Река Увыдь была у нас в центре города. Я с детства помню стихи: «Как на Увыди вонючей стоит город наш могучий – Иваново!»

Помню тяжелое время войны: жуткие холода, ощущение страха и одиночества, страшный голод. Ночные бдения в магазинах. Мы выстаивали огромные очереди. На руке рисовали твой номер в очереди и боялись, чтобы никто не влез вперед. Во время войны мама работала в госпитале медсестрой. А после войны, так как у меня еще брат был, она устроилась работать уборщицей в нашем доме. Мыла семь подъездов и стирала вечерами. Надо было выживать.

Уклад? Обыкновенная рабочая семья. Мать – уборщица, отца не было. Отец был в плену во время войны, потом бежал из плена, затем дошел до Берлина. Они возвращались домой – счастливые. В Харькове их сняли с поезда – всех, кто был в плену, и посадили на пятнадцать лет как изменников Родины. А я остался без отца и долгое время пребывал под знаком «сын изменника Родины». В семь лет мы с мамой поехали в Харьков, где папа проходил по этапу, и его можно было увидеть. Это было страшное путешествие, я в Москве чуть не попал под поезд. В Харькове чуть не потерялся. Ночью мы добрались до этого лагеря, окруженного проволокой, где около костров сидело огромное количество людей. Издалека я увидел контур своего отца – и все.

Вернулись в Иваново, а нас обокрали, хотя воровать-то было нечего. Мама слегла в больницу. Я купил двух цыплят и воспитывал их в сарае. Я думал: вырастут две курицы, а выросли два петуха. Мне жалко было, конечно, их резать. В обеденный перерыв я ходил по магазинам, пел песни продавщицам. Они мне ссыпали ломаное печенье, конфеты без оберток. Дарили, потому что я хорошо пел. Ужасно… Было полное ощущение безысходности. Ничего не светило, никаких радостей не было, даже, когда война кончилась. Еще хуже стало. Когда появились карточки, боже, какие были проблемы! Как воровали карточки, какие махинации проворачивали! А я в семь лет уже вел хозяйство, потому что мама этим не занималась. Я бежал к открытию магазина, чтобы купить хлеб, а карточки исчезли куда-то. Я пришел домой, говорю: «Мама, у меня утащили карточки». Она: «Боже мой, это значит – целый месяц голодные». Потом оказалось, когда мы лезли в магазин, карточка попала мне в рукав. Это была самая большая радость.