Первый фельетон про детей богатых родителей – «Плесень» – появился в «Комсомольской правде». Потом пошли карикатуры на стиляг. Стиляги – это длинный пиджак, очень узкие брюки дудочкой и ботинки на микропоре или на каучуке. Мы специально прилепляли вторую подошву, третью, чтобы быть выше, как бы на платформе. Надо было стильно танцевать, к нам уже приплыл первый рок-н-ролл. И мы учились танцевать в моем подвале: шаг вперед, два шага назад.

Мы были в центре Москвы. Выход метро у гостиницы «Москва» – это место называлось «плешка». На «плешке» собирались стиляги, туда приходили девочки, с ними знакомились и увозили на хаты. Грешен я, грешен. У меня было несколько первых любовей. Одна первая любовь быстро сменяла другую первую любовь, и я уже не мог понять: вторая, третья, пятая… Но все они казались первой любовью. Потому что раньше была ненастоящая, а вот сейчас – настоящая. Ан нет, следующая была еще более настоящая!

У нас была замечательная компания, и мы фланировали по «Бродвею», по улице Горького. В Москве много военных училищ. И в субботу курсантов выпускали на волю. Их называли «спецы» – специальные военные училища. «Спецы» пять суток жили взаперти. Они выходили на свободу, и у них была одна цель – подраться. Их было человек двадцать, они шли отрядом, распускали пояса. Это значило, что будут бить. А мы ходили компанией по три-пять человек. Надо было как-то этому противостоять. Если тебя окружали, тебе – кранты, тебя могли исполосовать. Как только гражданские видели такую компанию, сразу кучковались. Начиналась разборка. Но драк на «Бродвее» никогда не было. Мы уходили во двор и там начинался коллективный мордобой. У меня в кармане была «дура»: свинчатка, которая надевалась на руку. Если я ее надевал и бил, то сила удара увеличивалась раз в пятнадцать. Конечно, кровь бывала, иногда и зуб кому-то выбивали.