В нашем доме умели отмечать праздники и страшно любили это делать. Отмечали Новый год, Рождество, Пасху, 1 Мая, 7 Ноября, 23 Февраля, так как отец был военный, 8 Марта. Это Одесса, народ шумный. У сидящих за столом – несколько кровей: бурлила русская, гуляла еврейская, украинская, молдавская, иногда даже греческая появлялась. Женщины были громкие, яркие, с горячими глазами. От рюмки шампанского они сами становились как шампанское. Я помню капустники в нашем доме. Мужчины переодевались в женщин, а женщины, особенно офицерские жены, – надевали шинели, шапки, цепляли медали и показывали, как мужья подшофе возвращаются со службы.

В семилетнем возрасте мама подарила мне песенник. Я этот песенник берег как зеницу ока. Он мне был так дорог, что я с ним спал. Там был «Бухенвальдский набат». Мне сейчас немало лет, но я помню этот песенник наизусть. Папа очень любил, когда я исполнял военные песни. Он участвовал в двух войнах. Особенно его волновала песня «Уже совсем не новые, в любой поход готовые солдатские кирзовые простые сапоги». В моем исполнении отец очень любил песню итальянских партизан. Он начинал плакать на первой строчке. «Меньше трех минут мне осталось жить!» Отец таял.