Напряжение между нами практически сразу исчезло. Будто сказанные слова были отправной точкой для того, чтобы мы, наконец, смогли отпустить себя и стать самими собой. Мне больше не надо было задаваться вопросами, а Дэвиду, я полагаю, просчитывать мою реакцию на его ответы.

Он оказался интересным собеседником. Большинство вкусов — в еде, в музыке, в фильмах — у нас совпадали. Мы оба считали ДиКаприо самым недооценённым актёром современности, а «Чейзинг карз» группы «Сноу Патрол» вовсе не перепевкой «Эври бриз ю тейк» Стинга. Поговорили и о работе, аккуратно обходя моё увольнение, но быстро переключились на нейтральную тему путешествий. Мы оба согласились, что Англия настолько же прекрасна, насколько отвратительна её национальная кухня.

В этот раз я не отказалась от крабов, и очень была благодарна Дэвиду, что он оставил этот факт без комментариев.

Ночь давно опустилась на остров, купая нас в свете звёзд и пламени свечей, расставленных вдоль пристани. Неожиданно я поймала себя на мысли, что давно мне не было так легко и свободно в общении с другим человеком. Семья не в счёт, Джеймс — тем более. Совершенно открыто я наслаждалась вечером, много смеялась и с удивлением обнаружила, что ответная улыбка Дэвида пробуждает во мне приятное чувство принадлежности этому мужчине.

Но стоило ему подняться из-за стола и протянуть мне руку, как всё изменилось.

— Идём, Бет.

Я вдруг почувствовала себя девственницей перед первой брачной ночью. Хотя мне было грех жаловаться: пусть до брака у нас так и не дошло, но в нашу первую ночь Джеймс повёл себя, как истинный джентльмен. Он был нежен и внимателен, доставив сначала удовольствие мне, и только после позаботился о своём. Было больно, но эту боль я быстро забыла, оглушенная неповторимыми ощущениями первой близости с любимым. И сейчас точно так же я должна была забыть о том, что пережила с Джеймсом — ведь за руку меня теперь держал другой человек.

Вероятно, почувствовав моё колебание, Дэвид переплёл наши пальцы. Этот интимный жест заставил меня вспыхнуть, и я склонила голову, смотря себе под ноги.

— Господи, Элизабет, ты будто на заклание идёшь!

— Прости.

— Опять извиняешься.

Остановившись, Дэвид развернул меня к себе и лёгким жестом провёл рукой по моей щеке.

— Это не обязательно должно произойти сегодня, ты знаешь.

— Нет, — мотнула я головой. — Сегодня. Сейчас.

Дэвид взял моё лицо в ладони, большими пальцам обрисовывая скулы.

— Я не настолько альтруист, чтобы отказаться от того, что ты сама мне предлагаешь. Но не надо мне ничего доказывать, малыш.

То, с какой нежностью он выдохнул это «малыш», заставило мои ноги подогнуться. Чтобы не упасть, я ухватилась за его руки.

— Ты здесь совершенно не при чём.

— Вот как? — Тёмная бровь изумлённо выгнулась. — Ты разбиваешь мне сердце.

Я смущённо улыбнулась:

— Я о том, что это нужно мне. Я хочу доказать это себе.

— Что доказать? — выдохнул он, приблизив свои губы к моим.

— Что я всё ещё могу чувствовать.

Вместо ответа Дэвид накрыл мои губы поцелуем.

На этот раз всё было по-другому. Нежно и чувственно. С привкусом вина и ароматом самого Дэвида. Я не сопротивлялась, когда после нежного посасывания, его язык мягко скользнул в меня. Сильные руки спустились по моим плечам к спине и прижали к твёрдой груди. Это было неожиданно — почувствовать в его прикосновениях нежность, даже робость, и так же робко отвечать на них, словно я вновь была не целованной.

Застонав, я встала на цыпочки и ухватилась за шею Дэвида. Он мягко приподнял меня, заставив мои ноги оторваться от земли. Поцелуй стал настойчивей, обдавая меня жаром желания от макушки до пяток.

— Чувствуешь? — выдохнул Дэвид прямо в губы.

Я нечленораздельно промычала, запуская руки в его волосы. Вот чего мне не доставало и очень хотелось сделать. Пропуская шелковистые пряди между пальцев, я играла ими, сжимала и разжимала. Здравый смысл улетучился. Как и неловкость. О да, я чувствовала. Ещё как чувствовала! И без сомнения хотела продолжения.

Я ждала, что Дэвид опустит нас на песок, но вместо этого он подхватил меня на руки и понёс к дому. Губы соскользнули с его губ, и я уткнулась в его шею. Мне нужна была эта минутка отдыха перед тем, как жизнь изменится окончательно. После того, что вскоре случится, ничего не будет прежним. Я стояла на пороге чего-то нового: нового мира, новых чувств. Новой меня. Смогу ли я переступить через этот порог, и что ждёт меня за ним…

— Я прямо слышу, как крутятся шестерёнки в твоей голове, — раздался надо мной тихий насмешливый голос. — Не думай ни о чём, Бет.

Разве у меня хватило бы смелости ответить ему, что сейчас мне меньше всего хочется думать. Что в тот момент, когда его горячие губы накрыли мои, меня захлестнула волна сладостного предвкушения. Я поверила Дэвиду, поверила в его желание, и впервые в жизни была готова поддаться своему.

Прежде чем поставить меня на ноги, Дэвид оставил на виске несколько лёгких поцелуев. Всё ещё обнимая меня за талию, он открыл дверь своей карточкой и вместе со мной зашёл в прохладу дома.

Мгновение, и я оказалась прижата спиной к стене, а мои руки, удерживаемые его, подняты над головой.

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал он и снова обрушил на меня свои ищущие губы.

Если и была возможность отступить, Дэвид смёл её своим напором. Сдаться на милость победителя в этой чувственной войне… бог мой, я и не предполагала, как это может быть здорово!

Его губы занимались любовью с моим ртом. Горячий язык властвовал, захватчиком раздвигая зубы и сплетаясь с моим. Дэвид вжался в меня, расплющивая по стене. Внушительная выпуклость упёрлась в низ живота. Я беспокойно заёрзала ногами, чем спровоцировала глубокий низкий стон, раздавшийся из мужской груди и отразившийся в самом центре сосредоточения моего желания.

Оторвавшись от моих губ, Дэвид опустил наши сплетённые руки. Закрыв глаза, он припал лбом к моему лбу. Мы оба тяжело дышали. Постепенно голова переставала кружиться, яркость ощущений спадала. Одновременно с этим я начинала бояться, что если в этот раз Дэвид решит меня отпустить, я попрошу его не делать этого.

— Нет так и не здесь, — проговорил он спустя несколько томительных секунд. И, поцеловав меня — на этот раз легко и быстро — закончил: — В расправленной постели и на всю ночь.

И опять его бескомпромиссная честность заставила меня изумлённо ахнуть. Дэвид хрипло засмеялся, но мгновенно посерьёзнел, беря в руки моё лицо:

— Скажи, что ты хочешь меня, — потребовал он.

Я ни секунды не колебалась:

— Хочу.

— Я догадывался, что за этими скучными платьями и строгим видом скрывается пылкий чертёнок.

В его голосе я услышала улыбку: Дэвида явно забавляло происходящее.

— Ведьма. Чертёнок. Не очень-то лестные эпитеты, — пролепетала я.

— Меня устраивает!

Он запустил пальцы в мои волосы, осторожно массируя голову. Ощущения были настолько приятными, что я снова еле устояла на ногах. Дэвид склонился к моему уху, опаляя его дыханием:

— Я заставлю тебя хотеть меня ещё больше. Ты будешь умолять меня закончить, но я не сделаю этого, пока не насыщу себя тобой.

Эти вещи, что он говорил, заводили меня похлеще самых откровенных ласк.

— Слова, слова, — протянула я, обалдевая от собственной смелости.

Дэвид зарычал и, неожиданно отпустив меня, сделал два шага назад. Хорошо, что я стояла возле стены — она послужила мне опорой. Я не упала. Во все глаза смотря на тёмный мужской силуэт, едва различимый в тёмной гостиной.

— Если тебе нужно в ванную, лучше это сделать сейчас. Потом я вряд ли отпущу тебя надолго.

Мы как будто готовились к военной операции. Подумав об этом, я не удержалась и прыснула. Но немедленно постаралась скрыть свой смешок за кашлем: Дэвид мог посчитать это очередным поддразниванием.

— Считай, что я этого не слышал.

Так и есть!

Ужом я проскользнула мимо тёмного силуэта в спальню и скрылась за дверью ванной. Хихикая, я щёлкнула выключателем и немедленно зажмурилась от яркого света. Чёрте что происходит в моей жизни, а я смеюсь, как дурочка. Истерика — не иначе. Я понимала, что бросаюсь из крайности в крайность. Боюсь Дэвида и тут же его дразню. Теряюсь в своих чувствах к нему и готова отдать всю себя, стоит ему лишь заикнуться о своих.

Стоп, одёрнула я себя, стоп, Бет! С его стороны о чувствах речи вообще не идёт! Дэвид говорил лишь о своём желании. И выразил его прямо и вполне доступно. С осознанием этого моя весёлость испарилась. Я нахмурилась: он хочет переспать со мной — вперёд, и пусть это не типично для меня, но я вовсе не против. Один качественный оргазм ещё никому не повредил. Но не надо кормить меня обещаниями и впечатлять секс-марафоном в стиле бульварных романов, я не верю в подобные вещи без чувств. Одна ночь. Один секс. Один оргазм. Думаю, этого будет достаточно.

Приняв решение, я согласно кивнула себе в зеркальном отражении и принялась смывать макияж. Никаких игр. Никаких призывных сигналов. Я знала, что ждёт меня за дверью и больше не нуждалась в играх.

Недолго думая, я разделась и влезла в один из банных халатов. Пройдя щёткой по волосам, я оставила их распущенными. Смотреться в зеркало я не стала — ничего нового для меня там нет, а Дэвиду, полагаю, всё равно, как я выгляжу.

Почему-то я считала, что он будет ждать меня в постели. Но в спальне его не было. Войдя в гостиную, я обнаружила его стоящим у раскрытого окна и смотрящим на море. Свет в комнате он так и не зажёг. В темноте я подошла к Дэвиду и встала за его спиной. По тому, как напряглись его плечи, я поняла, что моё появление не осталось незамеченным. Величественный силуэт на фоне тёмного окна заполнял всё пространство. Возле него я почувствовала себя ничтожной букашкой, и моя уверенность снова пошатнулась. Что я делаю? На чей свет лечу?

Я стояла в шаге от Дэвида, и он это знал. Бездействие и молчание между нами становились невыносимыми. Прошло ещё несколько томительных минут, в течении которых я решала уйти мне или остаться. Ноги будто приросли к месту, на котором я стояла, а глаза — к широкой, обтянутой светлым хлопком спине. И хоть на мне был халат, рядом с ним я чувствовала себя голой.

— Обними меня.

Погружённая в свои мысли, я едва не пропустила его тихую просьбу. Именно в это мгновение я поняла, что не одна чувствую неуверенность. Дэвид так же испытывает сомнения в правильности того, что мы делаем. Он готов брать — он это уже доказал, но гораздо приятнее, когда, беря, ты чувствуешь отдачу. Он хотел равноправия между нами — бездоказательного, но взаимного. Похоже, одним оргазмом мы точно не обойдёмся.

Шагнув к нему, я положила ладони на его лопатки. Сделав несколько круговых движений, я направила руки к плечам, а затем спустилась ими по рукам Дэвида и через грудь — к животу. Почувствовав, как он замер, я, наконец, позволила себе прислониться к нему и неожиданно для себя поцеловала спину. Губами через рубашку, но Дэвид это почувствовал. Его руки накрыли мои, наши пальцы переплелись. Стрекот цикад, далёкий шум моря и наше дыхание — больше ничего. Теперь молчание не тяготило. Оно подразумевало обещание.

Отбросив все сомнения, я потянула за рубашку, выпрастывая её из-под ремня. В моих руках Дэвид развернулся и оказался лицом ко мне. Пуговицы я начала расстёгивать снизу вверх — медленно, одну за другой, вместе с пальцами постепенно поднимая взгляд. Я чувствовала, что он следит за мной, за моими движениями. Как и тогда, когда я завязывала бабочку перед приёмом.

Закончив с последней пуговицей, я развела полы рубашки руками, обрисовывая контуры его тела. Дэвид не шевелился, позволив мне хозяйничать над ним. Несколько раз я провела по крепким мускулам груди, чувствуя, как волоски на ней щекочут мои ладони. Потом, развернув их тыльной стороной, я провела руками вдоль пресса, кожей пальцев ощущая его рельефность. Дэвид был в отличной форме. Великолепный образчик мужчины, спрятанный за идеальным покроем деловых костюмов. Сейчас он был мой, и я готова насладиться им полностью.

Дорожка волос от пупка спускалась вниз и пряталась под ремнём джинсов. Я потянула, вытаскивая его конец из шлевок, и взялась за пряжку. Чтобы расстегнуть её, мне пришлось резко дёрнуть ремень на себя. Дэвид шумно выдохнул, а я прикусила нижнюю губу, очень довольная собой. Следующей должна была быть пуговица, но, едва коснувшись обнажённой кожи его живота, мои пальцы задрожали. Тем не менее, я справилась, но на этом решила с брюками закончить. Вместо этого я снова вернулась к груди и, проведя руками до плеч, скинула с них рубашку. Мой взгляд не поднялся дальше твёрдой линии губ Дэвида, но я успела заметить, как на его щеках заходили желваки. Он едва справлялся с собой. Чувствуя свою безраздельную власть, я завела руки за шею Дэвида и поцеловала его прямёхонько в середину груди.

— Хватит!

Его резкий окрик заставил меня испуганно отпрянуть. Подняв взгляд, я встретилась с пылающими тёмными глазами. Сердце неистово колотилось. Я не поняла, когда и в чём допустила ошибку.

— Я…

— Нет! Не говори ничего!

Его глаза удерживали мои, пока он рвал с рук застрявшую на манжетах рубашку. Похоже, Дэвид понимал, что я готова задать стрекача, потому что, избавившись от многострадальной рубашки, он мгновенно захватил меня в свои объятия, целуя всюду, где в тот момент оказывались его губы. Мне стало не по себе из-за резкой смены его настроения и последующей за этим силе натиска. Сопротивляясь, я попыталась его оттолкнуть:

— Подожди.

Он не слышал меня, терзая мою плоть губами, обжигающим дыханием и объятиями. Халат упал с плеч, обнажая меня до пояса, и вид моей обнажённой груди вызвал у Дэвида стон облегчения.

— Наконец-то!

Его руки спустились вдоль спины до лопаток и, держа под ними, он прогнул меня в пояснице.

— Дэвид!

Я снова попыталась призвать к нему, но в тот момент, когда, наклонив голову, он припал губами к моему соску, все мысли разом вылетели из головы.

— Ох!..

Пальцы сами зарылись в непослушные тёмные волосы, притягивая его ближе. Он проводил языком по ареоле соска, затем втягивал его губами и легонько прикусывал. И так несколько раз. Ноги совсем перестали слушаться, и я со всей силы вцепилась в волосы Дэвида. Это было вовсе необязательно, потому что он крепко держал меня в руках. Но в тот момент, когда он начал опускать нас на пол, я поняла, что он с собой не справляется.

— Нет! — крикнула я, упираясь руками в его грудь. — Не так! Не здесь.

Собственные слова вернулись к нему, отрезвляя. Дэвид резко выпрямился, удерживая меня, а затем подхватил на руки и понёс в спальню.

Кровать была застелена. Ему пришлось поставить меня на ноги, чтобы сорвать с неё покрывало и верхние простыни. Всё это было проделано яростно и в полном молчании. Я, между тем, полностью освободилась от болтавшегося на бёдрах халата и, когда Дэвид повернулся ко мне, предстала перед ним полностью обнажённой.

Дэвид замер. Он пожирал меня глазами, обволакивая полным желания взглядом так, будто обнимал руками. Я выпрямилась, запрещая себе смущаться и краснеть. Неистовость Дэвида могла быть погашена лишь одним — нежностью, и я снова решила зайти с этой стороны.

— Иди ко мне, — прошептала я мягко и протянула к нему руки.

И в этот момент всё изменилось.

Он оказался передо мной на коленях и, обхватив за поясницу, уткнулся лицом в живот.

— Боже мой, малышка, что же ты со мной делаешь!

Я чувствовала, как дрожат его руки. Горячие губы обжигали мою кожу поцелуями; дыхание — опаляло.

Всё оказалось таким простым и в то же время непостижимым. Дэвид боялся меня. Боялся силы чувств, что испытывал рядом со мной. Его ярость, резкость, грубость были продиктованы именно этим страхом и являлись своего рода защитной реакцией. Поняв это, я чуть не рассмеялась от облегчения. Но это было бы неправильно — дать ему понять, что я обо всём догадалась. Тем более, что я могла и ошибаться. Но если это так…

Недолго думая, я обхватила его голову и поцеловала в макушку.

— Люби меня, Дэвид. Как можешь, люби.

Его стон — больше болезненный, нежели страстный — был доказательством того, что я не ошиблась. Что бы ни испытывал ко мне этот мужчина, дело не только в похоти. На каком этапе наших недо-отношений это изменилось — вряд ли он сам отдавал себе в этом отчёт. Но не может тот, кто желает всего лишь удовлетворить свой сексуальный голод, с таким трепетом припадать в женскому лону.

Его язык проложил дорожку вниз от моего пупка к жёстким волоскам на лобке. Я потрясённо выдохнула его имя, когда его руки сдвинулись на мои бёдра и дальше — к центру, раскрывая меня перед ним. Язык несколько раз скользнул вдоль нежной плоти, а затем его место заняли пальцы. Мои руки судорожно вцепились в широкие мужские плечи, направляя его.

— О господи!

Он посмотрел на меня снизу тёмными от желания глазами.

— Войдя в тебя, я не смогу быть нежным. Поэтому хочу, чтобы первой кончила ты.

Он резко встал, заглушая мой страстный стон поцелуем и увлёк меня за собой на кровать.

То, что произошло дальше… То, что он делал со мной… Вершины, на которые поднимал — то постепенно, то стремительно… Ничего этого не было в моей жизни до, и даже в пароксизме страсти я точно знала, что никогда не будет после. Никогда и ни с кем. Дэвид Рассел выжег других мужчин из моей жизни.

Он не был нежным, как и обещал. Я ещё содрогалась во влажном оргазме, который он подарил мне своим языком и руками, когда одним яростным толчком Дэвид ворвался в моё лоно. Наполняя меня собой, растягивая под себя, он вонзался в меня с тем же неистовством, с каким до этого целовал. Мои ноги переплелись вокруг его талии, руки судорожно скользили по влажной от пота спине. Я подходила к ещё одному оргазму, когда неожиданно он вышел из меня и одним движением перевернул на живот.

— Хочу тебя так, — выдохнул он и после, просунув руку под талию, приподнял, открывая себе лучший доступ в моё тело.

Я не любила заниматься любовью в этой позе, но то, как это делал Дэвид… м-мм… как он вдавливал меня в себя… настолько глубоко, настолько чувственно — на грани сладкой боли.

— Да, да… ещё… так…

Моё дыхание прерывалось, не выдерживая подобной муки. Я судорожно сжимала в руках простыни, двигаясь навстречу ему.

— Не смей кончать, — останавливаясь, сквозь стиснутые зубы рыкнул Дэвид. — Сейчас я. Ты — после. Я хочу видеть твои глаза, когда доведу тебя до оргазма.

— Ох!

Его дрожь сотрясала моё тело, но Дэвид не двигался. Следуя своему плану, он сдерживал мой оргазм, а заодно и свой, что давалось ему тяжелее, чем мне. Поддаваясь инстинкту, я начала двигать под ним бёдрами, побуждая и умоляя о продолжении. Он выругался, и в следующее мгновение я почувствовала, как его тело содрогнулось. Изливаясь, Дэвид упал на меня, погребая под собой.

Сердце неистово колотилось. Я лежала под ним, расплюснутая его весом, затопленная его страстью. Невозможно было сделать вдох, чтобы не потревожить его, но я начала задыхаться.

— Мне тяжело.

Он немедленно скатился с меня, освобождая, но сразу же по телу пробежал озноб от потери контакта. Именно поэтому мне не нравилось заниматься любовью в подобной позе — из-за вот этого отстранения, следующего за оргазмом. Но Дэвид и здесь меня удивил. Он по-хозяйски положил руку мне на спину и притянул к себе, прижимая к груди и к вовсе не ослабевшей эрекции.

— Именно так я всё и представлял, — всё ещё тяжело дыша, произнёс он. — С тобой не могло быть по-другому.

Его губы скользнули по моей шее к чувствительному местечку за ухом. Дэвид отодвинул мои влажные волосы и тихонько лизнул ушную раковину, останавливаясь на мочке. Я протянула руку, обрисовывая его лицо, чувствуя лёгкую щетину на щеках. Его пальцы обхватили мою грудь и принялись играть с соском. Он снова распалял меня, готовясь ко второму раунду.

Я знала, как это случиться на этот раз: под ним, глаза в глаза. И когда он снова повернул меня на спину и расположился у меня между ног, удерживая мой взгляд, я была уже готова принять его.

— Смотри на меня, Бет. Чувствуй меня.

Встав на колени, Дэвид взял меня за бёдра и притянул к себе, упираясь толстой головкой члена в мой вход. На этот раз всё было медленней. Он входил в меня дюйм за дюймом, то продвигаясь вперёд, то отстраняясь. Надавливая на нервные окончания, он помогал себе пальцами, лаская мой клитор и заставляя меня стонать от наслаждения. Он почти довёл меня до следующего оргазма пальцами, но тут снова схватился за бёдра и начал двигаться, насаживая меня на себя всё сильнее и сильнее. Полный отчаяния и безумного наслаждения стон вырвался из моей груди. Голова моталась из стороны в сторону, руки лупили по кровати; я потерялась в чувственной гонке.

До самого последнего момента, пока моё напряжение под нетерпеливыми движениями его бёдер не достигло высшей точки, я находилась в плену его глаз.

— Пожалуйста! — взмолилась я и, запрокинув голову, выгнулась дугой.

— Кончи для меня, малышка! — прохрипел Дэвид, склоняясь к моей груди и зажимая в зубах сосок. Словно послушавшись его, приливная волна самого мощного жизни оргазма затопила меня, унесла с собой остатки разума. И пока я кончала в его руках, он двигался во мне, снова и снова, продлевая мой оргазм и приближая свой.

Эта ночь была долгой и короткой одновременно. Я молила об её окончании. Я умоляла, чтобы она никогда не заканчивалась. Перенасыщенные друг другом, мы заснули среди смятых простыней и запахов нашей страсти.

Я нисколько не удивилась, когда на следующее утро проснулась в постели одна. Безумием было бы считать, что подобное может повториться. Идеальная ночь — она на то и идеальная, чтобы остаться единственной.