Soundrtack — I Will Always Love You by Whitney Houston
Время остановилось. Оно просто перестало быть. Как не было ничего вокруг. Внутри меня. Во всей вселенной.
Казалось, он смотрел прямо в мою душу.
Все мои страхи, вся внутренняя борьба — всё исчезло. Осталось лишь нестерпимое желание никогда не отводить взгляда от этих глаз. Раствориться в них, утонуть и больше не всплывать на поверхность; разучиться видеть что-либо ещё.
Был только он. Дилан. Мужчина, которого я люблю. И который с любовью смотрит на меня. Я настолько опешила от волны эмоций, что потеряла ощущение реальности.
Прошли века, прежде чем прикосновение Эллен вернуло меня в этот мир.
— Идём, милая. Я хочу познакомить тебя со своим мужем.
Мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы отвести взгляд от Дилана. Это было почти болезненно: те незримые канаты, которые мгновенно связали нас, перерубить не казалось возможным. Эллен, похоже, понимала это. Не дождавшись какой-либо реакции, она взяла меня за руку и повела со сцены.
Мистер Митчелл встречал нас внизу.
Пока шло представление, я слышала, как двигаются стулья, как звенят столовые приборы. Смех, разговоры, вылетающие пробки шампанского… И лишь за столиком Митчеллов стояла гробовая тишина.
— Рад познакомиться с вами, Оливия, — улыбнулся Говард. Под взглядом его лучистых ясно-синих глаз я покраснела.
— Мне тоже же очень приятно, мистер Митчелл.
Никогда в жизни я не встречала такую гармоничную пару. Стоя рядом друг с другом, Эллен и Говард Митчелл ощущались единым целым. Они были семьёй — семьёй любящей, — и это бросалось в глаза. Хотелось расслабиться и схватить немного ультрафиолета, распространяемого этой любовью.
— Моя жена много о вас рассказывала, в том числе о вашей красоте. Однако реальность превзошла все ожидания.
Чёрт, ну куда же больше краснеть? По-моему, у меня пылали даже кончики волос.
— Спасибо, — промямлила я, с мольбой глядя на Эллен.
Она выглядела довольной. Ещё бы: сцена разыграна как по нотам — есть от чего чувствовать себя удовлетворённой. Украдкой Эллен кидала взгляд мне за спину. Оценивает реакцию Дилана? Без сомнения, сейчас за этим столом не только им ловится каждое моё слово.
— Не хотите ли присоединиться к нам?
Не дожидаясь моего ответа, Говард дал знак официантам. Немедленно началась суета: для меня готовились приборы, пододвигалось кресло…
— Э-э, спасибо, но я…
Дребезжащий старушечий голос прервал мои извинения:
— Ох, Эллен, дорогая, представь меня, пожалуйста, этой девочке.
Моя правая рука оказалась в плену чьих-то цепких пальчиков. Обернувшись, я увидела перед собой уже знакомую "мохнатую" леди. Ту, что налетела на нас со Стивеном в отеле. Накидки на ней уже не было, сухенькое тело облегало блестящее красное платье с довольно рискованным декольте. Старушка счастливо улыбалась, её прозрачные глаза перебегали от меня к Митчеллам и обратно.
От меня не укрылось, что Эллен была не в восторге от встречи. Видно эта дамочка — та ещё заноза в заднице! Однако правила приличия должны быть соблюдены.
— Конечно, Констанция, с удовольствием. Это мисс Дэвис, новый автор издательства "Мейсен". Миссис Констанция Ловетт, наша… эм… хорошая знакомая.
Птичья мордочка миссис Ловетт расплылась в широченной улыбке.
— Полагаю, [i]миссис [/i]Дэвис? — пропела она. — Где же ваш очаровательный муж, дорогая? Я бы хотела познакомиться и с ним.
У меня отвисла челюсть. Откуда она знает Майкла?
Миссис Ловетт тем временем обратилась к Эллен, тараторя как заправская сплетница:
— Я видела их сегодня в отеле, дорогая. Приезжала к Виктору почистить пёрышки. — Она кокетливо дотронулась до своих крашеных белокурых локонов. — И вы знаете, такую красивую пару надо ещё поискать!
Так она о Стиве!
Я быстро посмотрела на Эллен. Та выглядела несколько дезориентированной.
— Миссис Дэвис и её муж просто очаровали меня, дорогая. Они так подходят друг к другу. Такие красивые оба, молодые. — Миссис Ловетт закусила удила, явно не замечая эффекта, который производят её слова. — Так он здесь, с вами, милая? Как его зовут?
Не только она одна пытливо воззрилась на меня: взгляд Эллен был полон непонимания; взгляд Говарда — более спокойный, заинтересованный. Вдобавок, я явственно ощущала зуд между лопаток — за соседним столиком нас слушали не менее внимательно.
Подтверждением этого стал звук отодвигающегося стула и следующий диалог:
— Майкл здесь?
— Нет. — Голос Джейсона был тихим, но твёрдым. — Его здесь нет. Сядь на место, Саймон.
— Как нет? Она же сказа…
— Его нет, — Джейсон сделал ударение на последнем слове. — Я объясню позже.
— Что происходит, Джей?
Дальше я уже не слушала, сосредоточившись на первоочередной задаче — ответить на вопрос миссис Ловетт. Если я начну объяснять, что произошла ошибка, она начнёт засыпать нас ещё большими вопросами. Ситуация и так была не из приятных: мы до сих пор стояли перед сценой, загораживая её обзор. Другие гости уже начали прислушиваться к нашему разговору.
— Стивен, миссис Ловетт. Его зовут Стивен.
— Стивен? Очень хорошо, дорогая. Жду не дождусь, когда вы нас друг другу представите.
Она ещё долго рассыпалась в извинениях и восхищениях, пока мистер Митчелл не вызвался сопроводить её к губернаторскому столику.
Эллен выглядела настолько шокированной, что, казалось, потеряла дар речи.
— Лив? — выдавила она из себя, когда мы остались одни.
— Я… Я всё объясню…
Она в неверии покачала головой:
— Что же ты наделала, девочка?
Разочарование в её взгляде хлестануло меня прямо сердцу. Я запнулась, так и не начав говорить. К горлу подкатил комок, когда она повторила:
— Что же ты наделала?..
— Что случилось? — Вернувшийся Говард недоумённо переводил взгляд с жены на меня.
Никаких объяснений. Ни здесь и ни сейчас. Выводы сделаны, обвинения произнесены. Может статься, оно и к лучшему.
Пробормотав свои извинения мистеру Митчеллу, и старательно избегая смотреть на Эллен, я направилась на своё место.
Итак, совершенно неожиданно, мой первоначальный план воплотился в жизнь: мать Дилана узнала, что в моей жизни есть мужчина. Появление миссис Ловетт стало для этого своеобразным катализатором. Но вот только теперь об этом знают все Митчеллы.
Развернувшись, я оказалась прямо перед ними. Только Джейсон смотрел на меня с тревогой — на лицах остальных было написано крайнее изумление. Лора и Райли пытались что-то выяснить у Кэтрин. Она шикнула на них и, так же как и все, провожала меня взглядом. Бри пила очередной бокал шампанского. Лица Дилана я не видела, он смотрел прямо перед собой.
Я шла в обратном направлении, и теперь сопровождение моего продвижения было прямо противоположным: вежливая тишина окутала зал. Думаю, ни от кого не укрылось, как в одно мгновение прервалась моя беседа с Митчеллами, и то, как следят за мной их внимательные глаза.
Стивен встречал меня широченной улыбкой и, когда я подошла, немедленно заключил в объятия.
— Ты молодец, Ливи! Я так тобой горжусь тобой.
Он крепко расцеловал меня в обе щёки и, подхватив на руки, закружил над полом.
Я болталась в его руках, словно тряпичная кукла, и еле-еле выдавила из себя вежливую улыбку.
— Спасибо.
— Это моя лучшая подруга — Лив Дэвис! — Стива распирало от гордости, когда он сообщил это нашим соседям.
Они аплодировали, пока мы садились на свои места. Бокалы немедленно наполнились шампанским, зазвучали приветственные тосты, а я не могла отвести глаз от Митчеллов. Выражение чувств Стивена от них не укрылось.
Саймон всё-таки не послушался Джейсона. Возвышаясь над всеми, он шокировано смотрел в нашу сторону. Кэтрин дёргала его за руку, пытаясь усадить на место. Джейсон что-то говорил Фиби, пока она смотрела прямо на меня. Я молила бога, чтобы она простила мужа за то, что он скрывал от неё правду. Бри прешептывалась с Лорой, а Райли, улыбаясь, не сводил с меня глаз. От его сальной улыбки по телу побежали мурашки.
Всё это время спина Дилана оставалась прямой и напряжённой. Он не двигался и не оборачивался. Он был каменной статуей. Прекрасной статуей.
Кэтрин наконец удалось усадить Саймона. Он плюхнулся на стул, но сидел вполоборота и то и дело хмуро поглядывал в нашу сторону. Я видела, как к нему обратился Джейсон. По его губам удалось прочитать пару слов: "Майкл", "авария", "два года".
Едва не роняя стул, Дилан неожиданно вскочил на ноги. Он что-то резко спросил у Джейсона, и тот после небольшой паузы утвердительно кивнул. Дилан в сердцах бросил на стол белоснежную салфетку, которую до этого сжимал в руках. Развернувшись, он стремительно зашагал к выходу, не замечая, что своими резкими движениями тревожит по пути сидящих гостей.
На выходе из зала, когда перед ним открыли дверь, Дилан зажмурился и сильно сжал пальцами переносицу. Жест человека, который пытается отогнать от себя ненужные мысли. Или картинки.
— Лив, — позвал меня Стивен. — Ты плачешь?
Я обернулась и только сейчас почувствовала, что мои щёки влажные. Как долго я плакала? На каком моменте слезы выплеснулись наружу. Я их совершенно не чувствовала, отвлечённая разыгравшейся передо мной драмой.
— Что случилось, милая?
Стивен смотрел на меня с тревогой и участием.
Всегда тревога и участие. Беспокойство. Непонимание. Осуждение. Дилан никогда не смотрел на меня так…
Эмоции перехлестнули через край. Сердце колотилось в груди сильными, сжимающими ударами, выбивая из лёгких воздух. Я начала задыхаться и, пробормотав извинения, бросилась прочь из зала.
Оказавшись в огромном пустом холле, в котором ещё час назад весело попивала шампанское, я шагнула к одному из французских окон, что располагались по всей длине холла, и, не раздумывая, рванула его на себя. Оно легко поддалось, и я решительно шагнула на засыпанный снегом небольшой балкон.
Лёгкие туфельки промокли насквозь, подол платья отяжелел, впитав в себя снег. Голова освободилась от мыслей, остался только пронизывающий до костей холод. Я замёрзла, но уходить не торопилась. Ветер высушил слёзы, а студёный воздух выровнял дыхание. Вернее, то, что поначалу было истеричными всхлипами, потихоньку перешло в рваные вздохи; так дышится, когда на улице очень сильный мороз и ты боишься, что, недостаточно медленно вдыхая, можешь простудить горло. Я успокаивалась и так же, как Дилан, сильно зажмурилась, пытаясь выжечь из головы эту картину: богато украшенный зал, из которого зеленоглазый мужчина с любовью смотрит на меня.
Рядом с ним сидела его невеста. Он не должен был [i]так[/i] на меня смотреть.
Мы провели незабываемую ночь, полную всепоглощающей страсти, которую ни он, ни я в друг друге и не подозревали. Как можно настолько раствориться в другом человеке, перетечь в него, слившись каждой клеточкой тела, сердца, души… Дыша в унисон, боясь моргнуть, чтобы не пропустить ни малейшего вздоха, взгляда, эмоции — как это могло вмещаться в нас? Я это помню. И Дилан должен помнить. И, если тогда, в больнице, мне показалось, что он забыл, что прогнал эти воспоминания, заменил их на более спокойные, не такие испепеляющие, неужели я могла его за это осудить? Ведь это был самый лучший, самый безболезненный выход — забыть. И теперь я с ужасом видела, что и для Дилана ничего не прошло бесследно. Именно что с ужасом: знали ли мы, знала ли я, на что шла?
Я отдавалась этому мужчине вовсе не во временное пользование, и до последнего он был мне верен. И вот именно сейчас я поняла, что это, чёрт возьми, очень плохо. Одно дело, когда больно тебе, а другое — когда больно тому, кого ты любишь. Так любишь, что, видя его страдания, очень хочется никогда не появляться на свет.
— Любовь моя, что же я с тобой сделала?
Я закрыла лицо руками. На этот раз справиться с рыданиями не получилось. Мне нельзя было снова появляться в его жизни. Это была непростительная ошибка. Я приношу боль тем, кого люблю. Только боль и ничего больше. Господи, как же тяжело!..
Дилан пытался быть счастливым, пытался наладить свою жизнь. Не знаю, удалось ли это ему до конца, — ведь те слова, что он сказал мне почти три года назад, шли от самого сердца. И я верила им. И он верил в то, что говорил. Я не вправе винить его за то, что теперь он хочет о них забыть. Ведь это же невозможно — безответно любить кого-либо так долго и не мучиться этим. Я знаю это по себе. И то, что я сейчас увидела, ни капли не облегчило мои страдания.
Гул голосов проникал через приоткрытое окно. Постепенно холл заполнялся публикой. Вытерев глаза подолом платья, я сделала шаг назад и вступила в людское море. Затеряться в толпе — об этом можно было только мечтать. Но выход находился слева, а меня несло в противоположном направлении — туда, откуда из открытых дверей лилась музыка.
Я не хотела танцевать. Мне не было дела ни до круживших вокруг меня дам — красиво причесанных, в элегантных нарядах, сверкающих драгоценностями, ни до их спутников, уже не таких подтянутых, как в начале вечера, уже расслабленных изрядно долей алкоголя и свободным общением. Люди давали волю своим истинным чувствам, получая удовольствие от того, где они, с кем они и кто они. Они не замечали меня, как и я не замечала их. Одиночество в толпе — что может быть приятнее.
Где-то там меня наверняка ищет Стивен. Но свой телефон я оставила в пальто, поэтому связаться со мной он никак не мог. И хорошо. Меньше всего мне хотелось сейчас видеть знакомые лица.
Внезапно кто-то крепко схватил меня за талию. Голыми плечами я ощутила холодный шёлк смокинга. Шею обдало горячее дыхание, с изрядной примесью виски.
— М-мм, какая птичка попала в мои сети.
Обернувшись, я столкнулась взглядом с самодовольной ухмылкой Райли.
— Не думаю, что готов отпустить тебя сегодня, красавица.
Я дёрнулась вперёд, но он крепко держал меня, протискивая нас в середину зала. Оказавшись на месте, Райли резко повернул меня и прижал к себе. Сквозь тонкий шёлк платья я почувствовала его эрекцию, упирающуюся мне в живот.
— Пусти, — прошипела я. — Сейчас же.
— Нет, детка.
Его ухмылка стала ещё шире. Красивое лицо исказилось от похотливого выражения; он буквально раздевал меня глазами. Я почувствовала, как его руки шарят по моей спине, задерживаясь на заднице. Райли сжал её так крепко, что, скорее всего, завтра там будут синяки. Я охнула от боли, с ужасом наблюдая, как он наслаждается вызванным эффектом.
— Я захотел тебя сразу, как только увидел. — Жарко зашептал он на ухо, почти касаясь его своими холодными тонкими губами. — Ты самая горячая малышка, которую я когда-либо видел. М-мм, — мечтательно протянул он, — я уже слышу, как ты умоляешь взять тебя и раздвигаешь свои прелестные ножки. Как я проскальзываю в твою жаркую киску и трахаю тебя до умопомрачения. — Райли сделал резкое движение бёдрами в меня, показывая, как это будет.
Я была в ужасе от того, что это происходит со мной. Более того, это происходит сейчас, здесь, на губернаторском балу, где нас окружают тесно танцующие пары. Если бы подобное случилось в клубе, я бы давно уже съездила по яйцам этому любителю быстро потрахаться. Но устроить здесь ещё одну сцену с моим участием было бы слишком.
Я упёрлась руками в грудь Райли и попыталась оттолкнуть его. Он тихо рассмеялся, всё ещё крепко держа меня ниже спины.
— Любишь сопротивляться? Я тоже это люблю. Так ты меня ещё больше заводишь.
— Отвали от меня, придурок!
Я сказала это достаточно громко. На нас начали оборачиваться.
Внезапно его хватка ослабла, и через секунду Райли выпустил меня из рук. Я тут же отшатнулась от него, почувствовав свободу. Райли сделал шаг в сторону и недовольно обернулся. Я тихонько охнула: за его спиной стоял Дилан, и его вид не предвещал ничего хорошего.
Его зелёные глаза пылали, челюсть была крепко сжата, под кожей ходили желваки.
Правая рука лежала на плече Райли, и это был совсем не дружеский жест, потому как тот скривился, когда Дилан сжал его.
— Райли, — только и сказал он, как бы прося об одолжении потанцевать с его дамой.
— Дилан, — попытался улыбнуться тот. Без особого, к слову сказать, успеха: улыбка чем-то походила на волчий оскал. Подняв руки вверх, он попытался отшутиться: — Конечно, конечно, она твоя!
Дилан уже не обращал на него внимания. Он неотрывно смотрел на меня, делая последний шаг. Одна его рука оказалась на моей талии, другая нашла мою руку и нежно сжала пальцы.
— Моя, — подтвердил он слова Райли.
Наконец-то я была дома.