Soundtrack — Windmills of Your Mind by Sting
Весь полёт Эбби провела у иллюминатора. С ногами забравшись в кресло, она с интересом разглядывала облака. Макс предусмотрительно обучил сестрёнку игре в "воображалки": находишь облако и придумываешь, на что оно похоже.
— Матри, Мак, вот зайсик, — тыкала она пальчиком. — Ну матри зе!
— Где? — Макс тянул нос в окно, пытаясь определить, в каком именно из проплывающих мимо облаков Эбби разглядела зайца.
— Воть! — Она хмурилась от его непонятливости. — Воть уськи. И квостик.
Макс пожимал плечами.
— Не вижу никаких ушей. Похоже на беременную черепаху.
— Макс! — С притворным возмущением я одёргивала сына и тянулась через Эбби к иллюминатору: — Что там у тебя, солнышко?
— За-айсик, — уже не так уверенно тянула малышка, задетая невнимательностью брата. Я бросала на Макса выразительные взгляды.
— Хотя, знаешь… — включался он, — кажется, да — ты права. Ну, точно — зайчик!
Макс тыкал наугад. Эбби радостно хлопала в ладоши и тут же снова впечатывалась носиком в холодное стекло, ища очередную "жертву" для воображения. И лишь когда рядом с нами раздавался голос стюардессы, она немедленно отрывалась от своего занятия.
— Могу я вам что-нибудь предложить, мисс Дэвис?
Девушку звали Джейн и она, вернее, её ярко-голубая форма и маленькая шапочка с очаровательной золотистой кокардой в виде двух скрещенных крыльев в одно мгновение заворожили мою дочь. Конечно, это обычная работа стюардессы — заботиться о тех, кто на борту, но до сегодняшнего дня я никогда не летала на частном самолёте. И тем более не была на нем единственным пассажиром. Макс и Эбби не в счёт. К подобному вниманию я не привыкла и от этого чувствовала себя крайне неловко.
— Нет, спасибо, Джейн. Всё хорошо.
— Если что-то понадобится, обращайтесь.
После вежливого кивка девушка отошла от кресел, но, заметив интерес Эбби, остановилась.
— Тебе нравится летать, детка?
Эбби заулыбалась и смущённо ткнулась носиком в моё плечо.
— А тебе? — Смеющаяся Джейн обратилась к Максу.
Тот лишь коротко кивнул и с преувеличенным интересом уставился в иллюминатор.
Тоже смутился? Вот так новость!
— Хочешь побывать в кабине пилота? — Неожиданно предложила девушка. — Я могла бы договориться.
Глаза Макса широко раскрылись. Он резко повернулся и подался вперёд:
— А можно?
От смущения ни осталось и следа.
— Можно. Если, конечно, мама не против.
— Можно, мам?
Я засмеялась, глядя в умоляющие глазёнки сына.
— Конечно, можно.
Макс вскочил с кресла и, опасаясь, что кто-либо из нас передумает, рванул вперёд по проходу.
— Только за штурвал не хватайся, — крикнула я ему в спину. — А то окажемся в Канаде.
Джейн снова рассмеялась:
— Не волнуйтесь, мисс Дэвис. В кабине вряд ли найдётся место третьему пилоту. Мистер Митчелл имеет лётную лицензию и очень ратует за безопасность.
Провожая их взглядом, я задумалась, кто именно из Митчеллов любит посидеть за штурвалом — Говард, Саймон или Дилан? Наверняка я скоро это выясню: прошло всего четыре дня с того момента, как я во второй раз вышла замуж, и сегодня вместе с детьми лечу в Сиэтл "знакомиться" с семьёй моего мужа. Правда, о том, что теперь я официально именуюсь миссис Дилан Митчелл, кроме нас двоих вряд ли кому известно.
* * *
Без двадцати одиннадцать я была на месте.
Чёрный внедорожник Дилана одиноко стоял напротив здания мэрии. В этот час движение по улице практически отсутствовало.
Как только я припарковалась, Дилан вышел из машины. На нём была уже знакомая мне чёрная "аляска". Длинные ноги обтягивали тёмно-синие джинсы. Похоже, холода он не чувствовал; капюшон не надет, да и молния на куртке застёгнута не до конца.
Наши глаза встретились. Застигнутая за откровенным разглядыванием, я засуетилась, выключая двигатель и натягивая на голову шапку.
Открыв дверь, Дилан протянул руку, помогая мне выйти из машины.
— Ты рано, — произнёс он вместо приветствия.
После тёплого салона на улице оказался сущий ледник. Со стороны залива дул пронизывающий ветер. Руки моментально окоченели. Засунув их в карманы пуховика, я зябко повела плечами.
— Машин мало. Доехала быстро.
— У нас ещё есть немного времени.
— Ммм…
— Может, кофе? — предложил Дилан. — Неподалёку я видел открытое кафе.
— Да, — пробормотала я. — Кофе было бы неплохо.
— Счастливого нового года! — поприветствовала нас молоденькая официантка, пряча под прилавок книгу в яркой обложке. — Что желаете?
Я взобралась на высокий стул, расстёгивая пуховик и стягивая с головы вязаную шапку.
— Два кофе, пожалуйста, — попросил Дилан.
Это было первое, что я услышала от него за последние пять минут. Дорога до кафе прошла в молчании — тягостном и неловком.
Дилан так же расстегнул куртку, и теперь усаживался на стул, ставя свои длинные ноги на подставку, опоясывающую его стальную ножку.
Девушка мгновенно расплылась в обворожительной улыбке, стреляя глазами в сторону Дилана.
— Какой именно? У нас большой выбор.
— Лив?
— Латте, пожалуйста.
— Один латте и один чёрный.
— Что-нибудь ещё?
Девушка снова обратилась к Дилану.
Тот снова переадресовал вопрос мне.
— Ты что-нибудь хочешь?
— Только кофе, спасибо.
Дилан был тем, кто заполнял всё пространство, привлекая к себе внимание, а я так давно отвыкла от этого, что сейчас не знала, куда деть себя от смущения. С преувеличенным интересом я рассматривала лежащую на коленях шапку, отчётливо понимая, что рядом с этим мужчиной мне не место.
Девушка, виляя бёдрами, отошла к кофейному агрегату. Дилан хмыкнул. Я бросила на него быстрый взгляд, уверенная, что её попытка заигрывания не осталась незамеченной.
Однако смотрел он вовсе не на официантку. Усмешка, скривившая идеальный губы, была невесёлой.
— Через несколько минут мы поженимся, а я даже не знаю, какой кофе ты любишь.
В отличие от вчера, в обращённом ко мне взгляде не было безразличия. Это успокаивало.
— Чёрный с молоком. Но обязательно с подогретым. В кафе этого не делают, если специально не попросить, так что обычно я заказываю латте. А ты?
— Просто черный.
— С сахаром?
— Нет. — Дилан мягко улыбнулся. — Но он должен быть исключительно обжигающим.
Я едва ли выпила больше одного глотка: кофе был препоганейшим. Всё остальное время я грела ладони, вертя в руках горячую кружку. Похоже, Дилан тоже не был в восторге от своего выбора; его чашка осталась почти полной. Он лениво постукивал по ней кончиками пальцев.
Тишина между нами с каждой минутой становилась невыносимее.
Я не выдержала первой.
— Сейчас вернусь.
Спрыгнув со стула, я направилась в сторону уборной.
— Лив!
Я обернулась. Дилан сидел вполоборота. Зелёные глаза смотрели с настороженностью.
— Всё в порядке. Я… Мне просто надо… — Я показала большим пальцем в сторону туалетов. — Я быстро.
Дилан коротко кивнул, провожая меня взглядом.
Зайдя в уборную, я подошла к раковине и открыла воду. Стоя над не очень чистым умывальником, я смотрела на своё отражение в зеркале и в очередной раз проговорила про себя причины, по которым сейчас здесь нахожусь.
Прошлой ночью я не спала. Просто не могла подняться наверх и лечь в свою постель — сделать что-то привычное, обыденное. Сидя до утра в тёмной гостиной, я думала над тем, почему должна выйти замуж за Дилана Митчелла и почему не должна.
Доводов против много — гораздо больше, чем за. И что Дилан меня не любит; и что, взвалив на себя громадное чувство долга и ответственности, не до конца осознаёт, на что подписывается. И предложение его было унизительно по своей форме именно из-за того, что он обижен, и обида эта будет жить в нём ещё долго. У него может не получиться наладить контакт с детьми…
Но все эти причины ничто по сравнению с одним простым фактом: я люблю Дилана Митчелла.
Я люблю его и вижу, что он мучается, потому что не уверен в том, что чувствует. Любовь ко мне пока принесла Дилану лишь боль, ему трудно с ней справляться, и он действует так, как действует. И я более чем уверена, что, выбрав сейчас такую позицию, он страдает не меньше меня. Я помню его таким — жёстким, самовлюблённым, практичным — в самом начале наших отношений, когда ещё и отношений-то не было, когда он просто (как позже сам признался в этом) играл со мной, соблазнял. Но также я помню того искреннего мужчину, что пришёл ко мне три года назад — в ночь, когда мы зачали нашу дочь. И помню его слова, сказанные на прошлой неделе, перед тем как он узнал о ней. Дилан любил меня всё это время. А сейчас он просто запутался.
Было ещё кое-что, в чём я боялась признаться; настолько эгоистичное чувство, что какая-то часть меня восставала против него. Я не могла позволить, не хотела, не желала, испытывала физическую боль от одной только мысли, что Дилан может принадлежать не мне. Меня начинало подташнивать, как только я представляла, что он может жениться на Бри или какой-нибудь другой женщине. И что эти прекрасные зелёные глаза будут смотреть не на меня. И не меня будут целовать эти губы. Эти сильные руки с длинными нежными пальцами будут ласкать кого-то другого, не меня.
Я хочу дать нам шанс. Дать шанс ему. И те условия, что он предложил, в данной ситуации и вправду — самые приемлемые. Полгода даны не только нам, но и Дилану, чтобы привыкнуть к мысли, что теперь у него есть мы. Хотя я была уверена, что для себя он всё решил ещё раньше. Сейчас он будет стремиться наладить отношения с детьми, и я постараюсь ему в этом содействовать. И если для того, чтобы Дилан почувствовал себя более уверенно, ему нужно удочерить Эбби и жениться на мне, — я пойду на это. Пока моей любви нам на двоих будет достаточно
Вернувшись в зал, я застала Дилана в той же ожидающей позе. Девушка за стойкой всё так же кидала в его сторону недвусмысленные взгляды.
— Наверное, нам пора?
— Э-э, да, пожалуй.
Дилан вытащил из заднего кармана бумажник и, открыв его, положил на стойку несколько купюр.
— Идём? — обратился он ко мне. Вопрос прозвучал не слишком уверенно.
Я кивнула и пошла к выходу. Дилан держался сзади, и в этот раз я сама открыла себе дверь.
Оказавшись на улице, я достала из кармана перчатки. Дилан остановился рядом. Дождавшись, когда я их надену, он жестом предложил мне взять его под руку. Я с готовностью воспользовалась этим приглашением. Весь путь до мэрии я крепко держалась за него, и вовсе не из-за того, что действительно боялась упасть.
Пройдя по абсолютно пустому холлу, мы поднялись на второй этаж.
Судья — мужчина лет пятидесяти — уже ждал нас.
— Мистер Митчелл!
— Судья Томпсон!
Они поприветствовали друг друга рукопожатием.
— Миссис Вуд.
Я дёрнулась. Конечно, официально я вдова Майкла, но в подобных обстоятельствах это обращение звучало неуместно.
Так и не дождавшись от меня приветствия, судья Томпсон снова обратился к Дилану:
— Я подготовил все бумаги. Нужны только ваши подписи.
Перед ним на столе лежала книга регистрации.
Дилан взял ручку и протянул её мне, предлагая сделать это первой.
Я медлила.
— Лив?
На его лице снова читалась тревога: будто у меня ещё есть шанс сбежать и я непременно им сейчас воспользуюсь.
Может, из-за опасения, что он вполне может сделать тоже самое, я чуть ли не вырвала из его рук ручку и быстро расписалась в нужной графе.
Отдавая её, я снова посмотрела Дилана. Тревога всё ещё читалась в них, но было что-то ещё — какой-то внутренний свет, мягкость, даже нежность наполняли яркие изумруды.
Дилан смотрел на меня ещё несколько секунд, а затем решительным росчерком поставил свою подпись.
— Прекрасно! Это, конечно, не совсем обычный случай, памятуя нашу договорённость, но я обязан это сделать. — Судья Томпснон смущённо откашлялся: — Мистер Митчелл, миссис Вуд, властью данной мне штатом Вашингтон объявляю вас мужем и женой. Можете… впрочем… — Он снова потупился и наклонился, пододвигая к себе книгу.
Я взглянула на Дилана. Он нахмурился, прежде чем бросить быстрый взгляд на меня. Его глаза спустились ниже, и я инстинктивно закусила нижнюю губу.
Мы оба знали, что хотел сказать судья Томпсон.
Зелёные изумруды мгновенно потемнели. Дилан качнулся в мою сторону.
Голос судьи прервал его движение.
— Свидетельство о заключении брака вы можете получить прямо сейчас. Вам нужна копия, миссис Вуд… простите, миссис Митчелл?
Услышав своё новое имя, я почувствовала странное волнение.
— Нет, не нужна.
— Очень хорошо.
Судья протянул Дилану бумагу, и он быстро пробежал по ней глазами.
— Большое спасибо. — Дилан пожал ему руку.
— Рад был помочь, мистер Митчелл. Всего хорошего.
Я неуверенно улыбнулась на прощание и, развернувшись, пошла к дверям, где меня уже ждал Дилан.
Мы молча вышли из здания. Тусклое зимнее солнце пробивалось сквозь морозную дымку. Воздух дрожал от искрящегося снега, слетающего со стоящих вдоль дороги деревьев. Настоящий первый день нового года. Но мои мысли были далеки от созерцания этой красоты.
Мы подошли к моей машине, и я начала копаться в карманах в поисках ключей.
— Мой юрист немедленно начнёт готовить документы на удочерение.
Я на мгновение прервала своё занятие.
— Хорошо.
Достав ключи, я стала тыкать ими в замочную скважину грузовика.
— Я бы хотел, чтобы эти выходные вы провели в Сиэтле. Если ты не против, конечно.
— Хорошо, — повторила я, радуясь, что, наконец, открыла машину.
— Я пришлю за вами самолёт в пятницу и… — Дилан внезапно замолчал. Я замерла и впервые за весь разговор посмотрела на него. — Думаю, будет лучше, если вы остановитесь в доме моих родителей.
Куда делся тот самоуверенный мужчина, который вчера буквально приказал мне выйти за него замуж? Неуверенность сквозила в каждом его слове.
Дилан не колебался, он всё так же вёл в этой партии, но теперь он ждал моего одобрения. В желании убедить меня в правильности своих решений Дилан был готов к тому, что я начну сопротивляться. Моя же покорность привела его в замешательство.
— Хорошо.
Он медлил. Вероятно, надеялся услышать что-то другое, кроме безжизненного "хорошо". Но что я ещё могла сказать?
— Я понимаю, это лишнее, но…
Внезапно он засунул руку в карман куртки и вытащил оттуда маленькую коробочку.
У меня отвисла челюсть. Вряд ли есть хоть одна женщина в этом мире, которая не узнает этот характерный голубой цвет.
В смущении убрав вторую руку в карман, Дилан протягивал мне коробочку.
— Тебе необязательно его носить. Но я подумал, что оно должно у тебя быть.
Я взяла её на автомате.
— Ты не должен был…
Он смотрел на меня ещё секунд пять, а затем развернулся и, не прощаясь, быстрым шагом направился к своей машине.
Черный внедорожник уже давно скрылся за поворотом, а я ещё долго смотрела ему вслед.
Молчание Дилана не удивляло. Он так же, как и я, не мог подобрать нужных слов. Сейчас все они были бы лишними и искусственными.
Открыв голубую коробочку, я залюбовалась лежащим на тёмной подложке кольцом. Оно было потрясающим. Тонкий серебристый ободок венчал красиво огранённый крупный квадратный бриллиант. Я охнула, представив, сколько оно может стоить, но тут же отогнала от себя эти мысли.
Осторожно, двумя пальчиками я аккуратно вытащила кольцо из гнезда и поднесла к глазам. Камень играл на свету всеми гранями. Кольцо было изящным, я бы даже сказала — изысканным. Уверена, что оно будет очень красиво смотреться. Я поднесла его к безымянному пальцу левой руки…
Что-то остановило меня, не давая надеть кольца. Ещё немного посмотрев, как переливаются бриллиантовые грани, я положила его обратно в коробочку.
Я не хотела надевать его сама. Я хотела, чтобы это сделал Дилан — однажды и навсегда!
Вернувшись в Лонгвью, я сразу направилась к тёте Талуле, чтобы забрать Эбби. Макс вместе со всей мужской половиной семейства Джонсов отправился кататься на снегокатах.
Я позвонила Полу, предупредить, чтобы привёз его прямо домой.
— Всё в порядке, Лив? — поинтересовался Пол. — Ты так внезапно вчера исчезла.
Оправдание было приготовлено заранее:
— Да устала за эти дни, плюс выпила лишнего, сам понимаешь. Сегодня выспалась, и чувствую себя намного лучше.
— Просто я удивился, не увидев твоей машины с утра…
Как бы ни хотелось это признавать, но Дилан оказался прав: у меня очень внимательные соседи.
Пробормотав что-то по поводу утреннего визита к отцу, я быстро закончила разговор.
Макс вернулся к ужину: довольный, румяный и с начинающимся насморком. С порога я погнала его в горячую ванну, согрела тёплого молока и растёрла ноги, заставив надеть нелюбимые "кусачие" носки.
Весь вечер мы с Эбби плясали вокруг Макса, выполняя все прихоти "больного". Как все мальчики, мой сын боялся болезней, но был уже достаточно взрослым, чтобы начать понимать, как из этого извлечь пользу.
Эбби незамедлительно исполняла все просьбы брата: включала его любимые мультики, поправляла сбившийся плед; медленно переступая ножками, чтобы не разлить, таскала из кухни стаканы с молоком. Отдавая их Максу, в придачу она вручала брату конфету, батончик "Твинки" или лакричную палочку.
— Да не люблю я лакрицу! — ныл Макс, раскрасневшийся от съеденного и выпитого. — Неси назад.
— Есь, — требовала Эбби. — А то будут сопейки.
— Лакрицей сопли не вылечишь, — учил её брат. — Сопли лечат "кусачими" носками.
На этих словах он демонстративно вытаскивал из-под одеяла ноги в тёмно-серых носках. Эбби благоговейно трогала их, одёргивая ручку из-за колючей шерсти, и с трепетом смотрела на Макса: вот какой у неё героический брат, такие муки принимает! Я знала, что под шерстяными носками на ногах у него обыкновенные хлопковые носочки, которые несколько смягчают "кусачесть", но раскрывать хитрость не собиралась.
На следующее утро Макс был абсолютно здоров.
Около полудня позвонила Эллен с приглашением провести наступающие выходные в их доме, в Сиэтле.
Не знаю, что именно рассказал ей Дилан, но его мать ни словом не обмолвилась о том, кто на самом деле инициировал это приглашение. Оно было сделано настолько корректно, что мне оставалось лишь поблагодарить за него Эллен.
— Если ты не возражаешь, я бы хотела встретить вас в аэропорту.
— Мне было бы приятно. — Голос дрогнул, когда я вспомнила, как резка была с миссис Митчелл при нашем последнем разговоре. — Спасибо вам, Эллен.
— Спасибо тебе, девочка, — мягко сказала она. — Поговорим при встрече.
Положив трубку, я объявила детям о нашей поездке. Макс пришёл в неописуемый восторг. Эбби, глядя на брата, тоже. Тогда-то он и рассказал сестре, как играть в "воображалки".
* * *
Голосок Эбби вырвал меня из воспоминаний.
— Качу пить!
Я протянула дочери бутылочку с соком и посмотрела в сторону кабины пилотов. Представляю, какое впечатление на восьмилетнего мальчишку может произвести подобное приключение. Сама я, помнится, долго не могла успокоиться, когда папа впервые прокатил меня на своей патрульной машине. Тогда он был ещё рядовым полицейским. В общем-то, в Лонгвью работы для него всегда было мало, но он всячески доказывал мне важность своей профессии. За всё время папиной службы в городе не было ни одного серьёзного происшествия, не говоря уже о таких кошмарах, как кражи или убийства. В основном полиция занималась разбором дорожных инцидентов и успокаивала горячих парней из индейской резервации, когда они не на шутку расходились в вопросах поддержания родовой чести.
В любом случае, к работе папа относился серьёзно, и впервые я села к нему в машину, когда мне было шесть. Тогда мы уже дружили с Майклом, и я ещё очень долго вспоминала свою поездку с отцом. Каждый раз мой рассказ обрастал новыми подробностями, и в последней версии, помнится, оказалось, что папа гнался за опасным преступником до самой канадской границы, с включенными мигалками и сиреной. Рацию нам прострелили, так что подмогу вызвать было нельзя. Папа дал мне пистолет на тот случай, если его убьют. Макс же — мальчик с невероятно живой фантазией — в конце своих рассказов о сегодняшнем полете наверняка усядется за штурвал самолёта и улетит спасать путешественников, терпящих бедствие где-нибудь у берегов Гренландии.
Сели мы довольно быстро. Я совсем не почувствовала снижения, от которого всегда закладывает уши. Казалось, только что мы были в воздухе, а шасси уже касалось взлетно-посадочной полосы. Спустя пару минут самолёт подрулил к ангару в дальнем конце аэродрома.
Смотря через головку дочери в иллюминатор, я заметила две чёрные машины: автомобиль представительского класса и большой внедорожник с полностью тонированными стёклами. Как только мы зарулили в ангар, из первой машины вышла Эллен и направилась к самолёту.
Я помогла детям одеться и, натянув свой пуховик, подхватила Эбби на руки.
Макс шёл впереди за Джейн, которая ловко открыла дверь и откинула раскладной трап. Он пожал предложенную девушкой руку и ещё раз поблагодарил за экскурсию.
Эбби просто помахала Джейн. В ответ девушка приложила руку к своей шапочке, отсалютовав. Я услышала, как из груди дочки вырвался возглас восхищения.
— Теперь вы её герой, Джейн.
— Всегда рада видеть вас на борту, мисс Дэвис. И тебя, принцесса.
Мы осторожно сошли по трапу.
Эллен тепло обняла меня и сразу перехватила Эбби, расцеловав её в обе щёчки.
— Здравствуй, красавица, — улыбнулась она, ставя малышку на ножки. — Помнишь меня?
Эбби смущённо кивнула и уткнулась мне в колени.
— Здравствуйте, миссис Митчелл, — поздоровался Макс.
— Здравствуй, Макс, я очень рада снова видеть тебя, — она протянула ему руку, всё так же тепло улыбаясь. — Ты заметно подрос за это время. Тебе понравился полёт?
— Да, — выдохнул сын. — Я был в кабине пилотов. Там столько разных лампочек! И ещё штурвал и руль высоты. А катапульты нет.
Эллен рассмеялась.
— Я не очень знакома с авиационной техникой, но думаю, что на гражданских самолётах её не ставят. Она бывает только на военных.
Думаю, в данную минуту Эллен очень выросла в глазах моего сына.
— В любом случае, я знаю одного человека, который даст более полный ответ на этот вопрос. Если хочешь, могу вас познакомить?
— Здорово, — мордашка Макса растянулась в довольной улыбке.
Мы сели в машину и уже через мгновение отъезжали от ангара. Эбби сидела на коленях у Эллен, а Макс расположился между нами. Салон был большим, нам совершенно не было тесно.
Макс вертел головой в разные стороны, рассматривая стоящие вдалеке большие лайнеры.
Неожиданно он довольно ощутимо ткнул меня локтем под ребро.
— Смотри, мам, смотри! Это наш второй пилот!
В голосе сына звучало такое восхищение, что я инстинктивно подалась вперёд.
Мы вырулили на обведённую жёлтым цветом дорожку, и снова проезжали мимо знакомого ангара. Я увидела наш самолёт, снующих вокруг него людей из обслуживающего персонала аэропорта, несколько человек у трапа и всё ещё стоящий перед воротами внедорожник, к которому сейчас подходил Дилан.
Дилан?!
Я настолько опешила, что отпрянула он окна.
Не может быть!
Зажмурив глаза, я тряхнула головой и снова уставилась в окно.
Это определённо был Дилан.
Он торопился. Быстро вскочив на подножку, сказал что-то стоящим впереди мужчинам, махнул рукой, и вот уже его автомобиль отъезжает от ангара, повторяя тот же маршрут, которым только что проехали мы.
— Видела? — спросил Макс.
— А? А, да! Круто! — пробормотала я рассеяно и повернулась к Эллен. Она понимающе улыбнулась и тихонько кивнула, подтверждая, что я не ошиблась.
Не нужно было оборачиваться. Я знала, что всё то время, пока мы ехали до дома Митчеллов, нас сопровождал чёрный тонированный внедорожник. Я чувствовала, что мужчина, сидящий за его рулём, ни на секунду не выпускает нашу машину из виду. Проезжая по улицам знакомого и любимого Сиэтла, я смотрела в окно и пыталась совладать с глупой улыбкой, которая то и дело возникала у моего отражения.