Весь следующий день я старательно гнала от себя мысли о предстоящем вечере. Вопреки советам Мэгги, я посетила несколько мероприятий, отмеченных мною в календаре первого дня конференции. В деловом и профессиональном плане опыт оказался бесценным. Как, впрочем, и в личном.

Во время ланча, когда я разрывалась в выборе между овощным салатом и морепродуктами на гриле, меня окликнула Анжела — моя подруга по университету. Когда-то мы вместе прорывались сквозь дебри римского права и держали волосы друг друга над унитазом во время буйных студенческих вечеринок. После окончания университета Анжела перебралась на Западное побережье, где работала в юридическом отделе кинопрокатной компании. Мы быстро потеряли друг друга. Сказывалось и расстояние, и различные поля деятельности. Сначала, как это обычно бывает, мы созванивались раз в неделю, потом каждый месяц. После звонки стали традиционными исключительно по праздникам. Последнее, что я знала об Анжеле, это то, что она довольно скоропалительно выскочила замуж за преуспевающего агента по недвижимости.

— А я уж подумала, что мне померещилось, — сказала она после того, как мы обнялись и расцеловались. — Утром я видела Джеймса. Окликнула, но он сделал вид, что не узнал меня.

— Вполне для него обычно.

— Вы расстались.

Это был не вопрос, а утверждение. Я неопределённо пожала плечами. Анжела всегда отличалась проницательностью, как, впрочем, и безапелляционностью в суждениях.

— Я всегда говорила, что он говнюк. И рада, что ты в конце концов это поняла. Надеюсь, ты хорошенько измотала его, пока окончательно не дала пинка под зад.

— Вообще-то, если использовать твою терминологию, пинка дали мне.

— Иди ты! — присвистнула Анжела. А затем нахмурилась: — Тебе хоть хватило ума не рожать от него?

— Хватило, — кивнула я.

— Вот и славно! А теперь я покажу своего Оуэна. И только попробуй сказать, что он не самый прелестный малыш в мире.

Это было ещё одно ценное качество Анжелы — перетягивать внимания на себя. Но сейчас я и не думала возражать. Конечно, у меня было полное право обидеться на то, что бывшая лучшая подруга не потрудилась сообщить о таком важном событии в жизни, как рождение сына, но мне и в голову это не пришло. Следующий час в обеденном зале гостиничного ресторана, заполненного мужчинами и женщинами в деловых костюмах, мы от всей души вздыхали над фотографиями розовощёкого младенца, едва научившегося держать головку.

— Ты и представить себе не можешь, как я по нему скучаю. Заставила мужа пообещать фотографировать Оуэна каждый час. Не хочу ничего упустить.

— Почему же ты не отказалась от поездки?

— Разве я могла? Чёртова карьера! — зло проговорила Анжела. Но почти сразу же на лице её заиграла грустная улыбка. — Не подумай, что жалуюсь. Мы с Томом отдавали себе отчёт, когда собирались завести ребёнка. Но ты сама знаешь, как неважно сейчас идут дела на рынке недвижимости. Особенно у нас в Калифорнии. Фирмы разоряются, идут сокращения. Нет никакой уверенности, что компанию Тома не постигнет та же участь. А у нас кредит. И Оуэн. — Взгляд Анжелы мгновенно потеплел, когда она снова посмотрела на снимки. — Но мы не жалеем ни секунды. Ой, — спохватилась она, — я опять говорю о себе. Расскажи, как ты. Как Мэгги?..

Через несколько минут мне не составило труда снова вернуть внимание Анжелы к более насущным для неё вопросам воспитания детей, благо имелся опыт с племянниками. За разговорами время пролетело незаметно. Мы расстались довольные друг другом и с твёрдым желанием вместе пообедать.

Я вернулась в номер. До приёма оставался ещё час, но после разговора с Анжелой настроение идти туда вовсе испарилось.

Ненароком бывшая подруга всколыхнула страхи, что жили в моём сердце. Что если Джеймс оказался прав, и я — главный виновник нашего расставания. Возможно, если бы у нас был ребёнок, он бы не ушёл. Мэгги и мама, как могли, выбивали из меня эти мысли, но они нет-нет, да и лезли в голову.

В разрыве всегда виноваты двое. Я понимала, что обвинения, брошенные Джеймсом во время нашего последнего разговора, — всего лишь жалкая попытка переложить на меня ответственность за измену: банальную, постыдную для достойного человека вещь. А всего банального и недостойного Джеймс стыдился. Как и моего имени.

А ведь было время, когда я думала так же, как и он. Так же, как и Джеймс я соглашалась на всё лучшее: лучшая машина, лучший сервис в ресторане, лучшая работа, лучшая квартира в лучшем районе лучшего города мира. «Довольствоваться малым — удел плебеев», — любимая фраза Джеймса. Меня коробило от этих слов, но я понимала, что без должных амбиций ничего из того, что у нас с Джеймсом было, добиться нельзя. Всегда стремись к лучшему, и сам станешь лучше. И как обидно осознавать, что я — больше не лучшее. Теперь я — то малое, через которое с лёгкостью можно перешагнуть.

Всё это время я ждала, когда придёт злость. Так ждут слёз облегчения в горе. Но злости не было. Как не было рыданий и стенаний. Тот случай в лифте перед мистером Расселом стал одним из исключений. Я так долго училась контролировать свои чувства — сначала в профессиональной, затем в личной жизни — что окончательный результат этих стараний меня напугал. Шесть лет коту под хвост, а я не бьюсь в истерике. Не поливаю костюмы Джеймса отбеливателем. Правда, он и не дал мне такой возможности: на следующий день после нашего объяснения Джеймс вывез свои вещи. Ключ он благоразумно оставил у консьержа. В это время я была на работе, и когда, придя домой, обнаружила пустые шкафы… да, я расплакалась. Но не из-за того, что он окончательно ушёл из моей жизни, а из-за того, что, уходя, он не взял ничего из наших вещей. Ни одной безделушки, купленной нами в путешествиях, ни одной фотографии, ни одного диска… Он даже оставил свою шапочку выпускника, будто сам факт того, что мы познакомились в университете, задевал его.

Позже все вещи, так или иначе связанные с Джеймсом, я собрала в коробки и отослала его родителям. Мне тоже не были нужны эти воспоминания. Ничего, кроме того, что мной пренебрегли, в них не осталось.

Именно в таком не подходящем для приёма настроении меня и застала Фиби.

— Я уполномочена проводить вас с номер мистера Рассела.

Критичным взглядом она окинула мой наряд — обыкновенное чёрное платье-футляр, которое я часто надевала на подобные мероприятия. Оно сидело идеально — правильной длины и правильного фасона. По настроению я дополняла его украшениями. Сегодня это была нитка жемчуга — подарок бабушки на совершеннолетие. Традиционные лодочки на удобном каблуке завершали довольно скучный образ. Эта своего рода униформа никогда меня не подводила. Но под взглядом Фиби я почувствовала себя уродливой Золушкиной сестрицей. И это мне не понравилось.

Вероятно, эти чувства отразились на моём лице, потому что Фиби немедленно заметила:

— Прекрасно выглядите, мисс Райли!

— Спасибо, — холодно поблагодарила я.

— С вашего позволения, после того, как мистер Рассел сообщил, что вы будете сопровождать его на приёме, я ждала вашего звонка.

— Неужели?

— Мне показалось, вам могла понадобиться информация о том, где можно купить подходящий наряд. Может, помочь с записью в салон красоты…

— Мисс Лукас, — перебила я её. — За кого вы меня принимаете?

Её миловидное личико вытянулось. Она захлопала глазами. Открыла и закрыла рот.

— Простите, — наконец выдохнула девушка. — Я никоим образом не хотела вас обидеть. Видите ли, за всё время работы с мистером Расселом я привыкла к некоторым необычным, если можно так сказать, поручениям. А так же к определённого типа… эм-мм… леди, периодически входящих в его окружение. И я подумала…

— Вы подумали неправильно! — отрезала я. — Я не вхожу в окружение мистера Рассела и не имею цели когда-нибудь в него войти. Я всего лишь работаю на него. Как и вы. Как и вам, за эту работу мне платят. Как платят ещё нескольким тысячам людей, работающих в «Рассел Интернешнл». Я сама вольна выбирать, в чём появляться на подобных мероприятиях. Надеюсь, мы закрыли этот вопрос?

Это была месть за тот девчоночий сарафан, в котором она накануне заставила меня появиться перед боссом.

— Ещё раз прошу меня извинить, — сказала вконец смущённая Фиби.

Я почувствовала себя гадко. Напустилась на человека, хотя она всего лишь старалась хорошо выполнить свою работу… Ничем я не лучше Джеймса.

— Простите, Фиби. — От злости на себя, я прикусила губу. — Дерьмовый день.

— Понимаю, — кивнула она. — В моём случае дерьмо измеряется часами.

Приём должен был состояться на крыше отеля. Но, минуя лифты, Фиби повела меня по коридору в восточное крыло.

— Может, мне стоит подождать мистера Рассела наверху? — предложила я.

— Мистер Рассел дал чёткие инструкции, — заучено повторила девушка.

Я решила, что одной отповеди с Фиби будет достаточно, и до самого номера больше с ней не заговаривала.

Мистер Рассел ждал меня в гостиной.

Теперь он выглядел именно таким, каким я привыкла его видеть: элегантным, властным и немного пугающим. Хорошо скроенный смокинг делал его высокую фигуру ещё более величественной. Белая атласная сорочка, темно-бордовый платок, выглядывающий из нагрудного кармана, ботинки из тонкой кожи — передо мной была ожившая обложка «GQ» или «Ньюсвика». Правда, немного несовершенная: концы галстука-бабочки всё ещё свободно свисали под воротником его рубашки. В руках он держал мобильный телефон.

И опять этот изучающий взгляд.

И опять я чувствую, что мне здесь не место. Уродливая старшая сестра ошиблась дверью: этот прекрасный принц предназначен вовсе не ей.

— Вы пунктуальны, — заметил прекрасный принц вместо приветствия. Чары моментально рассеялись. — Я вынужден ненадолго вас оставить: важный звонок. Можете пока выпить шампанского.

Мистер Рассел указал на столик, где из серебряного ведёрка торчало завёрнутое в фольгу горлышко бутылки. Рядом стояли два высоких бокала.

— Нет, благодарю вас.

Признаться, я нервничала, но необходимость оставаться в трезвом уме, чтобы обойти все подводные камни предстоящего вечера, была сильнее желания сделать спасительно расслабляющий глоток.

— Как вам будет угодно.

Он направился к двойной закрытой двери, ведущей, как я предполагала, в спальню.

— Мистер Рассел, — окликнула я. На мгновение он замер, прежде чем обернулся ко мне с видимым недовольством.

— Да, мисс Райли?

— Не лучше ли мне подождать вас наверху?

Я дала ему хороший шанс к отступлению, если в какой-то момент он засомневался в своём решении появиться на приёме вместе со мной.

— Нет, не лучше. Выпейте шампанского, если перспектива провести следующие несколько часов в моей компании вас не прельщает.

Мистер Рассел быстро вышел из гостиной, а я в очередной раз за вечер почувствовала себя глупо. Надо прекратить постоянно гадать, выискивать подоплёку под словами и поступками окружающих. События последних дней превратили меня в параноика. Может, пора уподобиться Скарлетт и подумать об этом завтра? Если мистер Рассел хочет, чтобы я выпила это чёртово шампанское, я его выпью!

Я уже сделала шаг к столику, когда подумала об обратном эффекте: что если, застав меня с бокалом, он подумает, что меня таки тяготит его общество? Оно меня и вправду тяготило, но ему вовсе не обязательно было об этом знать.

Пока я мысленно взвешивала все за и против, мистер Рассел вышел из спальни, на ходу сражаясь с бабочкой.

— Чёртова удавка! — рявкнул он и сдёрнул многострадальный галстук с шеи. — Фиби! Фиби, где вы, чёрт бы вас побрал?!

Он метался по комнате, попутно нажимая на кнопки телефона. С другого конца комнаты я услышала сообщение, что абонент временно недоступен. Бедная Фиби: теперь я понимаю, что она имела в виду, говоря о дерьмовых часах.

Я тихонько покашляла, напоминая о своём присутствии. Мистер Рассел бросил на меня быстрый взгляд:

— Извините. Никогда не любил завязывать бабочки. Всегда предпочитал уже готовые, но в этот раз не повезло.

Его признание меня насмешило. Неужели у этого человека что-то может идти не так?

— Не вижу ничего смешного, — буркнул мистер Рассел, заметив, как я пытаюсь подавить улыбку. Он с видимым отчаянием снова накинул на шею галстук и решительно перехлестнул его концы.

— Вы позволите?

Он удивлённо вскинул голову и после нескольких секунд колебания отпустил руки и кивнул.

Атласные лацканы смокинга приятно холодили кожу ладоней, пока я завязывала галстук. Пальцы действовали довольно ловко: у Джеймса никогда не получалась аккуратная бабочка, а покупать готовые он считал ниже своего достоинства. Так что у меня была довольно большая практика по её завязыванию — мистеру Расселу в этом повезло. Или, что скорее всего, повезло Фиби.

Его голова была вздёрнута, но я чувствовала, что серо-стальные глаза из-под опущенных ресниц следят за мной. Запах его туалетной воды был исключительно мужским: что-то тяжёлое, навевающее мысли о деревянной палубе плывущей по океану роскошной яхты. Я попыталась полностью сосредоточиться на своей работе. Кажется, я даже не дышала. Последним движением пальцы разгладили атласные крылья, и я по привычке два раза хлопнула ладонями по лацканам:

— Готово!

Воздух заледенел, когда я почувствовала, как стоящий передо мной мужчина замер. Внутри у меня всё оборвалось. Вряд ли подобная фамильярность допустима в отношениях подчинённого и босса. Меня бросило в жар, кровь запульсировала в висках. Я опустила руки и обречённо подняла на него взгляд.

Выражение его лица не обещало ничего хорошего: широкие брови нахмурены, идеальной формы губы сжаты в твёрдую линию. Взгляд потемневших глаз пронзал насквозь.

Подобная реакция меня ошеломила. Мистер Рассел был значительно выше меня и стоял так близко, что мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Возникло странное чувство, что мне обязательно нужно выдержать этот взгляд и ни в коем случае не показывать, насколько это для меня непросто. Я была на его территории, полностью загипнотизированная его телом, запахом, существом. Он был хозяином здесь, хищником в своём логове, и возможно я сделала кое-что, что может его разозлить.

Я выдержала испытание — нападения не последовало. Мистер Рассел сделал шаг назад.

— Благодарю!

В ответ я только и смогла, что кивнуть. Он заходил по комнате, на ходу поправляя бабочку, проверяя запонки. Я же, оглушённая, ещё некоторое время стояла на месте.

Что это было? Параллельно с ударами сердца в крови пульсировало кое-что ещё, чему пока я не могла дать определение. Это точно был не страх. Где-то в солнечном сплетении образовался жар, который постепенно опускался в низ живота. Как только мистер Рассел отошёл от меня, это странное жжение исчезло.

В горле внезапно пересохло. Я подошла к столику, где стояли бокалы, налила в один из них шампанское и сделала несколько быстрых глотков.

Пузырьки ударили в нос, и я закашлялась.

— У вас всё в порядке?

Я закивала, безуспешно борясь со слезами и горловыми спазмами. Перед глазами снова оказался платок, и в этот раз я даже не думала отказаться.

— Его я обязательно верну.

Стараясь не испортить макияж, я аккуратно промокнула глаза.

— И снова не стоит. Вы готовы, или хотите воспользоваться ванной?

— Готова, — мужественно проговорила я.

Мистер Рассел предложил мне руку, и я, зажав в кулачке платок, приняла её.