За четыре года, что Дэвид Рассел стоял у руля «Рассел Интернешнл», её доход вырос в полтора раза. Барракуда — так прозвали его конкуренты. Он умело сочетал интересы компании и влияние своих решений на рыночную стоимость её акций. Как адвокат, мистер Рассел не проиграл ни одного дела. Завистники утверждали, что дела он выбирал заведомо лёгкие, но это было не так. Он был достойным продолжателем семейной традиции, юристом от бога. А ещё талантливым руководителем, тонким политиком и умелым предпринимателем. Мистер Рассел обладал проницательным умом и широким диапазоном деловых интересов. Вкупе с незаурядной внешностью и харизматичностью это составляло гремучую смесь, будоражащую воображение. Особенно, женское. Все незамужние сотрудницы были влюблены в него. Все замужние втайне тоже. Я видела его исключительно на официальных мероприятиях и по достоинству оценила правильные черты лица, атлетическую фигуру, приятный голос и манеры человека, привыкшего быть в центре внимания. А когда я впервые увидела его улыбку, моё сердце, на тот момент полностью отданное другому мужчине, пропустило удар.
В отличие от расхожего мнения по поводу отпрысков богатых семей, Дэвид Рассел не слыл плейбоем. Его репутация, как и репутация его семьи, была безупречной. Он был представителем пятого поколения нью-йоркских Расселов, и до того, как в возрасте тридцати трёх лет встал у руля компании, ею руководил его отец. Я всего несколько раз видела Моргана Рассела и его жену Элинор. По тому, как они смотрели друг на друга, как разговаривали, как внимательно слушали и улыбались можно было предположить, что едва ли что-то изменилось между ними со дня их свадьбы. Внешне Дэвид Рассел больше походил на мать, и, по моему мнению, этот факт немного сбивал в нём налёт величественности. Когда же я заметила, как трогательно и с любовью он относится к своим родителям, то поняла, что в этого человека могла бы с лёгкостью влюбиться.
Но тогда у меня был Джеймс.
Теперь Джеймса нет, а мистер Рассел сказал, что я его интересую. А ещё он назвал меня Бет. Так меня звали только родные. Даже Джеймс называл меня полным именем, утверждая, что Бет звучит несколько простовато.
Если бы в тот момент я не сжимала в руках платок мистера Рассела, то могла бы с лёгкостью решить, что наш разговор мне приснился. И всё-таки было неудивительно, что тем вечером, сев в такси и назвав водителю свой адрес, я дала волю слезам и напрочь забыла и о мистере Расселе, и об его словах.
О том, что он не забыл о них, я узнала через месяц.
Раз в год во Флориде проходила конференция, на которую со всей страны съезжались представители ведущих юридических компании. Деловые встречи, заседания и дискуссии хорошо сочетали с отдыхом. Став участником конференции, компании, их представители и частные лица заявляли свой статус перед американским правовым сообществом. Джеймс не скрывал, что мечтал получить на неё приглашение, но для этого необходимо было приблизиться к верхним кругам правящей элиты. Я знала, что в этом году его мечта осуществилась, но никак не ожидала, что сама войду в число делегатов от «Рассел Интернешнл». И когда на моём столе оказался конверт, в котором лежал билет на самолёт и ваучер отеля в Майами, изумлению моему не было предела.
Отказаться от поездки было равносильно собственноручно написанному заявлению об уходе. Первой моей мыслью было именно так и сделать. Но когда я рассказала о своём решении Мэгги, сестра обозвала меня дурой и в сердцах бросила трубку.
Она перезвонила через пять минут и, не стесняясь в выражениях, высказала всё, что думает обо мне и о том, во что я превратила свою жизнь после ухода Джеймса. Мы немного попререкались, но позже совместно решили, что конференция, Майами и пятизвёздочный отель — то, что в данный момент мне жизненно необходимо.
— Я умоляю тебя не торчать сутками в конференц-залах, слушая доклады людей, имена которых ты завтра и не вспомнишь, — напутствовала Мэгги. — Отдыхай, развлекайся. Уйди, наконец, в отрыв, сестрёнка! Закрути роман со знойным чистильщиком бассейнов. Хочешь, соблазни официанта из прибрежного бара и убеги с ним в Боливию. Сделай хоть что-нибудь, чтобы этот недоумок Джеймс перестал быть твоей самой большой проблемой.
— Из двух зол боливийский официант кажется мне наименьшим, — хмыкнула я. — Кажется, у них там всё время происходят революции, а мне очень давно хочется во что-нибудь пострелять.
— Или в кого-нибудь, — засмеялась сестра.
— Или в кого-нибудь.
После разговора с Мэгги, я почти поверила, что поездка может оказаться вполне приятной. Перелёт в комфортабельном кресле бизнес-класса ещё больше убедил меня в этом. Но, как назло, у стойки регистрации в отеле я нос к носу столкнулась со своим несостоявшимся женихом.
— Элизабет? Что ты здесь делаешь?
— То же, что и ты. Приехала на конференцию.
Ценой неимоверных усилий я заставила свой голос звучать ровно и бесстрастно. Джеймс самодовольно ухмыльнулся:
— Я не сомневался, что в этом году попаду сюда. Другой вопрос, как это удалось тебе? — Он нетерпеливо постучал пальцем по стойке, привлекая к себе внимание: — Любезный, вы не могли бы поторопиться!
— Одну минуточку, сэр!
И почему я раньше не замечала этот высокомерный тон? Это нисколько не должно было меня задевать, но, тем не менее, когда Джеймс, не поблагодарив, взял ключ от номера у администратора, я испытала неловкость. Протянув свои документы, я принялась заполнять регистрационную карточку. Джеймс всё ещё стоял рядом.
— И всё-таки, Элизабет, как тебе это удалось? Насколько я знаю, в число ведущих партнёров ты не входишь.
— Как и ты, — не преминула я напомнить.
— Теперь меня мало интересует партнёрство в компании. Думаю, руководство всерьёз надеется с моей помощью продвинуть своё лобби в сенате штата. С той поддержкой, что мне оказывается…
Радостный голос молодого человека за стойкой прервал его рассуждения:
— Мисс Элизабет Райли? Добро пожаловать! Нас предупредили о вашем визите. Для вас забронирован один из западных люксов. Не беспокойтесь, я сам оформлю нужные документы. — Он кивком подозвал коридорного: — Мартин, проводите мисс Райли в её номер.
— Слушаюсь, сэр!
— Приятного пребывания в нашем отеле, мисс!
— Спасибо!
Я от всей души улыбнулась администратору и поспешила за резво шагающим пареньком в форменной ливрее. Джеймс, открыв рот, так и остался стоять у регистрационной стойки.
Номер превзошёл мои ожидания. После ухода коридорного, я подошла к широким окнам, открывающим вид на залитый солнечным светом океан. Бесчисленное количество белоснежных катеров и яхт разрезали его лазурные воды. Справа и слева на сколько хватало взгляда тянулись песчаные пляжи. Я глубоко вдохнула пропахший солью горячий морской воздух.
— Здорово!
Заняв большую из двух расположенных в номере спален, я распаковала вещи и приняла душ. После, взяв папку с расписанием мероприятий, я перешла в гостиную и с удивлением обнаружила на столике в центре комнаты корзину с фруктами и серебряное ведёрко, с выглядывающей из него бутылкой шампанского. Рядом стоял наполовину наполненный бокал с ещё не осевшими на стенках пузырьками. Я могла поклясться, что когда первые вошла в номер, ничего этого не было.
Рядом с бокалом лежала белая карточка.
«С благополучным прибытием в Майами».
Наверное, так встречают всех обитателей люксов? Грех было не воспользоваться подобным приветствием, и я с удовольствием сделала большой глоток ледяного шампанского.
В этот момент в дверь постучали.
Стоявшая за ней молодая девушка в тёмно-серой брючной тройке с идеальным макияжем и строгой причёской будто сошла со страниц «Уолл-стрит джорнал». В своём коротеньком белом сарафане, да ещё и босиком, я почувствовала себя раздетой
— Мисс Райли, я Фиби Лукас — личный помощник мистера Рассела.
Пожав протянутую узкую руку с коротко-стриженными, идеально отполированными ногтями, я предложила ей войти.
— Надеюсь, вы хорошо долетели.
— Да, спасибо.
— Как вам понравился номер?
— Он превосходен! А это, — я показала на столик с фруктами и шампанским, — и вовсе было необязательно.
— По личному распоряжению мистера Рассела, — улыбнулась мисс Лукас. — Вы особая гостья, мисс Райли. Если во время пребывания в отеле у вас возникнут какие-либо вопросы, обращайтесь лично ко мне.
Девушка протянула визитную карточку со своим телефоном.
— Спасибо, мисс Лукас.
— Для вас просто Фиби, — улыбнулась она, но через мгновение выражение её лица снова стало вежливо деловым. — Мистер Рассел просил поинтересоваться: не присоединитесь ли вы к нему во время обеда?
Надеюсь, мне удалось скрыть насколько сильно я удивлена этому приглашению.
— С удовольствием. Буду готова через минуту.
— Обед носит неофициальный характер. На этот счёт мистер Рассел дал чёткие указания.
Пожав плечами, я вернулась в спальню, где надела лёгкие сандалии на плоской подошве и несколько раз прошлась щёткой по всё ещё влажным от душа волосам. Они уже начали завиваться, и в этот раз я решила с ними не бороться. От идеи подкраситься я тоже отказалась, лишь немного тронув губы любимым фруктовым блеском. Неофициально, так неофициально!
Номер Дэвида Рассела располагался на том же этаже, что и мой, только в противоположном — восточном — крыле. Он был больше моего и обставлен более изысканно. Через элегантную гостиную Фиби проводила меня на террасу, где, сверкая хрусталём и серебряными приборами, стоял маленький столик. Он был накрыт на двоих.
— Присаживайтесь, — Фиби предусмотрительно выдвинула для меня стул. — Я доложу мистеру Расселу о вашем приходе.
Она бесшумно удалилась, а я, проигнорировав её приглашение, подошла к низким стеклянным ограждениям, по периметру опоясывающим террасу. Отсюда открывался потрясающий вид на гавань, но, в отличие от моего залитого солнцем балкона, восточная терраса находилась в тени. Слева я увидела ступеньки, ведущие вниз к небольшому бассейну, расположенному впритык к краю крыши, отчего создавалось впечатление, будто вода в нём сливается с небом. Несколько плетёных шезлонгов, накрытых белоснежными полотенцами, яркие цветущие растения в деревянных кадках — персональный маленький рай ждал своих посетителей. Я мысленно пообещала исполнить просьбу Мэгги и провести достаточно времени у бассейна или на пляже.
— Солнце я предпочитаю в первой половине дня, — раздался за спиной знакомый голос.
Мистер Рассел стоял в дальнем конце террасы. Привычный деловой костюм он сменил на бежевый льняной пиджак и такие же брюки, закатанные настолько, чтобы открывать загорелые щиколотки. Небрежность его образа довершала расстёгнутая на две пуговицы белоснежная рубашка и кипенно-белые эспадрильи. Всё это было настолько ни в его стиле, что какое-то время я завороженно изучала своего босса. И очень смутилась, когда заметила, что он с не меньшим интересом изучает меня.
— Вы выглядите по-другому, — заметил мистер Рассел.
— Вы тоже.
— Я и не предполагал, что у волос бывает такой насыщенный красный оттенок.
— Мой отец ирландец.
— Да, — улыбнулся он. — Это многое объясняет.
Мы одновременно начали двигаться: я переместилась подальше от края ограждения, а мистер Рассел — ближе к столу.
— Спасибо, что согласились пообедать со мной.
Мне бы хотелось ответить что-нибудь получше банального «пожалуйста», но ничего не приходило на ум. Поэтому я ограничилась быстрой улыбкой.
Дальше последовала череда вежливых вопросов о полёте и моём номере. Возникло странное чувство, что мистер Рассел смущён не меньше моего, хотя, так же как и я, отчаянно не желает в этом признаться. Мне захотелось его ободрить.
— Я хочу поблагодарить вас за приглашение.
— Вы уже выразили свою благодарность.
— Нет, мистер Рассел. Я поблагодарила за приглашение на обед. А теперь благодарю за приглашение на конференцию. Это очень много значит для н…
Я осеклась, понимая, что совершенно неожиданно чуть не произнесла «нас», имея в виду себя и Джеймса. От старых привычек порой очень сложно избавиться.
— Для кого? — резко спросил мистер Рассел.
— Для меня! — выпалила я с преувеличенным энтузиазмом.
Это прозвучало настолько двусмысленно, что меня моментально бросило в краску. Попытка исправить ситуацию не удалась.
— Простите, мистер Рассел.
— Во-первых, вы много извиняетесь. — Склонив набок голову, он оценивающе смотрел на меня. — Во-вторых, меня зовут Дэвид, и с этого момента я хочу, чтобы вы называли меня исключительно по имени.
— Не могу.
Это вырвалось непроизвольно. Я сама удивилась, как это у меня хватило духу ему перечить. Но ещё более удивительной была реакция мистера Рассела: он засмеялся. Я же окончательно растерялась.
— Я не ошибся в вас, Бет Райли, — проговорил он, всё ещё улыбаясь. — Надеюсь, в вас ещё достаточно сюрпризов, чтобы удивить меня.
Он пригласил меня за стол. Это было спасением. Пока я усаживалась, пока расплавляла короткую юбку, разглаживала на коленях салфетку, у меня было время прийти в себя, и когда нам подали закуски, я уже окончательно взяла себя в руки.
До этого момента я и не понимала, насколько голодна. С видимым удовольствием я поглощала всё, что стараниями ненавязчивого официанта появлялось на столе. Салат из авокадо и коктейльных креветок сменялся потрясающим острым гуакамоле. Затем следовала рыба на гриле в окружении сладкого хрустящего батата. Мы говорили на отвлечённые темы, хотя, по правде, больше говорил мистер Рассел, я лишь вставляла короткие замечания, уделяя должное внимание еде.
— У вас хороший аппетит, — заметил мистер Рассел.
— Это потому, что я нервничаю.
Чёрт! Привычка говорить то, что думаю, в который раз меня подвела.
Мистер Рассел сделал глоток вина и медленно поставил бокал на стол.
— Дело во мне, не так ли?
Всё это время я старательно избегала на него смотреть. Но в то мгновение, когда его глаза встретились с моими, я попала под их гипнотическое воздействие. Опущенные тёмными ресницами, они были потрясающего серо-стального оттенка. У меня возникли ассоциации со штормовым морем. Не утонуть бы!
— Да. Дело в вас.
— Это хорошо. — Его губы изогнулись в кривой улыбке.
Внезапно я разозлилась. Не понятно откуда возникло ощущение, будто я нахожусь на очень ответственном и важном собеседовании. Я — взрослый человек, успешный в своём деле, независимый, и если не считать того, что в данный момент у меня не всё в порядке с личной жизнью, — вполне состоявшийся. Я не должна чувствовать себя так, будто держу дурацкий университетский экзамен.
Или держу?
Со стуком я опустила приборы на край тарелки.
— Можно без обиняков?
— Давайте, — кивнул мистер Рассел с непонятной для меня радостью. Будто весь обед именно этого и ждал.
— Я не совсем понимаю, для чего вы это делаете.
— Что именно?
— Это всё. — Я обвела рукой стол, террасу. — Я не должна быть здесь, и вы это знаете не хуже меня.
— У вас есть конкретные возражения или вы тонко намекаете, что не рады моему обществу?
Я покраснела. Это было глупо.
— Простите, мистер Рассел. Я не хотела вас обидеть.
— Вы снова извиняетесь, Бет. Это раздражает. Невозможно находиться рядом с тем, кто постоянно чувствует за собой вину. Это как на глазах у толпы ежеминутно пинать щенка. Изживите эту привычку, и жить станет намного легче.
Внутри всё горело, а его спокойный тон лишь подлил масло в огонь. Самоанализа мне хватало и наедине с самой собой.
Убрав с колен салфетку, я поднялась из-за стола.
— Благодарю за обед. Всё-таки перелёт был утомительным. Я бы хотела вернуться в свой номер.
Мистер Рассел встал вместе со мной.
— И всё? — насмешливо поинтересовался он.
— Как видите, без традиционного извинения это прозвучало невежливо, — холодно заметила я. — Но я действительно устала.
— И вы не хотите узнать ответ на ваш вопрос?
— Для чего вы это делаете? На этот вопрос? — Я смело вскинула голову. — Мне кажется, вы и сами толком не знаете.
— По-моему, вы слишком много на себя берёте, мисс Райли.
Взгляд серых глаз резал не хуже хорошо наточенного стального ножа. Но я выдержала его.
— Скорее всего. Но вы запретили мне извиняться.
Его губы дрогнули в лёгкой улыбке, и это стало для меня последней каплей:
— Я не подхожу на роль девы в беде, мистер Рассел. Вы застали меня в минуту слабости и, полагаю, сделали неправильные выводы. Меня не надо спасать.
— Я рад, что мы прояснили этот вопрос, мисс Райли. — От улыбки не осталось и следа. Его тон стал холодным и официальным. — И мне известно, для чего вы здесь. Завтра вечером я устраиваю приём для наших деловых партнёров и хочу видеть вас в качестве моей сопровождающей. Мисс Лукас сообщит все детали.
С этими словами он ушёл с террасы, в очередной раз оставив меня с растерянностью таращиться ему во след.