Soundtrack I'm Yours by Jason Mraz
Как же это здорово — ни к чему не стремиться; когда всё достигнуто, все высоты взяты, а желания исполнены. Скажете, это состояние чуждо человеческой природе? Мол, наша жизнь должна проходить в вечной борьбе с собой и окружающим миром. Что ни на минуту мы не должны останавливаться в желании самоусовершенствования, и, как только человек достигает какой-либо цели, для его же блага необходимо ставить перед собой другую — более сложную, едва ли преодолимую. Что, как только мы останавливаемся, мы умираем. В таком случае, будем считать, что я уже на том свете, потому что готова навсегда остаться в этом самом состоянии и мгновении, когда завуалированно, непонятно никому, кроме нас двоих, Дилан Митчелл сказал, что меня любит.
"Я определённо люблю Белоснежку".
Я смотрела в его глаза и видела там подтверждение этих слов: он любит меня. Несмотря ни на что, этот великолепный мужчина любит меня. Желает меня, жаждет, и говорит это бесхитростно, не ожидая ответного признания. Просто настал момент, когда пришла пора ему это сказать. И я чувствую это так же ясно, как и то, что хочу сделать то же самое.
Наша дочь, сама того не подозревая, немедленно предоставила мне такую возможность.
— А мамиська?
Криво улыбаясь, Дилан выжидающе приподнял бровь.
— А я люблю принца, — ответила я прямо. — Того, кто пришёл и разбудил Белоснежку.
Зелёные изумруды потемнели. Желание поцеловать Дилана, подкреплённое и его признанием, и моей честностью перед самой собой, становилось почти болезненным. Если бы ни Эбби, я бы точно сделала это.
— Дя-я, — протянула дочь, мечтательно глядя в экран. — Пьинц секси.
— Э-эбби! — воскликнула я и густо покраснела.
Дилан захохотал, схватил немедленно начавшую визжать дочь и усадил к себе на колени.
— Это где же ты такое слово услышала, малышка?
— В тиливизали.
Святые небеса! "Секс в большом городе" и иже с ним в одно мгновение похоронили моё сексуальное настроение.
Сегодня, как обычно по понедельникам, я встречалась с поставщиками, поэтому к одиннадцати часам должна была оказаться на работе.
Едва я объяснила это Дилану, едва произнесла слово "магазин", как "Белоснежка" немедленно была забыта. Эбби вскочила на диван и во всё горло заголосила:
— Ува! Кижички! Качю, качю. Качю!
Она обожала приходить в книжный. Если бы я имела хоть какую-то возможность не отвлекаться на Эбби в процессе работы, то была бы счастлива брать её с собой. Но моя девочка была слишком мала даже для того, чтобы аккуратно листать книжки. Частенько Эбби случайно рвала странички, и мне приходилось снимать их с продажи. Когда за одну неделю в дом перекочевали двадцать томов с детскими и не очень историями, я категорически запретила ей что-либо трогать. Но разве может категорический запрет остановить маленькие беспокойные пальчики? В конце концов, чтобы не расстраивать ни её, ни себя, я отвозила дочь Ким, а если и брала с собой, то старалась не спускать с рук.
— Ты не против? — поинтересовалась я у Дилана.
— Разумеется, нет. Правда, до этой минуты я был уверен, что ты пишешь детские книги, а не продаёшь их.
— Тот альбом — первый писательский опыт. А вообще, у меня небольшой книжный магазин. Он, правда, не совсем мой, скорее наш общий — с Ким и Сандрой. Но Сандра занята в школе, а Ким занимается детьми. Своими и моими. Так что я сама себе хозяйка и раз в месяц аккуратно выплачиваю девочкам их долю.
На экране Белоснежка принялась за уборку гномьево домика. Эта сцена и песенка, звучавшая в ней, была любимой у Эбби. Она перестала прыгать и уселась на колени к Дилану. Лучшего времени, чтобы привести себя в порядок, у меня могло и не быть.
Наверху мне довольно быстро удалось выкопать из шкафа новенькую футболку с длинным рукавом и относительно чистые чёрные слаксы. Положив вещи на кровать, я достала из комода чёрный хлопковый комплект из трусиков и лифчика. Стянув джинсы, в которых отвозила Макса, я осталась в одной пижамной кофте и, схватив бельё, бросилась в ванную.
— Ой!
Неожиданно с разворота я врезалась в стоявшего в дверях Дилана.
— Что ты…
Он не дал мне договорить, немедленно притянув к себе и найдя мои губы. Я закрыла глаза и застонала. Дилан был безумно сладким, безумно нежным, безумно желанным. Мне было всё равно что я стою перед ним с голой задницей. Наоборот, это было так возбуждающе, когда его руки сползли с моей талии на обнажённые ягодицы и тихонечко смяли их, прижимая меня ближе. Я чувствовала его напряжение, и от одного понимания того, что Дилану сейчас так же трудно, как и мне, сердце билось в два раза быстрее. Запустив пальцы ему в волосы, я ещё сильнее приникла к нему.
Руки Дилана поползли вверх по спине, таща за собой кофту. И, как только он понял, что я не сопротивляюсь, а, наоборот, поднимаю руки, чтобы помочь ему её снять, он оторвался от меня.
— Лив.
Дилан задохнулся моим именем, когда увидел меня обнажённую, без стыда стоящую перед ним. Он снова притянул меня к себе, ласково обнимая, и моё тело почувствовало мягкость его свитера.
— Я поднялся только за одним поцелуем. Скажи, как теперь жить, не думая о том, что я только что увидел?
— Прости, не хотела тебя пугать!
— Пугать? — Дилан засмеялся. — Не думаю, что "пугать" — подходящее слово. Я хочу заняться с тобой любовью. И пока этого не сделаю, буду мучиться, понимаешь?
— Понимаю, — я подняла голову, глядя на его губы. — И я тоже буду мучиться.
— Ты хочешь меня? — прошептал он еле слышно.
— Да, — выдохнула я и закрыла глаза.
Дилан чертыхнулся.
— Это просто невозможно! Я не могу от тебя оторваться.
Одним движением он приподнял меня и застонал, уткнувшись лицом в мою шею. Я крепко обняла его за голову, целуя в непослушные волосы. Ему было невозможно оторваться от меня, а мне от него. Его горячее дыхание плавило обнажённую кожу, губы оставляли ожоги на шее, а руки прижимали к себе так сильно, что не было никакой возможности вырваться из этого пламени. Да мне и не хотелось!
— Я люблю тебя, — мой голос был едва слышен.
— Скажи ещё раз, — прохрипел он.
— Я люблю тебя. Люблю.
Дилан отпустил меня, и я съехала по его груди на пол.
— Ещё!
Он взял моё лицо в ладони; яркие, пылающие страстью глаза метались по моему лицу, втягивая в себя каждую мою чёрточку.
— Я люблю тебя. Только тебя.
Он тяжело дышал и снова одними губами шептал мне: "Ещё… ещё…" И я говорила ему, что люблю, не отводя от него глаз. Он должен был поверить в эти слова. Должен был!
Этот миг можно было сравнить разве что с рождением. Или возрождением. Я словно выходила из оболочки, в которую загнала себя, пытаясь сдержать свои чувства. Мне становилось тесно в себе, мне захотелось наполнить собой Дилана, войти в его разум, в его душу. Любовь к этому мужчине, долго дремавшая внутри меня, переливалась через край, смывая все сомнения. Нам много ещё предстоит сделать, многое сказать, но в данный момент ничего не имело значения кроме тех слов, что я шептала ему, и тех, что он выдыхал мне в ответ.
— Любовь моя. Родная моя девочка. Лив…
Он прерывался только для того, чтобы в очередной раз дотронуться губами до моей кожи.
Дилан целовал лицо, шею, спускаясь к ключице, груди, становясь на колени, покрывая поцелуями мой живот. Я зарылась пальцами в его волосы не в силах сдержать дрожь — не от холода, нет — от страсти. Его руки ощущались везде: он обнимал меня за талию, накрывал тёплыми, чуть дрожащими ладонями грудь и целовал, целовал каждый сантиметр моего тела.
Я задохнулась, когда почувствовала, как его губы спустились ниже; его руки у меня на бёдрах, он нежно поглаживал их. Дилан оставил пылающую дорожку к самому сосредоточению моего желания, и я инстинктивно выгнулась под ним, вызывая из его горла почти звериный рык.
Внезапно он рывком встал на ноги и снова припал к моим губам. Застонав от разочарования, я ответила на его поцелуй с не меньшей страстью.
— Тебе пора возвращаться к Эбби, — сказала я через некоторое время.
Его глаза были закрыты, на лице появилось выражение крайнего сожаления. Дилан кивнул.
— Дай мне минутку, любовь моя. Надо успокоиться. — Он выпустил меня из объятий и нехотя, очень мягко подтолкнул вперёд. — Иди.
Я выскользнула из его рук и быстро скрылась в ванной, запретив даже думать о том, что сейчас произошло. Если не перестану представлять себя в объятиях Дилана, едва притронувшись к себе, кончу тут же под душем.
Дилан снова предложил мне сесть за руль, но я отказалась, удобно расположившись на заднем сидении рядом с Эбби. Я подсказывала дорогу, а он то и дело посматривал на меня в зеркало. Всякий раз, видя отражение его глаз, я улыбалась.
К магазину мы подъехали как раз вовремя — машина службы доставки только-только остановилась напротив заднего входа.
— Джерри! — Открыв окно, я помахала знакомому водителю.
Широко улыбнувшись, Джерри помахал мне в ответ:
— Миссис Вуд! А я уж было заволновался. Вижу, у вас закрыто.
— Нет, нет, всё в порядке. Разгружайся!
Дилан заглушил двигатель и, выйдя из машины, открыл для меня дверь.
Что-то изменилось в его движениях. Появилось напряжение. Я попыталась поймать его взгляд, но всё внимание Дилан сосредоточил на Эбби.
— Иди ко мне, принцесса. Вот так!
Он отстегнул малышку и помог нам выйти из машины, а я всё ломала голову над тем, что же произошло. Ничего кроме дурацкого объяснения ревности к Джерри в голову не приходило, но оно было настолько смешным, что я даже фыркнула. Ладно, сначала Джерри, потом Дилан — будем решать проблемы по мере их поступления.
Пока я занималась с книгами, Дилан и Эбби проводили время в "Секретном месте". Я то и дело поглядывала туда, с удовольствием наблюдая, как они, обложившись книгами, их листают. Пальчики дочери порхали по страничкам, Дилан же помогал ей быть аккуратной.
Едва я закончила с Джерри, как тренькнул дверной колокольчик, возвестив о приходе посетителя.
К моему глубочайшему удивлению, им оказался мой отец. По пристёгнутой к поясу кобуре я поняла, что папа на дежурстве.
— Привет, пап. Что-нибудь случилось?
— Да вроде нет. — По многолетней профессиональной привычке он быстро осмотрелся. — Проезжал мимо, увидел в магазине свет. Решил поинтересоваться, как прошла поездка. Ты не позвонила вчера.
О-ох, как же стыдно! За событиями вчерашнего вечера я совсем забыла об отце.
— Э-эээ, слушай, извини. Приехали поздно, и…
— Ничего страшного. Рад, что с вами всё в порядке. По сводкам прошло, что аэропорты закрыты из-за метели. Вот я и думал, как вы вернётесь.
— А- аа, это да. Рейс отменили, но…
— Деда! Пиветь!
Услыхав его голос, из-за стеллажей выбежала Эбби.
Папа подхватил её на руки, целуя в тёплые щёчки.
— Здравствуй, моя хорошая. А ты что здесь делаешь?
Эбби весело смеялась — его усы щекотали её личико.
— Мы ситаем кижички.
— Мы? — удивился папа. — Макс тоже сегодня прогуливает?
— Неть. Мы ситаем с Диваном.
Папа бросил на меня быстрый взгляд и сразу перевёл глаза мне за спину. Не надо оборачиваться, чтобы понять, что "Диван" стоит прямо за мной.
— Пап, познакомься. Это Дилан Митчелл. Эллен и Говард, у которых мы гостили, — его родители. А это, — теперь я обратилась к застывшему в проходе Дилану, — мой отец — Генри.
Дилан обошёл меня и, подойдя к папе, протянул ему руку.
— Рад с вами познакомиться, шеф Дэвис.
Папа машинально ответил на рукопожатие.
— Я тоже.
Кивнув, он, прищурившись, внимательно разглядывал Дилана.
Я узнала этот взгляд. Именно так он смотрел на Майка, когда тот пришёл просить моей руки. Пронизывающий, оценивающий взгляд отца. Я знала, как неуютно находиться под подобным взглядом. Но Дилан справлялся.
— Все рейсы отменили. Дилан любезно предложил свою помощь и привёз нас на машине.
— Это она стоит у входа? — спросил папа.
— Да, сэр.
— Хорошая машина. Надёжная. — Папа ухмыльнулся. — Что ж, раз всё в порядке, я поехал.
Он ещё раз поцеловал Эбби и поставил её на ножки. — Пока, принцесса. Привет Максу.
Почему-то мне вновь стало стыдно.
— Я позвоню, пап.
Папа кивнул.
— Хорошо. Спасибо, что позаботились о них, мистер Митчелл.
— Шериф.
Глаза папы ещё несколько раз перебежали с меня на Дилана, потом он снова кивнул и вышел на улицу.
— Ты очень похожа на отца, — сказал Дилан, когда за ним закрылась дверь.
— Да, это верно. Мы с ним — два сапога пара. Правда, папа намного серьёзней меня.
— Заметил.
Уловив ухмылку в голосе Дилана, я решила его поддразнить.
— Шериф Дэвис напугал вас, мистер Митчелл?
— Ни капельки, миссис Вуд. Точнее… — Дилан обошёл стойку и приблизился вплотную ко мне. Убрав прядь волос с моего лица, он наклонился к уху и прошептал: — Миссис Митчелл.
Меня кинуло в жар и от его прикосновения, и от его голоса и от того, что именно Дилан сказал.
"Миссис Митчелл".
Впервые я услышала своё новое имя. И услышала его от своего мужа.
А ведь и вправду: Дилан мой муж, а я его жена. В животе приятно защекотало от этой… нет, не новости! Это было похоже на осознание. Этот мужчина рядом со мной, — красивый, умный, любящий, любимый — мой муж. Он не может открыто назвать меня женой, но таковой я являюсь. Как когда-то давно, ещё в прежней жизни он сказал мне: "Твоя душа уже у меня". Теперь это верное заявление — моя душа у него. И сейчас мне это не доставляет никакого дискомфорта. Сейчас я рада этому.
Дилан быстро поцеловал меня в ямочку за ухом и вернулся к Эбби.
Ещё некоторое время я улыбалась, тихонько поглаживая то место, к которому прикосались его губы. Справиться с собой не удалось — я обошла рабочую стойку и снова бросила взгляд в сторону "Секретного места".
Дилан сидел на полу. Эбби примостилась у него между ног. Наша дочь рассматривала очередную книгу, а он смотрел на меня: идеальные губы сложены в кривую усмешку, а глаза… В его глазах я видела тот самый огонёк, на который, словно мотылёк, когда-то полетела.
Твоя душа уже у меня…