Мэгги всё-таки влила в меня это противное, пузырящееся пойло. Потом заставила умыться и почистить зубы. Когда я вернулась из ванной, она бухнула передо мной тарелку с французскими тостами, мисочку рикотты и чашку крепкого чая. И всё это с минимальным набором слов. А после многозначительного «Ешь!», и вовсе замолчала. Я медленно жевала, потихоньку отхлёбывая горячий чай, и дивилась сестринской выдержке. С каждой минутой наше совместное пребывание на кухне становилось всё невыносимее. Воздух потрескивал от напряжения.

Первой не выдержала я:

— Хватит на меня молчать! Знаешь же, как это бесит!

Мэгги немедленно закусила удила:

— Что за Дэвид?

— Мой босс. Бывший босс, — уточнила я.

— Дэвид Рассел?

— Собственной персоной.

— Почему он ведёт себя так, будто между вами что-то есть?

— Потому что между нами что-то есть. Вернее, было.

Не желая встречаться с сестрой взглядом, я с энтузиазмом принялась крошить остатки тостов на маленькие кусочки.

— Ты из-за этого «было» уволилась?

— Не совсем. Сначала я уволилась, а потом уже было «было».

Я бросила тосты и застонала, закрыв лицо руками. Как по-идиотски звучит. Да и выглядит соответствующе. Щёки горели от невыносимого стыда перед Мэгги и Риком и ещё целой кучей людей, начиная от Элинор и заканчивая самим Дэвидом. Сейчас он должен праздновать свою помолвку, а вместо этого почему-то вынужден наблюдать, как одну нетрезвую бывшую сотрудницу тошнит в кухонную раковину. Он должен был уйти немедленно, а не наблюдать за моим унижением. Я вдруг отчётливо поняла, что этот стыд вытолкнул из души остальные чувства к Дэвиду. Так же было и до его появления на острове. Захотелось, как в детстве, соорудить домик из одеял, который будет понадёжней иных крепостей, залезть туда вместе с Бобом и уснуть.

— Я хочу домой, Мэгги.

— Не получится. Он ждёт тебя в гостиной.

— Выгони его. Можешь даже вызвать полицию.

— Бет!

— Тогда скажи, что я скоропостижно скончалась. Думаю, он даже обрадуется.

Мэгги села рядом со мной и, взяв за руку, заглянула в глаза:

— Ты влюблена, сестрёнка?

В этом была вся моя Мэг. За бравадой или сарказмом, за вежливостью или глупостью она всегда видела главное.

— По уши, — буркнула я и капризно отпихнула её от себя.

— А он?

— Вряд ли. У него вообще сегодня помолвка. Наверно, пришёл пригласить.

Мэгги присвистнула:

— Хорошенькое дело! — Вскочив со своего места, она принялась нервно расхаживать по кухне, попутно хватая разбросанные вокруг мелочи и ставя их на места. — С причиной твоего сегодняшнего пьянства мы разобрались. А в остальном, ты не считаешь, что я заслуживаю услышать подробности?

— Их много, Мэгги, а у меня так сильно болит голова…

Голова не болела. Я лгала, понимая, что сестра не отступится. Я бы тоже не отступилась. К счастью, Дэвид выбрал именно этот момент, чтобы вернуться на кухню.

Он прошёл прямо ко мне: руки в карманах брюк, губы сжаты в одну линию, серебристые глаза внимательно осматривают меня из-под нахмуренных бровей.

— Как она?

А вот вопрос точно адресовался не мне.

— Жить будет, — ответила Мэгги.

— В таком случае, нам пора. Идём, Бет.

Он протянул мне руку. Я проигнорировала его жест. Вместо этого, так же, не отводя от Дэвида взгляда, я обратилась к сестре:

— Маргарет, мистер Рассел уходит. Будь любезна, покажи ему выход.

Мой голос звучал спокойно, что давалось не так уж легко.

— Маргарет, вы не могли бы оставить нас на минуту? Мне необходимо сказать Элизабет пару слов.

Я отметила, что Дэвид впервые назвал меня полным именем. Но этот факт нисколько меня не задел.

— Маргарет, мне глубоко плевать на то, что мистер Рассел хочет мне сказать.

— Ты в любом случае меня выслушаешь!

— Маргарет, я не собираюсь ничего слушать…

В какой момент сестра вышла из кухни, я лично не заметила, потому что во время нашего переругивания мы с Дэвидом буравили друг друга взглядами. Никто не хотел разрывать зрительный контакт, никто не хотел уступать.

— Зачем я здесь?

Пусть я задавалась тем же вопросом на протяжении всего времени, что Дэвид присутствует в моей жизни, но, озвученный им, он всё-таки больно резанул по сердцу.

— Как узнаешь, скажи. Может, тогда я начну тебя понимать.

Неожиданно Дэвид со всей силы хлопнул ладонями по столешнице и, перегнувшись через стойку, навис надо мной. Стоящая передо мной тарелка с недоеденными тостами подпрыгнула, и я испуганно вцепилась в краешек стула.

— Маленькая ведьма, — прошипел он. — Капризная, вздорная, с кучей комплексов. Ещё и пьяница!

— Ты! — я задохнулась от возмущения. — Ты!!! Ты…

Хватая ртом воздух, я не могла выдохнуть из себя ничего, кроме нелепого «тыканья.» Речевые навыки забуксовали, оставалось только физическое воздействие, чтобы озвучить свои мысли. Слетев со стула, я рванула к Дэвиду и со всей силы ударила его в плечо.

— Это из-за тебя я стала такой!

Он перехватил мой второй замах и одним движением завёл руку за спину. В следующий момент я оказалась прижата к его груди. В мгновение ока злость на его лице сменилась желанием. Я была взвинчена до предела, но на эту перемену в Дэвиде тело ответило инстинктивно. Свободной рукой я ухватила его за шею и притянула к своим губам.

Я опять наказывала его. Но в этот раз он был зол на меня не меньше. Я откинула голову, опираясь на подставленную им руку, которая скользнула на затылок и властно его сжала. Поцелуй стал глубже, наши языки боролись друг с другом за обладание. Страсть, исходившая от Дэвида, перетекала в меня, наполняя силой и уверенностью. Я брала то, в чём долго себе отказывала, что не удалось взять в прошлый раз. Мы были на равных в этой борьбе, но я не испытала радости, когда Дэвид буквально отбросил меня от себя и отступил на шаг.

Тяжело дыша, он не отводил от меня глаз. Ходящие на щеках желваки выдавали его чувства. Я понимала, что внутри него идёт борьба. Только что с чем и за что сражается…

Ответ пришёл неожиданно, и мгновенно всё стало ясно. Вопросы, мучившие меня так долго, поступки, не поддающиеся логическому объяснению…

Не удержавшись, я расхохоталась от облегчения.

— Ты хочешь меня, но не хочешь хотеть этого, ведь так? — Дэвид мог и не отвечать — я и так знала, что была права. — Ты не на меня злишься, а на себя. Ты боишься меня, Дэвид Рассел. Боишься! — Обретя уверенность, я откровенно дразнила его. — Боишься тех чувств, которые я в тебе вызываю, и боишься небезосновательно.

Он долго и пристально изучал меня, и теперь уже я с лёгким сердцем выдерживала его взгляд. Единственно правильное решение для Дэвида было немедленно уйти — без оправданий, без объяснений. Я ждала этого, потому что только так у меня сохранилась бы к нему хоть капля уважения.

Хотя, собственно, мне было всё равно. Нет, не так: не всё равно. К безразличию охватившее меня спокойствие имело мало отношения. Впервые за всё время нашего общения я чувствовала, что владею ситуацией. Маски сброшены, карты открыты. Мяч на его стороне. Всё, что будет между нами дальше — если будет вообще — зависит исключительно от Дэвида. Откажись он от меня, — не сразу, но я его забуду.

В памяти неожиданно всплыли сказанные однажды слова: «Он отказался от уникальности в угоду обычности. Пусть и красиво упакованной». Дэвид говорил о Джеймсе, но и сам оказался ничуть не лучше. Не моя вина, что все они выбирают обычность. Это не повод менять себя, подстраиваться под чужие ожидания. Потому что, как же меня найдёт тот, кому однажды буду нужна именно я? Капризная, вздорная, да ещё и пьяница. Вот так в одно мгновение я изжила все свои комплексы.

Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Я была уверена в себе и почему-то очень от этого счастлива. Хотя, возможно, в моей крови всё ещё гулял алкоголь.

— Хорошо, я облегчу тебе задачу. Иди к ней. Она определённо больше тебе подходит. У меня нет ничего, что я могла бы тебе дать. А то, что хочу дать — вряд ли ты сможешь с этим справиться. Я не хочу желать того, что не будет моим до конца. Не хочу довольствоваться малым.

К моему глубочайшему изумлению Дэвид улыбнулся. А затем засмеялся. Но как-то по-доброму, так, что я искренне растерялась:

— Чего смешного-то?

Он не ответил, а отойдя от меня, направился к холодильнику. Открыв от удивления рот, я наблюдала, как он достаёт оттуда бутылку пива, свинчивает пробку, делает большой глоток…

У меня здесь жизненные принципы основательно перетряхиваются, а этот хлещет пиво! Я была уязвлена и сбита с толку.

— В ближайшее время мои родители ждут нас на ужин. Как насчёт следующей пятницы?

Он действительно это сказал, или мне показалось?

— Что, прости?

— Я говорю, что с чего ты взяла, что это моя помолвка?

Я опешила:

— А чья?

— Лиама

— Лиама? — тупо переспросила я.

— Да. Лиама Брейди. Моего европейского партнёра.

— Я видела вас по телевизору. Метрополитен опера, помнишь? Ты был с этой девушкой на премьере.

— Был, — спокойно согласился Дэвида. — Сиенна — скрипачка, играет в Дублинском симфоническом оркестре, и давно мечтала побывать на открытии сезона в Метрополитен.

— И? — Я понимала, что дальше он мог уже не продолжать, но капризно гнула свою линию. Руки чесались — так хотелось подбочениться и окончательно упасть в глазах Дэвида.

— Самолёт Лиама из-за непогоды задержался в Лондоне. Его невеста попросила меня сопровождать её. На правах шафера я не мог отказать.

Чем более спокойно говорил Дэвид, тем больше я распалялась.

— Почему ты? Больше никого не нашлось? Вы что, такие близкие друзья с этим Лиамом? Или родственники?

— Именно. Но не с Лиамом, а с Сиенной. И очень дальние. Я так и не разобрался, кем мы друг другу приходимся: первая жена её отца и моя мать — двоюродные сёстры.

Я досчитала до десяти. Потом до пятнадцати. Сделав несколько глубоких вдохов, я почувствовала, как задрожали мои губы. Так бывает перед слезами. Я лихорадочно их облизала.

Дэвид отставил бутылку и сделал шаг по направлению ко мне. Жалость и понимание отразились на его лице. Или это было терпение?

— Ты так быстро уехал в то утро… — Я опустила глаза, рассматривая носки своих стареньких кед. — И я решила…

— Что ты решила?

— Что это всё, — прошептала я кедам.

— Всё?

— Да. Всё. В смысле, конец.

Он сделал ещё шаг, потом ещё, пока его классические тёмные ботинки не оказались в поле моего зрения. Взявшись за подбородок, Дэвид заставил меня посмотреть на него.

— Значит, ложась со мной в постель, ты была готова к тому, что продолжения не будет?

Я не знала, что скрывалось за этим вопросом. Выражение лица Дэвида не помогло найти правильный ответ. Любой из них мог обернуться полной катастрофой. Хотя, мне же всё равно! Вернее, мне спокойно. Если это и вправду конец, мой ответ ничего не изменит. А если нет — любая попытка покривить душой будет означать, что я до сих пор на что-то рассчитываю. Пинаю мячик.

— Да. Я была к этому готова.

Дэвид отпустил моё лицо. Его глаза полыхнули яростью, но он быстро справился с собой.

— Я не давал тебе повода так думать.

Моё фырканье было совсем неженственным и ни капельки не элегантным.

— Знаешь, «я пришлю самолёт» — это не то что девушка ожидает услышать от парня после первой совместной ночи.

— Мне жаль, что эта фраза тебя расстроила.

От злости я топнула ногой. Ещё один минус моей элегантности:

— Ты правда думаешь, что дело исключительно в этом?

— Бет, — произнёс он мягко. — Я же говорил, что мне пришлось кардинально перекроить планы, чтобы выделить из графика этот день. Согласен, я должен был тем же утром забрать тебя с собой. Или, по крайней мере, не уезжать так поспешно.

— С утра я обычно плохо соображаю, но, если бы ты всё объяснил, я бы не думала, что это из-за меня.

— Вы много на себя берёте, мисс Райли!

Я шумно выдохнула и закрыла глаза: ну вот, опять попала впросак. Неожиданно я оказалась в крепких объятиях, и тихий голос насмешливо произнёс:

— Прости, не смог удержаться. Ты так мило конфузишься.

Я немедленно начала вырываться:

— Пусти! Я больше не могу играть в твои игры.

— Нет никаких игр.

— Они есть, — я неустанно дёргала плечами, в надежде освободить руки. — Всегда были. С самого начала. Я чувствовала это, но не видела смысла. И до сих пор не вижу. Не понимаю тебя, Дэвид. Не понимаю, что ты хочешь.

— Вот это. — Его губы коснулись моего лба. От неожиданности я замерла. — И это, — он поцеловал меня в висок. Пройдясь губами по щеке, Дэвид спустился к губам.

— Особенно это.

Он коснулся меня так легко и нежно, как никогда не делал это прежде. Его тёплые губы скользили по моим из уголка в уголок, через середину. Он знал, что я не собираюсь отвечать на поцелуй и, похоже, его это устраивало.

Это продолжалось недолго. Ровно до того момента, пока не раздалось осторожное покашливание Мэгги.

Неторопливо прервав поцелуй, Дэвид взял моё лицо в ладони и заглянул в глаза:

— Теперь ты поедешь со мной?

— Зачем? — Пусть он целуется, как бог, но я вовсе не собиралась так легко сдаваться.

— Чтобы поговорить, — с нажимом произнёс Дэвид.

— Я уже всё сказала.

— Ты — возможно. Но я — нет.

Я смотрела в его глаза и больше не видела там ни намёка на штормы и бури. Они тлели мягким серебристым огнём, растапливая моё недоверие и маленькими искорками надежды простреливая в солнечное сплетение.

— Мне вызвать такси? — поинтересовалась Мэгги.

— Спасибо, — поблагодарил Дэвид. — У меня здесь машина.

Пока мы шли к выходу, он придерживал меня за талию. Будто боялся, что я снова убегу. У дверей я перехватила взгляд сестры. Мэгги качнула головой в сторону Дэвида, а потом вопросительно дёрнула подбородком. Надеюсь, сморщенный нос и презрительно вытащенный язык смогли убедить её, что у меня всё в порядке. По крайней мере, простились они с Дэвидом довольно тепло.

— Передайте, пожалуйста, Ричарду мои искренние извинения.

— Ни берите в голову. Он уже спит.

Я хихикнула.

— Завтра утром Бет вам позвонит.

— Очень на то надеюсь. — Мэгги, не скрываясь, сделала страшные глаза.

Дэвид улыбнулся, а я покраснела.

Только в лифте мне пришло в голову поинтересоваться:

— Как ты меня нашёл?

Дэвид окинул меня снисходительным взглядом — тем, что так долго выводил меня из себя.

— Неужели ты до сих пор думаешь, что для меня это проблема? Особенно, в отношении тебя.

Странно, но в этот раз из себя я почему-то не вышла.