Soundtrack — One Headlight by The Wallflowers

Казалось, всего минуту назад голова коснулась подушки, и вот уже писк будильника выдёргивает меня из сна.

Вскинув руку, я выключила его и по привычке посмотрела в сторону детской кроватки. Эбби крепко спала, разбросав в разные стороны сжатые в кулачки ручки. Как всегда её одеяльце сбилось к ногам. В этом мои дети были одинаковы — во сне постоянно раскрывались, и первое, что я делала, просыпаясь среди ночи, — натягивала одеяло на спящую дочь, а затем отправлялась к сыну.

Стивен должен был заехать в шесть. У Макса оставалось полчаса на то, чтобы умыться, одеться и ещё раз проверить свои вещи.

Я зашла в его комнату. Он спал на боку, подперев кулаком щёку. Так же спал и Майкл.

— Сынок, вставай. — Он нахмурился, перевернулся на живот, но не проснулся. — Вставай, рыбак, проспишь путину!

Я присела на край кровати и круговыми движениями начала поглаживать его по спине, ладонью ощущая выпирающие косточки позвоночника.

— Макс, Стивен скоро приедет. Вставай, малыш, а то не успеешь позавтракать.

Он замычал что-то нечленораздельное, покрутил головой и, выпятив попку, медленно поднялся на корячки. Потом, пошатываясь, сел на колени. Это была его обычная манера просыпаться.

— Умывайся, одевайся и спускайся.

— Угу.

Потихоньку, всё ещё с закрытыми глазами, Макс начал передвигаться к краю кровати.

Мой самый любимый на свете мальчик. Ещё совсем маленький, но уже такой взрослый.

Яичница с беконом была почти готова, когда Макс появился на кухне. Он кутался в старенький свитер, сонно поёживаясь от утренней прохлады.

— Возьми папину толстовку. Она тёплая, ты сразу согреешься.

Макс послушно подошёл к вешалке и снял с неё толстовку Майка, которую пару часов назад туда повесила я. Ему она доходила до колен, рукава — на треть длиннее нужного.

С замиранием сердца я присела на корточки, чтобы их подвернуть.

— Не плачь, мам, — пробормотал Макс, почувствовав моё настроение.

— Не буду, малыш.

Стивен без стука вошёл в дом. Я никогда не запирала дверь, переживала за детей: мало ли что могло со мной случиться, а у них всегда должна быть возможность покинуть дом. Слава богу, Лонгвью был безопасным городком — управление полиции во главе с моим отцом неустанно следило за этим.

Макс соскочил со стула и пулей рванул навстречу.

— Привет, Стив. Я готов!

— Привет. — Стивен улыбнулся, пожимая впихнутую в его руку ладошку. — Чертовски холодное утро. Не дрейфишь?

— Неа!

— Сядь и доешь, — одёрнула я сына. В его характере было сорваться с места, забыв обо всём на свете, и я всю жизнь с этим боролась.

Нехотя, Макс подчинился. Желая смягчить положение — всё-таки не дело унижать мальчишку перед старшим товарищем, — я предложила Стивену к нам присоединиться.

Тёплая улыбка расплылась на смуглом лице.

— С пребольшим удовольствием!

Я рассмеялась: вряд ли в желудке у парня было что-либо, кроме чашки кофе.

Положив ему остатки яичницы и пару чесночных тостов, я впервые за долгое время почувствовала себя цельной, наблюдая, как двое мужчин — большой и маленький, — уплетают завтрак. Черноволосый Стивен очень походил на Майка. Так же, как кузен, он низко склонялся над тарелкой, когда доедал последние кусочки яичницы, подбирая её хлебом.

Второй раз за утро меня начали душить слёзы. С трудом, но я справилась.

— Пожалуйста, следи за тем, чтобы его ноги всегда оставались сухими, — просила я, когда он грузил в машину вещи Макса. Тот, уже пристёгнутый, с серьёзной миной сидел на заднем сидении его новенького кроссовера.

— Не волнуйся, Ливи, — Стив ласково взял меня за руку. — Всё будет в порядке. Я глаз с него не спущу!

— Знаю. Поэтому и отпускаю его с тобой. — Я обняла парня: — Удачной рыбалки.

Отодвинувшись, я показала Максу два больших пальца. Широко улыбаясь, он повторил мой жест.

Внезапно Стивен снова оказался передо мной и, заслонив от Макса, быстро поцеловал в губы. От неожиданности я отпрянула, а он, как ни в чём не бывало, направился к машине. Сев на водительское место и надев ремень безопасности, Стивен включил зажигание и только после этого посмотрел на меня. Я впервые увидела в его взгляде нечто большее, чем дружеское участие. Прищурившись, на меня смотрел не младший брат Ким и мой друг детства, а взрослый, красивый, уверенный в себе мужчина. Макс что-то сказал ему и, обнажив в улыбке идеальные белые зубы, Стив последний раз махнул на прощание рукой.

Машина притормозила, входя в поворот в конце улицы. Загорелись и погасли задние огни. Я всё стояла перед домом и смотрела им вслед.

Поцелуй Стива стал для меня неожиданностью. Впервые за долгое время ко мне прикоснулся мужчина. Нет, меня и до этого обнимали и целовали, но по-дружески, по-семейному. А сейчас… сейчас было другое — нечто новое и в то же время давно забытое. Как будто пересматриваешь старый фильм: о чём он ты помнишь, но завязка сюжета напрочь вылетела из головы.

Я знала, что когда-нибудь вернусь в эту игру. Мне не было и тридцати, и, смотрясь в зеркало, я трезво оценивала свои возможности. Излишняя худоба ушла, формы округлились — наконец-то я стала похожа на женщину, а не на ходячее пособие по анорексии, коей была ещё полгода назад. Свои длинные волосы я обрезала до плеч и привычно заправляла их за уши. Немного ребячливо, но из-за маленького роста я и так всегда выглядела младше. Юбкам и каблукам я всё так же предпочитала джинсы и кроссовки. Да и не для кого было наряжаться: меня знал весь город, и для всего города я была "этой бедняжкой Вуд".

Ким как-то завела разговор, что неплохо было бы мне снова подумать о себе. Что, мол, я ещё молода, что не всё потеряно…

— Ты красивая женщина и у тебя вполне могут сложиться отношения с другим мужчиной.

— Как ты себе это представляешь? Я привожу его в дом и говорю: "Макс, Эбби, познакомьтесь — это ваш новый папа"?

— Я не говорю тебе выходить замуж за первого встречного. Я говорю о сексе.

— О сексе? — опешила я.

— Да, дорогая, о банальном сексе. Похоже, ты уже забыла, что это такое.

— Это жестоко, Ким.

— Нет, Ливи, это правда, — смягчилась та. — Не будь Майк моим кузеном, было бы гораздо легче обсуждать подобные вопросы. Но я люблю тебя даже больше, чем родную, поэтому повторю: подумай о себе. Ты женщина, а женщине нужен мужчина. Хотя бы на одну ночь, но нужен.

Я невесело рассмеялась:

— И как ты предлагаешь это сделать? Выйти на улицу и закричать: "Эй, кто-нибудь, мне нужен хороший трах". Или повесить объявление на двери магазина "Ищу мужчину для недолгого приятного времяпрепровождения"?

— Ну, зачем же сразу так! — Ким явно расстроилась, что её слова не восприняты всерьёз. Я же потихоньку начинала закипать.

— А как? Как ты предлагаешь мне это сделать, если ни один парень в округе ко мне не подойдёт. Они все были либо друзьями, либо коллегами Майкл. На мне, как предупреждение на электрощитовой, всегда будет гореть табличка: "Вдова Вуда". Ты понимаешь это?

— Понимаю. Но это ничего не меняет. — Ким так легко не сдавалась. — Ты не должна отталкивать мужчину, если он наберётся смелости и подойдёт к тебе.

— Если подойдёт — не оттолкну, — рявкнула я, заканчивая неприятный разговор.

Подошёл Стив, и я растерялась. Кузен Майкла, мой друг, брат Ким, любимец Макса и Эбби. Нет, это невозможно! Он почти член семьи. Но и отмахнуться от парня просто так тоже нельзя. Насколько бы проще оказалось, если бы на его месте оказался менее близкий человек.

Я в сердцах выругалась: вот ведь ситуация! Но на разрешение её или хотя бы на то, чтобы её обдумать, времени не было. Да и желания тоже. Все мои мысли были сосредоточены на сегодняшней встрече.

Две недели назад мне неожиданно позвонил Джеймс Кокберн — мой выпускающий редактор. Как правило, мы созванивались раз в месяц, когда я отсылала ему новую порцию историй. После этого шло обсуждение, какие из них пойдут в печать без изменений, какие нуждаются в редакции, а какие — должны быть полностью переписаны. Обычно Джеймс был мной доволен, и я регулярно получала от него чеки. Мы виделись всего лишь раз — в день подписания контракта. Джеймс оказался приятным человеком, очень грамотным специалистом и интересным собеседником. Он ничего обо мне не знал, и впервые за долгое время я общалась с мужчиной, который не смотрел на меня с сочувствием. Но, всё равно, во избежание случайных аналогий, свои рассказы я подписывала девичьей фамилией.

Неурочный звонок Джеймса меня озадачил.

— Утром мне позвонили из "Мейсен". Слышала о таком?

Разумеется, слышала! Одно из крупнейших издательских агентств на северо-западе США, специализирующееся на современных авторах. Как человек, варящийся в этой кухне (пусть даже по другую сторону плиты — в качестве совладелицы книжного магазина), я не могла не слышать о "Мейсен". Вот уже более пятидесяти лет они выпускали качественную литературу. Читатели всегда были уверены, что получат моральное и эстетическое удовольствие, взяв в руки любую из книг издательства. В нашем магазине им традиционно был отдан целый стеллаж: их книги были легко узнаваемы благодаря высокому качеству полиграфии и запоминающемуся дизайну обложек. Также "Мейсен" издавали альбомы по искусству, детскую литературу и всё то, что могло заинтересовать самого требовательного читателя.

— В общем, Лив, они хотят заключить с нами контракт. На выпуск твоих историй одной книгой.

Я лишилась дара речи. Работать с таким агентством — огромная удача для любого автора. Начиная писать, я и помыслить не могла, что когда-нибудь у меня будет возможность хотя бы на шаг приблизиться к этому.

— Ты меня слышишь? — Голос Джеймса на том конце провода звучал взволнованно.

— Слышу. Я просто обалдела немного. — Судорожно шаря позади себя руками, я искала, на что бы сесть. Звонок застал меня на работе. Присаживаясь на стремянку, которую использовали, чтобы достать высоко стоящие книги, я уцепилась взглядом за стеллаж со знакомыми обложками. Сердце сжалось от предвкушения. — Всё, я села. Выкладывай.

Оказалось, что каким-то невероятным образом мои рассказы попали в руки самой хозяйки агентства и так ей понравились, что она дала указание отделу по работе с новыми авторами связаться со мной и обговорить детали выпуска большого иллюстрированного альбома.

Я слушала Джеймса с открытым ртом, а он с удовольствием вываливал на меня тонны информации:

— Представляешь, какие это возможности! — От его восторженных криков я едва не оглохла. — Для тебя это настоящий шанс достигнуть чего-то большего, чем просто авторство колонки в региональной газете. Это совсем другие деньги и для тебя, Лив, и, чего греха таить, для меня тоже. Они даже упомянут газету на титульной стороне обложки. Какой лакомый кусок для рекламодателей!

Джеймс ещё долго изливался в эмоциях, а я слушала его и не слышала: у меня будет своя книга! Пускай пока это просто детский альбом, но, чёрт побери, это будет мой альбом!

— Тебе надо отобрать порядка двадцати историй из уже опубликованных. Самых интересных. Я думаю, что обязательно надо взять "Четыре сковородки", "Комариные укусы", "Немытые яблоки"… — Джеймс начал перечислять их кодовые названия, а мой мозг уже лихорадочно работал, добавляя к ним новые.

— Каковы сроки?

— Через две недели представители "Мейсен" приедут в Олимпию — познакомиться и обговорить детали. Думаю, позже тебе придётся слетать в Сиэтл для подписания авторского контракта. Но давай пока не будем об этом.

— Не будем. — Я счастливо засмеялась. — Спасибо тебе, Джеймс.

— Да мне-то за что? Это тебе спасибо, что когда-то пришла именно ко мне.

— А тебе спасибо, что дал мне шанс.

— У меня нюх на таланты, — самодовольно заявил он и ту же рассмеялся. — А ты, моя дорогая, определённо талант.

Все следующие дни прошли в редактировании, вычитывании и в бесконечных спорах с Джеймсом. Я была на грани нервного срыва, переживая по поводу предстоящей встречи. Он успокаивал, убеждал, что всё прекрасно, не надо пытаться себя переплюнуть — это чревато ошибками. Но я всегда критически относилась ко всему, что делала в жизни, и по-другому просто не могла. В конце концов, вчерашний день я взяла, чтобы успокоиться. Даже отвела детей к Ким. Макс, правда, не утерпел, вернулся в желании побыстрей начать собираться на рыбалку.

В общем, сегодня у меня был один из решающих дней в жизни, и поцелуй Стива сюда никак не вписывался. Поэтому я просто-напросто запретила себе о нём думать.

Зайдя в дом, я прямиком направилась в ванную. Вопрос что надеть давно был решён — в шкафу висел новый, хорошо отглаженный костюм. Оставалось выбрать блузку. Я приготовила три — в зависимости от погоды. Синоптики обещали жаркий день, поэтому я остановилась на ярко-зелёной, без рукавов. От воротника-стойки она красивыми атласными волнами спадала до талии — элегантно, нарядно, но не вызывающе.

Вымыв волосы, я не стала их укладывать, а просто высушила феном — творческий беспорядок на голове вполне в духе взбалмошной детской писательницы.

— Тоже мне, Роулинг, — захихикала я, скривив в зеркале рожицу.

Вернувшись в комнату, я принялась будить Эбби. Моё солнышко открыло глазки и улыбнулось.

— Доброе утро, сокровище моё, — я поцеловала её. — Пора вставать.

— Де Мак? — последовал традиционный утренний вопрос.

— Макс уехал на рыбалку, а мы с тобой сейчас умоемся, оденемся и пойдём к тёте Ким.

— Мак пидёт?

Похоже, Эбби совершенно не улыбалось провести день без брата.

— Придёт, солнышко, придёт. Рыбки наловит и придёт. Ты же любишь рыбку?

— Неть, — замотала она головой. — Я убью ябоськи. Мак дасть ябоськи?

— Конечно, даст. Даже не сомневайся.

Подхватив на руки "убительницу" яблок, я понесла её в ванную.

Около восьми часов мы стояли на крыльце Ким. Эбби убежала в дом, на прощание обслюнявив мою щёку. Ким же заключила меня в дружеские объятия и дрожащим голосом залепетала какую-то ерунду про силу и веру. Её волнение выбило из меня все остатки и того, и другого.

— Господи, как же я боюсь!

В доказательство этих слов, я потихоньку начала оседать в её руках. Ким мгновенно преобразилась. Она посуровела, напряглась и энергично встряхнула меня за плечи.

— Прекрати немедленно! Ты талантливая, образованная, красивая и самая сексуальная в мире умница. Иди и порви этих Нельсонов.

— Мейсенов, — проблеяла я.

— Один фиг! — рявкнула Ким. — Иди и порви!

Я послушно начала спускаться с крыльца.

— И меньше чем на миллион не соглашайся! — полетело мне в спину.

— Не буду.

Сев в машину, я пристегнула ремень, включила зажигание и, помолившись про себя, нажала на педаль газа.

Я никогда не любила быстрой езды, а после гибели Майка и вовсе долго не могла сесть за руль. Я успокаивала себя мыслью, что заботами мужа мой старенький грузовик по безопасности и надёжности даст фору любому автомобилю президентского кортежа. Тем более с моей-то манерой вождения. Но авария, в которой погиб Майк, произошла не по его вине. Положив руку на сердце, и не по вине того несчастного, который умер ещё до того, как его грузовик подмял под себя наш внедорожник. Это был как раз тот случай, когда человек полагает, а Господь располагает. Только нужда как-то добираться на работу вынудила меня вновь взять в руки ключи от автомобиля.

Теперь же страха почти не осталось. Я ехала, открыв пассажирское окно. Утренний воздух охлаждал раскрасневшееся от переживаний лицо. Ветер трепал волосы, и я ещё раз похвалила себя, что не стала терять время на укладку.

Крутя ручку настройки радио, я искала что-нибудь под своё настроение. Через минуту, услышав знакомую мелодию группы "Волфлауэрс", я уже громко подпевала, отстукивая по рулю ритм. И если, стоя на крыльце Ким, я ещё в чём-то сомневалась, то в дороге, слушая любимую музыку, мне удалось окончательно убедить себя, что всё будет хорошо. У нас с Джеймсом обязательно всё получится.

Именно с таким настроением я подъехала к редакции газеты, занимающей верхний этаж офисного здания в центре Олимпии.

Припарковавшись на подземной стоянке, я позвонила Джеймсу. Он встретил меня у лифта. Мы по-деловому пожали друг другу руки. А потом рассмеялись и обнялись.

— Да уж, Лив, сегодня ты приготовилась покорять. — Он с улыбкой осмотрел меня с головы до пят. — И если бы не моя Никки…

Я знала, Джеймс очень любит свою жену. Её фотография в рамке стояла в центре его стола, и в день нашего знакомства я сразу обратила внимание на шикарную рыжеволосую женщину. Мы ни разу не встречались, но я знала всё, что происходит в их жизни. Недавно у ребят родился первенец, Маркус, и я собрала в подарок два мешка детских вещей, оставшихся от Макса и Эбби. Никки каждый раз непременно передавала мне привет через мужа, и я предупредила, что всегда буду рада ответить на любые вопросы относительно ребёнка.

В оставшиеся полчаса до встречи мы с Джеймсом всё ещё раз обсудили. Я попросила его, как человека сведущего, самому вести переговоры о финансовой стороне дела. Сама же я должна подключиться к беседе, когда разговор зайдёт непосредственно о творчестве и сроках.

Перед дверью переговорной Джеймс ещё раз ободряюще взглянул на меня:

— Готова?

Я кивнула и уверенным шагом вошла в комнату.

Яркое солнце, бившее через огромные панорамные окна, заливало переговорную жёлтым светом. Попадая внутрь, вы будто оказывались в расплавленном золоте.

Извинившись перед гостями, Джеймс ринулся закрывать жалюзи.

— Ой, оставьте, пожалуйста, хоть кусочек. Отсюда потрясающий вид на гавань.

Эта просьба исходила от женщины средних лет. Она стояла у окна. Ещё две девушки, одна примерно моего возраста, другая чуть помладше, сидели за длинным столом и изучали бумаги. Как только мы вошли, они отложили их в сторону и приветственно встали.

Джеймс, закончив с жалюзи, прошёл к столу. Женщина у окна тоже придвинулась ближе и с интересом меня рассматривала. Я неуверенно топталась на месте, не зная, кто первым должен заговорить.

— Вы Джеймс? Добрый день! — Одна из девушек — та, которая постарше, — протянула ему руку. — Лора Холбрук, ведущий редактор издательства "Мейсен".

Вблизи она выглядела старше. Её было около сорока, но она следила за собой: чудесная, без единой морщинки кожа, светлые, уложенные в идеальную причёску волосы. На ней был лёгкий светлый костюм, состоящий из юбки и жилета, и голубая блузка.

— Джеймс Кокберн, редактор "Олимпиан". — Джеймс вежливо улыбнулся, отвечая на рукопожатие. — Вероятно, это с вами мы предварительно беседовали по телефону?

— Совершенно верно, — кивнула Лора. — Разрешите вам представить мою коллегу. Кейт Адамс, редактор отдела детской литературы.

Вторая девушка протянула руку. Джеймс пожал и её.

Возникла неловкая пауза; мы ждали, что Лора представит нам ещё одну гостью, но этого не произошло.

Через секунду-другую Джеймс, откашлявшись, решил взять ситуацию в свои руки:

— А это наша мисс Дэвис, — он повернулся, призывая меня подойти поближе.

На негнущихся ногах я двинулась вперёд и поочерёдно протянула каждой руку.

— Очень приятно познакомиться с вами, Лив. — Рукопожатие Лоры было крепким, почти мужским.

— Взаимно.

— Я Кейт, — протянула мне свою изящную ручку вторая девушка.

Её задорные рыжие кудряшки в неудачной попытке их обуздать были заколоты смешными невидимками с изображением мультяшных пчёлок. Графический принт классического платья делал её образ ещё неформальнее.

— А Лив — это от Оливии? — простодушно поинтересовалась она.

— Верно. Но я не очень-то люблю своё полное имя.

— И очень даже зря! Оно вам идёт. — Сказав это, стоящая у окна женщина направилась ко мне.

Пока мы знакомились, я чувствовала на себе её взгляд. Она буквально не сводила с меня глаз. Только бы не покраснеть!

Подойдя ко мне, женщина протянула руку:

— Эллен.

Я моментально поняла, кто передо мной. В поисках большей информации об агентстве, я зашла на его интернет-страничку и очень удивилась, узнав, что глава "Мейсен" — женщина. Мне удалось найти несколько фотографий Эллен Мейсен: красивая и элегантная, с умным, интеллигентным лицом, она производила приятное впечатление. Но я не могла представить, что вскорости увижу её воочию.

— Лив Дэвис.

Я автоматически пожала протянутую руку, чувствуя, как напрягся стоящий справа от меня Джеймс. Конечно, не каждый день видишь в своей переговорной женщину, фамилия которой указана в названии литературного агентства. Какими бы чудесными не были мои истории, мы определённо не могли рассчитывать на визит кого-либо из высшего руководства "Мейсен". Неимоверно любопытно и волнительно узнать, почему она здесь.

— Очень приятно, миссис Мейсен.

— Для вас просто Эллен, — тепло улыбнулась она. — Тем более что Мейсен — моя девичья фамилия, и я, честно говоря, порядком от неё отвыкла.

Ей было около пятидесяти. Эллен Мейсен относилась к тому виду счастливиц, что стареют красиво. Её подтянутое тело было облачённое в идеально сидящий брючный костюм из тонкой бежевой шерсти. Каштановые волосы средней длины лежали на плечах красивыми волнами. Её рука была мягкой, с великолепным маникюром. Из украшений я увидела лишь обручальное кольцо, золотым ободком с брильянтовой каплей обрамляющее безымянный палец.

Меня поразили её глаза: ласковые, добрые, светящиеся изнутри, с убегающими тоненькими лучиками морщин. А их цвет! Всего лишь два раза в жизни я встречала людей с глазами такого оттенка зелёного. Напоминающие изумруды, обрамлённые пушистыми ресницами, они внимательно изучали меня. Непонятно с чего, но я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

— Вы замужем, дорогая? — Эллен бросила быстрый взгляд на мою левую руку.

Кольца не было. Я сняла его в день, когда впервые оказалась на кладбище у могилы Майкла.

Горький ком подкатил к горлу, но мне удалось справиться с собой.

— Нет.

— Но писать такие замечательные, живые истории, не имея своих собственных детей невозможно! Вероятно, вы просто очень их любите?

— У меня двое. — Это прозвучало с вызовом.

Изумлению Эллен не было предела:

— Вот как? Но этого же чудесно! Вы очень внимательная мама, раз подмечаете подобные мелочи. Или просто талантливый рассказчик.

— Если бы вы слышали, какие истории рассказывает на ночь мой восьмилетний сын своей младшей сестре, вы не назвали бы меня талантливой.

Почему-то эти слова прозвучали как оправдание. Я всё больше начинала нервничать в присутствии Эллен Мейсен.

— Похоже, это у него наследственное, — парировала та.

Все рассмеялись. Обстановка немного разрядилась. Джеймс пригласил всех за стол, но Эллен оставалась на месте.

— Что ж, я увидела всё, что хотела. Думаю, вы в состоянии закончить без меня, — обратилась она к Лоре.

— Конечно, миссис Митчелл. Завтра я доложу о результатах нашей встречи.

Кажется, у меня начались галлюцинации. Как она её назвала?!

— А вы, дорогая Лив, настоящий талант. — Подойдя ко мне, Эллен взяла мою безвольно повисшую руку. Как она её назвала?! — Я очень рада, что мы нашли вас. В последнее время редко встречаются по-настоящему талантливые детские авторы.

Я выдавила из себя подобие улыбки:

— Спасибо, Эллен…

— Не стоит благодарности, дорогая, — это правда. — Она погладила меня по плечу. — Я знаю, что говорю. Прежде чем позвонить, я почитала ваши истории своей старшей внучке. Малышка была от них в восторге! И знаете почему?

Можно подумать, я была в состоянии что-нибудь сказать, но ей этого было и не нужно. Обведя сияющими глазами всех присутствующих, Эллен наклонилась ко мне и заговорщицки подмигнула:

— Мою старшую внучку зовут Лиззи.

Внутри у меня всё оборвалось.

Теперь я знала, кто была эта женщина, и почему её глаза показались мне знакомыми. Мне не послышалось, когда Лора обратилась к ней другим именем. Именно именем малышки, с которой когда-то мне довелось провести некоторое время, именем маленькой белокурой Элизабет Митчелл, я и назвала свою героиню.

Лиззи.

Лиззи Митчелл.

Её внучка.

Его племянница.