Я хотел переплыть пруд и решил это сделать тайком, чтобы в случае чего не опозориться. Я не знал, смогу ли, и должен был проверить. Выбрал такое время, когда там никого нет. Оставил на берегу свои штанишки. Плыву. И чувствую: не доплыву. В панике – обратно. И еле-еле выплыл на тот же пляж. Противно, конечно, что не доплыл, но никто не видел. Вдруг сзади голос: «Ну что? Испугался?» На камушке сидит незнакомый дядя. «А ты знаешь, что больше половины проплыл? Фактически ты полтора озера переплыл. Отдохни. Хочешь, я поплыву рядом с тобой? Доплывешь». – «Нет, не надо рядом. Я проплыву». И доплыл до другого берега, поворачиваюсь, чтобы сказать «спасибо». А дяди нет, он сделал свое дело и ушел. Для меня это символ. Думаю: сам-то помнит, что сделал доброе дело? А у него это, наверное, в порядке вещей: почему не подсказать пацану? Такие человеческие отношения и определяют нашу жизнь.

Или такое событие: вешают немцев. Собралось много народу, все туда съехались: жажда мести, желание, чтобы наказали сволочей-фашистов. Когда им стали накидывать петли, они начали орать. Это ужас, толпа их чуть не раздавила. У меня осталось впечатление, что и в этом несправедливость была. Так нельзя. Чрезмерность жестокости с нашей стороны.

Во время войны мы с бабой Полей в Вартемяках были дома одни. И вдруг – страшный рев, взрывы. Выглядываем в окно и видим: самолеты, самолеты. Взрывы недалеко в нашей деревне. «Не беги, Ваня, Ванечка, на пол ложись». А я выбежал, потому что любопытно. И страх одновременно во мне. У меня было желание, как червяку, зарыться в землю, а с другой стороны – посмотреть на фашистские знаки на крыльях. 400 самолетов бомбили военный аэродром в трех километрах от нас. Он был закамуфлирован. Они не нашли его, не попали. В болото упало три снаряда, но стекла вылетели по всей деревне. Бомбы, видать, были мощнейшие. Это чувство страха и любопытства во время налета по силе накала было наравне с чувствами от увиденной сцены, когда вешали немцев. У меня возник тогда протест. И потом я был очень рад, когда узнал: Петр Первый после Полтавской битвы пригласил побежденных шведов пировать за стол. Это мне больше понравилось, ей богу. Это – по-человечески.