьерной лестнице и возможность материального вознаграждения. Но после сильного шторма корабль испанцев был захвачен алжирскими корсарами. Так Сервантес оказался в Алжире, где пробыл в плену пять лет. Письмам суждено было сыграть роковую роль в его судьбе. Грамоты дона Хуана и герцога де Сеса внушили его первому хозяину греку-отступнику Дели Мами мысль, что Сервантес является знатной особой, а потому за своего нового раба он заломил такой огромный выкуп, какой семья Сервантеса не могла собрать.
Пренебрегая угрозой пыток и казни, Сервантес четыре раза организовывал побег и даже пытался поднять восстание пленных. Но каждый раз среди заговорщиков оказывался предатель, и каждый раз, после очередной неудачи, Сервантес брал всю ответственность на себя. «Я один в этом повинен… Никто из этих христиан не виноват», – бесстрашно заявлял он мучителям. Мужество однорукого невольника сделало его известным в Алжире. После очередного неудачного побега Сервантеса купил наместник Алжира Гасан-паша, который «каждый день кого-нибудь вешал, другого сажал на кол, третьему отрезал уши», за что и получил прозвище «Пахнущий Кровью». Сервантесу удалось избежать страшной расправы: Гасан-паша оценил мужество «Однорукого». В доме своего нового хозяина Сервантес написал драму «Алжирские нравы», где рассказал о страданиях пленников.
Только осенью 1580 года Сервантес наконец был выкуплен (брата Родриго семья выкупила еще три года назад). Часть денег с трудом наскребли родственники, остальную сумму внес орден монахов-тринитариев, занимавшийся выкупом пленных христиан. Но на этом злоключения Сервантеса не закончились. На него поступил донос от монаха-доминиканца Бланко де Паса, который в свое время предал пленных, пытавшихся бежать, и теперь, чтобы обелить себя, в предательстве обвинил Сервантеса.
Сервантес сумел собрать свидетельства очевидцев, подтвердивших его мужество и благородство. Один из пленных говорил, что Сервантес был для него «отцом» и «матерью». Другой утверждал, что «Сервантес очень умен, благороден и добродетелен и очень хорошего поведения», что он «друг других рыцарей».
Дома он застал свою семью разоренной. Герой битвы при Лепанто никого в Испании не интересовал: ни наград, ни денег, ни службы, на которую он рассчитывал, Сервантес не получил. Он вновь поступает на военную службу, и уже не столько из патриотических побуждений, а чтобы не умереть с голоду. В это время Испания воюет с объединенными силами Англии и Франции. Сервантес получает скромное место военного курьера при ставке герцога Альбы в Томаре. В 1583 году во время пребывания на службе в Португалии Сервантес влюбился в молоденькую актрису Ану Франку де Рохас. Плодом их недолгого романа стала дочь Изабель – единственный ребенок Сервантеса.
Вскоре Сервантес ушел с военной службы – слишком малó было жалование. В 1584 году он женился на девятнадцатилетней Кателине де Саларас-Паласьос. В поисках заработка он обращается ко многим занятиям, пытается заработать литературным трудом: пишет патриотические драмы, публикует пасторальный роман «Галатея», появившийся в продаже в 1585 году и понравившийся публике. Но литературный заработок мог прокормить писателя только в том случае, если бы у него был богатый и знатный покровитель. У Сервантеса же не было таланта приобретать знатных друзей. Между тем расходы росли. Умерли родители, погиб брат Родриго. У Мигеля на содержании кроме собственной жены и внебрачной дочери оказались две сестры и племянница.
В 1587 году Сервантес получает должность комиссара по закупкам провианта для армии. Пятнадцать лет он колесит по дорогам Испании и скупает излишки продовольствия по твердым ценам. Горячо сочувствуя голодным крестьянам, Сервантес предпочитает изымать излишки прежде всего у церкви. За это его чуть не отлучили от церкви и даже вызывали в комиссию по проверке национальной чистоты. Жизнь Сервантеса тяжела, заработки скудны, он вынужден жить вдали от семьи. Доверчивость и благородство Сервантеса довели его до тюрьмы. Он поместил казенные деньги в севильский банк, владелец которого вскоре объявил себя банкротом. По обвинению в сокрытии денег Сервантес попадает в 1592 году в тюрьму. Там он побывает еще три раза – в 1597, 1602, 1605 годах, причем во второй и третий раз по делу о невзысканных недоимках.
В 1603 году, выйдя из королевской тюрьмы, Сервантес потерял место сборщика налогов. В ту же зиму Сервантес вместе с семьей переехал в Вальядолид. К этому времени им уже написано около половины новелл и драм, вошедших в сборники 1613 и 1615 годов, а в тюрьме он начал работу над «Дон Кихотом», первый том которого вышел в свет в 1605 году. Успех превзошел все ожидания: книгу буквально сметали с прилавка. За год роман выдержал шесть изданий. Издатель потребовал от Сервантеса права на издание романа в Португалии, Каталонии и Валенсии. Дон Кихот и Санчо Панса становятся нарицательными персонажами. Но огромный успех первой части «Дон Кихота» мало что изменил в судьбе Сервантеса и его семьи. Как-то французский посол в Испании Дак Майен стал расхваливать в обществе высокопоставленных особ книгу Сервантеса, которую он знал почти наизусть. «Как бы мне хотелось познакомиться с ним!» – воскликнул француз. Ему тут же ответили, что он «стар, солдат, идальго и беден». «И такого гениального человека вы не содержите на государственные фонды?» – вскричал потрясенный герцог.
Очевидно, из-за безысходной нужды и в надежде на бесплатные похороны обе сестры и его жена постриглись в монахини. Сам Сервантес в 1609 году поступил в религиозное общество «Братство рабов святейшего причастия». В «Братстве» состояло множество высокопоставленных особ, и Сервантес, очевидно, пытался найти себе там покровителя. Вскоре он его нашел в лице графа де Лемоса, которому посвятил все произведения последних лет. Но появление покровителя не внесло в жизнь писателя благих перемен. Как-то граф Лемос собрался представить ко двору выдающихся поэтов. Сервантес попросил включить его в список приглашенных. Однако секретарь Лемоса включил вместо Сервантеса другого, молодого поэта.
Большим ударом для Сервантеса оказался выход в свет в 1614 году подложного второго тома «Дон Кихота», автор которого укрылся под псевдонимом Алонсо Фернандеса Авельянеды. Хотя заимствование чужих сюжетов в то время было делом обычным, Авельянеда не просто использовал чужую историю, но фактически написал злой памфлет на роман Сервантеса. Он огрубил и исказил героев, представив Дон Кихота в виде сумасшедшего старика, а Санчо Пансу как глупого и жадного обжору. Книга также содержала много обидных и несправедливых выпадов против самого Сервантеса. Подделка Авельянеды ускорила выход второго тома «Дон Кихота», напечатанного в конце 1615 года. За четыре дня до смерти Сервантес завершил свое последнее произведение – «северную повесть» «Странствия Персилеса и Сихизмунды», которую он начал писать еще в 1590-е годы и которая была опубликована в 1617 году, – уже после смерти писателя.
Умер Сервантес 23 апреля 1616 года. За две недели до смерти он принял монашеский сан и указал монастырь, где должны были покоиться его останки. Похоронили его францисканцы-терциарии за счет благотворительных сумм братства.
Как странно порой складываются судьбы произведений! Любимое сочинение Сервантеса, пасторальный роман «Галатея», сейчас никто не читает, кроме специалистов. Забыты и «Странствия Персилеса и Сихизмунды», на которые писатель возлагал столько надежд. Зато продолжаются «странствия» «Дон Кихота», когда-то задуманного в осмеяние нелепых рыцарских романов, буквально наводнивших всю Испанию, но по мере его создания превращавшегося в гениальный роман о великом безумце, способном создать в своем воображении целый мир, видеть его наяву и жить в нем. Непреходящую симпатию читателей к Дон Кихоту, внутреннее влечение к нему по-своему очень глубоко объяснил И. С. Тургенев. Отвечая на вопрос «Что выражает собою Дон Кихот?», русский писатель писал: «Веру, прежде всего, веру в нечто вечное, незыблемое, в истину, находящуюся вне отдельного человека, не легко ему дающуюся, требующую служения и жертвы. Дон Кихот проникнут весь преданностью к идеалу, для которого он готов подвергаться лишениям, жертвовать жизнью… Нам скажут, что идеал этот почерпнут расстроенным его воображением из фантастического мира рыцарских романов; согласны – и в этом-то состоит комическая сторона Дон Кихота; но самый идеал остается во всей своей нетронутой чистоте. Жить для себя, заботиться о себе Дон Кихот почел бы постыдным. Он весь живет (если можно так выразиться) вне себя, для других, для братьев, для истребления зла, для противодействия враждебным человечеству силам – волшебникам, великанам, то есть притеснителям».