Я проходила мимо театра и думала: «Неужели когда-нибудь откроется дверь, и я выйду, как артистка, а меня встречают?..» Я никогда не верила, что стану известной, смогу выйти на сцену и перед людьми что-то изображать. Кем я хотела стать? И врачом, и учителем. Мне нравилось все. Меня влекло и на сцену, я понимала, что есть во мне то, что я могла бы показать. Я вставала, надевала мамино платье – очень красивый крой, просто французское платье. И пела перед трюмо. Пришло время – надумала ехать поступать.

«Куда она поедет? Какая она артистка?» – такая у меня была характеристика и напутствие родственников. Я села в плацкартный вагон, на верхнюю боковую полку. Мать со мной поехала, уверенная в том, что меня никуда не примут. Был август. Она прекрасно знала как педагог, что все вступительные экзамены позади. Мы приехали в Питер и пошли пешком, она не признавала транспорта. Я была одета королевной. Но натерла ноги босоножками. Пошли на Моховую. Нас там послали, естественно. И от Моховой мы добрели до Матвеева переулка. Вхожу я и вижу коридор, витражи на потолке. Это был 1967 год. Навстречу нам идут два человека: старший педагог по вокалу и старший концертмейстер музыкального заведения. Жарко, мы стоим с мамой потные, мокрые: «Здравствуйте!» Они расплылись в улыбке от маминого говора. Я спела песню «Подставляйте ладони». Они: «Такая хорошая девочка, а у нас недобор». Пошли они, посовещались, и взяли меня на первый курс без экзаменов.