Как выяснилось, Володя с Юлей тоже до рассвета не спали. Марта утром не могла понять, в чём дело (псы ей приветливо помахали хвостами и продолжали спать, мы не вставали), но будить не стала. В итоге мы продержали её в полном неведении почти до обеда. Потом был довольно бестолковый рассказ, показ содержимого в морозильном ларе, рассказ о новом персонаже нашей истории и отчаянное зевание всей невыспавшейся компании. Марта недовольно на нас посмотрела, забрала кристалл с досье и пошла к себе разбираться сама, а мы ещё некоторое время колебались между желанием поспать ещё и необходимостью проснуться. Володя предложил было стряхнуть сон бегом трусцой, но я резонно заметил, что усну на ходу и «трусца побежит без меня».

Влада в итоге отправилась «просыпаться» в свой бассейн, а я соблазнил Володю и Юлю дедовским методом мгновенного просыпания от ведра холодной воды на улице. Но эта идея наткнулась на неспособность умного дома обеспечить ведро холодной воды из колодца по причине отсутствия последнего и была заменена поливанием из шланга. Тоже действенно. Псов тоже полили. Пусь негодовал.

За этим занятием нас застали Ион и Зет.

— Массовое закаливание? — поинтересовался Зет.

— Массовое просыпание, — ответил ему я, энергично вытирая полотенцем мокрого Пуся. — Есть потрясающие новости.

— Почему-то они тут чаще всего происходят, когда нас нет, — пробурчал Ион. — Чего тут у вас ещё?

Я сунул ему регистратор с записью вчерашних событий и продолжил вытирать пса. Пока два одинаковых затылка затихли над записью, можно было окончательно проснуться и прикинуть, как действовать дальше. Влада уже успела присоединиться к нам.

— Володь, а как ты узнал этого Меера вчера? — спросил я. — По его трудам в биотехнике?

— Угу, — кивнул он. — Это, считай, классика жанра. В большом зале нашей академии его портрет висит. Жан Меер активно работал во всех трёх основных направлениях в биотехнологии — симбиоз с техникой и электроникой, модификация биоматериалов и искусственная жизнь. Про его брата я вообще не знал ничего.

— Портрет действительно висит, — вставила Юля. — Самый психологичный портрет из всех там. Это я, как психолог, вам говорю.

— Надо бы посмотреть, — заметил я.

— А тебе его вчера и показали, — сказал Володя. — Мы с Юлей вчера репродукцию нашли в личной библиотеке — точь-в-точь, только анимацию на лицо наложили, и руки малость двигались. На портрете они сложены немного странно. Юля уверяет, что это какой-то знак.

— В воздухе пахнет масоном, — пошутил я. — Линейки, циркуля и угольника там нигде не обнаруживается? Значит, вчера мы видели анимированный портрет? Ловко… Меня провели, по крайней мере.

— Если это сохранённый разум, то, как иначе? — вставила Влада. — Только так и можно. Или в облике биодубля. Я думаю, что они именно для этого его и пытались родить. Для естественного контакта с нами. Ты намерен протереть в Пусе дырку? — спросила она меня.

Я, действительно, вытирал уже давно сухого пса машинально. Тот терпел, и это ввело в заблуждение. Пёс тут же получил свободу, а я поднялся на ноги, разминая затёкшие колени.

— Ты спасла ему жизнь, о, несравненная! — театрально поклонился я Владе.

Ион и Зет закончили своё занятие. С невозмутимым видом Зет вернул мне регистратор и сказал:

— Интересно, похоже тут кое на какие вопросы ответы найдём. Но вы зря пообещали ему не разглашать. Теперь становится понятнее, зачем сюда притащили этот дом. И кто это мог оплатить.

— Для дублей? — догадалась Влада.

— Похоже, что да. Поселить сперва прототипы, потом заменить их дублями с возвращённым в них разумом.

— А прототипы куда? Изгнать или уничтожить? — поинтересовался я.

— Варианты разные. Исходя из той служебной информации, которой мы располагаем об этой фирме и её руководстве, они могли пойти на многое из-за своего фанатизма. Возможно, что на их совести гибель целой лаборатории из Дели, сотрудники которой и передали нам первую информацию о секретах этой фирмы. Ребята, опасность серьёзная. Не до шуток. Предлагаю срочно перебраться всем отсюда на базу в санаторий. И там всё обсудить и взвесить.

Ион согласно кивнул брату головой.

— Башни снова выйдут на связь вечером. У нас есть пара часов на сборы и вылет — добавил он.

— Всё бросить и бежать, — подытожил я.

Во мне против такого решения всё протестовало. Искоса посмотрев на Владу, я понял, что она тоже против. Юля и Володя о чём-то тихо спорили.

— А Вебсик как? — спросила Влада.

— Да, действительно, как быть с Вебсиком? — поддержал её я. И тут у меня каким-то образом сложилось понимание ситуации. Вебсик мог иметь отношение к башням, он тут активизировался явно неспроста. И вполне можно было допустить, что его миссия не была никоим образом нацелена на причинение вреда людям. Наоборот, он помогал. То, что он перехватил и переподчинил себе разведчика, свидетельствовало, что порождением башен он не был. Но перепрошивку дома подсказал он, а эта перепрошивка вполне могла быть создана этой фирмой для своих целей, тут надо проверять. Потом Вебсик также мог использовать для своего пребывания супермозг башен, как использовал наш дом. Более того, если дом находился под управлением того супермозга…

— Наш дом может находиться под управлением из башен, — медленно начал я. — Но мы видим, что до сих пор никакого враждебного воздействия по отношению к нам не было. Разведчиком башни не управляли, мы сами его к ним направили…

— Вот это и есть управление вами, — вставил Ион. — Вы сами, добровольно, без принуждения делаете так, как им нужно. Вебсик тоже мастерски использовал на практике управление ситуациями. Вспомните, как исполнялись все наши детские просьбы…

— Тут ещё одно обстоятельство, — добавил Зет. — По оперативным данным феномен Вебсика зафиксирован только здесь. И есть основание полагать, что Вебсик, ваш дом, сохранённый разум Меера и кого-то там ещё — это звенья одной цепи.

— И наше море тоже, — шепнула мне Влада. — И мы с тобой…

— Ты хочешь уехать? — так же шёпотом спросил её я.

— Нет, я хочу больше разобраться во всём этом. Я интуитивно чувствую, что этот старик Меер после неудачной попытки создать дубль не будет её повторять.

— Почему?

— Разведчик погиб. Без него они не смогут это сделать. Он будет просить о чём-то ином. Они не просто так решили выйти из забвения, вспомни, как он это сказал.

Я кивнул.

— Да, похоже, ты права. А что им может быть нужно?

— Уйти с Земли, — раздался вдруг вчерашний старческий голос. — Мы просим вас помочь нам уйти с Земли и не мешать людям. Выслушайте нас, пожалуйста.

Кресло со стариком стояло рядом со скамейкой. Около него на скамейке сидела Марта.

— Выслушайте нас, — повторил Меер.

— Мы готовы, — за всех ответила ему Марта.

Жак Меер говорил недолго.

— Мы не понимали смысла отправки к звёздам экипажа из людей, их жертвы «во имя высокой цели», обращая внимание на то, что полёт был в одну сторону и по времени мог охватить жизнь нескольких поколений экипажа, — рассказывал он. — Мы предлагали сперва отправить искусственную систему из роботов, биомехов и копий разумов отобранного, но остающегося на земле экипажа. Они долетят, создадут там, у далёкой звезды, новую жизнь или вступят в контакт с её цивилизацией, если такая найдётся, и дадут сигнал на Землю… И тогда уже думать о посылке землян. Да, мы предлагали возобновить запрещённые было ранее проекты создания искусственной жизни, мы предлагали сохранять и дублировать разумы в активной форме, способной управлять и совершенствоваться. Да, мы тайно проводили запрещённые исследования, но доказали в теории и на экспериментах, что искусственная жизнь может управляться сохранённым разумом, но это нужно было ещё проверять и проверять… Мы создали то, что вы назвали «разведчиком» — это был стенд для проверки многих идей. Создание сверхчеловека мы не рассматривали, однако нас обвинили в этом. Нас обвинили в кощунстве и во всех грехах, — говорил голос Меера. — У нас было десять особо ценных специалистов, после гибели Жана стало ясно, что на них открыта охота как на преступников. Из фамилий Меера, Адамса и Сонне было сложено название фирмы. Остальные были менее известны, но в узких кругах их тоже знали. Из десятерых только двое были сравнительно молоды, другие были уже стариками. Нас язвительно называли «артелью стариков»…

Дальше Меер рассказал, что при ликвидации фирмы они сумели скрыть наличие этого полигона, который к тому времени переоформлен как частное владение доктора Кристофера Адамса, и что на полигон уже были вывезены созданные модули создаваемой биотехнологической системы. Первые два года беглецы затаились, скрываясь в подземельях старого замка и используя случайно открытое убежище от ядерного удара, построенное здесь в конце XXI века. Первое время они ждали, что их будут искать, но никто не искал, а потом начались землетрясения, и регион вообще опустел.

— Природный катаклизм такой силы в данном районе стал для нас неожиданностью, — признался Меер. — Другим сюрпризом стало наше ускоренное старение. Мы хотели успеть сохранить свои разумы и работали день и ночь, совершенствуя нейронный сканер, который мы ранее создали под руководством Жана и Бруно Сонне. Одновременно четверо из нас занимались созданием программного и информационного обеспечения квантовой системы хранения результатов сканирования. Но вместо испытаний нам пришлось сразу решиться на неведомое — на ещё не отлаженную до конца процедуру переноса разумов.

Жак Меер замолк. Я искоса глянул на своих друзей — все были ошарашены услышанным. Ион и Зет о чём-то тихо спорили. Володя что-то начал лихорадочно искать в своём планшете, женщины сгруппировались около Марты.

— Первым сканировался Адамс, — заговорил снова Меер. — После сканирования он не проснулся, но проверка показала, что кубитная сеть в супермозге создала модель его разума, которая работала! Мы могли общаться с ним, как с живым человеком! Его разум мог управлять разведчиком, мог вместе с нами продолжать исследования…

— Потрясающе, — прошептал рядом со мной Володя. — Они сделали то, что мы до сих пор не можем…

— Или просто не хотим, — ответил ему я.

Меер рассказал, как они бросили жребий и создали очередь на сканирование. Они просто спешили. Они один за другим отдавали свои разумы кристаллам супермозга и уходили из жизни. Жак Меер был последним, и ему выпала участь понять ошибку — разумы сливались в один, их биологическое восстановление оказалось невозможным. Одна из башен превратилась в саркофаг разумов. Они оказались в клетке ими же созданного супермозга вне времени и пространства.

— Мы понимаем, что биологическая или биотехническая реставрация нас уже невозможна, но наш объединённый разум способен воспринять новые знания человечества и уйти с ними к звёздам. Помогите нам в этом, — закончил он свой рассказ.

— Потрясающе, — снова повторил Володя. — Потрясающе, если учесть что полтора века назад квантовая техника вряд ли могла это позволить, а нейронное сканирование только обсуждалось в теории…

— Но томография ж была уже, — усомнилась Влада. — А это вроде то же самое…

— Да не то же, — ответил ей Володя. — Одно дело ткани и их состояние, а другое дело — сугубо индивидуальные структуры мыслеобразов, сохраняемые в памяти. Разум, грубо говоря, это память и связь мыслеобразов, плюс контроллер доступа к ним. А ещё там есть механизмы интуиции, озарения и много чего, что не поддаётся грубой аналогии. Мы до сих пор только «на дальних подступах» к полной модели человеческого разума, а тут… Либо это что-то невероятное, либо мистификация.

— Либо им помогли решить задачу, — задумчиво вставил Зет. — И мы, кажется, знаем кто…

— Вебсик? — догадалась Влада.

— Да, Вебсик, — кивнул Зет. — И этим объясняется его интерес к данному месту. Исследовать Вселенную человеческим разумом — это из разряда его сверхзадач.

— А кто это — Вебсик? — тихо спросил меня Володя.

— Я ж тебя в доме ему представил, профессор, — напомнил ему я. — Забыл? Наш доморощенный супермозг и эксперт по всей этой заварушке…

Но Володя забыл напрочь. Его голова, похоже, «пухла» от информации и новой не воспринимала. Он махнул рукой и отошёл к Юле.

Марта всё это время не произнесла ни звука. Когда она встала со скамейки и подняла руку, обращая на себя внимание, все повернулись в её сторону, ожидая услышать что-то архиважное.

— Я предлагаю поужинать, — буднично сказала Марта. — Уже вечер. И за ужином поговорить.

Слово «ужинать» вызвало у Пуся с Джекой одинаковую реакцию — они направились в дом первыми. За ними потянулись и мы.

Разговор наладился только во время чая. Отщипывая ложечкой кусочки яблочного пирога, я слушал одновременно сидевшего рядом Володю и спор Марты с Ионом. Володя пытался меня убедить сделать вылазку к башням с разрешения Меера, которое он рассчитывал испросить. Спорящие обсуждали, на мой взгляд, куда более важный вопрос — меру наших полномочий и ответственности в данной ситуации. Марта предлагала «обо всём доложить», а Ион, как ни странно при его должности и роде службы, склонялся к тому, чтобы «повременить» и подготовить внешнее начальство. Я бросил взгляд на Владу с Юлей — они старательно вкушали пирог и делали вид, что поглощены этим занятием. Зет короткими репликами поддерживал брата, а потом напомнил о графике наблюдений, который нельзя было срывать, а аппаратура до сих пор не развёрнута толком. Я уцепился за это и предложил аврал по подготовке аппаратуры прямо после ужина, а все спорные вопросы перенести на утро, «которое мудренее». Возражений не было.

Марта с близнецами занялись расстановкой сотовых детекторов, которые доставлялись вниз к посёлку и его окрестностям маленьким коптером-беспилотником. Мы с Владой собирали резервный пост наблюдения в одной из пустых ещё комнат первого этажа дома.

Нужные нам для этого блоки и модули «поставлялись» Володей и командой его собак. Пит и Чара, оказывается, умели «читать» маркировки и не хуже нас управлять кухонными роботами, снова ставшими из официантов грузчиками. Юля распаковывала основной контейнер с главным постом наблюдения. Без дела у нас было остались Пусь и Джека, но недолго — они сами примкнули к паре шпицев, гонявших между домом и Володей садовую роботележку. До ночи у нас был аврал.